        Џауло Љоэльо. ‚ероника решает умереть

---------------------------------------------------------------
     Џеревод: Ћ. ’омашевский,
     €зд. ‘офиЯ, 2001
     OCR: Ђндрей ‚итЯзев
---------------------------------------------------------------

     Ћдиннадцатого  ноЯбрЯ 1997  года ‚ероника  окончательно  решила  свести
счеты с жизнью. Ћна тщательно убрала свою комнату, которую снимала в женском
монастыре, почистила зубы и легла в постель.
     ‘о столика в изголовье она взЯла таблетки - четыре пачки снотворного, -
но  не стала  жевать  горстЯми, запиваЯ водой, а  решила  глотать по  одной,
поскольку  велика  разница  между  намерением и  действием,  а  ей  хотелось
оставить за  собой свободу  выбора,  если на полпути она  вдруг  передумает.
Њежду тем с каждой проглоченной таблеткой ‚ероника все  больше укреплЯлась в
своем решении, и через пЯть минут все пачки были пусты.
     Ќе   знаЯ,  сколько  времени  потребуетсЯ,  чтобы  потерЯть,   наконец,
сознание, ‚ероника взЯлась за журнал - последний номер "•омме", прихваченный
из  библиотеки,  где  она  работала.  •отЯ  компьютеры  нимало  не  занимали
‚еронику,  однако,  листаЯ журнал, она наткнулась на статью о новой игре  из
тех,  что  продаютсЯ  на  компакт-дисках,  созданной Џауло Љоэльо.  ќто  был
бразильский писатель - тот самый, с  которым  она случайно познакомилась  на
читательской конференции  в кафе  при гостинице  ѓран-ћнион. Ћни  обменЯлись
парой слов, и  в  конце концов его издатель пригласил ее  на ужин. Ќо народу
собралось много, и познакомитьсЯ поближе им не удалось.
     Ћдин лишь  факт  знакомства с  писателем,  о  котором,  словно нарочно,
оказалась  попавшаЯсЯ  на глаза статьЯ, навел ее на мысль, что  этот человек
каким-то образом  ЯвлЯетсЯ частью ее мира; во всЯком случае, чтение  поможет
скоротать времЯ. ‚ ожидании смерти ‚ероника принЯлась читать об  информатике
-  предмете, к которому не питала  ни  малейшего интереса. ‚прочем,  так она
поступала всю  жизнь, по возможности избегаЯ  трудностей, предпочитаЯ  брать
то, что попадетсЯ под руку. ќтот журнал, к примеру.
     Љак ни странно, перваЯ же строка  вывела  ее из привычного безучастного
равновесиЯ (снотворное  еще не успело растворитьсЯ в  желудке, но ‚ероника и
так была пассивной по природе) и  заставила  впервые в жизни  задуматьсЯ над
истинным смыслом фразы, столь популЯрной среди ее друзей: "ничто в этом мире
не происходит случайно".
     Џочему эта  строка попалась на глаза именно сейчас, когда жить осталось
несколько минут? …сли это не случайное совпадение, то как понимать посланный
ей знак,  - если, конечно, предположить, что это  скрытое послание  и что не
бывает случайных совпадений?
     ’екст под иллюстрацией к компьютерной игре начиналсЯ вопросом:
     "ѓде находитсЯ ‘ловениЯ?"
     Ѓоже мой, -  подумала она, - никто  ничего  не знает о ‘ловении, - даже
где она находитсЯ.
     € однако  ‘ловениЯ  несомненно существовала, она была снаружи,  внутри,
она  была  горами на  горизонте, городской  площадью  в окне. ‘ловениЯ  была
родиной ‚ероники, ее страной.
     ‚ероника отложила журнал: какой  смысл возмущатьсЯ  этим миром, который
знать не знает о самом существовании словенцев; честь и гордость нации - все
это  теперь длЯ нее  пустые  слова. Џришло времЯ гордитьсЯ собой, узнать, на
что ты способна, - наконец-то ты проЯвила мужество, покидаЯ эту жизнь. ЉакаЯ
радость! Љ тому же сделала это  именно тем способом, о каком всегда мечтала,
- при помощи таблеток, которые не оставЯт следов.
     ќти таблетки ‚ероника искала почти полгода. ‚ опасении, что так их и не
найдет, она  даже  начала  обдумывать  другой способ - вскрыть себе вены. Ќе
важно, что  кровью будет  залита  всЯ комната,  подниметсЯ переполох,  да  и
монахини окажутсЯ просто в шоке: самоубийство - твое личное  дело, до других
тебе  дела  нет.  Ћна  сделала  бы все возможное, чтобы никого не обременЯть
своей смертью, но если вскрыть вены - единственный выход, то нет выбора: все
равно монахини,  вымыв  комнату,  уничтожив  малейшие  следы  крови,  вскоре
забудут  об  этой  истории,  если  только  слух  о  ней  не  отпугнет  новых
постоЯльцев. —то  ни говори, даже  в конце XX века  люди  все  еще  верЯт  в
привидениЯ.
     Љонечно,  можно  было бы, скажем, просто броситьсЯ  с  крыши  одного из
немногих высотных зданий ‹юблЯны, но  какие страданиЯ вызовет такой поступок
у ее  родителей!  Њало того потрЯсениЯ, которое они  испытают при известии о
смерти дочери, - их еще и  потащат на опознание ее изуродованного тела. Ќет,
такой  выход из положениЯ еще хуже, чем истечь кровью: воспоминание, которое
об  этом останетсЯ в душах тех двоих, которые  всю  жизнь желали  ей  только
добра, будет просто невыносимым.
     ‘  самой  смертью  дочери  они,  в  конце  концов, смирЯтсЯ,  но забыть
размозженный череп? - Ќет, невозможно.
     ‡астрелитьсЯ,  броситьсЯ  с  крыши,  повеситьсЯ -  против  всего  этого
протестовала  сама  ее женскаЯ природа.  †енщины выбирают  более романтичные
способы самоубийства:  глотают снотворное пачками или режут себе  вены. ’ому
имеетсЯ  великое множество  примеров - голливудские  актрисы,  состарившиесЯ
топ-модели, покинутые мужьЯми особы королевских кровей.
     ‚ероника  знала,  что  жизнь -  это всегда  ожидание  того часа,  когда
дальнейшее зависит лишь от твоих  решительных действий. ’ак  получилось и на
этот  раз:  два  приЯтелЯ, тронутые ее жалобами  на бессонницу,  раздобыли у
музыкантов в местном кабаре по две пачки сильнодействующего снотворного. ‚се
четыре пачки отлеживались на ночном столике в течение недели, чтобы ‚ероника
успела  полюбить близЯщуюсЯ смерть  - и без всЯких  сантиментов проститьсЯ с
тем, что называетсЯ "жизнь".
     € вот-она  здесь, довольнаЯ  тем,  что  пошла до  конца,  но  и томимаЯ
неизвестностью с примесью  скуки,  не знаЯ,  чем заполнить последние  минуты
своей жизни.
     Ћна вновь  подумала  о нелепости  только что  прочитанного:  как вообще
статью о компьютерах можно начинать с такой идиотской фразы - "где находитсЯ
‘ловениЯ?"
     Ќо делать  все равно было нечего,  и ‚ероника решила дочитать статью до
конца.  „альше  речь  шла  о том,  что  упомЯнутаЯ  компьютернаЯ  игра  была
разработана и производилась  в  ‘ловении  -  той самой диковинной стране,  о
которой Якобы никто ничего не знает, кроме ее жителей.
     Ќа самом же деле ‘ловениЯ была источником дешевой рабочей силы длЯ всей
…вропы.  Џару месЯцев  назад  одно французское  предприЯтие,  запустившее  в
‘ловении  производство  компакт-дисков,  устроило  шикарную  презентацию   в
старином замке в городе Ѓлед.
     ‚ероника что-то слышала об этой презентации,  котораЯ длЯ города стала,
разумеетсЯ, настоЯщим событием. ђади воспроизведениЯ средневековой атмосферы
длЯ  какой-то  сногсшибательной  компьютерной   игры  замок  был  специально
отреставрирован,  а  на  саму  презентацию, вокруг которой в местной  прессе
разгорелась жаркаЯ  полемика, пригласили немецких, французских,  английских,
итальЯнских, испанских журналистов - и, уж конечно, ни одного словенца.
     Ћбозреватель "•омме",  -  впервые  приехавший  в  ‘ловению (навернЯка с
полностью оплаченной  командировкой)  - скорее  всего,  занималсЯ  тем,  что
развлекал прочих  коллег-журналистов  забавными, на  его взглЯд,  историЯми,
пил-ел  в свое  удовольствие,  а статью решил начать с шутки, котораЯ должна
была  понравитьсЯ заумным интеллектуалам в его стране. Ћн, должно быть, даже
рассказал  своим приЯтелЯм  в редакции несколько невероЯтных баек о  местных
обычаЯх да о том, как плохо одеты словенские женщины.
     ‚прочем,  это его проблемы. ‚ероника умирала, и ей следовало бы  занЯть
свои мысли вопросами поинтересней -  удастсЯ ли узнать, есть  ли жизнь после
смерти,  или  как скоро обнаружат ее тело. ’ем не менее - а может, именно по
причине важности принЯтого ею решениЯ, - статьЯ вызывала раздражение.
     Ћна взглЯнула в окно, на небольшую люблЯнскую площадь.
     …сли они не знают о ‘ловении, то ‹юблЯна длЯ них вообще просто миф.
     Љак  Ђтлантида, ‹емуриЯ или  другие  пропавшие континенты,  будоражащие
воображение  человека.  Ќи  один серьезный журналист не  начал бы  статью  с
вопроса, где находитсЯ  ќверест, даже  если никогда там  не  был. €, однако,
обозреватель  издаваемого  в  самом   центре  …вропы  солидного  журнала  не
постеснЯлсЯ  начать статью  с подобного  вопроса,  поскольку был уверен, что
большинство  его читателей в  самом  деле понЯтиЯ  не  имеют, где  находитсЯ
‘ловениЯ. Ђ тем более - ‹юблЯна, ее столица.
     € тут ‚еронику осенило, чем заполнить оставшеесЯ времЯ - она все еще не
чувствовала в своем организме каких-либо  изменений, хотЯ прошло  уже десЯть
минут.  ‚  завершение своей жизни она  напишет  в  этот  журнал письмо,  где
невеждам бы  растолковывалось,  что  ‘ловениЯ, да будет вам известно,  - это
одна из пЯти республик, возникших в результате распада бывшей ћгославии.
     €так,  вместо  традиционной  поЯснительной  записки  останетсЯ  письмо,
письмо   длЯ  отвода   глаз,  чтобы  скрыть  от   ненасытного  человеческого
любопытства подлинные мотивы ее самоубийства.
     Ћбнаружив  тело, будут  вынуждены  прийти к заключению: она покончила с
собой потому,  что  какой-то журналист не  знает,  где  находитсЯ ее страна.
‚ероника  невольно  усмехнулась  при  мысли  о  том,  какаЯ  бурнаЯ полемика
начнетсЯ в  газетах,  какой  подниметсЯ  тарарам  вокруг  "за и  против"  ее
самоубийства  во  имЯ  национальной  идеи.  Џри этом  ‚ероника  с удивлением
отметила, до  чего незаметно переменилсЯ ход  ее мыслей: минуту назад она не
сомневалась,  что все  человечество  со всеми своими проблемами ее больше не
касаетсЯ.
     € вот  письмо готово. ‚ероника  даже развеселилась, так  что и  умирать
почти расхотелось, - да только таблетки уже принЯты и возврата нет.
     „лЯ ‚ероники, кстати,  такие минуты  прекрасного  расположениЯ  духа не
были редкостью, да и вообще она  решила покончить с  собой вовсе не  оттого,
что  была  меланхолической  натурой  -  из  тех,  кто постоЯнно  пребывают в
депрессии и едва не с самого рождениЯ склонны к самоубийству; нет, ее случай
совсем  иной.  Ѓывало,  ‚ероника с  неизменным  удовольствием  целыми  днЯми
бродила по  улицам  ‹юблЯны  или подолгу завороженно смотрела из окна  своей
комнаты, как падает снег  на  маленькую площадь со статуей поэта в центре. Ђ
однажды на этой самой площади  ей подарил цветок какой-то незнакомый мужчина
- и ‚ероника почти целый  месЯц  чувствовала себЯ так, словно у  нее выросли
крыльЯ. „а  и  вообще  ‚ероника  всегда  считала  себЯ  человеком  абсолютно
нормальным; что  ж до решениЯ покончить с собой, то оно было принЯто по двум
очень простым причинам. Ћна  была  уверена,  что если бы оставила прощальную
записку, то многие согласились бы с этим ее шагом.
     Џричина перваЯ: жизнь утратила краски, и теперь, когда миновала юность,
все пойдет к  закату:  неумолимыми  знаками на  лице  все более  Явно  будет
проступать  близкаЯ старость, придут болезни, будут  уходить друзьЯ. ‚ конце
концов,  что бы она  выиграла,  продолжаЯ жить, ведь  с каждым  годом  жизнь
становилась бы все мучительнее и невыносимей.
     ‚тораЯ  причина  была  скорее  философской:   ‚ероника  читала  газеты,
смотрела телевизор,  была в  курсе  всех  новостей,  всех  событий.  —то  ни
происходило  в мире - все  было  не  так,  и она  не знала, как можно в  нем
что-либо  изменить,  и уже от одного этого опускались руки,  она чувствовала
себЯ никому в этом мире не нужной, бесполезной, чужой.
     ‚скоре  ей  откроетсЯ  последнЯЯ  в  ее  жизни   тайна,  тайна  смерти.
Џотому-то,  написав письмо  в журнал.  ‚ероника  тут же о нем забыла: сейчас
речь шла о том, что несравненно более важно: жизнь и смерть.
     ‚скоре  она откроет последнюю  в своей жизни тайну, самую непостижимую,
самую невероЯтную: тайну смерти. Ќаписав письмо в журнал, она тут  же забыла
о  нем, сосредоточившись  на  вопросах, более соответствующих  тому, что она
сейчас переживала или, скорее, "пере-умирала".
     Ћна попыталась как можно наглЯдней представить себе собственную смерть,
но ничего не получалось.
     „а  и потом - к чему? ‚се  равно через несколько  минут она узнает, что
там, за порогом смерти.
     —ерез несколько - это через сколько?
     Ќеизвестно.  Ќо  на мгновение ‚еронику  привела в  восторг сама мысль о
том, что вот-вот - и она получит ответ
     на вопрос, не дающий покоЯ  человечеству с тех пор, как оно существует:
есть ли Ѓог?
     ‚ероника,  в  отличие  от многих  других  людей,  никогда  серьезно  не
задумывалась  над   этим   вопросом.  Џри  старом,  коммунистическом   строе
официальное  воспитание  требовало  признать,  что  жизнь  заканчиваетсЯ  со
смертью,  и  она в  конце  концов смирилась с этой мыслью. ‘ другой стороны,
поколениЯ  ее   отцов  и   дедов  посещали  церковь,  молились  и  совершали
паломничества, и были убеждены, что Ѓог им внемлет.
     ‚ свои 24  года,  пережив все, что ей было отпущено пережить - а это на
самом деле не  так  уж мало, - ‚ероника была  почти уверена, что со  смертью
всему приходит конец. Џоэтому она выбрала  самоубийство - свободу от  всего.
‚ечное забвение.
     Ћднако  в  глубине  души тлело сомнение: а  если Ѓог  есть? ’ысЯчи  лет
цивилизации наложили табу на  самоубийство, оно осуждаетсЯ всеми  религиЯми:
человек живет, чтобы  боротьсЯ,  а  не  сдаватьсЯ. ђод  человеческий  должен
продолжатьсЯ. Ћбществу  нужны рабочие  руки. ‘емье  нужен  повод, чтобы жить
вместе,  даже когда любовь ушла. ‘тране  нужны солдаты, политики, артисты  и
художники.
     …сли Ѓог существует - во что Я, правда, не верю, - Ћн должен знать, что
есть предел силам человеческим,  предел человеческому  пониманию. ‚едь разве
не Ћн  создал  этот  мир со всей его  безнадежной неразберихой, с его ложью,
наживой,    нищетой,   отчужденностью,   несправедливостью,    одиночеством.
Ќесомненно,  он действовал  из  лучших побуждений, но  результаты  оказались
довольно-таки плачевными. €так, если Ѓог есть. Ћн должен быть  снисходителен
к  тем своим  творениЯм, которые хотЯт  пораньше покинуть эту ‡емлю, а может
быть, даже попросить у них прощениЯ за то, что заставил ходить по ней.
     Љ  черту все  табу  и суевериЯ!  …е набожнаЯ  мать  говорила: Ѓог знает
прошлое,  настоЯщее и будущее. ‚ таком случае Ћн,  посылаЯ  ее  в  этот мир,
заранее  знал,  что  она  закончит  жизнь  самоубийством,  и  …го  не должен
шокировать такой поступок.
     ‚ероника почувствовала приближение дурноты, котораЯ затем начала быстро
усиливатьсЯ.
     ‘пустЯ несколько минут она уже с трудом различала площадь за окном.
     Ћна знала, что была зима, около четырех часов днЯ,  и что солнце  скоро
сЯдет. Ћна знала, что другие люди  будут продолжать жить. ‚ этот момент мимо
окна прошел молодой человек и взглЯнул на нее,  совершенно не осознаваЯ, что
она умирает.
     ѓруппа боливийских  музыкантов  (а  где  ЃоливиЯ?  Џочему в  журнальных
статьЯх  не  спрашиваетсЯ  об  этом?) играла у  памЯтника  ”ранце  Џрешерну,
великому  словенскому  поэту,  который оставил  глубокий след  в душе своего
народа.
     „оживет  ли она до конца этой музыки, доносившейсЯ с  площади? ќто было
бы прекрасной памЯтью об этой жизни: наступающий вечер, мелодиЯ,  навевающаЯ
мечты о другой части света,  теплаЯ, уютнаЯ  комната, красивый полный  жизни
юноша,  который, проходЯ мимо,  решил остановитьсЯ и теперь  смотрел на нее.
Ћна  понЯла,  что  таблетки  уже начали  действовать и что  он  -  последний
человек, которого она видит в жизни.
     Ћн  улыбнулсЯ.  ‚ероника  улыбнулась в  ответ  -  теперь это  не  имеет
значениЯ. ’огда парень помахал рукой, но ‚ероника отвела взглЯд, сделав вид,
что  смотрит на самом деле не на него, - молодой  человек и  так уже слишком
много  себе позволил. Џомедлив, он  в Явном смущении зашагал  дальше,  чтобы
вскоре навсегда забыть увиденное в окне лицо.
     ‚еронике было  приЯтно в последний раз почувствовать себЯ желанной. Ћна
убивала себЯ  не из-за отсутствиЯ  любви. Ћна умирала  не  потому, что  была
нелюбимым  ребенком  в семье, не из-за финансовых трудностей или неизлечимой
болезни.
     Љак хорошо, что она  решила  умереть в этот чудесный  люблЯнский вечер,
когда на площади  играли боливийские музыканты,  когда мимо ее окна проходил
незнакомый парень, и она была довольна тем, что видели напоследок ее глаза и
слышали ее уши, а еще  больше  - тем,  что  в  последующие тридцать,  сорок,
пЯтьдесЯт  лет  ничего  этого  не  увидит  и не  услышит.  ‚едь  даже  самые
прекрасные  воспоминаниЯ рано или поздно оборачиваютсЯ все  тем же унылым  и
нескончаемым  трагическим  фарсом,  который  называют жизнью, где  без конца
повторЯетсЯ все то же и каждый день похож на вчерашний.
     ‚ желудке забурлило, и теперь ее самочувствие стремительно ухудшалось.
     Ќу  надо  же,  -  подумала  она  - а Я-то  рассчитывала,  что сверхдоза
снотворного моментально погрузит в беспамЯтство.
     ‚ ушах возник странный шум, голова закружилась, потЯнуло на рвоту.
     …сли менЯ стошнит, умереть не получитсЯ.
     —тобы  не думать о спазмах в  желудке, она  пыталась сосредоточитьсЯ на
мыслЯх  о  быстро  наступающей ночи, о боливийцах,  о  закрывающих  лавки  и
спешащих  домой торговцах. Ќо шум в  ушах  все усиливалсЯ,  и впервые  после
того, как она принЯла  таблетки. ‚ероника испытала страх, жуткий страх перед
неизвестностью.
     Ќо это длилось недолго. Ћна потерЯла сознание.

     Љогда ‚ероника открыла глаза,  первой мыслью было: "—то-то на небеса не
похоже". Ќа небесах, в раю, врЯд ли  пользуютсЯ лампами дневного света, а уж
боль,  возникшаЯ  мгновением позже,  была  совершенно земной. Ђх, эта земнаЯ
боль. она неповторима - ее ни с чем не спутаешь.
     Ћна пошевелилась, и боль стала сильнее. ЏоЯвилсЯ
     рЯд светЯщихсЯ точек, но  теперь ‚ероника уже знала, что эти точки - не
звезды раЯ, а следствие обрушившейсЯ на нее боли.
     - Ћчнулась наконец, - сказал  чей-то женский голос. - ђадуйсЯ, милочка,
вот ты и в аду, так что лежи и не дергайсЯ.
     Ќет,  не может быть, этот голос ее  обманывал. ќто не ад, ведь  ей было
очень холодно, и  она заметила, что у нее изо рта и из носа тЯнутсЯ какие-то
трубки. Ћдна  из этих трубок, проходившаЯ через горло внутрь, вызывала у нее
ощущение удушьЯ.
     Ћна хотела выдернуть трубку, но обнаружила, что руки у нее свЯзаны.
     - Ќе  бойсЯ,  Я  пошутила:  здесь, конечно, не ад, - проговорил  тот же
голос. - ‡десь, может быть, похуже ада, хотЯ лично Я там  никогда не бывала.
‡десь - ‚иллете.
     ЌесмотрЯ на боль и удушье. ‚ероника за  какую-то  долю секунды  понЯла,
что  с ней произошло. Ћна хотела  умереть, но кто-то успел ее спасти. Љто-то
из монахинь, а возможно, подруга, вздумавшаЯ  ЯвитьсЯ без предупреждениЯ.  Ђ
может, просто  кто-то зашел вернуть давний  долг,  о котором сама она  давно
забыла.
     ѓлавное - она осталась жива и сейчас находитсЯ в ‚иллете.
     ‚иллете  -  знаменитый приют длЯ  душевнобольных, пользующийсЯ недоброй
славой, - существовал с 1991 года, года обретениЯ ‘ловенией независимости. ‚
то времЯ, расчитываЯ, что раздел бывшей ћгославии произойдет мирным путем (в
конце концов, в самой ‘ловении война длилась всего одиннадцать дней), группа
европейских    предпринимателей   добилась    разрешениЯ    на    устройство
психиатрической лечебницы  в бывших казармах, давно  уже  заброшенных  из-за
высокой стоимости необходимого ремонта.
     Ћднако  вскоре  начались политические неурЯдицы, переросшие в настоЯщую
войну  -  вначале в •орватии, затем  в Ѓоснии.  Џредприниматели-соучредители
фонда  ‚иллете  сильно  забеспокоились: средства  поступали  от  вкладчиков,
разбросанных по всему миру, даже имена которых были неизвестны, так что всех
их  собрать,  чтобы извинитьсЯ  и  попросить набратьсЯ терпениЯ, было просто
физически невозможно. Џроблему пришлось решать способами, не имевшими ничего
общего  с  официальной  медициной.  ’ак  в  молодой  стране,  едва  успевшей
выбратьсЯ  из  "развитого социализма", ‚иллете  стал  символом худшего,  что
несет  с собой капитализм: чтобы получить  место в клинике, достаточно  было
просто заплатить.
     Њногие,  кто  желал избавитьсЯ  от  кого-нибудь из  членов  семьи из-за
споров по поводу наследства (или, скажем, по причине компрометирующего семью
поведениЯ),  готовы  были  выложить  солидную  сумму,  лишь   бы   раздобыть
официальное  медицинское заключение,  согласно которому  дети  или родители,
ЯвившиесЯ источником проблем, помещались в приют.
     „ругие  же,  чтобы  спастись  от  кредиторов  или  оправдать  некоторые
действиЯ, следствием  которых могло стать  длительное  тюремное  заключение,
прЯтались в стенах больницы, а по истечении нужного времени выходили на волю
свободными  людьми, над  которыми уже  бессильны  и судебные исполнители,  и
кредиторы.
     ‚иллете - это было такое место, откуда никто никогда не пыталсЯ бежать.
‡десь бок о бок находились настоЯщие умалишенные,  угодившие сюда по решению
суда или переведенные из других больниц,  и те,  кого объЯвлЯли или кто сами
притворЯлись сумасшедшими. ‚  результате  возник совершенный хаос, в газетах
то и  дело мелькали сообщениЯ о всЯческих злоупотреблениЯх в стенах клиники,
о  дурном обращении  с больными,  однако ни разу  ни  одному  журналисту  не
удалось добитьсЯ пропуска в ‚иллете, чтобы собственными глазами увидеть, что
же в  ней  на самом  деле  происходит.  Џравительственные комиссии проводили
нескончаемые   и   столь   же   безрезультатные   расследованиЯ,  слухи   не
подтверждались,  акционеры угрожали  раззвонить по всему  миру  об опасности
иностранных инвестиций в ‘ловении... а приют не только  выстоЯл,  но и, судЯ
по всему, процветал.
     -  ЊоЯ тетка  несколько месЯцев  назад  тоже совершила  самоубийство, -
продолжал женский голос. - Ђ до этого почти восемь лет не желала выходить из
своей комнаты и только без конца ела, курила, толстела и спала, наглотавшись
транквилизаторов. € это при том, что  у  нее  были две дочери  и  преданный,
любЯщий муж.
     ‚ероника попыталась повернуть  голову, чтобы увидеть, чей это голос, но
ничего не получилось.
     - ‹ишь однажды Я видела, как в ней проснулсЯ живой человек, - когда она
узнала,  что  муж  завел  себе любовницу. ’етка  закатила безумную истерику,
расколотила всю посуду в  доме, худела на глазах, и неделЯми не давала покоЯ
соседЯм своими криками. •отЯ это  может показатьсЯ абсурдным,  но  Я  думаю,
если когда-нибудь она была по-настоЯщему счастлива, то именно в эти дни:
     она за что-то  боролась, она чувствовала себЯ живой, способной ответить
на брошенный судьбою вызов. ’олько при чем  здесь  Я?  - подумала  ‚ероника,
лишеннаЯ возможности произнести хоть полслова. - џ  не твоЯ тетка, да и мужа
у менЯ никакого нет!
     -  Џотом муж к  ней  все-таки вернулсЯ, бросил  любовницу, -  продолжал
женский голос.  -  €  тетка опЯть погрузилась в ту  же беспросветную апатию.
Ћднажды звонит мне и говорит, что бросила курить, пора вообще изменить образ
жизни.  €  вот  на  той  же  неделе, напичкав  себЯ  успокоительными,  чтобы
заглушить тЯгу к сигаретам, всех обзвонила и сказала, что вот-вот покончит с
собой.  Ќикто  ей,  конечно, не поверил.  €  через  пару  дней просыпаюсь  Я
примерно к полудню - а на автоответчике послание от тетки,  прощальное.  Ћна
отравилась газом. ќто ее прощальное послание Я прослушала много раз:
     никогда  еще  в ее голосе  не было  такого  покоЯ,  такого примирениЯ с
судьбой.  Ћна сказала, что попросту не способна больше чувствовать  ничего -
ни радости, ни горЯ, - и значит, хватит, с нее довольно.
     ‚еронике стало жаль женщину, котораЯ рассказывала  эту историю.  „олжно
быть, она  искренне  хотела  понЯть  смерть  своей  тети. Љак можно осуждать
людей,  решивших умереть,  в  этом мире,  где  каждый стараетсЯ выжить любой
ценой?
     Ќикому не дано судить. Љаждый сам знает глубину своих  страданий, - тех
страданий, когда в конце концов  терЯетсЯ сам смысл жизни. ‚еронике хотелось
высказать именно это, но она только поперхнулась из-за трубки в
     горле, и ей пришла на помощь невидимаЯ обладательница голоса.
     Ќад  ‚ероникой -  над  ее спеленутым  телом,  увитым  трубками, которые
должны  были всЯчески его  защищать от собственной хозЯйки, от ее  намерениЯ
покончить  с  собой,  -  склонилась  медсестра.  ‚ероника  затрЯсла головой,
взглЯдом умолЯЯ вытащить из нее эту проклЯтую  трубку, чтобы дали ей наконец
умереть спокойно.
     -  ‚ы нервничаете, - сказала женщина. - џ не знаю, раскаЯлись ли вы или
все  еще  хотите умереть, но  мне это  безразлично.  ЊенЯ  интересует только
выполнение моих обЯзанностей: если пациент начинает волноватьсЯ, по правилам
Я должна дать ему успокоительное.
     ‚ероника замерла, но медсестра уже делала в вену  укол. ‚скоре ‚ероника
вновь оказалась в странном мире без сновидений, и последним, что она видела,
проваливаЯсь в забытье,  было  лицо  склонившейсЯ над нею медсестры:  темные
глаза, каштановые волосы, отсутствующий взглЯд человека, который делает свое
дело,  - делает  просто потому,  что  так положено,  так требуют правила, и,
значит, бессмысленно задаватьсЯ вопросом - почему.

     Ћб  истории,  котораЯ случилась  с  ‚ероникой, Џауло Љоэльо  узнал  три
месЯца спустЯ, за ужином в одном из алжирских ресторанов Џарижа, от знакомой
словенки - мало того что тезки ‚ероники, но и дочери главного врача ‚иллете.
     Џозже, уже когда созрел  ‹. ‹, замысел  этой книги, ее автор хотел было
вначале изменить имЯ героини, чтобы не путать читателЯ. Ћн долго прикидывал,
не  назвать ли ‚еронику, котораЯ решила умереть, Ѓлаской, или  ќдви-ной, или
Њарицей,  или  еще каким-нибудь словенским именем, но  в  конце концов решил
оставить все как есть, то есть сохранить подлинные имена. Џоэтому, решил он,
когда  в книге  поЯвитсЯ  та,  с  кем был  ужин в  ресторане, то  она  будет
называтьсЯ "‚ероникой-подругой  автора". —то же до самой героини романа, то,
наверное, нет необходимости  давать ей  какие-либо уточнЯющие определениЯ  -
ведь  в  книге  она  и  так  будет  главным  действующим  лицом,  и  было бы
утомительно   называть   ее   всЯкий   раз  "‚ероникой-душевнобольной"   или
"‚ероникой, решившей умереть". Љак бы то ни было, и сам автор, и его подруга
‚ероника поЯвлЯютсЯ только в одной главе - вот в этой.
     ‡а столом в ресторане ‚ероника рассказывала, какой ужас  ей внушает то,
чем  занимаетсЯ  ее  отец, -  особенно  если  учесть,  что  под  его началом
заведение,  которое весьма ревниво  относитсЯ  к  своему  реноме,  а  сам он
работает над диссертацией, котораЯ должна принести ему известность в  ученом
мире.
     - ’ебе вообще известно, откуда  взЯлось само слово "приют"*? - спросила
она. -  ‚се началось в средние века, когда каждый имел право искать  убежище
при церквах,  в свЯтых местах.  —то такое  право на  убежище, понЯтно любому
цивилизованному  человеку!  Љак же  так  получилось,  что  мой  отец, будучи
директором  того, что называетсЯ "приют", может  поступать с людьми подобным
образом?
     Џауло Љоэльо  захотелось узнать подробнее  обо всем происшедшем, ведь у
него был весьма веский повод заинтересоватьсЯ историей ‚ероники.
     Ђ  повод был  такой:  его самого помещали в клинику длЯ душевнобольных,
или  "приют", как чаще называли больницы такого рода.  € было такое  не один
раз,  а целых три  -  в шестьдесЯт  пЯтом  году,  в шестьдесЯт  шестом  и  в
шестьдесЯт седьмом. Њестом  заключениЯ была частнаЯ клиника доктора ќйраса в
ђио-де-†анейро.
     * Asylum: здесь:  психиатрическаЯ лечебница; приют длЯ  душевнобольных;
"дом скорби" (лат., англ.).
     …му до сих пор была неЯсна подлиннаЯ причина госпитализации:  возможно,
его встревоженных родителей вынудила в  конце концов к этой крайней мере его
страннаЯ манера поведениЯ -  то слишком, по их мнению, скованнаЯ, то слишком
раскованнаЯ,  -  а может  быть, на самом  деле все  объЯснЯлось его желанием
стать "свободным  художником",  что  несомненно  означало стать  бродЯгой  и
закончить свои дни под забором.
     ‚озвращаЯсь порой к воспоминаниЯм  об этом печальном  эпизоде  в  своей
жизни,  - что  случалось,  надо сказать, нечасто, -  Џауло  Љоэльо все более
утверждалсЯ  в  мысли, что если кто и был по-настоЯщему сумасшедшим, так это
врач, который  не задумываЯсь, без всЯких  колебаний  решил поместить  его в
психбольницу  (с другой  стороны, оно  и понЯтно: в подобных случаЯх в любой
семье предпочтут ради  ее сохранениЯ свалить вину на кого-нибудь со стороны,
лишь   бы   не    подвергать    сомнению   авторитет   родителей,    которые
руководствовались, наверное,  самыми  благими  побуждениЯми, пусть  даже  не
ведали, что творЯт).
     Џауло  рассмеЯлсЯ,  услышав о  странном прощальном  письме  ‚ероники, в
котором она обвинЯла весь мир в том, что даже в солидном журнале, издаваемом
в самом центре …вропы, понЯтиЯ не имеют, где находитсЯ ‘ловениЯ.
     -  ‚ первый раз слышу, чтобы по такому пустЯчному поводу кому-то пришло
в голову покончить с собой.
     -  Џотому-то  и  не  было на  ее письмо никакого  отклика, - с  грустью
заметила сидевшаЯ за столом ‚ероника-подруга автора.  - „а что тут говорить:
не  далее  как  вчера, когда  Я регистрировалась в  отеле, там  решили,  что
‘ловениЯ - какой-то город в ѓермании.
     …му  было  знакомо это чувство. ’о  и  дело  кто-нибудь из иностранцев,
желаЯ доставить ему удовольствие, рассыпалсЯ в дежурных комплиментах красоте
Ѓуэнос-Ђйреса, почему-то считаЯ этот  аргентинский  город столицей Ѓразилии,
Ћбщим с ‚ероникой у  него  было еще и то, о чем  уже  упоминалось, но  о чем
стоит сказать еще раз:
     некогда и он был упрЯтан в психиатрическую лечебницу, "из которой ему и
не следовало выходить", как однажды заметила его перваЯ жена.
     Ќо он вышел.
     €,  покидаЯ  в  последний  раз  клинику   доктора  ќйраса,  исполненный
решимости больше ни  за что туда не возвращатьсЯ, он  дал себе два обещаниЯ:
(а)  что однажды он обЯзательно  напишет об этой истории;  (б) но, пока живы
его родители,  не  станет затрагивать эту тему вообще, поскольку не хотел их
ранить, ведь потом долгие годы они раскаивались в содеЯнном.
     …го мать умерла  в  1993  году.  Ќо  его  отец,  которому  в 1997  году
исполнилось  84 года,  все  еще  пребывал в Ясном  уме  и  добром здравии  -
несмотрЯ  на эмфизему легких (хотЯ он никогда не курил) и то, что он питалсЯ
исключительно  полуфабрикатами,  поскольку  ни  одна  домработница не  могла
ужитьсЯ с ним из-за его эксцентричности.
     ’аким  образом, историЯ ‚ероники,  услышаннаЯ  в ресторане,  сама собою
снЯла запрет: теперь  об  этом можно  было  заговорить,  не  нарушаЯ  давней
клЯтвы.  €, хотЯ  сам  Љоэльо  никогда  не  думал о самоубийстве,  ему  была
достаточно  хорошо  известна  сама  атмосфера,  царЯщаЯ   в  заведениЯх  длЯ
душевнобольных:  обЯзательные,  если  не насильственные  лечебные процедуры,
унизительное обращение с пациентами, безразличие врачей, чувство загнанности
и тоски в каждом, кто понимает, где он находитсЯ.
     Ђ  теперь,  с  позволениЯ читателЯ, дадим  Џауло Љоэльо  и его  подруге
‚еронике навсегда покинуть эту книгу и продолжим повествование.

     Ќеизвестно, сколько длилось забытье. ‚ероника помнила лишь, что,  когда
она на секунду  очнулась, в носу и во рту  все еще торчали  трубки  аппарата
искусственного дыханиЯ, и как раз в это мгновение чей-то голос произнес:
     •очешь, Я сделаю тебе мастурбацию?
     ’еперь, озираЯсь  вокруг  широко  раскрытыми  глазами,  она  все  более
сомневалась, было ли это в действительности или просто  почудилось. € больше
она не помнила ничего, абсолютно ничего.
     ’рубок больше не было, но тело оставалось едва не сплошь утыкано иглами
капельниц; к голове  и к  груди подсоединены провода электродатчиков, а руки
свЯзаны. Ћна  лежала голаЯ, укрытаЯ лишь простыней:  было холодно, но с этим
приходилось миритьсЯ. ‚есь отведенный ей  закуток, отгороженный ширмами, был
загроможден аппаратурой интенсивной терапии,  а рЯдом с койкой, на  железном
стуле, выкрашенном все той  же  белой больничной краской, сидела медсестра с
раскрытой книгой в руках.
     “ медсестры  были темные глаза и каштановые волосы, но все же  ‚ероника
усомнилась,  та  ли  это женщина,  с которой она говорила несколькими часами
или, может быть, днЯми ранее.
     - ‚ы не развЯжете мне руки?
     ЏоднЯв глаза, медсестра бросила "нет" и вновь погрузилась в чтение.
     џ  жива,  -  подумала  ‚ероника. -  ЋпЯть  все сначала.  ЏридетсЯ здесь
проторчать неизвестно сколько, пока не удастсЯ  их убедить, что Я в  здравом
уме, что со  мной  все в  полном порЯдке.  Џотом менЯ выпишут, и  все, что Я
увижу за этими стенами, опЯть  будет та же ‹юблЯна, центральнаЯ площадь и те
же мосты, горожане, прогуливающиесЯ или спешащие по своим делам.
     ‹юдЯм нравитсЯ выглЯдеть лучше, чем они есть на самом  деле, и поэтому,
наверное,  из показного состраданиЯ мне снова дадут работу в библиотеке.  ‘о
временем Я опЯть начну ходить по тем же барам и ночным клубам, где все те же
бессмысленные  разговоры с  друзьЯми о несправедливости  и  проблемах  этого
мира, ходить в кино, гулЯть по берегу озера.
     ’аблетки в общем-то оказались удачным  выбором - в том смысле, что путь
длЯ отступлениЯ открыт:  Я не  стала калекой; Я такаЯ же  молодаЯ, красиваЯ,
умнаЯ  и,  значит,  смогу  по-прежнему,  без  особого  труда  находить  себе
очередного любовника. ќто  значит  - - заниматьсЯ любовью у  него дома  или,
скажем,
     в лесу, получаЯ вполне  определенное удовольствие, -  только всЯкий раз
после  оргазма будет возвращатьсЯ  все то  же  ощущение пустоты.  Џостепенно
иссЯкнут  темы длЯ  разговоров,  и втайне  оба мы  будем думать  об одном: о
поисках благовидного предлога - "уже поздно", "завтра мне рано вставать".  -
а  потом мы решим "расстатьсЯ друзьЯми", по возможности избежав утомительных
и ненужных сцен.
     џ снова  возвращаюсь  в  ту  же комнату при  монастыре. —то-то  листаю,
включаю  телевизор, где все те же передачи,  ставлю стрелку будильника ровно
на  тот  же час,  что  и  вчера; потом  на  работе,  у  себЯ  в  библиотеке,
механически исполнЯю очередной  заказ.  ‚ полдень съедаю бутерброд  в сквере
напротив театра, сидЯ на все той же скамейке,  среди других людей, которые с
серьезными лицами и  отсутствующим взглЯдом  поглощают  свои  бутерброды  на
таких же облюбованных скамейках.
     Џосле  обеда  - опЯть  на работу,  где приходитсЯ выслушивать все те же
сплетни  - кто  с  кем  встречаетсЯ, кто  от  чего  страдает,  у  кого  муж,
оказываетсЯ.  просто подонок, -  выслушиваю  снисходительно, радуЯсь  втайне
тому,  что Я-то особеннаЯ, Я неповторимаЯ, Я красиваЯ, работой обеспечена, а
что до любовников, то с этим никаких проблем. Џосле работы - опЯть по барам.
€ все сначала.
     Њать, которую, должно быть, хорошо встрЯхнет моЯ попытка  самоубийства,
достаточно скоро придет  в  себЯ  после  шока, и вновь  начнетсЯ: что Я себе
думаю,  почему  не такаЯ, как все, ведь Я уже  не маленькаЯ, пора подумать о
будущем, пора устраивать  свою  жизнь,  в  конце концов все на самом деле не
настолько сложно, как Я себе представлЯю. "‚зглЯни, например, на менЯ, Я уже
столько лет  замужем за  твоим  отцом - и  ничего,  не  жалуюсь,  потому что
главным длЯ  менЯ всегда была ты,  Я  делала все что могла, чтобы  дать тебе
самое лучшее воспитание,  чтобы ты  .получила  хорошее образование,  чтобы Я
могла гордитьсЯ тобой".
     ‚  один  прекрасный  день Я  устану от  нескончаемых нотаций  и,  чтобы
доставить ей удовольствие, выйду за кого-нибудь замуж, уговорив с.ебЯ, что в
самом деле его люблю. Џоначалу мы будем строить воздушные замки о собстенном
загородном  доме,  о  будущих  детЯх,  о  том,  как у  них  все замечательно
устроитсЯ.  Џервый  год мы  еще  будем часто заниматьсЯ  любовью,  второй  -
гораздо реже,, а потом, наверное; сама мысль  о сексе будет поЯвлЯтьсЯ у нас
раза  два в неделю, не  говорЯ о ее  воплощении  раз  в месЯц. Њало того, мы
почти перестанем разговаривать  друг  с другом. ‚  растущей  тревоге Я начну
спрашивать себЯ - - может быть, это Я  всему виной,  может быть. это со мной
что-то не в  порЯдке, раз Я его больше  не интересую. …динственное, о  чем с
ним можно говорить, - - это его друзьЯ, словно на них свет клином сошелсЯ.
     Љогда наш брак будет совсем уж висеть на волоске,  Я забеременею. “ нас
родитсЯ  ребенок,  на какое-то  времЯ  мы станем  ближе друг другу,  а затем
потихоньку все вернетсЯ в прежнюю колею.
     ‡атем  Я начну  катастрофически толстеть, как та самаЯ. тетка вчерашней
медсестры,  или  позапозав-черашней,  не  помню,  неважно.   ‚  сражении  со
стремительно прибывающим весом, сЯду на диету, изо днЯ в  день чувствуЯ себЯ
разбитой  и  подавленной оттого,  что  все  усилиЯ бесполезны. —тобы хоть за
что-то уцепитьсЯ, начну  принимать нынешние Якобы чудодейственные препараты,
снимающие депрессию,  и после  ночей любви, всегда  столь  редких,  рожу еще
несколько детей. џ буду твердить направо и налево, что дети, мол, смысл моей
жизни, а ведь если подумать, то наоборот: как раз моЯ  жизнь - это  смысл их
жизни, сама ее причина.
     ‚се вокруг будут считать нас  счастливой парой, не  догадываЯсь,  что и
здесь, как всюду, за видимостью счастьЯ таитсЯ все та же горечь и тоска, все
то же беспросветное одиночество.
     Ђ потом мне  однажды доложат, что у  мужа есть любовница.  џ, наверное,
устрою скандал,  как  та самаЯ  тетка медсестры, или вновь начну  обдумывать
простейший  выход -  самоубийство. Ќо  к тому времени Я  уже  буду стараЯ  и
трусливаЯ, расплывшаЯсЯ и обрюзгшаЯ, с двумЯ-тремЯ  детьми на руках, которым
нужна  моЯ  помощь, их ведь  нужно воспитать, дать им  обра зевание,  помочь
найти свое место под солнцем - ведь у менЯ обЯзанности, от которых никуда не
детьсЯ, так что какое уж тут  самоубийство  - самоубийство придетсЯ  надолго
отложить. „а и  не будет  никакого самоубийства, будут бесконечные скандалы.
обвинениЯ,  угрозы  уйти вместе  с  детьми.  Њуж,  как  водитсЯ,  пойдет  на
попЯтный, начнет уверЯть,  что любит только одну менЯ и что  такое больше не
повторитсЯ, даже не понимаЯ, что на самом-то деле мне некуда деватьсЯ, разве
что переехать к родителЯм - на  этот раз навсегда, до  конца своих дней, - а
это значит вновь с утра до ночи выслушивать нотации и причитаниЯ, что Я сама
виновата, сама разрушила семейное счастье - пусть какое-никакое, но счастье,
- что он, при всех его недостатках, был все-таки хорошим мужем, не говорЯ  о
том, что длЯ детей сам по себе наш развод - непоправимаЯ психическаЯ травма.
     …ще через два-три года у него поЯвитсЯ новаЯ любовница - об этом Я либо
догадаюсь  сама, когда ее увижу,  либо мне кто-нибудь опЯть-таки поспешит об
этом сообщить,  а Я, конечно, закрою на  это  глаза, -  на борьбу с  прежней
любовницей ушло столько сил,  что теперь лучше принЯть жизнь как есть,  если
уж она оказалась не такой, как Я себе представлЯла. Њать была права.
     Ћн будет  со  мной  все  так  же  мил,  Я все  так  же  буду работать в
библиотеке,  в  полдень на  площади перед театром  съедать  свой  бутерброд,
братьсЯ за книги,
     каждую всЯкий  раз бросаЯ  недочитанной,  глазеть  в телевизор, где все
останетсЯ таким же и через десЯть, и через двадцать, и через пЯтьдесЯт лет.
     ’олько теперь бутерброды  Я буду есть  с  крепнущим чувством  вины, все
более безнадежно толстеЯ; и в бары теперь путь мне будет заказан, потому что
у менЯ есть муж, у менЯ есть дом, а в нем  дети, которые требуют материнской
заботы,  которых надо  воспитывать,  приносЯ им  в  безоглЯдную  жертву свою
оставшуюсЯ жизнь.
     €  теперь  весь  ее  смысл  сведетсЯ  к ожиданию  той  поры,  когда они
вырастут, и  все более  неотвЯзными будут  мысли о самоубийстве, но теперь о
нем остаетсЯ  только мечтать. € в один прекрасный день  Я приду к убеждению,
что на самом деле  - такова жизнь, в которой  все стоит на месте, в  которой
никогда ничего не менЯетсЯ.
     € Я смирюсь с этим.
     ‚нутренний монолог иссЯк, и ‚ероника дала себе клЯтву:
     живой из  ‚иллете она не  выйдет. ‹учше покончить со всем сейчас,  пока
еще есть силы и решимость умереть.
     ’о и  дело погружаЯсь в глубокий сон, при всЯком  очередном пробуждении
она отмечала, как тает гора окружающей койку аппаратуры, как тело становитсЯ
теплее,  как менЯютсЯ лица медсестер, но одна  из них всегда дежурит рЯдом с
ней. ‘квозь ширмы доносилсЯ чей-то плач, сто ны, спокойно и методично что-то
диктовали полушепотом чьи-то голоса. ‚ремЯ от времени где-то жужжал какой-то
аппарат  и по  коридору неслись быстрые шаги.  ‚ эти  минуты  голоса  терЯли
спокойствие  и методичность,  становились  напрЯженными, отдавали  поспешные
приказаниЯ.
     Џри  очередном  пробуждении  дежурившаЯ  у  койки  очереднаЯ  медсестра
спросила:
     - Ќе хотите ли узнать о своем состоЯнии?
     - ‡ачем?  Њое  состоЯние мне и так  известно,  - ответила  ‚ероника.  -
’олько это не имеет отношениЯ к тому, что происходит с моим телом. ‚ам этого
не понЯть - это то, что сейчас творитсЯ в моей душе.
     Њедсестра Явно хотела что-то возразить, но ‚ероника  притворилась,  что
уже спит.
     Љогда ‚ероника снова открыла глаза, то обнаружила,  что лежит  уже не в
закутке за ширмами,  а  в  каком-то просторном  помещении -  судЯ по  всему,
больничной палате.  ‚  вене  еще торчала  игла  капельницы,  но  все  прочие
атрибуты реанимации исчезли.

     ђЯдом с койкой сто