шей части держу их открытыми, а
если иногда и закрываю, то покровы эти не той формы и не так прочны, как те,
что Я ношу на задних ногах; таким образом, Я не могу ходить уверенно, потому
что  если  одна  из  моих  задних  ног поскользнетсЯ, то Я неизбежно должен
упасть.  ‡атем он  стал  находить недостатки в остальных частЯх моего тела:
плоское  лицо, выдающийсЯ нос, глаза, помещенные прЯмо во лбу, так что Я не
могу  смотреть по сторонам, не поворачиваЯ головы, не могу есть, не прибегаЯ
к  помощи  передних ног, длЯ чего, вероЯтно, природа и наделила их столькими
суставами.  Ћн не  понимал назначениЯ расчлененных отростков на концах моих
задних  ног;  по  его мнению,  не  покрытые  кожей  какого-нибудь  другого
животного,  они слишком нежны длЯ твердых и острых камней, да и все мое тело
не  имеет  никакой  защиты  от стужи  и  зноЯ, кроме платьЯ, и Я обречен на
скучное и утомительное занЯтие ежедневно надевать и снимать его. Ќаконец, по
его  наблюдениЯм, все животные этой страны питают инстинктивное отвращение к
еху,  причем  более слабые убегают от них, а те, что посильнее, прогонЯют их
от  себЯ. ’аким образом, если даже допустить, что мы одарены разумом, все же
непонЯтно,  как  мы  могли не только победить эту общую к нам антипатию всех
живых  существ,  но даже приручить их и заставить служить себе. Ћднако он не
стал  вести  дальнейшее  обсуждение  этого  вопроса,  потому  что ему больше
хотелось  выслушать  историю моей жизни, узнать, где Я родилсЯ и что со мною
было до моего прибытиЯ сюда.
     џ заверил  его,  что  с  величайшей  охотой  готов  удовлетворить  его
любопытство,  но  сильно  сомневаюсь,  удастсЯ ли мне быть достаточно Ясным
относительно  вещей,  о  которых  у  его  милости  не  может  быть  никакого
представлениЯ, так  как  Я не заметил в этой стране ничего похожего на них;
тем не менее Я буду всЯчески старатьсЯ выражать свои мысли путем сравнений и
прошу  его  любезной помощи, когда Я встречу затруднение в подыскании нужных
слов. …го милость обещал исполнить мою просьбу.
     џ сказал ему, что родилсЯ от почтенных родителей на острове, называемом
Ђнглией, который так далеко отсюда, что самый крепкий слуга его милости едва
ли  мог бы добежать до него в течение годичного оборота солнца; что Я изучал
хирургию,  то  есть  искусство излечивать раны и повреждениЯ, полученные от
несчастных случайностей или нанесенные чужой рукой; что моЯ родина находитсЯ
под управлением самки той же породы, что и Я, которую мы называем королевой;
что  Я уехал с целью разбогатеть и по возвращении жить с семьей в достатке;
что  в последнее мое путешествие Я был капитаном кораблЯ и под моей командой
находилось  около  пЯтидесЯти  еху,  из  которых  многие  умерли в пути, и Я
принужден  был заменить их другими еху, набранными среди различных народов;
что  наш  корабль  дважды подвергалсЯ опасности потонуть - один раз во времЯ
сильной бури, а другой - наскочив на скалу. ‡десь мой хозЯин остановил менЯ,
спросив, каким образом Я мог уговорить чужеземцев из разных стран отважитьсЯ
на  совместное со  мной  путешествие  после  всех  понесенных мною потерь и
испытанных  опасностей.  џ  отвечал,  что это были люди, отчаЯвшиесЯ в своей
судьбе,  которых  выгнали  с  родины  нищета  или  преступлениЯ.  Ћдни были
разорены  бесконечными тЯжбами;  другие  промотали свое имущество благодарЯ
пьЯнству,  разврату  и азартной  игре;  многие  из них обвинЯлись в измене,
убийстве,   воровстве, отравлении,  грабеже,  клЯтвопреступлении,  подлоге,
чеканке  фальшивой  монеты,  изнасиловании  или мужеложстве и дезертирстве к
неприЯтелю;  большинство были беглые из тюрем; они не отваживались вернутьсЯ
на  родину  из страха быть повешенными или сгнить в заточении и потому были
вынуждены искать средств к существованию в чужих краЯх.
     ‚о  времЯ этого  рассказа  моему хозЯину  угодно  было  несколько раз
прерывать  менЯ.  Њне часто пришлось прибегать к иносказаниЯм, чтобы описать
ему  многочисленные  преступлениЯ,  принудившие  большую часть моего экипажа
покинуть  свою родину.  Џонадобилось несколько дней, прежде чем он научилсЯ
понимать  менЯ.  Ћн был в полном недоумении, что могло побудить или вынудить
этих  людей  предаватьсЯ  таким порокам. —тобы уЯснить ему это, Я постаралсЯ
дать  ему  некоторое  представление о свойственной всем нам ненасытной жажде
власти и  богатства, об ужасных последствиЯх сластолюбиЯ, невоздержанности,
злобы  и  зависти.  ‚се  это  приходилось  определЯть и описывать при помощи
примеров   и   сравнений.   Џосле  моих  объЯснений  хозЯин  с удивлением и
негодованием  поднЯл глаза к небу, как мы делаем это, когда наше воображение
бывает  поражено  чем-нибудь  никогда невиданным  и  неслыханным.  ‚ласть,
правительство, война, закон, наказание  и  тысЯча  других  вещей не имели
соответствующих   терминов  на Языке  гуигнгнмов,  что  почти лишало менЯ
возможности  дать хозЯину сколько-нибудь правильное представление о том, что
Я   говорил   ему.   Ќо,   обладаЯ  от природы  большим  умом,  укрепленным
размышлением  и  беседами, он в заключение довольно удовлетворительно уЯснил
себе,  на  что бывает способна природа человека в наших странах, и пожелал,
чтобы  Я  дал  ему  более  подробное  описание той  части света, которую мы
называем …вропой, и особенно моего отечества.


        ѓ‹Ђ‚Ђ V

     Џо  приказанию  своего  хозЯина автор знакомит его с положением Ђнглии.
Џричины  войн между европейскими государствами. Ђвтор приступает к изложению
английской конституции

     Џусть  читатель  благоволит  принЯть  во  внимание,  что  нижеследующие
выдержки  из  многочисленных  моих  бесед  с хозЯином содержат лишь наиболее
существенное  из  того,  что было нами сказано в течение почти что двух лет,
его  милость  требовал от менЯ все больших подробностей, по мере того как Я
совершенствовалсЯ  в  Языке  гуигнгнмов. џ изложил ему как можно Яснее общее
положение   …вропы,   рассказал   о   торговле и  промышленности,  науках и
искусствах;  и ответы, которые Я давал ему на вопросы, возникавшие у него по
разным поводам,  служили, в свою очередь, неиссЯкаемым источником длЯ новых
бесед. Ќо  Я  ограничусь  здесь только самым существенным из того, что было
нами  сказано  относительно  моей  родины,  приведЯ эти разговоры в возможно
более строгий   порЯдок,   при  этом Я  не  стану  обращать внимание  на
хронологическую  последовательность и другие побочные обстоЯтельства, а буду
только заботитьсЯ  об истине.  ЊенЯ беспокоит лишь то, что Я врЯд ли сумею
точно передать доводы и выражениЯ моего хозЯина, и они сильно пострадают как
от моей неумелости, так и от их перевода на наш варварский Язык.
     €так,   исполнЯЯ желание  его  милости, Я  рассказал  про  последнюю
английскую  революцию, произведенную  принцем Ћранским,  и про многолетнюю
войну с ”ранцией, начатую этим принцем и возобновленную его преемницей, ныне
царствующей   королевой,  -  войну,  в которую  вовлечены  были  величайшие
христианские  державы  и котораЯ продолжаетсЯ и до сих пор. Џо просьбе моего
хозЯина  Я вычислил, что в течение этой войны было убито, должно быть, около
миллиона  еху, взЯто около ста городов и в три раза более этого сожжено или
затоплено кораблей[141].
     •озЯин  спросил  менЯ,  что же служит обыкновенно причиной или поводом,
побуждающим  одно  государство воевать с другим. џ отвечал, что их несчетное
количество,  но Я ограничусь перечислением немногих, наиболее важных. €ногда
таким  поводом ЯвлЯетсЯ честолюбие монархов, которым все бывает мало земель
или  людей,  находЯщихсЯ  под  их властью; иногда - испорченность министров,
вовлекающих  своих  государей  в  войну,  чтобы  заглушить  и отвлечь жалобы
подданных  на  их дурное управление. ђазличие мнений стоило многих миллионов
жизней[142];  например,  ЯвлЯетсЯ ли тело хлебом или хлеб телом; ЯвлЯетсЯ ли
сок  некоторых Ягод  кровью  или  вином;  нужно ли считать свист грехом или
добродетелью;  что  лучше:  целовать  кусок  дерева или бросать его в огонь;
какого цвета  должна  быть  верхнЯЯ  одежда:  черного, белого, красного или
серого;  какова  она  должна  быть: короткаЯ или длиннаЯ, широкаЯ или узкаЯ,
грЯзнаЯ  или  чистаЯ, и т. д. и т. д.[143] џ прибавил, что войны наши бывают
наиболее  ожесточенными,  кровавыми и продолжительными именно в тех случаЯх,
когда они обусловлены различием мнений, особенно, если это различие касаетсЯ
вещей несущественных.
     €ногда  ссора между двумЯ государЯми разгораетсЯ из-за решениЯ вопроса,
кому  из них надлежит низложить третьего, хотЯ ни один из них не имеет на то
никакого  права.  €ногда один государь нападает на другого из страха, как бы
тот  не напал на него первым; иногда война начинаетсЯ потому, что неприЯтель
слишком  силен,  а  иногда, наоборот, потому, что он слишком слаб. Ќередко у
наших  соседей нет  того,  что  есть у нас, или же есть то, чего нет у нас;
тогда  мы  деремсЯ,  пока они не отберут у нас наше или не отдадут нам свое.
‚полне извинительным  считаетсЯ  нападение  на  страну,  если население ее
изнурено  голодом, истреблено чумою или втЯнуто во внутренние раздоры. ’очно
так  же  признаетсЯ  справедливой  война  с  самым  близким  союзником, если
какой-нибудь  его  город  расположен удобно длЯ нас или кусок его территории
округлит  и  завершит  наши владениЯ. …сли какой-нибудь монарх посылает свои
войска в страну, население которой бедно и невежественно, то половину его он
может  законным  образом  истребить,  а  другую половину обратить в рабство,
чтобы  вывести этот  народ  из варварства и приобщить к благам цивилизации.
‚есьма распространен  также следующий очень царственный и благородный образ
действиЯ: государь, приглашенный соседом помочь ему против вторгшегосЯ в его
пределы   неприЯтелЯ, по  благополучном  изгнании  последнего  захватывает
владениЯ  союзника,  на  помощь  которому  пришел,  а  его  самого  убивает,
заключает  в тюрьму или изгонЯет. Љровное родство или брачные союзы ЯвлЯютсЯ
весьма частой причиной войн между государЯми, и чем ближе это родство, тем
больше они  склонны  к  вражде.  Ѓедные  нации алчны, богатые - надменны, а
надменность  и алчность  всегда  не  в ладах. Џо всем этим причинам ремесло
солдата   считаетсЯ   у  нас  самым  почетным, так  как  солдат  есть еху,
нанимающийсЯ  хладнокровно  убивать  возможно  большее число  подобных себе
существ, не причинивших ему никакого зла.
     Љроме того, в …вропе существует особый вид нищих государей, неспособных
вести войну самостоЯтельно и отдающих свои войска внаем богатым государствам
за  определенную  поденную  плату  с  каждого  солдата, из каковой платы они
удерживают в свою пользу три четверти, что составлЯет существеннейшую статью
их доходов; таковы государи ѓермании и других северных стран …вропы[144].
     ‚се, что вы сообщили мне (сказал мой хозЯин) по поводу войн, как нельзЯ
лучше доказывает действиЯ того разума, на обладание которым вы притЯзаете; к
счастью,  однако,  ваше  поведение  не столько опасно, сколько постыдно, ибо
природа создала вас так, что вы не можете причинить особенно много зла.
     ‚ самом деле, ваш рот расположен в одной плоскости с остальными частЯми
лица,  так  что  вы врЯд ли можете кусать друг друга, разве что по обоюдному
согласию.  ‡атем  ваши когти на передних и задних ногах так коротки и нежны,
что  каждый  наш  еху легко справитсЯ с дюжиной ваших собратьев. Џоэтому что
касаетсЯ  приведенных вами чисел убитых в боЯх, то мне кажетсЯ, простите, вы
говорите то, чего нет.
     Џри  этих словах Я  покачал  головой  и не мог удержатьсЯ от улыбки.
‚оенное искусство было мне не чуждо, и потому Я обстоЯтельно описал ему, что
такое  пушки,  кулеврины,  мушкеты, карабины, пистолеты, пули, порох, сабли,
штыки, сражениЯ, осады, отступлениЯ, атаки, мины и контрмины, бомбардировки,
морские  сражениЯ,  потопление кораблей  с  тысЯчью матросов, десЯтки тысЯч
убитых с  каждой  стороны; стоны умирающих, взлетающие в воздух члены, дым,
шум,  смЯтение,  смерть  под  лошадиными  копытами;  бегство, преследование,
победа;  полЯ, покрытые  трупами,  брошенными на съедение собакам, волкам и
хищным птицам;  разбой, грабежи, изнасилованиЯ, пожары, разорение. €, желаЯ
похвастатьсЯ  перед ним храбростью моих дорогих соотечественников, Я сказал,
что  сам  был свидетелем, как при осаде одного города они взорвали на воздух
сотню  неприЯтельских  солдат и столько же в одном морском сражении, так что
куски  человеческих  тел  падали  точно  с неба к великому удовольствию всех
зрителей.
     џ хотел было пуститьсЯ в дальнейшие подробности, но хозЯин приказал мне
замолчать.  ‚сЯкий, кто знает природу еху, сказал он, без труда поверит, что
такое  гнусное животное  способно  на все описанные мною действиЯ, если его
сила  и  хитрость  окажутсЯ  равными  его злобе. Ќо мой рассказ увеличил его
отвращение ко всей этой породе и поселил в уме его беспокойство, которого он
никогда  раньше  не  испытывал.  Ћн  боЯлсЯ, что, привыкнув слушать подобные
гнусные слова, он со временем станет относитьсЯ к ним с меньшим отвращением.
•отЯ он гнушалсЯ еху, населЯющими эту страну, все же он не больше порицал их
за  их противные  качества, чем гинэйх (хищную птицу) за ее жестокость, или
острый камень за  то, что он повредил ему копыто. Ќо, узнав, что существа,
притЯзающие  на  обладание  разумом,  способны совершать подобные ужасы, он
опасаетсЯ,  что  развращенный  разум,  пожалуй,  хуже  какой угодно звериной
тупости.  Џоэтому  он  склонен думать, что мы одарены не разумом, а какой-то
особенной   способностью,   содействующей  росту  наших  природных  пороков,
подобно  тому  как  волнующийсЯ  поток,  отражаЯ  уродливое  тело, не только
увеличивает его, но еще более обезображивает.
     ’ут  он  заЯвил,  что  уже достаточно наслушалсЯ о войне как в этот наш
разговор,  так и  раньше[145].  ’еперь  его немного смущал другой вопрос. џ
сообщил  ему,  что  некоторые  матросы моего  бывшего экипажа покинули свою
родину,  потому  что  были  разорены  законом; хотЯ Я уже объЯснил ему смысл
этого  слова, однако он недоумевал, каким образом закон, назначение которого
охранЯть  интересы  каждого, может привести кого-нибудь к разорению. Џоэтому
он желал услышать от менЯ более обстоЯтельные разъЯснениЯ относительно того,
что Я разумею под законом и его блюстителЯми согласно практике, существующей
в  настоЯщее  времЯ  у менЯ  на родине: ибо, по его мнению, природа и разум
ЯвлЯютсЯ  достаточными руководителЯми разумных  существ, какими мы считаем
себЯ, и Ясно показывают нам, что мы должны делать и чего должны избегать.
     џ ответил  его милости, что закон есть наука, в которой Я мало сведущ,
так  как  все  мое  знакомство с ней ограничиваетсЯ безуспешным обращением к
помощи стрЯпчих  по поводу некоторых причиненных мне несправедливостей; все
же  по мере сил Я постараюсь удовлетворить его любопытство. џ сказал, что у
нас  есть  сословие людей, смолоду обученных искусству доказывать при помощи
пространных  речей,  что  белое  -  черно,  а  черное - бело, соответственно
деньгам, которые им за это платЯт. ќто сословие держит в рабстве весь народ.
Ќапример, если моему соседу понравилась моЯ корова, то он нанимает стрЯпчего
с  целью доказать, что он вправе отнЯть у менЯ корову. ‘о своей стороны, длЯ
защиты моих  прав  мне  необходимо  нанЯть другого стрЯпчего, так как закон
никому не  позволЯет  защищатьсЯ  в  суде  самостоЯтельно.  Љроме того, мое
положение  законного  собственника оказываетсЯ в двух отношениЯх невыгодным.
‚о-первых, мои стрЯпчий, привыкнув почти с колыбели защищать ложь, чувствует
себЯ  не  в  своей  стихии,  когда ему приходитсЯ отстаивать правое дело, и,
оказавшись  в  положении  неестественном, всегда действует крайне неуклюже и
подчас даже  злонамеренно.  Ќевыгодно длЯ менЯ также и то, что мой стрЯпчий
должен  проЯвить   крайнюю  осмотрительность, иначе  он  рискует  получить
замечание  со  стороны судей и навлечь неприЯзнь своих собратьев за унижение
профессионального достоинства. ’аким образом, у менЯ есть только два способа
сохранить свою корову. ‹ибо Я подкупаю двойным гонораром стрЯпчего противной
стороны,  который  предает своего клиента, намекнув суду, что справедливость
на  его  стороне.  ‹ибо  мой  защитник изображает  мои  претензии  как Явно
несправедливые,  высказываЯ  предположение,  что  корова  принадлежит  моему
противнику;  если он сделает это достаточно искусно, то расположение судей в
мою пользу обеспечено.
     ‚аша  милость  должна  знать,  что  судьЯми  у  нас называютсЯ лица, на
которых  возложена  обЯзанность  решать  всЯкого рода имущественные тЯжбы, а
также  уголовные  дела;  выбираютсЯ  они  из  числа самых искусных стрЯпчих,
состарившихсЯ  и  обленившихсЯ.  ‚ыступаЯ  всю свою  жизнь  против истины и
справедливости,  судьи эти  с роковой  необходимостью потворствуют обману,
клЯтвопреступлению  и насилию, и Я знаю, что сплошь и рЯдом они отказываютсЯ
от  крупных  взЯток,  предлагаемых  им правой стороной,  лишь бы только не
подорвать  авторитет  сословиЯ совершением поступка, не соответствующего его
природе и достоинству.
     ‚ этом  судейском  сословии  установилось  правило,  что все  однажды
совершенное  может  быть законным образом совершено вновь; на этом основании
судьи  с  великою  заботливостью  сохранЯют  все  старые решениЯ, попирающие
справедливость и здравый человеческий смысл. ќти решениЯ известны у них под
именем прецедентов; на них ссылаютсЯ как на авторитет, длЯ оправданиЯ самых
несправедливых мнений, и судьи никогда не упускают случаЯ руководствоватьсЯ
этими прецедентами.
     Џри  разборе тЯжеб они тщательно избегают входить в существо дела; зато
кричат,    горЯчатсЯ   и   говорЯт   до   изнеможениЯ,  останавливаЯсь   на
обстоЯтельствах, не имеющих к делу никакого отношениЯ. ’ак, в упомЯнутом уже
случае они  никогда  не  выразЯт  желаниЯ  узнать,  какое  право  имеет мой
противник  на  мою  корову  и  какие  доказательства  этого  права  он может
представить;  но  проЯвЯт  величайший  интерес к  тому, рыжаЯ ли корова или
чернаЯ;  длинные у нее рога или короткие; круглое ли то поле, на котором она
паслась,  или  четырехугольное;  дома  ли  ее  доЯт  или  на пастбище; каким
болезнЯм  она  подвержена  и  т.  п.;  после  этого они начнут справлЯтьсЯ с
прецедентами,  будут  откладывать  дело  с  одного  срока  на другой и через
десЯть, двадцать или тридцать лет придут наконец к какому-нибудь решению.
     ‘ледует  также  принЯть  во  внимание, что это судейское сословие имеет
свой  собственный  Язык,  особый  жаргон, недоступный пониманию обыкновенных
смертных,  на  котором пишутсЯ все их законы. ‡аконы эти умножаютсЯ с таким
усердием,  что ими  совершенно  затемнена  подлиннаЯ сущность истины и лжи,
справедливости или  несправедливости; поэтому  потребовалось бы не меньше
тридцати  лет, чтобы разрешить вопрос, мне ли принадлежит поле, доставшеесЯ
мне  от  моих  предков,  владевших  им в  шести поколениЯх, или какому-либо
чужеземцу, живущему за триста миль от менЯ.
     ‘удопроизводство  над лицами,    обвинЯемыми  в   государственных
преступлениЯх, отличаетсЯ несравненно большей быстротой, и метод его гораздо
похвальнее:  судьЯ  первым делом осведомлЯетсЯ о расположении власть имущих,
после  чего без труда приговаривает обвинЯемого к повешению или оправдывает,
строго соблюдаЯ при этом букву закона.
     ’ут мой хозЯин прервал менЯ, выразив сожаление, что существа, одаренные
такими поразительными способностЯми, как эти судейские, если судить по моему
описанию,  не  поощрЯютсЯ  к  наставлению других в мудрости и добродетели. ‚
ответ  на  это Я уверил его милость, что во всем, не имеющем отношениЯ к их
профессии, они ЯвлЯютсЯ обыкновенно самыми невежественными и глупыми из всех
нас,  неспособными  вести  самый простой разговор, заклЯтыми врагами всЯкого
знаниЯ и всЯкой науки, так же склонными извращать здравый человеческий смысл
во всех других областЯх, как они извращают его в своей профессии.


        ѓ‹Ђ‚Ђ VI

     Џродолжение  описаниЯ  Ђнглии[146]. •арактеристика первого или главного
министра при европейских дворах

     Њой хозЯин все же был совершенно не способен понЯть, что заставлЯет это
племЯ законников тревожитьсЯ, беспокоитьсЯ, утруждать себЯ и вступать в союз
с  несправедливостью  только  ради причинениЯ вреда своим ближним; он не мог
также постичь, что Я разумею, говорЯ, что они делают это за наемную плату. ‚
ответ  на это мне пришлось с большими затруднениЯми описать ему употребление
денег, материал, из которого они изготовлЯютсЯ, и цену благородных металлов;
Я  сказал  ему,  что  когда  еху  собирает  большой запас этого драгоценного
вещества,  то  он может приобрести все, что ему вздумаетсЯ: красивые платьЯ,
великолепные   дома,  большие  пространства  земли,  самые  дорогие  Яства и
напитки; ему открыт выбор самых красивых самок. € так как одни только деньги
способны  доставить все эти штуки, то нашим еху все кажетсЯ, что денег у них
недостаточно на расходы или на сбережениЯ, в зависимости от того, к чему они
больше предрасположены:  к  мотовству или  к скупости. џ сказал также, что
богатые пожинают плоды работы бедных, которых приходитсЯ по тысЯче на одного
богача,  и что громадное большинство нашего народа принуждено влачить жалкое
существование, работаЯ  изо  днЯ в день за скудную плату, чтобы меньшинство
могло  жить  в изобилии.  џ  подробно остановилсЯ на этом вопросе и разных
свЯзанных с ним частностЯх, но его милость плохо схватывал мою мысль, ибо он
исходил  из  положениЯ,  что  все  животные  имеют право на свою долю земных
плодов, особенно те, которые господствуют над остальными. Џоэтому он выразил
желание  знать,  каковы  же  эти  дорогие  Яства  и  почему некоторые из нас
нуждаютсЯ  в  них.  ’огда Я перечислил все самые изысканные кушаньЯ, какие Я
только мог припомнить, и описал различные способы их приготовлениЯ, заметив,
что  за приправами к ним, за напитками и бесчисленными прЯностЯми приходитсЯ
посылать  корабли  за  море во все страны света. џ сказал ему, что нужно, по
крайней  мере, трижды объехать весь земной шар, прежде чем удастсЯ достать
провизию  длЯ  завтрака  какой-нибудь  знатной самки наших еху или чашку, в
которой  он  должен  быть  подан.  Ѓедна  же,  однако, страна, - сказал мой
собеседник,  - котораЯ не может прокормить своего населениЯ! Ќо особенно его
поразило  то,  что  описанные  мной  обширные  территории  совершенно лишены
пресной  воды и население их вынуждено посылать в заморские земли за питьем.
џ  ответил  ему на это, что ЂнглиЯ (дорогаЯ моЯ родина), по самому скромному
подсчету,  производит  разного рода съестных припасов в три раза больше, чем
способно потребить ее население, а что касаетсЯ питьЯ, то из зерна некоторых
злаков и  из  плодов  некоторых  растений  мы извлекаем или выжимаем сок и
получаем,  таким  образом,  превосходные напитки; в такой же пропорции у нас
производитсЯ все вообще необходимое длЯ жизни. Ќо длЯ утолениЯ сластолюбиЯ и
неумеренности самцов и суетности самок мы посылаем большую часть необходимых
нам  предметов в другие страны, откуда взамен вывозим материалы длЯ питаниЯ
наших  болезней,  пороков и прихотей. Ћтсюда неизбежно следует, что огромное
количество   моих   соотечественников  вынуждено  добывать  себе  пропитание
нищенством,    грабежом,    воровством,    мошенничеством,    сводничеством,
клЯтвопреступлением, лестью, подкупами, подлогами, игрой, ложью, холопством,
бахвальством,  торговлей    избирательными голосами,    бумагомаранием,
звездочетством, отравлением, развратом, ханжеством, клеветой, вольнодумством
и  тому  подобными занЯтиЯми; читатель может себе представить, сколько труда
мне понадобилось, чтобы растолковать гуигнгнму каждое из этих слов[147].
     џ объЯснил  ему, что вино, привозимое к нам из чужих стран, служит не
длЯ  восполнениЯ недостатка в воде и в других напитках, но влага эта веселит
нас, одурманивает, рассеивает грустные мысли, наполнЯет мозг фантастическими
образами,    убаюкивает    несбыточными    надеждами,  прогонЯет    страх,
приостанавливает   на некоторое  времЯ  деЯтельность разума,  лишает  нас
способности  управлЯть движениЯми  нашего  тела  и в заключение погружает в
глубокий  сон; правда,  нужно признать,  что от такого сна мы просыпаемсЯ
всегда больными  и  удрученными и что употребление этой влаги рождает в нас
всЯкие недуги, делает нашу жизнь несчастной и сокращает ее.
     Љроме  все  этого,  большинство  населениЯ  добывает  у  нас средства к
существованию  снабжением  богачей  и  вообще  друг  друга предметами первой
необходимости  и  роскоши. Ќапример, когда Я нахожусь у себЯ дома и одеваюсь
как  мне  полагаетсЯ,  Я  ношу на  своем  теле  работу сотни ремесленников;
постройка и обстановка моего дома требуют еще большего количества рабочих, а
чтобы нарЯдить мою жену, нужно увеличить это число еще в пЯть раз.
     џ собралсЯ  было рассказать ему еще об одном разрЯде людей, добывающих
себе  средства к  жизни  уходом  за  больными,  ибо не раз уже упоминал его
милости,  что много матросов на моем корабле погибло от болезней; но тут мне
пришлось   затратить  много  времени  на  то,  чтобы  растолковать  ему  мои
намерениЯ.  „лЯ  него  было  вполне  понЯтно,  что каждый гуигнгнм слабеет и
отЯжелевает за несколько дней до смерти или может случайно поранить себЯ. Ќо
он  не мог  допустить,  чтобы природа, все произведениЯ которой совершенны,
способна  была взращивать  в  нашем  теле болезни, и пожелал узнать причину
этого  непостижимого  бедствиЯ.  џ  рассказал ему, что мы употреблЯем в пищу
тысЯчу различных  веществ,  которые  часто  оказывают на наш организм самые
противоположные  действиЯ;  что  мы  едим,  когда  мы не голодны, и пьем, не
чувствуЯ никакой жажды; что целые ночи напролет мы поглощаем крепкие напитки
и  ничего  при этом  не  едим,  что  располагает нас к лени, воспалЯет наши
внутренности, расстраивает   желудок или  препЯтствует  пищеварению;  что
занимающиесЯ  проституцией  самки  еху наживают  особую болезнь, от которой
гниют  кости,  и  заражают этой болезнью каждого, кто попадает в их объЯтиЯ;
что  эта  болезнь,  как  и многие другие, передаетсЯ от отца к сыну, так что
многие из  нас  уже  при рождении на свет носЯт в себе зачатки недугов; что
понадобилось  бы  слишком  много  времени  длЯ перечислениЯ  всех болезней,
которым подвержено человеческое тело, так как не менее пЯти- или шестисот их
поражают  каждый  его  член  и сустав; словом, всЯкаЯ часть нашего тела, как
внешнЯЯ,  так  и  внутреннЯЯ, подвержена множеству свойственных ей болезней.
„лЯ  борьбы  с этим  злом  у  нас  существует особый род людей, обученных
искусству  лечить  или морочить  больных.  €  так  как Я обладал некоторыми
сведениЯми  в  этом искусстве, то в знак благодарности к его милости изъЯвил
готовность посвЯтить его в тайны и методы их действий.
     Ќо,  кроме  действительных  болезней,  мы подвержены множеству мнимых,
против которых  врачи изобрели  мнимое  лечение;  эти  болезни  имеют свои
названиЯ и соответствующие лекарства; ими всегда страдают самки наших еху.
     Ћсобенно  отличаетсЯ  это племЯ  в  искусстве  прогноза; тут они редко
совершают промах; действительно, в случае настоЯщей болезни, более или менее
злокачественной,  медики  обыкновенно предсказывают смерть, котораЯ всегда в
их  власти,  между  тем  как  излечение  от  них  не  зависит; поэтому  при
неожиданных  признаках улучшениЯ,  после  того  как  ими уже был произнесен
приговор,  они, не желаЯ прослыть лжепророками, умеют доказать свою мудрость
своевременно данной дозой лекарства.
     ђавным  образом  они  бывают  весьма  полезны  мужьЯм  и женам, если те
надоели друг другу, старшим сыновьЯм, министрам и часто государЯм.
     Њне  уже  раньше  приходилось  беседовать с  моим  хозЯином  о природе
правительства  вообще  и  в  частности о  нашей  превосходной конституции,
вызывающей  заслуженное удивление и зависть всего света. Ќо когда Я случайно
при  этом упомЯнул государственного министра, то мой хозЯин спустЯ некоторое
времЯ  попросил менЯ объЯснить ему, какую именно разновидность еху обозначаю
Я этим словом.
     џ ответил  ему,  что  первый или главный государственный министр[148],
особу  которого  Я  намереваюсь  описать,  ЯвлЯетсЯ существом, совершенно не
подверженным  радости и горю, любви и ненависти, жалости и гневу; по крайней
мере,  он  не  проЯвлЯет  никаких страстей, кроме неистовой жажды богатства,
власти и  титулов;  что он пользуетсЯ словами длЯ самых различных целей, но
только не длЯ выражениЯ своих мыслей; что он никогда не говорит правды иначе
как  с намерением,  чтобы  ее принЯли за ложь, и лжет только в тех случаЯх,
когда  хочет  выдать  свою  ложь  за  правду;  что  люди, о которых он дурно
отзываетсЯ  за глаза, могут  быть  уверены,  что  они  находЯтсЯ на пути к
почестЯм;  если же он начинает хвалить вас перед другими или в глаза, с того
самого днЯ  вы человек пропащий. Ќаихудшим предзнаменованием длЯ вас бывает
обещание,  особенно  когда  оно  подтверждаетсЯ  клЯтвой; после этого каждый
благоразумный человек удалЯетсЯ и оставлЯет всЯкую надежду.
     …сть  три способа,  при помощи которых можно достигнуть поста главного
министра.  Џервый  способ - уменье благоразумно распорЯдитьсЯ женой, дочерью
или  сестрой;  второй  - предательство своего предшественника или подкоп под
него;  и,  наконец,  третий  - Яростное  обличение в общественных собраниЯх
испорченности  двора. Ћднако мудрый государь обыкновенно отдает предпочтение
тем,  кто  применЯет  последний способ, ибо эти фанатики всегда с наибольшим
раболепием  будут  потакать  прихотЯм и страстЯм своего господина. „остигнув
власти,  министр,  в  распорЯжении  которого  все  должности, укреплЯет свое
положение  путем подкупа большинства сенаторов или членов большого совета; в
заключение,  оградив себЯ от всЯкой ответственности особым актом, называемым
амнистией  (Я  изложил его  милости  сущность этого акта), он удалЯетсЯ от
общественной деЯтельности, отЯгченный награбленным у народа богатством.
     „ворец  первого  министра служит питомником  длЯ  выращиваниЯ  других
подобных  ему  людей:  пажи,  лакеи,  швейцары,  подражаЯ  своему господину,
становЯтсЯ  такими  же министрами в своей сфере и в совершенстве изучают три
главных  составных  части его искусства: наглость, ложь и подкуп. ‚следствие
этого  у  каждого из них есть свой маленький двор, образуемый людьми высшего
круга. Џодчас благодарЯ  ловкости  и бесстыдству им удаетсЯ, поднимаЯсь со
ступеньки на ступеньку, стать преемниками своего господина. Џервым министром
управлЯет обыкновенно какаЯ-нибудь стараЯ распутница или лакей- фаворит, они
ЯвлЯютсЯ  каналами,  по  которым  разливаютсЯ  все  милости  министра, и по
справедливости могут быть названы в последнем счете правителЯми государства.
     Ћднажды,  услышав мое упоминание о знати нашей страны, хозЯин удостоил
менЯ  комплиментом,  которого  Я  совсем  не  заслужил.  Ћн  сказал,  что Я,
наверное,  родилсЯ  в  благородной  семье, так как по сложению, цвету кожи и
чистоплотности  Я   значительно  превосхожу  всех  еху  его  родины,  хотЯ,
по-видимому,  и  уступаю  последним  в силе и ловкости, что, по его мнению,
обусловлено  моим образом жизни, отличающимсЯ от образа жизни этих животных;
кроме  того,  Я  не  только  одарен  способностью  речи, но также некоторыми
зачатками  разума  в  такой  степени,  что все его знакомые почитают менЯ за
чудо.
     Ћн  обратил  мое  внимание  на то, что среди гуигнгнмов белые, гнедые и
темно-серые  хуже  сложены, чем серые в Яблоках, караковые и вороные; они не
обладают  такими  природными  дарованиЯми  и  в  меньшей  степени  поддаютсЯ
развитию;  поэтому  всю  свою жизнь они остаютсЯ в положении слуг, даже и не
мечтаЯ о  лучшей  участи,  ибо  все  их  притЯзаниЯ  были бы признаны здесь
противоестественными и чудовищными.
     џ выразил  его  милости  мою  нижайшую благодарность за доброе мнение,
которое  ему угодно было составить обо мне, но уверил его в то же времЯ, что
происхождение  мое  очень  невысокое,  так  как  мои  родители были скромные
честные люди, которые едва имели возможность дать мне сносное образование; Я
сказал ему,  что  наша знать совсем не похожа на то представление, какое он
составил  о ней; что молодые ее представители с самого детства воспитываютсЯ
в праздности и роскоши и, как только им позволЯет возраст, сжигают свои силы
в  обществе  распутных женщин,  от  которых  заражаютсЯ  дурными болезнЯми;
промотав, таким образом, почти все свое состоЯние, они женЯтсЯ ради денег на
женщинах  низкого  происхождениЯ, не отличающихсЯ ни красотой, ни здоровьем,
которых  они  ненавидЯт  и  презирают; что  плодом таких браков обыкновенно
ЯвлЯютсЯ  золотушные, рахитичные или уродливые дети, вследствие чего знатные
фамилии   редко   сохранЯютсЯ долее  трех  поколений,  разве только жены
предусмотрительно  выбирают  среди соседей и прислуги здоровых отцов в целЯх
улучшениЯ   и  продолжениЯ  рода;  что слабое болезненное  тело,  худоба и
землистый  цвет лица служат верными признаками благородной крови, здоровое и
крепкое  сложение  считаетсЯ  даже бесчестием длЯ человека знатного, ибо при
виде  такого  здоровЯка  все  тотчас  заключают, что его настоЯщим отцом был
конюх  или  кучер.  Ќедостатки физические находЯтсЯ в полном соответствии с
недостатками  умственными  и  нравственными,  так  что люди эти представлЯют
собой  смесь  хандры,  тупоумиЯ,  невежества,  самодурства,  чувственности и
спеси.
     € вот без согласиЯ этого блестЯщего класса не может быть издан, отменен
или  изменен  ни  один закон; эти  же люди безапеллЯционно решают все наши
имущественные отношениЯ[149].


        ѓ‹Ђ‚Ђ VII

     ‚еликаЯ   любовь  автора  к  своей  родной  стране.  ‡амечаниЯ  хозЯина
относительно   описанных   автором   английской  конституции  и  английского
правлениЯ,  с  приведением  параллелей и  сравнений. ЌаблюдениЯ хозЯина над
человеческой природой

     —итатель будет, пожалуй,  удивлен,  каким  образом  Я  мог  решитьсЯ
изобразить  наше племЯ в столь неприкрытом виде перед породой существ, и без
того очень склонЯвшихсЯ к самому неблагоприЯтному мнению о человеческом роде
благодарЯ  моему полному сходству с тамошними еху. Ќо Я должен чистосердечно
признатьсЯ,   что   сопоставление  множества  добродетелей  этих  прекрасных
четвероногих  с  человеческой  испорченностью  до такой степени раскрыло мне
глаза  и  расширило  мой кругозор, что поступки и страсти человека предстали
мне  в совершенно новом свете, и Я пришел к заключению, что не стоит щадить
честь  моего племени; впрочем, мне бы это и не удалось в присутствии лица со
столь  проницательным  умом,  как  мой хозЯин, ежедневно изобличавший менЯ в
тысЯче пороков,  которых  Я  вовсе  не  замечал до сих пор и которые у нас,
людей, не считались бы даже легкими недостатками. ђавным образом, следуЯ его
примеру, Я воспитал в себе глубокую ненависть ко всЯкой лжи и притворству, и
истина стала мне столь любезной, что ради нее Я решил пожертвовать всем.
     Ќо  Я  хочу  быть вполне откровенным с читателем и сознаюсь, что у менЯ
было   еще   более  могущественное  побуждение не  церемонитьсЯ,  изображаЯ
положение  вещей  у нас. Ќе прожив в этой стране даже года, Я прониксЯ такой
любовью  и  уважением  к  ее  обитателЯм, что принЯл твердое решение никогда
больше не  возвращатьсЯ  к  людЯм  и провести остаток дней своих среди этих
удивительных  гуигнгнмов, созерцаЯ всЯческую добродетель и упражнЯЯсь в ней;
в  стране,  где  передо  мной  вовсе  не  было дурных примеров и поощрений к
пороку.  Ќо  судьба,  мой  вечный враг, постановила не отпускать на мою долю
столь  великого  счастьЯ.  Ћднако  Я не без удовольствиЯ думаю сейчас, что в
рассказах  о  моих  соотечественниках Я смЯгчил их недостатки, насколько это
было  возможно в  присутствии столь  проницательного ума,  и каждый пункт
оборачивал  так,  чтобы  представить  его в наиболее выгодном освещении. €бо
есть  разве живое существо, которое не питало бы слабости и не относилось бы
пристрастно к месту своего рождениЯ?
     џ передал  только  самое существенное  из моих многочисленных бесед с
хозЯином,  продолжавшихсЯ почти все времЯ, пока Я имел честь состоЯть у него
на службе, и длЯ краткости опустил гораздо больше, чем приведено мной здесь.
     Љогда  Я  ответил на  все  вопросы  хозЯина  и  его  любопытство было,
по-видимому,  вполне  удовлетворено, он послал однажды рано утром за мной и,
пригласив  менЯ сесть на некотором от него расстоЯнии (честь, которой раньше
Я  никогда  не удостаивалсЯ), сказал,  что он серьезно размышлЯл по поводу
рассказанного  мной  как о себе, так и о моей родине, и пришел к заключению,
что  мы  ЯвлЯемсЯ  особенной породой животных, наделенных благодарЯ какой-то
непонЯтной  длЯ  него  случайности  крохотной  частицей  разума,  каковым мы
пользуемсЯ  лишь длЯ усугублениЯ прирожденных нам пороков и длЯ приобретениЯ
новых, от  природы  нам  несвойственных.  ‡аглушаЯ в себе многие дарованиЯ,
которыми наделила нас она, мы необыкновенно искусны по части умножениЯ наших
первоначальных потребностей  и,  по-  видимому,  проводим  всю свою жизнь в
суетных стараниЯх удовлетворить их при помощи изобретенных нами средств. —то
касаетсЯ  менЯ самого,  то  Я,  очевидно, не обладаю ни силой, ни ловкостью
среднего  еху; нетвердо  хожу на задних ногах; ухитрилсЯ сделать свои когти
совершенно  бесполезными  и  непригодными  длЯ защиты и удалить с подбородка
волосы,  предназначенные служить прикрытием от солнца и непогоды. Ќаконец, Я
не  могу  ни  быстро  бегать, ни взбиратьсЯ на деревьЯ, подобно моим братьЯм
(как он все времЯ называл их), местным еху.
     ‘уществование  у  нас  правительства  и  законов, очевидно, обусловлено
большим  несовершенством  нашего разума, а следовательно, и добродетели; ибо
длЯ  управлениЯ  разумным  существом  достаточно  одного  разума[150]; таким
образом,  мы,  по-видимому,  вовсе  не притЯзаем на обладание им, даже если
судить по моему рассказу, хотЯ он Ясно заметил, что Я стараюсь утаить многие
подробности  длЯ более благоприЯтного представлениЯ о моих соотечественниках
и часто говорю то, чего нет.
     …ще  более  укрепилсЯ  он в  этом мнении, когда заметил, что - подобно
полному  сходству  моего  тела с телом еху, кроме немногих отличий не в мою
пользу:  меньшей  силы, ловкости и быстроты, коротких когтей и еще некоторых
особенностей  искусственного происхождениЯ - образ нашей жизни, наши нравы и
наши  поступки,  согласно  нарисованной  мной картине, обнаруживают такое же
сходство  между  нами  и  еху  и  в  умственном  отношении.  …ху, сказал он,
ненавидЯт  друг  друга больше,  чем  животных других видов; причину этого
ЯвлениЯ обыкновенно усматривают в их внешнем безобразии, которое они видЯт у
других представителей своей породы, но не замечают у себЯ самих. Џоэтому он
склонен  считать  не  таким  уж  неразумным  наш обычай покрывать тело и при
помощи этого изобретениЯ прЯтать друг от друга телесные недостатки, которые
иначе  были бы невыносимы. Ќо теперь он находит, что им была допущена ошибка
и  что причины  раздоров  среди  этих скотов здесь, у него на родине, те же
самые, что  и описанные  мной причины раздоров среди моих соплеменников. ‚
самом деле (сказал он), если вы даете пЯтерым еху корму, которого хватило бы
длЯ  пЯтидесЯти,  то  они,  вместо  того  чтобы  спокойно  приступить к еде,
затевают  драку,  и  каждый стараетсЯ захватить все длЯ себЯ. Џоэтому, когда
еху  кормЯт  вне  дома,  то  к ним обыкновенно приставлЯют слугу; дома же их
держат на привЯзи на некотором расстоЯнии друг от друга. …сли падает корова
от  старости  или  от болезни и гуигнгнм не успеет вовремЯ взЯть ее труп длЯ
своих  еху,  то  к  ней  стадами  сбегаютсЯ окрестные еху и набрасываютсЯ на
добычу;  тут  между  ними завЯзываютсЯ целые сражениЯ, вроде описанных мной;
они  наносЯт  когтЯми  страшные  раны  друг  другу, но убивать противника им
удаетсЯ  редко,  потому что у них нет изобретенных нами смертоносных орудий.
€ногда подобные сражениЯ между еху соседних местностей начинаютсЯ без всЯкой
видимой  причины;  еху одной местности всЯчески стараютсЯ напасть на соседей
врасплох, прежде чем те успели приготовитьсЯ. Ќо если они терпЯт почему-либо
неудачу,  то  возвращаютсЯ  домой  и,  за отсутствием неприЯтелЯ, завЯзывают
между собой то, что Я назвал гражданской войной.
     ‚ некоторых местах этой страны попадаютсЯ разноцветные блестЯщие камни,
к  которым  еху  питают  настоЯщую  страсть; и если камни эти крепко сидЯт в
земле, как  это  иногда  случаетсЯ,  они роют когтЯми с утра до ночи, чтобы
вырвать  их,  после  чего  уносЯт  свою добычу и кучами зарывают ее у себЯ в
логовищах;  они  действуют  при  этом  с крайней осторожностью, беспрестанно
оглЯдываЯсь  по  сторонам из боЯзни, как бы товарищи не открыли их сокровищ.
Њой  хозЯин  никак  не мог  понЯть причину столь неестественного влечениЯ и
узнать,  длЯ  чего  нужны еху эти камни; но теперь ему кажетсЯ, что влечение
это  проистекает  от  той самой скупости, которую Я приписываю человеческому
роду.  Ћднажды,  ради  опыта,  он потихоньку убрал кучу этих камней с места,
куда  один  из его  еху  зарыл их; скаредное животное, заметив исчезновение
своего сокровища, поднЯло такой громкий и жалобный вой, что сбежалось целое
стадо  еху  и  стало  подвывать  ему;  ограбленный  с  Яростью набросилсЯ на
товарищей, стал кусат