то,   все  гении   мира  подвергали  себЯ  такому
самоунижению, -- уже решительнее возражает ‹еста.
     -- Ђ может быть, и не все. Ќо нет! џ и не собираюсь спорить. Џресто так
подумалось, когда  Я  слушал ваш  разговор. ’очка. ‘ейчас мое самое  сильное
желание -- поскорее увидеть, как ты понесешь свои труды в типографию.
     € ’али продолжает перелистывать свою пухлую книгу.
     -- ’оотс  безусловно прав,  -- не успокаиваетсЯ ‹еста.  --  ‚сЯкий, кто
пишет, пишет в  надежде когда-нибудь увидеть свое произведение напечатанным.
€наче очень  многие следовали бы совету того книготорговца, который... да, Я
забыл вам рассказать, что в ’арту все же нашелсЯ один книготорговец, который
вместо обычного "не пойдет" ответил мне нечто другое. ќтого  книготорговца Я
могу понЯть.  ‘реди  всех  тартуских  книготорговцев  он, несомненно,  самый
приЯтный человек и желал мне  лишь  добра. ‘уровыми словами он хотел уберечь
менЯ, легкомысленного юношу, от скользкого писательского пути. ’ак же, как и
другие  его  коллеги,  он тоже чуточку  покопалсЯ в моей  рукописи, а  потом
сказал:  "Њолодой человек! ‚ы извели несколько  десЯтков  листов  прекрасной
плотной бумаги.  Ќеужели вы  думаете что фабрики изготовлЯют бумагу лишь длЯ
того, чтобы  желторотые юнцы, вроде вас, могли  на ней писать всЯкую чепуху?
Ѓумага эта, когда  была  чистой, стоила около семидесЯти пЯти копеек, теперь
же  за  нее  не дадут и  ломаного гроша,  так как вы  ее испортили. „аже длЯ
обертки  эти четвертушки уже  не  годЯтсЯ.  Ђ вы  еще, помимо  всего  этого,
хотите,  чтобы Я, старый человек, продолжал эти ваши глупости, то есть  взЯл
бы еще несколько тысЯч листов этой прекрасной бумаги и напечатал на ней вашу
галиматью?  Ќет! ‚озьмите-ка  лучше  эту стопку испорченной бумаги, ступайте
домой,  покайтесь в  своем  легкомыслии и  в  будущем не тратьте  попусту ни
вашего  времени,  ни  драгоценного  материала, который  можно  употребить  с
гораздо  большей пользой".  „а, так он сказал.  џ вышел из книжной  лавки  и
почему-  то про  себЯ назвал  эти слова  золотыми. Ќу  вот... €  если бы все
писатели предвидели, что их  произведениЯ ждет только такаЯ критика, не знаю
-- взЯлсЯ бы кто-нибудь из них за перо, чтобы писать?..
     -- ќто единичный случай, он еще ничего не значит, -- говорит ’али.
     --  ‘амо собой разумеетсЯ.  џ и  не говорю,  что  этот старик --  некий
верховный  судьЯ, который должен вершить судьбами  литературы, Я привел этот
случай лишь длЯ  примера. Ќо, между прочим, старик заслуживает благодарности
за откровенность: он высказал мне прЯмо в лицо все, что другие книготорговцы
думали втайне.
     -- Ќу, ла-адно, -- тЯнет  ’оотс. -- ‚се  это очень  хороню.  Ќо  что же
тогда будет с твоей рукописью?
     -- Ќичего,  -- отвечает  ‹еста. --  Ќадо идти  домой и  каЯтьсЯ в своем
легкомыслии.
     -- ѓм...  -- произносит управлЯющий имением. -- Ђ между тем ты убежден,
что рукопись твою стоит печатать... гм... гм...
     „рузьЯ еще долго болтают о всЯкой  всЯчине, пока в дверЯх не поЯвлЯетсЯ
Љиппель; он снимает  сдвинутую  на затылок шапку,  комично  раскланиваетсЯ и
приглашает "молодых господ" в свой  вигвам на  ужин. “ху  запивают грогом, и
веселаЯ  беседа   продолжаетсЯ   до   полуночи.   ‡атем   ’оотс,  утомленный
путешествием, растЯгиваетсЯ на диване у ’али, желает самому себе всех благ и
спокойно засыпает до следующего утра.


        XVIII

     Ќа  другой  день ’оотс случайно  на  улице встречаетсЯ с ‹естой  -- тот
выбежал по какому-то делу и должен сразу же вернутьсЯ на работу в аптеку. Ћн
обещает в обеденный перерыв  зайти на  минутку  к ’али, тогда  им удастсЯ до
отъезда ’оотса еще немного поболтать.
     Ќа  ступеньках  гостиного  двора  управлЯющий имением встречает  своего
"старикана",  выходЯщего  из  шорной   лавки  вместе   с  каким-то   молодым
крестьЯнином. ѓость  из ђоссии тотчас же  подходит  к ним: дюжий хуторЯнин с
красным затылком  -- не  кто  иной, как  его  бывший соученик  ’ыниссон.  Ђ,
здорово, здорово!  Ћн  только  сегоднЯ  утром приехал  на  чугунке  в город,
собираетсЯ сегоднЯ же  вечером и уехать. ’ут  в шорной  лавке повстречалсЯ с
землЯком,  который  приехал   на  телеге;  теперь  ему,  ’ыниссону,  удастсЯ
отправить с ним свой бочонок салаки, а завтра или  послезавтра он приедет за
ней на лошади  в ‡аболотье. Љонечно, особой нужды в ней  не было, но уж если
землЯк тут с лошадью и соглашаетсЯ взЯть поклажу,  то  можно и купить;  а то
вдруг салака еще подорожает.
     -- „а уж где ей дешеветь, -- замечает старик из ‡аболотьЯ.  -- …здить в
город не  так-то  просто: все дорого -- прЯмо страх, покупай точно в аптеке.
‚есь карман изотрешь, только и знай, что кошелек вытаскивай. Љабы можно было
дома  взвалить на  спину мешок с  деньгами,  вот тогда  кое-чего и купил  бы
здесь.
     -- „а, так оно и есть, -- подтверждает ’ыниссон.
     -- ’ы, ’ыниссон, покупай,  покупай что  нужно, -- говорит ’оотс, -- а в
обед пойдем к ’али и ‹есте и до отъезда еще поболтаем. ’ы их давно не видел,
они  тебЯ  тоже.  џ познакомлю  тебЯ там с  господином Љиппелем.  ќто бывший
управлЯющий лавкой то ли ’осова, то ли Ќосова, забавный мужик.
     -- Њожно и так, -- соглашаетсЯ ’ыниссон.  --  Њне больше и  покупать-то
почти нечего, кожа  и косы уже есть, надо бы еще  дрожжей да  салаки  взЯть.
Џотом хозЯин из ‡аболотьЯ заедет с лошадью и захватит бочонки. Ђблаката дома
нету,  уехал  на  дачу,  будет только на  той  неделе. •отел  еще в  глазную
клинику, у менЯ, видно, Ячмень на глазу, больно  чешетсЯ. Ќо туда можно  и в
другой раз, когда к аблакату поеду. Ќу что ж, можно и к ’али и ‹есте, только
сначала салаку выберем.
     ‡емлЯки  медленно  шагают  дальше.  €з  открытых  дверей  лавок  плывут
всевозможные запахи, в  особенности  дают  себЯ  чувствовать  лавчонки,  где
торгуют кожей и  селедками.  ‚  дверЯх караулЯт  бойкие  приказчики, большей
частью в  кожаных  передниках. Ћни  не пропускают ни одного проходЯщего мимо
крестьЯнина:  "Ќу, хозЯин,  ну,  хозЯюшка,  чего  изволите?". ‘алаку,  соль,
селедку, железо,  кожу длЯ постолов, ситец, шелковые платочки -- все это они
сулЯт продать дешевле, чем  в других лавках; все, кто проходит мимо, длЯ них
"хозЯева"  и "хозЯйки",  а батраков и служанок  словно вообще не существует.
‘реди хуторЯн  шнырЯют  маленькие  еврейские мальчишки.  ‚ыполнЯЯ  поручениЯ
хозЯев, они находЯт  времЯ и  длЯ всевозможных  шалостей; благодарЯ этому не
один  медлительный  крестьЯнин расхаживает с  пришпиленной  сзади к  пиджаку
бумажкой или пестрой трЯпицей. ’орговки наперебой предлагают булки различных
сортов; в корзинах -- и сладкие, и соленые булочки, и тминные,  и шафранные,
и  французские, и баранки.  ‡десь  всего вдоволь и все  жаждут одного: сбыть
свой  товар.  ‚  скобЯных  лавках  покупатели пробуют серпы  и косы,  звенЯт
лопатами,  лемехами,   покупают,   торгуютсЯ.   Ќа  улице,   около  лошадей,
переругиваютсЯ  поссорившиесЯ  мужички,  грозЯ  друг  другу  кнутовищами.  “
кого-то украли деньги... плач, крик, полициЯ... ’олстаЯ торговка гонЯетсЯ за
разбежавшимисЯ курами.  ‘тарый  нищий  бредет  от  телеги к телеге и  просит
милостыни:  одни дают кусок хлеба или  копейку,  другие встречают руганью --
иди, кричат ему, работай! ’огда робкий старикашка отходит подальше и, словно
утешаЯ себЯ этим,  подбирает с  земли  какую-нибудь бумажку  или  коробку от
папирос.
     Ћт всего этого шума и  гама у привыкшего к  тишине деревенского  жителЯ
начинает звенеть в голове, он стараетсЯ поскорее выбратьсЯ из этой толчеи  и
потом, уже по дороге домой, удивлЯетсЯ, как вообще люди могут жить в городе.
     Ќо тут же, через дорогу, имеетсЯ  лавка с  зеленой вывеской, куда никто
никого  не  зазывает  и не  заманивает, никто не обещает продать свой  товар
"дешевле,  чем  у  других". €  несмотрЯ на  это лавка полна народу,  очередь
тЯнетсЯ даже на улицу. Џеред лавкой важной поступью прохаживаетсЯ человек  с
шашкой.  ‚  такт его шагам ’оотс  начинает мысленно подпевать: "ѓотовьсЯ,  о
душа моЯ..."
     Ќаконец салака  закуплена и ’ыниссон  приглашает обоих ’оотсов в пивную
-- спрыснуть приезд в город. ‚ообще ’оотс-младший замечает,  что его толстый
однокашник держит себЯ как заправский хозЯин. ‚ этот день базар  большой, из
деревень  понаехало в город  много  народу, и паунвереские землЯки  с трудом
наконец  находЯт свободный  столик  в углу пивной.  ’ыниссон заказывает пару
пива и пачку  папирос. Џьют, закуривают. Ќо разговор тЯнетсЯ медленно, точно
вол на пахоте: кажетсЯ, будто крестьЯне даже слова стараютсЯ беречь. ’олкуют
больше  о дороговизне, о предстоЯщем сенокосе  и жатве. “правлЯющий  имением
замечает,  что  многие  посетители  пивной с  любопытством  разглЯдывают его
необычный костюм и тихо между собой перешептываютсЯ. ‘обственно,  ’оотсу  от
этого ни холодно ни жарко, он уже привык к тому, что здесь, в родных местах,
на  него обращают внимание, провожают  его любопытными  взглЯдами.  Ћн и сам
тоже умеет подметить все, что происходит вокруг. ‚он там, например, какой-то
хуторЯнин уже давно сидит перед  полной бутылкой пива и о чем-то размышлЯет.
Ћн сделал  было даже такое движение рукой, точно хотел  отхлебнуть  прЯмо из
бутылки,  но  потом  передумал. ‚зглЯд ’оотса падает на стакан хуторЯнина, и
ему становитсЯ Ясно, почему человек этот не  пьет.  ‘такан  такой  грЯзный и
противный,  что даже  нетребовательный  мужичок не решаетсЯ из него  выпить.
Ќаконец он медленно поднимаетсЯ, подходит со стаканом к прилавку и виноватым
тоном говорит:
     -- •озЯюшка, стакан этот вроде бы не вымыт...
     --  Ђ что  в нем  плохого? --  спрашивает  трактирщица, сердито  хватаЯ
стакан.  Ћна протирает  его  раза  два  краем  своего  грЯзного передника  и
возвращает посетителю, а тот произносит обрадовано:
     -- Ќу вот, теперь вижу, что чистый.
     Љое-где  за  столами примостились  и жены хуторЯн,  они  торопЯт мужей,
уговариваЯ скорее ехать домой. "„а, да, -- соглашаютсЯ мужьЯ -- ‚ыпьем вот и
сразу  поедем..." Ќо  перед тем как покинуть  трактир, осушают одну бутылку,
затем вторую, поспешно заказывают и третью, а потом мужьЯ заводЯт уже совсем
другую речь. ѓосподи боже  мой, дома ведь  не горит, а ежели и горит, то все
равно  вовремЯ  не поспеть.  Џусть лошади  поедЯт  и  отдохнут, зато быстрее
довезут домой. "—удной ты  все-таки человек, Љадри, сама видишь --  в кои-то
веки  встретилсЯ  со старым  знакомым, надо  же потолковать. Ќебось  бобылка
поможет дома коров  подоить,  а  вечером по холодку  и  ехать  лучше,  не то
лошадЯм от  слепней житьЯ не будет. Ќам бы, хозЯюшка, еще пару пива!" ‘камьи
в трактире словно смолой вымазаны, никак  мужика от  них не оторвешь. € лишь
после  того как жены, окончательно  потерЯв терпение, грозЯтсЯ  уехать одни,
сопровождаЯ  эту угрозу еще  целым рЯдом  других,  мужьЯ с  большой неохотой
встают и направлЯютсЯ к дверЯм.
     ‚скоре выходЯт на улицу и землЯки из Џаунвере.
     Ќу  так вот, не будет ли хозЯин  из ‡аболотьЯ так добр,  не  возьмет ли
бочонок  с  салакой на свое попечение;  он, ’ыниссон, завтра или послезавтра
либо сам  за ней приедет, либо пошлет батрака  в Џаунвере подковать лошадей,
тот  и  захватит  тогда  бочонок из ‡аболотьЯ.  Ќу,  прощайте,  стало  быть,
счастливого пути и... кланЯйтесь вашим и... ну да...
     ‹адно,  ладно,  они все  сделают,  передавай и ты поклон своим  дома...
Џусть  ‰оозеп  поскорее  придет сюда же,  где салаку  покупали,  им  ведь  в
"ќэстимаа" заезжать больше  незачем. Ђ здесь  они сЯдут  и  поедут. ‚от так,
значит...
     --  ’ы  теперь,  наверно,  в  ‡аболотье  и  останешьсЯ?  --  спрашивает
’ыниссон, когда они направлЯютсЯ к ’али. -- Ѓольше в ђоссию не поедешь?
     -- Ќе знаю, -- отвечает ’оотс. -- Њожет быть, и подамсЯ опЯть в ђоссию.
’ам  вроде  бы  дело уже привычное. Ђ тут возись на клочке  земли.  Љонечно,
можно бы и здесь остатьсЯ, но... Ђ ты, видать, уже полным хозЯином стал?
     --  Ќу  да, -- тЯнет ’ыниссон. -- Ћт старика уже толку  почти нет. €ной
раз,  правда,  посоветует,  когда  сеЯть  и  все  такое... Ќо  вообще-то  не
вмешиваетсЯ.
     -- •м-хм! -- бормочет про себЯ ’оотс. -- „а, да, тогда конечно...
     ЏриЯтели    обнаруживают   господина   ЉиппелЯ    на   пороге   домика,
расположенного во дворе. Ќо на этот раз бывший управлЯющий  торговлей Ќосова
стоит спиной к  двору  и, прислонившись к дверному косЯку, ведет  разговор с
кем-то  находЯщимсЯ  в доме. ’оотс улавливает лишь несколько  заключительных
фраз.
     -- Ѓоже милосердный, -- говорит управлЯющий торговлей. --  Ќе  мог же Я
допустить,  чтобы ваше  белье  сожгли хлорной  известью. џ  ей очень вежливо
сказал, что если она будет употреблЯть  больше хлорки, чем  мыла, то студент
вообще не даст ей свое белье в стирку. Њало ли что она сердитсЯ! …сли каждой
прачки боЯтьсЯ, то и на свете жит нельзЯ.
     -- ‚от  еще  один  наш  школьный  товарищ,  -- произносит ’оотс,  когда
управлЯющий торговлей, услышав шаги,  оборачиваетсЯ. -- ќто хозЯин хутора из
наших мест, его фамилиЯ ’ыниссон. Ѓудьте знакомы -- господин Љиппель.
     --  Ћчень  приЯтно! --  Љиппель пожимает гостю руку. --  Ћчень приЯтно.
‡начит,  теперь уже встретились четверо школьных друзей.  ‘трашно  жаль, что
сегоднЯ у  менЯ  даже мелкой плотвы  нет,  а то можно  бы опЯть немного  ухи
сварить.
     ‚  комнате кто-то кашлЯнул, в  коридоре поЯвлЯетсЯ ’али и здороваетсЯ с
’ыниссоном.
     Њежду  тем над  городом  неожиданно нависла  темнаЯ грозоваЯ  туча,  от
громкого  раската в домике звенЯт окна.  ‚зглЯнув  на  небо, Љиппель  спешит
закрыть  окно. ‚след за  ним в вигвам устремлЯютсЯ  и  школьные  приЯтели. ‚
стекло стучат первые крупные  капли  дождЯ, от  черных  туч  в  вигваме  еще
темнее,  чем  вчера,  мережи, глЯдЯщие из угла, кажутсЯ просто  страшными. ‘
каждой  минутой все  чаще  сверкает  молниЯ. Џод  окном пробегает  ребенок с
криком: "Ђй, ай!  ЊолниЯ в ногу ударила!". Љакой-то испуганный старик спешит
ему  навстречу...  "ѓде  молниЯ? ЉакаЯ  молниЯ?"  -- кричит  он,  потом оба,
спасаЯсь от  дождЯ, вбегают в переднюю дома, выходЯщего на  улицу.  †енщина,
вчера полоскавшаЯ белье, завернув себе на голову верхнюю юбку и шлепаЯ,  как
утка, по лужам своими большими, в мозолЯх, ногами, добираетсЯ до водосточной
трубы и ставит под нее ведро. —ерез двор, поднЯв воротник, пробегает ‹еста и
с шумом  вскакивает  в коридор. ‘начала он  заглЯдывает в комнату  ’али, но,
увидев, что там никого нет, поворачиваетсЯ на каблуках и входит в вигвам.
     -- Ќу вот! --  весело возглашает  Љиппель.  - ’еперь весь  консилиум  в
сборе! —ертовски обидно, что свежей рыбки не оказалось, неплохо бы похлебать
ухи при свете молнии.
     -- Ћ-о,  уха! -- произносит ‹еста.  -- “ха  с  неба падает. ‡дравствуй,
’ыниссон,  как это ты,  такой  редкий гость, сюда забрел? “дивительное дело!
Џаунвереские  налетают  в  город  стаЯми: разом пусто,  разом густо. ‚  моем
распорЯжении  всего один час, в крайнем случае час  с четвертью;  не думал в
такой дождь приходить, но обещал. Љ тому же, надо ’оотсу хотЯ бы счастливого
пути пожелать.
     -- ‡амечательно, что  пошел дождь, -- рассуждает  ’оотс, -- старик  мой
теперь  так  скоро  лошадь  запрЯгать  не  станет,  можно  и  подольше здесь
посидеть. —то это Я хотел сказать? Ђх, да...
     -- Џростите! -- вмешиваетсЯ в разговор  Љиппель. --  Џростите, господин
’оотс, что  помешал. ‘обственно, Я хотел спросить... ну да, с ухой все равно
ничего не выйдет... а  не купит ли нам вскладчину один ‘араджев? Љак молодые
господа на это смотрЯт? ‚ремЯ терЯть  не стоит --  Я  слышал, кто-то из  вас
спешит. …сли возражений нет, так Я живо  смотаюсь, не сахарный Я, дождь  мне
нипочем.
     -- Ѓезусловно! -- восклицает ‹еста.  -- ‚ыдастсЯ ли  еще  второй  такой
денек, когда  почти всЯ  паунверескаЯ  приходскаЯ школа  в сборе.  „еньги на
бочку, друзьЯ!  ‚ыпьем  по  рюмочке  вина за  здоровье школьных  приЯтелей и
старого ћри-Љоротышки.
     -- ‚ерно, верно! -- поддерживают остальные.
     -- Ќу что ж, -- отвечает  Љиппель, --  на ‘араджев у менЯ самого  денег
хватит,  но  если  и  вино требуетсЯ,  то придетсЯ  устроить  небольшой сбор
пожертвований.
     -- Љонечно, -- замечает ’оотс. -- Ћтчего это вы  должны нас каждый день
угощать? ‘егоднЯ наш черед. ’ыниссон, ’али - а карбл, а карбл!<sup>4</sup> -
при этом он протЯгивает Љиппелю два серебрЯных рублЯ, а тот, позвЯкиваЯ  ими
на  ладони,  с комическим  видом отвешивает  перед каждым из  присутствующих
низкий поклон: "Ђ карбл, а карбл, а карбл!"
     Џолучив с каждого его пай,  Љиппель приглашает  всех  присесть где кому
заблагорассудитсЯ, набрасывает себе на плечи дырЯвую клеенку и убегает.
     --  ’олько про вино  не забудьте!  -- кричит ему вслед  ‹еста. --  ќтот
проклЯтый ‘араджев чересчур крепок длЯ менЯ.
     -- Ѓезусловно! -- доноситсЯ из коридора.
     --  ‘мотрите, чтоб молниЯ и  вам в  ногу  не ударила, -- в свою очередь
предупреждает  ’оотс,  но  ответа  уже  не  слышно:  управлЯющий  торговлей,
подпрыгиваЯ, пересекает двор.
     -- Ќу  так вот,  -- обращаетсЯ  ’оотс  к  друзьЯм,  -- мне  уже  раньше
хотелось вам  кое-что  сказать, но потом заговорили  о ‘араджеве и  прервали
менЯ. Ђ теперь садитесь и слушайте внимательно, что Я вам скажу.
     ‘   этими  словами   ’оотс  взбираетсЯ  на   штабель  Ящиков,   кое-как
усаживаетсЯ,  отыскав более  или менее  прочную опору  длЯ ног,  и  начинает
сверху  своего рода нагорную проповедь. ’ыниссон  и ‹еста садЯтсЯ на Ящики у
стола.  ’али  стоит,  прислонившись  спиной  к печке.  ‚се  трое  собираютсЯ
слушать.
     -- ‚идите ли,  -- откашлЯвшись, начинает управлЯющим имением, -- прежде
всего Я обращаюсь к тебе,  дорогой друг ’ыниссон, имей  это  в  виду.  ‚  то
времЯ,  когда  Я бродил по  ђоссии,  а ты, как примерный  пчеловод и  хозЯин
хутора, копил деньги и относил их в банк под проценты...
     --  ‘той!  --  восклицает  ’ыниссон.  -- Ћткуда  ты знаешь, что Я копил
деньги и отдавал их на проценты?
     -- ‚о-первых, заткнись, --  отвечает ему  ’оотс,  --  и дай  мне молоть
дальше. Љогда Я замолчу, тогда ты будешь говорить -- хоть до самого вечера.
     --  ‹адно!  --  добродушно  улыбаЯсь,  соглашаетсЯ ’ыниссон.  -- „авай,
заводи!
     -- Ќу так вот... -- снова начинает ’оотс. -- Џока Я бродил по ђоссии, а
ты копил  деньги, остальные наши  приЯтели  тоже не баклуши  били. ’али, как
видишь, -- студент, ‹еста -- аптекарь... и так далее.  Ќо,  кроме того, этот
самый ‹еста, который был когда-то маленький, как мальчик с пальчик, а теперь
вытЯнулсЯ,  как  жердь,  помимо  своих  аптечных  дел,  насочинЯл  еще  кучу
стихотворений  и  рассказов.  ќти   рассказы  и  стихи  позарез   необходимо
напечатать, и  так  уже  много времени ушло попусту.  „альше. ’ак  вот.  ’ы,
’ыниссон, вероЯтно, и раньше слышал, да и сам  понимаешь,  что издание любой
книги требует затрат. ’ак  вот значит, затрат... Ќо дело в том, что у самого
‹есты сейчас нет таких денег, чтобы одному  нести все  расходы по печатанию.
‚от  тут-то и  обЯзаны  ему помочь  его  школьные товарищи, если они  вообще
вправе  называть себЯ  товарищами. Ћбрати  внимание,  ’ыниссон,  сама судьба
свела нас  с тобой  сегоднЯ  на ступеньках  то  ли еврейской,  то ли русской
лавки. џ возблагодарил этот счастливый случай и  мысленно  сказал себе: "‚от
мы и есть те  люди,  которые это дело  сделают".  ’ы человек толковый и  сам
теперь понимаешь, о чем речь, гм, а?
     -- „а-а,  -- отвечает  ’ыниссон, глЯдЯ  в окно. -- Ќу и  дождь зарЯдил!
ќтот ‘арачев, или как его там, будет мокрый, как рЯпушка.
     -- Џусть, пусть идет  дождь,  -- закуриваЯ папиросу, говорит ’оотс,  --
это  очень хорошо, грибы будут  расти,  да и мой старик не рискнет с лошадью
высунутьсЯ из "ќэстимаа". Ќапечатать книгу ‹есты  обойдетсЯ в триста рублей.
‡а триста рублей ‹аакман согласен  в своей типографии отпечатать ‹есте книгу
в  тысЯчу экземплЯров. ‘амо  собой  понЯтно, что триста рублей  -- это  куча
денег. Ћни  на земле  не валЯютсЯ,  но если мы, четверо парией, сложимсЯ, то
соберем эту сумму. Љак ты полагаешь, ’ыниссон?
     -- „а-а, можно бы и собрать.
     -- Ќу вот! -- радуетсЯ управлЯющий имением. -- ќто уже слово настоЯщего
мужчины. Ќа, возьми,  закури папиросу, тогда продолжим разговор. „а бери ты,
черт возьми...
     ‚ это времЯ кто-то, пробегаЯ под самым окном, громко чихает.
     -- Ѓудьте здоровы! -- откликаетсЯ ’оотс и продолжает: -- ’ак вот, через
некоторое  времЯ  ‹еста  станет  продавать  свои  книги  и  вернет  нам  все
одолженные ему  деньги. ’ы не бойсЯ, деньги твои не  пропадут, Я знаю --  на
книгах  хорошо  зарабатывают.  Ќе видал ты,  что  ли,  как торговцы  книгами
сначала с  узелками по деревнЯм  бродЯт, книги разносЯт. Ђ потом  приедешь в
город, глЯдишь -- у них уже большаЯ лавка и брюхо толстое...
     -- „а нет, чего ж тут боЯтьсЯ...-- бормочет ’ыниссон.
     -- ЃоЯтьсЯ нечего, -- подбадривает его ’оотс. -- Ђ теперь скажи, ‹еста,
сколько у  тебЯ самого-то денег, а потом и подсчитаем. €ли,  может  быть,  у
тебЯ, кроме рукописи, вообще ничего за душой нет?
     -- џ уже скопил на печатание пЯтьдесЯт рублей, -- отвечает ‹еста.
     -- ЏЯтьдесЯт  рублей, -- повторЯет ’оотс. -- Џрекрасно. ’али, ты стоишь
внизу, возьми карандаш и запиши на печке -- пЯтьдесЯт рублей.
     ’али берет карандаш и пишет.
     --  ’ак,  --  командует со  штабелЯ  Ящиков  управлЯющий.  --  ‹еста --
пЯтьдесЯт  рублей.  ”ундамент заложен, начало сделано.  ’еперь ты. ’али.  ’ы
хотЯ еще н в студентах ходишь, сам не зарабатываешь и доходов никаких у тебЯ
нет, но зато ты --  лучший друг писателЯ и  первый почитатель его таланта...
†ивете, бываете вместе...  Ќу, словом,  сколько ты  сможешь  одолжить ‹есте,
чтобы и самому на бобах не остатьсЯ?
     --  Ќу...  --  улыбаетсЯ в  ответ ’али. --  ’оже рублей пЯтьдесЯт -- от
человека, который еще в студентах ходит.
     -- …сть! Ћтмечай: ’али -- пЯтьдесЯт рублей.
     -- Ќет, у ’али не стоЯт брать, -- горЯчо вмешиваетсЯ ‹еста, -- у него у
самого ничего нет.
     -- ќто не твое дело! -- слышитсЯ с  груды Ящиков.-- Њне думаетсЯ,  ’али
свои дела сам знает лучше всех. …сли даже у него сейчас этих денег нету, так
он пошлет со мной записочку в Џаунвере, скажем, на хутор ‘ааре, и дело будет
в шлЯпе. ’с-сс! ’ихо! Џрошу не мешать! Ќе трать, ‹еста, времЯ понапрасну, ты
же прекрасно знаешь: как только дождь  пройдет, мой старик сразу же будет  с
лошадью возле  еврейских  лавок. „альше. ‘  ’ыниссоном  нужен  совсем другой
расчет:  он  сам хозЯин,  несколько лет  хутор держит.  Ћдного  лишь  боюсь:
возьмет да и одолжит всю остальную сумму, а на мою долю ничего не останетсЯ.
Џравда, ’ыниссон, а?
     -- „вадцать пЯть, -- отвечает ’ыниссон, бросаЯ на пол окурок н наступаЯ
на него ногой.
     -- —то значит двадцать пЯть? -- с изумлением глЯдит на него ’оотс.
     -- Ќу... двадцать пЯть рублей.
     -- „вадцать пЯть рублей! Ќе валЯй дурака, ’ыниссон! ‚ремени у нас мало,
разговор  серьезный,  и  ты не шути,  дорогой  друг.  ѓовори  по-серьезному,
сколько даешь.
     -- „а, да, -- отвечает ’ыниссон, -- больше двадцати пЯти не могу.
     --  ‚от  те а раз!  -- восклицает  ’оотс,  нагибаЯсь  вперед, насколько
позволЯет  его шаткое сиденье. -- ‡наешь, ’ыниссон,  что Я тебе скажу? Љогда
мы шли сюда, Я отстал от тебЯ шага на два и поглЯдел на твою толстую красную
шею. еЯ эта нисколько не похудеет, если  ты в нужную минуту поможешь своему
школьному приЯтелю и  дашь столько, сколько  полагаетсЯ. џ же не говорю и не
требую, чтобы ты целиком взЯл на себЯ  остальные  двести рублей, -- это было
бы  несправедливо.  Ќо двадцать пЯть рублей  --  это  никак  не  годитсЯ длЯ
владельца  такого большого  хутора. Џрибавь, прибавь, ’ыниссон, не торгуйсЯ,
не жадничай, как еврей! Џодумай, как чудесно -- у тебЯ  дома  на столе будет
книга и  ты сможешь каждому сказать: эту книгу написал мой школьный товарищ.
…сли ты  поступишь сейчас как разумный человек и одолжишь длЯ разумного дела
кругленькую  и  подходЯщую сумму, то потом  и мы  тебе поможем, подыщем тебе
такую же толстую  жену,  как  ты сам. ‚от  и будете  шагать по жизни рука об
руку,  а  если  где-нибудь  начнут  мостить  дорогу,  то  не понадобитсЯ  ни
железного катка, ни пресса: вам достаточно будет вдвоем пройтись  разок туда
и обратно -- и дело в  шлЯпе. …ще когда мы сюда шли, Я боЯлсЯ: вдруг ты куда
ни ступишь, там и Яму вдавишь.
     -- •а-ха-хаа! -- хохочет ’ыниссон. -- Ќу и ’оотс! ’акой же бес, каким в
школе был! Ђ помнишь, ’оотс, как один раз...
     Ќо ему приходитсЯ остановитьсЯ на половине фразы: из передней доноситсЯ
усердное шарканье -- кто-то счищает грЯзь с обуви, -- и в комнате поЯвлЯетсЯ
Љиппель  с обвисшей бороденкой. Ћн ставит на  стол бутылки и  швырЯет в угол
измокшую клеенку.
     --  ЏроклЯтый  дождь! --  бранитсЯ  он.  --  Ќитки сухой  не  осталось.
Ќебесный потолок совсем продырЯвилсЯ, всю воду пропускает, скоро можно будет
по улицам разъезжать на лодках и рыбу ловить.
     Ќасквозь  промокший  управлЯющий торговлей снимает  с бутылок раскисшую
бумагу, обтирает  их, проводит тем же самым  буроватым полотенцем  по своему
заросшему щетиной лицу и заЯвлЯет с гордостью:
     --  ‚идите  --  настоЯщий ‘араджев,  три  звездочки.  Џринес-таки.  ќти
болваны  там предлагали мне с двумЯ звездочками, но Я им сказал - пусть сами
пьют,  коли  времЯ  и охота  есть.  ’еперь,  господин ’али,  будьте любезны,
принесите сюда ваши стаканы, так как в моем  хозЯйстве их  всего  два. ‡десь
где-то на  печке  должна еще и щербатаЯ кружка,  но  длЯ приличного общества
такаЯ не годитсЯ.
     ‘уетЯсь, управлЯющий торговлей разносит по всему вигваму  мокрые следы.
Џосле небольшой  подготовки бутылки  наконец откупорены и  драгоценную влагу
разливают  по стаканам.  ‹есте  вовремЯ удаетсЯ налить себе  в  стакан вино;
остальные должны  сначала глотнуть свою порцию  горького  ‘араджева, а потом
уже  могут пить что  хотЯт. ’оотсу подают стакан наверх; паунвереские ребЯта
чокаютсЯ  с  управлЯющим торговлей  и  кричат "ура!". „а здравствует  стараЯ
паунверескаЯ  школа,  да  здравствует  ћри-Љоротышка, да здравствует учитель
‹аур, все бывшие школьники и школьницы, коммерсант Љиппель и ЉристьЯн ‹ибле!
“р-ра!
     -- Џей, пей, ’ыниссон, -- ворчит сверху  ’оотс. -- Њожет быть,  станешь
щедрее.  Ђ то  ты каждую  копейку  в длину растЯгиваешь,  прежде  чем из рук
выпустить. Ќалейте ему  скорее вторую порцию, а то Я ужасно боюсь, как бы он
тут же не начал копейки на кусочки дробить.
     -- €шь ты,  дьЯвол! --  отвечает  ’ыниссон. -- ‘идит себе наверху,  как
старый ‚аал,  и только и  знает,  что командовать. Џодавай ему все наверх да
прислуживай, как тогда в школе, когда его в реку спихнули, а потом он одежду
сушил. „аже за стаканом и то лень ему спуститьсЯ.
     --  Ћ  чем,  собственно,  разговор?  --  спрашивает Љиппель. -- Љопейки
дробЯт? Љто это копейки дробит?
     -- ђазговор этот дороже золота, -- откликаетсЯ ’оотс. -- ‹есте дозарезу
нужны  деньги, чтобы напечатать книгу. Љаждый  одалживает  столько,  сколько
может, -- подсчеты там, на  печке. ’олько вот толстЯк  этот уперсЯ, выставил
рога -- и ни в какую.
     Љиппель подходит к печке и разглЯдывает запись.
     --  Ћх,  какаЯ жалость! Џочему же вы мне  вчера не  сказали,  что нужны
деньги? ‚чера был  в ’арту один из  прежних клиентов Ќосова, Я мог бы у него
занЯть денег, сколько душе  угодно. Ѓезусловно! Ђ сегоднЯ... сегоднЯ поздно.
‘егоднЯ у менЯ  только и было, что четыре  целковых, и часть из них ушла  на
‘араджев.
     --  Ќе беда, господин Љиппель, --  утешает  его  ’оотс.  --  Љак-нибудь
справимсЯ. џ не сойду с этих Ящиков до тех пор, пока все не будет в порЯдке,
пусть  старик  мой  хоть  целых  две  недели  караулит  у  еврейских  лавок.
Ќалейте-ка в стаканы еще  немного этого самого ‘араджева и  подайте мне сюда
наверх двадцать  капель с сахарной водичкой,  Я хочу сказать  ’ыниссону пару
теплых  слов. ’ак.  Џодойди-ка поближе,  ’ыниссон, не стеснЯйсЯ и  не  качай
головой: бог знает, когда мы еще с тобой свидимсЯ, да и вообще свидимсЯ ли?
     --  ’ы же помирать  еще не собираешьсЯ, --  медлительным тоном отвечает
’ыниссон и со стаканом в руках подходит к Ящикам. -- Ќу, в чем дело?
     ‚ то времЯ,  как у  стола Љиппель  описывает  ’али, ‹есте  коммерческую
жизнь  и  тонкости финансовых  операций,  ’оотс,  вытЯнув шею и наклонившись
вниз, вполголоса вразумлЯет ’ыниссона:
     -- Ѓудь же мужчиной, ’ыниссон, а не старой  бабой, будь человеком, а не
чертом.  џ, по сравнению  с тобой, гол как осиновый кол, но когда  ближний в
беде,  готов  отдать  и то единственное,  то единственное...  как  сказал  в
воскресенье ћри-Љоротышка. Ѓудем же  теми людьми, которые это дело  сделают,
ибо  сама судьба  устроила  нашу встречу  с тобой сегоднЯ утром. "—ем  горше
беда,  тем  ближе  помощь..."  Ќу  так вот,  пусть  хоть  изредка  сбываютсЯ
поговорки  и  слова свЯщенного писаниЯ. „еньги на адвоката  у тебЯ все равно
остались, не тащить  же их  обратно домой. Ђ когда  в следующий раз поедешь,
откроешь Ящик  письменного  стола и вытащишь  новую  пачку. „а не  качай  ты
головой, сделай  милость,  не качай головой,  мне делаетсЯ грустно,  когда Я
вижу -- человек головой качает. „авай примем быстро последние капли, дай мне
руку, и Я скажу тебе, что  ты, как добропорЯдочный христианин и друг, должен
сделать. ‡а твое  здоровье!  ’ак.  Ђ теперь  дай мне свою медвежью  лапу  --
глЯди, какаЯ  у тебЯ  лопата;  ну да, конечно, это все от  великих трудов да
оттого,  что деньги копишь... € выслушай,  как говоритсЯ с открытым  сердцем
все, что Я тебе напоследок скажу.
     “правлЯющий имением  чуть  переводит  дух,  быстро  подносит  спичку  к
потухшей папиросе и, снова вытЯнув шею, шепчет приЯтелю прЯмо в ухо:
     -- ’ыниссон, чертов пень, если не сделаешь так, как Я говорю, мне будет
страшно жаль, что Я тебЯ  в  школе  мало  лупил. ђазделим  остальные  двести
рублей  пополам, ты -- сто, Я -- сто, и тогда кончитсЯ  этот  плач и скрежет
зубовный, как говорит Љиппель. €дет?
     --  ‹адно! -- после некоторого раздумьЯ медленно выговаривает ’ыниссон.
-- Љто с таким цыганом, как ты, справитсЯ?
     --  ‚ порЯдке!  --  бьет ’оотс  кулаком по Ящику. -- ќй, ’али,  ты  там
внизу, бери карандаш и отмечай: ’ыниссон -- сто рублей.
     -- Ћго! -- с изумлением восклицают у стола.
     ’али берет карандаш и пишет.
     -- ’ак, -- раздаетсЯ  сверху. -- ’ыниссон -- сто рублей.  ’еперь прочти
мне, сколько там уже набралось.
     --  ‹еста -- пЯтьдесЯт рублей,  -- читает  ’али, --  некий  студент  --
пЯтьдесЯт, ’ыниссон -- сто рублей. €того двести.
     --  ‹адно.  ’еперь бери снова карандаш. ‡апиши:  Љентукский ‹ев  -- сто
рублей. € быстренько подсчитай.
     -- “р-ра! -- доноситсЯ снизу. -- ’риста!
     --  ‚ порЯдке! -- снова гремит голос  ’оотса. --  ’еперь Я могу с миром
спуститьсЯ с этой горы ‘инайской и направитьсЯ к еврейским лавкам.
     “правлЯющий имением шарит  ногой,  ища  дороги  вниз.  ‚ это  мгновение
раздаетсЯ оглушительный  раскат грома, Ящики с грохотом рушатсЯ и от  ’оотса
не остаетсЯ  ничего,  кроме  голубого облачка  табачного  дыма, реющего  под
потолком.  ‘ минуту стоит жуткаЯ тишина,  как будто несчастного управлЯющего
имением сразила молниЯ. Ќаконец ‹еста робко спрашивает:
     -- ’оотс, где ты?
     -- ‡десь, -- слышитсЯ голос из-за груды Ящиков.
     -- —то ты там делаешь?
     -- Ќичего.  Ђ что мне еще делать особенного. —то  надо  было сделать --
сделано.  Ђ  сейчас  совсем  не  плохо  отдохнуть,  только  кровать  чуточку
коротковата.
     “правлЯющий  торговлей и  одноклассники  лезут  через  груду  Ящиков на
помощь  потерпевшему  крушение.  ЋбнаруживаетсЯ,  что   ’оотс  действительно
возлежит на постели ЉиппелЯ и протЯгивает к потолку свои длинные тощие ноги.
     -- “шибсЯ? -- спрашивает ‹еста.
     -- „а, ужасно,  -- отвечает ’оотс с жалкой миной. -- ‘ейчас из менЯ дух
вон.  ‘обирайте  скорее на гроб. ’али, теперь ты  наверху, а  Я внизу,  бери
карандаш  и  пиши: сам усопший --  пЯть  рублей пЯтьдесЯт  копеек. •е-хе-хе,
пум-пум-пум...
     --  „урака  валЯет, сатана! --  грохочет густой бас ’ыниссона. -- ‚ишь,
зубы скалит.
     -- „а ну, -- все еще лежа, поЯснЯет ’оотс. -- Љак Я мог ушибитьсЯ, если
бухнулсЯ прЯмо в  постель. Ђ  если боЯлись, что ушибусь,  так могли мне сюда
соломки подстелить.
     ЉрЯхтЯ  и  пыхтЯ,  ’оотс пробираетсЯ  к  столу, наливает себе  немножко
"лекарства от испуга" и говорит:
     -- ‚се это очень  приЯтно  и умилительно, но Я  еще  не  слышал,  чтобы
человеку можно  было  помочь одними обещаниЯми.  Ђ ну, ’ыниссон,  вытаскивай
кошелек!
     ‘ам  он вынимает из-за пазухи большой потертый "портвель" и выкладывает
на стол четыре двадцатипЯтирублевых бумажки.
     ’ыниссон вздыхает, растерЯнно озираетсЯ по сторонам  и отступает в угол
комнаты, к  мереже с  большим  обручем. Ћн  так тщательно запрЯтал от  воров
куда-то внутрь почти все свои деньги, что сейчас ему приходитсЯ основательно
повозитьсЯ, расстегиваЯ множество пуговиц, прежде чем он добираетсЯ до своих
капиталов.  „важды   внимательно  пересчитав   обещанную  сумму   и  засунув
оставшиесЯ деньги  на прежнее место, он  снова  подтЯгивает  свои одеЯниЯ до
нужной высоты и медленно застегивает пуговицы.
     --  Ќу, вот  они, -- говорит он, выкладываЯ пачку  на стол. --  •очешь,
пересчитай.
     -- ‘пасибо, -- отвечает ‹еста. -- Ѓольшое спасибо!
     -- ’ак, -- берет слово ’оотс. -- ’еперь добавь сюда еще свои пЯтьдесЯт,
потом и ’али  добавит  свои  пЯтьдесЯт, и ты сможешь передать от менЯ привет
‹аакману  и сказать  ему, что  ’оотс сам скоро откроет типографию и  наложит
свою  лапу  на  все  печатные  заказы  всех  трех  губерний.  Ќалейте-ка мне
побыстрее еще чуть-чуть,  Я  вижу, небо  проЯснЯетсЯ, сейчас засуну  полы за
поЯс  и  задам  стрекача.  Ћсобой охоты ехать  домой  у  менЯ  нет,  но  что
поделаешь:  старик  будет ворчать --  обещал,  скажет, прийти  и не  идет. “
’ыниссона  еще  времЯ есть, он  у нас барин,  разъезжает на этом... ну,  как
его... на  котле  или  на чугунке.  Ђ  мне, прогоревшему  опману,  только  и
плестись на клЯче, а если дорога в гору, то и пешечком. Ќичего не поделаешь:
всем в малиннике не уместитьсЯ, кое-кому и на выгоне оставатьсЯ. ’ак  вот  и
богач  и беднЯк: стоЯт  друг против друза,  а  обоих их бог создал.  Ђ когда
приеду в  следующий раз, чтоб книга была готова!  Ћдин  экземплЯр захвачу  с
собой в Џаунвере, или в ђоссию, или черт его  знает -- куда придетсЯ. Ћднако
пора  и  честь знать,  короче  говорЯ,  Я  ухожу: "„енек  разгулЯлсЯ, кругом
благодать, пусти менЯ в люди, родимаЯ мать".
     Љотомку возьму, на чужбину пущусь
     и к мастеру там на работу наймусь, --
     подхватывает Љиппель и настежь распахивает окно.
     -- „а,  дождь  прошел, -- говорит  он, -- редкие капельки  еще падают с
тучи. †аль, очень жаль, что господину опману некогда, а то съездили бы с ним
вдвоем на речку, при факелах рыбу половить.
     -- ‚  другой раз, -- отвечает опман. --  ‚ другой  раз  и  Я приеду  на
чугунке, тогда старик не  будет за мной, как хвост, тащитьсЯ. Ћстанусь тогда
денька на два --  на  три. €  на  рыбалку можно  будет съездить, и в  городе
осмотретьсЯ. Ђ на этот раз -- будьте здоровы, желаю вам всЯческих благ.
     --  Ѓудь  здоров, всего наилучшего! -- „рузьЯ и управлЯющий торговлей с
чувством пожимают ’оотсу руку. -- ‘частливого пути! Ѓлагополучно добратьсЯ к
дому!
     -- Ѓес его знает, как еще дело сложитсЯ с этой поездкой, -- направлЯЯсь
к дверЯм, с сомнением в голосе замечает опман. -- Ќа возу -- бочек с салакой
целаЯ  куча, примащивайсЯ на  них  вместе  со  стариком, точно  мартышка  на
шарманке... еще, чего доброго, ось поломаетсЯ или клЯча дух испустит -- черт
знает, мало ли что  может в пути  приключитьсЯ. „о Џаунвере добиратьсЯ долго
-- как от праздника до праздника, да еще  дорога после дождЯ раскисла... бог
знает, увидимсЯ  ли мы  с вами  еще на этом  свете. Љак  вы думаете, ежели Я
оттуда, с груды бочонков, грохнусь и бочонок мне на живот свалитсЯ --  лопну
тогда,  как дудка или как гриб-ноздрЯк, разрежет менЯ надвое, точно фалды на
пиджаке у этого... как  бишь его,  портного  Љийра. Ђ все-таки хорошо, что Я
тут подучилсЯ, как сидеть на Ящиках, и падать  уже умею, только вот не везде
на дороге кровать  найдешь. Ќо одно  могу сказать тебе, ’ыниссон: как увижу,
что мерин из  сил выбиваетсЯ,  так возьму твою салаку  и выброшу на  дорогу.
Њожешь  потом  проехать по этой  самой  дороге и подобрать уже селедку:  кто
посеет ветер - пожнет бурю, а кто посеет салаку, тот пожнет селедку.
     -- Ћх, пустомелЯ! -- укорЯет его ’ыниссон. -- „а уходи ты наконец.
     -- ‘ейчас уйду, чудак,  -- отвечает ’оотс и возвращаетсЯ к столу. -- Ќе
оставатьсЯ же мне здесь, раз  старикан ждет. Ќо  вот что Я еще хотел сказать
-- чуть не забыл... ’али, ты же обещал передать записку на хутор ‘ааре?
     -- Ќе нужно. ‘кажи сам, без записки: пусть пришлют денег.
     --  Ќу хорошо, а сколько?  Њожет хочешь,  чтобы отец твой продал  хутор
‘ааре и все деньги тебе послал?
     -- Ќу... скажи рублей сто.
     -- ‹адно! Ђ что мне передать...  там... сам знаешь...  чуть подальше...
на хуторе ђаЯ или в этом роде?..
     -- Ќичего. Џередай привет.
     -- Ђ если спросЯт -- когда домой приедешь или же в этом роде?..
     -- ‘кажи, что... что скоро приедет.
     Ћтлично.


        XIX

     „ома ’оотс узнает от матери новость, котораЯ, как говоритсЯ, ни в какие
ворота  не  лезет. ЋказываетсЯ, мать  вчера,  то  есть  во вторник,  была  в
Џаунвере  в лавке  и там  хозЯйки  судачили о том, что  ’ээле  с  хутора ђаЯ
собираетсЯ замуж  за старшего  сына портного  Љийра.  Џравда,  сначала этому
†оржу Якобы придетсЯ поехать в ђоссию поучитьсЯ на опмана, но помолвка будто
бы назначена уже  на  следующее воскресенье. Љонечно, ей-то, матери ‰оозепа,
неведомо, сколько тут правды,  сколько враньЯ, но бабы судачили именно так и
еще при этом добавлЯли: вишь ты!
     “правлЯющий   имением,  раздув  ноздри,   растерЯнно   выслушивает  эту
невероЯтную новость; у него сейчас такое чувство, словно ему накинули на шею
просмоленный  канат и затЯгивают мертвым  узлом. ‚се могло  случитьсЯ,  даже
воры могли за это времЯ побывать в  ‡аболотье, но это известие... это просто
дико.
     -- Ќу да,  ну и  что,  -- пытаетсЯ  он наконец  собратьсЯ с мыслЯми, --
будет на белом свете одной портнЯжной мадам больше.
     -- „а нет, -- отвечает  мать, --  не портнЯжной, а опманской, ведь †орж
едет в ђоссию.
     Ђх  да, еще и это! Џораженный первым ударом, ’оотс как-то н вниманиЯ не
обратил, что Љийр  собираетсЯ  в  ђоссию  учитьсЯ на управлЯющего.  Љийр  --
управлЯющий! Љийр -- управлЯющий  имением. Љийр -- помещик! Љийр -- министр,
Љийр -- король! Ќет, ей-богу, если уж Љийр годитсЯ в опманы,  то с таким  же
успехом  он может годитьсЯ и  в короли. ‚се  может стрЯстись  -- и  пожар, и
кража, даже, в конце концов, и то, что ’ээле выходит замуж за Љийра, -- поди
знай,  что  женщинам  может взбрести в голову!  Ќо то, что  Љийр хочет стать
управлЯющим, это, конечно, только шутка; глупаЯ, нелепаЯ, но все же шутка.
     Џервой отчаЯнной мыслью ’оотса было "ринутьсЯ" к ’ээле и спросить у нее
самой, есть ли в этих сплетнЯх хоть зерно истины. Ќо  он тут же отказываетсЯ
от своих намерений: как знать -- удастсЯ ли ему под первым впечатлением этой
новости держать себЯ в рамках, вдруг еще  начнет в разговоре с ’ээле пыхтеть
да крЯхтеть или вытворЯть езде какие-нибудь глупости. Љонечно, можно сделать
вид, что ты холоден, как лЯгушка, и; этак... обинЯком, исподволь расспросить
ее, этак... между прочим, сторонкой... тем более, что  он должен передать ей
привет  от ’али...  Ќо что если в разговоре у него  вдруг плаксиво вытЯнетсЯ
физиономиЯ,  тоже...  как  бы между  прочим?  Ќет! Ќет  и нет!  Њысль эта не
годитсЯ.  Ћн передаст ей  привет,  но уже после того, как придет  в  себЯ; а
сейчас у него в черепе  все вверх дном,  в мыслЯх сумбур,  все перепуталось,
все шиворот-навыворот. ‘ такой башкой нельзЯ шататьсЯ кругом, лучше посидеть
на пороге сараЯ и пожевать щавель.
     ђасскажи ему эту новость кто-либо другой -- можно было бы подумать, что
над ним хотЯт посмеЯтьсЯ. Ќо это  же  его собственнаЯ блаженной памЯти... ну
что ты скажешь! ’ьфу! Џопробуй еще с таким котелком пойти что-то выЯснЯть...
’ак вот, его собственнаЯ родимаЯ  матушка только что сказала ему,  что  дело
обстоит так-то и так-то.  Џравда, мать  узнала это в лавочке  от деревенских
баб... но не с потолка же  деревенские бабы  берут  свои новости, во  всЯком
случае,  такую вещь они сами  не выдумали бы.  ‡а эти два днЯ, пока он был в
городе, здесь что-то произошло. Ќо что именно -- один черт знает.
     ‘идЯ  на  пороге сараЯ,  управлЯющий имением жует  по  очереди  щавель,
смолку, клевер, трЯсунку, полевицу, лопух, ромашку и вообще все травы, цветы
и  листьЯ, какие  он может  достать рукой, не вставаЯ  с  порога.  ѓрызет  и
мурлыкает  песенку:  "ѓотовьсЯ,  о  душа  моЯ..."  ‚  голове  его  вертитсЯ,
наподобие  водЯного колеса, какаЯ-то мощнаЯ  машина,  она  сметает  и путает
любые возникающие у него мысли и планы. ’оотс не слышит трелей жаворонка, не
замечает,  как  щебечут  и резвЯтсЯ  в  воздухе ласточки. …го  не трогает ни
жужжащаЯ музыка в цветах, ни летние ароматы, которые приносит ветерок. ‚идит
ли он хоть бы  ту жизнь, что движетсЯ у самых его ног, среди  цветов и трав?
ѓотовьсЯ, о душа моЯ...
     —уть  поодаль в кроне  векового дуба виднеетсЯ  гнездо  аиста.  Ђистиха
стоит в гнезде и жд