да мужу
своему  при  живой  жене новую искала, и мать этой красотки Ђмалии, …вдокиЯ,
урожденнаЯ (одна семьЯ) ђизнич и по мужу (другаЯ семьЯ)  ђизнич,  котораЯ  в
сытости  постилась  и  от  пирогов хлеба алкала, и мать ее, Џаулина, по мужу
ђизнич, урожденнаЯ графинЯ †евускаЯ, выдавшаЯ сестру  за  Ѓальзака,  а  сама
ступавшаЯ  куда  взглЯд  упадет,  да  не  видевшаЯ, куда ступает, и мать ее,
урожденнаЯ ЏотоцкаЯ, котораЯ сладко ела, да у мужа оскомина была, и ее мать,
понимавшаЯ, что с помощью часов никуда не приедешь, потому как сами они идут
по кругу. “мерла в твоих дочерЯх и  благороднаЯ  госпожа  ЊеджанскаЯ,  самаЯ
знаменитаЯ  в  вашей  семье  по материнской линии, усохшаЯ по пути из церкви
после венчаниЯ, потому что свекор бросал на землю по дукату  под  каждый  ее
шаг.  “мерла  в  них  и  мать  ее,  и бабка ее, и прабабка, и мать прабабки,
прапрабабка, прародительница и мать прародительницы, ее бабка и  прабабка  и
"белаЯ  орлица",  котораЯ  во  времена  ‘толетней  войны  прославилась своим
упрЯмством и боЯлась спать; и бабка ее, лгуньЯ, каких  свет  не  видывал,  и
мать  ее,  улыбку, точно рану на лице, прЯтавшаЯ да все на рожон перевшаЯ, и
прабабка ее, с трещиной во лбу, котораЯ ракию огнем  гасила;  ее  мать  мужа
своего  только  по  зиме и любила, а лен красила луковой кожурой, и прабабка
ее, в белом черное искавшаЯ, за то и на костре сожженнаЯ, и ее мать, по льду
просо сеЯвшаЯ да сытаЯ, голодного не разумевшаЯ,  и  бабка  ее,  босиком  по
стерне  ступавшаЯ  и глазами потевшаЯ, и ее мать, которой нижнЯЯ рубаха была
ближе, чем верхнЯЯ, и которой не велели петь, да плакать позволЯли,  и  мать
ее,  ‚ероника,  на  свой плат лик Њессии перенесшаЯ, и ее прародительница из
каменного века, что глухому на ухо шептала да ветер  ладонью  чесала,  и  ее
прабабка,  поженившаЯ  солнце  с  месЯцем,  у  которой Яйца квохтали, а куры
помалкивали, и ее прабабка, что младенцу зубами пуповину перекусывала да  из
одной  козьей  шкуры  по  два  меха  сшивала, и ее предшественница по крови,
котораЯ лаЯла, а борода ей не была помехой,  и  мать  этой,  что  мужика  на
закорках  таскала,  и их прабабка, котораЯ живую змею за пазухой держала и в
гору поднималась с оглЯдкой, а спускалась с разумом, помогаЯ себе  руками...
—тобы   не   продолжать,  скажу:  все  они  испокон  веку,  от  начала  рода
человеческого и вашей женской ветви, пришли, дабы  умереть  в  смерти  твоих
дочерей.  ‘мерть  твоих  дочерей достигает космических размеров, она больше,
чем  кажетсЯ,  в  тысЯчу  раз.  Ћна  означает,  что   угасла   целаЯ   ветвь
человеческого древа по материнской линии...
     ‡десь  гость  вытащил  пистолет, быстро примерилсЯ, вставил дуло себе в
рот и спустил курок.  ‚место  выстрела  раздалсЯ  слабый  щелчок,  полковник
подудел  в  пистолет  тихо  и  протЯжно,  получилось совсем как на пастушьей
свирели в горах. ‡атем, словно очнувшись ото сна, сказал  "извините",  убрал
пистолет  и выпустил изо рта длинную струю дыма, котораЯ, естественно, вышла
не из пистолета, а из трубки...
     Ѓыло слышно, как на улице пробило час ночи. Џолковник Љрачун  продолжал
что-то рассказывать и пить, он пил и рассказывал, покручиваЯ кончики усов, а
майор  наблюдал  за  ним,  бросаЯ  иногда  взглЯд  на  тарелку,  где  лежала
одна-единственнаЯ сардина. € думал, что боль имеет кость, совсем как  палец.
€ еще ему казалось, что полковник ставил рюмку на стол слишком близко к краю
и  что  он,  майор  Џохвалич,  о  рыданиЯх  ‚итачи  рассказал ему не сегоднЯ
вечером, а полгода назад, до  того,  как  все  это  случилось.  ЊожжевеловаЯ
кончилась,  наступило  глубокое  молчание,  только  ангел не пролетел. ѓость
резко поднЯлсЯ и стал торопливо прощатьсЯ. Ќа улице
     слышались голоса птиц, и майор, прощаЯсь, подумал, что птицы никогда не
лгут.
     -- € какой же вывод можно сделать из этих поверий? -- спросил он  гостЯ
уже в дверЯх.
     ѓость  выпрЯмилсЯ,  подошел к вешалке, где висела его шинель, сунул обе
руки в рукава и, уже надетую, снЯл шинель с  крюка  --  словно  вешалка  ему
одетьсЯ помогла.
     --  —то  же  нам  делать?  --  сказал  рассеЯнно  (хотЯ  майор не о том
спрашивал) и взЯлсЯ за ручку двери. -- Ќам должно  знать,  что  дочери  наши
умерли  самой  тЯжелой  смертью.  €  нам должно все делать сообразно этому и
исходЯ из этого...
     Џолковник пулей вылетел из дома, помахиваЯ рукой в  знак  прощаниЯ,  но
смотрел  не  на  майора, а на дорожку перед собой. •озЯин сразу заметил, что
гость забыл на полочке длЯ щеток обойму с патронами, однако  не  побежал  за
ним  к  калитке  и  не  окликнул  его, чтобы забрал забытое. ‚место этого он
вернулсЯ в комнату и, пошатываЯсь, тут же снЯл отпечатки пальцев с  рюмки  и
словно очнулсЯ, увидев результат. Ћтпечатки на рюмке с водкой были идентичны
отпечаткам,  обнаруженным  им  на  пистолете,  которым  были убиты его дети.
‘омнениЯ быть не  могло  --  на  водочной  рюмке,  рюмке  гостЯ,  полковника
Љрачуна,  были  отпечатки пальцев убийцы. Ћднако у майора все-таки что-то не
складывалось.  —то-то   ускользало   от   его   вниманиЯ,   мешало   всецело
сконцентрироватьсЯ. ‘овсем незначительнаЯ деталь. Ћн мучительно повторЯл про
себЯ   событиЯ  минувшего  вечера  и  вдруг  почувствовал,  что  пьЯн.  ЏьЯн
настолько, что вынужден был лечь спать, посчитав,  что  утром  спокойно,  на
свежую голову примет решение.
     “тром  он  поднЯлсЯ,  посмотрел на рюмки и понЯл, что на этот раз ракию
пил не гость, а он сам, и в этом нет  никакого  сомнениЯ.  Ќа  рюмке  из-под
ракии и на пистолете отпечатки были идентичны. Ћтпечатки пальцев убийцы, его
пальцев, его, майора Њркши Џохвалича, убившего собственных дочерей.
     ‚  семь  часов  утра  майор  Џохвалич взЯл с полочки длЯ щеток обойму с
патронами и вставил ее в пистолет. Ћн доел оставшуюсЯ рыбу, подумав:  "Ѓрюхо
болит, а хлебу не пропадать", -- и выстрелил себе в ухо. ‚ семь часов четыре
минуты,  едва прозвучал выстрел, полковник Љрачун с военным патрулем вошел в
квартиру майора Њркши Џохвалича,  чтобы  произвести  обыск  и  забрать  свою
обойму с патронами.


     Џо горизонтали 3


     Џо вертикали 6


        ’ђ€ ‘…‘’ђ›


     Ќасколько  Я  помню, господин архитектор Ђфанасий ђазин рассказал после
одной своей деловой поездки следующее:
     -- ‚ам, наверное, знакомы те широкие лестницы с двойным  эхом,  которое
перекрещиваетсЯ и завЯзываетсЯ узлом на первом этаже, в общем-то, как и сами
ступеньки.  €менно  такаЯ  лестница  в  доме  –ецилии. Љогда Я ступил на эту
лестницу, был конец лета и из окна открывалсЯ вид на сад. †ирные тени лежали
под каштаном, подобно лужам масла; крупные листьЯ  давали  оплеухи  ветру  и
падали,  цеплЯЯ  друг  друга,  тЯжелые,  словно глухари. Џо саду расползалсЯ
прозрачный, как кубик льда, холод, способствующий росту волчьего хлеба. Ћдно
облако остановилось над ближней церковью,  а  остальные  пошли  вокруг  него
водить хоровод; внизу, у ручьЯ, желтаЯ глина переходила в чернозем...
     ‚ступаЯ  в жилище –ецилии, Я был полон решимости придерживатьсЯ заранее
продуманного поведениЯ. ‘егоднЯ вечером мне  необходимо  было  хранить,  как
огонек  на сквознЯке, именно такую –ецилию, какаЯ могла быть мне более всего
полезна.  „лЯ  достижениЯ  цели  в  таком  деле,  как  мое,  главное  --  не
хорохоритьсЯ,  вести  себЯ  как задумано наперед и ни за что не отступать от
этого поведениЯ и позиции, что бы ни случилось. Ќеожиданность, любаЯ,  через
час  или  два испаритсЯ в рукавицах памЯти, зато тебе останетсЯ польза, если
выдержишь. —тобы настолько владеть собой, существует  один  нехитрый  прием.
’рюк, к которому необходимо прибегать ради безопасности всЯческих начинаний.
Џри  посещениЯх  и  разговорах  подобного  рода нужно думать о кресс-салате,
который спасает мужчин от облысениЯ, и помалкивать, словно рот у тебЯ  полон
чернил,  а  уши заткнуты усами. џ в таких случаЯх всегда помогал собеседнику
тем, что сам себе рассказывал какую-нибудь историю,  специально  подобранную
по обстоЯтельствам. € этот мой безгласный рассказ позволЯл мне, так сказать,
сохранЯть постоЯнную точку кипениЯ...
     ‘  этими мыслЯми Я поднЯлсЯ на первый этаж, однако –ецилии в просторной
столовой не было. Ќа камине стоЯло зеркало и подсвечник. ‚ ожидании  Я,  как
из  рогатки,  выстрелил  слюной в зеркало. € тут услышал приглушенный смех и
обнаружил торчащий из-под длинной скатерти крохотный  с  подковкой  каблучок
детского башмака.
     --  Ђзередо, Ђзередо, ты знаешь, как родЯтсЯ дети? -- услышал Я детский
голосок из-под стола.
     -- Ђ ты? -- отозвалсЯ еще бойчее высокий, но мальчишеский голос.
     -- џ знаю. „аже знаю, как родилсЯ ты.
     -- Љак?
     -- ’вой отец подкараулил петуха, когда тот собиралсЯ  прокукарекать,  и
когда  петух  открыл  рот, он плюнул ему в клюв. Џетух от этого снес Яйцо, и
нашелсЯ добрый человек, который носил это Яйцо три месЯца за  пазухой,  пока
ты не вылупилсЯ.
     -- € что?
     -- € ничего.
     Џока  дети болтали, Я продолжал готовитьсЯ к встрече с –ецилией. Џотому
что не все равно, какую историю самому себе  рассказывать  в  тех  или  иных
условиЯх.  Љолорит  твоего  молчаниЯ  зависит  от  того, о чем ты молчишь, а
колорит молчаниЯ в моем деле означал все. Џоэтому Я решил, что  на  сей  раз
лучше  всего  угостить  себЯ  историей о Џлакиде. ќтот короткий и немудреный
рассказец способен очистить даже самые неспокойные души...
     ‘прЯтавшиесЯ под столом дети свистели в поломанную  пуговицу.  ‘удЯ  по
голосам, девочке могло быть лет десЯть, а мальчик был намного моложе.
     --  Ђзередо, Ђзередо, -- спросила она, оставаЯсь под столом, -- сколько
сегоднЯ на небе солнц?
     -- …сть три солнца, -- отвечал тоненький голосок, прерывавшийсЯ  словно
перекушенный,  --  первое  солнце  видЯт  все. ‚торое солнце видЯт некоторые
животные, ну там змеЯ, а все  три  солнца  видЯт  только  мертвые...  Ђ  что
касаетсЯ менЯ, то Я не Ђзередо, Я дон Ђзередо.
     -- Њама говорит, что ты дьЯвол.
     -- —то такое "дьЯвол"?
     --  Ќе знаешь? Ќе притворЯйсЯ! Ќеужели ты не был в театре? € никогда не
слушал оперу "”ауст"?
     -- Ќет. “ менЯ нет слуха. ‡ато Я понимаю Языки. ‚се, кроме одного. џ не
знаю, что за Язык, наверное какой-нибудь новый.
     -- ‚от и по этому видно, что ты дьЯвол! Љогда вырастешь,  у  тебЯ  одна
грудь  будет  как  у  женщины,  а другаЯ как у мужчины. Ђ в штанишках у тебЯ
разве нет хвоста?
     -- Ћткуда Я знаю, хвост это или не хвост?
     -- ЌавернЯка это хвост, потому что мне хочетсЯ, чтобы менЯ высекли тем,
что у тебЯ там, в штанишках. € …ва до Ђдама спала с дьЯволом. Џокажи мне!
     -- џ не могу при этом, который пришел  торговатьсЯ.  џ  должен  сначала
уладить с ним одно дельце.
     €  мальчик  тут  же  выбралсЯ  из-под  стола.  Ѓыло  ему  самое большее
шесть-семь лет. ‡еленые сопли переплетались у него под носом в  узел  поверх
старых, засохших и блестевших, как след улитки.
     -- “ тебЯ есть карандаш? -- спросил он менЯ совсем неожиданно.
     џ  достал  карандаш  и протЯнул ему, несколько удивленный. Ќе глЯдЯ, он
сунул карандаш в рот и на моих глазах сжевал  с  хрустом,  как  соломину.  џ
хотел было его остановить, но все было кончено за несколько мгновений.
     -- Ќе люблю стричьсЯ, -- сказал он, словно ничего не произошло.
     Њаленькие,  будто  инеем  покрытые  уши  плавали  в волнах его красивой
кудрЯвой головенки. ‚олосы, ресницы, брови --  все  было  пепельного  цвета,
казалось,  вспыхнув, они обгорели, не повредив его румЯного лица и оставшись
в виде пепла на голове. …сли дунуть, разлетелись бы, как  сожженные  письма,
на которых, прежде чем они рассыплютсЯ, можно в последний раз прочесть белые
буквы...  џ  испугалсЯ, не повредил ли ему мой карандаш, и хотел уже поднЯть
тревогу, но успел понЯть, что это помешало бы моему делу,  попросту  сделало
бы его неосуществимым. џ был в растерЯнности, однако не смел этого выказать.
     -- Џочему ты такой худой? -- спросил теперь и Я как ни в чем не бывало.
     …го  красивые  глаза  то загорались, то потухали, как огни светофора, и
тут Я заметил, что один глаз у него с изъЯном -- словно в него попала  каплЯ
воска.
     --  …да  служит,  чтобы  согреть  и  ободрить человека, -- ответил он и
попросил менЯ подать  ему  подсвечник  с  камина,  до  которого  он  не  мог
дотЯнутьсЯ. џ переставил подсвечник на стол рЯдом с коробком спичек. Ќо было
очевидно, что ему, такому маленькому, не дотЯнутьсЯ до спичек на столе.
     --  ќто  верно, что вы свои бомбы делаете из воды? -- спросил он менЯ и
плюнул на одну из свечей. Ћна тут же зажглась от его слюны. Џотом он  плюнул
на другую, на третью, и они тоже вспыхнули.
     --  €з  тЯжелой  воды,  --  ответил Я не сразу и с недоумением, начинаЯ
сумбурно бормотать про себЯ историю о Џлакиде, подобно молитве.
     "’от самый Џлакида, который увидел оленЯ  с  крестом  вместо  рогов  на
голове, однажды охотилсЯ вблизи морЯ..."
     --  ’еперь  можешь  поставить  подсвечник на место, -- сказал мальчик и
засмеЯлсЯ. Ћн смеЯлсЯ вертикально, а не горизонтально, и смех его обегал рот
и нос только с одной, левой стороны.
     -- —то ты сказал? -- переспросил Я.
     -- Џоставь его на камин, на место.
     Ќесколько смущенный, Я послушно подошел к столу. Џодсвечник  невозможно
было  сдвинуть  с  места, хотЯ только что Я без труда перенес его на стол. џ
оглЯнулсЯ. Њальчик уставилсЯ на менЯ через эту свою  каплю  воска,  прищурив
здоровый глаз. Ђ из-под стола Я услышал хохот девочки.
     -- Ќу как, тЯжелый огонь? -- выкрикивала она снизу. -- Џогаси! Џогаси!
     € Я послушно дунул и погасил свечи.
     -- ’еперь попробуй опЯть, -- кричала девочка из-под скатерти.
     џ взЯл подсвечник и на этот раз без труда поставил на место. € в тот же
миг историЯ о Џлакиде оборвалась во мне.
     --  ’еперь мы познакомились? -- спросил дон Ђзередо и сразу добавил: --
џ знаю, о чем ты думаешь.
     -- Ћ чем? -- принЯл вызов Я.
     -- „лЯ тебЯ в жизни нет ничего хуже мысли,  что  твой  отец  победил  в
войне. Њир никогда не станет твоим... ’ы так думаешь?
     -- ’ак.
     -- Ђ ты давно знаешь –ецилию?
     --  ќто  было так давно, что уже неправда. ЏренебрегаЯ моим ответом, он
указал мне на лестницу, по которой Я поднЯлсЯ сюда.
     -- —то ты видишь? --  спросил.  --  ђазве  это  не  стершиесЯ  каменные
ступеньки?  Џосмотри, они словно бы мокрые, хотЯ этого не может быть, потому
что день солнечный. ’акой  и  –ецилиЯ  кажетсЯ.  •олодной,  хотЯ  и  горЯча,
влажной,  хотЯ  и  прогрета  солнцем, словно бы под дождем, хотЯ и при Ясном
дне. ‚ыигрывает, хотЯ ты уверен, что она вообще вне игры. Џомни об  этом,  и
тогда  ты  договоришьсЯ с ней. Ћднако не делай больше того, что делал до сих
пор. •отЯ отечество отобрало у тебЯ все, что ты от него  получил,  не  делай
этого.  Ћтечество всегда отбирает то, что дает... € не подписывай с –ецилией
тот договор, ради которого пришел.
     ‚ эту минуту девочка, все еще сидевшаЯ под столом, крикнула:
     -- Ђзередо, Ђзередо, а правда, что от страха быстрее пачкаютсЯ уши?
     -- Ћт страха уши текут, а человек глохнет. Џосле этих слов она  поднЯла
скатерть  и перекрестилась, ковырЯЯ в ухе мизинцем. Џотом она понюхала палец
и облизала его. Џовернув голову ко мне, сказала:
     -- ќтот больше сорока дней не молилсЯ. Ћн увидит дьЯвола...
     € тут вошла –ецилиЯ.
     ‚ волосах у нее был гребень с  острыми,  точно  иглы,  зубьЯми,  волосы
черные и гладкие, точно лаковые туфли, и одежда под стать. Ћна села с книгой
в  руке  на  скамеечку.  Ѓыла  все так же хороша, как и прежде, только глаза
состарились раньше нее. ‘ловно бы отекшие, и взглЯд убегающий. ‚зглЯды  свои
она  поминутно  терЯла и ловила опЯть, и они то ускользали, то покорЯлись ей
и, непостоЯнные, возвращались обратно, что заметно ее смущало.
     -- ‘лушаю вас, -- сказала она и ужалила менЯ улыбкой, хотЯ Я опЯть  про
себЯ бормотал историю о Џлакиде.
     --  Њне  кажетсЯ,  ты  не  помнишь  менЯ,  –ецилиЯ,  только Я пришел не
возобновлЯть забытое знакомство. џ пришел просить совета и утешениЯ в  своей
старости.  џ  уже  не  плЯшу казачок -- ногу в зубы. ‘тарею. Ћсобенно зимой.
Њалейший ветерок срывает менЯ с ветки. Ђ ты как?
     ‚ ответ –ецилиЯ раскрыла книгу. Ћна читала вслух, а дети  и  Я  слушали
ее:

     -- Љак мне стук заступа нравитсЯ!
     –елую жизнь он мне служит
     -- ‡емлю спасает и множит,
     ‘тавит заслон бурным водам...
     ќй, надсмотрщик!

     ’ут  глаза дона Ђзередо вспыхнули попеременно, cловно на башне маЯка, и
он ответил, как будто это то позвали:
     -- ‡десь Я!
     –ецилиЯ засмеЯлась и продолжала читать:

     -- Њногое можешь ты, многое можешь!
     ’ак приведи мне поденщиков больше
     -- Ћбманом ли, подкупом, страхом, побоЯми
     €ли желанной наградой!
     ’олько бы слышать мне новость:
     „альше продвинулсЯ ров!

     „он Ђзередо вновь вмешалсЯ и произнес  нечто  менЯ  удивившее,  хотЯ  и
похожее на стихи:
     -- Ќасколько Я понимаю, речь здесь идет о могиле, а вовсе не о рве!
     –ецилиЯ  опЯть  засмеЯлась,  и Я увидел, что в левом углу рта она носит
короткий и постный смех, а в правом -- широкий и скоромный.
     -- ‘ чем пришел, Ђтанас? -- обратилась она ко мне и закрыла  книгу.  --
Љак твои дела со строительством?
     --  Љакие  дела?  Ќу,  чтобы в двух словах. Ќедавно после смерти матери
завернул Я в ее дом на селе.
     •отел вставить ключ в замок, а из замочной скважины растет  трава.  —то
тут строить?
     -- ќто не ответ. Ќо ты и не должен мне ничего говорить. џ тебе отвечу.
     ѓлаза ее погрузились в мои, словно что-то отыскиваЯ. € она закашлЯлась.
     -- Џастух отлавливает самую тучную овцу, чтобы заколоть. ’ак и человек:
самую  большую  свою  мысль несет другому. € ты пришел с такой овечкой. џ не
знаю, о чем речь, пока ты не покажешь мне эту свою овцу, зато знаю другое.
     Љроме старого  способа  закабалениЯ  человека  человеком  или  сословиЯ
сословием   ныне   обнаруживаетсЯ   гораздо   более  практичное  решение  --
эксплуатациЯ одного поколениЯ другим. ‚ыигравшие прошлую войну закабалЯли до
крайности вас, своих сыновей, а  проигравшие  эту  войну  впоследствии  были
использованы  своими  сыновьЯми. ‘ледовательно, твой сын поработит тебЯ, как
порабощал тебЯ и твой отец. Ћн скажет: "‡ачем Я пойду на его похороны! Ћн же
на мои не пойдет!"
     ’олько этот способ времЯ уже  превзошло.  „лЯ  закабалениЯ  куда  более
пригодными  окажутсЯ грЯдущие, еще не рожденные поколениЯ, те, чьи души пока
не оказались на воле,  те,  кто  еще  упьетсЯ  своими  слезами,  нерожденные
душонки,  которые  пока  что  не  подпадают  ни под какие законные уложениЯ,
которые ничем не могут защищатьсЯ,  не  могут  даже  плюнуть  нам  в  глаза.
Џоэтому  надо  порабощать  не  сыновей,  как это делали ваши наивные отцы, а
будущее -- внуков  и  правнуков,  праправнуков  и  белых  пчел,  как  ты  их
называешь.  ќти  грЯдущие  поколениЯ, следовательно, уже сейчас нужно с этой
целью ввести в строгую правовую  структуру  порабощениЯ,  свЯзать  всеобщими
безупречными  международными нормами, поступками и договорами, закрепленными
абсолютно легальным образом, которые в  правовом  и  финансовом  аспекте  не
смогут  вызвать  сомнениЯ  ни  на  ‡ападе,  ни  на  ‚остоке.  €з тех будущих
поколений уже сейчас можно выжать весь пот, их можно уже сейчас заставить  и
через сто или двести лет захлебыватьсЯ соленым кровавым потом, если найдетсЯ
мудрец,  который  загодЯ  обратит в наличные их самих и их будущее жизненное
пространство.
     Ћднако это дело по всему земному шару не выгорит с одинаковым  успехом.
…сть  на  земле  улицы,  превращенные  в  коридоры  из домов с облицованными
фасадами, с площадЯми, обставленными,  как  комнаты,  стильной  мебелью.  Ќо
существуют ведь и другие места.
     ‚сегда длЯ кого-то где-то случаютсЯ трудные, быстротекущие и изменчивые
времена.  …сть  на  свете  такие  несчастные краЯ, где столетиЯми существуют
унизительные убеждениЯ (проверенные жизнью бесчисленное количество раз), что
заработанное не может долго  удерживатьсЯ  и  служить  наслаждению,  подобно
тому,  как цыпленок не может не стать петухом. ‚ таких краЯх тЯнутсЯ дни, не
менЯютсЯ времена года, зато годы  мелькают  с  быстротой  молнии.  ’рудом  и
кровью  обретенное  пропадает  и  уничтожаетсЯ вдруг, легко и безжалостно, и
ничего не остаетсЯ на завтра, как это делаетсЯ у великих народов и у могучих
держав, которые ни за что не выпускают однажды добытое, как пес ни за что не
выпустит кость изо рта, потому что  понимает  --  это  останетсЯ  на  долгие
времена  и  принесет радость обладаниЯ. ‡десь удобнаЯ трещина во времени длЯ
тебЯ и тебе подобных...
     –ецилиЯ замолчала, погладила девочку  по  головке  и  улыбнулась.  €  Я
увидел  ее  покрытый  ржавчиной Язык и опЯть услышал этот кашель, похожий на
неразборчиво заданный вопрос. Ћна поймала свой оторвавшийсЯ взглЯд,  вернула
его мне и продолжила:
     --  Џоэтому  ты,  дорогой  мой, имеешь право полагать, что приобретение
пчелок дело куда более прибыльное, чем любое строительство. ‘троЯт  те,  кто
не  умеет делать ничего более умного, те, у кого под пиджаком растут плевелы
вместо сердца. Ђ ты нашел прибыльное дело, и вовремЯ, и дело это  не  просто
дело века, но и приЯтное.
     Џоскольку  ты  заключил  такие сделки по всей Ђмерике и Ђзии, ты теперь
решил попытать счастьЯ в …вропе. ‡десь тебе даже проще. €бо ты полагаешь  (и
ты не ошибаешьсЯ), что здесь на Ѓ......... скажем,
     где  вместо  солнца  огромный  морской  еж,  черный и колючий, нырЯет в
облака, как в  мутную  воду,  и  восходит  рано  только  между  войнами,  ты
полагаешь,  что  здесь  и  в  подобных  краЯх,  где двое одной пары чулок не
подобрали, самое подходЯщее место длЯ такого дела. ’ы  полагаешь,  далее,  и
опЯть  же по праву, что этот край подходит именно длЯ тебЯ, потому что здесь
ты многих знаешь, никто из них к ужину не обуваетсЯ; вот и Я  с  сестрами  в
молодости  ходила  с  тобой  под  ручку;  помнишь,  у менЯ была тогда мелкаЯ
улыбка, натЯнутаЯ на зубы, Я прикладывалась к  твоей  трубке  и  валЯлась  с
тобой  в лодке... …сть и еще кое-что, -- продолжала –ецилиЯ, -- как слеза --
пот души, так и пот -- слеза тела. Ќу, слезу тела  можно  арендовать.  €  ты
знаешь,  как  это  делаетсЯ, тебЯ, все держащего в уме, учить не надо. Њожно
обратить в наличные и ветер, который будет дуть в две тысЯчи двухсотом году,
а тем более земли под тем ветром. ќто не твоЯ цель --  поработить  их,  этих
праправнуков,  не  дать им шагу ступить, и белым пчелкам подрезать крылышки.
ђечь не о том,  чтобы  использовать  их  через  загодЯ  оплаченное  питание,
которое  принесет  тебе  сверхприбыль,  через  оплаченный  переход  на новое
опекунство и на  новые  технологии,  через  загодЯ  оплаченное  долгосрочное
усыновление,  за  которое тебе эти все будущие станут выплачивать проценты с
процентов, испытываЯ тот, будущий, уже сегоднЯ оплаченный голод... ’воЯ цель
--  поработить  их  и  заполучить  их  жизненное  пространство,  уже  сейчас
завладеть  их  землей,  выпить  их  воду  и  воздух...  Ђ за водой, землей и
воздухом известно, что следует. Њогила. ’ы рассуждаешь вполне  логично:  кто
может  менЯ лишить этой единственной (хорошо оплаченной) могилы? Љто откажет
пожилому человеку, что приплелсЯ неизвестно откуда по уши  в  слезах,  чтобы
купить себе склеп, кто откажет ему в этом?
     Ђ  уж  что  ты в тех нескольких кубометрах захоронишь -- какое до этого
дело продавшим тебе клочок земли. Ћни больше ни о чем не думают и  не  имеют
на  него  прав.  „оставит  ли  грузовик  гроб  с  останками в бозе почившего
ЂфанасиЯ ђазина, ранее  ‘вилара,  или  с  радиоактивными  отходами,  которые
станут  безопасными  лишь  через  триста  лет,  -- дело только твое, и ничье
больше. Ђ если тебе повезет и купишь ты какое-нибудь заброшенное кладбище --
чем больше, тем лучше, -- сможешь ты туда запрЯтать что твоей душе угодно.
     Људа девать те поезда, что плутают  по  железнодорожным  путЯм  …вропы,
груженные  облученным молоком, или те танкеры, что с радиоактивными отходами
бороздЯт морЯ,  не  находЯ  порта  длЯ  разгрузки,  как  не  на  заброшенные
кладбища, подобные тем, которые ты скупаешь по всей земле?
     Ћднако хватит этих серьезных дел. …сли бы Я не боЯлась тебе надоесть, Я
бы рассказала  тебе  притчу,  которую у нас охотно пересказывают друг другу.
Ћколо две тысЯчи двухсотого года, когда ты приедешь  посетить  свои  имениЯ,
которые сейчас приобретаешь, произойдет следующаЯ историЯ.
     “садил  дед  своего  внука  и рассказывает ему сказку. ’олько внук есть
внук: вертитсЯ и прерывает деда.
     -- „ед, -- спрашивает он, -- слышал Я, поминают люди какое-то  странное
название: —ернобыль или что-то вроде того... что это такое?
     --  ќ, дитЯ мое, -- отвечает дед, -- длиннаЯ и стараЯ это историЯ, -- €
погладил внука по головкам.
     Ћбрати внимание, не по  головке,  а  по  головкам...  ‘тало  быть,  тех
двуглавых  ты  хочешь  уже  сейчас, заранее ограбить. Џосмотри в зеркало: ус
скручен, как  поросЯчий  хвост,  и  только  дергаетсЯ...  Ќо,  дорогой  мой,
обманулсЯ  ты  в  своих  расчетах, просчиталсЯ! Ќе всЯкого заманишь тем, что
пообещаешь после обеда вытереть ему бороду крупной банкнотой!

     <CENTER><IMG SRC="tea01.gif"> </CENTER>

     ‡десь Я перестал рассказывать самому себе историю о Џлакиде, потому что
она мне больше не помогала. џ заметил, что у –ецилии какие-то совсем  другие
губы,  твердые,  как  корка хлеба, а улыбка та же, прежнЯЯ, про себЯ. Ћднако
эта знакомаЯ улыбка, соединеннаЯ из  кусочков  чужих  улыбок,  ударила  менЯ
между  глаз.  €  Я  испугалсЯ,  что  –ецилиЯ  испортит  все  то, о чем Я уже
договорилсЯ с ее сестрами. ‚ ушах у менЯ точно  запищал  выводок  цыплЯт,  в
панике  зовущих  друг  друга,  Я  пробормотал, что мои намерениЯ неправильно
понЯты, и поднЯлсЯ, чтобы уйти.
     -- ‚се не так просто, -- заметила она и позвонила в стеклЯнный  звонок.
“дивившись  еще  раз, Я глЯдел на ее грудь, которой не было вообще -- только
две огромные бородавки  под  кофтой;  в  дверЯх  поЯвилсЯ  лысый  человек  с
завЯзанными  узлом  бровЯми.  Ќа лице в бороздках морщин блестел пот, отчего
оно казалось окутанным золотой паутиной.
     -- Ћтец ’арквиний, -- обратилась к нему хозЯйка, -- приготовьте  нашему
гостю  чай.  —ай  из  березового веника, которым подметают перед калиткой. €
покрепче. Ќасколько Я помню, ты любишь чай, не правда ли?
     џ попыталсЯ встать, но незнакомец удивилсЯ, вроде бы  чихнул,  а  потом
сказал:
     --  Ѓольшой  любви нужно долго созревать, зато маленькаЯ любовь тут как
тут, -- и опустил свою огромную руку мне на плечо. Ћн был  из  тех,  у  кого
сила прибывает, даже когда волос выпадает.
     "‘ильный  ветер  и рыбу в „унае разгонит, -- подумал Я и в ожидании чаЯ
из веника опЯть погрузилсЯ  в  историю  о  Џлакиде,  больше  мне  ничего  не
оставалось.  --  Ѓудешь  подделыватьсЯ  под  золото  --  золотом не станешь,
подделка под призрак -- призраком обратитсЯ..."
     € все, что потом со мною  случилось,  состоЯло  из  собранного  воедино
внутреннего монолога, который унес историю о Џлакиде, как ветер шапку. € это
менЯ спасло.
     ‚  то  времЯ,  когда  чай  из  веника был подан в дорогой чашке сервиза
"†олнай", Я сказал, только чтобы не молчать:
     -- Џусть наши горести не роднЯтсЯ, –ецилиЯ, -- твоЯ, как  скоромный,  а
моЯ,  как  постный  год,  --  это  не  причина длЯ ссоры. ѓде Я просчиталсЯ,
по-твоему?
     -- Њне приЯтно, что ты спросил менЯ об этом, --  ответила  –ецилиЯ.  --
Љогда  мой отец писал свою книгу (не знаю, довелось ли тебе видеть ее -- она
о бабочках), он во времЯ работы пил  вино.  Љогда  доконал  первый  бочонок,
сделал  в рукописи пометку: Љонец первой части. ’ак и ты, когда допьешь свой
чай, пометь: Љонец первой  части.  Џотом  берись  за  вторую,  и  все  будет
зависеть только от тебЯ.
     --  Љак  ты  это  себе  представлЯешь? -- спросил Я, но она ответила не
сразу, а только после того, как выпроводила из комнаты  Ђзередо  и  девочку.
Ђзередо выбежал с плачем. ’еперь она ответила:
     -- ‚идишь ли, Ђтанас, все, что мы слышали о тебе, пока ты странствовал,
рассказывали  твои  венские  служанки. "Љогда нас нанЯли работать у него, --
рассказывали они, -- хозЯин в первый же вечер  сказал:  "„вадцать  шиллингов
получит  та,  котораЯ  не  будет  ужинать". € со смехом сказал, что пошутил.
Ћднако деньги дал. Њы думали, он хочет отослать нас из дому, чтобы  остатьсЯ
одному,  а  потому взЯли по двадцать шиллингов и ушли. Њежду тем наутро, уже
не  шутЯ,  он  потребовал:  "Љто  хочет   обедать,   выкладывайте   двадцать
шиллингов!""
     ‚от тебе этот незначительный факт. Ђ теперь Я у тебЯ кое-что спрошу. “ж
не думаешь ли ты, что Я твоЯ немецкаЯ служанка? Ќу, тут-то ты ошибаешьсЯ...
     џ  смотрел  на отца ’арквиниЯ, на его бороду, словно сделанную из белой
пакли,  и  чувствовал,  что  дни  мчатсЯ  к   Ќовому   году,   подобно   все
увеличивающемусЯ  дикому  стаду,  будущее  крошилось  и рассыпалось, уступаЯ
место нам, незваным  гостЯм.  €  понЯл,  что  чаем  из  веника  разговор  не
окончитсЯ. ’огда Я сказал:
     --  ’ы  менЯ  недооцениваешь,  –ецилиЯ. Џредставь себе, что мы играем в
шахматы. € у  менЯ  пешка  может  превратитьсЯ  в  ферзЯ.  Џодумай.  ’ы  так
оцениваешь  позицию  и  так ведешь игру, будто знаешь, что Я свою пешку хочу
превратить в ферзЯ. Ќо как ты поступишь, если  твое  предположение  окажетсЯ
ошибочным,  если Я, к твоему удивлению, обменЯю свою пешку не на ферзЯ, а на
какую-нибудь другую фигуру?
     -- ‚ этом случае, --  сказала  она  с  торжеством,  --  все,  о  чем  Я
подозревала  и  что  сказала,  --  неверно;  верным  будет все то, чего Я не
сказала, но без труда могу сказать сейчас.
     џ оцепенел, потому что понЯл: она знает, чем  Я  занимаюсь.  џ  пощупал
свой  ус  и  нашел  его  отвердевшим,  как  дубоваЯ кора, и закрученным, как
поросЯчий хвостик. џ все еще  хваталсЯ  за  историю  о  Џлакиде,  словно  за
соломинку.
     --  …сли  ты  их,  наших  праправнуков,  покупаешь  не по тем причинам,
которые Я перечислила, значит, ты покупаешь их по  причинам  вдвое  хуже,  о
которых даже не следует упоминать. ќто верно?
     --  „а,  верно, -- ответил Я и икнул, а она закашлЯлась, и в этот миг Я
вспомнил, что  дьЯволы  общаютсЯ  между  собой  через  человеческий  кашель,
отрыжку, чих и свист.
     --  ‚  таком  случае,  --  закончила –ецилиЯ, -- и моЯ цена будет вдвое
выше. Ђ также должны быть соблюдены некоторые условиЯ.
     -- ‘огласен на все условиЯ, -- сказал Я и тут же спросил,  каковы  они.
–ецилиЯ  достала  из-за  пазухи  список  своих  праправнуков,  а  Я полез за
карандашом, которого, естественно, в кармане не  оказалось.  Ћднако  –ецилиЯ
список отдала не мне, а отцу ’арквинию.
     --  ‚идишь  ли,  --  сказала  она,  --  всЯкаЯ опись, а тем более опись
праправнуков, а стало  быть,  инвентаризациЯ  будущего,  означает  нарушение
небесных  правил  и вмешательство в компетенцию неба. Џоэтому, прежде чем мы
сделаем полную опись и заверим ее в суде, чтобы она обрела законный  статус,
отец  ’арквиний  должен эти нерожденные и некрещеные души окрестить согласно
христианскому обрЯду.
     -- ђазве дети имеют душу до того, как родЯтсЯ? -- спросил Я  изумленно,
но –ецилиЯ только кашлЯнула и продолжила:
     -- …сли их не окрестить и они станут жить и умирать, потому что продать
их --   значит   пустить  в  оборот,  в  жизнь  и  смерть,  у  них  поЯвЯтсЯ
нежелательные  имена,  станут  они  в  таком  случае  называтьсЯ   лентЯЯми,
крикунами,  горлопанами,  тихонЯми, плаксами или скорпионами и кто знает как
еще. Ћни превратЯтсЯ в крохотных крылатых  малышей,  неживых  и  некрещеных,
которые  летают,  пищат  и  писают  сверху  на  прохожих.  Ћни  будут  вечно
неприкаЯнными, особенно по ночам от  ђождества  до  Џасхи,  плоские,  словно
сушенаЯ  рыба,  борода  на  темени, станут по весне пугать визгом у реки, на
кладбищах, задушенными голосами заполнЯт ночное небо, присосутсЯ  к  утробам
рожениц, будут дуть им в груди, словно в гайды. ‘ криками станут врыватьсЯ в
твой дом, всхлипывать под перевернутыми тарелками и жалить вещими снами твое
потомство и своих братьев...
     –ецилиЯ опЯть кашлЯнула, а отец ’арквиний икнул трижды крЯду в список с
именами  --  так  свЯщенники  дуют на ребенка при крещении, изгонЯЯ дьЯвола,
положил список в книгу, и втроем мы отправились в ближайшую церковь, там как
раз часы отбивали времЯ.
     Ќа лестнице, где эхо шагов  пересекалось,  а  ступеньки  расходились  в
разные стороны, Я зазевалсЯ и свернул налево, они же -- направо.
     --  ”ррр!  --  донессЯ до менЯ детский голосок, так ночью перекликаютсЯ
лошади. Џоворот лестницы  на  мгновение  отделил  от  менЯ  –ецилию  и  отца
’арквиниЯ,  и Я увидел дона Ђзередо -- он сидел на подоконнике у того самого
окна, через которое, когда Я шел сюда, виднелсЯ прелестный летний  пейзаж  с
каштаном.  џ послушно подошел к нему и остолбенел от страха. ‡а его кудрЯвой
головенкой, источавшей запах цветущей липы и детского пота, Я увидел тот  же
самый  пейзаж,  только  заснеженный. Љаштан стоЯл голый, без листьев, внизу,
возле речки, глину покрывал лед, а  чернозем  --  снег.  „альше  тЯнулась  к
горизонту  засыпаннаЯ  снегом  дорога,  составленнаЯ  из  двух  параллельных
тропинок, таких прЯмых, точно проложенных выстрелом двустволки...
     -- Ђзередо, Ђзередо, -- донессЯ из комнаты голос  девочки,  --  ты  ему
показываешь  годы?  --  Ћна  поЯвилась  на  верху лестницы и сказала, как бы
утешаЯ менЯ: -- Ќе удивлЯйтесь. €з этого окна всегда виден следующий год.
     Ђзередо соскочил с подоконника и сказал:
     -- џ бы хотел кое-что сказать тебе. Љое-что о моем  происхождении.  Њой
дальний  предок  был  архангелом.  ‡вали  его Ќафанаил. ‚ сербском монастыре
„ечаны  он  запечатлен  в  тысЯча  триста  пЯтидесЯтом   году   на   фреске,
изображающей  встречу архангела Ќафанаила с •ристом. ќтот Ќафанаил есть и на
иконах. ’ы же был на ‘вЯтой горе. Ќе знаю, видел ли  ты  там  икону  с  моим
предком. ќто икона, где показано падение Ќафанаила и превращение его имени в
имЯ  ‘атанаил.  Љогда-то  архангел  Ѓожий,  мой  предок,  предал  небо и как
властитель тьмы был назван ‘атаной. Ќа той свЯтогорской иконе изображен  лик
Ѓожий  и  под  ним  группа  горних ангелов в белом, а по обе стороны от этой
группы кубарем скатываютсЯ в  пропасть  непокорные  ангелы,  спутники  моего
предка  и спутники мрака. ‚ вечной тьме они уже почернели, и крыльЯ способны
нести их  только  вниз.  Џредводители  у  них  в  этом  падении  --  некогда
почитаемые  при  небесном дворе “зза и Ђзаэль. ‚ центре хора светлых ангелов
стоит ангел-мальчик и держит икону. Ќа этой иконе в иконе виден будущий  лик
•риста,  и  под  ним  огромный  падший  архангел  ‘атанаил, мой предок. ‚есь
черный, он лежит в том же положении, в каком будет лежать на последнем суде,
когда •ристос вторично сойдет на землю, дабы разбить врата ада и  растоптать
его, ‘атану. ќтот ‘атана, мой предок, по сути, бывший свет... Џотому что, --
продолжал  дон  Ђзередо,  --  грань  между  светом  и  тьмой на той иконе не
настоЯщаЯ, а искривленнаЯ:
     ‚селеннаЯ несимметрична. Ђ сумма света во ‚селенной константа, и  когда
один  архангел  со  своими последователЯми отпал от Ѓога и скатилсЯ во тьму,
став властителем ночи, или ‘атаной,  эта  сумма  света,  или,  если  угодно,
любви,  была  обкорнана.  Џриблизительно  на  одну  треть. ‘только было нас,
непокорных ангелов, которые отпали от неба. ’огда Ѓог создал Њалую ‚селенную
и положил тебе, то есть человеку, возместить ту треть суммы любви, ту  часть
света,  которой  недостает.  ‘ледовательно,  человек  есть  не что иное, как
замена ‘атаны, падшего ангела, но еще до падениЯ.  ‘тало  быть,  и  ты  тоже
часть  запоздалого  света, замена бывшего света, или бывшей любви, того, что
не ЯвлЯетсЯ больше ни светом, ни любовью. €менно  поэтому  род  человеческий
близок   ‘атане,   ибо   ЯвлЯетсЯ  его  заменой.  Џереверни  человека  вверх
тормашками, и вот тебе -- ‘атана!
     Ћднако человек не возместил ‚селенной ту треть  света,  или  любви,  ту
часть,  на  какую  она  уменьшилась  с  падением  моего  предка, непокорного
светлого архангела. Ћн  возместил  куда  меньше.  €  теперь  мы  подходим  к
главному.
     —то  такое  человек?  Ќаполовину  ангел, наполовину зверь. ‘вЯтой €оанн
говорит о тебе и тебе подобных:
     "‚ы по отцу ‘атана!" € именно через  эти  темные,  кровожадные  стороны
человеческой  природы  мой  предок  ‘атана  и  Я до сих пор соприкасаемсЯ со
второй, светлой ангельской природой человека. Ђ это значит, что с тем  своим
бывшим  светом, хотЯ и не подлинным, но всетаки, с той частью света, который
заменЯет наш некогда утренний свет, давно утраченный. “терЯнный навсегда. Ќа
короткий  миг  через  человека  ‘атана  и  все  мы  соприкасаемсЯ  со  своей
безгрешной молодостью, с собой -- теми, до впадениЯ во грех, а через это и с
Ѓогом.  ‘атана  уже не помнит, кем он был. Њожно угадать только по человеку.
€менно потому ‘атана это соприкосновение никогда никому не  уступит,  ни  за
что не позволит истребить род человеческий.
     џ  понимаю, ты не знаешь, ради кого делаешь то, что делаешь, но те, длЯ
кого ты делаешь это, хорошо знают. ’акова судьба человека. Ћднако мы говорим
не о  судьбе  человека,  а  о  ‘атане.  Љоль  скоро  ты,  ђазин,  стараешьсЯ
уничтожить  и  причинить  страданиЯ  сотнЯм  миллионов  людей,  ‘атана и Я с
удовольствием тебе поможем. ѓотовим мы ветры длЯ таких семечек, как ты,  уже
давно.  Ќо  ты  со  своими  делами способен уничтожить все многообразие рода
человеческого. € здесь ‘атана встанет на твоем пути. Џоэтому помни,  отныне,
на  кого  бы  ты  ни  работал,  ты  работаешь против ‘атаны -- делаЯ то, что
делаешь. € берегись.
     ‘хитришь -- берегись! Џосмотри на менЯ хорошенько! џ твоЯ смерть.  €ли,
если угодно, Я самаЯ большаЯ ошибка в твоей жизни. ‡апомни, длЯ смерти и длЯ
самой  большой  ошибки  в  жизни  человека  годы  отсчитываютсЯ  обратно,  к
рождению. € знай, твоЯ смерть -- в ребенке. Њне годы не прибавлЯютсЯ,  Я  их
терЯю,  они  не растут у менЯ, а убывают! Џомни это и берегись, потому что Я
пришел учить тебЯ не тому, как жить, а тому, как умирать.  —то  Я  сейчас  и
делаю.
     Ђ  теперь посмотри на менЯ еще раз! Њне семь лет. ђазница между тобой и
мной в том, что Я могу влиЯть на  ход  событий  вне  твоего  мира,  того,  в
котором  ты заперт вместе со всеми, кто тебЯ окружает. € это ты почувствуешь
через судьбу того, кого больше всех любишь. џ говорю о твоей жене ‚итаче. ’ы
знаешь ее слабость к мальчикам вроде  менЯ.  ‘ам  подумай,  ведь  совсем  не
трудно  возродить  в ней эту страсть. Џредоставим ее наклонностЯм широчайшие
возможности. €сполним все ее желаниЯ. Џеренесем ее  в  тот  мир,  где  такое
будет делом естественным, даже неизбежным. ‚люблЯтьсЯ в мальчиков на сто лет
моложе   себЯ,  во  всемогущих,  способных  сразить  наповал  взглЯдом.  Ћна
смертельно влюбитсЯ и забудет тебЯ. Ђ ты станешь ревновать  невиновного.  ’ы
будешь стареть и стареть, а твоЯ смерть и любовники твоей жены -- молодеть и
молодеть. ‘ейчас ты думай и выбирай: или камень разбить, или пса убить. …сли
ты  воспротивишьсЯ,  постучишь в собственные двери и не войдешь, Я сделаю из
тебЯ троих тебе подобных, ты убьешь ту,  кого  больше  всего  любишь,  а  мы
прикончим тебЯ, когда жизнь твоЯ будет слаще некуда, а подъем духа достигнет
апогеЯ... ЋстерегайсЯ своих поступков, в каждый твой след Я буду плевать! Ќе
подписывай этот договор с –ецилией! Ђ все другие сожги!
     ‡десь  дон  Ђзередо  взглЯдом начертал в воздухе мое имЯ, мое настоЯщее
имЯ:

     Ђрхитектор Ђтанасие ‘вилар!

     Ћн спросил менЯ:
     -- ’ебе знакомо это имЯ?
     џ заплакал и поцеловал мальчику руку, однако не захотел оборвать в себе
историю о Џлакиде.
     Њальчик поднес руку к губам, слизал поцелуй и выплюнул.
     џ побежал в церковь.


     Џо вертикали 3


        Џ…‰‡Ђ†€, ЌЂђ€‘Ћ‚ЂЌЌ›… —Ђ…Њ


     "Ђноним из 1443 года  отмечает,  что  при  переводе  с  персидского  на
византийский  календарь приобретает один междудень, поЯвлЯетсЯ новый день, и
от  этого  днЯ  открываютсЯ  новые  возможности  во  времени,  когда   можно
устремитьсЯ к некоему будущему, которое не ЯвлЯетсЯ нашим..."
     ’акими  словами  начинаетсЯ  третьЯ записнаЯ книжка архитектора ђазина,
котораЯ, в отличие от остальных, украшена  вместо  одного  двумЯ  пейзажами,
нарисованными чаем.
     Ќа  обложках  изображено  белое  строение,  утонувшее  в  зелени вблизи
большого города. “же рассвело, однако ночь еще присутствует, скрытаЯ в глазе
художника, как закваска  длЯ  будущей  темноты.  Ћбширные  охотничьи  угодьЯ
протЯнулись  в  прозрачном воздухе раннего утра у подножиЯ холма, на котором
воздвигнут дом, отделЯЯ его от зноЯ городских улиц. Ќебо  написано  Ядовитым
чаем,  который  называетсЯ  "вороньи  когти" или "шпора" (Calcatripae flos).
‚ысушенный на сквознЯке в тени, он дает удивительный темно-голубой цвет. „лЯ
восточного краЯ неба использован толченый барвинок,  настоЯнный  на  красном
вине  и  нанесенный  пальцем. ‡елень у подножиЯ холма и лес архитектор ђазин
написал, используЯ чай пекое, собранный в мае, с добавлением куркума,  затем
охотничий  чай, зеленый мате, манго, марачуЯ-чай и мЯту, настоЯнную три днЯ.
‘амо строение окрашено ромашковым чаем, в который добавлено немного  слабого
китайского  чаЯ,  прозванного  "змеиный источник", а более светлые тона даны
белой слез