 поскольку
легкое  не  было  задето,  оставалась  надежда  на   выздоровление.  Ќедаром
крестьЯне называли  ’ельмарша  "философом",  подразумеваЯ  под  этим словом:
немножко  лекарь, немножко костоправ и немножко колдун. Ћн перенес раненую в
свою нору,  ухаживал  за ней,  уступил  ей  свое  ложе  из сухих водорослей,
пользовал ее таинственными средствами,  именуемыми обычно "простонародными",
и благодарЯ ему она выжила.
     Љлючица срослась, раны в груди и на плече затЯнулись, и через несколько
недель Њишель стала выздоравливать.
     Љак-то утром она, с помощью ’ельмарша, выбралась из "пещерки" и присела
на солнышке под деревом. ’ельмарш мало что знал о своей гостье; при  ранении
в грудь предписываетсЯ полное молчание, да и сама раненаЯ,  бывшаЯ почти при
смерти, едва произносила несколько слов. Ђ  когда она  пыталась заговорить с
хозЯином "пещерки", он всЯкий  раз приказывал ей замолчать; но от старика не
ускользнуло, что его  гостьЯ находитсЯ во власти каких-то неотвЯзных дум,  и
подмечал порой, как в глазах ее загорались и таЯли мучительные воспоминаниЯ.
‚ это утро она чувствовала себЯ лучше: она могла даже пройти несколько шагов
без  посторонней  помощи; целитель -- это  почти отец, и ’ельмарш с радостью
глЯдел на свое детище. „обрый старик улыбнулсЯ ей и завел разговор:
     -- Ќу вот, мы и поправились. ’еперь у нас все зажило.
     -- ’олько сердце не зажило, -- ответила Њишель.
     € добавила:
     -- ‡начит, вы совсем не знаете, где они?
     -- Љто они? -- удивилсЯ ’ельмарш.
     -- Њои дети.
     ќто  "значит" заключало в себе целый мир мыслей; оно  выражало: "ђаз вы
со мной о них не говорите, раз вы просидели у моего изголовьЯ столько дней и
даже ни разу не заикнулись о них, раз вы велите мне молчать, когда Я пытаюсь
расспросить вас, раз вы боитесь,  что Я о них спрошу, значит вам  нечего мне
ответить". Ќередко  в  часы бреда, лихорадки,  болезненного  полузабытьЯ она
звала  своих детей,  и  она  заметила, --  ибо  в  бреду  человек  по-своему
наблюдателен, -- что старик не отвечает на ее вопросы.
     Ќо ’ельмарш и в самом деле не  мог  ничего ей  сказать. Ќе так-то легко
говорить  с  матерью о  ее пропавших  детЯх. „а и  что он знал? Ќичего. ‡нал
только, что какую-то женщину расстрелЯли, он сам  нашел ее распростертою  на
земле, подобрал  почти бездыханной,  знал также, что  она мать троих детей и
что маркиз де ‹антенак, приказав расстрелЯть мать, увел с собою  детей. ќтим
и исчерпывались все его сведениЯ.  —то сталось с детьми? †ивы они  или  нет?
“знал он из расспросов  и  то, что  увели двух  мальчиков и девочку, недавно
отнЯтую  от  груди. €  ничего  больше.  Ћн  сам  ломал  голову  над  судьбой
злосчастных  малюток и  терЯлсЯ в  догадках. ‚ ответ  на  все  его расспросы
крестьЯне  молча  покачивали головой.  Ќе  такой  был  человек  господин  де
‹антенак, чтобы зрЯ судачить о нем.
     „а, в округе неохотно говорили о ‹антенаке и так же неохотно говорили и
с ’ельмаршем. ЉрестьЯне --  народ  подозрительный. Ћни не  любили ’ельмарша.
’ельмарш-Ќищеброд внушал им какую-то тревогу. ‘ чего это он вечно смотрит на
небо? —то он делает, о чем думает, когда полднЯ торчит в  лесу, как  пень, и
не шелохнетсЯ? џсно -- все это неспроста. ‚ здешнем краю, охваченном войной,
смутой и огнем пожарищ, где у каждого была  одна забота -- уничтожать и одно
занЯтие  -- резать,  где  все  наперегонки старались поджечь  дом,  перебить
семью, заколоть вражеский караул,  разграбить поселок, где каждый думал лишь
о том, как  бы устроить другому  засаду, завлечь в ловушку и  убить недруга,
пока  он  тебЯ  не  убил,  --  этот  отшельник,  этот  созерцатель  природы,
сливавшийсЯ душой с необъЯтным покоем всего  сущего, этот собиратель трав  и
кореньев,  этот  друг цветка,  птицы и  звезды был,  само  собой разумеетсЯ,
человеком весьма опасным. ‘разу видно, что он не в своем уме: не выслеживает
врага, притаившись  за  кустом, ни в  кого не стрелЯет...  Ќемудрено, что он
внушал крестьЯнам страх.
     -- “мом повредилсЯ, -- говорили прохожие.
     ’ельмарш жил на  положении человека не только одинокого среди людей, но
избегаемого людьми.
     Љ нему не обращались с вопросами, и на его вопросы не отвечали. ’ак что
при  всем желании он не мог  бы много разузнать. ‚ойна ушла из их  округи  в
соседние, теперь  люди бились где-то далеко,  маркиз  де  ‹антенак  исчез  с
горизонта,  а такой человек, как ’ельмарш, замечает войну лишь  тогда, когда
она придавит его своей пЯтою.
     “слышав   слова  "мои  дети",  ’ельмарш  перестал  улыбатьсЯ,  а   мать
углубилась в свои думы. —то происходило в ее  душе?  Ћна словно пребывала на
дне пропасти. ‚друг она поднЯла на ’ельмарша взор  и снова воскликнула -- на
этот раз почти гневно:
     -- Њои дети!
     ’ельмарш опустил голову, точно виноватый.
     Ћн думал о маркизе де  ‹антенаке, который, конечно, не  думал о  нем и,
вероЯтно, даже забыл о его существовании. ’ельмарш понимал это и твердил про
себЯ:  "Љогда  господа в  опасности, они вас отлично знают;  когда опасность
миновала, они с вами и не знакомы".
     Ћн спрашивал себЯ: "‡ачем же в таком случае Я спас маркиза?"
     € отвечал себе: "Џотому что он человек".
     Ћн думал и думал, и снова перед ним возникал вопрос: "„а полно, человек
ли он?"
     € вновь он повторЯл про себЯ горькие слова: "…сли бы Я только знал!"
     ‘лучившеесЯ  угнетало его, ибо все, что  он  совершил  тогда, стало длЯ
него  самого неразрешимой загадкой.  Ћн  мучительно  думал.  ‡начит,  добрый
поступок  может оказатьсЯ  дурным поступком.  Љто спасает  волка, -- убивает
ЯгнЯт.  Љто  выхаживает  коршуна с подбитым крылом,  тот сам оттачивает  его
когти.
     Ћн почувствовал себЯ  и впрЯмь виноватым. ќта мать, в  своем неразумном
гневе, права.
     Ћднако он спас ей жизнь, и это в какой-то мере  извинЯло его в том, что
он спас жизнь маркиза.
     Ђ дети?
     Њать  тоже  задумалась. €  хотЯ оба  молчали,  мысли их  текли  в одном
направлении,  и,  быть  может,  им суждено  было встретитьсЯ где-то  там,  в
глубине их общего тЯжелого раздумьЯ.
     Ќо вот она снова поднЯла на ’ельмарша темный, как ночь, взглЯд.
     -- —то же это такое делаетсЯ? -- воскликнула она.
     -- ’с! -- сказал ’ельмарш, приложив палец к губам.
     Ќо она продолжала:
     --  Ќапрасно вы менЯ спасли, Я на вас в  обиде.  ‹учше  бы мне умереть,
тогда бы  Я  хоть оттуда  видела  их. џ  знала бы,  где  они. Ћни бы менЯ не
видели, но Я бы все времЯ была с ними. ЊертваЯ, Я бы им стала заступницей.
     ’ельмарш взЯл ее за руку и пощупал пульс.
     -- “спокойтесь, не то снова лихорадка начнетсЯ.
     Ћна спросила его почти сурово:
     -- Љогда Я могу уйти?
     -- “йти?
     -- Ќу да. Џрочь уйти.
     --  Ќикогда, если  не будете вести  себЯ  благоразумно. Ђ  если  будете
умницей -- завтра же.
     -- Ђ что значит быть умницей?
     -- ‚о всем полагатьсЯ на бога.
     -- Ќа бога! Ђ куда он дел моих детей?
     Ћна была словно в бреду. € заговорила тихим голосом:
     -- Џоймите, не могу Я оставатьсЯ здесь. “ вас нет детей, а у менЯ были.
Ђ это разница. ЌельзЯ  судить о  том, чего сам  не испытал. ‚едь нет  у  вас
детей, нет?
     -- Ќет, -- ответил ’ельмарш.
     -- Ђ у менЯ только и было что дети. —то Я такое без детей? „а объЯсните
мне  хоть кто-нибудь, почему  нет моих детей? —увствую, что-то случилось,  а
понЯть не могу. Њужа моего убили, менЯ расстрелЯли,  -- и все-таки Я  ничего
не пойму.
     -- Ќу вот, опЯть лихорадка началась, -- сказал ’ельмарш.  -- ‚ам вредно
так много говорить.
     Ћна взглЯнула на него и замолчала.
     ‘ этого днЯ она вообще перестала говорить.
     ’ельмарш  уже не  рад  был, что велел ей  молчать.  –елые  часы  она  в
оцепенении  сидела,  скорчившись,  у старого  дуба.  Ћна  думала  о чем-то и
молчала.  Њолчание  -- прибежище простых  душ,  вступивших  в зловещие недра
скорби. Љазалось, она не желает  ничего понимать. „ойдЯ до известной глубины
отчаЯньЯ, отчаЯвшийсЯ уже не сознает этой глубины.
     ’ельмарш с волнением следил  за  ней. Џеред лицом такого страданиЯ душе
старика открылась  душа матери. "„а, -- думал он, -- уста ее  безмолвны,  но
глаза говорЯт:  Я понимаю, какаЯ мысль неотвЯзно мучит ее.  Ѓыть  матерью  и
перестать  быть  ею! Љормить младенца и перестать кормить! Ќет, не может она
смиритьсЯ. Ћна думает о малютке, которую  еще так недавно отнЯла от груди. Ћ
ней она  думает,  о ней,  о ней. € в самом  деле, как  должно быть сладостно
чувствовать у своей  груди крохотные розовые губки  и  с  радостью  отдавать
вместе с материнским молоком всю себЯ, отдавать свою жизнь,  чтобы  младенцу
жить и крепнуть".
     € ’ельмарш тоже молчал, он понЯл, как бессильны перед такой смертельной
тоской все людские  слова. Ћдержимый страшен своей молчаливостью. € можно ли
заставить одержимую  горем мать прислушатьсЯ к  голосу рассудка? Њатеринство
замкнуто в самом себе; с ним нельзЯ спорить. Њать чем-то близка к животному,
и потому она так возвышенно прекрасна. Њатеринский инстинкт есть  инстинкт в
самом  божественном смысле этого  слова.  Њать уже не женщина, мать  --  это
самка.
     „ети -- это детеныши.
     Џотому-то в каждой матери есть нечто, что ниже рассудка и в то же времЯ
выше его. Њать  наделена особым чутьем. ‚ ней живет  могучаЯ  и неосознаннаЯ
волЯ к  созиданию,  и  эта  волЯ ведет ее. ‚  слепоте матери есть что-то  от
ЯсновиденьЯ.
     ’еперь уже сам ’ельмарш старалсЯ вызвать  беднЯжку на разговор; но  все
его попытки были тщетны. Ћднажды он сказал:
     --  Љ несчастью,  Я старик и не могу  много ходить.  џ  устаю,  когда и
уставать-то не  от чего.  €ной раз походишь с четверть часа,  и ноги уже  не
слушаютсЯ; хочешь  не  хочешь,  приходитсЯ  присесть отдохнуть,  а  то Я  бы
непременно пошел с вами. ‚прочем,  может  быть,  моЯ немощь и к  лучшему. Ћт
менЯ  вам,  пожалуй,  будет  больше   вреда,   чем   пользы;  здесь  ко  мне
притерпелись;  но  синие относЯтсЯ  ко мне  с  подозрением --  мужик, мол, а
крестьЯне считают колдуном.
     Ћн ждал ответа. Ќо она даже не взглЯнула в его сторону.
     ЌавЯзчиваЯ  мысль приводит  или к  безумию, или к  героизму.  Ќо  какой
героический поступок способна совершить крестьЯнка? “вы,  никакой. Ћна может
быть лишь матерью, и только матерью. ‘ каждым днем она все больше уходила  в
себЯ. Ђ ’ельмарш наблюдал за ней.
     Ћн пыталсЯ развлечь ее; он принес ей ниток, иголку, наперсток, и, желаЯ
доставить удовольствие бедному старику, она взЯлась за шитье; она попрежнему
была погружена  в свои  мысли, но  работала -- верный признак выздоровлениЯ;
силы мало-помалу возвращались  к ней;  она  перештопала свое белье, зачинила
платье и башмаки, но глаза ее глЯдели стеклЯнным, невидЯщим взглЯдом. €ногда
за  работой она потихоньку  напевала какие-то  песенки,  бормотала  какие-то
имена, должно быть имена своих детей,  но ’ельмарш ничего  не мог разобрать.
‚ременами  она  бросала шить и прислушивалась к пению птиц, словно  надеЯсь,
что они прощебечут ей долгожданную  весть. Ћна смотрела на небо, не идут  ли
тучи, не  будет ли  непогоды.  ѓубы ее беззвучно  шевелились. Ћна  о  чем-то
тихонько  говорила  сама с  собой.  Ћна  сшила  мешок и доверху  набила  его
каштанами.  Ћднажды утром ’ельмарш увидел, что она  тронулась в  путь, глЯдЯ
неподвижным взором в лесную чащу.
     -- Људа вы? -- крикнул он.
     -- €ду за ними, -- ответила она.
     Ћн не пыталсЯ ее удержать.


     <b>VII
     <i>„ва полюса истины</i></b>

     Џо  прошествии  нескольких  недель,  полных  превратностей  гражданской
войны, во  всем  ”ужерском краю  только  и  было разговоров  о том, как  два
человека,  разные во всем, творили одно и то же дело, иначе  сказать  бились
бок о бок в великой революционной битве.
     …ще длилсЯ  кровавый  вандейский  поединок, но под ногами вандейцев уже
горела  землЯ. ‚ €ль-э-‚илэне  после победы молодого полководца, столь умело
противопоставившего  в  городке  „оль  отваге шести  тысЯч роЯлистов  отвагу
полутора  тысЯч патриотов, восстание  если не  совсем  утихло, то во  всЯком
случае действовало на  сузившемсЯ  и  ограниченном  пространстве.  ‚след  за
дольским  ударом воспоследовали другие  военные  удачи,  и  благодарЯ  этому
сложилась новаЯ ситуациЯ.
     Ћбстановка резко изменилась,  но одновременно  возникло  и своеобразное
осложнение.
     ‚о всей этой части ‚андеи республика взЯла верх -- в этом не могло быть
ни малейшего  сомнениЯ. Ќо  какаЯ республика?  ‚ свете  близкой  уже  победы
обрисовывались   две  формы  республики:  республика  террора  и  республика
милосердиЯ, одна  стремилась победить суровостью,  а другаЯ кротостью. ЉакаЯ
же  возобладает?  Ћбе  эти  формы --  примирение  и  беспощадность  --  были
представлены   двумЯ  людьми,  причем   каждый   пользовалсЯ  и  влиЯнием  и
авторитетом: один -- военачальник, второй -- гражданский  делегат; какому из
двух  суждено было  восторжествовать? Ћдин из них -- делегат, имел могучую и
страшную  поддержку;  он  привез  грозный  наказ  Љоммуны Џарижа  батальонам
‘антерра: "Ќи пощады, ни снисхождениЯ!" „лЯ  вЯщего  авторитета ему был  дан
декрет Љонвента, гласивший: "‘мертнаЯ казнь каждому, кто отпустит на свободу
или  будет  способствовать бегству одного из пленных вождей мЯтежников";  он
был облечен полномочиЯми Љомитета общественного спасениЯ и приказом за тремЯ
подписЯми:  ђобеспьер, „антон,  Њарат. Ќа  стороне  другого была  лишь  сила
милосердиЯ.
     ‡а  него были только  его рука, разЯщаЯ врагов, и сердце, милующее  их.
Џобедитель, он считал себЯ вправе щадить побежденного.
     ’ак началсЯ скрытый, но глубокий разлад между этими  двумЯ людьми.  Ћба
они парили каждый в своей сфере, оба они подавлЯли мЯтеж, и каждый карал его
своим мечом -- один победоносно на поле боЯ, другой -- террором.
     Џо всей „убраве только и говорили о них;  и устремленные отовсюду взоры
следили за их действиЯми с тем большей тревогой, что два эти человека, столь
различные во всем, были  в то же времЯ свЯзаны  неразрывными узами. ќти  два
противника  были  и  двумЯ друзьЯми.  Ќикогда чувство,  более возвышенное  и
глубокое,  не соединЯло двух  сердец; беспощадный  спас жизнь милосердному и
поплатилсЯ  за  это рубцом  на лице.  ќти два  человека воплощали:  один  --
смерть,  второй  -- жизнь;  один олицетворЯл  принцип устрашениЯ,  второй --
принцип   примирениЯ,  и  оба  любили  друг  друга.  ‘транное  противоречие!
‚ообразите  себе  милосердного  Ћреста  и  беспощадного  Џилада.  ‚ообразите
Ђримана родным братом Ћрмузда.
     „обавим,  что  тот,  кого  именовали  "жестоким",  был  также  и  самым
мЯгкосердечным  из людей; он собственноручно перевЯзывал  раненых, выхаживал
недужных, сутками не выходил из походных госпиталей и лазаретов; не мог  без
слез видеть  какого-нибудь босоногого  мальчонку и ничего не имел,  так  как
раздавал  бедным  все,  что  у него было. Љогда начиналась  битва, он первым
бросалсЯ  в  бой, он  шел впереди  солдат,  кидалсЯ  в  самую  гущу схватки,
вооруженный двумЯ пистолетами и саблей и в то же времЯ безоружный, ибо никто
ни  разу не  видел,  чтобы  он  вытащил  саблю из  ножен  или  выстрелил  из
пистолета. Ћн смело встречал удары, но  не возвращал их. •одил слух, что  он
был свЯщенником.
     Ћдин из них был ѓовэн, другой -- ‘имурдэн.
     „ружба царила  меж этими  двумЯ  людьми, но  меж  двумЯ  принципами  не
унималась  вражда,  как если бы единую  душу  рассекли надвое  и разъединили
навеки;  и действительно, ‘имурдэн  словно отдал ѓовэну половину души -- ту,
что ЯвлЯла  собой кротость. ‘ветлый  ее луч почил  на ѓовэне, а черный  луч,
если  только  бывают  черные  лучи, ‘имурдэн  оставил себе.  Ћтсюда глубокий
разлад.  ќта тайнаЯ война рано или поздно должна была стать  Явной. € в одно
прекрасное утро битва началась.
     ‘имурдэн спросил:
     -- Љаково положение дел?
     ѓовэн ответил:
     -- ‚ы знаете это не  хуже  менЯ.  џ рассеЯл  шайки  ‹антенака.  Џри нем
теперь  всего горстка людей. Њы загнали  их  в ”ужерский лес. € через неделю
окружим.
     -- Ђ через две недели?
     -- ‚озьмем его в плен.
     -- Ђ потом?
     -- ‚ы читали мое объЯвление?
     -- —итал. Ќу и что же?
     -- Ћн будет расстрелЯн.
     -- ЋпЯть милосердие! ‹антенак должен быть гильотинирован.
     -- џ за воинскую казнь, -- возразил ѓовэн.
     -- Ђ Я, -- возразил ‘имурдэн, -- за казнь революционную.
     Ћн взглЯнул в глаза ѓовэну и добавил:
     -- Џочему ты отпустил на свободу монахинь из обители ‘ен-Њар-ле-Ѓлан?
     -- џ не воюю с женщинами, -- ответил ѓовэн.
     --  Ћднакож  эти женщины  ненавидЯт народ. Ђ  в ненависти женщина стоит
двадцати мужчин. Џочему ты отказалсЯ отправить в  ђеволюционный трибунал всю
эту свору -- старых фанатиков попов, захваченных при ‹увинье?
     -- џ не воюю со стариками.
     --  ‘тарый  свЯщенник хуже  молодого. ЊЯтежи еще  опаснее,  когда к ним
призывают седовласые  старцы.  ‘едины внушают  доверие.  ЋстерегайсЯ ложного
милосердиЯ,  ѓовэн.  –ареубийцы  суть освободители.  ‡орко  следи за  башней
тюрьмы ’ампль.
     -- ‘леди! Ѓудь моЯ волЯ -- Я выпустил бы дофина на свободу. џ не воюю с
детьми.
     ‚зглЯд ‘имурдэна стал суровым.
     --  ‡най,  ѓовэн,   надо  воевать   с  женщиной,  когда   она   зоветсЯ
ЊариЯ-Ђнтуанетта,  со  старцем,  когда  он  зоветсЯ  папа  Џий  естой,  и с
ребенком, когда он зоветсЯ ‹уи Љапет.
     -- “читель, Я человек далекий от политики.
     -- ‘мотри, как  бы  ты не стал человеком  опасным  длЯ нас.  Џочему при
штурме Љоссе,  когда мЯтежник †ан ’ретон, окруженный, чуЯ гибель, бросилсЯ с
саблей наголо один против всего твоего отрЯда, почему ты закричал  солдатам:
"ђЯды разомкни. Џропустить его".
     --  Џотому  что не ведут  в бой полторы  тысЯчи  человек,  чтобы  убить
одного.
     -- Ђ  почему в  Љайэтри д'Ђстилле, когда  ты увидел,  что твои  солдаты
собираютсЯ  добить раненого вандейца †озефа  Ѓезье,  уже  упавшего на землю,
почему  ты  тогда  крикнул: "‚перед! џ сам займусь им!"  --  и  выстрелил  в
воздух.
     -- Џотому что не убивают лежачего.
     -- ’ы  неправ. Ћба  пощаженные тобой  стали главарЯми банд: †озеф Ѓезье
зоветсЯ теперь  "“сач",  а †ан  ’ретон  -- "‘еребрЯнаЯ Ќога". ’ы  спас  двух
человек, а дал республике двух врагов.
     -- џ хотел приобрести длЯ нее друзей, а не давать ей врагов.
     -- Џочему после победы под  ‹андеаном ты не приказал расстрелЯть триста
пленных крестьЯн?
     --  Џотому что Ѓоншан пощадил пленных  республиканцев,  и мне хотелось,
чтобы повсюду говорили: республика щадит пленных роЯлистов.
     -- ‡начит, если ты захватишь ‹антенака, ты пощадишь его?
     -- Ќет.
     -- Џочему же нет? ‚едь пощадил же ты триста крестьЯн.
     -- ЉрестьЯне не ведают, что творЯт, а ‹антенак знает.
     -- Ќо ‹антенак тебе сродни.
     -- ”ранциЯ -- наш великий родич.
     -- ‹антенак -- старик.
     -- ‹антенак  не  имеет возраста. ‹антенак  -- чужой. ‹антенак призывает
англичан. ‹антенак -- это иноземное вторжение. ‹антенак --  враг родины. Ќаш
поединок с ним может кончитьсЯ лишь его или моей смертью.
     -- ‡апомни, ѓовэн, эти слова.
     -- ‚едь это мои слова.
     Џоследовало молчание; они смотрели друг на друга.
     ѓовэн заговорил первым:
     -- Љровавой датой войдет в историю нынешний, девЯносто третий год.
     --  Ѓерегись, --  воскликнул ‘имурдэн. -- „а, существует страшный долг.
Ќе  обвинЯй  того, на  ком не  может быть  вины. ‘  каких это  пор врач стал
виновником болезни? „а, ты прав, этот великий год войдет в историю, как год,
не знающий  милосердиЯ.  Џочему?  „а  потому,  что это великаЯ революционнаЯ
година. Ќынешний год олицетворЯет революцию. “ революции есть враг -- старый
мир, и она не знает милосердиЯ в отношении его, точно так же как длЯ хирурга
гангрена  --  враг,  и  он  не знает  милосердиЯ в  отношении  ее. ђеволюциЯ
искоренЯет монархию в лице королЯ, аристократию в  лице дворЯнина, деспотизм
в  лице  солдата, суеверие в лице попа,  варварство в лице судьи  -- словом,
искоренЯет всю и всЯческую тиранию в лице всех и всЯческих тиранов. ЋперациЯ
страшнаЯ, но  революциЯ совершает  ее твердой  рукой.  Ќу,  а  если  при том
прихвачено немного  и здорового мЯса,  спроси-ка на  сей счет мнение  нашего
Ѓергава. ђазве удаление злокачественной опухоли обходитсЯ без  потери крови?
ђазве  не  тушат  пожара  огнем?  Љровь и  огонь --  необходимые  и  грозные
предпосылки успеха. •ирург  походит  на  мЯсника,  целитель  может иной  раз
показатьсЯ палачом. ђеволюциЯ свЯто  выполнЯет  свой роковой долг. Џусть она
калечит, зато она спасает. Ђ вы, вы просите у нее милосердиЯ длЯ вредоносных
бацилл. ‚ы хотите,  чтобы она  щадила  заразу?  Ћна  не склонит к вам  слух.
Џрошлое в  ее руках.  Ћна добьет  его.  Ћна  делает глубокий надрез  на теле
цивилизации, чтобы открыть путь будущему здоровому человечеству. ‚ам больно?
Ќичего  не  поделаешь.  ‘колько  времени  это  продлитсЯ?  ‘только,  сколько
продлитсЯ операциЯ.  ‡ато вы останетесь в живых.  ђеволюциЯ отсекает  старый
мир. € отсюда кровь, отсюда девЯносто третий год.
     -- •ирург не терЯет  хладнокровиЯ, -- возразил ѓовэн,  -- а  вокруг нас
все ожесточились.
     -- ’руженики революции должны быть  беспощадны, -- ответил ‘имурдэн. --
Ћна  отталкивает руку,  охваченную  дрожью. Ћна  верит  лишь  непоколебимым.
„антон --  страшен,  ђобеспьер -- непреклонен, ‘ен-†юст -- непримирим, Њарат
-- неумолим. Ѓерегись, ѓовэн! Ќе  пренебрегай  этими  именами. „лЯ  нас  они
стоЯт целых армий. Ћни сумеют устрашить …вропу.
     -- Ђ может быть, и будущее, -- заметил ѓовэн.
     Џомолчав, он заговорил:
     --  ‚прочем,  вы заблуждаетесь, учитель. џ никого  не обвинЯю. Џо моему
мнению,   с   точки   зрениЯ   революции   правильнее   всего   говорить   о
безответственности. Ќет невиновных, нет  виноватых. ‹юдовик естнадцатый  --
баран, попавший  в стаю львов. Ћн хочет убежать, хочет спастись, он пытаетсЯ
защищатьсЯ;  будь у него зубы, он укусил бы. Ќо не всЯкому дано  быть львом.
’акое  поползновение было зачтено  ему  в вину.  Љак,  баран  в гневе посмел
ощерить  зубы!  "€зменник!" --  кричат  львы. € они  пожирают его.  Ђ  затем
грызутсЯ между собой.
     -- Ѓаран -- животное.
     -- Ђ львы, по-вашему, кто?
     ‘имурдэн задумалсЯ. Џотом вскинул голову и сказал:
     -- ‹ьвы -- это совесть, львы -- это идеи, львы -- это принципы.
     -- Ђ действуют они с помощью террора.
     -- Џридет времЯ, когда в революции увидЯт оправдание террора.
     -- ‘мотрите, как бы террор не стал позором революции.
     € ѓовэн добавил:
     -- ‘вобода,  ђавенство, Ѓратство  --  догматы мира и всеобщей гармонии.
‡ачем же превращать их в  какие-то чудища? —его мы хотим? Џриобщить народы к
всемирной республике. ’ак зачем же  отпугивать их? Љ чему устрашать? Ќароды,
как и птиц, не приманишь пугалом.  Ќе надо творить зла, чтобы творить добро.
Ќизвергают  трон  не длЯ того, чтобы воздвигнуть на его месте эшафот. ‘мерть
королЯм, и да живут народы. ‘несем короны и пощадим головы. ђеволюциЯ -- это
согласие, а не ужас. †естокосердные люди не могут верно служить великодушным
идеЯм. ‘лово "прощение" длЯ менЯ самое прекрасное из всех человеческих слов.
џ  могу  проливать  чужую кровь лишь при том условии, что может пролитьсЯ  и
моЯ. ‚прочем,  Я умею  только воевать, Я всего лишь солдат.  Ќо  если нельзЯ
прощать, то и побеждать  не стоит. Ѓудем же в час битвы врагами наших врагов
и братьЯми их после победы.
     -- Ѓерегись,  -- повторил  ‘имурдэн в  третий  раз.  -- ’ы,  ѓовэн, мне
дороже, чем родной сын. Ѓерегись!
     € он задумчиво добавил:
     -- ‚ такие времена, как наши,  милосердие  может стать одним из обликов
измены.
     …сли  бы  кто-нибудь  услышал этот спор, он сравнил  бы  его с диалогом
топора и шпаги.


     <b>VIII
     <i>Dolorosa</i></b> [‘корбЯщаЯ <i>(лат.)</i>]

     Ђ тем временем мать искала своих малюток.
     Ћна шла  куда глаза глЯдЯт. —ем только  была она  жива? ’рудно сказать.
Ћна и сама бы не  ответила  на этот  вопрос. Ћна шла дни и ночи; она просила
подаЯние,  ела  дикие  травы,  спала  прЯмо  на земле,  под открытым  небом,
забившись  под куст; иной раз  над нею мерцали звезды, иной раз -- ее  мочил
дождь и пробирал до костей холодный ветер.
     Ћна брела от деревни к деревне, от фермы к ферме, расспрашиваЯ о судьбе
своих детей.  Ћна робко останавливалась  на пороге. Џлатье ее превратилось в
лохмотьЯ. €ногда ей давали приют, иногда ее гнали прочь. Љогда ее не пускали
в дом, она шла в лес.
     ‚ здешние краЯ она  попала впервые,  да  и вообще-то  не  знала ничего,
кроме  своего ‘искуаньЯра  и прихода  Ђзэ, никто не указывал ей  дороги, она
шла, потом возвращалась обратно, снова начинала тот  же путь, делаЯ ненужные
крюки. ’о  шла  она  по  мощеной мостовой, то  по проселочным  колеЯм, то по
тропке, вьющейсЯ среди кустарника.  Ћт бродЯчей жизни всЯ ее одежда пришла в
окончательную  ветхость. ‘начала она шла в башмаках, затем босаЯ и под конец
едва ступала израненными ногами.
     Ћна шла сквозь войну, сквозь ружейные залпы, ничего не слыша, ничего не
видЯ,  не думаЯ об опасности,  --  она искала  своих  детей.  ‚есь  край был
взбудоражен, не стало больше ни сельских стражников, ни  мэров,  ни властей.
…й попадались только случайные прохожие.
     Ћна обращалась к ним. Ћна спрашивала:
     -- Ќе видели ли вы троих маленьких детей?
     Џрохожий оборачивалсЯ на голос.
     -- „вух мальчиков и девочку, -- поЯснЯла она.
     € продолжала:
     -- ђене-†ана, ѓро-Ђлэна, †оржетту? Ќе встречали?
     € добавлЯла:
     -- ‘таршему четыре с половиной, маленькой год восемь месЯцев.
     Ћна допытывалась:
     -- ‚ы не знаете, где они? €х у менЯ отнЯли.
     Џрохожий глЯдел на нее, не отвечаЯ.
     ‚идЯ, что ее не понимают, она пускалась в объЯснениЯ:
     -- ќто мои дети. ‚от Я и спрашиваю про них.
     ‹юди шли  своей дорогой. ’огда она останавливалась и,  молча, раздирала
ногтЯми себе грудь.
     Љак-то  раз  один  крестьЯнин  терпеливо выслушал  ее. „обрЯк  старалсЯ
что-то припомнить.
     -- Џодождите-ка, -- сказал он. -- ’рое ребЯтишек?
     -- „а.
     -- „вое мальчиков?
     -- € девочка.
     -- ‚ы их ищете?
     -- „а.
     -- ‘лыхал Я, как говорили, что какой-то сеньор забрал троих ребЯтишек и
держит их при себе.
     -- ѓде этот человек? -- воскликнула она. -- ѓде мои дети?
     ЉрестьЯнин ответил:
     -- €дите в ‹а ’ург.
     -- ‡начит, там Я найду своих детей?
     -- Њожет, и найдете.
     -- Љак вы сказали?..
     -- ‹а ’ург.
     -- Ђ что это -- ‹а ’ург?
     -- Њесто такое.
     -- ќто село? ‡амок? ”ерма?
     -- Ќикогда там не бывал.
     -- Ђ это далеко?
     -- Ќе близко.
     -- Ђ где?
     -- ‚ сторону ”ужера.
     -- Љак туда попасть?
     -- ‘ейчас мы  с вами в  ‚анторте,  -- поЯснил крестьЯнин,  -- идите  на
‹оршан, так, чтобы у  вас  по левую  руку оставалсЯ ќрне,  а  по  правую  --
Љоксель, а там пройдете через ‹еру.
     € крестьЯнин указал рукой куда-то на запад.
     -- ’ак и идите все прЯмо и прЯмо, вон туда, где солнце садитсЯ.
     Ќе успел крестьЯнин опустить руку, как мать уже отправилась в путь.
     ЉрестьЯнин крикнул ей вслед:'
     -- ‘мотрите, будьте осторожнее. ’ам сражаютсЯ.
     Ћна не ответила на его слова, даже не  обернулась, и продолжала идти на
запад.


     <b>IX
     <i>ЏровинциальнаЯ ЃастилиЯ</i></b>

     <b>1
     <i>‹а ’ург</i></b>

     …ще лет сорок тому  назад путник, проникший в  ”ужерский лес со стороны
‹еньеле и направлЯющийсЯ к Џаринье, невольно остановилсЯ бы на  опушке бора,
пораженный мрачным  зрелищем. ’ам, где кончались заросли, перед ним внезапно
возникал замок ‹а ’ург.
     Ќо  не живой  ’ург,  а  лишь прах ’урга. ’ург  полуразрушенный, весь  в
трещинах,  в пробоинах,  в  рубцах.  ‡дание  и его руины  --  это то же, что
человек и его призрак. ’ург вставал перед путником пугающим видением. Џервой
бросалась  в глаза высокаЯ круглаЯ  башнЯ, стоЯвшаЯ  одиноко на опушке леса,
словно  ночной  тать.  ЃашнЯ,  возведеннаЯ на  самом краю  обрывистой скалы,
напоминала основательностью и строгостью линий творениЯ римской архитектуры,
да и всЯ эта  громада воплощала в себе идею величиЯ в такой же  мере,  как и
идею упадка. ‚прочем, не случайно  она походила  на римские башни, ибо  была
башней  романской. ‡аложили ее в девЯтом  веке,  а достроили  в двенадцатом,
после третьего крестового похода. €мпосты  оконных проемов свидетельствовали
об ее возрасте. Џутник подходил ближе,  подымалсЯ по крутому откосу, замечал
пролом  и,  если у него  хватало духу проникнуть  внутрь,  входил  и, войдЯ,
убеждалсЯ, что  башнЯ  пуста.  Ћна  напоминала  гигантскую  каменную  трубу,
поставленную горнистом прЯмо  на землю.  ‘верху донизу ни одного перекрытиЯ,
ни крыши, ни потолка,  ни пола,  только остатки сводов  и  очагов, бойницы и
амбразуры длЯ лебедок  на различной  высоте, гранитные  выступы и  несколько
поперечных  балок,  обозначавших прежнее  деление на этажи  и побелевших  от
помета ночных птиц; могучие стены пЯтнадцати футов толщиной в нижней части и
двенадцати в  верхней, кое-где  провалы и дыры, бывшие  двери, через которые
виднелись темные лестницы, высеченные в толще стен. Ђ вечером путник услышал
бы уханье сов, крик цапли,  кваканье жаб, писк  летучих мышей,  разглЯдел бы
под ногами среди колючих растений  и  камней гадов,  а над  головой звездное
небо, как бы заключенное в  черный каменный  круг, словно в устье  огромного
колодца.
     Џо  местному обычаю, на верхних этажах  башни  имелись  потайные двери,
вроде  тех, что встречаютсЯ  в  гробницах иудейских царей:  огромный  камень
поворачиваетсЯ  вокруг своей оси, открывает  проход,  затем закрываетсЯ -- и
снова перед вашим  взором  сплошнаЯ  стена; эта архитектурнаЯ  традициЯ была
занесена во  ”ранцию крестоносцами  вместе  с  восточной  огивой. „вери  эти
нельзЯ было  обнаружить -- так плотно прилегали они к камнЯм стены. € в наши
дни  можно  еще  видеть  такие  двери  в  таинственных  селениЯх Ђнтиливана,
уцелевших  от  землетрЯсениЯ,  которое  уничтожило  в  царствование  ’ибериЯ
двенадцать городов.


     <b>2
     <i>Џролом</i></b>

     Џролом,  через который попадали внутрь  башни,  образовалсЯ  вследствие
подкопа и взрыва мины. —еловек, знакомый с  трудами ќррара, ‘арди и  Џагана,
признал бы, что  мина в свое времЯ была  подведена с величайшим  искусством.
ЏороховаЯ камера конической формы по  своим  размерам вполне соответствовала
массивности  башни,  которую  предстоЯло взорвать.  ‚ эту камеру  входило по
меньшей мере два  квинтала пороха. ’уда  вел змеевидный ход, который намного
практичнее, нежели прЯмой; после  взрыва мины в толще треснувшего камнЯ стал
Ясно виден этот ход, диаметром в куриное Яйцо.  Ѓашне была нанесена глубокаЯ
рана,  и через этот пролом осаждающие,  должно быть,  и проникли внутрь.  Џо
видимости, башнЯ  эта выдержала в  различные эпохи не одну регулЯрную осаду;
всю ее иссекло Ядрами; и следы их относились к разному  времени; каждое Ядро
клеймит на свой лад,  каждое Ядро оставило на крепостной  стене свой шрам --
от каменных Ядер четырнадцатого века до чугунных восемнадцатого столетиЯ.
     —ерез этот  пролом  можно было попасть туда, где раньше, надо полагать,
помещалсЯ  нижний этаж. Ќапротив пролома прЯмо в стене  открывалась дверца в
склеп, который был высечен в скале и тЯнулсЯ под полом залы нижнего этажа.
     ќтот склеп, на три четверти засыпанный землей, был расчищен в 1835 году
стараниЯми бернейского антиквара господина Ћгюста ‹е Џрево.


     <b>3
     <i>Љаземат</i></b>

     ‘клеп служил казематом. ’акой каземат имелсЯ в ту пору в каждой  башне.
‘клеп, как и  большинство подземных узилищ, был  устроен в два этажа. Џервый
его  этаж,  куда  попадали  через  узкую дверцу, представлЯл собой  довольно
обширное  помещение  со сводчатым  потолком  и  находилсЯ на  одном уровне с
нижним  этажом  башни. Ќа двух противоположных стенах  склепа  виднелись две
параллельные  полосы, которые  шли  вверх  по  потолку,  и там  их след  был
особенно четок, напоминаЯ две  глубокие  колеи. ќто и впрЯмь были  колеи.  €
даже проложены они были колесами.  ‚ стародавние феодальные  времена в  этом
помещении четвертовали людей по способу, менее шумному, чем  казнь с помощью
четырех  лошадей.  „лЯ этой цели употреблЯлись два  колеса,  столь большие и
массивные,  что они  касались  одновременно  и  стен  и  свода.  Џреступника
привЯзывали  за руку  и  ногу  к  каждому  колесу,  потом колеса  вращали  в
противоположном направлении,  и  человека разрывало на части.  ќта  операциЯ
требовала  немалых   усилий;  поэтому-то  в  стене  и  остались  две  колеи,
выщербленные там,  где  колеса  соприкасались с  каменной  кладкой. Џодобное
помещение можно видеть еще и ныне в ‚иандене.
     Џод этой  комнатой находилась другаЯ. ќто и был  каземат в  собственном
смысле  слова. Џопадали  в него не  через  дверь, а через отверстие  в полу.
“зника, раздетого донага, подвЯзывали  подмышки веревкой и опускали  в склеп
через  люк, проделанный среди  каменных плит  пола верхнего помещениЯ.  …сли
человек по  случайности  оставалсЯ жив,  ему  бросали  через отверстие  еду.
Џодобные отверстиЯ можно видеть еще и ныне в Ѓуйоне.
     —ерез  это  отверстие поступал  воздух.  Џомещение, вырытое  под  полом
нижнего  этажа  башни, представлЯло собой скорее колодец, нежели  комнату. ‚
нее  проникала вода,  по  ней разгуливал  ледЯной ветер. ‚етер,  приносивший
верную  смерть  узнику  нижнего каземата,  нес жизнь заключенному на верхнем
этаже. €наче человек задохсЯ бы. ’от, кто был заключен наверху и продвигалсЯ
лишь  ощупью по  своей сводчатой темнице,  мог дышать только благодарЯ этому
отверстию. ‚прочем, тот, кто попадал туда, на своих ли ногах, или сброшенным
на  веревке, уже  не  выходил  отсюда живым.  ‚  этой  кромешной тьме узнику
приходилось  все времЯ быть  начеку. Ћдин  неверный шаг -- и узник  верхнего
каземата становилсЯ узником нижнего.  ‚прочем, выбор  был  за ним.  …сли  он
цеплЯлсЯ  за жизнь, он  остерегалсЯ этого  отверстиЯ; если жизнь становилась
ему невмоготу,  искал в нем спасениЯ. ‚ерх был тюрьмой, низ --  могилой. ’ак
же примерно было устроено и тогдашнее общество.
     Ќаши предки называли такие  узилища "каменным мешком". €счезли каменные
мешки, и  самое выражение  утратило длЯ нас первоначальный смысл.  ЃлагодарЯ
революции мы можем произносить это слово с полным спокойствием.
     ‘наружи, над проломом, который сорок лет тому назад служил единственным
входом в башню, виднелась амбразура более широкаЯ, чем остальные бойницы;  с
нее свисала железнаЯ решетка, вывороченнаЯ из своего ложа и погнутаЯ.


     <b>4
     <i>‡ мок на мосту</i></b>

     ‘о  стороны, противоположной  пролому, непосредственно к башне примыкал
пощаженный временем каменный трехарочный мост. ђаньше  на  этом мосту стоЯло
здание, от коего остались лишь руины. ќто здание, с  Явными  следами пожара,
представлЯло  собой  почерневший  остов,  сквозной  костЯк,   через  который
свободно  проходил  дневной  свет; башнЯ и замок стоЯли рЯдом, словно скелет
рЯдом с призраком.
     Ќыне эти руины окончательно рассыпались, и от  них не  осталось ничего.
’о, что воздвигалось многими веками и многими монархами, пало от руки одного
крестьЯнина и в один день.
     ‹а ’ург на здешнем крестьЯнском Языке, склонном сливать слова, означает
‹а  ’ур ѓовэн, точно  так  же, как †юпель означает †юпельер,  равно как  имЯ
одного из  вожаков  вандейских банд горбуна Џэнсон-—ереп должно было значить
Џэнсон-—ерепаха.
     ’ург, сорок лет тому назад бывший руиною, а ныне ставший призраком, был
в  девЯносто  третьем году  крепостью.  ќта  фортециЯ,  принадлежавшаЯ  роду
ѓовэнов,  преграждала с  запада подход к ”ужерскому лесу, который в наши дни
не заслуживает названиЯ даже перелеска.
     –итадель возвели на одной из  сланцевых скал,  которых  такое множество
между  Њайенном и  „инаном;  они  в беспорЯдке  нагромождены  среди зарослей
кустарника и вереска, и кажетсЯ, что титаны в гневе швырЯли эти глыбы друг в
друга.
     ‚сЯ крепость в сущности и состоЯла  из одной башни;  она возвышалась на
скале, у подножьЯ скалы протекал ручей, в Январе -- полноводный,  как горный
поток, и пересыхающий в июне.
     ‘веденнаЯ ныне к одной только башне, крепость была в средние века почти
неприступна.  …динственным уЯзвимым ее  местом  ЯвлЯлсЯ мост.  ‘редневековые
ѓовэны  построили крепость без моста. ‚ нее попадали через  висЯчие  мостки,
которые ничего  не  стоило разрушить одним ударом топора. Џока ѓовэны носили
титул  виконтов,  такаЯ  крепость их вполне удовлетворЯла,  даже ласкала  их
взор;  но, ставши маркизами  и покинув  свое гнездо ради королевского двора,
они  перекинули через  поток  трехарочный мост, чем  открыли к себе  путь из
долины, а  себе открыли путь к королю. ѓоспода маркизы в семнадцатом веке  и
госпожи  маркизы  в  восемнадцатом  уже  не  дорожили  неприступностью.  ‚се
подражали ‚ерсалю, как прежде примеру предков.
     Ќапротив башни  с  западной ее  стороны  простиралось довольно  высокое
плоскогорье,  которое  постепенно переходило  в равнину; оно почти достигало
подножьЯ  башни и  отделЯлось от нее  лишь крутым  оврагом, по дну  которого
протекала речка,  приток Љуэнона. Њост, единственное  свЯзующее звено  между
крепостью  и  плоскогорьем, покоилсЯ на высоких устоЯх; на них-то  и стоЯло,
как  в енонсо, здание  в стиле Њансара,  более  пригодное длЯ жильЯ, нежели
башнЯ.  Ќо тогдашние  нравы еще отличались суровостью; сеньоры  предпочитали
ютитьсЯ в каморках башни,  похожих на тайники. —ерез все  строение, стоЯвшее
на мосту  и  представлЯвшее собой  небольшой  замок,  шел  длинный  коридор,
служивший   одновременно   прихожей   и   называвшийсЯ   кордегардией;   над
кордегардией помещалась библиотека, а над библиотекой  чердак. ‚ысокие узкие
окна,  богемские стекла в частом свинцовом переплете, пилЯстры в простенках,
скульптурные  медальоны  по  стенам;  три  этажа:  в  нижнем  --  алебарды и
мушкетоны, в среднем -- книги, в верхнем -- мешки с овсом, -- во всем облике
замка было что-то варварское, но вместе с тем и благородное.
     ‘тоЯвшаЯ рЯдом башнЯ казалась дикаркой.
     ‘воей  мрачной  громадой  она  подавлЯла  кокетливое строеньице.  ‘  ее
плоской крыши ничего не стоило уничтожить мост.
     ‘толь близкое соседство двух зданий -- одного грубого, другого изЯщного
-- скорее коробило, чем радовало глаз гармонией. Џо стилю  они не  подходили
друг  к  другу: хотЯ два полукружьЯ, казалось бы,  всегда одинаковы,  тем не
менее  округлаЯ  романскаЯ арка  ничем не похожа на  классический архивольт.
ЃашнЯ,  достойнаЯ  сестра  пустынных  лесов,  окружавших  ее,   была  весьма
неподходЯщей  соседкой длЯ  моста,  достойного  украсить  версальские  сады.
Џредставьте себе Ђлэна-Ѓородача под руку с ‹юдовиком XIV.  ‘трашный союз.  €
тут и там величие, но в сочетании -- варварство.
     ‘  точки  зрениЯ  военной, мост,  повторЯем,  отнюдь  не  служил  башне
защитой.  Ћн  украшал ее  и  обезоруживал;  выигрываЯ  в  красоте,  крепость
проигрывала  в  силе. Њост  низводил  ее на  один  уровень  с  плоскогорьем.
Џопрежнему  неприступнаЯ  со стороны  леса,  она стала  уЯзвимой  со стороны
равнины. ‚  былые  времена  башнЯ  господствовала  над  плоскогорьем, теперь
плоскогорье господствовало над ней.  ‚раг,  овладевший плоскогорьем,  быстро
овладел   бы   и   мостом.  Ѓиблиотека  и  чердачное  помещение  становились
пособниками осаждающих и  обращались против  крепости.  Ѓиблиотека и  чердак
схожи в  том  отношении,  что  бумага  и солома  --  горючий  материал.  „лЯ
осаждающего, который прибегает к помощи огнЯ, безразлично:  сжечь ли ѓомера,
или охапку  сена -- лишь  бы хорошо  горело, что французы и доказали немцам,
спалив  ѓейдельбергскую  библиотеку,  а  немцы  доказали  французам,  спалив
библиотеку ‘трасбургскую. €так, этот мост, пристроенный к башне, был ошибкой
с точки зрениЯ стратегической; но в  семнадцатом веке, при Љольбере и ‹увуа,
принцы ѓовэны, так  же как и  принцы ђоганы  или  принцы  ’ремуйли, и думать
забыли   об  осадах.  ‘троители   моста  все   же  принЯли  кое-какие   меры
предосторожности. Џрежде  всего  они  предусмотрели  возможность пожара; под
окнами, обращенными в  сторону рва, подвесили на крюках, которые можно  было
видеть еще полвека тому назад, надежную спасательную лестницу, доходившую до
второго этажа  и превосходившую высотой три обычных  этажа; предусмотрели  и
возможность  осады:  мост  отделили  от  башни  посредством  тЯжелой  низкой
сводчатой двери, обитой  железом;  запиралась она  огромным  ключом, который
хранилсЯ  в тайнике,  известном одному лишь хозЯину; будучи на запоре, дверь
эта  не  боЯлась  никакого тарана  и, пожалуй, устоЯла  бы и перед  пушечным
Ядром.
     —тобы добратьсЯ  до  двери, надо  было пройти через  мост, и надо  было
пройти через дверь, чтобы попасть в башню. €ного входа не имелось.


     <b>5
     <i>†елезнаЯ дверь</i></b>

     ‚торой  этаж  замка,  благодарЯ  тому,  что  здание  стоЯло  на  мосту,
соответствовал  третьему   этажу   башни;   на  этом-то  уровне,  длЯ  вЯщей
безопасности, и пробили железную дверь.
     ‘о  стороны  моста дверь выходила в библиотеку, а  со стороны  башни  в
большую залу, своды которой поддерживала посредине мощнаЯ колонна. ‡ала, как
мы уже говорили, помещалась на  третьем этаже башни. Ћна была круглаЯ, как и
сама башнЯ; свет туда  проникал сквозь узкие бойницы, из которых  открывалсЯ
вид  на всю  округу. Ќеоштукатуренные  стены обнажали  кладку,