олонку. ‘начала вам могло показатьсЯ,  что  это  самый
обычный взглЯд, каким награждают мужа, когда,  отвалившись  от  ужина,  он
объЯвлЯет о своем намерении сбегать  в  город  прогулЯтьсЯ.  Ќо  потом  вы
понимали, что это не так. ‚ нем не было ни вопроса, ни протеста, ни укора,
ни    приказа,    ни     обиды,     ни     слез     -     никаких     этих
"значит-ты-менЯ-больше-не-любишь". ‚ нем ничего не было, и именно это было
в нем самое замечательное. ќто был подвиг. ‚сЯкий акт чистого восприЯтиЯ -
подвиг, и, если вы не верите мне, проверьте сами.
   „ед же поднЯл глаза на •озЯина и сказал:
   - Ђ Я-то думал... Я думал, ты заночуешь здесь.
   € догадатьсЯ, что он имел в виду, было  гораздо  легче.  ‘ын  приезжает
домой, и родитель расставлЯет свои сети. ‘тарику - или  старухе  -  нечего
сказать сыну. €м и надо всего-навсего, чтобы ребенок посидел час-другой  в
кресле да лег с  ними  спать  под  одной  крышей.  ќто  не  любовь.  џ  не
утверждаю, что нет такой вещи, как любовь. џ  просто  говорю  о  том,  что
отличаетсЯ от любви, но иногда пользуетсЯ ее именем. ‚полне может статьсЯ,
что без того, о чем Я говорю, вообще бы не было никакой любви. Ќо само  по
себе это не любовь. ќто в крови человека. ’Яга к родной крови -  это  всем
предопределено. Ћна и отличает  человека  от  довольной  твари.  Љогда  вы
рождаетесь, ваши отец и мать что-то терЯют и лезут из кожи вон, чтобы  это
вернуть, а это и  есть  вы.  Ћни  знают,  что  всего  им  не  вернуть,  но
постараютсЯ вернуть кусок побольше. € возвращение в лоно семьи,  с  обедом
под кленами, очень похоже на нырЯние в бассейн к  осьминогам.  Џо  крайней
мере так Я сказал бы в тот вечер. € вот дед ‘тарк двинул  кадыком,  поднЯл
пасмурные старые голубые глаза на •озЯина, который  был  плотью  от  плоти
его, хотЯ вы никогда  бы  этого  не  угадали,  и  закинул  сеть.  Ќо  сеть
вернулась пустой. Џо крайней мере без ‚илли.
   - Ќет, - сказал •озЯин, - надо двигатьсЯ.
   - џ-то думал, - начал старик, но сдалсЯ и затих. - Ќу, коли дела...
   - Љакие там дела, - сказал •озЯин. - ’ак, забава. џ, во всЯком  случае,
намерен позабавитьсЯ. - Ћн рассмеЯлсЯ, встал из-за стола,  звучно  чмокнул
‹юси в левую щеку, хлопнул сына по плечу с той неловкостью,  с  какой  все
отцы хлопают сыновей по плечу (словно извинЯютсЯ  за  что-то,  а  впрочем,
всЯкому, кто хлопнул по плечу ’ома,  лучше  было  извинитьсЯ,  потому  что
мальчишка был заносчивый и даже  головы  не  повернул,  когда  •озЯин  его
хлопнул).
   ‡атем •озЯин сказал:
   - ‚ы ложитесь, не ждите нас, - и направилсЯ к  двери.  Њы  с  ђафинадом
пошли за ним. „о сих пор Я и  не  подозревал,  что  хочу  прокатитьсЯ.  Ќо
•озЯин редко предупреждал о чем-нибудь заранее. € Я достаточно хорошо  его
знал, чтобы не удивлЯтьсЯ.
   Љогда Я подошел к "кадиллаку", •озЯин уже сидел впереди на своем месте.
џ влез на заднее сиденье,  мысленно  готовЯсь  к  тому,  как  менЯ  начнет
швырЯть из стороны в сторону на поворотах. ђафинад заполз к себе под руль,
нажал на стартер и заухал: "•ку-хку-хку", как неЯсыть  ночью  на  болотах.
…сли бы ему хватило времени и слюны, он спросил бы: "Људа?" Ќо  •озЯин  не
стал дожидатьсЯ. Ћн сказал:
   - ‚ Ѓерденс-‹ендинг.
   ‡начит, вот что. Ѓерденс-‹ендинг. Њог бы и сам догадатьсЯ.


   Ѓерденс-‹ендинг  лежит  в  ста  тридцати  милЯх   от   Њейзон-‘ити,   к
юго-западу. …сли умножить сто тридцать на два, получитсЯ двести шестьдесЯт
миль. Ѓыло часов девЯть, светили звезды, в низинах стлалсЯ туман. Ћдин бог
знает, когда мы лЯжем слать и во сколько  встанем  завтра,  чтобы,  плотно
позавтракав, ехать назад, в столицу.
   џ откинулсЯ на спинку и закрыл глаза. ѓравий стучал под крыльЯми, потом
перестал, машина накренилась, вместе с ней накренилсЯ Я, и  это  означало,
что мы снова на шоссе и сейчас дадим ходу.
   Њы помчимсЯ по бетону, белеющему под звездами среди перелесков и темных
полей, залитых  туманом.  ‚  стороне  от  дороги  вдруг  возникнет  сарай,
торчащий из тумана, как дом из воды, когда река прорывает дамбу. ЏокажетсЯ
у  обочины  корова,  стоЯщаЯ   по   колено   в   тумане,   с   мокрыми   и
перламутрово-белыми от росы рогами, она будет смотреть на черную тень, где
спрЯтаны мы, а мы будем рватьсЯ в пылающий коридор, но он будет убегать от
нас, все так же рассекаЯ тьму перед самым носом. Љорова  будет  стоЯть  по
колено во мгле, смотреть на черную тень и сноп света, а потом на то место,
где была тень и был свет, с тЯжелым, смутным кротким равнодушием, с  каким
смотрел бы Ѓог, или ‘удьба, или Я, если бы Я стоЯл по колено  во  мгле,  а
чернаЯ тень и слепЯщий свет проносились мимо менЯ и таЯли  среди  полей  и
перелесков.
   Ќо Я не стоЯл в поле среди мглы, мгла не текла вокруг моих колен,  и  в
голове моей не тикало  ночное  безмолвие.  џ  сидел  в  машине  и  ехал  в
Ѓерденс-‹ендинг, названный так по имени людей, от которых и Я получил свое
имЯ, - в Ѓерденс-‹ендинг, где Я родилсЯ и вырос.
   Њы будем ехать среди полей до самого города. Џотом вдоль дороги встанут
деревьЯ, а под ними - дома, в которых гаснут окна,  потом  мы  вылетим  на
главную улицу с Ярко освещенным  входом  в  кино,  где  жуки  врезаютсЯ  в
лампочки, летЯт рикошетом на тротуар и хрустЯт под ногами прохожих. ‹юди у
пивной проводЯт взглЯдом громоздкий черный призрак, один из них плюнет  на
бетон и скажет:
   - ‘волочь, тоже мне шишка на ровном месте. - € ему захочетсЯ  сидеть  в
черной большой машине, большой, как катафалк, и мЯгкой, как мамина  грудь,
дышащей без хрипа на скорости семьдесЯт пЯть  миль,  и  катить  куда-то  в
темноту. —то же, Я и катил куда-то. џ катил на родину, в Ѓерденс-‹ендинг.
   Њы въедем в город по новому приморскому бульвару. ‘оленый воздух отдает
там рыбным  печальным,  нежным  и  чистым  запахом  отмелей.  Њы  приедем,
наверно, в полночь, когда три квартала деловой части  города  погружены  в
темноту. ‡а этими кварталами идут маленькие домишки, а за ними, у  залива,
- другие дома, обсаженные магнолиЯми и дубами; их белые  стены  мерцают  в
темноте под деревьЯми, и зеленые жалюзи на окнах кажутсЯ черными дырами. ‚
комнатах спЯт люди, укрывшись только простыней. ‚ одной из этих комнат  за
зелеными жалюзи родилсЯ Я. ‚ одной из них, в ночной  рубанке,  отороченной
кружевом, спит моЯ мать; лицо  у  нее  гладкое,  как  у  девушки,  и  лишь
морщинки в углах глаз и рта, которых все равно  не  видно  в  темноте,  да
лежащаЯ на простыне хрупкаЯ, сухаЯ рука  с  крашеными  ногтЯми  выдают  ее
возраст. ’ам же спит и ’еодор Њарел, и тихое аденоидное посапывание льетсЯ
из-под его золотистых усов. Ќо все это законно - мать замужем за  ’еодором
Њарелом,  который  намного  моложе  ее,  у  которого   золотистые   волосы
курчавЯтсЯ на круглой голове, как сливочнаЯ помадка, и  который  доводитсЯ
мне отчимом. ‹адно, он у менЯ не первый отчим.
   Ђ дальше, под  своими  собственными  дубами  и  магнолиЯми,  стоит  дом
‘тентонов, запертый и пустой, потому что Ђнна и Ђдам давно выросли,  живут
в городе и больше не ездЯт со мной на рыбалку,  а  сам  старик  умер.  …ще
дальше,  где  опЯть  начинаютсЯ  полЯ,  стоит  дом  судьи  €рвина.  Њы  не
остановимсЯ, пока туда не приедем. Њы нанесем судье небольшой визит.
   - •озЯин, - сказал Я.
   Ћн обернулсЯ, и Я увидел тЯжелые очертаниЯ  его  головы  на  фоне  Ярко
освещенного бетона.
   - —то ты собираешьсЯ ему сказать? - спросил Я.
   - ќтого никогда не знаешь заранее, - ответил он.  -  џ,  может,  вообще
ничего не скажу. —ерт его знает, может,  мне  и  нечего  ему  говорить.  џ
только хочу на него поглЯдеть как следует.
   - ‘удью на испуг не возьмешь.
   Ќет, не возьмешь его  на  испуг,  подумал  Я,  вспоминаЯ  прЯмую  спину
человека, который, соскочив с седла, забрасывал поводьЯ  на  стентоновский
забор и шагал по ракушечной аллее с панамой в руке, - его крючковатый нос,
высокий череп  с  жесткой  темно-рыжей  гривой  и  глаза,  желтые,  Ясные,
твердые, как топазы. Џравда, с той поры минуло почти двадцать лет, и спина
у него, наверное, не такаЯ прЯмаЯ, как  раньше  (перемена  происходит  так
медленно, что ее не замечаешь), и глаза,  наверное,  помутнели,  но  Я  не
верил, что судью можно взЯть на испуг. ‚ чем,  в  чем,  а  в  этом  Я  мог
поручитьсЯ: он не струсит. € если  бы  Я  оказалсЯ  неправ,  менЯ  бы  это
огорчило.
   - џ и не надеюсь взЯть его на испуг, - сказал •озЯин. - џ  просто  хочу
поглЯдеть на него.
   - Ќет, черт возьми! - выпалил Я и  сам  не  заметил,  как  мои  лопатки
оторвались от спинки сиденьЯ. - ’ы сошел с ума, если думаешь его запугать.
   - ‘покойно, „жек, - сказал •озЯин и рассмеЯлсЯ.
   џ не видел его лица. џ видел черную клЯксу на фоне освещенного  бетона,
и она смеЯлась.
   - ѓоворЯт тебе, Я просто хочу на него поглЯдеть, - сказал он.
   - ’ы выбрал чертовски удобное времЯ и чертовски удобный  способ,  чтобы
на него глЯдеть, - сварливо пробурчал Я, опускаЯсь лопатками на то  место,
где им и полагалось быть. - ’ы что, не мог подождать, пока  он  приедет  в
город?
   - ‡ахочешь женитьсЯ - ночью не спитсЯ, - ответил •озЯин.
   - —ерт тебЯ надоумил, - сказал Я, - к нему ехать.
   - Ђга, ты считаешь, что это ниже моего достоинства? - спросил •озЯин.
   - ’ебе виднее, ты губернатор. ’ак Я слышал.
   - „а, Я губернатор, „жек, и беда губернаторов в том,  что  они  думают,
будто должны беречь свое достоинство. Ќо видишь ли, нет на свете  стоЯщего
дела, из-за которого не пришлось бы поступитьсЯ  достоинством.  Њожешь  ты
назвать мне хоть одно дело, которое ты хотел бы сделать и мог бы  сделать,
не уронив своего достоинства? Ќет, не так человек устроен.
   - ‹адно, - сказал Я.
   - € когда Я стану президентом и захочу кого-нибудь увидеть,  Я  сЯду  и
поеду к нему.
   - Ќу да, - сказал Я, - среди ночи. Ќо надеюсь,  что  менЯ  ты  оставишь
дома, дашь мне выспатьсЯ.
   - —ерта с два, - сказал он. - Љогда Я стану президентом, Я  буду  брать
тебЯ с собой. џ буду держать вас с ђафинадом прЯмо в Ѓелом доме, чтобы  вы
все времЯ были под рукой. ђафинаду  Я  устрою  тир  в  задней  комнате,  и
республиканцы из конгресса будут расставлЯть длЯ него консервные банки.  Ђ
ты сможешь водить к себе девочек прЯмо через главный вход, и министр будет
принимать у них пальто и подбирать за ними шпильки. „лЯ этого у нас  будет
специальный министр. Ћн  будет  зватьсЯ  Ѓудуар-‘екретарь  „жека  Ѓердена,
будет помнить все телефоны и отсылать по нужным адресам маленькие  розовые
предметы, если кто их забудет. ‘ложение у Љрошки подходЯщее, Я ему  сделаю
маленькую операцию, нарЯжу в шелковые шаровары и тюрбан, дам кривую  саблю
из жести, как какому-нибудь великому визирю, и будет он сидеть на  пуфе  у
твоей двери и называтьсЯ Ѓудуар-‘екретарем. Ќу как, тебе это  подходит?  -
Ћн перевесилсЯ через спинку и хлопнул менЯ по колену. …му пришлось  далеко
тЯнутьсЯ, потому что от переднего сиденьЯ в "кадиллаке" до моего колена  -
расстоЯние порЯдочное, хоть Я и лежал на лопатках.
   - ’ы войдешь в историю, - сказал Я.
   - Ђ то как же. - € он рассмеЯлсЯ. Ћн  повернулсЯ  и  стал  смотреть  на
дорогу, продолжаЯ смеЯтьсЯ.
   Њы  проехали  какой-то  городок  и  остановились   на   окраине   возле
заправочной станции с баром.  ђафинад  заправил  машину  и  принес  нам  с
•озЯином по бутылке кока-колы. Њы двинулись дальше.
   „о самого Ѓерденс-‹ендинга •озЯин не произнес ни слова. Ђ там он сказал
только:
   - „жек, объЯсни ђафинаду, как найти дом. ’вои ведь дружки тут живут.
   „а, тут живут мои дружки. ‚ернее, жили. †или Ђнна и Ђдам ‘тентоны  -  в
белом доме, вместе с вдовым отцом, губернатором. Ћни были моими  друзьЯми,
Ђнна и Ђдам. Ђдам и Я рыбачили и ходили под парусом  по  всей  этой  части
Њексиканского залива, и спокойнаЯ глазастаЯ  худенькаЯ  Ђнна  всегда  была
рЯдом и всегда молчала. Ђдам и Я охотились и бродили  по  всей  округе,  и
рЯдом была Ђнна, тонконогаЯ маленькаЯ девочка, четырьмЯ годами младше нас.
Њы сидели у камина в доме ‘тентонов или в  нашем  доме  -  играли,  читали
книжки, и рЯдом сидела Ђнна. Ђ потом Ђнна уже не ђыла маленькой  девочкой.
Ћна стала большой, и Я любил ее так, что жил точно во сне. € во  сне  этом
мое сердце готово было разорватьсЯ, потому что весь мир жил в нем и рвалсЯ
наружу, чтобы стать настоЯщим миром. Ќо то лето кончилось. Џрошли годы,  и
не случилось того, что  непременно  должно  было  случитьсЯ.  Ђнна  теперь
стараЯ дева, живет в столице, и  если  выглЯдит  еще  молодо  и  не  носит
уродливых платьев, то смех ее стал ломким, а лицо напрЯженным, словно  она
пытаетсЯ что-то вспомнить. —то она стараетсЯ вспомнить?  Њне-то  старатьсЯ
незачем. џ бы мог вспомнить, да не хочу. …сли бы  род  людской  ничего  не
помнил, он был  бы  совершенно  счастлив.  Љогда-то  Я  училсЯ  истории  в
университете, и это, пожалуй, единственное, что  Я  оттуда  вынес.  ‚ернее
сказать, думал, что вынес.
   Њы поедем по набережной, где все дома смотрЯт на залив, - там жили  все
мои приЯтели. Ђнна - без пЯти минут стараЯ лева. Ђдам - знаменитый хирург,
который по-прежнему ласков со мной, но больше  не  ездит  со  мной  ловить
рыбу. € на самом краю - судьЯ €рвин, который был другом нашей семьи,  брал
менЯ на охоту, учил стрелЯть и ездить верхом и читал мне в  своем  большом
кабинете исторические книги. Џосле  ухода  ќлиса  Ѓердена  судьЯ  был  мне
больше отцом, чем те, кто женилсЯ на матери и жил в доме ќлиса Ѓердена.  €
судьЯ был человеком.
   € вот Я сказал ђафинаду, как проехать  по  городу  на  набережную,  где
живут или жили все мои дружки. ‚се огни  в  городе  были  погашены,  кроме
лампочек на телефонных столбах, и стены домов на набережной  белели  среди
магнолий и дубов, как кости.
   ‚ы проезжаете ночью по городу, где жили когда-то, и надеетесь встретить
себЯ самого в коротких штанишках, одного на перекрестке под фонарЯми,  где
жуки стучат по жестЯным рефлекторам и, оглушенные, сыплютсЯ  на  мостовую.
‚ы надеетесь встретить на улице мальчика в этот поздний час и  собираетесь
сказать ему, чтобы он поскорее отправлЯлсЯ спать, если не хочет, чтобы ему
влетело. Ђ может быть, вы дома, в кровати, спите и не видите снов, и  все,
что как будто бы случилось с вами, на самом деле не случилось. Ќо  кто  же
тогда, черт побери, сидит на заднем сиденье в черном "кадиллаке",  который
несетсЯ по городу?  „а  ведь  это  „жек  Ѓерден!  Ќеужели  вы  не  помните
маленького „жека Ѓердена? „нем он удил рыбу в заливе  со  своей  лодки,  а
потом отправлЯлсЯ домой, ужинал, целовал свою красивую  маму,  говорил  ей
"спокойной ночи" и, прочтЯ молитвы, в половине десЯтого ложилсЯ спать.  Ђ,
так это мальчик старого ќлиса Ѓердена? „а, его и этой женщины, которую  он
привез из ’ехаса  -  или  из  Ђрканзаса?  -  этой  большеглазой  худенькой
женщины, что живет в доме Ѓердена с этим новым своим мужчиной.  Ђ  что  же
случилось с ќлисом Ѓерденом? Ќе знаю - сколько уж лет от него ни слуху  ни
духу. —удак он был. „а, кто еще, черт подери, уйдет из дому и бросит такую
красотку, как эта женщина из Ђрканзаса? Ђ может, он не мог ей  дать  того,
чего она хотела? Ђ все-таки дал он ей этого мальчика, этого „жека Ѓердена.
„а.
   ‚ы приезжаете ночью в город, и слышатсЯ голоса.
   ЌабережнаЯ осталась позади, и Я увидел дом, белевший, как кость,  среди
темных дубовых сучьев.
   - Џриехали, - сказал Я.
   - Ћстанови, - сказал •озЯин. Ђ потом, обращаЯсь ко мне: -  ‘вет  горит.
Ќе лег еще старый хрыч. Џоди постучись и скажи, что Я хочу его видеть.
   - Ђ если он не откроет?
   - Ћткроет, - сказал •озЯин. - Ђ не откроет - заставь его. ‡а что Я тебе
деньги плачу, черт побери?
   џ вылез из машины, открыл калитку и двинулсЯ по темной ракушечной аллее
к дому. Џотом Я услышал за спиной шаги •озЯина. Ћн так и шел  за  мной  по
пЯтам до самой веранды.
   Џотом он отошел в сторону, а Я распахнул дверь с сеткой  и  постучал  в
прихожую. џ постучал еще раз и увидел через стекло, что дверь  в  прихожую
открылась - она ведет из библиотеки, вспомнил Я,  -  а  затем  в  прихожей
зажегсЯ боковой свет. Ћн шел к двери. —ерез  стекло  было  видно,  как  он
возитсЯ с замком.
   - Љто там? - спросил он.
   - „обрый вечер, судьЯ, - отозвалсЯ Я.
   Ћн стоЯл на пороге, мигаЯ и пытаЯсь разглЯдеть в темноте мое лицо.
   - ќто „жек Ѓерден, - сказал Я.
   - „а ну! „жек, подумать только! - € он протЯнул руку. - ‡аходи.  -  Ћн,
казалось, даже рад моему приходу.
   џ пожал ему руку и шагнул в прихожую, где в тусклом  свете  канделЯбров
поблескивали  зеркала  в  облезлых  золоченых  рамах  и   стекла   больших
керосиновых фонарей на мраморных консолЯх.
   - Ќу, чем Я могу быть тебе полезен, „жек? -  спросил  он,  взглЯнув  на
менЯ желтыми глазами. Ћни не очень изменились за эти годы - не  знаю,  как
остальное.
   - „а вот... - начал Я и уже не знал, как закончить. -  џ  просто  хотел
узнать, не спите ли вы и не можете ли поговорить с...
   - Љонечно, „жек, заходи. ‘ынок, у тебЯ  что-то  случилось?  Џодожди,  Я
закрою дверь и...
   Ћн повернулсЯ, чтобы закрыть дверь, и, не будь  его  тикалка  в  полной
исправности, несмотрЯ на седьмой десЯток, он свалилсЯ бы замертво.  Џотому
что в дверЯх стоЯл •озЯин. ’ихо, как мышь.
   Ћднако судьЯ не свалилсЯ замертво. ‹ицо  его  было  невозмутимо.  Ќо  Я
чувствовал, как он весь подобралсЯ. ‚ы хотите ночью закрыть дверь, и вдруг
из темноты возникает фигура мужчины - тут поневоле задумаешьсЯ.
   - Ќет, - сказал •озЯин, непринужденно улыбаЯсь, снимаЯ  шлЯпу  и  делаЯ
шаг вперед, как будто его пригласили войти, чего на самом деле не было,  -
нет, с „жеком ничего не случилось. Ќасколько Я знаю. € со мной также.
   ’еперь судьЯ смотрел на менЯ.
   - Џрошу прощениЯ, - сказал он голосом, который при  желании  становилсЯ
холодным и скрипучим, как стараЯ игла на пластинке граммофона. - џ упустил
из виду, что теперь ты в хороших руках.
   - „а, „жеку грех жаловатьсЯ, - сказал •озЯин.
   - Ђ вы, сэр? - ‘удьЯ повернулсЯ к  •озЯину,  поглЯдел  на  него  из-под
опущенных век - он был на полголовы выше, - и Я  увидел,  как  вздулись  и
заходили желваки  под  ржаво-красными  сухими  складками  на  его  длинной
челюсти. - ‚ы желали мне что-то сказать?
   - Ђ Я еще не решил, - небрежно уронил •озЯин. - Џока ничего.
   - Ќу, - сказал судьЯ, - в таком случае...
   - Ђ может, и найдетсЯ о чем  поговорить,  -  перебил  •озЯин.  -  ђазве
заранее знаешь? …сли мы дадим ногам отдых...
   - ‚ таком случае, -  продолжал  судьЯ,  и  снова  его  голос  скрежетал
безжизненно, как стараЯ игла по пластинке или рашпиль по жести, - Я  хотел
бы сообщить вам, что собираюсь ко сну.
   - Ќу, времЯ детское, - сказал  •озЯин  и  неторопливо  смерил  взглЯдом
судью. Ќа судье была старомоднаЯ бархатнаЯ куртка,  брюки  от  смокинга  и
крахмальнаЯ рубашка; однако галстук и воротничок он уже снЯл, и под старым
красным кадыком блестела золотаЯ запонка. - „а и спать вы будете лучше,  -
продолжал •озЯин, закончив осмотр, - если подождете ложитьсЯ и как следует
переварите ваш сытный ужин. € он двинулсЯ по  прихожей  туда,  откуда  шел
свет, - в библиотеку.
   ‘удьЯ €рвин смотрел ему в спину, а он как ни в чем небывало шел к двери
в своем жеваном, обтЯнувшем плечи пиджаке с темными  от  пота  подмышками.
†елтые глаза судьи выкатились, а лицо стало багровым, как говЯжьЯ печень в
лавке у мЯсника. Џотом он пошел за •озЯином.
   џ проследовал за ними.
   Љогда Я вошел в библиотеку, •озЯин уже сидел в большом вытертом кожаном
кресле. џ стал у стены под книжными полками, которые  уходили  к  потолку,
терЯЯсь в тени; книги, многие из них - по юриспруденции - были  старые,  в
кожаных переплетах, и пахло от них в комнате плесенью, старым сыром. ‡десь
ничего не изменилось. џ помнил  этот  запах  по  долгим  вечерам,  которые
проводил здесь, читаЯ или слушаЯ,  как  читает  судьЯ;  в  камине  трещали
поленьЯ, и часы в углу, большие  старинные  часы,  ронЯли  на  нас  редкие
маленькие катышки времени. Љомната  была  все  та  же.  Ќа  стенах  висели
большие офорты Џиранези в тЯжелых резных рамах - ’ибр, Љолизей,  развалины
храма. Ќа каминной доске и на столе лежали стеки, стоЯли серебрЯные кубки,
выигранные собаками судьи на полевых испытаниЯх и им самим на стрельбищах.
‘тойка с ружьЯми у двери прЯталась от света бронзовой настольной лампы, но
Я знал каждое ружье на ней, помнил на ощупь.
   ‘удьЯ не стал садитьсЯ. Ћн стоЯл посреди комнаты и  смотрел  сверху  на
•озЯина,  раскинувшего  ноги  по  красному  ковру.  ‘удьЯ  молчал.  —то-то
творилось у него в голове. ‚ы знали:  если  бы  в  стенке  этого  высокого
черепа, там, где поредела и  поблекла  некогда  густаЯ  темно-рыжаЯ  грива
волос, было бы окошко, вы  увидели  бы  сквозь  него  работу  колесиков  и
пружин, храповиков и зубчаток, блестЯщих, как во всЯком ухоженном и точном
механизме. Ќо может быть, кто-то нажал не на ту кнопку. Њожет,  он  так  и
будет работать вхолостую, пока что-нибудь не треснет или  не  выйдет  весь
завод, - может быть, все это ничем не кончитсЯ.
   Ћднако •озЯин заговорил.  Ћн  кивнул  на  письменный  стол,  где  стоЯл
серебрЯный поднос с  бутылкой,  кувшином  воды,  серебрЯной  чашей,  двумЯ
стаканами, бывшими в употреблении, и тремЯ или четырьмЯ чистыми, и сказал:
   - ‚ы не возражаете, судьЯ, если „жек нальет мне стаканчик?  ‚  порЯдке,
так сказать, южного гостеприимства.
   ‘удьЯ €рвин ему не ответил. Ћн повернулсЯ ко мне и сказал:
   - џ не подозревал, „жек,  что,  помимо  всего  прочего,  ты  выполнЯешь
обЯзанности слуги; но, конечно, если Я ошибаюсь...
   џ чуть не заехал ему по физиономии. џ чуть не заехал по этой  проклЯтой
ржаво-красной гордой старой физиономии с орлиным носом и  глазами,  отнюдь
не старыми, но твердыми, Ясными и лишенными глубины, - Я чуть не заехал по
этим глазам, взглЯд которых был оскорблением. € •озЯин засмеЯлсЯ, и Я чуть
было не заехал ему по роже. џ мог бы встать и уйти и оставить их вдвоем  в
этой провонЯвшей сыром комнате - плюнуть на них и уйти куда глаза  глЯдЯт.
Ќо Я не ушел - и, должно быть, правильно сделал, потому что вы никогда  не
можете уйти от того, от чего вам хотелось бы уйти больше всего на свете.
   - —епуха, - сказал •озЯин, оборвав смех. Ћн встал с кресла, приблизилсЯ
к столу, налил в стакан виски и, улыбаЯсь судье, подошел ко мне и протЯнул
стакан.
   - Ќа, „жек, - сказал он, - выпей.
   Ќе могу оказать, что Я взЯл стакан, - мне сунули его в руку, а Я держал
его, не подносЯ ко рту, и смотрел, как •озЯин  улыбаетсЯ  судье  €рвину  и
говорит:
   - €ногда „жек наливает мне виски,  иногда  Я  ему  наливаю  виски...  а
иногда, - он опЯть шагнул к столу, - Я сам себе наливаю виски.
   Ћн плеснул из бутылки, добавил воды и бросил на судью косой насмешливый
взглЯд.
   - “гощают менЯ или нет, ты  не  много  получишь,  судьЯ,  если  станешь
дожидатьсЯ, пока тебЯ  угостЯт.  Ђ  Я  -  человек  нетерпеливый.  џ  очень
нетерпеливый человек, судьЯ. Џоэтому-то Я и не джентльмен, судьЯ.
   - ‚от как? - ответил судьЯ. Ћн стоЯл посреди комнаты и наблюдал  сверху
за этим спектаклем.
   Ђ Я смотрел на них из своего угла. "Ќу их к  черту,  -  думал  Я,  -  к
чертовой матери их обоих". Џусть они катЯтсЯ к чертовой матери  со  своими
разговорами.
   - „а, - говорил •озЯин, - а вы - джентльмен, судьЯ, и  вам  не  к  лицу
проЯвлЯть нетерпение. „аже когда хочетсЯ выпить. ђазве по вас скажешь, что
вам хочетсЯ выпить, а ведь это  вы  платили  за  бутылку.  Ќо  вы  все  же
выпейте. ‚ыпейте, Я вас прошу. ‚ыпейте со мной, судьЯ.
   ‘удьЯ €рвин не произнес  ни  слова.  Ћн  стоЯл,  выпрЯмившись,  посреди
комнаты.
   - „а выпейте же, - со смехом сказал •озЯин и сел  в  кресло,  разбросав
ноги по красному ковру.
   ‘удьЯ не налил себе виски. € не сел.
   •озЯин посмотрел на него из кресла и сказал:
   - ‘удьЯ, у вас случайно не найдетсЯ вечерней газеты?
   ѓазета лежала на кресле у камина, под воротничком и галстуком судьи,  а
на спинке висел белый пиджак.
   - „а, - сказал судьЯ, - у менЯ найдетсЯ вечернЯЯ газета.
   - џ  не  успел  ее  просмотреть,  мотаЯсь  весь  день  по  дорогам.  Ќе
возражаете, если Я взглЯну?
   - Ќи в  коей  мере,  -  ответил  судьЯ,  и  снова  это  был  напильник,
царапающий по  жести.  -  Ќо  по  одному  вопросу  Я,  видимо,  сам  смогу
удовлетворить ваше любопытство. ‚ газете опубликовано  мое  выступление  в
поддержку кандидатуры Љелахана, баллотирующегосЯ в  сенат.  …сли  вас  это
интересует.
   - Џросто хотел услышать это из ваших уст, судьЯ. Љто-то сказал мне,  но
вы ведь знаете: скажешь с ноготок -  перескажут  с  локоток,  а  газетчики
склонны к преувеличениЯм, Язык у них впереди ума рыщет.
   - ‚ данном случае никаких преувеличений не было, - сказал судьЯ.
   -  Џросто  хотел  услышать  это  непосредственно  от  вас.   €з   ваших
драгоценных уст.
   - ‚от вы и услышали, - сказал судьЯ, стоЯ  все  так  же  прЯмо  посреди
комнаты. - Ђ посему, если  вас  не  затруднит,  -  лицо  его  опЯть  стало
багровым, как говЯжьЯ печень, хотЯ говорил он холодно и  размеренно,  -  и
если вы допили...
   - Ђх, да, спасибо, судьЯ, - сказал •озЯин  голосом  слаще  меда.  -  џ,
пожалуй, еще налью. - € потЯнулсЯ за бутылкой. Ћн выполнил свое  намерение
и сказал: "Ѓлагодарю".
   ‚ернувшись в кресло с полным стаканом, он продолжал:
   - „а, судьЯ, Я услышал, но Я хотел бы услышать от вас кое-что  еще.  ‚ы
уверены, что возносили его имЯ в своих молитвах? Ђ?
   - „лЯ себЯ Я этот вопрос решил, - ответил судьЯ.
   - ’ак, но если памЯть мне не  изменЯет,  -  •озЯин  задумчиво  повертел
стакан, - в городе во времЯ той небольшой беседы вы вроде бы не  возражали
против моего человека Њастерса.
   - џ не брал никаких обЯзательств, - резко ответил судьЯ. - џ  ни  перед
кем не брал обЯзательств, кроме своей совести.
   - ‚ы давно уже варитесь в политике, - заметил •озЯин как бы вскользь, -
и то же самое, - он отхлебнул из стакана, - ваша совесть.
   - Џростите? - угрожающе переспросил судьЯ.
   - ‡абудем, - ответил •озЯин, осклабЯсь. - ’ак  чем  же  не  угодил  вам
Њастерс?
   - „о моего сведениЯ дошли некоторые подробности его карьеры.
   - Љто-то полил его грЯзью, да?
   - …сли вам угодно, да, - ответил судьЯ.
   - ‘мешнаЯ это штука - грЯзь, - сказал •озЯин.  -  ‚едь  если  подумать,
весь наш зеленый шарик состоит из грЯзи, кроме тех мест, которые под водой
и опЯть же состоЯт из грЯзи. ’рава - и та растет из  грЯзи.  Ђ  что  такое
бриллиант, как не кусок грЯзи, которому однажды стало жарко? Ђ что  сделал
господь бог? ‚зЯл пригоршню грЯзи, подул на  нее  и  сделал  вас  и  менЯ,
„жорджа ‚ашингтона и весь человеческий  род,  благословенный  мудростью  и
прочими добродетелЯми. ’ак или нет?
   - ќто не менЯет дела, -  сказал  судьЯ  откуда-то  с  высоты,  куда  не
достигал свет настольной лампы, - Њастерс не представлЯетсЯ мне человеком,
заслуживающим довериЯ.
   - Џусть попробует не заслужить, - сказал •озЯин, - Я ему шею сверну.
   - ‚ этом всЯ и беда. Ћн постараетсЯ заслужить _ваше_ доверие.
   - ќто факт, - сокрушенно признал •озЯин и покачал головой,  всем  своим
видом выражаЯ смирение перед роковой неизбежностью. - Њастерс  постараетсЯ
не обмануть моего довериЯ. Ќичего не попишешь. Ќо  Љелахан  -  возьмем,  к
примеру, Љелахана, - сдаетсЯ мне, что он станет оправдывать ваше  доверие,
доверие треста Ђлта Џауэр и бог знает чье еще. ’ак в чем же разница? Ђ?
   - Ќу...
   - Ќу-гну! - •озЯин выпрЯмилсЯ в кресле с той  взрывчатой  быстротой,  с
какой хватал на лету  муху  или  поворачивал  к  вам  лицо  с  выпученными
глазами. Ћн выпрЯмилсЯ, и каблуки его вонзились в ковер.  ‚иски  пролилось
на его тонкие брюки. - џ объЯсню вам,  в  чем  разница!  џ  могу  провести
Њастерса в сенат, а вы не можете провести Љелахана. € это большаЯ разница.
   - ‚се же Я попытаю счастьЯ, - сказал судьЯ оттуда, сверху.
   - ‘частьЯ? - засмеЯлсЯ •озЯин. - ‘удьЯ, - сказал он, перестав смеЯтьсЯ,
- оно все вышло, ваше счастье... ‘орок лет вы пытали счастьЯ в этом штате,
и вам везло. ‚ы сидели тут в кресле, а  негритЯта  бегали  на  цыпочках  и
таскали вам пунш, и вам везло. ‚ы тут сидели и улыбались,  а  ваши  ребЯта
потели  на  трибунах  и  щелкали  подтЯжками,  и,  когда  вам  чего-нибудь
хотелось, вы просто протЯгивали руку и брали. Ђ  когда  у  вас  оставалось
свободное времЯ после охоты на уток и  защиты  трестов  на  процессах,  вы
могли развлечьсЯ, изображаЯ генерального прокурора. €ли поиграть в  судью.
‚ы долго были судьей. Ђ как вам понравитсЯ, если вы перестанете им быть?
   - Ќикому, - сказал судьЯ €рвин, выпрЯмившись еще больше, -  никому  еще
не удавалось менЯ запугать.
   - „а Я и не пугал, - сказал •озЯин, - до нынешнего  днЯ.  €  сейчас  не
пугаю. џ хочу, чтоб вы сами одумались. ‚ы говорите,  кто-то  полил  грЯзью
Њастерса? Ќу, а если Я открою вам глаза на Љелахана? ‘топ,  не  прерывайте
менЯ. Ќе лезьте в бутылку. -  Ћн  поднЯл  руку.  -  џ  пока  не  занималсЯ
раскопками, но могу - и ежели Я  выйду  на  задний  двор,  воткну  лопату,
захвачу ароматный кусок и поднесу его к носу вашей совести, вы знаете, что
она вам скажет? Ћна вам скажет, чтобы вы отреклись от Љелахана.  ђепортеры
налетЯт сюда тучей,  как  навозные  мухи  к  дохлому  псу,  и  вы  сможете
рассказать им все про себЯ и про свою совесть. ‚ам даже не надо  выступать
за Њастерса. ‚ы  со  своей  совестью  можете  прогуливатьсЯ  под  ручку  и
рассказывать друг другу, как вы друг друга любите.
   - џ поддержал  кандидатуру  Љелахана,  -  сказал  судьЯ  €рвин.  Ћн  не
дрогнул.
   - џ мог бы произвести длЯ вас раскопки, - задумчиво  сказал  •озЯин.  -
Љелахан давно в обращении, а где это видано, чтоб с сажей играть да рук не
замарать? ‘ами знаете: тут только выйди бос, как ступишь  в  навоз.  -  Ћн
смотрел на лицо судьи - щурилсЯ, вглЯдывалсЯ, наклонЯл голову набок.
   џ вдруг осознал, что старинные часы в углу не стали моложе. Ћни  ронЯли
’€Љ, и ’€Љ падал мне на мозги, как камень в колодец, шли круги,  замирали,
и ’€Љ тонул в темноте. Џотом в продолжение какого-то времени - ни долгого,
ни короткого, а может, и вообще не времени  -  не  было  ничего.  Џотом  в
колодец падал ’ЂЉ, и шли круги, замирали.
   •озЯин перестал изучать  лицо  судьи,  которое  было  непроницаемо.  Ћн
развалилсЯ в кресле, пожал плечами и поднес стакан ко рту. Џотом сказал:
   - Џоступайте как знаете, судьЯ. Ќо можно  ведь  сыграть  и  по-другому.
‘кажем, кто-нибудь копнет прошлое другого человека и  поднесет  на  лопате
Љелахану, а у Љелахана ни  с  того  ни  с  сего  взыграет  совесть,  и  он
отречетсЯ от своего покровителЯ. Љогда дело доходит до совести, нипочем не
угадаешь, какой номер она выкинет, а копать только начни...
   ‘удьЯ €рвин шагнул к большому креслу, и лицо его уже не было  багровым,
как говЯжьЯ печень, оно прошло через эту стадию  и  побелело,  начинаЯ  от
основаниЯ крупного носа.
   - Ѓлаговолите встать из кресла и выйти вон!
   •озЯин не поднЯл  головы  со  спинки  кресла.  Ћн  посмотрел  на  судью
благодушно, доверчиво, потом скосилсЯ на менЯ.
   - „жек, - сказал он, - ты был прав. ‘удью на испуг не возьмешь.
   - ‚он! - сказал судьЯ, на этот раз тихо.
   - Ќе слушаютсЯ старые кости,  -  пробормотал  •озЯин  удрученно.  -  Ќо
теперь, когда Я исполнил свой христианский долг, позвольте мне  удалитьсЯ.
- Ћн осушил свой стакан, поставил его на пол возле кресла и  поднЯлсЯ.  Ћн
стоЯл перед судьей, глЯдЯ на него снизу вверх и наклонив голову набок, как
крестьЯнин, покупающий лошадь.
   џ поставил стакан на полку позади себЯ. Ћказалось,  что  после  первого
глотка Я даже не притронулсЯ к виски. "—ерт с ним", - подумал Я и не  стал
допивать. Љакой-нибудь негр допьет завтра утром.
   ‡атем, точно раздумав покупать эту лошадь,  •озЯин  помотал  головой  и
прошел мимо судьи, словно тот был  не  человеком  и  даже  не  лошадью,  а
деревом или углом дома, обогнул его и направилсЯ к прихожей, ступаЯ  легко
и неторопливо по красному ковру. Ѓез спешки.
   ‘екунду или две  судьЯ  стоЯл  неподвижно,  потом  резко  повернулсЯ  и
проводил взглЯдом •озЯина. ѓлаза его блеснули в тени абажура.
   •озЯин взЯлсЯ за ручку, открыл дверь и, не отпускаЯ ручки, оглЯнулсЯ.
   - —то ж, судьЯ, - оказал он, - скорей с тоской, чем с гневом, ухожу  Я.
Ђ если ваша совесть решит начхать на Љелахана, дайте мне знать. ЏонЯтно, -
улыбнулсЯ он, - если это случитсЯ не слишком поздно.
   Џотом он перевел взглЯд на менЯ, сказал: "Ђйда, „жек"  -  и  скрылсЯ  в
прихожей.
   Џрежде чем Я успел включить первую скорость, судьЯ обратил ко мне лицо,
устремил на менЯ взглЯд, и губа под этим выдающимсЯ  носом  вздернулась  в
улыбке, преисполненной, Я бы сказал, монументальной иронии.
   - ‚аш наниматель зовет вас, мистер Ѓерден.
   - џ еще не нуждаюсь в слуховой трубке, -  ответил  Я  и,  двинувшись  к
двери, подумал: "Ќу ты даешь, „жек, нечего сказать, отбрил  -  как  соплЯк
отвечаешь".
   Љогда Я подошел к двери, он сказал:
   - Ќа этой неделе Я обедаю  с  твоей  матерью.  Џередать  ей,  что  тебе
по-прежнему нравитсЯ твоЯ работа?
   "ЋтвЯжись от менЯ", - подумал Я, но он не желал, и верхнЯЯ  губа  снова
вздернулась.
   ’огда Я сказал:
   - Љак вам будет  угодно,  судьЯ.  Ќо  на  вашем  месте  Я  бы  не  стал
трезвонить об этом посещении. Ќе дай бог, вы  передумаете,  и  кому-нибудь
взбредет в голову, что вы  унизились  до  грЯзной  политической  сделки  с
•озЯином. Џод покровом ночной темноты.
   € Я прошел через дверь, через прихожую, через дверь  прихожей,  оставив
ее открытой, и хлопнул дверью веранды.
   "—ерт бы его побрал, чего он ко мне привЯзалсЯ?"
   Ќо он не струсил.


   ‡алив осталсЯ позади, и с ним - соленый,  томительный  и  свежий  запах
отмелей. Њы возвращались на север. ‘тало еще темнее.  ’уман  сгустилсЯ  на
полЯх, а в низинах перетекал через шоссе, застилаЯ фары. €зредка навстречу
нам из темноты вспыхивала  пара  глаз.  џ  знал,  что  это  глаза  коровы,
несчастной, доброй, стоической твари, котораЯ встала со своею  жвачкой  на
обочине, потому что законов длЯ скота еще не придумали. Ќо глаза ее горели
в темноте, словно череп  был  полон  расплавленного,  Яркого,  как  кровь,
металла, и, если свет фар падал  правильно,  мы  могли  заглЯнуть  в  этот
череп, в это кровавое жаркое сиЯние, даже не успев увидеть очертаний тела,
построенного так, чтобы удобнее было швырЯть в него комьЯми. џ  знал,  чьи
это глаза, и знал, что внутри этой корЯвой, невзрачной головы нет  ничего,
кроме горсти холодной, загустевшей серой каши,  в  которой  что-то  тЯжело
ворочаетсЯ, когда мы проезжаем мимо. Њы и были тем, что ворочалось в мозгу
коровы. ’ак бы сказала корова, будь она  твердокаменным  идеалистом  вроде
маленького „жека Ѓердена.
   •озЯин сказал:
   - Ќу, „жеки, тебе подвалила работенка.
   Ђ Я сказал:
   - Љелахан?
   Ђ он сказал:
   - Ќет, €рвин.
   Ђ Я сказал:
   - …два ли ты что-нибудь найдешь на €рвина.
   Ђ он сказал:
   - ’ы найдешь.
   Њы продолжали буравить тьму еще восемнадцать минут - еще двадцать миль.
Џлазменные пальцы тумана  протЯгивались  к  нам  из  болот,  выползали  из
черноты кипарисов, чтобы схватить нас, но безуспешно. €з  болота  выскочил
опоссум, хотел перебежать дорогу  и  перебежал  бы,  но  ђафинад  оказалсЯ
проворнее. ђафинад слегка шевельнул руль, довернул на волос.  Ќе  было  ни
удара, ни толчка - просто тукнуло под  левым  крылом,  и  ђафинад  сказал:
"‡-з-зар-раза". Ћн мог продеть этот "кадиллак" в иголку.
   ‘пустЯ восемнадцать минут и двадцать миль Я сказал:
   - Ђ если Я ничего не успею найти до выборов?
   •озЯин ответил:
   - Џлевать на выборы. џ и так проведу Њастерса без сучка без  задоринки.
Ќо если тебе понадобитсЯ десЯть лет - все равно найди.
   ‘пидометр отстучал еще пЯть миль, и Я сказал:
   - Ђ если за ним ничего нет?
   Ђ •озЯин сказал:
   - ‚сегда что-то есть.
   Ђ Я сказал:
   - “ судьи может и не быть.
   Ђ он сказал:
   - —еловек зачат в грехе и рожден в мерзости,  путь  его  -  от  пеленки
зловонной до смердЯщего савана. ‚сегда что-то есть.
   …ще через две мили он добавил:
   - ‘работай на совесть.
   ‘ тех пор минуло много лет. Њастерс давно мертв,  лежит  в  могиле,  но
•озЯин был прав - он прошел в сенат. Ђ Љелахан жив, но жалеет об этом: ему
так не везло, что он даже не умер вовремЯ. € мертв Ђдам  ‘тентон,  который
удил рыбу и лежал на песке под горЯчим солнцем рЯдом со мной  и  Ђнной.  €
мертв судьЯ €рвин, который хмурым зимним утром  наклонЯлсЯ  ко  мне  среди
высокой седой осоки и говорил: "’ы веди за ней  ствол,  „жек.  Ќадо  вести
ствол за уткой". € мертв •озЯин, который сказал: "‘работай на совесть".
   Њаленький „жеки сработал на совесть, это точно.


        2

   ‚ последний раз мне довелось увидеть Њейзон-‘ити, когда Я прикатил туда
по новой бетонке на большом черном "кадиллаке" вместе  с  •озЯином  и  его
компанией; это было давно, потому что  сейчас  уже  1939-й,  и  три  года,
прошедшие с тех пор, кажутсЯ  мне  вечностью.  ‚первые  же  Я  увидел  его
гораздо раньше - в 1922 году, и ехал Я на своем  "форде-’",  то  стискиваЯ
зубы при въезде на изрытую щебенку, чтобы от трЯски на  них  не  скололась
эмаль, то хватаЯсь за стойку рулЯ, когда машину тащило юзом по серой пыли,
котораЯ тЯнулась хвостом на целую милю и оседала  на  листьЯ  хлопчатника,
окрашиваЯ их в серый цвет. Ќадо отдать  должное  •озЯину;  когда  он  стал
губернатором, вы  могли  прокатитьсЯ  с  ветерком  и  не  растерЯть  своих
коронок. ‚о времена моего первого посещениЯ это было невозможно.
   ЊенЯ вызвал главный редактор "Љроникл" и сказал:
   - ‘адись в свою машину, „жек, и поезжай в Њейзон-‘ити - выЯсни, шут его
дери, кто такой этот  ‘тарк,  который  возомнил  себЯ  €исусом  •ристом  и
выгонЯет менЯл из их обшарпанного муниципалитета.
   - Ћн женилсЯ на учительнице, - сказал Я.
   - Ќаверно, это повлиЯло ему на мозги, - сказал  „жим  Њедисон,  главный
редактор "Љроникл". - Ћн думает, до него никто не спал с учительницами?
   - Ћблигации выпущены длЯ сбора средств на постройку школы, и, по-моему,
‹юси думает, что часть этих средств можно использовать по назначению.
   - ЉакаЯ еще, к черту, ‹юси?
   - ‹юси - это учительница, - сказал Я.
   - Ќедолго ей быть учительницей, - сказал  он.  -  Ќедолго  ей  получать
жалованье в округе Њейзон, если она не уйметсЯ. ‘овсем недолго, или  Я  не
знаю округ Њейзон.
   - Љроме того, ‹юси не одобрЯет спиртного.
   - Љто из вас спит с ‹юси - ты или этот малый? ‘лишком много ты знаешь о
‹юси.
   - џ знаю то, что рассказал мне ‚илли.
   - Љакой еще, к черту, ‚илли?
   - ‚илли - это малый в рождественском галстуке, - объЯснил Я.  -  Ћн  же
дЯдЯ ‚илли  из  деревни.  Ћн  же  ‚илли  ‘тарк,  учительский  любимчик;  Я
познакомилсЯ с ним месЯца два назад в задней комнате у ‘лейда,  и  он  мне
сказал, что ‹юси не одобрЯет спиртного. Ђ что она не одобрЯет воровства  -
это мое предположение.
   - Ћна не одобрЯет ‚илли ‘тарка в роли  окружного  казначеЯ,  -  заметил
„жим Њедисон, - если подбивает его на такое дело. Ћна что, не знает, какие
у них там порЯдки, в округе Њейзон?
   - “ них там такие же порЯдки, как у нас тут, - ответил Я.
   - „а, - „жим Њедисон вынул из угла  рта  слюнЯвый,  изжеванный  огрызок
того, что некогда было двадцатицентовой сигарой, осмотрел его и, вытЯнув в
сторону руку, уронил в большую латунную плевательницу, утопавшую в зеленом
и  буйном,  как  клевер,  ковре,  который  цвел   подобно   оазису   среди
четырехэтажного запустениЯ редакции "Љроникл" - „а, - сказал „жим Њедисон,
проследив за падением окурка, - но  отправлЯйсЯ-ка  ты  отсюда  и  поезжай
туда.
   € Я поехал в Њейзон-‘ити,  стискиваЯ  зубы  при  въезде  на  щебенку  и
цеплЯЯсь за стойку рулЯ, когда машину бросало юзом по пыли, - и  было  это
очень давно.
   џ прибыл в Њейзон-‘ити в  середине  днЯ,  посетил  кафе  "Њейзон-‘ити",
„омашние Ћбеды длЯ ‹еди  и  „жентльменов,  с  видом  на  площадь,  заказал
жареной ветчины с картофельным пюре и зеленью и, держа стакан с  разливным
виски в одной руке, другой боролсЯ с семью или восемью мухами за обладание
пирогом с драченой.
   џ вышел на улицу, где в тени  под  навесами  из  гофрированного  железа
спали собаки, и, пройдЯ квартал, очутилсЯ перед  шорной  мастерской.  Ћдно
место там было свободно, поэтому Я  сказал  "здрасте"  и  присоединилсЯ  к
собравшимсЯ. Ћт младшего из них менЯ отделЯло сорок лет, но Я  решил,  что
мои руки тоже успеют распухнуть, покрытьсЯ коричневыми пЯтнами и  лечь  на
набалдашник старой ореховой палки, прежде чем кто-нибудь из них произнесет
первое слово. ‚ таком городе, как Њейзон-‘ити, вернее, в таком,  каким  он
был двадцать лет назад, до постройки нового бетонного шоссе, скамьЯ  перед
шорной мастерской - это место, где у времени  заплетаютсЯ  ноги,  где  оно
ложитсЯ на землю, как стараЯ гончаЯ, и затихает. ќто место, где вы сидите,
дожидаЯсь ночи и атеросклероза. ќто - место, на которое  гробовщик  глЯдит
уверенно, знаЯ, что не останетсЯ без куска хлеба при таком заделе. Ќо если
вы сидите на этой лавке днем, в конце  августа,  рЯдом  со  стариками,  то
кажетсЯ, что вы никогда ничего не дождетесь, даже собственных  похорон,  и
солнце палит, и не движутсЯ тени на Яркой пыли, котораЯ,  если  вглЯдетьсЯ
получше, полна крупинок, блестЯщих как кварц. ‘тарики сидЯт, положив  свои
веснушчатые  руки  на  набалдашники  ореховых  палок,  и  выделЯют   некую
метафизическую  эманацию,  под  влиЯнием  которой  изменЯютсЯ   все   ваши
категории. ‚ремЯ и движение перестают существовать. Љак в эфирном дурмане,
все кажетсЯ приЯтным, грустным и  далеким.  ‚ы  восседаете  среди  старших
богов, в тишине, нарушаемой  лишь  легким  rale  [хрипом  (фр.)]  того,  у
которог