ва ниже - ближе по росту к ней.
     - ‚осемнадцать лет назад, если памЯть мне не изменЯет, - сказал  он,  -
дипломатиЯ императора ‘вЯщенной ђимской империи направила менЯ в королевство
Ђрагон, где лавочки за соборами торгуют товарами,  противозаконно  ввозимыми
из ѓранадского эмирата, изделиЯми, созданными фанатично  терпеливыми  руками
неверных. “зор, который ты  заметила,  это  письмена,  читаемые  в  обратном
направлении, чем наши,  и,  по-моему,  утверждающие,  что  нет  Ѓога,  кроме
Ђллаха, а погонщик верблюдов по имени Њагомет, его пророк.
     ѓолос ”енга стал сухим и быстрым, но подлежащаЯ насмешка  затормаживала
некоторые фразы, словно подставлЯЯ их под свет иронии. ‚олосы  у  него  были
черные, коротко остриженные, жесткие прЯди с проседью подчеркивали  простоту
прически. Ќад одним виском,  где  глЯнцевитаЯ  вмЯтина  свидетельствовала  о
старой ране, волосы и вовсе побелели, создаваЯ впечатление пестрЯди. ѓлаза у
него не были голубыми и  удлиненными,  как  у  ѓорвендила,  а  карими,  чуть
раскосыми, с поразительно  густыми  ресницами,  напоминавшими  круги  черной
краски,  которыми  актеры   обводЯт   глаза.   Ќос   крючковатый   с   жадно
раздувающимисЯ ноздрЯми. •отЯ  он  и  был  моложе  ѓорвендила,  но  выглЯдел
старше, более закаленным жизнью. …го замариновали в  темном  уксусе.  ѓеруте
нравились складки, которые жизнь под открытым небом и  скитаниЯ  оставили  в
его задубелой коже, и то, как его  лицо  износилось  до  сухих  сухожилий  и
мышечного рельефа. Ћн источал жилистое жизнелюбие человека, который вырвалсЯ
из всех оков. Ћна чувствовала, что этот мужчина способен небрежно лгать тем,
кто его любит, обманывать их, -  только  это  ее  не  оттолкнуло,  но  в  ее
мыслительных глазах придало его внутренней текстуре что-то от его внешней, в
таких приЯтых прихотливых складках. ‘ возрастом внешность  ѓорвендила  стала
жертвой метаморфоз, угрожающих светловолосым тонкокожим мужчинам: кончик его
маленького прЯмого носа стал розовым, верхние веки  одрЯбли,  а  припухлость
шеи,  подбородка  и  щек  недостаточно  маскировалась  клочковатой  курчавой
бородой,  которую  она  уговорила  его  отпустить,  когда  еще  была  женой,
пользующейсЯ влиЯнием.
     ”енгу было сорок  семь  лет.  Џосле  легендарной  победы  над  Љоллером
ѓорвендил расширил и укрепил свои владениЯ, стал королем, а ”енг  отправилсЯ
по лесным тропам и крошащимсЯ римским дорогам мира на юг. ’еперь он вернулсЯ
в „анию, чтобы обратить  вспЯть,  если  удастсЯ,  захирение  его  заложенных
ютландских земель, разграблЯемых  его  соседЯми  и  его  управлЯющими,  пока
моровые Язвы и неурожаи истреблЯли его крестьЯн, и чтобы,  прожив  несколько
месЯцев в поместье, дарованном ему ђериком, занЯть положенное ему место  при
королевском дворе его брата.  …го  дружинники,  главным  образом  чужеземные
солдаты, их лошади и пажи подолгу гостили  в  ќльсиноре.  ѓорвендил  ворчал.
”енг оказалсЯ внушительным сотрапезником и пил, сколько душа требовала, хотЯ
опьЯнение проЯвлЯлось только в некоторой медлительности движений. Џод  конец
пира, как говорили, он  пользовалсЯ  служанками,  однако  это  не  возмущало
ѓеруту так, как следовало бы. ђерик вел себЯ точно так же после смерти своей
Ћнны. ”енг, как выЯснилось, тоже когда-то  на  Ћркнейских  островах  женилсЯ
вскоре после свадьбы своего брата. …го жена, ‹ена, насколько понЯла  ѓерута,
была тоненькой и стройной, как царица  фей,  а  волосы  у  нее  были  такими
тонкими, что их волну, ниспадавшую ей на спину, можно было собрать  в  обруч
немногим шире обручального кольца. ѓоворили,  что  ”енг  хранит  одну  прЯдь
пришпиленной _ к нижней тунике над его сердцем,  -  ѓерда  передавала  своей
госпоже все сплетни слуг, заметив ее интерес.  “мерла  ‹ена,  говорили  они,
просто от своей неземной  красоты  и  душевной  прелести,  не  успев  родить
ребенка. ‘только хороших женщин умирали совсем молодыми! ‘ловно так уж  были
устроены эти чумные падшие  времена.  ѓерута  невольно  задумывалась,  и  не
свидетельствует ли ее непреходЯщее здоровье  об  отсутствии  добродетели,  о
каком-то скрытом заговоре с силами зла. …й теперь было тридцать пЯть лет,  и
все, кроме нее самой, считали ее старухой.
     ‚ ее  обществе  ”енг  был  безупречен  и  даже,  казалось,  избегал  ее
прикосновений, когда она невольно протЯгивала руку смахнуть  пушинку  с  его
рукава  или  погладить  его  запЯстье  в  знак  радостной  благодарности  за
какой-нибудь особенно Яркий или забавный рассказ, за  какой-нибудь  пустЯчок
из того или иного уголка такой разнообразной, такой сказочной …вропы. Ћна не
привыкла, что может разговаривать с  мужчиной,  который  готов  ее  слушать.
ѓорвендил и Ђмлет уходили от нее на середине фразы, чтобы обменЯтьсЯ  своими
мужскими фактами и договоритьсЯ о чем-то своем.
     - Њой брат как будто тебе нравитсЯ, - сказал  ѓорвендил  в  их  высокой
опочивальне,  полной  сквознЯков.  …го  голос  был  бесцветным,   жидким   -
назидательно поучающий стоик.
     - Ћн рассказывает мне о странах, где Я никогда не побываю, раз  мне  не
дана свобода мужчин.  ‚  ‚енеции,  рассказал  он  мне,  дворцы  строЯтсЯ  на
древесных стволах, вбитых в морское дно, а улицы там - вода и люди ходЯт  по
мостам, похожим на маленькие лестницы, и пользуютсЯ лодками, как мы лошадьми
и экипажами. ‚ Љастилье дожди выпадают только весной, и  тогда  холмы  алеют
маками. ‚о ”ранции  каждаЯ  деревнЯ  воздвигла  церковь  высотой  с  гору  и
посвЯщенную Ѓогоматери.
     - ’акие сведениЯ  ты  могла  бы  извлечь  из  своих  романов.  €  ”енг,
наверное, почерпнул их оттуда же. Њальчиком он причинЯл много горЯ моим отцу
и матери, потому что был неисправимым лгуном. Њой  брат  принадлежит  к  тем
людЯм, одаренным во многих отношениЯх и, разумеетсЯ, обаЯтельным, кто твердо
верует, будто до всех жизненных наград можно  добратьсЯ  прЯмиком,  обойдЯсь
без терпеливого труда и верности своему долгу. Ћн мой брат,  соединенный  со
мной цепЯми крови, которые выковал Ѓог, и  потому  Я  должен  его  любить  и
принЯть его, но тебе незачем быть столь радушной. Џринц заметил ваши  беседы
наедине, и он встревожен.
     Џока  они  говорили,  она  помогала  королю  снЯть  турнирные  доспехи,
расстегиваЯ  множество  застежек  и  крючков,  развЯзываЯ  узлы   ремней   -
разъединЯЯ все то, что удерживало  воедино  и  на  положенном  месте  каждую
полированную  металлическую  часть.  Љольчуги,  по  мере   того   как   мечи
становились острее, а стрелы быстрее, сменЯлись латами; в панцире  из  гибко
наложенных друг на друга пластин ѓорвендил походил на водЯного,  массивного,
сверкающего чешуей. Љогда она помогла  ему  снЯть  каждый  доспех,  а  затем
развЯзала у него на спине  кожаные  и  стеганые  подкладки,  он,  постепенно
утрачиваЯ  массивность,  начинал  казатьсЯ  жалким,  съежившимсЯ,  хотЯ   за
протекшие годы приобрел внушительный живот.
     ЋблаченнаЯ в ночную рубашку из некрашеной шерсти,  ѓерута  подала  мужу
его рубашку, и пока он возилсЯ, вдеваЯ руки в рукава, обрушила свой ответ на
его скрытую под тканью голову.
     - џ удивлЯюсь, - отпарировала она, - что принц снизошел заметить, что и
как Я делаю. ‘ самого младенчества он постоЯнно  бежал  менЯ,  чтобы  обнЯть
тебЯ еще крепче. …го терзает половина, которую он получил от  матери.  Љогда
он в следующий раз пожалуетсЯ тебе на  оскорбление  своей  чувствительности,
тебе следовало бы заметить ему, что сам он мог  бы  выказывать  своему  дЯде
больше почтениЯ, проводЯ с ним хоть сколько-нибудь времени. ‚полне вероЯтно,
что ”енгу докучает мое женское общество, но ведь у него  нет  выбора:  вы  с
Ђмлетом умудрЯетесь постоЯнно находитьсЯ в других покоЯх  ќльсинора  или  же
вместе отправлЯетесь куда-нибудь под не слишком убедительными предлогами.
     -  Њальчику  необходимо  узнать  все,  что  сопрЯжено  со  зрелостью  и
королевским саном, -  сообщил  ей  ѓорвендил  с  тем  подчеркнуто  серьезным
спокойствием, которое напускал  на  себЯ,  когда  хотел  напомнить  о  своей
власти. Ћфициальный облик, который он выработал, ей представлЯлсЯ томительно
пустым. „аже в ночной рубашке человек был выпотрошен  королевским  саном.  -
…ще до истечениЯ года Ђмлет покинет нас ради учениЯ во владениЯх императора,
где современное просвещение, опирающеесЯ на вдохновленные Ѓогом заветы отцов
–еркви, достигает вершин, о которых древние и не помышлЯли.
     - ‚ „ании есть достаточно своих мудрых наставников. Ќе вижу, зачем  нам
обрекать на изгнание наше единственное дитЯ.
     - "…динственное" не по моему желанию, ѓерута.
     - € не по моему, мой повелитель.
     - џ был бы рад целому выводку, который надежно обеспечил бы продолжение
нашего королевского рода.
     - џ никогда не отказывалась исполнЯть свой долг, хотЯ первые роды  были
зловеще трудными. џ готова была вновь  вынести  эту  пытку  длЯ  обеспечениЯ
династии.
     - ‚ этом назначение женской утробы, - возразил он.  -  Њужской  принцип
лишь  подсобное  средство.  ‚озможно,  твое  противодействие  нашей   ранней
помолвке могло способствовать свертыванию твоих плодоносЯщих соков. ‚ семени
у них никогда недостатка не было.
     ‘еро-зеленые глаза ѓеруты блеснули, как тополиные листьЯ перед бурей.
     - ‚озможно, семЯ сеЯлось с такой холодностью духа, что оно не согревало
жаждущую почву, на которую падало.
     Ћн переменилсЯ в лице.  Џобледнел,  потом  покраснел  и  шагнул  ближе,
словно чтобы обнЯть ее - эта мохнатаЯ стена была внезапно проломлена.
     - Ђх, ѓерута, - вырвалось у ѓорвендила,  -  Я  не  был  холоден.  џ  не
холоден с тобой и сейчас, восемнадцать лет спустЯ после нашей брачной ночи.
     - ’ы заснул.
     - „а, чтобы избавить тебЯ от напившегосЯ  олуха,  чтобы  подарить  тебе
менЯ утреннего, лучшего менЯ.
     Ѓыло что-то архаично-древнее в его  смирении,  что-то,  напомнившее  ей
старинные интонации Њарлгар над ее колыбелью, и  королева  устыдилась  своей
вспышки.
     - Џрости менЯ, супруг. џ не могу  даже  вообразить,  чтобы  кто-то  мог
ублажать менЯ более достойно и любЯще.
     Ћднако она воображала такого, когда просыпалась рЯдом  с  его  храпЯщей
тушей или когда в разгар  утра  поднимала  глаза  от  пергаментной  страницы
Chanson de geste {ђыцарскаЯ поэма (фр.).}  с  описанием  ‘ида  или  ђоланда,
христианских героев в доспехах, которые облегали их худощавые фигуры,  точно
змеинаЯ кожа, и ее взглЯд  приветствовал  за  окном  с  двумЯ  колонками  ее
солЯриЯ ‡унд цвета желчи и тусклую манЯщую полоску ‘кона.

     ЌоЯбрь, даже поздний ноЯбрь, когда деревьЯ сбросили пожухлую листву,  а
утренние заморозки оставили от диких астр  только  побурелые  стебли,  вдруг
нежданно приносит свои теплые дни, и в один такой день ”енг пригласил ѓеруту
осмотреть его  поместье.  Љороль  был  в  отъезде,  и  она  согласилась.  €х
сопровождала свита, и королева сидела на коне боком, ибо  простым  людЯм  не
должно видеть ее с подсученными  юбками.  Љонь  под  ней  -  молодой  гнедой
жеребец - был напрЯжен  и  нервен,  его  мышцы  и  сухожилиЯ  напрЯглись  до
степени, когда мозг в большом удлиненном черепе уже терЯл над  ними  власть.
ѓерута ощущала себЯ  внутри  этого  черепа  и  видела  одновременно  в  двух
направлениЯх, и два эти полЯ зрениЯ оставались раздельными. ‘олнце  золотило
серые ветки, сжатые полЯ, через которые ехала их  растЯнувшаЯсЯ  кавалькада,
отдавали согретому воздуху  запахи  коровьего  навоза  и  гниющих  паданцев,
прелого сена и дымЯщегосЯ торфа. ’емные пЯтна рыбьими  косЯками  заскользили
по светЯщейсЯ белизне неба - слепЯщей простыне, разрезанной на рассыпающиесЯ
лоскутьЯ, когда лошади скрылись со своими седоками в лесу из берез и  сосен,
а затем вынесли их на холмистую грЯду,  где  на  перекрестке  двух  дорог  в
заброшенной  часовне  ЏресвЯтой  „евы  лежала  груда  гипсовых  обломков,  и
некоторые из них были голубыми. ‡емлЯ по обе стороны  грЯды  разделЯлась  на
полосы разных оттенков в соответствии с тем, урожай чего был  с  них  убран.
Љаждое скромное поле усердно обрабатывалось своим держателем,  и  углы  были
помечены коническими кучами камней.
     ‚се это она видела и воспринимала одним глазом, а другим ѓерута  видела
себЯ: как в оранжевом плаще длЯ верховой езды и многополосном зеленом  блио,
которое открывало только  острые  носы  ее  сапожек  из  лосиной  кожи,  она
совершает эту редчайшую поездку под защитой  брата  своего  мужа  по  полЯм,
лесам, лугам, которые почти все были длЯ нее лишь видом, открывавшимсЯ ей из
окон в толстых стенах замка, который прежде принадлежал ее  отцу,  а  теперь
принадлежит ее мужу.
     …е жизнь,  какой  она  представлЯлась  этому  внутреннему  глазу,  была
каменным коридором с большим числом окон, но без единой  двери,  позволЯющей
выйти наружу. ѓорвендил и Ђмлет были двойниками  -  владельцами  и  стражами
туннелЯ, а его концом в тЯжелых засовах была смерть. ‘мерть, конец природы и
вход, утверждали служители ђаспЯтого Ѓога, в  несравненно  более  прекрасный
мир. Ќо как мог любой другой мир быть прекраснее этого?  …го  высвечивающего
света, его  неисчислимых  предметов  и  далей,  его  шума  жизни,  движениЯ?
ЉрестьЯнские  дети  выстраивались  вдоль  дороги   посмотреть   на   пестрый
королевский кортеж. Ћбреченные сменить своих  родителей  в  рабстве  у  этих
узких полосок  земли,  принадлежащих  другим  людЯм,  они  на  короткий  миг
обретали свободу по-детски глазеть  и  бесхитростно  вопить  приветствиЯ.  ‚
пЯтнистом небе стаЯ скворцов с криками нападала на коршуна со всех сторон, и
одинокий хищник жалко увертывалсЯ и пищал.
     ”енг приблизил  своего  конЯ,  стройного  вороного  арабских  кровей  с
невиданными здесь генуэзскими седлом и сбруей, к ее нервному гнедому.
     - Њой брат хороший человек, - сказал он, словно маЯча в  ее  внутреннем
глазу. - •ороший. Ђ прежде он был хорошим  мальчиком.  ‚се  времЯ  испытывал
свою смелость, уезжал в пустоши один на целые ночи,  закалЯл  свой  воинский
дух, наносЯ себе небольшие увечьЯ, расспрашиваЯ нашего отца  о  битвах  и  о
том, как  быть  бесстрашным  вождем.  Џо-моему,  иногда  он  совсем  допекал
старика. ѓорвендил был безбожным скотом и бралсЯ за что-либо,  только  выпив
три кубка меда. ‘амые великие  свои  подвиги  он  совершал  в  таком  пьЯном
исступлении, что ему приходилось нанимать бардов, чтобы  они  поведали  ему,
что он, собственно, сделал. ‚ теории он был христианином, но на деле понЯтиЯ
не имел, что это подразумевает, или кто такие евреи, или  в  чем  заключалсЯ
грех …вы. …го понЯтие о религии сводилось  к  кольцу  из  высоких  камней  и
вырывании внутренностей у десЯтка военнопленных.  Ќо  он  подчинилсЯ  общему
поветрию и допустил в ћтландию попов; замок прЯмо-таки  закишел  ими,  и  их
поучениЯ обрушились на нас с братом. Ќи он, ни Я не верили  полностью  тому,
что они  говорили,  но  все-таки  уверовали  настолько,  чтобы  быть  triste
{печальный (фр.).}.
     - Ђ ты triste? - спросила ѓерута, не столько из кокетства, заверила она
себЯ, сколько из любопытства, возможно, одной из  форм  кокетства.  …й  было
любопытно узнать, почему ”енг так упорно покидал „анию.
     - Ќет - когда Я вижу некую госпожу, - ответил он.
     - Ќекую госпожу? - ‘ердце ѓеруты забилось сильнее от ревности.  ‡начит,
”енг нашел преемницу пленительной ‹ене с Ћркнейских островов.  ѓорвендил  не
был бы способен на такое абстрактное преклонение. ‚се  то,  что  он  не  мог
прЯмо сразить, поиметь или перехитрить, длЯ него не существовало.
     - Ћна должна остатьсЯ безымЯнной.
     - Ќу конечно, - сказала ѓерута. - ќто же входит в правила. Ќо знает  ли
она, эта некаЯ госпожа, о твоем преклонении?
     - € да, и нет, мне кажетсЯ. Љ тому же, - он подчеркнуто переменил тему,
- моЯ tristesse {печаль (фр.).} отступает, когда Я оказываюсь в городе,  где
никогда прежде не бывал. Ќо подобных городов у менЯ почти не осталось,  если
только Я не посмею отправитьсЯ в такую  даль,  как  ‚изантиЯ,  или  рискнуть
переодетым проникнуть в ханство ‡олотой Ћрды.
     Ћни уже въехали  в  поместье  ѓорвендила,  и  теперь  в  конце  дороги,
окаймленной безлистыми тополЯми, она увидела господский дом, Ћдинсхейм, куда
ее отвезли в ее брачную ночь и где она стала женщиной только в разгар  утра.
Љое-кто из свиты теперь покинул их, чтобы собрать  сведениЯ  длЯ  королЯ  об
урожае и его законных долЯх. Ћстальные продолжили путь  к  господскому  дому
”енга, ‹окисхейму, который ѓерута не  раз  видела  издали,  хотЯ  внутри  не
бывала никогда.
     ”асад был таким же широким, как у Ћдинсхейма, но ниже на этаж и  сложен
из бревен на кирпичном фундаменте, а не из более дорогого желтого кирпича  -
большой редкости. Ѓыло слышно, как внутри зашевелились  слуги,  будто  мыши,
учуЯвшие запах кошки. Ќо они слишком долго ждали,  чтобы  затопить  очаг,  и
теперь холодные поленьЯ брызгались и дымили. ‚нутренность дома  говорила  об
определенном военном порЯдке,  наведенном  поверх  провалов  запустениЯ.  Ќа
стенах и в открытых шкафах  красовались  памЯтки  о  перемещениЯх  ”енга  по
…вропе: кривой меч с рукоЯтью, сверкающей драгоценными камнЯми;  аппарат  из
медных сфер внутри сфер с внутренним  шаром,  покрытым  магическими  узорами
звезд; две длинные алебарды были скрещены над  деревЯнным  ларцом,  покрытым
грубой  резьбой,  с  веревочными  ручками  и  железными  защелками  в  форме
прыгающего лосЯ.
     -  ЃургундскаЯ  алебарда  и  копье  баварской  выделки,  -  с   нервной
отрывистостью объЯснил ”енг, заметив, что ее взглЯд устремлен на прихотливые
изгибы алебарды и  ее  смертоносного  остриЯ.  -  Ѓаварские  немцы  перенЯли
хитрости оружейников  ‘еверной  €талии.  Ђ  эти  удивительные  стульЯ  -  из
‚енеции. - Ћн поднЯл один и сложил, будто ножницы длЯ стрижки овец, а  затем
открыл. - Ћни складываютсЯ, планки входЯт  одна  в  другую,  будто  нити  на
ткацком станке. ‚ чужих землЯх много всЯких хитроумностей  и  все  меньше  и
меньше упований на Ѓога. Њы, датчане, отсталый народ.  •олод  сохранЯет  нас
свежими, но глупыми.
     Ћн поставил открытый стул,  формой  напоминавший  "X",  возле  медленно
разгорающегосЯ огнЯ и  положил  длЯ  нее  на  сиденье  подушку  из  зеленого
бархата. Ћна села, а он придвинул второй венецианский стул настолько близко,
что ему не требовалось повышать голос  в  шуме,  поднЯтом  слугами,  которые
вносили тарелки и чаши, ножи  и  ложки,  а  также  подносы,  нагруженные  их
полуденной снедью.
     - …го добродетельность душила менЯ.  -  ”енг  вернулсЯ  к  их  прежнему
разговору. - Ћна была словно подушка, которую он прижимал к моему  лицу.  Ћн
был одни ответы без единого вопроса.
     - Љогда-то Я назвала его неутонченным,  -  в  свою  очередь  призналась
ѓерута, - и донельзЯ разгневала моего отца.
     - “тонченность в „ании пока еще не в моде, - сказал ”енг, - но в …вропе
за ней будущее. ’ысЯчу лет все мы были Ѓожьими крестьЯнами, копали и  пахали
в поте лица под тучами, ниже  которых  не  бывает.  ‚  ђиме,  чей  маленький
хлопотун-епископ называет себЯ пастырем даже тупых ютландских овец, Я видел,
как мраморнаЯ рука, поразительнаЯ в своем сходстве с живой рукой,  поЯвилась
из земли там, где люди крали тесаные камни длЯ своих лачуг. ‚ Џариже  ученые
монахи влюбились в мысли древнего мага по имени  Ђристотель.  Ћдин  из  этих
схоластов заверил менЯ, что  Ѓога  и  …го  Ќебесные  ’айны  больше  не  надо
принимать на веру, все их можно доказать с  той  же  точностью,  как  законы
треугольников.
     ‘ловно нервничаЯ, он говорил излишне быстро и лишь искоса поглЯдывал на
нее.
     - Ѓоюсь, - по размышлении осмелилась сказать ѓерута, - это отметает наш
бедный род людской. Ѓогу  следовало  бы  прислать  нам  не  ‘воего  ‘ына,  а
теорему.
     ’акое почти богохульство притЯнуло  к  ней  взглЯд  расширившихсЯ  глаз
”енга.  Ћни  были   восхитительно   более   темными,   чем   у   ѓорвендила:
коричневатость  взрыхленной  земли  со  стебельками  травы  в  ней,  остатки
сотворениЯ, которое, подобно сотворению …вы, было вторичным.
     - ‘кажи мне, ѓерута, во что ты  веришь?  Њне  кажетсЯ,  твой  отец  был
обращенным не более, чем мой. Ћни любили и убивали с невинностью зверей.
     - Ћни жили согласно тому, чего требовали их выживание и удовольствиЯ  в
нуждах каждого  нового  днЯ.  џ  верю  в  то,  -  ответила  она,  -  во  что
поставленные надо мной мужчины велЯт мне верить. ‚не их  кредо  общество  не
предлагает женщине никакой безопасности. Ђ ты, мой брат, во что веришь ты?
     Ќо он не был ее братом и ответил так стремительно, что она заморгала.
     - џ верю, что люди могут быть проклЯты, - сказал он,  -  и  не  так  уж
уверен, что они могут быть спасены. Џосле  трапезы,  благороднаЯ  ѓерута,  Я
должен показать тебе что-то - красоту, котораЯ отдает наши мысли о  добре  и
зле на милость реальности.
     …да была простой, а потому и более вкусной - копченое мЯсо было в  меру
солоноватым, а осенние плоды крепкими и сочными. „лЯ начала обществу,  чтобы
согретьсЯ после двухчасовой  прогулки  верхом,  подали  деревЯнные  миски  с
похлебкой, пахнувшей капустой и крольчатиной (ее томили на огне день и  ночь
в чугунном котле, весЯщем больше  взрослого  мужчины).  ‡атем  подали  куски
ветчины, вымоченной в рассоле, куски гусЯтины, хранившиесЯ в  меду,  соленую
селедку и треску, нарезанные полосками, чтобы их можно было брать изЯщно,  и
маленькие сухие прЯные колбаски,  которые  крестьЯне  называют  непристойным
словом. ‘паржа, сначала свареннаЯ, потом высушеннаЯ с артишоками и  листьЯми
подорожника, вымоченными в вине длЯ съедобности, приводила на памЯть  летнее
изобилие овощей. Ќа десерт, как гвоздь трапезы, их обнесли блюдом с финиками
и чищеным миндалем - заморские сласти  во  вкусе  ”енга.  ЉомпаниЯ  людей  и
разгоревшийсЯ огонь согрели низкую залу, и воздух  под  почернелыми  досками
потолка стал душным.
     Љоролева с сопровождавшими ее женщинами кушала на нижнем конце длинного
стола, дабы их уши, хотЯ и в безопасности уютных чепцов, не осквернЯлись  бы
шутками мужчин, когда чаши с медом и хмельным пивом развЯзали их Языки. ”енг
словно был настолько  увлечен  все  более  громогласной  и  веселой  мужской
беседой, что ни разу не посмотрел в ее сторону, однако он подошел к ее концу
стола, все еще догрызаЯ свой десерт - красное Яблоко в рыжих полосках.  ‡убы
у него были неровными, но крепкими на вид и все  целы:  ему  не  приходилось
терпеть сокрушающую боль  и  выдергиваниЯ,  оставившие  дыры  в  чинном  рту
ѓорвендила, который теперь был склонен улыбатьсЯ даже меньше, чем прежде.
     ”енг вывел ѓеруту из дома, провел через  двор,  где  замерзшие  рытвины
поблескивали от полуденной оттепели, и повернул к длинному, крытому  соломой
строению, в котором по доносившимсЯ оттуда клекоту  и  шелесту  крыльев  она
угадала соколЯтню. Џока они шли  через  двор,  грачи  на  развесистых  дубах
закаркали хором в какофонии возмущениЯ  и  тревоги.  ѓам  их  был  настолько
оглушительным, что ѓеруте почудилось,  будто  ее  уши  высвободились  из-под
чепца.
     ‚ соколЯтню вела только одна дверь, войти в  которую  можно  было  лишь
пригнувшись. ”енгу, хотЯ он был ниже ѓорвендила, пришлось наклонить  голову.
‡а порогом пол из песка и гальки зашуршал, чуть пересыпаЯсь под неуверенными
шагами королевы. Њрак внутри заставил ее остановитьсЯ. ‚ ноздри  ей  ударила
вонь тухлого мЯса и пахучего помета крылатых хищников.
     - ѓлазам надо попривыкнуть, - сказал ”енг рЯдом  с  ней.  ‘казал  тихо,
словно не  желаЯ  разорвать  паутину  приглушенных  звуков  вокруг  -  шорох
крепких, как латы, перьев, царапанье смертоносных когтей о жердочку,  нежное
позвЯкивание бубенчиков и голоса самих птиц - ропот придушенного плача,  как
землЯ от неба далекий от пронзительного крика хищника  в  вышине,  когда  он
медленными кругами набирает высоту, чтобы камнем упасть на добычу.
     Џолумрак посветлел. €з темноты выступили детали: клетки, сплетенные  из
крепчайших ивовых  прутьев,  выбеленные  пометом  жердочки,  запасные  путы,
висЯщие на стенах, призрачно белеющие колпачки с перьЯми, парализующие  птиц
искусственной слепотой. ‘околинаЯ  охота  всегда  казалась  ѓеруте  жестокой
забавой - насилием над вольной дикостью, извращением,  делающим  из  сгустка
свободной  природы  орудие  человеческой   забавы.   Ћна   прониклась   этим
отвращением, еще когда  отец  впервые  показал  ей  ќльсинорскую  соколЯтню,
здание величественное, как церковь, где забранные решетками  окна  позволЯли
пленникам летать взад и вперед в высоком пространстве, расчерченном прутьЯми
в солнечном свете.
     ‚ этой тесной убогой соколЯтне она почувствовала  бедность  ”енга,  как
должен был чувствовать ее он, сравниваЯ свою соколЯтню с соколЯтней  королЯ.
’еперь, когда ее  глаза  видели  Ясно,  среди  обломков  пустых  клеток  она
насчитала всего четверых живых обитателей. Ќеудивительно, что столько хитрых
кожаных приспособлений длЯ этой охоты свисало с затЯнутых паутиной колышков.
Ќенужные, не смазанные жиром.
     - Њое отсутствие лишило менЯ многих  прислужников,  -  сказал  ”енг.  -
ЏолдесЯтка птиц и два сокольничих, дрЯхлый старик  и  его  хромой  внук.  ’ы
что-нибудь знаешь об этой охоте?
     - Њой отец показывал мне ее полдесЯтка раз, а мой муж  и  того  меньше.
Џо-моему, ѓорвендил не привержен этой  забаве,  хотЯ  королевскаЯ  соколЯтнЯ
содержитсЯ прекрасно, чтобы показывать важным гостЯм  все  великолепие  этой
охоты. …сть мужчины, насколько Я  знаю,  длЯ  которых  она  -  что-то  вроде
религии.  €  как   в   подлинной   религии   женщин,   не   рукополагают   в
свЯщеннослужители.
     - Ђ ведь только самку можно называть соколом по праву. ‘амец  на  треть
меньше, огнЯ же и Ярости ему и наполовину недостает. ‚от соколич,  пойманный
сетью несколько дней назад, а теперь обламываемый, как это называют. ‘околич
находитсЯ между птенцом, которого забирают из гнезда  еще  неоперившимсЯ,  и
летуном, взрослой птицей, пойманной, так сказать,  в  полете.  Џрости  такой
педантизм, как тебе могло показатьсЯ, но это  своего  рода  наука  со  своей
системой названий.
     - џ их слышала, - сказала ѓерута.
     - ќту гордую юную красавицу мы назвали ‚ирсавией.
     ‚ тусклом свете единственного окошечка в дальнем конце соколЯтни ѓерута
постаралась рассмотреть. Џтица, будто свернутый пергамент, была  засунута  в
вЯзаный носок. ѓолова торчала из одного конца, а из другого желтые лапы, уже
в путах. ЊаленькаЯ головка завершалась черной шапочкой, а белые стороны были
исчерчены полосками, тЯнувшимисЯ от глаз, будто чернильные  струйки.  ѓерута
пошире открыла глаза, чтобы лучше ее разглЯдеть, и  ахнула  от  ужаса.  ‚еки
‚ирсавии были сшиты вместе ровными плоскими стежками.
     - ѓлаза, - сказал ”енг, услышав ее судорожный вздох (ее  лицо  в  белом
обрамлении чепца было от него отвернуто), - запечатаны, как это  называетсЯ.
ђади ее собственного  блага.  €наче  она  начнет  отчаЯнно  битьсЯ,  пытаЯсь
вырватьсЯ на свободу. Љогти  ее  подравнены,  а  лапы  спутаны  ремешками  с
бубенчиками, так что сокольничий слышит каждое ее движение.  “  нее  сложный
характер,  очень  чуткий,  легко  возбудимый.  —тобы  она  стала  помощницей
человека, ее необходимо держать в неподвижности, точно запеленатого младенца
или  королЯ,  прикованного  к  трону  с  начала  и  до  конца  какого-нибудь
свЯщенного обрЯда либо церемонии. ‚ ее сердце - весь воздушный простор, и мы
стремимсЯ, так сказать, слить  ее  через  воронку  в  надлежащий  сосуд.  …е
кормЯт, ѓеруту, кормЯт более легким мЯсом, чем то, которое она  добывала  бы
на воле. ‘лепота длЯ нее милосердие,  убаюкивающаЯ  безопасность.  ђазве  ты
никогда  не  видела,  как  мальчик,  пасущий  гусей,  чтобы  поймать   гусЯ,
набрасывает на него одеЯло и птица сразу замирает, будто погрузилась в  сон?
- …го голос убаюкивал ее слух, щекоча приЯтной зазубренностью.
     - ‚от так мужчины подчинЯют  женщин  своими  сокрушающими  клЯтвами,  -
сказала она. - Ђ ее глаза будут когда-нибудь распечатаны?
     - Љак только сокольничий сочтет, что она готова длЯ колпачка. Ђ пока он
приучает ее к человеческому голосу, к нашим прикосновениЯм и запаху, которые
слишком сильны длЯ обостренных чувств сокола. “спокаиваЯ ее,  он  прыщет  на
нее водой из собственного рта, снова и снова поет ей одну  и  ту  же  песню.
Ќочь за ночью он бодрствует, чтобы она бодрствовала с ним, пока не сдастсЯ и
не признает его  перчатку  своим  естественным  местом  отдыха.  ќти  дивные
существа не похожи на собак и свиней, их владениЯ нигде не  соприкасаютсЯ  с
нашими, если только мы с великим терпением не выкуем звеньЯ и не притЯнем их
к нам.
     - ЃеднЯжка ‚ирсавиЯ. Њне бы хотелось, чтобы она могла понЯть  все  твои
чарующие объЯснениЯ ее страданий. ‚зглЯни! Џод жердочкой лежат сброшенные ею
перьЯ. Ћна окажетсЯ совсем нагой -  такой,  какой  была,  когда  царь  „авид
подглЯдывал за нею с крыши.
     Ћна протЯнула ему коричневое  перышко  с  кончиком,  будто  окунутым  в
сливки. Ћн благоговейно взЯл его с ее розовой ладони и засунул за поЯс.
     - Ђ теперь, - сказал он, - познакомьсЯ с €охаведой, библейской  матерью
Њариам, матерью ЊоисеЯ. Ћна кречет из  области  вечных  снегов  и  льда.  ‘о
сменой  времен  года  она  линЯет,  становЯсь  из  белой  коричневой,  а  из
коричневой снова белой. Љречеты, - продолжал он, а его  любовнаЯ  неловкость
искала убежища в деловитости наставника,  -  крупнее  сапсанов.  ‚ирсавиЯ  -
сапсан. €охаведу приучили бить журавлей на болотах, но, боюсь,  она  так  же
утратила сноровку, как и ее хозЯин. …сли соколиху не тренировать все  времЯ,
она возвращаетсЯ в свое дикое состоЯние и бьетсЯ в путах, переворачиваЯсь  в
Ярости. Ћтвергает жердочку и не желает есть даже такое  лакомство,  как  еще
дымЯщаЯсЯ печень кролика.
     ѓоворЯ  все  это,  он  натЯгивал  на  руку  кожаную  перчатку,  котораЯ
доставала почти до локтЯ. ‹асково прищелкиваЯ Языком, взъерошиваЯ перышки на
белой шее €охаведы, ”енг понудил укрытую колпачком птицу перебратьсЯ  вместе
с путами на его запЯстье. ‹асково нашептываЯ ей, он вышел с птицей во  двор,
туда, где единственное оконце соколЯтни выходило на огромный, уходЯщий  вниз
луг. …го травы белели  под  ветром,  под  скользЯщими  тенЯми  осенних  туч,
которые успели хмуро сгуститьсЯ с тех пор, как завершилась утреннЯЯ  поездка
под пЯтнистым белым небом.
     - Ђ вот и сам сокольничий, - сказал ”енг. ќто был старик по имени ’орд,
морщинистый, согбенный временем, но широкий в  груди,  будто  бы  длЯ  того,
чтобы  было  на  чем  держатьсЯ  крыльЯм.  Ћн  сдернул   войлочный   колпак,
приветствуЯ своего господина, свою королеву и кречета,  будто  членов  одной
августейшей семьи. Ћн и его внук ‹ьот были занЯты, объЯснил ”енг,  разминкой
третьей соколихи, черно-рыжей пустельги по кличке  €езавель,  пускаЯ  ее  на
полевых мышей, которых они ловили и  калечили,  перекручиваЯ  и  ломаЯ  одну
лапку, чтобы те бегали не так быстро. Ћни показали ѓеруте, как это делаетсЯ,
чтобы развлечь ее. ‹ьот,  щуплый  хромой  мальчуган  с  белыми  ресницами  и
молочным взглЯдом, осторожно вытащил из  мешка  и  выпустил  дрожащее  бурое
тельце, и оно отчаЯнно  кинулось,  подпрыгиваЯ  и  выписываЯ  зигзаги  из-за
хромоты, под защиту высокой травы. ‚ тот миг, когда мышь уже почти скрылась,
’орд  выпустил  птицу,  котораЯ  темным  вихрем  взвилась,  кинулась   вниз,
мгновенно прикончила несчастную зверушку и,  разжав  когти,  уронила  ее  на
землю.
     - Џустельги не нырЯют с высоты, - объЯснил ей ”енг. -  Ћни  скользЯт  и
хватают исподтишка.
     - € как будто слишком сыты, чтобы  съедать  убитую  добычу,  -  сказала
ѓерута, настолько привыкшаЯ к ”енгу, что осмелилась на легкое порицание.
     - …е она оставлЯет длЯ своего хозЯина. Ћна приучена есть только то, что
получает из человеческих рук. Ђ теперь разреши показать тебе,  как  €охаведа
охотитсЯ на журавлей.
     Џриманка  была  сооружена  из  двух  журавлиных  крыльев,   скрепленных
сыромЯтным ремнем. Њальчик принес это неуклюжее приспособление  из  сараюшки
рЯдом с соколЯтней и отошел на некоторое  расстоЯние  по  скошенной  полосе.
’орд, отечески издаваЯ горловой клекот, посадил  кречета  на  свой  кулак  в
рукавице, быстрым движением другой руки привЯзал ремешок к кольцам на  конце
пут и той же рукой сдернул колпачок за алую кисточку.
     ѓлаз соколихи! Ћн был больше, чем могла  вообразить  ѓерута,  чернее  и
блестЯщее - жемчужина чистейшей ночи. ‚о всЯком случае, так  ей  показалось,
пока кречет не повернул голову под углом к солнечным лучам и под  прозрачной
роговицей не открылсЯ многолепестковый цветок из золота  и  рыжины.  ЏлоскаЯ
поблескивающаЯ головка €охаведы была  одета  такими  мелкими  и  так  плотно
прилегающими друг к другу перышками,  что  выглЯдела  лысой,  а  белоснежные
перьЯ ее шеи были приперчены мелкими  крапинками.  ѓолова  с  кривым  клювом
дрожала и подергивалась, пока глаз вбирал их, высматриваЯ среди сгрудившихсЯ
лиц какую-нибудь добычу. Љогда глаз словно впилсЯ в  глаз  ѓеруте,  королева
почувствовала, как у нее перехватило дыхание. ‚от и смерть не упустит ее  из
виду, что бы ни мнилось ей в девичестве, когда  мир  был  одним  бесконечным
утром.
     -  Ћтвернитесь,  госпожа,   -   умолЯюще   сказал   вполголоса   старый
сокольничий. - Ќезнакомое человеческое лицо длЯ них отрава, пока они  не  до
конца свыкнутсЯ с людьми.
     ѓерута  вздрогнула,  уЯзвленнаЯ  этим  предупреждением:  ведь,  сказать
правду, она с младенчества привыкла, что ею восхищаютсЯ. Ћна  покосилась  на
”енга, но он был занЯт мыслЯми  о  соколиной  охоте,  и  его  темный  взглЯд
неумолимостью не уступал взглЯду €охаведы.
     ЏрихрамываЯ,  насвистываЯ,  ‹ьот  раскрутил  приманку  так,   что   она
заколыхалась в воздухе. Ѓыло трогательно  наблюдать,  как  он  бежит  -  так
колченого и увлеченно, - и белые вспышки его лица, потому что он  все  времЯ
оглЯдывалсЯ. Ћн приспособил неуклюже хлопающую приманку  у  границы  высокой
травы примерно на половине полета стрелы  и  скорчилсЯ,  исчезнув  из  виду.
‘разу же оттуда донессЯ слабый, влажный, навЯзчивый посвист. ”енг шепнул  на
ухо ѓеруте, что манок сделали из высушенного горла  журавлЯ.  ’орд  выпустил
кречета, она взмыла в воздух, увлекаЯ за собой креанс -  тоненький  поводок,
скрепленный с ремешком. ’орд в возбуждении, продолжаЯ клекотать, вытравливал
поводок вслед птице. ѓерута слышала, как он шуршит в траве. €охаведа, топырЯ
лапы, ринулась на подделку под журавлЯ. ‹ьот выпрыгнул из  своего  тайничка,
держа наготове поощрительную награду -  мохнатую  ногу  только  что  убитого
кролика. Џока соколиха клевала ее, мальчик собрал путы в  кулак  и  туго  их
затЯнул. ‘околиха  воссоединилась  со  старым  ’ордом,  и  тот  тугим  пером
поглаживал жесткие ноги, обтЯнутые сухой кожей, и кривой клюв с налипшими на
нем клочками окровавленной кроличьей шерсти. ”енг объЯснЯл  на  ухо  ѓеруте,
как малопомалу они перестанут  использовать  креанс,  а  к  добываемой  дичи
добавЯтсЯ бекасы и куропатки. Ќа лугу длЯ  обучениЯ  сокола  будут  посажены
живые птицы  со  сломанными  крыльЯми  и  запечатанными  глазами.  ‚от  так,
терпеливо, шаг за шагом природный убийца будет превращен в помощника  людей.
"Љакое жестокое и мальчишеское занЯтие, - думала ѓерута, - какаЯ  громоздкаЯ
задача". € одновременно восхищалась  скрытой  в  этом  отточенной  страстью,
особому умению, передающемусЯ из поколениЯ в поколение, будто коса с на диво
навостренным лезвием. Њужчинам необходимо играть со смертью,  чтобы  сделать
ее не такой ужасной, когда она придет. ”енг снЯл перчатку, на которой  вынес
€охаведу из соколЯтни, и предложил ѓеруте засунуть в нее руку. ‚ этом словно
скрывалась опасность - проникнуть своей  рукой  туда,  где  еще  никогда  не
бывала рука женщины. Џерчатка была слишком широкой и очень теплой  внутри  -
согрета кожей ”енга. ‘ледуЯ его указаниЯм, она  посадила  €охаведу  себе  на
запЯстье. Џтица оказалась легче, чем выглЯдела, - одни только полые кости  и
жадный голод. ‹егче котенка или корзинки с разноцветными нитками  у  нее  на
локте. Љожа потрескивала под загнутыми вовнутрь когтЯми, когда они  вновь  и
вновь впивались в стеганую прокладку потрепанной перчатки. ‘мертоносные лапы
€охаведы  прочно   закрепились,   но   ее   голова   продолжала   беспокойно
поворачиватьсЯ, блестЯщее черное полушарие глаза в глазнице искало наилучшей
настройки, наиболее точного угла, под которым осмотреть  лицо  ѓеруты.  ’орд
внезапно надел колпачок на любопытную голову и пересадил €охаведу с перчатки
ѓеруты на свою.
     - ’ы уж прости, -  сказал  он,  не  глЯдЯ  ей  в  глаза.  -  „а  только
человеческий  взглЯд  их  пугает.  Њы  выводим  их  из  темноты  полегоньку,
помаленьку.
     Ћна  понЯла,  что  его  отношениЯ  с  этими  птицами  главенствуют  над
почтением, которым он был обЯзан своей королеве.
     ”енг спросил ее:
     - Љак тебе это ощущение - убийство у тебЯ на запЯстье?
     ‘олнечные лучи загораживались, тучи над  головой  распухли,  стали  еще
темнее, громоздЯсь друг на друга, точно льдины с подветренной стороны  ‘кау.
Љороткий ноЯбрьский день быстро сбрасывал свое несвоевременное тепло.
     - Њы обе женщины, она и Я, - отозвалась ѓерута. - Њы должны брать,  что
можем, из того, что предлагает мир. Ќесомненно, она ела бы зелень,  если  бы
природа не сделала ее рабыней кровавого мЯса. Ќам не следует  судить  ее  по
правилам, которые мы создаем длЯ овец.
     ”енг засмеЯлсЯ, показав неровные, но такие зазывные  зубы  в  алом  рту
между подстриженными усами и заостренной итальЯнской бородкой.
     - Њне бы хотелось оставить тебе в подарок соколиху.  Ќе  €охаведу,  она
ведь тебе почти сестра, но, может быть, изЯщную  ‚ирсавию,  когда  ее  глаза
будут распечатаны.
     - Ћставить?
     - „а. Њне пора уехать.  „аниЯ  все  еще  не  гнездовье  длЯ  менЯ.  Њои
генуэзские начальники дали мне отпуск длЯ приведениЯ в порЯдок личных дел, а
эти дела уже распутаны и налажены.  Ќикто,  кроме  моих  соколов,  не  будет
удручен моим отъездом: у  моего  брата  есть  „аниЯ.  „аниЯ  и  подательница
престола во мнении народном. ‘трана любит тебЯ,  ѓерута,  вплоть  до  самого
неприкаЯнного датчанина.
     Ћн отвесил церемонный поклон на случай, если она не  заметила,  что  он
подразумевал себЯ.
     ђедкаЯ длЯ него прЯмолинейность! ‚едь женщина, разумеетсЯ,  знает,  что
происходит, о чем договариваютсЯ лишенные речи  нижние  части  под  покровом
возвышенных манер.
     - ЌеприкаЯнного, - повторила она, - но, надеюсь,  верного.  Њой  супруг
король привык полагатьсЯ на твое присутствие при его дворе.  Ћн  ценит  твои
нынешние советы и гармонию вашего общего прошлого.  ‘ыновьЯм  ѓорвендила  не
след так часто разлучатьсЯ.
     - Ѓыть может, в разлуке они оба достигают большего.  ‚олчата  не  могут
делить одно логово  всю  жизнь.  ђасстоЯние  несет  в  себе  безопасность  и
чистоту, не подвергающую испытанию верность и братьев, и любЯщих.
     - Љто говорит о любЯщих? - спросила ѓерута.  -  Њне  будет  не  хватать
друга и только что обретенного брата, брата-друга, любЯщего соколов.
     - Њы принадлежим тем, кто нас укрощает, - сказал ”енг и, резко наклонив
голову, словно в раздражении, сделал знак ’орду, что им  пора  возвращатьсЯ.
’орд освободил €охаведу от  ремешка  с  креансом  и  прикрепил  к  ее  путам
бубенчики, так чтобы ни единое ее движение днем ли, ночью ли  не  оставалось
незамеченным, чтобы ее укротитель сразу  же  ЯвлЯлсЯ  на  этот  звон.  ѓлаза
старика, показалось ѓеруте, были погребены, чуть поблескиваЯ в складках  его
выдубленного лица, в течение  многих  лет  подавлЯемые  благоговением  перед
надменным, непомерным соколиным взглЯдом. …е сердце  сжалось  от  жалости  к
мальчику,  ‹ьоту,  обреченному  стать  старым  и  согбенным,  морщинистым  и
задубелым на службе племени неблагодарных хищников.

     "ѓосподи €исусе, - думал ”енг, - любовь к ней  пожирает  менЯ  заживо!"
‘трасть к ѓеруте грызла его по ночам,  образ  ее  вспыхивал  в  глубине  его
мозга, пока он ворочалсЯ и металсЯ на своем тюфЯке бродЯги, -  то,  как  она
оборачивалась  и  как  наклонЯлось  ее  лицо,  когда  она  оборачивалась   -
оборачивалась на чей-то другой голос, не сознаваЯ, что он следит за ней (или
сознаваЯ?). …е распущенные волосы,  туманнаЯ  дымка,  в  ореоле  собственных
выбившихсЯ прЯдей, чуть  всколыхнутсЯ,  прекрасные  рыжеватые  волосы  чужой
жены, видеть которые неприлично, но он же был братом ее мужа, а  потому  мог
входить в их покои утром, пока они утолЯли ночной голод, - она в халате  без
поЯса, недостаточно длинном, чтобы скрыть босоту ее ступней,  их  розовость,
намекающую,  что  все  ее  тело  еще  хранит  румЯнец  томного  жара   снов,
только-только  прерванных,  розовость  по   сторонам,   белизна   пальчиков,
сгущающаЯсЯ на обнаженных пЯтках в оттенок свечного сала: все тело ѓеруты  -
гибкаЯ свеча, несущаЯ бледное неукротимое пламЯ ее волос.
     ’ам и ѓорвендил, уже  одетый  длЯ  охоты  вместе  с  тщеславным  щенком
грубиЯном  Ђмлетом  или  же  в  бархатном   парадном   нарЯде   длЯ   приема
какого-нибудь  посла  либо  трЯсущегосЯ  казначеЯ  и  совсем  не  замечающий
сокровища женственности в скромном безмолвии рЯдом с  ним;  ее  губы  изЯщно
принимают в объЯтиЯ с остриЯ чуть затупленного ножа кусочки жареного  кабана
или Яичницы из перепелиных Яиц  на  деревЯнном  подносе,  а  ее  муж,  чтобы
произвести впечатление на  брата,  напыщенно  рассуждает  о  норвежцах,  или
полЯках, или новгородцах, дающих  о  себе  знать  на  каком-нибудь  дурацком
приграничном боло