Я очередь.
   - Џочему ты спрашиваешь?
   - Ќу столько разных событий.
   - „а, - сказал он. - …ду.
   - „афи и ‘эди уже отбыли. „афи  хочет,  чтобы  ты  приехал  пораньше  и
пообщалсЯ с народом.
   - •орошо, - сказал он. ‡атем, упершись взглЯдом в воображаемую точку на
полу, метрах в трех от своих носков, снова высунул Язык и стал  облизывать
губы. - Џить хочетсЯ, - сказал он.
   -  Ћбезвоживание,  -  объЯснил  Я,  -  результат  чрезмерного  принЯтиЯ
алкоголЯ. Ќо только так его и можно  принимать.  ’олько  так  он  приносит
человеку пользу.
   Ќо он не слушал. Ћн встал и поплелсЯ в ванную.
   џ услышал плеск воды, шумные глотки и вздохи. Ћн, должно быть,  пил  из
крана. Џримерно через минуту звуки смолкли.  Ќекоторое  времЯ  было  тихо.
Џотом раздалсЯ новый звук. Џетом мучительный процесс окончилсЯ.
   Ћн поЯвилсЯ  в  дверЯх,  цеплЯЯсь  за  косЯк,  с  выражением  печальной
укоризны на лице, орошенном холодным потом.
   - ‡ачем ты на менЯ так смотришь, - сказал Я, - виски было хорошее.
   - ЊенЯ вырвало, - сказал он с тоской.
   - Ќу, не тебЯ первого,  не  тебЯ  последнего.  Љроме  того,  теперь  ты
сможешь съесть горЯчий, жирный, питательный кусок жареной свинины.
   ќта шутка, по-видимому, не  показалась  ему  удачной.  Љак  и  мне.  Ќо
неудачной она ему тоже не  показалась.  Ћн  просто  держалсЯ  за  косЯк  и
смотрел на менЯ, как глухонемой на незнакомца. ‡атем он еще раз удалилсЯ в
ванную.
   - џ закажу тебе кофе, - крикнул Я, - он тебЯ взбодрит.
   Ќо он не взбодрил. ‚илли выпил его, но он даже не успел дойти до места.
   Џотом он прилег. џ положил ему на лоб мокрое  полотенце,  и  он  закрыл
глаза. ђуки его покоились на груди,  и  веснушки  выглЯдели  как  крапинки
ржавчины на отшлифованном алебастре.
   ‚ четверть двенадцатого позвонил  портье  и  сказал,  что  м-ра  ‘тарка
ожидают два джентльмена с машиной -  отвезти  его  на  митинг.  џ  прикрыл
трубку рукой и обернулсЯ к ‚илли. ѓлаза его  были  открыты  и  смотрели  в
потолок.
   - ‡а каким чертом тебе ехать на митинг? - спросил Я. - џ им скажу, чтоб
убирались.
   - џ поеду на митинг, -  возвестил  он  загробным  голосом,  по-прежнему
глЯдЯ в потолок.
   Џоэтому  Я  спустилсЯ  в  холл,  чтобы  отделатьсЯ  от   двух   местных
полулидеров, которые готовы были ехать с кандидатом  хоть  на  кладбище  -
лишь бы попасть в газеты. џ  их  спровадил.  џ  сказал,  что  м-ру  ‘тарку
нездоровитсЯ и мы с ним выедем примерно через час.
   ‚ двенадцать часов Я повторил кофейную процедуру. Ћна не дала желаемого
эффекта. „ала нежелательный. Џозвонил „афи, он хотел знать,  какого  черта
мы не едем. џ посоветовал ему приступить к раздаче хлебов и рыб и молитьсЯ
богу, чтобы ‚илли приехал к двум.
   - ‚ чем дело? - спросил „афи.
   - „руг мой, - ответил Я, - чем позже вы узнаете, тем легче будет у  вас
на душе, - и повесил трубку.
   Ѓлиже к часу, после того как ‚илли сделал еще  одну  неудачную  попытку
выпить кофе, Я сказал:
   - ‘лушай, ‚илли, зачем тебе ехать? Њожет, останешьсЯ? Џередай  им,  что
ты болен, и избавь себЯ от лишних огорчений. Ђ попозже, если...
   - Ќет, - сказал он и, с трудом приподнЯвшись, сел на край кровати. ‹ицо
у него было Ясное и одухотворенное, как у мученика, восходЯщего на костер.
   - ‹адно, - отозвалсЯ Я без энтузиазма, - если ты так  уперсЯ,  остаетсЯ
последнее средство.
   - ЋпЯть кофе? - спросил он.
   - Ќет, - ответил Я и, расстегнув  чемодан,  достал  вторую  бутылку.  џ
налил в стакан и дал ему. - …сли верить старикам, лучший способ  -  залить
колотый лед двумЯ частЯми абсента и добавить одну часть ржаного виски.  Ќо
нам не до тонкостей. Џри сухом законе.
   Ћн выпил. Ѓыла томительнаЯ пауза, затем Я  перевел  дух.  —ерез  десЯть
минут Я повторил вливание. Џотом Я велел ему раздетьсЯ  и  наполнил  ванну
холодной водой. Џока он лежал в ванне, Я позвонил портье и заказал машину.
Џосле этого Я зашел в номер ‚илли, чтобы  принести  ему  другой  костюм  и
свежее белье.
   Ћн кое-как оделсЯ, сел на  край  кровати,  и  на  груди  его  поЯвилась
надпись: "Ќе кантовать! - ‘текло - ‚ерх". џ отвел его в машину.
   Џотом мне пришлось вернутьсЯ за текстом речи, который осталсЯ в верхнем
Ящике стола. ’екст может ему пригодитьсЯ, объЯснил он, когда  Я  вернулсЯ.
Њожет, у него отшибло памЯть, и тогда придетсЯ читать по бумажке.
   - Џро белого бычка и гусЯ-губернатора, - сказал Я, но он пропустил  это
мимо ушей.
   „рандулет поехал, подпрыгиваЯ по щебенке, ‚илли откинулсЯ на  спинку  и
закрыл глаза.
   ‚скоре Я увидел рощу, и на ее  опушке  -  Ярмарочные  сооружениЯ,  рЯды
фургонов, колЯсок, дешевых автомобилей, а  в  синем  небе  -  поникший  на
древке американский флаг. Џотом, перекрываЯ  дребезжание  нашего  рыдвана,
донеслись обрывки музыки. „афи помогал пищеварению масс.
   ‚илли протЯнул руку к бутылке.
   - „ай еще.
   - Ћсторожнее, - сказал Я. - ’ы ведь не привык. ’ы уже...
   Ќо он уже поднес ее ко рту, и Я решил не тратить слов  понапрасну,  тем
более что их все равно бы заглушило бульканье в его горле.
   Љогда он вернул мне бутылку, ее  уже  не  стоило  класть  в  карман.  џ
наклонил ее, но того, что собралось в уголке, не хватило бы и школьнице.
   - ’ы уверен, что не хочешь ее прикончить? - вежливо осведомилсЯ Я.
   ђассеЯнно помотав головой, он сказал:
   - Ќет, спасибо. - € передернулсЯ, словно его знобило.
   ’огда Я допил остатки и выкинул пустую поллитровку в окно.
   - Џостарайтесь подъехать ближе, - сказал Я водителю.
   Ћн подъехал довольно близко; Я  вылез,  помог  ‚илли  и  расплатилсЯ  с
шофером. ‡атем мы продрейфовали по бурой, утоптанной траве к трибуне  -  и
глаза ‚илли обозревали далекие горизонты, а толпа  вокруг  была  ничем,  и
оркестр отрывал "Љейси „жонса".
   џ бросил его под палЯщим солнцем, на бурой лужайке возле трибуны, и  он
осталсЯ посреди чужой страны, одинокий, погруженный в грезы.
   џ нашел „афи и сказал:
   - ѓруз доставлен, пожалуйте расписочку.
   - —то с ним стрЯслось? - поинтересовалсЯ „афи. -  Ћн  же  не  пьет.  Ћн
пьЯн?
   - Ћн в рот не берет спиртного, - сказал Я. - Џросто он был  на  пути  в
„амаск, увидел великий свет и окосел от него.
   - —то с ним стрЯслось?
   - Ќадо почаще заглЯдывать в ‘вЯщенное писание, - ответил Я и подвел его
к кандидату. ќто была трогательнаЯ встреча. џ замешалсЯ в толпе.
   „авка была порЯдочнаЯ, ибо запах пригорелого мЯса может творить чудеса.
‹юди уже собирались перед помостом и  занимали  сидЯчие  места.  ‘боку  на
помосте стоЯл оркестр, который играл теперь "“ра, ура, всЯ шайка в сборе".
’ут же  на  помосте  находились  два  местных  деЯтелЯ  без  политического
будущего, заезжавшие утром в гостиницу, еще один человек  -  должно  быть,
проповедник, которому полагалось прочесть вступительную молитву, и „афи. €
с ними был ‚илли, тихо исходивший потом.  Ћни  сидели  рЯдком  на  стульЯх
перед задником из флагов  и  позади  накрытого  флагом  стола,  где  стоЯл
большой кувшин с водой и несколько стаканов.
   Џервым встал один из местных деЯтелей, который обратилсЯ  к  друзьЯм  и
землЯкам  и  представил  проповедника,  который  обратилсЯ  к  всемогущему
господу, вытЯгиваЯ тощую, жилистую шею из синей  диагонали  и  жмурЯсь  на
солнце. ‡атем первый местный деЯтель снова встал и окольными путЯми  начал
подбиратьсЯ к тому, чтобы предоставить  слово  второму  местному  деЯтелю.
Џоначалу Я думал, что от второго местного деЯтелЯ будет больше проку,  ибо
его сильной стороной была, по-видимому, не живость ума, а выносливость. Ќо
проку  в  нем  оказалось  не  больше,  чем  в  первом   местном   деЯтеле,
проповеднике  или  всемогущем  господе.  Џросто  ему  понадобилось  больше
времени, чтобы признатьсЯ в этом и кивнуть на ‚илли.
   Џотом  ‚илли   одиноко   стоЯл   у   стола,   говорил   "„рузьЯ   мои",
неосмотрительно поворачивал голову из стороны в сторону,  рылсЯ  в  правом
кармане пиджака, пытаЯсь выудить текст речи.
   Џока он копошилсЯ со своими листками и водил по ним смущенным взглЯдом,
словно там было написано на  иностранном  Языке,  кто-то  дернул  менЯ  за
рукав. ‘эди.
   - Ќу, как это было? - спросила она.
   - ‘удите сами, - ответил Я.
   Ћна внимательно поглЯдела на помост и спросила:
   - Љак вам это удалось?
   - ‘таканчик на опохмелку - и все дела.
   Ћна снова посмотрела на помост.
   - ‘таканчик, - сказала она. - ’ут бочкой пахнет, а не стаканчиком.
   џ критически оглЯдел ‚илли, который стоЯл  наверху,  потеЯ,  качаЯсь  и
безмолвствуЯ под палЯщим солнцем.
   - „а, вид у него какой-то пришибленный, - заметила она.
   - Ћн с утра не в себе, - отозвалсЯ Я. - ‘ тех пор как проснулсЯ.
   Ћна продолжала его разглЯдывать - почти  так  же,  как  прошлой  ночью,
когда его безжизненное тело покоилось в кровати. ‚о взглЯде ее не было  ни
жалости, ни презрениЯ. ќто  был  оценивающий  взглЯд,  в  нем  угадывалась
работа мысли. ‡атем она сказала:
   - Ќет, наверно, врожденное.
   ’он ее слов подразумевал, что длЯ  нее  это  вопрос  решенный.  Ќо  она
продолжала смотреть на него с прежним выражением.
   Љандидат еще держалсЯ на ногах, правда прислонившись боком к столу.  Ћн
даже начал разговаривать. Ћн уже назвал их своими друзьЯми  -  трижды  или
четырежды, на разные лады - и объЯснил, как он рад,  что  здесь  очутилсЯ.
’еперь он стоЯл, вцепившись обеими руками в текст речи, нагнув голову, как
безрогаЯ корова среди злых собак, и обливалсЯ потом  под  жарким  солнцем.
Џотом он взЯл себЯ в руки и выпрЯмилсЯ.
   - ‚от тут у менЯ речь написана, - сказал он. - ђечь о  том,  что  нужно
штату. Ќо не мне вам объЯснЯть, что нужно штату. ‚ы и есть штат.  ‚ы  сами
знаете, что вам нужно. ЏоглЯдите на свои штаны. ђазве нет у вас заплат  на
коленЯх? Џрислушайтесь к своему брюху. ђазве в нем не  бурчит  от  голода?
Џосмотрите на ваш урожай. ђазве не гнил он на корню из-за того,  что  нету
дорог и вы не можете свезти его на рынок? Џосмотрите на ваших детей. ђазве
не растут они темными, как ночь и как вы, из-за того, что у них нет школы?
   ‚илли замолчал и, мигаЯ, оглЯдел толпу.
   - Ќет, - сказал он. - џ  не  буду  читать  вам  проповеди.  џ  не  буду
рассказывать, что вам нужно, вы это лучше знаете. Ќо Я расскажу  вам  одну
историю.
   Ћн замолчал, оперсЯ на стол и глубоко  вздохнул;  пот  катилсЯ  с  него
ручьЯми.
   џ шепнул ‘эди:
   - Љ чему он клонит?
   - Џомолчите, - сказала она, не сводЯ с него глаз.
   Ћн снова начал.
   - ќто смешнаЯ историЯ, - сказал  он.  -  Џриготовьтесь  посмеЯтьсЯ.  ‚ы
надорвете животики - до того она смешнаЯ. ќто  историЯ  про  вахлака.  Џро
голодранца, такого же, как вы. „а, как вы. Ћн  рос,  как  все  деревенские
пацаны, у проселочных дорог и оврагов, на севере штата. Ћн знал, что такое
быть вахлаком. Ћн знал, что такое вставать до  зари,  шлепать  босиком  по
навозу, доить и кормить корову и  выносить  помои  до  завтрака,  чтобы  с
восходом выйти из дому  и  пройти  шесть  миль  до  однокомнатной  халупы,
котораЯ называетсЯ школой. Ћн  знал,  что  такое  расплачиватьсЯ  большими
налогами за эту развалюху из горбылЯ, за размытые дороги,  где  ты  месишь
глину, ломаешь тележные оси и должен погонЯть своих мулов камнЯми.
   „а, он знал, каково быть вахлаком - и зимой и летом. Ћн решил, что если
он хочет чего-то добитьсЯ, то должен добитьсЯ сам. € он сидел по ночам над
книгами, учил законы и надеЯлсЯ, что они помогут ему исправить  жизнь.  Ћн
не ходил ни в какие школы и университеты. Ћн учил законы ночью, проработав
целый день в поле. „лЯ того, чтобы стало легче жить. € ему и другим, таким
же, как он. џ вам не буду  врать.  Ћн  не  сразу  начал  думать  о  других
вахлаках и как он их осчастливит. Ћн начал думать раньше всего  о  себе  и
заодно задумалсЯ о других. Ћ том, что  он  не  поможет  себе,  не  помогаЯ
другим, и не поможет себе, если другие ему не помогут. Ћдин за  всех,  все
за одного. ‚от что он понЯл.
   € была на то волЯ божьЯ и грозное знамение …го, чтобы он  понЯл  это  в
тот страшный день, два года назад, когда перваЯ кирпичнаЯ школа  в  округе
обрушилась, потому что политиканы построили ее  из  негодного  кирпича,  и
убила и искалечила десЯть ни в чем не повинных ребЯтишек.  ‚ы  знаете  эту
историю. Ћн воевал с политиканами, чтобы они не строили школу из негодного
кирпича, но они победили, и школа рухнула. € тогда он  задумалсЯ.  ќто  не
должно повторитьсЯ.
   ‹юди верили ему, потому что  он  воевал  против  негодного  кирпича.  Ђ
некоторые деЯтели в городе понЯли  это,  приехали  в  дом  его  папаши  на
большой красивой машине и сказали, что помогут ему стать губернатором.
   џ ущипнул ‘эди за руку.
   - Ќеужели он хочет...
   - ‡амолчите, - прошипела она.
   џ посмотрел на „афи, сидЯщего на помосте за спиной у ‚илли. ‹ицо у „афи
было  встревоженное.  Ћно  было  красное,  круглое,  потное,  и  оно  было
встревоженное.
   - „а, они наговорили с три короба, - продолжал ‚илли.  -  Ђ  он  и  уши
развесил. Ћн заглЯнул себе в душу и решил, что попытаетсЯ изменить  жизнь.
Џри всем своем смирении он решил, что должен попытатьсЯ.  Ћн  был  простым
человеком, обыкновенным деревенским парнем, но верил,  как  все  мы  здесь
верим,  что  даже  самый  простой,  самый  бедный  человек   может   стать
губернатором, если его землЯки решат, что у  него  хватит  на  это  ума  и
характера.
   ќти люди в полосатых брюках раскусили его и обвели вокруг  пальца.  Ћни
стали рассказывать ему, какаЯ никчемнаЯ флюгарка -  Њакмерфи,  и  что  „жо
ѓарисон - слуга столичных заправил, и как они хотЯт, чтобы вахлак вмешалсЯ
и дал штату честное правительство. ‚от  что  они  говорили.  Ќо,  -  ‚илли
замолчал и воздел руку с манускриптом к небесам, - знаете ли вы,  кто  они
были? •олуи и подручные „жо ѓарисона, и хотели они, чтобы вахлак  отнЯл  у
Њакмерфи вахлацкие голоса. „огадалсЯ Я об этом? Ќет,  не  догадалсЯ.  Ќет,
потому что Я поверил их елейным речам. џ бы и сегоднЯ не знал правду, если
бы у этой женщины, - он показал на ‘эди, - если бы у этой вот женщины...
   џ толкнул локтем ‘эди и сказал:
   - ‘естренка, считай себЯ безработной.
   -  ...…сли  бы  у  этой  чудесной  женщины  не  хватило   честности   и
благородства открыть мне глаза на их гнусную аферу, от которой смердит  на
все небеса.
   „афи был уже на  ногах  и  робко,  бочком  двигалсЯ  к  переднему  краю
помоста. Ћн бросал отчаЯнные взглЯды - то на оркестр,  словно  умолЯЯ  его
заиграть, то на толпу, словно хотел  что-нибудь  сказать  ей,  но  не  мог
придумать что. Ќаконец он пробралсЯ к ‚илли и зашептал ему на ухо.
   Ќо едва он открыл рот, как ‚илли круто повернулсЯ к нему.
   - ‚от! - взревел ‚илли. - ‚от! - € взмахнул рукописью. - ‚от  он,  €уда
€скариот, холуй и подчищала!
   € снова перед лицом „афи мелькнула его праваЯ  рука  с  листками.  „афи
пыталсЯ что-то ему сказать, но ‚илли не слушал, он махал  рукописью  перед
носом „афи и кричал: "‘мотрите! ‘мотрите на него!"
   „афи, отступаЯ, оглЯнулсЯ на оркестр, протЯнул к нему руки и завопил:
   - €грайте! €грайте! €грайте "‡вездное знамЯ"!
   Ќо оркестр не заиграл. Ђ когда  „афи  опЯть  повернулсЯ  к  ‚илли,  тот
произвел трепещущей рукописью особенно энергичный пас перед  его  носом  и
крикнул:
   - ‚от он, гарисоновский лакей!
   - Ќеправда! - закричал „афи, пЯтЯсь от неумолимой длани.
   Ќе знаю, сделал ли это ‚илли  умышленно.  Ќо  так  или  иначе,  он  это
сделал. Ќе то чтобы он спихнул „афи с помоста. Ћн просто шел  за  „афи,  а
„афи, пЯтЯсь по краю помоста, исполнЯл свой танец - воздушное, застенчивое
адажио, а перед лицом у него вертелись чужие  руки,  а  лицо  его  было  -
удивленнаЯ ватрушка с дырой посередине, и из дыры не выходило ни звука. Ќи
звука не слышалось на двух  гектарах  потеющей  толпы.  ’олпа  следила  за
танцем „афи.
   Џоследнее па он сделал в воздухе. Ћн приземлилсЯ и,  полусидЯ-полулежа,
застыл, спиной к помосту, с разинутым ртом. € опЯть изо рта  не  вышло  ни
звука - он даже дышать забыл.
   ’акое дело, а Я без камеры.
   ‚илли не потрудилсЯ заглЯнуть через край помоста.
   - Џусть валЯетсЯ, боров! - крикнул он. - Џусть валЯетсЯ, боров,  а  вы,
голодранцы, слушайте. „а, вы - тоже голодранцы, и вас  они  тоже  дурачили
каждый день, как менЯ. ‚едь они думают, что мы длЯ этого созданы. ‘идеть в
дураках. Ќо на этот раз Я сам кое-кого надую. џ выхожу из игры. Ђ  почему,
знаете? - Ћн замолчал и резким движением левой руки отер с лица пот. -  Ќе
потому, что задето мое мелкое самолюбие. Ћно не  задето,  в  жизни  Я  так
хорошо себЯ не чувствовал - потому что знаю правду. Њне  давно  полагалось
ее знать. …сли голодранцу что-то нужно, он должен взЯть сам. ќти златоусты
с "кадиллаками"  ничего  ему  не  подарЯт.  Љогда  Я  снова  захочу  стать
губернатором, Я приду сам, без них, и они будут харкать кровью. Ќо  сейчас
Я ухожу...
   џ отказываюсь в пользу Њакмерфи. ‚идит бог, все, что Я сказал о нем,  -
правда, и Я повторю ее где угодно. Ќо Я соберу длЯ него свои голоса.  џ  и
другие вахлаки - мы так пришибем „жо ѓарисона,  что  он  в  золотари  свою
кандидатуру не выставит. € тогда мы посмотрим, как покажет себЯ  Њакмерфи.
ќто длЯ него - последний случай. ‚ремЯ пришло. Џравда должна быть  сказана
- и Я скажу ее. џ скажу ее всему штату - из краЯ в край, - даже  если  мне
придетсЯ ездить на буфере или на краденом муле. € ни  один  человек  -  ни
ѓарисон, ни кто другой - мне рта не заткнет. €бо Я узрел свет и...
   џ наклонилсЯ к ‘эди.
   - ‘лушайте. Њне надо позвонить. џ бегу в город.  „о  первого  телефона.
Ќадо передать в газету. ‚ы оставайтесь здесь и,  ради  бога,  постарайтесь
все запомнить.
   - •орошо, - сказала она, не обернувшись.
   - Џоймайте ‚илли, когда тут все кончитсЯ, и везите в город. „афи вас не
повезет, можете быть спокойны. Џоймайте растЯпу и сразу...
   - •орош растЯпа, - сказала она. € добавила: - Ќу, давайте, давайте.
   џ ушел. џ пробиралсЯ через толпу вдоль краЯ трибуны, а голос ‚илли  бил
по моим барабанным перепонкам и стрЯхивал с дубов  сухие  листьЯ.  Ћбогнув
трибуну, Я оглЯнулсЯ и увидел, как ‚илли расшвыривает свои листки, которые
падают, кружась, к его ногам, и колотит себЯ в грудь,  крича,  что  правда
там и незачем писать ее на бумажках. Ћн стоЯл среди листков, поднЯв  руку,
заголившуюсЯ до локтЯ, с лицом мокрым и  красным,  как  тертаЯ  свекла,  с
чубом на лбу и выпученными, сверкающими глазами, пьЯный как сапожник, а за
ним висели сине-бело-красные флаги, и над ним - раскаленные медные небеса.
   џ прошел немного по щебенке, а потом поймал грузовик, ехавший в город.


   Ќочью, когда все успокоилось и поезд, в котором сидел „афи  (с  отчетом
длЯ „жо ѓарисона), уже тащилсЯ под звездами по полынной степи, а ‚илли уже
несколько часов лежал в постели,  отсыпаЯсь  после  похмельЯ,  Я  в  своем
номере аптонской гостиницы взЯл со стола бутылку и сказал ‘эди:
   - Ќе хотите ли еще лекарства, которое ломает прутьЯ и вышибает доски?
   - —то? - сказала ‘эди.
   -  ‚ы  все  равно  не  поймете  мысли,  которую  Я  выразил   в   столь
грамматически безупречной форме, - сказал Я и налил ей виски.
   - Ђ-а. џ забыла. ‚ы ведь ходили в университет.
   „а, Я с грамматической безупречностью ходил в университет, но,  видимо,
не усвоил там всего, что полагалось бы знать человеку.


   ‚илли сдержал слово. Ћн собрал голоса длЯ Њакмерфи. Ћн  не  каталсЯ  на
буфере, не покупал мулов и не крал.  Ќо  он  заездил  до  полусмерти  свой
приличный подержанный автомобиль - он гонЯл на нем по изрытой щебенке,  по
пыли, доходЯщей до ступиц, а в дождь застревал в  черной  грЯзи  и  сидел,
дожидаЯсь, когда на подмогу придет пара  мулов.  Ћн  стоЯл  на  приступках
школ, на Ящиках, одолженных в мануфактурной лавке, на возах,  на  верандах
придорожных лавок и говорил. "„рузьЯ, мЯкинные головы, голодранцы и братьЯ
вахлаки", - начинал он, наклонившись вперед, всматриваЯсь  в  их  лица.  €
замолкал, выжидаЯ, пока до них дойдет. ‚ тишине толпа начинала  шевелитьсЯ
и негодовать - они знали, что так их обзывают за глаза, но  никто  еще  не
осмеливалсЯ встать и сказать им это в лицо. "„а, - говорил он, кривЯ  рот,
- да, больше вы никто, и нечего злитьсЯ, если Я говорю  правду.  Ђ  хотите
злитьсЯ - злитесь, но Я все равно скажу. Ѓольше вы никто. € Я  -  тоже.  џ
тоже голодранец, потому что всю жизнь копалсЯ в земле. џ - мЯкиннаЯ башка,
потому что менЯ охмурЯли златоусты в дорогих автомобилЯх. Ќа тебе соску, и
не ори! џ - вахлак, и они хотели, чтобы  Я  заставил  вахлаков  голосовать
по-ихнему.
   Ќо Я встал с четверенек, потому что даже собака может этому научитьсЯ -
дай только срок. џ научилсЯ. Ќе сразу, но научилсЯ  -  и  теперь  стою  на
своих ногах. Ђ вы, вы стоите? •оть этому вы научились?  ‘можете  вы  этому
научитьсЯ?"
   Ћн говорил им неприЯтные вещи. Ћн называл их  неприЯтными  именами,  но
каждый раз,  почти  каждый,  беспокойство  и  негодование  утихали,  и  он
наклонЯлсЯ к ним, выпучив глаза, и лицо его лоснилось под горЯчим  солнцем
или в красных отблесках факелов. Ћни слушали, а он приказывал им поднЯтьсЯ
с четверенек. "€дите голосовать, - говорил  он.  -  ‘егоднЯ  голосуйте  за
Њакмерфи, - говорил  он,  -  потому  что  у  вас  нет  другого  кандидата.
ѓолосуйте все, как один, - покажите им, на что вы способны. ‚ыбирайте его,
и если он обманет - пригвоздите к  позорному  столбу.  „а,  -  говорил  он
наклонЯЯсь, - пригвоздите его, если он обманет. „айте мне молоток, и Я это
сделаю своими руками. ѓолосуйте, - говорил он. -  ‚ыбирайте  Њакмерфи",  -
говорил он.
   Ћн наклонЯлсЯ к ним и внушал: "‘лушайте менЯ, голодранцы. ‘лушайте менЯ
и взглЯните в лицо  свЯтой,  не  засиженной  мухами  правде.  …сли  у  вас
осталась хоть каплЯ разума, вы увидите и поймете ее. ‚от она, эта  правда:
вы - вахлаки, и никто никогда не помогал вахлакам, кроме них  самих.  ќти,
из города, они не помогут вам. ‚се в ваших руках и  в  божьих.  Ќо  бог-то
бог, да и сам не будь плох".
   Ћн преподносил им это, а они стоЯли перед ним, засунув  большие  пальцы
за лЯмки комбинезонов, и щурились на него из-под  полей  надвинутых  шлЯп,
словно он был пЯтнышком на другом краю долины или бухты и они еще не могли
сообразить, что там виднеетсЯ, или как будто на том краю долины  или  полЯ
вдруг зашевелилсЯ кустарник и они  гадали,  что  оттуда  выскочит,  а  под
полЯми  надвинутых  шлЯп  челюсти  трудились  над  жвачкой,   в   движении
пунктуальном и неумолимом, как ход €стории. Ђ ‚ремЯ - ничто длЯ  быдла,  и
длЯ €стории тоже. Ћни наблюдали за ним, и если бы вы вглЯделись в их лица,
то заметили бы, как в них что-то просыпаетсЯ. Ћни стоЯли совсем тихо, даже
не  переминались  с  ноги  на  ногу,  -  у  них  талант  быть  тихими;  вы
понаблюдайте их, когда они приезжают в город и стоЯт где-нибудь  на  углу,
не шевелЯсь и не разговариваЯ, или сидЯт на корточках у  дороги  и  просто
смотрЯт туда, где дорога переваливает через холм, - и прищуренные глаза их
не мигаЯ смотрели на человека, стоЯвшего перед ними. “ них -  талант  быть
тихими.  Ќо  иногда  тишина  нарушаетсЯ.  Ћна  обрываетсЯ  внезапно,   как
натЯнутаЯ струна. Ћдин из них тихо сидит на радении под открытым  небом  и
вдруг поднимет руки и вскочит с воплем: "Ћ ѓосподи! џ увидел …го имЯ!" €ли
один из них спускает курок и сам удивлЯетсЯ звуку выстрела.
   ‚илли стоит над ними. Џод солнцем или в  красных  отблесках  бензиновых
факелов. "‚ы спрашиваете, какаЯ у менЯ программа. ‚от она,  голодранцы.  €
запомните как следует. ђаспни их! ђаспни „жо ѓарисона. ђаспните всех,  кто
стоит у вас на пути. ђаспните Њакмерфи, если он  обманет.  ђаспните  всех,
кто стоит на пути. „айте мне  молоток,  и  Я  это  сделаю  своими  руками.
Џригвоздите их к двери хлева! € не сгонЯйте с них навозных мух индюшачьими
крылышками!"
   „а, это был ‚илли. €мЯ у этого человека было прежнее.
   ѓубернатором стал Њакмерфи. € не без помощи ‚илли: больше всего голосов
было подано в тех округах, где он выступал, и цифры  оказались  рекордными
за всю историю. Ќо Њакмерфи с самого  начала  не  знал,  как  себЯ  с  ним
держать. ‘перва он открещивалсЯ от ‚илли, потому что тот отзывалсЯ  о  нем
не очень лестно, но потом, когда стало Ясно, что к  ‚илли  прислушиваютсЯ,
он заегозил. Ђ под конец ‚илли встал на дыбы  и  начал  рассказывать,  как
люди Њакмерфи предлагали оплатить его расходы, но он выступает от  себЯ  и
он не помощник Њакмерфи, хотЯ призывает голосовать за Њакмерфи. Ћн сам  за
себЯ заплатит, даже если придетсЯ  в  последний  раз  перезаложить  папину
ферму. „а, и если у кого нет двух долларов, чтобы заплатить  избирательный
налог, пусть придет и скажет прЯмо, и он, ‚илли ‘тарк, за него заплатит из
денег, взЯтых под заклад папиной фермы. ‚от до чего он был убежден в своих
словах.
   Њакмерфи пришел к власти, а ‚илли  вернулсЯ  в  Њейзон-‘ити  и  занЯлсЯ
адвокатской практикой. ѓод или около того он перебивалсЯ  делами  о  краже
кур,  о  потравах,  о  мелкой  поножовщине  (непременном  развлечении   на
субботних танцах в Њейзон-‘ити). ‡атем  на  мосту  через  реку  Ђкамалджи,
который  строилсЯ  штатом,  обвалилась  какаЯ-то  ферма,  и   при   аварии
пострадала бригада рабочих. „вое или трое из них погибли.  Њногие  рабочие
были из Њейзон-‘ити и взЯли  адвокатом  ‚илли.  ’ут  о  нем  написали  все
газеты. Ђ дело он выиграл. Џотом в округе Ђкамалджи, к  западу  от  округа
Њейзон, нашли нефть, и ‚илли участвовал  в  тЯжбе  нескольких  независимых
арендаторов с нефтЯной компанией. …го сторона выиграла,  и  он  впервые  в
жизни пощупал бумажные деньги. ‚ большом количестве.
   ‚се это времЯ Я не видел ‚илли. ‘нова Я встретилсЯ с ним только в  1930
году,  когда   его   выдвинули   кандидатом   на   первичных   выборах   в
демократической партии. Ќо это были не выборы. ќто  был  ад  кромешный,  а
также бой в Љрыму и субботнЯЯ ночь в салуне Љейзи, вместе взЯтые, и, когда
дым рассеЯлсЯ, на стенах не осталось висеть ни одной картины.  €  не  было
никакой демократической партии. Ѓыл только ‚илли - с чубом  на  глазах,  в
прилипшей к животу рубашке. ‚ руках он держал мЯсницкий  топор  и  кричал:
"Љрови!" Ђ на заднем плане, под беспокойным  красноватым  небом,  усеЯнным
зловещими белыми пЯтнами, похожими на клочьЯ пены, по обе стороны от ‚илли
маЯчили две фигуры - ‘эди Ѓерк и высокий сутулый  мужчина  с  неторопливой
речью, грустным загорелым лицом и тем,  что  называют  глазами  мечтателЯ.
Њужчина  был  •ью  Њилер,  юридический  факультет   ѓарварда,   эскадрильЯ
‹афайета, Groix de guerre [‚оенный  крест  -  французский  орден],  чистые
руки, честное сердце, без политического прошлого. ќтот человек сидел  тихо
многие годы, пока кто-то (‚илли ‘тарк) не вложил в  его  руку  бейсбольную
биту, и тогда он почувствовал, как его пальцы  сами  собой  сомкнулись  на
рукоЯти. Ћн был мужчиной и был генеральным прокурором. Ђ  ‘эди  Ѓерк  была
просто ‘эди Ѓерк.
   ‡а  гребнем  холма  прЯтались,  конечно,  и  другие   люди.   Ќапример,
джентльмены, которые некогда были преданы „жо ѓарисону, но, обнаружив, что
никакого „жо ѓарисона больше не предвидитсЯ -  в  политическом  смысле,  -
ощутили потребность в новых друзьЯх. € таким новым другом оказалсЯ  ‚илли.
Ћн был длЯ них последним прибежищем. Ћни решили нанЯтьсЯ к ‚илли ‘тарку  и
расти вместе со страной. ‚илли их нанЯл  и  в  результате  получил  голоса
избирателей, не принадлежащих к разновидности  сиволапых.  Ќемного  спустЯ
‚илли нанЯл даже Љрошку „афи, который стал начальником дорожного отдела, а
затем, в последний срок правлениЯ ‚илли, - помощником  губернатора.  џ  не
мог понЯть, длЯ чего он нужен ‚илли. €ногда Я спрашивал •озЯина: "‡ачем ты
держишь этого обормота?" €ногда он только смеЯлсЯ  и  ничего  не  отвечал.
€ногда он говорил:  "—ерт  возьми,  должен  ведь  кто-то  быть  помощником
губернатора, а они все на одно лицо". Ќо однажды он сказал: "џ  держу  его
потому, что он мне кое о чем напоминает".
   - Ћ чем?
   - Ћ том, чего Я не хочу забывать.
   - Ћ чем не хочешь?
   - Ћ том, что, если они приходЯт к тебе с задушевными разговорами, лучше
их не слушать. € это Я не намерен забывать.
   ‡начит, вот в чем было дело. Љрошка был одним из тех,  кто  приезжал  к
‚илли на большой машине  и  вел  задушевные  разговоры,  когда  ‚илли  был
маленьким провинциальным адвокатом.
   Ќо в этом ли было дело? ‚ернее, только ли в  этом?  Њне  казалось,  что
есть еще одна причина. •озЯин, наверно, испытывал какое-то  удовлетворение
оттого, что мог вознести Љрошку „афи. Ћн уничтожил Љрошку  „афи,  а  потом
собрал по кусочкам - и „афи стал творением его рук. •озЯину  было  приЯтно
смотреть на золотую оснастку „афи, на его бриллиантовый перстень и думать,
что все это - бутафориЯ, пшик, что стоит ему пальцем  шевельнуть,  и  „афи
растает, как струйка дыма. ‚ каком-то смысле карьера Љрошки была не только
делом рук •озЯина, но и его местью Љрошке, ибо  всЯкий  раз,  когда  ‚илли
обращал на Љрошку сонный, задумчивый взглЯд, тот вспоминал, холодеЯ жирным
своим сердцем, что стоит  •озЯину  моргнуть,  и  от  него  останетсЯ  одно
воспоминание. ‚ каком-то смысле успех Љрошки был длЯ  ‚илли  окончательным
подтверждением его собственного успеха.
   Ќо только ли в этом было дело? ‚ конце  концов  Я  решил,  что  главнаЯ
причина запрЯтана глубже. ‘транный вывих природы сделал Љрошку „афи вторым
"Я" ‚илли ‘тарка; гадливость и оскорблениЯ, которые доставались Љрошке  от
•озЯина, были выражением неосознанной внутренней необходимости и на  самом
деле обращены одним "Я" ‚илли ‘тарка на его другое "Я".
   Ќо это Я понЯл гораздо позже, когда все кончилось.
   Ђ пока что ‚илли просто стал губернатором, и никто  не  знал,  чем  это
кончитсЯ.
   Ђ пока что - во времЯ предвыборной кампании - Я потерЯл работу. ђаботал
Я политическим обозревателем в "Љроникл". џ вел колонку. џ был элитой.
   ‚ один прекрасный день „жим Њедисон  призвал  менЯ  на  зеленый  ковер,
который окружал его стол, как пастбище.
   - „жек, - сказал он, - тебе известно, какова линиЯ  "Љроникл"  на  этих
выборах?
   - Љонечно, - ответил Я, - "Љроникл" хочет переизбрать ‘эма Њакмерфи  за
его выдающиесЯ достижениЯ на административном поприще и за его безупречную
репутацию как государственного деЯтелЯ.
   Ћн кисло улыбнулсЯ и сказал:
   - „а, она хочет переизбрать ‘эма Њакмерфи.
   - Џрошу прощениЯ, Я забыл, что нахожусь в лоне семьи. џ думал, что  еще
пишу свой обзор.
   “лыбка сошла с его лица. Ћн поиграл карандашом.
   - Ќасчет твоих обзоров Я и хотел поговорить.
   - Ќу? - сказал Я.
   - ’ы не можешь немного подбавить пару? “ нас ведь выборы, а не собрание
ќпвортской лиги [религиознаЯ организациЯ молодых методистов].
   - Џравильно. ‚ыборы.
   - Ђ ты не можешь подбавить пару?
   - Љогда речь идет о ‘эме Њакмерфи, - сказал Я, - у тебЯ даже мухи  нет,
чтобы сделать слона. џ делаю что могу.
   Ћн на минуту задумалсЯ. ‡атем начал:
   - ‚идишь ли, то, что этот ‘тарк твой приЯтель, вовсе...
   - Ќикакой он мне не приЯтель, - огрызнулсЯ Я. - џ его даже не  видел  с
прошлых выборов. ‹ично мне все равно, кто  будет  губернатором  штата  или
какаЯ свиньЯ сЯдет на это место. Ќо Я человек подневольный и стараюсь  изо
всех сил,  чтобы  на  страницах  "Љроникл"  не  отразилось  мое  пламенное
убеждение, что Њакмерфи - одна из самых фантастических свиней...
   - ’ебе известна линиЯ "Љроникл", - мрачно произнес „жим Њедисон, изучаЯ
изжеванный окурок своей сигары.
   „ень  был  знойный,  ветер  от  вентилЯтора  целиком  доставалсЯ  „жиму
Њедисону, а не мне, и в горле у менЯ тЯнулась нитка кислой, желтой на вкус
слюны, вроде той, какаЯ поЯвлЯетсЯ  при  расстройстве  желудка,  а  голова
трещала, как сушенаЯ тыква, в которой перекатываетсЯ пара семечек. Џоэтому
Я посмотрел на „жима Њедисона и сказал:
   - •орошо.
   - —то ты хочешь этим сказать? - спросил он.
   - ’о, что Я сказал, - ответил Я и направилсЯ к двери.
   - Џослушай, „жек, Я... - начал он и положил окурок в пепельницу.
   - ‡наю, - сказал Я, - у тебЯ жена и дети, и надо платить за мальчика  в
Џринстоне.
   џ сказал это на ходу. ‡а дверью  в  коридоре  стоЯл  бачок  с  холодной
водой; Я подошел к нему, взЯл остроконечный бумажный стаканчик и  выпил  с
десЯток стаканчиков ледЯной воды, пытаЯсь смыть с неба эту желтую пакость.
   Џотом Я постоЯл в  коридоре,  ощущаЯ  тЯжесть  в  животе,  словно  туда
засунули пузырь со льдом.


   ’еперь Я мог спать допоздна, а проснувшись - лежать неподвижно и просто
смотреть на горЯчие, цвета топленого масла лучи, проникавшие сквозь  дырки
в шторе, потому что моЯ гостиница была не лучшей в городе, а мой  номер  -
не лучшим в гостинице. Љогда  моЯ  грудь  поднималась  при  вдохе,  мокраЯ
простынЯ прилипала к голому телу - потому что в летнее  времЯ  здесь  спЯт
только так. ‘ улицы доносилсЯ лЯзг трамваев и отдаленные гудки машин -  не
слишком  громкаЯ,   но   пестраЯ   и   не   ослабевающаЯ   смесь   звуков,
ворсисто-грубаЯ длЯ нервных окончаний;  изредка  слышалсЯ  стук  подносов,
потому что мой номер был по соседству с кухней. Ђ  времЯ  от  времени  там
заводил свою песню негр. џ мог лежать сколько душе  угодно  и  тасовать  в
голове картинки того, что бывает нужно человеку - кофе,  женщина,  деньги,
выпивка, белый песок и синее море, - а потом скидывать их одну  за  одной,
ссыпать, словно колоду карт с ладони. Ќаверно, вещи,  которые  вам  нужны,
похожи на карты. Ћни  вам  нужны  не  сами  по  себе,  хотЯ  вы  этого  не
понимаете. Љарта нужна вам не потому, что вам нужна карта, а потому, что в
совершенно условной системе правил и  ценностей  и  в  особой  комбинации,
часть которой уже у вас на  руках,  эта  карта  приобретает  значение.  Ќо
скажем, вы не участвуете в игре. ’огда, даже если вы знаете правила, карта
ничего не означает. ‚се они одинаковы.
   ‚от Я и лежал, хотЯ знал, что немного погодЯ встану - не решу встать, а
просто окажетсЯ, что Я  уже  стою  посреди  комнаты;  и  точно  так  же  с
некоторым изумлением обнаружу потом, что Я пью  кофе,  размениваю  деньги,
развлекаюсь с девушкой,  потЯгиваю  виски,  плаваю  в  воде.  Љак  больной
амнезией за пасьЯнсом в лечебнице. џ встану  и  сдам  себе  карты,  да-да.
Џопозже. Ђ сейчас Я буду лежать, знаЯ,  что  вставать  мне  нет  нужды,  и
испытываЯ блаженную пустоту и усталость, словно свЯтой после ночной беседы
с Ѓогом. €бо Ѓог и Ќичто имеют много общего. ‚зглЯните на  секунду  любому
из них в лицо - и эффект будет один и тот же. ‹ожилсЯ Я спозаранку. €ногда
сон становитсЯ серьезным и захватывающим делом. ‚ы уже не  спать  ложитесь
длЯ того, чтобы встать утром, а встаете длЯ того, чтобы опЯть лечь  спать.
€ среди днЯ вы  ловите  себЯ  на  том,  что  стоите  неподвижно,  ждете  и
прислушиваетесь. ‚ы как мальчик на железнодорожной станции, который  хочет
уехать на поезде, а поезда все нет. ‚ы смотрите на  полотно,  но  пЯтнышко
черного дыма никак  не  поЯвлЯетсЯ.  ‚ы  слонЯетесь  по  перрону  и  вдруг
замираете на  полшаге  и  прислушиваетесь.  Ќичего  не  слышно.  ’огда  вы
становитесь коленками на шпалы в своем  выходном  костюмчике,  за  который
мать пообрывает вам уши, прижимаетесь  щекой  к  рельсу  и  ждете  первого
беззвучного шороха, который придет задолго до того,  как  черное  пЯтнышко
дыма начнет расти в небе. ’ак среди днЯ вы прислушиваетесь  к  наступлению
ночи - задолго до того, как она выползет из-за горизонта, задолго, задолго
до того, как надвинетсЯ на вас ее гремЯщаЯ жаркаЯ чернаЯ махина, и  черные
вагоны, заскрежетав, остановЯтсЯ точно вкопанные, и проводник с лоснЯщимсЯ
черным лицом подсадит вас на ступеньки и скажет: "„а, саа, молодой хозЯин,
да, саа". ‚ таком сне вам ничего  не  снитсЯ,  но  вы  постоЯнно  ощущаете
присутствие сна,  словно  вам  давно  снитсЯ,  что  вы  спите,  и  в  этом
внутреннем сне вам тоже снитсЯ, что вы спите, спите и видите сон о сне - и
так без конца, до самой сердцевины.
   ’ак было со мной после того, как Я потерЯл работу. € было не  в  первый
раз. џ уже испытал это дважды. џ даже дал этому название - ‚еликаЯ ‘пЯчка.
…ще тогда, когда ушел из университета за несколько  месЯцев  до  окончаниЯ
дипломной работы по американской  истории.  Ћна  была  почти  закончена  и
преподавателЯм нравилась. Ћтпечатанные  листки  стопкой  лежали  на  столе
возле пишущей машинки. ђЯдом стоЯли Ящики с карточками. џ вставал  поздно,
смотрел на них и видел, как углы  верхнего  листка  заворачиваютсЯ  вокруг
пресс-папье. џ видел  их  вечером,  после  ужина,  ложась  спать.  Ќаконец
однажды утром Я вышел за дверь и больше не вернулсЯ - оставил их на столе.
Ђ во второй раз ‚еликаЯ ‘пЯчка напала на  менЯ,  когда  Я  ушел  из  своей
квартиры и ‹оис  возбудила  дело  о  разводе.  Ќа  этот  раз  не  было  ни
американской истории, ни ‹оис. Ќо ‚еликаЯ ‘пЯчка была.
   ‚став, Я начинал бездельничать. џ ходил в кино, торчал в барах,  плавал
или ехал в загородный клуб и лежал там на траве,  глЯдЯ,  как  пара  ражих
коблов гонЯет ракетками маленький белый мЯчик, вспыхивающий на  солнце.  Ђ
иногда  играла  девушка,  и  ее  короткаЯ  белаЯ  юбка   завинчивалась   и
полоскалась вокруг загорелых бедер, тоже вспыхиваЯ на солнце.
   Ќесколько раз Я навещал Ђдама ‘тентона, человека, с которым  мы  вместе
выросли в Ѓерденс-‹ендинге. Ћн был теперь выдающимсЯ хирургом, и под нож к
нему лезло больше народу,  чем  он  успевал  резать;  он  был  профессором
университета, без конца печатал статьи в научных журналах и читал  доклады
на съездах в Ќью-‰орке, Ѓалтиморе, ‹ондоне.  Ћн  так  и  не  женилсЯ.  "Ќе
хватило времени", - говорил он. …му ни на что не хватало времени.  Ќо  длЯ
менЯ ему изредка удавалось выкроить  времЯ,  и  тогда  он  сажал  менЯ  на
обшарпанное кресло в своей  обшарпанной  квартире,  где  все  было  забито
бумагами и цветнаЯ служанка развозила по мебели пыль. џ удивлЯлсЯ,  почему
он так живет - ведь заработки у него должны  быть  неплохие,  но  в  конце
концов понЯл, что он не берет ни гроша со многих своих пациентов.  “  него
сложилась репутациЯ простачка. Ђ когда он получал деньги, то любой мог  их
у него выманить, если  имел  про  запас  хоть  сколько-нибудь  жалостливую
историю. …динственным  стоЯщим  предметом  в  его  квартире  был  роЯль  -
действительно самый дорогой и самый лучший.
   Џочти все времЯ, пока Я находилсЯ у Ђдама,  он  сидел  за  роЯлем.  Њне
объЯснЯли, что он хорошо играет, Я в этом не разбираюсь.  Ќо  послушать  Я
мог, если кресло было  мЯгкое  и  удобное.  џ  не  раз  говорил,  и  Ђдам,
наверное, слышал, что к музыке Я равнодушен; но либо он это забыл, либо не
мог поверить, что такие люди бывают на свете.  Љак  бы  там  ни  было,  он
поворачивал ко мне голову и говорил: "ќто... нет, ты послушай...  это  же,
ей-богу..." Ќо голос его замирал, и  слова  о  том,  какаЯ  это,  ей-богу,
несказаннаЯ красота, так и оставались непроизнесенными. Ћн оставлЯл  фразу
висеть  и  медленно  раскручиватьсЯ  в  воздухе,  как  кусок  перетершейсЯ
веревки, смотрел на менЯ Ясными,  глубоко  посаженными,  льдисто-голубыми,
отрешенными глазами - такие глаза и такой взглЯд бывают у вашей совести  в
четыре часа утра, - а затем, в отличие от вашей совести, начинал улыбатьсЯ
-  не  широкой,  но  смущенной,  почти   извинЯющейсЯ   улыбкой,   котораЯ
преображала крепко сжатый рот и квадратную челюсть и, казалось,  говорила:
"—ерт, ну что Я могу сделать, дружище, если у менЯ такой взглЯд, если Я не
умею смотреть по-другому". ‡атем улыбка исчезала, он поворачивалсЯ к роЯлю
и опускал руки на клавиши.
   ђано или поздно, устав  играть,  он  усаживалсЯ  в  другое  обшарпанное
кресло. €ногда, спохватившись, он мог налить мне виски с содовой, а иногда
даже сам выпивал стаканчик - бледного, как солнечный свет зимой,  и  почти
такого же крепкого. Њы сидели молча, потихоньку отхлебывали виски, и глаза
его горели холодным голубым огнем, особенно голубым из-за смуглости  кожи,
туго обтЯнувшей кости его лица. ќто было похоже на те  времена,  когда  мы
мальчишками отправлЯлись из Ѓерденс-‹ендинга удить рыбу. —ас за  часом  мы
сидели в лодке под жарким солнцем - без единого  слова.  €ли  валЯлись  на
берегу. €ли уходили в поход и после ужина лежали у дымного  костра,  чтобы
спастись от москитов, и не произносили ни слова.
   Њожет быть, Ђдам потому  и  сидел  со  мной,  что  Я  напоминал  ему  о
Ѓерденс-‹ендинге и о тех днЯх. ‘ам он не говорил  об  этом.  Ќо  один  раз
заговорил. Ћн сидел в кресле, глЯдЯ на свой стакан с глазной  примочкой  и
медленно поворачиваЯ его в  длинных  твердых  нервных  пальцах.  Џотом  он
поднЯл на менЯ глаза и сказал:
   - Ђ хорошо нам жилось, правда? Љогда мы были ребЯтами.
   - „а, - сказал Я.
   - ’ы, Я и Ђнна, - сказал он.
   - „а, - сказал Я и подумал об Ђнне. Џотом Я сказал:
   - Ђ сейчас тебе разве плохо живетсЯ?
   Ћн принЯл вопрос на рассмотрение и с полминуты думал, словно вопрос был
серьезным. Љаковым он, возможно, и был. Џотом Ђдам ответил:
   - ‡наешь, кажетсЯ, Я никогда  об  этом  не  задумывалсЯ.  -  €  немного
погодЯ: - Ќет, Я никогда об этом не задумывалсЯ.
   - ђазве плохо тебе живетсЯ? ‚едь ты знаменитый. ђазве знаменитым  плохо
живетсЯ? - приставал Я. џ понимал, что человек  не  имеет  права  задавать
такие вопросы, особенно таким тоном, как Я; но отвЯзатьсЯ  Я  не  мог.  ‚ы
росли с ним вместе - и  он  добилсЯ  успеха,  он  -  знаменитый,  а  вы  -
неудачник;  но  обращаетсЯ,  он  с  вами,  как  раньше,  словно  ничто  не
изменилось. €менно это и заставлЯет вас подковыривать - какими бы  именами
вы себЯ ни обзывали. …сть снобизм  неудачников.  ќто  -  общество,  это  -
стараЯ школа, это - —ереп и Љости [студенческое общество], и  нет  усмешки
кривее и высокомер