 и скажу, что к завтрашнему утру волосы подойдут, как тесто длЯ
оладьев...
     Љогда мой сын подрос, выЯснилось, что он обладает особым пристрастием к
изысканным   вещам.   Ћн  отличал  по  звону  серебрЯную  вилку  от  простой
металлической и  хрусталь  от  стекла,  любил  породистых  животных,  хорошо
построенные  дома  и,  наверное,  красивых  женщин. Ќо тут надо сделать одну
оговорку.
     ‚от, например, мой  второй  муж,  майор  Љоста  ‘вилар,  обладал  таким
голосом,  что ни по морю переплыть, ни по берегу обежать. ’акой же точно был
у него глаз на женщин. Љрасивых замечал на расстоЯнии пушечного выстрела.  џ
всегда  знала,  что  он  кого-нибудь  завел. Ћн, идЯ на свидание, приказывал
музыкантам ждать его в какой-нибудь корчме.  ‚озвращаЯсь  от  любовницы,  он
заходил  за музыкантами и приводил их под окно ко мне, к своей жене. ЊенЯ же
он так ревновал, что Я о первом своем муже не смела даже упомЯнуть. Њой  сын
Ђфанасий  был  совсем  „ругим.  Ћба  мои  мужа любили поесть, выпить, любили
рестораны  и  театры.  ђазин,  отец  ЂфанасиЯ,  говаривал,  что  вино  можно
прочувствовать  прежде,  чем  его  выпьешь,  а мЯсо -- только когда укусишь.
†енщин он делил на тех, которых вкушают на расстоЯнии, как вино, и  на  тех,
кого  пробуют,  как  дичь.  Ђфанасий  же в рестораны отроду не заглЯдывал, а
театр вообще Ќе выносил. Љогда Я это понЯла, Я стала боЯтьсЯ, как бы он менЯ
не осрамил.
     Ћдену Я его в новый костюмчик, потЯну за нос  как  полагаетсЯ  в  таких
случаЯх,  и  веду  на  спектакль Ђ он мне, как сейчас помню, говорит: "Њама,
неужели ты веришь в то, что они произносЯт со сцены?" џ отвечаю,  что,  мол,
не  тот  прав,  кто знает истину, но тот, кто свою ложь считает за правду. €
рассказываю ему историю о ’олстом и об иконе ЌиколаЯ “годника
     Ђ он -- свое: "Ќе верю Я в то, что они со сцены болтают. ’еатр  не  длЯ
таких, как Я, придуман, а длЯ других людей".
     “  него  и позже бывало странное ощущение, что некоторые ЯвлениЯ словно
враждебны не только ему, но и всем его ровесникам, вместе взЯтым. Ћн говорил
об этом словами, которые принес из ‘вЯтогорского монастырЯ,  что  на  Ђфоне,
мол, театр -- принадлежность мира общинников, тут одиночкам делать нечего...
     ЏонЯть  не  могу,  как он, не любЯ ни музыку, ни театр, мог влюбитьсЯ в
‚итачу  Њилут,  котораЯ  жила  ради  пениЯ  и  с  которой  он,  кажетсЯ,   и
познакомилсЯ-то  в  опере.  € вообще он был странный: если голодный -- убить
может, а когда сыт -- делай с ним что хочешь, хоть меси, как  тесто...  …сть
такие  реки, которые у истоков проЯвлЯютсЯ водопадом. ‚место воды видно лишь
облако и пену над ним. ќто облако некоторое времЯ плывет над пустым руслом и
только потом ложитсЯ в свои берега и принимает нормальное течение. ’аков был
Ђфанасий. ’акова была и его любовь к ‚итаче. Ќо даже когда он вошел  в  свое
русло,  когда женилсЯ на ‚итаче, а жизнь его в Ђмерике принЯла стремительный
оборот, Я все еще боЯлась, как бы он менЯ ненароком не опозорил...
     ‚ семейной жизни он не был счастлив. ‚ы можете спросить, почему  Я  так
долго  не  говорила ему, что его настоЯщий отец -- русский, ”едор Ђлексеевич
ђазин. „а потому, что Ђфанасий все равно провел все свое детство  без  отца,
вернее,  без  отчима,  который его усыновил, ибо второй мой муж, майор Љоста
‘вилар, без вести пропал на фронте в 1941 году. Ќе все ли  равно,  без  кого
рос  Ђфанасий,  без  отца или без отчима, который его усыновил? ’ак же точно
можно спросить, без чего легче голодать -- без хлеба  и  та  без  кукурузной
лепешки?  Ѓрак его с первой женой не был счастливым: Ђфанасий обладал редким
и необычным даром (или же недостатком) всю  жизнь  любить  одну-единственную
женщину  --  ‚итачу Њилут, и никого больше. џ этого никогда не могла понЯть.
ќто все равно что быть художником, у которого  достанет  таланта  только  на
одну  картину.  ‘уществуют  особые люди, с глубоким карманом забвениЯ. Ќо из
всех известных мне людей самым забывчивым был мой  сын.  Ђфанасий  на  своем
веку   забыл  больше,  чем  кто-либо  другой.  ‘ила  забвениЯ  у  него  была
титаническаЯ. Ђ вот ‚итачу он забыть  не  мог.  ‚прочем,  Я  всегда  считала
большой  несправедливостью то, что ‚итаче и мне довелось жить в одно и то же
времЯ. Ђ то, что нам пришлось познакомитьсЯ, было просто потрЯсением длЯ нас
обеих. ђазумеетсЯ, она была очень красивой  женщиной,  да  и  сегоднЯ  такой
остаетсЯ.  “  нее  ложбинка вдоль спины такаЯ глубокаЯ, что каплЯ пота может
сойти до самого зада, не замочив ни платьЯ, ни поЯса. Ћна была  страннаЯ  по
натуре.  …й не хватало начальной школы жизни -- школы учтивости по отношению
к самой себе. Ќо зато она напоминала  драгоценные  душистые  масла,  которые
прожигают  насквозь  все,  на  что  попадают.  Љроме того, у нее, как у всех
мудрых женщин, было донельзЯ глупое лоно.
     Ђфанасий был еще  несовершеннолетним,  еще  толком  не  знал,  что  Ѓог
человека  в  пЯтницу  сотворил,  когда пришел и объЯвил, что хочет женитьсЯ.
Џричем на девушке старше себЯ. џ сразу понЯла, в чем дело: он уже пропиталсЯ
ее запахом.
     -- Ќа ком это? -- спрашиваю, а сама внутренне трепещу.
     -- Ќа ‚итаче, -- ответил он, и Я понЯла, что трепетала не зрЯ.
     "Ќу, -- думаю, -- сейчас ты у менЯ вместо титьки фигу получишь!" •ватаю
Я быстренько тайком колоду карт, прЯчу в рукав пЯтого валета, а сама говорю:
     -- ‡наете, Ђтанас, ведь одна ее ночь -- что иному десЯть.  „авайте  вот
как  поступим. ‚ы еще молоды. Ќа расстоЯнии пушечного выстрела никто и ни за
какие деньги не определит, есть у вас  усы  или  нет.  „аже  ваша  обожаемаЯ
‚итача. …сли вы на ней женитесь -- а она старше вас, да с придурью, да еще и
косноЯзычнаЯ,  --  вам  придетсЯ  содержать  не  только  ее,  но еще и ораву
восьмилетних любовников. ЏридетсЯ вам по утрам вытрЯхивать из своей  кровати
семерых мальчишек, одного за другим, как созвездие ЏлеЯд. џ вам в таком деле
не  помощник. Џоэтому, если можете выбирать, выбирайте. €ли она, или Я! …сли
выбор вам не под силу, давайте сыграем в карты. ‚ыиграю Я -- вы не женитесь,
а выиграете вы -- поступайте как знаете!
     Ћн задумалсЯ. ‚ижу Я, что дьЯвол его оседлал, и не на шутку,  всю  ночь
на  нем  скачет.  Ќу  что мне с ним делать? —еловека родить -- все равно что
оскопить, думаю, а сама говорю:
     -- „а, так Я и предчувствовала, что вы менЯ осрамите.
     ’огда он принес карты. Ђ Я о картах знаю все. „ед  мой  был  игроком  и
менЯ,  свою  внучку, и брата моего проиграл еще нерожденными. €граю Я с ним,
держу в рукаве этого бубнового валета, а сама все пытаюсь улучить  момент  и
его подбросить. ‚ыиграла двух валетов, подбросила потихоньку своего третьего
и выложила их. Ђ он выкинул три двойки -- и проиграл ‚итачу.
     Ќекоторое  времЯ  он  на менЯ смотрел пристально, Я просто чувствовала,
как два его тощих взглЯда по сне шарЯт, точно у  него  в  утробе  прошлое  в
будущее  переворачиваетсЯ:  ведь  будущее всегда из толстой кишки выходит. Ђ
потом и говорит:
     -- —то-то не так. „авайте карты пересчитаем. џ  обомлела,  но  деватьсЯ
некуда.
     --  •отите  пересчитать  --  считайте,  --  говорю. Ћн пересчитал, и, к
великому моему удивлению, карт  получилось  ровно  столько,  сколько  должно
быть,  и  мой  пЯтью  валет  проплыл  себе,  прижав  крылышки,  как чайка по
дождливому небу. Љак это могло получитьсЯ,  думаю,  ломаю  себе  голову.  Ћн
ушел,  сказав,  что  женитьсЯ  не  будет, Я схватила карты, начала считать и
поразилась. Ћдной трефовой двойки  не  хватило,  потому  и  получилось  карт
вместе с моим валетом ровно столько, сколько надо.
     Џосле  этого  Ђфанасий  долго не решалсЯ подступитьсЯ к ‚итаче. € он, и
она вступили в брак, вернее сказать, каждый из  них  взвалил  на  себЯ  свой
крест,  у  обоих  были дети -- у нее две дочери, а у него один сын, да еще и
чужой. € тут ему, уже в зрелые годы, стукнуло в  голову  поехать  в  ѓрецию,
кажетсЯ  на  ‘вЯтую гору. € там, наверное, от целебных подушечек, что набиты
душистыми травами, его вдруг осенило, что мой второй муж, Љоста  ‘вилар,  не
родной его отец, а Ќикола ‘вилар -- не его родной сын. € он уехал куда глаза
глЯдЯт.  €з  дома  он  взЯл одну только семейную икону "€оанн Џредтеча бреет
свою отрубленную голову". Ђ мне он стал писать из этой  своей  новой  жизни,
умолЯЯ рассказать, как звали моего спутника в ђоссии, его настоЯщего отца. €
Я ему отвечала.
     "‚ы  хотели  найти своего отца? -- писала Я ему. -- вы даже в ѓреции, у
свЯтых отцов, его искали... Ќу так Я вам длЯ начала скажу, кто  вашим  отцом
не  был. “ж конечно, вашим отцом не был Љоста ‘вилар, бравый воЯка, которому
ничего не стоило мочитьсЯ на полном скаку, не слезаЯ с конЯ. Ќо уж лучше  бы
он был вашим отцом. “ того же, кто вас на свет произвел, были очень красивые
волосы,  но  зато  под  ними  -- уши всмЯтку. Ћн пел в хоре со ста двадцатью
донскими казаками. Љаждый из них держал в руке фальшивое зеркало, собственно
рамку от зеркальца, и через эти дырки они орали в белый свет как в копеечку.
‚ыпив водку, он надевал рюмку на Язык и держал ее Языком. ЌастоЯщим  же  его
призванием  был  чай. Ћн даже разрисовывал чаем матрешек и деревЯнные ложки.
Џо правде вам признаюсь,  чего  Я  только  не  делала,  чтобы  его  дитЯ  не
поЯвилось  на  свет.  „аже  бочонок сливовицы по животу катала. Ќо все же вы
родились.
     €так, вы хотели заполучить отца. ‚от вам ваш  отец.  ’еперь  он  у  вас
есть.  ‚сЯ  историЯ  о  ђазине,  со  всеми его собаками и ошибками, не стоит
шлепка ладони по голенищу... Ќо вам нечего опасатьсЯ,  не  вы  были  главной
ошибкой  вашего  отца.  Ќе  так  уж много он ради вас потрудилсЯ. Ђ вот ради
самой большой своей  ошибки  ваш  отец  проехал  тысЯчи  верст  и  расчистил
километры  снега,  он годами путешествовал, пока не пришел к самой известной
своей ошибке, математической. € все же, при всех его недостатках, он никогда
не был таким губошлепом, как вы. “знай он, например, о моей смерти, он бы  и
глазом  не  моргнул. Џохоронил бы во дворе рЯдом с любимой лошадью, и баста.
Ќе то что вы -- всю жизнь одной дурью маетесь..."
     Ќо Ђфанасий полагал иначе. …му казалось, что каждый вечер, лишь  только
стемнеет, он ненадолго превращаетсЯ в своего отца. € он хотел знать, как эти
десЯть  вечерних  секунд  называютсЯ днем. Ћн говорил мне: "ђаньше у менЯ не
было потребности иметь отца. Ћн  не  был  моим  “чителем.  Ђ  теперь  стал".
Ђфанасий  взЯл  фамилию  своего  отца  вместо  фамилии  ‘вилар,  под которой
закончил школу. Ћн взЯл фамилию ”едора Ђлексеевича ђазина и носит ее по  сей
день.
     €  только тогда у него достало сил снова подступитьсЯ к ‚итаче. Ћн увез
ее в далекие краЯ, и  там  они  повенчались.  Ћтношение  ‚итачи  к  Ђфанасию
никогда не было мне до конца Ясно. ‘естра ее ‚ида сохранила несколько писем,
из  которых  понЯтно,  что  ‚итача относилась к моему сыну, то есть к своему
второму мужу, по меньшей мере странно. ’о, что люди называют большой любовью
(а судЯ по всему, у них была большаЯ любовь), никогда не делитсЯ поровну:
     тут всегда один намыливает, а другой бреет. …сли вам непонЯтно,  что  Я
имею в виду, Я поЯсню свою мысль старинной притчей.
     Ћдин  свЯщенник заклинал свою жену никогда без него не есть, потому что
она может превратитьсЯ в волка. Ћн же ей обещал без нее никогда не  пить,  а
не  то  в  козу превратитсЯ. —ерез некоторое времЯ, когда мужа не было дома,
заглЯнула она в его свЯщенные книги. Џока читала, забылась, съела  капустный
лист и превратилась в волка. Џриходит свЯщенник домой, а навстречу ему волк.
Ћн,  конечно,  не  догадалсЯ,  что  это  его  жена.  Ќачали  они боротьсЯ, и
свЯщенник ухватил волка зубами за ухо. Ѓрызнула кровь,  он,  как  только  ее
глотнул,  превратилсЯ  в  козу, волк его и растерзал. ‚от вам и равноправие.
‘ильный всегда становитсЯ слабее.
     ’ак и с Ђфанасием случилось в  его  браке  с  ‚итачей.  „оказательством
может служить одно место из ее письма к нему:
     "ѓде-то на берегах южного морЯ, там, где звезды дальше всего отстоЯт от
своих  отражений в воде, пассажиры одного кораблЯ съели гигантскую черепаху.
—ерез пЯтьсот лет приплыл на тот же берег одинокий морЯк, нашел он панцирь и
устроилсЯ в нем на ночлег. “тром,  выспавшись,  он  просунул  руки,  ноги  и
голову  в  отверстиЯ  панцирЯ  и,  забавлЯЯ  себЯ  самого, заковылЯл к морю.
ЏЯтьсот лет спустЯ в черепашьем панцире снова стали отдаватьсЯ удары  живого
сердца, он снова поплыл по морю. ’ак отдаетсЯ во мне твое сердце".
     —то  касаетсЯ  деловых  операций  моего  сына, архитектора ђазина, то и
здесь, как Я уже говорила, менЯ постоЯнно преследовал  страх,  что  он  менЯ
осрамит.
     --  ѓосподи,  --  удивлЯлись  обычно мои приЯтельницы, -- как ты можешь
боЯтьсЯ,  что  твой  сын  тебЯ  опозорит?  Ћн   такой   красивый,   движетсЯ
стремительно,  как  свЯтой  дух на фресках, завтракает с главами государств;
умница, во рту у него словно два Языка друг друга облизывают; финансирует  и
коммунистов,  и  капиталистов;  старые  свои  тропы  сумел забыть навек и не
желает к ним возвращатьсЯ! —то тебе всЯкаЯ чушь в голову лезет?
     Ќо Я-то знаю, у менЯ есть свои причины опасатьсЯ. Ђфанасий ведь никогда
не был особенно серьезным. Ћн сам  говорит,  что  неверно  представлЯл  себе
Ђмерику. Џо его мнению, можно, несмотрЯ на самые точные расчеты, потерЯть из
виду  целый  континент, а неправильными расчетами можно и ‘олнце открыть. Ќе
знаю, что он имел в виду под  солнцем.  Џриведу,  однако,  пример.  ‚  нашей
белградской квартире было красивое старинное бюро, все в полированном стекле
с  позолоченными  рамками,  со  множеством Ящичков. “ Ящичков вместо обычных
металлических колец были маленькие стеклЯнные  ручки.  ‚  одном  из  Ящичков
Ђфанасий  хранил  деньги.  Љак-то  раз  он хотел взЯть деньги, просунул руку
внутрь Ящика и наткнулсЯ на гвоздь. Џошла кровь,  палец  пришлось  завЯзать.
Њного  лет спустЯ, в Ђмерике, когда у него набралось столько наличности, что
ему  потребовались  услуги  банка,  Ђфанасий  отправилсЯ  искать  длЯ   себЯ
подходЯщий  банк в ‘ан-”ранциско. ‡наете, что он сделал? Ћн случайно заметил
здание, очень похожее на наш шкафчик с его  стеклами,  золочеными  рамами  и
множеством  Ящичков, в которых мы когда-то держали свои скромные сбережениЯ.
Ћказалось, что это банк. Ђфанасий вошел  в  просторный  вестибюль  и  поднЯл
глаза.  ’ам  был  длЯ  украшениЯ подвешен самолет в натуральную величину. Ќо
Ђфанасий не обратил никакого вниманиЯ на сверкающую  модель.  Ћн  смотрел  в
левый  угол  вестибюлЯ, на то место, где примерно в Ящике нашего бюро должен
был находитсЯ уколовший его гвоздь. € действительно, на этом  месте  торчало
копье с флагом. Ќа кончике его виднелись черные пЯтна, похожие на запекшуюсЯ
кровь.
     €  представьте  себе, Ђфанасий выбрал именно этот банк, поручил ему все
свои дела и по сей день пользуетсЯ его услугами.
     Ћт  своего  русского  отца,   ”едора   Ђлексеевича   ђазина,   Ђфанасий
унаследовал стремительность, а от менЯ -- склонность к красивым вещам. Њежду
тем  эти  свойства  в  нем  не  смешивались,  и он замирал, совершенно четко
различаЯ под сердцем отца и мать. Ћн ведь  изучал  архитектуру,  и  поэтому,
когда   он   подалсЯ   в   чужие  краЯ,  все  ожидали,  что  он  начнет  там
совершенствоватьсЯ в своей профессии, строить все подрЯд,  по  меньшей  мере
достроит  ‚авилонскую  башню  и  воздвигнет легендарный город ‘кадар на реке
ЃоЯне, даже если в фундамент придетсЯ заложить живое существо. —ерта с  два!
Ћн им всем нос утер, да еще усами ноздри пощекотал.
     џ-то знала, что дело принЯло иной оборот не с бухты-барахты. …ще будучи
студентом,   Ђфанасий  кроме  архитектуры  проЯвлЯл  интерес  к  краскам,  к
технологии их изготовлениЯ, к производству лаков  и  красителей.  Ћ  палитре
красок  он  знал,  насколько  мне  ЏомнитсЯ, все -- начинаЯ с очерков ѓете о
цветах спектра и трактатов по оптике, приложенных к гетевским  рассуждениЯм,
до  народных  поверий  о  значении  –вета и о способах крашениЯ. Ћн раздобыл
"”изику" ЂфанасиЯ ‘тойковича (*) в  трех  книгах  изданиЯ  тысЯча  восемьсот
первого  года,  где  имеетсЯ  глава  о  восприЯтии  окрашенных  поверхностей
человеческим глазом. Ћн знал, что белый  цвет  добавлЯетсЯ  в  красный,  что
желтаЯ,  как  бабочка,  кудель  получаетсЯ  лишь в том случае, если красЯщий
стоит лицом к западу, знал, что раствор длЯ окраски прЯжи  следует  готовить
зажмурившись  и что перед тем, как опустить прЯжу в раствор, надо произнести
какую-нибудь ложь, и если ложь сойдет за правду, то и краска возьметсЯ,  ибо
всЯкое крашение есть обман.
     __________
     (*)  Ђфанасий  ‘тойкович  (1773--1832)  --  сербский писатель € ученый.
„октор философии и естественных наук ѓеттингенского университета. ‘ 1803  г.
--  профессор  физики  в  •арьковском университете, член ђоссийской Ђкадемии
наук. Ћсновное научное сочинение -- "”изика" (1801). (Џримеч. пер.)

     Ћт таких  пристрастий  недалеко  до  созданиЯ  фармацевтической  фирмы.
Ђфанасий вложил в нее всю свою силу и стремительность. џ уже упоминала о его
проворстве:  ему  ничего  не  стоило, быстро повернув голову, укусить кончик
собственных волос. ЌачинаЯ с ранней  молодости  он  работал  по  шестнадцать
часов в день, но в его шестнадцать часов могло поместитьсЯ вдвое больше чьих
угодно  рабочих  часов.  Џоэтому  в  возрасте после сорока, когда Ђфанасий в
Ђмерике ворочал суммой в  сорок  миллионов  долларов,  он  считал,  что  его
рабочий  стаж  исчислЯетсЯ  тоже  цифрой сорок. € это была правда. Ћн считал
один свой рабочий год за два. Ћн  заказал  себе  особые  часы,  которые  шли
только  длЯ  него,  скорее других часов, и добилсЯ того что сегоднЯ никто не
может сказать, сколько,  собственно,  ему  лет.  џ  не  в  силах  описать  и
объЯснить  его  головокружительные  деловые  успехи  в  Љалифорнии. ‚от один
пример, который поможет понЯть принципы его поведениЯ.
     ‚ то времЯ как основной капитал его калифорнийской фирмы приближалсЯ  к
сумме   миллиард  долларов  и  когда  его  деловой  страж  (но  не  возраст)
приближалсЯ к шестидесЯти годам, Ђфанасий на секунду задержалсЯ перед  одной
высокой  красивой дверью в ‹ос-Ђнджелесе. ђука его, вместо того чтобы нажать
дверную ручку, повисла в воздухе, он закрыл глаза и  крепко  зажмурил  веки,
как  будто  собираЯсь  окрашивать  ткань  в  черный  цвет. Ћн давно и хорошо
усвоил, что ткань возьметсЯ хорошо, если перед закрытыми  глазами  возникнет
абсолютнаЯ  чернота.  Џоказались,  однако, красные пЯтна. Ђфанасий знал, что
означают эти красные печати: что хорошего цвета не получитсЯ. Ћн  знал,  что
красное  пЯтно не сможет осветить ни положение вещей, ни возникшую перед ним
дверь, но оно проливало свет на другое,  на  нечто,  что  помогало  ему  без
блужданий и ушибов пройти мрак, -- красное пЯтно светило в будущее. Ѓудущее,
невероЯтно  сгущенное  в непосредственной близости, но все более разреженное
по мере удалениЯ. €так, стоЯ перед  дверью,  он  заключил,  что  будущее,  к
сожалению, тоже принадлежит истории. ‚ернее, красное пЯтно его закрытых глаз
освещало   единственно   лишь   крохотную   часть  беспросветности  в  мире,
принадлежащем истории и ее продолжающем, -- эту крохотную часть и больше  ни
единого  уголка  тьмы.  ‚се  прочее  (кроме  узенькой  полоски будущего, уже
скомпрометированного историей и отмеченного красноватыми печатЯми его крови)
отпадало вперед и к делу не относилось. ЌеисторическаЯ часть  будущего  была
постоЯнно  рЯдом,  под  рукой,  но она оставалась недоступной -- навсегда и,
вероЯтно, была недоступной от века. €бо  мы  сами  отбрасываем  это  Љрасное
пЯтно,  а  не  кто-либо другой, наше будущее -- это наше дитЯ, а не чье-либо
чужое, это наша. а не чьЯ-либо чужаЯ кровь  окрашивает  красным  предстоЯщую
нам  тьму.  €  все же только это красное пЯтно вело в будущее, единственное,
недоступное, но спасительное царство возможностей.  Љак  назло,  именно  это
единственное будущее было уже заранее запачкано историей.
     ‚ таких размышлениЯх застали ЂфанасиЯ люди нашедшие его, в то времЯ как
он пыталсЯ   дотЯнутьсЯ   до  дверной  ручки,  находившейсЯ  на  уровне  его
подбородка. „ва месЯца он пролежал в больнице. ’ам он осознал,  что  красное
пЯтно  перед  глазами  возникло  тогда,  когда  он оказалсЯ на берегу земных
кораблей, отплывающих навсегда с могильными крестами вместо мачт. Ѓудущее же
лежало перед ним, покрытое водой.
     …два поправившись, он пошел на то же самое место в ‹осЂнджелесе, к  той
самой  двери, и на этот раз смог опустить свою тЯжелую и проворную ладонь на
дверную ручку, поставленную так высоко, что,  не  ровен  час,  может  выбить
зубы.  ’огда, именно в этом доме, ЂфанасиЯ в первый и в последний раз за его
деловую карьеру обманули. Ќо эта неудачнаЯ деловаЯ операциЯ стала его  самым
крупным финансовым выигрышем.
     Ћн  должен был позволить себЯ обмануть, чтобы сегоднЯ стать тем, чем он
стал,  --  господином,  обладающим  двумЯ  процентами  мирового  дохода   от
применениЯ атомной энергии в мирных целЯх. Ђ было это так.
     ‚   то   времЯ   американскаЯ  армиЯ  предлагала  химическим  концернам
баснословную  сделку,  вызванную  потребностЯми  военных  операций  в  Ђзии.
Ђмериканские  конкуренты  Ђтанаса,  да и он сам, сразу же начали молниеносно
действовать, каждый в  своих  интересах,  надеЯсь  ухватить  эту  невиданную
прибыль.  Ќу  уж там, где надо побыстрее поворачиватьсЯ, Ђфанасий соперников
не имел. џ наблюдала его в те дни. ‹адони и ногти у него стали прозрачные от
пульсации крови, котораЯ окрашивала их в  розовый  цвет.  Ћн  действовал  не
просто  быстро,  а  с неимоверной быстротой. ‘тремительность называют иногда
ангельской. …сли это верно, то в те мгновениЯ  он  был  ангелом.  €  всетаки
после  этой гонки у него навсегда осталсЯ горький привкус. „ругие вроде бы и
не были намного неповоротливее, во всЯком случае  меньше,  чем  им  хотелось
казатьсЯ.  џсно было, что ему дали победить, хотЯ он, наверное, победил бы и
так. Ћн получил заказ и вместе с ним виды на миллиардную прибыль.  ‚споминаЯ
о том времени, он рассказывал:
     --  ‹Ягу вечером в постель, надену очки и возьму что-нибудь почитать. €
вдруг весь похолодею. џсно чувствую, что на менЯ кто-то смотрит.  Ћщущаю  на
себе  чей-то  неподвижный  взглЯд. € вдруг начинаю понимать: это из очков на
менЯ смотрит мой правый глаз, превратившийсЯ в левый.
     ‡аказ он  выполнил  вовремЯ.  …го  отравлЯющие  вещества,  направленные
против   растений,   оказались   такими   действенными,  что  он  не  посмел
опубликовать их подлинную результативность. Ћн выполнил поставки,  Яды  были
использованы  во времЯ войны, и он заработал на них больше, чем предполагал.
’огда-то он и перестал считать наличные. Ќо он все  еще  опасалсЯ,  что  его
соперники  вовсе  не  были  так неуклюжи, как хотели казатьсЯ. ‘колько же им
досталось, если Я один столько заработал,  --  спрашивал  он.  Ћтвет  пришел
пЯтнадцать  лет  спустЯ  после  окончаниЯ  войны,  в которой применЯлись его
отравлЯющие вещества. …го Яды уничтожили все живое на метр  под  землей,  на
которую  они  попали.  Ќо  они попали не только в землю, но и в кровь людей.
Ѓывшие солдаты, которые пЯтнадцать лет назад прошли по голой земле,  где  до
сих  пор  ничего  не  растет,  стали  подавать  в  суд  на фирму ЂфанасиЯ за
нанесение  ужасных  физических  увечий,  которые  с  течением   времени   не
проходили, а проЯвлЯлись все больше и больше.
     Ћни  требовали значительных денежных компенсаций, и Ђфанасий выплачивал
их, довольно потираЯ руки,  ибо  пострадавшие  не  догадывались  потребовать
компенсации  еще  и  за  три  поколениЯ  своего  будущего потомства. ‚от как
глубоко проникала его отрава точно по Ѓиблии, где сказано: "Ћтцы ели терпкие
плоды, а у внуков зубы гниют". Ђфанасий был почти обижен  такой  недооценкой
возможностей своего снадобьЯ.
     Љак-то  раз  журналисты  спросили его, как он может жить, имеЯ на своей
совести столько убитых и изуродованных людей, как он вообще  может  спокойно
спать. Ђфанасий им коротко ответил:
     -- Ќадо просто привыкнуть к себе. Љогда привыкнешь, уже гораздо легче.
     ’огда  Я  впервые  в  жизни  подумала,  что  он  менЯ, быть может, и не
осрамит. € решила его  попытать  тем  давнишним  валетом,  что  был  когдато
спрЯтан в рукаве. € говорю ему:
     --  Ќу,  дорогой Ђфанасий, теперь вам не хватает только одной буковки в
начале имени (той, что с краешку), чтобы стать настоЯщим мужчиной.
     Ђ он ответил так, как будто заранее знал, что Я это скажу:
     -- Џомнишь, мама, как мы с тобой ‚итачу в карты разыграли?
     -- Љонечно, -- говорю.
     -- џ еще тогда стал мужчиной.
     -- Њужчиной? ‡релым человеком?! -- спрашиваю Я с изумлением. Њы  сидели
в  доме  ЂфанасиЯ  в ‹ос-Ђнджелесе, куда он перевез из Ѓелграда свои любимые
вещи. ‘реди них на почетном месте был миртовый венок моей бабушки, в котором
она венчалась. ‘одержалсЯ он в красивой рамке, под стеклом. џ переслала сыну
и тот шкафчик, о который он когда-то раскровЯнил палец. ’еперь Я  подошла  к
этому  бюро,  достала  из Ящика свою старую сумочку, а из нее -- того самого
валета.
     -- …сли бы вы  тогда  были  зрелым  мужчиной,  вы  бы  догадались,  что
проиграли ‚итачу не в покер, а благодарЯ своей глупости. ‚ы не заметили, что
у  менЯ  в  рукаве был спрЯтан пЯтый валет, которого Я по сей день берегу. ‘
его помощью Я выиграла.
     ’огда он достал свой бумажник и открыл то место,  где  обычно  хранЯтсЯ
фотографии, и показал мне нечто, от чего у менЯ аж все седые волосы штопором
завились  и  кровь  в жилах застыла. ‚ прозрачной рамке с одной стороны была
фотографиЯ ‚итачи, а с другой --  трефоваЯ  двойка.  ’а  самаЯ,  которой  не
хватало  в  колоде,  когда  мы с сыном разыгрывали ‚итачу Њилут. “ него Явно
были все двойки, все четыре, и он бы выиграл и партию, и ‚итачу, если бы он,
заметив, что у менЯ три валета и что Я рискую  проиграть,  не  спрЯтал  свою
двойку  в карман. Џоэтому он и проиграл уже выигранную партию и вместе с нею
‚итачу. ’еперь он носил эту двойку треф в бумажнике вместо моей фотографии.
     ‚зглЯнула Я на сыночка, а у него голубой волосатый Язык и два  галстука
на  шее  --  один как бы каштановый, а другой лимонного цвета. € вообще Я не
могла понЯть, кто это передо мной сидит.  ќто  уже  не  был  тот  нескладный
парень,  что,  как  говоритсЯ,  моментально  мерзнет,  да  не скоро укрытьсЯ
догадываетсЯ.
     ’огда Я его впервые испугалась. € сказала:
     --  ‡наете,  сын  мой,  когда  с  вами  побеседуешь,  потом  чувствуешь
потребность хорошенько умытьсЯ.


     1 по вертикали


        ‘Ћ‘’Ђ‚€’…‹€ ќ’ЋѓЋ Ђ‹њЃЋЊЂ


     Љритики  похожи  на студентов-медиков: они всегда считают, что писатель
страдает той самой болезнью, которую они в данное времЯ изучают. Џисатель же
всегда болеет одной  болезнью:  болезнью  крестословицы.  ‘крещивать  слова.
“множать  их  на два. —то такое, по сути дела, книга, как не собрание хорошо
скрещенных слов? ‘уществует, однако, и читатель, болеющий той  же  болезнью.
‘трастью к кроссвордам. ’акой читатель, безусловно, уже приметил, что в этой
книге  есть  четыре  раздела  под названием "Џо горизонтали" и что каждаЯ из
глав внутри этих разделов носит  название  "Џо  вертикали".  ќто  ему  сразу
напомнит кроссворд, и совершенно правильно. €бо этот роман можно читать так,
как  заполнЯют  клеточки  кроссворда.  Ќемножко  по горизонтали, немножко по
вертикали, то имЯ, то фамилиЯ...
     ‚озможно, потребителю данного Ђльбома все это покажетсЯ неподходЯщим  и
неуместным.  Џочему сборник текстов, посвЯщенный знаменитости делового мира,
"господину два процента", как по праву именуют архитектора ђазина,  строитсЯ
столь  несоответственным  образом?  ‚  виде  кроссворда? Ћтвет гласит: форма
книги продиктована именно уважением к нашему  благодетелю  и  другу  юности,
архитектору  ђазину.  ‘ам он питал давнюю любовь к кроссвордам. Џричем он их
не  только  решал,  но  и  коллекционировал.  …го  записные   книжки   полны
кроссвордов,   вырезанных   из  самых  разных  американских,  европейских  и
югославских газет и журналов. Џовод длЯ вырезываниЯ всегда был  один  и  тот
же:   пресс-служба   его  фирмы  посылала  ему  все  кроссворды,  содержащие
расшифровку псевдонима или имени  ‚итачи  Њилут,  по  мужу  ђазин,  а  также
названиЯ  его треста "Ђ‚‘ Engineering & Pharmaceuticals", пли же кроссворды,
где разгадчик должен внести первые буквы имени  владельца  известной  фирмы,
которые,  разумеетсЯ,  должны  гласить  Ђ(фанасий)  ”(едорович)  ђ(азин).  Ђ
вообще, всю жизнь архитектора ђазина можно  истолковать  как  один  огромный
кроссворд.
     --   Љроссворд!   Ќе  бог  весть  какое  изобретение,  --  скажете  вы.
ђазумеетсЯ, это так. Ќо длЯ начала и этого  довольно.  Џока  не  привыкнете.
Ќадо  иметь  в  виду,  что  писатель  все  равно  что  портной. Љак портной,
выкраиваЯ костюм, стремитсЯ скрыть изъЯны фигуры  своего  заказчика,  так  и
писатель,  кроЯ  книгу,  должен  прикрывать  недостатки  своего  читателЯ. Ђ
недостатки эти, как при шитье любого костюма, могут быть и  в  объеме,  и  в
росте.
     —итатель,  который  выберет старый способ чтениЯ, улицу с односторонним
движением, читатель, предпочитающий скользить к смерти  кратчайшим  путем  и
без  малейшего  сопротивлениЯ,  то  есть  читать  ЏЋ  ѓЋђ€‡ЋЌ’Ђ‹€,  а  не по
вертикали, -- этот читатель удивитсЯ, заметив, что главы  ЏамЯтного  Ђльбома
пронумерованы  не  подрЯд.  €  по  праву упрекнет нас в излишней поэтической
вольности. Џочему это нумерациЯ глав скачет через  пень-колоду,  а  не  идет
так,  как во всех кроссвордах и во всех любовных романах, сколько их есть на
свете? Ћтвет снова прост. „а потому, что  не  все  любЯт  читать  подрЯд.  Ђ
некоторые  даже  и не пишут подрЯд. Љак мы все знаем, кроссворды заполнЯютсЯ
карандашом, лиловыми  чернилами,  фломастером,  обмокнутым  в  слезы  или  в
поцелуй,  шпилькой  или  вилкой.  ‚се  равно  чем.  Ќо не все равно, кто его
заполнЯет. €бо  существуют  по  крайней  мере  две  разновидности  любителей
кроссвордов,  подобно тому как на ‘вЯтой горе есть две разновидности монахов
-- идиоритмики (одиночки) и  кенобиты  (общинники).  ‘уществуют  те,  кто  в
кроссворде любит и вылавливает отдельные слова, и те, кто в них предпочитает
и  вылавливает только красивые скрещениЯ слов. Ћдни тратЯт времЯ, на которое
много времени не нужно, а „ругие -- времЯ, на которое нужно ‚ремЯ.  ’е,  кто
все  решает с наскока, и те, кто все решает по порЯдку. Џотому эта книга так
и сделана. „лЯ первых заранее устроен беспорЯдок, так что им самим нет нужды
его создавать, а длЯ вторых расставлены цифры, вот пусть сами в них  порЯдок
и вносЯт.
     Ќо,  скажете вы, ведь первобытный человек, подобно животному, пропускал
через свою голову одновременно сотни мыслей и чувств, и  только  современный
человек   отделил  мысль  от  мысли,  предпочел  одно  чувство  бесконечному
множеству других чувств непрерывно набегающих на него из мира; он  дал  этим
чувствам  порЯдковые  номера и научилсЯ различать первые от последних. ‡ачем
же теперь возвращатьсЯ назад? ‡ачем вводить какие-то  новые  способы  чтениЯ
книг  вместо  одногоединственного, который, как жизнь, ведет нас от начала к
концу, от рождениЯ к смерти? Ћтвет прост:  затем,  что  любой  новый  способ
чтениЯ книги, идущий наперекор течению времени, которое влечет нас к смерти,
есть   бесплоднаЯ,   но  достойнаЯ  попытка  человека  воспротивитьсЯ  своей
неумолимой судьбе если не в  реальности,  то  хотЯ  бы  в  литературе.  „ень
сегоднЯшний  подобен огороду -- в нем растет все: и растениЯ, которые охотно
едЯт современники, и другие, которые, если не  засохнут,  станут  прекрасной
пищей  длЯ  завтрашних  людей,  сыновей  и  внуков  ныне  живущих, и третьи,
предназначенные длЯ каких-то далеких поколений, которые  прополют  наш  сад,
выдернут  с  корнем  все,  что мы любим, и будут в нем искать свои волшебные
цветы и травки, свой ароматный исоп или разрыв-траву, не особенно заботЯсь о
чувствах садовника. Њы это знаем. Љ чему тогда читателю  становитьсЯ  чем-то
вроде  полицейского  инспектора,  зачем  ему  все  времЯ идти точно по следу
своего предшественника? Џочему  ему  не  позволить  себе  времЯ  от  времени
вильнуть  в сторону? Ќе говорЯ уже о героЯх и героинЯх этой книги! ‚озможно,
им тоже иногда хочетсЯ показатьсЯ не анфас, а в профиль, с  другой  стороны,
потЯнутьсЯ  рукой  в  сторону. “ж конечно, им надоело разглЯдывать читателей
подрЯд, подобно гусиной стае, тЯнущейсЯ на юг, или рЯду скакунов  в  конском
забеге.  Ђ  может, герои книги захотели выделить кого-либо из серой вереницы
читателей? —то если они иногда ставЯт на кого-то из нас и бьютсЯ об  заклад?
—то мы об этом знаем?


        ЉЂЉ ђ…Ђ’њ ќ’“ ЉЌ€ѓ“ ЏЋ ‚…ђ’€ЉЂ‹€

     ђазумеетсЯ,  этот новый способ отнюдь не обЯзателен. Ћн -- длЯ тех, кто
решитсЯ читать не подрЯд и по горизонтали (то есть так, как течет  река),  а
ЏЋ  ‚…ђ’€ЉЂ‹€, так, как идет дождь. ’акие читатели должны проследить по всем
четырем разделам этого ЏамЯтного Ђльбома главы, обозначенные одними  и  теми
же номерами. ’очь-в-точь как во всех кроссвордах во всем мире.
     Љто  выберет  чтение  этого  романа,  или  же решение кроссворда, не по
горизонтали, а сначала по вертикали, как делают китайцы и  Японцы,  то  есть
следуЯ   сверху   вниз,   того   ожидают  преимущества.  Ћн  сможет,  следуЯ
обозначениЯм:

     1 по вертикали -- прочесть или пропустить три дополнительных примечаниЯ
к данному Ђльбому, из которых второе находитсЯ перед его очами, в  то  времЯ
как с первым он уже столкнулсЯ, если до сих пор читал по горизонтали;
     2  по  вертикали -- через все четыре раздела проследить судьбу главного
героЯ этого Ђльбома, архитектора ђазина, не  обращаЯ  особенно  вниманиЯ  на
прочие событиЯ и прочих героев книги;
     3  по  вертикали -- одним махом разобратьсЯ в планах, чертежах и прочем
содержимом знаменитых  тетрадей  архитектора  ђазина,  на  обложках  которых
имеютсЯ пейзажи, нарисованные чаем, как и обозначено на обложке этой книги;
     4  по  вертикали -- проследить во всех подробностЯх судьбу героини этой
книги, ‚итачи Њилут;
     5 по вертикали -- выделить любовную  историю  этой  книги,  ибо  Ђльбом
архитектора ђазина можно трактовать и как любовный роман;
     6  по  вертикали  --  ознакомитьсЯ с судьбой трех сестер, Ћльги, Ђзры и
–ецилии, и их приключениЯми которые хотЯ бы до некоторой  степени  объЯснЯют
невероЯтный, головокружительный взлет деловой карьеры архитектора ђазина.

     €  не надо боЯтьсЯ такого чтениЯ. Џри подобном использовании кроссворда
он получитсЯ ничуть не хуже. € вообще, в хорошем рассказе  хороший  Язык  не
обЯзателен.  Љрасивый  Язык  и  красивые  слова нужны лишь плохим рассказам.
•орошие же притчи слова находЯт сами длЯ себЯ и прекрасно  ориентируютсЯ  во
всех  Языках.  ђечь не об этом. ђечь идет, как мы уже говорили, о том, чтобы
открыть новый способ чтениЯ, а не новый  способ  письма.  €бо  если  хорошей
притче  не  нужен  красивый  Язык  и  красивое слово, то ей просто необходим
красивый способ чтениЯ, которого пока,  к  сожалению,  еще  нет,  но,  будем
надеЯтьсЯ,  со  временем  он  поЯвитсЯ...  €бо,  подобно тому как существуют
талантливые и неталантливые писатели, существуют точно  так  же  и  читатели
одаренные  и бездарные. € делЯтсЯ они на две большие группы, о которых здесь
пойдет речь.
     ’е, кто, подобно монахам-одиночкам со ‘вЯтой горы, решает все  проблемы
по  вертикали,  читаЯ сверху вниз, и больше любит слова, чем скрещениЯ слов,
бросает взглЯд только в текст с инструкцией, как решать, а на сам  кроссворд
и  на  его  четырехугольные  клеточки обращает мало вниманиЯ. €х словно мать
грудью  из-под  коленки  кормила  --  они  предпочтут   неправильное   слово
правильному,  пусть даже сам маневр скрещениЯ слов и поворота их из-за этого
не удастсЯ. €м ничуть  не  помешает,  что  в  этой  книжке  или  же  в  этом
кроссворде,  несмотрЯ ни на какие крестословицы, числа в рЯду по горизонтали
идут по порЯдку, а в рЯду по вертикали не идут  по  порЯдку,  но  скачут.  “
каждого
     из  них  своЯ трапеза, свой домашний очаг и свое логово, у каждого свой
огонь, своЯ соль, свой огородик и в  нем  свой  уютный  уголок  с  фруктовым
деревцем  и  прудиком.  Ћни  друг  друга почти не знают, с трудом друг друга
переносЯт, чужих имен не любЯт и не помнЯт, каждый сам себе  косу  плетет  и
сам  стрижетсЯ, у них нет общих врагов, если они вместе никогда не бывают. “
них есть культ матери, а нет культа женщины-любовницы. €м принадлежит  ночь,
символ  их  жизни  --  позвоночник,  они хорошо знают иностранные Языки, они
художники, рыболовы и идолопоклонники, они умеют обращатьсЯ  с  зерном  и  с
хлебом,  умеют  молчать  и говорить. …сли народ, к которому они принадлежат,
дойдет до нищенского посоха, они берут на себЯ тЯжкую миссию  вызволить  его
своим горбом. Ћни думают так: поскольку вы уже прочли книгу и прожили жизнь,
не  поздно  ли  и  не  бесполезно  теперь, задним числом, упорЯдочивать их в
кроссворд? ‘тоит ли расставлЯть свои воспоминаниЯ, как шахматные  фигуры  на
доске,  начинаЯ  игру?  Ќужно  ли наши воспоминаниЯ о пролетевшей жизни, как
рубашку, выворачивать на лицо и укладывать в Ящик? Ќе терЯем  ли  мы  слова,
упорЯдочиваЯ  крестословицы?  Ќе  терЯете ли вы самую свою жизнь, пытаЯсь ее
упорЯдочить, не утрачиваете ли мир в своих усилиЯх привести его  в  порЯдок?
„лЯ  таких любителей кроссвордов дело уже частично сделано, они увидЯт перед
собой книгу такой, какаЯ она есть, то есть  они  смогут  ее  читать,  бросаЯ
кости, на какое число выпадет, от одного до шести.


        ЉЂЉ ђ…Ђ’њ ќ’“ ЉЌ€ѓ“ ЏЋ ѓЋђ€‡ЋЌ’Ђ‹€

     Ќо  существуют  и  другие  читатели,  которые  любЯт  читать  привычным
способом, по горизонтали, так, как текут все реки на свете и  как  живут  на
‘вЯтой  горе  монахи-общинники  --  в  крепком  общежитии.  Ћни сделают дело
заранее. Џрежде всего усЯдутсЯ решать скрещениЯ слов и  заполнЯть  клеточки.
Џрежде  чем  занЯтьсЯ  чтением  или же углубитьсЯ в жизнь, они позаботЯтсЯ о
том, чтобы все было по порЯдку и  по  правилам.  ЌедавнЯЯ  историЯ,  котораЯ
свидетельствует,   что   хорошо   устроенный,   совершенно   организованный,
предусмотрительно гармонизированный  мир  ведет  прЯмехонько  в  грЯзь  и  в
пропасть,  им  в  качестве учебника жизни не подходит. „вигаЯсь в строжайшем
порЯдке от главы к главе, они заранее построЯт и осмотрЯт  и  свои  и  чужие
войска,  и  свои  и  чужие  перекрестки, не обращаЯ особого вниманиЯ на сами
слова и на их смысл, как полководец не обращает вниманиЯ на отдельных солдат
своей армии, не помнит их фамилий. ќти читатели -- национальнаЯ партиЯ своей
родины, они не знают Языков,  не  владеют  речью,  они  чтут  культ  отца  и
традиций,  они  --  борцы  за  веру,  у  них  нет  никакого  имущества, даже
собственной рубашки, ибо они считают своим все, что есть на  земле.  Ћни  не
свЯзываютсЯ  ни  с  местом, ни со стенами; куда пойдут двое, туда и все; они
любЯт упоминать имена,  они  вместе  встают,  вместе  садЯтсЯ  за  стол,  им
принадлежит  утро,  длЯ  них  символ  человека  --  брюхо,  они  -- колдуны,
виноградари, певцы и писатели. Ћни -- практики, иконоборцы, они предводители
своего народа в его исходах. Ћни строители,  астрономы,  математики  и  люди
театра.  Ћни  держатсЯ  вместе и держат в своих руках всю мощь родины до тех
пор, пока родина не рухнет в пропасть. ќто -- те, кто в  кроссвордах  больше
любит  порЯдок  скрещениЯ  слов,  чем сами слова. ’акие люди огородЯт свою и
чужую жизнь, они внесут в мир порЯдок, делЯ его на квадраты  и  не  особенно
заботЯсь  о том, что они в эти четырехугольники загонЯют. € может ли квадрат
вместить все. Ћни и здесь, в книге,  пойдут  строго  по  порЯдку,  расставив
главы  "по  вертикали"  согласно  порЯдковым  номерам, отступаЯ от несколько
небрежного  распорЯдка,  оставленного   автором.   €   в   награду   получат
окончательный  и  неприкосновенный порЯдок чтениЯ и скрещениЯ слов, и только
после этой операции, установив  это  ничем  не  нарушаемое  расписание,  они
усЯдутсЯ в поезд, с тем чтобы навернЯка прочесть книгу или пропутешествовать
по  своей,  то  бишь по чужой, жизни. ‡а предложенным ими решением откроетсЯ
тайна благоустроенного, крепко организованного мира, которого мы  все  давно
жаждем.  ђазве  не  достойно  восхищениЯ  то, что делают люди из этой группы
отгадчиков кроссвордов, -- наводЯт порЯдок в мире, хотЯ бы в чужом, если  уж
в  своем не могут. Џо крайней мере, хотЯ бы в моей жизни и в моей книге, раз
уж вашей нет под руками или она от вас ускользает!
     Љороче говорЯ, тот, кто  читает  этот  роман  по  вертикали,  проследит
повороты  судьбы  героев, того же, кто выберет горизонтальные линии, увлекут
главным образом хитросплетениЯ сюжета. Ќо не развЯзка, ибо  решение  никогда
не даетсЯ в самом кроссворде, но, как известно, публикуетсЯ дополнительно --
"в следующем номере".
     ’ак  кто  же  прав  из  этих  двух  групп любителей кроссвордов? Џрава,
разумеетсЯ, твердаЯ пристань молчаниЯ, в которую мы  приплываем  после  всех
скрещений  и  всех  решений.  Ћткуда нам знать, кто прав, если на нашем веку
было столько тех, кого мы обЯзаны были уважать, и так мало тех, кого было за
что любить? Џоэтому счастливчики те, кто любил хоть однажды. •отЯ бы  книгу,
если уж не собаку или кошку, хотЯ бы писателЯ, если уж не свою жену. Ќо горе
тем, кто уважал книги, которых не любил, и ненавидел те,