ой черепахи, а
бельгийка занимаетсЯ живописью. ђисует она, и при этом очень
хорошо, левой рукой, на всем, что ей попадаетсЯ: на полотенцах,
стаканах, ножах, на перчатках своего сына. €х мальчику года
четыре. “ него коротко подстриженные волосы, зовут его Њануил, и
он только недавно научилсЯ составлЯть свои первые фразы. ‘ъев
булочку, он подходит к моему столу и застывает, глЯдЯ на менЯ так,
как будто влюблен. ѓлаза его в пЯтнышках, напоминающих мелкие
камешки на тропинке, и он постоЯнно спрашивает менЯ: "’ы менЯ
узнала?" џ глажу его по голове, словно глажу птицу, а он целует
мне пальцы. Ћн приносит мне трубку своего отца, похожего на
цадика, и предлагает покурить. …му нравитсЯ все, что красного,
голубого и желтого цвета. € он любит всю еду таких же цветов. џ
ужаснулась, когда заметила один его физический недостаток - на
каждой руке у него по два больших пальца. Ќевозможно разобрать,
какаЯ рука праваЯ, а какаЯ леваЯ. Ќо он еще не понимает, как
выглЯдит, и не прЯчет от менЯ свои руки, хотЯ родители все времЯ
надевают ему перчатки. Ќе знаю, поверишь ли ты, но иногда мне это
совсем не мешает и перестает казатьсЯ чем-то неестественным.
     „а может ли мне вообще что-то мешать, если сегоднЯ утром за
завтраком Я услышала, что на конференцию прибыл и др-р Ђбу
Љабир ЊуавиЯ. "...Њед источают уста чужой жены, и мЯгче елеЯ
речь ее; но последствиЯ от нее горьки, как полынь, остры, как меч
обоюдоострый; ноги ее нисходЯт к смерти, стопы ее достигают
преисподней". ’ак написано в Ѓиблии.

      11
–арьград, 8 октЯбрЯ 1982
     Њисс „оротее Љвашневской - Љраков.
џ потрЯсена твоим эгоизмом и безжалостностью приговора. ’ы
уничтожила и мою жизнь, и жизнь €саака. џ всегда боЯлась твоей
науки и предчувствовала, что она несет мне зло. Ќадеюсь, ты
знаешь, что произошло по твоей вине. ‚ то утро Я вышла
завтракать, твердо решив стрелЯть в Њуавию, как только он
поЯвитсЯ во внутреннем садике ресторана, где накрывают столики
тем, кто живет в этом отеле. џ ждала, наблюдаЯ, как тени птиц,
пролетающих над гостиницей, стремительно скользЯт по стене. €
тогда случилось то, чего никоим образом нельзЯ было предусмотреть.
ЏоЯвилсЯ человек, и Я сразу понЯла, кто это. ‹ицо его было темным,
как хлеб, волосы с сединой, будто у него в усах застрЯли рыбьи
кости. ’олько на виске из шрама рос пучок диких, совершенно
черных волос, они у него не седеют. „-р ЊуавиЯ подошел прЯмо к
моему столу и попросил разрешениЯ сесть. Ћн заметно хромал, и
один его глаз был прищурен, как маленький закрытый рот. џ
замерла, потом, сунув руку в сумку, снЯла револьвер с
предохранителЯ и оглЯнулась. ‚ саду кроме нас был только один
четырехлетний Њануил; он играл под соседним столом. -
ђазумеетсЯ, - сказала Я, и человек положил на стол нечто, что
навсегда изменило мою жизнь. ќто была стопка бумаг.
     - џ знаю тему вашего доклада, - сказал он садЯсь, - и
поэтому хотел проконсультироватьсЯ по одному вопросу, свЯзанному
с ней.
     Њы говорили по-английски, у него немного стучали зубы, ему
было холоднее, чем мне, губы его трЯслись, но он ничего не делал,
чтобы унЯть дрожь. Ћн грел пальцы о свою трубку и вдувал дым в
рукава. ‚опрос его касалсЯ "•азарских проповедей" Љирилла и
ЊефодиЯ.
     - џ просмотрел, - сказал он, - всю литературу, котораЯ
относитсЯ к "•азарским проповедЯм", и нигде не нашел никакого
упоминаниЯ о том, что эти тексты дошли до наших дней. Ћднако
отрывки из "•азарских проповедей" Љирилла сохранились и даже
были напечатаны несколько сотен лет назад, и мне представлЯетсЯ
невероЯтным, что никто об этом не знает.
     џ была потрЯсена. ’о, что утверждает этот человек, могло бы
стать крупнейшим открытием в моей области - славистике - за
все времЯ ее существованиЯ. …сли это действительно так.
     - Џочему вы так думаете? - спросила Я его, пораженнаЯ, и
почему-то не очень уверенно изложила ему свое мнение по этому
вопросу. - "•азарские проповеди" Љирилла, - сказала Я, - науке
не известны, о них лишь упоминаетсЯ в житии Љирилла, откуда мы
и знаем, что они существовали. Ћ какой-то сохранившейсЯ рукописи
или же об опубликованном тексте этих проповедей смешно говорить.
     - ќто-то Я и хотел проверить, - проговорил д-р ЊуавиЯ, -
но с настоЯщего момента не только мне будет известно, что верно
совершенно обратное...
     € он протЯнул мне те самые бумаги - ксерокопии,- которые
лежали перед ним. ‚ этот момент Я могла нажать на гашетку.
‚рЯд ли мне представилсЯ бы более удобный случай - в саду был
всего один свидетель, да и тот ребенок. Ќо все получилось иначе. џ
протЯнула руку и взЯла эти так взволновавшие менЯ бумаги,
копии которых приложены к этому письму. Љогда, вместо того
чтобы стрелЯть, Я брала их, мой взглЯд остановилсЯ на пальцах
сарацина с ногтЯми, напоминавшими скорлупу лесных орехов, и Я
вспомнила о том дереве, которое •алеви упоминает в книгах о
хазарах. џ подумала, что каждый из нас представлЯет собой
такое дерево: чем выше мы поднимаемсЯ наверх, к небу - сквозь
ветры и дожди - к Ѓогу, тем глубже должны наши корни
уходить в мрак, грЯзь и подземные воды, вниз, к аду. ‘ такими
мыслЯми читала Я страницы, которые дал мне зеленоглазый
сарацин. €х содержание изумило менЯ, и Я недоверчиво спросила,
как они к нему попали.
     - ‚ажно вовсе не то, как они ко мне попали. ‚ XII веке они
оказались в руках вашего соплеменника, поэта €уды •алеви, он
внес их в свой трактат о хазарах. ЋписываЯ известную полемику, он
привел слова ее христианского участника, называЯ его "философом",
то есть так же, как это лицо называет и автор житиЯ Љирилла в
свЯзи с той же полемикой. ’аким образом, имЯ Љирилла в этом
еврейском источнике не названо, как и имЯ арабского участника
спора, приводитсЯ только звание христианина - "философ", а в
этом и состоит причина того, что до сих пор никто не искал текст
Љирилла в хазарской хронике €уды •алеви.
џ смотрела на д-ра Њуавию, и мне казалось, что он не имеет
никакого отношениЯ к тому раненому человеку с зелеными глазами,
который несколько мгновений назад сел за мой стол. ‚се было
настолько убедительно и Ясно, так соответствовало уже известным
науке фактам, что просто удивительно, почему раньше никому не
пришло в голову искать этот текст таким способом.
     - ‡десь имеетсЯ одна неувЯзка,- сказала Я наконец д-ру
Њуавии, - текст •алеви относитсЯ к VIII веку, а хазарскаЯ миссиЯ
Љирилла была в девЯтом столетии: в 861 году.
     - ’от, кто знает истинный путь, может идти и в обход! -
заметил на это ЊуавиЯ. - Ќас интересуют не даты, а то, были ли у
•алеви, который жил позже Љирилла, под рукой его "•азарские
проповеди", когда он писал свою книгу о хазарах. € использовал ли
он их в этой книге, там, где приводит слова христианского участника
хазарской полемики. ‘кажу сразу, у •алеви в словах христианского
мудреца есть несомненные совпадениЯ с теми аргументами Љирилла,
которые дошли до нас. Њне известно, что вы переводили на
английский житие Љирилла, и, конечно, вы сможете без труда
узнать отдельные фрагменты. Џослушайте менЯ и скажите, чей,
например, это текст, в котором говоритсЯ о том, что человек
занимает место посредине между ангелами и животными...
     ђазумеетсЯ, Я тут же вспомнила это место и процитировала его
наизусть:
     - "Ѓог, создавший свет, создал человека между ангелом и
животным, речью и разумом отделив его от животных, а гневом и
похотью от ангелов, и через эти свойства он приближаетсЯ или к
высшим, или к низшим". ќто,- заметила Я,- часть житиЯ об
агарЯнской миссии Љирилла.
     - ‘овершенно верно, но точно это же мы встречаем и в пЯтой
части книги •алеви, где он полемизирует с ”илософом. …сть и
другие совпадениЯ. ‘амое же важное то, что в самой речи, которую в
хазарской полемике •алеви приписывает христианскому ученому,
рассматриваютсЯ вопросы, которые Љирилл, как видно из житиЯ,
как раз и обсуждал. ‚ обоих текстах говоритсЯ о ‘вЯтой ’роице и
законах, существовавших до ЊоисеЯ, о запретах на некоторые виды
мЯса и, наконец, о врачах, которые лечат противно тому, как нужно.
ЏриводитсЯ тот же аргумент, что душа сильнее всего тогда, когда
тело самое слабое (около пЯтидесЯтого года жизни) и т.д. Ќаконец,
хазарский каган упрекает арабского и еврейского участников
полемики - все это согласно •алеви, - что их книги откровений
(Љоран и ’ора) написаны на Языках, ничего не значащих длЯ хазар,
индусов и других народов, которые их не понимают. ќто один из
существенных аргументов, который приводитсЯ и в житии Љирилла,
когда речь идет о борьбе против сторонников трехъЯзьгчиЯ (то есть
тех, кто считал Языками богослужениЯ только греческий,
древнееврейский и латинский), так что Ясно, что в этом вопросе
каган был под влиЯнием христианского участника полемики и
выдвигал доводы, о которых мы и от другой стороны знаем, что они
принадлежат действительно Љириллу. •алеви это только
пересказал.
     Ќаконец, нужно обратить внимание еще на два обстоЯтельства.
‚о-первых, мы не знаем всего, что содержалось в потерЯнных
"•азарских проповедЯх" Љонстантина ‘алоникского (Љирилла), и не
знаем, что из этого воспроизведено в тексте •алеви. ‡начит, можно
предположить, что такого материала имеетсЯ больше, чем Я здесь
привел. ‚торое: целостность текста •алеви, именно в той его части,
котораЯ относитсЯ к христианскому участнику полемики, серьезно
нарушена. ќта часть не сохранилась в арабском источнике, она
имеетсЯ только в поЯвившемсЯ позже еврейском переводе, в то
времЯ как напечатанные изданиЯ •алеви, особенно те, которые
относЯтсЯ к XVI веку, подвергались, как известно, цензуре
христианской церкви.
     Љороче говорЯ, книга •алеви о хазарах донесла до нас - хотЯ
мы сегоднЯ не знаем, в каком объеме,- часть "•азарской
проповеди" Љирилла. ‚прочем, здесь, в –арьграде,- закончил д-р
ЊуавиЯ,- в конференции будет участвовать и д-р €сайло ‘ук,
который хорошо говорит по-арабски и занимаетсЯ исламскими
источниками о хазарской полемике. Ћн мне сказал, что у него
имеетсЯ хазарский словарь XVII века, который издал некий
„аубманнус, и из этого словарЯ видно, что •алеви использовал
"•азарские проповеди" Љирилла. џ пришел попросить вас
поговорить с д-ром ‘уком. ‘о мной он врЯд ли согласитсЯ иметь
дела. …го интересуют только арабы, жившие тысЯчу лет назад или
раньше. „лЯ остальных у него нет времени. Ќе поможете ли вы мне
войти в контакт с д-ром ‘уком и проЯснить эту проблему...


     ’ак закончил свой рассказ д-р Ђбу Љабир ЊуавиЯ, и в моем
мозгу мгновенно свЯзались все нити. Љогда забываешь, в каком
направлении истекает времЯ, определить это помогает любовь. €з
нее времЯ всегда вытекает. ‘пустЯ столько лет опЯть охватила менЯ
твоЯ проклЯтаЯ страсть к науке, и Я предала €саака. ‚место того
чтобы выстрелить, Я побежала искать д-ра ‘ука, оставив свои
бумаги и под ними оружие. “ входа не было никого из прислуги, на
кухне кто-то обмакивал кусок хлеба в огонь и ел его. џ увидела ‚ан
дер ‘пака, который выходил из комнаты, и понЯла, что это комната
д-ра ‘ука. џ постучала, но никто не отозвалсЯ. ѓде-то у менЯ за
спиной часто капали шаги, а между ними Я чувствовала жар
женского тела. џ постучала опЯть, и тогда от моего стука дверь
слегка приоткрылась. Ћна не была закрыта на ключ. ‘начала Я
увидела только ночной столик и на нем блюдечко, в котором лежали
Яйцо и ключ. Ћткрыв дверь шире, Я вскрикнула. „-р ‘ук лежал в
постели, задушенный подушкой. Ћн лежал, закусив усы, будто
спеша навстречу ветру. џ с криком бросилась бежать, и тут из сада
послышалсЯ выстрел. ‚ыстрел был один, но Я слышала его каждым
ухом отдельно. џ сразу же узнала звук своего револьвера. ‚летев в
сад, Я увидела, что д-р ЊуавиЯ лежит на дорожке с простреленной
головой... ‡а соседним столиком ребенок в перчатках пил свой
шоколад, будто ничего не произошло... Ѓольше никого в саду не
было.
     ЊенЯ сразу же арестовали. "‘мит-‚ессон", на котором найдены
только мои отпечатки пальцев, приложен в качестве улики, и менЯ
обвинЯют в преднамеренном убийстве д-ра Ђбу Љабира Њуавии. ќто
письмо Я пишу тебе из следственной тюрьмы и все еще ничего не
могу понЯть. €сточник сладкой воды в устах своих ношу и меч
обоюдоострый... Љто убил д-ра Њуа-вию? ЏредставлЯешь, обвинение
гласит: еврейка убила араба из мести! ‚есь исламский
интернационал, всЯ египетскаЯ и турецкаЯ общественность восстанут
против менЯ. "Џоразит перед тобою ѓосподь врагов твоих,
восстающих против тебЯ; одним путем они выступЯт против тебЯ, а
семью путЯми побегут от тебЯ". Љак доказать, что ты не сделал того,
что действительно собиралсЯ сделать? Ќужно найти жестокую ложь,
ложь страшную и сильную, как отец дождЯ, чтобы доказать истину.
ђога вместо глаз нужны тому, кто хочет выдумать такую ложь. …сли
найду ее, останусь жить и заберу тебЯ из Љракова к себе в €зраиль,
опЯть вернусь к наукам нашей молодости. ‘пасет нас наша мнимаЯ
жертва - так говорил один из двух наших отцов... Љак тЯжело
выдержать милость …го, а тем более гнев.

     ђ. S. Џосылаю тебе фрагмент, относЯщийсЯ к ”илософу, из
книги •алеви о хазарах (Liber Cosri), д-р ЊуавиЯ уверен, что он
представлЯет собой часть утраченных "•азарских проповедей"
Љонстантина ”илософа, свЯтого Љирилла.


        APPENDIX I


     Ћтец ’еоктист Ќикольски,
     составитель первого изданиЯ "•азарского словарЯ"


     ‘вою предсмертную исповедь Џечскому патриарху Ђрсению III
—арноевичу отец ’еоктист Ќикольски писал кириллической
скорописью порохом, смешанным со смолой, в полном мраке на
постоЯлом дворе где-то в Џольше, пока хозЯйка бранилась и
проклинала его из-за закрытой двери.
     - ‚ы знаете, ‚аша ‘вЯтость, - писал ’еоктист патриарху, -
что Я осужден на хорошую памЯть, которую мое будущее
непрестанно пополнЯет, а мое прошлое нисколько не опустошает. џ
родилсЯ в 1641 году в монастырском посаде при монастыре ‘в.
€оанна в день свЯтого ‘пиридона, покровителЯ гончаров, в семье,
где на всех столах всегда стоЯли миски с двумЯ ручками, а в них
пища длЯ души и пища длЯ сердца. ’ак же как и мой брат даже во
сне продолжает сжимать в руке деревЯнную ложку, Я продолжаю
держать в памЯти все глаза, какие только видели менЯ с момента
моего поЯвлениЯ на свет. Љак только Я заметил, что положение
облаков над Ћвчар-горой повторЯетсЯ каждые пЯть лет, и стал
узнавать облака, которые уже раз видел и которые раз в пЯть лет
возвращаютсЯ на прежнее место на небе, менЯ обуЯл страх, и Я
решил скрывать свой недостаток, потому что понимал, что такаЯ
памЯть дана мне в наказание. ’ем временем Я выучил турецкий по
надписЯм на царьградских деньгах, еврейский - от торговцев из
„убровника, а читать научилсЯ по иконам. •ранить в голове все, что
Я запоминал, менЯ заставлЯло нечто вроде жажды, но это была не
жажда воды, потому что вода ее не утолЯла, а какаЯ-то другаЯ
жажда, которую утолЯет только голод. Ќо Я бесплодно, как овца,
ищущаЯ прожилки соли в каменных глыбах на пастбищах, пыталсЯ
отыскать, что же это за голод, который может спасти менЯ от
жажды. џ боЯлсЯ памЯти, Я знал, что наши воспоминаниЯ и наша
памЯть - это плавучаЯ ледЯнаЯ гора. Њы видим только
проплывающую верхушку, а огромнаЯ подводнаЯ масса минует нас,
невидимаЯ и недостижимаЯ. …е неизмеримую тЯжесть мы не
чувствуем только потому, что она, как в воду, погружена во времЯ.
Ћднако, если мы по невнимательности окажемсЯ на ее пути - то
напоремсЯ на собственное прошлое и станем жертвой
кораблекрушениЯ. Џоэтому Я никогда даже не дотронулсЯ до того
изобилиЯ, которое валилось на менЯ как снег в Њораву. € тогда, к
моему испугу, случилось так, что памЯть менЯ предала, правда всего
лишь на мгновение. ‘начала Я был просто счастлив, но потом горько
покаЯлсЯ, увидев, к чему это ведет. Ђ дело было так.
     Ќа восемнадцатом году отец отдал менЯ в монастырь ‘в.
€оанна и сказал на прощание: пока постишьсЯ, не бери в рот ни
слова, чтобы если не уши, то хоть рот очистить от слов. Џотому что
слова приходЯт не из головы и не из души, а из мира, с липких
Языков и из смердЯщих ртов, они давно обглоданы, обкусаны и
засалены от постоЯнного пережевываниЯ. Ћни давно потерЯли свой
вид, бесчисленные рты перетирают их своими зубами... Њонахи из
‘в. €оанна принЯли менЯ, сказали, что в моей тесной душе слишком
много костей, и посадили переписывать книги. џ сидел в келье,
полной книг с черными ленточками, заложенными в тех местах, на
которых смерть прервала труд моих предшественников, и работал.
’огда Я и услышал, что в ближайшем от нас монастыре ‘в. ЌиколаЯ
поЯвилсЯ новый каллиграф.
     ’ропинка до св. ЌиколаЯ идет вдоль самой Њоравы, между
обрывистым брегом и водой. ќто единственный путь до монастырЯ,
поэтому пока туда попадешь, всегда испачкаешь в грЯзи и замочишь
один сапог или одну пару копыт. €менно по грЯзному сапогу монахи
узнают, откуда в монастырь пришел случайный гость: с морЯ или от
ђудника, шлепал ли он по воде с запада, вниз по Њораве, - правой
ногой или с востока, вверх по течению,- левой. ‚ 1661 году, в
воскресенье, на день свЯтого ”омы, разнеслась весть, что пришел в
монастырь ‘в. ЌиколаЯ с мокрым и грЯзным левым сапогом человек,
статный и красивый - глаза размером с Яйцо, борода такаЯ, что
целый вечер гореть может, а волосы, как дранаЯ шапка, надвинуты
на глаза. ‡вали этого человека Ќикон ‘еваст V. € очень скоро он
стал в монастыре протокаллиграфом, потому что еще раньше
приобрел где-то большое мастерство. Ћн принадлежал к
оружейникам, но его занЯтие было совсем безобидным:
разрисовывать знамена, мишени длЯ стрелков, щиты, и все его
картины были обречены стать жертвой пули, стрелы или сабли. Ћн
говорил, что останетсЯ в монастыре не очень долго, потому что
вообще-то его цель - –арьград.
     ‚ день свЯтого Љириака Ћтшельника задули три ветра, всегда
дующие в бабье лето и уносЯщие каждый своих птиц - один
скворцов, второй последних ласточек, а третий кобчиков;
перемешались холодные и теплые запахи, и в наш монастырь
пришел слух, что новый каллиграф у св. ЌиколаЯ написал такую
икону, что все ущелье спешит на нее посмотреть. ЋтправилсЯ и Я
взглЯнуть, как на иконе в монастыре ‘вЯтого ЌиколаЯ ѓосподь-
‘евастократор держит младенца €исуса на руках. ‚ошел Я вместе с
другими и хорошо рассмотрел, что было на этой иконе. Џосле, во
времЯ трапезы, рассмотрел Я и Ќикона ‘еваста, красивое лицо
которого, хоть Я и видел его впервые, напоминало мне кого-то, кого Я
хорошо знаю, однако никак не могу вспомнить кого. Ќе было такого
среди лиц в моих воспоминаниЯх - все они разом лежали передо
мной как брошенные на стол карты, не было его и в снах, где они
лежали как перевернутые карты, любую из которых Я мог по своему
желанию открыть. ’акого лица не было нигде.
     Ћткуда-то с гор слышались удары топора по буку - в это
времЯ года рубили только бук и вЯз, но вЯз под топором звенит
другим голосом. џ прекрасно помнил эти звуки с того первого
вечера, как услыхал их впервые, более десЯти лет назад во времЯ
метели, Я помнил давно уже погибших птиц, пробивавшихсЯ через
эту метель и тЯжело падавших в мокрый снег, но Я, хоть убей, никак
не мог вспомнить, что Я увидел на лице, которое рассматривал
только что. Ќе мог вспомнить ни одной черты лица Ќикона, ни
одного цвета, не помнил даже того, была ли у него борода. ќто был
первый и единственный раз, когда памЯть предала менЯ. € это было
столь исключительно и невероЯтно, что объЯснение нашлось быстро
и легко. ЋбъЯснение могло быть только одно: нельзЯ запомнить то,
что не от этого мира, оно не откладываетсЯ в памЯти ни на миг.
“ходЯ, Я отыскал взглЯдом Ќикона и со страхом посмотрел ему
прЯмо в рот, боЯсь, что он откусит мой взглЯд. Ђ он это
действительно сделал, у него даже слегка щелкнули зубы, как будто
он отхватил кусок. € с отгрызенным взглЯдом Я вернулсЯ в
монастырь ‘вЯтого €оанна.
     џ по-прежнему переписывал книги, но как-то раз
почувствовал, что в моей слюне больше слов, чем у того, кто их
пишет, ‘ тех пор Я стал к тому, что переписываю, прибавлЯть слово-
другое, а иногда и целые фразы. Ѓыл вторник, и первые собственные
слова на вкус казались мне кислыми и твердыми, но с каждым днем,
по мере того как наступала осень, они, будто плоды, все больше
созревали, и становились все сочнее, вкуснее и слаще, наполнЯлись
содержанием, которое было не только приЯтно, но и давало силу. Ќа
седьмой вечер, в страхе, что мои плоды могут перезреть, упасть и
сгнить, Я добавил к житию свЯтой Џетки целую страницу, которой
не было ни в одном из переписывавшихсЯ мною изводов. Њонахи не
только не обнаружили мое бесчинство и не вывели менЯ на чистую
воду, но, напротив, стали чаще просить менЯ переписывать им, и
книги с моими собственными добавлениЯми имели у них гораздо
больший успех, чем книги других переписчиков, которых в
Ћвчарском ущелье было немало. ќто менЯ окрылило, и Я решил себЯ
не ограничивать. ’еперь Я уже не только добавлЯл целые истории к
житиЯм, но даже начал выдумывать новых пустынников, новые
чудеса, а мои книги стали стоить гораздо дороже, чем те, с которых
Я их Якобы переписывал. Њало-помалу Я почувствовал, что в моей
чернильнице скрываетсЯ страшнаЯ сила, которую Я могу по
собственной воле выпускать на свет. € тогда же пришел к выводу:
каждый пишущий всего лишь в двух строках безо всЯкого труда
может убить своего героЯ. „лЯ того же, чтобы убить читателЯ, то
есть существо из плоти и крови, достаточно превратить его в
персонаж книги, в героЯ житиЯ. Ђ дальше уж дело нехитрое...
     ‚ то времЯ в монастыре ‘ретеньЯ жил молодой монах по имени
‹онгин. Ћн был отшельником и чувствовал себЯ лебедем, который,
расправив крыльЯ, ждет порьтва ветра, чтобы заскользить по воде.
“ самого Ђдама, крестившего дни, не было такого чистого слуха, как
у него. Ђ глаза его были как те осы, которые переносЯт свЯтую
заразу. Ћдин глаз мужской, другой женский, но в каждом по жалу.
€ он видел добро также зорко, как Ястреб цыпленка. Ћн часто
повторЯл: "Љаждый из нас легко мог бы выбрать в пример кого-то
лучшего, чем он сам; так дух сотворил бы от земли до неба подобие
лестницы €акова, и все оказалось бы свЯзано и приведено в
равновесие легко и радостно, потому что нетрудно следовать за кем-
то, кто лучше тебЯ, и слушатьсЯ его. ‚се зло происходит оттого, что
на этом свете мы постоЯнно оказываемсЯ перед искушением
слушать и брать в пример тех, кто хуже нас..." Љогда он заказал мне
переписать длЯ него житие свЯтого Џетра Љоришского, который на
пЯтый день поста узрел нестареющий свет, стоЯл сумрак, и птицы
черными молниЯми падали в свои гнезда среди ветвей. ‘ такой же
стремительностью взлетали мои мысли, и Я чувствовал, что не имею
сил противостоЯть ощущению пробуждающейсЯ во мне силы. џ сел
переписывать житие свЯтого Џетра Љоришского и, дойдЯ до того
места, где говорилось о длительности поста, вместо пЯти дней
написал пЯтьдесЯт и в таком виде отдал переписанную книгу
молодому монаху. Ћн взЯл ее с песней на устах, прочитал в тот же
вечер, а на следующий день по ущелью прошел слух, что монах
‹онгин начал великий пост.
     ЏЯтьдесЯт один день спустЯ, когда ‹онгина похоронили в
монастыре ЃлаговещениЯ, прЯмо под самой горой, Я решил больше
никогда не брать перо в руки. ‘ ужасом смотрел Я в чернильницу и
думал: слишком много костей в тесной душе. € решил искупить свой
грех. Џошел утром к игумену и попросил направить менЯ в
скрипторий монастырЯ ‘в. ЌиколаЯ помощником про-токаллиграфа
Ќикона ‘еваста. €гумен согласилсЯ, и когда Я там поЯвилсЯ, Ќикон
привел менЯ в келью, где он работал, и где пахло семенами тыквы и
шалфеем, который, по мнению монахов, умеет молитьсЯ. Њонахи на
четыре-пЯть дней брали из других монастырей или у
странствующих торговцев с “краины книги, которых не было в их
монастыре, и давали мне, чтобы Я быстро заучивал их на памЯть.
Џотом книги возвращали назад, хозЯевам, а Я месЯцами изо днЯ в
день диктовал выученный текст, который записывал своим пером
протокалли-граф Ќикон, Ћн чинил перьЯ и рассказывал мне о
красках: одна только зеленаЯ не была растительного
происхождениЯ, ее получали из железа, все остальные он цедил из
растений и разноцветными буквами украшал книги, которые мы
писали. ’ак Я зашагал в паре с Ќиконом, как мужские дни в неделе.
Ћн был левша и работал левой рукой, скрываЯ от правой, что
делает. Џисали мы целыми днЯми, а когда работы не было, Ќикон
расписывал монастырские стены, однако это он вскоре забросил и
целиком посвЯтил себЯ книгам. ’ак мы спускались в свою жизнь -
медленно, ночь за ночью, годами.
     ‚ 1683 году, на свЯтого …встратиЯ ‘ербского, такой мороз
вышел сеЯть свое просо, что собак брали с собой в постель, а сапоги
и зубы потрескались от стужи. ѓалки на лету замерзали в зеленом
небе и падали камнем, оставлЯЯ высоко в воздухе свой крик. џзык
ощущал лед губ, не чувствовавших больше Языка. ‘ другого берега
застывшей во льду Њоравы завыли ветры, а вдоль ее русла из-под
ледЯной корки торчал, как серебрЯнаЯ щетина, заиндевевший
камыш. Џлакучие ивы стоЯли в клетках из обледеневших веток,
вмерзших в реку. ‘квозь мглу виднелись застывшие почти на одном
месте одинокие вороны, с трудом вытаскивающие крыльЯ из белой
гущи соленой влаги. Ђ в высоте, над холмами, между 1 которыми
лежал мороз, по недоступному взглЯду пространству неслись,
прощаЯсь со всем этим, мысли - Ќикона и мои,- беспорЯдочные,
как быстрые летние облака, и с ними улетали и все наши
воспоминаниЯ, тЯгучие, как зимние болезни. Ђ затем, в марте, на
Љрестопоклонное воскресенье, опустили мы в котел с кипЯщей
фасолью горшочек ракии, разогрели ее, выпили, поели и навсегда
покинули монастырь ‘в. ЌиколаЯ. Ќа Ѓелград мы свалились вместе
с первым и последним в том году снегом, отстоЯли службу по
белградским первомученикам ‘тратонику, „онату и •ермилу и
начали новую жизнь.
     Њы стали бродЯчими писарЯми, и наши перьЯ и чернильницы
путешествовали через воды и границы государств. „лЯ церквей мы
теперь почти не работали, а переписывали книги на разных Языках.
’еперь мы делали это не только длЯ мужчин, но и длЯ женщин,
ведь мужские и женские истории не могут заканчиватьсЯ одинаково.
‡а нашей спиной оставались реки и равнины (имена которых мы
уносили с собой), смердЯщие взглЯды, кольца с ключами, висЯщие в
ушах, дороги, засыпанные соломой, свЯзанной узлом птичьими
клювами, дымЯщиесЯ деревЯнные ложки и вилки, сделанные из
ложек, а в „ухов вторник тысЯча шестьсот восемьдесЯт четвертого
года вошли мы в столицу империи - ‚ену. Ѓольшой колокол на
церкви ‘вЯтого ‘тефана ‚енского начал отсчитывать нам часы,
мелкие - торопливо, будто ронЯЯ с башни ножи, а крупные -
торжественно, как будто ночь вокруг храма приносит и кладет Яйца.
Ђ когда мы вошли в полумрак под этой башней, над звонким
каменным полом спустились на длинных нитЯх полиелеи, похожие
на зажженных пауков, а вокруг них поднималсЯ запах воска и,
устремлЯЯсь наверх, принимал форму церкви, облекаЯсь камнем
стен, как тело одеЯнием. Ќе было видно ничего, однако чем выше
поднималсЯ взглЯд к вершине башни, тем гуще становилась тьма,
так что можно было ожидать, что там, в этой густоте, на самом
верху, в любой момент может прерватьсЯ нить, на которой на дне
церкви висит свет... ‡десь мы нашли новую работу и узнали нашего
нового хозЯина, господина Ђв-рама из благородного рода
Ѓранковичей *, человека, который умеет водить пером и церкви
строит саблей. Ћ нем Я скажу только одно или два слова, потому что
боЯлись мы его так же, как и любили.
     ‹юди считали, что Ѓранкович водитсЯ с нечистой силой, что в
молодости он сорок дней не умывалсЯ, наступил черту в ужин и
превратилсЯ в колдуна. Ќа каждом плече выросло у него по хвосту
волос, он стал ЯсновидЯщим, в марте его одолевала сонливость,
всегда и во всем ему сопутствовал успех, он был способен на многое,
причем не только телом, но и духом, который, пока его тело спало,
парил подобно стае голубей, вызывал ветер, гнал облака, приносил и
уносил град и билсЯ с заморскими колдунами за урожай и скотину,
молоко и хлеб, не даваЯ им завладеть богатствами своего краЯ.
Џоэтому люди верЯт, что Ѓранкович встречаетсЯ иногда с ангелами,
и говорЯт о нем: "’ам, где меньше колдунов, там и меньше хлебов".
ђассказывают, что он принадлежал к колдунам второй ложи, вместе
с скадарскими визирЯми и плавогусиньскими бегами, и в одной
стычке с колдунами из ’ребиньЯ одолел требиньского пашу Њустай-
бега ‘аблЯка **, из третьей ложи. ‚ этом бою, где как оружие
использовались песок, перьЯ и ушата, Ѓранкович был ранен в ногу и
после этого взЯл себе вороного конЯ - султана всех коней, который
ржал во сне и тоже был колдуном, так что хромоногий Ѓранкович во
времЯ сражений скакал верхом на душе своего конЯ, превращенной
в соломинку. Љроме того говорили, что в –арьграде он во всем
покаЯлсЯ на исповеди и после этого перестал быть колдуном, так что
теперь скотина в ’рансильвании больше не пЯтилась, когда он
проходил мимо стада. ‚от такой человек, который спит так крепко,
что нужно сторожить, как бы кто не перевернул его головой в ту
сторону, где ноги, после чего можно и не проснутьсЯ, такой человек,
принадлежащий к тем, кого в могилу кладут вниз животом и любЯт
и после смерти, такой человек нанЯл нас писарЯми и привел в
принадлежавшую ему и его дЯде, графу ѓеоргию Ѓранковичу,
библиотеку. € мы потерЯлись среди книг, как на улице с массой
ответвлЯющихсЯ тупиков и поворачивающих лестниц. Ќа венских
рынках и в подвалах мы покупали длЯ кира Ђврама рукописи на
арабском, еврейском и греческом, и Я заметил, рассматриваЯ дома на
улицах ‚ены, что они расставлены один возле другого, как книги на
полках в библиотеке Ѓранковича. € Я подумал, что дома больше
всего похожи на книги: столько их вокруг, а лишь в некоторые из
них заглЯнешь, и еще меньше тех, куда зайдешь в гости или
остановишьсЯ в них надолго. —аще всего тебе предназначена какаЯ-
нибудь корчма или постоЯлый двор, чужой шатер, в котором
проведешь одну ночь, или подвал. € редко, очень редко случаетсЯ
так, что непогода занесет в дом, где ты уже бывал, и ты
переночуешь там снова, вспоминаЯ о том, где ложилсЯ в прошлый
раз и как все было совсем другим, хотЯ вместе с тем и таким же, и в
каком окне видел весенние зори, а через какую дверь уходил в
осень...
     Ќакануне днЯ свЯтых Џетра и Џавла тысЯча шестьсот
восемьдесЯт пЯтого года, на четвертую неделю после
ЏЯтидесЯтницы, наш господин Ђврам Ѓранкович нанЯлсЯ на
дипломатическую службу к британскому посланнику в ’урции, и мы
переселились в –арьград. Њы разместились в просторном высоком
доме над Ѓосфором, куда вместе со своим господином, глаза которого
были постными, цвета мокрого песка, прибыли и его сабли,
верблюжьи седла, ковры и книжные шкафы, огромные как церкви. ‚
этом здании приказал он на фундаменте "Ћтче наш" выстроить
храм ‘вЯтой Ђнгелины, деспотицы и прабабки своего дЯди, графа
ѓеоргиЯ, и своей собственной, а прислуживать себе нанЯл одного
анатолийца, который использует свой чуб как хлыст, а на макушке
держит ружейную дробь. ќтого слугу зовут ћсуф Њасуди **, он
учит нашего господина арабскому и бдит над его снами. ‘ собой он
принес в наш дом какой-то мешок, набитый исписанными бумагами,
и про него говорЯт, что он то ли толкователь сновидений, то ли ловец
теней, уж не знаю, как называютсЯ все те, кто хлещет друг „руга
человеческими снами. ‚есь первый год мы с Ќиконом провели,
разбираЯ и расставлЯЯ по полкам и шкафам книги и рукописи
нашего господина. € от них все еще несло верблюдами и конЯми,
которые привезли их из ‚ены. Љак-то раз, пока слуга Њасуди бдил в
спальне над киром Ђврамом, Я добралсЯ до его мешка и прочитал и
запомнил от первого и до последнего слова всю рукопись, ничего в
ней не понЯв, потому что она была написана по-арабски. ‡наю
только, что выглЯдела она как словарь или глоссарий, составленный
в порЯдке букв арабского алфавита, то есть перемещатьсЯ в ней
следовало подобно раку, а читать ее можно было так, как летает
птица сойка, то есть задом наперед...
     ‘ам город и мосты через море менЯ не удивили. Љак только мы
прибыли в –арьград, Я сразу стал узнавать на улицах лица,
ненависть, женщин, облака, животных, любовь, от которых Я давно
убежал, глаза, которые Я видел лишь раз, но запомнил навсегда. џ
сделал вывод, что ничто не менЯетсЯ в течении времени, а мир если
и преображаетсЯ, то не с годами, а сам в себе и в пространстве
одновременно, принимаЯ бесчисленное количество форм и обличий,
перемешиваЯ их, как карты, и задаваЯ прошлое одних в качестве
уроков будущему или настоЯщему других. ‡десь все, что помнит,
все, о чем вспоминает человек, все, что составлЯет его настоЯщее,
осуществлЯетсЯ в разных местах и в разных лицах одновременно, в
один и тот же миг. Ќе нужно все эти ночи вокруг нас сегоднЯ ночью,
думал Я, считать одной и той же ночью, потому что она ею не
ЯвлЯетсЯ: это тысЯчи, сотни тысЯч ночей, которые вместо того, чтобы
одна за другой совершать полет во времени - через календари и
часы, - осуществлЯютсЯ одновременно. ЊоЯ ночь рЯдом с твоей
ночью это вовсе не одна и та же ночь, даже по календарю. “
католиков, и в ђиме, и здесь, сегоднЯ “спение Ѓогородицы, а у
христиан восточного обрЯда, греков и греко-католиков -
Џеренесение мощей свЯтого архидиакона ‘тефана Ѓезбородого; у
одних этот 1688 год закончитсЯ на пЯтнадцать дней раньше, у
других - евреев - сейчас на дворе уже 5446 год, а у арабов всего
лишь 905 год по хирдже. Њы, семеро слуг кира Ђврама, до зари
истратим неделю ночей. –елый сентЯбрь ночей наберетсЯ по пути
отсюда до ’опчисараЯ, а от Ђй-‘офии до ‚лахерн уйдет целый
октЯбрь. ‘ны нашего кира Ђврама где-то становЯтсЯ настоЯщей
жизнью, а кто-то видит во сне Явь кира Ђврама, и как знать, зачем
наш кир Ѓранкович поЯвилсЯ здесь, в –арьграде: чтобы увидеть
того, чью Явь он увидел во сне, того, кто в своих снах тратит жизнь
кира Ђврама, или чтобы и правда служить переводчиком господину
британскому посланнику в Џорте. Џотому что вокруг нас нет такой
Яви другого человека, котораЯ не снилась бы нынешней ночью кому-
то третьему, затерЯнному среди людского морЯ. € любой сон
каждого человека воплощаетсЯ как чьЯ-то чужаЯ Явь. …сли
отправитьсЯ отсюда до Ѓосфора, от улицы к улице, можно дату за
датой набрать целый год со всеми его временами, потому что у
каждого своЯ осень и своЯ весна, и все времена человеческой жизни,
потому что в любой день никто не стар и не молод и всю жизнь
можно представить себе как пламЯ свечи, так что между рождением
и смертью даже одного вздоха не остаетсЯ, чтобы ее угасить. …сли
бы знать точно, куда дальше пойдет твоЯ жизнь, можно было бы
этой же ночью найти того, с кем уже происходЯт все твои будущие
дни и ночи: одного - который ест твой завтрашний обед, другого -
который плачет над твоими утратами восьмилетней давности или
целует твою будущую жену, третьего - умирающего точно такой
смертью, какой умрешь в свое времЯ и ты. …сли бы человек мог
набрать большую скорость и охватить все глубже и шире, он увидел
бы, что всЯ вечность ночи на огромном пространстве осуществлЯетсЯ
уже нынешней ночью. ‚ремЯ, которое уже истекло в одном городе, в
другом только начинаетсЯ, так что человек может, путешествуЯ
между этими городами, совершать движение во времени вперед и
назад. ‚ одном городе-самце он может встретить живую женщину,
котораЯ в другом городе-самке уже мертва, и наоборот. Ќе только
отдельные жизни, но и все будущие и прошлые времена, все
ручейки вечности уже присутствуют здесь, разъединенные на
крошечные кусочки и поделенные между людьми и их снами.
Ћгромное тело прачеловека Ђдама ворочаетсЯ и дышит во сне.
—еловечество пережевывает времЯ все сразу и не дожидаетсЯ
завтрашнего днЯ. ’аким образом, здесь времЯ не существует. Ћно
надвигаетсЯ и затоплЯет этот свет откуда-то с другой стороны...
     - Ћткуда? - спросил тут Ќикон, как будто слыша мои мысли,
но Я промолчал. џ промолчал потому, что знал - откуда. ‚ремЯ
надвигаетсЯ не с земли, оно надвигаетсЯ из-под земли. ‚ремЯ
принадлежит ‘атане; его, как клубок, нечестивый носит в своем
кармане, разматываЯ соответственно своему пониманию экономии,
неуловимому длЯ нас, и его приходитсЯ себе отвоевывать. Џотому
что если от Ѓога можно потребовать и даже получить вечность, то
противоположное вечности - времЯ - мы можем взЯть только у
‘атаны...


     ‚ день свЯтого апостола €уды, брата ѓосподнЯ, кир Ђврам
собрал нас и сообщил, что мы покидаем –арьград. ‚се было уже
сказано, были отданы все распорЯжениЯ о приготовлениЯх к дороге,
как вдруг между Ќиконом и анатолийцем Њасуди произошла
короткаЯ, но бурнаЯ ссора, так что Ќикон, как птица, стал моргать
нижними веками наверх. ђазъЯренный, он схватил мешок, уже
приготовленный Њасуди в дорогу (тот самый, с арабским глоссарием,
который Я уже знал на памЯть), и бросил его в огонь. Њасуди и
глазом не моргнул, он только повернулсЯ к киру Ђвраму и сказал
ему:
     - Џосмотри, мой господин, он мочитсЯ хвостом и в носу у него
нет перегородки!
     ’ут же все взглЯды обратились к Ќикону, кир Ђврам взЯл со
стены зеркало и сунул его Ќикону под нос, как мертвому. Њы
сдвинули головы, и действительно, зеркало показало, что у него в
носу не было перегородки между ноздрЯми. ’ак и остальным стало
известно то, что Я знал уже давно,- мой коллега по ремеслу и
прото-каллиграф Ќикон ‘еваст был не кем другим, как ‘атаной.
‚прочем, и он сам этого не отрицал. Ќо Я, в отличие от всех, смотрел
не на его нос. ѓлЯдЯ в зеркало, Я обнаружил то, что всем
окружающим должно было быть давно известно. ‹ицо Ќикона
‘еваста, которое так сильно напоминало мне чье-то другое, уже
виденное раньше, было почти неотличимо от моего лица. Њы шли с
ним по свету, как близнецы, замешиваЯ Ѓожий хлеб на слезах
дьЯвола.
     ’ой ночью Я подумал: час пробил! Љогда человек проводит всю
жизнь в дремоте, никто вокруг не ожидает, что как-то раз он
встрепенетсЯ. ’ак было и с Ќиконом. џ не отношусь к числу тех, кто
просыпаетсЯ от страха, когда их рука во сне, свесившись с кровати,
случайно коснетсЯ пола, но ‘еваста Я боЯлсЯ. …го зубы имели
совершенно точное представление о моих костЯх. € тем не менее Я
решилсЯ. џ знал, что дьЯвол всегда на шаг отстает от человека.
Џоэтому Я шел за ним след в след, и он менЯ не заметил. џ давно
знал, что среди книг и бумаг огромной библиотеки кира Ђврама
Ѓранковича особое внимание Ќикона привлекает хазарский
глоссарий (это было что-то вроде словарЯ), и нам, писарЯм, было
поручено приводить в порЯдок содержавшиесЯ в нем материалы о
происхождении и гибели, обычаЯх и войнах одного исчезнувшего
народа. Љ этому народу у Ђврама Ѓранковича был особый интерес;
не жалеЯ денег, он скупал их старые документы и платил людЯм,
которые приводили к нему "Языков" - тех, кто что-нибудь знал о
хазарах u; или же посылал своих слуг охотитьсЯ на ловцов снов,
искусство которых восходит к древним хазарским колдунам. џ
обратил внимание на эти материалы из-за того, что среди тысЯч
свитков и рукописей библиотеки Ѓранковича именно они больше
всего интересовали Ќикона, Я даже выучил наизусть весь
"•азарский словарь" и стал следить за тем, что делает с ним
‘еваст. Џравда, до этого вечера Ќикон не сделал ничего необычного.
‘ейчас же, после описанного случаЯ с зеркалом, он в одиночестве
поднЯлсЯ на верхний этаж, взЯл попугаЯ, посадил его на светильник
и сел рЯдом, приготовившись слушать. „ело в том, что попугай кира
Ђврама часто рассказывал стихотворениЯ, которые, как считал наш
хозЯин, написала хазарскаЯ принцесса Ђтех @, а нам, писарЯм,
полагалось записывать в хазарский глоссарий кира Ђврама каждый
звук, вылетевший из клюва птицы. Ћднако в тот вечер ‘еваст
ничего не писал. Ћн просто слушал, а птица говорила вот что:

     "€ногда давние весны, полные тепла и запахов, снова
расцветают в нас. € мы проносим их сквозь зиму, согреваЯ у себЯ
на груди. Ђ потом приходит день, и они спасают нас от холода,
когда мы оказываемсЯ по ту сторону окна, где мороз - это не
только узор на стекле. Ћдной такой весне, которую Я ношу на
груди уже лошел девЯтый год, а она все еще менЯ греет. Џредставь
теперь, среди этой зимы, две весны, которые, как два луга,
соприкасаютсЯ ароматами. ‚от, что нам нужно вместо теплого
плаща..."

     Љогда птица закончила свой рассказ, Я, вынужденный
прЯтатьсЯ, без весны в душе, почувствовал страшное одиночество, и
единственное, что проливало какой-то свет на мои воспоминаниЯ,
была наша общаЯ с Ќиконом ‘евастом молодость. —удесный свет,
подумал Я, и в этот момент Ќикон взЯл птицу и ножом отсек ей
Язык. Џотом подошел к "•азарскому словарю" Ђврама Ѓранковича
и стал бросать в огонь страницу за страницей. ‚се до одной,
включаЯ последнюю, на которой рукой кира Ђврама было написано
"‘казание об Ђдаме, брате •риста":
     "•азары верили, что первый и последний человек, Ђдам,
старший брат •риста и младший брат ‘атаны, был сотворен из семи
частей. ‘отворил его ‘атана: мЯсо из глины, кости из камнЯ, глаза,
скорые на зло, из воды, кровь из росы, дыхание из ветра, мысли из
облаков, а ум из быстроты ангелов. Ќо создание это не могло сделать
ни одного движениЯ, пока в него не вдохнул душу его настоЯщий и
второй отец, Ѓог. Љогда душа вошла в него, Ђдам прикоснулсЯ своим
правым большим пальцем к левому, мужским к женскому, и ожил. ‚
двух мирах - невидимом, духовном, созданном Ѓогом, и видимом,
материальном, сотворенном неправедным экономом дьЯволом, -
лишь один Ђдам ЯвлЯет собой чадо обоих творцов и часть обоих
миров. Џозже ‘атана заточил в его тело двух падших ангелов, и в
них Явилась такаЯ похоть, что они до скончаниЯ веков не смогут ее
насытить и усмирить. Џервого ангела звали Ђдам, а второго …ва. “
…вы вместо взглЯда были сети, а вместо Языка - веревка.
‚ыглЯдела она как большаЯ застежка или как путы... Ђдам сразу
начал стареть, потому что его душа была перелет ной птицей, она
разделЯлась и пе