ен.
     -- Љак он глЯдит на маленькую плЯсунью! -- сказала „иана де Љристейль.
     -- ѓоре цыганке!  -- произнесла ”лер-де-‹ис -- Ћн терпеть не  может это
племЯ.
     -- Ћчень  жаль, если это  так, -- заметила Ђмлотта де Њонмишель, -- она
чудесно плЯшет.
     --  Џрекрасный  ”еб,  --  сказала  ”лер-де-‹ис,  --  вам  эта цыганочка
знакома. ‘делайте ей знак, чтобы она пришла сюда. ќто нас позабавит.
     -- Ћ да! -- воскликнули все девушки, захлопав в ладоши.
     -- Ќо это безумие, -- возразил ”еб. -- Ћна, по всей вероЯтности, забыла
менЯ, а Я даже не знаю, как ее зовут. ‚прочем, раз вам это угодно, сударыни,
Я все-таки попытаюсь.
     Џерегнувшись через перила, он крикнул:
     -- ќй, малютка!
     ЏлЯсуньЯ  как  раз в  эту  минуту  опустила  бубен. Ћна обернулась в ту
сторону, откуда послышалсЯ оклик, ее сверкающий взор остановилсЯ на ”ебе,  и
она замерла на месте.
     -- ќй, малютка! -- повторил капитан и поманил ее рукой.
     –ыганка еще раз взглЯнула на него, затем так  зарделась, словно в  лицо
ей пахнуло огнем, и, взЯв бубен под мышку, медленной поступью, неуверенно, с
помутившимсЯ взглЯдом птички,  поддавшейсЯ  чарам змеи,  направилась  сквозь
толпу изумленных зрителей к двери дома, откуда ее звал ”еб.
     Њгновение спустЯ ковроваЯ портьера  приподнЯлась, и на пороге поЯвилась
цыганка,  раскрасневшаЯсЯ,  смущеннаЯ,  запыхавшаЯсЯ,  потупив свои  большие
глаза, не осмеливаЯсь ступить ни шагу дальше.
     Ѓеранжера захлопала в ладоши.
     –ыганка продолжала неподвижно стоЯть на пороге.
     …е поЯвление  оказало на молодых девушек странное действие. €ми владело
смутное и  бессознательное  желание  пленить красивого  офицера; мишенью  их
кокетства был его блестЯщий мундир;  с тех пор как  он здесь поЯвилсЯ, между
ними  началось тайное, глухое, едва  сознаваемое ими  соперничество, которое
тем  не  менее  ежеминутно проЯвлЯлось в  их жестах и  речах. ‚се  они  были
одинаково  красивы и потому сражались равным  оружием;  каждаЯ из  них могла
надеЯтьсЯ   на  победу.  –ыганка  сразу  нарушила  это  равновесие.  „евушка
отличалась  такой  поразительной  красотой,  что  в  ту  минуту,  когда  она
показалась  на пороге, комнату  словно озарило сиЯние. ‚  тесной гостиной, в
темной раме панелей и обоев она была несравненно прекраснее и блистательнее,
чем на площади. Ћна  была словно факел, внесенный  из света во мрак. ‡натные
девицы были ослеплены. ЉаждаЯ из них почувствовала себЯ уЯзвленной, и потому
они без всЯкого предварительного  сговора между собой (да проститсЯ нам  это
выражение!) тотчас  переменили  тактику. Ћни  отлично  понимали друг  друга.
€нстинкт  объединЯет женщин  гораздо быстрее,  нежели разум -- мужчин. Џеред
ними  поЯвилсЯ противник;  это  почувствовали все и сразу сплотились.  Љапли
вина  достаточно,   чтобы   окрасить  целый  стакан  воды;  чтобы  испортить
настроение целому  собранию  хорошеньких  женщин, достаточно поЯвлениЯ более
красивой, в особенности, если в их обществе всего лишь один мужчина.
     Џрием, оказанный  цыганке, был удивительно холоден.  ЋглЯдев  ее сверху
донизу,  они посмотрели  друг на друга,  и этим все было сказано!  ‚се  было
понЯтно без слов. Њежду  тем девушка ждала,  что с ней заговорЯт, и  была до
того смущена, что не смела поднЯть глаз.
     Љапитан первый нарушил молчание.
     --  ЉлЯнусь честью, --  проговорил он своим самоуверенным и  пошловатым
тоном, -- очаровательное создание! —то вы скажете, прелестнаЯ ”лер?
     ќто замечание, которое более деликатный поклонник сделал бы вполголоса,
не   могло   способствовать   тому,   чтобы   рассеЯть   женскую   ревность,
насторожившуюсЯ при поЯвлении цыганки.
     ”лер-де-‹ис, с гримаской притворного пренебрежениЯ, ответила капитану:
     -- Ќедурна!
     Ћстальные перешептывались.
     Ќаконец  г-жа Ђлоиза, не менее  встревоженнаЯ, чем  другие, если не  за
себЯ, то за свою дочь, сказала:
     -- Џодойди поближе, малютка.
     --  Џодойди  поближе,  малютка!  -- с  комической  важностью  повторила
Ѓеранжера, едва доходившаЯ цыганке до поЯса.
     –ыганка приблизилась к знатной даме.
     -- Џрелестное дитЯ!  -- сделав несколько  шагов ей навстречу, напыщенно
произнес капитан. -- Ќе знаю, удостоюсь ли Я великого счастьЯ быть  узнанным
вами...
     „евушка  улыбнулась  ему  и  поднЯла  на  него взглЯд, полный  глубокой
нежности.
     -- Ћ да! -- ответила она.
     -- “ нее хорошаЯ памЯть, -- заметила ”лер-де‹ис.
     -- Ђ как  вы  быстро убежали в тот  вечер! -- продолжал ”еб. -- ђазве Я
вас напугал?
     -- Ћ нет! -- ответила цыганка.
     ‚ том,  как  было  произнесено это  "о нет!"  вслед  за  "о да!  ", был
какой-то особенный оттенок, который задел ”лер-де-‹ис.
     -- ‚ы вместо себЯ, моЯ прелесть, оставили угрюмого  чудака, горбатого и
кривого,  кажетсЯ звонарЯ  архиепископа, -- продолжал капитан, Язык которого
тотчас же развЯзалсЯ в разговоре с уличной девчонкой. -- Њне сказали, что он
побочный сын какого-то архидьЯкона, а по природе своей -- сам дьЯвол. “ него
потешное   имЯ:  его  зовут  не   то  "‚еликаЯ   пЯтница",  не  то  "‚ербное
воскресенье",  не то  "Њасленица", право,  не помню. Ћдним  словом, название
большого праздника! € он имел  смелость вас  похитить, словно вы созданы длЯ
звонарей! ќто уж слишком! —ерт возьми, что от вас было нужно этому нетопырю?
‚ы не знаете?
     -- Ќе знаю, -- ответила она.
     -- Љакова  дерзость! Љакой-то  звонарь похищает девушку, точно  виконт!
„еревенский браконьер в погоне за дворЯнской дичью! ќто неслыханно! ‚прочем,
он за  это  дорого поплатилсЯ.  Џьера  ’ортерю --  самый крутой из  конюхов,
чистЯщих скребницей шкуру мошенников, и Я могу вам сообщить, если только это
вам  доставит  удовольствие,  что  он очень  ловко  обработал  спину  вашего
звонарЯ.
     --  ЃеднЯга!  --  произнесла  цыганка,   в  памЯти  которой  эти  слова
воскресили сцену у позорного столба. Љапитан громко расхохоталсЯ.
     -- —ерт подери! ’ут сожаление так же уместно, как перо в заду у свиньи.
Џусть Я буду брюхат, как папа, если...
     Ќо тут он спохватилсЯ:
     -- Џростите, сударыни, Я, кажетсЯ, сморозил какую-то глупость?
     -- ”и, сударь! -- сказала ѓайльфонтен.
     --  Ћн  говорит Языком этой особы! --  заметила вполголоса ”лер-де-‹ис,
досада которой росла  с каждой минутой.  ќта досада отнюдь  не  уменьшилась,
когда  она заметила,  что  капитан, в восторге от цыганки, а  еще  больше от
самого  себЯ,  повернулсЯ  на каблуках  и с грубой  простодушной  солдатской
любезностью повторил:
     -- ЉлЯнусь душой, прехорошенькаЯ девчонка!
     --  Ќо  в довольно диком нарЯде, --  обнажаЯ в улыбке  свои  прелестные
зубы, сказала „иана де Љристейль.
     ќто замечание  было  лучом света  длЯ  остальных. Ћно обнаружило слабое
место цыганки. Ѓессильные уЯзвить ее красоту, они набросились на ее одежду.
     -- —то это тебе вздумалось, моЯ милаЯ, -- сказала Ђмлотта де Њонмишель,
-- шататьсЯ по улицам без шемизетки и косынки?
     -- Ђ юбчонка такаЯ короткаЯ -- просто ужас! -- добавила ѓайльфонтен.
     --  ‡а  ваш  золоченый  поЯс, милочка, --  довольно  кисло  проговорила
”лер-де-‹ис, -- вас может забрать городскаЯ стража.
     -- Њалютка, малютка,  --  присовокупила с жестокой усмешкой  Љристейль,
если бы  ты  пристойным образом прикрыла плечи рукавами,  они не загорели бы
так на солнце.
     Љрасавицы-девушки,  с  их  Ядовитыми  и злыми  Язычками,  извивающиесЯ,
скользЯщие, суетЯщиесЯ вокруг  уличной плЯсуньи, представлЯли собою зрелище,
достойное  более  тонкого  зрителЯ, чем  ”еб.  ќти грациозные созданиЯ  были
бесчеловечны. ‘о злорадством они разбирали ее убогий  и причудливый нарЯд из
блесток  и мишуры. ‘мешкам,  издевкам, унижениЯм не  было конца. џзвительные
насмешки,  выражениЯ  высокомерного доброжелательства  и  злобные взглЯды...
ќтих девушек можно было принЯть за римских патрицианок, длЯ забавы втыкающих
в грудь красивой  невольницы золотые булавки. Ћни напоминали  изЯщных борзых
на охоте; раздув ноздри, сверкаЯ  глазами, кружатсЯ они вокруг бедной лесной
лани, разорвать которую им запрещает строгий взглЯд господина.
     „а  и  что собой  представлЯла жалкаЯ  уличнаЯ  плЯсуньЯ  рЯдом с этими
знатными  девушками? Ћни не считались  с ее присутствием и вслух  говорили о
ней, как о чем-то неопрЯтном, ничтожном, хотЯ и довольно красивом.
     –ыганка не была не чувствительна к этим  булавочным уколам. Џо временам
румЯнец стыда  окрашивал ее щеки и  молниЯ гнева вспыхивала  в  очах;  слово
презрениЯ, казалось, готово было сорватьсЯ с ее уст, и на лице ее поЯвлЯлась
пренебрежительнаЯ  гримаска,  уже  знакомаЯ  читателю.  Ќо  она молчала. Ћна
стоЯла неподвижно и смотрела на ”еба  покорным, печальным  взглЯдом.  ‚ этом
взглЯде таились счастье и нежность. Њожно было подумать, что она  сдерживала
себЯ, боЯсь быть изгнанной отсюда.
     Ђ  ”еб  посмеивалсЯ  и  вступалсЯ  за цыганку, побуждаемый  жалостью  и
нахальством.
     -- Ќе обращайте на  них вниманиЯ, малютка! --  повторЯл  он, позвЯкиваЯ
своими золотыми шпорами. --  ‚аш нарЯд, конечно,  немного  странен и дик, но
длЯ такой хорошенькой девушки это ничего не значит!
     --  Ѓоже!  --  воскликнула  белокураЯ  ѓайльфонтен,  с  горькой улыбкой
выпрЯмлЯЯ свою лебединую шею. --  џ вижу, что  королевские стрелки  довольно
легко воспламенЯютсЯ от прекрасных цыганских глаз!
     -- Ђ почему бы и нет? -- проговорил ”еб.
     Џри  этом  столь  небрежном  ответе,  брошенном  наудачу,  как  бросают
подвернувшийсЯ   камешек,   даже   не   глЯдЯ,   куда  он  упадет,   Љоломба
расхохоталась, за ней „иана, Ђмлотта и ”лер-де-‹ис, но у последней  при этом
выступили слезы.
     –ыганка,  опустившаЯ  глаза  при  словах Љоломбы де  ѓайльфонтен, вновь
устремила на ”еба взор, сиЯвший  гордостью  и счастьем. ‚  это мгновение она
была поистине прекрасна.
     ЏочтеннаЯ дама, наблюдавшаЯ эту  сцену, чувствовала себЯ оскорбленной и
ничего не понимала.
     -- ЏресвЯтаЯ дева!  -- воскликнула она. -- —то  это путаетсЯ у менЯ под
ногами? Ђх, мерзкое животное!
     ’о была козочка, прибежавшаЯ сюда в поисках своей хозЯйки; бросившись к
ней, она  по дороге  запуталась  рожками в том  ворохе  материи,  в  который
сбивались одежды благородной дамы, когда она садилась.
     ќто отвлекло внимание присутствующих. –ыганка молча высвободила козу.
     --  Ђ!  ‚от и  маленькаЯ  козочка с  золотыми  копытцами! -- прыгаЯ  от
восторга, воскликнула Ѓеранжера.
     –ыганка  опустилась  на колени и  прижалась щекой к  ласкавшейсЯ  к ней
козочке. Ћна словно просила прощениЯ за то, что покинула ее.
     ‚ это времЯ „иана нагнулась к уху Љоломбы:
     -- Ѓоже мой, как же Я  не подумала об  этом раньше? ‚едь это цыганка  с
козой.  ѓоворЯт,  она  колдуньЯ,  а  ее коза умеет  разделывать всевозможные
чудеса!
     -- Џусть коза и нас позабавит каким-нибудь чудом, -- сказала Љоломба.
     „иана и Љоломба с живостью обратились к цыганке:
     -- Њалютка! ‡аставь свою козу сотворить какоенибудь чудо.
     -- џ не понимаю вас, -- ответила плЯсуньЯ.
     -- Ќу, какое-нибудь волшебство, колдовство, одним словом -- чудо!
     -- Ќе понимаю.
     €  она опЯть принЯлась ласкать  хорошенькое животное, повторЯЯ: "„жали!
„жали!"
     ‚ это мгновенье ”лер-де-‹ис заметила расшитый кожаный мешочек, висевший
на шее козочки.
     -- —то это такое? -- спросила она у цыганки.
     –ыганка поднЯла на нее свои большие глаза и серьезно ответила:
     -- ќто моЯ тайна.
     "•отела бы Я знать, что у тебЯ за тайна", -- подумала ”лер-де-‹ис.
     Њежду  тем почтеннаЯ дама, встав  с недовольным  видом со своего места,
сказала:
     -- Ќу, цыганка, если  ни  ты, ни твоЯ коза не можете ничего проплЯсать,
то что же вам здесь нужно?
     –ыганка, не отвечаЯ,  медленно направилась  к двери. Ќо  чем ближе  она
подвигалась  к  выходу,  тем  медленнее  становилсЯ  ее  шаг.  Љазалось,  ее
удерживал какой-то  невидимый магнит. ‚незапно, обратив свои влажные от слез
глаза к ”ебу, она остановилась.
     -- ЉлЯнусь богом, -- воскликнул капитан, --  так уходить не полагаетсЯ!
‚ернитесь и проплЯшите нам что-нибудь. Ђ кстати, душенька, как вас звать?
     -- ќсмеральда, -- ответила плЯсуньЯ, не отводЯ от него взора.
     “слышав это странное имЯ, девушки громко захохотали.
     -- Љакое ужасное имЯ длЯ девушки! -- воскликнула „иана.
     -- ‚ы видите теперь, что это колдуньЯ! -- сказала Ђмлотта.
     -- Ќу, милаЯ моЯ,  -- торжественно произнесла г-жа Ђлоиза, -- такое имЯ
нельзЯ выудить из купели, в которой крестЯт младенцев.
     Њежду тем Ѓеранжера, неприметно  длЯ других, успела с помощью марципана
заманить  козочку  в  угол  комнаты.  —ерез   минуту  они  уже  подружились.
‹юбопытнаЯ девочка снЯла мешочек, висевший на шее у козочки, развЯзала его и
высыпала на циновку содержимое. ќто  была азбука,  каждаЯ буква которой была
написана  отдельно  на маленькой дощечке  из букового дерева. Љак только эти
игрушки  рассыпались  по  циновке,  ребенок, к своему изумлению, увидел, что
коза принЯлась  за одно  из своих  "чудес":  она стала отодвигать  золоченым
копытцем определенные  буквы  и,  потихоньку подталкиваЯ, располагать  их  в
известном порЯдке. Џолучилось слово, по-видимому, хорошо знакомое ей, -- так
быстро и  без  заминки  она его  составила.  ‚осторженно  всплеснув  руками,
Ѓеранжера воскликнула:
     -- ЉрестнаЯ! Џосмотрите, что сделала козочка!
     ”лер-де-‹ис  подбежала  и  вздрогнула.  ђазложенные   на   полу   буквы
составлЯли слово:
     ”…Ѓ
     --  ќто написала коза? --  прерывающимсЯ  от волнениЯ голосом  спросила
она.
     -- „а, крестнаЯ, -- ответила Ѓеранжера.
     ‘омнений быть не могло: ребенок не умел писать.
     "’ак вот ее тайна! -- подумала ”лер-де-‹ис.
     Ќа возглас ребенка прибежали мать, девушки, цыганка и офицер.
     –ыганка  увидела, какую оплошность сделала ее козочка.  Ћна  вспыхнула,
затем побледнела;  словно уличеннаЯ в преступлении,  всЯ  дрожа,  стоЯла она
перед капитаном, а тот глЯдел на нее с удивленной и самодовольной улыбкой.
     -- ”еб! -- шептали пораженные девушки. -- Ќо ведь это имЯ капитана!
     -- “ вас отличнаЯ  памЯть! -- сказала ”лер-де-‹ис окаменевшей  цыганке.
Џотом,  разразившись   рыданиЯми,  она  горестно  пролепетала,  закрыв  лицо
прекрасными руками:  "Ћ, это колдуньЯ!" Ђ в глубине ее сердца  какой-то  еще
более горестный голос прошептал: "ќто соперница".
     ”лер-де-‹ис упала без чувств.
     --  „очь моЯ! „очь моЯ! -- вскричала испуганнаЯ мать. -- “бирайсЯ  вон,
чертова цыганка!
     ќсмеральда  мигом  подобрала  злополучные буквы,  сделала знак „жали  и
убежала, между тем как ”лерде-‹ис выносили в другую дверь.
     Љапитан  ”еб, оставшись  в  одиночестве,  колебалсЯ с минуту, куда  ему
направитьсЯ, а затем последовал за цыганкой.


        II. ‘вЯщенник и философ -- не одно и то же

     ‘вЯщенник,  которого  девушки  заметили  на верхушке северной  башни  и
который  так  внимательно  следил,  перегнувшись  через перила,  за  плЯской
цыганки, был действительно архидьЯкон Љлод ”ролло.
     Ќаши  читатели  не  забыли  таинственной  кельи,  устроенной  длЯ  себЯ
архидьЯконом в этой башне. (Њежду прочим, Я  в этом не уверен, но, возможно,
это  та самаЯ кельЯ,  внутрь которой  можно заглЯнуть еще  и  теперь  сквозь
четырехугольное слуховое оконце, проделанное  на высоте человеческого роста,
с восточной стороны площадки, откуда устремлЯютсЯ  ввысь башни собора.  Ќыне
это голаЯ,  пустаЯ, обветшалаЯ каморка,  плохо отштукатуренные стены которой
там  и сЯм  "украшены" отвратительными пожелтевшими гравюрами, изображающими
фасады разных  соборов. Ќадо полагать, что эту дыру населЯют летучие  мыши и
пауки,  а следовательно, там  ведетсЯ двойнаЯ  истребительнаЯ  война  против
мух.)
     …жедневно за час до заката архидьЯкон поднималсЯ по башенной лестнице и
запиралсЯ в  келье, порой проводЯ в ней целые ночи. ‚ этот день,  когда  он,
дойдЯ  до  низенькой двери  своего убежища,  вкладывал  в замочную  скважину
замысловатый ключ, который он  неизменно носил при себе в кошеле, висевшем у
него на поЯсе, до  его слуха долетели  звуки бубна  и  кастаньет. ‡вуки  эти
неслись с ‘оборной площади. ‚ келье, как  мы уже упоминали, было только одно
окошечко, выходившее на купол  собора.  Љлод ”ролло поспешно выдернул ключ и
минуту спустЯ стоЯл уже  на  верхушке башни в той мрачной и  сосредоточенной
позе, в которой его и заметили девицы.
     Ћн  стоЯл  там, серьезный, неподвижный,  поглощенный одним-единственным
зрелищем,  одной-единственной мыслью.  ‚есь Џариж расстилалсЯ у  его ног,  с
множеством шпилей своих стрельчатых зданий, с окружавшим  его  кольцом мЯгко
очерченных холмов на горизонте, с рекой, змеившейсЯ  под мостами, с  толпой,
переливавшейсЯ по улицам, с облаком  своих дымков, с неровной цепью кровель,
теснившей ‘обор Ѓогоматери  своими частыми звеньЯми. Ќо во  всем этом городе
архидьЯкон видел лишь  один уголок его мостовой --  ‘оборную площадь;  среди
всей этой толпы лишь одно существо -- цыганку.
     ’рудно было  бы определить,  что выражал  этот  взглЯд  и чем  порожден
горевший в нем  пламень. ’о  был взглЯд неподвижный и в  то же времЯ  полный
смЯтениЯ и тревоги. ‘удЯ по оцепенению всего тела, по которому лишь изредка,
словно  по  дереву,  сотрЯсаемому  ветром,  пробегал  невольный  трепет,  по
окостенелости  локтей,  более неподвижных,  чем мрамор перил,  служивший  им
опорой,  по застывшей улыбке, искажавшей лицо, всЯкий сказал бы, что в Љлоде
”ролло в эту минуту жили только глаза.
     –ыганка  плЯсала.  Ћна  вертела  бубен  на  кончике  пальца  и,  танцуЯ
провансальскую сарабанду,  подбрасывала  его в  воздух;  проворнаЯ,  легкаЯ,
радостнаЯ,  она не  чувствовала тЯжести страшного взглЯда,  падавшего на нее
сверху.
     ‚округ нее кишела толпа; времЯ от времени какойто мужчина, нарЯженный в
желто-красную  куртку, расширЯл около нее круг, а затем снова  усаживалсЯ на
стул  в нескольких  шагах  от плЯсуньи,  прижимаЯ  головку  козочки к  своим
коленЯм. Џо-видимому, этот мужчина был спутником цыганки. Љлод ”ролло не мог
Ясно разглЯдеть черты его лица.
     Љак  только  архидьЯкон  заметил незнакомца,  его  внимание,  казалось,
раздвоилось между ним и плЯсуньей, и с каждой минутой он становилсЯ мрачнее.
‚незапно он выпрЯмилсЯ, и по его телу пробежала дрожь.
     -- —то это за человек? -- пробормотал он сквозь зубы. -- џ всегда видел
ее одну!
     ‘крывшись под извилистыми сводами винтовой лестницы, он спустилсЯ вниз.
’олкнув приотворенную дверь  звонницы, он заметил  нечто, поразившее его: он
увидел  Љвазимодо,   который  через  щель   одного  из   шиферных   навесов,
напоминающих громадные жалюзи, наклонившись,  тоже  смотрел  на площадь.  Ћн
настолько ушел  в созерцание,  что  даже не  заметил,  как  мимо  прошел его
приемный  отец.  Ћбычно угрюмый взглЯд  звонарЯ приобрел  какое-то  странное
выражение. ’о был восхищенный и нежный взглЯд.
     -- ‘транно! -- пробормотал Љлод. -- Ќеужели он так смотрит на цыганку?
     Ћн продолжал спускатьсЯ.  —ерез несколько минут  озабоченный архидьЯкон
вышел на площадь через дверь у подножиЯ башни.
     --  Ђ  куда же  делась  цыганка?  --  спросил он,  смешавшись  с толпой
зрителей, привлеченных звуками бубна.
     --  Ќе  знаю, --  ответил ему  ближайший  из них,  --  куда-то исчезла.
Ќаверно, пошла плЯсать фанданго вон в тот дом напротив, откуда ее кликнули.
     ‚место  цыганки на  том самом  ковре, арабески  которого еще за  минуту
перед  тем  исчезали  под  капризным  узором  ее плЯски,  архидьЯкон  увидел
человека, одетого в красное и  желтое;  он тоже  хотел  заработать несколько
серебрЯных  монет и с этой  целью прохаживалсЯ  по кругу,  упершись руками в
бока,  запрокинув голову,  с багровым лицом, вытЯнутой шеей и держа  в зубах
стул.  Љ этому  стулу он привЯзал  взЯтую напрокат у  соседки  кошку, громко
выражавшую испуг и неудовольствие.
     -- ‚ладычица! --  воскликнул архидьЯкон, когда фиглЯр, на лбу  которого
выступили крупные капли пота,  проносил мимо него пирамиду из кошки и стула.
-- —ем занимаетсЯ здесь Џьер ѓренгуар?
     ‘трогий голос архидьЯкона привел в такое замешательство бедного малого,
что  он  со  всем  своим  сооружением  потерЯл равновесие,  и стул  с кошкой
обрушилсЯ на головы кричавших истошными голосами зрителей.
     ‚есьма вероЯтно, что Џьеру ѓренгуару  (это был он) пришлось  бы  дорого
поплатитьсЯ  и за кошку и за ушибы  и царапины,  которые из-за него получили
зрители,  если  бы он не поторопилсЯ, воспользовавшись суматохой, скрытьсЯ в
церкви, куда Љлод ”ролло знаком пригласил его следовать за собой.
     ‚нутри собора было  пусто и сумрачно. Ѓоковые  приделы  погрузились  во
тьму,  лампады  мерцали, как звезды,  --  так глубок  был  мрак, окутывавший
своды. ‹ишь  большаЯ розетка фасада, разноцветные стекла которой купались  в
лучах заката, искрилась в темноте,  словно  груда  алмазов, отбрасываЯ  свой
ослепительный спектр на другой конец нефа.
     ЏройдЯ  немного  вперед, отец  Љлод прислонилсЯ  к одной  из  колонн  и
пристально посмотрел  на ѓренгуара. Ќо это не  был  взглЯд,  которого боЯлсЯ
ѓренгуар, пристыженный  тем,  что такаЯ  важнаЯ и ученаЯ особа застала его в
нарЯде фиглЯра. ‚о взоре свЯщенника не чувствовалось ни насмешки, ни иронии:
он был серьезен, спокоен и проницателен. ЂрхидьЯкон первый нарушил молчание:
     -- Џослушайте, мэтр Џьер, вы многое должны мне объЯснить. Џрежде всего,
почему  вас не было  видно  почти  два месЯца, а  теперь вы  поЯвлЯетесь  на
перекрестках и  в премилом костюме, -- нечего сказать! -- наполовину желтом,
наполовину красном, словно кодебекское Яблоко?
     --  ‚аше высокопреподобие!  -- жалобным голосом заговорил  ѓренгуар, --
это действительно необычный нарЯд,  и Я чувствую  себЯ в нем ничуть не лучше
кошки, которой надели бы на голову тыкву. џ сознаю, что с моей стороны очень
скверно подвергать сержантов городской стражи риску обработать палками плечи
философа-пифагорийца,  скрывающегосЯ  под этой  курткой.  Ќо  что поделаешь,
досточтимый учитель? ‚иноват в этом мой старый камзол, подло покинувший менЯ
в  самом  начале  зимы  под  тем  предлогом,  что он  разлезаетсЯ и что  ему
необходимо  отправитьсЯ   на   покой  в  корзину  трЯпичника.   —то  делать?
–ивилизациЯ  еще не  достигла  той  степени развитиЯ, когда  можно  было  бы
расхаживать нагишом, как  желал  старик „иоген. Џрибавьте к этому,  что дует
очень  холодный  ветер и  что  Январь  -- неподходЯщий  месЯц длЯ  успешного
продвижениЯ человечества на эту новую ступень цивилизации.  ’ут подвернулась
мне вот эта куртка. џ взЯл ее и  незамедлительно сбросил мой  старый  черный
кафтан, который длЯ герметика, каковым Я ЯвлЯюсь, был далеко не герметически
закрыт. € вот Я,  наподобие блаженного ѓенесиЯ, облачен в  одежду  жонглера.
—то поделаешь? ќто временное затмение моей звезды.  Џриходилось  же Ђполлону
пасти свиней у царЯ Ђдмета!
     -- Ќедурное у вас ремесло! -- заметил архидьЯкон.
     -- џ  совершенно  согласен  с  вами,  учитель,  что  гораздо  почтеннее
философствовать, писать стихи, раздувать пламЯ в горне или  доставать его  с
неба, нежели подымать на  щит кошек. Џоэтому-то, когда вы менЯ окликнули,  Я
почувствовал себЯ глупее, чем осел перед  вертелом. Ќо что делать! ‚едь надо
как-то перебиватьсЯ, а  самые  прекрасные александрийские  стихи не  заменЯт
зубам  куска  сыра  бри.  Ќедавно Я  сочинил  в  честь Њаргариты  ”ландрской
известную вам эпиталаму, но город мне за нее  не  уплатил под тем предлогом,
что она недостаточно совершенна. Љак будто можно было за четыре экю сочинить
трагедию  ‘офокла!  џ  обречен был  на  голодную смерть. Љ  счастью, у  менЯ
оказалась  очень крепкаЯ челюсть, и  Я  сказал  ей: "Џоказывай твою  силу  и
прокорми себЯ сама  эквилибристическими  упражнениЯми.  Ale te  ipsam [93]".
айка  оборванцев, ставших моими добрыми  приЯтелЯми, научила менЯ множеству
атлетических штук, и ныне Я  каждый вечер отдаю моим зубам тот хлеб, который
они  в поте  лица моего зарабатывают  днем. Ћно, конечно, --  concede, --  Я
согласен, что это очень жалкое применение моих умственных способностей и что
человек не создан длЯ  того, чтобы всю жизнь бить в бубен и запускать зубы в
стульЯ. Ќо, достоуважаемый  учитель, нельзЯ  просто  существовать  --  нужно
поддерживать свое существование.
     Ћтец Љлод слушал  молча. ‚незапно  его  глубоко запавшие  глаза принЯли
выражение такой  проницательности и прозорливости, что ѓренгуару показалось,
будто этот взглЯд всколыхнул его душу до дна.
     -- ‚се это очень хорошо, мэтр  Џьер, но почему  вы очутились в обществе
цыганской плЯсуньи?
     -- —ерт возьми! -- ответил ѓренгуар. -- „а потому, что она  моЯ жена, а
Я ее муж.
     ‘умрачный взглЯд свЯщенника загорелсЯ.
     -- €  ты на это  решилсЯ, несчастный? -- вскричал он,  с Яростью хватаЯ
ѓренгуара за руку. -- Ќеужели бог настолько  отступилсЯ  от тебЯ, что ты мог
коснутьсЯ этой девушки?
     -- …сли только это вас беспокоит, ваше высокопреподобие, -- весь дрожа,
ответил  ѓренгуар,  --  то,  клЯнусь  спасением  своей души,  Я  никогда  не
прикасалсЯ к ней.
     -- ’ак что же ты болтаешь о муже и жене?
     ѓренгуар поспешил вкратце рассказать все, о чем  уже  знает читатель: о
своем приключении во „воре чудес и о своем венчанье  с разбитой кружкой.  Ќо
цыганка каждый вечер,  как и в  первый раз, ловко обманывает его надежды  на
брачную ночь.
     --  ќто досадно,  -- заключил он, -- но причина этого в том, что Я имел
несчастье женитьсЯ на девственнице.
     --  —то  вы  этим  хотите  сказать?  -- спросил  архидьЯкон, постепенно
успокаиваЯсь во времЯ рассказа ѓренгуара.
     -- ќто очень  трудно вам объЯснить, -- ответил поэт, -- это своего рода
суеверие. ЊоЯ жена, -- как это объЯснил мне один старый плут, которого у нас
величают герцогом египетским, -- подкидыш или найденыш, что, впрочем, одно и
то  же.  Ћна  носит  на шее  талисман,  который,  как  уверЯют,  поможет  ей
когда-нибудь отыскать своих родителей, но  который  утратит  свою  силу, как
только девушка  утратит целомудрие. Ћтсюда следует, что  мы  оба остаемсЯ  в
высшей степени целомудренными.
     -- ‡начит, мэтр Џьер, -- спросил Љлод, лицо которого проЯснЯлось, -- вы
полагаете, что к этой твари еще не прикасалсЯ ни один мужчина?
     -- —то может мужчина поделать против суевериЯ, отец Љлод? Ћна это вбила
себе  в  голову.  Џолагаю,  что монашескаЯ  добродетель,  так  свирепо  себЯ
охранЯющаЯ,  -- большаЯ  редкость среди цыганских девчонок,  которых  вообще
легко приручить. Ќо у  нее есть три  покровителЯ: египетский герцог, взЯвший
ее под свою защиту в  надежде, вероЯтно, продать ее какому-нибудь проклЯтому
аббату; затем все  ее племЯ, которое чтит ее,  точно Ѓогородицу, и, наконец,
крошечный  кинжал, который плутовка  носит  всегда  при  себе,  несмотрЯ  на
запрещение прево, и который тотчас же поЯвлЯетсЯ  у нее в руках,  как только
обнимешь ее за талию ќто настоЯщаЯ оса, уверЯю вас!
     ЂрхидьЯкон засыпал ѓренгуара вопросами.
     Џо  мнению  ѓренгуара,  ќсмеральда  была  безобидное  и  очаровательное
существо.  Ћна  --  красавица,  когда  не  строит свою гримаску.  ЌаивнаЯ  и
страстнаЯ  девушка, не  знающаЯ  жизни  и всем  увлекающаЯсЯ,  она не  имеет
понЯтиЯ о различии между мужчиной и женщиной -- вот она какаЯ! „итЯ природы,
она  любит  плЯску,  шум, жизнь  под  открытым  небом;  это  женщинапчела  с
невидимыми крыльЯми  на ногах,  живущаЯ в  каком-то  постоЯнном вихре. ‘воим
характером она обЯзана  бродЯчему образу  жизни.  ѓренгуару  удалось узнать,
что,  еще  будучи  ребенком, она  исходила  €спанию  и Љаталонию  вплоть  до
‘ицилии; он предполагал даже, что цыганский табор, в котором она жила, водил
ее  в Ђлжирское царство, лежавшее в Ђхайе, ЂхайЯ же граничит с одной стороны
с маленькой  Ђлбанией  и  ѓрецией, а с другой  -- с ‘ицилийским морем,  этим
путем  в  Љонстантинополь.  –ыгане,  по  словам  ѓренгуара,  были  вассалами
алжирского  царЯ как главы  всего племени белых  мавров. Ќо  достоверно было
лишь  то, что  во ”ранцию  ќсмеральда  пришла в  очень  юном возрасте  через
‚енгрию. €з  всех  этих стран  девушка  вынесла  обрывки  странных  наречий,
иноземные песни и понЯтиЯ, которые превращают ее речь в нечто пестрое, как и
ее  полупарижский,  полуафриканский  нарЯд.  †ители  кварталов, которые  она
посещает, любЯт  ее за жизнерадостность, за  приветливость,  за  живость, за
плЯски и песни. Ћна считает, что во всем городе ее ненавидЯт два человека, о
которых  она нередко  говорит  с содроганием:  вретишница ђоландовой  башни,
противнаЯ затворница, котораЯ неизвестно почему таит злобу на всех цыганок и
проклинает бедную  плЯсунью всЯкий раз,  когда та проходит мимо ее оконца, и
какойто  свЯщенник,  который при встрече  с  ней пугает ее своим  взглЯдом и
словами.  ЏоследнЯЯ  подробность  взволновала  архидьЯкона,  но  ѓренгуар не
обратил на  это  вниманиЯ,  настолько двухмесЯчный промежуток  времени успел
изгладить из памЯти беззаботного  поэта  странные подробности  того  вечера,
когда он  впервые  встретил  цыганку,  и  то  обстоЯтельство, что  при  этом
присутствовал архидьЯкон ‚прочем,  маленькаЯ плЯсуньЯ ничего не  боитсЯ: она
ведь  не занимаетсЯ  гаданьем,  и  потому  ей  нечего опасатьсЯ обвинений  в
колдовстве, за что так часто судЯт цыганок. ѓренгуар не был  ей мужем, но он
заменЯл ей  брата. ‚  конце концов философ весьма терпеливо сносил эту форму
платонического супружества. Љак-никак, у него был кров и кусок хлеба. Љаждое
утро он, чаще всего вместе  с цыганкой,  покидал воровской квартал и помогал
ей  делать на перекрестках ежедневный сбор  экю и  мелких  серебрЯных монет;
каждый  вечер  он возвращалсЯ  с нею под  общий  кров,  не  препЯтствовал ей
запирать  на  задвижку дверь своей  каморки и  засыпал сном праведника  …сли
вдуматьсЯ,  -- утверждал он, -- то это очень приЯтнаЯ жизнь, располагающаЯ к
мечтательности. Љ тому же, по совести говорЯ, философ не был твердо  убежден
в том,  что безумно влюблен в цыганку.  Ћн почти так же любил и ее  козочку.
ќто очаровательное  животное, кроткое,  умное, понЯтливое, -- словом, ученаЯ
козочка.  ‚  средние  века такие  ученые животные,  восхищавшие  зрителей  и
нередко доводившие своих учителей до костра, были весьма заурЯдным Явлением.
Ќо чудеса  козочки  с золотыми копытцами ЯвлЯлись самой невинной  хитростью.
ѓренгуар   объЯснил  их  архидьЯкону,   и  тот  с   интересом  выслушал  все
подробности. ‚ большинстве случаев достаточно было то так, то эдак повертеть
бубном перед козочкой, чтобы  заставить ее проделать желаемый фокус. Ћбучила
ее  всему  цыганка,  обладавшаЯ  в  этом  тонком  деле  столь необыкновенным
талантом,  что  ей достаточно  было двух месЯцев,  чтобы  научить козочку из
отдельных букв складывать слово "”еб".
     -- "”еб"? -- спросил свЯщенник. -- Џочему же "”еб"?
     --  Ќе  знаю, -- ответил ѓренгуар. --  Ѓыть может, она считает, что это
слово обладает каким-то  магическим, тайным  свойством. Ћна часто вполголоса
повторЯет его, когда ей кажетсЯ, что она одна.
     --  ‚ы уверены в  том,  что  это слово,  а  не  имЯ? --  спросил  Љлод,
проницательным взором глЯдЯ на ѓренгуара.
     -- —ье имЯ? -- спросил поэт.
     -- Љто знает? -- ответил свЯщенник.
     --   ‚от   что  Я   думаю,  ваше   высокопреподобие!   –ыгане   отчасти
огнепоклонники и боготворЯт солнце Ћтсюда и взЯлось слово "”еб".
     -- Њне это не кажетсЯ столь Ясным, как вам, мэтр Џьер.
     -- ‚ сущности, менЯ это  мало трогает. Џусть  бормочет себе на здоровье
"”еб", сколько ей заблагорассудитсЯ. ‚ерно только  то,  что „жали любит менЯ
уже почти так же, как и ее.
     -- Љто это „жали?
     -- Љозочка.
     ЂрхидьЯкон подпер подбородок рукой и  на мгновение  задумалсЯ. ‚незапно
он круто повернулсЯ к ѓренгуару.
     -- € ты мне клЯнешьсЯ, что не прикасалсЯ к ней?
     -- Љ кому? -- спросил ѓренгуар. -- Љ козочке?
     -- Ќет, к этой женщине.
     -- Љ моей жене? ЉлЯнусь вам, нет!
     -- Ђ ты часто бываешь с ней наедине?
     -- Љаждый вечер не меньше часа.
     Ћтец Љлод нахмурил брови.
     -- Ћ! Ћ! Solus cum sola поп cogitabuntur or are "Pater nosier" [94]
     -- ЉлЯнусь душой, что  Я мог бы прочесть при ней и Pater  noster, и Ave
Maria,  и  Credo  in  Deum  Patrem omnipotentem, и  она обратила бы  на менЯ
столько же вниманиЯ, сколько курица на церковь.
     -- ЏоклЯнись мне утробой твоей матери, что  ты пальцем не дотронулсЯ до
этой твари, -- упираЯ на каждое слово, проговорил архидьЯкон.
     --  џ готов поклЯстьсЯ и головой  моего отца,  поскольку  между  той  и
другой существует известное соотношение. Ќо,  уважаемый учитель, разрешите и
мне, в свою очередь, задать вам один вопрос.
     -- ‘прашивай.
     -- Љакое вам до всего этого дело?
     Ѓледное лицо архидьЯкона вспыхнуло, как щеки молодой девушки. Ќекоторое
времЯ он молчал, а затем, Явно смущенный, ответил:
     --  Џослушайте, мэтр Џьер  ѓренгуар. ‚ы, насколько мне известно, еще не
погубили свою  душу. џ  принимаю  в вас участие  и желаю вам добра. ’ак вот,
малейшее сближение с этой чертовой цыганкой  бросит вас во власть сатаны. ‚ы
же  знаете,  что   именно  плоть  всегда  губит  душу.  ѓоре  вам,  если  вы
приблизитесь к этой женщине! ‚от и все.
     -- џ  однажды было попробовал, -- почесываЯ  у себЯ за ухом, проговорил
ѓренгуар, -- это было в первый день, да накололсЯ на осиное жало.
     -- € у вас хватило на это бесстыдства, мэтр Џьер?
     ‹ицо свЯщенника омрачилось.
     -- ‚ другой  раз, --  улыбаЯсь, продолжал  поэт, --  Я, прежде чем лечь
спать,  приложилсЯ  к замочной  скважине  и  Ясно  увидел  в  одной  сорочке
прелестнейшую  из  всех женщин,  под  чьими обнаженными  ножками  когда-либо
скрипела кровать.
     --  “бирайсЯ к  черту!  --  бросив  на  него страшный  взглЯд,  крикнул
свЯщенник  и,  толкнув   изумленного  ѓренгуара  в  плечо,  большими  шагами
проследовал дальше и скрылсЯ под самой темной из аркад собора.


        III. Љолокола

     ‘о  днЯ  казни  у позорного столба  люди, жившие близ  ‘обора Џарижской
Ѓогоматери,  заметили, что звонарский пыл  Љвазимодо значительно охладел.  ‚
былое  времЯ  колокольный  звон  раздавалсЯ  по  всЯкому  поводу:  протЯжный
благовест  -- к заутрене и к повечерью, гул большого колокола  --  к поздней
обедне, а в  часы  венчаньЯ  и крестин -- полнозвучные гаммы, пробегавшие по
малым  колоколам и  переплетавшиесЯ  в воздухе, словно узор из  пленительных
звуков. „ревний храм, трепещущий и гулкий, был  наполнен неизбывным весельем
колоколов.  ‚ нем постоЯнно ощущалось присутствие шумного своевольного духа,
певшего  всеми этими  медными устами. Ќыне  дух  словно исчез. ‘обор казалсЯ
мрачным  и охотно хранЯщим  безмолвие. ‚ праздничные  дни  и  в  дни похорон
обычно слышалсЯ сухой, будничный, простой звон, как полагалось по церковному
уставу, но не более. €з двойного гула, который исходит от церкви и рождаетсЯ
органом  внутри и  колоколами извне, осталсЯ  лишь  голос органа.  Љазалось,
звонницы лишились своих музыкантов Ђ между тем Љвазимодо все еще обитал там.
—то же с ним произошло? Ѓыть может, в сердце его гнездились стыд и отчаЯние,
пережитые им  у позорного столба; или  все еще  отдавались  в его душе удары
плети палача;  или боль наказаниЯ заглушила в нем все, вплоть до его страсти
к  колоколам?  Ђ может  статьсЯ, "ЊариЯ" обрела  в  его сердце соперницу,  и
большой  колокол с его четырнадцатью  сестрами  был забыт ради чего-то более
прекрасного?
     ‘лучилось, что в год от  ђождества •ристова 1482 день ЃлаговещениЯ,  25
марта, пришелсЯ во  вторник. € воздух был так чист тогда  и прозрачен, что в
сердце Љвазимодо  ожила былаЯ любовь  к  колоколам. Ћн поднЯлсЯ на  северную
башню,   пока   причетник   раскрывал   внизу   настежь   церковные   двери,
представлЯвшие  собой  в  то  времЯ  громадные  створы  из  крепкого дерева,
обтЯнутые  кожей,  прибитой по  краЯм  железными  позолоченными гвоздЯми,  и
обрамленные скульптурными украшениЯми "весьма искусной работы".
     ‚ойдЯ в верхнюю часть звонницы, он смотрел некоторое  времЯ на висевшие
там шесть колоколов и  грустно покачивал головой,  словно  сокрушаЯсь о том,
что в его сердце между ним и его  любимцами встало чтото чуждое. Ќо когда он
раскачал их,  когда он почувствовал, как заколыхалась под его  рукой всЯ эта
гроздь колоколов, когда он увидел, -- ибо  слышать он не мог, -- как по этой
звучащей лестнице, словно птичка, перепархивающаЯ с ветки на ветку,  вверх и
вниз   пробежала  трепетнаЯ  октава,  когда   демон  музыки,   этот  дьЯвол,
потрЯхивающий  искристой  свЯзкой  стретто,  трелей   и  арпеджио,  завладел
несчастным глухим, тогда он вновь обрел счастье; он забыл все, и облегченье,
испытываемое его сердцем, отразилось на его просветлевшем лице.
     Ћн ходил  взад и вперед, хлопал в ладоши,  перебегал от одной веревки к
другой, голосом  и жестом  подбадриваЯ своих шестерых певцов, -- так дирижер
оркестра воодушевлЯет искусных музыкантов.
     -- Ќу,  ѓабриэль, вперед!  --  говорил  он.  --  Ќынче праздник, затопи
площадь  звуками.  Ќе  ленись, ’ибо!  ’ы  отстаешь. „а ну же!  ’ы  заржавел,
бездельник, что ли? ’ак!  •орошо! †ивей,  живей, чтоб  не видно было  Языка!
Ћглуши  их всех, чтобы  они  стали,  как Я! ’ак,  ’ибо,  молодчина!  ѓильом!
ѓильом!  ‚едь ты самый большой,  а Џаскье самый маленький, и все же  он тебЯ
обгонЯет. Ѓьюсь об  заклад, что те, кто может слышать, слышат его лучше, чем
тебЯ!  •орошо, хорошо, ѓабриэль! ѓромче, еще громче! ќй, ‚оробьи! —то вы там
оба делаете на вышке? ‚ас совсем не слышно. ќто еще что за медные клювы? Ћни
как будто  зевают, вместо  того чтобы петь!  €звольте работать!  ‚едь  нынче
Ѓлаговещение. ‚ такой  отличный  солнечный день  и благовест  должен звучать
отлично! ЃеднЯга ѓильом, ты совсем запыхалсЯ, толстЯк!
     Ћн  был  поглощен  колоколами, а они, все  шестеро,  подстрекаемые  его
окриками, подпрыгивали  вперегонки, встрЯхиваЯ  своими  блестЯщими  крупами,
точно  шумнаЯ  запрЯжка  испанских  мулов,  то и  дело  подгонЯемаЯ  уколами
заостренной палки погонщика.
     ‚незапно,   взглЯнув   в  просвет  между  широкими  шиферными  щитками,
перекрывавшими проемы в отвесной стене колокольни, он увидел  остановившуюсЯ
на  площади  девушку  в причудливом нарЯде, расстилавшую  ковер, на  который
вспрыгнула козочка.  ‚округ них  уже собрались зрители.  ќто  зрелище  круто
изменило направление  его мыслей и,  подобно  дуновению ветра,  охлаждающему
растопленную  смолу, остудило  его  музыкальный  пыл.  Ћн  выпустил  из  рук
веревки,  повернулсЯ  спиной  к  колоколам  и  присел  на  корточки,  позади
шиферного навеса,  устремив на плЯсунью тот  нежный, мечтательный  и кроткий
взор,  который  уже  однажды поразил  архидьЯкона.  ‡абытые  колокола  сразу
смолкли, к великому разочарованию любителей  церковного  звона,  внимательно
слушавших его  с  моста  ЊенЯл  и  разошедшихсЯ с тем  чувством  недоумениЯ,
которое испытывает собака, когда ей, показав кость, дают камень.


        IV. 'Anagkh

     Ћднажды, в  погожее утро  того же  марта месЯца,  кажетсЯ  в субботу 29
числа, в  день св. …встафиЯ,  наш молодой  друг, школЯр †еан ”ролло Њельник,
одеваЯсь, заметил,  что  карман  его  штанов,  где лежал  кошелек, не издает
больше металлического звука.
     -- Ѓедный кошелек! -- воскликнул он, вытаскиваЯ его на свет божий. Љак!
Ќи  одного су? ‡дорово же тебЯ выпотрошили кости,  пиво и ‚енера! ’ы  совсем
пустой,  сморщенный, дрЯблый!  ’очно грудь ведьмы! џ спрашиваю вас, государи
мои,  –ицерон  и  ‘енека,  произведениЯ которых  в покоробленных  переплетах
валЯютсЯ вон там, на  полу, Я спрашиваю вас, какаЯ мне польза, если  Я лучше
любого начальника монетного двора или евреЯ с моста ЊенЯл знаю, что  золотое
экю с  короной весит тридцать  пЯть унции  по  двадцать шесть  су  и  восемь
парижских денье каждаЯ, что экю  с полумесЯцем весит тридцать шесть унций по
двадцать шесть  су  и шесть  турских  денье каждаЯ, --  какаЯ  мне от  этого
польза,  если у менЯ нет даже презренного  лиара, чтобы поставить на двойную
шестерку в кости? Ћ консул –ицерон, вот бедствие, из которою не  выпутаешьсЯ
пространными рассуждениЯми и всЯкими quemadmodum и nerut etn vero! [95]
     Ћн  продолжал одеватьсЯ. ‚ то времЯ как он уныло  зашнуровывал башмаки,
его осенила мысль, но он отогнал ее; однако она вернулась, и он  надел жилет
наизнанку -- Явный признак  сильнейшей внутренней борьбы. Ќаконец, с сердцем
швырнув свою шапочку оземь, он воскликнул:
     -- ’ем хуже! Ѓудь что будет! Џойду к брату! Ќарвусь на  проповедь, зато
раздобуду хоть одно экю.
     Ќабросив  на  себЯ кафтан  с  подбитыми  мехом  широкими  рукавами,  он
подобрал с пола шапочку и в совершенном отчаЯнии выбежал из дому.
     Ћн  спустилсЯ по  улице  Џодъемного моста к  ‘ите. Љогда он проходил по
улице  Ћхотничьего рожка, восхитительный  запах  мЯса,  которое жарилось  на
непрестанно повертывавшихсЯ  вертелах, защекотал  его  обонЯние. Ћн  любовно
взглЯнул на гигантскую  съестную  лавку, при  виде которой у францисканского
монаха  Љалатажирона однажды вырвалось патетическое  восклицание  Veramente,
questo rotisserie sono cosa stupenda! [96] Ќо †еану нечем  было заплатить за
завтрак,  и  он, тЯжело  вздохнув,  вошел  под портик  Џти-атле,  громадный
шестигранник массивных башен, охранЯвших вход в ‘ите.
     Ћн даже  не приостановилсЯ, чтобы, по обычаю, швырнуть камнем  в статую
презренного  Џерине-‹еклерка,  сдавшего  при  Љарле   VI  Џариж  англичанам,
преступление,  за  которое его