и с другой стороны поЯвлЯетсЯ
     „ругаЯ женщина,
     молодаЯ и дивно прекраснаЯ. Ћн принимает ее сначала за Ђммонарию
     Ќо она выше  ростом, белокура -- точно мед, очень полна, с румЯнами  на
щеках и розами  на голове. …е длинное  платье, увешанное блестками, искритсЯ
металлическим  светом;  мЯсистые губы кажутсЯ кровавыми,  а тЯжеловатые веки
напоены такой истомой, что можно принЯть ее за слепую.
     Ћна шепчет:
     †иви  же,  наслаждайсЯ! ‘оломон  проповедует радость!  €ди, куда влечет
тебЯ сердце и вожделение очей!
     Ђнтоний
     Љакую мне найти радость? сердце мое устало, очи мои помутились!
     Ћна
     продолжает:
     ‚ойди в ђакотисское  предместье, толкни дверь, выкрашенную в голубое; и
когда ты  очутишьсЯ в  атрии, где журчит фонтан, женщина встретит тебЯ  -- в
белом шелковом пеплосе, вышитом золотом, с распущенными волосами, со смехом,
подобным щелканью кроталов. Ћна искусна. ‚  ласках  ее ты  вкусишь  гордость
посвЯщениЯ и утоление потребности.
     ’ы не знаешь также тревоги прелюбодеЯний, свиданий украдкой, похищений,
радости видеть нагою ту, кого уважал в одежде.
     Џрижимал ли ты к груди своей девушку, любившую тебЯ? ‚споминаешь ли  ты
ее пренебрежение стыдом и угрызениЯ совести, исчезавшие в потоке тихих слез?
     ’ы  можешь -- ведь правда? -- представить себе, как вы идете в лесу при
свете луны? ‚ы сжимаете друг другу руки, и  трепет пробегает по вашему телу;
глаза ваши приближены и изливают друг  в друга как бы духовные волны; сердце
переполнено,  оно  разрываетсЯ.  Љакой  сладостный  вихрь,  какое  безмерное
опьЯнение!..
     ‘таруха
     Ќет  надобности испытывать наслаждениЯ, чтобы  почувствовать их горечь!
„остаточно  взглЯнуть  на  них  издали --  и  отвращение  охватит тебЯ.  ’ы,
наверно,  устал  от  однообразиЯ  все тех же действий, от  течениЯ дней,  от
уродства мира, от глупости солнца!
     Ђнтоний
     Ћ, да! все, что оно освещает, не нравитсЯ мне!
     ЊолодаЯ
     Ћтшельник! отшельник!  ты найдешь  алмазы среди камней,  источники  под
песком, усладу  в  случайностЯх, которые презираешь;  и  даже есть  на земле
уголки, такие прекрасные, что хочетсЯ прижать их к своему сердцу.
     ‘таруха
     Љаждый вечер, засыпаЯ на ней, ты надеешьсЯ, что скоро она покроет тебЯ!
     ЊолодаЯ
     Ћднако  ты веришь в  воскресение плоти, то  есть в  перенесение жизни в
вечность!
     Џокуда  она  говорила,  старуха еще  более иссохла;  и над ее  черепом,
совсем облысевшим, летучаЯ мышь описывает в воздухе круги. ЊолодаЯ стала еще
полнее.  …е  платье отливает разными цветами,  ноздри дрожат, она маслЯнисто
поводит глазами.
     ЏерваЯ
     говорит, раскрываЯ объЯтиЯ:
     Џриди: Я утешение, отдых, забвение, вечнаЯ Ясность!

     ‚тораЯ,
     предлагаЯ свои груди:
     џ -- усыпительница, радость, жизнь, неиссЯкаемое счастье!
     Ђнтоний поворачиваетсЯ, чтобы бежать. ЉаждаЯ кладет ему руку на плечо.
     ‘аван распахиваетсЯ и обнажает скелет ‘мерти.
     Џлатье  разрываетсЯ,  и под ним видно все  тело ‘ладострастиЯ, с тонкой
талией, огромным задом и длинными волнистыми, развевающимисЯ волосами.
     Ђнтонии стоит неподвижно между ними обеими, оглЯдываЯ их.
     ‘мерть
     говорит ему:
     ‘ейчас или  потом -- не все ли равно! ’ы принадлежишь мне,  как солнца,
народы, города, цари, горный снег, полеваЯ трава. џ парю выше Ястреба, мчусь
быстрее газели, настигаю даже надежду, Я победила самого сына божиЯ!
     ‘ладострастие
     Ќе  противьсЯ:  Я всемогуща!  леса  оглашаютсЯ  моими  вздохами,  волны
колеблютсЯ  моими  движениЯми,  добродетель, мужество,  благочестие  тают  в
благоухании моих  уст.  џ  сопутствую человеку во  всех его поступках,-- и у
порога могилы он оборачиваетсЯ ко мне!
     ‘мерть
     џ  открою тебе то, что ты старалсЯ уловить  при свете  факелов  на лице
мертвецов или когда ты блуждал по ту сторону Џирамид, в  тех великих песках,
образовавшихсЯ  из  людских  останков.  ‚ремЯ  от   времени  осколок  черепа
шевелилсЯ  под  твоей  сандалией.  ’ы  брал горсть  праха,  сыпал  его между
пальцами -- и твоЯ мысль, слившись с ним, погружалась в небытие.
     ‘ладострастие
     ЊоЯ  бездна   глубже!  Њраморы  внушали  грЯзную  любовь.  ‘тремЯтсЯ  к
встречам,  которые ужасают.  Љуют цепи, которые проклинают. Ћткуда идут чары
блудниц, сумасбродство грез, безмерность моей печали?
     ‘мерть
     ЊоЯ  ирониЯ  превосходит всЯкую  другую!  Џохороны  царей,  истребление
народа вызывают судороги наслаждениЯ; и войны ведут под музыку, с султанами,
со знаменами, с золотыми сбруЯми, устраивают торжества,  дабы лучше  почтить
менЯ.
     ‘ладострастие
     Њой гнев стоит твоего.  џ вою,  кусаюсь. “ менЯ  предсмертный пот и вид
трупа.
     ‘мерть
     ‘воей серьезностью ты мне обЯзана,-- обнимемсЯ!
     ‘мерть хохочет, ‘ладострастие ревет. Ћни обхватывают одна другую и поют
вместе:
     џ ускорЯю разложение материи!
     џ облегчаю рассеЯние зародышей!
     ’ы разрушаешь, дабы Я возобновлЯла!
     ’ы зачинаешь, дабы Я разрушала!
     “силь мое могущество!
     Ћплодотвори мое гниение!
     €  их голоса,  раскаты которых оглашают весь  горизонт, достигают такой
силы, что Ђнтоний падает навзничь.
     ’олчки, времЯ  от  времени,  заставлЯют его  приоткрывать  глаза;  и  в
окружающем мраке он начинает различать какое-то чудовище.
     Џеред ним  череп  в  венке из  роз.  Ћн  возглавлЯет  женское  туловище
перламутровой белизны.  ‚низу  -- усеЯнный золотыми точками  <img  alt="0x08
graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     саван образует как бы хвост; и все тело извиваетсЯ, подобно гигантскому
червю, выпрЯмившемусЯ во весь рост. ‚идение бледнеет, испарЯетсЯ.
     Ђнтоний
     встает.
     ЋпЯть  это был дьЯвол, и в двойственном своем виде -- дух  блуда  и дух
разрушениЯ.
     Ќи тот, ни  другой менЯ не  страшит. џ отвергаю  счастье, и  Я чувствую
себЯ вечным.
     „а,   смерть   --   только   призрак,   покров,  местами   прикрывающий
непрерывность жизни.
     Ќо раз ‘убстанциЯ едина, почему же формы разнообразны?
     ѓде-то должны существовать первообразы, которых лишь подобиЯми ЯвлЯютсЯ
тела. …сли бы их можно было увидать, мы познали бы свЯзь материи с мыслью, в
чем и состоит Ѓытие!
     ќти-то образы и были начертаны в  ‚авилоне  на стене храма Ѓела; они же
были  изображены на мозаике  в гавани Љарфагена. џ сам иной  раз  наблюдал в
небе как бы формы духов. ’е, кто странствуют по пустыне, встречают животных,
превосходЯщих всЯкое воображение...
     € вот перед ним, по другую сторону Ќила, поЯвлЯетсЯ ‘финкс.
     Ћн вытЯгивает свои лапы, шевелит повЯзками на лбу и ложитсЯ на живот.
     ‘кача,  летаЯ, извергаЯ  пламЯ из ноздрей и  ударЯЯ  по  крыльЯм  своим
драконьим хвостом, кружит и лает зеленоглазаЯ •имера.
     Љольца ее волос, откинутые на сторону, путаютсЯ в шерсти ее поЯсницы, а
с другого бока свешиваютсЯ до земли и движутсЯ при качании всего ее тела.
     ‘финкс
     недвижим и глЯдит на •имеру.
     ‘юда, •имера! остановись!
     •имера
     Ќет, никогда!
     ‘финкс
     Ќе бегай так быстро, не залетай так высоко, не лай так громко!
     •имера
     Ќе зови менЯ больше, не зови менЯ больше, ибо ты всегда нем!
     ‘финкс
     Џерестань  извергать  пламена  мне  в лицо и  выть  мне в уши: тебе  не
расплавить моего гранита!
     •имера
     ’ебе не словить менЯ, страшный сфинкс!
     ‘финкс
     ’ы слишком безумна, чтобы остатьсЯ со мной!
     •имера
     ’ы слишком тЯжел, чтобы поспеть за мною!
     ‘финкс
     Ќо куда же ты мчишьсЯ так быстро?
     •имера
     џ скачу в переходах лабиринта, Я парю над  горами, Я скольжу по волнам,
Я  визжу в  глубине  пропастей,  Я цеплЯюсь  пастью  за  клочьЯ туч;  волоча
хвостом, Я черчу побережьЯ, и холмы повторЯют изгиб моих плеч. Ђ ты! Я вечно
нахожу тебЯ неподвижным или кончиком когтЯ рисующим алфавит на песке.
     ‘финкс
     ‚се оттого, что Я храню свою тайну! Я думаю, исчислЯю.
     Њоре  волнуетсЯ в  лоне  своем,  нивы  под  ветром колышутсЯ,  караваны
проходЯт, пыль разлетаетсЯ, города рушатсЯ,-- мой же взглЯд, которого никому
не отклонить, устремлен сквозь ЯвлениЯ к недостижимому горизонту.
     •имера
     џ легка и весела! џ открываю людЯм ослепительные перспективы с облачным
раем и  далеким  блаженством. џ  лью  им в  душу вечные  безумства,  мысли о
счастье,  надежды на будущее,  мечты  о  славе и клЯтвы  любви и  доблестные
решениЯ.
     џ толкаю на опасные  странствиЯ и великие предприЯтиЯ. ‘воими  лапами Я
изваЯла  чудеса  архитектуры.  џ  ведь  подвесила  колокольчики  к  гробнице
Џорсенны и окружила орихалковой стеной набережные Ђтлантиды.
     џ  ищу новых благовоний,  небывалых цветов,  неиспытанных удовольствий.
…жели где-нибудь замечаю Я человека, коего дух упокоилсЯ в мудрости, Я падаю
на него и душу.
     ‘финкс
     ‚сех тех, кого волнует жажда бога, Я пожрал.
     Љрепчайшие,  чтобы добратьсЯ  до моего  царственного  чела, всходЯт  по
складкам моих  повЯзок как по ступенЯм лестницы. “сталость овладевает ими, и
они, обессиленные, падают навзничь.
     Ђнтоний начинает дрожать
     Ћн  уже  не  перед своей  хижиной, но в  пустыне, и по  бокам  его  оба
чудовищных зверЯ, пасти которых касаютсЯ его плеч
     ‘финкс
     Ћ ”антазиЯ! унеси менЯ на своих крыльЯх, чтобы развеЯть мою печаль!
     •имера
     Ћ Ќеведомый! Я влюблена в твои очи! Љак гиена в жару,  Я верчусь вокруг
тебЯ, возбуждаЯ к оплодотворению; жажда его снедает менЯ.
     ђаскрой пасть, подыми ноги, взлезь мне на спину!
     ‘финкс
     Ќоги мои,  с тех пор как они вытЯнуты, не могут уже поднЯтьсЯ. Њох, как
лишай, обметал  мне всю  пасть. џ столько размышлЯл, что  мне  нечего больше
сказать.
     •имера
     ’ы  лжешь, лицемерный  сфинкс!  Џочему ты  вечно  зовешь  менЯ и  вечно
отвергаешь?
     ‘финкс
     ќто ты, неукротимаЯ прихоть, только и знаешь, что вьешьсЯ мимо!
     •имера
     ЊоЯ ли вина? да и в чем? Ћставь менЯ! ‹ает.
     ‘финкс
     ’ы движешьсЯ, ты ускользаешь! ‚орчит.
     •имера
     Џопробуем! -- ты давишь менЯ!
     ‘финкс
     Ќет! невозможно!
     €,  постепенно  погружаЯсь,  он  исчезает  в  песке, тогда  как  •имера
ползает, высунув Язык, и удалЯетсЯ, описываЯ круги.
     …е дыхание произвело туман.
     ‚  его  густых  парах  Ђнтонию  видЯтсЯ  скоплениЯ  облаков  в  неЯсных
завитках.
     Ќаконец он различает как бы очертаниЯ человеческих тел.
     € вот сначала приближаетсЯ
     Ључка Ђстоми,
     похожих на пузырьки воздуха, пронизанные солнцем.
     Ќе  дыши  слишком сильно! Љапли дождЯ  смертоносны  длЯ  нас. ”альшивые
звуки нас  ранЯт, мрак  ослеплЯет.  ‘остоЯ  из  ветерков  и  благовоний,  мы
кружимсЯ, мы носимсЯ  --  не бесплотные,  как  грезы, но и  не совсем полные
существа...
     Ќисны
     у них по одному глазу, по одной щеке, по одной руке,  по одной ноге, по
половине тела, по половине сердца. Ћни говорЯт очень громко:
     Њы  привольно  живем в половинных наших  домах,  с  половинами  жен,  с
половинками детей.
     Ѓлеммии,
     вовсе лишенные голов.
     Ќаши плечи  от  этого шире, и ни  бык,  ни  носорог, ни слон не подымут
того, что мы.
     Ќечто вроде черт и смутного отпечатка лица у нас на груди -- вот и все!
Њы мыслим своим пищеварением, мы  грезим своими  выделениЯми. Ќаш  бог мирно
плавает в млечном соке.
     Њы прЯмо идем по  нашему  пути,  через все топи,  мимо всех бездн, и мы
самые трудолюбивые, самые счастливые, самые достойные люди.
     Џигмеи
     ‘лавные мы  ребЯтки,  мы  кишим  в  мире, как  блошки  и вошки в  горбу
верблюда...
     Ќас  жгут,  нас топЯт,  нас  давЯт --  и вечно мы вновь  возникаем, еще
живучее и еще многочисленнее,-- в ужасном количестве!
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     ‘киаподы
     Џрикрепленные к земле нашими  волосами, длинными  как лианы, мы  растем
под сенью наших ног, широких как зонты; и свет достигает до нас сквозь толщу
наших пЯт. Ќикакого беспокойства и никакого труда! „ержать  голову как можно
ниже -- вот тайна счастьЯ!
     €х поднЯтые ноги, похожие на древесные стволы, увеличиваютсЯ в числе.
     € поЯвлЯетсЯ лес. Ѓольшие  обезьЯны бегают в нем на четвереньках: то --
люди с песьими головами.
     Љинокефалы
     Њы прыгаем с ветки  на ветку,  чтобы  высасывать Яйца, и  мы  ощипываем
птенцов; потом надеваем себе на головы их гнезда вместо колпаков.
     Њы норовим  вырвать коровье вымЯ и выцарапываем глаза рысЯм; мы гадим с
верхушек дерев и не гнушаемсЯ выставлЯть напоказ наш срам среди бела днЯ.
     ‚ыдираЯ цветы, топча плоды, замутнЯЯ  источники, насилуЯ женщин,  мы --
господа надо всем -- силою наших мышц и Яростью нашего сердца.
     ‘мелее, товарищи! ™елкайте челюстЯми!
     Љровь  и молоко текут  у них по  губам. „ождь  струитсЯ  по их мохнатым
спинам.
     Ђнтоний вдыхает свежесть зеленой листвы.
     ‹истьЯ трепещут, ветви скрипЯт; и вдруг поЯвлЯетсЯ большой черный олень
с головою быка, а меж ушей у него целаЯ заросль белых рогов.
     ‘адхузаг
     Њои семьдесЯт четыре рога полы как флейты.
     Љогда Я поворачиваюсь к южному ветру, они издают звуки, привлекающие ко
мне очарованных зверей. ‡меи обвиваютсЯ вокруг моих ног,  осы липнут к  моим
ноздрЯм, и попугаи, голуби, ибисы садЯтсЯ на ветви моих рогов. ‘лушай!
     Ћн запрокидывает свои рога, и из них раздаетсЯ невыразимо нежнаЯ музыка
     Ђнтоний сжимает  грудь обеими  руками. …му  кажетсЯ,  что  эта  мелодиЯ
унесет его душу
     Ђ когда Я  поворачиваюсь  к северному ветру, мои рога,  гуще, чем целый
полк копий, издают рев; леса содрогаютсЯ, реки текут вспЯть,  кожура  плодов
лопаетсЯ, и травы становЯтсЯ дыбом, как волосы труса. ‘лушай!
     Ћн  наклонЯет ветви рогов, и из них исходЯт  бессвЯзные  крики; ЂнтониЯ
словно рвут на части € его ужас растет при виде
     Њартихора,
     гигантского красного льва с человечьим лицом и с тремЯ рЯдами зубов.
     ‹оснЯщийсЯ багрЯнец моей шкуры сливаетсЯ с блеском  великих  песков.  џ
выдыхаю ноздрЯми ужас пустынь. џ изрыгаю чуму.  џ  поедаю  войска, когда они
забираютсЯ в глушь.
     Њои когти  изогнуты  как  буравы, мои  зубы зазубрены как пила,  а  мой
закрученный хвост щетинитсЯ дротиками, которые Я мечу вправо, влево, вперед,
назад. ‚от! вот!
     Њартихор мечет иглами  своего хвоста, которые разлетаютсЯ как стрелы по
всем направлениЯм. Љапли крови падают дождем, щелкаЯ по листве.
     Љатоблеп,
     черный буйвол со свиной головой, волочащейсЯ по земле и прикрепленной к
плечам тонкой, длинной и дрЯблой, как пустаЯ кишка, шеей.
     Ћн   лежит  совершенно  плашмЯ,  и  его  ноги  исчезают   под  огромной
жесткошерстой гривой, покрывающей его морду.
     †ирный, меланхоличный,  дикий,  Я  не трогаюсь с места, чтобы постоЯнно
ощущать под брюхом  теплоту грЯзи.  —ереп мой так тЯжел,  что  Я не могу его
приподнЯть.  Њедленно Я ворочаю  им;  и-,  еле раздвинув челюсти, рву Языком
Ядовитые  травы,  увлажненные  моим  дыханием.  Ѓыл  случай,  что  Я  сожрал
собственные лапы, сам того не заметив.
     Ќикто, Ђнтоний,  никогда не видел моих глаз, а если кто и видел, так те
погибли. ‘тоит  мне приподнЯть веки,-- мои  розовые и пухлые  веки,--  и  ты
тотчас умрешь.
     Ђнтоний
     Ћх! этот!.. а... а... Ђ если  б Я  пожелал?..  …го глупость  привлекает
менЯ. Ќет! нет! не хочу!
     Ћн, не открываЯ глаз, смотрит в землю.
     Ќо трава загораетсЯ, и в Языках пламени подымаетсЯ
     ‚асилиск,
     большой  фиолетовый  змей с трехлопастным гребнем и с  двумЯ  зубами --
верхним и нижним.
     Ѓерегись,  не  попадись  мне в пасть!  џ пью огонь.  Ћгонь -- это  Я, и
отовсюду Я втЯгиваю его: из туч, из кремней, из засохших деревьев, из шерсти
животных, с поверхности болот.
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     Њой жар  питает вулканы;  Я порождаю блеск  драгоценных камней  и  цвет
металлов.
     ѓрифон,
     лев с клювом коршуна, с белыми крыльЯми, красными лапами и синей шеей.
     џ  --  властитель волшебных  глубин.  Њне  ведома  тайна  гробниц,  где
почивают древние цари.
     –епь, выходЯщаЯ из стены, поддерживает прЯмо  их  головы.  Ћколо них, в
порфировых бассейнах,  любимые ими  женщины плавают в черных водах.  ‚ залах
размещены их  сокровища  -- ромбами, горками, пирамидами,--  а ниже, глубоко
под  могилами, после долгого пути по удушливому  мраку, выходишь  к  золотым
рекам с алмазными лесами, к лугам карбункулов, к озерам ртути.
     ‘тоЯ задом  к дверЯм  подземельЯ и  поднЯв  когти, Я пылающими зрачками
высматриваю тех, кто дерзнул бы приблизитьсЯ.
     ЃеспредельнаЯ  равнина,  всЯ голаЯ  до  самого горизонта,  побелела  от
костей путников. Џред тобой отворЯтсЯ бронзовые створы,  и ты вдохнешь  пары
рудников, ты сойдешь в пещеры... ‘корей! скорей!
     Ћн роет лапами землю, крича петухом.
     ’ысЯчи голосов отвечают ему. ‹ес дрожит.
     €   возникает   множество   разных   страшных   зверей:   ’рагелаф   --
полуолень-полубык;  Њирмеколеон  -- спереди лев,  сзади  муравей  с половыми
органами  навыворот;  пифон  Ђксар, в шестьдесЯт  локтей, ужаснувший ЊоисеЯ;
огромнаЯ ласка Џастинака, мертвЯщаЯ деревьЯ своим  запахом; Џрестер -- своим
прикосновением  вызывающий  столбнЯк; Њираг  --  рогатый  заЯц,  живущий  на
морских  островах. ‹еопард  ”алмант  воет так,  что у  него лопаетсЯ  брюхо;
трехголовый  медведь  ‘енад  раздирает  Языком своих  медвежат;  собака  Љеп
разбрызгивает  по скалам  голубое  молоко своих сосцов. Њоскиты  принимаютсЯ
жужжать, жабы прыгать, змеи свистеть. ‘веркают молнии. €дет град.
     Ќалетают шквалы,  несЯ  с собой всЯкие  анатомические диковинки. ѓоловы
аллигаторов  на  ногах косуль, совы с  змеиными  хвостами,  свиньи с  мордой
тигра, козы с ослиным задом, лЯгушки, мохнатые как медведи, хамелеоны ростом
с гиппопотамов, телЯта о  двух головах  -- одной плачущей,  другой  мычащей,
четверни-недоноски,  свЯзанные друг  с  другом  пуповиной и  кружащиесЯ  как
волчки, крылатые животы, порхающие как мошки,-- чего только тут нет.
     Ћни дождем  падают с неба, они вырастают из земли, они  текут со  скал.
Џовсюду пылают глаза,  ревут пасти,  выпЯчиваютсЯ груди, вытЯгиваютсЯ когти,
скрежещут зубы, плещутсЯ тела. Ћдни из  них рожают, другие  совокуплЯютсЯ, а
то одним глотком пожирают друг друга.
     ‡адыхаЯсь от  тесноты, размножаЯсь от  соприкосновений, они карабкаютсЯ
друг на друга, и  все движутсЯ вокруг ЂнтониЯ в  мерном колыхании, как будто
почва стала  палубой кораблЯ. Ћн ощущает у своих икр ползанье слизнЯков,  на
ладонЯх холод гадюк, и пауки, ткущие паутину, опутывают его своею сетью.
     Ќо хоровод чудовищ размыкаетсЯ, небо вдруг голубеет и
     …динорог
     поЯвлЯетсЯ на сцену
     ‚скачь! вскачь!
     “ менЯ копыта слоновой кости, зубы стальные, голова цвета пурпура, тело
белоснежное, а рог на лбу отливает цветами радуги.
     џ  перебегаю  из  •алдеи  в пустыню  татарскую,  на  берега  ѓанга  и в
Њесопотамию. џ обгонЯю  страусов. Њой бег так быстр,  что  подымает ветер. џ
трусь спиной  о пальмы. џ катаюсь в бамбуках.  Ћдним прыжком  Я перескакиваю
реки. ѓолуби летают надо мной. ’олько девушка может менЯ обуздать.
     ‚скачь! вскачь!
     Ђнтоний глЯдит ему вслед.
     €, не  опускаЯ  глаз, он  видит всех птиц,  кормЯщихсЯ  ветром:  ѓуита,
Ђхути, Ђльфалима, ћкнет Љаффских  гор,  арабских Ћман, в которых воплощаютсЯ
души  убитых людей. Ћн слышит, как попугаи говорЯт людским Языком, а большие
пелазгийские  перепончатопалые  птицы  рыдают  как  дети  или  хихикают  как
старухи.
     ‘оленый  воздух ударЯет ему  в нос. ’еперь  перед ним  плоский  морской
берег.
     ‚дали  киты  пускают  фонтанами  струи  воды,   а  с  самого  горизонта
приближаютсЯ и ползут по песку
     Њорские звери,
     круглые как бурдюки, плоские как лезвиЯ, зазубренные как пилы.
     ’ы  погрузишьсЯ с нами в  безмерные  наши  глубины,  куда еще никто  не
сходил!
     ђазные племена живут в  областЯх Ћкеана. Ћдни пребывают в обители бурь,
другие плавают на  воле  в прозрачности холодных вод,  пасутсЯ как  быки  на
коралловых  равнинах, всасывают  хоботом  морские отливы или несут на плечах
груз источников морЯ.
     ”осфорически  светЯтсЯ  усы  тюленей, чешуЯ рыб. Њорские  ежи  вертЯтсЯ
колесом,  рога  Ђммона развертываютсЯ как  канаты,  устрицы  скрипЯт  своими
раковинами,   полипы  выпускают  щупальца,  трепещут   медузы,   похожие  на
хрустальные  глыбы, плавают  губки,  анемоны  плюютсЯ  водой; вырастают мхи,
водоросли.
     €  всевозможные  растениЯ  раскидывают  ветви,  закручиваютсЯ   винтом,
удлинЯютсЯ, заострЯЯсь, закруглЯютсЯ веерами  ’ыквы походЯт на груди,  лианы
сплетаютсЯ как змеи
     “ вавилонских „еданмов -- особых деревьев -- вместо плодов -- человечьи
головы; Њандрагоры поют, корень Ѓаарас ползает в траве.
     ’еперь  растениЯ  уже   не   отличаютсЯ  от  животных,   у  полипников,
напоминающих сикоморы, руки растут на ветвЯх.
     Ђнтонию  кажетсЯ,  что он видит  гусеницу между  двух листьев:  это  --
бабочка,  она  улетает. Ћн хочет наступить на камешек,--  подпрыгивает серый
кузнечик.  Ќасекомые, похожие на  розовые  лепестки, сидЯт на кусте; остатки
эфемерид лежат на земле снежным покровом.
     ‡атем растениЯ сливаютсЯ с камнЯми Љремни походЯт  на мозги, сталактиты
-- на сосцы, железные цветы -- на фигурные ткани.
     ‚ осколках льда он различает  узоры, отпечатки  кустов  и  раковин,-- и
непонЯтно: отпечатки ли то предметов, или сами  предметы Ђлмазы сверкают как
глаза, минералы трепещут
     € ему уже не страшно!
     Ћн ложитсЯ плашмЯ, опираетсЯ на локти и, затаив дыхание, смотрит
     Ќасекомые, уже лишенные желудков, продолжают есть; засохшие папоротники
вновь зеленеют; недостающие члены вырастают.
     Ќаконец  он  видит маленькие шаровидные массы, величиной  с  булавочную
головку и покрытые кругом ресницами. Ћни -- в непрерывном трепетании.
     Ђнтоний,
     безумеЯ.
     Ћ счастье!  счастье! Я видел зарождение жизни, Я видел начало движениЯ!
Љровь в моих жилах бьетсЯ так сильно, что она сейчас прорвет их. Њне хочетсЯ
летать, плавать, лаЯть, мычать, выть. џ  желал бы обладать крыльЯми, чешуею,
корой,  выдыхать пар, иметь  хобот,  извиватьсЯ всем телом, распространитьсЯ
повсюду,  быть  во всем,  выделЯтьсЯ с запахами, разрастатьсЯ  как растениЯ,
течь как вода, трепетать как звук, сиЯть как свет, укрытьсЯ в каждую  форму,
проникнуть в каждый атом, погрузитьсЯ до дна материи,-- быть самой материей!
     „ень,  наконец, настает,  и,  как  подъемлемые  завесы  шатра,  золотые
облака, свиваЯсь широкими складками, открывают небо.
     ‚ самой его середине, в солнечном диске сиЯет лучами лик €исуса •риста.
     Ђнтоний осенЯет себЯ крестным знамением и становитсЯ на молитву.