 мумии  из   "„ревней  истории"  ђобинсона,  с  пЯтнами
чахоточного   румЯнца   на  стЯнутой  коже.  ќтого   человека  ѓерцог  любил
по-герцогски  неумеренно,  всем переполненным  сердцем.  Џослушайте, Џулвер,
писал он,  есть  замечательнаЯ  идеЯ  длЯ  чудесного  эссе  о  "вдохновенном
состоЯнии". ‚ерите  ли ‚ы в превосходство также по нисходЯщей  линии, как по
восходЯщей? (’ерминологиЯ идет от †ана ‚алЯ(†ан ‚аль -- французский философ,
занималсЯ  вопросами  истории философии и современной  философией, профессор
‘орбонны).)  €ли  признаем  невозможность превосходства в  принципе? ’ут  не
обойтись  без исторического анализа, џ берусь утверждать, что мы  сострЯпали
новую  утопическую  историю,   идиллию,   сравниваЯ   сегоднЯшний   день   с
воображаемым прошлым, ибо ненавидим свой мир. Ќаша ненависть к настоЯщему не
была должным образом осмыслена. ‚озможно, первое, чего требует нарождающеесЯ
в этой  массовой цивилизации сознание,-- это заЯвить о себе.  ЋсвободившийсЯ
от  рабской  немоты  дух  брызжет  мерзостью  и  ревет  мучительно,  избываЯ
накопившеесЯ за  долгие века. ‚озможно,  обретаЯ  голос,  добавлЯют  к этому
воплю свое долготерпение и рыба,  и  тритон, и скорый на  ногу  страховидный
предок млекопитающего.  ‚  развитие мысли о том, что эволюциЯ есть обретение
природой   самосознаниЯ:  у  сегоднЯшнего  человека,   Џулвер,  самосознание
сопровождаетсЯ чувством утраты общих природных начал,  чувством расплаты  за
подавленный инстинкт, пощипанную свободу,  одернутый порыв (отчуждение труда
и проч.). „рама этой  стадии человеческого  развитиЯ  представлЯетсЯ  драмой
болезни,  реванша  у  самого  себЯ. €граетсЯ  совершенно особаЯ  комедиЯ. Њы
наблюдаем не просто приведение к одному  уровню, предсказанное  ’оквилем: мы
видим  плебейскую  стадию  эволюционного  самосознаниЯ.  ђеванш  подавлЯющей
массы, человеческого рода над нашей  склонностью к самолюбованию (но также и
над тЯгой  к  свободе),  может  статьсЯ,  неизбежен.  ‚ этом  новом  царстве
множеств   самосознание   имеет  тенденцию  представлЯть  нас   самим   себе
чудовищами. ќто, вне всЯкого сомнениЯ, политический феномен, противодействие
личной склонности или потребности  в достаточном  пространстве  и  пределах.
—еловек вынужден, приневолен определЯть "силу" в  политических дефинициЯх --
и делать выводы лично длЯ  себЯ. ’ак его  провоцируют брать реванш над самим
собою,  а именно:  высмеивать, презирать, отрицать превосходство. Џоследнее,
то есть  отрицание, имеет своей основой прежние концепции существованиЯ либо
требованиЯ к  человеческой должности,  в  настоЯщее времЯ неисполнимые.  „лЯ
менЯ,  однако, тут не столько проблема дефиниции,  сколько проблема  полного
пересмотра человеческих свойств.  Ђ возможно, и обнаружениЯ новых. џ убежден
в наличии  таких свойств,  еще не обнаруженных. € этому  обнаружению  только
мешают дефиниции, которые оставлЯют человека с гордыней (или мазохизмом), на
многое претендующим, а потом закономерно страдающим от презрениЯ к себе.
     ‚ы,  впрочем,  недоумеваете, куда  подевалось "вдохновенное состоЯние".
Џолагают, что оно  достижимо лишь  с  отрицательным  значением, и его упорно
домогаютсЯ  в философии и литературе, в сексуальном опыте, а также с помощью
наркотиков, или совершаЯ "философское", "немотивированное" преступление, или
еще  каким  ужасным способом.  (Џохоже,  таким "преступникам"  не приходит в
голову,  что  добропорЯдочное  обращение  с  человеком   также  может   быть
"немотивированным".)  ‡нающие наблюдатели  отмечают,  что  "духовный" почет,
уважение,  некогда  приберегаемые  длЯ  справедливого,  смелого,  терпимого,
милосердного,  теперь можно снискать  тем  же отрицательным  образом, сделав
какую-нибудь  дикость.  џ  часто задумываюсь, не свЯзан ли этот  сдвиг с тем
обстоЯтельством,  что  техника  подобрала   под   себЯ  значительное   число
"ценностей".  ќто  "доброе  дело"  --  электрифицировать  неразвитый  район.
–ивилизациЯ,   даже   мораль   безусловно   отзываютсЯ   в   технологическом
преобразовании. ђазве не доброе дело -- накормить голодного, одеть нагого? €
не  заветы ли •риста мы  исполнЯем, отправлЯЯ машины в —или или на  ‘уматру?
Џроизводственные  и  транспортные  средства  легко  творЯт  добро.  ‘пособна
добродетель конкурировать с  ними? ЌоваЯ техника сама по себе bien peasant и
ЯвлЯет собой не только разумность, но и человеколюбие. € как следствие этого
толпа, стадо bien peasants, совращаетсЯ в нигилизм,  а он, как теперь хорошо
известно,  имеет  корни в  христианстве и морали и дичайшим своим  эскападам
дает "конструктивное" обоснование (см. Џолиани, ѓерцог et al.(€ другие)).
     ђомантические личности (их сейчас множество) винЯт массовую цивилизацию
в  помехах на их  пути  к красоте,  величию,  цельности,  полноте. џ не хочу
смеЯтьсЯ над словом "романтик". ђомантизм защитил  "вдохновенное состоЯние",
сохранил  поэтические,   философские   и   религиозные  доктрины,  теории  и
свидетельства  превосходства   и  благороднейшие  мысли  человечества  --  и
сохранил   их  в  период  величайших  и   стремительных  преобразований,   в
напрЯженнейший момент научно-технического перелома.
     € наконец, знать  в  жизни  "вдохновенное состоЯние",  то  есть  видеть
истину,  быть свободным, любить не  похожего на тебЯ, совершить назначенное,
ожидать смерти с Ясным сознанием,-- не  сознаваЯ же  смерти,  играЯ с нею  в
прЯтки,  дух  цепенеет и уповает  на  бессмертие,  поскольку  он  неживой,--
пережить,  стало   быть,  "вдохновенное  состоЯние",  Џулвер,  не  такой  уж
избраннический удел. Љак машины воплотили в себе идеи добра,  так технологиЯ
уничтожениЯ  обрела  метафизический  характер.  Џрактические  вопросы  стали
одновременно конечными вопросами. Џолное  уничтожение уже давно не метафора.
„обро и ‡ло реальны. € "вдохновенное состоЯние" не химера.  Ћно не достоЯние
богов,   королей,  поэтов,  пастырей  и   свЯтых  могил:   оно   принадлежит
человечеству и всему сущему. Ђ поэтому...
     Џоэтому    мысли   ѓерцога,    как   неутомимо,   неутолимо   вращаемые
электричеством,  обвалами  грохотавшие  швейные  машинки  в  верхних  этажах
платЯного  района,  где  застрЯло  вчера  их такси, строчили  с  неистощимой
энергией материю. ‘нова  присев, уже в полосатой куртке,  стиснувший зубы, в
больно давившем канотье, он  обжимал расставленными коленЯми ножки стола.  €
писал: ђазум  существует! ђазум... слуха  его достигли  мЯгкий, плотный  гул
рушащейсЯ кирпичной кладки, треск и звон дерева и стекла. € вера, основаннаЯ
на  разуме.  Ѓез этого  только  организационными  мерами  развала  жизни  не
остановить. ќйзенхауэровский доклад о национальной стратегии, имей Я  к нему
касательство,  во главу  угла  должен бы ставить частную и  внутреннюю жизнь
американцев... џ достаточно дал понЯть,  что моЯ статьЯ была бы рецензией на
этот доклад?  Ћн  сосредоточилсЯ,  вник в себЯ и записал: Љаждому переделать
свою жизнь. Џеределать!
     Њне хочетсЯ, чтобы вы  знали, как  переделываюсь Я,  Њозес  ….  ѓерцог.
Џриглашаю  подивитьсЯ  его  преображенному  сердцу:  слыша   шумы  соседнего
квартала,  где сносили дом, и наблюдаЯ белую взвесь штукатурки в  прозрачном
воздухе метаморфического Ќью-‰орка, он собеседует с сильными мира  сего либо
высказывает дельные  мысли и  пророчествует, обеспечив  себе в  то  же времЯ
приЯтный,  интересный вечер --  ужин,  музыку, вино, разговор и половой акт.
ЌисходЯщее,  восходЯщее  превосходства   этого  не   касаютсЯ.   ђабота  без
отвлечений  плохой врач.  Ђйк  ловил форель и  играл в  гольф; у менЯ другие
потребности.  (‚от  это  уже  Њозес,  точащий  Яд.)  ‚  свободном  обществе,
осознавшем    свЯзь   сексуального   подавлениЯ   с    болезнЯми,   войнами,
собственностью,  деньгами и  тоталитарностью, эротике, наконец, должно  быть
отведено законное  место.  „ействительно, с точки зрениЯ общественной лечь к
мужчине в постель -- это конструктивно и полезно, это гражданский акт. € вот
Я сижу в собирающихсЯ сумерках, в полосатой куртке, обидно потеЯ после душа,
выбритый, присыпанный тальком, нервно покусываЯ губу, как бы разминаЯ ее длЯ
ђамоны,--  бессильный  отринуть   гедонистическую  насмешку  громадно  сущей
индустриальной цивилизации над духовными  порывами,  стремЯщими ввысь любого
ѓерцога, над его душевным страданием, жаждой истины, добра. ‚се времЯ у него
жалко  болит сердце. Ћн не  прочь  дать ему хорошую встрЯску, а  то и  вовсе
вырвать из груди. ‚ыставить за дверь.  Њозес  ненавидел унизительную комедию
больного сердца. Ќо способна  ли мысль пробудить вас от сна жизни? Ќет, если
он переходит в  какую-то  другую запутанность, в еще более  трудный сон -- в
сон разума, в иллюзию всеобъемлющих объЯснений.
     Ѓ свое времЯ,  когда  он увлексЯ Японкой ‘оно,  он  получил характерное
предостережение  от нагрЯнувшей к нему  Џолины,  матери „ейзи, старорежимной
русской суфражистки  из  евреек, уже пЯтьдесЯт лет  как современной  дамы из
‡ейнсвилла (там с 1905 по 1935-й  отец „ейзи  возил  тележку  с  шипучкой  и
сельтерской). ’огда еще  ни Џолина, ни  „ейзи  не знали про  ‘оно.  (‘колько
романов!  --  подумал  ѓерцог.  Ћдин за другим. Ќеужели в них все  дело моей
жизни?)   ’ем  не  менее...  Џрилетела   на  самолете,  решительнаЯ   особа,
подтЯнутаЯ, седовласаЯ  и широкобедраЯ, с сумкой, в  которой было вЯзанье. ‚
коробке  же был  гостинец длЯ ѓерцога  -- Яблочный  рулет;  он по  сей  день
горестно переживал  его  потерю,  и  было из-за чего.  Ќо  не побаловать  же
сластену  Явилась она:  будут  решатьсЯ, понимал  он,  взрослые  проблемы. ‚
Џолине была та  особаЯ  жесткость, нетерпимость, какой отмечены эмансипантки
ее призыва. ‚  свое времЯ красотка, сейчас  она усохла, в углах старушечьего
рта вылезли редкие седые волосы, на носу золотые восьмиугольные очки.
     Ћни  говорили  на  идише:  --  Љем  ты собираешьсЯ  стать?  --  сказала
Џолина.-- Ђйн  аусвурф  --  аусгелассен? Ѓездомным, распутником? --  ‘таруха
была толстовкой, пуританкой.  Ћна, правда, ела мЯсо  и тиранила  окружающих.
ЏрижимистаЯ,  преснаЯ, опрЯтнаЯ, виднаЯ собой, властнаЯ. ‡ато ничто не могло
сравнитьсЯ  кислотой,  вкуснотой,  нежностью  с  ее  духовитым   рулетом  из
коричневого  сахара и  зеленых  Яблок.  Џоразительно, сколько  чувственности
передавалось ее выпечке. Џричем она так и не дала „ейзи рецепта.-- ’ы сам-то
что думаешь? -- спросила Џолина.-- ‘начала одна  женщина, потом  другаЯ, там
еще. ѓде этому конец? ’ы не  можешь оставить жену, сына ради этих женщин  --
ради шлюх.
     Ќе  надо было с ней  никаких "объЯснений", подумал ѓерцог. €ли длЯ менЯ
дело чести объЯснЯтьсЯ перед каждым? €  что Я мог объЯснить? џ сам ничего не
понимал, ходил в потемках.
     Ћн сбросил  оцепенение.  Ќадо бы  уже идти. ЏрипозднилсЯ. ‚  городе его
заждались.  Ќо он еще не  был  готов  уходить. Ћн взЯл чистый лист  бумаги и
написал: „орогаЯ ‘оно.
     Ћна давно  вернулась  к  себе в џпонию.  Љогда  же это? Ћн завел глаза,
высчитываЯ, сколько прошло времени,  и увидел  клубЯщиесЯ над  “олл-стрит  и
гаванью белые облака. џ не  порицаю тебЯ за то, что ты  вернулась домой. Ћна
была богатенькаЯ. “  нее  тоже  был  загородный  дом. ѓерцог  видел  цветные
фотографии:  восточный  сельский  вид  с  кроликами,  курами,  поросЯтами  и
собственным  горЯчим  источником,  в  котором  она  купалась.  “  нее   была
фотографиЯ  деревенского  слепца,  делавшего  ей массаж. Ћна любила  массаж,
верила в него и часто массировала ѓерцога, а он массировал ее.
     ’ы была права насчет Њаделин,  ‘оно. Њне не надо было женитьсЯ  на ней.
Њне надо было женитьсЯ на тебе.
     ‘оно так  и не выучилась  толком английскому Языку. Ќа протЯжении  двух
лет они говорили  друг с другом по-французски --  petit  negre (Ќеправильный
("колониальный")  французский).  €  сейчас он  писал:  Ma chere, Ma  vie est
devenue un cauchemar affreux. Si tu savais! („орогаЯ, моЯ жизнь превратилась
в  ужасный  кошмар.  …сли бы  ты только знала!)  ”ранцузскому он выучилсЯ  в
средней  школе Њаккинли у девицы Њилорадович,  старой ведьмы. ‘амый полезный
предмет оказалсЯ.
     ‘оно только раз видела Њаделин,  но этого ей было достаточно.  Љогда  Я
сидел у нее в сломанном  моррисовском  кресле, она менЯ предупредила:  Moso,
mefie toi. Prend garde, Moso(Њозо, берегись. Ѓудь осторожен, Њозо).
     “ нее доброе сердце,  и напиши он ей, какаЯ у него грустнаЯ жизнь, она,
он  знал, навернЯка расплачетсЯ. ‘разу  вымокнет от слез.  Ћни у нее шли без
обычной на ‡ападе подготовки. …е черные глаза так же выступали  из  щек, как
выступала грудь на теле. Ќет, решил он, никаких грустных вестей он писать не
будет.  ‚место этого  он побаловал  себЯ, представив,  как  в эту минуту  (в
џпонии сейчас утро)  она купаетсЯ в своем струистом источнике, открыв поющий
маленький рот. Ћна мылась  постоЯнно и всегда пела при этом,  заведЯ глаза и
подрагиваЯ лакомыми губами.  Њелодичные и странные были эти песни  -- узкие,
крутые, иногда с кошачьим призвуком.
     ‚  то тЯгостное  времЯ, когда он разводилсЯ с „ейзи и навещал ‘оно в ее
вест-сайдской квартире,  она немедленно  напускала  воду в  маленькую ванну,
растворЯла ароматические соли.  Ћна расстегивала его рубашку, раздевала  его
и, усадив  в  бурливую, пенистую, душистую воду ("‘покойно,  будет горЯчо"),
сбрасывала юбочку  и  забиралась ему  за  спину, распеваЯ  свою вертикальную
музыку.
     Chin -- chin Je te  lave le dos  Mon Mo-so  (—ин-чин, џ тебе мою спину,
Њой Њо-зо).
     „евушкой она приехала жить в Џариж, и там ее застала  война. Ћна лежала
с   пневмонией,   когда  в   город  вошли  американцы,  и   еще  больную  ее
репатриировали  по  ’ранссибирской железной  дороге.  џпониЯ,  говорила она,
стала ей безразлична; после ‡апада она уже не смогла жить в ’окио, и богатый
отец отпустил ее учитьсЯ живописи в Ќью-‰орк.
     Ћна говорила ѓерцогу, что не убеждена в своей религиозности, но если он
верит в Ѓога, она тоже постараетсЯ. ‘ другой стороны, если он коммунист, она
готова стать коммунисткой,  потому что "les Japonaises  sont  tres  fideles.
Elles  ne sont  pas  comme  les Americaines  (џпонки очень вредные.  ќто  не
американки). He хватало еще!" Џри этом ей было интересно с американками. Ћна
часто принимала у себЯ баптисток, приставленных ‘лужбой  иммиграции  опекать
ее: готовила длЯ них креветок или сырую рыбу, удостаивала чайной  церемонии.
Ќа  ступеньках  крыльца  напротив  ее дома  Њозесу случалось  пережидать  ее
засидевшихсЯ гостей. ђаспираемаЯ восторгом,  записнаЯ  интриганка  (кромешны
потемки  женской души!),  ‘оно подходила к окну и  подавала ему остерегающий
знак, Якобы поливаЯ  цветы. ‚ пакетах  из-под  йогурта у нее росли гинкго  и
кактусы.
     ‚ ‚ест-сайде  она занимала  три комнаты  с высокими потолками; во дворе
рос  айлант,  в  одном  из окон, смотревших  на улицу,  помещалсЯ громоздкий
кондиционер  --  наверно,  он  весил  тонну. Љвартира  была  забита  вещами,
скупленными   по   дешевке   на   14-й   улице:   словно   набитый   камнЯми
диван-честерфилд,  бронзовые  экраны,  лампа,  нейлоновые  портьеры,  охапки
восковых цветов, поделки из кованого железа, витой проволоки и стекла. ‘реди
всего этого деловито расхаживала босоногаЯ  ‘оно, крепко ступаЯ на пЯтки. …е
прелестную фигурку  нелепо  скрывал  халатик  до  колен, тоже с какой-нибудь
распродажи в районе ‘едьмой авеню.  ‡а каждую покупку ей приходилось дратьсЯ
с  такими же любителЯми  дешевизны. ‚ волнении хватаЯсь за горло, срываЯсь в
крик,  она рассказывала  ѓерцогу перипетии этих баталий: --  Cheri!  J'avais
deja choisi  mon tablier. Cette femme s'est foncee sur moi. Woo!  Elle etait
noire! Moooan  dieu! Et grande!  Derriere immense. Immense poitrine. Et sans
soutien gorge. Tout  a fait  comme Niagara Fall. En chair noire  („орогой! џ
уже  выбрала  себе фартук.  ’ут на менЯ  поперла  эта женщина. “-у! Ћна была
негритЯнка.   Њо-о-ой   Ѓог!   €   большаЯ.   ‡адница  колоссальнаЯ.   ѓрудь
колоссальнаЯ. € без лифчика. ЏрЯмо Ќиагарский водопад. ‚ черном варианте).--
‘оно  раздувала  щеки  и  топырила   руки,  словно  задыхаЯсь  от  тучности,
выпЯчивала  живот,  потом то же проделывала с попкой.-- Je disais:--Ќе-е-ет,
ледди. џ перваЯ.-- Elle avait lcs  bras comme ca -- enfles. Et quelle gorge!
II у avait du monde au balconl. -- Ќет! -- Je disais,-- не-е-ет, лед-ди!  (џ
говорю:  (...)  “  нее  руки  вот  такие  --  толстенные.  Ђ  грудь!  Џолный
амфитеатр)--  ‘оно гордо раздувала ноздри,  глЯдела  тЯжело  и грозно. Љлала
руку  на  бедро. ‘идевший в сломанном моррисовском кресле ѓерцог говорил: --
’ак их, ‘оно! Џусть знают на 14-й улице, как забегать вперед самураЯ.
     ‚  постели он заинтересованно  трогал веки улыбающейсЯ  ‘оно.  Ќа  них,
замысловатых, мЯгких и бледных,  долго оставалсЯ отпечаток пальца. Џо правде
говорЯ,  мне  никогда  не  было  так  хорошо, писал он.  Ќо  мне  не хватило
характера вытерпеть такую радость. ‚рЯд ли он шутил. Љогда из грудной клетки
вылетают черные  птицы, человек  освобождаетсЯ,  светлеет.  €  хочет,  чтобы
Ястребы  вернулись  обратно.  Ћн  уже не  может без привычных  борений,  без
стертых,  пустых  занЯтий,   ему  нужно  гневатьсЯ,  терзатьсЯ  и   грешить.
ЏредпринимаЯ  в  той  гостиной, напитанной  восточной негой,  принципиальный
поиск живительного наслаждениЯ -- мировоззренческий поиск, прошу заметить,--
решаЯ  длЯ   Њозеса   ….  ѓерцога  загадку  тела  (излечиваЯсь  от  фатально
занедужившего житиЯ-бытиЯ, запретившего себе земные радости, исцелЯЯ себЯ от
этой западной чумы,  душевной  проказы), он вроде бы нашел то,  что ему было
нужно. Ђ  между тем он часто мрачнел  и сникал  в своем моррисовском кресле.
Ѓудь она проклЯта, эта хандра! Ќо даже таким он ей нравилсЯ. Ћна видела менЯ
любЯщими глазами, она говорила: --Ah! T'es  melan-colique -- c'est tres beau
(
     ’ы грустишь  -- это очень  красиво).  -- Њожет быть, виноватое, побитое
выражение  придает  лицу  восточные  черты.  “грюмый,   раздраженный   глаз,
вытЯнутаЯ верхнЯЯ губа -- что называетсЯ, "китайский  прищур". Ђ длЯ нее это
beau. “дивительно  ли, что  она считала менЯ коммунистом. Њир должен  любить
любовников, а не догматиков. „огматиков --  ни в коем случае! Џокажите им на
дверь.  ѓоните   сумрачных  ублюдков,  дамы!  Џрочь,  проклЯтаЯ  меланхолиЯ!
ЋбретайсЯ вечно в киммерийской тьме.  ‚се  три высокие комнаты ‘оно, в  духе
киношного „альнего ‚остока, были драпированы прозрачными занавесЯми, также с
распродажи. Ћбразовалось много интерьеров. €з  них укромным  была постель  с
мЯтно-зелеными, нет, линЯло-хлорофилловыми простынЯми,  никогда не убраннаЯ,
все  вперемешку.  €з  ванны ѓерцог  выходил  пунцовым.  ‚ытерев  и  попудрив
тальком, она облачала в  кимоно свою довольную, но еще  не вполне отзывчивую
индоевропейскую куклу. ЏлотнаЯ ткань жала под мышками, когда он опускалсЯ на
подушки. Ћна  приносила чай в своих лучших чашках. Ћн  располагалсЯ слушать.
Ћна  поведает  все  последние  скандалы из  токийских  газет.  Ћдна  женщина
изуродовала неверного  любовника, и в  ее оби (џркий шелковый  широкий поЯс)
нашли  его  недостающие  части.  Њашинист  проспал  семафор  и  погубил  сто
пьЯтдесЯт четыре человека. Џапина наложница  ездит сейчас на "фольксвагене".
Ћна  оставлЯет машину у ворот, во  двор  ей не  разрешают въезжать. Ђ ѓерцог
думал... как это  стало возможным?  ќто что же,  традиции, страсти,  зароки,
добродетели,  перлы и шедевры еврейской выучки купно  со всем прочим, где за
краснобайством все же есть  зерна истины,-- они, что ли. привели менЯ на эти
неопрЯтные  зеленые простыни и скомканный  матрас? Љак будто кому-то  важно,
что он  тут  делает. Љак будто это  повлиЯло на судьбы мира.  ќто его личное
дело.--  џ имел  право,-- прошептал ѓерцог  без всЯкого выражениЯ на лице. €
отлично. …вреи очень долго были чужими  в мире  -- так теперь мир  чужой длЯ
них. ‘оно приносила  бутылку и  плескала ему в чай коньЯку или  "—ивас ригл"
(Њарка виски.).  Џосле нескольких  глотков  она заводила  игривое  ворчание,
потешаЯ  ѓерцога. Џотом  приносила свои свитки. ’олстые купцы любили  тонких
девиц,  потешно  таращивших глаза на что-то постороннее. Њозес и ‘оно сидели
на постели, поджав ноги.  Ћна обращала его внимание на детали,  подмигивала,
вскрикивала и прижималась к его щеке круглым лицом.
     €  всегда что-то жарилось и парилось на кухне, в темной каморке было не
продохнуть от  запахов  рыбы  и соевой подливы, морской капусты и  сопревших
чайных листьев.  ђаковина то  и  дело засорЯлась. Ћна  хотела, чтобы  ѓерцог
переговорил с негром-дворником, который на ее вызов  только  посмеетсЯ. ‘оно
держала двух кошек,  их миска  никогда  не  мылась. “же по  дороге к ней,  в
метро, ѓерцог  начинал обонЯть ароматы ее квартиры. ќта мрачнаЯ неизбежность
надрывала ему  сердце.  …го жутко тЯнуло к ‘оно  и так же жутко не  хотелось
идти. „аже сейчас его бросило в  жар, он  помнил те запахи, снова тЯнул себЯ
через  силу.  …го передергивало, когда он звонил в дверь.  ‘ грохотом падала
цепочка,  она открывала массивную дверь и висла  у него  на шее. …е исправно
намазанное  и напудренное лицо  пахло мускусом. Љошки пытались улизнуть. Ћна
отлавливала их и всполошенно  кричала -- всегда одно  и то  же:  -- Moso! Je
viens de rentrer! (Њозо! џ только что вернулась!)
     Ћна  не  могла отдышатьсЯ. Ћна  духом подлетала к двери и впускала его.
‡ачем? ‡ачем все впопыхах? Џоказать, что  у нее самостоЯтельнаЯ, всЯ в делах
жизнь,  что она не сидит  сиднем, ожидаЯ его?  -- Ќаверно.  ‚ысокаЯ  дверь с
козырьком  захлопывалась  за  ним.  „лЯ  верности  ‘оно  задвигала  засов  и
навешивала  цепочку   (предосторожности   одиноко   живущей   женщины:   она
рассказывала, что  смотритель  как-то пыталсЯ войти со своим ключом). ѓерцог
проходил, унимаЯ сердце и собрав лицо, с достоинством белого человека озираЯ
драпировки  (охра,  малиновый  цвет,  зелень),  камин,  забитый  оберткой от
последних  приобретений, чертежную доску --  ее рабочее место  и  насест длЯ
кошек   одновременно.  “лыбнувшись   взбудораженной  ‘оно,  он  опускалсЯ  в
моррисовское кресло.
     --  Mauvais  temps, eh  cheri?  (Џлохие  времена --  а,  дорогой?  ) --
говорила она  и незамедлительно начинала развлекать его. Ћна снимала с  него
дрЯнные  ботинки,  отчитываЯсь в  своих  похождениЯх.  Ћчаровательные  дамы,
исповедующие "христианскую науку", пригласили ее на концерт в Њонастыре. Ћна
видела два  фильма подрЯд  в "’алии" с „аниэль „арье, ‘имоной ‘иньоре, †аном
ѓабеном et ѓарри ѓав-гав. џпоно-американское общество пригласило ее в здание
ЋЋЌ, она вручала  там  цветы низаму •айдерабада. ЃлагодарЯ Японской торговой
миссии  она  повидала также  господина Ќасера  и господина ‘укарно  и заодно
государственного секретарЯ  и президента. ‘егоднЯ  вечером она идет в ночной
клуб с министром иностранных  дел ‚енесуэлы. Њозес приучил себЯ не брать под
сомнение ее слова. €мелась фотографиЯ, на которой она, красиваЯ и смеющаЯсЯ,
сидит в ночном клубе. €мелсЯ автограф Њендес-”ранса на  меню. …й бы в голову
не пришло попросить ѓерцога сводить ее  в "Љопакабану". ‘лишком она  уважала
его серьезность.
     -- T'es philosophe. Ћ mon philosophe, топ professeur d'amour. T'es tres
important.  Je le sais  (’ы философ.  Ћ мой философ, мой профессор любви. ’ы
очень важный. џ эго
     знаю). -- Ћна ставила его выше королей и президентов.
     ‘тавЯ  чайник,  она  продолжала  выкрикивать  из  кухни новости.  €з-за
трехногой собаки грузовик сбил тележку. ’аксист хотел  отдать ей попугаЯ, но
с  кошками  это  опасно. Ћна  не могла взЯть на себЯ  такую ответственность.
‘таруха-нищенка  -- vieille mendiante  -- поручила купить ей "’айме". Ќичего
другого  беднЯжке не нужно -- только утреннЯЯ "’айме". Џолицейский пригрозил
‘оно  повесткой  за   неосторожный  переход.  Њужчина  эксгибиционировал  за
колонной в метро.-- “-у-ух, e'etait honteux -- quelle chose!  -- ‚ыносом рук
она показывала величину.-- Ћдна фута, Њозо.  Tres laide((...) стыд какой  --
такаЯ штука. (...) Ћчень безобразнаЯ ).
     -- ?а t'a plu (’ебе понравилось),-- улыбнувшись, говорил Њозес.
     -- Ћ нет, нет, Њозо! Elle etait vilaine  (Ћна  была гадкаЯ).-- Љартинно
полулежа   в  сломанном  кресле  с  откинутой  спинкой,  Њозес   ласково   и
недоверчиво, пожалуй, смотрел на нее.  †ар, в  который  его бросало  по пути
сюда, уже не накатывал.  „аже  запахи оказывались терпимее, чем  он  ожидал.
Њеньше ревновали  к нему кошки. „авались погладить. Ћн стал  привыкать к  их
сиамским  воплЯм,  в которых  дикости  и оголодалости  было побольше,  чем в
мЯуканье американских кошек.
     Џотом она  говорила: --Et cette  blouse -- combien  j'ai рауе?  Dis-moi
(‚от эта блузочка -- сколько Я заплатила? Ќу-ка скажи).
     -- ’ы заплатила., сейчас... ты заплатила три доллара.
     --  Ќет, нет,-- кричала она.-- естьдесЯт sen. Solde!  (–ентов (испорч.
англ.). ђаспродажа! (франц.))
     --  Ќе  может  быть!  ќта бощь  стоит  пЯть долларов. ’ы  самаЯ везучаЯ
покупательница в Ќью-‰орке.
     ЏольщеннаЯ,  она  зажигала  прищуренный глаз и  снимала  с  него носки,
растирала ноги. Ќесла ему чай, подливала двойную дозу "—ивас ригл". „лЯ него
она  держала  все  только лучшее.-- Veux-tu  омлет, cheri-koko.  As-tu faim?
(•очешь  (...),  дорогой  птенчик? ’ы  ведь  голоден? ). --  •олодный  дождь
хлестал обезлюдевший Ќью-‰орк суровыми  зелеными  розгами.  Љогда Я  прохожу
мимо агентства ‘еверо-‡апад -- ‚осток, менЯ всегда подмывает узнать, сколько
стоит билет до ’окио. Ћмлет она поливала соевым соусом. ѓерцог подкреплЯлсЯ.
‚се было соленое. Ћн выпивал неимоверное
     количество чаЯ.
     -- Њы купаемсЯ,-- говорила ‘оно и начинала расстегивать его
     рубашку.-- Tu veux? (Џойдем? )
     Ћт пара --  чай, ванна --  отставали обои, обнажаЯ зеленую  штукатурку.
‘квозь  золотистое  кружево  радиоприемника  звучала  музыка  Ѓрамса.  Љошки
загонЯли под стульЯ креветочью скорлупу.
     -- Oui --je veux bien („а, конечно),-- говорил он.
     Ћна шла  пустить  воду.  Ћн слышал, как  она распевала, прыскаЯ на воду
сиреневым составом и высыпаЯ пенЯщийсЯ порошок.
     €нтересно, кто сейчас трет ей спину.
     ‘оно  не  ждала от менЯ особых жертв. …й было не нужно, чтобы Я работал
на нее, обставлЯл  квартиру,  ставил на ноги детей, вовремЯ приходил к обеду
или открыл ей  счет в ювелирных магазинах: ей всего-то  и нужно было,  чтобы
времЯ  от  времени Я  приходил. Ќо есть  уроды,  которые  отворачиваютсЯ  от
подарков  судьбы,  предпочитаЯ  грезить  о  них.  ‡абавен  и  чист  был  наш
идиш-французский диалог. џ  не слышал от нее ущербной правды и  грЯзной лжи,
каких наслушалсЯ на родном  Языке, и ей  врЯд ли могли навредить мои простые
повествовательные предложениЯ. ’олько ради одного этого иные покидают ‡апад.
Ђ мне предоставили это в Ќью-‰орке.
     Ѓанный  час не  всегда  проходил гладко.  ‘лучалось,  ‘оно  производила
осмотр, ища следы неверности. Ћт любви, по ее глубокому  убеждению,  мужчины
худеют.-- Ђ-а!-- говорила  она.-- Tu as maigri. ’и fais amour? (’ы  похудел.
’ы занималсЯ  любовью?)  --  Ћн  отрицал, она, все так же  улыбаЯсь,  мотала
головой, сразу отЯжелев и  огрубев лицом. Ћна  отказывалась  верить.  Ќо она
была отходчиваЯ. ‘нова повеселев, она сажала его в ванну и забиралась ему за
спину.  ‘нова  она  распевала или,  дурачась, гортанно отдавала  команды.  ‚
общем,  мир восстанавливалсЯ. Ћни мылись. Ћна  просовывала вперед  ноги,  он
мылил  их. ‡ачерпнув  пластиковой миской воды, она поливала ему  на  голову.
‘пустив  воду, она  открывала  душ,  чтобы ополоснутьсЯ, и под дождиком  они
улыбались друг  другу.-- Tu  seras bien propre, cheri-koko (’ы  будешь очень
чистый, дорогой птенчик).
     „а,  она менЯ содержала в  образцовой  чистоте. ЏриЯтно  и грустно было
вспоминать все это.
     ‚ытирались они махровыми полотенцами с  14-й  улицы. Ћна облачала его в
кимоно, целовала  в грудь. Ћн целовал  ее ладони. “ нее были нежные, трезвые
глаза, иногда вовсе  без огонька; она знала, в чем ее сила и как ее усилить.
Ћна усаживала его  в постель, приносила чай. …е  сожитель. Ћни сидели поджав
ноги,  прихлебываЯ из  чашечек, рассматривали ее рисованные свитки. „верь на
засове,  телефон  выключен. ‘оно  трепетно тЯнулась  к нему,  касалась  щеки
припухлыми   губами.  Ћни  помогали   друг  другу   выбратьсЯ  из  восточных
облачений.--   Doucement,   cheri.  Oh,   lentement.  Oh!(Ќежнее,   дорогой.
Џомедленнее) -- Ћна закатывала глаза так, что были видны одни белки.
     Ћднажды она взЯлась толковать мне о  том, что землю и планеты увлекла с
солнца  пролетавшаЯ звезда. Љак если бы трусивший пес стрЯхнул с куста целые
миры. €  в этих мирах  завелась жизнь, а в ней  подобные нам  души.  €  даже
большие чудаки, чем мы с тобой, сказала она. Њне  понравилось, хотЯ Я не все
у  нее понЯл. €з-за менЯ,  Я знал, она не возвращаетсЯ в џпонию.  €з-за менЯ
ослушалась отца. “  нее умерла мать, но ‘оно помалкивала  об этом. Ђ однажды
сказала: -- Je ne crains pas la  mort. Mais t'u me fais souffrir, Moso (џ не
боюсь смерти. Ќо ты  заставлЯешь менЯ  страдать, Њозо). џ не звонил ей целый
месЯц.  Ћна второй  раз  перенесла  пневмонию.  Ќикто  к  ней  не  приходил.
ЋслабевшаЯ, бледнаЯ, она плакала и говорила: -- Je souffre it'rop (џ слишком
страдаю).--  Ќо  успокоить себЯ  не  дала:  до  нее дошло, что  он видитсЯ с
Њаделин Џонтриттер.
     € вот  что,  кстати,  сказала: --  Elle est mechante, Moso. Je suis pas
jalouse. Je ferai amour avec un autre. Tu m'as laissee. Mais elle a les yeux
tres, tres froids (Ћна  очень злаЯ, Њозо. џ  не ревниваЯ.  џ буду заниматьсЯ
любовью с другим. ’ы менЯ бросил. Ќо у нее очень, очень холодные глаза ).
     Ћн  писал: ‘оно, ты была права. џ подумал, тебе будет приЯтно узнать. “
нее очень холодные глаза. Ќо уж  какие есть -- что  она можеть  поделать? …й
совсем ни к чему ненавидеть себЯ. „лЯ этого, к счастью, Ѓог посылает мужа.
     Џосле  такой откровенности с  собой мужчине  надо  расслабитьсЯ. ѓерцог
снова  засобиралсЯ  к  ђайоне.  “же в дверЯх,  вертЯ в руках длинный ключ от
своего  полицейского замка, он  поймал себЯ на том, что  стараетсЯ вспомнить
название песенки. "…ще один поцелуй?" Ќет, не  то. € не "Ќа  сердце тЯжесть,
вот беда". "Џоцелуй менЯ снова". ‚от оно. …му стало смешно, а из-за смеха он
не сразу справилсЯ с трудным замком, который стерег его земные сокровища. Ќа
свете три миллиарда людей, у каждого какое-никакое имущество,  каждый сам по
себе  микрокосм, каждый  бесконечно ценен,  у каждого свой собственный клад.
„алеко-далеко  есть  сад,  где  на ветках  чего только  нет,  и  вот  там, в
изумрудном сумраке, висит похожее на персик сердце Њозеса …. ѓерцога.
     Ќужна мне  эта прогулка, как дыра в голове, думал он, поворачиваЯ ключ.
’ем не менее он отправлЯетсЯ. Ћн опускает  ключ в карман. “же вызывает лифт.
Ћн слушал гул мотора, хлопки тросов. Ћн спускалсЯ в одиночестве, мурлыча под
нос "Џоцелуй  менЯ...", и все пыталсЯ  ухватить  причину, ускользавшую,  как
тонкаЯ нить между пальцев,--  отчего  лезут в голову  старые песни. Џричина,
лежавшаЯ  на  поверхности  (у  него  тЯжело  на сердце,  он  едет  навстречу
поцелуЯм),  исключалась.  ’айнаЯ  же  причина...  надо ли  ее  доискиватьсЯ?
ЏриЯтно было выйти  на воздух, продышатьсЯ.  Ћн вытер  платком  потник своей
соломенной шлЯпы  -- в шахте  было душно. Љто это  припоминаетсЯ з такой  же
шлЯпе и  куртке? Ќу конечно, ‹у •олц, комик  достопамЯтного варьете! Ћн пел:
"‘орвал лимон в саду любви, где обещали только персики'". ‹ицо ѓерцога снова
оживила улыбка.  ‘тарый ‚осточный театр  в —икаго. ‡а  две  монеты три  часа
удовольствиЯ.
     Ќа  углу  он задержалсЯ  посмотреть, как сносили  дом.  Ћгромное  Ядро,
раскачавшись,  легко  пропарывало  кирпичную  коробку  дома,  вламывалось  в
квартиру,  походЯ  руша переборки кухонь  и  гостиных.  Џод его  ударами все
крошилось  и  осыпалось,  поднимаЯ  белое  облако  пыли.  „ень кончалсЯ,  на
ширЯщейсЯ развороченной площадке развели костер, сжигаЯ мусор.  Њозес слышал
воздушную тЯгу в огне,  чувствовал жар. ђабочие несли дерево, метали, словно
копьЯ,  планки  и  рейки.  Ѓлаговонно  чадили краска  и  лак.  ‘ благодарной
готовностью сгорел  старый паркет -- погребальный костер отслуживших  вещей.
“возимые   шестиколесными  грузовиками,   трЯслись   поверх  битого  кирпича
перегородки  с  розовыми,  белыми, зелеными  дверьми.  ‘олнце,  окружив себЯ
слепЯщим атмосферным варевом,  уходило в Ќью-„жерси,  на запад. Ќа  лицах он
видел россыпи  красных точек, у него самого руки и грудь были в крапинах. Ћн
перешел ‘едьмую авеню и вошел в метро.
     €з пекла, от  пыли  он  сбегал  по  лестнице, боЯсь не услышать  поезд,
пальцем вороша  мелочь в  кармане, отыскиваЯ нужный  жетон.  Ћн вдыхал запах
камнЯ, приводЯщий в чувство запах мочи, пахло ржавчиной и смазкой, он ощутил
ток неотложности, скорости, неутолимого стремлениЯ,  возможно сообщавшийсЯ с
нетерпением, разбиравшим его самого, с распиравшим его нервным возбуждением.
(‘трасть?  €ли, может, истериЯ?  Џостельный  режим  ђамоны, будем надеЯтьсЯ,
принесет облегчение). Ћн сделал долгий вдох, вздымаЯ грудь, он тЯнул и тЯнул
в  себЯ  до  боли  в лопатках затхлый  сырой воздух.  Џотом  медленно, очень
медленно, из  самой глубины поджатого  живота, выдохнул. € в другой раз  так
же, и в третий и почувствовал себЯ лучше. Ћн опустил свой жетон в прорезь, в
коробке их  было  множество,  подсвеченных  и укрупненных выпуклым  стеклом.
Ќесметные сонмища  людей  отполировали  боками деревЯнные панели  турникета.
‚озникало  чувство локтЯ  --  доступнейшаЯ  форма  братства.  ќто  серьезно,
подумал ѓерцог, проходЯ.  —ем  сильнее ломаютсЯ личности (а Я знаю,  как это
делаетсЯ), тем хуже  им в одиночестве. € тем хуже их стремление в  общность,
потому  что  они  возвращаютсЯ  к  людЯм   раздраженные,  распаленные  своей
неудачей.  “же не помнЯщие родства. €м  вынь и положь картофельную любовь. €
вторично  искажаетсЯ  божественный  образ,  без того  уже  смутный,  зыбкий,
мЯтущийсЯ.  ‘ущественный   вопрос!  Ћн  смотрел  на  рельсы   внизу.  ‚есьма
существенный!
     —ас пик прошел. Џочти пустые местные  поезда ЯвлЯли  покойную и  мирную
картину,  проводники  читали  газеты.  ‚  ожидании   своего  поезда   ѓерцог
прогулЯлсЯ по платформе, разглЯдываЯ изуродованные афиши -- зачерненные зубы
и  пририсованные  усы,  потешные гениталии,  схожие  с  ракетами,  курьезные
совокуплениЯ, лозунги и  призывы:  "Њусульмане, враг  --  белый",  "‚  пекло
ѓолдуотера, евреи!",  "€спашки говноеды". ‚от пишет умный циник: "…сли  тебЯ
будут  бить,  подставь  чужую щеку".  ђаспущенность,  озверение,  молитвы  и
остроумие  толпы. Џроделки  ‘мерти. ‚ысота  падениЯ --  так  сейчас  принЯто
говорить.  ‚нимательно  изучив  все  надписи,  ѓерцог как  бы  провел  опрос
общественного мнениЯ. Ћн пришел к заключению, что неизвестные художники были
подросткового  возраста. „разнить  старших. Ќезрелость -- новаЯ политическаЯ
категориЯ.   Ќовые   проблемы  в  свЯзи  с  растущей  духовной  эмансипацией
неквалифицированных заведомых безработных. ‹учше "Ѓитлз". ‡аполнЯЯ  праздное
ожидание, ѓерцог взглЯнул на  платные  весы. ‡еркало  забрано  металлической
сеткой  --  разве   какой  искусный  маньЯк   разобьет  его  теперь.  ‘камьи
неподъемные, автоматы с леденцами замкнуты висЯчими замками.
     ‡аписочка “илли-артисту, известному  налетчику,  бравшему  банки;  ныне
отбывает пожизненное заключение.  “важаемый господин ‘аттон! Ќаука замков...
Њеханизмы и гений Янки... Ќет, иначе: “ступаЯ  только ѓудини, “илли, кстати,
никогда не имел  при  себе оружиЯ. Ѓыл  случай, например, в Љуинсе, когда он
работал  с   игрушечным  пистолетом.   Ћдевшись  служащим  "“эстерн   юнион"
(’елеграфнаЯ корпорациЯ),  он вошел  в  банк и управилсЯ, действуЯ  пугачом.
‘облазн был неодолим. „ело даже не в деньгах: как забратьсЯ и соответственно
как  уйти -- в этом все  дело. “зкоплечий,  с впалыми щеками  и франтоватыми
усами, побитыми молью, с мешками под голубыми глазами, “илли лежал и думал о
банках. Ќе снЯв шлЯпы и остроносых ботинок,  он лежал у  себЯ в Ѓруклине  на
встроенной   кровати,  жуЯ   сигарету,   и  ему   грезились   каскады  крыш,
трубопроводы,  канализационные сети,  стальные камеры. ‡апоры размыкались от
одного его прикосновениЯ. ѓений  не  может обойти мир своим участием. „обычу
он сложил в консервные банки и закопал  в ”лашинг-медоуз (Џарк в Љуинсе). Ћн
мог спокойно  завЯзать.  Ђ он пошел  прогулЯтьсЯ  и  увидел банк --  запахло
творчеством.  ‚ этот  раз его  накрыли, и  он  отправилсЯ в  тюрьму.  ’ам он
замыслил  грандиозный  побег, он составил  в  голове  подробнейшую  карту  и
вычертил идеальный маршрут, он полз  по трубам и подрывалсЯ  под стены. „ело
почти выгорело -- уже ему мерцали звезды. Ќо когда он выдралсЯ из земли, его
ждали тюремщики. € они  отвели его обратно, эту ничтожную личность,  котораЯ
артистически  уходила  из-под  любого  замка, уступаЯ  только ѓудини,  и  то
незначительно.  …го  мотивы: крепость  и совершенство  исходной от  человека
системы надлежит  испытывать,  искушать,  рискуЯ  свободой  и самой  жизнью.
’еперь  ему жизни до самой  смерти  хватит.  ѓоворЯт, у него целаЯ коллекциЯ
библий, он переписываетсЯ с епископом ином...
     “важаемый доктор редингер! ‚ книге "—то такое †изнь?" ‚ы говорите, что
из  всех  тварей  только  человек  не  решаетсЯ  причинить  боль.  Џоскольку
уничтожение есть регулЯтивный метод, каким эволюциЯ  производит  новые виды,
нежелание причинить  боль представлЯетсЯ со  стороны  человека  сознательным
нарушением  естественного права. •ристианство  и  породившаЯ его религиЯ, то
есть несколько быстротечных тысЯчелетий, создали  .ужасающие запасы... Џоезд
стоЯл, и уже  закрывались  двери,  когда  встрЯхнувшийсЯ  ѓерцог вдавилсЯ  в
вагон. “хватил рукой ремень. Џоезд летел в город. Ќа ’аймс-сквер много вышло
и много вошло,  но садитьсЯ он не стал. ‘ места потом не пробитьсЯ к выходу.
Ћ  чем бишь мы? ‘воими замечаниЯми об энтропии...  Љаким образом организм не
поддаетсЯ смерти, или,  как ‚ы выражаетесь, термодинамическому равновесию...
Ѓудучи нестойкой органической структурой, тело грозит  сбежать от нас. € оно
таки  нас бросает.  ‚от  что  реально -- тело!  Ђ не мы. Ќе Я.  ђеален  этот
организм, покуда он в силах сохранЯть свою собственную форму и отсасывать из
среды нужное, вбираЯ негативный поток энтропии, ту другую  жизнь, которую он
потреблЯет, и возвращаЯ миру остаток в простейшей форме. Љал. Ђзотные шлаки.
Ђммиак.  Ќо  нежелание причинЯть боль нарЯду с  необходимостью истреблЯть...
получаетсЯ  сугубо человеческаЯ чушь, состоЯщаЯ в одновременном признании  и
отрицании  зла. ‚ести жизнь  человечную -- и  вполне бесчеловечную.  ’о есть
вести  всЯкую жизнь, с большой  выдумкой  и жадно грести  все  к себе. ђвать
зубами,  глотать.  Џри  этом  сочувствовать продукту.  Џереживать. Џри  этом
оставатьсЯ  зверем. ‚ысказывалось -- и вполне  естественно -- предположение,
что  неохота причинЯть  боль  есть, в  сущности, крайнЯЯ,  сладостнаЯ  форма
чувственности и что после моральной  инъекции боль делаетсЯ привлекательнее.
’ак мы  и  катим  по обеим сторонам  улицы.  ’ем  не менее  мораль такаЯ  же
реальность,  цеплЯЯсь  за  ремень  в  несущемсЯ  вагоне, уверЯл человечество
ѓерцог, как молекулы и атомы. Ћднако сегоднЯ необходимо принимать в расчет и
самые нелицеприЯтные истины. ‘обственно говорЯ, у нас нет выбора...
     …го станциЯ, он заспешил вверх по лестнице. ‡а спиной трещали храповики
карусельных  дверей. Ћн  миновал  разменную  будку,  где человек  томилсЯ  в
крепком чайном  настое, и одолел еще два марша. ‚ыйдЯ наружу, он остановилсЯ
отдышатьсЯ.  Ќад  ним  в цветастых  пЯтнах  армированное  серое  стекло,  по
сумеречному  времени  почти  тропически  густел  и  синел  Ѓродвей;  в конце
наклонно уходивших  восьмидесЯтых улиц лежал стылой ртутью ѓудзон. Ќа  пиках
радиобашен  в Ќью-„жерси красные огни пульсировали, как маленькие сердца. Ќа
уличных скамьЯх старики,  тронутые увЯданьем лица, головы, у женщин слоновьи
ноги,  бельмастые глаза у  мужчин, впалые рты, чернильные ноздри. ‚ этот час
летучие мыши  кромсают  воздух  (в  ‹юдевилле),  мечутсЯ  клочьЯ  бумаги  (в
Ќью-‰орке), напомнившие ѓерцогу летучих мышей. ‚ оранжевую  закатную  пыльцу
внедрЯлсЯ  черный живчик  упущенного  воздушного  шара.  Ћн  перешел  улицу,
сторонЯсь   запахов   жареного   цыпленка  и   сосисок.   ’олпа  неторопливо
перемещалась  по  широкому  тротуару.  Њозеса живейшим  образом интересовала
публика    в    центре    города,    ее    зрелищность,   ее    лицедейство:
трансвеститы-гомосексуалы, накрашенные с большой изобретательностью, женщины
в париках, лесбиЯнки настолько мужского вида, что только со спины можно было
определить, какого  они пола;  крашеные волосы всевозможных оттенков.  €  на
каждом, почитай,  лице признаки уЯснениЯ  судьбы  -- либо догадок  о ней:  в
глазах сквозит метафизика. Ќе перевелись и набожные старушки, торЯщие дорогу
к кошерному мЯсу.
     „жорджа  •оберли, прежнего дружка ђамоны, ѓерцог видел несколько раз --
тот провожал  его взглЯдом из  какого-нибудь  подъезда. ‘ухощавый,  высокий,
помоложе ѓерцога, в академически строгом костюме с  Њадисон авеню,  в темных
очках  на  худом,  понуром  лице.  ‘  ударением  на  слове  "ничего"  ђамона
признавалась, что ничего не чувствует к нему, кроме жалости. …го две попытки
самоубийства, вероЯтно, убедили ее в том, что она не дорожит им.  Ќа примере
Њаделин  Њозес  знал,  что  если  женщина порывает  с мужчиной,