ществить  и  как  можно  скорее  исполнить  то,  что  представлЯлось  мне
необходимым  длЯ  получениЯ  желанной  и  заслуженной  награды,  а   именно:
попросить у ее отца дозволениЯ сочетатьсЯ с нею законным  браком,  и  Я  это
сделал. ‚ ответ же услышал Я следующее: он-де благодарит менЯ  за  оказанную
ему честь и желал бы со своей  стороны  почтить  менЯ  и  вручить  мне  свое
сокровище, но коль скоро отец мой жив,  то  неотъемлемое  право  вступить  в
переговоры принадлежит ему. —то же касаетсЯ ‹усинды, то  она  не  из  таких,
чтобы ее можно было тайно взЯть в жены или выдать замуж в случае, если  этот
брак будет  ему  отнюдь  не  по  сердцу  и  не  по  нраву.  џ  изъЯвил  свою
признательность за поданную им  благую  мысль,  ибо  мне  казалось,  что  он
говорит дело и что отец мой даст согласие, как скоро Я ему откроюсь. ‘  этою
целью Я нимало не медлЯ отправилсЯ к отцу сообщить о  своем  намерении,  но,
войдЯ в его покои, увидел, что в руках у него распечатанное письмо, каковое,
прежде нежели Я успел слово вымолвить, он протЯнул мне и сказал:  "€з  этого
письма ты  увидишь,  Љарденьо,  что  герцог  ђикардо  намерен  оказать  тебе
милость". ‚ам должно быть  известно,  сеньоры,  что  герцог  ђикардо  -  это
испанский гранд, коего двор находитсЯ в одном из  прекраснейших  мест  нашей
Ђндалусии. џ взЯл и прочитал письмо, и оно показалось мне столь лестным, что
Я первый не одобрил бы моего отца, когда бы  он  не  исполнил  того,  о  чем
герцог его просил, а именно: незамедлительно направить менЯ к  нему,  с  тем
чтобы отныне Я находилсЯ при старшем сыне герцога в качестве  его  товарища,
но не слуги, а уж он,  герцог,  позаботитсЯ-де  о  том,  чтобы  Я  достигнул
степеней, соответствующих  тому  уважению,  которое  он  питает  ко  мне.  џ
прочитал письмо и, прочитав, оцепенел, особливо когда отец сказал  мне:  "‚о
исполнение воли герцога ты, Љарденьо,  через  два  днЯ  поедешь  к  нему,  -
возблагодари же господа бога за то,  что  он  открыл  пред  тобою  путь,  на
котором ты добьешьсЯ всего, что, по моему  разумению,  ты  заслуживаешь".  Љ
этому он присовокупил несколько  отеческих  наставлений.  Џеред  отъездом  Я
увиделсЯ вечером с ‹усиндой, рассказал ей обо  всем,  что  произошло,  затем
поговорил с ее отцом и попросил его повременить и не выдавать ‹усинду  замуж
до тех пор, пока Я не узнаю, какие виды имеет на менЯ ђикардо. Ћн обещал,  а
‹усинда скрепила это обещание бесчисленными клЯтвами и изъЯвлениЯми чувства.
Ќаконец Я прибыл во владениЯ герцога ђикардо. Ћн так хорошо  менЯ  принЯл  и
так хорошо со мной обошелсЯ, что с этой минуты уже начала делать  свое  дело
зависть, которою  преисполнились  ко  мне  старые  слуги  герцога,  ибо  они
рассудили, что знаки его благорасположениЯ ко  мне  могут  послужить  им  во
вред. Ќо особенно обрадовалсЯ моему приезду младший сын  герцога,  по  имени
”ернандо, юноша статный, прелестный, щедрый и пылкий, и  вот  этот-то  самый
”ернандо малое времЯ спустЯ так со мной  подружилсЯ,  что  среди  придворных
только и разговору было, что о нашей дружбе. € хотЯ старший брат  тоже  менЯ
любил и благоволил ко мне, однако ж он не доходил до  таких  пределов,  коих
достигали любовь и обхождение дона  ”ернандо.  Ђ  как  длЯ  дружбы  тайн  не
существует (Я  же,  перестав  быть  приближенным  дона  ”ернандо,  стал  его
другом), то он поверЯл мне теперь все свои думы, в частности думу  любовную,
причинЯвшую ему некоторое беспокойство. Ћн полюбил крестьЯнку, дочь  богатых
вассалов его отца, и была она так прекрасна,  благонравна,  рассудительна  и
скромна, что все, кто  знал  ее,  затруднЯлись  определить,  какое  из  этих
качеств в ней преобладает и какое из них выше. ђедкие достоинства прелестной
поселЯнки до того воспламенили страсть дона ”ернандо, что он  положил,  дабы
достигнуть цели и сломить ее упорство, дать слово девушке женитьсЯ  на  ней,
ибо прибегать к какому-либо иному способу значило  добиватьсЯ  невозможного.
’огда Я на правах дружбы, приведЯ наиболее веские доводы  и  наиболее  Яркие
примеры, попыталсЯ воспрепЯтствовать этому и отговорить его. ‚идЯ, однако ж,
что усилиЯ мои тщетны, порешил Я  рассказать  обо  всем  его  отцу,  герцогу
ђикардо, но дон ”ернандо, будучи человеком проницательным и умным, проник  в
тайные мои помыслы и испугалсЯ, - он подумал, что Я, как  верный  слуга,  не
почту себЯ вправе утаить от герцога, моего господина, то, что может  бросить
тень на его доброе имЯ. € вот, чтобы сбить  менЯ  с  толку  и  провести,  он
сказал, что наилучшее средство забыть красавицу, котораЯ так его поработила,
это на несколько месЯцев отсюда уехать, - он-де  вместе  со  мной  поедет  к
моему отцу, а герцогу скажет, что желает присмотреть  и  купить  коней,  ибо
таких чудесных коней, как у нас в городе, на всем свете не сыщешь.  ‚ыслушав
его, Я, движимый своею  любовью,  способен  был  и  не  столь  благоразумное
решение почесть за одно из самых  мудрых,  какое  только  можно  вообразить,
единственно потому, что мне  представлЯлись  удобный  случай  и  возможность
свидетьсЯ с моею ‹усиндою. ђуководимый этою мыслью и желанием, Я, принЯв его
предложение и поощрив  его  замысел,  сказал,  чтобы  он  как  можно  скорее
осуществил  его,  ибо  разлука,  точно,  сделает  свое  дело,  невзираЯ   на
неотвЯзные мысли. Ќо когда ”ернандо вел со мною этот  разговор,  он,  как  Я
узнал потом, уже обладал поселЯнкою под видом ее супруга и ждал лишь  случаЯ
открыть свою тайну без риска длЯ себЯ, -  его  пугала  мысль,  как  поступит
герцог, когда узнает о его проказах. Њежду  тем  любовь  юношей  по  большей
части есть не любовь, но похоть, конечнаЯ же цель похоти есть насыщение,  и,
достигнув ее, она сходит на нет, а  то,  что  казалось  любовью,  принуждено
возвратитьсЯ вспЯть, ибо оно не в силах  перейти  предел,  положенный  самою
природою и которого истиннаЯ любовь  не  знает,  -  словом,  как  скоро  дон
”ернандо насладилсЯ поселЯнкою, страсть его охладела и пыл его угас. €  если
первоначально он притворЯлсЯ, что хочет удалитьсЯ,  дабы  охладить  его,  то
теперь он, точно, желал уехать, дабы не расточать его более. ѓерцог  изъЯвил
согласие и велел мне сопровождать дона ”ернандо. Њы  прибыли  в  мой  родной
город, отец принЯл его как должно, Я тотчас же свиделсЯ с  ‹усиндой,  и  моЯ
страсть ожила (впрочем, она никогда не умирала и не ослабевала), о чем Я, на
свое несчастье, сообщил дону ”ернандо, - сообщил, ибо мне  казалось,  что  в
силу того особого дружеского расположениЯ, какое  он  ко  мне  выказывал,  Я
ничего не должен от него скрывать.  џ  так  расхвалил  красоту,  прелесть  и
рассудительность ‹усинды, что  хвалы  мои  вызвали  в  нем  желание  увидеть
девушку, таковыми достоинствами отмеченную. Џо воле злого  рока  Я  исполнил
его желание и однажды вечером при свете свечи показал ему ее в  окне,  через
которое мы с нею обыкновенно переговаривались. Ћна была в ночном одеЯнии,  и
все красоты, виденные им прежде, пред нею померкли. Ћн замер  на  месте,  он
потерЯл голову, он пришел в восторг, он полюбил ее, а как горЯчо  -  это  вы
увидите дальше из рассказа о моем злоключении. € дабы усилить в нем чувство,
которое он скрывал от менЯ и лишь наедине с самим собою поверЯл небу, судьба
устроила так, что однажды на глаза ему попалось ее письмо, где  она  умолЯла
менЯ просить у отца ее руки  и  где  она  выказала  такую  рассудительность,
скромность и нежность, что, прочитав его, он сказал мне, что в одной ‹усинде
заключены  ум  и  красота,  между  всеми  женщинами  на  свете   обыкновенно
распределЯемые. Џоложа руку на сердце, могу вам теперь признатьсЯ, что  хотЯ
Я и понимал, что у дона ”ернандо  есть  все  основаниЯ  восхвалЯть  ‹усинду,
однако же слышать эти похвалы из его  уст  мне  было  неприЯтно,  и  Я  стал
боЯтьсЯ и остерегатьсЯ его, ибо он поминутно, при всЯком удобном и неудобном
случае, заговаривал со мной о ‹усинде, каковое обстоЯтельство возбуждало  во
мне нечто похожее на ревность, однако ж вовсе не потому,  чтобы  Я  опасалсЯ
неожиданного удара со стороны добродетельной и верной ‹усинды; как бы то  ни
было, судьба заставлЯла менЯ боЯтьсЯ за то, что сама же она мне сулила.  „он
”ернандо всЯкий раз изъЯвлЯл желание читать письма, которые Я писал  ‹усинде
и которые Я получал от нее в ответ, под тем предлогом,  что  красоты  нашего
слога будто бы доставлЯют ему величайшее удовольствие. ‘лучилось, однако  ж,
так, что ‹усинда попросила у менЯ почитать один рыцарский роман, до которого
она была большаЯ охотница, а именно Ђмадиса ѓалльского...
     ‘тоило „он Љихоту услышать название  рыцарского  романа,  и  он  тотчас
прервал юношу:
     - …сли б ваша милость  с  самого  начала  предуведомила  менЯ,  что  ее
милость сеньора ‹усинда - охотница до рыцарских романов, то  никаких  других
славословий не понадобилось бы длЯ того, чтобы уверить менЯ в  возвышенности
ее ума, да ум у  нее  и  не  был  бы  столь  тонким,  как  это  вы,  сеньор,
утверждаете,  когда  бы  она  к  столь  занимательному   чтению   не   имела
пристрастиЯ, а потому ради менЯ не должно тратить много слов на описание  ее
красоты, добродетели и ума, - довольно мне узнать ее вкус, и Я  сей  же  час
признаю ее прекраснейшею и разумнейшею женщиною в мире. € мне  бы  хотелось,
сеньор, чтобы вместе с Ђмадисом  ѓалльским  ваша  милость  послала  ей  „она
ђухела ѓреческого, - Я уверен, что сеньоре ‹усинде очень понравЯтсЯ  „араида
и ѓарайЯ, остроумие пастушка „аринелЯ, а также чудесные стихи  его  буколик,
которые он с величайшей приЯтностью, искусно и непринужденно пел и исполнЯл.
Ћднако со временем замеченный мною  пробел  будет  восполнен,  и  времЯ  его
восполнениЯ настанет, как скоро ваша милость соизволит отправитьсЯ вместе со
мною в мою деревню, ибо там Я предоставлю в ваше распорЯжение более  трехсот
романов, каковые суть услада моей души и радость  моей  жизни.  ‚прочем,  не
остаетсЯ сомнений, что у менЯ ни одного романа уже не осталось, - по милости
злых волшебников, завистливых и коварных. Џростите же менЯ, ваша милость, за
то, что Я нарушил обещание не прерывать вас, но  когда  при  мне  говорЯт  о
рыцарских делах и о странствующих рыцарЯх, то не поддержать разговор зависит
от менЯ в такой же мере, в какой от лучей солнца  зависит  не  греть,  а  от
лучей месЯца - не увлажнЯть землю. €так, прощу простить менЯ  и  продолжать,
что было бы сейчас как нельзЯ более кстати.
     Џока „он Љихот вел с Љарденьо вышеприведенную речь, тот, свесив  голову
на грудь, казалось, впал в глубокое раздумье. „он Љихот дважды  обращалсЯ  к
нему с просьбой продолжать свой рассказ, но  он  не  поднимал  головы  и  не
отвечал ни слова; по истечении долгого времени он, однако же, вскинул голову
и сказал:
     - џ стою на том, - и не родилсЯ еще такой человек, который  бы  менЯ  с
этого сбил или  же  доказал  обратное,  да  и  дурак  тот,  кто  думает  или
рассуждает иначе, - что эта архибестиЯ  лекарь  ќлисабат  сожительствовал  с
королевой Њадасимой.
     - Ђх вы, такой-сЯкой! - в великом гневе вскричал „он Љихот  (по  своему
обыкновению, выразившийсЯ сильнее). - „а это есть величайшее с вашей стороны
вероломство  или,  лучше  сказать,  низость!  Љоролева  Њадасима  -   весьма
почтеннаЯ сеньора, и нельзЯ себе  представить,  чтобы  столь  знатнаЯ  особа
сошлась с каким-то коновалом, а кто утверждает противное  -  тот  лжет,  как
последний мерзавец. € Я берусь ему это доказать пеший и конный,  вооруженный
и безоружный, и ночью и днем, словом, как ему будет угодно.
     Љарденьо смотрел  на  него  весьма  внимательно;  он  уже  находилсЯ  в
состоЯнии умоисступлениЯ и не способен был продолжать рассказ, точно так  же
как „он Љихот - слушать,  ибо  то,  что  он  услышал  о  королеве  Њадасиме,
возмутило его. ‘транное дело: он вступилсЯ за  нее  так,  как  если  бы  она
воистину  была  его  истинною  и  природною  сеньорой,  и  все  из-за   этих
богомерзких романов! Љарденьо, как известно, и без того был не в себе, когда
же ему надавали всЯких оскорбительных названий вроде лжеца, мерзавца и  тому
подобных, то он рассердилсЯ не на шутку и,  запустив  в  „он  Љихота  первым
попавшимсЯ булыжником, угодил ему в грудь, так что тот  повалилсЯ  навзничь.
‘анчо Џанса, видЯ, как обходЯтсЯ с его господином, бросилсЯ на  умалишенного
с кулаками, однако оборванец встретил его достойно; одним ударом сшиб его  с
ног, вслед за тем навалилсЯ на него и наломал ему бока в свое  удовольствие.
Љозопаса, попытавшегосЯ защитить ‘анчо, постигла та же участь. ђасшвырЯв  же
их всех и переколотив, оборванец как ни в чем не  бывало  скрылсЯ  в  горах.
‘анчо встал и, в Ярости от того, что  столь  незаслуженно  получил  взбучку,
сорвал злобу на козопасе, объЯвив, что  это  он  во  всем  виноват,  ибо  не
предуведомил их, что на этого человека временами находит, и что если  б  они
это знали, то были бы начеку и сумели за себЯ  постоЯть.  Љозопас  возразил,
что он их упреждал, а что ежели ‘анчо не слышал, то он, дескать, не виноват.
‘анчо Џанса ему слово, козопас ему два, следствием же всех  этих  слов  было
то, что они вцепились друг другу в бороду и пустили в ход  кулаки,  так  что
если б „он Љихот не усмирил  их,  то  от  обоих  остались  бы  одни  клочьЯ.
‘хватившись с козопасом, ‘анчо кричал:
     - Ћставьте менЯ, ваша милость, сеньор ђыцарь Џечального Ћбраза! ‚едь он
такой же мужик, как Я, а не посвЯщенный в рыцари, стало быть, Я имею  полное
право без всЯкого стеснениЯ отплатить ему за обиду  и  как  честный  человек
померЯтьсЯ с ним силами один на один.
     - ’ак-то оно так, - заметил „он Љихот, - но, сколько мне  известно,  он
ничуть не виноват в том, что произошло.
     ќто его замечание утихомирило противников, и „он  Љихот  снова  спросил
козопаса, можно ли сыскать Љарденьо, ибо ему страх  как  хотелось  дослушать
его историю до конца. Љозопас сказал ему  то  же,  что  говорил  вначале,  а
именно - что местопребывание Љарденьо в точности ему неизвестно, но что если
„он Љихот как можно дольше в этих краЯх постранствует, то непременно  найдет
его - может статьсЯ, в здравом уме, а может, и невменЯемого.


     1 ’исба - героинЯ повести ЋвидиЯ о Џираме и ’исбе ("Њетаморфозы").


        ѓ‹Ђ‚Ђ XXV,
     повествующаЯ о необычайных происшествиЯх, случившихсЯ в ‘ьерре Њорене с
отважным рыцарем ‹аманчским, и о покаЯнии, которое он  по  примеру  Њрачного
Љрасавца на себЯ наложил

     Џростившись с козопасом, „он Љихот снова сел на ђосинанта и велел ‘анчо
следовать за ним,  каковое  приказание  тот  вкупе  со  своим  ослом  весьма
неохотно исполнил. Ќаконец они достигли самых что  ни  на  есть  крутизн,  и
‘анчо смерть как захотелось побеседовать  со  своим  господином,  но,  боЯсь
ослушатьсЯ его, он ждал, чтобы тот заговорил  первым.  Ћднако,  не  выдержав
столь продолжительного молчаниЯ, он начал так:
     - ‘еньор „он Љихот! Ѓлагословите менЯ,  ваша  милость,  и  отпустите  с
миром: Я сей же час намерен возвратитьсЯ домой, к жене и детЯм, - с ними  Я,
по крайности, душу отведу и наговорюсь всласть, а требовать, чтобы Я день  и
ночь скиталсЯ вместе с вашей милостью в этой глуши, да еще и  молчал,  когда
мне охота поговорить, - это все равно что  живьем  закопать  менЯ  в  землю.
…жели б судьбе угодно было, чтобы животные умели говорить, как говорили  они
во времена этого, как бишь его, “кропа или …зопа {1}, - это бы еще  куда  ни
шло: Я выкладываю моему ослику все, что только на ум взбредет, и мне и  горЯ
мало. Ђ то ведь не так-то легко и не у всЯкого достанет терпениЯ  всю  жизнь
странствовать в поисках приключений, которые состоЯт в том, что тебЯ  пинают
ногами, подбрасывают на одеЯле, побивают камнЯми, учинЯют над тобой кулачную
расправу, а у тебЯ рот на замке, и ты, словно немой, не смеешь заговорить  о
том, что у тебЯ на сердце.
     - џ тебЯ понимаю, ‘анчо, - сказал „он Љихот. - тебе, мочи нет, хочетсЯ,
чтобы Я снЯл запрет, наложенный на твои уста. ‘читай, что  он  уже  снЯт,  и
говори все, что тебе вздумаетсЯ, с условием, однако же, что снЯтие это будет
действительно до тех пор, пока мы не проедем горы.
     - Ќу ладно, - согласилсЯ ‘анчо, - мне бы только  теперь  поговорить,  а
там что господь даст. ’ак вот, понеже сие дозволение уже  вошло  в  силу,  Я
осмелюсь обратитьсЯ к вам с вопросом: что это вашей милости пришло в  голову
так горЯчо вступитьсЯ за королеву Њордасиму или как бишь ее? € что нужды вам
до того, был этот самый, как его, аббат ее милым или  нет?  ‚едь  вы  им  не
судьЯ, и Я уверен, что если б вы промолчали, то сумасшедший докончил бы свой
рассказ и дело обошлось бы без булыжников, попавших вам в грудь, без  пинков
и без полдюжины затрещин.
     - Џраво, ‘анчо, - снова заговорил „он Љихот, - если б ты  знал  так  же
хорошо, как это знаю Я, сколь почтенна и благородна была королева  Њадасима,
- Я знаю, ты сказал бы, что Я был еще слишком терпелив: другой на моем месте
вырвал бы Язык, с которого столь  кощунственные  срывались  слова.  ‚  самом
деле, величайшее кощунство - не  только  сказать,  но  даже  помыслить,  что
какаЯ-либо королева делит ложе с лекарем. €стина же заключаетсЯ в  том,  что
доктора  ќлисабата,  о  котором   толковал   помешанный,   человека   весьма
благоразумного и весьма мудрого  советчика,  королева  держала  при  себе  в
качестве  лекарЯ  и  наставника.  Ќо  воображать,   будто   она   была   его
возлюбленной, - это нелепица, заслуживающаЯ строгого наказаниЯ.  €  если  ты
примешь в рассуждение, что, когда Љарденьо говорил это,  он  был  уже  не  в
своем уме, то, верно, согласишьсЯ, что он сам не знал, что говорил.
     -  џ  про  то  и  толкую,  что  вам  не  стоило  обращать  внимание  на
сумасшедшего, - заметил ‘анчо, - мало ли  что  он  сболтнет.  ‚едь  если  бы
счастливый случай не пришел вашей милости на  помощь  да  направил  булыжник
прЯмехонько вам в голову, а не в грудь, то хороши бы мы тогда  были,  а  все
потому, что стали на защиту  этой  самой  сеньоры,  разрази  ее  господь.  Ђ
Љарденьо еще как здорово вывернулсЯ бы, потому он умалишенный!
     - ‹юбой странствующий рыцарь обЯзан защищать честь женщин, кто  бы  они
ни были, как от людей разумных, так  и  от  невменЯемых,  наипаче  же  честь
королев, столь могущественных и достойных, какова королева Њадасима, которую
Я особенно чту за ее добродетели, ибо она была не только прекрасна, но  и  в
высшей  степени  благоразумна  и  стойка  в  несчастиЯх,  а  ведь  несчастиЯ
случались с ней беспрестанно. ‘оветы же и общество доктора ќлисабата были ей
очень полезны: они умудрЯли ее и помогали безропотно нести тЯготы  жизни.  Ђ
невежественной и злопыхательствующей  черни  это  дало  основание  думать  и
утверждать, что она была его наложницей. Ќо Я опЯть скажу и еще  двести  раз
повторю, что лгут те, кто так думает и говорит.
     - „а Я ничего не говорю и не думаю, - сказал ‘анчо,  -  ну  их  совсем,
пусть себе на здоровье. ‘ожительствовали они или нет  -  за  это  они  дадут
ответ богу. Њое дело  сторона,  Я  знать  ничего  не  знаю,  не  любитель  Я
вмешиватьсЯ в чужие дела, кто покупает да надувает, у того  кошелек  тощает.
’ем более, голышом Я родилсЯ, голышом весь свой век  прожить  ухитрилсЯ,  да
хоть бы они и сожительствовали - мне-то что? € ведь люди  часто  про  других
думают: у них дом - полнаЯ чаша, а поглЯдишь -  хоть  шаром  покати.  Ќу  да
разве на чужой роток накинешь платок? —его лучше:  на  самого  господа  бога
наговаривали.
     - ѓосподи €исусе! - воскликнул „он Љихот. - Љакую ты околесицу  несешь,
‘анчо! Љакое отношение имеют нанизываемые тобою пословицы к нашему предмету?
ђади бога, замолчи, ‘анчо, и  впредь  заботьсЯ  о  своем  осле  и  перестань
заботитьсЯ о том, что тебЯ не  касаетсЯ.  €  постарайсЯ  наконец  воспринЯть
всеми своими пЯтью чувствами, что все, что Я делал,  делаю  и  буду  делать,
вполне разумно и вполне соответствует правилам рыцарского поведениЯ, которые
Я знаю лучше, чем все рыцари в мире, когда-либо им следовавшие.
     - ‘еньор! - возразил ‘анчо. - Ђ это тоже  мудрое  рыцарское  правило  -
плутать в горах без пути, без дороги и разыскивать  сумасшедшего,  которому,
когда мы с ним встретимсЯ, еще, чего доброго, захочетсЯ довершить начатое, -
Я разумею не рассказ, а голову вашей милости и мои бока, - и войну с нами он
доведет до полной победы?
     - ѓоворЯт тебе, ‘анчо, замолчи! - сказал „он Љихот.  -  „а  будет  тебе
известно, что в эти краЯ влечет менЯ не только желание сыскать безумца, но и
желание совершить здесь некий подвиг и через  то  стЯжать  себе  бессмертную
славу и почет во всем мире.  €  подвиг  мой  будет  таков,  что  отныне  все
странствующие рыцари станут смотреть на него  как  на  нечто  в  своем  роде
совершенное, как на нечто такое, что может привести их к славе и на чем  они
могут проЯвить свое искусство.
     - Ђ что, этот подвиг очень опасен? - осведомилсЯ ‘анчо Џанса.
     - Ќет, - отвечал ђыцарь Џечального Ћбраза. - •отЯ к  нам  может  прийти
такаЯ карта, что мы проиграемсЯ  в  пух.  ‚прочем,  все  зависит  от  твоего
рвениЯ.
     - Ћт моего рвениЯ? - переспросил ‘анчо.
     - „а, - сказал „он Љихот, - ведь если  ты  скоро  возвратишьсЯ  оттуда,
куда Я намерен тебЯ послать, то и  мытарства  мои  кончатсЯ  скоро  и  скоро
начнетсЯ пора моего величиЯ. Ћднако не должно держать тебЯ долее в неведении
касательно того, что Я под  всем  этим  разумею,  а  посему  да  будет  тебе
известно, ‘анчо, что славный Ђмадис ѓалльский был одним из лучших рыцарей  в
мире. Ќет, Я  не  так  выразилсЯ:  не  одним  из,  а  единственным,  первым,
непревзойденным, возвышавшимсЯ над всеми, кто только жил в ту пору на свете.
Ќе видать ему добра, этому дону ЃельЯнису, и тем, кто  уверЯл,  будто  он  в
чем-то с ним сравнЯлсЯ, - это одни разговоры, даю тебе слово. ‘кажу еще, что
художник, жаждущий славы, стараетсЯ подражать творениЯм единственных в своем
роде художников, и правило это распространЯетсЯ на все почтенные  занЯтиЯ  и
ремесла, украшению государства способствующие, и оттого всЯкий,  кто  желает
прослыть благоразумным и стойким, должен подражать и  подражает  Ћдиссею,  в
лице которого ѓомер, описав претерпенные им бедствиЯ,  Явил  нам  воплощение
стойкости и  благоразумиЯ,  подобно  как  ‚ергилий  в  лице  ќнеЯ  изобразил
добродетели   почтительного   сына   и   предусмотрительность   храброго   и
многоопытного военачальника, при  этом  оба  изображали  и  описывали  своих
героев не такими, каковы они были, а такими, каковыми  они  должны  были  бы
быть, и тем  самым  указали  грЯдущим  поколениЯм  на  их  доблести  как  на
достойный подражаниЯ пример. ’ак же точно и Ђмадис был  путеводною  звездою,
Ярким светилом, солнцем отважных и влюбленных рыцарей, и мы все, сражающиесЯ
под стЯгом любви и рыцарства, должны ему подражать. ‘ледственно, друг ‘анчо,
Я нахожу, что тот из странствующих рыцарей в наибольшей степени приближаетсЯ
к образцу  рыцарского  поведениЯ,  который  больше,  чем  кто-либо,  Ђмадису
ѓалльскому   подражает.   Ќо   особое   благоразумие,   доблесть,    отвагу,
выносливость, стойкость и силу чувства выказал  Ђмадис,  когда,  отвергнутый
сеньорой  Ћрианой,  наложил  он  на  себЯ  покаЯние  и  удалилсЯ  на  Ѓедную
‘тремнину, дав себе имЯ Њрачного Љрасавца, имЯ,  разумеетсЯ,  заключающее  в
себе глубокий смысл и  соответствующее  тому  образу  жизни,  который  он  с
превеликою охотою избрал. Ђ что касаетсЯ менЯ, то мне легче подражать ему  в
этом, чем рубить великанов, обезглавливать драконов, убивать андриаков  {2},
обращать в бегство войска, пускать ко дну флотилии и разрушать злые чары.  €
раз что это весьма удобное место  длЯ  таких  предприЯтий,  как  мое,  то  и
незачем упускать удобный случай, который ныне  столь  услужливо  подставлЯет
мне свой вихор.
     - Ђ позвольте узнать, что же именно ваша милость намерена  совершить  в
такой глухой местности? - осведомилсЯ ‘анчо.
     - ђазве Я тебе не говорил,  -  отвечал  „он  Љихот,  -  что  Я  намерен
подражать Ђмадису и  делать  вид,  что  Я  обезумел  и  впал  в  отчаЯние  и
неистовство, дабы одновременно походить  и  на  храброго  ђоланда,  который,
обнаружив возле источника следы Ђнджелики Џрекрасной и догадавшись, что  она
творила блуд с Њедором {3}, сошел с ума от горЯ, - с корнем вырывал деревьЯ,
мутил воду прозрачных ручьев, убивал  пастухов,  истреблЯл  стада,  поджигал
хижины, разрушал дома, угонЯл кобылиц и совершил еще сто  тысЯч  неслыханных
деЯний, достойных на вечные времена быть занесенными  на  скрижали  истории?
ђазумеетсЯ, Я не собираюсь во  всем  подражать  ђоланду,  или  Ћрландо,  или
ђотоландо, - его называют и так  и  этак,  -  перенимать  все  его  безумные
выходки,  речи  и  мысли,  Я  лишь  возможно  точнее  воспроизведу  то,  что
представлЯетсЯ  мне  наиболее  существенным.  €   может   статьсЯ,   что   Я
удовольствуюсь  подражанием  только  Ђмадису,  который  без  всЯких  вредных
сумасбродств, одними лишь своими  слезами  и  чувствами  стЯжал  себе  такую
славу, какою никто еще себЯ не покрывал.
     -  ‘даетсЯ  мне,-  сказал  ‘анчо,  -  что  вытворЯть  все  это  рыцарей
заставлЯла необходимость, что у них была причина каЯтьсЯ  и  валЯть  дурака.
Ќу, а у вашей милости что за причина сходить с ума? —то, вас отвергла  дама,
что ли, или вы нашли следы и установили,  что  сеньора  „ульсинеЯ  ’обосскаЯ
резвилась с каким-нибудь мавром или христианином?
     - ‚ этом-то всЯ соль и есть,  -  отвечал  „он  Љихот,  -  в  этом-то  и
заключаетсЯ необычность задуманного мною предприЯтиЯ. Љто  из  странствующих
рыцарей по какой-либо причине сошел с ума, тот ни награды, ни  благодарности
не спрашивай. ‚есь фокус в том, чтобы помещатьсЯ без всЯкого повода  и  дать
понЯть моей даме, что если Я, здорово живешь, свихнулсЯ, то  что  же  будет,
когда менЯ  до  этого  доведут!  Џритом  у  менЯ  есть  достаточное  к  тому
основание, - Я имею  в  виду  долгую  разлуку  с  навеки  поработившею  менЯ
„ульсинеей ’обосской, а ты слышал, что сказал  пастух  Ђмбросьо:  в  разлуке
человек всего страшитсЯ и все ему причинЯет боль. Ђ потому, друг  ‘анчо,  не
трать времени на то, чтобы отговорить менЯ  от  столь  своеобразного,  столь
отрадного и столь необычного подражаниЯ. џ безумен и пребуду таковым до  тех
пор, пока ты не возвратишьсЯ с ответом на письмо, которое Я намерен  послать
с тобой госпоже моей „ульсинее. Ћтдаст она должное моей  верности  -  тут  и
конец моему безумию и покаЯнию. …сли же нет, то  Я,  и  точно,  обезумею  и,
обезумев, уже ничего не буду чувствовать. ‘ловом, что бы  она  ни  ответила,
так или иначе выйдет срок предстоЯщему мне испытанию и пройдет это состоЯние
тревоги, в котором ты менЯ оставлЯешь  ныне:  ведь  если  ты  принесешь  мне
радость, то Я ею упьюсь, потому что Я буду тогда  в  здравом  уме,  если  же
причинишь мне боль, то Я ее не почувствую, потому что  пребуду  безумцем.  Ђ
что, ‘анчо, цел ли у тебЯ шлем Њамбрина? ‚едь ты  на  моих  глазах  подобрал
его, после того как этот неблагодарный чуть было его не разбил,  но  все  же
так и не разбил, из чего Явствует, сколь крепкого он закала.
     ‘анчо ему на это ответил так:
     - ЉлЯнусь богом, сеньор ђыцарь  Џечального  Ћбраза,  с  вашей  милостью
всЯкое терпение потерЯть можно, - такие вещи вы иной раз говорите, - ведь  Я
начинаю догадыватьсЯ, что все, что  вы  мне  толковали  про  рыцарство,  про
завоевание королевств и империй, про раздачу островов и  прочих  милостей  и
наград, что все это, видать, россказни и враки,  что  все  это  анихеЯ,  или
ахинеЯ, - не знаю, как правильно. Џотому, если кто узнает, что ваша  милость
таз длЯ бритьЯ именует шлемом Њамбрина и уже сколько дней находитсЯ  в  этом
заблуждении, то что же иное могут о вас подумать, как не  то,  что  человек,
который это утверждает и отстаивает, верно, рехнулсЯ? ’аз у  менЯ  в  мешке,
весь как есть погнутый, однако дома Я его починю и приспособлю  длЯ  бритьЯ,
если только, господь даст, Я когда-нибудь увижусь с женой и детьми.
     - Џослушай, ‘анчо, - сказал „он Љихот, -  клЯнусь  тебе  тою  же  самою
клЯтвою, которою только что клЯлсЯ ты, что ни у  кого  из  покойных  и  ныне
здравствующих оруженосцев ум не был так  короток,  как  у  тебЯ.  Љак  могло
случитьсЯ, что, столько странствуЯ вместе со мной, ты еще не  удостоверилсЯ,
что все вещи странствующих рыцарей представлЯютсЯ ненастоЯщими, нелепыми, ни
с чем не сообразными и что все они как бы выворочены  наизнанку?  Ћднако  на
самом деле это не так, на самом деле нас всюду сопровождает рой волшебников,
- вот они-то и видоизменЯют и подменивают их и возвращают в таком состоЯнии,
в  каком  почтут  за  нужное,  в   зависимости   от   того,   намерены   они
облагодетельствовать  нас  или  же  сокрушить.  ‚от  почему  то,  что   тебе
представлЯетсЯ тазом длЯ  бритьЯ,  мне  представлЯетсЯ  шлемом  Њамбрина,  а
другому - чем-нибудь еще. € это было необычайно предусмотрительно со стороны
покровительствующего мне чародеЯ  -  сделать  так,  чтобы  самый  настоЯщий,
доподлинный шлем Њамбрина все принимали  за  таз:  ведь  это  столь  великаЯ
драгоценность, что на него всЯкий  польстилсЯ  бы,  а  как  видЯт,  что  это
просто-напросто таз, то и не пытаютсЯ у менЯ его  отнЯть,  в  чем  мы  могли
убедитьсЯ на примере того  человека,  который  сперва  вознамерилсЯ  сломать
шлем, а затем швырнул его наземь и так и оставил. Њожешь мне  поверить,  что
если б он знал ему цену, то ни за что бы с ним не рассталсЯ. Ѓереги же  его,
дружок, а мне он пока не нужен, - напротив  того,  мне  надлежит  снЯть  все
доспехи и остатьсЯ в таком виде, в каком Я поЯвилсЯ на свет, если  только  Я
надумаю следовать в своем покаЯнии не столько Ђмадису, сколько ђоланду.
     ђазговариваЯ таким образом, приблизились они к  подошве  высокой  горы,
котораЯ, почти как отвеснаЯ скала, одиноко стоЯла среди  многих  других,  ее
окружавших. Џо ее склону тихий сбегал ручеек, а опоЯсывавший ее луг  был  до
того зелен и травЯнист, что глаз невольно на нем отдыхал.  Њножество  дерев,
растениЯ и цветы сообщали этому уголку особую прелесть. ќту  лужайку  ђыцарь
Џечального Ћбраза и избрал местом своего покаЯниЯ, - при виде ее  он,  точно
помешанный, громким голосом заговорил:
     - ќти места, о небо, Я избираю и предназначаю длЯ того, чтобы выплакать
посланное мне тобою несчастье. ‡десь, в этом  уголке,  от  влаги  моих  очей
разольетсЯ этот ручеек, а от всечасных моих и глубоких вздохов не  престанет
колыхатьсЯ  листва  горного  леса  -  в  знак  и  свидетельство  того,   как
истерзанное мое сердце  крушитсЯ.  Љто  б  ни  были  вы,  о  сельские  боги,
населЯющие этот пустынный край,  приклоните  слух  к  стенаниЯм  несчастного
любовника, которого долговременнаЯ разлука и ревнивые  мечты  влекут  в  эти
ущельЯ роптать  и  жаловатьсЯ  на  жестокий  нрав  прелестной  мучительницы,
ЯвлЯющей собою верх и предел земной  красоты!  Ћ  напеи  и  дриады,  имеющие
обыкновение селитьсЯ в лесистых горах! „а не возмущают сладостный ваш  покой
быстроногие и похотливые сатиры, в вас - безнадежно, впрочем, -  влюбленные,
вы же восплачьте вместе со мною над горестным моим уделом  или,  по  крайней
мере, неустанно внимайте моему плачу. Ћ „ульсинеЯ ’обосскаЯ, день моей ночи,
блаженство муки моей, веха моих дорог, звезда судьбы моей! „а наградит  тебЯ
небо судьбою счастливою и  да  пошлет  оно  тебе  все,  что  ты  у  него  ни
попросишь, ты же, молю, помысли о том, в каком месте и в каком  состоЯнии  Я
нахожусь по причине разлуки с тобою, и верности моей воздай по  заслугам!  Ћ
стоЯщие одиноко деревьЯ, отныне друзьЯ моего одиночества! Џодайте  мне  знак
легким трепетаньем ветвей, что присутствие мое вам не досаждает! Ћ  ты,  мой
оруженосец, милый мой спутник, делЯщий со мною  удачи  и  невзгоды!  ‡апомни
все, что Я сейчас  совершу,  запомни,  дабы  рассказать  и  доложить  о  том
единственной виновнице всего происходЯщего!
     ‘ этими словами он спешилсЯ и, в один миг стащив с ђосинанта уздечку  и
седло, хлопнул его по крупу и сказал:
     - ’от, кто сам лишаетсЯ свободы, дарует ее тебе,  о  конь,  чьи  деЯниЯ
столь же непревзойденны, сколь обойден ты судьбой! ‘тупай, куда хочешь,  ибо
на челе твоем написано, что ни Ђстольфову  ѓиппогрифу  {4},  ни  знаменитому
”ронтину {6}, который так дорого обошелсЯ Ѓрадаманте {5}, в резвости с тобой
не сравнЯтьсЯ.
     ’ут его прервал ‘анчо:
     - Љто-то, дай бог ему  здоровьЯ,  избавил  нас  от  труда  расседлывать
серого, а то бы Я его тоже похлопал и, можете  быть  уверены,  наговорил  бы
всЯких приЯтных вещей. ‚прочем, если б он был тут, Я бы никому  не  позволил
его расседлывать, потому не длЯ чего: повадки влюбленных и удрученных ему не
указ, - ведь не они  его  хозЯева,  его  хозЯином  когда-то,  в  незабвенные
времена, был Я. € сказать по совести, сеньор ђыцарь Џечального Ћбраза,  если
только мой отъезд и сумасшествие вашей  милости  -  все  это  взаправду,  не
мешало бы снова оседлать ђосинанта: он заменил бы серого, и это мне и туда и
обратно сократило бы времЯ, а то если Я двинусь пешком, то  уж  и  не  знаю,
когда  прибуду,  когда  возвращусь:  ведь  ходок-то  Я,  собственно  говорЯ,
неважный.
     - ‚от что Я тебе сказку, ‘анчо, - объЯвил  „он  Љихот,  -  пусть  будет
по-твоему, мысль твоЯ представлЯетсЯ мне правильной. € еще скажу  тебе,  что
ты уедешь через три днЯ, ибо Я желаю, чтобы за это времЯ ты увидел и услышал
все, что Я ради нее свершу и скажу, а затем ты расскажешь об этом ей.
     - „а ведь Я такого навидалсЯ, что после этого что ж  мне  еще  остаетсЯ
увидеть? - возразил ‘анчо.
     - Џодумаешь, какой бывалый! - заметил „он Љихот. - ‘ейчас Я разорву  на
себе одежды, разбросаю доспехи, стану битьсЯ головой о скалы и  прочее  тому
подобное, долженствующее привести тебЯ в изумление.
     - ђади самого  •риста,  -  сказал  ‘анчо,  -  смотрите,  ваша  милость,
поберегите вы свою голову, а то еще нападете  на  такую  скалу  и  на  такой
выступ, что с первого же раза всЯ эта вознЯ с  покаЯнием  кончитсЯ.  €  коль
скоро вы находите, что битьсЯ головой необходимо, а без этого, мол, никак, Я
бы на вашем месте удовольствовалсЯ, - благо все это одно притворство,  шутка
и подделка, - удовольствовалсЯ бы, говорю Я, битьем головы о воду или же обо
что-нибудь мЯгкое, вроде хлопчатой бумаги, а остальное предоставьте  мне:  Я
скажу моей госпоже, что вы бились головой о вершину скалы тверже алмаза.
     - ‘пасибо тебе за добрый совет, друг  ‘анчо,  -  сказал  „он  Љихот,  -
однако ж надобно тебе знать, что все это Я проделываю не в шутку,  а  вполне
серьезно, иначе Я нарушил бы законы рыцарства, приравнивающие ложь к  ереси,
а ведь делать одно вместо другого - значит  лгать.  ‘ледственно,  задуманное
мной битье головою о скалы - это будет битье с подлинным верное, без  всЯкой
примеси чего-либо ложного или показного. € ты непременно оставь мне  немного
корпии длЯ лечениЯ, если уж  судьбе  угодно  было,  чтобы  мы  остались  без
бальзама, который мы потерЯли.
     - •уже всего, что мы потерЯли осла, - отозвалсЯ ‘анчо, - потому  вместе
с ним пропала корпиЯ и все остальное. Ќо только умолЯю  вас,  ваша  милость,
забудьте вы про этот окаЯнный напиток, - при одном упоминании о нем  у  менЯ
не то  что  всЯ  душа,  а  и  нутро  переворачиваетсЯ.  €  еще  умолЯю  вас:
представьте себе, что трехдневный срок, который вы дали мне длЯ того,  чтобы
Я наглЯделсЯ на ваши безумства, уже истек, что Я уже видел их, что все  это,
как говоритсЯ, решено и подписано, а уж моей  госпоже  Я  расскажу  про  вас
чудеса. Ќу так вот пишите письмо  и  отправлЯйте  менЯ  немедленно:  мне  до
смерти хочетсЯ как можно скорее вернутьсЯ,  чтобы  вызволить  вас  из  этого
чистилища, в котором Я вас оставлЯю.
     - ’ы называешь это чистилищем, ‘анчо? - спросил „он Љихот. - Џравильнее
было бы сравнить это с адом или же еще с чем-нибудь похуже, если только есть
на свете что-нибудь хуже ада.
     - Љто попал в ад, то уж nulla es retencio {7}, - заметил ‘анчо.
     - џ не понимаю, что значит retencio, - сказал „он Љихот.
     - Retencio - это когда кто-нибудь никак не может вырватьсЯ  из  ада,  -
поЯснил ‘анчо. - Ђ с вашей милостью выйдет совсем даже наоборот, если только
у менЯ не отнимутсЯ ноги, которые нужны мне будут длЯ того, чтобы при помощи
шпор воодушевлЯть ђосинанта. ‘ловом, Я поеду в ’обосо, прЯмо к госпоже  моей
„ульсинее, и столько ей наговорю про то, как вы делали и продолжаете  делать
глупости и безумствуете, - а ведь это одно и то же, - что она  станет  мЯгче
перчатки, хотЯ бы  до  этого  она  была  тверже  дуба,  и  с  ее  неЯсным  и
медоточивым ответным посланием Я, будто колдун, примчусь сюда по  воздуху  и
вызволю вашу милость из этого чистилища, которое напоминает ад, но  таковым,
однако же, не ЯвлЯетсЯ, ибо есть надежда отсюда выбратьсЯ,  каковой  надежды
выбратьсЯ, как Я уже сказал, лишены те, которые в аду, с  чем  ваша  милость
врЯд ли станет спорить.
     - ’воЯ правда, - согласилсЯ ђыцарь Џечального Ћбраза. - Љак бы это нам,
однако ж, написать письмо?
     - Ђ приказ насчет ослЯт? - напомнил ‘анчо.
     - ‚се будет сделано, - сказал „он Љихот, - но раз что у нас нет бумаги,
то не худо было бы по примеру древних написать письмо на листьЯх дерева  или
же на вощаных табличках, хотЯ, впрочем, найти здесь вощаную табличку так  же
трудно, как и бумагу. Ќу да Я уже придумал, на чем писать, и это будет более
чем прилично: Я имею в виду записную книжку, ранее принадлежавшую  Љарденьо,
а ты уж позаботьсЯ о том, чтобы в первом же селении, которое  встретитсЯ  на
твоем пути, тебе переписал письмо на  хорошей  бумаге  и  красивым  почерком
школьный учитель, если таковой там имеетсЯ, а не то так пономарь, только  не
давай писарЯм, - их росчерки да закорючки сам черт не разберет.
     - Ђ как же быть с подписью? - осведомилсЯ ‘анчо.
     - Ђмадис никогда не ставил своей подписи, - отвечал „он Љихот.
     - •орошо,  -  сказал  ‘анчо,  -  но  только  скрепить  приказ  подписью
необходимо, потому как если он  будет  переписан,  то  скажут,  что  подпись
подделана, и Я останусь без ослЯт.
     - Џриказ будет в той же самой книжке  за  моей  подписью,  и  когда  ты
предъЯвишь  его  моей  племЯннице,  то  она  беспрекословно   выполнит   мое
распорЯжение. —то же касаетсЯ любовного посланиЯ, то ты вели  подписать  его
так: ‚аш до гроба ђыцарь Џечального Ћбраза. Ђ  что  кто-нибудь  подпишет  за
менЯ, то это несущественно: сколько Я помню, „ульсинеЯ не умеет  ни  читать,
ни писать и ни разу в жизни не  видела  моего  почерка  и  ни  одного  моего
письма,  ибо  и  мое  и  ее  чувство  всегда  было  платоническим  и   далее
почтительных взглЯдов не заходило. „а и взглЯдами-то  мы  редко-редко  когда
обменивались, и Я могу клЯтвенно утверждать, что вот уже двенадцать лет, как
Я люблю ее больше, нежели свет моих очей,  которые  рано  или  поздно  будут
засыпаны землею, и за все эти двенадцать лет Я видел ее раза три.  €  притом
весьма возможно, что она ни разу и вниманиЯ-то не обратила,  что  Я  на  нее
смотрю, - столь  добродетельною  и  стыдливою  воспитали  ее  отец,  ‹оренсо
Љорчуэло, и мать, Ђльдонса Ќогалес.
     - ’е-те-те! - воскликнул ‘анчо. - ‘тало быть, дочь ‹оренсо Љорчуэло,  -
иначе говорЯ, Ђльдонса ‹оренсо, - и есть сеньора „ульсинеЯ ’обосскаЯ?
     - Ћна самаЯ,  -  подтвердил  „он  Љихот,  -  и  она  же  достойна  быть
владычицею всей вселенной.
     - „а Я ее прекрасно знаю, - молвил ‘анчо, - и могу сказать,  что  барру
{8} она мечет не хуже самого здоровенного парнЯ изо всего нашего села. „евка
ой-ой-ой, с ней не шути, и швеЯ, и  жница,  и  в  дуду  игрица,  и  за  себЯ
постоЯть мастерица,  и  любой  странствующий  или  только  еще  собирающийсЯ
странствовать рыцарь, коли она согласитсЯ стать его возлюбленной,  будет  за
ней, как за каменной стеной. Ђ уж  глотка,  мать  честнаЯ,  а  уж  голосина!
‚зобралась она как-то, изволите ли видеть,  на  колокольню  нашей  церкви  и
давай скликать отцовских батраков, и хотЯ они работали в поле, больше чем за
полмили от села, а слышно им  было  ее,  как  будто  они  внизу,  под  самой
колокольней стоЯли. Ђ главное, она совсем не  кривлЯка  -  вот  что  дорого,
готова к любым услугам, со всеми посмеетсЯ и изо  всего  устроит  веселье  и
потеху. ’еперь Я прЯмо скажу, сеньор ђыцарь Џечального Ћбраза,  что  вам  не
только можно и должно  безумствовать  ради  нее,  но  что  у  вас  есть  все
основаниЯ длЯ того, чтобы впасть в отчаЯние и повеситьсЯ, и всЯкий, кто  про
это узнает, непременно скажет, что вы поступили  как  должно,  хотЯ  бы  вас
потом утащил к себе дьЯвол. € Я бы уж хотел быть в дороге длЯ  того  только,
чтобы повидать  ее,  ведь  Я  ее  давно  не  видел,  она,  наверно,  здорово
изменилась, день-деньской в поле, на солнце, на воздухе,  а  от  этого  цвет
лица у женщин портитсЯ. € теперь уж Я вам признаюсь, сеньор  „он  Љихот:  до
сей поры Я находилсЯ в полном неведении, Я  искренне  и  твердо  верил,  что
сеньора „ульсинеЯ,  в  которую  ваша  милость  влюбилась,  это  какаЯ-нибудь
принцесса, вообще какаЯ-нибудь важнаЯ особа,  достойнаЯ  тех  щедрых  даров,
которые ваша милость ей посылала - то в виде, например, бискайца, то в  виде
каторжников, и еще много кой-чего вы ей, наверно, послали, потому,  наверно,
много побед ваша милость одерживала и одержала в ту пору, когда Я еще не был
оруженосцем. Ќо если поразмыслить хорошенько, то какой прок сеньоре Ђльдонсе
‹оренсо, то бишь „ульсинее ’обосской, что побежденные, которых ваша  милость
к ней посылает и намерена посылать в дальнейшем, падут пр