илась, и •эриет вышла.
     ‚  ответ  на  ее  тихий  звонок  поЯвилась  женщина  с  унылой  бледной
физиономией, со склоненной набок  головой  и  с  поднЯтыми  бровЯми.  “видев
•эриет, она присела и повела ее через сад к дому.
     - Ќу, как себЯ чувствует сегоднЯ ваша больнаЯ? - спросила •эриет.
     - Ѓоюсь, что плохо, мисс. Ћ, как она мне напоминает иной раз дочь моего
дЯди, Ѓетси „жейн! - с каким-то горестным восторгом  воскликнула  женщина  с
бледным лицом.
     - ‚ каком отношении? - спросила •эриет.
     - ‚о всех отношениЯх, мисс, - ответила та. - ђазница только в том,  что
это взрослаЯ женщина, а Ѓетси „жейн была  ребенком,  когда  стоЯла  на  краю
могилы.
     - Ќо вы мне говорили, что она выздоровела, - кротко возразила •эриет. -
’ем больше, стало быть, оснований надеЯтьсЯ, миссис “икем.
     -  Ђх,  мисс,  надежда  прекраснаЯ  вещь  длЯ  тех,  у   кого   хватает
жизнерадостности питать ее! - сказала миссис  “икем,  покачиваЯ  головой.  -
Њоей жизнерадостности не хватает, но Я на это не ропщу.  ‡авидую  тем,  кому
доступно такое счастье!
     - ‚ы бы постарались быть бодрее, - заметила •эриет.
     - Ћчень вам признательна, мисс, - мрачно сказала миссис “икем. - Ѓудь Я
предрасположена к бодрости,  одиночество,  неизбежное  в  моем  положении  -
простите, что говорю так откровенно, - лишило бы менЯ этого  качества  ровно
через сутки. Ќо Я к ней отнюдь не предрасположена. € не сокрушаюсь об  этом.
’у жизнерадостность, какаЯ была у менЯ, Я потерЯла  несколько  лет  назад  в
Ѓрайтоне, и, кажетсЯ, от этого мне стало только лучше.
     ‚ самом деле, это была та самаЯ миссис “икем, котораЯ,  заменив  миссис
ђичардс,  стала  нЯней  маленького  ЏолЯ  и  почитала  себЯ  в  выигрыше  от
упомЯнутой  потери,  происшедшей  под  кровом  любезной  Џипчин.   ЃлагодарЯ
превосходной и глубоко  продуманной  старинной  системе,  освЯщенной  давним
обычаем, по  которому  на  должность  наставников  юношества,  проповедников
морали, надзирательниц, менторов, больничных сиделок назначают  людей  самых
скучных и неприЯтных, каких только можно отыскать, - миссис  “икем  получила
прекрасное  место  сиделки,  и   ее   солидные   добродетели   были   горЯчо
рекомендованы восхищенной и многочисленной клиентурой.
     Њиссис “икем с поднЯтыми бровЯми  и  склоненной  набок  головой,  держа
свечу в руках, поднЯлась наверх,  в  чистую,  опрЯтную  комнату,  смежную  с
другой, тускло освещенной комнатой, где стоЯла кровать. ‚ первой  комнате  у
открытого окна сидела старуха,  тупо  глЯдЯ  в  темноту.  ‚о  второй  лежала
простертаЯ на кровати тень той, котораЯ  когда-то  в  зимний  вечер  шла  по
дороге, невзираЯ на ветер и дождь; теперь ее можно  было  узнать  только  по
длинным черным волосам, черноту которых оттенЯло бескровное лицо  и  белизна
бельЯ.
     Ћ, эти глаза, полные жизни, и бессильнаЯ плоть! ѓлаза, так  нетерпеливо
обратившиесЯ к двери, так Ярко  вспыхнувшие  при  виде  входЯщей  •эриет!  €
ослабевшаЯ голова, котораЯ не могла приподнЯтьсЯ и так медленно  повернулась
на подушке.
     - ќлис! - ласково сказала посетительница. - џ не опоздала сегоднЯ?
     - Њне всегда кажетсЯ, что вы  опаздываете,  хотЯ  вы  всегда  приходите
рано.
     •эриет присела у кровати и взЯла исхудавшую руку в свою.
     - ‚ам лучше?
     Њиссис “икем, стоЯ, как безутешный призрак,  в  ногах  постели,  весьма
решительно и энергически покачала головой, отрицаЯ подобное предположение.
     - Ќе все ль равно! - слабо улыбнувшись,  ответила  ќлис.  -  ‹учше  мне
сегоднЯ или хуже - речь идет о нескольких днЯх. Њожет быть, и того меньше.
     Њиссис “икем,  оправдываЯ  свою  репутацию  серьезной  особы,  выразила
одобрение протЯжным вздохом; похлопав холодной рукой по одеЯлу, словно желаЯ
ощупать  ноги  больной  и  убедитьсЯ,  что  они  окоченели,  она   принЯлась
переставлЯть на столе склЯнки с лекарствами  с  таким  видом,  будто  хотела
сказать: "Џока мы еще здесь, будем по-прежнему принимать микстуру".
     - „а, - шепотом  сказала  ќлис  своей  гостье,  -  пороки  и  угрызениЯ
совести, скитаниЯ, нужда и непогода, бури во мне и вокруг менЯ сократили мою
жизнь. Њне долго не протЯнуть.
     ‘ этими словами она взЯла руку •эриет и прижалась к ней лицом.
     - €ногда Я лежу здесь и думаю: хорошо бы пожить еще немножко,  чтобы  у
менЯ было времЯ показать, как Я вам благодарна! Ќо это слабость, и она скоро
проходит. Џусть будет так, как есть! ќто лучше длЯ вас. ќто лучше длЯ менЯ!
     ‘овсем иначе держала она эту  руку  в  тот  холодный,  зимний  вечер  у
камина! ѓнев, Ярость, негодование, безрассудство! € вот каков конец!
     Њиссис “икем, вволю позвенев склЯнками, подала микстуру.  Њиссис  “икем
зорко смотрела на свою больную, пока та пила, плотно  сжала  губы,  сдвинула
брови и покачала головой, как бы даваЯ понЯть, что даже под угрозой пытки не
скажет вслух, сколь безнадежен этот случай. ‡атем миссис “икем побрызгала  в
комнате какою-то освежающей жидкостью,  словно  могильщик,  посыпающий  золу
золой и прах прахом, - ибо она была особо серьезной, -  и  удалилась,  чтобы
угоститьсЯ внизу жареным мЯсом по случаю каких-то поминок.
     - ‘колько времени прошло с тех пор, как Я прибежала к вам и рассказала,
что Я сделала, - спросила ќлис, - а вас уверили,  что  уже  поздно  посылать
кого-нибудь вслед?
     - Џрошло больше года, - сказала •эриет.
     - Ѓольше года, - повторила ќлис, задумчиво всматриваЯсь в ее лицо. -  €
уже много месЯцев тому назад вы привезли менЯ сюда.
     •эриет отозвалась: "„а".
     - Џривезли менЯ сюда - по вашей  кротости  и  вашей  доброте!  ЊенЯ!  -
воскликнула ќлис, съежившись и закрыв лицо  руками.  -  €  благодарЯ  вашему
участию, вашим речам и ангельским поступкам Я стала человеком!
     •эриет, наклонившись к ней, утешала ее и успокаивала. Ќаконец ќлис, все
еще прикрываЯ лицо руками, попросила, чтобы она позвала ее мать.
     •эриет окликнула старуху несколько раз, но та, сидЯ у  открытого  окна,
так пристально всматривалась в темноту, что ничего не  слышала.  ‹ишь  после
того как •эриет подошла и тихонько коснулась ее рукой, она поднЯлась и вошла
в комнату дочери.
     - Њатушка, - сказала ќлис, снова взЯв за руку свою гостью и  с  любовью
смотрЯ на нее сиЯющими  глазами,  тогда  как  старуху  она  только  поманила
пальцем, - матушка, расскажите ей все, что вы знаете.
     - ‘егоднЯ, милочка?
     - „а, матушка,  -  тихим,  торжественным  голосом  произнесла  ќлис,  -
сегоднЯ!
     ‘таруха, у которой как будто в голове помутилось от тревоги,  раскаЯниЯ
или горЯ, крадучись приблизилась к кровати со стороны, противоположной  той,
где сидела •эриет, опустилась на колени, чтобы морщинистое ее лицо  было  на
одном уровне с одеЯлом, и,  протЯнув  руку,  чтобы  коснутьсЯ  руки  дочери,
начала:
     - ЊоЯ красавица дочка...
     Ћна запнулась и посмотрела на жалкое существо, лежавшее в постели, - и,
боже, какой крик вырвалсЯ у нее в это мгновение!
     - Ћна давным-давно изменилась, матушка! „авным-давно увЯла, - не  глЯдЯ
на нее, сказала ќлис. - ’еперь не стоит горевать об этом.
     - ...ЊоЯ дочь, - запинаЯсь, продолжала старуха, -  моЯ  дочка,  котораЯ
скоро поправитсЯ и посрамит их всех своею красотой!
     ќлис грустно улыбнулась •эриет, ласково притЯнула к себе ее руку, но не
проронила ни слова.
     - ЉотораЯ, говорю Я, скоро поправитсЯ, -  повторила  старуха,  потрЯсаЯ
сморщенным кулаком, - и посрамит их всех  своею  красотой!  „а!  ’ак  оно  и
будет! - Љазалось, она  вступила  в  страстный  спор  с  каким-то  невидимым
противником, находившимсЯ у кровати. - ЊоЯ дочь была отвергнута и  покинута,
но если  бы  она  захотела,  она  могла  бы  похвалитьсЯ  своим  родством  с
гордецами. „а! ‘ гордецами! ќто родство не имеет никакого отношениЯ к  вашим
свЯщенникам и обручальным кольцам - они могут на это ссылатьсЯ,  но  порвать
свЯзь они не в силах, и у моей дочери хорошее родство. Џокажите  мне  миссис
„омби, а Я вам покажу мою ќлис, ее двоюродную сестру!
     •эриет  отвела  взглЯд  от  старухи,  заглЯнула  в  сиЯющие  глаза,  не
отрывавшиесЯ от ее лица, и прочла в них подтверждение.
     - „а! -  вскричала  старуха,  вскинув  трЯсущуюсЯ  голову  и  одержимаЯ
каким-то страшным тщеславием. - •отЯ Я теперь стара и уродлива  -  состарили
менЯ не столько годы, сколько тЯжелаЯ жизнь, - но когда-то и Я была молодой.
„а, и хорошенькой, не хуже многих. Љогда-то Я  была  свеженькой  деревенской
девушкой, и миловидной, дорогаЯ моЯ, - добавила она, стараЯсь через  кровать
дотЯнутьсЯ рукою до •эриет. - ’ам, в моей деревне, отец миссис „омби  и  его
брат были самыми веселыми джентльменами,  самыми  желанными  гостЯми,  когда
наезжали к нам из ‹ондона... оба давно уже умерли!  ѓосподи  боже  мой,  как
давно это было! Ћдин из двух братьев, отец моей ќли, умер первым.
     Ћна приподнЯла голову  и  заглЯнула  в  лицо  ќлис:  вспомнив  о  своей
молодости, она, казалось, воскресила в памЯти молодость своей дочери.  Џотом
она вдруг уткнулась лицом в одеЯло и обхватила голову руками.
     - Ћни были похожи друг на друга,  как  только  могут  быть  похожи  два
брата, почти  сверстники,  -  продолжала  старуха,  не  поднимаЯ  головы.  -
Ќасколько Я припоминаю, разница в возрасте была не больше года. € если бы вы
видели мою дочку так, как  Я  видела  ее  однажды,  рЯдом  с  дочерью  того,
другого, вы бы заметили, что, несмотрЯ на разницу в одежде, они похожи  друг
на друга. Ћ, неужели сходство исчезло, и моей дочке - только  моей  дочке  -
суждено так изменитьсЯ?!
     - ‚се мы изменимсЯ в свое времЯ, матушка, - вставила ќлис.
     - ‚ свое времЯ! - вскричала старуха. - Ќо почему это времЯ настало  длЯ
моей дочки, а не длЯ нее? …е мать, конечно, изменилась - она состарилась так
же, как и Я, и казалась такою же морщинистой,  несмотрЯ  на  румЯна,  но  та
осталась красивой. —то же такое сделала Я, в чем Я провинилась  больше,  чем
она, и почему только моЯ дочка лежит здесь и угасает?
     ‘нова испустив дикий вопль, она  выбежала  в  ту  комнату,  из  которой
пришла, но тут же вернулась и, подкравшись к •эриет, продолжала:
     - ‚от о чем ќлис просила рассказать вам, милочка. џ все сказала. Љак-то
летом в “орикшире Я об этом узнала,  когда  начала  собирать  о  той  всЯкие
сведениЯ. ‚ ту пору мне нечего было ждать от  таких  родственников.  Ћни  бы
менЯ не признали и ничего бы мне не дали. Џожалуй, спустЯ некоторое времЯ  Я
бы и попросила у них маленькую  сумму  денег,  если  бы  не  моЯ  ќлис.  Њне
кажетсЯ, она могла бы менЯ убить, если бы Я это сделала. Ћна была  по-своему
такой  же  гордой,  как  и  та  -  другаЯ,  -  сказала   старуха,   боЯзливо
прикоснувшись к лицу дочери и быстро отдернув руку, - хотЯ сейчас она  лежит
так спокойно. Ќо она еще посрамит их своею красотою! •а-ха! Ћна их посрамит,
моЯ красавица дочка!
     …е смех, когда  она  выходила  из  комнаты,  был  страшнее,  чем  плач;
страшнее, чем взрыв безумных причитаний, которым  он  закончилсЯ;  страшнее,
чем тот растерЯнный вид, с каким  она  уселась  на  прежнее  место  и  стала
смотреть в темноту.
     ‚се это времЯ ќлис не спускала глаз с •эриет  и  держала  ее  за  руку.
Џотом она сказала:
     - ‹ежа здесь, Я почувствовала, что мне было бы легче,  если  бы  вы  об
этом узнали. Њне  казалось,  это  объЯснит  вам,  что  способствовало  моему
ожесточению. ‚ пору моей преступной жизни Я наслушалась  о  долге,  мною  не
выполненном, и тогда Я пришла к убеждению, что  прежде  всего  долг  не  был
выполнен по отношению ко мне и, стало быть, что посеешь,  то  и  пожнешь.  џ
узнала, что если у знатных леди бывают плохие матери и безрадостный домашний
очаг, то они тоже по-своему сбиваютсЯ с пути, но их  путь  не  бывает  таким
дурным, каким был мой, и за это они должны благодарить бога. ‚се это прошло.
’еперь это похоже на сон, который Я плохо  помню  и  не  совсем  понимаю.  ‘
каждым днем это все больше и больше походило на сон -  с  тех  пор,  как  вы
стали  приходить  сюда  и  читать  мне.  џ  вам  рассказываю  то,  что  могу
припомнить. Ќе почитаете ли вы мне еще немного?
     •эриет освободила руку, чтобы открыть книгу, но  ќлис  удержала  ее  на
мгновение.
     - ‚ы не оставите моей матери? џ ей прощаю, если есть за что ее прощать.
џ знаю, что она менЯ простила и в глубине души оплакивает  менЯ.  ‚ы  ее  не
оставите?
     - џ никогда не оставлю ее, ќлис!
     - …ще минутку, дорогаЯ. Џриподымите мне голову  так,  чтобы,  когда  вы
будете читать, Я могла угадывать слова по вашему милому лицу.
     •эриет исполнила просьбу и начала читать; она читала книгу, вечную  длЯ
всех усталых и обремененных, длЯ всех  несчастных,  падших  и  обиженных  на
земле; она читала свЯщенную повесть,  в  которой  слепые,  хромые,  разбитые
параличом, преступники, женщины, запЯтнавшие себЯ позором, - все отверженные
получают свою долю, и до конца веков ее не могут отнЯть у  них  человеческаЯ
гордынЯ, равнодушие или хитроумные рассуждениЯ, не могут ее  уменьшить  хотЯ
бы на одну тысЯчную атома. Ћна читала о служении того, кто, пройдЯ весь круг
человеческой жизни со всеми ее надеждами и скорбЯми, от колыбели до  могилы,
от младенчества до зрелого возраста, относилсЯ  с  глубоким  состраданием  и
участием ко всем ее событиЯм, ко всем ее страданиЯм и печалЯм.
     - ‡автра Я приду рано утром, - сказала •эриет, закрыв книгу.
     ‘иЯющие глаза, не отрывавшиесЯ от ее  лица,  на  мгновение  сомкнулись,
потом снова открылись; ќлис поцеловала и благословила ее.
     ќти глаза проводили ее до двери;  в  их  сиЯнии  и  на  спокойном  лице
больной была улыбка, когда дверь закрылась.
     ѓлаза не отрывались от двери. Ћна положила руку  на  грудь,  прошептала
свЯщенное имЯ того, о ком ей читали, и жизнь угасла на ее  лице,  как  будто
погасили свечу.
     €  теперь  здесь  лежала  только  смертнаЯ  оболочка,  которую  хлестал
когда-то дождь, и черные волосы, когда-то развевавшиесЯ на зимнем ветру.

        ѓ‹Ђ‚Ђ LIX 

     ‚озмездие

     ‘нова перемены в величественном доме на  длинной,  скучной  улице,  где
протекли  детство  и  одинокаЯ  юность  ”лоренс.  „ом  остаетсЯ  по-прежнему
величественным, не боитсЯ ветра и непогоды, крыша не  протекает,  ставни  не
расшатаны, стены не обрушились. Ќо тем не менее дом стал развалиной, и крысы
убегают из него.
     Њистер  ’аулинсон  и  прочие  слуги  сначала  относЯтсЯ  недоверчиво  к
туманным слухам. Љухарка говорит: "‘лава  богу,  кредит  нашего  хозЯина  не
очень-то легко подорвать"; а мистер ’аулинсон не удивилсЯ бы,  если  бы  ему
сказали, что Ђнглийскому банку грозит крах или драгоценности,  хранЯщиесЯ  в
’ауэре, будут проданы. Ќо затем ЯвлЯетсЯ "ѓазета" * и  с  нею  мистер  Џерч;
мистер Џерч привел с собою миссис Џерч, чтобы потолковать об этом в кухне  и
провести приЯтный вечерок.
     Љогда  больше  уже  не  остаетсЯ  никаких  сомнений,  мистер  ’аулинсон
беспокоитсЯ главным образом о том, чтобы  банкротство  было  солидным  -  не
меньше ста тысЯч фунтов! Њистер Џерч сомневаетсЯ, хватит ли ста тысЯч фунтов
на покрытие долгов. †енщины во главе с миссис Џерч и кухаркой несколько  раз
повторЯют: "‘то ты-сЯч фун-тов!" с  величайшим  удовлетворением,  как  будто
произносить эти слова - то же, что держать  в  руках  деньги;  а  горничнаЯ,
котораЯ неравнодушна к мистеру ’аулинсону, хотела бы иметь хоть сотую  часть
этой суммы, чтобы поднести ее своему избраннику. Њистер ’аулинсон, памЯтуЯ о
старой обиде, высказывает предположение, что иностранец врЯд ли знал бы, что
ему делать с такими деньгами, разве что потратил бы их на  свои  бакенбарды;
такой Ядовитый сарказм заставлЯет горничную расплакатьсЯ и уйти.
     Ќо  отсутствует  она  недолго,  ибо  кухарка,  котораЯ  слывет   особой
чрезвычайно добросердечной, говорит, что как бы там ни было, но  теперь  они
должны поддерживать друг друга, потому что, быть может,  им  придетсЯ  скоро
расстатьсЯ. ‚ этом доме (говорит кухарка) они пережили похороны,  свадьбу  и
побег, и пусть никто не скажет про них, будто в такое времЯ, как теперь, они
не могут жить в ладу. Њиссис Џерч очень растрогана этой умилительной речью и
во всеуслышание называет кухарку ангелом. Њистер ’аулинсон отвечает кухарке:
он отнюдь не желает  препЯтствовать  этим  добрым  чувствам,  которые  может
только приветствовать. ‡атем он идет разыскивать горничную и, вернувшись под
руку с этой молодой леди, объЯвлЯет собравшимсЯ в кухне, что об  иностранцах
он говорил в шутку, и что он вместе с ќнн решили  отныне  делить  радость  и
невзгоды  и  открыть  на  Ћксфордском  рынке  зеленную  лавку,   где   будут
продаватьсЯ также лечебные травы и пиЯвки, длЯ какового начинаниЯ он  просит
благосклонной поддержки присутствующих. ќто заЯвление  встречено  радостными
возгласами, и миссис Џерч, прозреваЯ грЯдущее, торжественно  шепчет  на  ухо
кухарке: "„евочки!"
     ‡десь,  в  подвальном  этаже,  всЯкое   бедствие   в   доме   неизменно
сопровождаетсЯ пиршеством. Џоэтому кухарка готовит на скорую  руку  одно-два
горЯчих блюда к ужину,  а  мистер  ’аулинсон  заправлЯет  салат  из  омаров,
посвЯщаЯ его все тому же  свЯщенному  гостеприимству.  „аже  миссис  Џипчин,
взволнованнаЯ происшествием, звонит в колокольчик и отдает  распорЯжение  на
кухню, чтобы ей разогрели к ужину оставшийсЯ от обеда кусочек сладкого  мЯса
и подали на подносе вместе со  стаканчиком  горЯчего  хереса,  так  как  она
неважно себЯ чувствует.
     ђечь заходит и о мистере „омби, но о нем говорЯт очень мало. ђассуждают
преимущественно о том, давно ли ему было известно, что это должно случитьсЯ.
Љухарка говорит с проницательным видом: "Ћ, боже мой, конечно, давно! Њожете
поклЯстьсЯ, что давно". Ђ когда обращаютсЯ к мистеру Џерчу, тот подтверждает
ее предположение. Љто-то задает вопрос, каково же будет теперь мистеру „омби
и удастсЯ ли ему как-нибудь выпутатьсЯ. Њистер ’аулинсон этого не  думает  и
замечает, что можно  найти  пристанище  в  одной  из  лучших  богаделен  длЯ
благородных. "Ђх! ’ам, знаете ли, у него будет  свой  собственный  садик,  -
жалобно говорит кухарка, - и весной он может выращивать сладкий горошек".  -
"‘овершенно  верно,  -  говорит  мистер  ’аулинсон,  -  и  вступит  в  члены
какого-нибудь  братства".  -  "‚се  мы  братьЯ",  -  говорит  миссис   Џерч,
оторвавшись от стакана. "‡а исключением  сестер",  -  говорит  мистер  Џерч.
"’аково падение великих людей!" -замечает кухарка. "ѓордынЯ всегда  приводит
к падению. ‚сегда так было и будет", - добавлЯет горничнаЯ.
     “дивительно, какими добродетельными  почитают  они  самих  себЯ,  когда
делают эти  замечаниЯ;  и  какое  христианское  единодушие  они  выказывают,
безропотно переносЯ обрушившийсЯ удар. ’акое превосходное расположение  духа
нарушаетсЯ  только  один  раз  по  вине  особы,  занимающей  весьма   низкое
положение, - молоденькой судомойки в черных  чулках,  котораЯ  долго  сидит,
разинув рот, и вдруг изрекает: "Ђ  что,  если  не  заплатЯт  жалованьЯ?"  Ќа
мгновение  все  лишаютсЯ  дара  речи;  кухарка  перваЯ  приходит   в   себЯ,
поворачиваетсЯ  к  молодой  женщине  и  выражает   пожелание   узнать,   как
осмеливаетсЯ та оскорблЯть такими бесчестными подозрениЯми семью,  чей  хлеб
она ест, и неужели она думает, что человек, у которого осталась хоть крупица
совести, может лишить бедных слуг их жалкого жалованиЯ? "…сли  у  вас  такие
религиозные убеждениЯ, Њэри „аус, - с жаром говорит кухарка, - Я, право,  не
знаю, до чего вы дойдете!"
     €  мистер  ’аулинсон  этого  не  знает,  и  никто  этого  не  знает.  Ђ
молоденькаЯ судомойка, котораЯ как будто и сама хорошенько этого  не  знает,
окутана смущением, словно покрывалом.
     ‘пустЯ  несколько  дней  начинают  поЯвлЯтьсЯ  какие-то  чужие  люди  и
назначать друг другу свиданиЯ в столовой, словно  они  живут  в  этом  доме.
Ћсобого вниманиЯ заслуживает джентльмен с иудейско-арабским обликом и  очень
массивной цепочкой от часов, который посвистывает  в  гостиной  и,  поджидаЯ
другого  джентльмена,  всегда  носЯщего  в  кармане  перо   и   чернильницу,
спрашивает мистера ’аулинсона (непринужденно  именуЯ  его  "приЯтелем"),  не
знает ли он случайно, сколько уплачено  было  за  эти  малиновые  с  золотом
занавески. ‘  каждым  днем  все  чаще  поЯвлЯютсЯ  эти  гости,  и  все  чаще
назначаютсЯ  деловые  свиданиЯ  в  гостиной,  и  чудитсЯ,  будто  у  каждого
джентльмена имеютсЯ в кармане перо и чернила и каждому представлЯетсЯ случай
воспользоватьсЯ  ими.  Ќаконец  распространЯетсЯ  слух,  будто  аукцион  уже
назначен; поЯвлЯютсЯ еще какие-то люди, с пером и  чернильницей  в  кармане,
командующие отрЯдом рабочих в кепи, которые немедленно  принимаютсЯ  снимать
ковры, двигают мебель и оставлЯют в холле и на лестнице  бесчисленные  следы
башмаков.
     ЉомпаниЯ в подвальном этаже заседает  в  полном  составе  и  устраивает
настоЯщие пиры, так как делать ей нечего.  Ќаконец  всех  слуг  призывают  в
комнату миссис Џипчин, и прекраснаЯ  перуанка  обращаетсЯ  к  ним  с  такими
словами:
     - ‚аш хозЯин находитсЯ в затруднительном  положении,  -  резко  говорит
миссис Џипчин. - Џолагаю, вам это известно?
     Њистер  ’аулинсон,  выступаЯ  от   лица   всех,   признает,   что   это
обстоЯтельство им известно.
     - € Я не сомневаюсь, все вы уже подыскиваете себе местечко,  -  говорит
миссис Џипчин, качаЯ головой. Џронзительный голос восклицает в заднем рЯду:
     - Ќе больше, чем вы!
     - ‚ы так думаете, бесстыдница? -  говорит  разгневаннаЯ  Џипчин,  глЯдЯ
огненным взором поверх голов в передних рЯдах.
     - „а, миссис Џипчин, Я так думаю, - отвечает кухарка, выступаЯ  вперед.
- Ќу, а дальше что?
     - Ђ дальше то, что вы можете убиратьсЯ, куда угодно, -  говорит  миссис
Џипчин. - —ем скорее, тем лучше! € Я надеюсь, что больше  никогда  не  увижу
вашей физиономии.
     ‘ этими словами доблестнаЯ Џипчин достает холщовый  мешок,  отсчитывает
ее жалование по сегоднЯшний день, а также за месЯц вперед и крепко сжимает в
руке деньги, пока расписка в получении не написана по всем  правилам,  после
чего неохотно разжимает руку.  ќту  операцию  миссис  Џипчин  проделывает  с
каждым из слуг, пока не расплачиваетсЯ со всеми.
     - Ђ теперь кто хочет уйти, пусть уходит, - говорит миссис Џипчин,  -  а
кто хочет остатьсЯ, пусть останетсЯ еще на недельку на  прежних  условиЯх  и
исполнЯет  свои   обЯзанности.   Ќо   эта   дрЯнь,   кухарка,   -   говорит,
воспламенившись, миссис Џипчин, - пусть убираетсЯ немедленно.
     - Ћна непременно так и сделает! - говорит кухарка. -  †елаю  вам  всего
хорошего, миссис Џипчин, и искренне сожалею о том, что не могу  назвать  ваш
вид привлекательным.
     - “бирайтесь вон! - говорит миссис Џипчин, топаЯ ногой.
     Љухарка выплывает из комнаты благодушно и с достоинством, что  приводит
в крайнее раздражение миссис Џипчин, и вскоре  к  ней  присоединЯютсЯ  внизу
остальные члены конфедерации.
     Њистер ’аулинсон полагает, что прежде всего надлежит немножко закусить,
а за этой закуской ему хотелось бы  сделать  одно  предложение,  которое  он
считает весьма уместным  при  создавшихсЯ  обстоЯтельствах.  Љогда  угощение
подано, за него принимаютсЯ с большой охотой, и  мистер  ’аулинсон,  излагаЯ
свое предложение, говорит, что кухарка уходит, а если мы не будем верны друг
другу, то и нам никто не будет верен. Њы ведь  долго  жили  в  этом  доме  и
всегда старались сохранЯть дружеские отношениЯ.  (’ут  кухарка  с  волнением
восклицает: "‘лушайте,  слушайте!",  а  миссис  Џерч,  котораЯ  снова  здесь
присутствует и сыта по горло, проливает  слезы.)  €  в  настоЯщее  времЯ  он
считает, что надлежит поступить так: уходит один  -  уходЯт  все!  ѓорничнаЯ
глубоко  растрогана  этими  благородными  словами  и   горЯчо   поддерживает
предложение. Љухарка одобрЯет такое решение, но выражает  надежду,  что  это
делаетсЯ не в угоду ей, а из чувства долга. Њистер ’аулинсон подтверждает  -
да, из чувства долга; и теперь, раз уж его принудили высказать свое  мнение,
он говорит напрЯмик, что почитает не совсем приличным оставатьсЯ в доме, где
предстоит продажа с торгов и всЯкое такое. ѓорничнаЯ не сомневаетсЯ в этом и
в подтверждение  своих  слов  рассказывает,  как  сегоднЯ  утром  незнакомый
человек в кепи  хотел  поцеловать  ее  на  лестнице.  ’ут  мистер  ’аулинсон
срываетсЯ со стула с намерением отыскать и "прихлопнуть" обидчика,  но  дамы
удерживают его и умолЯют  успокоитьсЯ  и  рассудить,  что  гораздо  легче  и
благоразумнее  будет  немедленно  покинуть   дом,   где   происходЯт   такие
непристойные вещи. Њиссис Џерч, осветив вопрос с другой стороны,  утверждает
даже, что деликатность по отношению к мистеру  „омби,  сидЯщему  взаперти  в
своих комнатах, настоЯтельно  требует  отбыть  немедленно.  "—то  должен  он
почувствовать,  -  говорит  эта  добраЯ  женщина,  -  если  вдруг   встретит
кого-нибудь из бедных слуг, которых  он  обманул:  мы-то  ведь  считали  его
ужасно   богатым!"   Љухарка   столь   поражена   этим    высоконравственным
соображением, что миссис Џерч считает нужным подкрепить его  многочисленными
благочестивыми  аксиомами,  как  оригинальными,  так  и   позаимствованными.
‘тановитсЯ совершенно Ясно, что  уйти  должны  все.  ‘ундуки  уложены,  кэбы
нанЯты, и вечером того же днЯ никого из членов этой компании уже нет в доме.
     „ом стоит на длинной скучной улице и не боитсЯ  непогоды;  но  он  стал
развалиной, и крысы убегают из него.
     ‹юди в кепи продолжают передвигать мебель, а джентльмены  с  перьЯми  и
чернильницами составлЯют опись имущества, присаживаютсЯ  на  такие  предметы
обстановки, на которых никогда не полагалось сидеть, раскладывают бутерброды
с сыром, принесенные из трактира, на таких предметах,  которые  никогда  длЯ
этого не предназначались, и как  будто  испытывают  удовольствие,  заставлЯЯ
драгоценные веши служить странным целЯм. Њебель  расставлена  в  хаотическом
беспорЯдке. Њатрацы и постельное белье поЯвлЯютсЯ в столовой;  стеклЯннаЯ  и
фарфороваЯ посуда проникает в оранжерею; парадный обеденный сервиз  разложен
на длинном диване в большой гостиной;  металлические  прутьЯ,  прикреплЯвшие
ковры на лестнице,  свЯзаны  в  пучки  и  декорируют  мраморные  камины.  €,
наконец, с  балкона  вывешиваетсЯ  коврик  с  приклеенным  к  нему  печатным
объЯвлением, и такие же украшениЯ висЯт по обе стороны парадной двери.
     ‡атем в течение  целого  днЯ  по  улице  тЯнетсЯ  вереница  старомодных
двуколок и карет - и толпы оборванных вампиров, евреев и христиан, наводнЯют
дом, постукивают пальцами по зеркалам, берут нестройные  аккорды  на  роЯле,
проводЯт мокрым указательным пальцем по картинам,  дышат  на  лезвиЯ  лучших
столовых ножей,  бьют  грЯзными  кулаками  по  подушкам  кресел  и  диванов,
тормошат пуховики, открывают и закрывают все  Ящики,  взвешивают  на  ладони
серебрЯные ложки и вилки, разглЯдывают каждую ниточку драпировок и  бельЯ  и
хулЯт все. ‚ доме нет  ни  одного  недоступного  длЯ  них  уголка.  Ќебритые
субъекты, пожелтевшие от нюхательного табака, рассматривают кухонную плиту с
не меньшим любопытством, чем стенные шкафы в мансарде. ‡доровенные  парни  в
потертых шлЯпах выглЯдывают из окон  спальни  и  перебрасываютсЯ  шутками  с
приЯтелЯми на улице. ‘покойные, расчетливые люди удалЯютсЯ  с  каталогами  в
гостиные и огрызками карандаша делают пометки на полЯх. „ва маклера  атакуют
даже пожарную лестницу и с крыши дома обозревают окрестности. ‘уета и шум не
прекращаютсЯ несколько  дней.  ЋтличнаЯ  моднаЯ  мебель  и  прочие  предметы
домашнего обихода выставлены длЯ осмотра.
     ‡атем в самой роскошной гостиной выстраиваютсЯ столы, и на великолепных
столах  испанского  красного  дерева,  крытых  французским  лаком,   посреди
бесконечного пространства столов с  изогнутыми  ножками  водружаетсЯ  пюпитр
аукционера. € толпы оборванных вампиров,  евреев  и  христиан,  незнакомцев,
небритых и пожелтевших  от  нюхательного  табака,  и  здоровенных  парней  в
потертых шлЯпах собираютсЯ вокруг, усаживаютсЯ  на  что  попало,  вплоть  до
каминных полок, и начинают набавлЯть цену. ‚ течение целого днЯ  в  комнатах
жарко, шумно и пыльно, а над этой пылью, жарой и шумом не прекращают  работы
голова, плечи, голос и молоточек аукционера. ‹юди в кепи устали и раздражены
возней с вещами, а вещи - сколько их ни выносЯт - все прибывают и прибывают.
€ногда слышатсЯ шутка и общий хохот. ’ак продолжаетсЯ с утра  до  вечера  на
протЯжении четырех дней. ЋтличнаЯ моднаЯ мебель и прочие предметы  домашнего
обихода продаютсЯ с молотка.
     ‡атем снова подъезжают старомодные двуколки и кареты, а вместе  с  ними
поЯвлЯютсЯ рессорные фургоны и подводы и армиЯ носильщиков  с  веревками.  ‘
утра до  вечера  люди  в  кепи  возЯтсЯ  с  отвертками  и  блоками,  гурьбой
спускаютсЯ  с  лестницы,  шатаЯсь  под  тЯжестью  ноши,  грузЯт  целые  горы
испанского красного дерева, лучшего розового дерева и  зеркальных  стекол  в
двуколки, кареты, фургоны и подводы. ‚се перевозочные средства налицо  -  от
крытого  фургона  до  тачки.  Љроватка  бедного  ЏолЯ  уезжает  на  тележке,
запрЯженной ослом. —уть ли не целую неделю вывозЯт отличную модную мебель  и
прочие предметы домашнего обихода.
     Ќаконец все вывезено. Ќичего не осталось  в  доме,  кроме  разбросанных
листов каталога, клочков соломы и сена и целой батареи оловЯнных  кружек  за
парадной дверью. ‹юди в ковровых кепи складывают свои  отвертки  и  клещи  в
мешки, взваливают мешки на спину и уходЯт. Ћдин из джентльменов, вооруженных
пером и чернильницей, осматривает весь дом, в  последний  раз  оказываЯ  ему
внимание, наклеивает на окна билетики, возвещающие о сдаче внаем прекрасного
особнЯка, и закрывает ставни. Ќаконец и он уходит.  Ќе  остаетсЯ  никого  из
непрошеных гостей. „ом стал развалиной, и крысы убегают из него.
     Ђпартаменты миссис Џипчин, а также те запертые на ключ комнаты в нижнем
этаже, где спущены жалюзи, избегли опустошениЯ. Џока длилась эта  процедура,
миссис Џипчин, суроваЯ и неприступнаЯ,  оставалась  у  себЯ  в  комнате,  по
временам поЯвлЯлась на аукционе, чтобы узнать, сколько дают за вещи, а  один
раз  -  чтобы  предложить  цену  за  намеченное  ею  кресло.  Њиссис  Џипчин
предложила  наивысшую  цену  за  это  кресло,  и  она  восседает  на   своей
собственности, когда миссис —ик приходит навестить ее.
     - Љак себЯ чувствует мой брат, миссис Џипчин? - спрашивает миссис —ик.
     - Ћб этом мне известно не больше, чем черту, - говорит миссис Џипчин. -
Ћн ни разу не снизошел до разговора со мной. …ду и питье приносЯт в комнату,
смежную с его помещением, а он выходит и уносит кушаньЯ к себе, когда никого
там нет. Љакой толк менЯ расспрашивать?! џ о нем знаю не больше, чем человек
в жарких странах, который обжег себе рот холодной кашей с изюмом.
     - Ѓоже мой! - кротко восклицает миссис —ик. -  Љогда  же  этому  конец?
Њиссис Џипчин, если мой брат не сделает усилиЯ, что же с  ним  будет?  Џраво
же, Я полагала, что теперь он знает, каковы бывают последствиЯ, если человек
не делает усилиЯ! ’еперь-то он не должен совершить этой роковой ошибки.
     - Љакой вздор! - говорит миссис Џипчин, потираЯ нос. - Џо моему мнению,
слишком много шуму поднимают из-за этого. ‚овсе это не  такой  замечательный
случай! ‹юдЯм и раньше случалось попадать в беду и поневоле расставатьсЯ  со
своей мебелью. Њне это, во всЯком случае, выпало на долю!
     -  Њой  брат,  -  глубокомысленно  продолжает  миссис  —ик,   -   такой
удивительный... такой странный человек. ќто самый  удивительный  человек  из
всех, кого Я знаю. Ќу, кто поверит, что, узнав о  замужестве  и  отъезде  из
Ђнглии этой бессердечной дочери - сейчас мне утешительно  вспомнить  о  том,
что Я всегда замечала что-то странное в  этом  ребенке,  но  к  моим  словам
никогда не прислушиваютсЯ, - кто поверит, говорю Я, что он  вдруг  обрушилсЯ
на менЯ! ‘удЯ по моему тону, - заЯвил он,  -  есть  основаниЯ  предполагать,
будто она поселилась у менЯ!! Ђх, боже мой! €  кто  поверит,  что,  когда  Я
сказала ему: "Џоль, быть может, Я очень глупа, и несомненно это так и  есть,
но Я не могу понЯть, каким образом ваши дела пришли в такое расстройство?" -
он буквально набросилсЯ на менЯ и запретил навещать его до тех пор, пока  он
сам менЯ не позовет. Ђх, боже мой!
     - „а! - говорит миссис Џипчин. - †аль, что  ему  не  приходилось  иметь
дело с копЯми. Ћни бы испытали его терпение.
     - € чем же это все кончитсЯ? - продолжает миссис —ик, никакого вниманиЯ
не обращаЯ на замечание миссис Џипчин. - ‚от что хотелось бы мне знать!  —то
намерен делать мой брат? Ћн должен что-то сделать. Ќе имеет никакого  смысла
сидеть взаперти у себЯ в комнате. „ело-то к нему не придет.  „а.  Ћн  должен
сам пойти. ‚ таком случае, почему же он не идет?  Џолагаю,  он  знает,  куда
идти, раз он всю жизнь был дельцом. Џрекрасно. ‚ таком случае, почему же  не
пойти туда?
     Њиссис  —ик,  выковав  эту  цепь  неопровержимых  доводов,  на  минутку
умолкает, чтобы полюбоватьсЯ ею.
     - Љ тому же, -  рассудительно  продолжает  эта  благоразумнаЯ  леди,  -
слыхивал ли кто-нибудь о таком упрЯмстве, об этом  сидении  взаперти,  когда
происходЯт все эти ужасные и неприЯтные событиЯ?  Њожно  подумать,  что  ему
некуда уйти. Љонечно, он мог бы переехать к нам. Џолагаю, ему известно,  что
у нас он может чувствовать себЯ как дома? Њистер —ик совсем удручен этим,  и
Я сама сказала брату: "Џоль, неужели вы думаете, что теперь, когда ваши дела
пришли в расстройство, вы не будете чувствовать себЯ как дома, живЯ у нас, у
своих близких родственников? Ќеужели вы думаете, будто  мы  похожи  на  всех
других светских людей?" Ќет, он не трогаетсЯ с  места,  не  выходит  отсюда.
Ѓоже мой, дом могут сдать внаем! —то он будет делать тогда? ‚едь он  уже  не
сможет остатьсЯ здесь. …сли бы он попыталсЯ остатьсЯ, началось  бы  дело  об
изъЯтии собственности и об этом „оу * и так далее, и тогда он должен был  бы
выехать. Ђ в  таком  случае,  почему  не  выехать  сейчас?  €  вот  Я  опЯть
возвращаюсь к тому, что сказала, и задаю вопрос: чем же это все кончитсЯ?!
     - џ знаю, чем это кончитсЯ, поскольку дело касаетсЯ  менЯ,  -  отвечает
миссис Џипчин, - и с менЯ этого хватит. џ намерена отсюда улетучитьсЯ!
     - —то, миссис Џипчин? - переспрашивает миссис —ик.
     - “летучитьсЯ, - резко повторЯет миссис Џипчин.
     - Ќу что ж, Я не могу упрекать вас, миссис Џипчин, - откровенно говорит
миссис —ик.
     - Ђ мне все равно, можете вы или  не  можете,  -  отвечает  ЯзвительнаЯ
Џипчин. - Љак бы там ни было, а Я ухожу. џ не могу здесь  оставатьсЯ.  џ  бы
через неделю умерла. ‚чера Я должна была сама поджарить себе свиную котлету,
а Я к этому не привыкла. Њое здоровье пострадает. Љроме того,  у  менЯ  были
прекрасные свЯзи в Ѓрайтоне, когда  Я  оттуда  уехала:  одни  только  родные
маленькой Џэнки платили мне восемьдесЯт фунтов в год. ’аких свЯзей Я не могу
терЯть. џ написала племЯннице, и она уже ждет менЯ.
     - ‚ы говорили с моим братом? - спрашивает миссис —ик.
     - Ћ да, вам легко спрашивать, говорила ли Я с ним!  -  отвечает  миссис
Џипчин. - Љак с ним поговорить? ‚чера Я ему крикнула, что Я здесь больше  не
нужна и хотела бы послать за миссис ђичардс.  Ћн  что-то  проворчал  в  знак
согласиЯ, и Я послала за ней. Џроворчал!  Ѓудь  он  мистером  Џипчином,  вот
тогда бы у него были основаниЯ ворчать! „а! ќто выводит менЯ из терпениЯ.
     ‡атем  эта  образцоваЯ  женщина,  выкачавшаЯ  столько   силы   духа   и
добродетелей из глубин Џеруанских копей,  поднимаетсЯ  с  приобретенного  ею
кресла, чтобы проводить миссис —ик до двери. „о последней  минуты  сетуЯ  на
удивительный нрав  своего  брата,  миссис  —ик  потихоньку  уходит,  занЯтаЯ
мыслЯми о своей собственной проницательности и о своем Ясном уме.
     ‚ сумерках мистер ’удль, покончив со служебными обЯзанностЯми, ЯвлЯетсЯ
с Џолли и сундуком и, звонко поцеловав Џолли, оставлЯет ее и сундук в  холле
опустевшего   дома;   заброшенный   вид   этого   дома    сильно    понижает
жизнерадостность мистера ’удлЯ.
     - ‚от что Я тебе скажу, Џолли, дорогаЯ моЯ, - говорит мистер  ’удль,  -
теперь Я служу машинистом, зарабатываю хорошо и ни за  что  не  отпустил  бы
тебЯ скучать здесь, если бы не помнил прежних милостей. Ќо прежних милостей,
Џолли, нельзЯ забывать. Љ тому же твое лицо - лучшее лекарство длЯ тех,  кто
попал в беду. „ай же мне поцеловать его еще разок, дорогаЯ  моЯ.  ‡наю,  что
тебе больше всего хочетсЯ сделать доброе дело, и  мне  самому  кажетсЯ,  что
остатьсЯ здесь будет делом и хорошим и справедливым. ‘покойной ночи, Џолли!
     ’ем временем миссис Џипчин маЯчит тенью в  черных  бомбазиновых  юбках,
черной шлЯпе и шали, укладывает свое имущество, ставит свое  кресло  (бывшее
любимое кресло мистера „омби, пошедшее за бесценок) поближе к парадной двери
и ждет фургона, который отправлЯетсЯ сегоднЯ вечером в Ѓрайтон  по  частному
делу и должен заехать за ней по частному договору и отвезти ее домой.
     ‚скоре фургон подъезжает. ‚ него вносЯт и  размещают  в  нем  имущество
миссис Џипчин, затем вносЯт кресло миссис Џипчин, которое ставЯт  в  удобный
уголок и обкладывают сеном, ибо эта любезнаЯ женщина намерена сидеть  в  нем
во времЯ путешествиЯ. Ќаконец в него вносЯт  миссис  Џипчин,  и  она  мрачно
опускаетсЯ в кресло. ‚ жестких  серых  глазах  загораютсЯ  змеиные  огоньки,
словно  она  уже  смакует  гренок  с  маслом,  горЯчие   отбивные   котлеты,
перспективу мучить и усмирЯть маленьких детей и  есть  поедом  бедную  Ѓери,
равно как и прочие радости жизни в замке ‹юдоедки.  €  миссис  Џипчин  почти
улыбаетсЯ, когда фургон трогаетсЯ в путь; она разглаживает на коленЯх черные
бомбазиновые юбки и поудобнее усаживаетсЯ в кресле.
     „ом стал такой развалиной, что все крысы разбежались, и не осталось  ни
одной.
     Ќо Џолли, одинокаЯ в  покинутом  доме,  ибо  ее  одиночества  не  может
рассеЯть  присутствие  бывшего  хозЯина  дома,  скрывающегосЯ   в   запертых
комнатах, недолго остаетсЯ одна. Ћна занимаетсЯ шитьем в  комнате  экономки,
стараЯсь забыть о том, какой это заброшенный дом и какова его историЯ. ‚друг
раздаетсЯ стук в парадную дверь - такой громкий,  каким  только  может  быть
стук, раздающийсЯ в пустом доме. Ћтперев дверь, она идет обратно по  гулкому
холлу в сопровождениЯ особы в черной шлЯпе. ќто мисс ’окс, и  глаза  у  мисс
’окс красные.
     - Ћ Џолли! - говорит мисс ’окс. - Љогда Я пришла к вам  позаниматьсЯ  с
детьми, мне передали вашу записку. €  Я  пошла  сюда,  как  только  немножко
успокоилась. ‡десь нет никого, кроме вас?
     - Ќи души, - говорит Џолли.
     - ‚ы его видели? - шепчет мисс ’окс.
     - ѓосподь с вами! - отвечает Џолли. - …го давно уже никто не видел. Њне
сказали, что он никогда не выходит из своей комнаты.
     - Ђ не говорили, что он болен? - спрашивает мисс ’окс.
     - Ќет, сударынЯ, об этом Я ничего не слыхала, - отвечает Џолли, - разве
что душевно расстроен. Ѓедный джентльмен; должно быть, очень тЯжело  у  него
на душе!
     ‘очувствие мисс ’окс столь велико, что она  едва  может  говорить.  Ћна
отнюдь не младенец, но годы и безбрачие не сделали ее черствой. ‘ердце у нее
очень нежное, сострадание очень  искреннее,  уважение  -  неподдельное.  Џод
медальоном с тусклым глазом в груди мисс ’окс таЯтсЯ более высокие качества,
чем у многих людей с менее странной внешностью, - качества, которые на много
веков переживут самую прекрасную внешность и самую красивую шелуху, падающую
под серпом ‚еликого †неца.
     Ќе скоро уходит мисс ’окс, а Џолли, оставив свечу на лестнице, лишенной
ковра, выглЯдывает на улицу, смотрит ей вслед и не  чувствует  ни  малейшего
желаниЯ возвращатьсЯ в мрачный дом, нарушать  его  тишину  грохотом  тЯжелых
болтов у парадной двери и ложитьсЯ  спать.  €  тем  не  менее  все  это  она
проделывает; а утром она приносит в одну из этих комнат со спущенными жалюзи
те кушаниЯ, какие ей посоветовали приготовить, потом уходит  и  возвращаетсЯ
сюда только на следующее утро в том же часу. •отЯ есть  здесь  колокольчики,
но они никогда не звонЯт; и хотЯ иной раз она слышит шаги - взад  и  вперед,
взад и вперед, - но человек никогда не переступает через порог.
     Ќазавтра мисс ’окс приходит рано. ‘ этого днЯ она  начинает  заниматьсЯ
приготовлением лакомых блюд - во всЯком случае, лакомых с ее точки зрениЯ, -
чтобы наутро их отнесли в те комнаты. ‘только удовольствиЯ доставлЯет ей это
занЯтие, что она предаетсЯ ему регулЯрно, и приносит ежедневно  в  маленькой
корзинке всевозможные изысканные  приправы,  выбранные  из  скудных  запасов
покойного обладателЯ напудренного парика с косичкой. ‡атем она приносит себе
на обед завернутый в бумагу длЯ папильоток холодный ростбиф,  бараний  Язык,
полкурицы и,  закусываЯ  вместе  с  Џолли,  проводит  большую  часть  днЯ  в
разоренном доме, откуда бежали крысы, пугливо прЯчетсЯ  при  малейшем  шуме,
приходит и уходит, крадучись как преступник, и хочет остатьсЯ верной  своему
павшему кумиру, о чем неведомо ему и неведомо никому в мире  за  исключением
только одной бедной, простодушной женщины.
     Ќо майор об этом знает, и хотЯ никому больше это  не  известно,  однако
майор очень  забавлЯетсЯ.  ‚  припадке  любопытства  майор  поручил  туземцу
наблюдать за этим домом и разузнать, что сталось с „омби. ’уземец доложил  о
верности мисс ’окс, и майор чуть не задохсЯ от смеха. ‘ той поры он  посинел
еще больше и постоЯнно бурчит  себе  под  нос,  тараща  рачьи  глаза:  "—ерт
возьми, сэр, эта женщ