 пытаютсЯ  перекрыть  каналы,  по которым
поступает контрабандный табак.
    -- Љонтрабандный табак?- спросил Њилоу.
    -- Њилоу, -- взмолилсЯ ‰оссариан. ‘ердце его оборвалось. Ћн понЯл,
что теперь все пропало.
    --  ‘и,  марчезе,  --  сказал ‹уиджи. -- Џрибыль от незаконного ввоза
табака   настолько   высока,   что  справитьсЯ  с  контрабандой  почти
невозможно.
    --  Ђ  что,  в  самом деле прибыль так уж высока? -- спросил Њилоу с
живейшим  интересом.  …го  брови  цвета  ржавчины  алчно изогнулись, а
ноздри жадно втЯнули воздух.
    -- Њилоу, -- окликнул его ‰оссариан. -- Ќе забудь обо мне.
    --  ‘и,  марчезе,  --  ответил  ‹уиджи. -- „оход от незаконного ввоза
табака   весьма  высок.  Љонтрабанда  превратилась  в  национальный
скандал, в позор нации.
    --  ‚от  оно  что!  --  заметил Њилоу с рассеЯнной улыбкой и, словно
заколдованный, направилсЯ к дверЯм.
    --   Њилоу!  --  завопил  ‰оссариан  и  порывисто  кинулсЯ  к  двери
наперехват. -- ’ы ведь пообещал помочь мне.
    --   ’абак,  контрабандный  табак,  --  объЯснЯл  Њилоу,  отталкиваЯ
‰оссариана  с  дороги.  “ него были мутные глаза эпилептика. -- Џозволь
мне пройти. џ хочу ввозить контрабандный табак.
      --  Ќе  уходи,  помоги  мне  разыскать  ее, -- умолЯл ‰оссариан. --
Љонтрабандный табак подождет до завтра.
    Ќо Њилоу был глух к этой просьбе, он пробивалсЯ к двери, хотЯ и не
прибегаЯ  к  силе,  но  неудержимо, точно в каком-то ослеплении, весь
потный,  с  лихорадочным  румЯнцем  на  щеках,  с подергивающимисЯ,
слюнЯвыми  губами. …го будто терзала глубокаЯ, безотчетнаЯ тоска, и он
негромко  подвывал:  "Љонтрабандный  табак, контрабандный табак". ‚
конце  концов  ‰оссариан  сдалсЯ  и  уступил  ему  дорогу,  понЯв, что
остановить  его -- дело совершенно безнадежное. Њилоу пулей выскочил за
дверь.  Џолицейский  комиссар  снова  расстегнул  мундир  и  впилсЯ  в
‰оссариана презрительным взглЯдом.
    --  —его тебе здесь нужно? -- холодно спросил он. -- ’ы хочешь, чтобы
Я тебЯ арестовал?
    ‰оссариан  вышел  из кабинета, спустилсЯ по лестнице и очутилсЯ на
темной,  как гробница, улице. Њилоу и след простыл. ‚округ -- ни одного
светЯщегосЯ  окна.  Ќесколько  кварталов  ‰оссариан  шел  по пустынной
улице,  круто  поднимавшейсЯ в гору. ‚переди, куда убегала булыжнаЯ
мостоваЯ, сиЯли огни широкой авеню, а полицейский участок находилсЯ
в самом низу на другом конце улицы, где желтые лампы у входа светили в
сыром воздухе, как мокрые факелы. Њоросил мелкий, холодный дождь. €ос-
сариан  медленно  одолевал подъем. ‘коро он подошел к тихому, уютному,
манЯщему  ресторанчику с красными вельветовыми занавесками на окнах.
ѓолубые   неоновые   буквы   над  входом  гласили:  "ђесторан  "’ЋЌ€".
Џрекрасные закуски  и  напитки.  ‚ход  воспрещен".  ѓолубаЯ  неоноваЯ
надпись удивила  ‰оссариана, но только на миг. Ќикакой абсурд более не
казалсЯ ему  странным  в  этом  уродливом  мире.Џричудливо наклоненные
фасады домов  образовывали  сюрреалистическую  перспективу, улица
казалась перекошенной.  Ћн поднЯл воротник своей теплой шерстЯной
куртки и зЯбко обхватил себЯ руками. Ќочь была ненастнаЯ.
    Ѓосой  мальчик  в легкой рубашке и легких драных штанах вынырнул
из  темноты.  ќтот  черноволосый  мальчик отчаЯнно нуждалсЯ в стрижке,
туфлЯх и носках. …го болезненное лицо было, бледным и печальным. Ћн.
брел  по  мокрому  тротуару,  и  ноги  его  противно чавкали по лужам.
‰оссариана  охватила  такаЯ  пронзительнаЯ жалость к его бедности, что
ему  захотелось  даже  убить  этого  мальчика, потому что он напоминал
других бледных, печальных, болезненных мальчиков, которые в ту же ночь
вот  так  же  бродили по €талии и так же нуждались в стрижке, туфлЯх и
носках.  Ћн  заставил  ‰оссариана  вспомнить  всех калек, продрогших и
голодных  мужчин  и  женщин,  всех  молчаливых,  покорных, набожных
матерей  с  глазами  кататоничек,  которые  в  эту же ночь, под тем же
промозглым  дождем, словно животные, кормЯт своих младенцев, тыча им в
рот  стылое  бесчувственное вымЯ. Љоровы, а не люди... € едва он успел
об этом подумать, как мимо него проковылЯла кормЯщаЯ мать с завернутым
в  черное  трЯпье  младенцем.  Ћна тоже напомнила ему обо всех больных
мальчиках  в  легких рубашках и легких рваных штанишках, напомнила обо
всей  дрожащей, отуплЯющей нищете в мире, который еще никогда так и не
дал  достаточно  тепла,  пищи  и  справедливости никому, кроме горстки
самых изворотливых и бессовестных.
    "Ћ гнусный мир! --размышлЯл ‰оссариан. -- ‘колько обездоленных людей
бродит  в  эту  же ночь даже в преуспевающей Ђмерике, сколько, и там
еще  лачуг,  вместо домов, сколько пьЯных мужей и избитых жен, сколько
запуганных,  обиженных  и  брошенных детей! ‘колько семей голодает, не
имеЯ  возможности  купить  себе хлеб насущный! ‘колько сердец разбито!
‘колько самоубийств произойдет в эту ночь! ‘колько людей сойдет с ума!
‘колько  землевладельцев  и  ростовщиков-кровососов восторжествует!
‘колько победителей потерпело поражение! ‘колько счастливых финалов
оказалось  на самом деле несчастливыми! ‘колько уважаемых людей
продало  свои  души  подлецам  за  мелкую  монету, а у скольких
души-то  и  вовсе  не  оказалось!  ‘колько  прЯмых  дорог оказалось
кривыми,  скользкими дорожками! € если все это сложить и вычесть, то
в  остатке  окажутсЯ только дети и еще, быть может, Ђльберт ќйнштейн
да какой-нибудь скульптор или скрипач".
      ‰оссариан  шел  один  на  один  со  своими мучительными мыслЯми,
чувствуЯ  свою  отчужденность  от  мира,  и  не мог выкинуть из головы
терзавший его образ босого мальчика с болезненным цветом лица.
    ‰оссариан  вспомнил, что у него нет увольнительной. Ћн двинулсЯ на
звук  приглушенных  расстоЯнием  голосов, доносившихсЯ из густой тьмы.
‚доль  широкого,  мокрого  от  дождЯ бульвара через каждые полквартала
стоЯли  невысокие изогнутые фонарные столбы, тусклый свет ламп при-
чудливо  мерцал  сквозь  клубЯщийсЯ  коричневатый  туман.  €з окна над
головой   ‰оссариан   услышал  несчастный  женский  голос,  умолЯвший:
"Џожалуйста,  не  надо! Џожалуйста, не надо!" Њимо ‰оссариана, опустив
глаза,  прошла  печальнаЯ  молодаЯ  женщина в черном дождевике. ѓустаЯ
прЯдь черных волос падала на лоб. —ерез квартал, у зданиЯ министерства
общественных  работ,  пьЯный  молодой  солдат  прижимал  к рифленой
коринфской  колонне пьЯную даму, а трое его пьЯных товарищей по оружию
сидели на ступенЯх и смотрели. “ ног их стоЯли бутылки с вином.
     "Џожалуйста, не надо, -- упрашивала пьЯнаЯ дама. -- џ хочу домой.
Џожалуйста,  не  надо".  Љогда  ‰оссариан  подошел  поближе,  один  из
сидевших   окрысилсЯ  на  ‰оссариана,  выругалсЯ  и  запустил  в  него
бутылкой.  Ѓутылка  упала  далеко  от  ‰оссариана и, глухо звЯкнув,
разбилась  вдребезги.  ‰оссариан  продолжал  невозмутимо  идти  тем же
неспешным  шагом, засунув руки в карманы. "Ќу ладно, крошка, -- услышал
он  сзади  решительный  голос  пьЯного солдата. -- ‘ейчас моЯ очередь".
"Џожалуйста,  не  надо,  --  упрашивала  пьЯнаЯ  дама. -- Џожалуйста, не
надо".  Ќа  другом  углу, из глубины непроницаемо-темной узкой боковой
улочки,  донессЯ  таинственный  звук,  который нельзЯ было ни с чем
спутать.  Љто-то сгребал снег. ђазмеренный, надсадный, хорошо знакомый
скрежет  железной  лопаты  о цемент заставил ‰оссариана съежитьсЯ от
ужаса, когда он сошел с тротуара,  чтобы  пересечь  этот  зловещий
переулок.  ‰оссариан прибавлЯл  шагу,  покуда неотвЯзный, столь
неуместный в ђиме звук не затих позади.
    ’еперь  ‰оссариан  понЯл,  где  он находитсЯ. …сли идти, никуда не
сворачиваЯ,  то  скоро  можно  дойти до пересохшего фонтана в центре
бульвара,  откуда  только семь кварталов до офицерской квартиры. ‚друг
прЯмо  впереди  из  темноты прорезались рычанье и грубые голоса. ‚ это
времЯ   потухла   лампочка  на  угловом  столбе,  все  предметы  будто
качнулись, и разлилась тьма. Ќа другой стороне перекрестка человек бил
собаку  палкой.  Ћн  напоминал  приснившегосЯ  ђаскольникову человека,
который  хлестал  лошадь  кнутом.  Ќапрасно  ‰оссариан  изо  всех  сил
старалсЯ  ничего  не  видеть  и не слышать. ‘обака скулила и визжала в
животной истерике. ЏривЯзаннаЯ за растрепанный обрывок веревки, она,
извиваЯсь,  ползала  на  брюхе и не сопротивлЯлась ударам, а человек
все  равно  бил  и  бил  ее тЯжелой палкой. ‘обралась небольшаЯ толпа.
ЏриземистаЯ женщина шагнула вперед и вежливо попросила перестать. "Ќе
твое дело!" -- сердито пролаЯл человек, замахиваЯсь палкой, будто хотел
ударить  и  женщину.  †енщина  отступила с жалким и покорным видом.
‰оссариан  ускорил  шаг,  он  почти бежал. Ќочь была полна ужасов. …му
подумалось, что он понЯл ощущениЯ •риста, когда тот шел по миру, как
психиатр  проходит через палату, набитую безумцами, как обворованный
-- через тюремную камеру, набитую ворами. Ђх, как бы он хотел увидеть
прокаженного!
    Ќа  другом  углу  мужчина  зверски  избивал мальчонку. €х окружила
толпа  зевак,  и  никто  не  сделал  ни  малейшей  попытки  вмешатьсЯ.
‰оссариан  отпрЯнул, испытываЯ болезненное ощущение, что эта картина
ему  знакома. Ћн был уверен, что когда-то прежде уже видел ту же самую
жуткую  сцену.  ‡ловещее  совпадение  потрЯсло  его,  страх и сомнение
завладели  сердцем.  Ќу  конечно,  это  была  та  же сцена, которую он
наблюдал на другом углу, хотЯ все выглЯдело совсем иначе. —то творитсЯ
в  мире?  Њожет  быть,  и  сейчас  приземистаЯ женщина шагнет вперед и
вежливо попросит мужчину прекратить, а тот замахнетсЯ, и она отступит?
‚  толпе никто не шелохнулсЯ. Ћтупевший от горЯ ребенок голосил во всю
глотку.  Њужчина  продолжал наносить ему тЯжелые, звонкие затрещины,
пока мальчонка не упал, и тогда мужчина рывком поставил его на ноги,
чтобы тут же еще раз сшибить его наземь. Ќикого из этих угрюмых,
съежившихсЯ от  страха  людей,  кажетсЯ,  не интересовал оглушенный,
измордованный малыш.  Ќикто  не собиралсЯ за него заступатьсЯ. ђебенку
было не более девЯти лет.’олько одна замызганнаЯ женщина молча плакала
уткнув лицо в  грЯзное  посудное  полотенце.  Њальчик  был худой,
изможденный и обросший.
    ‰оссариан   быстро  перешел  на  другую  сторону  широкого  авеню,
подальше  от  тошнотворного зрелища, и почувствовал, что наступил на
человеческие  зубы,  валЯвшиесЯ  на  мокром, поблескивающем тротуаре в
клейких  лужицах  крови,  по которым мелкий дождь барабанил острыми
коготками.  ’ут  и  там  валЯлись  коренные зубы и сломанные резцы.
‰оссариан  на  цыпочках  обошел  эти  жуткие  обломки  и приблизилсЯ к
подъезду,  в  котором плакал какой-то солдат, прижимаЯ ко рту взбухший
от  крови  носовой платок. “ солдата подкашивались ноги, двое других
поддерживали  его,  хмуро  и  нетерпеливо  дожидаЯсь, когда приедет
санитарнаЯ  машина.  €  наконец  она  поЯвилась,  звенЯ,  тускло светЯ
Янтарными  фарами,  и  прокатила  мимо,  направлЯЯсь  к  следующему
кварталу,  где итальЯнец, штатский, с книгами под мышкой, отбивалсЯ от
оравы  полицейских, размахивавших наручниками и дубинками. “ итальЯнца
было  белое,  как  мука,  лицо  и лихорадочно горЯщие глаза. Ћн хлопал
веками,  как  летучаЯ мышь -- крыльЯми. ђослые полицейские ухватили его
за  руки и за ноги и поднЯли. Љниги посыпались на землю. "Џомогите!" --
пронзительно  закричал  он,  задыхаЯсь от волнениЯ. Џолицейские подта-
щили  его к распахнутым задним дверцам санитарной машины и забросили
внутрь.  "ЏолициЯ!  Џомогите! ЏолициЯ!" -- доносилось из машины. „верцы
заперли, и санитарнаЯ машина умчалась. ЉакаЯ-то грустнаЯ ирониЯ была в
этой  нелепой ситуации: человек, охваченный паникой, взывал о помощи к
полиции, находЯсь в плотном кольце полицейских. ЏрислушиваЯсь к этим
абсурдным  и  тщетным призывам о помощи, ‰оссариан криво усмехнулсЯ.
‚незапно  он с изумлением осознал, что слова итальЯнца двусмысленны.
‚ голову ему пришла тревожнаЯ мысль, что несчастный, возможно, вовсе
и  не  звал  никакой  полиции,  нет,  скорее, он, как герой, идущий на
смерть, предостерегал каждого,  кто  не  был  членом  банды
полицейских с дубинками и пистолетами.  "Џомогите!  ЏолициЯ!" -- кричал
человек, и он навернЯка редупреждал об опасности.
    ‰оссариан откликнулсЯ на этот призыв, воровато проскользнув мимо
полицейских,  и  тут  же  едва  не  упал, зацепившись за ногу дородной
женщины   лет   сорока   со  шкодливым  видом  торопливо  перебегавшей
перекресток.  Ћна  украдкой бросала через плечо мстительные взглЯды на
старуху лет восьмидесЯти, котораЯ, трЯсЯсь, ковылЯла за ней на толстых
перебинтованных  ногах,  безнадежно  отставаЯ.  ‘таруха  семенила и
тЯжело дышала, бормоча себе что-то под нос. ЋшибитьсЯ было невозможно:
это  была  погонЯ.  ЏерваЯ, торжествуЯ, добежала до середины широкой
улицы  прежде,  чем  втораЯ  добралась  до  краЯ  тротуара. ЏодленькаЯ
улыбочка,  с  какой  женщина  оглЯнулась на запыхавшуюсЯ старуху, была
одновременнно злобной и боЯзливой. ‘тоило несчастной старухе закричать
--  и ‰оссариан пришел бы ей на помощь. Џодай она сигнал бедствиЯ -- и
он  получил  бы  право  ринутьсЯ вперед, схватить убегавшую и сдать ее
банде  полицейских,  болтавшихсЯ  поблизости. Ќо старуха протрусила
мимо,  даже  не  заметив  ‰оссариана,  до  него  только  донеслось ее
горькое,  печальное  бормотанье.  €  вскоре перваЯ женщина скрылась во
тьме.   Ђ  старуха  осталась  стоЯть  посреди  перекрестка.  одинокаЯ,
растерЯннаЯ,  не  знающаЯ,  куда  податьсЯ. ‰оссариан оторвал от нее
взглЯд  и  заторопилсЯ прочь, стыдЯсь самого себЯ за то, что не пришел
на  помощь старухе. Ћн виновато, тайком оглЯдывалсЯ, позорно отступаЯ.
Ћн  боЯлсЯ,  что  старуха начнет преследовать его, и радовалсЯ, что
дождливый,  колыхавшийсЯ,  почти  непроглЯдный,  без единого огонька
мрак укрыл его.
    ‚оротник  и  плечи  йоссариановой  куртки  набухли  от воды. Ќоски
промокли,  ноги озЯбли. Ѓлижайший уличный фонарь не горел -- стеклЯнный
колпак  был  разбит.  ‘мутные  очертаниЯ  зданий, деревьев, фонарей
беззвучно  проплывали  мимо  него,  точно несомые вечным движущимсЯ
потоком. Њимо прошагал высокий монах, скрыв лицо под капюшоном грубой,
серой  сутаны,  даже  глаз  не  было  видно.  ‚переди,  приближаЯсь  к
‰оссариану,  по  лужам  зашлепали,  чьи-то  ноги. Ћн испугалсЯ -- уж не
босой ли ребенок? ‰оссариан прошмыгнул мимо изможденного, бледного как
смерть, понурого человека в черном дождевике. Ќа щеке у него  виднелсЯ
шрам, похожий на звезду, а на виске глЯнцевито блестела уродливаЯ
вмЯтина  величиной  с  Яйцо.  €з  тьмы, шаркаЯ соломенными сандалиЯми,
выступила  молодаЯ  женщина. ‹ицо ее было обезображено чудовищными
розово-багровыми ожогами, начинавшимисЯ от самой шеи и покрывавшими
сырой, сморщенной массой обе щеки, захватываЯ даже веки!
‰оссариан не мог выдержать этого зрелища, его передернуло. ќту женщину
никто никогда не любил.
    Ќа  душе  ‰оссариана  стало  совсем скверно. Ћн мечтал о встрече с
девушкой,  котораЯ  была  бы  ему  мила,  котораЯ  успокоила  бы  его,
пробудила  интерес  к  жизни.  Ћрда людей с дубинками поджидала его на
ЏьЯносе.  ‚се  девчонки сгинули. ѓрафинЯ и ее невестка уже не годились
длЯ  него,  он стал слишком стар длЯ таких забав, у него уже просто не
было  времени  на пустЯки. ‹ючана исчезла, наверное умерла, а если еще
нет, то скоро умрет. ѓрудастаЯ потаскуха, знакомаЯ Ђарфи, испарилась
вместе  со своим дурацким перстнем. Ђ сестра „аккит стыдилась его по
той  причине,  что  он отказалсЯ летать на боевые заданиЯ и вызвал тем
самым  в  полку  скандал.  …динственнаЯ  знакомаЯ  девушка,  жившаЯ
поблизости, была простушка-горничнаЯ из офицерской квартиры. Њужчины
с  ней  не  спали. ‡вали ее Њикаэла, но мужчины нежными, заигрывающими
голосами  обзывали  ее грЯзными прозвищами, а она хихикала, радуЯсь,
как  дитЯ,  потому  что  не  понимала  по- английски  и полагала, что
американские  летчики говорЯт о ней что-то милое и даже лестное. „икие
выходки,  которые они устраивали на ее глазах, приводили ее в восторг.
ќто  была  счастливаЯ,  простодушнаЯ,  работЯщаЯ девушка, она не умела
читать и натужными каракулЯми выводила свою фамилию. “ нее были прЯмые
волосы  цвета  прелой  соломы,  желтоватаЯ  кожа  и  близорукие глаза.
Њужчины  с  ней  не  спали,  поскольку  абсолютно не испытывали такого
желаниЯ.  ’олько Ђарфи возжелал ее и изнасиловал в тот же вечер. Џосле
этого  он  почти  два  часа держал ее, как пленницу, в платЯном шкафу,
зажав  ей  рот  рукой,  покуда  сирены  не  возвестили  о  наступлении
комендантского  часа, после которого Њикаэла лишалась права выйти на
улицу. € тогда Ђарфи вышвырнул ее в окошко.
    ’руп  Њикаэлы  лежал  на  тротуаре.  ‰оссариан вежливо протолкалсЯ
сквозь  кружок  хмурых  жильцов дома, стоЯвших с тусклыми фонарЯми в
руках  над  мертвым  телом.  Ћни  злобно  посмотрели  на  ‰оссариана и
отшатнулись   от   него:   люди  разговаривали  сердито,  осуждающе  и
ожесточенно  тыкали  пальцами  в  сторону  окна на четвергом этаже.
‘ердце  ‰оссариана  тЯжело  забилось  при  виде  разбившегосЯ насмерть
человека.  Ћн  нырнул в подъезд, вихрем взлетел по ступенЯм и вбежал в
офицерскую  квартиру.  Ђарфи  с  напыщенной  и  несколько  растерЯнной
улыбкой  нервно  расхаживал  по  комнате.  —увствовалось,  что  ему
немножко  не  по  себе. ‘уетливо набиваЯ трубку, он уверЯл ‰оссариана,
что все будет хорошо и беспокоитьсЯ не о чем.
    -- џ только разок ее изнасиловал, -- объЯснил он.
    -- Ќо ведь ты убил ее, Ђарфи! -- ужаснулсЯ ‰оссариан. -- ’ы убил ее!
    --  Ќо  Я  вынужден  был это сделать, после того как изнасиловал, --
спокойно  ответил Ђарфи. -- Ќе мог же Я отпустить ее, чтобы она по всей
округе рассказывала о нас гадости.
    -- Ђ, зачем ты вообще трогал ее, тупаЯ скотина? -- кричал ‰оссариан.
--  Џочему  ты  не  привел  девку с улицы, если тебе так уж приспичило!
ѓород кишит проститутками.
    --  Ћ  нет,  это  не длЯ менЯ, -- хорохорилсЯ Ђарфи. -- ‡а это, Я еще
никогда в жизни не платил денег.
     “ ‰оссариана присох Язык к гортани:
    -- Ђарфи, ты в своем уме? ’ы убил девушку! ’ебЯ посадЯт в тюрьму!
    -- Ћ нет, только не менЯ, -- ответил Ђарфи, улыбаЯсь.
    --  ‘тарого, доброго Ђарфи за решетку не упекут. ‡а таких, как она,
не сажают.
    -- Ќо ты выбросил ее из окна! Ћна лежит мертваЯ на улице!
    --  Ћна  не  имеет  права  там находитьсЯ, -- ответил Ђарфи. -- Џосле
комендантского часа это запрещено.
    --  Ѓолван!  ’ы понимаешь, что ты наделал? - ‰оссариану хотелось
схватить  Ђарфи  за  раскормленные,  мЯгкие,  как гусеницы, плечи и
трЯсти  его  до  тех пор, пока хоть искра сознаниЯ не затеплитсЯ в его
мозгах.  --  ’ы  убил  человека.  ’ебЯ навернЯка посадЯт в тюрьму. ’ебЯ
могут даже повесить.

      --  Ќу, не думаю, чтобы они на это пошли, -- ответил Ђарфи, весело
хихикнув,  хотЯ  видно  было, что он нервничает все сильней. ЌабиваЯ
коротенькими  пальцами  трубочку, он сыпал табак на пол и не замечал
этого.  --  Ќет, ваше высочество, старого, доброго Ђарфи вы не засадите
за  решетку -- Ћн опЯть хохотнул. -- Џодумаешь, какаЯ-то служаночка! Ќе
думаю,   чтобы  они  стали  поднимать  шум  из-за  бедной  итальЯнской
служанки, когда каждый день погибают тысЯчи людей. Љак ты полагаешь?
    -- ‘лышишь! -- закричал ‰оссариан почти радостно. Ћн прислушалсЯ.
    Љровь  отлила от лица Ђарфи -- вдали погребально завыли полицейские
сирены.  €  вдруг почти мгновенно звук сирен усилилсЯ, превратившись в
воющую,  резкую, оглушительную какофонию, котораЯ, казалось, рвалась
в комнату со всех сторон.
    -- Ђарфи, это за тобой -- закричал ‰оссариан, стараЯсь перекричать
сирены.  Ћн  почувствовал  прилив  состраданиЯ. -- Ћни арестуют тебЯ,
Ђарфи,  неужели  ты  этого не понимаешь? ЌельзЯ отнЯть жизнь у другого
человеческого  существа  и  остатьсЯ  безнаказанным,  даже если это
беднаЯ служанка. Ќеужели ты не понимаешь?
    --  Ћ  нет,  -- упорствовал Ђарфи, с механическим смешком и жалкой
улыбкой. -- Ћни менЯ не арестуют. Ћни не тронут старого, доброго Ђарфи.
    Ћн как-то сразу сник, опустилсЯ в кресло и оцепенел; пухлые,
мЯгкие  руки  трЯслись  на  коленЯх.  ‚низу затормозили машины.  ‘вет
ударЯл в окна. ‡ахлопали дверцы, пронзительно засвистели полицейские
свистки,   послышались   резкие,  грубые  голоса.  Ђарфи позеленел.
Ћн машинально качал головой, улыбаЯсь странной, приклеенной улыбкой.
‘лабым, бесцветным голосом он твердил, что это приехали не за ним,
не  за  старым,  добрым  Ђарфи.  "Ќет,  ваше  высочество..."  --
старательно  убеждал  он  себЯ  даже  тогда,  когда  тЯжелые  шаги уже
слышались  на  лестнице  и  грохотали на площадке, даже тогда, когда
беспощадные   кулаки   оглушительно   забарабанили   в   дверь.  „верь
распахнулась  настежь, и двое рослых, крепких, мускулистых полицейских
с  ледЯными  взглЯдами,  твердо сжатыми губами и железными челюстЯми
быстро прошагали через комнату и арестовали... ‰оссариана.
    Ћни арестовали его за то, что он прибыл в ђим без увольнительной.
    Ћни  принесли  Ђарфи  извинениЯ  за  вторжение и увели ‰оссариана,
подхватив  его  под  руки  жесткими, как стальные кандалы, пальцами.
‘пускаЯсь  по лестнице, они не проронили ни слова. „вое других военных
полицейских  с  дубинками,  в  белых  шлемах  дожидались их в закрытой
машине.  ‰оссариана  усадили  на  заднее  сиденье,  и машина помчалась
сквозь  дождь  и  грЯзный  туман  к  полицейскому участку. Ќа ночь его
заперли  в  камере,  а  на  рассвете  доставили  на  аэродром. …ще два
великана из военной полиции с дубинками и в белых шлемах поджидали его
у   транспортного  самолета.  Њоторы  уже  разогревались,  на  зеленых
запотевших   цилиндрических   обтекателЯх   дрожали   капельки   пара.
Џолицейские  не  разговаривали между собой, они даже не удостоили друг
друга  кивком  головы.  ‰оссариан никогда не видывал таких гранитных
морд.
    ‘амолет  взлетел  и  взЯл  курс  на  ЏьЯносу. …ще двое молчаливых,
военных  полицейских  дожидались  их на посадочной полосе. ’еперь их
стало восемь. —етко держа равнение и по-прежнему не проронив ни слова,
они  промаршировали  к  двум  машинам,  расселись,  и  джипы, жужжа
колесами,  понеслись  мимо  всех  четырех  эскадрилий к зданию штаба
полка.  ‡десь  на  стоЯнке их дожидались еще двое военных полицейских.
‚се десЯть человек, здоровенных, сосредоточенных, молчаливых верзил,
обступили  его,  возвышаЯсь над ним, словно сторожевые башни, и напра-
вились  к  входу.  ѓравий ритмично и жалобно скрипел под их башмаками.
‰оссариану  казалось,  что они непрерывно наращивают темп. …го охватил
ужас.  Љаждый  из  этих  десЯти  обладал  такой силищей, что мог одним
ударом   размозжить   ‰оссариану   голову.  ‘тоило  им  сомкнуть  свои
массивные,  твердые,  как  валуны, плечи, и от него осталось бы мокрое
место.  Џутей  к  спасению не было. Ћн даже не мог разглЯдеть лица тех
двух  полицейских,  что  держали  его  под руки. ‡ажатый двумЯ тесными
шеренгами,  ‰оссариан быстро-быстро перебирал ногами. Ћни еще наддали,
и  ему  показалось, что ноги его оторвались от земли и он летит. —етко
печатаЯ  шаг,  они  поднЯлись по широкой мраморной лестнице на верхнюю
площадку,   где   их   дожидались   еще  двое  военных  полицейских  с
непроницаемыми каменными лицами.   Џрибавив   ходу,   они  протопали
по  длинной  галерее,нависающей  над  огромным  вестибюлем.  ’еперь
они  печатали шаг по тусклому,  выстланному  плиткой  полу.  ‚  пустом
вестибюле  их  шаги грохотали,  как  страшнаЯ,  все  убыстрЯющаЯсЯ
барабаннаЯ дробь. € еще прибавив  темп, и еще чеканней держа равнение,
они подошли к кабинету полковника  Љэткарта.  ’еперь, когда ‰оссариан
стоЯл лицом к лицу со своей  судьбой, ледЯной ветер ужаса засвистел в
его ушах. Џодполковник Љорн,  удобно  расположив  свою  филейную часть
на уголке письменного стола  полковника  Љэткарта, приветствовал
‰оссариана теплой, душевной улыбкой и сказал:
    -- Ќу так вот, мы отправлЯем вас домой.

        40. "“ловка-22".

    ќто, конечно, была уловка.
    -- "“ловка двадцать два"? -- спросил ‰оссариан.
    --  Љонечно,  --  любезно  ответил подполковник Љорн. ‚еличественным
взмахом  руки  и  чуть  презрительным  кивком (он всегда держалсЯ в
высшей  степени  небрежно,  когда  мог  позволить  себе  быть в высшей
степени  циничным)  он  выпроводил  могучих  стражей  и  уставилсЯ  на
‰оссариана.  …го  глаза  за  квадратными  стеклами  очков  без  оправы
блестели веселой хитрецой. -- ‚ конце концов, мы не можем отправить вас
домой  за то, что вы отказались летать на заданиЯ, а остальных держать
здесь, на войне. ‚рЯд ли это будет справедливо по отношению к ним.
    -  „а,  черт  побери,  вы правы!  -  выпалил полковник Љэткарт. Ћн
вперевалку  расхаживал  взад-вперед,  сопЯ и пыхтЯ, словно разъЯренный
бык. -- џ свЯзал бы его по рукам и ногам, швырнул бы в самолет и силком
заставил летать на каждое задание. ‚от как бы Я поступил.
    Џодполковник  Љорн жестом попросил полковника Љэткарта помолчать
и улыбнулсЯ ‰оссариану.
    --  ‚ы,  знаете  ли, заварили кашу, которую приходитсЯ расхлебывать
полковнику  Љэткарту, -- заметил он добродушно, будто всЯ эта историЯ
нисколько его не огорчала.
    -- ‹юди недовольны, боевой дух упал. € все -- по вашей вине.
    --  Ќет,  по  вашей,  --  парировал  ‰оссариан. -- €з-за того, что вы
увеличили норму вылетов.
    --  Ќет,  по вашей, -- возразил подполковник Љорн. -- €з-за того, что
вы  отказались  выполнЯть  норму.  Џилоты  выполнЯли  столько заданий,
сколько  мы требовали, и были вполне довольны жизнью, потому что у них
не было иного выбора. ’еперь вы им подали идею, пробудили в них разные
надежды,  и  они  почувствовали  себЯ  несчастными.  ’ак что вы кругом
виноваты.
    -- ђазве он не знает, что война еще продолжаетсЯ? -- угрюмо спросил
полковник  Љэткарт, не глЯдЯ на ‰оссариана. ’Яжелыми шагами он мерил
кабинет.
    --   ‡нает,   конечно,  --  ответил  подполковник  Љорн.  --  џ  даже
подозреваю, что именно по этой причине он и отказываетсЯ летать.
    -- ‚ыходит, ему безразлично -- идет война или нет?
    --  Њожет  быть,  вспомнив  о  том,  что  война  продолжаетсЯ, вы
откажетесь   от   своего   решениЯ?   --   с  иронической  серьезностью
полюбопытствовал   подполковник   Љорн,   передразниваЯ  полковника
Љэткарта.
    -- Ќет, сэр, -- с лукавой усмешкой ответил ‰оссариан:
    он уловил тон подполковника Љорна.
    --  Ђх,  вот этого-то Я и опасалсЯ, -- заметил подполковник Љорн с
притворным  вздохом  и,  сцепив  руки,  удобно  положил  их  на  свою
обширную,  сверкающую,  загорелую лысину. -- Ђ ведь, знаете, откровенно
говорЯ, мы относились к вам не так уж плохо. Њы вас кормили, вовремЯ
выдавали жалованье, наградили орденом и даже сделали вас капитаном.
    --  џ  никогда  бы  не  дал  ему  капитана!  -- с горечью воскликнул
полковник  Љэткарт.  --  џ отдал бы его под суд, еще когда он наложил в
штаны во времЯ налета на ”еррару и дважды зашел на цель.
    --  џ  вам говорил, чтобы вы его не повышали, -- сказал подполковник
Љорн, -- но вы менЯ и слушать не захотели.
    --  Ќет  уж,  простите,  это вы менЯ убедили повысить его в звании.
ђазве не так?
    -- џ доказывал вам, что не надо его повышать. Ђ вы все-таки менЯ не
послушались.
    -- …сли бы вы так сказали, Я бы послушалсЯ.
    --  ‚ы  никогда  менЯ не слушаете, -- твердил подполковник Љорн. --
Џотому-то мы и торчим с вами в этой дыре.
    --  Ђ-а,  ладно,  ерунда. Ќе будем толочь воду в ступе. -- Џолковник
Љэткарт  засунул  руки  в  карманы  и,  ссутулЯсь, отвернулсЯ. -- —ем
пикироватьсЯ со мной, подумайте-ка лучше, что нам делать с ним.
    --  Ѓоюсь,  что  нам придетсЯ отправить его домой. - € торжествующе
хихикнув,  подполковник Љорн повернулсЯ к ‰оссариану: -- Ќу, ‰оссариан,
длЯ  вас  война  окончилась.  Њы  намерены  отправить  вас  домой. ‚ы,
конечно, сами понимаете, что этого не заслужили, и это как раз одна из
причин,  почему Я не возражаю против вашей отправки. Њы решили вернуть
вас   в   таты,  поскольку  любой  другой  вариант  будет  еще  более
рискованным. Њы разработали одну небольшую сделку и предлагаем...
    --  Љакую  сделку?  --  насторожилсЯ  ‰оссариан.  Џодполковник  Љорн
откинул голову и расхохоталсЯ:
    -- Ћ, сделка преподлейшаЯ. Ќа этот счет можете не заблуждатьсЯ. Ќо,
по-моему, она вас вполне устроит.
    -- Ќу, это еще надо посмотреть.
    --  “строит,  нисколько  не  сомневаюсь, хотЯ сделка, скажем прЯмо,
вонючаЯ.  „а, кстати, вы никому из пилотов не говорили, что отказались
летать на заданиЯ?
    -- Ќет, сэр, не говорил, - поспешно заверил его ‰оссариан.
    Џодполковник Љорн одобрительно кивнул:
    -- Џревосходно. Њне нравитсЯ, как вы лихо лжете. ‚ы далеко пойдете,
если направите свое честолюбие на что-нибудь стоЯщее.
    --  Ђ  известно  ли  ему, что война еще не кончена? -- завопил вдруг
полковник Љэткарт и энергично продул мундштук.
    --  Ќе  сомневаюсь, что известно, -- Язвительно ответил подполковник
Љорн,  --  поскольку  вы уже задавали ему этот вопрос. -- ‘традальческой
гримасой  подполковник  Љорн  дал  понЯть  ‰оссариану,  как  тЯжко ему
приходитсЯ с этим Љэткартом. ’емные глаза Љорна искрились нагловатой
хитрецой.  “першись  обеими  руками  в  край  письменного стола, он
приподнЯл свои пухлые лЯжки и уселсЯ поглубже и поудобнее.…го короткие
ножки болтались, не доставаЯ до пола,  а  ботинки  слегка  постукивали
по желтой тумбе дубового стола.
‹инЯлые  коричневые носки без подвЯзок вЯлыми кольцами сползали ниже
лодыжек -- удивительно тоненьких и беленьких.
    --  Ђ  знаете, ‰оссариан, -- дружески заговорил подполковник Љорн,
будто   осененный   неожиданной   мыслью,  котораЯ  показалась  ему
одновременно и смешной и верной,--  по  правде  говорЯ,  Я  отчасти
даже восхищаюсь вами. ‚ы умный человек  с сильным характером, и вы
отважились на исключительно смелый поступок.  Ђ  Я  -- человек умный,
но бесхарактерный. Љто же лучше менЯ может оценить ваш поступок?
    --  ‘ейчас очень тЯжелый момент, -- обиженным тоном заЯвил полковник
Љэткарт  из  дальнего  угла  кабинета,  совершенно не обращаЯ никакого
вниманиЯ на подполковника Љорна.
    --  Њомент в самом деле трудный, -- согласилсЯ подполковник Љорн и
миролюбиво  кивнул. - ’олько что сменилось вышестоЯщее командование, и
мы  можем  предстать в весьма неблагоприЯтном свете перед генералами
ейскопфом и Џеккемом. ‚ы это хотели сказать, полковник?
    -- Ќеужели он начисто лишен патриотизма?
    -- Ќеужели вы не хотите сражатьсЯ за родину? -- спросил подполковник
Љорн, пародируЯ резкий и самодовольный  тон  полковника  Љэткарта.
-- Ќеужели вам жаль отдать свою молодую жизнь за полковника Љэткарта и
за менЯ?
    “дивленный  и встревоженный словами подполковника Љорна, ‰оссариан
весь так и напрЯгсЯ.
    --  —то-что?  --  воскликнул  он..-- Ђ какое отношение вы и полковник
Љэткарт имеете к родине? ђодина -- это одно, а вы -- это совсем другое.
    --  Ќо  как  можно  разделЯть  нас? -- спокойно, без тени возмущениЯ
спросил  подполковник  Љорн:  он  продолжал  паЯсничать, издеваЯсь над
полковником Љэткартом.
    --  ‚ерно! -- с пафосом закричал полковник Љаткарт. -- €ли вы длЯ нас
или вы против нас. ‚опрос стоит только так.
    --  „умаю, что до него дошло, -- сказал подполковник Љорн и добавил:
-- €ли вы длЯ нас, или вы против родины. ‚се очень просто.

    --  Ќу  нет,  подполковник,  менЯ на этом не поймаешь.
    Џодполковник Љорн был невозмутим:
    -- Ћткровенно говорЯ, менЯ тоже. Ќо многие на это клюют. €так, ваше
слово.
    -- ‚ы позорите ваш мундир! -- Яростно взревел полковник Љэткарт. ‚
первый  раз  за весь разговор он взглЯнул прЯмо в лицо ‰оссариану. --
•отел бы Я знать, как вы пролезли в капитаны?
    --  ‚ы  что,  забыли, полковник? ‚едь это вы его произвели, -- мЯгко
напомнил подполковник Љорн, подавлЯЯ смешок.
    -- „а, и совершенно напрасно.
    --  Ђ  Я  говорил  вам: не надо этого делать, -- сказал подполковник
Љорн. -- Ќо вы и слушать менЯ не хотели.
    -- ‹адно; хватит толочь воду в ступе! -- закричал полковник Љэткарт.
Ћн  упер  кулаки  в бока и, прищурившись, уставилсЯ на подполковника
Љорна злобным, подозрительным взглЯдом: -- Џослушайте, вы-то на чьей,
собственно говорЯ, стороне?
    -- Ќа вашей, полковник. Ќа чьей же еще?
    -- ’огда прекратите поддевать менЯ и не морочьте мне голову.
    --  Љонечно,  Я  на  вашей  стороне,  полковник. џ патриот до мозга
костей.
    --  ’ак  вот,  почаще об этом вспоминайте. Џолковник Љэткарт что-то
проворчал  и отвернулсЯ, видимо еще не совсем убежденный в преданности
подполковника Љорна. Ћн снова размашисто зашагал взад-вперед, вертЯ
в руках мундштук, и наконец указал большим пальцем на ‰оссариана:
    --  „авайте  решим, что с ним делать. Ѓудь моЯ волЯ, Я вывел бы его
на  улицу  и  пристрелил,  как  собаку.  ‚от что бы Я сделал. € так же
поступил бы генерал „ридл.
    --  Ќо  генерала  „ридла  больше  нет с нами, -- сказал подполковник
Љорн. -- Џоэтому мы не можем вывести капитана на улицу и пристрелить. --
’еперь,   когда   его  мимолетный  конфликт  с  полковником  Љэткартом
уладилсЯ,  подполковник Љорн снова почувствовал себЯ свободно, мЯгко
застучал каблуками по тумбе и обратилсЯ к ‰оссариану:
    --   €так,  мы  намерены  отправить  вас  домой.  Џришлось  немного
пораскинуть мозгами, но в конце концов мы разработали чертовски
симпатичный планчик, как отправить вас домой и при этом не вызвать
особого недовольства среди ваших друзей, которых вы покидаете. Ќадеюсь,
теперь-то вы счастливы?
    -- —то еще за планчик? џ не уверен, что он мне придетсЯ по душе.
    --   џ   даже  уверен,  что  он  вам  не  понравитсЯ,  --  засмеЯлсЯ
подполковник  Љорн  и  снова  удовлетворенно  сцепил  пальцы рук на
макушке.  --  ‘корее  всего,  он  вызовет  у  вас отвращение. Џо правде
говорЯ,  план  гнусный,  он  навернЯка  возмутит  вашу  совесть. Ќо вы
примете  его  без  промедлениЯ.  Џримете,  потому что через две недели
целым  и  невредимым  вернетесь  домой, а во-вторых, потому, что иного
выбора у вас просто нет. €ли вы принимаете наши условиЯ, или идете под
суд. ‘ловом, да или нет?
    --  Ќе  берите  менЯ  на  пушку, подполковник. ‚ы ведь все равно не
отдадите  менЯ  под  суд  за  дезертирство  перед лицом неприЯтелЯ. ‚ы
будете  очень  некрасиво  выглЯдеть, да и врЯд ли вы сумеете добитьсЯ,
чтобы менЯ признали виновным.
    --  Ќо  теперь  у  нас  есть  возможность  отдать  вас  под  суд за
дезертирство  во  времЯ исполнениЯ служебных обЯзанностей, поскольку
вы  улетели в ђим без увольнительной. € мы можем к этому придратьсЯ. €
если  вы  немного  подумаете,  то поймете, что другого выхода у нас не
будет.  Њы  не  можем позволить вам безнаказанно разгуливать по части,
открыто  не  подчинЯЯсь  командованию.  ’огда  и другие тоже откажутсЯ
летать  на  боевые  заданиЯ -- это уж вы мне поверьте. €так, если вы не
примете  наши  условиЯ,  мы отдадим вас под суд, хотЯ это доставит нам
немало хлопот и принесет полковнику Љэткарту уйму синЯков и шишек.
    Џри  словах "синЯки и шишки" полковник Љэткарт вздрогнул и вдруг
ни  с  того  ни  с сего злобно швырнул свой инкрустированный ониксом и
слоновой костью изЯщный мундштук на стол.
    --  ѓосподи!  --  заорал  он.  --  „о  чего Я ненавижу этот проклЯтый
мундштук.
    Њундштук,  отскочив от стола к стене, рикошетировал на подоконник,
с  подоконника  упал  на пол и подкатилсЯ к ногам полковника Љаткарта.
Ѓросив сердитый взглЯд на мундштук, полковник Љэткарт сказал:
    -- €нтересно, будет ли мне прок от этого?
    --  Ћт  генерала  Џеккема вы получите пироги и пышки, а от генерала
ейскопфа  -- синЯки и шишки, -- проинформировал его подполковник Љори
с самым невинным видом.
    -- „а, но кому из них Я должен нравитьсЯ?
    -- Ћбоим.
    --  Љак  Я могу нравитьсЯ им обоим, когда они терпеть друг друга не
могут?  Љак  Я  могу заслужить пироги и пышки у генерала ейскопфа без
того, чтобы не схлопотать синЯков и шишек от генерала Џеккема?
    -- Њаршировать.
    --   •м,  маршировать...  „а,  это  единственный  способ  очаровать
ейскопфа.  ђаз-два, левой, ать-два. -- ЊрачнаЯ усмешка скривила губы
полковника Љэткарта. -- …сли уж подобные типы становЯтсЯ генералами, то
мне сам бог велел.
    --  ‚ы  пойдете  далеко,  --  заверил  его  подполковник Љорн весьма
неуверенным  тоном.  …го веселое настроение, проистекавшее от сознаниЯ
собственного  превосходства  над  полковником  Љэткартом,  еще  больше
поднЯлось,  когда  он заметил враждебность и отвращение, написанные на
лице  ‰оссариана.  ЏосмеиваЯсь,  Љорн обратилсЯ к ‰оссариану: -- ’еперь
вам  понЯтно, в чем соль? Џолковник Љэткарт хочет стать генералом, а Я
-- полковником, поэтому мы и собираемсЯ отправить вас домой.
    -- Ќо почему ему так хочетсЯ стать генералом?
    --  ’о  есть  как,  почему?  Џо  той же причине, по какой Я рвусь в
полковники.  Ђ  что  же  нам  еще  остаетсЯ  делать?  Ќас всегда учили
стремитьсЯ  к  высшему.  ѓенерал  --  выше полковника, полковник -- выше
подполковника.  ‚от мы оба и стремимсЯ к высшему. € знаете, ‰оссариан,
вам  просто  повезло,  что мы честолюбивы. Ќа этом фоне ваше положение
просто прекрасно, и Я надеюсь, что вы примете во внимание этот фактор,
обдумываЯ свои комбинации.
    -- Ќет у менЯ никаких комбинаций.
    --  Ќет,  ей-богу,  мне в самом деле нравитсЯ, как вы лихо лжете, --
ответил  подполковник Љорн. -- ‚ы должны гордитьсЯ, если вашего боевого
командира произведут в генералы. ѓордитьсЯ тем, что служили в части, в
которой на каждого пилота в среднем приходитсЯ больше боевых  вылетов,
чем  в  других частЯх. Ќеужели вы не хотите получить как можно  больше
благодарностей  и Џучок дубовых листьев (‡нак отличиЯ вместо  второго
ордена.  --  ђед.) к вашей Ђвиационной медали? ѓде ваш боевой  дух?
Ќеужто  вы не рветесь в бой, дабы удлинить список боевых заслуг вашей
части? „аю вам последнюю  возможность ответить "да".
    -- Ќет.
    --  ‚  таком  случае,  -- беззлобно сказал подполковник Љорн, -- чаша
нашего терпениЯ переполнилась и...
    -- Ћн должен презирать себЯ!
    --  ...и  мы вынуждены отправить вас домой. ’олько окажите нам одну
маленькую услугу и...
    -- Љакую еще услугу? -- перебил ‰оссариан с вызовом:
    он почуЯл недоброе.
    --  Ћ,  совершенно пустЯковую, незначительную услугу. Њы предлагаем
вам  самую великодушную сделку. Њы издаем приказ, согласно которому вы
возвращаетесь в таты. Ќет, на самом деле издаем. Ђ вы в благодарность
должны...
    -- —то? —то Я должен?
    “ подполковника Љорна вырвалсЯ короткий смешок:
    -- Џолюбить нас. ‰оссариан заморгал:
    -- Џолюбить вас?
    -- „а, полюбить нас.
    -- Џолюбить вас?
    --  ‘овершенно  верно,  --  кивнув,  подтвердил подполковник Љорн,
чрезвычайно  довольный  неподдельным  удивлением  и замешательством
‰оссариана. -- Џолюбить нас. Ѓыть с нами заодно. ‘тать нашим закадычным
другом.  ѓоворить  о  нас  хорошо - и здесь, и в татах. Љороче, стать
своим малым! Ќу что, немного мы с вас запросили?
    -- ‡начит, вы хотите, чтобы Я вас полюбил? € все дела?
    -- € все дела.
    -- € все?..
    - „а. —тобы вы полюбили нас всем сердцем.
    ‰оссариану захотелось расхохотатьсЯ от души, когда он с удивлением
понЯл, что подполковник Љорн говорит то,что думает.
    -- ќто не так-то легко, -- усмехнулсЯ он.
    --  Ћ,  это  гораздо  легче,  чем  вам  кажетсЯ,  --  отпарировал
подполковник Љорн, нисколько не задетый шпилькой ‰оссариана. -- ‚ы сами
удивитесь, как легко полюбить нас, стоит только начать. -- Џодполковник
Љорн  подтЯнул  свои  просторные, болтающиесЯ брюки и нехорошо ухмыль-
нулсЯ,  отчего  глубокие  темные  складки,  отделЯвшие  его квадратный
подбородок  от  обвислых  щек,  протЯнулись  еще  ниже.  --  ‚идите ли,
‰оссариан,  мы  собираемсЯ открыть вам путь к процветанию. Њы намерены
произвести  вас  в  майоры и даже наградить еще одной медалью. Љапитан
”люм  уже  работает  над пресс-бюллетенем, в котором он воспевает ваше
доблестное  поведение  над ”еррарой, вашу глубокую преданность родному
полку  и исключительную верность воинскому долгу. џ цитирую дословно.
Њы  намерены прославить вас и отправить домой как героЯ, отозванного
Џентагоном  длЯ  поднЯтиЯ боевого духа в стране и длЯ пропагандистских
целей.  ‚ы  будете  жить, как миллионер. ‘ вами будут носитьсЯ, как со
знаменитостью.  ‚ вашу честь будут устраивать парады, вы будете произ-
носить  речи, призываЯ население приобретать облигации военного займа.
Ќовый, роскошный мир откроетсЯ перед вами, как только вы станете нашим
закадычным другом. Ќу не прекрасно ли?
    ‰оссариан  вдруг  поймал себЯ на том, что внимательно слушает, как
подполковник расписывает пленительные подробности его будущей жизни.
    -- џ не любитель говорить речи. Џодполковник Љорн посуровел. Ћн уже
больше не улыбалсЯ:
    --  •орошо,  забудем  о  речах.  ѓлавное  --  не  ваши  речи, а ваши
разговоры.  ‚ полку не должны знать, что мы вас отправили домой только
потому,  что  вы отказались выполнЯть заданиЯ. € мы не желаем, чтобы
генерал  Џеккем  или  генерал  ейскопф что-нибудь пронюхали о наших с
вами трениЯх. ‚от почему мы так хотим с вами подружитьсЯ.
    --  Ђ  что  мне  говорить  ребЯтам,  когда  они  спросЯт,  почему Я
отказалсЯ летать на заданиЯ?
    --  ѓоворите,  что  вам по секрету сообщили, будто вас отправлЯют в
таты,  и вы не желаете рисковать жизнью из-за одного-двух полетов. Ќу
и, дескать, на этой почве легкаЯ размолвка между закадычными друзьЯми.
    -- € они поверЯт?
    --  Љонечно,  поверЯт,  как  только увидЯт, что нас с вами водой не
разольешь,  а тем более, когда им на глаза попадетсЯ пресс-бюллетень и
они прочтут ваши добры