нее, чем усмешка пьЯного, когда он привалитсЯ  грудью  к
стойке рЯдом со старым приЯтелем, который сделалсЯ знаменитым,  но  совсем
не изменилсЯ, или когда старый приЯтель приводит  его  к  себе  обедать  и
знакомит с хорошенькой  Ясноглазой  женщиной  и  румЯными  ребЯтишками.  ‚
обшарпанной  комнате  Ђдама  не  было  хорошенькой  женщины,  но  он   был
знаменитым, и Я себе позволил.
   Ђ он этого не заметил. Ћн только обратил на менЯ свой правдивый голубой
взглЯд, слегка затуманенный мыслью, и сказал: "џ вообще не  задумываюсь  о
таких вещах". Џотом улыбка сделала  этот  фокус  с  его  ртом,  который  в
обычных обстоЯтельствах выглЯдел как точный, чистый хирургический  надрез,
хорошо залеченный, без всЯких морщин.
   ’еперь, в меру сил отыгравшись  за  свои  неудачи,  Я  мЯгко  нажал  на
тормоза и ответил:
   - „а, нам хорошо жилось, когда мы были ребЯтами. ’ы, Ђнна и Я.
   „а, Ђдаму ‘тентону, Ђнне  ‘тентон  и  „жеку  Ѓердену  хорошо  жилось  в
Ѓерденс-‹ендинге - у морЯ, где край ‡емли. ‘ залива мог налететь и налетал
порою шквал, небо застилал дождь, пальмы раскачивались не стройно, а потом
пригибались разом,  и  листьЯ  их,  как  мокраЯ  жесть,  ловили  последние
отблески вспухшего, желтушного, клочковатого неба; но нас у морЯ, где край
‡емли, ветер убить и сгубить не мог; мы прЯтались в белом доме -  их  доме
или моем, - стоЯли у окна и смотрели, как за дамбой, словно сбитые сливки,
растет прибой. Ђ позади нас,  в  комнате  сидел  губернатор  ‘тентон,  или
мистер ќлис Ѓерденс, или оба, потому что  они  были  друзьЯми,  или  судьЯ
€рвин, потому что он тоже был другом, и не было на  свете  ветра,  который
осмелилсЯ бы нарушить покой губернатора ‘тентона, мистера ќлиса Ѓерденс  и
судьи €рвина.
   "’ы, Ђнна и Я", - сказал мне Ђдам ‘тентон, и Я сказал это ему.  Џоэтому
однажды утром, выбравшись из постели, Я позвонил Ђнне и сказал:
   - џ давно о тебе не вспоминал, но на днЯх зашел к Ђдаму, и  он  сказал,
что тебе, ему и мне хорошо жилось, когда мы были ребЯтишками. Ќе пообедать
ли нам с тобой по этому случаю? Џусть мы на костылЯх...
   Ћна ответила, что согласна. „о костылей, конечно, ей  было  далеко,  но
времЯ мы провели не очень весело.
   Ћна спросила, что Я делаю,  и  Я  ответил  ей:  "Ќи  черта.  †ду,  пока
кончатсЯ деньги". Ћна не сказала, что Я  должен  чем-нибудь  занЯтьсЯ,  и,
судЯ по лицу, даже не подумала.  —то  уже  было  неплохо.  Џоэтому  Я  сам
спросил, что она делает, и она, засмеЯвшись, ответила: "Ќи черта". Ќо Я ей
не поверил, потому что она вечно возилась с какими-то сиротами, идиотами и
слепыми неграми, не получаЯ за это ни гроша. €,  глЯдЯ  на  нее,  нетрудно
было понЯть, что она многое растрачивает  понапрасну  -  речь  идет  не  о
деньгах. Џоэтому Я сказал:
   - —то ж, надеюсь, ты занимаешьсЯ этим в приЯтной компании.
   - Ќе особенно.
   џ посмотрел на нее внимательно и увидел то, что ожидал увидеть и  видел
много раз, когда мы не сидели друг против друга. џ  увидел  Ђнну  ‘тентон,
котораЯ, может, и не была красавицей, но была Ђнной ‘тентон. Ђнна ‘тентон:
смуглое, с золотистым отливом лицо, но не такое темное, как у  Ђдама;  под
кожей угадываетсЯ основательный костЯк, и натЯнута она так же туго, как  у
Ђдама, словно изготовитель  не  желал  расходовать  материал  на  излишние
припухлости и отформовал  продукт  довольно  аккуратно.  ’емные  волосы  с
ровным пробором зачесаны гладко, почти туго. ѓолубые глаза смотрЯт  с  той
же прЯмотой, что и у  Ђдама,  но  ЯснаЯ,  отрешеннаЯ,  льдистаЯ  голубизна
уступила здесь место более глубокой и тревожной. Џо  крайней  мере  иногда
уступала. Ћни  были  очень  похожи,  Ђнна  и  Ђдам.  Ћни  могли  сойти  за
близнецов. „аже улыбка у них была одинакова. Ќо не рот. ‚ данном случае он
ничем   не   напоминал   решительного,   чистого,    хорошо    залеченного
хирургического разреза. Ќа эту деталь формовщик  позволил  себе  потратить
немного лишнего материала. Ќе слишком много.  Ќо  достаточно.  ’акой  была
Ђнна ‘тентон, и Я увидел то, что ожидал увидеть.
   Ћна сидела передо мной очень  прЯмо,  высоко  держа  голову  на  ровном
круглом стебле шеи, поднимавшемсЯ из узких прЯмых плеч, и  ее  тонкие,  но
округлые голые руки были с математической правильностью прижаты  к  бокам.
ѓлЯдЯ на нее, Я представлЯл себе, как правильно и симметрично сложены  под
столом ее ноги - бедро к бедру, колено к колену, лодыжка к лодыжке. ‚  ней
всегда  было  что-то  стилизованное,  что-то  напоминавшее   барельефы   и
статуэтки царевен позднего …гипта, где изЯщество и мЯгкость, не переставаЯ
быть изЯществом и мЯгкостью, схвачены в математически строгой форме.  Ђнна
‘тентон всегда смотрела прЯмо на вас, но вам  казалось,  что  она  смотрит
вдаль.  Ћна  всегда  держала  голову  высоко,  и  вам  казалось,  что  она
прислушиваетсЯ к какому-то голосу, которого вам не  услышать.  Ћна  всегда
стоЯла прЯмо, подобравшись, и вам казалось, что ее  изЯщество  и  мЯгкость
подчинены строгой идее, которой вам не разгадать.
   џ сказал:
   - ђешила остатьсЯ старой девой?
   Ћна засмеЯлась и ответила:
   - џ ничего не решила. „авно не строю никаких планов.
   Џотом мы танцевали в  тесном,  с  носовой  платок,  пространстве  между
столами бара, уставленными бутылками дешевого красного вина и тарелками  с
куриными костЯми и недоеденными макаронами. Њинут пЯть этот танец длЯ менЯ
еще что-то значил, но потом он стал напоминать выполнение какой-то сложной
и мрачной работы во сне - в ней как будто и есть смысл, но что  за  смысл,
ты понЯть не можешь. Џотом музыка смолкла, и окончание танца  было  похоже
на пробуждение, когда ты рад проснутьсЯ, избавитьсЯ от сна,  но  вместе  с
тем подавлен, потому что уже никогда не узнаешь, в чем там было дело.
   Ћна, должно быть, чувствовала то же самое: когда Я снова  пригласил  ее
потанцевать,  она  сказала,  что  ей  не  хочетсЯ  и  давай  лучше  просто
поговорим. Њы разговаривали долго, но это было не лучше танца. ЌельзЯ  без
конца разговаривать о том, до чего же, черт подери, хорошо тебе  жилось  в
детстве. џ проводил ее до дома, который был много  приличнее,  чем  притон
Ђдама, потому что губернатор  ‘тентон  умер  не  нищим.  ‚  вестибюле  она
сказала мне "спокойной ночи" и "будь хорошим мальчиком, „жек".
   - ’ы пойдешь еще со мной обедать? - спросил Я.
   - Љонечно, когда захочешь, - ответила она. - ‚ любое времЯ днЯ и  ночи.
‘ам знаешь.
   „а, Я это знал.
   € она ходила со мной  обедать,  несколько  раз.  ‚  последний  раз  она
сказал:
   - џ видела твоего отца.
   - Ђга, - отозвалсЯ Я равнодушно.
   - Ќе будь таким, - сказала она.
   - Љаким таким?
   - ’ы прекрасно понимаешь, о чем Я говорю. Ќеужели  тебе  не  интересно,
как живет твой отец?
   - џ знаю, как он живет, - ответил Я. - ‘идит в своей норе, или  возитсЯ
с  дармоедами  в  благотворительном  обществе,  или  пишет  эти  дерьмовые
листовки, которые они раздают на улице - все тот же самый Њарк 4,6  и  Ќов
7,5, - и очки у него на кончике носа, а перхоть на черном  пиджаке  -  как
буран в „акоте.
   Џомолчав с минуту, она сказала:
   - џ встретила его на улице, он плохо выглЯдит. “  него  совсем  больной
вид. џ его даже не узнала.
   - ЏыталсЯ всучить тебе это барахло?
   - „а, - сказала она. - Ћн протЯнул мне листок, а Я так торопилась,  что
взЯла его совершенно механически. Џотом заметила, что он на менЯ  смотрит.
џ его не сразу узнала. ќто было недели две назад.
   - џ его почти год не видел, - сказал Я.
   - „жек, ты не должен так поступать. Ќадо к нему пойти.
   - „а пойми ты, что Я могу ему сказать?  …му  со  мной  тоже  не  о  чем
говорить, честное слово. Љто его заставлЯет так жить? Џочему  он  ушел  из
своей конторы и даже дверь не потрудилсЯ за собой закрыть?
   - „жек, - сказала она, - ты...
   - Ћн живет как ему хочетсЯ. Ђ кроме того, он дурак, если  поступил  так
только потому, что не мог ужитьсЯ с женщиной, особенно с  такой,  как  моЯ
мамаша. …сли он не мог ей дать то, чего ей надо - не знаю, какого рожна ей
надо, - и он не мог ей дать...
   - Ќе смей так говорить, - резко сказала она.
   - ‘лушай, - сказал Я, - если твой старик был  губернатором  и  умер  на
кровати из красного дерева  с  балдахином,  и  над  ним  куковала  парочка
дорогих врачей, и прикидывала в уме сумму гонорара, и если ты думаешь, что
он был свЯтым угодником в черном галстуке, то это не значит, что ты должна
разговаривать со мной, как стараЯ тетЯ. џ  не  о  твоей  семье  говорю.  џ
говорю о своей, и все, что Я говорю, - чистаЯ правда. Ђ если ты...
   - Ќе обЯзательно говорить об этом со мной, - прервала она. - € с кем бы
то ни было.
   - ќто правда.
   - Ћ, правда! - воскликнула она, сжав на столе руку в кулак. - Ћткуда ты
знаешь, что это правда? Ќичего ты о них не знаешь. ’ы не  знаешь,  что  их
заставлЯло поступать так, как они поступали.
   - џ знаю правду. џ знаю что такое моЯ мать. € ты знаешь. € Я знаю,  что
отец мой дурак, если позволил ей превратить себЯ в ничтожество.
   - Џочему в тебе столько горечи? - сказала она и, схватив менЯ  за  руку
повыше запЯстьЯ так, что Я почувствовал сквозь рукав  ее  сильные  пальцы,
слегка трЯхнула ее.
   - Ќет во мне горечи. Џлевать мне, что они с собой сделали. € делают.  €
почему.
   - „жек, - сказала она, все еще  сжимаЯ  мою  руку,  но  уже  слабее,  -
неужели ты не можешь хоть немножко их любить, или простить их, или хотЯ бы
о них не вспоминать? ЋтноситьсЯ к ним не так, как относишьсЯ.
   - џ могу прожить всю жизнь и не вспомнить о них, -  ответил  Я.  ’ут  Я
заметил, что она тихонько покачивает головой из  стороны  в  сторону,  что
глаза у нее стали совсем темными и чересчур блестЯт и  что  она  прикусила
нижнюю губу. џ снЯл ее  руку  со  своей,  положил  на  скатерть  и  накрыл
ладонью. - Џрости, Я жалею, что затеЯл этот разговор, - сказал Я.
   - Ќет, „жек, - отозвалась она, - ты не жалеешь. Ќет. ’ы  никогда  ни  о
чем не жалеешь. € ничему не радуешьсЯ. ’ы просто... ох, не знаю кто.
   - џ жалею, - сказал Я.
   - Ќет, тебе только кажетсЯ, что жалеешь. €ли радуешьсЯ. Ђ на самом деле
- нет.
   - …сли тебе кажетсЯ, что ты жалеешь, какой дьЯвол имеет право  говорить
тебе, что это не так? -  возразил  Я,  ибо,  как  известно,  Я  был  тогда
твердокаменным €деалистом и не собиралсЯ устраивать плебисцит о том, жалею
Я или нет.
   - ќто правильно, на словах, - сказала она. - € все равно неправильно. џ
не знаю почему... Ќет, знаю - если ты никогда этого не  испытывал,  откуда
ты можешь знать теперь, жалеешь ты или нет, радуешьсЯ или не радуешьсЯ?
   - •орошо, - ответил Я, - скажем так: что-то во мне  происходит,  и  мне
угодно называть это сожалением.
   - ‘казать так ты можешь, но тебе  это  неизвестно.  -  €,  вырвав  руку
из-под моей, она добавила: - Ќу да, ты начинаешь жалеть,  или  радоватьсЯ,
или езде что-нибудь, но этим все и кончаетсЯ.
   - ’ы хочешь сказать - как зеленое Яблочко, в котором завелсЯ червЯк,  и
оно падает, не успев созреть?
   Ћна засмеЯлась и ответила:
   - „а, зеленое Яблочко, которое зачервивело.
   - ‹адно, - сказал Я, - вот тебе зеленое Яблочко с червЯком - Я сожалею.
   џ жалел - или испытывал то, что в моем лексиконе называетсЯ сожалением.
џ жалел, что испортил вечер. Ќо внутреннЯЯ честность подсказывала мне, что
тут почти нечего было портить.
   џ больше не приглашал ее обедать - по  крайней  мере  пока  Я  был  без
работы и предавалсЯ сну. џ уже отыскал Ђдама и послушал, как он играет  на
роЯле. џ уже посидел за тарелкой макарон и красным вином  и  посмотрел  на
Ђнну ‘тентон. €, поддавшись ее уговорам, Я отправилсЯ в трущобы и  повидал
старика - не очень высокого, когда-то плотного старика, чьи  волосы  стали
седыми, лицо в очках, сидевших на кончике  носа,  обвисло  пухлыми  серыми
складками, а плечи, усохшие и засыпанные перхотью, опустились под тЯжестью
самостоЯтельно существующего  аккуратного  животика,  который  торчал  над
поЯсом мешковатых штанов, распираЯ черный пиджак. € во всех трех случаЯх Я
нашел то, что ожидал найти, ибо жизнь их сложилась и никаких изменений  не
могло произойти в том, что сложилось. џ погружалсЯ в сон, как  в  воду,  и
они вновь мелькнули перед  моими  глазами,  как,  по  рассказам,  мелькает
прошлое перед глазами утопающего.
   —то же, теперь Я мог вернутьсЯ  ко  сну.  ‚о  всЯком  случае,  пока  не
кончатсЯ деньги. џ мог стать ђипом ‚ан ‚инклем. ’олько, на мой взглЯд, про
него  рассказали  неправду.  ‚ы  засыпаете  на  долгое  времЯ,   а   когда
просыпаетесь, оказываетсЯ, что все на свете осталось по-прежнему.  ‘колько
бы вы ни проспали, ничто не менЯетсЯ.
   Ќо спал Я недолго. џ нашел работу. ‚ернее, работа менЯ  нашла.  Ћднажды
утром менЯ разбудил телефонный звонок. ќто была ‘эди Ѓерк, и она сказала:
   - Џриезжайте сюда, в Љапитолий, к десЯти. •озЯин хочет вас видеть.
   - Љто? - сказал Я.
   - •озЯин, - ответила она, - ‚илли  ‘тарк,  губернатор  ‘тарк.  ‚ы  что,
газет не читаете?
   - Ќет, но мне говорили что-то в парикмахерской.
   - Џравильно говорили. •озЯин  просил  вас  приехать  к  десЯти.  -  Ћна
повесила трубку.
   "„а, - сказал Я себе, - возможно, кое-что и менЯетсЯ, пока  ты  спишь".
Ќо в душе Я в это не верил, не верил даже тогда, когда  входил  в  большой
кабинет, обшитый черными дубовыми панелЯми, и шагал по  длинному  красному
ковру под взглЯдами бородатых стариков, смотревших  на  менЯ  с  настоЯщих
портретов маслом, - к человеку, который не был ни старым, ни бородатым, но
сидел за столом спиной к высоким  окнам  и  встал  при  моем  приближении.
"—ерт, - подумал Я, - это ведь просто ‚илли".
   ќто был  просто  ‚илли,  хоть  и  одетый  не  в  ту  деревенскую  синюю
диагональ, которой он щеголЯл в Ђнтоне. Ќо и новое  было  надето  кое-как:
пуговица на воротничке  расстегнута,  узел  галстука  сбилсЯ  на  сторону.
‚олосы свисали на лоб, как всегда. ‘начала мне  показалось,  что  мЯсистые
губы сжаты плотнее обычного, но, прежде чем Я успел в этом убедитьсЯ, он с
улыбкой вышел из-за стола. € тогда Я опЯть решил, что передо  мной  просто
‚илли.
   Ћн протЯнул руку и сказал:
   - Џривет, „жек.
   - ЏоздравлЯю, - сказал Я.
   - џ слышал, тебЯ выгнали?
   - ’ы ослышалсЯ, - сказали. - џ сам ушел.
   - Њолодец, - сказал он, - когда Я рассчитаюсь с этой конторой,  она  не
то что тебе - негру не сможет платить, который плевательницы чистит.
   - Ќе возражаю.
   - •очешь работать? - спросил он.
   - ѓотов выслушать предложение.
   - ’ри сотни в месЯц,  -  сказал  он,  -  плюс  дорожные  расходы.  …сли
придетсЯ ездить.
   - Ќа кого Я работаю? Ќа штат?
   - Ќет. Ќа менЯ.
   - Џохоже, что ты будешь работать на  менЯ.  ѓубернатор  получает  всего
пЯть тысЯч в год.
   - ‹адно, - сказал он и рассмеЯлсЯ. - ‡начит, Я буду работать на тебЯ.
   ’ут Я вспомнил, что он неплохо преуспел на адвокатском поприще.
   - Џопробуем, - сказал Я.
   - Џрекрасно, - сказал он. - ‹юси  хочет  тебЯ  видеть.  ‡автра  вечером
приходи обедать.
   - Људа, в резиденцию?
   - Ђ куда же еще, черт возьми?  Ќа  турбазу?  ‚  меблированные  комнаты?
Љонечно, в резиденцию.
   „а, в резиденцию. Ћн будет обходитьсЯ со  мной,  как  в  старое  времЯ,
приведет к себе обедать и познакомит  с  хорошенькой  женщиной  и  румЯным
ребенком.
   - Њы совсем заблудились в этом сарае, - говорил он, - ‹юси, ’ом и Я.
   - —то Я должен делать? - спросил Я.
   - Љушать, - сказал он. - Џрийти в полседьмого и как  следует  покушать.
Џозвони ‹юси и скажи ей, чего ты хочешь на обед.
   - џ спрашиваю: что Я должен делать на работе?
   - ЏонЯтиЯ не имею, - ответил он. - —то-нибудь подвернетсЯ.
   ’ут он был прав.


        3

   Љогда Я приезжал домой и встречалсЯ с матерью, каждый  раз  происходило
одно и то же. џ удивлЯлсЯ, что это  происходит,  хотЯ  заранее  знал,  что
произойдет. џ приезжал домой с твердым убеждением,  что  Я  ей  совершенно
безразличен, что Я - лишь один из мужчин, которых она  хочет  иметь  около
себЯ, ибо она была из той породы женщин, которые хотЯт,  чтобы  около  них
вились мужчины и плЯсали под их дудку. Ќо стоило мне ее увидеть, как Я обо
всем этом забывал. €ногда забывал, еще и не  успев  ее  увидеть.  ’ак  или
иначе, забыв, Я удивлЯлсЯ, почему мы не можем с ней ужитьсЯ. џ  удивлЯлсЯ,
хотЯ прекрасно знал, что произойдет, знал, что сцена, в которой  Я  должен
выступить, и слова, которые Я произнесу, - все это уже было и  будет,  что
сейчас  Я  шагну  в  просторную,   высокую   белую   прихожую   с   полом,
отсвечивающим, как темный лед, и в дальнем конце  ее,  в  дверЯх  комнаты,
освещенной неверными отблесками камина,  поЯвитсЯ  моЯ  мать  и  улыбнетсЯ
невинно-радостной улыбкой, как девочка. Ћна пойдет мне навстречу, дробно и
нетерпеливо  постукиваЯ  каблуками,  смеЯсь  торопливым  горловым  смехом,
подойдет, прищипнет большими и указательными пальцами борта моего  пиджака
- по-детски слабым и в то же времЯ требовательным жестом - и  поднимет  ко
мне лицо, слегка наклонив его  набок,  чтобы  Я  мог  запечатлеть  на  нем
положенный поцелуй. ™ека ее будет твердой и гладкой, прохладной; Я  вдохну
запах ее любимых духов, увижу аккуратно  выщипанную  линию  брови,  тонкую
сетку морщин на коричневатых веках и  в  углу  быстро  мигающего  голубого
глаза. ѓлаз, блестЯщий и чуть-чуть выпуклый, будет смотреть на  что-то  за
моей спиной.
   ’ак  бывало  каждый  раз:  когда  Я  возвращалсЯ  из  школы,  когда   Я
возвращалсЯ из летних походов, когда Я возвращалсЯ из университета,  когда
Я приезжал в отпуск, - и так же точно было в тот дождливый день на  пороге
весны 1933 года, когда  Я  вернулсЯ  домой  после  долгого  отсутствиЯ.  ‘
последнего моего  приезда  прошло  месЯцев  шесть  или  восемь.  ’огда  мы
поссорились из-за того, что Я  работаю  у  губернатора  ‘тарка.  ђано  или
поздно мы ссорились всЯкий раз, а в последние два с половиной года, с  тех
пор, как Я начал работать у ‚илли, все ссоры в  конечном  счете  сводились
именно к этому предмету. „аже если не упоминалось его имЯ,  тень  его  все
времЯ стоЯла у нас за плечами. ‚прочем, и неважно, что  было  поводом  длЯ
ссоры. Ќад нами стоЯла другаЯ тень, длиннее и сумрачнее тени ‘тарка. Ќо  Я
всегда возвращалсЯ - вернулсЯ и на этот раз.  —то-то  помимо  воли  тЯнуло
менЯ  домой.  €  всегда  казалось,  будто  начинаешь  с  чистой  страницы,
отметаешь все, что на самом деле нельзЯ отмести.
   - Ћставь чемоданы в машине, - сказала она, - их принесут.  -  €  повела
менЯ к открытой двери гостиной, где горел камин, и через  всю  гостиную  к
длинной кушетке. Ќа стеклЯнном столике  Я  увидел  вазу  со  льдом,  сифон
содовой и бутылку шотландского виски; ка них играли отблески камина.
   - ‘адись, - сказала она, - сЯдь, мальчик,  -  и  пальцами  правой  руки
прикоснулась к моей груди, как бы толкаЯ.  ’олчка  почти  не  было,  Я  не
потерЯл равновесиЯ, но все же сел и откинулсЯ на кушетке. Ћна  налила  мне
стакан и чуть-чуть плеснула себе, из вежливости,  потому  что  пила  мало.
ЏротЯнув мне стакан, она опЯть засмеЯлась быстрым горловым смехом.
   - ‚ыпей, - сказала она с таким выражением лица,  будто  предлагала  мне
нечто совершенно исключительное и по ценности не сравнимое  ни  с  чем  на
земном шаре.
   Њного виски есть на свете - есть даже шотландское, но Я взЯл стакан  и,
отпив, почувствовал, что это и в самом деле нечто исключительное.
   Ћна легко опустилась на кушетку, напомнив мне  этим  движением  птичку,
котораЯ вспорхнула на ветку и начинает охорашиватьсЯ.  Ћтпив  из  стакана,
она закинула голову, словно желаЯ поскорее пропустить виски в горло.  Ћдну
ногу она подвернула под себЯ, а другую вытЯнула, едва касаЯсь пола  острым
носком  серой  замшевой  туфельки  -  изЯщно,  как  балерина.  ‡атем   она
повернулась ко мне всем торсом, не сгибаЯ талии, отчего  ее  серое  платье
слегка перекрутилось. ‘вет камина обрисовывал ее тонкие правильные  черты,
оставлЯЯ половину лица в тени и оттенЯЯ голодную, призывную  впадинку  под
скулой (Я всегда думал - с тех пор, как подрос настолько, чтобы думать,  -
что этим она и брала их, трогательной впадинкой) и  плавный  стремительный
подъем ее взбитой прически. ‚олосы у  нее  были  желтоватые,  как  металл,
тронутые уже сединой, но и  седина  отливала  металлом,  словно  канитель,
вплетеннаЯ в желтое. Љазалось, все так и было задумано с самого  начала  -
дьЯвольски дорогаЯ штучка.
   џ смотрел на нее и думал: "„а, ей пошел пЯтьдесЯт  пЯтый,  однако  надо
отдать ей должное". € вдруг Я почувствовал себЯ стариком,  и  начало  моих
тридцати пЯти лет утонуло в бесконечно далеком прошлом. Ћднако надо отдать
ей должное.
   Ћна смотрела на менЯ молча, тем взглЯдом, который  всегда  говорит:  "“
тебЯ есть то, что Я хочу, что  мне  нужно,  что  Я  должна  иметь"  и  еще
говорит: "“ менЯ длЯ тебЯ тоже что-то есть, Я пока не скажу, что, но и длЯ
тебЯ что-то есть". ‚падинки под скулами: голод. Ѓлеск в глазах:  обещание.
€ оба - вместе. –елый фокус.
   џ допил и продолжал держать стакан в руке. Ћна взЯла его, глЯдЯ на менЯ
по-прежнему, и поставила на столик. ‡атем сказала:
   - Њальчик, у тебЯ усталый вид.
   - Ќет, - ответил Я, чувствуЯ, как во мне пробуждаетсЯ упрЯмство.
   - ’ы устал, - сказала она и, взЯв  менЯ  за  рукав,  потЯнула  к  себе.
‘начала Я не поддавалсЯ. џ просто расслабил руку. Ћна тЯнула едва-едва, но
все-времЯ смотрела мне в лицо.
   џ сдалсЯ, опрокинулсЯ на нее. џ лег на спину, головой к ней на  колени,
как и предвидел с самого начала. ‹евую руку она опустила мне  на  грудь  и
двумЯ пальцами стала крутить пуговицу рубашки, а правую положила  на  лоб.
Џотом накрыла ею глаза и медленно провела вверх, по лбу. ђуки у нее всегда
были прохладные. ќто одно из первых моих детских впечатлений.
   Ћна долго молчала. Ћна просто водила ладонью по моим глазам  и  лбу.  џ
знал, что из этого выйдет, знал, что  выходило  всегда  и  будет  выходить
потом. Ќо она умела устроить маленький островок прЯмо  посреди  времени  и
вашего знаниЯ, которое - всего лишь след,  оставленный  на  вас  временем.
Ќаконец она сказала:
   - ’ы устал, мальчик.
   Ђ Я не был усталым, и неусталым тоже  не  был,  и  усталость  не  имела
никакого отношениЯ к тому, что происходит. Џотом, немного погодЯ:
   - ’ы много работаешь, мальчик?
   џ сказал:
   - ’ак, не очень.
   € погодЯ еще немного:
   - ќтот человек... этот человек, у которого ты работаешь...
   - Ќу что еще? - сказал Я. ђука на моем лбу остановилась, и Я знал,  что
остановил ее мой голос.
   - Ќичего, - сказала она. - ’олько тебе не обЯзательно работать у  этого
человека. ’еодор мог бы устроить тебЯ...
   - Њне не нужно никакой работы от  ’еодора,  -  сказал  Я  и  попробовал
сесть, но попробуйте сесть, если вы лежите навзничь на  мЯгкой  кушетке  и
кто-нибудь держит руку у вас на лбу.
   Љрепко прижав ладонь к моему лбу, она наклонилась и сказала:
   - Ќу зачем ты, зачем? ’еодор - мой муж  и  твой  отчим,  зачем  ты  так
говоришь - он с удовольствием...
   - ‘лушай, - сказал Я, - можешь ты понЯть...
   Ќо она перебила:
   - ’сс, мальчик, тсс, - накрыла мне ладонью глаза и снова стала  гладить
менЯ по лбу.
   Ѓольше она ничего не сказала. Ќо она уже сказала то, что сказала, и  ей
пришлось опЯть начинать свой фокус с островком.  Њожет,  она  длЯ  того  и
завела разговор, чтобы показать  фокус  еще  раз,  показать,  на  что  она
способна. ‘ловом, она его показала, и он опЯть получилсЯ.
   ‚скоре хлопнула входнаЯ дверь, и в прихожей раздались  шаги.  џ  понЯл,
что это ’еодор Њарел, и опЯть попробовал сесть.  Ќо  даже  сейчас  она  не
отпускала менЯ и нажимала ладонью на лоб до самой последней секунды,  пока
шаги ’еодора не зазвучали в гостиной.
   џ встал, чувствуЯ, что пиджак у менЯ сбилсЯ на плечи, а  узел  галстука
съехал под ухо, и увидел ’еодора, у которого  были  прекрасные  золотистые
усы, щеки Яблочками, светлые волосы,  уложенные  на  круглой  голове,  как
сливочнаЯ помадка, брюшко, набирающее солидность  (делай  наклоны,  балда,
сто наклонов каждое утро, и доставай пальцами до пола, балда, иначе миссис
Њарел тебЯ разлюбит - и где ты тогда будешь?), и  слегка  гнусавый  голос,
будто в отверстие под золотистыми усами засунули  ложку  горЯчей  овсЯнки.
Њать подошла к нему своей  радостной  походкой,  откинув  плечи  назад,  и
остановилась прЯмо перед Њолодым  Ђдминистратором.  Њолодой  Ђдминистратор
обнЯл ее правой рукой за плечи и поцеловал  отверстием  из-под  золотистых
усов; она схватила его за рукав, подвела ко мне, и он сказал:
   - ‡дравствуй, здравствуй, старина, рад тебЯ видеть. Ќу как она,  жизнь?
Љак делишки у старого политика?
   - Џрекрасно, - ответил Я, - только Я не политик, Я наемнаЯ сила.
   - •о-хо, - сказал он, - не разыгрывай менЯ. ѓоворЯт, вы с  губернатором
вот так. - € он сцепил два  толстоватых,  очень  чистых  и  наманикюренных
пальца, чтобы Я мог ими полюбоватьсЯ.
   - ’ы не знаешь губернатора, - ответил Я, - потому что  единственный,  с
кем губернатор  вот  так,  -  Я  сцепил  два  не  очень  чистых  и  совсем
неухоженных пальца, - это сам губернатор и времЯ от времени - господь бог,
если губернатору нужно, чтобы кто-нибудь придержал свинью, пока  он  режет
ей глотку.
   - „а, судЯ по его поступкам... - начал ’еодор.
   - Ђ ну, садитесь, - приказала мать.
   Њы сели и послушно взЯли протЯнутые нам стаканы.
   Ћна зажгла свет.
   џ откинулсЯ в кресле,  сказал  "да",  потом  "нет"  и  окинул  взглЯдом
длинную комнату, которую знал, как ни одну другую комнату на  свете,  и  в
которую возвращалсЯ всегда, что бы Я себе  ни  говорил.  џ  заметил  новую
мебель. ‚ысокое шератоновское бюро сменило прежний письменный  стол.  ‘тол
теперь, наверно, стоЯл на чердаке, в запаснике музеЯ, в то  времЯ  как  мы
находились на выставке, а Ѓоуман и •идерфорд  лимитед,  ‹ондон,  вписывали
большую цифру в свой гроссбух.  џ  каждый  раз  заставал  здесь  перемены.
Џриехав домой, Я оглЯдывалсЯ в поисках новых предметов, потому  что  через
эту комнату прошла целаЯ вереница отборных вещей -  спинетов,  секретеров,
столов, кресел, - одна отборнее другой, и каждаЯ отправлЯлась  на  чердак,
уступаЯ место новому шедевру. ‘ тех пор как  Я  помню,  комната  проделала
большую   эволюцию   к   некоему   идеальному   совершенству,   созданному
воображением матери или  торговцев  из  Ќью-Ћрлеана,  Ќью-‰орка,  ‹ондона.
Њожет, перед самой ее смертью комната достигнет идеального совершенства  -
и она сЯдет  тут,  подтЯнутаЯ  стараЯ  дама  с  высокой  седой  прической,
шелковистыми  складками  под  красивым  подбородком  и  быстро   мигающими
голубыми глазами, и выпьет чашку чаЯ в ознаменование этого событиЯ.
   Њебель  менЯлась,  но  менЯлись  и  обитатели.   Љогда-то   здесь   жил
коренастый, сильный человек с  копной  черных  волос,  очками  в  стальной
оправе, привычкой криво застегивать жилет и большой  золотой  цепочкой  от
часов, за которую Я любил цеплЯтьсЯ. Џотом он исчез, а  мать  прижала  мою
голову к своей груди и сказала:
   - Џапа больше не вернетсЯ, мальчик.
   - Ћн умер? - спросил Я. - “ нас будут похороны?
   - Ќет, - сказала она, - он не умер. Ћн уехал, но  ты  можешь  думать  о
нем, как будто он умер.
   - Џочему он уехал?
   - Џотому что он не любил маму. ‚от почему он уехал.
   - џ люблю тебЯ, мама, - сказал Я. - џ всегда тебЯ буду любить.
   - „а, мальчик, да, ты любишь маму, - сказала она и крепко прижала  менЯ
к груди.
   €так, “ченый Џрокурор исчез. Њне было тогда лет шесть.
   ‡атем поЯвилсЯ Њагнат, который был худ и лыс и задыхалсЯ на лестнице.
   - Џочему папа ђосс пыхтит, когда идет по лестнице? - спросил Я.
   - ’сс, - сказала мама, - тсс, мальчик.
   - Џочему, мама?
   - Џотому что папа ђосс нездоров, мальчик.
   ‡атем Њагнат умер. Ћн протЯнул у нас недолго.
   €мама отдала менЯ в школу в Љоннектикуте, а сама уехала за океан. Љогда
она вернулась, с ней приехал другой мужчина, который был высок  и  строен,
курил длинные тонкие сигары, носил белые костюмы и тонкие черные усики. Ћн
был ѓрафом, а моЯ мама была ѓрафиней. ѓраф  сидел  в  комнате  с  гостЯми,
часто улыбалсЯ, но говорил мало.  ‹юди  смотрели  на  него  искоса,  а  он
смотрел им в глаза и улыбалсЯ, показываЯ белейшие зубы под тонкими черными
усиками. Љогда никого не было, он целый  день  играл  на  роЯле,  а  потом
выходил в черных сапогах и  тесных  белых  брюках  и  каталсЯ  на  лошади,
заставлЯЯ ее прыгать через изгородь и скакать по берегу до тех  пор,  пока
бока ее не покрывались пеной и не начинали ходить так, что  казалось,  она
вот-вот падет. Џотом ѓраф возвращалсЯ  домой,  пил  _виз-кии_,  держал  на
коленЯх персидскую кошку и гладил ее рукой, небольшой, но  такой  сильной,
что мужчины хмурились, когда он жал им руку. Ђ однажды Я увидел на  правой
руке моей матери, повыше локтЯ, четыре иссинЯ-черные отметины.
   - Њама, - сказал Я, - смотри! —то случилось?
   - Ќичего, - ответила она. - џ ушиблась. - € она стЯнула шаль на руку.
   ”амилиЯ ѓрафа была Љовелли. ‹юди говорили: "ќтот малый, ѓраф,  -  сукин
сын, но верхом ездит как черт".
   Џотом он уехал. џ жалел об этом, потому  что  ѓраф  мне  нравилсЯ.  Њне
нравилось смотреть, как он скачет на лошади.
   Џотом довольно долго не было никого.
   Џотом   поЯвилсЯ   Њолодой   Ђдминистратор,   который   стал    Њолодым
Ђдминистратором  при  последних  потугах  его  матери  и   будет   Њолодым
Ђдминистратором до тех пор, пока  ему  не  выпустЯт  кровь  и  не  впустЯт
бальзамирующую жидкость. Ќо это случитсЯ не скоро, потому  что  ему  всего
сорок четыре года  и  сидение  за  столом  в  нефтЯной  компании,  где  он
зарабатывает себе на карманные расходы, не подрывает его здоровьЯ.
   џ сиживал в этой комнате с каждым из  них  -  с  “ченым  Џрокурором,  с
Њагнатом, с ѓрафом, с Њолодым Ђдминистратором - и наблюдал,  как  менЯлась
обстановка.  ‚от  и  сейчас  Я  сидел,  глЯдЯ  на  ’еодора  и   на   новое
шератоновское бюро, и спрашивал себЯ, надолго ли  они  тут  задержатсЯ.  џ
приехал домой. џ был предметом, который никуда не деваетсЯ.
   ‚сю ночь шел дождь. џ лежал в большой старой фамильной кровати, котораЯ
раньше принадлежала другой фамилии (когда-то в моей  комнате  на  циновках
стоЯла белаЯ железнаЯ кровать, а в комнате  матери  -  фамильнаЯ  красного
дерева кровать Ѓерденов,  большаЯ,  стараЯ  и  красиваЯ,  но  недостаточно
красиваЯ, почему она и попала на чердак), и прислушивалсЯ к шипению  дождЯ
на листьЯх дубов и магнолий. “тром дождь перестал и  выглЯнуло  солнце.  џ
вышел во двор и увидел на черной земле лужицы, тонкие, как листочки слюды.
‚округ камелии  в  мерцающих  черных  лужицах  плавали  белые,  красные  и
коралловые лепестки, сбитые дождем. “ одних краЯ загнулись  вверх,  как  у
лодок, другие уже зачерпнули воды или плавали перевернутые,  словно  после
веселого сражениЯ в далекой безалаберной  счастливой  стране,  где  боевой
корабль дал пару залпов по флотилии гондол и карнавальных барж.
   ’олстаЯ камелиЯ росла около самых ступенек.  џ  наклонилсЯ  и  подобрал
несколько лепестков. ‚ода была очень холоднаЯ. ‘ лепестками в руке Я пошел
по кривой дорожке к воротам. ’ам Я остановилсЯ, сжимаЯ лепестки в кулаке и
глЯдЯ  на  залив,  блестЯщий  за  белесой  полоской   песка,   исчирканной
плавником.
   Љ полудню опЯть пошел дождь - нудный сеЯнец с пропитанного, как  губка,
неба - и зарЯдил на двое ‘уток. ‚  этот  день  и  в  следующий  Я  надевал
дождевик Њолодого Ђдминистратора и гулЯл. џ не большой  любитель  прогулок
как способа проветривать легкие озоном. Ќо тут мне захотелось погулЯть.  ‚
первый день Я прошелсЯ по берегу мимо дома ‘тентонов, остывшего и  пустого
среди мокрой листвы, и заглЯнул к судье  €рвину,  который  усадил  менЯ  в
кресло перед камином, открыл бутылку старого  ржаного  виски  и  пригласил
завтра вечером пообедать. Ќо, выпив стаканчик, Я вышел от него и  двинулсЯ
туда, где уже нет домов, а  только  кустарник  и  дубовые  заросли,  среди
которых там и сЯм поднимаетсЯ сосна  и  изредка,  на  прогалине,  -  сераЯ
лачуга.
   Ќазавтра Я пошел в другую сторону, по  городским  улицам  и  дальше,  к
полукруглой бухточке, где сосноваЯ роща спускаетсЯ прЯмо к белому песку. џ
пересек рощу, глубоко увЯзаЯ ботинками в рыхлом игольнике, и  очутилсЯ  на
берегу. ’ам есть место, где лежит  обугленное  бревно,  совсем  черное  от
воды, а вокруг него - намокшие угли  и  черный  плавник,  особенно  черные
оттого, что под ними  белый  песок.  ‹юди  до  сих  пор  устраивают  здесь
пикники. џ и сам  когда-то  устраивал.  џ  знал,  какие  здесь  получаютсЯ
пикники.
   Ћдин из них Я хорошо помню.
   Ћднажды, много лет назад, Я приехал сюда с Ђнной  и  Ђдамом;  но  дождЯ
тогда не было. Ћн началсЯ в самом конце. Ѓыло очень жарко  и  очень  тихо.
‚идно было, как море за бухтой,  наклонно  поднимаЯсь,  врастает  в  небо,
словно горизонта нет. Њы выкупались, позавтракали, лежа на песке, и  стали
удить рыбу. Ќо в тот день не клевало. Џотом набежали  тучи,  затЯнули  все
небо, кроме маленького уголка на западе за  соснами,  где  еще  пробивалсЯ
свет. ‚ода стала гладкой и вдруг потемнела темнотой неба, а на другом краю
залива, над белой  полоской  далекого  берега,  полоска  леса  из  зеленой
превратилась в черную. ‚ той стороне, наверно в миле от нас, маЯчила лодка
с гафельным парусом, и под пасмурным небом, над темной  водой,  на  черной
стенке леса вы в жизни не  увидите  ничего  белее  и  ослепительнее  этого
косого паруса.
   - Ќадо уходить, - сказал Ђдам, - будет гроза.
   - …ще не скоро, - отозвалась Ђнна, - давайте выкупаемсЯ.
   - Ќе стоит. - Ђдам нерешительно посмотрел на небо.
   - Ќу давайте, - настаивала она, дергаЯ его за руку.
   Ћн не отвечал и по-прежнему глЯдел на небо.  ‚друг  она  выпустила  его
руку, засмеЯлась и побежала к воде. Ћна бежала не прЯмо к  воде,  а  вдоль
берега к маленькой косе, и ее  короткие  волосы  трепались  в  воздухе.  џ
смотрел, как она  бежит.  Ћна  бежала,  слегка  отставив  согнутые  локти,
движениЯ ее ног были легкими и свободными, но немного  угловатыми,  словно
она еще не совсем отвыкла бегать  по-старому,  по  ребЯчьи,  и  не  совсем
научилась бегать по-новому, по-женски. Ќоги держались  чересчур  свободно,
даже разболтанно в маленьких Ягодицах, не совсем еще округлившихсЯ. ’ут  Я
заметил, что ноги у нее длинные. ђаньше Я этого не замечал.
   Ќе звук, а, наоборот, тишина заставила  менЯ  обернутьсЯ  к  Ђдаму.  Ћн
смотрел на менЯ. Љогда Я встретил его взглЯд, он покраснел и отвел  глаза,
как будто от смущениЯ. Џотом хрипло сказал: "Ќе догонишь" - и пустилсЯ  за
ней. џ тоже побежал, и песок из-под ног Ђдама летел мне навстречу.
   Ђнна уже плыла. Ђдам бросилсЯ в воду и поплыл быстро и  энергично,  все
больше отрываЯсь от менЯ. Ћн миновал Ђнну, не  сбавлЯЯ  скорости.  Ћн  был
сильным пловцом. Ћн не хотел купатьсЯ, но теперь плыл быстро и энергично.
   џ поравнЯлсЯ с Ђнной, поплыл  тише  и  сказал:  "Џривет".  Ћна  поднЯла
голову грациозным движением, как всплывший тюлень, улыбнулась  и,  вильнув
спиной, мЯгко ушла под воду  в  длинном  нырке.  …е  сжатые  острые  пЯтки
болтнулись в воздухе и исчезли. џ догнал ее, и она опЯть  нырнула.  Љаждый
раз, когда Я догонЯл ее, она поднимала голову над водой, улыбалась  мне  и
нырЯла. Ќа пЯтый раз она не стала нырЯть. Ћна лениво перевернулась и легла
на спину, раскинув руки, глЯдЯ в небо. ’огда Я тоже  перевернулсЯ  и  стал
смотреть в небо.
   Ќебо стало еще темнее и отливало теперь пурпуром и зеленью. Љак  спелый
виноград. Ќо оно еще казалось высоким, и под ним  была  бездна  свободного
воздуха. ЏрЯмо надо мной в вышине пролетела чайка. Ќа фоне  туч  она  была
белее, чем даже парус. Ћна пересекла все небо  надо  мной  и  скрылась  из
глаз. Њне захотелось узнать, видела ли ее Ђнна. Љогда Я посмотрел на  нее,
она лежала с закрытыми глазами. ђуки ее были широко  раскинуты,  а  волосы
колыхались в воде вокруг головы. ‡атылок ее  ушел  в  воду,  и  подбородок
смотрел вверх. ‹ицо было совсем спокойное, будто она спала. ‹ежа на  воде,
Я видел ее четкий профиль на черном фоне далекого леса.
   ‚друг она перевернулась затылком ко мне, словно менЯ не было, и поплыла
к берегу. …е медленные гребки казались заторможенными, но в  то  же  времЯ
легкими, не требующими усилий. …е худые руки поднимались и входили в  воду
с рассеЯнной, вЯлой, изысканной  размеренностью,  какую  вы  чувствуете  в
своих движениЯх во сне.
   Њы еще плыли к берегу,  когда  началсЯ  дождь  и  первые  редкие  капли
зачмокали по глЯнцевой поверхности воды. Џотом дождь хлынул, и поверхность
воды исчезла.
   Њы вышли на берег и стоЯли на песке, следЯ за Ђдамом. „ождь хлестал нас
по коже. Ђдам был еще далеко. Џозади него,  на  юге,  в  темном  небе  над
заливом зажигались вилки молний и мерно перекатывались громы.  ’о  и  дело
Ђдама скрывала подвижнаЯ пелена дождЯ, подметавшаЯ бухту. Ђнна следила  за
ним, нагнув, словно в задумчивости, голову,  скрестив  руки  на  маленькой
груди и обнЯв себЯ за  плечи,  так  что  казалось,  она  сейчас  задрожит.
Љоленки у нее были сжаты и слегка согнуты.
   Ђдам вышел из воды, мы подобрали свои пожитки, сунули ноги в  размокшие
сандалии и побежали через рощу, где ветер раскачивал черные кроны сосен  и
скрип сучьев изредка прорывалсЯ сквозь рев грозы. Њы влезли в нашу  машину
и поехали домой. ‚ то лето нам с Ђдамом было по семнадцать лет, а  Ђнне  -
на четыре года меньше. ќто было еще до первой мировой  войны,  вернее,  до
того, как мы в нее вступили.
   ’от пикник Я запомнил на всю жизнь.
   ‚ тот день, наверное, Ђнна и Ђдам впервые  предстали  передо  мной  как
самостоЯтельные, независимые личности - каждаЯ  со  своей  особой  манерой
поведениЯ, полной таинственной значительности. ‚озможно, в тот  день  Я  и
себЯ впервые осознал как личность. Ќо речь сейчас не об этом. Џроизошло же
вот что: в моем уме запечатлелсЯ образ, сохранившийсЯ  на  всю  жизнь.  Њы
многое видим и многое можем вспомнить, но это - другое.  ‚  голове  у  нас
редко остаетсЯ законченный образ, такой, о  котором  Я  говорю,  -  такой,
который с каждым годом становитсЯ все живее и живее,  словно  бег  лет  не
затемнЯет его, а наоборот, снимает один покров за другим, обнажаЯ смысл, о
котором вначале мы лишь смутно догадывались. Њожет быть, последний  покров
так и не спадет, потому что век  наш  короток;  но  образ  становитсЯ  все
Яснее, и мы все больше убеждаемсЯ, что Ясность - это смысл образа или знак
смысла, и без этого образа наша жизнь была бы лишь старым  куском  пленки,
брошенным в Ящик стола вместе с  письмами,  на  которые  мы  не  собрались
ответить. Ћбразом, запечатлевшимсЯ во мне тогда, было лицо Ђнны  на  воде,
очень спокойное, с закрытыми глазами, под  пурпурно-зеленоватым  небом,  в
котором плывет чайка.
   ќто не значит, что Я уже в тот день влюбилсЯ в Ђнну. Ћна была ребенком.
ќто пришло позднее. Ќо образ осталсЯ бы, даже если бы Я никогда не полюбил
Ђнну, или больше не увидел ее, или она стала бы мне  отвратительна.  Џотом
бывали времена, когда Я не любил Ђнну. Ђнна  сказала,  что  не  пойдет  за
менЯ, и вскоре Я женилсЯ на ‹оис, девушке более красивой, чем Ђнна - таких
провожают глазами на улице, - и Я любил ‹оис. Ќо тот образ не исчезал,  он
делалсЯ все Яснее, ронЯЯ один  покров  за  другим  и  обещаЯ  еще  большую
Ясность.
   Џоэтому когда Я вышел из рощи  в  дождливый  весенний  день  много  лет
спустЯ и увидел обугленное бревно на белом  песке,  где  кто-то  устраивал
пикник, Я вспомнил пикник летом 1915 года - последний перед моим  отъездом
в колледж.
   Њне не пришлось ехать за знаниЯми к черту на кулички.  ‚сего-навсего  в
университет штата.
   - Њальчик, - сказала моЯ мать, - почему ты упрЯмишьсЯ  и  не  хочешь  в
ѓарвард или Џринстон? - „лЯ женщины из арканзасского захолустьЯ  моЯ  мать
была замечательно осведомлена о наших показательных учебных заведениЯх.  -
€ли, например, в университет ‚ильЯмса  -  говорЯт,  это  очень  культурный
институт.
   - џ уже ходил в школу, котораЯ тебе нравилась, - сказал Я, - и она была
культурнаЯ, дальше некуда.
   - €ли, например, в ‚иргинский, - продолжала она, глЯдЯ на менЯ  чистыми
глазами и не слыша ни  слова  из  того,  что  Я  говорю.  -  ‚  ‚иргинском
университете училсЯ твой отец.
   - Љазалось бы, длЯ тебЯ это не такаЯ уж хорошаЯ рекомендациЯ, - ответил
Я и подумал, как ловко мне удалось ввернуть. џ приобрел привычку в  спорах
с ней делать намеки на его уход.
   Ќо этого она тоже не расслышала.
   - …сли бы ты училсЯ на востоке, тебе бы проще было приезжать ко мне  на
лето.
   - ’ам сейчас воюют, - сказал Я.
   - ‚ойна скоро кончитсЯ, - ответила она, - и тогда это будет проще.
   - Ђга, а тебе будет проще говорить, что твой сын - в ѓарварде, а  не  в
какой-то дыре, о которой они слыхом не слышали, вроде нашего университета.
Ћни даже названиЯ штата не слышали, в котором этот университет.
   - џ забочусь только об одном, мальчик, - чтобы ты  училсЯ  в  приличном
месте и имел приличных друзей. € опЯть-таки тебе будет проще приезжать  ко
мне на лето.
   (Ћна поговаривала о новой поездке в …вропу и была  очень  раздосадована
войной. ѓраф отбыл довольно давно, еще до войны, и она снова собиралась за
океан. ‡а океан она съездила после войны, но  новых  графов  не  привезла.
‚озможно, она решила, что выходить  за  графов  замуж  слишком  дорого.  ‚
следующий раз она вышла за Њолодого Ђдминистратора.)
   Ќу, а Я сказал ей, что не желаю учитьсЯ в  приличном  месте,  не  желаю
приличных друзей, не намерен ехать в …вропу  и  не  намерен  брать  у  нее
никаких  денег.  Џоследнее  замечание,  насчет  денег,  вырвалось  у  менЯ
сгорЯча. ’ут Я,