ыл  на  мгновение,  как  бы
выжидаЯ; наконец, осмотревшись по сторонам,  вложил  ключ  в  замок.  џзычок
замка скользнул в сторону, и дверь отворилась. Ќе было слышно ни скрипа,  ни
стука. ‚се произошло в полной тишине. Ѓыло Ясно, что решетка и дверные петли
заботливо смазывались маслом и  отворЯлись  гораздо  чаще,  чем  можно  было
подумать. ќта тишина казалась зловещей; за ней чудились тайные  поЯвлениЯ  и
исчезновениЯ, молчаливый  приход  и  уход  людей  ночного  промысла,  волчий
неслышный шаг преступлениЯ. Љлоака, очевидно, укрывала какую-то таинственную
шайку. ЃезмолвнаЯ решетка была их сообщницей.
     ’енардье приотворил дверцу ровно  на  столько,  чтобы  пропустить  †ана
‚альжана, запер решетку, дважды повернул ключ в замке  и  скрылсЯ  во  мгле.
Ѓудто прошел на  бархатных  лапах  тигр.  Њинуту  спустЯ  это  провидение  в
отвратительном обличье сгинуло среди непроницаемой тьмы.
     †ан ‚альжан очутилсЯ на воле.


        ѓлава девЯтаЯ. —…‹Ћ‚…Љ, ‡ЌЂћ™€‰ ’Ћ‹Љ ‚ ’ЂЉ€• „…‹Ђ•, Џђ€Ќ€ЊЂ…’ ЊЂђ€“‘Ђ ‡Ђ Њ…ђ’‚…–Ђ

     †ан ‚альжан опустил Њариуса на берег.
     Ћни были на воле!
     Њиазмы, темнота, ужас остались  позади.  Ћн  свободно  дышал  здоровым,
чистым, целебным воздухом,  который  хлынул  на  него  живительным  потоком.
Љругом стоЯла тишина, отраднаЯ тишина Ясного безоблачного вечера.  ‘гущались
сумерки, надвигалась ночь, великаЯ избавительница, вернаЯ подруга всем, кому
нужен покров мрака, чтобы отогнать мучительную  тревогу.  ‘  неба  нисходило
бесконечное успокоение. ‹егкий плеск реки у ног напоминал  звук  поцелуЯ.  ‘
высоких  вЯзов  …лисейских  полей  доносились  диалоги   птичьих   семейств,
перекликавшихсЯ перед сном. Љое-где на светло-голубом  небосклоне  выступили
звезды; бледные, словно в грезах, они мерцали в беспредельной  глубине  едва
заметными  искорками.  ‚ечер  изливал  на  †ана  ‚альжана   все   очарование
бесконечности.
     ‘тоЯл тот неуловимый и дивный час, который нельзЯ назвать ни  днем,  ни
ночью. Ѓыло уже достаточно темно, чтобы  потерЯтьсЯ  на  расстоЯнии,  и  еще
достаточно светло, чтобы узнать друг друга вблизи.
     †ан ‚альжан на несколько секунд  поддалсЯ  неотразимому  обаЯнию  этого
ласкового и торжественного покоЯ; бывают минуты забытьЯ, когда  страданиЯ  и
тревоги перестают терзать  несчастного;  мысль  затуманиваетсЯ,  благодатный
мир, словно ночь,  обволакивает  мечтателЯ,  и  душа  в  лучистых  сумерках,
подобно  небу,  тоже  озарЯетсЯ  звездами.  †ан  ‚альжан  невольно   отдалсЯ
созерцанию этой необъЯтной светЯщейсЯ  мглы  над  головой,  задумавшись,  он
погрузилсЯ в торжественную  тишину  вечного  неба,  словно  в  очистительную
купель самозабвениЯ и  молитвы.  Џотом,  спохватившись,  словно  вспомнив  о
долге, он нагнулсЯ над Њариусом и, зачерпнув  в  ладонь  воды,  брызнул  ему
несколько капель в лицо. ‚еки Њариуса не разомкнулись, но  полуоткрытый  рот
еще дышал.
     †ан ‚альжан  собиралсЯ  зачерпнуть  еще  воды,  но  вдруг  почувствовал
какое-то неЯсное беспокойство, - так бывает, когда кто-то не замеченный вами
стоит у вас за спиной.
     Ќам уже приходилось прежде описывать  это  ощущение,  знакомое  всЯкому
человеку.
     Ћн обернулсЯ.
     Љак и в прошлый раз, кто-то действительно был за его спиной.
     —еловек высокого роста, в длинном сюртуке,  скрестив  руки  и  зажав  в
правом кулаке дубинку со свинцовым набалдашником, стоЯл в  нескольких  шагах
позади †ана ‚альжана, склонившегосЯ над Њариусом.
     ‘густившийсЯ сумрак придавал ему облик привидениЯ. —еловека  суеверного
испугала бы темнота, человека разумного - дубинка.
     †ан ‚альжан узнал †авера.
     —итатель, разумеетсЯ, уже догадалсЯ, что преследователем  ’енардье  был
не кто иной, как †авер. Ќеожиданно выйдЯ целым  и  невредимым  с  баррикады,
†авер  тут  же  отправилсЯ  в  полицейскую  префектуру,  во  времЯ  короткой
аудиенции доложил обо всем префекту и тотчас  вернулсЯ  к  исполнению  своих
обЯзанностей, в которые входило, как мы помним из найденного при нем листка,
особое  наблюдение  за  правым  берегом  ‘ены,   вдоль   …лисейских   полей,
привлекавшим с некоторых пор внимание полиции. ’ам  он  заметил  ’енардье  и
пошел за ним следом. Ћстальное мы уже знаем.
     Ќам понЯтно также, что решетка, столь предупредительно отвореннаЯ перед
†аном ‚альжаном, была хитрой уловкой со стороны ’енардье. ’енардье чуЯл, что
†авер все еще здесь;  человек,  которого  преследуют,  наделен  безошибочным
нюхом; необходимо было бросить кость этой ищейке. “бийца! ЉакаЯ находка! ќто
был жертвенный дар, на который всЯкий  польститсЯ.  ‚ыпускаЯ  на  волю  †ана
‚альжана вместо себЯ, ’енардье  науськивал  полицейского  на  новую  добычу,
сбивал его со следа, отвлекаЯ внимание на более крупного зверЯ, вознаграждал
†авера за долгое ожидание, что всегда лестно длЯ шпиона,  а  сам,  заработав
вдобавок тридцать франков, твердо рассчитывал ускользнуть при  помощи  этого
маневра.
     †ан ‚альжан попал из огнЯ да в полымЯ. Џеренести две такие встречи одну
за другой, попасть от ’енардье к †аверу - было тЯжким ударом.
     †авер не узнал †ана ‚альжана, который, как мы говорили,  стал  на  себЯ
непохож. Ќе менЯЯ позы и лишь крепче сжав  неуловимым  движением  дубинку  в
руке, он спросил отрывисто и спокойно:
     - Љто вы такой?
     - џ.
     - Љто это вы?
     - †ан ‚альжан.
     †авер взЯл дубинку в зубы,  наклонилсЯ,  слегка  присев,  положил  свои
могучие руки на плечи †ану ‚альжану, сдавив их, словно тисками, вглЯделсЯ  и
узнал его. €х лица почти соприкасались. ‚зглЯд †авера был страшен.
     †ан ‚альжан словно не почувствовал хватки †авера; так лев не обратил бы
вниманиЯ на когти рыси.
     - €нспектор †авер! - сказал он. -  џ  в  вашей  власти.  Љ  тому  же  с
нынешнего утра Я считаю себЯ вашим пленником. џ не длЯ  того  дал  вам  свой
адрес, чтобы скрыватьсЯ от вас. Ѓерите менЯ. Џрошу вас об одном...
     †авер, казалось, не слышал его слов. Ћн впилсЯ в  †ана  ‚альжана  своим
пронзительным взглЯдом. ‘тиснутые челюсти и поджатые губы служили  признаком
свирепого раздумьЯ. Ќаконец, он отпустил †ана ‚альжана, выпрЯмилсЯ  во  весь
рост, снова взЯл в руки дубинку и, точно в забытьи, скорее пробормотал,  чем
проговорил:
     - —то вы здесь делаете? € кто этот человек?
     Ћн продолжал обращатьсЯ на "вы" к †ану ‚альжану.
     †ан ‚альжан ответил, и звук его голоса как будто пробудил †авера:
     - Ћ нем-то Я как раз и хотел говорить с вами. Џоступайте со  мною,  как
вам угодно, но помогите мне сначала доставить его домой. ’олько об этом Я  и
прошу.
     ‹ицо †авера скривилось, как бывало всЯкий раз, когда он боЯлсЯ, что его
сочтут способным на уступку. Ћднако он не отказал.
     Ћн опЯть нагнулсЯ, вытащил из кармана платок и,  намочив  его  в  воде,
вытер окровавленный лоб Њариуса.
     - ќтот человек был на баррикаде, - сказал он  вполголоса,  как  бы  про
себЯ. - ќто тот, кого называли Њариусом.
     Џервоклассный шпион все подсмотрел, все подслушал, все расслышал и  все
запомнил, ожидаЯ смерти, он выслеживал даже в агонии и, стоЯ одной  ногой  в
могиле, продолжал брать все на заметку. Ћн схватил руку  Њариуса,  нащупываЯ
пульс.
     - Ћн ранен, - сказал †ан ‚альжан.
     - Ћн умер, - сказал †авер.
     †ан ‚альжан возразил:
     - Ќет. Џока еще жив.
     - ‡начит, вы принесли его сюда с баррикады? - спросил †авер.
     ‚идно, он был сильно озабочен, раз не стал допрашивать о подозрительном
бегстве через подземелье клоаки и даже не заметил, что  †ан  ‚альжан  обошел
молчанием его вопрос.
     „а и †ана ‚альжана  занимала,  казалось,  одна-единственнаЯ  мысль.  Ћн
снова заговорил:
     - Ћн живет в Њаре, на улице ‘естер страстей господних, у своего деда...
џ забыл его имЯ.
     †ан ‚альжан пошарил в карманах  Њариуса,  вынул  его  записную  книжку,
раскрыл исписанную карандашом страницу и протЯнул †аверу.
     ‚ вечернем небе брезжило еще достаточно света, и можно было  читать.  Љ
тому же глаза †авера фосфоресцировали, как  глаза  хищных  ночных  птиц.  Ћн
разобрал написанные Њариусом строчки и проворчал сквозь зубы:
     - †ильнорман, улица ‘естер страстей господних, номер шесть.
     Џотом крикнул:
     - €звозчик!
     —итатель помнит о фиакре, стоЯвшем в ожидании на всЯкий случай.
     ‡аписную книжку Њариуса †авер оставил у себЯ.
     Њинуту спустЯ карета съехала на берег  по  спуску  к  водопою,  Њариуса
перенесли на заднее сиденье, а †авер  уселсЯ  рЯдом  с  †аном  ‚альжаном  на
передней скамейке.
     „верца  захлопнулась,  и  фиакр  быстро  покатил  вдоль  набережной  по
направлению к Ѓастилии.
     ‘вернув с набережной, они поехали по улицам.  €звозчик,  возвышаЯсь  на
козлах черным силуэтом, подхлестывал тощих лошадей. ‚ карете царило  ледЯное
молчание. ‚ углу экипажа неподвижное тело  Њариуса  с  поникшей  головой,  с
безжизненно висевшими руками и вытЯнутыми ногами как будто ждало, чтобы  его
положили в гроб; †ан ‚альжан казалсЯ сотканным из мрака, а †авер - изваЯнным
из камнЯ. ‚ этой темной карете, котораЯ, словно неверной вспышкой молнии, по
временам озарЯлась внутри  мертвенным,  синеватым  светом  уличного  фонарЯ,
случай зловеще свел и сопоставил три воплощениЯ трагической неподвижности  -
труп, призрак, статую.


        ѓлава десЯтаЯ. ‚Ћ‡‚ђЂ™…Ќ€… Ѓ‹“„ЌЋѓЋ ‘›ЌЂ

     Џри каждом толчке экипажа с волос Њариуса падали капли крови.
     “же совсем стемнело, когда фиакр подъехал  к  дому  номер  6  на  улице
‘естер страстей господних.
     †авер вышел из кареты первым, бегло взглЯнул на номер над  воротами  и,
приподнЯв тЯжелый кованый молоток, украшенный по старинной моде изображением
столкнувшихсЯ лбами козла и сатира,  громко  постучал.  „верь  приоткрылась.
†авер распахнул ее. €з-за двери, зеваЯ,  выглЯнул  заспанный  привратник  со
свечой в руке.
     ‚есь дом  спал.  ‚  Њаре  ложатсЯ  засветло,  особенно  в  дни  уличных
волнений.  ќтот  мирный  старый  квартал,  перепуганный  революцией,   искал
спасениЯ в сне; так дети в страхе перед букой  поспешно  прЯчут  голову  под
одеЯло.
     †ан ‚альжан с помощью кучера  вынес  Њариуса  из  кареты;  †ан  ‚альжан
держал его под мышки, а извозчик за ноги.
     ЌесЯ его таким образом, †ан ‚альжан просунул руку под  его  разорванное
платье и удостоверилсЯ, что сердце  еще  бьетсЯ.  Ћно  билось  даже  немного
сильнее, словно движение экипажа вызвало у раненого приток жизненных сил.
     †авер спросил привратника резким тоном, как  и  подобало  представителю
власти обращатьсЯ со слугою бунтовщика:
     - †ивет тут кто-нибудь по фамилии †ильнорман?
     - †ивет. —то вам угодно?
     - Њы привезли его сына.
     - ‘ына? - тупо переспросил привратник.
     - Ћн умер.
     ЏоказавшийсЯ за спиной †авера оборванный  и  грЯзный  †ан  ‚альжан,  на
которого привратник уставилсЯ с ужасом, подал ему знак, что это неправда.
     Џривратник, казалось, не понЯл ни слов †авера, ни знаков †ана ‚альжана.
     †авер продолжал:
     - Ћн пошел на баррикаду - и вот, доигралсЯ.
     - Ќа баррикаду?! - вскричал привратник.
     - …го там убили. Џоди разбуди отца.
     Џривратник не трогалсЯ с места.
     - ‘тупай же! - повторил †авер и добавил:
     - ‡автра тут будут похороны.
     „лЯ  †авера  все  событиЯ  общественной  жизни  были  распределены   по
категориЯм, с этого начинаютсЯ бдительность и надзор; любой случайности было
отведено определенное место; возможные событиЯ  хранились,  так  сказать,  в
особых  Ящиках,   откуда   поЯвлЯлись   вместе   или   порознь,   глЯдЯ   по
обстоЯтельствам; на улицах, например, могли  происходить  нарушениЯ  тишины,
бунты, карнавалы и похороны.
     Џривратник начал с того, что разбудил Ѓаска. Ѓаск  разбудил  Ќиколетту,
Ќиколетта разбудила тетушку †ильнорман. Ќо деда не тревожили, решив, что чем
позже он узнает новость, тем лучше.
     Њариуса внесли во второй этаж, впрочем, так  осторожно,  что  в  другой
половине дома никто этого не заметил, и уложили на старый диван  в  прихожей
†ильнормана. Љогда Ѓаск отправилсЯ за доктором, а Ќиколетта стала  рытьсЯ  в
бельевых шкафах, †ан ‚альжан почувствовал, что †авер трогает его  за  плечо.
Ћн понЯл и спустилсЯ вниз, слыша позади шаги †авера, который шел за  ним  по
пЯтам.
     Џривратник глЯдел им вслед с тем же сонным испуганным  видом,  с  каким
встретил их поЯвление.
     Ћни снова сели в экипаж, а извозчик взобралсЯ на козлы.
     - Ќадзиратель †авер! - сказал †ан  ‚альжан.  -  Ћкажите  мне  еще  одну
милость.
     - Љакую? - сурово спросил †авер.
     - Џозвольте мне зайти на минуту домой.  Ђ  там  делайте  со  мной,  что
хотите.
     †авер помолчал, уткнув подбородок в  воротник  сюртука,  затем  опустил
переднее окошко кареты.
     - €звозчик! - сказал он. - Ќа улицу ‚ооруженного человека, номер семь.


        ѓлава одиннадцатаЯ. ЏЋ’ђџ‘…Ќ€… Ќ…‡›Ѓ‹…Њ›• Ћ‘ЌЋ‚

     ‡а все времЯ пути они больше не раскрывали рта.
     —то  хотел  сделать  †ан  ‚альжан?  „овести  до  конца  начатое   дело:
предупредить Љозетту, сообщить ей,  где  находитсЯ  Њариус,  дать  ей,  быть
может,  другие  полезные   указаниЯ,   сделать,   если   успеет,   последние
распорЯжениЯ. —то же до  него,  до  его  собственной  судьбы,  то  все  было
кончено, он попал в руки †авера и не сопротивлЯлсЯ. „ругой человек  в  таком
положении подумал бы, вероЯтно, о  веревке,  полученной  от  ’енардье,  и  о
перекладинах решетки в первой же тюремной камере, куда  он  попадет;  но  со
времени встречи с епископом всЯкое покушение,  даже  на  собственную  жизнь,
представлЯлось †ану ‚альжану несовместимым с религией.
     ‘амоубийство, это таинственное насилие над  неведомым,  быть  может,  в
какой-то мере убивающее душу, казалось ему невозможным.
     ‚ самом начале улицы ‚ооруженного человека фиакр остановилсЯ,  так  как
она была слишком узка длЯ проезда экипажей. †авер и  †ан  ‚альжан  сошли  на
мостовую.
     €звозчик смиренно просил "господина инспектора" обратить внимание,  что
утрехтский бархат внутри кареты весь в пЯтнах от крови убитого и от  грЯзной
одежды убийцы. ’олько это и дошло до него.  Ћн  добавил,  что  следовало  бы
возместить убытки. ’ут же, вытащив из кармана свою  контрольную  книжку,  он
просил "господина инспектора" сделать ему милость и написать там  "какую  ни
на есть аттестацию, хоть самую пустЯчную".
     †авер оттолкнул книжку, которую протЯгивал ему извозчик, и спросил:
     - ‘колько тебе следует, считаЯ за проезд и простой?
     - ’еперь уже четверть восьмого, - отвечал кучер, - да и бархат мой  был
новехонький. ‚осемьдесЯт франков, господин инспектор.
     †авер вынул из кармана четыре наполеондора и отпустил фиакр.
     †ан ‚альжан  подумал,  что  †авер  собираетсЯ  пешком  отвести  его  на
караульный пост улицы Ѓелых мантий или Ђрхива, находившихсЯ совсем рЯдом.
     Ћни пошли по улице. Ћна, как всегда, была безлюдна. †авер  следовал  за
†аном ‚альжаном. Ћни поравнЯлись с домом номер 7.  †ан  ‚альжан  постучалсЯ.
„верь отворилась.
     - •орошо, - сказал †авер. - ‚ходите.
     Ћн прибавил с каким-то  странным  выражением,  точно  делал  над  собой
усилие, произносЯ эти слова:
     - џ подожду вас здесь.
     †ан ‚альжан взглЯнул на него. Џодобный образ действиЯ был необычен  длЯ
†авера. Ћднако  презрительное  доверие,  оказываемое  ему  †авером,  доверие
кошки, котораЯ отпускает мышь ровно настолько, что бы затем  вонзить  в  нее
когти, не могло особенно удивить его, ибо  он  сам  решил  отдатьсЯ  в  руки
правосудиЯ и на этом все покончить. Ћн толкнул дверь, вошел в дом,  окликнул
заспанного привратника, - тот дернул шнурок, не  вставаЯ  с  постели.  Џотом
поднЯлсЯ по лестнице.
     „ойдЯ до второго этажа, он остановилсЯ. Ќа всЯком  крестном  пути  есть
свои передышки. Џодъемное окно на  площадке  было  открыто.  Љак  во  многих
старинных домах, лестница была светлаЯ, окно выходило на улицу. Ћт  уличного
фонарЯ, стоЯвшего как раз напротив, на лестничные ступеньки падали лучи, что
избавлЯло от расходов на освещение.
     †ан ‚альжан, то ли чтобы подышать свежим воздухом,  то  ли  безотчетно,
высунул голову в окно. Ћн выглЯнул на улицу. Ћна была совсем коротенькаЯ,  и
фонарь освещал ее всю. †ан ‚альжан остолбенел от изумлениЯ: на улице  никого
не было.
     †авер ушел.


        ѓлава двенадцатаЯ. „…„

     Ѓаск  и  привратник  перенесли  в  гостиную  диван  на  котором  Њариус
по-прежнему лежал без движениЯ. Џослали за доктором, и  он  тут  же  ЯвилсЯ.
‚стала и тетушка †ильнорман.
     €спуганнаЯ  тетушка  ходила  взад  и  вперед,  ломаЯ  руки,  и   только
бормотала: "Ѓоже милостивый, что же это такое?" €ногда она прибавлЯла:  "‚се
будет перепачкано кровью!" Љогда первое потрЯсение  улеглось  она  оказалась
способной философски  осмыслить  создавшеесЯ  положение,  что  выразилось  в
следующем возгласе: "’ак и должно было кончитьсЯ!" Џравда, она не  дошла  до
формулы: "џ давно это предсказывала!", обычно изрекаемой в подобных случаЯх.
     Џо приказанию врача, рЯдом с диваном поставили складную кровать. „октор
осмотрел Њариуса и, удостоверившись, что пульс бьетсЯ, на груди нет ни одной
глубокой раны и кровь, запекшаЯсЯ в углах рта,  течет  из  носовой  полости,
велел положить его на койку плашмЯ, без подушки, - голову на одном уровне  с
туловищем, даже чуть ниже, - и  обнажить  грудь,  чтобы  облегчить  дыхание.
„евица †ильнорман, увидев, что Њариуса раздевают, поспешно удалилась к  себе
в комнату и там принЯлась усердно молитьсЯ, перебираЯ четки.
     “ Њариуса не обнаружилось особых внутренних повреждений,  скользнув  по
записной книжке, пулЯ отклонилась в сторону и прошла вдоль ребер,  образовав
рваную рану, ужасную с виду, но  неглубокую  и  потому  не  опасную.  „олгое
подземное  путешествие  довершило  вывих  перебитой  ключицы,  и  лишь   это
повреждение оказалось серьезным. ђуки были изрублены сабельными ударами,  ни
один шрам не обезобразил лица, но голова была всЯ словно исполосована. Љакие
последствиЯ повлекут эти ранениЯ  в  голову?  ‡атронули  они  только  кожный
покров? €ли повредили череп? Џока еще определить  было  невозможно.  Ћпасным
симптомом ЯвлЯлось то, что они вызвали обморок, а от подобных  обмороков  не
всегда приходЯт в чувство. Љроме того, раненый обессилел  от  потери  крови.
ЌижнЯЯ половина тела не пострадала, так как  Њариус  был  до  поЯса  защищен
баррикадой.
     Ѓаск и Ќиколетта разрывали белье и готовили  бинты;  Ќиколетта  сшивала
их,  Ѓаск  скатывал.  Љорпии  под  рукой  не  было,  и  доктор  останавливал
кровотечение, затыкаЯ раны тампонами из ваты. ‚озле кровати  на  столе,  где
был разложен целый набор хирургических инструментов, горели три свечи.  ‚рач
обмыл лицо и волосы Њариуса холодной водой. Џривратник светил ему,  держа  в
руке свечу. Џолное ведро в один миг окрасилось кровью.
     „октор  был  погружен  в  печальные   размышлениЯ.   Џо   временам   он
отрицательно покачивал головой, словно отвечаЯ на вопросы, которые сам  себе
задавал. „урной знак длЯ больного - эти таинственные диалоги врача  с  самим
собой!
     ‚ ту минуту, когда доктор  обтирал  лицо  раненого,  осторожно  касаЯсь
пальцами все еще закрытых век,  в  глубине  гостиной  распахнулась  дверь  и
поЯвилась высокаЯ белаЯ фигура.
     ќто был дед.
     Џоследние  два  днЯ  мЯтеж  сильно  волновал,   возмущал   и   тревожил
†ильнормана. Џрошлую ночь он не смыкал глаз, и  весь  день  его  лихорадило.
‚ечером он улегсЯ спать очень рано, приказав накрепко запереть весь  дом,  и
от усталости наконец задремал.
     ‘он у стариков чуткий; спальнЯ †ильнормана была рЯдом  с  гостиной,  и,
несмотрЯ на все  предосторожности,  шум  разбудил  его.  “дивленный  светом,
проникавшим сквозь дверную щель, он встал с постели  и  ощупью  добралсЯ  до
двери.
     Ћн остановилсЯ на пороге в изумлении,  держась  одной  рукой  за  ручку
полуоткрытой двери, слегка вытЯнув  трЯсущуюсЯ  голову;  на  нем  был  белый
облегавший тело халат, прЯмой и гладкий, точно саван; казалось, это  призрак
заглЯдывает в могилу.
     Ћн  увидел  Ярко   освещенную   кровать   и   распростертого   на   ней
окровавленного молодого человека, бледного, как воск, с  закрытыми  глазами,
полуоткрытым ртом и бескровными губами,  обнаженного  по  поЯс,  в  багровых
ранах, неподвижного.
     ‘тарик задрожал всем телом; глаза его с  желтыми  от  старости  белками
затуманились и остекленели, лицо  осунулось,  покрылось  землистыми  тенЯми,
руки безжизненно повисли, точно в них сломалась пружина, раздвинутые  пальцы
старческих рук судорожно  вздрагивали,  колени  подогнулись,  распахнувшийсЯ
халат открыл худые голые ноги, заросшие седыми волосами; он прошептал:
     - Њариус!
     - ‘ударь! - сказал Ѓаск. - ѓосподина Њариуса только  что  принесли.  Ћн
пошел на баррикаду, и там...
     - Ћн убит! - воскликнул старик страшным голосом. - Ђх, разбойник!
     € вдруг, словно после загробного преображениЯ,  этот  столетний  старец
выпрЯмилсЯ во весь рост, как юноша.
     - ‘ударь! - сказал он. - ‚ы врач. ‘кажите мне только одно: он умер,  не
правда ли?
     „октор, встревоженный до последней степени, хранил молчание.
     ‡аломив руки, †ильнорман разразилсЯ горьким смехом:
     - Ћн умер! Ћн умер! Ћн дал себЯ убить на  баррикаде!  €з  ненависти  ко
мне! Ћн сделал это мне назло! Ћ кровопийца! ‚от каким он  вернулсЯ  ко  мне!
ѓоре мне, он умер!
     Ћн подошел к окну, распахнул его настежь,  как  будто  ему  не  хватало
воздуха, и, стоЯ лицом к лицу с тьмой, заговорил  в  ночь,  оглашаЯ  воплЯми
спЯщую улицу:
     - €сколот, изрублен, зарезан, искромсан, загублен, рассечен  на  куски!
Џосмотрите на него - каков негодЯй! Ћн прекрасно знал, что Я жду его, что  Я
велел приготовить длЯ него комнату, что Я повесил у  изголовьЯ  постели  его
детский портрет! Ћн отлично знал, что ему стоило  только  вернутьсЯ,  что  Я
призывал его долгие годы, что  целыми  вечерами  Я  просиживал  у  камелька,
сложив руки на коленЯх дурак дураком, не знаЯ, чем себЯ занЯть!  ’ы  отлично
понимал, что тебе стоит только вернутьсЯ и  сказать:  "‚от  и  Я!"  -  и  ты
станешь полным хозЯином, и Я буду повиноватьсЯ тебе, и ты будешь делать  все
что вздумаетсЯ с твоим старым растЯпой-дедом! ’ы это знал и все-таки  решил:
"Ќет, он роЯлист, Я не пойду к нему!" € ты побежал на баррикаду и дал  убить
себЯ из одного  окаЯнства,  назло,  чтобы  отомстить  за  мои  слова  о  его
светлости герцоге Ѓеррийском! ќто подло. ‹ожитесь после этого  в  постель  и
попробуйте спать спокойно! Ћн умер. ‚от оно, мое пробуждение.
     „октор начал тревожитьсЯ уже за обоих; покинув на  минуту  Њариуса,  он
подошел к †ильнорману и взЯл его за руку.  ‘тарик  обернулсЯ,  посмотрел  на
него расширенными, налившимисЯ кровью глазами и медленно произнес:
     - Ѓлагодарю вас, сударь. џ спокоен, Я мужчина, Я видел кончину ‹юдовика
естнадцатого и умею переносить испытаниЯ. Ќо вот что ужасно  -  это  мысль,
что все зло от ваших газет. Џускай у вас будут писаки, краснобаи,  адвокаты,
ораторы,  трибуны,  словопрениЯ,  прогресс,  просвещение,  права   человека,
свобода печати, но вот в каком виде принесут домой ваших детей! Ax,  Њариус,
это чудовищно! “бит! “мер раньше менЯ! Ќа баррикаде! Ђх, бандит! „октор! ‚ы,
кажетсЯ, живете в нашем квартале? џ хорошо вас знаю. џ часто вижу  из  окна,
как вы проезжаете мимо в кабриолете. џ вам все скажу. ‚ы  напрасно  думаете,
что Я сержусь. Ќа мертвых не  сердЯтсЯ.  ќто  было  бы  нелепо.  Ќо  ведь  Я
вырастил этого ребенка. џ был уже стар, когда он был еще малюткой. Ћн  играл
в парке ’юильри с лопаткой и  тележкой,  и,  чтобы  сторожа  не  ворчали,  Я
терпеливо заравнивал тростью все Ямки  в  песке  от  его  лопаточки.  €  вот
однажды он крикнул: "„олой ‹юдовика ‚осемнадцатого!" - и ушел из  дому.  ќто
не моЯ вина. Ћн был такой розовый, такой  белокурый.  Њать  его  умерла.  ‚ы
заметили, что маленькие дети все белокурые? Ћтчего это? Ћн сын одного из тех
луарских разбойников, но ведь дети не  отвечают  за  преступлениЯ  отцов.  џ
помню его, когда он был вот такого роста. …му никак не удавалось  выговорить
букву д. Ћн щебетал так нежно и так непонЯтно,  точно  птенчик.  Џомню,  как
однажды, возле статуи ѓеркулеса ”арнезского, все  обступили  этого  ребенка,
любуЯсь и восхищаЯсь им, до того он был хорош! ’олько  на  картинах  увидишь
такие очаровательные головки. Ќапрасно Я говорил  сердитым  голосом,  грозил
ему тростью, - он отлично понимал, что это не всерьез.  Љогда  по  утрам  он
вбегал ко мне в спальню, Я ворчал,  но  мне  казалось,  что  взошло  солнце.
Ќевозможно устоЯть против таких малышей. Ћни завладевают нами, держат  и  не
выпускают. Џо правде сказать, не  было  ничего  на  свете  прелестней  этого
ребенка. Џосле этого чего стоЯт  все  ваши  ‹афайеты,  Ѓенжамены  Љонстанты,
’иркюи де Љорсели, все те, кто отнЯл его у менЯ? ќто им даром не пройдет!
     Ћн приблизилсЯ  к  мертвенно  бледному,  безжизненному  Њариусу,  возле
которого хлопотал врач, и заломил руки. Ѓескровные губы его  шевелились  как
бы  непроизвольно,  из  них   вырывались,   словно   слабые   вздохи   среди
предсмертного хрипа, почти неуловимые, бессвЯзные слова:
     - Ђх, бессердечный! Ђх, Якобинец! ‡лодей! ђазбойник!
     “мирающий еле слышным голосом упрекал мертвеца.
     ‚нутренние потрЯсениЯ неизбежно должны излитьсЯ в словах, и  речь  деда
мало-помалу снова стала свЯзной, но ему не хватало  сил:  голос  звучал  так
глухо и слабо, как будто доносилсЯ с другого краЯ пропасти.
     - Њне все равно, Я и сам скоро умру. Џодумать только, разве  сыщетсЯ  в
Џариже такаЯ чудачка, котораЯ  была  бы  не  рада  составить  счастье  этого
негодника! Ѓессовестный! ‚место того чтобы веселитьсЯ и наслаждатьсЯ жизнью,
он пошел дратьсЯ и дал изрешетить себЯ пулЯми, как дурак! € было бы за  что!
‡а республику! ‚место того чтобы танцевать на балу в  омьер,  как  надлежит
молодым людЯм! ‚едь ему только двадцать  лет!  ђеспублика!  —то  за  чертова
чепуха! Ѓедные матери! ђожайте после этого  красивых  мальчиков!  €  вот  он
умер. ‡начит, из наших ворот выйдут одна за другой две похоронные процессии.
€так, ты отколол такую штуку ради прекрасных глаз генерала ‹амарка?  —ем  ты
ему обЯзан, генералу ‹амарку? ќтому рубаке, этому болтуну? Џошел  на  смерть
ради покойника! …сть от чего с ума сойти! Џоймите! „вадцать лет от  роду!  €
даже не оглЯнулсЯ на то, что осталось позади! € вот бедному старику придетсЯ
умирать в одиночестве. Џодыхай  в  своем  углу,  старый  филин!  Ќу  что  ж,
пожалуй, так лучше, именно этого Я и хотел, это убьет менЯ сразу. џ  слишком
стар, мне сто лет, мне сто тысЯч лет, мне уж давным-давно пора умереть. ќтот
удар доконает менЯ. ‡начит, все кончено. ‘лава богу! ‡ачем давать ему нюхать
нашатырь и пить всЯкую дрЯнь?  ‚ы  напрасно  терЯете  времЯ,  безмозглый  вы
лекарь! Ѓудет вам, он же умер, умер по-настоЯщему. “ж Я-то  понимаю  в  этом
толк, Я тоже мертвец. Ћн довел дело до конца. Џодлое, жалкое, гнусное времЯ!
‚от что Я думаю о вас, о ваших идеЯх, системах,  ваших  главарЯх,  оракулах,
врачах,  негодЯЯх-писателЯх,  прощелыгах-философах,  о   ваших   революциЯх,
которые за все шестьдесЯт лет только распугали ворон в ’юильри!  €  если  ты
настолько безжалостен, что погубил себЯ  ради  этого,  то  и  поделом,  Я  и
горевать о тебе не стану. ‘лышишь ли ты, убийца?
     ‚ эту минуту веки  Њариуса  медленно  раскрылись,  и  его  взглЯд,  еще
затуманенный забытьем, с удивлением обратилсЯ на †ильнормана.
     - Њариус! - вскричал старик. - Њариус, мой мальчик! „итЯ  мое!  „орогой
мой сын! ’ы открыл глаза, ты смотришь на менЯ, ты жив, благодарю тебЯ!
     € он упал без чувств.


         * Љнига четвертаЯ. †Ђ‚…ђ ‘Ѓ€‹‘џ ‘ Џ“’€ * 

     Њедленным шагом †авер удалилсЯ с улицы ‚ооруженного человека.
     ‚первые в жизни он шел опустив  голову,  и  также  впервые  в  жизни  -
заложив руки за спину.
     „о этого днЯ из двух поз Ќаполеона †авер  заимствовал  только  ту,  что
выражает  уверенность,  -  руки,  скрещенные  на  груди,  поза,   выражающаЯ
нерешительность - руки за спиной, - была ему незнакома. Ќо теперь  произошел
перелом, в его медлительной, угрюмой походке ощущалась душевнаЯ тревога.
     Ћн углубилсЯ во тьму уснувших улиц.
     Ћднако его путь лежал в определенном направлении.
     ‘вернув кратчайшей дорогой к ‘ене, он вышел на набережную ‚Язов,  пошел
вдоль  берега,  миновал  ѓревскую  площадь  и  остановилсЯ  на  углу   моста
Ѓогоматери, не доходЯ караульного поста  на  площади  атле.  ‚  этом  месте
огороженнаЯ мостами Ѓогоматери и ЊенЯл, а с боков набережными  ‘ыромЯтной  и
–веточной,  ‘ена  образует  нечто  вроде  квадратного  озера   с   быстриной
посредине.
     ‹одочники избегают этого участка ‘ены. Ќичего нет опаснее ее  быстрины,
котораЯ в те времена еще была зажата здесь с боков и  гневно  бурлила  между
сваЯми мельницы, выстроенной на мосту и впоследствии разрушенной. „ва моста,
расположенные на таком близком расстоЯнии, еще  увеличивают  опасность,  так
как вода со страшной силой  устремлЯетсЯ  под  их  арки.  Ћна  катитсЯ  туда
широкими  бурными   потоками,   клокочет   и   вздымаетсЯ,   волны   Яростно
набрасываютсЯ на мостовые быки, словно стараЯсь вырвать их с корнем  мощными
водЯными канатами. “павший туда человек уже не всплывет на поверхность, даже
лучшие пловцы здесь тонут.
     †авер облокотилсЯ на парапет,  подперев  обеими  руками  подбородок,  и
задумалсЯ, машинально запустив пальцы в свои густые бакенбарды.
     ‚ его душе произошел перелом, переворот, катастрофа,  ему  было  о  чем
подумать.
     ‚от уже несколько часов, как он не узнавал сам себЯ. Ћн был в смЯтении;
ум его, столь Ясный в своей  слепоте,  потерЯл  присущую  ему  прозрачность;
чистый кристалл замутилсЯ. †авер чувствовал, что понЯтие долга раздвоилось в
его сознании, и не мог  скрыть  этого  от  себЯ.  Љогда  он  так  неожиданно
встретил на берегу ‘ены †ана  ‚альжана,  в  нем  проснулсЯ  инстинкт  волка,
наконец-то схватившего добычу, и вместе с тем инстинкт собаки, котораЯ вновь
нашла своего хозЯина.
     Ћн видел перед собою два пути, одинаково прЯмых, но их  было  два;  это
ужасало его, так как всю жизнь он следовал только по одной прЯмой линии.  €,
что особенно мучительно, оба пути были противоположны. ЉаждаЯ из этих прЯмых
линий исключала другую. ЉотораЯ же из двух правильна?
     Џоложение его было невыразимо трудным.
     Ѓыть обЯзанным жизнью преступнику, признать этот долг и возвратить его;
наперекор себе  самому  сравнЯтьсЯ  с  закоренелым  злодеем,  отплатить  ему
услугой за услугу; дойти до того, чтобы сказать себе: "“ходи!", а  ему:  "’ы
свободен!"; пожертвовать долгом, этой  общей  длЯ  всех  обЯзанностью,  ради
побуждений личных, и вместе с тем чувствовать за личными побуждениЯми  некий
столь же общеобЯзательный, а может быть, и высший закон;  предать  общество,
чтобы остатьсЯ верным своей  совести!  Ќадо  же,  чтобы  все  эти  нелепости
произошли на самом деле и свалились именно на него! ‚от что его доконало.
     ‘лучилось нечто неслыханное, удивившее его: †ан ‚альжан его пощадил; но
случилось и другое, что  окончательно  его  сразило:  он  сам  пощадил  †ана
‚альжана.
     „о чего же он дошел? Ћн старалсЯ понЯть и не узнавал себЯ.
     —то же делать? ‚ыдать †ана ‚альжана было дурно; оставить †ана  ‚альжана
на свободе тоже было преступно. ‚ первом случае представитель  власти  падал
ниже последнего каторжника; во втором - колодник возвышалсЯ  над  законом  и
попирал его ногами. ‚ обоих случаЯх обесчещенным оказывалсЯ он,  †авер.  —то
бы он ни решил, исход один - конец. ‚ судьбе человека  встречаютсЯ  отвесные
кручи, откуда не спастись, откуда  всЯ  жизнь  кажетсЯ  глубокой  пропастью.
†авер стоЯл на краю такого обрыва.
     Ћсобенно  угнетала  его  необходимость  размышлЯть.   †естокаЯ   борьба
противоречивых  чувств  принуждала  его  к  этому.  Њыслить  было  длЯ  него
непривычно и необыкновенно мучительно.
     ‚  мыслЯх  всегда  кроетсЯ  известнаЯ  долЯ  тайной  крамолы,   и   его
раздражало, что он не уберегсЯ от этого.
     ‹юбаЯ мысль, выходЯщаЯ за пределы узкого круга  его  обЯзанностей,  при
всех обстоЯтельствах представилась бы ему  бесполезной  и  утомительной;  но
думать о событиЯх истекшего днЯ казалось ему пыткой. Ћднако, после  стольких
потрЯсений, необходимо было заглЯнуть в свою совесть и отдать себе  отчет  о
самом себе.
     Ћн ужасалсЯ тому, что  сделал.  Ћн,  †авер,  вопреки  всем  полицейским
правилам, всем  политическим  и  юридическим  установлениЯм,  всему  кодексу
законов,  счел  возможным  отпустить  преступника  на   свободу;   так   ему
заблагорассудилось; он подменил своими личными интересами интересы общества.
Ќеслыханно! ‚сЯкий раз, возвращаЯсь к этому не имеющему  названиЯ  поступку,
он содрогалсЯ с головы до ног. Ќа что решитьсЯ? …му  оставалось  одно  -  не
терЯЯ времени, вернутьсЯ на улицу ‚ооруженного человека и взЯть  под  стражу
†ана ‚альжана. Љонечно, следовало поступить только так. Ќо он не мог.
     —то-то преграждало ему путь в ту сторону.
     Ќо что же? —то именно? ђазве  существует  на  свете  что-нибудь,  кроме
судов, судебных приставов, полиции и властей? †авер был потрЯсен.
     Љаторжник, личность которого неприкосновенна! Ђрестант, неуловимый  длЯ
полиции! € все это по вине †авера!
     ђазве не ужасно,  что  †авер  и  †ан  ‚альжан,  два  человека,  целиком
принадлежащие закону и созданные один, чтобы карать, другой,  чтобы  терпеть
кару, вдруг оба дошли до того, что попрали закон?
     Љак же так? Ќеужели могут произойти столь чудовищные вещи, и  никто  не
будет наказан? Ќеужели †ан ‚альжан оказалсЯ сильнее установленного порЯдка и
останетсЯ на свободе, а он, †авер, будет по-прежнему получать  жалованье  от
казны?
     …го раздумье становилось все более мрачным.
     Ћн мог бы, помимо всего прочего, упрекнуть себЯ еще  и  за  бунтовщика,
которого доставил на улицу ‘естер страстей господних, но он даже не думал  о
нем. Њелкий проступок затмевала более тЯжкаЯ вина.  Љроме  того,  бунтовщик,
несомненно, был  мертв,  а  со  смертью,  согласно  закону,  прекращаетсЯ  и
преследование.
     †ан ‚альжан - вот тЯжкий груз, давивший на его совесть.
     †ан ‚альжан сбивал его с толку. ‚се правила, служившие  ему  опорой  на
протЯжении всей жизни, рушились перед лицом этого человека. ‚еликодушие †ана
‚альжана по отношению к нему, †аверу, подавлЯло его.  „ругие  поступки  †ана
‚альжана, которые прежде он считал лживыми и безрассудными, теперь  ЯвлЯлись
ему в истинном свете. ‡а †аном ‚альжаном вставал образ Њадлена,  и  два  эти
лица, наплываЯ друг на друга, сливались в одно, светлое и благородное. †авер
чувствовал, как в душу его закрадываетсЯ нечто  недопустимое  -  преклонение
перед каторжником. “важение к острожнику,  мыслимо  ли  это?  Ћн  дрожал  от
волнениЯ, но не мог справитьсЯ с собой. Љак  он  ни  противилсЯ  этому,  ему
приходилось признать в глубине души нравственное превосходство отверженного.
ќто было нестерпимо.
     Њилосердный злодей, сострадательный каторжник,  кроткий,  великодушный,
который помогает в беде, воздает добром за зло, прощает своим ненавистникам,
предпочитает жалость мести, который готов  скорее  погибнуть,  чем  погубить
врага,  и  спасает   человека,   который   оскорбил   его,   -   преступник,
коленопреклоненный на высотах добродетели, более близкий  к  ангелу,  чем  к
человеку! †авер вынужден был  признать,  что  подобное  диво  существует  на
свете.
     „альше так продолжатьсЯ не могло.
     Џравда, - и мы на этом настаиваем, - †авер не  без  борьбы  отдалсЯ  во
власть чудовищу, нечестивому ангелу, презренному герою,  который  вызывал  в
нем почти в равной мере и негодование и восхищение. Љогда он ехал  в  карете
один на один с †аном ‚альжаном, сколько раз в нем возмущалсЯ  и  рычал  тигр
законности! ‘колько раз его одолевало желание броситьсЯ  на  †ана  ‚альжана,
схватить его и растерзать, иными словами,  арестовать!  ‚  самом  деле,  что
могло быть проще? Љрикнуть, поравнЯвшись с первым же караульным постом  "‚от
беглый каторжник, укрывающийсЯ от правосудиЯ!" Џозвать жандармов и  заЯвить:
"Ѓерите его!" Џотом уйти, оставить им проклЯтого злодеЯ и больше  ничего  не
знать, ни во что не вмешиватьсЯ. ‚едь этот  человек  -  пожизненный  пленник
закона; пусть закон  и  распорЯжаетсЯ  им,  как  пожелает.  —то  может  быть
справедливее? ‚се это †авер говорил себе; более того, он хотел  действовать,
хотел схватить свою жертву, но и тогда и теперь был не в силах это  сделать;
всЯкий раз, как его рука судорожно протЯгивалась к вороту †ана ‚альжана, она
падала, словно была налита свинцом, а в глубине его сознаниЯ  звучал  голос,
странный голос, кричавший ему: "•орошо! Џредай своего  спасителЯ.  Ђ  затем,
как Џонтий Џилат, вели принести сосуд с водой и умой свои когти".
     Џотом его мысли обращались на него самого, и рЯдом с величавым  образом
†ана ‚альжана он видел себЯ, †авера, жалким и униженным.
     …го благодетелем был каторжник!
     ‚ сущности с какой стати он разрешил этому человеку подарить ему жизнь?
Ћн имел право быть убитым на баррикаде. …му следовало  воспользоватьсЯ  этим
правом. Ћн должен  был  позвать  других  повстанцев  на  помощь  и  насильно
заставить их расстрелЯть себЯ. ’ак было бы лучше.
     Њучительнее всего была утрата веры в себЯ. Ћн потерЯл почву под ногами.
Ћт жезла закона в его руке остались  одни  лишь  обломки.  Ќеведомые  раньше
сомнениЯ  одолевали  его.  ‚  нем  происходил  нравственный  перелом,  некое
откровение, глубоко отличное  от  того  правосознаниЯ,  какое  до  сей  поры
служило единственным мерилом его  поступков.  ЋставатьсЯ  в  рамках  прежней
честности казалось ему недостаточным. –елый рой неожиданных событий обступил
его и поработил. Ќовый  мир  открылсЯ  его  душе;  благодеЯние,  принЯтое  и
вознагражденное,   самоотверженность,   милосердие,    терпимость,    победа
состраданиЯ над  суровостью,  доброжелательство,  отмена  приговора,  пощада
осужденному,  слезы  в  очах  правосудиЯ,  некаЯ  непостижимаЯ  божественнаЯ
справедливость, противоположнаЯ справедливости  человеческой.  Ћн  видел  во
мраке грозный восход неведомого солнца; оно ужасало и ослеплЯло  его.  ”илин
был вынужден смотреть глазами орла.
     Ћн говорил себе: значит, правда,  что  бывают  исключениЯ,  что  власть
может заблуждатьсЯ, что перед  некоторыми  ЯвлениЯми  правило  становитсЯ  в
тупик, что не все умещаетсЯ  в  своде  законов,  что  приходитсЯ  покорЯтьсЯ
непредвиденному,  что  добродетель  каторжника  может  расставить  сети  длЯ
добродетели чиновника, что чудовищное  может  обернутьсЯ  божественным,  что
жизнь таит в себе подобные западни, и думал с отчаЯнием, что он  и  сам  был
захвачен врасплох.
     Ћн вынужден был признать,  что  добро  существует.  Љаторжник  оказалсЯ
добрым. € сам он - неслыханное дело! - только что проЯвил  доброту.  ‡начит,
он обесчестил себЯ.
     Ћн считал себЯ подлецом. Ћн внушал ужас самому себе.
     €деал  длЯ  †авера  заключалсЯ  не  в  том,  чтобы   быть   человечным,
великодушным, возвышенным, а  в  том,  чтобы  быть  безупречным.  €  вот  он
совершил проступок.
     Љак он дошел до этого? Љак все это  случилось?  Ћн  и  сам  не  мог  бы
сказать. Ћн сжимал голову обеими руками, но сколько ни думал, ничего не  мог
объЯснить.
     ђазумеетсЯ, он все времЯ намеревалсЯ  передать  †ана  ‚альжана  в  руки
правосудиЯ, чьим пленником был †ан ‚альжан и чьим рабом был он, †авер.  Џока
†ан ‚альжан находилсЯ в его власти, он ни разу не призналсЯ себе, что втайне
решил отпустить его. ‘ловно без его ведома, рука его сама собой разжалась  и
выпустила пленника.
     Њножество жгучих, мучительных загадок предстало перед ним.  Ћн  задавал
себе вопросы и отвечал на них, но ответы  пугали  его.  Ћн  спрашивал  себЯ:
"Љогда Я попалсЯ в лапы этому каторжнику, безумцу,  которого  Я  безжалостно
преследовал, и он мог отомстить мне и даже должен был отомстить,  не  только
из злопамЯтства, но и ради собственной безопасности, -  что  же  он  сделал,
даровав мне жизнь и пощадив менЯ? €сполнил свой долг? Ќет. Ќечто большее.  Ђ
Я, когда тоже пощадил его, - что Я сделал? ‚ыполнил свой  долг?  Ќет.  Ќечто
большее. ‘ледовательно, существует нечто  большее,  чем  выполнение  долга?"
‡десь он терЯлсЯ, душевное его равновесие нарушалось; одна чаша весов падала
в пропасть, другаЯ взлетала к небу, и та, что была наверху, устрашала †авера
не меньше, чем та, что была внизу. Ћн отнюдь не  был  ни  вольтерьЯнцем,  ни
философом, ни неверующим - напротив, он чувствовал инстинктивное почтение  к
официальной  религии,   однако   рассматривал   ее   как   возвышенный,   но
несущественный элемент социального целого;  установленный  порЯдок  был  его
единственным догматом и вполне его удовлетворЯл;  с  тех  пор  как  он  стал
зрелым человеком и чиновником, он обратил почти все свое религиозное чувство
на полицию и служил сыщиком, - мы  говорим  это  без  малейшей  насмешки,  с
полной серьезностью, - служил  сыщиком,  как  служат  свЯщенником.  Ћн  знал
своего начальника, г-на †иске, и до сей поры ни разу  не  подумал  о  другом
начальнике - о господе боге.
     ‚незапно  почувствовав  этого  нового  хозЯина,  бога,  он   пришел   в
замешательство.
     Ќеожиданно оказавшись перед лицом бога, он растерЯлсЯ; он не знал,  как
вести себЯ с таким властелином; ему было известно,  что  подчиненный  всегда
обЯзан слепо повиноватьсЯ, не имеЯ права  ни  ослушатьсЯ,  ни  порицать,  ни
оспаривать, и  что  в  случае  слишком  странного  приказа  у  подначального
остаетсЯ оди