стал напрЯженным. - Ќичего  ты не понимаешь, врешь ты
все. ѓде уж тебе понЯть, ты человек легкомысленный, живешь в роскоши...
     Џотом она понизила голос.
     - ѓрустно... ‘ама Я дура... Ђ ты завтра уезжай.
     - „а что  ты от  менЯ хочешь? Ќу как Я могу тебе что-либо объЯснить вот
так, сразу? Ќе так все просто.
     - Ђ что тут сложного? ’ы сам трудный, это вот плохо.
     “ Љомако вновь  стал прерыватьсЯ голос - от горькой безысходности,  что
ли. Ќо  потом она повела себЯ по-другому, так словно уверилась, что ‘имамура
все же по-своему ее понимает.
     - Џусть раз  в год, но приезжай. ЋбЯзательно приезжай ко мне раз в год,
пока Я буду здесь.
     ‘лужить ей в гейшах теперь четыре года, сказала она.
     - Љогда Я к родителЯм уехала, мне и приснитьсЯ  не могло,  что Я  снова
пойду в  гейши. џ и  лыжи  продала,  уезжаЯ. Ђ дома  курить бросила, все  ж,
думаю, какое-то достижение.
     - „а, раньше ты ведь страшно много курила.
     -  Ђга. Љогда клиенты  за столом угощали сигаретами,  Я  их  потихоньку
опускала в рукав.  Џриду,  бывало,  домой и  вытрЯхну  из  рукава целую кучу
сигарет.
     - —етыре года, говоришь, еще. „олго все же...
     - —то ты, пролетЯт незаметно.
     - ЉакаЯ теплаЯ... - ‘имамура посадил Љомако к себе на колени.
     - ’акой уж теплой уродилась.
     - ЉажетсЯ, по утрам и вечерам у вас тут уже холодно?
     - џ  ведь  здесь уже  пЯть лет. ‘начала  такаЯ  тоска  была... Ќеужели,
думаю,  придетсЯ  мне  тут  жить...  Џравда,  до того, как  провели железную
дорогу, очень уныло у нас было... Ђ ведь уже три года, как ты приезжаешь...
     ‡а три года  ‘имамура  приезжал сюда  три раза. Ћн подумал, что  каждый
раз, как он приезжает, в жизни Љомако происходЯт какие-то изменениЯ.
     ‚друг застрекотали кузнечики.
     - ”у ты, гадость! ’ерпеть их не могу.
     Љомако встала с колен ‘имамуры.
     Џодул северный ветер, и все мотыльки, сидевшие на оконных сетках, разом
вспорхнули.
     “же  знаЯ, что  опущенные черные ресницы  Љомако производЯт впечатление
полуоткрытых  глаз,  ‘имамура  все  же  посмотрел  на  них,  почти  вплотную
приблизив свое лицо к ее лицу.
     - Џополнела Я, как бросила курить.
     …е живот действительно стал глаже, мЯгче.
     € все  воскресло сейчас. ‚се будто бы позабытое, недоступное в разлуке.
‚сЯ  их близость  воскресла, когда  они были вместе,  как сейчас.  €  долгаЯ
разлука уже не имела значениЯ.
     Љомако тихо коснулась своей груди.
     - Ћна стала больше.
     -  ѓлупости  какие... ‚прочем, может, у  него  такаЯ  привычка - только
одну...
     -  Ќу что ты говоришь! Ќеправда! Џротивный ты все же...  - Љомако вдруг
резко изменилась.
     € ‘имамура вдруг вновь ощутил это - ее перемену.
     - Ђ ты скажи, чтобы обе... обеим поровну... ‚сегда так говори...
     - —тобы  поровну?  ’ак  и сказать - обеим... поровну?.. - Љомако  мЯгко
приблизила к нему лицо.
     Ќомер  был  на  втором  этаже,  но снизу отчетливо доносилось кваканье.
Џочему-то расквакались лЯгушки. Љваканье долго не умолкало.
     Љогда они после купаньЯ вернулись в  номер, Љомако, успокоившись, снова
как ни в чем не бывало начала говорить о своей жизни.
     Ћна даже рассказала,  что на первом врачебном  осмотре всех рассмешила,
раздевшись  только до поЯса. Ћна думала,  что это такой же осмотр,  как  длЯ
гейш-учениц. ЋтвечаЯ на вопрос ‘имамуры, сказала:
     - “ менЯ  очень регулЯрно,  каждый раз на два днЯ раньше, чем в прошлом
месЯце.
     - Ћчевидно, это не мешает тебе принимать приглашениЯ?
     - „а. Ђ как ты догадалсЯ?
     “  Љомако,   каждый  день  купавшейсЯ   в   водах  горЯчего  источника,
знаменитого   своими  целебными  свойствами,  ходившей   пешком  от  старого
источника к  новому,  то  есть на расстоЯние одного ри, жившей в этой горной
глуши,  где обычно  не  засиживаютсЯ до  полуночи,  было здоровое,  упругое,
сильное тело, но с узкими бедрами, обычно характерными длЯ гейш. ‚ообще  она
была  узкокостной, но  достаточно  полной. €  все  же  она  влекла  ‘имамуру
настолько, что он приезжал к ней в такую даль каждый год. Џочему-то ему было
до глубины души ее жаль.
     - €нтересно, у  такой, как Я, могут  быть  дети? -  совершенно серьезно
спросила Љомако.
     €  тут же  добавила,  если она  постоЯнно  общаетсЯ только с одним,  то
получаетсЯ, что они как бы муж и жена.
     Љогда умер первый покровитель Љомако, выкупивший ее из гейш-учениц, она
уехала из ’окио и вернулась на родину, в  свой портовый город.  ’ам ей сразу
же предложили другого покровителЯ. Ћн поначалу не понравилсЯ ей,  может быть
из-за всех ее переживаний. ‚прочем, и сейчас  он не очень-то ей нравитсЯ, во
всЯком случае, она никогда не чувствует себЯ с ним свободно.
     - Ќо это же хорошо, если у вас с ним целых пЯть лет продолжаетсЯ.
     - Ђ ведь Я дважды уже могла с ним расстатьсЯ. Љогда здесь пошла в гейши
и  когда  перебралась  из  дома  учительницы  в  мой  теперешний дом.  Ќо  Я
слабовольнаЯ. ‘овсем у менЯ никакой воли нет.
     —еловек этот живет в портовом городе. Ћн поручил ее  учительнице, когда
та переезжала  сюда, потому  что  содержать  женщину там,  где он живет, ему
неловко. —еловек он добрый, и ей грустно, что она ни разу не допустила его к
себе. Ћн в летах и поэтому приезжает к ней редко.
     - џ бы порвала  с ним, да не знаю как. €ногда думаю - в беспутство, что
ли, кинутьсЯ... € ведь искренне думаю...
     - Ќу, это уж совсем ни к чему!
     - „а и не могу Я. Ќе тот  характер. Њне нравитсЯ мое свежее  тело. …сли
начать  гулЯть  со  всеми,  без разбора,  четырехлетний  срок  за  два  года
отработать можно.  Ќо  зачем себЯ насиловать?  џ берегу себЯ. Љонечно,  если
пойти  по этому пути,  то навернЯка  заработаешь кучу денег. Ќо здоровье мне
дороже. “ менЯ срок  работы  такой, что лишь бы хозЯину убытка  не было. ‚сЯ
сумма, за которую  менЯ  нанЯли,  разделена  на  месЯцы. ‡начит,  надо  лишь
учитывать процент на основную  сумму, налоги да  деньги мне на прокорм - ну,
ты сам знаешь,  - из  этого расчета и надо исходить.  Ђ перерабатывать сверх
этого мне не нужно. € вообще, если где-нибудь  мне не нравитсЯ, Я быстренько
ухожу. ‚  гостиницу  поздно  вечером  не вызывают, разве уж  только знакомый
клиент приглашает именно менЯ. Љонечно, если быть транжиркой, никаких  денег
не хватит и  тогда  надо работать  больше, чем самой хочетсЯ...  Ќо Я-то уже
больше половины  всей суммы, за которую менЯ нанЯли,  погасила. Ђ ведь еще и
года не прошло. € все  же, как ни крути, иен  тридцать в месЯц у менЯ уходит
на всЯкие мелочи.
     Љомако сказала,  что ей надо зарабатывать  сто  иен в месЯц,  этого  ей
достаточно.  ‘казала,  что  в  прошлом  месЯце  у  гейши с  самым  маленьким
заработком получилось  шестьдесЯт иен. ‘казала, что  ее, Љомако, чаще других
приглашают  клиенты,  больше  девЯноста  приглашений  за  месЯц  в  среднем,
основной заработок она получает с каждого приглашениЯ, ей приходитсЯ за один
вечер  обходить разные  застольЯ, хоть  это и  не очень выгодно ее  хозЯину.
‘казала,  что  на  этих  горЯчих  источниках нет  ни  одной  гейши,  котораЯ
задолжала бы хозЯину и ей бы увеличили срок службы.
     “тром Љомако, как всегда, поднЯлась рано.
     -  Њне приснилось, что Я вместе с  учительницей икэбана18  убираю  этот
номер, вот Я и проснулась...
     ‚  трюмо, которое она придвинула к окну,  отражались  горы  в  багровой
листве. ‘вет осеннего  солнца  был  Ярким  в зеркале. „евочка  из лавки, где
торговали сладостЯми, принесла Љомако переодетьсЯ.
     Ќет, это была не ‰око, чей кристально чистый, до боли прекрасный  голос
прозвучал в тот раз из-за фусума.
     - Ђ что стало с ‰око?
     Љомако бросила быстрый взглЯд на ‘имамуру.
     -  ‚се  на могилу ходит. ‚он, видишь, там, слева,  ниже лыжной станции,
возле гречишного полЯ, белого, в цветах, видишь, там кладбище.
     Љогда Љомако ушла, ‘имамура пошел в деревню прогулЯтьсЯ.
     Ќа фоне белой стены что-то алело - девочка в новеньких горных хакама из
алой фланели играла в мЯч. Ќаступила настоЯщаЯ осень
     Њногие дома, построенные на старинный  манер, казалось, стоЯт тут с тех
пор, когда  по этой дороге еще ездили феодалы со своей свитой. „ома с далеко
выступающими крышами, с оконными седзи, сильно вытЯнутыми в ширину  и  очень
низкими,  высотой всего  в один сЯку. ‘ мискантовыми шторами,  свисающими  с
карнизов.
     ‘имамура  поравнЯлсЯ  с глинобитной оградой, поверх которой был высажен
невысокий   кустарник.   ’онкие   листики  каждого   кустика   раскидывались
фонтанчиками. Ѓуйно цветущие цветы сусуки19 по окраски походили на тутовые.
     “ обочины дороги, на расстеленной  рогоже,  девушка лущила  фасоль. ќто
была ‰око.
     Њаленькие фасолинки выскакивали из сухих стручков, как лучики.
     ‰око сидела на  корточках, расставив колени. ѓолова у нее была обмотана
полотенцем. Ћна  лущила фасоль и  пела кристально чистым, до боли прекрасным
голосом:

     Ѓабочки, стрекозы и кузнечики
     ‘трекочут и шуршат в горах,
     ‘верчки мраморные, сверчки-колокольчики...

     …сть  стихи, в которых  говоритьсЯ  о вороне, взлетевшей  вдруг с ветви
криптомерии  и  ставшей  огромной  в  потоке вечернего  ветра...  Ђ ‘имамура
смотрел в окно на  криптомериевую рощу и видел - как  и вчера -  непрерывное
движение   стрекоз.  Љазалось,  с  приближением  вечера  они   носЯтсЯ   все
нетерпеливее, со все увеличивающейсЯ скоростью.
     “езжаЯ  из  ’окио,  ‘имамура  купил  в  привокзальном  киоске последнее
издание путеводителЯ по здешним  горам. ђассеЯнно перелистываЯ его, ‘имамура
прочитал, что недалеко от вершины одной из гор на границе провинций - на эти
горы как  раз  открывалсЯ вид из его окна, - у тропинки, огибающей  красивое
горное  озеро,  на  влажной  приозерной  почве  буйно  растут   всевозможные
высокогорные растениЯ и  что в  этом особом  мирке царЯт  красные  стрекозы,
очень  доверчивые, садЯщиесЯ  туристам на  шлЯпы, на руки  и даже  на оправу
очков,  эти  стрекозы,  как  небо  от  земли,  отличаютсЯ  от  своих жалких,
истерзанных городских сестер.
     ‘имамура смотрел  на стрекоз.  Љазалось,  некоторых из них  кто-то  или
что-то преследует.  Ђ может  быть,  они просто носились изо  всех сил, чтобы
силуэты не растаЯли на фоне  постепенно темневшей перед наступлением сумерек
криптомериевой рощи?..
     Љогда закатное солнце осветило далекие горы, стало видно, что склоны их
покрываютсЯ багрЯной листвой постепенно, начинаЯ с вершины.
     ...—еловек, оказываетсЯ,  страшно хрупкое создание.  ѓоворЯт, один упал
со скалы, так и череп  проломил, и все кости переломал. Ђ  вот  если медведь
сорветсЯ даже с высоченного обрыва, говорЯт, на нем и царапины не будет...
     Ћб этом, вспомнил ‘имамура, Љомако говорила сегоднЯ утром, показываЯ на
гору, где опЯть произошел несчастный случай.
     …сли бы у  человека  была такаЯ же  жесткаЯ  и  толстаЯ  шкура,  как  у
медведЯ, наверно, и чувствительность у него была бы иной... Ђ люди  любуютсЯ
своей гладкой и  тонкой  кожей...  ђазмышлЯЯ  об  этом,  ‘имамура смотрел на
залитые вечерним солнцем горы и вдруг затосковал по женскому телу.
     "...Ѓабочки, стрекозы  и кузнечики..." - где-то пела  в  это времЯ - во
времЯ раннего ужина - гейша под расстроенный сЯмисэн.
     Џутеводитель давал  краткое  описание маршрутов,  размеченных по  днЯм,
гостиниц,  мест длЯ ночлега  и  свЯзанных с путешествием  расходов.  ‚се это
давало волю фантазии, и ‘имамура вспомнил, что узнал Љомако после того, как,
полазав по горам, спустилсЯ в  это деревню, и на горах в то времЯ сквозь еще
не  сошедший снег пробивалась молодаЯ зелень, а  сейчас эти самые горы,  где
остались   следы  его   ног,  опЯть   манили  его,  тем  более  что  осенний
альпинистский сезон был в разгаре.
     •отЯ ему, жившему  в  праздности, хождение по  горам безо всЯкой нужды,
преодоление дорожных трудностей и казалось образчиком "напрасного труда", но
все же  этот "напрасный труд"  обладал длЯ него  особой притЯгательной силой
именно из-за отсутствиЯ реальной ценности.
     ‘имамура не мог понЯть, успокаиваетсЯ он в присутствии Љомако или же ее
тело, ставшее  совсем  близким,  волнует  его. Љак бы то ни было, когда  она
уходила, его мысли бывали  занЯты только  ею. Ћн вдруг  начинал тосковать по
женскому телу, и в то же времЯ  его начинали манить горы. Ќо и  то и  другое
влечение  наплывало как  смутный мимолетный сон. ‘егоднЯ Љомако  ночевала  у
него  и ушла только  утром, может быть, поэтому тоска по ней  и была  сейчас
мимолетной. Ќо ‘имамура сидел  один  в тишине,  и ему  не  оставалось ничего
другого, как  нетерпеливо  ждать, что  Љомако придет сама, без его  зова. Ћн
решил скоротать времЯ и лечь в постель засветло, пока еще не умолкли веселые
звонкие голоса гимназисток, совершавших туристический поход по окрестностЯм.
     ЉажетсЯ, пошел моросЯщий дождик.
     “тром, когда ‘имамура проснулсЯ, Љомако  читала  книгу,  чинно  сидЯ за
столом. € кимоно, и хаори20 были на ней будничные.
     - ’ы проснулсЯ? - тихо сказала она, посмотрев в его сторону.
     - Ђ что?
     - ’ы проснулсЯ?
     ‡аподозрив,  что  Љомако ночевала у  него, а  он  и не  заметил  этого,
‘имамура оглЯдел постель и потЯнулсЯ к часам, лежавшим у изголовьЯ. Ѓыло еще
только половина седьмого...
     - Љак рано-то...
     - „а, но горничнаЯ уже принесла горЯчие угли длЯ хибати.
     Ќад чугунным чайником поднималсЯ пар.
     -   ‚ставай,  -  сказала  Љомако,  поднимаЯсь  и  пересаживаЯсь  к  его
изголовью.
     „ержалась  она  точь-в-точь  как  замужнЯЯ женщина.  „аже  удивительно.
‘имамура  сладко потЯнулсЯ и заодно  схватил руку Љомако, лежавшую  у нее на
коленЯх. ‡абавлЯЯсь мозолЯми, натертыми плектром, он сказал:
     - ‘пать хочетсЯ. ‚едь еще только-только рассвело.
     - •орошо спалось одному?
     - Ђга...
     - Ђ ты так и не отпустил усов.
     - Ђх да, ведь когда мы в последний раз прощались, ты говорила - отпусти
усы.
     - ‡абыл, ну и ладно. ‡ато ты всегда очень чисто, до синевы выбрит.
     - Ђ у тебЯ, когда ты стираешь пудру, лицо тоже как после бритьЯ.
     - ™еки у  тебЯ, что ли, пополнели... Ђ во  сне  у тебЯ до того белое  и
круглое лицо, что так и хочетсЯ приставить к нему усы.
     - ђазве не приЯтно, что лицо гладкое?
     - Ћно у тебЯ какое-то не внушающее довериЯ.
     - ђазглЯдывала менЯ, значит? Љак нехорошо.
     - „а, - кивнула Љомако и вдруг громко расхохоталась, ее руки, державшие
пальцы  ‘имамуры, невольно сжались. - џ спрЯталась в стенной шкаф, горничнаЯ
даже и не заметила.
     - Љогда?.. € долго ты там прЯталась?
     - „а нет, только когда горничнаЯ угли приносила.
     Ћна никак не могла успокоитьсЯ и все смеЯлась, вспоминаЯ, должно  быть,
эту  свою проделку, но  вдруг покраснела  до  мочек  ушей  и,  желаЯ  скрыть
смущение, начала тЯнуть одеЯло, взЯвшись за его край.
     - ‚ставай! Ќу встань, пожалуйста!
     - •олодно! - ‘имамура вцепилсЯ в одеЯло. - Ђ в гостинице уже поднЯлись?
     - Ќе знаю, Я задами шла.
     - ‡адами?
     - Ђга, от криптомериевой рощи прЯмо сюда вскарабкалась.
     - ђазве там есть дорога?
     - „ороги нет, но зато близко.
     ‘имамура удивленно взглЯнул на нее.
     -  ‚  гостинице никто  и  не  знает,  что Я  здесь. ђазве что на  кухне
слышали, как Я проходила. ЏараднаЯ дверь-то, наверно, еще закрыта.
     - ’ы так рано встаешь?
     - ‘егоднЯ долго уснуть не могла.
     - Ђ ночью дождь был...
     - „а? ’о-то листьЯ камыша совсем мокрые. ‹адно, пойду домой, а ты спи.
     -  Ќет,  нет, Я уже встаю! -  Ќе выпускаЯ руку  Љомако, ‘имамура быстро
вскочил.
     Ћн  тут  же подошел к окну и глЯнул вниз, туда, где, по  ее словам, она
шла сюда. •олм от криптомериевой рощи  и  до середины склона утопал в густых
зарослЯх  кустарника.   ЏрЯмо  под  окном  в  огороде   росли  овощи,  самые
обыкновенные  - редька, батат, лук. Ћсвещенные утренним солнцем, они удивили
‘имамуру разнообразием оттенков своей зелени. ђаньше он этого не замечал.
     Ќа галерее, идущей в баню, стоЯл служащий и кидал в пруд красным карпам
корм.
     -  Џлохо они  стали  есть, наверно  от  того, что похолодало, -  сказал
служащий ‘имамуре и немного  постоЯл еще, наблюдаЯ, как  корм - растертые  в
порошок сушеные личинки - плавает на поверхности воды.
     Љогда ‘имамура вернулсЯ после купаниЯ, Љомако сидела в строгой позе.
     - ‚ такой тишине шитьем хорошо заниматьсЯ.
     Љомната  была только  что прибрана.  Ћсеннее солнце  насквозь пропитало
немного потертые татами.
     - Ђ ты умеешь шить?
     - Љак тебе не стыдно спрашивать! Њне  больше  всех доставалось в семье,
больше, чем всем сестрам и  братьЯм. Љогда Я  подрастала, наша семьЯ, должно
быть,  переживала самую трудную пору, -  словно про себЯ сказала она и вдруг
оживилась. - ‡наешь, какое лицо было у горничной, когда она менЯ увидела? “ж
так она удивилась!  Љогда  же, говорит,  ты, Љо-тЯн, пришла?.. Ђ Я молчу, не
знаю, что сказать. Ќо  не  могла же Я снова прЯтатьсЯ  в  стенной шкаф... Ќе
спалось мне сегоднЯ, думала, встану пораньше и сразу вымою голову. Џросохнут
волосы, пойду причесыватьсЯ. ЊенЯ ведь сегоднЯ на дневной банкет пригласили,
боюсь,  теперь не успею.  “ вас в  гостинице вечером тоже банкет будет. ЊенЯ
сюда и вчера приглашали, да слишком поздно - Я уже дала согласие быть на том
банкете. ’ак  что  в гостиницу Я  не смогу прийти.  ‘уббота  сегоднЯ, Я буду
очень занЯта и, наверно, уже не выберусь к тебе.
     Ћднако Љомако, кажетсЯ, вовсе не собиралась уходить.
     Ћна сказала,  что  не будет мыть голову, и  повела ‘имамуру  на  задний
двор. “ галереи, там, откуда Љомако пробралась в гостиницу, стоЯли ее мокрые
гэта с положенными на них таби21.
     ‘имамуре показалось,  что ему не  пройти через заросли  кустарника, где
карабкалась Љомако, и он пошел вниз вдоль огородов. ‚низу шумела река. Ѓерег
здесь кончалсЯ  крутым обрывом. ‚  густой кроне каштана раздавались  детские
голоса.  ‚ траве  под ногами  валЯлись  неочищенные  колючие  плоды.  Љомако
наступала на шершавую скорлупу, она лопалась, и каштаны вылезали наружу. Ћни
были еще мелкие.
     Ќа  противоположном  берегу  крутой склон  горы весь  зарос  мискантом.
Њискант,  волнуЯсь, ослепительно сиЯл серебром, и это слепившее глаза сиЯние
казалось чем-то эфемерным, какой-то прозрачной пустотой, парившей в воздухе.
     - Џойдем вон туда? ’ам, кажетсЯ, могила твоего жениха...
     Љомако выпрЯмилась, посмотрела прЯмо в  глаза ‘имамуре и вдруг швырнула
ему в лицо горсть каштанов.
     - ’ы что, издеваешьсЯ надо мной?!
     ‘имамура не успел отклонитьсЯ. Љаштаны попали ему в лицо. Ѓыло больно.
     - ‘ какой это стати ты пойдешь на его могилу?
     - Ќу что ты так злишьсЯ?
     - ‚се это было длЯ менЯ очень серьезно. Ќе то, что ты. ’ы ведь живешь в
беспечной праздности!
     - Ќичего  подобного, Я вовсе не живу в беспечной праздности чувств... -
бессильно проговорил ‘имамура.
     - ’огда почему говоришь  - жених? ђазве  Я не объЯснЯла тебе, что он не
был моим женихом? Џозабыл небось.
     Ќет, ‘имамура не забыл.
     ‘имамура помнил, как она сказала:
     - •орошо, скажу  Яснее. Ќаверно,  было  такое времЯ,  когда учительница
мечтала женить сына на мне.  Ќо она  ни слова  об этом не сказала,  про себЯ
мечтала, а мы с ним  лишь догадывались об ее желании. Ќо  между нами никогда
ничего не было. ‚от и все.
     €  когда  жизнь  этого человека  была  в  опасности, Љомако осталась  у
‘имамуры ночевать и сказала:
     - џ поступаю так, как хочу, и умирающий не может мне запретить.
     …ще бы ему не  помнить!  ќтот  ћкио  умирал в  тот самый момент,  когда
Љомако провожала ‘имамуру на станцию. € тогда примчалась ‰око и сказала, что
больному плохо, но  Љомако  не  пошла  и,  кажетсЯ,  так и  не попрощалась с
умирающим.
     Љомако упорно избегала разговоров о ћкио. Џусть он и не был ее женихом,
но если она, как говорЯт,  пошла в гейши только ради того,  чтобы заработать
денег на его лечение, значит, отношениЯ их были серьезными.
     Љомако на какое-то  мгновение оставалась  в полном  недоумении,  почему
‘имамура не рассердилсЯ, потом, как надломленнаЯ, бросилась ему на шею.
     - Ћ, какой ты все же искренний! ’ебе очень горько, да?
     - „ети на нас смотрЯт, с каштана...
     -  Ќе понимаю Я  тебЯ... ‚ы,  токийцы, все ужасно сложные.  “ вас суета
кругом, потому вы и разбрасываетесь.
     - „а, верно, Я весь какой-то разбросанный...
     - ‘мотри, жизнь свою разбросаешь! Ќу что, пойдем на могилу взглЯнуть?
     - „аже и не знаю.
     - ‚от видишь! ’ебе вовсе и не хотелось посмотреть на эту могилу.
     - „а ты же сама колеблешьсЯ.
     - Ќу и  что  из того! џ ведь ни разу еще  там не была. Џравда, ни разу.
Ќехорошо  перед  учительницей, они ведь теперь рЯдом лежат. € теперь это уже
будет чистым притворством.
     - ’ы сама сложнаЯ, куда сложнее менЯ.
     - Џочему? ‘ живыми не могла разобратьсЯ, но уж с мертвыми-то разберусь.
     ‘квозь криптомериевую  рощу,  где  тишина, казалось,  вот-вот  закапает
ледЯными  каплЯми,  они  вышли  к  подножию лыжного  склона  и  пошли  вдоль
железнодорожных  путей.  Љладбище  находилось   в   уголочке  возвышенности,
разделЯвшей  полЯ.  ‡десь,  на  этой  меже, было  всего  несколько  каменных
могильных  плит и стоЯла фигура  Ѓодисатвы  -  покровителЯ детей и путников.
‚округ - пусто, голо. Ќи одного цветочка.
     €  вдруг  в тени деревьев за статуей  Ѓодисатвы мелькнула  фигура ‰око.
‹ицо  у  нее было,  как всегда,  застывшее, серьезное, похожее  на маску. Ќо
глаза  горели,   и  она   пронзила  их   этими  горЯщими  глазами.   Ќеловко
поклонившись, ‘имамура замер на месте.
     Ђ Љомако сказала:
     - ‚ какую рань ты, ‰око-сан! Ђ Я к парикмахерше...
     € тут  же и она,  и  ‘имамура съежились, как  от  внезапно  налетевшего
свистЯщего, беспросветно-черного урагана.
     ‘овсем рЯдом с ними оглушительно прогрохотал товарный состав.
     € вдруг  сквозь тЯжелый скрежещущий грохот прорвалсЯ  крик: "‘естра-а!"
ћноша в дверЯх черного товарного вагона размахивал фуражкой.
     - ‘аитиро!.. ‘аитиро!.. - крикнула ‰око.
     …е  голос...  ’от самый,  который  окликнул  начальника  на заснеженной
сигнальной  станции.  „о боли прекрасный  голос, который, казалось, взывал к
человеку, не способному его услышать.
     Љогда товарный состав прошел, они с поразительной отчетливостью увидели
цветущее гречишное поле по ту сторону путей. ‘ловно с их глаз спала  пелена.
–веты, сплошь цветы над красноватыми стеблЯми.
     ‚стреча  с ‰око была длЯ  них  настолько  неожиданной, что  они даже не
заметили приближающего  поезда,  но  товарный  состав  будто  стер  то, что,
казалось, вот-вот должно было возникнуть между ними тремЯ.
     €  сейчас,  казалось,  осталсЯ  не стук  колес, а  отзвук голоса  ‰око,
который все не замирал и  возвращалсЯ откуда-то,  как эхо кристально  чистой
любви.
     ‰око провожала глазами поезд.
     - Њожет, мне пойти на станцию? ‚едь в поезде мой младший брат...
     - Ќо поезд не станет ждать тебЯ на станции.
     - Џожалуй...
     - ’ы ведь знаешь, Я не хожу на могилу ћкио-сан.
     ‰око кивнула и, чуть поколебавшись,  присела на корточки перед могилой.
Њолитвенно сложила ладони.
     Љомако продолжала стоЯть.
     ‘имамура отвел  глаза, посмотрел на Ѓодисатву. ’рехликий -  все лики  у
него были длинные,  вытЯнутые - держал у груди молитвенно сложенные руки. Ќо
кроме одной пары рук у него с боков было еще по паре.
     - џ иду прическу делать, - бросила  Љомако и пошла в сторону деревни по
тропинке, тЯнувшейсЯ на меже.
     “ обочины тропинки, по которой они шли, крестьЯне вЯзали  хаттэ. ’ак на
местном  диалекте  называют  рисовые   снопы.  €х  вешают  длЯ  просушки  на
деревЯнные и бамбуковые жерди, перекинутые с одного дерева на другое.
     Ќесколько рЯдов таких подвешенных к жердЯм снопов походЯт на ширму.
     „евушка в горных  хакама, изогнув  бедра, бросала сноп  вверх, мужчина,
высоко на  дереве,  ловко  подхватывал его, разрыхлЯл, как  бы расчесываЯ, и
насаживал  на жердь.  Џривычные,  ловкие, ритмичные  движениЯ повторЯлись  с
автоматической монотонностью.
     Љомако покачала на  ладони свисавшие с хаттэ  колосьЯ, словно взвешиваЯ
нечто драгоценное.
     - “рожай-то какой! ЏрикоснутьсЯ к таким колосьЯм - и то приЯтно.
     ѓлаза  у нее  чуть-чуть сузились, должно быть, прикосновение к колосьЯм
действительно доставлЯло ей  удовольствие.  Ќизко  над ее  головой пролетела
стайка воробьев.
     Ќа  стене висело  объЯвление: "‘оглашение по поденной оплате рабочих на
посадке риса - девЯносто сэн в день с  питанием.  †енщины-работницы получают
шестьдесЯт процентов указанной суммы".
     ‚ доме ‰око, стоЯвшем в глубине огорода, чуть в стороне от тракта, тоже
висели хаттэ.  Ћни висели на  жердЯх в  левом  углу двора,  между  деревьЯми
персимона,  росшими  вдоль  белой  стены  соседнего  дома.  Њежду  двором  и
огородом, под прЯмым углом к деревьЯм персимона, тоже стоЯли хаттэ. ‘ одного
краЯ в снопах был сделан проход. ‚се вместе  производило впечатление шалаша,
только  не  из  рогожи,  а из  рисовых  снопов.  ‚ огороде  на  фоне увЯдших
георгинов и роз раскинуло свои могучие листьЯ таро. •аттэ скрывали небольшой
пруд длЯ выращиваниЯ лотоса и плававших в нем красных карпов. Ћни скрывали и
окошко  той  комнатки,  где некогда  выращивали шелковичных  червей и где  в
прошлом году жила Љомако.
     ‰око, простившись  с ними  не очень-то  приветливо,  направилась к дому
через проход в рисовых снопах.
     -  Ћна  тут  одна живет?  -  спросил  ‘имамура,  провожаЯ  глазами чуть
согнутую спину ‰око.
     -  Њожет,  и  не  совсем  одна!  -  огрызнулась  Љомако.  - „о  чего же
неприЯтно. Ќе пойду Я причесыватьсЯ... Џомешали человеку побыть на могиле. Ђ
все из-за тебЯ! ‚ечно ты предлагаешь, чего не надо.
     - €з-за менЯ? €з-за твоего упрЯмства,  это  ты не захотела побыть с ней
вместе у могилы.
     - ’ы просто менЯ не  понимаешь... џ все  же приведу голову в порЯдок...
попозже, если найду  времЯ...  Ђ  к тебе Я  приду, может быть,  запоздаю, но
обЯзательно приду.

     Ѓыло уже три часа ночи.
     ‘имамура проснулсЯ от резкого стука седзи, и тут же  ему на грудь упала
Љомако.
     - ‘казала приду и пришла... ‘казала приду и, видишь, пришла.
     Ћна тЯжело дышала.
     - ЉакаЯ ты пьЯнаЯ!
     - Ќе видишь, что ли, сказала приду и пришла...
     - „а, да! Џришла!
     -  „орогу  совсем не различала. Ќе различала, говорю. Ћй-ой-ой, как мне
плохо!..
     - € как только тебе удалось поднЯтьсЯ по склону?
     -  Ќе знаю,  ничего Я не знаю. - Ћткинувшись назад,  она  повалилась на
‘имамуру.
     ‘имамуре  стало тЯжело  дышать, он попыталсЯ  встать, но не удержалсЯ -
спросоньЯ,  должно  быть, -  и  снова упал на постель.  …го голова легла  на
что-то горЯчее.
     - ѓлупаЯ, ты же горишь как в огне!
     - „а? ЋгненнаЯ подушка. ‘мотри, обожжешьсЯ...
     ‘имамура  прикрыл глаза.  †ар ее  тела будто  наполнЯл  ему  голову.  €
казалось, что  он наполнЯетсЯ счастьем, что сейчас он постигает  всю полноту
жизни.   ђезкое  дыхание   Љомако   свидетельствовало   о  реальности  всего
происходЯщего. ‘имамура  купалсЯ в каком-то сладостном раскаЯнии, словно ему
уже ничего не оставалось, лишь умиротворенно ждать отмщениЯ.
     - ‘казала, что приду, и пришла...  - сосредоточенно повторЯла Љомако. -
Џришла, а теперь и домой можно. ѓолову буду мыть...
     Ћна шумно выпила воды.
     - „а разве ты дойдешь в таком состоЯнии?
     - „ойду... џ не одна... Ђ куда делись мои купальные принадлежности?
     ‘имамура встал и  включил свет. Љомако, закрыв лицо руками, уткнулась в
татами.
     - Ќе хочу... свет...
     Ћна  была в Ярком  ночном кимоно, отделанном у  ворота черным  атласом,
рукава  в стиле "генроку", талиЯ  опоЯсана  узким  оби "датэмаки". ‚оротника
нижнего кимоно не было видно.  …е  босые ноги - даже они! - казались  совсем
пьЯными. € все же она, сжавшаЯсЯ в комочек, словно желавшаЯ спрЯтатьсЯ, была
удивительно милой.
     Ќа татами валЯлись мыло и расческа - должно  быть, Љомако растерЯла все
свои купальные принадлежности.
     - Џерережь, Я ножницы принесла.
     - Џеререзать? —то перерезать?!
     - „а это же! - Љомако дотронулась до своих волос на затылке. - ‹енточки
Я хотела  перерезать на  волосах.  Ђ  руки не  слушаютсЯ.  ‚от  Я  и  решила
завернуть к тебе, чтобы ты их перерезал.
     ‘имамура осторожно стал перерезать ей ленточки. Љомако распускала прЯдь
за прЯдью и постепенно успокаивалась.
     - Љоторый теперь час?
     - ’ри уже.
     - Ћй, как поздно-то! ‘мотри, волосы не отрежь!
     - ‘колько их тут у тебЯ?
     ‘имамура  брал  рукой  каждую  туго перевЯзанную прЯдь и  ощущал душную
теплоту кожи у корней волос.
     -  “же три  часа,  да?  ‚ернувшись  домой  после  банкета, Я,  кажетсЯ,
свалилась и уснула. Ќо раньше-то Я с подругами договорилась, они  и зашли за
мной. ‘ейчас, наверно, удивлЯютсЯ, куда это Я девалась.
     - Ћни ждут тебЯ?
     - Ђга, трое, в общественной купальне. “ менЯ было шесть приглашений, но
Я успела  побывать  только в четырех местах.  Ќа  той неделе  Я буду страшно
занЯта, листва ведь совсем багрЯной станет... ‘пасибо большое!
     Ћна поднЯла голову, расчесываЯ распущенные волосы и щурЯсь в улыбке.
     - Ћй, как  смешно!  „аже не  знаю отчего.  -  Љомако  рассеЯнно собрала
волосы. - Ќу, Я пойду, а то нехорошо перед подругами. Ќа обратном пути Я уже
не зайду к тебе.
     - Ђ ты найдешь дорогу?
     - Ќайду!
     Ћднако, вставаЯ, она наступила на свой подол и пошатнулась.
     Љомако, улучив  момент, дважды  приходила  к нему в необычное времЯ - в
семь утра и в три  часа ночи.  ‘имамуре  почудилось в этом  нечто тревожное,
необычное.

     ‘лужащие  гостиницы украшали ворота золотой  осенней  листвой,  как  на
Ќовый  год  зелеными  сосновыми  ветками  и  бамбуком,  в  знак  приветствиЯ
туристам, приезжающим сюда полюбоватьсЯ красками осени.
     Ћдин из служащих нагловатым и самоуверенным тоном отдавал распорЯжениЯ.
‚ гостиницу он нанЯлсЯ временно и, посмеиваЯсь над самим собой, говорил, что
он птица перелетнаЯ. ќтот человек был одним из  тех, кто работает на здешних
источниках от  зеленой  весны  до багрЯной  осени, а зимой  отправлЯетсЯ  на
заработки на горЯчие  источники Ђтами,  Ќагаока или €дзу. ‚озвращаЯсь сюда к
весне, он не обЯзательно устраивалсЯ на работу в одну и ту же  гостиницу. Ћн
любил разглагольствовать  о  своем опыте, о  постановке дела  на  оживленных
курортах вроде €дзу, часто злословил по поводу здешних  порЯдков и по поводу
обращениЯ   с  клиентами   в   гостиницах.  ‡азываЯ   клиентов,   вел   себЯ
подобострастно,  заискивающе улыбалсЯ, потирал руки, и в этом подобострастии
так и сквозила неискренность попрошайки.
     - ѓосподин, вы пробовали когда-нибудь плоды акэби? …сли вы пожелаете их
отведать,   Я  длЯ  вас  с  большим   удовольствием  наберу,   -  сказал  он
возвращавшемусЯ с прогулки ‘имамуре.
     Ћн привЯзывал эти плоды лозой к веткам багрЯного клена.
     ЃагрЯные клены, срубленные, как  видно,  в  горах,  были  высокие  - до
карниза  крыши, с удивительно крупными листьЯми и такие Яркие, что  параднаЯ
дверь, казалось, впитала их краски.
     ЏоглаживаЯ пальцами холодные плоды  акэби, ‘имамура случайно взглЯнул в
сторону конторки. ’ам у очага сидела ‰око.
     •озЯйка следила  за  подогревавшимисЯ  в медном  котелке бутылочками  с
сакэ. ‰око  сидела  напротив  и, когда  ей что-нибудь  говорили,  каждый раз
отчетливо  кивала.  Ћна была  в только что выстиранном и  отглаженном тонком
кимоно.
     - ЌоваЯ прислуга? - как бы невзначай спросил ‘имамура.
     - „а, взЯли  недавно,  так  сказать,  вашими молитвами.  €з-за  наплыва
клиентов рабочих рук не хватает, потому и взЯли.
     - ’ак же, как и вас.
     ‰око   в  номерах  не  поЯвлЯлась,  видно,  работала  на  кухне.  Љогда
постоЯльцы  переполнЯли гостиницу, на  кухне  было  больше хлопот  и  голоса
прислуги становились громче, но прекрасного голоса ‰око ‘имамура не слышал.
     Џо словам дежурной горничной,  у ‰око была  привычка  петь  песни, сидЯ
перед сном в бассейне. Ќо и песен ‘имамура не слышал.
     €  все  же  присутствие  ‰око  его  почему-то  стеснЯло, он  даже начал
колебатьсЯ,  приглашать  ли к  себе Љомако. ‹юбовь  Љомако  к нему  казалась
‘имамуре "тщетой", очевидно из-за  его склонности к бесплодному умствованию,
но в то же времЯ из-за этой самой своей склонности он словно бы прикасалсЯ к
наготе жизни Љомако, той жизни, которой  она старалась жить.  †алеЯ  Љомако,
‘имамура жалел себЯ. ‰око была другаЯ, у нее, казалось, было особое свойство
- просвечивать  человека насквозь  одним лишь  взглЯдом,  словно  лучом. ќта
женщина тоже влекла к себе ‘имамуру.
     Љомако часто приходила к нему и без приглашениЯ.
     Љак-то  ‘имамура   поехал  в  горное  ущелье  -  полюбоватьсЯ  рекой  в
обрамлении осенней багрЯной листвы. Љогда он проезжал мимо дома Љомако, она,
заслышав шум машины и решив, что это не кто иной, как ‘имамура, выскочила на
улицу. ‘имамура даже не обернулсЯ. Ћна потом упрекала его, даже бессердечным
назвала. ЏолучаЯ  приглашение  в их  гостиницу,  Љомако  всегда  заходила  к
‘имамуре. € по пути в купальню  заходила. Љогда ее приглашали на банкет, она
приходила на час  раньше и сидела у него в номере до тех пор, пока за ней не
ЯвлЯлась горничнаЯ.  ‚о  времЯ ужина она иногда  тоже  прибегала  к  нему на
несколько минут, усаживалась перед зеркалом, подкрашивала лицо.
     -  ‘ейчас  работать пойду,  у  менЯ  же  работа.  ђабота, понимаешь?  -
говорила она и поднималась из-за трюмо.
     -  ‚чера вечером  пришла домой, а в чайнике ни капли кипЯтку. ‡аглЯнула
на  кухню, полила рис остатками утреннего супа и закусила соленым умэбаси22.
ђис был холодный, как лед... Ђ сегоднЯ утром менЯ не разбудили, и Я проспала
- в десЯть часов проснулась, а хотела встать в семь. ‚се планы нарушились...
     …ще она  рассказывала, в  какой гостинице  была сначала,  в какую пошла
потом, описывала клиентов, словом, докладывала со всеми подробностЯми.
     - џ еще зайду, - говорила она, поднимаЯсь  и выпиваЯ несколько  глотков
воды, и тут  же добавлЯла: - Ђ может, и  не зайду. ‚едь на  тридцать человек
нас, гейш, всего три. ’ут не то что улизнуть, даже оглЯнутьсЯ некогда.
     Ћднако вскоре опЯть приходила.
     - ’Яжело. ’рое ведь  на тридцать человек.  Њне  больше всех  достаетсЯ,
потому  что  одна  гейша  - самаЯ стараЯ из  здешних гейш,  а другаЯ - самаЯ
молодаЯ. џ уверена: все эти тридцать человек - любители туризма. ’акую ораву
по меньшей  мере шесть гейш  должны  обслуживать. Џойду напьюсь и  перепугаю
всех!..
     € так повторЯлось изо днЯ в день. ‘ама Љомако порой сквозь землю готова
была провалитьсЯ - должно быть, начала нервничать, думаЯ, до чего же все это
дойдет, если так будет продолжатьсЯ. ‚  ее влюбленности был какой-то оттенок
одиночества, и это придавало ей особую прелесть.
     -  Џол в коридоре скрипит  при каждом  шаге. “ж как Я ни  стараюсь тихо
ступать, все равно все слышно. Љогда мимо  кухни прохожу, они  там  смеютсЯ.
"ЋпЯть, - говорЯт,  - ты, Љома-тЯн, в номер "ЉамелиЯ"! ‚от уж не думала, что
буду стеснЯтьсЯ!
     - Њестечко-то маленькое, трудно спрЯтатьсЯ.
     - „а, все уже все знают.
     - Љак нехорошо!
     - ‚ том-то и дело. ‚ маленьком местечке достаточно нескольких сплетен -
и  тебе  конец,  -  сказала   Љомако,  но,  тут  же  взглЯнув  на  ‘имамуру,
заулыбалась. - „а ладно, ничего, длЯ нас везде работа найдетсЯ.
     …е абсолютнаЯ искренность была длЯ ‘имамуры очень уж неожиданной.
     - Ђ  что? ’ак оно и  есть. Ќе  все ли равно,  где  деньги зарабатывать?
Ќечего унывать!
     Љомако сказала это, казалось  бы, безразлично, но ‘имамура почувствовал
в ее словах женщину.
     - Џравда, все хорошо...  € вообще, теперь  только женщины  умеют любить
по-настоЯщему... - Љомако, слегка покраснев, потупилась.
     ‚оротник  ее кимоно сзади чуть отставал, видны были белые плечи - белый
веер, распахнутый сверху вниз. ѓусто  напудренное тело, округлое и почему-то
печальное, казалось ворсистым, как шерстЯнаЯ ткань, и в  то же времЯ  было в
нем нечто от тела животного.
     -  „а,  в  нынешнем  мире...  -  пробормотал  ‘имамура  и  поежилсЯ  от
бессмысленной пустоты собственных слов.
     -  ‚сегда  ведь  было  так!  - просто сказала  Љомако и, поднЯв голову,
рассеЯнно добавила: - Ђ ты разве не знал?..
     Љогда  она поднЯла  голову, красное  нижнее кимоно,  прилипшее к спине,
скрылось под воротником.
     ‘имамура переводил статьи ‚алери, Ђллана и других французских авторов о
русском  балете  в  период  его расцвета  во  ”ранции. Џеревод  он собиралсЯ
выпустить в роскошном издании небольшим тиражом на собственные средства. …го
работа не могла принести никакой практической пользы, но это-то, очевидно, и
устраивало  ‘имамуру. …му доставлЯло удовольствие  смеЯтьсЯ  над самим собой
из-за  абсолютной  бесполезности собственного  труда.  Ћтсюда,  вероЯтно,  и
рождалсЯ  жалкий, хилый  мир  его грез.  Љороче говорЯ,  торопитьсЯ ему было
некуда. Ђ сейчас он путешествовал, зачем же торопитьсЯ?
     ‘имамура с большим вниманием наблюдал, как умирают мотыльки.
     Ќаступало осеннее похолодание,  в номер ‘имамуры  каждый день  залетали
насекомые и, мертвые,  падали на татами. Љузнечики переворачивались на спину
и  больше уже не  поднимались. Џчелы  валились  на бок, потом проползали еще
немного  и  замирали. €х  смерть была естественной, как  смена  времен года.
Љазалось,  что насекомые умирают  тихо и  безболезненно, но при внимательном
наблюдении можно было увидеть и у них агонию. Љрылышки, лапки, усики - все у
них дрожало  мелкой дрожью. „лЯ этих маленьких смертей пространство в восемь
татами было гигантским.
     Џорою, берЯ  двумЯ  пальцами маленький  трупик и выбрасываЯ его в окно,
‘имамура вспоминал оставленных дома детей.
     Ќа оконной сетке сидели мотыльки, сидели  долго, словно приклеившись  к
ней, и вдруг оказывалось, что некоторые из них  уже мертвые. Ћни падали, как
увЯдшие листьЯ.  Ќекоторые падали  со стен.  €, подбираЯ мертвого  мотылька,
‘имамура задумывалсЯ, почему природа создала их такими прекрасными.
     Џотом  сетки с  окон  снЯли.  ‚оздух  уже  не  звенел от  беспрерывного
стрекотаниЯ и жужжаниЯ.
     Љрасно-рыжаЯ окраска пограничных  гор стала гуще.  Џеред заходом солнца
далекие склоны тускло поблескивали, словно  всЯ  одевавшаЯ их осеннЯЯ листва
была   высечена  из   какого-то  холодного  минерала.  ѓостиница  постепенно
заполнЯлась - начали съезжатьсЯ туристы, любители осени в горах.
     -  ‘егоднЯ Я, наверно,  совсем  не смогу вырватьсЯ,  -  сказала  Љомако
однажды вечером,  забежав  в номер  к ‘имамуре.  - Ќаши  местные  устраивают
банкет.
     ‚скоре из  зала  донеслись звуки барабана и женский  визг. ‚друг сквозь
этот шум совсем рЯдом прозвучал Ясный, прозрачный голос.
     -  Џростите, пожалуйста...  Џростите,  пожалуйста... -  сказала ‰око. -
‚от... Љома-тЯн просила передать вам.
     ‰око,  стоЯ  в дверЯх,  протЯнула ‘имамуре  руку,  но тут  же  со  всей
учтивостью  опустилась на пол  у  порога и лишь  тогда дала  ему  скрученную
жгутом записку. Љогда ‘имамура развернул записку, ‰око уже не было. Ћн так и
не успел ей ничего сказать. Ќа бумажке пьЯными, валившимисЯ в разные стороны
иероглифами  было написано  всего  несколько  слов: "џ  очень развеселилась,
расшумелась. Ќапилась сакэ".
     Ќо не прошло и  десЯти минут, как  поЯвилась сама  Љомако.  ‘тупала она
нетвердо, ноги у нее заплетались.
     - „евчонка была у тебЯ, принесла что-нибудь?
     - „а, принесла.
     -  Џринесла,  значит?  -  Љомако  весело  сощурила  один глаз.  - “ф-ф,
хорошо!.. џ сказала, что пойду сакэ заказать, и потихоньку улизнула. Ђ клерк
поймал менЯ и обругал. „а  плевать, все хорошо! Џусть ругают! Џусть шаги мои
грохочут на всю гостиницу! Ћй, как плохо  вдруг мне стало!.. Џришла к тебе и
почему-то сразу опьЯнела. Ђ мне ведь еще работать.
     - „а ты всЯ пьЯнаЯ, до самых кончиков пальцев!
     - Ђ мне работать надо!..  Ђ что тебе сказала  эта девчонка?  ’ы знаешь,
что она жутко ревниваЯ?
     - Љто?
     - ‘мотри, убьет!
     - Ћна, видно, тоже у вас там прислуживает?
     -  Џодает  бутылочки  с  подогретым  сакэ.  ‘тоит  в  тени  коридора  и
пристально смотрит, наблюдает.  Ђ  глаза  поблескивают! ’ебе  ведь  нравЯтсЯ
такие глаза?
     - Ќебось смотрит она на вас и думает: какое жалкое зрелище!
     - џ  вот написала записку и дала ей, отнеси,  говорю...  ‚оды хочу! „ай
воды!.. Ђ какаЯ из женщин жалкаЯ, не узнаешь, пока ее не уговоришь. ‘кажи, Я
пьЯнаЯ?
     Ћна  посмотрелась в зеркало, чуть не упала, еле удержалась, схватившись
за краЯ трюмо. € ушла. ‚еличественно походкой. ‘ гордо развевающимсЯ подолом
кимоно.
     ‚незапно наступила  тишина,  издали доносилсЯ лишь звон посуды. Ѓанкет,
по-видимому, кончилсЯ.  ‘имамура  думал,  что  Љомако,  поддавшись  уговорам
клиентов, перекочевала в другую  гостиницу  продолжать веселье. Ќо тут снова
поЯвилась ‰око и подала от нее записку, скрученную жгутом.
     "Ћтказалась от  горной гостиницы "‘ан-пукан", иду в  номер "‘лива",  на
обратном пути заглЯну. ‘покойной ночи".
     ‘имамура, немного смутившись, усмехнулсЯ.
     - Ѓлагодарю вас!.. Џростите, вы тут помогаете прислуживать за столом?
     - „а.  - ‰око  кивнула, быстро взглЯнув на него  своими пронзительными,
красивыми глазами.
     ‘имамура почему-то совсем смутилсЯ.
     „евушка, которую он часто видел и которой каждый раз восхищалсЯ, сейчас
сидела перед ним совершенно просто  и естественно. Ћн  почувствовал странную
тревогу.  ‘лишком  уж