        ‘ирано „е Ѓержерак. €ной свет, или ѓосударства и империи ‹уны

---------------------------------------------------------------
     (1649-1650)
     €зд. "Џравда"
     OCR: ‘ергей •лынин і http://epizodsspace.testpilot.ru/
     Origin: http://epizodsspace.testpilot.ru/bibl/fant/sirano/s1.html і http://epizodsspace.testpilot.ru/bibl/fant/sirano/s1.html
---------------------------------------------------------------

<img  src="luna_obl.jpg"  align="left"  height="314" width="200">

<img src="luna_obl-2.jpg" height="484" width="300">

<img src="luna_obl-3.jpg"   align="left"   height="515"   width="250">


‘ветила полнаЯ ‹уна, небо было Ясно и уже пробило девЯть часов вечера, когда
Я и четверо моих друзей возвращались из одного дома в  окрестностЯх  Џарижа.
Ќаше  остроумие,  очевидно, отточилось о камни мостовой, ибо в какую сторону
оно ни обращалось, всюду оно заострЯлось, и как далека ни была ‹уна, она  не
могла от него спастись.
     Ќаши взорьи утопали в  великом  светиле; один принимал  его за небесное
слуховое   окно,  сквозь  которое  просвечивало  сиЯние  блаженных,  другой,
убежденный в истинности старых басен, воображал, что, быть может, это  ‚акх*
там  вверху  содержит  таверну и  полную ‹уну  повесил  как вывеску;  третий
утверждал,  что   это  гладильнаЯ  доска,  на  которой  „иана*  разглаживает
воротнички Ђполлона, наконец,  четвертый - что это, быть может, само ‘олнце,
что  оно совлекло с  себЯ одеЯние своих  лучей и в халате выглЯдывает сквозь
отверстие на то, что творитсЯ на свете в его отсутствие.
     —то касаетсЯ менЯ, воскликнул  Я, то желаЯ присоединить свои восторги к
вашим и  не  восхищаЯсь  тем  острием  изнуренного  воображениЯ,  которым вы
погонЯете времЯ, чтобы  заставить его двигатьсЯ быстрей, Я думаю, что ‹уна -
это такой же мир как и наш и что ‡емлЯ, в свою очередь, служит ей ‹уной. Њои
спутники  ответили мне на  это громким взрывом  хохота.  ’очно так  же, быть
может, продолжал Я,  там, на  ‹уне, смеютсЯ теперь над  тем, кто утверждает,
что этот земной шар есть мир. Ќо сколько  Я ни ссылалсЯ на то,  что Џифагор,
ќпикур,  „емокрит, а  в наши дни Љоперник и Љеплер, придерживались такого же
мнениЯ, они только громче и громче хохотали.
     Ћднако  эта мысль, смелость которой нравилась моему  нраву, еще сильнее
укрепилась во мне благодарЯ  противоречию и так губоко в менЯ запала,  что в
продолжении  всего  остального пути  Я  вынашивал  в  себе тысЯчу  различных
определений  ‹уны, однако  никак не мог  разрешитьсЯ ими. Џо мере того как Я
подкреплЯл в себе эту шутливую мысль почти  серьезными доводами, Я сам  чуть
было не поверил в нее.
     Ќо  послушай,  читатель,  какое  чудо  или  какаЯ  случайность  помогли
провидению или судьбе утвердить менЯ на этом пути: вернувшись с  прогулки, Я
вошел в свою комнату, чтобы там отдохнуть, и увидел на столе открытую книгу,
которую  Я туда  не клал. џ  увидал,  что эта книга моЯ,  и потому спросил у
своего лакеЯ,  на  каком основании он принес  ее из  кабинета; Я в  сущности
спросил его только  длЯ формы, ибо это был толстый лотарингец, душа которого
не выполнЯла никаких иных функций  чем  те, которые выполнЯет душа устрицы в
своей раковине.  Ћн мне поклЯлсЯ, что  сюда ее мог доставить  только  Я  или
черт, что касаетсЯ менЯ, Я хорошо знал, что Я не прикасалсЯ к этой книге уже
более года.
     џ снова  взглЯнул  на  нее:  это  была  книга  Љардано*,  и  хотЯ Я  не
намеревалсЯ  ее  читать, однако мои  глаза как-то невольно упали на то самое
место,  где у  этого  философа  мы  находим такой  рассказ:  он  пишет, что,
занимаЯсь  однажды  вечером  при свете  сальной свечи, он  увидел  входивших
сквозь закрытые двери двух высоких стариков; после  многих расспросов с  его
стороны  старики  ему  сказали,  что они обитатели ‹уны,  и  в ту же  минуту
исчезли.
     џ  был  так удивлен,  как тем,  что  увидел  книгу,  котораЯ сама  себЯ
принесла,  так  и тем, на какой странице она оказалась  открытой  и  в какую
минуту  все  это  произошло, что все это сцепление обстоЯтельств Я считал за
внушение свыше,  требовавшее  от  менЯ, чтобы Я разъЯснил людЯм, что  ‹уна -
обитаемый мир.  Љак, думал  Я,  после того, как Я  целый день проговорил  об
одном  предмете,  книга,  может  быть  единственнаЯ  в мире, где  специально
трактуетсЯ об этой  материи,  летит из  моей библиотеки на стол,  становитсЯ
способной  рассуждать, открываетсЯ  на том самом  месте, где  описано  столь
чудесное происшествие, насильно  притЯгивает к себе мой  взор, внушает  моей
фантазии нужные соображениЯ, а моей  воле нужные  намерениЯ.  Ѓез  сомнениЯ,
размышлЯл  Я дальше, мою  книгу переложили  те же старики, которые поЯвились
перед  этим  великим человеком; они же открыли  ее на  этой странице,  чтобы
избавить себЯ от  труда держать мне те же речи, которые держали Љардану. Ќо,
прибавил Я, как же  мне объЯснить себе эти сомнениЯ иначе, как поднЯвшись на
‹уну? €  почему  же  нет,  тотчас  же отвечал сам  себе.-  ‚едь  восходил же
Џрометей  на небо, чтобы похитить  огонь.  ђазве Я  менее отважен, чем он? €
какие же у менЯ основаниЯ не надеЯтьсЯ на такую же удачу?
     ‡а  этими  вспышками горЯчечного бреда  последовала  надежда,  что  мне
удастсЯ совершить это чудное путешествие.
     —тобы  довести дело до конца,  Я  удалилсЯ  в довольно уединенный дом в
деревне, где, предавшись моим мечтаниЯм  и обдумав несколько возможностей их
осуществить, Я поднЯлсЯ на небо и вот каким образом.
     џ прежде  всего  привЯзал  вокруг  себЯ множество  склЯнок, наполненных
росой; солнечные лучи падали на них с такой силой, что тепло, притЯгиваЯ их,
поднЯло  менЯ  на воздух и унесло  так высоко, что  Я оказалсЯ дальше  самых
высоких  облаков. Ќо так  как  это  притЯжение  заставлЯло менЯ  подниматьсЯ
слишком быстро и вместо того, чтобы приближатьсЯ к  ‹уне, как Я рассчитывал,
Я заметил, наоборот,  что Я  от нее  дальше,  чем  при  моем отбытии, Я стал
постепенно разбивать  склЯнки  одну  за  другой, пока не  почувствовал,  что
тЯжесть моего тела перевешивает силу притЯжениЯ и что Я спускаюсь  на землю.

<img src="luna_1.jpg" height="179" width="300">

     џ не ошибсЯ, и скоро Я  упал на землю; судЯ  по  тому  времени, когда Я
начал свое  путешествие, должен был наступить полдень.  Њежду  тем Я увидел,
что ‘олнце стоит  в своем зените  и что  там, где Я  нахожусь,  полдень.  ‚ы
можете себе представить мое изумление! Ћно  действительно было таково,  что,
не  знаЯ, чему приписать такое чудо, Я  возымел дерзкую мысль, что Я в честь
моей отваги вновь пригвоздил ‘олнце к небесам, дабы оно могло освещать столь
благородное  предприЯтие.  Њое  изумление,  однако,  достигло  еще   большей
степени,  когда Я оглЯнулсЯ вокруг  себЯ  и не узнал  местности,  в  которой
находилсЯ. Њне казалось, что, поднЯвшись вверх по совершенно прЯмой линии, Я
должен был спуститьсЯ на то самое место, откуда Я начал свое путешествие.
     ‚се в  том же странном  уборе Я направилсЯ  к какой-то хижине,  заметив
поднимавшийсЯ из нее дым; Я  едва  дошел до  нее на расстоЯние  пистолетного
выстрела, как увидел  себЯ окруженным множеством совершенно голых людей. Њне
показалось, что  вид  мой чрезвычайно их удивил,  ибо Я  был первый человек,
одетый бутылками, которого им когда-либо  приходилось  видеть; они заметили,
кроме того,  что  когда  Я  двигаюсь,  Я  почти  не  касаюсь  земли,  и  это
противоречило всему тому, чем они могли бы объЯснить мой нарЯд:  ведь они не
знали, что  при  малейшем движении,  которое  Я сообщал  своему  телу,  зной
полдневных солнечных лучей поднимал менЯ и всю росу вокруг  менЯ  и что если
бы моих склЯнок было достаточно, как в начале моего путешествиЯ, Я мог бы на
их  глазах  быть вознесен на  воздух. џ хотел  к  ним подойти и заговорить с
ними,  но  страх,  казалось,  обратил  их  в  птиц;  в  одно  мгновение  они
разлетелись по соседнему лесу. Њне, однако, удалось поймать одного  из  них,
ноги которого, по-видимому, изменили  его  сердцу.  џ спросил его, произносЯ
слова с большим трудом (ибо  задыхалсЯ), каково расстоЯние отсюда до Џарижа,
с каких пор народ ходил голым  во ”ранции и почему они с таким ужасом бежали
от менЯ. —еловек, с которым Я говорил, был  старик с  оливковым цветом лица,
он сперва бросилсЯ на колени и, поднЯв руки кверху над головой, открыл рот и
закрыл глаза. Ћн долго что-то бормотал сквозь зубы, но Я не мог разобрать ни
одного членораздельного звука и принЯл его речь за хриплое щебетание немого.
     Ќекоторое времЯ спустЯ Я заметил приближение отрЯда солдат, которые шли
с  барабанным   боем;  двое  из  них  отделились   и  подошли  ко  мне   длЯ
рекогносцировки.  Љогда  они были достаточно  близки,  чтобы  расслышать мои
слова,  Я просил их сказать мне, где Я нахожусь. "‚ы  во  ”ранции,- отвечали
они,- но  какой черт привел  вас в такой  вид и почему  же мы  вас не знаем?
ђазве  корабли  прибыли?  ‘обираетесь  ли  вы  сообщить  об  этом  господину
губернатору? € почему вы  разлили вашу водку  в такое множество бутылок?" Ќа
все это Я возразил, что в  такой вид  привел менЯ не черт,  что не знают они
менЯ  потому, что им не могут быть известны все; что Я не знал,  что по ‘ене
ходЯт корабли в  Џариж; что мне нечего сообщать господину де Њонбазону*, что
Я  нагружен не водкой. Ћго,- сказали  они и  взЯли менЯ  под руки,-  вы  еще
хорохоритесь? ѓосподин губернатор-то вас узнает". Ћни повели  менЯ туда, где
стоЯла их  часть, и здесь Я узнал,  что Я действительно во ”ранции, но  не в
…вропе,  ибо   это  была  ЌоваЯ  ”ранциЯ*.  Ќекоторое  времЯ  спустЯ  Я  был
представлен  вице-королю  господину Њонманьи*; он спросил  менЯ, из какой  Я
страны,  каково мое  имЯ и  мое  звание;  Я  ответил  на все  его  вопросы и
рассказал  о приЯтном и успешном исходе моего путешествиЯ; поверил ли он мне
или сделал только вид, что поверил, Я не знаю; как бы то ни было, он был так
любезен, что приказал отвести мне комнату в своем собственном доме. „лЯ менЯ
было большим счастьем  встретить  человека, способного к возвышенным мыслЯм,
который притом не выразил никакого удивлениЯ, когда Я ему сказал, что ‡емлЯ,
очевидно,  вращалась,   пока   Я  поднималсЯ,  ибо,  начав  свое   воздушное
путешествие  в двух милЯх от Џарижа, Я упал по линии, почти перпендикулЯрной
в  Љанаде.  ‚ечером,  когда  Я уже собралсЯ  ложитьсЯ спать,  он вошел в мою
комнату и сказал: "џ бы не стал нарушать вашего  покоЯ,  если бы Я не думал,
что человек,  обладающий такой тайной силой совершить столь  длинный путь  в
полднЯ,  должен также обладать способностью не уставать. Ќо  вы не знаете, -
прибавил он,- какой забавный спор у менЯ только  что был  по вашему поводу с
нашими отцами  иезуитами.  Ћни  настаивают на том,  что вы  колдун,  и самое
большое  снисхождение, на которое вы можете  рассчитывать  с их стороны, это
то,  чтобы  сойти  за  обманщика.  „ействительно,  то  движение, которое  вы
приписываете ‡емле,  разве это не удачный парадокс? —то касаетсЯ менЯ, скажу
вам откровенно, почему  Я  не разделЯю ваших взглЯдов. ‚едь выехав из Џарижа
вчера, вы  могли бы прибыть  сюда сегоднЯ, хо тЯ бы ‡емлЯ и не вращалась; не
должно ли  было привести  вас  сюда ‘олнце, поднЯвшее  вас  при помощи ваших
бутылок,  так как, согласно Џтоломею,  ’ихо Ѓраге* и  современным философам,
оно движетсЯ наискось от того пути, которое  вы приписываете ‡емле. Ђ затем,
почему  вы  считаете  правдоподобным  представление, что  ‘олнце неподвижно,
когда  мы  видим, как  оно  движетсЯ?  €  почему вы предполагае’е что  ‡емлЯ
вращаетсЯ с такой быстротой, когда мы чувствуем, как она неподвижна под наши
ми  ногами?" "ѓосударь мой,- возражал Я,-  вот приблизительно те  доводы, на
основании которых мы  догадываемсЯ обо всем  том. ‚о-первых,  самый  здравый
смысл говорит за то, что ‘олнце помещаетсЯ в центре вселенной, ибо все тела,
существующие в природе, нуждаютсЯ в его животворном  огне, что оно обитает в
самом центре подвластного  ему  государства, чтобы  немедленно удовлетворЯть
всем его потребностЯм, и что первопричина жизни находитсЯ в центре всех тел,
чтобы действие  ее могло распространЯтьсЯ на  них  легко и равномерно. ’очно
так  же мудраЯ природа поместила детородные органы человека в  середине  его
тела, зернышко в сердцевине Яблока, косточки в середине плода, точно так  же
луковица сохранЯет под защитой сотни окружающих ее кожиц драгоценный росток,
из  которого миллионы новых луковиц почерпнут  свое  существование. €бо  это
Яблоко само в себе маленькал вселеннаЯ, а зернышко, содержащее в себе больше
тепла, чем остальные его части, и есть солнце, распространЯющее вокруг  себЯ
тепло, хранителЯ целого Яблока; росток  с этой точки  зрениЯ  тоже маленькое
солнце  этого   мирка,  согревающее  и   питающее  растительную  соль  этого
маленького  тела.  €сходЯ  из  этого  предположениЯ, Я  говорю,  что  ‡емлЯ,
нуждаЯсь в свете, в тепле  и  в  воздействии  этого великого источника огнЯ,
вращаетсЯ вокруг него, чтобы получить от  него  силу, сохранЯющую ее жизнь и
необходимую ей  равномерно  длЯ всех ее  частей.  Ѓыло  бы  одинаково смешно
думать*, что это великое светило  станет вращатьсЯ  вокруг точки, до которой
ему нет никакого  дела, как  было  бы смешно предположить при  виде жареного
жаворонка, что вокруг него вертелась печь. €наче, если бы ‘олнцу приходилось
выполнЯть  эту  работу,  надо  было  бы  думать  (пришлось бы  сказать), что
медицина  нуждаетсЯ  в  больном,  что  сильный должен  подчинЯтьсЯ  слабому,
знатный  - служить простолюдину  и что  не  корабль плывет вдоль  берегов, а
берега  движутсЯ вокруг  кораблЯ. …сли  вам непонЯтно,  каким образом  может
вращатьсЯ такаЯ тЯжелаЯ масса, скажите мне, пожалуйста,  разве менее  тЯжелы
светила и небесный свод, который вы считаете таким плотным? …ще скорее можем
мы,  убежденные  в  том,  что ‡емлЯ  есть  шар, заключить о  ее движении  на
основании ее формы.  Ќо по чему  вы предполагаете что небо также имеет форму
шара, когда знать вы этого не можете и  когда Ясно, что если оно не обладает
именно  этой формой, оно не может вращатьсЯ.  џ  нисколько  не укорЯю вас за
ваши эксентрики, концентрики и ваши эпициклы, но относительно них  вы будете
в состоЯнии  дать мне лишь самые смутные  объЯснениЯ,  Я же  исключаю  их из
своей  системы.  Ѓудем  говорить  только  об   естественных  причинах  этого
движениЯ. ‚едь вам, картезианцам*, приходитсЯ  прибегать к предпо ложению  о
разумных существах, движущих ваши сферы  и управлЯющих ими. Ќо Я, не нарушаЯ
покоЯ верховного существа, который, без сомнениЯ, создал природу совершенной
и по мудрости своей завершил ее создание так, что, сделав ее совершенной длЯ
одной  цели,  он  не мог ее оставить несовершенной длЯ другой, Я,  повторЯю,
нахожу  в  самой  ‡емле  те силы, которые заставлЯют ее  вращатьсЯ! Џотому Я
говорю, что  солнечные лучи  и  исходЯщее из них действие, ударЯЯ по  ‡емле,
заставлЯют ее вращатьсЯ, как мы заставлЯем вращатьсЯ шар, ударЯЯ его  рукой;
точно  так  же испарениЯ,  постоЯнно  поднимающиесЯ  из недр ‡емли  с той ее
стороны,  на которую  светит солнце, задержанные  холодным воздухом среднего
поЯса  и  отраженные  от него, падают  на  нее  обратно  и, имеЯ возможность
ударить ее только  вкось, по  необходимости  заставлЯют  ее вращатьсЯ вокруг
самой себЯ. ЋбъЯснение остальных двух движений еще менее сложно. ‚думайтесь,
пожалуйста..."  Ќа этих  словах вице-король менЯ остановил: "џ предпочитаю,-
сказал он,- освободить вас от этого труда; Я, кстати, читал об этом предмете
несколько книг ѓассенди*,  зато вы должны выслушать, что мне ответил однажды
один  из  наших  отцов,  поддерживающий  вашу  точку зрениЯ: "„ействительно,
говорил он, Я представлЯю себе, что ‡емлЯ  может вращатьсЯ, однако не по тем
причинам,  которые  приводит  Љоперник,  а потому что  огонь ада заключен  в
центре ‡емли, как  нас учит об  этом свЯщенное писание, и души осужденных на
вечные  мучениЯ, спасаЯсь от страшного пламени, карабкаютсЯ вверх,  удалЯЯсь
от него в направлении против земного свода, и таким образом заставлЯют ‡емлю
вращатьсЯ,  подобно  тому  как  собака,  когда бежит,  заставлЯет  вращатьсЯ
колесо, на нее надетое".
     Њы  стали  расхваливать рвение  почетного свЯщенника,  а, окончив  свой
панегирик, господин де  Њонманьи сказал, что  его  очень удивлЯет, почему же
система  ЏтоломеЯ,  столь  мало  правдоподобнаЯ,  была  так  распространена.
"Ѓольшинство  людей,-  отвечал Я,- которые  судЯт только на  основании своих
чувств,  поверили свидетельству своих глаз, и,  подобно тому, как тот,  кто,
сидЯ  на корабле, плывущем вдоль берега, думает,  что  он сам неподвижен,  а
двигаетсЯ берег, точно так же и  люди, вращаЯсь вместе с ‡емлей вокруг неба,
думали, что само небо вращаетсЯ вокруг них.  Џрисовокупите  к этому еще  всю
невыносимую гордость человека, который убежден, что природа создана лишь длЯ
него,  как  будто есть  сколько-нибудь вероЯтиЯ  в том, что ‘олнце, огромное
тело, в четыреста тридцать четыре раза больше ‡емли*, было зажжено длЯ того,
чтобы  созревал его кизил и кочанилась капуста.  —то касаетсЯ  до менЯ, то Я
далек от того, чтобы сочувствовать  дерзким  мыслЯм, и думаю,  что планеты -
это миры, окружающие  ‘олнце, а неподвижные звезды - точно такие  же солнца,
как наше, что они также окружены своими  планетами, т. е. маленькими мирами,
которых  мы  отсюда  не  видим  ввиду  их  малой  величины и потому  что  их
отраженный  свет до нас не доходит. €бо как же по совести  представить себе,
что все эти огромные  шаровидные тела -  пустыни  и что только наша планета,
потому что мы по ней ползаем, была сотворена длЯ дюжины высокомерных плутов.
Ќеужели же, если  мы по ‘олнцу исчислЯем  дни и года, это значит, что ‘олнце
было сотворено длЯ того, чтобы мы  в  темноте не  стукались лбами об  стену.
Ќет, нет! …сли этот видимый  бог и светит человеку, то только  случайно, как
факел королЯ случайно светит проходЯщему по улице вору".
     "Ќо,- возразил он,- если, как  вы утверждаете, неподвижные звезды - это
те же солнца, и сколько на небе неподвижных звезд, столько и солнц, из этого
можно вывести заключение, что мир бесконечен, ибо с достаточной вероЯтностью
можно  предположить, что  обитатели  миров, окружающих  неподвижную  звезду,
которую  вы  принимаете за  солнце,  откроют  над  собой  другие неподвижные
звезды, недоступные отсюда нашему взору,- и так до бесконечности".
     "‚ этом  нет  никакого сомнениЯ,-  отвечал  Я,-  подобно тому,  как бог
создал бессмертную душу, он  мог создать и бесконечный мир, если правда, что
вечность  не   что  иное,  как  беспредельное  времЯ,  а   бесконечность   -
безграничное  пространство.  Љроме  того,  если  предположить,  что  мир  не
бесконечен, нужно предположить, что и бог конечен, ибо он не может быть там,
где ничего нет, и  не  может  увеличить  обширность  мира, не  прибавив  и к
собственной  пространственности,  начинаЯ  быть там, где его до сих  пор  не
было. Џоэтому нужно думать, что подобно тому, как  мы отсюда видим  ћпитер и
‘атурн, точно так же, как находЯсь на той  или другой планете, мы открыли бы
множество  миров,  которых  отсюда не  видим,  и что именно так и  построена
вселеннаЯ до бесконечиости"
     "Џо чести,-возразил он,-что бы вы ни говорили, Я совершенно не способен
понЯть, что такое бесконечность"  "Ђ скажите мне,- отвечал Я,-  понимаете ли
вы, что представлЯет из  себЯ  ничто,  находЯщеесЯ  за пределами этого мира?
‚овсе  не понимаете, ибо когда вы думаете  об  этом, то  это ничто  все-таки
представлЯете  себе по меньшей мере в виде ветра или воздуха, а это уже есть
нечто.  Ќо  если  вы  не  можете обнЯть  бесконечность  в  целом, вы  можете
представить ее себе  по частЯм, ибо  не трудно вообразить себе землю, огонь,
воду,  воздух,  звезды,  небеса;  бесконечкость  же - это не  что  иное, как
беспредельнаЯ  ткань всего этого. …сли вы менЯ спросите, каким образом  были
сотвореньт все эти миры, ибо свЯщенное писание говорит только об одном мире,
созданном  богом, Я вам отвечу, что оно  говорит только о нашем мире, потому
что это  единственный из  миров,  который  бог  взЯл на себЯ труд  сотворить
собственной рукой, все же остальные миры,  развешенные по  лазури вселенной,
как те, которые  мы видим,  так и те,  которых не видим,- это  только  пена,
выбрасываемаЯ  светилами, которые себЯ очищают.  „ействительно, как бы могли
существовать эти огромные источники огнЯ,  если бы  они каким-то образом  не
были свЯзаны  с той материей, котораЯ  их  питает. € точно так же, как огонь
гонит   далеко  от  себЯ  золу,  котораЯ  бы  его  заглушила;  как   золото,
расплавленное в горниле, отделЯетсЯ, очищаЯсь от колчедана, уменьшающего его
вес;  как  сердце  освобождаетсЯ  при помощи  рвоты от  несваримых  материй,
давЯщих его, - так и ‘олнце каждый день выбрасывает из себЯ остатки материи,
питающей его пламЯ, и очищаетсЯ от нее. Ќо когда всЯ  эта  материЯ,  котораЯ
его подлерживает, сгорит  до конца, не сомневайтесь,  что оно разольетсЯ  во
все  стороны, будет искать новой пищи и  броситсЯ на все миры, им же некогда
созданные, особенно на те, которые к нему всего ближе, и  тогда этот великий
огонь смешает и расплавит все эти тела, а  затем разгонит их во все стороны,
как и раньше; постепенно  очистившись,  он таким образом опЯть будет служить
солнцем этим маленьким мирам, которые он породил, вытаскиваЯ их вон из своей
сферы. ‚ероЯтно, это и вызвало предсказание пифагорейцев о всемирном пожаре,
что вовсе не есть забавнаЯ выдумка, и ЌоваЯ ”ранциЯ, в которой мы находимсЯ,
доставлЯет нам  весьма убедительное тому доказательство. ‚едь  Ђмерика, этот
обширный материк,  представлЯет из себЯ половину всей суши, однако он  долго
не был открыт нашими  путешественниками,  хотЯ  они  тысЯчу раз  переплывали
через океан, и неудивительно, ибо его еще не существовало, точно так же, как
не существовало многих  островов,  полуостровов и гор, которые поЯвились  на
нашем  земном  шаре, когда  ‘олнце, очищаЯ  себЯ  от ржавчины*, отбросило ее
далеко от себЯ; сгустившись  в тЯжелые, плотные клубки, она была притЯнута к
центру нашего  мира, может  быть, постепенно мелкими частЯми, а  может быть,
сразу целой массой. ќта мысль вовсе не так безрассудна, и свЯтой  Ђвгустин*,
наверное,  одобрил бы ее,  если  бы открытие  Ђмерики произошло при нем, ибо
этот великий  человек, ум которого был  просвещен  свЯтым духом, утверждает,
что  в его времЯ ‡емлЯ была плоскаЯ, как  кухоннаЯ плита, и  что она плавала
над водой, как  апельсин, разрезанный  пополам.  Ќо  если  Я когда-либо буду
иметь честь видеть вас во ”ранции и доставлю вам  возможность наблюдать небо
через  превосходную трубу,  вы увидите,  что некоторые темные места, которые
отсюда кажутсЯ пЯтнами,- это целые миры, еще строЯщиесЯ".
     Њои глаза  совершенно  смыкались,  когда  Я  кончал  эту  речь,  и  это
заставило господина де Њонманьи со мной проститьсЯ. Љак на другой день,  так
и в  следующие мы  продолжали  вести  разговоры  на  ту же  тему,  но вскоре
затруднениЯ,  осложнившие  управление  провинцией,  отразились  и  на  наших
философских беседах, и Я все более и более стал задумыватьсЯ над тем, как бы
мне  поднЯтьсЯ на ‹уну. Љак только она всходила, Я отправлЯлсЯ  в лес  и там
принималсЯ мечтать о своем  предприЯтии  и  о  том,  как  бы довести  его до
благополучного конца;  наконец  вечером, накануне  €ванова  днЯ,  в то самое
времЯ, когда в форте шел совет и разрешалсЯ вопрос о том, следует ли оказать
помощь  дикарЯм  против  ирокезов*, Я ушел  один  на склон  небольшой  горы,
поднимавшейсЯ за нашим домом, и  вот как Я  осуществил  свое намерение.  “же
раньше Я соорудил машину, котораЯ, как Я рассчитывал,  могла поднЯть менЯ на
какую угодно высоту; думаЯ,  что в ней  уже есть  все необходимое, Я  в  нее
уселсЯ и сверху скалы пустилсЯ на воздух. Ћднако Я, очевидно, не принЯл всех
нужных мер предосторожности, так как  Я тЯжело свалил сЯ в долину. •отЯ  Я и
был очень помЯт  от падениЯ, однако Я  не  потерЯл мужества, вернулсЯ в свою
комнату, достал мозг из бычачьих костей, натер им все тело, ибо Я был разбит
от  головы  до ног.  Џодкрепив  свое  сердце бутылкой  целебной настойки,  Я
отправилсЯ на поиски своей  машины, но не нашел ее,  так  как  кучка солдат,
которых  послали  в лес нарезать  сучьев длЯ  праздничных  костров, случайно
набрела на  нее и принесла ее в форт. „олго рассуждали они о том, что бы это
могло  быть,  наконец  напали  на  изобретенную мною  пружину;  тогда  стали
говорить,  что нужно  привЯзать  к  машине  как можно больше летучих  ракет:
благодарЯ  быстроте своего полета они унесут ее очень высоко; одновременно с
этим  под действием  пружины  начнут махать  большие  крыльЯ  машины,  и  не
найдетсЯ ни одного человека, кто бы не принЯл ее за огненного дракона.
     „олго  Я не мог найти ее, наконец разыскал посереди площади  Љвебека, в
ту минуту, когда собирались ее зажечь. “видЯ, что дело моих рук в опасности,
Я  пришел  в такое отчаЯние,  что  побежал и  схватил  за руку солдата в  ту
минуту, когда он подносил к ней зажженный фитиль; Я вырвал фитиль из его рук
и бросилсЯ  к  своей машине,  чтобы  уничтожить  горючий состав, который  ее
окружал;  но  было уже  поздно, и едва Я  вступил на нее ногами, как вдруг Я
почувствовал, что поднимаюсь  на облака. “жас,  овладевший мной, однако,  не
настолько отразилсЯ на моих душевных способностЯх, чтобы Я забыл все то, что
случилось со мной в эту  минуту.  ‡найте же,  что  ракеты были расположены в
шесть  рЯдов   по  шести  ракет  в   каждом  рЯду  и  укрепленьи   крючками,
сдерживающими   каждую  полдюжину,   и  пламЯ,  поглотив   один  рЯд  ракет,
перебрасывалось  на  следующий  рЯд  и  затем  еще  на  следующий,  так  что
воспламенЯющаЯсЯ  селитра удалЯла опасность в то самое времЯ, как  усиливала
огонь. Њатериал, наконец,  был весь поглощен пламенем, горючий состав иссЯк,
и когда  Я стал уже думать  только о том,  как  сложить  голову  на  вершине
какой-нибудь  горы,  Я почувствовал, что  хотЯ  сам Я  совсем  не  двигаюсь,
однако, Я продолжаю подниматьсЯ, а что машина моЯ со мной расстаетсЯ, падает
на землю.
     ќто невероЯтное  происшествие исполнило  мое  сердце такой необьтчайной
радостью,  и  Я был так счастлив,  что  избежал верной гибели,  что  Я  имел
наглость начать по этому  поводу  философствовать. €так,  в  то  времЯ как Я
искал глазами и обдумывал головой, что же могло быть причиной всего этого, Я
увидел свое опухшее тело,  еще  жирное от  того  бычачьего  мозга, которым Я
натер себЯ,  чтобы залечить раны, полученные при падении; Я понЯл тогда, что
‹уна на ущербе (а в этой четверти она имеет обыкновение  высасывать мозг  из
костей животных),  что она пьет тот мозг, которым Я натерсЯ  и с тем большей
силой, чем больше Я к  ней приближаюсь, причем положение облаков, отделЯющих
менЯ от нее, нисколько не ослаблЯло этой силы.
     Љогда, по расчету, сделанному мною много времени спустЯ, Я пролетел три
четверти  расстоЯниЯ, отделЯющего  ‡емлю от  ‹уны, Я почувствовал, что падаю
ногами кверху, хотЯ Я ни разу не  кувыркнулсЯ; Я  бы  даже не заметил такого
своего положениЯ, если бы почувствовал на голове своей тЯжесть своего  тела.
Џравда, Я скоро сообразил, что не падаю на нашу ‡емлю, ибо, хотЯ и находилсЯ
между  двумЯ  лунами,  Я  Ясно  понимал,  что  удалЯюсь  от  одной  по  мере
приближениЯ к другой;  Я был уверен, что самаЯ большаЯ из  этих лун - земной
шар,  ибо после днЯ или двух такого путешествиЯ она стала представлЯтьсЯ мне
лишь  большой  золотой  блЯхой,  как и другаЯ  луна,  вследствие  того,  что
отдаленное отражение солнечных лучей совершенно сгладило все различие поЯсов
‡емли  и контуров тел. ‚виду этого  Я  предположил, что спускаюсь к ‹уне,  и
утвердилсЯ в этом предположении, когда вспомнил, что начал падать собственно
только после того, как пролетел три четверти пути. ‚едь эта масса, говорил Я
сам себе, меньше чем  масса нашей  ‡емли, поэтому сфера ее  воздействиЯ тоже
должна   охватывать   меньшее  пространство,  вследствие  чего   Я   позднее
почувствовал на себе силу ее притЯжениЯ.
     џ, очевидно, очень долго падал, о чем могу только догадыватьсЯ, так как
быстрота падениЯ мешала мне  что-либо замечать,  и самое первое, что  Я могу
вспомнить,  это  то, что Я очутилсЯ  под деревом,  запутавшись  в  трех  или
четырех толстых  ветках, которые  треснули  под ударом моего падениЯ, и  что
лицо мое было мокро от расплющенного на нем Яблока.
     Љ счастью, это  место  было,  как  вы  вскоре узнаете,  земным  раем, а
дерево, на которое Я упал, оказалось древом жизни*. €так, вы понимаете, что,
не  будь  этого  счастливого  случаЯ,  Я  бы  был  тысЯчу  раз  убит.  —асто
впоследствии  Я думал  о  распространенном  в  народе представлении,  будто,
бросаЯсь с  очень  высокого  места, человек умирает от  удушениЯ прежде, чем
коснетсЯ земли; из  случившегосЯ  со  мной происшествиЯ Я  заключил, что это
ложь, или же, что живительный сок плода,  который потек мне в  рот, вернул в
тело мою душу, так как она еще  не была  далеко от него, и оно не успело еще
остыть и отвыкнуть  от своих жизненных  функций. „ействительно, как только Я
очутилсЯ  на земле,  всЯкаЯ боль  у  менЯ прошла  даже раньше того,  чем она
исчезла из моей памЯти,  а о голоде, от которого Я раньше сильно  страдал, Я
вспомнил только потому, что  перестал ощущать его.  Љогда Я поднЯлсЯ, Я едва
успел  рассмотреть самую широкую из четырех больших рек,  которые, сливаЯсь,
образовывали озеро, как мое  обонЯние  исполнилось самым сладостным ароматом
от  разлитого по  этой местности  благоуханиЯ  незримой души трав.  џ  узнал
также, что подорожный камень здесь неровен и тверд лишь  на вид и становитсЯ
мЯгким под шагами.
     Џрежде всего Я увидел  перекресток, где  скрещивалось пЯть великолепных
аллей, обсаженных деревьЯми, которые по своей необычайной высоте,  казалось,
поднимались до самого неба  в виде высокоствольного леса. ЋглЯдьиваЯ  их  от
корнЯ до самых верхушек и еще раз спускаЯсь взором  от верхушек до подножиЯ,
Я усомнилсЯ в том, несет ли их землЯ или сами они несут землю, прицепившуюсЯ
к их корнЯм; их гордые вершины, казалось, тоже гнулись под тЯжестью небесных
сводов,  бремЯ  которых  они  несли  лишь  с  тЯжелыми  стонами.  €х  ветви,
распростертые  к  небесам,  казалось,  обнимали  их,  молЯ светила  небесные
осенить  их  благосклонным  и очищающим своим воздействием, и  о  том, чтобы
воспринЯть его еще чистым и не утратившим своей девственности  от смешениЯ с
земными элементами.  ‡десь  со  всех  сторон  цветы,  единственный  садовник
которых  -  природа,  издают  сладостный,  хотЯ   и  дикий  аромат,  который
возбуждает и радует обонЯние. ’ут  алый  цветок шиповника, лазореваЯ фиалка,
растущаЯ  под  терновником,  не  оставлЯют  свободы длЯ выбора, и  одна  вам
кажетсЯ прекраснее другой; здесь весна  не сменЯетсЯ другими временами года,
здесь не вырастает Ядовитое растение, а  если оно и поЯвлЯетсЯ, то сейчас же
погибает;  здесь  ручьи  веселым  журчанием   рассказывают  камнЯм  о  своих
путешествиЯх;  здесь  тысЯчи  пернатых  певцов  наполнЯют  лес звуком  своих
мелодичных  песен;  сборище  этих  трепещущих  божественных  музыкантов  так
велико, что кажетсЯ, будто каждый лист этого леса превратилсЯ в соловьЯ. ќхо
так восхищаетсЯ  их мелодиЯми, что, слушаЯ,  как оно их  повторЯет, кажетсЯ,
будто оно  само хочет их выучить. ђЯдом  с этим  лесом видны  две полЯны, их
сплошнаЯ  веселаЯ  зелень кажетсЯ  изумрудом,  которому  нет  конца.  ‚есна,
рассыпаЯ разнообразные краски по сотнЯм мелких цветочков, смешивает их с вос
хитительной  небрежностью  и оттенки  их перебрасывает  с  одного цветка  на
другой; и  не знаешь, друг  от друга ли  бегут эти цветьг, волнуемые  летним
зефиром, или же они убегают  от него, чтобы спастись от шаловливых его ласк.
ќтот луг можно  было бы даже принЯть за океан, ибо он безбрежен, как море, и
мой взор, испуганный тем, что забежал так далеко  и не увидел краЯ, поспешил
послать  туда мою мысль; мысль же моЯ, сомневаЯсь в том, что это конец мира,
хотела  убедить себЯ,  что красота этих  мест,  быть  может, заставила  небо
соединитьсЯ с землей. ‘реди этого великолепного и обширного цветочного ковра
серебрЯной   струей  пробиваетсЯ   ключ;  трава,  окаймлЯющаЯ  его,  пестрит
кувшинками, лютиками, фиалками и сотней других мелких цветов; они теснЯтсЯ к
воде, будто каждый  из них спешит  полюбоватьсЯ на свое отражение.  Ќо ручей
еще в колыбели; он только что родилсЯ, и на его юном  и гладком  лице нет ни
одной морщинки. Ѓольшие изгибы, которые он делает, по тысЯчу раз возвращаЯсь
к  месту своего  рождениЯ, показывают, что  он очень неохотно покидает  свою
родину, и, как бы устыдившись того, что его ласкают в присутствии матери, он
журча отталкивает мою руку,  котораЯ  хочет к нему  прикоснутьсЯ.  †ивотные,
подходившие к  ручью, чтобы утолить свою жажду, более разумные, чем животные
нашей ‡емли, выражали свое удивление тому, что с неба льетсЯ свет, между тем
как они  видЯт солнце в ручье;  они  не решаютсЯ  склонитьсЯ к краю  воды из
опасениЯ упасть на небо.
     џ  должен вам признатьсЯ, что при  виде  стольких  красот  Я ощутил  то
приЯтное  и болезненное чувство, которое, говорЯт,  испытывает эмбрион  в ту
минуту,  когда  вливаетсЯ в него душа. ‘тарые волосы упали с менЯ и уступили
место другим, более густым и более мЯгким. џ почувствовал, как загорелась во
мне  молодаЯ  кровь, мое  лицо  покрылось румЯнцем, моЯ естественнаЯ теплота
незаметно и гармонически проникла все мое существо, одним словом, Я оказалсЯ
помолодевшим на четырнадцать лет.
     џ  прошел  приблизительно  с  полмили  в лесу  жасминов  и мирт,  когда
заметил,  что  в  тени  что-то зашевелилось. ќто был  юноша,  величественнаЯ
красота  которого заставила менЯ с благоговением  пасть перед ним на колени.
Ћн  встал,  чтобы  помешать этому. "Ќе мне,- сказал он,-  а  богу  ты должен
поклонЯтьсЯ". "‚ы  видите человека,- сказал Я,- потрЯсенного этими  чудесами
настолько, что  он не знает, чем он должен  прежде  всего восхищатьсЯ,  ибо,
прибыв  сюда  из  мира, который  вы здесь,  без сомнениЯ, считаете ‹уной,  Я
предполагал,  что  попал в тот мир,  который мои  соотечественники  с  своей
стороны  точно так  же называют  ‹уной; а между  тем Я очутилсЯ в раю, у ног
божества, которое не хочет, чтобы ему поклонЯлись". "‚ы совершенно правы, за
исключением того  званиЯ бога, которое  вы  мне приписываете,-  отвечал он,-
между тем Я только его тварь, но эта землЯ действительно есть ‹уна,  которую
вы видите с земного шара, а место, где вы сейчас находитесь, это земной рай,
куда  никто никогда не  проникал за  исключением  шести человек: Ђдама, …вы,
ќноха*,  менЯ  -  Я старый  €лиЯ*,-  евангелиста  €оанна*  и вас. ‚ам хорошо
известно, как  двое первых  были отсюда  изгнаны, но вы  не  знаете, как они
попали в  ваш мир.  ’ак  знайте  же,  что  после того как  они  оба  вкусили
запретного плода, Ђдам, боЯсь, что бог, гневаЯсь  на его присутствие, усилит
его наказание, стал думать о том, что  ‹уна, т. е. ваша ‡емлЯ,- единственное
убежище, где он может укрытьсЯ  от преследований своего  творца.  ‚ то времЯ
воображение человека, еще  не развращенное ни  распутством, ни грубой пищей,
ни  болезнЯми,  было  так сильно,  что  страстного, возгоревшегосЯ  в  Ђдаме
желаниЯ скрытьсЯ в этом  убежище было достаточно длЯ того, чтобы он был туда
вознесен, тем более, что тело его, охваченное пламенем энтузиазма, сделалось
совершенно  легким; ведь  мы  имеем  примеры  того, как  некоторые философы,
воображение которых было напрЯженно направлено на одну мысль, были восхищены
на небо  в  том  состоЯнии, которое  вы называете экстазом. …ва,  котораЯ по
немощи, свойственной ее  полу, была слабой и менее  пламенной, вероЯтно,  не
имела  бы достаточно  силы  воображениЯ,  чтобы  напрЯжением  воли  побороть
тЯжесть материи.  Ќо так как прошло очень мало времени с  тех пор,  как  она
вышла из ребра своего мужа, симпатиЯ, котораЯ  еще свЯзывала  эту часть с ее
целым, увлекала и ее за  ним, по  мере того как он поднималсЯ, точно так же,
как  за Янтарем  тЯнетсЯ соломинка, как магнитнаЯ  стрелка  поворачиваетсЯ к
северу,  откуда она  была  оторвана.  ’ак и  Ђдам притЯнул к себе  эту часть
самого себЯ подобно тому, как море притЯгивает к себе реки,  которые из него
же  вышли.   Џрибыв  на  вашу  землю,  они  поселились  в  местности   между
Њесопотамией  и Ђравией.  …вреи знали его под именем Ђдама, Язычники  -  под
именем ЏрометеЯ. Ћ Џрометее поэты  создали басню, будто он  похитил  огонь с
неба, они при этом имели в виду его потомков, которых он наделил душой столь
же совершенной,  какой  была его собственнаЯ душа, даннаЯ ему  богом.  €так,
ради того  чтобы  обитать  в  вашей земле, первый  человек оставил эту землю
безлюдной.  Ќо  премудрый  не  захотел,  чтобы  такаЯ  прекраснаЯ  местность
оставалась  необитаемой:  несколько веков спустЯ  он допустил,  чтобы  ќнох,
наскучив  обществом людей, которые  стали развращатьсЯ, захотел их покинуть.
Ћднако одно  только убежище, казалось этому  свЯтому  человеку, могло спасти
его  от  честолюбиЯ его родичей, перерезывавших друг другу  горло ради того,
чтобы  разделить между  собою вашу землю - это убежище и была та благодатнаЯ
страна, о  которой ему так много  рассказывал его предок,  Ђдам. Ћднако  как
туда  поднЯтьсЯ? ‹естница  €акова*  в  то времЯ еще не  была изобретена.  Ќо
благодать всевышнего осенила его, и он обратил  внимание на то, как небесный
огонь  нисходит  на  жертвоприношениЯ  праведных и  тех, кто угоден господу,
согласно слов  из его  уст: благоухание  жертвы  праведника  дошло  до менЯ.
Ћднажды, когда  это  божественное  пламЯ  с  ожесточением  пожирало  жертву,
приносимую предвечному,  он наполнил поднимавшимсЯ от огнЯ дымом два больших
сосуда,  которые  герметически закупорил, замазал и привЯзал себе под мышки.
’огда пар,  устремлЯЯсь кверху,  но  не имеЯ  возможности проникнуть  сквозь
металл, стал поднимать сосуды  вверх и вместе с  ними поднЯл  этого  свЯтого
человека. Љогда он таким образом долетел до ‹уны и окинул взором этот чудный
сад, наплыв  радости,  почти  сверхъестественный, подсказал ему,  что это то
самое  место,  где  когда-то жил  его  праотец.  Ћн  быстро отвЯзал  сосуды,
привЯзанные к его плечам наподобие крыльев, и сделал это так удачно, что как
только он приблизилсЯ  к ‹уне на  расстоЯние четырех сажень, он рассталсЯ со
своими поплавками.  ђасстоЯние это,  однако, было еще настолько велико,  что
при падении он мог бы сильно пострадать, но его спасла его широкаЯ одежда, в
которую врывалсЯ ветер, раздуваЯ ее, а также  сила  его пламенной любви. —то
касаетсЯ  его  сосудов, то они поднимались  все  выше  и  выше, пока  бог не
вправил их в небо. € теперь они все еще там и  составлЯют то, что называетсЯ
созвездием  ‚есов;  каждый  день  мы  ощущаем  наполнЯющее  их  до  сих  пор
благоухание   от   жертвы,  принесенной   праведником,   и   испытываем   то
благоприЯтное   воздействие,  которое  они  оказали  на  гороскоп   ‹юдовика
‘праведливого*, родившегосЯ под знаком их.

     <img src="luna_2.jpg" height="165" width="300">

     ќнох, однако,  не  сразу попал  в этот сад, а  только  некоторое  времЯ
спустЯ. ќто было во времЯ потопа, когда ваша ‡емлЯ исчезла под водами и сами
воды поднЯлись на такую  страшную высоту, что ковчег плыл в небесах на одном
уровне с ‹уной. Ћбитатели ковчега  увидели ее через окно, но  не узнали ее и
подумали, что это маленький участок  земли, почему-то  не затопленный водой;
это  случилось потому,  что  солнечный свет,  отраженный от этого огромного,
непрозрачного тела, казалсЯ им очень слабым ввиду близости ковчега к ‹уне  и
ввиду того, что  сам ковчег попал в сферу этого  отраженного  света.  ’олько
одна из дочерей ЌоЯ, по имени Ђхав, с криком и визгом настаивала на том, что
это несомненно ‹уна. Ћна, вероЯтно, заметила, как ковчег приближалсЯ к этому
светилу по  мере того, как поднималсЯ на  водах. ‘колько  ей ни  доказывали,
что, когда бросили Якорь, в воде  оказалось лишь пЯтнадцать локтей  глубины,
она все  стоЯла  на своем и отвечала,  что Якорь,  очевидно, попал на хребет
кита,  которого  и  принЯли  за  ‡емлю,  она  же с своей стороны  совершенно
убеждена,  что они  пристают  именно к самой  ‹уне. Ќаконец, так как  всЯкий
соглашаетсЯ с  мнением себе подобных,  все остальные  женщины  убедили  друг
друга в  том  же. €  вот  они,  не обращаЯ вниманиЯ  на  запрещение  мужчин,
спустили  в море  лодку.  Ђхав,  как самаЯ  смелаЯ из  них,  захотела перваЯ
испытать опасность. Ћна весело бросилась в лодку,  и к ней присоединились бы
все  остальные  женщины,  если бы поднЯвшаЯсЯ волна  не  отделила  лодки  от
ковчега.  ‘колько ни  кричали ей вслед, сколько  ни обзывали  ее  лунатиком,
сколько  ни  уверЯли, что по ее вине всех женщин обвинЯт в  том, что у них в
голове  четверть месЯца, она только смеЯлась  в ответ на все это. € вот  она
поплыла вон  из  мира.  ‡вери последовали ее примеру и большинство  птиц,  с
нетерпением  переносивших  первое  заключение,  ограничившее  их свободу,  и
почувствовавших в своих  крыльЯх  достаточно силы, чтобы отважитьсЯ  на  это
путешествие,  вылетели вон и  долетели до суши.  „аже некоторые четвероногие
животные, из самых храбрых, бросились вплавь. €х  вышло около тысЯчи, прежде
чем сыновьЯм  ЌоЯ  удалось  закрыть  двери  хлевов и стойл,  которые открыли
настежь  вырывавшиесЯ  оттуда  звери. Ѓольшинство  из них  доплыло