и детьми ненасытную утробу этого  мира,  а  затем,
чтобы мы доказали, что нет ничего сильнее любви, давали миру пример любви.
џ чувствовал это даже на автомобильном заводе, когда мне казалось,  что  Я
никогда больше не увижу тебЯ.
   € действительно, подчинившись его приговору и  переносЯ  вместе  с  ним
муки голода во все последующие недели блужданий по  саванне,  €забель  как
никогда ощущала силу этой любви. Ќикогда прежде потребность  заниматьсЯ  с
ним любовью не была так велика, - даже в том отеле в далеком ‘ан-Џаулу.  ‚
их  отчаЯнном  одиночестве  секс  одновременно  подтверждал  ее  право  на
обладание ’ристаном, и, умиротворЯЯ ’ристана, секс напоминал ей о том, что
она еще жива под этим небом, секс стал ее мольбой о прощении и извращенным
триумфом обессиленной плоти. Џоскольку еды у  них  было  мало,  секс  стал
заменЯть им пищу. Ћни потерЯли дорогу, и плоть стала их  общей  целью,  их
единственным обиталищем. Ћни не умели столь же сноровисто, как это  делала
Љупехаки, искать пропитание, поэтому несколько раз по ошибке ели  Ядовитые
Ягоды и варили Ядовитые корни. ‹ихорадка и галлюцинации едва  не  погубили
их; понос вычистил их внутренности  до  состоЯниЯ  полированного  мрамора.
€забель всЯ высохла, ее постоЯнно тошнило, а  лихорадка  трЯсла  так,  что
стучали зубы, и все же ей  хотелось  поиграть  с  его  початком,  провести
кончиком Языка по набухшим венам и слизнуть маленькую прозрачную  капельку
нектара с узенькой прорези члена, прежде чем ощутить его у себЯ между  ног
и провести руками по черной спине ’ристана, похожей  на  узловатую  доску.
…сли бы силы покинули в момент совокуплениЯ, то жизнь ее обрела  бы  форму
цветка, чьЯ нежнаЯ сердцевина открыта свету жизни.
   € ’ристан, поражаЯсь ее похоти, столь же роскошной  и  экстравагантной,
как орхидеЯ, позволЯл ей возбуждать себЯ, даже когда жизненной  энергии  у
него стало так мало, что  собственный  скелет  стал  казатьсЯ  ему  грудой
камней, которую приходитсЯ  нести  по  колючим  зарослЯм  в  тонком  мешке
собственной кожи и, уже терЯЯ сознание, бросать этот  мешок  на  землю  на
месте ночевки. Ћн был слишком слаб и  не  мог  поднЯтьсЯ  с  земли,  видел
словно во сне, как обнаженнаЯ €забель оседлывала его бедра и опускалась на
его стержень. ЌесмотрЯ на страшную худобу,  ее  бедра,  живот  и  покрытый
прозрачной   порослью   лобок   сохранЯли   последние    округлые    следы
женственности. …е лоно обхватывало его, и сначала  сухо  и  болезненно,  а
затем влажно и липко опускалось до самой черной пены паха  и  поднималось,
снова опускалось  и  поднималось,  и  высохшие  груди  €забель  пойманными
птицами бились о тонкие, как прожилки пальмового листа, ребра.
   Џоначалу голод - это боль, потом он превращаетсЯ в рычащего оскаленного
зверЯ, а затем становитсЯ наркотиком и  заволакивает  безвольное  сознание
привычной прозрачной дымкой. „аже обезьЯны уважительно отступали  прочь  и
прЯтались в зеленых зарослЯх, пропускаЯ через рощу два привидениЯ. ‚лажный
песок хранил следы тапиров и диких свиней, но они ни разу не  видели  этих
животных, да и слишком были  слабы,  чтобы  поймать  их.  ‡нание  ботаники
позволЯло €забель распознавать пальмы: бурити - с жесткими  веерообразными
листьЯми,  бакаба  с  длинными,  изгибающимисЯ,   словно   взлохмаченными,
листьЯми;  приземистую  накури,   колючую   стройную   боритана,   котораЯ
предпочитает влажные земли, и даже высоченную пальму аккаши с прЯмым,  как
копье, стволом; однако только от этих деревьев в то времЯ года не было  ни
плодов, ни мЯгкой сердцевины  ствола.  ЉишащаЯ  вокруг  жизнь  дразнила  и
мучила, как веселенькие обои в  тюремной  камере.  Ћднажды  они  попали  в
окаменелый лес, где поломанные деревьЯ стоЯли и лежали на земле  разбитыми
мшисто-зелеными,  грЯзно-розовыми,  белыми  и  небесно-голубыми  колоннами
поруганного  храма.  Љакой  бог  умер  здесь,   несмотрЯ   на   ревностное
поклонение?
   Љогда ’ристан и €забель почти терЯли  сознание,  над  ними  сверкающими
плодами нависали  колибри  с  изумрудными  спинками,  желтыми  грудками  и
мерцающими крылышками;  ’ристан  и  €забель  научились  быстрым  движением
ловить маленьких птичек, а потом, зажав лихорадочно  бьющиесЯ  крылышки  в
кулаке, большим пальцем ломать им шеи. Џосле долгого и нудного  ощипываниЯ
шести-семи птичек их можно было насадить на тоненькие, как спицы,  палочки
и зажарить на костре, получив несколько кусков  твердого,  горько-сладкого
мЯса. €ногда ’ристан и €забель оказывались среди деревьев кешью со зрелыми
орехами - остатков плантации, посаженной поЯвившимисЯ здесь и исчезнувшими
земледельцами, - и тогда они жадно ели  все,  до  чего  могли  дотЯнутьсЯ,
пожираЯ орехи прЯмо со скорлупой. ’ак, голодаЯ от одного  нежданного  пира
до другого, наша парочка брела вперед по дремучему лесу, в котором  трудно
было увидеть заходЯщее солнце, а дневной свет походил на ледЯные сосульки,
искрЯщиесЯ где-то на верхних ветках деревьев.
   Ћни начали свое путешествие, переплыв  через  коричневую  реку  у  того
страшного лагерЯ. ‚зЯв по толстому стволу упавшей пальмы, чтобы легче было
плыть, они вошли в воду, но гнилые бревна впитывали  воду,  как  губка,  и
вскоре пошли ко дну, быстро  затонули;  последнюю  сотню  метров  ’ристану
пришлось тащить €забель на себе, и ее белаЯ  рука  вцепилась  в  блестЯщее
плечо ’ристана, как пиЯвка в бок осетра.  Џо  счастью,  здешним  пираньЯм,
пощипавшим их за  ноги,  не  был  ведом  вкус  человечины,  и  потому  они
покусывали кожу не до крови, котораЯ приводит их  в  Ярость.  ’ерЯЯ  силы,
’ристан доплыл до песчаной отмели, и они с €забель,  задыхаЯсь,  выбрались
на  противоположный  берег.  ‘ами  о  том  не  подозреваЯ,  они  пересекли
водораздел и из района, где реки текут на юг, в Џарагвай, пришли  в  земли
Џареси, откуда все речки и ручейки текут на север, через тысЯчи километров
впадают в Ђмазонку.


        ‘ЏЂ‘…Ќ€…

   Џрошли недели. ’ристан и €забель  легли  умирать.  ‚  маленькой  рощице
диких восковых пальм царила приЯтнаЯ колеблющаЯсЯ  тень;  сквозь  стройные
качающиесЯ стволы деревьев ’ристан и  €забель  видели  поросший  травой  и
кустарником склон, спускающийсЯ к новой реке, и холм, возвышающийсЯ уже по
ту сторону реки. „ень клонилсЯ к вечеру; тонкий узор теней становилсЯ  все
плотнее, москиты и небольшие песчаные мухи снова начали кусать ’ристана  и
€забель, но они уже давно перестали замечать их.
   ‚любленные держались за руки и смотрели в небо; ’ристан,  услышав,  что
дыхание €забель замедлилось и стало прерывистым,  повернул  голову,  чтобы
еще раз увидеть ее профиль: с загорелого лба и с висков  падали  на  землю
прЯди  мерцающих  светлых  волос,  а  выступающие   челюсти   говорили   о
чувственности и склонности к шалостЯм -  он  заметил  это  еще  с  первого
взглЯда на плЯже. …го  пальцы  нащупали  болтающеесЯ  на  высохшем  пальце
кольцо с надписью "„Ђђ", и его глаза совершенно  равнодушно  зафиксировали
присутствие за головой €забель высоких кожаных сапог, сильно потрепанных и
изношенных. ђЯдом стоЯли другие  ботфорты,  похожие  на  изможденные  ноги
животного, оканчивавшиесЯ вверху рваными штанинами из  грубого  выцветшего
сукна.
   ’ристан сел и почувствовал у горла острие рапиры.
   - ‘иди, черномазый,  -  раздалсЯ  низкий  голос  с  довольно  приЯтным,
чудн›м, церемонным акцентом, какой ’ристану не приходилось слышать раньше.
‡а позолоченной чашей гарды на другом конце рапиры виднелось пухлое, но не
изнеженное,  заросшее  бородой  бронзовое  лицо,  затененное   широкополой
кожаной шлЯпой. - ‘удЯ по твоему виду, ты давно бродишь  в  поисках  пищи.
Џроще простого проткнуть тебЯ насквозь. Ђ что  за  видение  спит  рЯдом  с
тобой? Ќаверное, прекраснаЯ принцесса, сбежавшаЯ со  двора  •уана  ЏЯтого.
—ернаЯ и белаЯ шахматные фигурки пришли сыграть с нами партию-другую!
   Џо веселому хохоту мужчины и его спутников, с любопытством  толпившихсЯ
вокруг, ’ристан догадалсЯ, что сейчас случитсЯ что-то забавное. „аже когда
они надели ему на запЯстьЯ  тЯжелые  ржавые  кандалы,  а  шею  заковали  в
железный ошейник с цепью, он понЯл, несмотрЯ на бессилие и усталость,  что
это делаетсЯ длЯ его же блага.
   €забель, вскрикнув, очнулась ото сна; казалось, будто ее перенесло сюда
из рассыпающегосЯ театра грез.
   - ’ристан, - проговорила она, - если мы уже умерли, то как грубы ангелы
небесные!
   Ѓородатые разбойники, а их было человек шесть или семь,  были  одеты  в
потертую и залатанную кожу; на груди у каждого было что-то  вроде  панцирЯ
из грубой кожи, подбитого изнутри ватой,  -  достаточно  удобного,  решила
€забель, и в то же времЯ прочного, чтобы защитить от  стрел.  Ћдежду  они,
похоже, носили по многу лет; у некоторых разбойников шлЯпы были  сшиты  из
пальмовых листьев, а не из кожи, а кое-кто просто повЯзал голову платками.
Ѓыли среди них и увечные: однорукие или одноногие.  Ќесколько  разбойников
держали  на  плече  мушкет  или  аркебузу.  “слышав  голос  €забель,   они
зачарованно  зашептались,  словно  до   этого   Ѓогом   забытого   обломка
цивилизации донеслось  из  ‚енеции  или  Ђнтверпена  звонкое  пение  арфы.
„есЯтки лет минули с тех пор, как они в последний раз слышали голос  белой
женщины. ђазбойников  сопровождали  человек  двадцать  индейцев,  одни  из
которых были абсолютно голыми, а другие носили мешковатые штаны и  куртки.
“ одного осклабившегосЯ дикарЯ из продырЯвленного носа торчали  в  стороны
перьЯ попугаев; другие украсили свою наготу браслетами из обезьЯньих  шкур
и нитками ожерелий из речного  перламутра;  все  они,  включаЯ  нескольких
женщин, которые либо на руках, либо в утробе несли  ребЯтишек,  составлЯли
небольшой  дружный  отрЯд.  Ћни  окружили  ’ристана   и   назойливо,   как
пчелы-глазолизы, без тени смущениЯ ощупывали его со всех сторон, словно он
представлЯл собой какой-то чудной механизм.
   Љ  €забель  они  прикасались  более  осторожно,   и   она   попыталась,
воспользовавшись этим,  загородить  собою  ’ристана,  однако  грубость,  с
которой ее отшвырнули прочь, показала  ей,  что  их  восхищение  белокожей
красавицей не  было  беспредельным.  Љроме  того,  воздействие  ее  тихого
женского голоса и акцента кариоки на ушные перепонки  этих  разрЯженных  в
кожу искателей приключений тоже имело определенные границы. ’ем  не  менее
человек с рапирой - вожак отрЯда -  с  какой-то  странной  почтительностью
позволил ей держать в руке цепь от ошейника ’ристана, словно признаваЯ  за
ней право собственности на черномазого мужчину.
   - џ боюсь, ’ристан, - шепотом призналась она.
   - —его? ќто же твои соплеменники.
   …е оскорбили враждебность и злость, сквозившие в его голосе. Њежду ними
внезапно возникла пропасть. € это  после  долгого  путешествиЯ,  во  времЯ
которого их высохшие тела почти слились в одно!
   - Џо крайней мере, нас накормЯт. ќти  негодЯи  толсты,  как  свиньи.  -
ѓолос ’ристана чуть смЯгчилсЯ.
   Џо расширЯющейсЯ тропинке отрЯд  по  склону  холма  спустилсЯ  к  реке.
ђасчищенные полЯ и ухоженные посадки маниоки  и  бобов  подготовили  их  к
поЯвлению поселка - беспорЯдочного скоплениЯ  круглых,  крытых  пальмовыми
листьЯми хижин, одни  из  которых  были  лишены  стен,  как  полагаетсЯ  у
индейцев, а  другие  имели  толстые  бревенчатые  или  глинобитные  стены,
обеспечиваЯ европейцу иллюзию замкнутого пространства. ‚доль  реки  стоЯли
рЯдами деревЯнные подставки длЯ вЯлениЯ рыбы и рамы из жердей, на  которых
сохли сети. Ќеподалеку в куче  щепы  валЯлись  и  несколько  недостроенных
долбленых лодок. ‚ыгоревшее на солнце знамЯ с крестом и щитом  трепыхалось
на бамбуковом шесте, венчавшем крышу самого большого зданиЯ  в  поселке  -
помещениЯ длЯ собраний, куда могло поместитьсЯ все население.  —ерез  час,
после того как ловкие и настойчивые индейцы накормили и помыли  пленников,
их доставили именно в это здание, где уже собралась  толпа,  и  подвели  к
другому бронзоволицему мужчине - постарше и постройнее; он сидел в похожем
на трон плетеном кресле с высокой спинкой, украшенной пЯтнистой  шкурой  и
головой Ягуара с оскаленной пастью.
   - џ  имею  честь  быть  капитаном  сей  бандейры  [отрЯд  авантюристов,
отправлЯвшихсЯ во  внутренние  районы  Ѓразилии  за  золотом  и  рабами  в
XVII-XVIII веках] отважных и набожных паулистов, -  сказал  тот,  иронично
представлЯЯсь пленникам. - Њое имЯ Ђнтониу Ђльварес ‹аньес Џейшоту. ’ы уже
знакома с моим младшим братом †озе де Ђльваренга Џейшоту.
   Ѓорода у Ђнтониу была  клинышком,  фамильный  бронзовый  цвет  лица  на
скулах и большом горбатом носу переходил в золото. ‡аметив, что €забель не
сводит глаз с его носа, он приложил к нему палец и сказал:
   - Њоей матерью была индианка-карижу, а отцом - новый христианин, точнее
говорЯ,  один  из  бывших  сынов  Ђвраамовых,  как  и  половина  населениЯ
‘ан-Џаулу. ‚лиЯние ‘вЯщенной инквизиции Ѓаийи не распространЯетсЯ  на  наш
юг, хотЯ, - торопливо добавил  он,  -  иезуиты  не  обнаружили  бы  у  нас
недостаточного рвениЯ в соблюдении веры, клЯнусь ранами на теле ѓосподнем.
Њы ли не рисковали жизнью и здоровьем ради спасениЯ душ  Язычников?  ђазве
не бродили мы годами по адской земле кактусов  и  муравейников,  разве  не
терзали нас самые  ужасные  острозубые  рыбы  и  насекомые,  каких  только
‘оздатель  всего  сущего  изволил  сотворить?  ђазве   не   осаждали   нас
безжалостно  дикари,  коих  мы  стремились  спасти   от   греха,   дикари,
вооруженные и доведенные до безумиЯ испанскими иезуитами, этими тварЯми  в
черных сутанах, изменниками своей расы и веры?
   Љазалось, эти риторические вопросы обращены не столько к €забель - хотЯ
даже в самые страстные  мгновениЯ  своей  речи  оратор  не  сводил  с  нее
блестЯщих маленьких глазок цвета ЯнтарЯ, -  сколько  к  отрЯду  оборванных
воинов, толпившихсЯ за спиной у пленников.
   - ђади собственной выгоды и разврата эти богохульники пестуют неверных,
- поносил он иезуитов, - в так называемых резервациЯх, содержа их в наготе
и безделье. Њы в наших поселениЯх и королевских имениЯх уже давно обратили
бы  их  в  боговдохновенную  веру,  научили  полезному  труду  и  одели  в
цивилизованную одежду.
   - џ слышала о королЯх, - робко встрЯла €забель. - Ќо они правили  очень
давно.
   - „а, - оборвал ее круглолицый †озе, - долго  блуждали  мы  по  здешним
дебрЯм, дав обет не возвращатьсЯ домой без индейцев и золота. Ќу  а  ежели
мы и переживем  парочку  королей,  а  по  дороге  чудесным  образом  родим
пару-тройку ребЯтишек, что с того? ‚едь мы вернемсЯ в наши имениЯ богатыми
людьми, с полчищами работЯщих слуг. …сли что, можем обменЯть их на участки
земли! Ѓелое золото - наша цель, красное золото - наша добыча!
   Ђнтониу, поднЯв палец, остановил страстную речь брата.
   - Њы вербуем еретиков ради их же спасениЯ, - напомнил он своему отрЯду,
обращаЯсь тем не менее к €забель. -  Ћни  бьют  нас  по  правой  щеке,  мы
подставлЯем левую: только захватываем их в  плен,  в  то  времЯ  как  они,
окажись на нашем месте, просто убили бы своих пленников. ‚о  мраке  своего
безбожиЯ они поедают мозг и внутренние органы своих врагов, чтобы  обрести
храбрость в бою. Њы же искоренЯем эти дурацкие обычаи и обучаем  настоЯщей
науке и полезным ремеслам. ’ак, невзираЯ на ужасы сражений,  мы  дарим  им
милость ‘пасителЯ, а они отплачивают нам за это отравленными стрелами!
   “слышав такую витиеватую речь,  никто  не  смог  удержатьсЯ  от  смеха;
остальные члены бандейры весело зашумели, а †озе доверительно, с хитрецой,
как давним знакомым, призналсЯ ’ристану и €забель:
   - Џравда, если мужчины молоды и слабы и не могут  работать,  а  женщины
слишком стары, чтобы согреть мужчине  постель,  мы,  конечно,  с  ними  не
возимсЯ.
   - ‡начит, все эти туземцы, - €забель спросила Ђнтониу, - ваши рабы?
   - “молЯю тебЯ, дитЯ мое, не произноси это слово.  Џорабощение  туземцев
запрещено строгим  королевским  указом  и  многократно  осуждено  папскими
буллами. “правлЯть ими - вот  наши  намерениЯ.  ’ех  же,  кого  ты  видишь
вокруг,  всех  этих  тупи,  гуарани   и   кадивеу,   мы   просто   убедили
присоединитьсЯ  к  нам,  и  они  стали  нашими  проводниками  и  любезными
товарищами. Њногие из нас  рождены  индейскими  матерЯми,  и  мы,  в  свою
очередь, продолжаем род тем же путем. „ругие, правда, были бы рады убежать
со службы, да не могут. ѓосподь  еще  не  благословил  наш  поход  богатым
урожаем обращенных душ, а многих из вновь обращенных ѓосподь, увы, призвал
в царство небесное, наградив оспой или  лихорадкой.  “  нашего  свЯщенника
кончились запасы драгоценного вина, и он уже не может причащать  их  перед
смертью.
   - ќти негодЯи бегут от нас, - вмешалсЯ †озе, - они бегут от  нас,  даже
умираЯ! Ћни столь неблагодарны, что останавливают биение своих сердец! ‚от
почему, госпожа, твой негр - настоЯщее сокровище длЯ нас; даже в ‘ан-Џаулу
не многие могут позволить себе чистокровных черных рабов. ќту расу ѓосподь
создал длЯ того, чтобы обогащать их благодетелей: сыны •ама должны служить
сынам ‘има и €афета. Ћни живучи. „а, они тоскуют по  своей  отвратительной
родине, вырезают себе идолов и бьют  в  барабаны,  а  если  их  набираетсЯ
изрЯдное количество, то, сбившись в стаю, они поднимают мЯтеж  и  бегут  в
леса, где строЯт поселениЯ, в которых царЯт разврат и анархиЯ  -  все  это
так; но они не мрут, как индейцы.
   - Ћн не раб! - воскликнула €забель.
   Љустистые,  рыжие  с  проседью   барочные   брови   Ђнтониу   удивленно
приподнЯлись.
   - Љто же он в таком случае?
   - Ћн мой... он мой спутник, мой муж, - сказала €забель. Ћна собралась с
духом, приготовившись к граду насмешек, ибо говорить  об  упрЯмо  молчащем
существе, которое  держат  в  ошейнике  и  на  цепи,  подобно  собаке  или
обезьЯне, как о своем муже, было полным абсурдом, однако слова ее  утонули
в удивленной тишине. - џ люблю его, - произнесла она в этой тишине  тонким
срывающимсЯ голосом:  сколько  километров  она  несла  свою  любовь  через
просторы Ѓразилии, как тонкую фарфоровую вазу.
   Ђнтониу  подалсЯ  вперед,  и  его  мЯгкие  Янтарные  глаза  внимательно
уставились на нее.
   - Џоведай нам о себе, - приказал он.
   - Њы шли на запад столько недель, что сбились со счету, - начала она, -
мы спасались бегством от гнева моего отца, недовольного  нашим  союзом,  и
искали место, где можно поселитьсЯ и занЯтьсЯ полезным трудом. Ќедели  две
назад, а может больше, на нас напали раскрашенные дикари; они убили верную
индианку тупи и похитили двух  наших  детей,  ускакав  прочь  на  огромных
лошадЯх.
   ќто краткое перечисление бед окончательно сломило €забель, по ее  щекам
потекли слезы, а в горле застрЯли рыданиЯ.
   - Ђ, это гуайкуру, настоЯщие воплощениЯ  дьЯвола,  -  горЯчо  заговорил
†озе. - Ћни  владеют  арабскими  конЯми,  как  чародеи,  не  пользуЯсь  ни
седлами, ни стременами. ‚скакивают на лошадь одним  прыжком.  €х  женщины,
чтобы не мешать передвижению племени, убивают детей  в  своих  утробах  и,
наносЯ  себе  ужасные  раны,  навсегда   становЯтсЯ   бесплодными;   чтобы
восполнить нехватку детей, они похищают их где только можно и  воспитывают
по  своим  сатанинским  обычаЯм.  Ћни  столь  извращены,  что   заставлЯют
некоторых  мужчин  одеватьсЯ  в  женские  платьЯ,  и  эти  мужчины  должны
мочитьсЯ,  сидЯ  на  корточках,  и  раз  в  месЯц  истекать   кровью.   €х
свЯтотатству нет границ!
   €забель обратилась к Ђнтониу:
   - ѓосподин, а моих детей... - …е голос судорожно прервалсЯ. - Њогли  бы
вы и ваши храбрецы спасти моих детей?
   ‚ожак бандейры наклонилсЯ к ней, как любЯщий отец.
   - ѓуайкуру многочисленны и свирепы, - печально произнес он. - Ќас  было
втрое больше до того, как мы вступили с ними в битву.
   - € у них есть братьЯ  по  сатанинскому  промыслу  Џайгуа,  -  деловито
вставил †озе, вспотев от возмущениЯ. - “ них каноэ вместо лошадей,  и  они
перелетают в  них  через  реки,  как  птицы!  Џлавают  они,  как  рыбы,  с
абордажными саблЯми в зубах!
   - Ђ человек, - спросил у €забель Ђнтониу,  не  отводЯ  от  нее  взглЯда
своих Янтарных глаз, -  которого  ты  именуешь  своим  мужем,  не  пыталсЯ
защитить ваших общих детей?
   ЋбъЯснЯть, что дети могли родитьсЯ и не от ’ристана, было не  к  месту.
€забель заговорила, и перед  ее  взорами  вновь  пронеслись  картины  того
ужасного вечера - дети в коконах из москитной сетки,  раскрашенный  индеец
гуайкуру с тонкими белыми бивнЯми под нижней губой.
   - Ћн защищал. Ћн застрелил одного  из  индейцев,  но  их  было  слишком
много, и они успели сбежать с детьми.
   - ‡астрелил, говоришь?
   ’ут вмешалсЯ †озе:
   - ‘ир, мы нашли этот механизм среди вещей.  ‘делан  он  великолепно,  и
сначала мы принЯли его за голландскую игрушку или  итальЯнскую  табакерку,
но потом  более  тщательный  осмотр  показал,  что  это  пистоль,  правда,
укороченнаЯ, но очень ловко сделаннаЯ - на нем нет кремневого запала.
   Ћн передал Ђнтониу револьвер ‘езара. Ђнтониу осмотрел его отшлифованные
станком детали и размашисто, как и  подобает  старому  мушкетеру,  вскинув
револьвер, прицелилсЯ во что-то прЯмо над их  головами  и  выстрелил.  ‚се
присутствовавшие оцепенели, услышав резкий хлопок и свист  пули  и  почуЯв
кисловатый запах пороха; в соломенной крыше не осталось заметных следов, и
вождь отрЯда изумленно выстрелил  еще  раз,  а  уже  потом  револьвер  дал
осечку. ќти две пули ’ристан хранил длЯ себЯ  и  длЯ  €забель.  ’еперь  им
придетсЯ жить дальше.
   - ’ы прав, брат, это детскаЯ игрушка. ќтот ствол не вместит дроби  даже
на воробьЯ.
   Џотом Ђнтониу снова обратилсЯ к €забель,  словно  выносЯ  окончательный
приговор:
   - ќтот черный раб больше не муж тебе, милое дитЯ. ђабы не  имеют  права
иметь жену. Ќе отчаивайсЯ. џ человек холостой и, как ты скоро сможешь сама
убедитьсЯ, совсем еще не такой старый, каким кажусь на первый взглЯд.
   “прЯмое молчание  ’ристана  показалось  ей  громче  раскатов  грома,  в
которое превратились удары ее собственного изумленного стойкого сердца.


        ‘’ЂЌЋ‚€™…

   ‘тарый вожак бандейры взЯл €забель в жены, точнее говорЯ,  он  взЯл  ее
третьей женой, поскольку его уже обслуживали  две  аборигенки,  ’акваме  и
€анопамоко. Ћни воспринЯли пополнение без  особого  ропота,  руки  €забель
облегчали их труд, а в первый год ее жизни в бандейре индианки были  почти
полностью избавлены и от ублажениЯ своего  господина  в  постели.  €забель
забеременела и на второй год замужества произвела на свет сына с Янтарными
глазами, которого назвала ‘аломаном, надеЯсь, что  он  вырастет  мудрым  и
станет с честью носить имЯ ее отца; может, так  ей  удастсЯ  сменить  гнев
отца на милость.  Љогда  она  сообщила  о  своем  решении  ’ристану  через
€анопамоко  -  самую  молодую  наложницу  Ђнтониу,  красавицу  из  племени
тупика-вахиб, с цилиндрическим,  лишенным  талии  туловищем  и  стройными,
грациозными ногами, - ’ристан оскалилсЯ и проклЯл свою жену.
   -  Џусть  этот  ребенок  пожрет  ее  сердце,  -  сказал  он,  и,  когда
€анопамоко, рассказываЯ  об  этом  €забель,  попыталась  изобразить  оскал
негра, черты ее комично исказились. ‹ицо индианки было  довольно  плоским,
его покрывал узор из точек и крючочков Ярко-синего цвета, значение которых
было известно только той стоЯвшей на пороге великого  забвениЯ  сморщенной
карге, что обновлЯла их, когда краски бледнели.
   Ќаверное, проклЯтие  ’ристана  подействовало,  поскольку  младенец  был
странно тих и малоподвижен, в отличие от Ђзора, который пиналсЯ и толкалсЯ
маленькими толстенькими ручками и ножками с первых же дней своей жизни.
   ’ристана заковали в ножные кандалы, чтобы предотвратить побег,  послали
работать в поле, на выжженные солнцем плантации маниоки и маиса,  сладкого
картофелЯ и землЯных орехов, табака, тыкв и бобов.  ‡атем,  когда  хозЯева
заметили в нем навыки механика,  приобретенные  на  заводе  и  на  золотом
прииске,  его  поставили  вырубать  из  дерева   каноэ   длЯ   дальнейшего
продвижениЯ бандейры вниз по реке. Љаноэ эти нужно было строить широкими и
прочными, чтобы воины пайагуа не могли подплыть под  водой  и  перевернуть
их, поэтому длЯ них вырубались самые  большие  стволы  каштанов,  красного
дерева и араукарий, которые затем  приходилось  выдалбливать  единственным
ржавым теслом. ЃратьЯ Џейшоту надеЯлись спуститьсЯ по воде к Њадейре, где,
по сообщениЯм предыдущих экспедиций, индейские  поселениЯ  облепили  реку,
словно виноградины лозу перед сбором урожаЯ. Ћттуда они смогут  спуститьсЯ
к Ђмазонке и далее  по  морю  вернутьсЯ  домой  в  ‘ан-Џаулу  и  по-райски
провести старость в окружении благодарных одомашненных Язычников.
   €забель лежала в постели рЯдом с Ђнтониу  под  большим,  выполненным  с
мельчайшими подробностЯми распЯтием, где каждый ноготь на руке  или  ноге,
каждый гвоздик и струйка крови  казались  реальнее  настоЯщих,  и  слушала
рассказ о долгом походе бандейры. Ћни  отправились  из  дома,  исполненные
боевого духа, с большими запасами провизии и амуниции, а их жены,  дети  и
банкиры, дававшие денег на поход,  провожали  их,  пройдЯ  с  ними  первые
несколько километров по разбитой  дороге.  —ерез  сорок  дней  поредевшаЯ,
поизносившаЯсЯ,  но  закаленнаЯ  в  боЯх   бандейра   прибыла   в   миссии
Џаранапанема и ѓуайра и обнаружила, что миссии эти, в  которых  послушные,
обращенные в христианство племена индейцев жили, как скот в загонах,  были
настолько  разграблены  и  разорены   нападениЯми   таких   же   искателей
приключений, что испанские иезуиты собрали оставшихсЯ в живых  индейцев  и
отправились с ними на юг и на запад в земли Џараны за  водопадами  €гуасу.
‡атем, после месЯцев лишений, они достигли Џараны, и им пришлось выдержать
несколько ужасных сражений, поскольку испанские власти  позволили  наконец
иезуитам вооружить индейцев  ружьЯми.  ‹егкие  победы  знаменитых  Ђнтониу
ђапозу ’авареса и Ђндре ”ернандеса, подарившие им тысЯчи пленных, остались
в далеком прошлом. Ѓандейра Џейшоту отступила на запад, а потом на  север,
в болота ЏантаналЯ, где добычи почти не было, поскольку побоища, болезни и
нападениЯ Ягуаров и кайманов губили индейцев прежде, чем бандейра успевала
до них добратьсЯ. Ќемногочисленные жители голодающих деревень  -  одна-две
семьи, - едва попав в плен,  вдруг  начинали  умирать  один  за  другим  с
противными пуканьем и кашлем.
   - Џо прибытии в деревню мы помогали ее обитателЯм завершить сбор урожаЯ
и проЯвлЯли при этом терпение, вполне достойное  нашей  задачи;  когда  же
урожай был наконец собран, Я, позволив своим людЯм попировать  и  погулЯть
одну ночь, отдал затем приказ  отправлЯтьсЯ  в  путь  со  всеми  остатками
припасов, заманиваЯ тем самым индейцев в нашу бандейру.  Љак  уже  говорил
тебе †озе, Язычники мерли как  мухи:  если  болезни,  которым  их  дух  не
сопротивлЯлсЯ, порой щадили индейцев, то злоупотребление пингой, к которой
ребЯта приучили их из озорства, а иногда и  просто  смЯтение  дикарей,  не
понимающих,  к  чему  мы  стремимсЯ,  приводили  их  к  смерти.  Љогда  мы
спрашивали о золоте, они готовы были расписывать нам целые золотые города,
стоЯщие за ближайшим горным хребтом, лишь бы мы поскорее скрылись из глаз;
если мы описывали им алмазы, то они рассказывали нам об алмазных  городах.
’ем не менее мы так и не добрались до краЯ дикой саванны. ‡асуха сменЯлась
сезоном дождей, за синей рекой текла коричневаЯ река, а наша бандейра  так
и не смогла достичь своей цели,  двигаЯсь  от  ћжного  Љреста  к  ЏолЯрной
звезде.
   - Љак долго продолжалось это путешествие,  господин  мой?  ‘колько  лет
длитсЯ ваш поход?
   - ќтого не знает никто, милое дитЯ. Њой мозг  заволокло  белым  туманом
здешних просторов.
   Ћднако с каких бы давних времен ни стоЯли они лагерем в  этих  болотах,
надежда на продолжение пути все еще жгла мозг ее  владыки,  заставлЯЯ  его
усы возбужденно  топорщитьсЯ,  и  возбуждение  это  иногда  достигало  его
узловатых, нежных чресел. Ћн еще надеЯлсЯ достичь  реки  Њадейра,  котораЯ
одарит их толпами здоровых индейцев, жаждущих обращениЯ в новую веру,  они
станут его собственностью  и  превратЯт  его  фазенду  на  красных  землЯх
‘ан-Џаулу в царство небесное.
   „ержа  на  руках  своего  сына,  €забель  не  могла  обнаружить  в  его
обескровленном лице ни силы, ни ума. …му не хватило  соображениЯ  даже  на
то, чтобы сосать грудь. € тогда €забель начинала плакать о ’ристане, своем
гордом любимом, прикованном навек к стволу дерева и от рассвета до  заката
наполнЯющем лагерь стуком тесла. €ндейцы, которые до его поЯвлениЯ  лениво
и беспорЯдочно долбили стволы деревьев, теперь считали  это  занЯтие  ниже
своего достоинства и почитали своим долгом подгонЯть черного раба кнутом.
   €анопамоко жалела €забель; молодые женщины  полюбили  друг  друга,  как
сестры, и научились говорить на  своем  собственном  Языке  -  причудливой
смеси из скудного запаса португальских  слов  и  нескольких  фраз  родного
наречиЯ €анопамоко (слова в нем  всегда  оканчивались  на  резкие  ударные
слоги "зип", "зеп", "пеп", "сет"  и  "тап"),  которые  €забель  постепенно
усвоила.
   - ‡наешь, - сказала однажды €анопамоко, когда беспомощному плоду чресел
Ђнтониу было уже больше года, - колдовство еще существует. ‡ахватчики  еще
не смогли порушить наш старый  договор  с  духами.  …ще  остаютсЯ  далекие
места, где, - €анопамоко произнесла слово, оканчивающеесЯ на "зеп", -  оно
уничижительно обзывало португальцев поедателЯми  потрохов  броненосцев,  -
еще не ступали своими грЯзными ногами. ‚ семнадцати  днЯх  пути  на  запад
есть шаман, который мог бы...
   - Ћсвободить ’ристана? - с надеждой спросила €забель.
   €анопамоко замолчала; лицо ее, покрытое синими узорами, нахмурилось.
   - џ хотела сказать, что он может дать твоему ребенку ум, который есть у
других детей.
   -  „а?  -  €забель  попыталась  изобразить  заинтересованность,  как  и
положено матери. Ћднако в столичном университете она ходила на  лекции  по
психологии и знала, что ум подарить не  так-то  просто  -  нужно  изменить
работу  миллиардов  взаимосвЯзанных  нейронов.  ‘лабоумие  ‘аломана,   его
нежелание научитьсЯ ползать или хотЯ бы произносить звуки вновь  пробудили
в €забель любовь, проклЯтие ’ристана оказалось сильнее  имени  ее  отца  и
семени ее нового  господина,  и  дефективность  ребенка  стала  бы  тайным
звеном, свЯзавшим €забель с африканским рабом,  который  неутомимо  и  зло
долбил дерево, от рассвета до заката наполнЯЯ лагерь стуком тесла.
   -  “  колдовства,  -  осторожно  поЯснила  €анопамоко,  словно  пытаЯсь
сблизить два представлениЯ о приоритетах - свое и €забель, - свои законы и
свои пределы, как и у природы, породивший магию.  —тобы  получить  что-то,
нужно  что-то  отдать  взамен.  —тобы  твой  младенец  стал  умным,  тебе,
возможно, придетсЯ отдать ему часть своего разума, подобно  тому,  как  ты
делилась с ним пищей, когда он находилсЯ в твоем чреве.
   - џ  готова  на  жертвы,  -  сказала  €забель  столь  же  откровенно  и
осторожно. - Ќо Я не могу вообразить  себЯ  менее  разумной,  не  перестав
одновременно быть собой.
   - Џуть к шаману долог и небезопасен. „а и  сам  он  не  бессмертен.  Ћн
очень стар и очень печален, так как предвидит судьбу своего народа.
   - …сли он обладает подлинной магией, - спросила €забель, - то почему он
не обратит вспЯть поток смертей  и  поражений,  хлынувший  сюда  вместе  с
европейцами?
   - Љолдовство не может быть всеобъемлющим, -  объЯснила  €анопамоко,  не
терЯЯ терпениЯ. - Ћно не может быть... - на этот раз слово оканчивалось на
"тап", - ...политическим. Љолдун имеет дело с душой, а не со странами  или
народами. Ћн действует только по чьей-нибудь личной просьбе, и  необходимы
необычные процедуры, последствиЯ которых не всегда  однозначны.  Љак  и  в
природе, получить при помощи колдовства  что-то  из  "ничего"  невозможно.
Њногие индейцы, - €анопамоко употребила слово,  оканчивающеесЯ  на  "кат",
которое буквально обозначало приличных людей,  тех,  кого  нельзЯ  назвать
нечистым или не соблюдающим приличий, - поэтому считают колдовство слишком
утомительным. амана избегают, и работы у него немного. Ћднако  длЯ  тебЯ,
чье поЯвление было подобно Явлению духа и чьЯ печаль спокойна  и  глубока,
как чары, колдовство может оказатьсЯ спасением.
   - ’ы отправишьсЯ туда со мной, €анопамоко?
   - „а. Њне придетсЯ пойти с тобой. €наче ты просто не доберешьсЯ.
   - Ќо почему ты мне обо всем этом рассказала?
   ‘тройнаЯ молодаЯ женщина отвернулась,  словно  уклонЯЯсь  от  нечаЯнной
стойкости. …е короткие волосы были уложены при помощи золы и  растительной
смолы в прическу, напоминающую перевернутую чашу. ‘лова ее,  сказанные  на
ее родном замысловатом и резком Языке,  означали  примерно  следующее:  "џ
тебЯ люблю".
   Љогда €забель впервые поЯвилась в доме  вожака  бандейры,  его  прежнЯЯ
жена приветствовала свою новую подругу легким прикосновением,  похожим  на
прикосновение пчелы к цветку,  но  постепенно,  много  ночей  спустЯ,  они
превратились в более длительные и целенаправленные ласки на глазах у  всех
- у ее народа  нагота  была  равнозначна  торжественному  нарЯду.  Ђ  если
игривые  объЯтиЯ  временами  порождали  тайную  дрожь  и   лепестки   лона
увлажнились росой  любви,  вызываЯ  желание  ответить  тем  же,  насколько
позволЯет таинство плоти, то разве могла  противитьсЯ  этому  и  стыдитьсЯ
этого  €забель,  чье  сердце  разрывалось  между  пожилым   любовником   и
закованным в кандалы любимым? „а, жены  любили  друг  друга  и  занимались
любовью.
   - Ђ ‘аломан? - спросила она. - Ќужно ли  брать  его  с  собой?  „альнЯЯ
дорога может оказатьсЯ длЯ него губительной.
   Ћтвет €анопамоко прозвучал торжественно:
   - ’ы права - он должен остатьсЯ. Џойдем только мы с тобой. ’акваме и ее
дочери позаботЯтсЯ о ‘аломане и будут  кормить  его  кашей  из  маниоки  и
бананов. Њолоко у тебЯ уже кончаетсЯ, да и сыну твоему оно не пошло впрок.
   ЏослышалсЯ  ли  €забель  упрек  в  словах  индианки?  —то  понимает   в
материнстве эта маленькаЯ женщина, похожаЯ на статуэтку из сепии? —то  она
знает о материнской доле  и  материнском  бесчувствии?  •оть  и  была  эта
индианка некоторое времЯ любимицей Ђнтониу, она не принесла ему  плода,  и
сокровенные глубины ее существа оставались непроницаемыми длЯ мужских чар.


        ‘’Ћ‹Ћ‚Ђџ ѓЋђЂ

   Ћни переправились через реку рано утром на маленькой долбленке; лес  на
западном берегу по праву называлсЯ сельвой или матой, то  есть  джунглЯми.
Џокинув выжженный  солнцем  мужеподобный  мир  кустарников  великого  Њату
ѓросу, они попали в другой, более пышный, сумрачный женственный мир. “зкие
тропы, которые €забель ни за что  не  смогла  бы  разглЯдеть  в  зарослЯх,
вились по миру зеленых теней, полному цветов и плодов. ’рубные крики  птиц
Яку, верещание и щебет невидимых обезьЯн сопровождали  путниц;  €забель  с
€анопамоко мелькали в просветах густых зарослей, куда сквозь верхние ветви
пробивались лишь узкие столбики света, кишевшие  тучами  насекомых.  Њежду
однообразными гладкими  стволами  тЯнущихсЯ  к  небу  деревьев,  увешанных
лианами и подпертых мощными корнЯми, почти ничего не  росло;  километр  за
километром женщины шли по коричневому ковру  из  мертвой  шелухи  семЯн  и
старых  пальмовых  листьев,  которые  источали  сладковатый  запах  тлена,
подобно гробницам в заброшенном соборе. Љаштаны и  орехи  градом  сыпались
вниз, когда €анопамоко грациозно взбиралась  по  стволу  дерева  и  трЯсла
ветки; они шли босиком от рассвета до заката, питаЯсь красноватыми Ягодами
арасы, внешне похожими на вишню - они пахнут скипидаром, и  слюна  от  них
пенитсЯ, - и стручками инги, набитыми  сладким  пухом,  дикими  ананасами,
мЯкоть которых содержит множество крупных черных семЯн со  вкусом  малины,
грушами бакури и даже редким деликатесом под названием асаи, который, если
его сорвать, за ночь превращаетсЯ в массу, напоминающую фруктовый сыр. ‚се
эти сладости висели вокруг них на ветвЯх необитаемого ќдема: этот мир  был
сотворен Ѓогом в юности  и  потому  полон  замысловатых  экспериментальных
форм; как и многие художники, Ѓог добилсЯ самых сложных  и  фантастических
эффектов на раннем этапе творениЯ.
   Џо ночам обе женщины заворачивались в один кокон из москитных сеток,  а
утром разворачивались, как влажные, только что вылупившиесЯ бабочки.  Ќочи
были прохладными, и они теснее жались друг к другу; шаг за шагом €забель с
€анопамоко поднимались все выше и выше под самую крышу  зеленого  мира  и,
наконец, на шестнадцатый день вышли к подножию  поросшего  высокой  травой
холма, по корневым уступам которого пульсирующе пробегали серебристые тени
ветра; с плоской вершины скалистого холма тЯнулись  вниз  сверкающие  нити
множества водопадов. ќти слезы на лице природы, которые текли в оправе  из
широких лент водорослей и мха,  временами  трудно  было  отличить  от  жил
кварца.  Ќесколько  индейцев,  говоривших  на  Языке,  который  €анопамоко
понимала с трудом, с опаской окликнули их из высокой травы.  Ћни  смотрели
на €забель так, словно перед ними стоЯло привидение, а не  человек.  ѓолос
€анопамоко мЯгко застрекотал, объЯснЯЯ, умолЯЯ, требуЯ что-то. ‚  какой-то
момент она обеими  руками  приподнЯла  сверкающие  волосы  €забель,  будто
взвешиваЯ их,  а  потом  быстро  потерла  смоченным  слюной  пальцем  кожу
€забель, показываЯ, что ее белизна - не фальшиваЯ.
   - Ћни считают, что риск слишком велик, - объЯснила наконец  €анопамоко,
- и хотЯт получить вознаграждение за свое содействие.
   - Њы взЯли с собой крест и портсигар, - ответила ей  €забель.  -  Љрест
оставь. Џредложим портсигар.
   ‚итиеватаЯ  монограмма  дЯди  „онашиану  исчезла  под  грЯзным   темным
пальцем,  расплющенным  терпеливой  работой  лесного  жителЯ.  ѓлавный  из
встретивших их индейцев с громким щелчком открывал и закрывал портсигар  и
каждый  раз,  открываЯ  крышку,  следил  глазами  за  полетом   невидимого
существа, которое, как ему чудилось, вырывалось наружу, губы его при  этом
растЯгивались  в  широкую  улыбку,  обнажаЯ  гнилые  зубы,  и  он  начинал
изумленно хохотать. „ар был принЯт. Џосле  долгих  переговоров  €забель  с
€анопамоко повели вверх по  скользкой  тропе,  и  путь  их  несколько  раз
проходил за пеленой падающей воды. Ѓрызги переливались радугой, как крыльЯ
стрекоз, и впивались в кожу холодными иголочками.
   Ќа вершине скалы несколько крытых тростником глинобитных хижин жались к
зарослЯм, каких €забель еще не  приходилось  видеть:  короткие  и  толстые
ветви, усеЯнные колючками  и  узлами,  сверкали  каплЯми  росы,  будто  их
пересадили сюда из подводных коралловых садов. €х корни уходили в  трещины
на гладкой  поверхности  застывшей  лавы.  €забель  шла  по  ней,  как  по
проложенным через ручей камнЯм или поставленным на  попа  буханкам  хлеба;
камни здесь оказались пепельно-серого цвета - их  обожгло  пламЯ,  которое
было древнее, чем океан. Љогда €забель поднЯла глаза к небу,  она  увидела
вдали нечто совершенно восхитительное, прежде видимое только на  страницах
иллюстрированных  журналов:  это  был  снег!  €здалека  его  чистое  белое
покрывало  на  горных   пиках   казалось   синим,   как   подкладка   туч.
ѓеографические знаниЯ, приобретенные в монастырской школе, подсказали  ей,
что это отроги Ђнд и где-то по дороге к  ним  ЃразилиЯ  должна  наконец-то
кончитьсЯ.
   •отЯ €забель прожила среди индейцев три года и немного знала их Язык  и
сказаниЯ, они по-прежнему казались ей непонЯтными, как  грустные  дети,  а
поведение их поражало €забель непредсказуемой  смесью  упрЯмой  робости  и
замаскированных желаний. ‚от они верно служат тебе,  но  достаточно  одной
искорки, и они уже готовы тебЯ  убить.  ‡а  их  миндалевидными  глазами  и
изуродованными ртами таилсЯ  совершенно  неведомый  мир  наэлектризованной
психики. Џоселение на  вершине  скалы  выполнЯло  роль  этакого  соборного
скита: пищу его обитатели добывали на лугах и в лесу у подножиЯ  скалы,  а
сердцем его был шаман и его низкаЯ овальнаЯ хижина. Ѓезопасность у €забель
всегда ассоциировалась именно со свЯтилищами и культовыми постройками,  но
все  же  здесь,  где  находилсЯ  краеугольный  камень  невидимой  духовной
системы, она боЯлась нечаЯнно нанести смертельное оскорбление.  Ќа  первую
встречу с шаманом €забель отправилась со страхом.
   Џо форме и внешнему виду хижина шамана напоминала гнездо  птицы-печника
и была такой приземистой, что внутрь €забель  смогла  пролезть  только  на
четвереньках. Ћт дыма  защипало  глаза,  и  слезы  застилали  взор.  Ћчаг,
растопленный  тонкими  ветками  горного  кустарника   и   брикетами   мха,
выбрасывал Языки синего пламени, и вскоре €забель, привыкнув к  полумраку,
разглЯдела маленького нагого человека, лежащего в  гамаке  по  ту  сторону
очага. ’ело его  было  гладким,  а  живот  большим,  но  голова  выглЯдела
высохшей и сморщенной и казалась еще меньше под высоким головным убором из
разноцветных перьев попугаев. ‚сЯ поросль на его  лице,  включаЯ  ресницы,
была выщипана, однако над торчащими ушами  росли  тонкие  и  длинные,  как
перьЯ, прЯди седых волос.  ‹одыжки  шамана  были  украшены  браслетами  из
больших треугольных орехов, а в руке он  держал  мараку  -  погремушку  из
выскобленной тыквы размером со  страусиное  Яйцо,  -  которую  то  и  дело
встрЯхивал, чтобы подчеркнуть важность сказанного.
   Љак только шаман увидел €забель, он  закрыл  глаза  и  затрЯс  маракой,
будто желаЯ избавитьсЯ от этого наваждениЯ. •отЯ €забель и привыкла ходить
обнаженной, как индейцы, - се