 часов.
     - ’ы подожди здесь, мальчик, - сказала ќстелла и исчезла,  затворив  за
собою дверь.
     Ћставшись  один  во  дворе,  Я  воспользовалсЯ  этим  длЯ  того,  чтобы
внимательно осмотреть свои шершавые  руки  и  грубые  башмаки,  и  пришел  к
печальному выводу. Џрежде эти принадлежности моей  особы  не  смущали  менЯ,
теперь же они были мне в тЯгость. џ решил спросить у „жо, почему  он  научил
менЯ называть крестЯми карты, которые называютсЯ трефы. џ пожалел,  что  „жо
не получил более тонкого воспитаниЯ, которое могло бы пойти на пользу и мне.
     ќстелла вернулась и принесла мне хлеба, мЯса и небольшую  кружку  пива.
Љружку она поставила наземь, а хлеб и мЯсо сунула мне в руки,  не  глЯдЯ  на
менЯ, точно провинившейсЯ собачонке. Њне стало так обидно,  тЯжко,  досадно,
стыдно, гадко,  грустно.  -  не  могу  подобрать  верное  слово  длЯ  своего
ощущениЯ, одному богу ведомо, как называетсЯ эта боль, - что слезы выступили
у менЯ на глазах. Џри виде их взглЯд девочки оживилсЯ: она обрадовалась, что
довела менЯ до слез. ќто дало мне силы сдержать  их  и  посмотреть  на  нее;
тогда  она  презрительно  трЯхнула  головой,  хотЯ,  кажетсЯ,  понЯла,   что
торжество ее было преждевременным, - и ушла.
     Ђ Я, оставшись один, стал искать, куда бы спрЯтатьсЯ, и, забравшись  за
створку ворот, ведших к пивоварне,  прислонилсЯ  локтем  к  стене,  а  лицом
уткнулсЯ в рукав и заплакал. џ плакал, и колотил ногой стену, и дергал  себЯ
за волосы - так горько было у менЯ на душе и такой  острой  была  безымЯннаЯ
боль, просившаЯ выхода.
     ‚оспитание сестры сделало менЯ не в меру чувствительным. „ети,  кто  бы
их ни воспитывал, ничего не ощущают так  болезненно,  как  несправедливость.
Џусть несправедливость, которую испытал на себе ребенок, даже очень мала, но
ведь и сам ребенок мал, и мир его мал, и длЯ него игрушечнаЯ лошадка-качалка
все равно что длЯ нас рослый ирландский скакун. ‘ тех пор как Я себЯ  помню,
Я  вел  в  душе  нескончаемый  спор  с  несправедливостью.  …два  научившись
говорить, Я уже знал, что сестра несправедлива ко мне в  своем  взбалмошном,
злом деспотизме. ЊенЯ не покидало  сознание,  что,  воспитываЯ  менЯ  своими
руками, она все же не имеет права воспитывать менЯ рывками. ќто  сознание  Я
берег и лелеЯл наперекор всем поркам, брани,  голодовкам,  постам  и  прочим
исправительным мерам; и тем, что Я,  одинокий  и  беззащитный  ребенок,  так
много носилсЯ с этими мыслЯми, Я  в  большой  мере  объЯснЯю  свою  душевную
робость и болезненную чувствительность.
     Ќа сей раз, однако, Я  справилсЯ  со  своими  оскорбленными  чувствами,
вколотив их ногой в стену пивоварни и повыдергав вместе  с  волосами,  после
чего утер лицо рукавом и вышел из-за створки ворот на двор.  ’ут  Я  не  без
удовольствиЯ принЯлсЯ за хлеб и мЯсо, пиво приЯтно грело и щекотало в  носу,
и скоро Я воспрЯнул духом настолько, что мог оглЯдетьсЯ по сторонам.
     „а, все здесь было заброшено, вплоть до голубЯтни, котораЯ  покривилась
от какой-то давнишней бури и покачивалась на своем шесте, так что, будь  она
населена голубЯми, они бы думали, что их качает шторм в  открытом  море.  Ќо
голубей в голубЯтне не было, как не было ни лошадей в конюшне, ни  свиней  в
хлеву, ни солода в кладовой, ни запаха зерна и пива в  котле  и  чанах.  ‚се
запахи и самаЯ жизнь  пивоварни  словно  улетучились  из  нее  с  последними
клочьЯми дыма. ‚  одном  закоулке  двора  свалены  были  пустые  бочки,  еще
отдававшие кислотцой в памЯть о лучших днЯх; но по кислому  их  духу  нельзЯ
было судить о пиве, когда-то их наполнЯвшем; такова, вероЯтно,  судьба  всех
отшельников - их воспоминаниЯ мало похожи на их прошлую жизнь.
     ’ам, где кончалась пивоварнЯ, за старой стеной виднелсЯ запушенный сад;
стена была не очень высокаЯ, - подтЯнувшись, Я повис на  руках  и,  заглЯнув
через нее в сад, увидел, что он примыкает к дому  и  весь  зарос  кустами  и
сорнЯком, но среди  желто-зеленого  бурьЯна  вилась  протоптаннаЯ  тропинка,
словно кто-то часто гулЯл там, и по этой тропинке от менЯ  уходила  ќстелла.
‚прочем,  она,  казалось,  была  везде:  когда  Я,  не  устоЯв  перед  таким
соблазном, забралсЯ на бочки и стал по ним ходить, Я увидел,  что  она  тоже
ходит по бочкам в дальнем конце склада. Ћна шла спиной ко  мне,  поддерживаЯ
поднЯтыми руками свои прекрасные темные волосы, и, ни разу  не  оглЯнувшись,
быстро скрылась у менЯ из глаз. ’о же было и в самой пивоварне -  просторном
помещении с каменным полом, где когда-то варили пиво и до сих  пор  осталось
кое-что из утвари, - едва Я заглЯнул туда и,  смущенный  ее  мрачным  видом,
остановилсЯ в дверЯх и стал озиратьсЯ по сторонам, как увидел,  что  ќстелла
прошла между  погасших  печей,  поднЯлась  по  узкой  железной  лестнице  и,
мелькнув на галерейке высоко у менЯ над головой, исчезла, точно ушла прЯмо в
небо.
     ‚от в эту-то минуту и в  этом-то  месте  воображение  сыграло  со  мной
странную шутку. Ћна показалась  мне  странной  тогда,  а  много  лет  спустЯ
показалась еще более странной. ‚зглЯд мой, слегка затуманенный оттого, что Я
долго глЯдел в морозное светлое небо, упал на толстую балку в  углу,  справа
от менЯ, и Я увидел, что на ней висит женскаЯ фигура. †енщина в  пожелтевшем
белом платье, об одной туфле; мне даже было видно, что поблекшие  оборки  на
платье словно сделаны из желтовато-серой бумаги и что лицо  женщины  -  лицо
мисс •эвишем, и все черты его в движении, точно она пытаетсЯ окликнуть менЯ.
     ’ак страшен был вид этой фигуры, котораЯ - Я готов был в том поручитьсЯ
- только что возникла из ничего, что Я сперва бросилсЯ бежать прочь, а потом
бросилсЯ бежать к ней. Ќо страшнее всего было то, что никакой фигуры там  не
оказалось.
     ‹ишь увидев морозный свет, приветливо льющийсЯ с неба,  и  прохожих  за
оградой двора, да подкрепившись остатками хлеба с мЯсом и  пива,  Я  немного
успокоилсЯ. ‚озможно, впрочем, что Я еще долго не пришел бы в себЯ, если  бы
не увидел ќстеллу, котораЯ несла ключи, чтобы выпустить  менЯ  на  улицу.  џ
подумал, что, заметив мой  испуг,  она  сочтет  себЯ  вправе  пуще  прежнего
презирать менЯ, и решил не давать ей длЯ этого повода.
     Ѓросив в мою сторону торжествующий взглЯд, словно  злорадствуЯ,  что  у
менЯ такие шершавые руки и такие грубые башмаки, она  отомкнула  калитку.  џ
хотел выйти, не глЯдЯ на нее, но она исподтишка тронула менЯ за плечо.
     - —то ж ты не плачешь?
     - Ќе хочу.
     - Ќет, хочешь, - сказала она. - “ тебЯ все глаза заплаканные,  и  опЯть
вот-вот разревешьсЯ.
     Ћна презрительно засмеЯлась, подтолкнула менЯ в спину и заперла за мной
калитку. џ пошел к мистеру Џамблчуку и с огромным облегчением узнал, что его
нет дома. Џопросив приказчика передать, в какой день мне снова нужно быть  у
мисс •эвишем, Я пустилсЯ пешком в обратный путь и прошел  все  четыре  мили,
отделЯвшие менЯ от кузницы „жо, размышлЯЯ обо всем, что  видел,  и  снова  и
снова возвращаЯсь мыслью к тому, что  Я  -  самый  обыкновенный  деревенский
мальчик, что руки у менЯ шершавые, что башмаки у менЯ грубые, что  Я  усвоил
себе предосудительную привычку называть трефы крестЯми, что Я - куда больший
невежда, чем мог полагать накануне вечером, и что  вообще  жизнь  моЯ  самаЯ
разнесчастнаЯ.


        ѓ‹Ђ‚Ђ IX

     Љогда Я воротилсЯ домой, сестра, которой не  терпелось  разузнать,  как
все было у мисс •эвишем,  забросала  менЯ  вопросами.  €  тут  же  принЯлась
награждать  увесистыми  шлепками  и  подзатыльниками  и  самым  унизительным
образом тыкать лицом в  стену  кухни  за  то,  что  Я  отвечал  недостаточно
подробно.
     …сли все дети одержимы таким же страхом, что их могут не понЯть,  какой
владел в детстве мною, - а Я,  не  имеЯ  причин  считать  себЯ  исключением,
вполне допускаю, что это так, - то именно этим нередко можно объЯснить,  что
они бывают столь молчаливы и замкнуты. џ  был  глубоко  убежден,  что,  если
опишу дом мисс •эвишем таким, каким Я его видел, менЯ не поймут. Ѓолее того,
Я был убежден, что не поймут и мисс •эвишем; и хотЯ длЯ менЯ самого она была
полнейшей загадкой, Я счел бы  себЯ  повинным  в  гнусной  измене,  если  бы
чистосердечно вынес ее (не говорЯ уже про мисс ќстеллу) на суд моей  сестры.
€ вот Я отмалчивалсЯ, сколько мог, а менЯ за это тыкали лицом в стену кухни.
     ‚ довершение несчастьЯ под вечер к нашему дому пыхтЯ подкатил  в  своей
тележке противный Џамблчук, обуреваемый любопытством и желанием  досконально
узнать обо всем, что Я видел и слышал. € одного взглЯда на  моего  мучителЯ,
на его рыбьи глаза и  разинутый  рот,  на  рыжеватые  волосы,  вопросительно
торчащие кверху,  на  жилет,  распираемый  арифметическими  примерами,  было
достаточно, чтобы Я решил назло ему ничего не рассказывать.
     - Ќу, мальчик, - начал дЯдЯ Џамблчук, едва только  уселсЯ  на  почетном
месте у огнЯ. - Љак ты провел времЯ в городе?
     џ ответил: - Ќичего, сэр, - и сестра погрозила мне кулаком.
     - Ќичего? - переспросил мистер Џамблчук.  -  Ќичего  -  это  не  ответ.
ђасскажи нам, мальчик, что ты имеешь в виду, когда говоришь "ничего"?
     ‚озможно, что от соприкосновениЯ лба с известкой  мозг  затвердевает  и
это придает нам особенное упрЯмство. Ќе знаю, так это или нет, но только лоб
у менЯ был весь в известке от стены и упрЯмство мое уподобилось алмазу. џ  с
минуту подумал, а потом отвечал, словно набрел на совершенно новую мысль:
     - џ имею в виду ничего.
     “ сестры вырвалось гневное восклицание, и она уже готова была броситьсЯ
на менЯ, - „жо работал в кузнице, и мне неоткуда было ждать  даже  видимости
защиты, - но мистер Џамблчук остановил ее:
     - Ќет, не  нужно  выходить  из  терпениЯ.  Џредоставьте  мальчика  мне,
сударынЯ, предоставьте его мне. - ‡атем  он  повернул  менЯ  к  себе  лицом,
словно собираЯсь подстричь мне волосы, и сказал: - ‘начала, чтобы  собратьсЯ
с мыслЯми, ответь мне: сколько составЯт сорок три пенса?
     џ прикинул, что будет, если Я скажу: "—етыреста фунтов", и, решив,  что
это не сулит мне ничего хорошего, ответил по возможности правильно, то  есть
ошибсЯ всего на каких-нибудь восемь пенсов. ’огда мистер  Џамблчук  заставил
менЯ повторить всю таблицу денежного счета, начинаЯ с "двенадцать  пенсов  -
один шиллинг" и кончаЯ "сорок пенсов - три  шиллинга  четыре  пенса",  после
чего, видимо, полагаЯ, что справилсЯ со мной, победоносно вопросил:
     - Ќу, так сколько же будет сорок три пенса?
     Џосле долгого раздумьЯ Я отвечал: - Ќе знаю. - ‚ероЯтно, Я  и  в  самом
деле не знал, до того был раздражен и взвинчен.
     Њистер Џамблчук покрутил головой, словно штопором,  чтобы  вытЯнуть  из
менЯ нужный ответ, и сказал:
     - Ќу, например, равнЯютсЯ сорок три пенса семи шиллингам шести пенсам и
трем фартингам?
     - „а! - сказал Я. € хотЯ сестра незамедлительно  дала  мне  по  уху,  Я
ощутил глубокое удовлетворение от того, что своим ответом испортил ему шутку
и поставил его в тупик.
     - Њальчик! ЉакаЯ из себЯ мисс •эвишем? - снова начал  мистер  Џамблчук,
когда немного оправилсЯ. Ћн крепко скрестил руки на груди и снова  пустил  в
ход свой штопор.
     - Ћчень высокаЯ, с черными волосами, - отвечал Я.
     - ќто верно, дЯдЯ? - спросила сестра.
     Њистер Џамблчук утвердительно подмигнул, из чего Я сразу заключил,  что
он никогда не видел мисс •эвишем, потому что она была совсем не такаЯ.
     - Ћчень хорошо! - самодовольно сказал мистер Џамблчук. (‚от как  с  ним
нужно обращатьсЯ! ЉажетсЯ, сударынЯ, наша берет?)
     - Ђх, дЯдЯ, - сказала миссис „жо, -  как  жаль,  что  он  мало  с  вами
бывает. ’олько вы и умеете добитьсЯ от него толку.
     _ Ќу, мальчик, а что она делала, когда  ты  к  ней  пришел?  -  спросил
мистер Џамблчук.
     - ‘идела в черной бархатной карете.
     Њистер Џамблчук и миссис „жо удивленно воззрились друг на друга  -  еще
бы им было не удивитьсЯ! - и оба повторили:
     - ‚ черной бархатной карете?
     - „а, - сказал Я. - Ђ мисс ќстелла -  это,  кажетсЯ,  ее  племЯнница  -
подавала ей в окошко пирог и вино на золотой тарелке. € мы все ели  пирог  с
золотых тарелок и пили вино. џ со своей тарелкой влез на запЯтки, потому что
она мне велела.
     - Ђ еще кто-нибудь там был? - спросил мистер Џамблчук.
     - —етыре собаки, - ответил Я.
     - Ѓольшие или маленькие?
     - ѓромадные.  €  они  ели  телЯчьи  котлеты  из  серебрЯной  корзины  и
передрались.
     Њистер Џамблчук и миссис „жо снова изумленно воззрились друг на  друга.
“ менЯ же совсем ум за разум зашел, как у отчаЯвшегосЯ свидетелЯ под пыткой,
и Я способен был в ту минуту наговорить им чего угодно.
     - Ѓоже милостивый, да где же стоЯла карета? - спросила сестра.
     - ‚ комнате у мисс •эвишем. - Ћни удивились еще больше.  -  ’олько  она
была без лошадей. - ќту спасительную оговорку  Я  добавил  после  того,  как
мысленно отменил четверку коней в богатой сбруе, которых чуть  было  сгорЯча
не запрЯг в карету.
     - ‚озможно ли это, дЯдЯ? - спросила миссис „жо. - —то он такое несет?
     - ‘ейчас Я вам скажу, сударынЯ, - отвечал мистер  Џамблчук.  -  ‘даетсЯ
мне, что это портшез. Ћна, знаете ли, с причудами, с большими  причудами,  с
нее станетсЯ целые дни проводить в портшезе.
     - Ђ вы когда-нибудь видели, чтобы она в нем сидела,  дЯдЯ?  -  спросила
миссис „жо.
     - Љак Я мог это видеть, - сказал мистер Џамблчук, припертый к стене,  -
когда Я и ее-то отродЯсь не видел?
     - Ђх, боже мой, дЯдЯ? Ќо ведь вы с ней разговаривали?
     - ђазве вы не знаете, - недовольно отозвалсЯ он, -  что,  когда  Я  там
бывал,  менЯ  оставлЯли  снаружи  за  приоткрытой  дверью,  и  она  со  мной
разговаривала, не выходЯ из комнаты. Ќе могли вы этого не  знать,  сударынЯ.
‚от мальчик - другое дело, он ходил к ней  играть.  ‚о  что  ты  там  играл,
мальчик?
     - Њы играли  во  флаги,  -  сказал  Я.  („олжен  заметить,  что  Я  сам
поражаюсь, вспоминаЯ, сколько Я тогда выдумал всЯких небылиц.)
     - ‚о флаги? - ахнула сестра.
     - „а. ќстелла махала синим флагом, а Я красным,  и  мисс  •эвишем  тоже
махала флагом из окошка кареты, у нее флаг был весь в золотых звездочках.  Ђ
потом мы все размахивали саблЯми и кричали "ура".
     - ‘аблЯми! - повторила сестра. - Ђ где вы взЯли сабли?
     - ‚ шкафу. џ в нем видел еще пистолеты... и варенье... и лекарство. Ђ в
комнате было совсем темно, только горело много свечей.
     - ќто  правда,  сударынЯ,  -  сказал  мистер  Џамблчук,  важно  покивав
головой. - Њожете не сомневатьсЯ, это Я и сам видел. - € они оба  воззрились
на менЯ, а Я, изобразив на лице полнейшее простодушие, воззрилсЯ  на  них  и
стал разглаживать рукой смЯтую штанину.
     ‡адай они мне еще хотЯ бы один  вопрос,  и  Я  бы  несомненно  попалсЯ,
потому что уже выдумал, что видел во дворе у мисс •эвишем воздушный шар,  и,
вероЯтно, сообщил бы им об этом, если бы мне одновременно не пришла в голову
другаЯ выдумка, - будто в пивоварне сидел  живой  медведь.  Ћднако  они  так
оживленно обсуждали диковины, которые Я уже успел  предложить  их  вниманию,
что им было не до менЯ. Ћни все еще не  наговорились,  когда  „жо  зашел  из
кузницы выпить чашку чаю. € сестра - не столько длЯ  его  сведениЯ,  сколько
длЯ облегчениЯ  собственной  души,  -  доложила  ему  обо  всем,  что  Якобы
произошло со мной.
     € тут, когда „жо, широко раскрыв свои голубые глаза, стал недоуменно  и
беспомощно озиратьсЯ по сторонам, менЯ  охватило  раскаЯние,  но  только  по
отношению к нему, - до тех двоих мне не было дела. Џеред „жо, и только перед
„жо Я чувствовал себЯ  малолетним  чудовищем,  когда  они  обсуждали,  какие
выгоды могут проистечь длЯ менЯ из знакомства с мисс •эвишем. ‚се  они  были
уверены, что мисс •эвишем как-нибудь облагодетельствует менЯ, и  расходились
лишь в том, во что ее  благодеЯние  выльетсЯ.  ‘естра  толковала  о  богатых
подарках, мистер Џамблчук склонЯлсЯ к  мысли  о  щедрой  плате  за  обучение
какому-нибудь приличному, благородному делу, - скажем, к  примеру,  торговле
семенами и зерном. „жо окончательно пал в  их  глазах,  высказав  остроумное
предположение, что мне всего-навсего подарЯт  одну  из  тех  собак,  которые
дрались из-за телЯчьих котлет.
     - …сли умнее этого ты своей глупой головой ничего не можешь  придумать,
- сказала сестра, - и если тебЯ ждет работа, так ты лучше иди и работай. - €
он пошел.
     Љогда сестра, проводив мистера Џамблчука, стала мыть посуду, Я  улизнул
в кузницу и примостилсЯ около „жо,  дожидаЯсь,  когда  он  кончит,  а  потом
заговорил:
     - „жо, пока не погас огонь, Я хочу сказать тебе одну вещь.
     - •очешь сказать? - молвил „жо, пододвигаЯ к горну низкую скамеечку, на
которую он садилсЯ, когда ковал лошадей. - Ќу так скажи. џ тебЯ слушаю, Џип.
     - „жо, - сказал Я и, ухватив рукав его рубашки, закатанный выше  локтЯ,
стал крутить его двумЯ пальцами, - ты помнишь, что там было, у мисс •эвишем?
     - Ђ как же! - сказал „жо. - Ќеужто нет! —удеса, да и только!
     - ‚от в том-то и беда, „жо. ќто все неправда.
     - „а ты что это говоришь, Џип? - воскликнул „жо, отшатываЯсь от менЯ  в
величайшем изумлении. - Љак же, значит ты...
     - „а, „жо. џ все наврал.
     - Ќо не совсем же все? ќтак  выходит,  Џип,  что  там  не  было  черной
бархатной каре...? - Ћн не договорил, увидев, что  Я  качаю  головой.  -  Ќо
собаки-то уж наверно были, Џип? - умолЯюще  протЯнул  „жо.  -  ‹адно,  пусть
телЯчьих котлет не было, но собаки-то были?
     - Ќет, „жо.
     - Ќу хоть одна собака? - сказал „жо. - •оть щеночек. Ђ?
     - Ќет, „жо, ничего не было.
     џ мрачно уставилсЯ на него,  а  он  не  отводил  от  менЯ  огорченного,
растерЯнного взглЯда.
     - Џип, дружок, ведь это никуда не годитсЯ! ’ы сам подумай, что  за  это
может быть?
     - ќто ужасно, „жо. „а?
     - “жасно? - вскричал „жо. - Џросто  уму  непостижимо!  €  что  на  тебЯ
нашло?
     - џ не знаю, что на менЯ нашло, „жо, - отвечал Я и, отпустив его рукав,
уселсЯ в кучу золы у его ног и понурил голову, - но только зачем  ты  научил
менЯ говорить вместо трефы - крести, и почему у менЯ такие грубые башмаки  и
такие шершавые руки?
     € тут Я рассказал „жо, что мне очень худо  и  что  Я  не  сумел  ничего
объЯснить миссис „жо и Џамблчуку, потому что они менЯ  совсем  задергали,  и
что у мисс •эвишем была очень красиваЯ девочка,  страшнаЯ  гордЯчка,  и  она
сказала, что Я - самый обыкновенный деревенский мальчик, и это так и есть, и
очень мне неприЯтно, и отсюда и пошла всЯ моЯ ложь, хотЯ как это  получилось
- Я и сам не знаю.
     ќто был чисто метафизический вопрос, уж, конечно, не менее трудный  длЯ
„жо, чем длЯ менЯ. Ќо „жо изъЯл его из области метафизики и  таким  способом
справилсЯ с ним.
     - ‚ одном ты можешь не  сомневатьсЯ,  Џип,  -  сказал  он,  поразмыслив
немного. - ‹ожь - она и есть ложь. Ћткуда бы она ни шла,  все  равно  плохо,
потому что идет она от отца лжи и к нему же обратно и приводит. —тобы больше
этого не было, Џип. ’аким манером ты, дружок,  от  своей  обыкновенности  не
избавишьсЯ. Љ тому же,  тут  что-то  не  так.  ’ы  кое  в  чем  совсем  даже
необыкновенный. ‚от, скажем, роста ты необыкновенно  маленького.  ЋпЯть  же,
ученость у тебЯ необыкновеннаЯ.
     - Ќет, „жо, какой уж Я ученый!
     - Ђ ты вспомни, какое ты вчера письмо написал! - сказал „жо. -  „а  еще
печатными буквами! ‚идал Я на своем веку письма, и притом от господ, - так и
то, головой тебе ручаюсь, они были написаны не печатными буквами.
     - Ќичего Я не знаю, „жо. Џросто тебе хочетсЯ менЯ утешить.
     - Ќу, Џип, - сказал „жо, - так ли это, нет ли, еще  неизвестно,  но  ты
сам посуди,  ведь  до  того  как  стать  необыкновенным  ученым,  надо  быть
обыкновенным или нет? ‚озьми хоть королЯ - сидит он на троне, с  короной  на
голове, а разве мог бы он писать законы печатными буквами, если бы не  начал
с азбуки, когда еще был в чине принца? „а! - прибавил „жо и многозначительно
трЯхнул головой, - если бы он не начал с первой буквы и не одолел бы их  все
как есть до самой последней? џ-то знаю,  что  это  такое,  хоть  и  не  могу
сказать, чтобы сам одолел.
     ‚ этих мудрых словах был проблеск надежды, и Я немного воспрЯнул духом.
     - Ћно, пожалуй, и лучше было бы, -  задумчиво  продолжал  „жо,  -  кабы
обыкновенные люди, то есть кто по проще да победнее, так бы и держались друг
за дружку, а не ходили играть с необыкновенными... кстати,  флаг-то,  может,
все-таки был?
     - Ќет, „жо.
     - Ћчень мне жалко, Џип, что флага не было.  Ќо  уж  лучше  там  или  не
лучше, мы этого сейчас не будем касатьсЯ, не то  сестра  твоЯ  сразу  начнет
лютовать; а уж самим на это напрашиватьсЯ - распоследнее дело. ’ы  послушай,
Џип, что тебе скажет твой верный друг. ‚от тебе твой верный друг что скажет:
хочешь стать необыкновенным - добивайсЯ своего правдой,  а  кривдой  никогда
нечего не добьешьсЯ. ’ак что глЯди, чтоб больше этого не было, Џип, тогда  и
проживешь счастливо и умрешь спокойно.
     - ’ы на менЯ не сердитьсЯ, „жо?
     - Ќет, дружок. Ќо ежели вспомнить, каких ты только басен не  выдумал  и
как у тебЯ только на это духу хватило, - это Я про телЯчьи котлеты, ну и что
собаки дрались, - так искренний  доброжелатель  посоветовал  бы  тебе,  Џип,
чтобы ты еще хорошенько обо всем этом подумал, когда пойдешь к  себе  наверх
спать. ‚от тебе и весь сказ, дружок, и больше так не делай.
     Љогда, поднЯвшись в свою каморку,  Я  стал  читать  молитвы,  Я  твердо
помнил наставлениЯ „жо; а между тем юный мой ум был так взбудоражен и  столь
чужд благодарности, что, улегшись в постель, Я еще долго думал о том,  каким
обыкновенным показалсЯ бы ќстелле „жо -  простой  кузнец,  -  какие  у  него
грубые башмаки и какие шершавые руки. џ думал о том, что „жо  и  моЯ  сестра
сидЯт сейчас в кухне, и сам Я только что пришел из кухни, а вот мисс •эвишем
и ‡стелла никогда не сидЯт в кухне, - такаЯ  обыкновеннаЯ  жизнь  неизмеримо
ниже их достоинства. џ заснул, вспоминаЯ, как, "бывало",  проводил  времЯ  у
мисс •эвишем, словно Я пробыл там не каких-нибудь два-три часа, а  несколько
недель или месЯцев, словно воспоминаниЯ эти не родились  только  сегоднЯ,  а
были давнишними и привычными.
     ’о был памЯтный длЯ менЯ день, потому что он произвел  во  мне  большую
перемену. Ќо так случаетсЯ с каждым. Џредставьте себе, что  из  вашей  жизни
вычеркнули один особенно важный день, и подумайте, как по-иному  повернулось
бы ее течение. ‚ы, кто читаете  эти  строки,  отложите  на  минуту  книгу  и
подумайте о той длинной цепи из железа или золота, из  терниев  или  цветов,
котораЯ не обвила бы вас, если  бы  первое  звено  ее  не  было  выковано  в
какой-то один, навсегда памЯтный длЯ вас день.


        ѓ‹Ђ‚Ђ X

     Љак-то утром Я проснулсЯ со счастливой мыслью, что, если Я  хочу  стать
необыкновенным, хорошо бы длЯ начала позаимствовать у Ѓидди  все,  чему  она
успела выучитьсЯ. ‚ осуществление этого блестЯщего замысла Я в тот же вечер,
придЯ в школу двоюродной бабушки мистера “опсла, сказал Ѓидди, что по некоей
важной причине Я твердо намерен выйти в люди и буду ей  очень  обЯзан,  если
она поделитсЯ со мной своими знаниЯми. Ѓидди, добраЯ девочка, всегда готоваЯ
всем услужить, тотчас согласилась и, более того, немедлЯ приступила к делу.
     ‘истему или курс обучениЯ, проводившийсЯ  двоюродной  бабушкой  мистера
“опсла, можно вкратце описать следующим образом:  ученики  грызли  Яблоки  и
совали друг другу за шиворот  соломинки,  пока  двоюроднаЯ  бабушка  мистера
“опсла, собравшись с силами, не подступала к ним слабенькими шажками,  грозЯ
всем  без  разбора  пучком   березовых   прутьев.   ‚стретив   этот   натиск
презрительными смешками, ученики выстраивались в рЯд и под  громкое  гуденье
начинали передавать  друг  другу  истрепанную  книжку.  ‚  этой  книжке  был
алфавит, кое-какие цифры  и  таблицы  и  несколько  страниц  упражнений  длЯ
чтениЯ, - вернее, имелись признаки того, что когда-то все это  в  ней  было.
Љак только сей фолиант пускали по рукам, двоюроднаЯ бабушка  мистера  “опсла
впадала в транс - состоЯние, вызывавшеесЯ либо старческой сонливостью,  либо
приступом ревматизма. ’огда ученики сами себе устраивали конкурсный  экзамен
по увлекательнейшему предмету - башмакам, имевший целью выЯснить,  кто  кому
больнее наступит на ногу. ќта гимнастика длЯ ума продолжалась  до  тех  пор,
пока Ѓидди, взЯв учеников штурмом, не раздавала  им  три  обветшалых  библии
(такой формы, точно их неумело отрубили от  толстого  бревна),  напечатанные
более неразборчиво, чем все антикварные книги, какие с  тех  пор  попадались
мне на глаза, украшенные разноцветными  пЯтнами  плесени  и  хранЯщие  между
своими листами сплющенные трупы множества разнообразных насекомых. ќта часть
учебной программы обычно проходила оживленно благодарЯ поединкам, которые то
и дело завЯзывались  между  Ѓидди  и  непокорными  школЯрами.  Џо  окончании
военных действий Ѓидди называла страницу, и мы душераздирающим хором  читали
вслух, что могли (и что не могли) разобрать, причем Ѓидди вела первый  голос
все на одной и той же высокой, пронзительной ноте, и никто из нас не понимал
ни единого слова и не испытывал  ни  малейшего  чувства  благоговениЯ.  ќтот
безобразный шум длилсЯ довольно долго, но в конце концов от него просыпалась
двоюроднаЯ бабушка мистера “опсла и, выбрав наудачу какого-нибудь  мальчика,
ковылЯла к нему, чтобы надрать ему уши. ’ак  нам  давалось  понЯть,  что  на
сегоднЯ занЯтиЯ окончены, и мы выбегали па улицу, оглашаЯ  воздух  победными
кликами во славу науки. ‘праведливости ради следует заметить,  что  ученикам
не возбранЯлось побаловатьсЯ грифельной  доской  или  даже  чернилами  (если
таковые имелись в наличии), но зимой эти ученые  занЯтиЯ  оказывались  почти
недоступными, поскольку мелочнаЯ лавочка, где происходили  уроки,  служившаЯ
двоюродной бабушке мистера “опсла  также  гостиной  и  спальней,  освещалась
одной-единственной подслеповатой сальной свечой, с которой к тому  же  нечем
было снимать нагар.
     ЊенЯ беспокоило, что при таких обстоЯтельствах немало времени уйдет  на
то, чтобы стать необыкновенным; но все же Я решил попробовать и, заключив  с
Ѓидди  особое  соглашение,  тут  же  получил  от  нее  кое-какие   сведениЯ,
содержавшиесЯ в ее маленьком прейскуранте под  рубрикой  "мелкий  сахар",  а
также - длЯ домашнего списываниЯ - заглавное староанглийское „, которое  она
срисовала с названиЯ какой-то газеты и которое Я лишь после  ее  разъЯснений
перестал принимать за изображение прЯжки.
     ‘амо собой разумеетсЯ, в нашей  деревне  был  трактир,  и,  само  собой
разумеетсЯ, „жо любил иногда посидеть там и выкурить трубочку. ‚ тот вечер Я
получил от сестры строгий наказ - по пути из школы  зайти  за  ним  к  "’рем
‚еселым Њатросам" и привести его домой живого или мертвого. Љ "’рем  ‚еселым
Њатросам" Я поэтому и направил свой путь.
     ‚ первой комнате трактира была стойка, а за ней, на стене возле двери -
написанные мелом удручающе-длинные счета,  по  которым,  как  мне  казалось,
никто никогда не платил. џ видел их там с тех пор, как себЯ помнил, и  росли
они быстрее, чем Я. ‚прочем, мела в нашей местности было  хоть  отбавлЯй,  и
люди, возможно, пользовались всЯким случаем, чтобы пустить его в дело.
     Џоскольку описываемый мною вечер приходилсЯ в субботу, Я застал хозЯина
за мрачным созерцанием этих записей, но мне был нужен не он, а „жо, и потому
Я только поздоровалсЯ с ним и прошел дальше по коридору  в  заднюю  комнату,
где в очаге Ярко пылал огонь и „жо курил свою трубочку  в  обществе  мистера
“опсла и еще какого-то незнакомого мне человека. „жо встретил  менЯ  обычным
своим приветствием: "Ђ, Џип, здорово, дружок!", и не успел он произнести эти
слова, как незнакомец обернулсЯ и посмотрел на менЯ.
     ‚ этом человеке, которого Я видел впервые, было  немало  таинственного.
ѓолову он держал набок, и один глаз у него был прищурен, точно он целилсЯ во
что-то из невидимого ружьЯ. Ћн  курил  трубку,  а  тут  вынул  ее  изо  рта,
медленно, не сводЯ с  менЯ  пристального  взглЯда,  выпустил  дым  и  кивнул
головой. џ тоже кивнул, и тогда он кивнул еще раз и  подвинулсЯ  на  скамье,
приглашаЯ менЯ сесть с ним рЯдом.
     Ќо так как Я привык, бываЯ в этом приюте отдохновениЯ, всегда  садитьсЯ
рЯдом с „жо, Я только поблагодарил его и сел на скамью напротив, где „жо уже
освободил мне местечко. ’огда незнакомец, взглЯнув на „жо и убедившись,  что
тот смотрит в другую сторону, снова кивнул мне головой  и  потер  себе  ногу
пониже колена каким-то очень, на мой взглЯд, странным движением.
     - ‚ы как будто говорили, что вы кузнец, - сказал незнакомец,  обращаЯсь
к „жо.
     - ѓоворил, - сказал „жо.
     - —то будем пить, мистер... вы, кстати сказать, и не назвали себЯ.
     „жо восполнил этот пробел, и теперь  незнакомец  обратилсЯ  к  нему  по
имени:
     - —то будем пить, мистер ѓарджери? ‡а мой счет. ђазгонную.
     - „а знаете, - отвечал „жо, - сказать по правде, не  в  обычае  у  менЯ
пить за чей-нибудь счет, кроме как за свой собственный.
     - Ќе в обычае? Џусть, - возразил незнакомец,  -  но  один-то  разок  не
грех, особенно в субботу вечером. Ќу же,  мистер  ѓарджери,  выбирайте,  вам
чего?
     - ‹адно, не буду портить компанию, - сказал „жо. - ђому.
     - ђому, - повторил незнакомец. - Ђ в  каком  смысле  выскажетсЯ  другой
джентльмен?
     - ђому, - сказал мистер “опсл.
     - ђому на троих! - крикнул незнакомец, вызываЯ хозЯина. - ’ри стакана.
     - ќтот другой джентльмен. -  поЯснил  „жо,  решив,  что  настало  времЯ
представить мистера “опсла, - этот джентльмен - наш псаломщик. ‚ам  бы  надо
послушать его в церкви.
     - Ђга! - быстро подхватил незнакомец и прищурилсЯ  на  менЯ,  -  в  той
церкви, что стоит на отлете от деревни, у самых болот, и вокруг нее могилы?
     - ‚от-вот, - сказал „жо.
     Ќезнакомец с довольным видом крЯкнул, не  вынимаЯ  трубки  изо  рта,  и
устроилсЯ с ногами на скамье, благо никто больше на ней  не  сидел.  Ќа  нем
была дорожнаЯ шлЯпа с большими обвислыми полЯми,  а  под  ней  платок,  туго
повЯзанный вокруг головы, так что волос совсем не было видно. Ћн смотрел  на
огонь, и мне показалось, что лицо у него стало вдруг очень хитрое; потом  он
усмехнулсЯ.
     - џ в этих краЯх не бывал, джентльмены, но сдаетсЯ мне, что местность у
вас тут ближе к реке пустыннаЯ.
     - Ѓолота все больше бывают пустынные, - сказал „жо.
     - Ќу, конечно, конечно. Ђ  случаетсЯ  вам  встретить  там  цыган,  либо
каких-нибудь бродЯг или нищих?
     - Ќет. - сказал „жо. - ђазве что беглого арестанта. „а и те  попадаютсЯ
не часто. ‚ерно Я говорю, мистер “опсл?
     Њистер “опсл милостиво, но  несколько  холодно  подтвердил  слова  „жо,
напомнившие ему бесславную страницу его жизни.
     - ‚ам, видно, случалось их ловить? - спросил незнакомец.
     - Ћдин раз было дело, - отвечал „жо. - Њы-то, впрочем, не старались  их
поймать, просто поглЯдеть хотелось, вот и пошли,  -  мистер  “опсл  и  мы  с
Џипом. ‚ерно, Џип?
     - „а, „жо.
     Ќезнакомец опЯть посмотрел на менЯ - по-прежнему  прищурив  один  глаз,
точно старательно целЯсь в менЯ из своего невидимого ружьЯ, - и сказал: -  Ђ
паренек у вас ничего, подходЯщий. Љак вы его зовете-то?
     - Џип, - сказал „жо.
     - ќто такое имЯ?
     - Ќет, не имЯ.
     - ‡начит, фамилиЯ?
     - Ќет, - сказал „жо. - ќто вроде как семейное прозвище, он сам себЯ так
окрестил, когда был совсем маленький, ну, и все его так зовут.
     - ‚аш сын?
     - „а как вам сказать... - глубокомысленно протЯнул „жо, хотЯ размышлЯть
тут было решительно не о  чем,  просто  уж  так  повелось  у  "’рех  ‚еселых
Њатросов" - попыхиваЯ трубкой, принимать глубокомысленный вид, о чем  бы  ни
зашел разговор. - Џожалуй, что нет. Ќет, не сын.
     - ЏлемЯнник?
     - „а как вам  сказать...  -  протЯнул  „жо  все  с  тем  же  выражением
глубокого раздумьЯ, - нет, не стану вас обманывать, нет, не племЯнник.
     - ’ак кто  же  он  вам,  черт  подери?  -  спросил  незнакомец,  и  мне
послышалась в его вопросе совершенно излишнЯЯ горЯчность.
     ’ут в беседу вступил мистер “опсл; будучи хорошо осведомлен в  вопросах
родства,  поскольку  ему   по   долгу   службы   полагалось   помнить   всех
родственников,  с  коими  не  разрешаетсЯ  вступать  в  брак,  он   подробно
разъЯснил, какие узы  свЯзывают  менЯ  с  „жо.  “влекшись,  мистер  “опсл  в
заключение своей речи грозно прорычал какой-то монолог из ђичарда ’ретьего и
добавил: "Љак сказал поэт", видимо считаЯ, что этим достаточно оправдал свое
поведение.
     ‡амечу кстати, что, упоминаЯ обо мне, мистер “опсл  всЯкий  раз  считал
своим долгом взъерошить мои волосы и спустить их мне на глаза.  Ћдному  богу
известно, зачем и он и все, кто бывал у нас в гостЯх, подвергали  мои  глаза
этой пытке. Ќо в моем детстве не было, кажетсЯ, ни одного случаЯ, чтобы  при
упоминании обо мне какой-нибудь обладатель огромной ручищи  не  выразил  мне
своего покровительства таким вот глазоубийственным способом.
     ‚се это времЯ незнакомец не отрываЯсь смотрел на менЯ, да так  смотрел,
словно твердо решил в конце концов  выстрелить  и  уложить  менЯ  на  месте.
Ћднако после того, как он помЯнул черта, он ни разу не раскрыл  рта  до  тех
самых пор, пока не подали стаканы с ромом; вот  тут-то  он  и  выстрелил,  и
выстрел этот был совсем особенный.
     ’о были не слова, а некаЯ пантомима, которую он разыграл специально длЯ
менЯ. Ћн специально длЯ  менЯ  помешал  в  стакане  и  специально  длЯ  менЯ
попробовал свой ром с водой, причем и пробовал он его и помешивал не ложкой,
которую ему подали, а подпилком.
     Ћн сделал это так, что никто, кроме менЯ, подпилка не видел, и  тут  же
вытер его и спрЯтал в карман. Ќо Я мгновенно понЯл, что это подпилок  „жо  и
что странный человек знаком с моим каторжником. Љак завороженный, Я сидел  и
смотрел на него, но он, словно забыв о  моем  существовании,  развалилсЯ  на
скамье и безмЯтежно беседовал, главным образом о кормовой репе.
     ‘убботними вечерами на нашу деревню  нисходило  сладостное  чувство,  -
словно все дела сделаны и можно спокойно передохнуть  перед  тем,  как  жить
дальше,  -  и,  поддаваЯсь  этому  чувству,  „жо  осмеливалсЯ  по   субботам
засиживатьсЯ в трактире на полчаса дольше, чем в другие дни.  Љогда  же  эти
полчаса и ром с водой одновременно подошли к концу, он поднЯлсЯ и взЯл  менЯ
за руку.
     - Ћдну минутку, мистер ѓарджери, - сказал незнакомец. - ЉажетсЯ, у менЯ
где-то есть блестЯщий новенький шиллинг;  если  это  так,  ваш  мальчик  его
сейчас получит.
     Ћн вытащил из кармана горсть мелочи, порылсЯ в ней  и,  найдЯ  шиллинг,
завернул его в какую-то смЯтую бумажку и вложил мне в руку.
     - ќто тебе, - сказал он. - Џомни: тебе и никому другому.
     џ поблагодарил, вытаращив на него глаза вопреки всем правилам  приличиЯ
и крепко держась за „жо. Ћн попрощалсЯ с „жо, попрощалсЯ с мистером “опслом,
который уходил вместе с нами, а на менЯ только  посмотрел  своим  нацеленным
глазом, - нет, даже не посмотрел, потому что глаз у него  был  прищурен,  но
чего только не выразит глаз, если его закрыть!
     Ѓудь у менЯ желание поговорить, Я мог бы болтать без умолку  до  самого
дома, ибо мистер “опсл рассталсЯ с нами у двери "’рех ‚еселых  Њатросов",  а
„жо всю дорогу держал рот широко открытым,  чтобы  как  можно  основательнее
выветрить из него запах рома. Ќо Я был ошеломлен тем, как  внезапно  всплыли
из прошлого мое давнишнее преступление и мой давнишний знакомец, и ни о  чем
другом не мог думать.
     Џереступив порог кухни, мы застали мою сестру в  не  особенно  скверном
расположении духа, и это необычайное обстоЯтельство побудило „жо  рассказать
ей про новенький шиллинг.
     - Ѓьюсь об заклад, что фальшивый,  -  торжествующе  заЯвила  сестра,  -
иначе с какой стати он дал бы его мальчишке? Ђ ну-ка, покажи.
     џ развернул бумажку, шиллинг оказалсЯ не фальшивый.
     - Ђ это что такое? - сказала миссис „жо, бросив его на  стол  и  хватаЯ
бумажку. - „ва билета по фунту стерлингов?
     „а, именно так, - два засаленных билета по фунту стерлингов,  казалось,
обошедших на своем веку все скотопригонные рынки графства. „жо схватил шапку
и побежал к "’рем  ‚еселым  Њатросам"  вернуть  деньги  владельцу.  Ђ  Я,  в
ожидании его, уселсЯ на свою скамеечку и  рассеЯнно  поглЯдывал  на  сестру,
говорЯ себе, что незнакомца навернЯка не окажетсЯ на месте.
     ‚скоре „жо возвратилсЯ с известием, что тот человек ушел,  но  что  он,
„жо, велел передать, где он может получить свои деньги. ’огда сестра  крепко
обернула их  бумагой  и  положила  под  сухие  розовые  лепестки  в  чайник,
украшавший собою верхнюю  полку  буфета  в  парадной  гостиной.  ’ам  они  и
остались лежать и мучили менЯ как тЯжелый сон в течение многих дней и ночей.
     џ пошел спать, но  почти  не  сомкнул  глаз  до  утра,  вспоминаЯ,  как
незнакомец целилсЯ в менЯ из невидимого  ружьЯ,  и  терзаЯсь  тем,  какое  Я
грубое, низкое существо, раз мог войти в тайные сношениЯ с  каторжниками,  -
ведь Я совсем было успел забыть об этом  постыдном  случае.  €  подпилок  не
давал мне покоЯ. ЊенЯ преследовал страх, что он вдруг опЯть поЯвитсЯ в самую
неожиданную минуту. ‚ конце концов Я заставил себЯ заснуть, думаЯ о том, как
Я в среду пойду к мисс •эвишем; но мне  приснилось,  что  в  комнату  входит
подпилок, а кто его держит - не видно, и Я закричал так  громко,  что  снова
проснулсЯ.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XI

     ‚ назначенное времЯ Я был около дома мисс  •эвишем,  и  на  мой  робкий
звонок к калитке вышла ќстелла. ‚пустив менЯ,  она,  как  и  в  первый  раз,
заперла калитку и предоставила мне следовать за собой в темную прихожую, где
стоЯла ее свеча. Љазалось, она  вовсе  не  замечала  менЯ  и  только  сейчас
оглЯнулась через плечо, сказала надменно: "‘егоднЯ ты пойдешь вот  сюда",  и
повела менЯ совсем в другую часть дома.
     Љоридор был длинный, - очевидно, он огибал весь первый этаж. Ћднако  мы
прошли только вдоль одной стороны, и здесь ќстелла  остановилась,  поставила
свечу и отворила какую-то дверь. „невной свет ударил мне в лицо, Я  очутилсЯ
в  небольшом  мощеном  дворике,  противоположную  сторону  которого  замыкал
флигель,   когда-то,   видимо,   принадлежавший   управлЯющему   заброшенной
пивоварней. ‚ стену флигелЯ вделаны были часы. ’ак же, как  большие  часы  в
комнате мисс •эвишем и как ее золотые часики, они  показывали  без  двадцати
минут девЯть.
     —ерез отворенную дверь мы прошли в мрачную  низкую  комнату  на  первом
этаже. ‡десь сидело несколько человек гостей,  и  ќстелла  присоединилась  к
ним, бросив на ходу: ’ы постой  вон  там,  мальчик,  пока  тебЯ  позовут.  -
Џоскольку "‚он там" означало у окна, Я проследовал к  окну  и,  с  ощущением
величайшей неловкости, уткнулсЯ носом в стекло.
     Ћкно приходилось на уровне земли и смотрело в самый неприглЯдный уголок
запущенного сада, где из грЯдок торчали гниющие остатки капустных  кочнов  и
одинокий куст самшита. Љогда-то, давным-давно,  он  был  подстрижен  в  виде
пудинга, а теперь из него лезли кверху  новые  ветки  другого  цвета,  точно
пудинг в этом месте пристал к форме и подгорел,  -  это  нехитрое  сравнение
пришло мне в голову, пока Я глЯдел на старый самшитовый куст. Ќакануне выпал
снежок, но везде он как будто успел растаЯть; только в этом  глухом  уголке,
куда не проникало солнце, снег еще залежалсЯ,  и  ветер  подхватывал  его  и
горстЯми швырЯл в окно, словно норовил ударить менЯ за то, что Я посмел сюда
прийти.
     џ  чувствовал,  что  при  моем  поЯвлении  люди,  сидевшие  в  комнате,
прекратили начатый разговор и теперь смотрЯт на менЯ. Љомнату  мне  не  было
видно, Я видел только отсвет камина в оконном стекле, но  от  сознаниЯ,  что
менЯ внимательно разглЯдывают, Я весь сжалсЯ и закостенел.
     ‚ комнате сидели три леди и один джентльмен. џ не  простоЯл  у  окна  и
пЯти минут, как у менЯ сложилось впечатление, что  все  они  -  подхалимы  и
жулики, но что каждый из них делает вид, будто не  знает,  что  остальные  -
подхалимы и жулики, потому что, признав это, каждый тем самым должен  был  и
себЯ причислить к подхалимам и жуликам.
     Љазалось, все они скучают и томЯтсЯ,  ожидаЯ,  когда  кто-то  соизволит
заметить  их  присутствие,  а  самаЯ  разговорчиваЯ  из  трех  леди  нарочно
растЯгивала  слова,  чтобы  сдержать  зевоту.  ‹еди  эта,  которую  называли
Љамилла, очень напомнила мне мою сестру, только она была постарше и  (как  Я
убедилсЯ, когда разглЯдел ее) с менее резкими чертами лица.  ‚прочем,  узнав
ее поближе, Я подумал: хорошо еще, что у нее есть хоть какие-нибудь черты, -
так похоже было ее лицо на глухую стену.
     - ЃеднЯга! - сказала эта леди отрывисто и сердито, точь-в-точь как  моЯ
сестра. - Ћн этим только самому себе вредит.
     - ‹учше бы он вредил кому-нибудь другому, - сказал  джентльмен.  -  ќто
гораздо естественнее и разумнее.
     - Љузен ђэймонд, - возразила другаЯ леди, - ведь мы должны любить своих
ближних.
     - ‘ара Џокет, - отвечал кузен ђэймонд, - кто же человеку ближе, чем  он
сам?
     Њисс Џокет засмеЯлась, и Љамилла тоже засмеЯлась и  сказала  (сдерживаЯ
зевок): - Ќадо же выдумать такое! - Ќо мне  показалось,  что  выдумка-то  им
понравилась.  ’ретьЯ  леди,  до  тех  пор  молчавшаЯ,  сказала  сурово  и  с
убеждением: - ‘овершенно верно!
     - ЃеднЯга! - продолжала Љамилла после  некоторого  молчаниЯ.  (џ  знал,
что, пока оно длилось, все они смотрели на менЯ.) Ћн такой ст