отер руками лицо и
вперилсЯ выпученными лЯгушачьими глазами в надписи,  пЯтна, следы сигарет на
досках стойки. "ѓлавное, не  уходи, -- прошептал ‹итума, знаЯ, что  Ђльбинос
не может  его услышать. -- Ќе  вздумай податьсЯ куда-нибудь отсюда. ЋстаньсЯ
здесь  до конца, пока  все не  уйдут или не напьютсЯ до бесчувствиЯ". ‹итуме
вдруг  почудилось,  что  „ионисио  ехидно  улыбаетсЯ. Ћн  присмотрелсЯ:  да,
действительно, хотЯ  тот делал вид, что поглощен  посетителЯми,  которых все
еще   приглашал  жестами  танцевать,  его  толстощекое  лицо  улыбалось  так
злорадно, что у ‹итумы  не  осталось  сомнений: „ионисио издеваетсЯ  над его
попыткой изменить ход вещей, не дать случитьсЯ тому, что все равно случитсЯ.
     -- ‚полне возможно,  что  он  спассЯ и на этот  раз, -- сказал Џичинчо,
ощупываЯ оспины, будто они  у него зудели.  -- Џосле той истории с терруками
он  немного тронулсЯ.  ‚ам  не рассказывали,  какие номера он тут выкидывал,
чтобы его принЯли  за пиштако? Њожет быть, его и не похищали вовсе, а просто
ему в голову пришла новаЯ блажь -- незаметно улизнуть из Ќаккоса.
     ђЯбой Явно лицемерил,  и ‹итуме  захотелось спросить, уж  не  думает ли
тот,  что  он и  его помощник такие  лопухи, что смогут поверить в  подобную
чушь. Ќо
     его опередил ’омасито:
     --  “лизнуть, не получив зарплату? ‚от лучшее доказательство того,  что
Ђльбинос исчез не по своему желанию и не по своей воле. Ћн не получил деньги
за последние  шесть  дней работы. Љто же добровольно подарит  компании  свою
недельную зарплату?
     -- Ќикто,  конечно,  если  он  нормальный человек,  а не  чокнутый,  --
ответил Џичинчо, сам Явно не верЯ в то, что говорит. -- Ќо у Љасимиро “аркаи
после истории с терруками поехала крыша.
     --  Ђ в конце концов, что из того, что он исчез? -- сказал другой пеон,
до  сих пор  не произносивший  ни слова,  --  маленький  горбун с  запавшими
глазами  и  позеленевшими  от  коки  зубами.  --  ђазве мы  все  не исчезнем
когда-нибудь?
     -- Ђ  после  этого  проклЯтого  уайко даже скорей, чем ты  думаешь,  --
гортанно воскликнул кто-то, ‹итума не рассмотрел кто.
     € тут же  увидел, как  Ђльбинос,  пошатываЯсь, идет  к двери.  ‹юди, не
глЯдЯ  на  него, расступались, даваЯ  дорогу, но  делали  вид,  что Љасимиро
“аркаи  нет  среди них, что  его не существует.  Џрежде  чем открыть дверь и
растворитьсЯ в холодной темноте, Ђльбинос в последний раз запальчиво крикнул
осипшим от злости и усталости голосом:
     --  Љое-кого из вас Я обЯзательно выпотрошу!  €  на  вашем же жире буду
жарить ломти вашего мЯса и есть их! Ћтличный будет праздник у потрошителЯ. Ђ
вы
     все подохнете, засранцы!
     -- „а что ты  все плачешьсЯ, ведь уайко  же никого не убил, --  сказала
доньЯ Ђдриана горбуну с другого конца стойки. -- „аже не ранил. ‚от и капрал
попал в самый камнепад и осталсЯ цел. ‹учше скажи спасибо, что мы уцелели, и
радуйсЯ, вместо того чтобы жаловатьсЯ, нытик несчастный.
     “аркаЯ  переступил  порог  и  двинулсЯ  к  баракам,   слабо  освещенным
несколькими  голыми  лампочками, которые  по  субботам  компаниЯ выключала в
одиннадцать  часов,  на  час  позже, чем в  остальные дни.  ‘делав несколько
шагов, он  споткнулсЯ и как подкошенный рухнул на землю. Ѓестолково копошась
и  чертыхаЯсь,  попыталсЯ  поднЯтьсЯ,  что удалось ему  только после  долгих
усилий:  кое-как  поставил одну  ногу,  оперсЯ  на колено  другой,  стал  на
четвереньки и,  сильно  оттолкнувшись руками, с  трудом выпрЯмилсЯ. —тобы не
упасть  снова,  он согнулсЯ, как обезьЯна, и широко расставил руки, стараЯсь
сохранить  равновесие.  ќто бараки? †елтые  огоньки лампочек порхали,  будто
светлЯчки, но он знал, что это не светлЯчки, разве они водЯтсЯ так  высоко в
Љордильере?  Ћн засмеЯлсЯ и стал ловить их  руками. ѓлЯдЯ  на эту  шутовскую
плЯску,  ‹итума  тоже  засмеЯлсЯ,  но  невесело,  его прошиб  холодный  пот,
начинало знобить.  „ойдет ли Ђльбинос когда-нибудь до своего барака, где его
ждет  деревЯнный  топчан, набитый  сеном матрас и одеЯло?  Ћн поворачивал то
вправо, то влево, возвращалсЯ назад, кружил на  месте; шел  на эти убегающие
огоньки, терЯл их, путалсЯ, и в нем опЯть закипала злоба. •отел  выругатьсЯ,
отвести душу, но так устал, что не смог.  Ќаконец он добралсЯ до барака, там
его  снова занесло, и  он  уже на четвереньках  подполз  к  своему  топчану,
вскарабкалсЯ на  него, ударившись  лицом о  перекладину и  расцарапав  лоб и
руки.  € теперь,  лежа ничком с закрытыми  глазами, прислушивалсЯ, как в нем
волной поднимаетсЯ тошнота. Ћн попыталсЯ вызвать рвоту, но не удалось. •отел
перекреститьсЯ и прочитать молитву, но не было сил поднЯть  руку,  а молитвы
он,  оказываетсЯ,  не  помнил  ни одной,  ни  "Ћтче  Ќаш",  ни "„ево  ЊариЯ,
радуйсЯ". Ћн  впал  в  тЯжелое  полузабытье, времЯ  от  времени  вздрагивал,
началась   отрыжка,   приступы  боли  стискивали   желудок,   грудь,  горло.
„огадывалсЯ ли он, что скоро за ним придут?
     -- Ђ что толку, что мы уцелели, если уайко оставил  нас без работы,  --
возразил  горбун  донье  Ђдриане.   --  Ќе  знаешь  разве,  что   он  разбил
экскаваторы, катки, трактора?
     -- ќтому, что ли, мы должны радоватьсЯ, доньЯ Ђдриана? -- поддержал его
дикобраз. -- ЋбъЯсните мне кто-нибудь, Я не понимаю.
     -- ђазве он не оставил нас без крыши над головой? Ќе засыпал сто метров
дороги, уже подготовленной,  чтобы  класть  асфальт?  -- подхватил, как эхо,
другой  пеон из  глубины зала.  -- Ђ ведь это  все предлог, чтобы остановить
строительство. Ќет денег -- и баста! ‡атЯните ремни и подыхайте!
     --  Њогло  быть еще  хуже, так  что  не  скулите,  -- парировала  доньЯ
Ђдриана. -- Њогли вообще остатьсЯ без  ног, без рук, с переломанными костЯми
и ползали бы остаток жизни,  как черви.  Ђ вы, точно безмозглые  бараны,  не
понимаете этого и распускаете нюни.
     -- Ѓудем пить и веселитьсЯ! -- гаркнул „ионисио. -- Ѓудем танцевать!
     Ћн стоЯл в центре  зала,  подталкиваЯ пеонов друг к другу, сцеплЯл их в
вереницу,  притопывал  и  поворачивалсЯ  в  такт  льющейсЯ  из  репродуктора
мелодии.  Ќо  ‹итума  видел,  что  даже  самые  захмелевшие  пеоны не  хотЯт
танцевать. Ђлкоголь не только не помог им отвлечьсЯ от безрадостных мыслей о
будущем, но, наоборот, еще больше их омрачил. Ћт прыжков и криков „ионисио у
‹итумы закружилась голова.
     -- ‚ы себЯ плохо чувствуете, господин капрал? -- сжал его руку ’омас.
     -- Ќемного перебрал, -- пробормотал ‹итума. -- ‘ейчас пройдет.
     ‚  поселке  уже остановили  движок,  до  рассвета оставалось  несколько
часов. Ќо у них были ручные фонари, и они шагали уверенно, раздвигаЯ темноту
желтыми  лучами. €х было так много,  что они едва умещались 6 узком проходе,
однако они не толкались, не натыкались друг на друга, двигались спокойно, не
торопЯсь.  Ћни  не  казались  ни  испуганными,  ни  озлобленными,  в них  не
чувствовалось  ни  растерЯнности,  ни  нерешительности,  и  самое  странное,
подумал ‹итума, нельзЯ было уловить ни  малейшего запаха алкоголЯ в холодном
воздухе,  который  они принесли  с  собой  снаружи.  ‚о  всем  их  поведении
ощущалась осознаннаЯ решимость людей,  которые знают, что  делают и  что  им
предстоит сделать дальше.
     -- Ќадо, чтобы вас вырвало. •отите, Я вам помогу? -- спросил ’омас.
     -- Ќет, -- ответил ‹итума. -- Ђ вот если менЯ потЯнет плЯсать, как этих
остолопов, держи менЯ покрепче и не отпускай.
     Љто-то  потрЯс  за  плечо   Ђльбиноса,   сделал   он  это  без   всЯкой
враждебности, даже
     деликатно:
     -- ќй, “аркаЯ, эй. „авай-ка вставай.
     -- ’ак ведь еще темно,  -- тихо откликнулсЯ тот, а потом, растерЯвшись,
вообще сморозил глупость, по  мнению ‹итумы:  --‘егоднЯ же воскресенье, а по
воскресеньЯм мы не работаем.
     Ќикто не засмеЯлсЯ.  Ћни стоЯли молча, не проЯвлЯЯ нетерпениЯ, и капрал
со страхом подумал, что они могут услышать, как колотитсЯ его сердце.
     -- ќй, “аркаЯ, -- скомандовал -- кто? -- дикобраз? рЯбой? горбун? -- Ќе
будь
     бабой, вставай!
     Ќесколько  рук  протЯнулись из  темноты  к топчану,  помогли  Ђльбиносу
поднЯтьсЯ. Ћн едва стоЯл на ногах и, если бы его не поддерживали, упал бы на
пол,
     как трЯпичнаЯ кукла.
     --  Ќоги  не держат,  --  пожаловалсЯ он  и тут же беззлобно, как бы по
обЯзанности, выругалсЯ: -- ѓовнюки вы поганые!
     -- ’ебЯ просто мутит, “аркаЯ, -- искренне посочувствовал кто-то.
     --  Ќе могу  идти, черт подери,  --  все еще отнекивалсЯ Ђльбинос.  …го
грустный  голос совсем  не походил на тот,  каким  он кричал в погребке. Ћн,
наверно,  говорит как человек, который знает свою судьбу и  смирилсЯ  с ней,
подумал ‹итума.
     -- ’ебЯ просто мутит, -- ободрЯюще повторил  кто-то.  -- Ќе беспокойсЯ,
“аркаЯ, мы тебе поможем.
     -- џ тоже набралсЯ, господин капрал, -- подхватил ’омас, все еще сжимаЯ
его  руку. -- ’олько по  мне  незаметно,  у менЯ хмель играет внутри.  „а  и
мудрено было не набратьсЯ, ведь мы выпили по пЯть рюмок писко.
     --  ’ы  убедилсЯ,  что  Я был  прав? -- ‹итума поискал  глазами  своего
помощника и обнаружил, что тот  сидит страшно далеко  от него, хотЯ при этом
сжимает его руку. -- ќти паршивые горцы знали об Ђльбиносе все, а нас просто
водили за нос. Њогу поспорить, они знают и где он сейчас.
     -- ќтой  ночью Я столько выпил, что не  смогу  даже думать о тебе  , --
сказал ’омасито. -- Ќет, Я ничего не праздную, это  господин капрал, он  тут
попал в  уайко, но уцелел. ’ы только представь себе, Њерседес, дорогаЯ,  что
было бы со  мной, если бы Я осталсЯ  на посту  один  и мне  некому  было  бы
рассказывать  о  тебе. “же  из-за  одного  этого  сегоднЯ  стоило  напитьсЯ,
любимаЯ.
     …го  взЯли под  руки и вели  к дверЯм барака, почти  несли на весу,  но
никто  не  подталкивал,  не торопил  его,  хотЯ  их было так  много, что под
напором тел скрипели и трещали деревЯнные топчаны по обеим сторонам прохода.
Џрыгающие лучи фонарей на  мгновенье выхватывали из темноты лица, наполовину
скрытые  шарфами, низко натЯнутыми шерстЯными шапочками,  железными касками.
‹итума узнавал их и тут же забывал.
     -- ќтот козел „ионисио дал мне какой-то Яд вместо анисовой. -- Ђльбинос
хотел разъЯритьсЯ, но  получилось жалобно. --  €ли  эта ведьма доньЯ Ђдриана
подлила мне в рюмку отравы. ЊенЯ всего ломает.
     ‚се  хранили  молчание. Ќикто  не произносил  ни слова, но это  грозное
молчание  говорило ‹итуме о  многом. Љапрал тЯжело  дышал, ловЯ полуоткрытым
ртом воздух. ’ак вот  как это было. ‚се это кривлЯние, вызывающее поведение,
приступы бешенства Ђльбиноса -- все это  на  самом деле было  из-за мерзкого
пойла, которое  ему наливали в кабаке. ‚от почему он  нес несусветную чушь и
был  так взвинчен. € вот почему никто не обращал на него вниманиЯ,  когда он
всех задирал.  Ќу конечно,  конечно, как они могли на  него обижатьсЯ,  если
сами привели  его в такое состоЯние.  „лЯ  них он уже был  наполовину мертв,
этот Љасимиро “аркаЯ.
     -- ‘наружи, должно быть, собачий холод, -- поежилсЯ ’омас.
     -- „а  нет, терпимо, --  отозвалсЯ  кто-то.  --  џ  только  что выходил
отлить, так там вроде ничего.
     -- ќто тебЯ выпивка согревает, приЯтель.
     -- € хорошо, что тебЯ мутит, “аркаЯ, не почувствуешь ни холода, ничего.
     Ћни его несли, вели, поддерживали, передавали с рук на руки,  и  ‹итума
быстро потерЯл его из  виду: его поглотила смутно различимаЯ в темноте толпа
людей,   дожидавшихсЯ  у  барака.   Ћни  переходили  с   места   на   место,
переговаривались,  но  как только увидели Ђльбиноса, замолкли и замерли, так
же, подумал ‹итума, как вдруг  замирает толпа у  церкви, когда распахиваютсЯ
двери  и  выносЯт  •риста,  Ѓогородицу,  свЯтого  покровителЯ  и  начинаетсЯ
крестный  ход.  ‚ холодной ночи, торжественно мерцающей россыпЯми  звезд,  в
окружении густо темнеющих гор, среди почти невидимых бараков наступила такаЯ
глубокаЯ,  такаЯ  благоговейнаЯ  тишина,  какаЯ,  вспомнил  ‹итума  детство,
наступала  раз в  году,  когда начиналась пасхальнаЯ  служба.  Љак же далеко
теперь эти  мессы  и как далеко  от  него  побагровевшее лицо  ’омасито.  Ћн
прислушалсЯ  и  уловил  голос “аркаи, которого все дальше относила  от  него
толпа:
     -- џ вам  не враг и не  хочу  быть ничьим врагом. ќто все  Яд! „ионисио
менЯ отравил! „ал мне  пойло, которое приготовила его жена.  €з-за них Я нес
всю эту белиберду.
     -- Њы знаем, “аркаЯ. -- …го  успокаивали, хлопали по спине. -- Ќе порть
себе напрасно кровь, приЯтель. Њы тебе не враги.
     --  Њы  все  тебе  благодарны,  брат, --  сказал кто-то так мЯгко,  что
почудилось -- женщина.
     "„а, да, благодарны", -- подхватили другие голоса, и ‹итума представил,
как закивали  десЯтки  голов,  подтверждаЯ  свою благодарность  и  любовь  к
Ђльбиносу. Ќикто не командовал,  но каждый  знал,  что надо делать, и  толпа
сразу,  как  один   человек,  тронулась  в   путь;   не   разговариваЯ,   не
перешептываЯсь,   слаженно,  слитно,  охваченные  единым   чувством,  единым
трепетом,  они  шли по  дороге, ведущей  в  горы.  "Љ заброшенной  шахте,  к
‘айта-ђите, -- догадалсЯ ‹итума. -- ‚от куда  они направлЯютсЯ". Ћн  слышал,
как  множество  ног шаркает по  камнЯм,  шлепает по воде, слышал шуршание их
одежды и вдруг спохватилсЯ, что уже давно не слышит жалоб Ђльбиноса.
     -- —то, Љасимиро “аркаЯ уже умер?
     -- ‹учше не разговаривай.
     Ќо другой сосед, слева, едва слышно поЯснил:
     -- —тобы его принЯли хорошо, он должен достичь дна шахты живым.
     Ћни  сбросЯт  его  в  шахту живым,  в полном  сознании,  догадалсЯ  он.
Џогруженные в свои мысли, в глубоком молчании они отведут его наверх, крепко
держа под руки, подхватываЯ,  когда он споткнетсЯ, утешаЯ и подбадриваЯ его,
объЯснЯЯ, что не испытывают  к нему никакой ненависти, а, наоборот,  ценЯт и
благодарЯт его  за то,  что  он длЯ них делает;  и когда дойдут  до зиЯющего
устьЯ  и  осветЯт  его  фонарЯми,  тогда  под   заунывный  свист  ветра  они
попрощаютсЯ с  “аркаей,  и спихнут его  вниз, и услышат удалЯющийсЯ вопль  и
глухой удар  в глубине, и  поймут, что  он разбилсЯ  о  камни на дне  шахты,
достигнув предназначенного ему места.
     -- Ћн уже  ничего не чувствует, ничего не соображает, -- сказал кто-то,
словно озвучив его мысли. -- Љапрал ‹итума в нокауте.
     ’имотео  ”ахардо  вовсе  не  был  моим первым мужем,  мой  единственный
законный муж  -- „ионисио. ‘ ’имотео мы просто сошлись. ЊоЯ семьЯ на дух  не
принимала его, да и все в Љенке терпеть его не могли. •оть он и освободил их
от пиштако ‘альседо, никто не захотел помочь ему уговорить моего отца, чтобы
тот разрешил нам женитьсЯ. Ќапротив, все только подзуживали отца, еще больше
натравливали его на ’имотео: "’ы же не позволишь, чтобы твою дочь  взЯл этот
черный носатый  урод?  ‡наешь ведь, как  говорЯт: такие  -- все  конокрады".
Џоэтому нам ничего не оставалось, как сбежать. Њы решили идти в Ќаккос. ‘тоЯ
на краю ущельЯ, откуда видна всЯ деревнЯ, мы проклЯли этих зловредных людей.
Ѓольше Я никогда не возвращалась в Љенку. € никогда не вернусь туда.
     џ не соглашаюсь и  не  возражаю, Я молча смотрю на эти горы и  думаю  о
своем, сомкнув губы. Ќо не потому, что мне неприЯтны вопросы.  Ђ потому, что
прошло много  времени. € Я уже не  знаю  точно,  были мы  счастливы или нет.
Ќаверное, все-таки  в первое времЯ были, пока  Я думала, что ровнаЯ  жизнь и
скука -- это и есть счастье.  ’имотео нашел работу на шахте ‘анта-ђита, а  Я
ему стрЯпала, стирала, и все нас считали мужем и женой. ’огда не как теперь:
в  Ќаккосе было  много  женщин.  €  когда,  случалось,  приходил  со  своими
плЯсунами  и помешанными  „ионисио,  все  женщины  в  поселке тоже  начинали
сходить  с ума.  ЊужьЯ  и  отцы,  бывало, охаживали их  по спинам кнутами  и
палками, да только они все равно бегали за „ионисио.
     —то было в нем такого, в этом толстом пьЯнчужке, что они позволЯли себЯ
охмурЯть? ‘лухи, пересуды,  окружавшаЯ его  тайна, веселый нрав, пророческий
дар, оплетенные бутыли ароматного писко из €ки, которые он привозил с собой,
а может, его красноречие, в котором никто с ним не мог сравнитьсЯ. …го знали
по всей сьерре,  без него  не обходилась ни одна  Ярмарка, ни  один храмовый
праздник в деревнЯх вокруг •унина, ЂЯкучо, “анкавелики и Ђпуримака. Ђ точнее
сказать --  без них. ‚едь „ионисио ходил тогда с целой свитой  музыкантов  и
танцоров из “анкайо и •унина, которые никогда с ним не расставались. € кроме
того, с ним всегда была орава этих помешанных  -- разнузданных бабенок, днем
они готовили еду, а по ночам бесились и вытворЯли всЯкие пакости. € пока эта
пестраЯ  шумнаЯ гурьба, колотЯ в барабаны, дуЯ в кены, бренча на чаранго, не
входила, приплЯсываЯ  и притопываЯ, в  деревню,  праздник не  начиналсЯ.  €х
приглашали повсюду, вечно они куда-то шли, откуда-то  возвращались,  словом,
несмотрЯ на  свою дурную славу, везде  были желанными  гостЯми. €з-за чего у
них была дурнаЯ слава? џкобы они делали всЯкие гадости,  были исчадьЯми ада.
Џоджигали  церкви,   обезглавливали  статуи  свЯтых   и  Ѓогородицы,   крали
новорожденных  младенцев. ‚се это  злые Языки. Њногие  завидовали „ионисио и
клеветой мстили ему за популЯрность.
     Љогда Я увидела  его  в  первый раз, у  менЯ  по коже  змейками побежал
мороз. ‚  то времЯ он  продавал здесь вино из больших глинЯных  кувшинов  --
тинах. ќти  тинахи он привозил на мулах  и выставлЯл на площади Ќаккоса, она
была  тогда на том месте,  где теперь стоит контора  компании. Ћн положил на
козлы доски и рЯдом приделал вывеску: "ќто трактир". € зазывал шахтеров: "Ќе
пейте  пива,  парни,  не  пейте  канью   .   “читесь  пить  по-настоЯщему!",
"Ќаслаждайтесь чистым виноградным писко из €ки, с ним  вы забудете о заботах
и  огорчениЯх,  с ним к  вам придет радость". ’огда как раз был  праздник --
„ень Ћтечества, тут и там играли музыканты, проходили танцевальные конкурсы,
выступали фокусники. Ќо все эти развлечениЯ не привлекали  менЯ,  ноги сами,
против моей воли, несли  менЯ к  „ионисио, глаза высматривали  его  в толпе.
•отЯ  тогда  он  был  моложе,  но выглЯдел  почти  как  сейчас.  Џолноватый,
пухловатый, черные-пречерные глаза, вьющиесЯ волосы и та же походка  -- чуть
подпрыгиваЯ и пришаркиваЯ. ЌаливаЯ и подаваЯ вино, он пританцовывал, напевал
и всех  заражал весельем. "Ђ теперь  --  мумису!" --  и все  плЯсали мумису,
"Џасильо!"  -- и все послушно переходили на пасильо, "’анцуем уайнито!" -- и
все выбивали ногами уайнито, "‡мейку!" -- и все выстраивались за ним длинным
хвостом.  Ћн пел, выкрикивал здравицы, прыгал, скакал, играл на чаранго,  на
кене, бил в тарелки, колотил  по барабану. –елыми часами как заводной, и вот
уже весь Ќаккос превращалсЯ в сплошной водоворот. ‚се, пьЯные и  счастливые,
уже не соображали, кто есть кто, где кончаетсЯ один и начинаетсЯ другой, кто
человек, а кто  животное, кто мужчина, а кто женщина. ‚ тот день был как раз
такой праздник,  и он  вдруг потащил менЯ танцевать,  крепко  прижал  менЯ к
себе, тискал  и  мЯл руками, уперсЯ в живот  своим  тугим  членом и чуть  не
задушил  Языком,  который извивалсЯ у менЯ  во рту, как уж  на сковороде.  Ђ
ночью ’имотео ”ахардо избил менЯ до крови, пинал менЯ ногами и кричал: "…сли
бы он тебЯ позвал, ты пошла бы с ним, ты ведь блЯдь!"
     ' ЉаньЯ -- тростниковаЯ водка (исп.).
     Ћн менЯ не  позвал, но если бы  позвал,  Я,  наверное, пошла бы  с ним,
стала еще одной женщиной в его ораве, еще одной помешанной, ходила бы с ними
по всем уголкам сьерры, по андийским дорогам, взбиралась на  холодные  пуны,
готовила ему  еду,  стирала  одежду,  выполнЯла бы  все его  капризы,  а  по
субботам, на Ярмарках,  веселила бы народ, отпускала соленые  шуточки, чтобы
понравитьсЯ  ему  еще  больше. ђассказывали,  что, когда  они  спускались  к
побережью  запастись  провизией  и  писко,  его  помешанные  лунными  ночами
танцевали нагишом  на пустынных плЯжах,  у  самой  кромки воды,  а  „ионисио
вызывал дьЯвола, одетого в женскую одежду.
     —его  только о нем  не  болтали,  какие только были  и небылицы  --  со
страхом  и восхищением -- не рассказывали, на самом деле о  его  жизни никто
ничего точно не знал, все это были только сплетни. ѓоворили, например, будто
его  мать сожгла молниЯ во времЯ грозы.  Ѓудто его  воспитали женщины  одной
индейской  Языческой  общины в  горах “анта, что в  провинции €ка,  будто он
сошел с ума, когда  жил в миссии монахов-доминиканцев, но  дьЯвол, с которым
он подписал  соглашение, вернул  ему разум. Ѓудто приходилось  ему жить и  в
сельве среди индейцев-каннибалов  племени чунчо.  Ѓудто,  бродЯ по пустынным
местам побережьЯ, он открыл длЯ  себЯ писко  и с тех пор торгует им по  всей
сьерре. Ѓудто у него повсюду есть женщины и дети, и он уже один раз  умер  и
снова  воскрес,  и  что  он  пиштако,  муки,  колдун,   целитель,  астролог,
волшебник. Ќе было такой тайны  или ужасной вещи, которую не свЯзывали бы  с
ним. Ђ ему нравилась его дурнаЯ слава.
     Љонечно, он был не просто бродЯчим торговцем писко,  это понимали  все;
не  только  руководителем  фольклорной  группы  музыкантов и  танцоров, и не
только главным актером этой бродЯчей  труппы, и, конечно, не только хозЯином
кочевой  забегаловки. ќто было Ясно. Ќо кем же еще? „емоном, ангелом? Ѓогом?
’имотео  ”ахардо прочитал в моих глазах, что  Я  чувствую  к  „ионисио, и  в
Ярости набросилсЯ на менЯ. Њужчины ревновали к нему, но все признавали: "Ѓез
него  праздник не в праздник". € едва он поЯвлЯлсЯ и раскладывал свой товар,
они сбегались  к  нему,  покупали писко, угощали  его  самого,  чтобы только
чокнутьсЯ с ним. "‚ижу, вижу, Я вас воспитал, -- говорил „ионисио. -- ђаньше
вы  травились  чичей,  пивом,  каньей,  а  теперь  пьете напиток,  достойный
дарохранительниц и серафимов".
     Љое-что мне рассказала  о нем  знакомаЯ  женщина из ЂЯкучо. ђаньше  она
была  одной из его помешанных, но потом ушла от  них. ‘юда  она приехала уже
как жена бригадира на шахте ‘анта-ђита, это было  примерно в то времЯ, когда
пиштако выпотрошил •уана Ђпасу. Њы с ней подружились, вместе  ходили наручей
стирать белье и одежду, и  как-то раз Я  ее  спросила,  откуда у нее столько
шрамов. ’огда-то она мне и рассказала. „олгое времЯ она скиталась по Ђндам с
труппой  „ионисио, они  спали под  открытым небом,  где  их  заставила ночь,
ложились прЯмо друг на друга,  чтобы спастись от холода, ходили по Ярмаркам,
базарам, праздникам и жили за счет щедрости зрителей, которых  они веселили.
Ђ  когда  они веселились сами, вдали  от чужих глаз, то прЯмо-таки сходили с
ума,  встречались  со  своим  зверем,  как говорил  „ионисио,  бесились. ќти
сумасшедшие женщины то и дело  переходили от любви к драке: то они ласкались
-- то  царапались,  то  обнимались --  то толкались,  то  целовались  --  то
кусались,  и все это не прерываЯ  танца.  "Ђ не больно бывало, подружка?" --
"Ѓольно бывало потом. Ђ когда музыка гремит, все танцуют, голова идет кругом
от  весельЯ  -- тогда  все нипочем.  “летают куда-то заботы, радостно бьетсЯ
сердце, кажетсЯ, что взлетаешь ввысь, чувствуешь себЯ певчей птицей,  дюной,
горной вершиной, кондором или прохладной рекой. ’анцуЯ, мы как бы  сливались
в одно целое, мы любили друг друга и уносились к звездам". -- "…сли тебе так
нравилось, почему ты от них ушла?" -- "Џотому что у менЯ начали опухать ноги
и Я уже не  могла  повсюду ходить с  ними.  Ќас было  много, и мы  не всегда
умещались  в  попутный  грузовичок,  который   нас   подвозил.   Џриходилось
добиратьсЯ  до места на своих двоих. € так то  туда, то сюда. ‚  те  времена
люди ходили еще без опаски, в горах не было  терруков". ‚ общем, эта женщина
должна была уйти от них; в конце  концов она утешилась  тем, что вышла замуж
за бригадира из Ќаккоса и стала жить здесь. Ќо  она не переставала тосковать
о  прежней вольной жизни, скучала  по бесконечным дорогам, разгульным ночам.
Ћна  пела грустные  уайнито, вздыхала и шептала: "Ђх, как Я была счастлива".
‚оспоминаниЯ бередили ей душу.
     Ќу так вот. џ прЯмо умирала от любопытства и тревоги после того танца с
„ионисио,  и, когда он снова пришел в Ќаккос и спросил, не  хочу ли Я  стать
его женой, Я тут же согласилась. ахту тогда уже забросили: кончилсЯ металл,
а народ дрожал от страха после того, как пиштако †еребец выпотрошил приЯтелЯ
’имотео -- ‘ебастьЯна. Ќет, „ионисио не предлагал мне венчатьсЯ у ракитового
куста, не зазывал в свою свиту помешанных. Ћн полюбил менЯ, когда узнал, как
Я помогла  ’имотео расправитьсЯ с пиштако ‘альседо в пещерах Љенки. "’ебе на
роду  написано быть  со  мной", -- уверЯл он менЯ.  “же потом звезды и карты
подтвердили мне, что он был прав.
     Њы поженились в ЊукиЯуйо, там ему  устроили большой праздник за то, что
он  вылечил их  юношей  от эпидемии дубинита. Ќу  да, от  стоЯнита.  Ѓолезнь
напала на них  в одно дождливое  лето. Ќад этим, конечно,  можно посмеЯтьсЯ,
только тем, кто заболел, было не до смеха, они не знали, что  им делать. Ћни
открывали  глаза  с  первыми петухами,  а  он у них уже  стоЯл --  набухший,
красный, как перец ахи. Ћни и холодной водой его обливали,  и чего только не
делали, а он все равно вскакивал, как на пружинке. ’рудно  было доить коров,
работать в поле, он ведь не опадал, а торчал, как таран, или  болталсЯ между
ног,  как   Язык   большого  колокола.  Џривезли  свЯщенника  из   монастырЯ
‘ан-Ђнтонио  в Ћкопа. ’от отслужил молебен, окурил ладаном. Ќикакого  толку.
Ћни у них все росли да  росли,  уже стали  разрывать  ширинки,  высовыватьсЯ
наружу. ’ут как раз приехал „ионисио. Ћни рассказали ему о своих бедах, и он
тогда  организовал  веселое  шествие  с музыкантами, танцорами,  похожее  на
крестный   ход,  только   вместо  свЯтого  несли  большой   глинЯный   член,
изготовленный лучшим  горшечником ЊукиЯуйо. Ћркестр  играл  военный марш,  а
девушки украшали скульптуру гирлЯндами цветов. ’ак они подошли к реке и, как
им наказал „ионисио, погрузили член в воду, а вслед за ним стали окунатьсЯ и
больные  юноши. Ђ когда они вышли на берег, все у  них было в порЯдке: члены
съежились до нормальных размеров и висели спокойно, как им положено.
     ‘вЯщенник в  ЊукиЯуйо  сначала не хотел нас венчать: "Ћн не католик, он
Язычник, да к тому же дикарь" -- и отмахивалсЯ от „ионисио, как от  нечистой
силы. Ќо  потом они пропустили по  нескольку  рюмочек, свЯщенник смЯгчилсЯ и
обвенчал нас.  ‘вадьбу  играли  три днЯ, танцевали и ели,  танцевали и пили,
танцевали и танцевали до  упаду, забываЯ обо всем на свете. Ђ ночью  второго
днЯ „ионисио взЯл менЯ  за руку и повел на вершину холма. ’ам он показал мне
на небо  и сказал: "‚идишь это  созвездие? Ћно  похоже  на корону". € Я Ясно
увидела  корону среди других звезд.  "„а,  да, вижу!"  -- "ќто мой свадебный
подарок".
     Ќо взЯть менЯ он тогда  еще не мог. Џрежде ему надо было исполнить одно
обещание, в  местечке, которое называетсЯ  џнакото,  где прошло его детство,
это  довольно  далеко от ЊукиЯуйо, на другом берегу Њантаро,  в горах •ауха.
Љогда он потерЯл  там свою мать -- ее сожгла молниЯ, --  он не смирилсЯ с ее
смертью,  не  признал ее. Ћн решил во что  бы то ни стало  найти свою мать и
начал  искать  ее повсюду,  уверенный,  что  где-нибудь  встретит.  †ил  как
бродЯга,  исколесил  вдоль  и  поперек  всю  сьерру.  Љак-то  раз в  €кс  он
попробовал тамошнее писко и с тех пор начал продавать его и  приучать к нему
народ в сьерре.  € вот однажды  ему приснилась  его мать:  она назначила ему
встречу в полночь, во времЯ карнавала, на кладбище џна-кото. ЋбрадовалсЯ  он
и  поспешил  туда,  но  кладбищенский сторож --  его  звали џранга,  он  был
полупарализованный  и   с   носом,  изъеденным  утой   (кожное  заболевание,
разновидность лейшманиоза (кечуа).), --  сказал, что  не  пустит „ионисио на
кладбище, если  тот  не  спустит  перед  ним  штаны.  „олго  они  спорили  и
договорились так: џранга пропускает „ионисио на кладбище, но с условием, что
тот не притронетсЯ к  своей жене после свадьбы,  пока не вернетсЯ к џрангe и
не  позволит  сделать с  собой  все,  что  тот захочет.  „ионисио  вошел  на
кладбище,  встретилсЯ  со  своей матерью,  простилсЯ с  ней,  и  вот теперь,
пЯтнадцать лет спустЯ, он должен был выполнить свое обещание.
     Њы добирались до џнакото два днЯ, сначала на грузовике, потом  на муле.
Џуна  уже была  покрыта снегом, люди  ходили с  белыми  от  холода губами  и
задубевшими щеками. Љладбище теперь не было огорожено стеной, как его помнил
„ионисио, и мы не нашли на нем  старого  сторожа. Ќам рассказали, что џранга
окончательно свихнулсЯ и давно умер.
     „ионисио настоЯл, чтобы ему показали могилу. Ђ ночью, когда в доме, где
нас приютили, все  уснули, он  взЯл менЯ за руку и привел  на могилу џранги.
Ќакануне днем он  был чем-то озабочен, Я видела, как он  выстругивал  что-то
своим ножом из толстой ветки ивы.  Ћказалось, он выстругал мужской член, вот
что.  Ћн смазал его свечным салом, воткнул в  могилу  џранги, спустил брюки,
сел на него  -- и взвыл. Ђ потом, не обращаЯ вниманиЯ, что  все  вокруг было
занесено  снегом, сдернул  с менЯ штаны и опрокинул на землю. Ћн брал менЯ и
спереди  и сзади, много  раз.  € хотЯ Я не была  девственницей,  Я  кричала,
думаю, еще сильней, чем он. ’акаЯ вот была у нас брачнаЯ ночь.
     Ќа   следующее  утро  он  стал  учить  менЯ  своей   мудрости.  “  менЯ
обнаружились  хорошие способности, Я  научилась  распознавать  разные ветры,
слышать шум внутри земли, могла говорить с сердцем человека, дотронувшись до
его лица. џ думала, что умею танцевать, но он научил менЯ входить в музыку и
впускать музыку в себЯ -- так, что Я танцевала под музыку, а она под менЯ. џ
думала,  что умею  петь, но  он  научил менЯ отдаватьсЯ  песне, следовать ее
воле, быть ее служанкой. Њало-помалу Я  научилась  читать линии руки, гадать
по  тому, как  упадут на землю брошенные листьЯ коки, находить больное место
человека, проводЯ  по его телу живой  морской  свинкой. џ разъезжала повсюду
вместе  с  ним, времЯ от  времени мы спускались на побережье, чтобы обновить
запасы писко,  выступали  на  праздниках. Ќо  дороги становились  все  более
опасными,  начались  убийства, люди закрывались  в  своих деревнЯх  и волком
смотрели на  приезжих. Џонемногу разбрелись его  помешанные,  бросили нас  и
музыканты, разошлись кто куда  танцоры. € в  один  прекрасный день  „ионисио
сказал: "Ќастало времЯ и нам пустить корни". Ќаверное, мы уже  постарели. Ќе
знаю,  что сталось с ’имотео ”ахардо, никогда мне не довелось  узнать этого.
—то об этом говорили, конечно, мне  известно. Џересуды долгие годы следовали
за  мной  как тень. "ќто правда, что  ты подсыпала  ему  Яд  в  картофельные
оладьи, что  ты  убила его, чтобы сбежать с  этим толстым пьЯницей? …го убил
этот  пьЯница,  сговорившись с муки?  ’ы  его подарила  пиштако?  ‚ы  отвели
’имотео  на гору, на ваш шабаш, и там помешанные растерзали его?  Ђ потом вы
его  съели, ведь  так, ведьма"?  ЊенЯ  уже  тогда начали называть  ведьмой и
доньей.
     -- џ заставил тебЯ поволноватьсЯ,  Љарреньо? Ќе отвечал на твои звонки,
не назначал  встречу, о которой ты менЯ просил, -- бросил вместо приветствиЯ
майор. -- ќто чтобы ты понЯл, что ты щенок. € еще Я хотел спокойно обдумать,
как лучше тебЯ наказать, сукин ты сын.
     --  Ђга, наконец-то поЯвилсЯ знаменитый  крестный отец!  --  воскликнул
‹итума.  -- џ давно  дожидаюсь  его. Ћн-то менЯ и интересует  больше всего в
твоей  истории.  ђассказывай, рассказывай,  ’омасито,  может,  так Я  скорее
забуду о том уайко.
     -- „а, крестный. -- Љарреньо потупилсЯ. -- Љонечно, крестный.
     —тобы  не  встречатьсЯ  с ним взглЯдом,  толстЯк €скариоте уставилсЯ  в
рисовую запеканку с жареным картофелем и  Яйцами и принЯлсЯ  Яростно жевать,
запиваЯ ее пивом. Њайор был в штатском, с  шелковым платком на шее, в черных
очках.  …го  лысый  череп  смутно  поблескивал  в  полумраке   зала,  скудно
освещенного  несколькими люминесцентными лампами. ѓоворЯ,  он не вынимал изо
рта тлевшую сигарету, праваЯ рука покачивала стакан с виски.
     -- ’о, что ты убил Ѓорова, Я рассматриваю как неуважение ко мне: ведь Я
послал тебЯ в ’инго-Њарию охранЯть его. Ќо больше  менЯ занимает даже не то,
что
     ты сделал, а причина.  Ќу-ка расскажи мне сам, из-за чего ты его  убил,
олух.
     --  ‚ы,  наверно, и  сами  знаете из-за чего.  ђазве €скариоте  вам  не
рассказал?
     -- ‚ы сидели в борделе? -- с интересом спросил  ‹итума. -- ‘ музыкой, с
девочками? Ђ твой крестный там вроде как паша?
     -- ќто была  дискотека,  бар, дом  свиданий --  все вместе,  -- поЯснил
’омас.  -- Ќомеров там не  было, и мужикам приходилось  водить своих  ночных
бабочек в отель напротив. Љрестный, по-моему, совладелец этого заведениЯ. Ќо
Я, господин капрал, по правде  сказать, ни во что там не вникал, мне было не
до этого, у менЯ тогда душа ушла в пЯтки.
     -- џ хочу услышать обо всем от тебЯ самого, рассукин ты сын!  --  майор
решительно рубанул воздух ладонью.
     --  џ убил  Ѓорова, потому  что  он избивал ее, ни  за  что ни про что,
просто  длЯ своего удовольствиЯ, -- еле слышно  сказал ’омас и низко опустил
голову. -- Ќо вы же все знаете, €скариоте вам рассказал.
     Њайор не засмеЯлсЯ. Ћн сидел все с тем же серьезным видом, рассматриваЯ
’омасито сквозь черные  очки и  постукиваЯ  о стол стаканом  с  виски в такт
сальсе.  Ќеожиданно он  схватил за  руку проходившую около  стола женщину  в
пестрой блузке, притЯнул ее к себе и спросил в упор:
     -- ’ебе понравитсЯ, если твои кобели будут тебЯ бить, да или нет?
     -- ‚се, что сделаешь со мной ты, мне понравитсЯ, -- засмеЯлась  женщина
и ущипнула его за усы. -- •очешь, потанцуем?
     Њайор повернул ее лицом  к тацевальной  площадке  и  легонько  шлепнул.
Џотом придвинул голову к замершему Љарреньо:
     --  †енщинам нравитсЯ, когда их немного  наказывают в постели, сосунок.
’ы этого еще не  уразумел? -- …го лицо выразило отвращение. -- Ќо что больше
всего задевает менЯ  в  этой  истории, так это то, что Я положилсЯ на такого
болвана. ’ебЯ  следовало бы убить,  и  не за Ѓорова,  а за твою  собственную
дурость. ’ы хоть раскаиваешьсЯ?
     --  џ очень виноват,  что подвел  вас,  человека,  которому мы с  мамой
стольким обЯзаны, -- пробормотал Љарреньо. Ќо, помолчав немного и собравшись
с  духом,  твердо  добавил: -- Ђ в том, что Я  сделал  с Ѓоровом,  крестный,
извините менЯ, Я не раскаиваюсь. …сли бы он воскрес, Я бы убил его снова.
     --  ‚от как?  --  удивилсЯ майор. -- ’ы  слышишь,  что  он  тут  мелет,
€скариоте?  ’ебе не  кажетсЯ,  что  он  и  последнего ума решилсЯ?  Џодумать
только,  так возненавидеть беднЯгу  Ѓорова, и из-за чего? ’олько из-за того,
что он отвесил пару шлепков своей девке.
     -- Ћна не была его девкой, просто знакомаЯ, крестный. -- ѓолос Љарреньо
звучал  теперь просительно.  --  Ќе говорите, пожалуйста,  о ней  так, Я вас
очень  прошу, потому  что  она моЯ жена.  ‚ернее,  скоро  будет  женой. Њы с
Њерседес женимсЯ.
     Њайор какое-то времЯ молча смотрел на него, потом расхохоталсЯ.
     --  €  тогда у  менЯ душа  вернулась на место, господин капрал.  Џо его
смеху Я понЯл, что  хотЯ он и поносил менЯ последними словами, но в душе уже
был готов простить.
     -- Ћн ведь  тебе не просто  крестный отец, ’омасито? -- спросил ‹итума.
-- ‘даетсЯ мне, он твой настоЯщий отец.
     -- џ  сам себе много раз задавал этот вопрос,  господин  капрал. ЊенЯ с
детства мучило  подозрение. Ќо все-таки, кажетсЯ, нет.  ЊоЯ мать проработала
служанкой в его доме больше двадцати лет, сначала  в ‘икуани, потом в Љуско.
Ћна одевала, умывала и кормила с ложечки мать крестного, та  была инвалидом.
Ђ с другой стороны, кто его знает, может, он и впрЯмь мой отец. ЊоЯ старушка
никогда не говорила, от кого забеременела.
     -- џсно,  от него,  --  сказал ‹итума.  --  ‚едь он  не должен был тебЯ
прощать за то, что ты сделал. ’ы мог крепко  подвести его, впутать в историю
с  нарко.  Ђ если  он тебЯ после этого простил, значит, он твой отец.  ’акие
вещи можно прощать только детЯм.
     -- ‘огласен, Я поступил не очень хорошо по отношению к нему, но Я также
оказал  ему  и услугу, -- сказал ’омас.  -- ЃлагодарЯ  мне  он  улучшил свой
послужной список,  ему  даже  какую-то  медаль повесили  на  грудь.  Ћн стал
известным, все считают, что это он разделалсЯ с наркодельцом.
     -- ‘удЯ  по тому, как ты влюбилсЯ,  у этой Њерседес задница должна быть
величиной с дом, -- все  еще смеЯсь, сказал майор. -- ’ы ее уже  попробовал,
€скариоте?
     --  Ќет,  не  пришлось.  „а  она уж  и не  такаЯ особеннаЯ,  как  можно
подумать,  если  послушать  Љарреньито.  Ћн  фантазер  и  приукрашивает  ее.
‘муглЯночка с хорошенькими ножками, вот и все.
     -- ’ы ведь куда лучше разбираешьсЯ в еде,  чем  в женщинах, ’олстЯк, --
тут  же  отреагировал Љарреньо. --  ’ак что  ешь свою запеканку  и молчи. Ќе
обращайте вниманиЯ  на  его  слова, крестный.  Њерседес  --  самаЯ  красиваЯ
девушка в Џеру. ‚ы-то менЯ поймете, ведь вам приходилось влюблЯтьсЯ.
     -- џ никогда не влюблЯюсь, просто пользуюсь ими, и поэтому у менЯ все в
порЯдке, -- жестко отрезал майор. -- “бить из-за любви, в наше-то времЯ?  „а
тебЯ надо  в  цирке показывать, в клетке, черт возьми. Ќу а мне ты позволишь
попробовать этот зад, чтобы узнать, стоил ли он того, что ты натворил?
     -- Њою  жену  Я  не одолжу никому,  крестный. „аже  вам,  при всем моем
уважении.
     -- Ќе думай, что если Я тут пошутил немного, значит, Я тебЯ простил, --
сказал  майор.  -- ќта  твоЯ выходка может  обойтись  мне  в пару  Яиц, моих
собственных, которыми менЯ наградил Ѓог.
     --  Ќо  ведь вам дали  медаль  за  смерть  этого  нарко, -- еле  слышно
возразил  Љарреньо.   --  ‚едь  вы  стали   национальным  героем   борьбы  с
наркобизнесом.  ђазве  Я  причинил вам  вред? Џризнайтесь,  крестный,  что Я
принес вам пользу.
     --  ќто  Я  сумел  извлечь  выгоду  из  тЯжелой  ситуации,  болван,  --
усмехнулсЯ майор. -- Ќо как там ни рассуждай, ты  менЯ засветил,  у менЯ еще
могут быть крупные неприЯтности.  …сли люди Ѓорова захотЯт  отомстить за его
смерть, кому достанетсЯ -- тебе или мне? Љому тогда придетсЯ отдуватьсЯ? Ђ Я
даже не знаю, уколет ли тебЯ совесть, когда менЯ понесут на кладбище.
     -- џ бы никогда себе этого не простил, крестный. …сли с вами что-нибудь
случитсЯ, Я из-под земли достану того, кто вас тронул, не успокоюсь, пока не
рассчитаюсь с ним.
     -- €шь как поет, прЯмо заслушаешьсЯ. ’ы менЯ просто до слез довел своей
преданностью. -- Њайор  глотнул виски,  почмокал, смакуЯ. € без перехода, не
допускающим возражениЯ голосом приказал: -- —тобы мне легче было решить, что
с  тобой делать,  давай-ка  приводи  сюда эту  Њерседес. ЏрЯмо сейчас.  •очу
собственными глазами увидеть задницу, из-за которой весь сыр-бор разгорелсЯ.
     -- ќх, черт побери! -- вскричал ‹итума. -- ’ак и вижу перед собой этого
извращенца!
     --  “ менЯ ноги подкосились от страха, --  призналсЯ ’омасито. -- —то Я
мог  сделать, что Я сделал  бы, если бы крестный позволил  себе что-нибудь с
Њерседес?
     -- Љак что? ‚ыхватил бы пистолет и хлопнул его, как Ѓорова.
     -- —то мне было делать? --  повторил  Љарреньо,  беспокойно  заерзав на
раскладушке.  -- Њы  же полностью зависели  от него. Ќадо было  восстановить
избирательскую карточку Њерседес,  уладить как-то мои дела.  ‚едь формально,
заметьте, Я дезертировал. ‚ общем, положение было хуже не придумаешь.
     -- ’ы думаешь, Я его боюсь? -- засмеЯлась Њерседес.
     --  Ќужно  принести эту  жертву, и тогда  мы сможем  выбратьсЯ  отсюда,
любовь моЯ. Ќадо будет потерпеть каких-нибудь полчаса. Ћн уже успокаиваетсЯ,
уже начал  отпускать шутки.  Џросто его  вдруг  разобрало любопытство, и  он
захотел познакомитьсЯ с тобой. џ не позволю ему  неуважительно  обращатьсЯ с
тобой, вот увидишь.
     -- „а Я  сама могу постоЯть за  себЯ, Љарреньито. -- Њерседес поправила
при-
     ческу, одернула юбку. -- Њне не отказывали в уважении ни полковники, ни
генералы. Ќу как, майор, Я выдержала экзамен?
     -- Ќа отлично, -- охрипшим голосом ответил  майор. -- ‘адись же, садись
сюда. џ вижу, ты сметливаЯ. ’ем лучше. ‹юблю смелых девочек.
     --  ‡начит,  будем на ты? -- спросила Њерседес.  -- џ думала, мне  тоже
нужно будет называть вас крестным. Ќу что ж, на ты так на ты, родственничек.
     -- “ тебЯ хорошенькаЯ мордашка, хорошее тело,  красивые ножки, признаю,
-- сказал  майор.  -- Ћднако этого недостаточно, чтобы превратить человека в
убийцу. ‚ тебе должно быть что-то еще,  из-за чего мой крестник сразу поднЯл
лапки кверху. Њожно узнать, что ты с ним сделала?
     -- ‘амое интересное, что Я ничего с ним не делала. џ сама была напугана
до смерти, не могла понЯть, что на него нашло, он  был как бешеный. Ћн  тебе
не рассказывал? ‘начала он убил того типа, а потом  сказал,  что  сделал это
ради менЯ, что влюбилсЯ в менЯ. џ не могла поверить, да и сейчас не очень-то
верю. ‚се было так, Љарреньито?
     -- „а, крестный, все было так. Њерседес ни в  чем не виновата. џ впутал
ее  в  эту  историю.  ‚ы  нам  поможете?  ‘делаете ей  новое  избирательское
удостоверение? Њы хотим уехать в ‘оединенные таты и там начать все сначала.
     -- Ќет, ты, должно быть, сделала что-то совсем особенное с этим парнем,
смотри, как он влюблен в тебЯ.  -- Њайор наклонилсЯ к Њерседес и взЯл  ее за
подбородок. -- —ем ты его одурманила, малышка?
     --  Џрошу  вас,  обращайтесь с  ней  со  всем  уважением,  --  поспешил
вмешатьсЯ  Љарреньо.  -- ђади  всего свЯтого, крестный.  „аже вам Я не  могу
позволить