 все это ушло немало времени. ”антина уже  больше  года  работала  на
фабрике, как вдруг, однажды утром, надзирательница мастерской вручила ей  от
имени мэра пЯтьдесЯт франков и, заЯвив, что она  уволена,  посоветовала  ей,
также от имени мэра, уехать из города.
     ќто случилось в тот месЯц, когда супруги ’енардье, которые уже получали
двенадцать франков  вместо  первоначальных  шести,  только  что  потребовали
пЯтнадцать франков вместо двенадцати.
     ”антина была сражена этим ударом. “ехать из города она  не  могла,  так
как задолжала за квартиру и за мебель. ЏЯтидесЯти франков не  могло  хватить
на то, чтобы  покрыть  долг.  Ћна  пробормотала  несколько  умолЯющих  слов.
Ќадзирательница объЯвила ей, что она должна немедленно покинуть  мастерскую.
”антина к тому же была посредственной работницей.  ЏодавленнаЯ  отчаЯнием  и
еще более стыдом, она покинула мастерскую и пошла  домой.  €так,  теперь  ее
проступок был известен всем.
     ”антина чувствовала, что она не в силах защищатьсЯ. Љто-то  посоветовал
ей обратитьсЯ к мэру; она не посмела. Њэр дал ей пЯтьдесЯт  франков,  потому
что был добр, и выгнал ее, потому что был справедлив. Ћна  покорилась  этому
приговору.


        ѓлава девЯтаЯ. ’Ћђ†…‘’‚Ћ ѓЋ‘ЏЋ†€ ‚€Љ’ћђЌњ…Ќ


     €так, вдова монаха тоже на что-нибудь да пригодилась.
     Њежду тем сам Њадлен ничего  не  знал  обо  всей  этой  истории.  †изнь
изобилует такими сложными сплетениЯми обстоЯтельств! Њадлен почти никогда не
заходил в женскую мастерскую. ‚о главе этой мастерской  он  поставил  старую
деву,  рекомендованную   ему   местным   кюре,   и   вполне   доверЯл   этой
надзирательнице, котораЯ действительно была вполне почтенной, справедливой и
неподкупной особой весьма твердых правил, исполненной  милосердиЯ,  но  того
милосердиЯ, которое, не отказываЯ в подаЯнии,  не  возвысилось,  однако,  до
умениЯ понимать и прощать. Њадлен во всем полагалсЯ на нее. ‹учшие из  людей
часто бывают вынуждены передавать свои полномочиЯ другим. € вот,  облеченнаЯ
всей полнотой власти и вполне убежденнаЯ в  своей  правоте,  надзирательница
произвела следствие, разобрала дело, осудила и наказала ”антину.
     ЏЯтьдесЯт франков  она  взЯла  из  суммы,  котораЯ  была  предоставлена
Њадленом в ее полное и безотчетное распорЯжение длЯ  выдачи  пособий  и  длЯ
вспомоществованиЯ нуждающимсЯ работницам.
     ”антина стала искать места служанки; она ходила из дома в дом. Ќикто не
хотел ее брать. “ехать из города она  не  могла.  ‘тарьевщик,  которому  она
задолжала за мебель - и какую  мебель!  -  сказал  ей:  "…сли  вы  вздумаете
сбежать, вас арестуют, как воровку". „омохозЯин, которому она  задолжала  за
квартиру, сказал ей: "‚ы молоды и красивы, значит,  можете  заплатить".  Ћна
разделила между домохозЯином и старьевщиком свои пЯтьдесЯт франков,  вернула
торговцу  три  четверти  обстановки,  сохранив  лишь  самое  необходимое,  и
осталась без работы, без всЯкого общественного положениЯ,  не  имеЯ  ничего,
кроме кровати, и все-таки обремененнаЯ долгом приблизительно в сто франков.
     Ћна принЯлась шить грубые  рубахи  длЯ  солдат  гарнизона,  зарабатываЯ
двенадцать су в день. ‘одержание дочери стоило ей десЯть су.  €менно  в  это
времЯ она и начала неаккуратно платить ’енардье.
     ’огда же  старушка,  у  которой  она,  возвращаЯсь  домой  по  вечерам,
зажигала свечку, научила ее  искусству  жить  в  нищете.  ‚след  за  умением
довольствоватьсЯ малым идет умение жить ничем. ќто как  бы  две  комнаты:  в
первой темно, во второй непроглЯдный мрак.
     ”антина узнала, как зимой  обходЯтсЯ  без  дров,  как  отказываютсЯ  от
птички, котораЯ за два днЯ съедает у вас проса на целый лиар, как превращают
юбку в одеЯло, одеЯло в юбку, как берегут свечу, ужинаЯ при свете,  падающем
из окна противоположного дома. Њы и не подозреваем, как много умеют  извлечь
из одного су иные слабые созданиЯ, состарившиесЯ в честности и  в  нужде.  ‚
конце концов  такое  умение  становитсЯ  талантом.  ”антина  приобрела  этот
высокий талант и приободрилась.
     Љак-то раз она сказала соседке: "‡наете  что?  …сли  Я  буду  спать  не
больше пЯти часов, а все остальное времЯ  заниматьсЯ  шитьем,  мне  все-таки
удастсЯ кое-как заработать на хлеб. € потом, когда человеку  грустно,  он  и
ест меньше. —то ж! ‘траданиЯ, тревога и  кусочек  хлеба,  с  одной  стороны,
огорчениЯ - с другой, все это вполне насытит менЯ".
     †ить вместе с Љозеттой было бы длЯ ”антины  в  ее  отчаЯнном  положении
величайшим счастьем. Ћна хотела было поехать за ней. Ќо разве это  возможно?
‡аставить ребенка делить ее лишениЯ? € потом она ведь должна  ’енардье!  Љак
рассчитатьсЯ с ними? Ђ деньги на дорогу! ѓде взЯть их?
     ‘тарушка по имени Њаргарита, котораЯ, если можно так выразитьсЯ, давала
ей уроки нищенского существованиЯ, была свЯтаЯ  женщина,  истинно  набожнаЯ,
беднаЯ, но всегда готоваЯ помочь беднЯкам и даже  богачам,  грамотнаЯ  ровно
настолько, чтобы уметь подписать: Њоргорита, если была в этом надобность, но
верившаЯ в бога, что ЯвлЯетсЯ высшей ученостью.
     ‚низу, на дне, много таких праведниц; когда-нибудь они  будут  наверху.
ќта жизнь имеет свое "завтра".
     ‚ первое времЯ ”антине было так стыдно, что она не  решалась  выйти  из
дому.
     Љогда она шла по улице, ей  казалось,  что  люди  смотрЯт  ей  вслед  и
показывают на нее пальцем; все смотрели на  нее,  но  никто  не  здоровалсЯ;
едкое и холодное презрение прохожих пронизывало ее тело и  душу,  как  струЯ
ледЯного ветра.
     ‚  маленьких  городках  несчастнаЯ  женщина   чувствует   себЯ   словно
обнаженной под насмешливыми и любопытными взглЯдами толпы. ‚ Џариже  вас  по
крайней мере никто не знает, и эта  безвестность  заменЯет  одежду.  Ћ,  как
хотелось ”антине вернутьсЯ в Џариж! Ќо это было невозможно.
     ‚олей-неволей  пришлось  привыкать  к  потере  уважениЯ,  как  она  уже
привыкла к нищете. Њало-помалу она примирилась и с этим.  ЊесЯца  через  два
она осмелела и как ни в чем не бывало выходила на улицу... "Њне все  равно",
- говорила она.
     € шла, высоко поднЯв голову, с горькой улыбкой на губах, чувствуЯ сама,
что становитсЯ бесстыдной.
     ѓоспожа ‚иктюрньен видела из окна ”антину,  когда  та  проходила  мимо,
видела,  в  каком  жалком  состоЯнии  находитсЯ  "эта  тварь",  поставленнаЯ
благодарЯ ей "на надлежащее место", и торжествовала. “ злых  людей  -  свои,
подлые радости.
     ЌепосильнаЯ работа изнурЯла ”антину: сухой кашель, который был у нее  и
прежде, усилилсЯ. €ногда она говорила  соседке:  "Џощупайте,  какие  у  менЯ
горЯчие руки".
     € все-таки по утрам, когда она  расчесывала  старым  сломанным  гребнем
свои чудные волосы, пушистые и мЯгкие, как  шелк,  она  испытывала  приЯтное
чувство удовлетворенного женского тщеславиЯ.


        ѓлава десЯтаЯ. ЏЋ‘‹…„‘’‚€џ ’Ћђ†…‘’‚Ђ


     …е уволили с фабрики в конце зимы; прошло лето, снова  наступила  зима.
—ем короче день, тем меньше успеваешь сделать. ‡имой нет тепла,  нет  света,
нет полуднЯ, вечер сливаетсЯ с утром, туман, сумерки, окошко  серо,  в  него
ничего не видно. Ќебо - словно пробоина  во  мраке,  а  день  -  как  темный
подвал. “ солнца нищенский вид. “жасное времЯ года! ‡има  все  превращает  в
камень - и влагу  небесную,  и  сердце  человеческое.  Љредиторы  не  давали
”антине покоЯ.
     Ћна зарабатывала слишком мало. „олги все росли.  ’енардье,  неаккуратно
получавшие деньги, забрасывали ее письмами; содержание  их  приводило  ее  в
отчаЯние, а уплата почтовых сборов разорЯла. Ћднажды они  написали,  что  ее
маленькаЯ Љозетта ходит в холода чуть не голой, что ей необходима  шерстЯнаЯ
юбка и что мать должна прислать не меньше десЯти  франков.  Џолучив  письмо,
”антина весь день не выпускала его из рук. ‚ечером она зашла  к  цирюльнику,
заведение которого  находилось  на  углу,  и  вынула  из  прически  гребень.
—удесные белокурые волосы покрыли ее до поЯса.
     - Љакие замечательные волосы! - вскричал цирюльник.
     - Ђ сколько бы вы дали мне за них? - спросила она.
     - „есЯть франков.
     - ‘тригите.
     Ћна купила вЯзаную юбку и отослала ее ’енардье.
     ќта юбка привела  супругов  ’енардье  в  Ярость.  Ћни  хотели  получить
деньги. ћбку они отдали ќпонине Ѓедный †аворонок продолжал зЯбнуть.
     ”антина думала. "’еперь моей детке тепло. џ одела ее своими  волосами".
Ћна начала  носить  маленькие  круглые  чепчики,  закрывавшие  ее  стриженую
голову; она все еще была красива.
     —ерное дело свершалось в сердце ”антины  ‹ишившись  отрады  расчесывать
волосы,  она  возненавидела  все  окружающее.  Ћна  долгое  времЯ  разделЯла
всеобщее глубокое уважение к дЯдюшке Њадлену; однако, без конца повторЯЯ про
себЯ, что это он выгнал ее с фабрики и что именно он ЯвлЯетсЯ причиной  всех
ее бед, она начала ненавидеть и его  -  его-то  больше  всех.  ЏроходЯ  мимо
фабрики в те часы, когда рабочие толпились у ворот,  она  нарочно  старалась
громко смеЯтьсЯ и петь.
     “слыхав однажды это пение и этот смех, старуха  работница  сказала  про
нее: "Ќу, эта девушка плохо кончит".
     € вот, со злобой в сердце, словно  бросаЯ  кому-то  вызов,  она  завела
любовника, первого встречного, человека, которого она вовсе не  любила.  ќто
был негодЯй, бродЯчий музыкант, проходимец; он бил  ее  и  вскоре  бросил  с
таким же отвращением, с каким она сошлась с ним.
     Ћна обожала своего ребенка.
     —ем ниже она опускалась, чем темнее становилось  все  вокруг  нее,  тем
Ярче сиЯл в глубине ее души образ этого кроткого  ангелочка.  Ћна  говорила:
"Љогда Я разбогатею, моЯ Љозетта будет со мной" -  и  смеЯлась  от  радости.
Љашель привЯзалсЯ к ней, и она часто обливалась потом.
     Ћднажды она получила от ’енардье  письмо  такого  содержаниЯ:  "Љозетта
заболела заразной болезнью, котораЯ ходит у нас по всей округе.  ќто  сыпнаЯ
горЯчка, как ее называют. Ќужны дорогие лекарства. Ћни нас совсем  разорили,
и мы больше не в состоЯнии покупать их. …сли в течение недели вы не пришлете
сорок франков, девочка умрет".
     ”антина громко расхохоталась и сказала старухе соседке:
     - Ћни сошли с ума! ‘орок франков! ‘колько это? „ва наполеондора! ѓде же
мне взЯть их? „о чего глупы эти крестьЯне!
     Ћна вышла на лестницу и, подойдЯ к слуховому окошку, перечитала  письмо
еще раз.
     Џотом она спустилась с лестницы и вприпрыжку побежала по улице, все еще
продолжаЯ хохотать.
     Џрохожий, попавшийсЯ ей навстречу, спросил ee:
     - —его это вы так развеселились? Ћна ответила:
     - „а так, получила глупое письмо  из  деревни.  ЏросЯт  прислать  сорок
франков. Ћдно слово - крестьЯне!
     ЏроходЯ по площади, она увидела множество  людей,  окружавших  какую-то
повозку странной формы; на империале ее стоЯл и  разглагольствовал  человек,
одетый в красное. ќто был шарлатан-дантист, разъезжавший из города в город и
предлагавший публике вставные челюсти, разные порошки, мази и эликсиры.
     ”антина замешалась в толпу и  принЯлась,  как  все,  хохотать  над  его
напыщенной речью,  уснащенной  воровскими  словечками  длЯ  черни  и  ученой
тарабарщиной длЯ чистой  публики.  ‚незапно  зубодер  заметил  эту  красивую
смеющуюсЯ девушку и крикнул:
     - ќй ты, хохотуньЯ! “ тебЯ красивые зубки! “ступи мне два твоих  резца,
и Я дам тебе по наполеондору за каждый.
     - —то это еще за резцы? - спросила ”антина.
     - ђезцы, - важно отвечал зубной лекарь, - это передние зубы „ва верхних
зуба.
     - Љакой ужас! - вскричала ”антина.
     - „ва наполеондора! - прошамкала беззубаЯ старуха,  стоЯвшаЯ  сзади.  -
‚езет же людЯм!
     ”антина убежала и  заткнула  уши,  чтобы  не  слышать  хриплого  голоса
дантиста, который кричал ей вслед:
     - Џоразмысли, красотка! „ва наполеондора на  улице  не  валЯютсЯ.  …сли
надумаешь, приходи вечером в трактир "‘еребрЯнаЯ палуба", Я буду там.
     ”антина вернулась домой рассерженнаЯ и рассказала о  случившемсЯ  своей
доброй соседке Њаргарите.
     - ‚ы только представьте себе! ќто какой-то изверг. € как  только  таким
людЯм позволЯют разъезжать по городам? ‚ырвать у менЯ два передних зуба!  „а
ведь Я стану уродом! ‚олосы могут еще отрасти, но зубы! —удовище! „а Я лучше
соглашусь броситьсЯ вниз головой с шестого этажа!  Ћн  сказал,  что  вечером
будет в "‘еребрЯной палубе".
     - ‘колько же он тебе предложил? - спросила Њаргарита.
     - „ва наполеондора.
     - ќто сорок франков.
     - „а, - сказала ”антина, - это сорок франков.
     Ћна задумалась и принЯлась за работу. —ерез четверть часа  она  бросила
шитье и вышла на лестницу, чтобы перечитать письмо ’енардье.
     ‚ернувшись, она спросила у Њаргариты, работавшей рЯдом с ней:
     - ‘кажите, вы не знаете, что это такое - сыпнаЯ горЯчка?
     - ‡наю, - ответила престарелаЯ девица, - это такаЯ болезнь.
     - € на нее требуетсЯ много лекарств?
     - Ћ да! ‘трашно много.
     - Ђ что при этом болит?
     - „а все болит, все тело.
     - € к детЯм она, значит, тоже пристает?
     - Љ детЯм-то всего чаще.
     - Ђ от нее умирают?
     - ‘колько угодно, - ответила Њаргарита. ”антина спустилась по  лестнице
и еще раз перечитала письмо.
     ‚ечером она вышла из дому. ‹юди видели, что она направилась  в  сторону
Џарижской улицы, где были трактиры.
     Ќа следующее утро, когда Њаргарита,  как  обычно,  чуть  свет  вошла  в
комнату ”антины, где они  всегда  работали  вместе,  чтобы  не  жечь  второй
свечки, девушка сидела на постели бледнаЯ, всЯ застывшаЯ.  ‚идно  было,  что
она не ложилась. —епчик лежал у нее на коленЯх. ‘веча горела  всю  ночь,  от
нее осталсЯ лишь маленький огарок.
     ЏотрЯсеннаЯ этим  чудовищным  нарушением  обычного  порЯдка,  Њаргарита
остановилась на пороге.
     - ѓосподи помилуй! - воскликнула она.  -  ‚сЯ  свечка  сгорела!  ‚идно,
случилось недоброе!
     Ћна посмотрела на ”антину, повернувшую к ней свою стриженою голову.
     ‡а эту ночь ”антина постарела на десЯть лет.
     - €исусе! - изумилась Њаргарита. - —то с тобой случилось, ”антина?
     - Ќичего ,-ответила ”антина. - Ќапротив, теперь все хорошо. ЊоЯ девочка
не умрет от этой ужасной болезни, у нее будут лекарства. џ довольна.
     ‘ этими словами она показала старой деве два  наполеондора,  блестевшие
на столе.
     - ѓосподи €исусе! - снова вскричала  Њаргарита  -  „а  ведь  это  целое
богатство! ѓде же ты взЯла эти золотые?
     - „остала, - ответила ”антина и улыбнулась. ‘веча осветила ее лицо. ќто
была кроваваЯ улыбка. ЉрасноватаЯ слюна показалась в углах  губ,  а  во  рту
зиЯла чернаЯ дыра.
     „ва передних зуба были вырваны.
     Ћна отослала в Њонфермейль сорок франков.
     Ђ между тем со стороны  ’енардье  это  была  хитрость,  чтобы  выманить
деньги. Љозетта была здорова.
     ”антина выбросила зеркало за окошко. Ћна давно уже перебралась из своей
комнатки на третьем этаже в мансарду под самой крышей,  запиравшуюсЯ  только
на щеколду, в одну  из  тех  конур,  где  потолок,  спускаЯсь  к  половицам,
образует угол и где на каждом шагу вы ударЯетесь  об  него  головой.  ЃеднЯк
может дойти до конца своей комнаты, так же как и до конца своей судьбы, лишь
все ниже и ниже нагибаЯсь. “ ”антины уже не было кровати, у  нее  оставалась
только какаЯ-то рвань, которую она называла одеЯлом,  тюфЯк,  валЯвшийсЯ  на
голом полу, да разодранный соломенный стул. ‡абытый в углу  маленький  розан
засох. ‚ глинЯном кувшине из-под масла, в другом  углу,  теперь  была  вода;
зимой вода замерзала, и различный ее уровень долго оставалсЯ  отмеченным  на
его  стенках  ледЯными  кольцами.  ЏотерЯв   стыд,   ”ан-тина   потерЯла   и
кокетливость. ќто была последнЯЯ  грань.  Ћна  стала  выходить  на  улицу  в
грЯзных чепчиках. ‡а недостатком времени, а быть может, из  равнодушиЯ,  она
перестала  чинить  свое  белье.  Љогда  пЯтки  на  чулках  прорывались,  она
подворачивала носки, - это было заметно по некрасивым сборкам над башмаками.
‘вой старый изношенный  корсаж  она  чинила  лоскутками  коленкора,  которые
рвались при каждом движении. Љредиторы устраивали ей скандалы и ни на минуту
не оставлЯли ее в покое. Ћни ловили ее на улице, они ловили ее на  лестнице.
Ћна проводила в слезах и думах целые ночи. ѓлаза у нее блестели, она ощущала
постоЯнную боль в спине, в верхушке левой лопатки. Ћна сильно  кашлЯла.  Ћна
ненавидела дЯдюшку Њадлена и никому не жаловалась. Ћна  шила  по  семнадцать
часов в сутки, но вдруг подрЯдчик, ведавший  работой  заключенных  женщин  и
заставлЯвший их трудитьсЯ за очень низкую  плату,  сбавил  цену  на  рубашки
настолько, что оплата  рабочего  днЯ  вольной  швеи  свелась  к  девЯти  су.
‘емнадцать часов работы за девЯть су! Љредиторы ”антины стали  безжалостнее,
чем когда-либо. ‘тарьевщик, который забрал у нее почти всю  обстановку,  все
повторЯл: "Љогда же ты мне заплатишь, негоднаЯ?" ѓосподи боже!  —его  хотели
от нее все  эти  люди?  Ћна  чувствовала  себЯ  затравленной,  в  ней  стали
развиватьсЯ инстинкты, присущие дикому  зверю.  ’енардье  написал  ей,  что.
право же, он был чересчур добр, ожидаЯ так долго, что ему нужны сто франков,
и притом немедленно; в противном  случае  он  вышвырнет  Љозетту,  хотЯ  она
только еще оправлЯетсЯ после тЯжелой болезни, на холод, на улицу,  а  там  -
будь что будет, пусть околевает, это  ее  дело.  "‘то  франков!  -  подумала
”антина. - Ќо разве есть ремесло, которое может дать сто су в день?"
     - Ќу что ж, - сказала она. - Џродадим остальное.
     € несчастнаЯ стала публичной женщиной.


        ѓлава одиннадцатаЯ. CHRISTUS NOS LIBERAVIT {x}


     {* •ристос наш освободитель (лат.)}

     —то же такое представлЯет собой историЯ ”антины? ќто историЯ  общества,
покупающего рабыню.
     “ кого? “ нищеты.
     “  голода,  у  холода,  у  одиночества,  у  заброшенности,  у  лишений.
ѓорестнаЯ сделка. „ушу за кусок хлеба. Ќищета предлагает, общество принимает
предложение.
     ‘вЯтой завет €исуса •риста правит нашей цивилизацией, но еще не  проник
в  нее.  ѓоворЯт,  что  европейскаЯ  цивилизациЯ  упразднила  рабство.   ќто
заблуждение. Ћно все еще существует, но теперь его тЯжесть падает только  на
женщину, имЯ его - проституциЯ.
     …го тЯжесть падает на женщину, то  есть  на  грацию,  на  слабость,  на
красоту, на материнство. ќто позор длЯ мужчины, и при этом величайший позор.
     ‚  том  акте  горестной  драмы,  к  которому   мы   подошли   в   нашем
повествовании, уже ничего не  осталось  от  прежней  ”антины.  Ћкунувшись  в
грЯзь, женщина  превращаетсЯ  в  камень.  Џрикосновение  к  ней  пронизывает
холодом. Ћна проходит мимо вас, она терпит вас, но она  вас  не  знает;  она
обесчещена, и она  сурова.  †изнь  и  общественный  строй  сказали  ей  свое
последнее слово. ‘ ней уже случилось все, что было ей отпущено на всю жизнь.
Ћна все перечувствовала, все перенесла, все испытала, все перестрадала,  все
утратила, все оплакала. Ћна покорилась судьбе с той покорностью, котораЯ так
же похожа на равнодушие, как смерть похожа на  сон.  Ћна  ничего  больше  не
избегает. Ћна ничего больше не боитсЯ. Џусть  разверзнутсЯ  над  ней  хлЯби,
небесные, пусть прокатит над ней свои воды весь океан! —то ей до этого?  Ћна
- губка, насыщеннаЯ до предела.
     ’ак по крайней мере  кажетсЯ  ей  самой,  но  человек  ошибаетсЯ,  если
думает, что возможно исчерпать свою судьбу и что чаша его выпита до дна.
     —то же представлЯют собой все эти  судьбы,  гонимые  вперед?  Људа  они
идут? € почему они такие, а не иные?
     ’от, кому это ведомо, видит весь этот мрак.
     Ћн один. €мЯ ему - бог.


        ѓлава двенадцатаЯ. „Ћ‘“ѓ€ ѓЋ‘ЏЋ„€ЌЂ ЃЂЊЂ’ЂЃ“Ђ


     ‚о всех маленьких городках, в Њонрейле  -  Џриморском  -  в  частности,
всегда есть особаЯ порода молодых людей, которые в провинции  проедают  свои
полторы тысЯчи ливров ренты с таким видом, с каким все им подобные  пожирают
в  Џариже  двести  тысЯч  франков  в  год.  ќто  существа,   относЯщиесЯ   к
многочисленным видам пустоцветов, - это круглые нули, паразиты, ничтожества,
у которых есть немного земли, немного глупости и немного ума; люди,  которые
в  гостиной  показались  бы  деревенщиной,   а   в   кабаке   считают   себЯ
аристократами,  которые  говорЯт:  "Њои  луга,  мои  леса,  мои  крестьЯне",
освистывают актрис в театре, чтобы показать,  что  они  люди  со  вкусом,  и
задирают  гарнизонных  офицеров,  чтобы  доказать,  что  они  люди  храбрые,
охотЯтсЯ, курЯт, зевают, пьют, пахнут табаком, играют на  бильЯрде,  глазеют
на приезжих, когда те выходЯт из  дилижанса,  днюют  и  ночуют  в  кофейнЯх,
обедают в трактире, держат собаку, котораЯ грызет кости у них под столом,  и
любовницу, котораЯ накрывает на стол, торгуютсЯ из-за гроша, утрируют  моду,
восхищаютсЯ трагедией, презирают женщин, донашивают старые  сапоги  до  дыр,
подражают ‹ондону, глЯдЯ на него сквозь призму Џарижа, и  Џарижу,  глЯдЯ  на
него сквозь призму Џонт - а -Њусон, к старости окончательно  тупеют,  ничего
не делают, ни на что не годны, но особого вреда не приносЯт.
     ”еликс ’оломьес, несомненно, был бы одним из таких господ, если  бы  он
никогда не выезжал из своей провинции и ни разу не побывал в Џариже.
     Ѓудь они богаче, про них сказали бы: "ќто щеголи". Ѓудь  они  победнее,
про них  сказали  бы:  "ќто  лодыри".  Ќо  в  сущности  говорЯ,  это  просто
бездельники. ‘реди таких бездельников есть  скучные,  есть  скучающие,  есть
мечтатели; попадаютсЯ и негодЯи.
     ‚ те времена щеголь состоЯл из высокого воротничка, широкого  галстука,
часов с брелоками, трех разноцветных жилетов, надетых один на другой, причем
синий и красный надевались снизу, из оливкового  фрака  с  короткой  талией,
длинными заостренными фалдами и двумЯ рЯдами серебрЯных пуговиц,  посаженных
очень тесно и доходЯщих до самых  плеч,  а  также  из  более  светлых,  тоже
оливковых, панталон, украшенных по швам неопределенным, но  всегда  нечетным
числом шелковых кантов, от одного до одиннадцати, - предел,  которого  никто
не переступал. Џрисоедините к этому полусапожки с  железными  подковками  на
каблуках, цилиндр с узкими полЯми. волосы, взбитые копной, огромную трость и
речь, расцвеченную каламбурами Џотье. ‚добавок ко всему - усы и шпоры. “сы в
те годы ЯвлЯлись отличительным признаком штатских лиц, шпоры - пешеходов.
     “ провинциального франта шпоры бывали длиннее, а усы свирепее.
     ќто  происходило  во  времена  борьбы  южноамериканских   республик   с
испанским  королем,  борьбы  Ѓоливара  с  Њорильо.  лЯпы  с  узкими  полЯми
составлЯли  принадлежность  роЯлистов  и  назывались   "морильо";   либералы
облюбовали шлЯпы с широкими полЯми, носившие название "боливаров".
     ЊесЯцев через восемь после того, о чем было  рассказано  на  предыдущих
страницах, в первых числах ЯнварЯ 1823 года,  вечером,  на  улице,  покрытой
только что выпавшим снегом, один из  этих  франтов,  из  этих  бездельников,
человек "благонамеренный",  ибо  голова  у  него  была  увенчана  "морильо",
закутанный в широкий теплый плащ, довершавший в зимнюю  пору  модный  нарЯд,
забавлЯлсЯ тем, что поддразнивал некое создание женского пола, разгуливавшее
в открытом бальном платье и с цветами на голове  перед  витриной  офицерской
кофейни. ”рант курил сигару, ибо таково было решительное требование моды.
     ‚сЯкий раз как женщина проходила мимо него, он пускал ей в лицо  вместе
с облаком сигарного  дыма  какое-нибудь  замечание,  казавшеесЯ  ему  верхом
остроумиЯ и веселости, как, например- "‚от так уродина! „а уберешьсЯ  ли  ты
наконец? ќх ты, беззубаЯ!" и т. п. и т. п. ‡вали франта господин  Ѓаматабуа.
†енщина, уныло разрЯженное привидение, сновавшее взад и вперед по  снегу,  -
не отвечала ему, даже не смотрела на него и молча, с мрачной настойчивостью,
продолжала свою прогулку, каждые пЯть минут снова и  снова  подвергаЯсь  его
насмешкам,  словно  осужденный  солдат,  прогонЯемый  сквозь  строй.   ’акое
невнимание, должно быть, раздосадовало шалопаЯ;  воспользовавшись  моментом,
когда она повернулась к нему спиной, он подкралсЯ  к  ней  сзади,  нагнулсЯ,
давЯсь хохотом, схватил пригоршню  снега  и  внезапно  сунул  его  за  вырез
платьЯ, между ее  обнаженными  лопатками.  „евушка  испустила  дикий  вопль,
обернулась и, как пантера, бросилась на мужчину, впиваЯсь ему в лицо ногтЯми
и обливаЯ его потоком отборной брани, которой могла бы  позавидовать  пьЯнаЯ
солдатнЯ. ќти ругательства, выкрикиваемые осипшим от водки голосом, вылетали
из обезображенного рта, в котором действительно  недоставало  двух  передних
зубов. ’о была ”антина.
     Ќа шум из кофейни гурьбой  высыпали  офицеры,  столпились  прохожие,  и
вокруг живого клубка, в котором трудно было разобрать, где был мужчина и где
женщина, образовалсЯ широкий круг зрителей, хохотавших, гикавших,  хлопавших
в ладоши; мужчина отбивалсЯ, шлЯпа с него слетела, а  женщина  колотила  его
ногами и кулаками, рыча от Ярости, беззубаЯ, простоволосаЯ,  стриженаЯ,  всЯ
посиневшаЯ, страшнаЯ.
     ‚незапно от толпы отделилсЯ высокий человек, схватил женщину за лиф  ее
атласного, забрызганного грЯзью платьЯ и сказал:
     - €ди за мной.
     †енщина поднЯла голову, и ее истошный крик внезапно оборвалсЯ. ѓлаза ее
остекленели, посиневшее  лицо  стало  мертвенно-бледным,  она  задрожала  от
ужаса. Ћна узнала †авера.
     ”рант воспользовалсЯ этим обстоЯтельством и улизнул.


        ѓлава тринадцатаЯ. ђЂ‡ђ……Ќ€… Ќ…ЉЋ’Ћђ›•  ‚ЋЏђЋ‘Ћ‚,  ЌЂ•Ћ„џ™€•‘џ  ‚  ‚…„…Ќ€€  Њ“Ќ€–€ЏЂ‹њЌЋ‰ ЏЋ‹€–€€


     †авер  раздвинул  толпу,  прорвал  сомкнутый  круг  и   широким   шагом
направилсЯ к находившемусЯ на  противоположном  конце  площади  полицейскому
участку, таща за собой несчастную женщину. Ћна машинально повиновалась  ему.
Ќи он, ни она не произнесли ни слова. ’ьма-тьмущаЯ зевак шла за ними  следом
в полном восторге, отпускаЯ грубые шутки. —ем глубже несчастье,  тем  больше
поводов длЯ сквернословиЯ.
     „ойдЯ  до  полицейского  участка,  представлЯвшего  собой  отапливаемую
печкой и охранЯемую постовыми  низкую  комнату  со  стеклЯнной  зарешеченной
дверью, выходившей прЯмо на улицу, †авер отворил дверь  и,  войдЯ  вместе  с
”антиной, закрыл ее за собой, к великому разочарованию любопытных,  которые,
встав на цыпочки и вытЯнув  шею,  заглЯдывали  в  мутное  стекло  караульни,
пытаЯсь что-нибудь увидеть. ‹юбопытство подобно чревоугодию. “видеть  -  все
равно что полакомитьсЯ.
     ‚ойдЯ в комнату, ”антина, неподвижнаЯ и безмолвнаЯ, опустилась на пол в
углу, съежившись, как испуганнаЯ собачонка.
     Љараульный сержант принес зажженную свечу и  поставил  на  стол.  †авер
сел, вынул из кармана листок гербовой бумаги и принЯлсЯ писать.
     ќтот разрЯд женщин всецело  отдан  нашим  законодательством  во  власть
полиции. Ћна делает с ними все, что хочет, наказывает их, как ей  угодно,  и
по своему усмотрению  отнимает  у  них  два  печальных  блага,  которые  они
называют своим ремеслом и своей свободой. †авер  казалсЯ  бесстрастным,  его
суровое лицо не выдавало никаких чувств. Њежду тем он был серьезно и глубоко
озабочен. Ќаступила одна из тех минут, когда он  бесконтрольно,  но  отдаваЯ
полный отчет строгому суду собственной совести, должен был проЯвить  грозную
и неограниченную власть. ‚ эту минуту - он сознавал это -  табурет  простого
агента полиции становилсЯ судилищем. Ћн творил суд.  ’ворил  суд  и  выносил
приговор. Ћн напрЯгал все свои умственные способности, чтобы как можно лучше
разрешить трудную задачу, стоЯвшую перед ним. —ем глубже он  вникал  в  дело
этой женщины, тем глубже становилось его возмущение. ’олько что он  сам  был
свидетелем преступного действиЯ, это было несомненно. Ћн сам видел на улице,
как общество в лице  домовладельца  и  избирателЯ  подверглось  нападению  и
оскорблению со стороны выброшенной за борт твари. Џроститутка  посЯгнула  на
буржуа. Ћн сам видел это, он, †авер. Ћн молча писал.
     Љончив, он поставил свою подпись, сложил бумагу и, вручив ее  сержанту,
сказал:
     - ‚озьмите трех солдат и отведите эту девку в тюрьму. - €,  обернувшись
к ”антине, добавил: - ’ы отсидишь шесть месЯцев.
     ЌесчастнаЯ задрожала.
     - есть месЯцев! есть месЯцев тюрьмы!  -  -  вскричала  она.  -  есть
месЯцев зарабатывать семь су в день! —то же будет с Љозеттой? ‘ моей дочкой!
‘ моей дочкой! Ќо ведь Я и так должна ’енардье больше ста франков, знаете ли
вы об этом, господин полицейский надзиратель?
     Ћна поползла к нему на коленЯх по мокрому каменному полу,  истоптанному
грЯзными сапогами всех этих людей.
     - ѓосподин †авер! - говорила она, в отчаЯнии ломаЯ руки. - “молЯю  вас,
пощадите менЯ! “верЯю вас, Я не виновата. …сли  бы  вы  были  там  с  самого
начала, вы бы сами увидели,  что  Я  говорю  правду!  ЉлЯнусь  богом,  Я  нe
виновата. ќтот господин, которого Я не знаю, ни с того ни с сего  сунул  мне
ком снега за ворот платьЯ. ђазве разрешаетсЯ совать снег за ворот, когда  мы
ходим по улице и никого не трогаем? ЊенЯ всю так и  перевернуло.  џ,  видите
ли, не совсем здорова! Ђ потом он и до  этого  довольно  долго  говорил  мне
разные обидные слова. “родина! ЃеззубаЯ! џ и без того знаю, что у  менЯ  нет
зубов. џ  ничего  не  делала,  Я  думала  про  себЯ:  "Ќу  что  ж,  господин
забавлЯетсЯ". џ вела себЯ с ним хорошо, Я с  ним  не  разговаривала.  Ќо  он
сунул мне снег за шиворот.  ѓосподин  †авер,  добрый  господин  надзиратель!
Ќеужели же там, за дверью, не найдетсЯ ни одного  человека,  который  видел,
как было дело, и мог бы подтвердить, что это правда? Њожет  быть,  нехорошо,
что Я рассердилась. Ќо знаете, в первую минуту не владеешь собой. Ѓывает,  и
погорЯчишьсЯ.  €  когда  вам  на  спину   неожиданно   попадает   что-нибудь
холодное... џ виновата, что испортила шлЯпу этого господина. ‡ачем он  ушел?
џ бы попросила у него прощениЯ. Ћ господи. мне это ничего  не  стоит,  Я  бы
попросила у него прощениЯ. Џомилуйте  менЯ  на  этот  раз,  господин  †авер.
Џослушайте, вы же знаете, в тюрьме  зарабатывают  только  семь  су  в  день,
правительство в этом не виновато, но там зарабатывают только по  семь  су  в
день, а ведь Я, вы можете себе представить,  Я  ведь  должна  выплатить  сто
франков, или мне привезут мою крошку. Ѓоже всемогущий! џ не могу взЯть ее  к
себе. ’о, что Я делаю, так гадко! Ћ моЯ Љозетта, мой ангелочек, что только с
ней будет, с моей бедной  деткой!  ‚ы  знаете,  эти  ’енардье  -  крестьЯне,
трактирщики, их не урезонишь. Џодайте им деньги, и  никаких  разговоров.  Ќе
сажайте менЯ в тюрьму! ‚едь мою крошку сейчас же выбросЯт  вон,  на  большую
дорогу, иди куда глаза глЯдЯт,  зимой!  ‚ы  должны  сжалитьсЯ  над  ней,  вы
добрый, господин †авер. …сли бы она была постарше, она бы сама  зарабатывала
себе на жизнь, но она еще не может,  она  ведь  совсем  маленькаЯ.  ‚  конце
концов Я не такаЯ уж дурнаЯ женщина. Ќе подлость и не  жадность  сделали  из
менЯ то, чем Я стала. …сли Я пила водку, то с горЯ. џ совсем ее не люблю, но
она как-то оглушает. Љогда мне лучше жилось, вам стоило бы только  заглЯнуть
в мои шкафы, и вы бы сразу увидели, что Я не какаЯ-нибудь ветреница и что  Я
люблю порЯдок. “ менЯ и  белье  было,  много  бельЯ.  ‘жальтесь  надо  мной,
господин †авер!
     Ќе поднимаЯсь с колен, согнувшись чуть не до самого пола, сотрЯсаЯсь от
рыданий, ничего не видЯ от застилавших глаза слез, с полуобнаженной  грудью,
ломаЯ руки и кашлЯЯ сухим  отрывистым  кашлем,  она  говорила  тихо,  словно
умирающаЯ. ‚еликаЯ скорбь- это божественный  и  грозный  луч,  преображающий
лица несчастных. ‚ эту минуту ”антина снова была прекрасна. ‚ремЯ от времени
она умолкала и кротко целовала  у  сыщика  полу  сюртука.  Ћна  смЯгчила  бы
каменное сердце, но деревЯнное сердце смЯгчить нельзЯ.
     - Ќу, - сказал †авер, - довольно, Я  выслушал  тебЯ!  ’ы  все  сказала?
’еперь ступай. ’ы отсидишь шесть месЯцев,  сам  бог  не  сможет  тут  ничего
поделать.
     Џри этих торжественных словах: "‘ам бог не сможет тут ничего поделать",
она понЯла, что приговор произнесен. Ћна приникла к полу и прошептала:
     - ‘милуйтесь!
     †авер повернулсЯ к ней спиной.
     ‘олдаты схватили ее за руки.
     ‡а несколько минут до  того,  никем  не  замеченный,  в  комнату  вошел
человек ‡акрыв за собой дверь и прислонившись к  ней,  он  слышал  отчаЯнные
мольбы ”антины.
     ‚ тот миг, когда  солдаты  схватили  несчастную  женщину,  не  желавшую
поднЯтьсЯ с пола, он шагнул вперед, выступил из мрака и сказал:
     - Џодождите!
     †авер поднЯл глаза и узнал Њадлена. Ћн  снЯл  шлЯпу  и  поклонилсЯ  ему
принужденно и с досадой.
     - €звините, господин мэр... - начал он.
     ќто обращение "господин мэр" произвело на  ”антину  странное  действие.
Ћна вскочила, вытЯнулась во весь рост, словно  привидение,  выросшее  из-под
земли, обеими руками оттолкнула  солдат,  которые  не  успели  ее  удержать,
вплотную  подошла  к  Њадлену.  устремила  на  него   помутившийсЯ   взглЯд,
выкрикнула:
     - Ђх, вот что! ’ак это ты - господин мэр?
     €, разразившись хохотом, плюнула ему в лицо.
     Њадлен вытер лицо и сказал:
     - €нспектор †авер! Ћтпустите эту женщину на свободу.
     †аверу показалось, что он сходит с ума. ‚  эту  минуту  он  испытал,  и
почти одновременно, самые сильные душевные потрЯсениЯ, какие ему  когда-либо
выпадали на долю. “видеть своими глазами, как публичнаЯ женщина плюет в лицо
мэру, это было столь чудовищно, что он счел бы свЯтотатством  одну  мысль  о
возможности такого факта. ‚ глубине души он с  отвращением  сопоставлЯл  то,
чем была эта женщина, с тем, чем, может статьсЯ, некогда был этот мэр,  и  к
его ужасу совершившеесЯ  преступление  начинало  представлЯтьсЯ  ему  вполне
естественным. Љогда же мэр, этот государственный  чиновник,  спокойно  вытер
лицо и сказал: "Ћтпустите эту женщину на  свободу",  в  голове  у  него  все
смешалось; он лишилсЯ дара мысли и дара речи; доступный ему предел изумлениЯ
был превзойден. Ћн онемел.
     Ќе менее странное действие  произвела  эта  фраза  и  на  ”антину.  Ћна
поднЯла голую руку и схватилась за  печную  заслонку,  словно  у  нее  вдруг
закружилась голова. Џотом оглЯнулась по сторонам и заговорила  тихо,  словно
про себЯ:
     - Ќа свободу! ЊенЯ отпустЯт! ‡начит,  Я  не  сЯду  в  тюрьму  на  шесть
месЯцев! Љто это сказал? Ќе может быть,  чтобы  кто-нибудь  сказал  это.  џ,
наверно, ослышалась. ќтот изверг мэр не  мог  сказать  такую  вещь!  „орогой
господин †авер! ‚едь это вы сказали, чтобы менЯ отпустили на свободу? ‡наете
что, Я расскажу вам все, и тогда вы позволите мне уйти.  ќтот  изверг,  этот
старый негодЯй мэр один виноват во  всем.  ‚ообразите,  господин  †авер:  он
выгнал менЯ из мастерской только из-за сплетен каких-то негодниц.  Ќу  разве
это не чудовищно! “волить бедную девушку, котораЯ честно живет своим трудом!
€ тогда Я стала зарабатывать слишком мало денег, с этого-то и  начались  все
несчастьЯ. Џрежде всего вам, господам полицейским, следовало бы ввести  одно
улучшение - вам бы надо запретить тюремным подрЯдчикам причинЯть вред бедным
людЯм. ‘ейчас Я вам объЯсню, в  чем  дело.  ‚ы  зарабатываете  шитьем  рубах
двенадцать су, вдруг заработок падает до девЯти су, и  вы  никак  не  можете
прожить на это. Ќу и живи, как знаешь. Ђ ведь у менЯ моЯ маленькаЯ  Љозетта,
вот мне и пришлось волей-неволей стать дурной женщиной. ’еперь вы понимаете,
что во всем виноват этот подлый мэр. Џравда, Я растоптала  перед  офицерской
кофейней шлЯпу того господина, но ведь он сунул мне ком  снега  за  ворот  и
испортил платье. Ђ у нашей сестры только и есть одно шелковое платье,  чтобы
надевать по вечерам. Џоверьте, господин †авер: Я никогда умышленно не делала
зла, и все-таки кругом Я вижу столько женщин, которые гораздо хуже  менЯ,  а
живут они гораздо лучше. Ћ господин †авер! ‚едь это вы сказали,  чтобы  менЯ
отпустили? Џравда? Ќаведите справки, спросите у моего  квартирного  хозЯина,
теперь Я вовремЯ вношу квартирную плату,  все  скажут  вам,  что  Я  честнаЯ
женщина. Ћй, господи! Џростите менЯ, Я нечаЯнно дотронулась  до  заслонки  и
надымила.
     Њадлен слушал ее с глубоким вниманием.  Џока  она  говорила,  он  успел
пошарить в своем кармане, вытащить оттуда кошелек  и  открыть  его.  Љошелек
оказалсЯ пустым. Ћн спрЯтал его в карман и спросил ”антину.
     - ‘колько, вы говорите, у вас долгу?
     ”антина, не сводившаЯ глаз с †авера, тут обернулась к нему.
     - Ќе с тобой говорЯт!
     € обратилась к солдатам:
     - ‚ы видели, ребЯта, как Я плюнула ему в лицо? Ђ, старый мошенник  мэр,
ты пришел сюда, чтобы напугать менЯ, а Я  тебЯ  не  боюсь!  џ  боюсь  только
господина †авера, доброго господина †авера!
     Џотом она снова обратилась к †аверу:
     - ‚идите ли,  господин  полицейский  надзиратель,  надо  все-таки  быть
справедливым. џ понимаю, что вы человек справедливый, господин  надзиратель.
‚ самом деле, все это очень просто, мужчина  длЯ  забавы  сунул  женщине  за
ворот  снегу  и  насмешил  господ  офицеров,-  надо  же   людЯм   чем-нибудь
развлекатьсЯ, ведь такие, как Я, только длЯ этого и существуют на  свете!  Ђ
потом приходите вы, - вы должны ведь  навести  порЯдок;  вот  вы  и  уводите
женщину, котораЯ провинилась; но так как вы человек добрый, то, поразмыслив,
вы сказали, чтобы менЯ отпустили на свободу; это ради малютки, ведь если  бы
вы посадили менЯ на полгода в тюрьму, Я не могла бы кормить мою  крошку.  Ќо
смотри больше не попадайсЯ, чертовка! Ћ,  больше  Я  не  попадусь,  господин
†авер! Џусть делают со мной все что угодно, Я и не  пикну.  ‘егоднЯ,  видите
ли, Я закричала потому, что мне стало  нехорошо,  Я  не  ожидала,  что  этот
господин сунет мне снегу за ворот, и потом, Я уже говорила вам, Я не  совсем
здорова, Я кашлЯю, и здесь, в желудке, у менЯ словно клубок какой-то, так  и
жжет. „октор сказал мне: "‹ечитесь". „а вот,  дотроньтесь,  дайте  руку,  не
бойтесь, вот здесь...
     Ћна больше не плакала, голос ее звучал кротко, она  прижимала  к  своей
нежной белой груди грубую ручищу †авера и смотрела на него с улыбкой.
     ‚друг она быстро поправила платье, опустила задравшуюсЯ почти до  колен
юбку и пошла к двери.  „ружески  киваЯ  головой  солдатам,  она  проговорила
вполголоса:
     - Ќу, ребЯта, господин надзиратель  сказал,  чтобы  менЯ  отпустили.  џ
ухожу.
     Ћна положила руку на щеколду. …ще один шаг, и она была бы на улице.
     „о этой минуты †авер стоЯл неподвижно, уставив  глаза  в  пол;  он  был
похож на сдвинутую с места, поставленную боком статую, котораЯ  ждет,  чтобы
ее куда-нибудь убрали.
     ‘тук щеколды пробудил его. Ћн поднЯл голову, лицо его выражало сознание
своей неограниченной власти - выражение, тем более пугающее, чем ниже  стоит
обладатель этой власти: свирепое  у  дикого  зверЯ,  жестокое  у  ничтожного
человека.
     - ‘ержант! - крикнул он. - ђазве вы не видите, что эта мерзавка уходит?
Љто вам разрешил отпустить ее?
     - џ,- сказал Њадлен.
     “слышав голос †авера, ”антина задрожала и  выпустила  щеколду,  подобно
тому как пойманный вор выпускает из рук только что украденную вещь.  “слышав
голос Њадлена, она обернулась; не произносЯ ни слова,  не  осмеливаЯсь  даже
вздохнуть полной грудью, она в зависимости от того, кто говорил,  переводила
взглЯд с Њадлена на †авера, с †авера на Њадлена.
     Ѓыло Ясно, что †авер, как говоритсЯ, совершенно "спЯтил", если позволил
себе сказать сержанту то, что он сказал,  после  приказаниЯ  мэра  отпустить
”антину на свободу. „ошел ли он до того, что забыл о присутствии мэра? ђешил
ли, что "начальство" не могло отдать такого приказаниЯ и  что  господин  мэр
попросту оговорилсЯ? Ђ может быть, перед лицом чудовищных событий, которые в
течение последних двух часов разыгрывались у него на глазах, он убедил себЯ,
что надо решитьсЯ на крайние меры,  что  необходимо  низшему  стать  высшим,
сыщику  сделатьсЯ   чиновником,   представителю   полиции   превратитьсЯ   в
представителЯ  юстиции  и  что  при  создавшемсЯ  исключительном   положении
порЯдок, законность, нравственность, правительство - словом, все общество  в
целом олицетворЯетсЯ в нем одном, в †авере?
     Љак бы  там  ни  было,  но  когда  Њадлен  произнес:  "џ",  полицейский
надзиратель †авер обернулсЯ к мэру, бледный, застывший, с посиневшими губами
и полным отчаЯниЯ взглЯдом, весь дрожа едва  заметной  мелкой  дрожью,  и  -
неслыханное дело! - сказал, опустив глаза, но твердым голосом:
     - ѓосподин мэр! ќто невозможно.
     - Љак так? - спросил Њадлен.
     - ќта дрЯнь оскорбила почтенного горожанина.
     - Џолицейский надзиратель †авер, -  возразил  Њадлен  примирительным  и
спокойным тоном, - послушайте. ‚ы честный человек, и мы  легко  поймем  друг
друга. ‚от как обстоЯло дело. џ проходил по площади, когда  вы  уводили  эту
женщину; там еще оставались люди, Я расспросил их и все узнал.  ‚иноват  был
этот господин, и по-настоЯщему полиции следовало арестовать именно его.
     †авер ответил:
     - ќта мерзавка только что оскорбила вас, господин мэр.
     - ќто мое дело, - возразил Њадлен. -  Ћскорбление  касаетсЯ,  по-моему,
только менЯ. џ могу отнестись к нему, как мне угодно.
     - Џрошу прощениЯ, господин мэр, но оскорбление вашей особы касаетсЯ  не
только вас, оно касаетсЯ правосудиЯ.
     - Џолицейский надзиратель †авер! - возразил Њадлен. - ‚ысшее правосудие
- это совесть. џ слышал рассказ этой женщины и знаю, что Я делаю.
     - Ђ Я, господин мэр, не знаю, верить ли мне своим глазам.
     - ‚ таком случае ограничьтесь повиновением.
     - џ повинуюсь долгу. Њой долг требует посадить эту женщину в тюрьму  на
шесть месЯцев.
     Њад