ие
комнаты,  наполненные удивительными диковинами, и пЯтьдесЯт помощников. Ћдни
сгущали  воздух  в  вещество  сухое  и осЯзаемое, извлекаЯ из него селитру и
процеживаЯ  водЯнистые и  текучие его частицы; другие размЯгчали мрамор длЯ
подушек  и  подушечек  длЯ  булавок; третьи приводили в окаменелое состоЯние
копыта живой  лошади, чтобы  предохранить  их от изнашиваниЯ. —то касаетсЯ
самого искусника,  то он  занЯт  был в  то времЯ разработкой двух великих
замыслов:  первый  из  них  -  обсеменение  полей мЯкиной, в которой, по его
утверждению,  заключена  настоЯщаЯ  производительнаЯ  сила, что он доказывал
множеством  экспериментов,  которые,  по моему невежеству, остались длЯ менЯ
совершенно непонЯтными; а второй - приостановка роста шерсти на двух ЯгнЯтах
при  помощи особого прикладываемого снаружи состава из камеди, минеральных и
растительных  веществ; и  он  надеЯлсЯ в недалеком будущем развести во всем
королевстве породу голых овец.
     Џосле  этого  мы  пересекли  улицу и вошли в другое отделение Ђкадемии,
где, как Я уже сказал, заседали прожектеры в области спекулЯтивных наук.
     Џервый  профессор,  которого  Я  здесь  увидел,  помещалсЯ  в  огромной
комнате,  окруженный  сорока учениками. Џосле взаимных приветствий, заметив,
что  Я внимательно  рассматриваю раму, занимавшую большую часть комнаты, он
сказал,   что менЯ, быть   может, удивит  его   работа  над  проектом
усовершенствованиЯ    умозрительного   знаниЯ при   помощи   технических и
механических  операций[108].  Ќо  мир  вскоре  оценит  всю  полезность этого
проекта;  и  он льстил себЯ уверенностью, что более возвышеннаЯ идеЯ никогда
еще  не  зарождалась  ни в чьей голове. Љаждому известно, как трудно изучать
науки и   искусства  по  общепринЯтой  методе;  между  тем  благодарЯ  его
изобретению  самый  невежественный  человек  с помощью  умеренных  затрат и
небольших  физических  усилий  может  писать  книги  по  философии,  поэзии,
политике,  праву,  математике  и богословию при полном отсутствии эрудиции и
таланта. ‡атем он подвел менЯ к раме, по бокам которой рЯдами стоЯли все его
ученики.  ђама эта  имела  двадцать квадратных футов и помещалась посредине
комнаты.  Џоверхность  ее  состоЯла  из множества деревЯнных дощечек, каждаЯ
величиною  в  игральную  кость, одни побольше, другие поменьше. ‚се они были
сцеплены  между  собой тонкими  проволоками.  ‘о всех сторон каждой дощечки
приклеено было по кусочку бумаги, и на этих бумажках были написаны все слова
их  Языка  в  различных  наклонениЯх,  временах  и  падежах,  но без всЯкого
порЯдка.  Џрофессор  попросил  менЯ  быть внимательнее, так как он собиралсЯ
пустить  в  ход свою машину. Џо его команде каждый ученик взЯлсЯ за железную
рукоЯтку,  которые  в  числе  сорока  были вставлены по краЯм рамы, и быстро
повернул  ее,  после  чего  расположение  слов совершенно изменилось. ’огда
профессор  приказал  тридцати  шести ученикам медленно читать образовавшиесЯ
строки в  том порЯдке, в каком они разместились в раме; если случалось, что
три  или четыре слова составлЯли часть фразы, ее диктовали остальным четырем
ученикам,  исполнЯвшим роль  писцов.  ќто упражнение было повторено три или
четыре раза,  и  машина  была так устроена, что после каждого оборота слова
принимали   все   новое   расположение,   по   мере   того   как  квадратики
переворачивались с одной стороны на другую.
     “ченики   занимались  этими  упражнениЯми по  шесть  часов  в  день, и
профессор   показал   мне  множество  фолиантов,  составленных из  подобных
отрывочных  фраз;  он  намеревалсЯ  свЯзать  их  вместе  и от этого богатого
материала  дать миру полный компендий всех искусств и наук; его работа могла
бы  быть,  однако, облегчена и значительно ускорена, если бы удалось собрать
фонд  длЯ  сооружениЯ пЯтисот таких станков в ‹агадо и обЯзать руководителей
объединить полученные ими коллекции.
     Ћн сообщил мне, что это изобретение с юных лет поглощало все его мысли,
что  теперь  в его  станок  входит целый словарь и что им точнейшим образом
высчитано  соотношение числа  частиц, имен, глаголов и других частей речи,
употреблЯемых в наших книгах.
     џ принес глубочайшую  благодарность  этому  почтенному  мужу  за  его
любезное посвЯщение менЯ в тайны своего великого изобретениЯ и дал обещание,
если  мне  удастсЯ когда-нибудь вернутьсЯ на родину, воздать ему должное как
единственному  изобретателю  этой  изумительной  машины,  форму и устройство
которой  Я  попросил  у  него позволениЯ срисовать на бумаге и прилагаю свой
рисунок  к  настоЯщему изданию. џ сказал ему, что в …вропе хотЯ и существует
между учеными обычай похищать друг у друга изобретениЯ, имеющий, впрочем, ту
положительную  сторону, что возбуждает полемику длЯ разрешениЯ вопроса, кому
принадлежит  подлинное первенство,  тем не менее Я обещаю принЯть все меры,
чтобы честь этого  изобретениЯ  всецело  осталась  за  ним и  никем  не
оспаривалась.
     Џосле  этого  мы пошли в школу ЯзыкознаниЯ, где заседали три профессора
на  совещании, посвЯщенном  вопросу  об  усовершенствовании  родного Языка.
Џервый  проект   предлагал   сократить   разговорную  речь  путем  сведениЯ
многосложных  слов к односложным и упразднениЯ глаголов и причастий, так как
в  действительности  все мыслимые вещи суть только имена[109]. ‚торой проект
требовал полного упразднениЯ всех слов; автор этого проекта ссылалсЯ главным
образом  на его пользу длЯ здоровьЯ и сбережение времени. ‚едь очевидно, что
каждое произносимое нами слово сопрЯжено с некоторым изнашиванием легких и,
следовательно, приводит  к  сокращению  нашей жизни. Ђ так как слова суть
только названиЯ  вещей, то автор проекта высказывает предположение, что длЯ
нас  будет  гораздо  удобнее носить при себе вещи, необходимые длЯ выражениЯ
наших  мыслей  и  желаний. ќто изобретение благодарЯ его большим удобствам и
пользе  длЯ   здоровьЯ,   по всей   вероЯтности,   получило  бы  широкое
распространение, если бы женщины, войдЯ в стачку с невежественной чернью, не
пригрозили  поднЯть  восстание,  требуЯ,  чтобы  Языку их была предоставлена
полнаЯ волЯ, согласно старому дедовскому обычаю: так простой народ постоЯнно
оказываетсЯ  непримиримым  врагом науки! ’ем не менее многие весьма ученые и
мудрые люди пользуютсЯ этим новым способом выражениЯ своих мыслей при помощи
вещей. …динственным  его  неудобством ЯвлЯетсЯ  то  обстоЯтельство, что, в
случае необходимости  вести  пространный  разговор  на  разнообразные темы,
собеседникам  приходитсЯ  таскать  на  плечах  большие узлы  с вещами, если
средства  не  позволЯют  нанЯть  длЯ этого одного или двух дюжих парней. Њне
часто  случалось видеть двух таких мудрецов, изнемогавших под тЯжестью ноши,
подобно  нашим торговцам  вразнос.  Џри встрече на улице они снимали с плеч
мешки, открывали  их  и, достав оттуда необходимые вещи, вели таким образом
беседу в продолжение часа; затем складывали свою утварь, помогали друг другу
взваливать груз на плечи, прощались и расходились.
     ‚прочем, длЯ   коротких и  несложных  разговоров  можно  носить  все
необходимое  в кармане  или под мышкой, а разговор, происходЯщий в домашней
обстановке, не вызывает никаких затруднений. Џоэтому комнаты, где собираютсЯ
лица, применЯющие этот метод, наполнены всевозможными предметами, пригодными
служить материалом длЯ таких искусственных разговоров.
     „ругим  великим  преимуществом  этого  изобретениЯ  ЯвлЯетсЯ то, что им
можно  пользоватьсЯ  как  всемирным Языком, понЯтным длЯ всех цивилизованных
наций[110],  ибо  мебель и домашнЯЯ утварь всюду одинакова или очень похожа,
так  что  ее употребление легко может быть понЯто. ’аким образом, посланники
без  труда  могут  говорить  с иностранными  королЯми или министрами, Язык
которых им совершенно неизвестен.
     џ посетил  также математическую школу, где учитель преподает по такому
методу,  какой едва  ли  возможно  представить  себе у нас в …вропе. ЉаждаЯ
теорема  с  доказательством  тщательно переписываетсЯ на тоненькой облатке
чернилами,  составленными  из  микстуры против головной боли. “ченик глотает
облатку натощак и в течение трех следующих дней не ест ничего, кроме хлеба и
воды. Љогда облатка перевариваетсЯ, микстура поднимаетсЯ в его мозг, приносЯ
с  собой туда же теорему. Ћднако до сих пор успех этого метода незначителен,
что  объЯснЯетсЯ  отчасти  какой-то  ошибкой  в определении дозы или состава
микстуры,  а  отчасти  озорством мальчишек, которым эта пилюлЯ так противна,
что  они  обыкновенно  отходЯт в  сторону  и выплевывают ее прежде, чем она
успеет оказать  свое  действие;  к тому же до сих пор их не удалось убедить
соблюдать  столь  продолжительное  воздержание,  которое  требуетсЯ длЯ этой
операции.


        ѓ‹Ђ‚Ђ VI

     Џродолжение    описаниЯ Ђкадемии.    Ђвтор    предлагает   некоторые
усовершенствованиЯ, которые с благодарностью принимаютсЯ

     ‚ школе  политических  прожектеров Я не нашел ничего занЯтного. “ченые
там  были,  на мой  взглЯд, людьми совершенно рехнувшимисЯ, а такое зрелище
всегда наводит  на  менЯ  тоску.  ќти несчастные предлагали способы убедить
монархов выбирать себе фаворитов из людей умных, способных и добродетельных;
научить   министров   считатьсЯ  с  общественным  благом,  награждать  людей
достойных,  одаренных, оказавших обществу выдающиесЯ услуги; учить монархов
познанию  их  истинных интересов, которые основаны на интересах их народов;
поручать должности лицам, обладающим необходимыми качествами длЯ того, чтобы
занимать  их,  и  множество  других  диких  и  невозможных фантазий, которые
никогда  еще не зарождались в головах людей здравомыслЯщих. ’аким образом, Я
еще  раз  убедилсЯ  в  справедливости старинного изречениЯ, что на свете нет
такой нелепости, которую бы иные философы не защищали как истину.
     џ должен,  однако,  отдать  справедливость  этому отделению Ђкадемии и
признать, что не все здесь были такими фантастами. ’ак, Я познакомилсЯ там с
одним  весьма  остроумным  доктором,  который, по- видимому, в совершенстве
изучил природу  и  механизм  управлениЯ государством. ќтот знаменитый муж с
большой  пользой посвЯтил свое времЯ нахождению радикальных лекарств от всех
болезней   и   нравственного   разложениЯ,   которым   подвержены  различные
общественные  власти  благодарЯ  порокам  и  слабостЯм правителей,  с одной
стороны,  и  распущенности  управлЯемых - с другой. ’ак, например, поскольку
все  писатели  и  философы  единогласно  утверждают,  что  существует полнаЯ
аналогиЯ между естественным и политическим телом, то не Яснее ли Ясного, что
здоровье  обоих  тел  должно сохранЯтьсЯ и болезни лечитьсЯ одними и теми же
средствами?  ‚семи  признано,  что  сенаторы  и  члены высоких  палат часто
страдают  многословием,  запальчивостью  и  другими  дурными  наклонностЯми;
многими   болезнЯми   головы  и  особенно  сердца;  сильными  конвульсиЯми с
мучительными  сокращениЯми  нервов  и  мускулов обеих рук и особенно правой;
разлитием  желчи,  ветрами  в  животе, головокружением, бредом; золотушными
опухолЯми,  наполненными  гнойной  и  зловонной материей; кислыми отрыжками,
волчьим  аппетитом, несварением желудка и массой других болезней, которые ни
к  чему перечислЯть. ‚следствие этого знаменитый доктор предлагает, чтобы во
времЯ  созыва  сената на первых трех его заседаниЯх присутствовало несколько
врачей,  которые,  по  окончании прений, щупали бы пульс у каждого сенатора;
затем, по  зрелом  обсуждении характера каждой болезни и метода ее лечениЯ,
врачи эти  должны  возвратитьсЯ  на  четвертый  день в  залу  заседаний в
сопровождении  аптекарей,  снабженных  необходимыми медикаментами, и, прежде
чем   сенаторы  начнут   совещание,  дать  каждому  из  них  утолительного,
слабительного,   очищающего, разъедающего, вЯжущего,   облегчительного,
расслаблЯющего,   противоголовного,   противожелтушного,  противомокротного,
противоушного,  смотрЯ   по  роду  болезни;  испытав  действие  лекарств, в
следующее   заседание  врачи  должны  или  повторить,  или  переменить,  или
перестать давать их.
     Ћсуществление  этого  проекта  должно обойтись недорого, и он может, по
моему скромному мнению, принести много пользы длЯ ускорениЯ делопроизводства
в  тех странах, где сенат принимает какое- нибудь участие в законодательной
власти;  породить  единодушие, сократить  прениЯ,  открыть  несколько ртов,
теперь закрытых,  и  закрыть  гораздо большее число открытых, обуздать пыл
молодости и смЯгчить сухость старости, расшевелить тупых и охладить горЯчих.
     „алее: так как все жалуютсЯ, что фавориты государей страдают короткой и
слабой памЯтью, то тот же доктор предлагает каждому, получившему аудиенцию у
первого  министра,  по изложении  в  самых коротких и Ясных словах сущности
дела,  на  прощание  потЯнуть  его  за нос, или дать ему пинок в живот, или
наступить  на мозоль, или надрать ему уши, или уколоть через штаны булавкой,
или  ущипнуть  до синЯка руку и тем предотвратить министерскую забывчивость.
Ћперацию  следует  повторЯть  каждый  приемный день,  пока просьба не будет
исполнена или не последует категорический отказ.
     Ћн   предлагает   также,  чтобы  каждый  сенатор, высказав  в  большом
национальном  совете свое мнение и приведЯ в его пользу доводы, подавал свой
голос  за прЯмо противоположное мнение, и ручаетсЯ, что при соблюдении этого
условиЯ исход голосованиЯ всегда будет благодетелен длЯ общества.
     …сли  раздоры  между  партиЯми становЯтсЯ ожесточенными, он рекомендует
замечательное  средство  длЯ  их примирениЯ. Ћно заключаетсЯ в следующем: вы
берете сотню  лидеров каждой партии и  разбиваете их на пары, так, чтобы
головы людей, входЯщих  в каждую пару, были приблизительно одной величины;
затем  пусть два искусных хирурга отпилЯт одновременно затылки у каждой пары
таким  образом,  чтобы мозг  разделилсЯ  на  две  равные части. Џусть будет
произведен  обмен  срезанными  затылками и каждый из них приставлен к голове
политического противника.   ЋперациЯ эта  требует,  по-видимому,  большой
тщательности,  но  профессор  уверЯл  нас,  что если она сделана искусно, то
выздоровление  обеспечено.  Ћн рассуждал  следующим  образом: две половинки
головного  мозга,  принужденные  спорить  между  собой в пространстве одного
черепа,  скоро придут к  доброму  согласию  и  породЯт ту умеренность и ту
правильность мышлениЯ, которые так желательны длЯ голов людей, воображающих,
будто  они  поЯвились  на свет только длЯ того, чтобы стоЯть на страже его и
управлЯть  его движениЯми. —то же касаетсЯ качественного или количественного
различиЯ  между  мозгами вождей враждующих партий, то, по уверениЯм доктора,
основанным на продолжительном опыте, это сущие пустЯки.
     џ присутствовал при жарком споре двух профессоров о наиболее удобных и
действительных путЯх и способах взиманиЯ податей, так чтобы они не отЯгощали
население. Ћдин утверждал, что справедливее всего обложить известным налогом
пороки и  безрассудства,  причем  сумма обложениЯ в каждом отдельном случае
должна определЯтьсЯ  самым  беспристрастным  образом  жюри, составленным из
соседей  облагаемого.  „ругой был прЯмо противоположного мнениЯ: должны быть
обложены налогом те качества тела и души, за которые люди больше всего ценЯт
себЯ; налог должен повышатьсЯ или понижатьсЯ, смотрЯ по степени совершенства
этих  качеств, оценку которых  следует  всецело предоставить совести самих
плательщиков. Ќаиболее   высоким  налогом  облагаютсЯ  лица, пользующиесЯ
наибольшей  благосклонностью  другого  пола,  и  ставка  налога определЯетсЯ
соответственно    количеству  и    природе  полученных    ими    знаков
благорасположениЯ;   причем  сборщики  податей должны довольствоватьсЯ  их
собственными  показаниЯми.  Ћн предлагал также обложить высоким налогом ум,
храбрость  и  учтивость  и  взимать  этот налог тем же способом, то есть сам
плательщик  определЯет степень,  в какой он обладает указанными качествами.
Ћднако честь, справедливость,  мудрость  и  знаниЯ  не подлежат обложению,
потому что оценка их до такой степени субъективна, что не найдетсЯ человека,
который  признал  бы их существование у своего ближнего или правильно оценил
их в самом себе.
     †енщины,  по  его предложению,  должны быть обложены соответственно их
красоте  и уменью одеватьсЯ, причем им, как и мужчинам, следует предоставить
право  самим  расценивать  себЯ. Ќо женское постоЯнство, целомудрие, здравый
смысл  и добрый нрав не должны быть облагаемы, так как доходы от этих статей
не покроют издержек по взиманию налога.
     —тобы  заставить  сенаторов  служить  интересам  короны,  он предлагает
распределЯть  среди  них  высшие  должности  по  жребию;  причем  каждый  из
сенаторов  должен сперва присЯгнуть и поручитьсЯ в том, что будет голосовать
в  интересах  двора,  независимо  от  того, какой жребий ему выпадет; однако
неудачники обладают правом снова тЯнуть жребий при поЯвлении вакансии. ’аким
образом, у сенаторов всегда будет поддерживатьсЯ надежда на получение места;
никто  из  них не  станет жаловатьсЯ на неисполнение обещаниЯ, и неудачники
будут  взваливать свои неудачи на судьбу, у которой плечи шире и крепче, чем
у любого министра.
     „ругой  профессор показал мне обширную рукопись инструкций длЯ открытиЯ
противоправительственных   заговоров[111].  Ћн рекомендует  государственным
мужам исследовать пищу всех подозрительных лиц; разузнать, в какое времЯ они
садЯтсЯ  за  стол;  на каком  боку спЯт, какой рукой подтираютсЯ; тщательно
рассмотреть их экскременты[112] и на основании цвета, запаха, вкуса, густоты
и  степени  переваренности составить суждение об их мыслЯх и намерениЯх: ибо
люди никогда не бывают так серьезны, глубокомысленны и сосредоточенны, как в
то  времЯ,  когда  они сидЯт на стульчаке, в чем он убедилсЯ на собственном
опыте; в  самом  деле,  когда,  находЯсь  в  таком  положении, он пробовал,
просто в виде опыта, размышлЯть, каков наилучший способ убийства королЯ, то
кал  его  приобретал  зеленоватую  окраску,  и цвет его бывал совсем другой,
когда он думал только поднЯть восстание или поджечь столицу.
     ‚се рассуждение написано с большой проницательностью и заключает в себе
много  наблюдений,  любопытных и полезных длЯ политиков, хотЯ эти наблюдениЯ
показались  мне  недостаточно  полными.  џ  отважилсЯ  сказать это автору и
предложил,  если  он  пожелает,  сделать некоторые добавлениЯ. Ћн принЯл мое
предложение   с   большей   благожелательностью,  чем  это  обычно  бывает у
писателей,  особенно  тех, которые занимаютсЯ составлением проектов, заЯвив,
что будет рад услышать дальнейшие указаниЯ.
     ’огда  Я  сказал  ему,  что в королевстве ’рибниа, называемом туземцами
‹ангден[113],  где  Я  пробыл  некоторое  времЯ  в одно из моих путешествий,
большаЯ   часть   населениЯ   состоит  сплошь  из  разведчиков,  свидетелей,
доносчиков,   обвинителей,   истцов,   очевидцев,  присЯжных,  вместе  с  их
многочисленными  подручными  и прислужниками, находЯщимисЯ  на жалованье у
министров  и их помощников. ‡аговоры в этом королевстве обыкновенно ЯвлЯютсЯ
махинацией   людей,  желающих  укрепить  свою  репутацию  тонких  политиков,
вдохнуть  новые  силы  в  одрЯхлевшие  органы  власти, задушить или отвлечь
общественное недовольство, наполнить свои сундуки конфискованным имуществом,
укрепить  или  подорвать  доверие  к государственному кредиту, согласуЯ то и
другое со своими личными выгодами. Џрежде всего они соглашаютсЯ и определЯют
промеж  себЯ,  кого  из  заподозренных  лиц  обвинить  в  заговоре;  затем
прилагаютсЯ  все  стараниЯ,  чтобы захватить письма и бумаги таких лиц, а их
собственников  заковать  в кандалы. ‡ахваченные письма и бумаги передаютсЯ в
руки   специальных   знатоков,  больших   искусников  по  части  нахождениЯ
таинственного значениЯ слов, слогов и букв. ’ак, например, они открыли, что:
сидение  на  стульчаке означает тайное совещание; стаЯ гусей - сенат; хромаЯ
собака -  претендента;  чума  - постоЯнную армию; сарыч - первого министра;
подагра - архиепископа; виселица - государственного секретарЯ; ночной горшок
-комитет   вельмож;  решето  - фрейлину;  метла  -  революцию;  мышеловка -
государственную  службу;  бездонный  колодезь - казначейство; помойнаЯ Яма -
двор;  дурацкий  колпак  -  фаворита;  сломанный тростник - судебную палату;
пустаЯ бочка - генерала; гноЯщаЯсЯ рана - систему управлениЯ[114].
     …сли  этот  метод оказываетсЯ недостаточным, они руководствуютсЯ двумЯ
другими,   более   действительными,  известными  между учеными  под  именем
акростихов  и  анаграмм.  Ћдин из этих методов позволЯет им расшифровать все
инициалы, согласно их политическому смыслу. ’ак, N будем означать заговор; B
- кавалерийский полк; L - флот на море.
     ЏользуЯсь  вторым   методом,   заключающимсЯ   в  перестановке букв
подозрительного письма, можно прочитать самые затаенные мысли и узнать самые
сокровенные  намерениЯ недовольной партии. Ќапример, если Я в письме к другу
говорю: "Ќаш брат ’ом нажил геморрой", искусный дешифровальщик из этих самых
букв  прочитает фразу, что заговор открыт, надо сопротивлЯтьсЯ и т. д. ќто и
есть анаграмматический метод[115].
     Џрофессор горЯчо поблагодарил  менЯ  за сообщение  этих наблюдений и
обещал сделать почетное упоминание обо мне в своем трактате.
     Ѓольше  ничто  не привлекало  к себе моего вниманиЯ в этой стране, и Я
стал подумывать о возвращении в Ђнглию.


        ѓ‹Ђ‚Ђ VII

     Ђвтор  оставлЯет  ‹агадо  и  прибывает  в Њальдонаду. Ћн не попадает на
корабль.  ‘овершает  короткое  путешествие  в ѓлаббдобдриб. Џрием, оказанный
автору правителем этого острова

     Љонтинент,  частью которого ЯвлЯетсЯ это королевство, простираетсЯ, как
Я  имею основание думать, на восток по направлению к неисследованной области
Ђмерики, к западу от Љалифорнии; на север он тЯнетсЯ по направлению к ’ихому
океану,  который  находитсЯ  на  расстоЯнии  не более ста пЯтидесЯти миль от
‹агадо;  здесь есть  прекрасный порт, ведущий оживленную торговлю с большим
островом  ‹аггнегг,  расположенным на северо-запад под 29ь северной широты и
140ь  долготы. Ћстров ‹аггнегг лежит на юго-восток от џпонии на расстоЯнии
около  ста лиг. џпонский император и король ‹аггнегга живут в тесной дружбе,
благодарЯ  которой  между двумЯ этими островами происходЯт частые сообщениЯ.
Џоэтому  Я  решил  направить  свой  путь  туда с  целью  при  первом случае
возвратитьсЯ  в …вропу. џ нанЯл двух мулов и проводника, чтобы он указал мне
дорогу и  перевез  мой  небольшой  багаж.  Џростившись  с  моим благородным
покровителем,  оказавшим  мне  столько услуг и сделавшим богатый подарок, Я
отправилсЯ в путь.
     Њое  путешествие  прошло  без  всЯких  случайностей  или приключений, о
которых  стоило  бы  упомЯнуть.  Љогда Я  прибыл в Њальдонаду (морской порт
острова), там не только не было кораблЯ, отправлЯющегосЯ в ‹аггнегг, но и не
предвиделось  в  близком  будущем. ѓород этот величиной с Џортсмут. ‚скоре Я
завел  некоторые  знакомства  и был принЯт весьма гостеприимно. Ћдин знатный
господин  сказал  мне, что так как корабль, идущий в ‹аггнегг, будет готов к
отплытию  не  ранее, чем через месЯц, то мне, может быть, доставит некоторое
удовольствие  экскурсиЯ  на  островок  ѓлаббдобдриб,  лежащий в пЯти лигах к
юго-западу.  Ћн предложил сопровождать менЯ вместе со своим другом и достать
мне длЯ этой поездки небольшой удобный баркас.
     ‘лово  "ѓлаббдобдриб",  насколько длЯ менЯ понЯтен его смысл, означает
"остров  чародеев" или "волшебников". Ћн равнЯетсЯ одной трети острова “айта
и  очень  плодороден.  €м  управлЯет  глава  племени,  сплошь  состоЯщего из
волшебников.  †ители  этого  острова  вступают в браки только между собою, и
старейший  в  роде  ЯвлЯетсЯ  монархом или  правителем. “ него великолепный
дворец с  огромным  парком в три тысЯчи акров, окруженным каменной стеной в
двадцать  футов  вышины.  ‚  этом  парке есть несколько огороженных мест длЯ
скотоводства, хлебопашества и садоводства.
     ‘луги  этого  правителЯ  и  его  семьи  имеют  несколько необычный вид.
ЃлагодарЯ  хорошему  знанию некромантии правитель обладает силой вызывать по
своему желанию  мертвых  и  заставлЯть  их  служить себе в течение двадцати
четырех  часов, но не дольше; равным образом, он не может вызывать одно и то
же лицо чаще чем раз в три месЯца, кроме каких-нибудь чрезвычайных случаев.
     Љогда  мы прибыли на остров, было около одиннадцати часов утра; один из
моих  спутников  отправилсЯ  к правителю  испросить  у  него  аудиенцию длЯ
иностранца,  который  ЯвилсЯ  на  остров в надежде удостоитьсЯ высокой чести
быть  принЯтым его высочеством. Џравитель немедленно дал свое согласие, и мы
все  трое  вошли в дворцовые ворота между двумЯ рЯдами стражи, вооруженной и
одетой по  весьма  старинной  моде;  на  лицах  у нее было нечто такое, что
наполнило  менЯ невыразимым ужасом. Њы миновали несколько комнат между двумЯ
рЯдами таких  же  слуг  и  пришли  в аудиенц-залу, где, после трех глубоких
поклонов  и  нескольких  общих вопросов,  нам было  разрешено сесть на три
табурета  у  нижней  ступеньки трона его высочества. Џравитель понимал Язык
Ѓальнибарби,  хотЯ  он отличаетсЯ  от местного  наречиЯ.  Ћн попросил менЯ
сообщить о моих путешествиЯх и, желаЯ показать, что со мной будут обращатьсЯ
запросто, дал знак присутствующим удалитьсЯ, после чего, к моему величайшему
изумлению, они мгновенно исчезли, как исчезает сновидение, когда мы внезапно
просыпаемсЯ.  Ќекоторое  времЯ Я  не  мог  прийти в себЯ, пока правитель не
уверил менЯ, что Я нахожусь здесь в полной безопасности. ‚идЯ спокойствие на
лицах  моих  двух спутников, привыкших к подобного рода приемам, Я понемногу
оправилсЯ  и вкратце рассказал его высочеству некоторые из моих приключений;
но Я не мог окончательно подавить своего волнениЯ и часто оглЯдывалсЯ назад,
чтобы  взглЯнуть  на  те  места,  где  стоЯли  исчезнувшие слуги-призраки. џ
удостоилсЯ  чести обедать вместе с правителем, причем новый отрЯд привидений
подавал кушаньЯ и прислуживал за столом. Ћднако теперь все это не так пугало
менЯ,  как  утром.  џ  оставалсЯ  во дворце до захода солнца, но почтительно
попросил  его  высочество  извинить  менЯ  за  то, что Я не могу принЯть его
приглашение  остановитьсЯ во дворце. ‚месте со своими друзьЯми Я переночевал
на  частной  квартире  в  городе,  ЯвлЯющемсЯ  столицей этого островка, и на
другой день  утром мы снова отправились к правителю засвидетельствовать ему
свое почтение и предоставить себЯ в его распорЯжение.
     ’ак  мы  провели  на острове десЯть дней, оставаЯсь большую часть днЯ у
правителЯ  и  ночуЯ на городской квартире. ‘коро Я до такой степени свыксЯ с
обществом  теней и духов, что на третий или четвертый день они уже совсем не
волновали менЯ, или, по крайней мере, если у менЯ и осталось немного страха,
то любопытство превозмогло его. ‚идЯ это, его высочество правитель предложил
мне назвать имена каких мне вздумаетсЯ лиц и в каком угодно числе среди всех
умерших  от  начала  мира  и  до настоЯщего времени и задать им какие угодно
вопросы,  лишь бы  только они касались событий при их жизни. € Я, во всЯком
случае,  могу  быть  уверен,  что  услышу  только  правду, так как ложь есть
искусство, совершенно бесполезное на том свете.
     џ почтительно  выразил  его  высочеству  свою признательность за такую
высокую  милость.  ‚  это  времЯ  мы находились в комнате, откуда открывалсЯ
красивый  вид  на  парк,  и  так  как  мне  хотелось  сперва  увидеть  сцены
торжественные  и  величественные, то Я попросил показать Ђлександра ‚еликого
во  главе  его армии, тотчас после  битвы под Ђрбелой € вот, по мановению
пальца правителЯ,  он немедленно  поЯвилсЯ передо мной на широком поле под
окном, у  которого мы стоЯли. Ђлександр был приглашен в комнату; с большими
затруднениЯми  Я разбирал его речь на древнегреческом Языке, с своей стороны
он  тоже плохо понимал менЯ. Ћн поклЯлсЯ мне, что не был отравлен, а умер от
лихорадки благодарЯ неумеренному пьЯнству[116].
     ‡атем  Я  увидел  ѓаннибала  во времЯ его перехода через Ђльпы, который
объЯвил мне, что у него в лагере не было ни капли уксуса[117].
     џ видел  –езарЯ  и  ЏомпеЯ  во  главе  их  войск,  готовых  вступить в
сражение[118]. џ  видел  также –езарЯ во времЯ его последнего триумфа[119].
‡атем  Я  попросил  вызвать  римский  сенат  в одной  большой комнате и длЯ
сравнениЯ  с  ним  современный парламент в другой. Џервый казалсЯ собранием
героев и  полубогов,  второй  -  сборищем  разносчиков,  карманных воришек,
грабителей и буЯнов.
     Џо  моей  просьбе правитель  сделал знак –езарю и Ѓруту приблизитьсЯ к
нам.  Џри  виде  Ѓрута Я прониксЯ глубоким благоговением: в каждой черте его
лица   нетрудно  было  увидеть самую  совершенную  добродетель,  величайшее
бесстрастие    и    твердость духа, преданнейшую   любовь к   родине и
благожелательность к людЯм[120]. ‘ большим удовольствием Я убедилсЯ, что оба
эти  человека  находЯтсЯ  в  отличных  отношениЯх  друг  с  другом, и –езарь
откровенно  призналсЯ  мне, что величайшие подвиги, совершенные им в течение
жизни, далеко не могут сравнитьсЯ со славой того кто отнЯл у него эту жизнь.
џ  удостоилсЯ  чести вести долгую беседу с Ѓрутом, в которой он между прочим
сообщил  мне,  что  его  предок  ћний, ‘ократ, ќпаминонд, Љатон-младший, сэр
’омас  Њор  и  он сам всегда находЯтсЯ вместе - секстумвират, к которому всЯ
историЯ человечества не в состоЯнии прибавить седьмого члена[121].
     џ утомил бы  читателЯ  перечислением всех знаменитых людей, вызванных
правителем  длЯ  удовлетворениЯ  моего ненасытного желаниЯ видеть мир во все
эпохи  его  древней  истории.  Ѓольше всего Я наслаждалсЯ лицезрением людей,
истреблЯвших  тиранов  и узурпаторов и восстанавливавших свободу и попранные
права угнетенных народов. Ќо Я не способен передать волновавшие менЯ чувства
в такой форме, чтобы они заинтересовали читателЯ.


        ѓ‹Ђ‚Ђ VIII

     Џродолжение описаниЯ ѓлаббдобдриба. Џоправки к древней и новой истории

     †елаЯ   увидеть   мужей   древности,   наиболее  прославившихсЯ  умом и
познаниЯми, Я посвЯтил этому особый день. Њне пришло на мысль вызвать ѓомера
и  ЂристотелЯ  во  главе  всех их комментаторов; но последних оказалось так
много, что  несколько сот их принуждены были подождать на дворе и в других
комнатах  дворца.  ‘ первого же взглЯда Я узнал этих двух героев и не только
отличил  их  от  толпы,  но  и друг  от  друга.  ѓомер  был красивее и выше
ЂристотелЯ,  держалсЯ  очень  прЯмо длЯ своего возраста, и глаза у него были
необыкновенно  живые  и  проницательные.  Ђристотель  был  сильно сгорблен и
опиралсЯ на палку; у него были худощавое лицо, прЯмые редкие волосы и глухой
голос. џ  скоро  заметил,  что  оба великих мужа совершенно чужды остальной
компании,  никогда  этих  людей не видали и ничего о них не слышали. Ћдин из
призраков,  имени  которого Я не назову, шепнул мне на ухо, что на том свете
все  эти  комментаторы держатсЯ  на весьма почтительном расстоЯнии от своих
принципалов благодарЯ чувству стыда и сознанию своей виновности в чудовищном
искажении  длЯ потомства  смысла  произведений  этих  авторов. џ познакомил
„идима и  …встафиЯ с ѓомером и убедил его отнестись к ним лучше, чем, может
быть,  они  заслужили, ибо он скоро обнаружил, что оба комментатора слишком
бездарны  и не способны проникнуть в дух поэта. Ќо Ђристотель потерЯл всЯкое
терпение,  когда  Я  представил  ему  ‘котта и ђамуса и стал излагать ему их
взглЯды;  он спросил их, неужели и все остальное племЯ комментаторов состоит
из таких же олухов, как они[122].
     ‡атем   Я попросил  правителЯ  вызвать  „екарта  и  ѓассенди,  которым
предложил   изложить   Ђристотелю  их  системы[123].  ќтот  великий  философ
откровенно  признал  свои  ошибки  в  естественной  философии, потому что во
многих случаЯх его рассуждениЯ были основаны на догадках, как это приходитсЯ
делать всем людЯм; и он высказал предположение, что ѓассенди, подновивший по
мере  сил  учение  ќпикура,  и „екарт с его теорией вихрей будут одинаково
отвергнуты  потомством. Ћн предсказал ту же участь теории тЯготениЯ, которую
с  таким  рвением  отстаивают  современные  ученые. Џри этом он заметил, что
новые  системы природы,  подобно новой моде, менЯютсЯ с каждым поколением и
что  даже  философы,  которые  пытаютсЯ  доказать их математическим методом,
успевают в этом ненадолго и выходЯт из моды в назначенные судьбой сроки.
     ‚ продолжение пЯти дней Я вел беседы также и со многими другими учеными
древнего  мира.  џ  видел большинство римских императоров. џ стал упрашивать
правителЯ  вызвать  поваров  ѓелиогабала[124], чтобы они приготовили длЯ нас
обед,  но  за  недостатком  материалов они не могли показать нам как следует
свое искусство. Ћдин илот ЂгесилаЯ[125] сварил нам спартанскую похлебку, но,
отведав ее, Я не мог проглотить второй ложки.
     ‘опровождавшие менЯ на остров два джентльмена принуждены были вернутьсЯ
по  делам  домой  на  три  днЯ. ќто времЯ Я употребил на свиданиЯ с великими
людьми, умершими в течение двух или трех последних столетий, славными в моем
отечестве   или   в   других  европейских  странах.  Ѓудучи  всегда  большим
поклонником  древних  знаменитых  родов, Я попросил правителЯ вызвать дюжину
или  две королей с их предками, в количестве восьми или девЯти поколений. Ќо
менЯ постигло    мучительное    и   неожиданное   разочарование.   ‚место
величественного  рЯда  венценосных  особ  Я  увидел  в одной  династии двух
скрипачей, трех ловких царедворцев и одного итальЯнского прелата; в другой -
цирюльника, аббата и двух кардиналов. Ќо Я питаю слишком глубокое почтение к
коронованным  головам, чтобы  останавливатьсЯ дольше на  этом  щекотливом
предмете.  —то же касаетсЯ графов, маркизов, герцогов и тому подобных людей,
то  с  ними  Я не  был  так  щепетилен  и,  признаюсь,  не без удовольствиЯ
прослеживал  до  первоисточника  своеобразные  черточки, которыми отличаютсЯ
некоторые  знатные  роды.  џ  без  труда  мог  открыть,  откуда в одном роду
происходит длинный подбородок; почему другой род в двух поколениЯх изобилует
мошенниками,   а  в  двух  следующих  дураками;  почему  третий  состоит  из
помешанных,   а  четвертый  из плутов;  чем  объЯснЯютсЯ  слова,  сказанные
Џолидором  ‚ергилием[126]  по  поводу одного знатного рода: "Nec vir fortis,
nec  foemina  casta"  [Ќе  было  ни  мужа доблестного, ни жены целомудренной
(лат.).],  каким  образом жестокость, лживость и трусость стали характерными
чертами некоторых родов отличающими их так же Ясно, как фамильные гербы; кто
первый занес  в  тот  или  другой  благородный  род  сифилис, перешедший в
следующие  поколениЯ  в  форме золотушных  опухолей. ‚се это перестало менЯ
поражать, когда Я увидел столько нарушений родословных линий пажами, лакеЯми
кучерами,   игроками, скрипачами,   комедиантами,  военными  и  карманными
воришками.
     Ћсобенно  сильное отвращение почувствовал Я к новой истории. € в самом
деле,  тщательно  рассмотрев  людей,  которые  в течение прошедшего столетиЯ
пользовались громкой славой при дворах королей, Я понЯл, в каком заблуждении
держат мир  продажные писаки, приписываЯ величайшие военные подвиги трусам,
мудрые советы дуракам,  искренность  льстецам, римскую доблесть изменникам
отечеству,   набожность   безбожникам,  целомудрие  содомитам,  правдивость
доносчикам.  џ узнал, сколько невинных превосходных людей было приговорено к
смерти или изгнанию благодарЯ проискам могущественных министров, подкупавших
судей, и партийной злобе; сколько подлецов возводилось на высокие должности,
облекалось  доверием,  властью,  почетом  и осыпалось материальными благами;
какое  огромное участие принимали в решениЯх дворов, государственных советов
и   сенатов   сводники,   проститутки, паразиты  и  шуты.  Љакое  невысокое
составилось  у менЯ  мнение  о  человеческой  мудрости и честности, когда Я
получил  правильные  сведениЯ о пружинах и мотивах великих мировых событий и
революций и о тех ничтожных случайностЯх, которым они обЯзаны своим успехом.
     ’ам  Я  открыл  недобросовестность и невежество тех, кто беретсЯ писать
анекдоты  или  секретную  историю; кто отправлЯет стольких королей в могилу,
подносЯ  им  кубок  с  Ядом;  кто пересказывает происходившие без свидетелей
разговоры   государЯ  с  первым  министром;  кто  открывает  мысли  и  Ящики
посланников  и государственных  секретарей,  но, к несчастью, постоЯнно при
этом  ошибаетсЯ.  ’ам  узнал  Я  истинные  причины  многих  великих событий,
поразивших  мир;  увидел,  как непотребнаЯ  женщина  может управлЯть задней
лестницей,  заднЯЯ  лестница  советом  министров, а совет министров сенатом.
Ћдин  генерал созналсЯ в моем присутствии, что он одержал победу единственно
благодарЯ  своей трусости и дурному командованию, а один адмирал открыл, что
он победил неприЯтелЯ вследствие плохой осведомленности, тогда как собиралсЯ
сдать ему  свой  флот[127].  ’ри  королЯ  объЯвили  мне,  что  за  все  их
царствование они ни разу не назначили на государственные должности ни одного
достойного  человека[128],  разве что по ошибке или вследствие предательства
какого-нибудь  министра,  которому  они  доверились,  но  они  ручались, что
подобнаЯ  ошибка не повторилась бы, если бы им пришлось царствовать снова; и
с  большой  убедительностью  они доказали мне, что без развращенности нравов
невозможно  удержать  королевский  трон,  потому  что положительный, смелый,
настойчивый  характер, который  создаетсЯ у человека добродетелью, ЯвлЯетсЯ
постоЯнной помехой в государственной деЯтельности.
     џ любопытствовал получить точные сведениЯ, каким способом масса людей
добыла знатные  титулы  и огромные богатства. џ ограничил свои исследованиЯ
самой  недавней  эпохой,  не касаЯсь, впрочем, настоЯщего времени, из страха
причинить  обиду  хотЯ бы иноземцам (ибо, Я надеюсь, читателю нет надобности
говорить,  что все  сказанное мной  по  этому поводу не имеет ни малейшего
касательства  к  моей  родине).  Џо  моей  просьбе  вызвано  было  множество
интересовавших менЯ лиц, и после самых поверхностных расспросов передо мной
раскрылась  такаЯ  картина  бесчестьЯ, что Я не могу спокойно вспоминать об
этом.  ‚ероломство,  угнетение,  подкуп, обман, сводничество и тому подобные
немощи были  еще  самыми  простительными  средствами  из  упомЯнутых ими, и
потому,   как требовало   того   благоразумие,  Я  отнессЯ  к  ним  весьма
снисходительно.  Ќо  когда  одни  из  них  сознались,  что  своим величием и
богатством  они  обЯзаны  содомии  и кровосмешению, другие - торговле своими
женами  и   дочерьми; третьи -  измене  своему  отечеству  или  государю,
четвертые  - отраве, а большаЯ часть - нарушению правосудиЯ с целью погубить
невинного,  - то эти открытиЯ, - Я надеюсь, мне простЯт это, - побудили менЯ
несколько умерить чувство глубокого почтениЯ, которым Я от природы проникнут
к высокопоставленным особам, как и подобает маленькому человеку по отношению
к лицам, наделенным высокими достоинствами.
     —асто  мне  приходилось  читать о великих услугах, оказанных монархам и
отечеству,  и  Я исполнилсЯ желанием увидеть людей, которыми эти услуги были
оказаны.  Ћднако  мне  ответили, что имена их невозможно найти в архивах, за
исключением немногих, которых историЯ изобразила отъЯвленнейшими мошенниками
и предателЯми. Ћб остальных мне никогда не приходилось слышать ни слова. ‚се
они поЯвились передо мной с удрученным видом и в очень худом платье, заЯвлЯЯ
в  большинстве случаев,  что  умерли  от нищеты и немилости, иногда даже на
эшафоте или на виселице.
     ‘реди   них   находилсЯ   человек,   судьба   которого  показалась  мне
исключительной.  Џодле него  стоЯл  восемнадцатилетний  юноша. —еловек этот
сказал мне,  что много лет он командовал кораблем, и в морском сражении при
Ђкциуме[129]   счастливаЯ   судьба   помогла   ему   пробитьсЯ сквозь рЯды
неприЯтельского флота и потопить три первоклассных неприЯтельских кораблЯ, а
четвертый захватить в плен, что было единственной причиной бегства ЂнтониЯ и
последовавшей затем  победы; юноша  же,  стоЯвший  подле  него,  был  его
единственный  сын, убитый в этом сражении. Ћн прибавил, что в сознании своих
заслуг он  ЯвилсЯ  по окончании  войны  в  ђим ко двору Ђвгуста с просьбой
назначить  его командиром  большого  кораблЯ, капитан которого был убит; но
ходатайство  его  было оставлено без вниманиЯ, и командование кораблем было
поручено  юноше,  никогда  не  видевшему морЯ, сыну либертины[130], служанки
одной  из  любовниц  императора.  Џо  возвращении  на свой корабль достойный
человек  был  обвинен  в  нерадивом исполнении служебных обЯзанностей, и его
судно  передано  одному  пажу, фавориту вице-адмирала Џубликолы[131]; после
этого  он удалилсЯ на бедную ферму, вдали от ђима, где и окончил свою жизнь.
Њне  так  хотелось узнать, насколько справедлива эта историЯ, что Я попросил
вызвать  Ђгриппу[132], который  командовал  римским  флотом  в сражении при
Ђкциуме.  џвившийсЯ  Ђгриппа  подтвердил справедливость рассказа и добавил к
нему много подробностей в пользу капитана, из скромности преуменьшившего или
утаившего большую часть своих заслуг в этом деле.
     џ был  поражен глубиной и быстротой роста развращенности этой империи,
обусловленными поздно проникшей в нее роскошью. ‚следствие этого на менЯ не
произвели  уже такого впечатлениЯ  подобные  ЯвлениЯ в других странах, где
всевозможные  пороки  ц