…вгений Љозловский. ѓрех

…вгений Љозловский. ѓрех

историЯ страсти

«ѓђ…•»

«Ќ€ЉЋ‹Ђ-”€‹њЊ», «‹…Ќ”€‹њЊ»

‘анкт-Џетербург, 1993 год

ђежиссер -- ‚иктор ‘ергеев

Љомпозитор -- ќдуард Ђртемьев

‚ главных ролЯх:

Ќ€ЌЉЂ -- Ћльга Џонизова

‘…ђѓ…‰ -- Ђлександр Ђбдулов

ЊЂ’њ ‘…ђѓ…џ -- Ћльга Ђнтонова

Ћ’’Ћ -- Ѓорис Љлюев

Ђђ€”Њ…’€Љ -- ‘ергей ‘нежкин

‘’ЂђЋ‘’Ђ -- Ќина ђусланова

—…‹Ћ‚…Љ ‚ €…ђ“‘Ђ‹€Њ… -- ‚алентин Ќикулин

Љогда в июле целую неделю то и дело идут дожди, среднероссийские луга приобретают такой вот глубокий, влажный, насыщенный зеленый тон, не столько нарушаемый, сколько подчеркиваемый фрагментами теплого серого неба, отраженного в лужицах, колеЯх, канавках, в проплешинах мокрой рыжей глины.

…сли сделать волевое усилие и исключить из полЯ зрениЯ как специально уродующую пейзаж высоковольтную линию, недобрые семь десЯтков лет разрушаемый и только год= какой-то =другой назад возвращенный правопреемникам прежних хозЯев длЯ восстановлениЯ и жизни древней постройки монастырь выглЯдит -- вымокший, издалека -- почти как в старые времена, -- тем эффектнее поЯвление на этом пространстве новенького, сверкающего, словно с рекламного календарЯ рэйндж-ровера с желтыми заграничными номерами, который, покачиваЯсь и переваливаЯсь, движетсЯ к влажно-белым коренастым стенам по плавному рельефу луга без дороги, напрЯмик.

ђэйндж-ровер набит аппаратурою и молодым пестро одетым иноземным народом, взрыв хохота которого обрывает, свесившись с огороженной никелированными поручнЯми крыши почти в акробатическом трюке белобрысаЯ долговЯзаЯ девица с микрофоном в той руке, которою не уцепилась в оградку:

-- ќ! џ все-таки пишу!

-- ЋстановимсЯ? -- флегматично спрашивает флегматичный водитель, потЯгиваЯ из банки безалкогольное пиво.

-- ’ак эффектнее, -- возражает белобрысаЯ, -- только помолчитеѕ -- все это по-немецки.

Џомолчать обитателЯм рэйндж-ровера трудно: они предпочитают чуть снизить тон и закрыть окна. ‚прочем, девицу это, кажетсЯ, устраивает: она ловко возвращаетсЯ в относительно надежное положение на крыше, кивает толстенькому бородачу с телекамерою, тот направлЯет объектив на монастырь.

‡агораетсЯ краснаЯ съемочнаЯ лампочка; девица, выждав секунду-другую, сообщает микрофону, что они приближаютсЯ к одному из недавно возвращенных властЯми –еркви женских монастырей, за чьими стенами по ее, девицы, сведениЯм живет сейчас под именем инокини Љсении и, как говорЯт в ђоссии, спасает душу (два слова по-русски) героинЯ прошлогоднего нашумевшего гамбургского процесса, обвиненнаЯѕ

ЋпасаЯсь, что девица расскажет слишком много в ущерб занимательности повествованиЯ, перенесемсЯ на монастырскую колокольню: держась напрЯженной рукою за толстую, влажную веревку, смотрит на луг, на букашку-рэйндж-ровер двадцати= примерно =летнЯЯ монахинЯ, чью вполне уже созревшую, глубокую, темную красоту, не нуждающуюсЯ в макиЯже, оттенЯют крыльЯ платка-апостольника. ‘мотрит, не в силах сдержать чуть заметную, странную, пренебрежительную, что ли, улыбкуѕ

ђэйндж-ровер останавливаетсЯ тем временем у монастырских ворот, компаниЯ высыпает из него, белобрысаЯ девица, ловко спрыгнув с крыши, стучит в калитку. ’а приоткрываетсЯ на щелочку, ЯвлЯЯ привратницу: тощую, злую, каких и только каких в одной ђоссии можно, наверное, встретить на подобном посту. Џривратница некоторое времЯ слушает иноЯзыкий, с ломано-русскими включениЯми, щебет.

-- Ќету начальства! -- ронЯет и калитку захлопывает, чуть нос белобрысой не прищемив.

-- „итрих, материалы! -- распорЯжаетсЯ та, и „итрих лезет в машину, вытаскивает кипу журнальных цветных страниц, отксеренных газетных полос, фотографий.

ЃелобрысаЯ принимает бумажный ворох, перебирает его, задерживаЯсь на мгновенье то на одном снимке, то на другом: давешнЯЯ монахинЯ -- а она все стоит на колокольне, поглЯдывает вниз и улыбаетсЯ -- в эффектной цивильной одежде за огородочкою в судебном зале (двое стражей по сторонам); окруженнаЯ журналистами, словно кинозвезда какаЯ, спускаетсЯ по ступенЯм внушительного зданиЯ -- надо полагать, „ворца ЏравосудиЯ.

”легматичный водитель, понаблюдав за напрасными стараниЯми совершенно обескураженных, не привыкших в ђоссии к подобному отношению товарищей проникнуть в обитель, столь же флегматично, как пиво пил прежде, нажимает на кнопку сигнала, а потом щелкает и клавишею, врубающей сирену.

-- ’ы чего?! -- пугаетсЯ белобрысаЯ.

-- Ќормально, -- говорит ли, показывает ли лапидарным, выразительным жестом тот.

Ђ монахинЯ на колокольне, справЯсь с часиками, ударЯет в колокола. ЏолучившаЯсЯ какофониЯ Явно забавлЯет ее: высунулись кто из какой двери, кто из окошка сестры, привратница, словно борзаЯ, бежит к келейному корпусу; навстречу, спортсменка-спортсменкою, мчитсЯ мать-настоЯтельница, отдаваЯ на ходу распорЯжениЯ.

Љалитка снова приотворЯетсЯ. Њать-настоЯтельница, дама сравнительно молодаЯ, чью комсомольско-плакатную внешность камуфлирует от невнимательного взглЯда монашеское одеЯние, не столько ни бельмеса не понимает в многоголосии с той стороны ограды, сколько не желает понимать, не желает смотреть и на просунутые в щель белобрысой репортершею вырезки. Ћсобенно раздражает монахиню уставившийсЯ на нее телеглаз.

-- Њинутку, господа! Ђйн момент! -- а сама коситсЯ на колокольню, с которой несетсЯ все более веселый перезвон.

Ќаконец, привратница почти за руку тащит юную, тонкую монашку, котораЯ, выслушав данную на ухо настоЯтельницею инструкцию, на чистейшем берлинском диалекте говорит, что господа, к сожалению, ошиблись, что никакой сестры Љсении в их обители нету и не было и даже никакой сестры с другим именем, похожей на фотографические изображениЯ, и что, к сожалению, монастырь не может сейчас принЯть дорогих гостей.

Ќемцы переглЯдываютсЯ, шепчутсЯ, собираютсЯ, кажетсЯ, предпринЯть еще одну атаку, но привратница уже закладывает калитку тЯжелыми, бесспорными засовами, а мать-настоЯтельница, не заметив вопроса-упрека в глазах юной сестры-переводчицы, направлЯетсЯ к кельЯм.

Ђ инокинЯ ЉсениЯ знай себе бьет в колокола и небрежным взглЯдом провожает удалЯющийсЯ, уменьшающийсЯ рэйндж-ровер, покуда тот не превращаетсЯ в божью коровку, вполне уместную на лугу, даже на столь древнемѕ

ѕЏрежде инокиню Љсению звали Ќинкой -- не Ќиною даже -- ибо была она довольно дурного тона девочкой из ’екстильщиков, собою, впрочем, хорошенькой настолько, что мутно-меланхолический глаз чернЯвого мальчика -- из тех, кто ошиваетсЯ на рынках, возле коммерческих, на задах комиссионок -- вспыхнул, едва огромное парикмахерское зеркало, отражавшее его самого в кресле, покрытого пеньюаром, и мастерицу с болтающимисЯ в вырезе бледно-голубого халатика грудЯми, наносЯщую феном последние штрихи модной укладки, включило в свое поле гибкую фигурку, возникшую в зале с совком и метелочкою -- прибрать настриженные за полчаса волосы.

Њастерица ревниво заметила оживление взглЯда клиента, прикрыла халатный распах.

-- Ќе вертись! -- прикрикнула, хоть мальчик вовсе и не вертелсЯ, -- испорчу!

-- Љто такаЯ?

-- Ќи одной не пропустишь! Љак тебЯ только хватает?!

-- Љто такаЯ, спрашиваю?

Њастерица понЯла, что, пусть презрительно, а лучше все же ответить:

-- ЉажетсЯ, с завода пришла. “ченица. ЏытаетсЯ перейти в следующий класс.

Њальчик пошарил рукою под пеньюаром, вытащил и положил на столик, рЯдом с разноцветными импортными баночками и флаконами, двухсотрублевую и не попросил -- приказал:

-- Џознакомь.

Ќинка, подметаЯ, поймала маслЯнистый взглЯд, увидела зелененькую с ‹ениным.

-- Ќин! -- как раз высунулась из-за парикмахерских кулис немолодаЯ уборщица. -- Љ телефону.

-- Ђ чо эт' на вокзале? -- спрашивала Ќинка далекую, на том конце провода, подругу в служебном закутке с переполненными пепельницами, электрочайником, немытыми стаканами и блюдцами. -- Ќу, ты выискиваешь! Ѓабулька, конечно, ругатьсЯ будетѕ

‘ той стороны, надо думать, понеслись уговоры, которые Ќинка прервала достаточно резко:

-- •ватит! џ девушка честнаЯ. ‘казала приду -- значит все! -- а в дверЯх стоЯли, наблюдаЯ-слушаЯ, восточный клиент и повисшаЯ на нем давешнЯЯ мастерица с грудЯми.

-- Ђшотик, -- жеманно, сахарным сиропом истекаЯ, сказала мастерица, едва Ќинка положила трубку, -- приглашает нас с тобой поужинать.

-- ќтот, что ли, Ђшотик? -- не без вызова кивнула Ќинка на чернЯвого. -- Ђ, может, не нас с тобой, а менЯ одну?

-- Њожно и одну, -- стрЯхнул Ђшотик с руки мастерицу.

-- ’олько поужинать?

-- ‡ачем только?! -- возмутилсЯ клиент. -- ‘овсем не только!

-- Ђ Я не люблю черных, -- выдала Ќинка, выдержав паузу. -- ’ерпеть не могу. ‚онЯют, как ф-фавёныѕ

•оть и не понЯл, кто такие таинственные эти фавёны, Ђшотик помрачнел -- глаза налились, зубы стиснулись -- отбросил мастерицу, снова на нем висевшую, сделал к Ќинке шаг и коротко, умело ударил по щеке, пробормотал что-то гортанное, вышел.

-- ”-фавён! -- бросила Ќинка вдогонку, закрыла глаза на минуточку, выдохнула глубоко-глубоко. € принЯлась набирать телефонный номер.

Њастерица, хоть и скрывала изо всех сил, была довольна:

-- Ћх, и дура же ты! ‡наешь, сколько у него бабок?

-- Ђ Я не проститутка, -- отозвалась Ќинка, не прерываЯ набора.

-- Ђ Я, выходит, проститутка?

Ќинка пожала плечами, и тут как раз ответили.

-- ЃабулЯ, солнышко! ’ы не сердись, пожалуйста: Я сегоднЯ у ‚ерки заночую.

ЃабулЯ все-таки рассердилась: Ќинка страдальчески слушала несколько секунд, потом сказала с обезоруживающей улыбкою:

-- Ќу бабу-у-лЯ! џ тебЯ умолЯю! -- и положила трубку.

-- Ђ ты, -- дождалась мастерица момента оставить последнее слово за собой, -- а ты, выходит -- целочка!

’емно-сиреневаЯ вечернЯЯ площадь у трех вокзалов кишела народом. Ќинка вынырнула из метро и остановилась, осматриваЯсь, выискиваЯ подругу, а та уже махала рукою.

-- Џривет.

-- Џривет, -- заглЯнула Ќинка в тЯжелый подругин пакет, полный материалом длЯ скромного закусона: картошечка, зелень, Яблоки, круг тощей колбасы. -- € ты же их еще кормишь!

-- Џо справедливости! -- слегка обиделась страшненькаЯ подруга. -- €х выпивка -- наша закуска. ‚одка знаешь сколько сейчас стоит?

-- Ђ что с менЯ? -- хоть Ќинка и полезла в сумочку, а вопрос задала как-то с подвохом, и подруга подвох заметила, решила не рисковать:

-- „а ты чо?! Ќисколько, нисколько, -- и длЯ подтверждениЯ своих слов даже подпихнула нинкину руку с кошельком назад в сумочку.

-- ЏонЯтненькоѕ

-- ’олько, Ќинка, этоѕ слышишьѕ ’ы рыжего, ладно? Ќе трогай. €дет?! Ќу, который в тельнике.

Ќинка улыбнулась.

-- Ђ где жѕ женихи-то?

-- ‡а билетами пошли. „а вонѕ -- кивнула подруга, а мы, не больно интересуЯсь тонкостЯми знакомства, подобных которому много уже повидали и в кино, и, главное, в жизни, отъедем, отдалимсЯ, приподнимемсЯ над толпою, успев только краем глаза заметить, как двое парней с бутылками в карманах, эдакаЯ подмосковнаЯ лимит, работЯги-демобилизованные, пробираютсЯ к нашим подругам и, постоЯв с полминуточки, рукопожатиЯми обменЯвшись, вливаютсЯ в движение человеческого водоворота, в тот его рукав, который, вихрЯсь, течет к широкому перрону, разрезаемому подходЯщими-отходЯщими частыми электричками пикового часа.

-- ‚ семнадцать часов двадцать четыре минут от шестой платформы отправитсЯ электропоезд до ‡агорска. Ћстановки: Њосква-третьЯ, ‘еверЯнин, Њытищи, Џушкино, далее -- по всем пунктамѕ

Џропустим, как все там у них происходило, ибо, проводив ЯвившуюсЯ на пороге сортира, слегка покачивающуюсЯ Ќинку полутемным, длиннючим, с обеих сторон дверьми обставленным коридором общаги, окажемсЯ в комнате парней и легко, автоматически, безошибочно и уж, конечно, не без тошноты восстановим сюжет по мизансцене: на одной из кроватей, пыхтЯ и повизгиваЯ, трудЯтсЯ подруга и снЯвший тельник рыжий в тельнике, а приЯтель его, уткнув голову в объедки-опивки, спит за нечистым столом праведным сном ЌоЯ.

Ќинка пытаетсЯ разбудить приЯтелЯ: сперва по-человечески и даже, что ли, с нежностью:

-- ќ! ‘лышь! ’рахатьсЯ-то будем? ’рахатьсЯ, спрашиваю, будем? ‹апал, лапал, заводилѕ -- но постепенно трезвеЯ, злеЯ, остервенЯЯсь: -- ’ы! ”-фавён! ЏьЯнь подзаборнаЯ! ’ы зачем менЯ сюда притащил, а?! -- колотит по щекам, приподнимает за волосы и со стуком бросает голову жениха in statu quo, получаЯ в ответ одно мычание, -- все это под аккомпанемент застенных магнитофонных шлЯгеров, кроватного скрипа, стонов, хрипов -- и, наконец, отчаЯвшись, вздернутаЯ, обиженнаЯ, хватает плащик, сумочку, распахивает дверь.

-- Ќинѕ куда?! -- отвлекаетсЯ от сладкого занЯтиЯ подруга. -- —о, чокнулась? ‚ремени-то! Ќочевала бѕ

-- Ђга, -- гостеприимно подтверждает рыжий в тельнике, на локтЯх приподнЯвшись над подругою. -- Ћн к утру отойдетѕ

ѕЌо Ќинка, не слушаЯ -- коридором, лестницею, мимо сонной вахтерши, -- вон, на улицу, в неизвестный городок, и мчитсЯ на звук проходЯщего невдали поезда под редкими фонарЯми по грЯзи весенней российской, по лужам, материтсЯ сквозь зубы, каблучки поцокивают, и в узком непроезжем проулке натыкаетсЯ на расставившего страшно-игривые руки пьЯного мордоворота.

Ќинка осекаетсЯ, поворачивает назад, спотыкаетсЯ о кирпичную половинку, но, вместо того, чтобы, встав, бежать дальше, хватает ее, поднимает над головою:

-- Џошел прочь -- убью! ”-фавён вонючий! -- и мордоворот отступает, видит по глазам нинкиным, что и впрЯмь -- убьет.

-- …..нутаЯ, -- вертит пальцем у виска, когда Ќинка скрываетсЯ за поворотомѕ

Ќи мента, ни дежурного, пожилаЯ только какаЯ-то парочка нервно пританцовывает на краю платформы, ежесекундными взглЯдами в черноту торопЯ электричку. Ќинка, вымазаннаЯ, замерзшаЯ, сидит скрючившись, поджав ноги, сфокусировав глаза на бесконечность, на полуполоманной скамейке.

ќлектричка, предварив себЯ ослепительным светом прожектора, словно из преисподней вынырнув, ЯвлЯетсЯ в реве, в скрежете, в скрипеѕ Ќинка, не вдруг одолев ступор, едва успевает проскочить меж схлопывающимисЯ дверьми, жадно выкуривает завалЯвшиесЯ в сумочке полсигареты, пускаЯ дым через выбитое тамбурное окошко в холод, в ночь -- и входит в вагон, устраиваетсЯ, где поближе.

Љолеса постукивают успокоительно. ‚агон, колеблЯсь, баюкаетѕ

‚ противоположном конце -- длинновласый бородач уставилсЯ в окно: молодой, в черном, в странной какой-то на нинкин вкус шапочке: тюбетейке -- не тюбетейке, беретике -- не беретике.

Ќинка бросает на попутчика один случайный ленивый взглЯд, другой, третийѕ ‹ицо ее размораживаетсЯ, глаз загораетсЯ. Ќинка встает, распахивает плащик, решительно одолевает три десЯтка метров раскачивающегосЯ заплеванного пола, прыскает по поводу рЯсы, спускающейсЯ из-под цивильной курточки длинновласого, нагло усаживаетсЯ прЯмо напротив и, не смутЯсь полуметровой длиной кожаной юбочки, не заботЯсь (или, наоборот, заботЯсь) о произведенном впечатлении, закидывает ногу на ногу.

„линновласый недолго, равнодушно глЯдит на Ќинку и отворачиваетсЯ: не вспыхнул, не покраснел, не раздражилсЯ.

‚торое за нынешний вечер пренебрежение женскими ее чарами распалЯет Ќинку, подталкивает к атаке:

-- ‚ы поп, что ли? -- спрашивает она совершенно ангельским голоском. -- Ђ Я как раз креститьсЯ собралась. Џо телевизору всё уговаривают, уговаривают. Џочти что уговорилиѕ

-- €еромонах, -- смиренно-равнодушно отвечает попутчик.

-- Њонах? -- снова не может удержатьсЯ Ќинка от хохотка. -- ’ак вам чегоѕ этоѕ ну, это самоеѕ запрещено, да? -- и еще выше поддергивает юбочку. -- Ђ жалко. ’акой хорошенький. ЏрЯм' киноартист.

Ќа правой руке, на безымЯнном пальце, там, где мужчины носЯт обыкновенно обручальные кольца, сидит у монаха большой старинный перстень: крупный, прозрачный камень, почти бесцветный, чуть разве фиолетовый, словно в стакан воды бросили крупицу марганцовки, удерживают почерневшие от времени серебрЯные лапки.

-- Ђ чего не смтрите? ‘облазнитьсЯ боитесь? €ли вам и смотреть запрещено? -- и Ќинка забираетсЯ на скамейку с ногами, усаживаетсЯ на спинку: несжатые коленки как раз напротив монахова лица.

Њонах некоторое времЯ глЯдит на коленки, на Ќинку -- столь же холодно, равнодушно, без укоризны, и тупит глаза долу.

-- Ѓедненькие! -- сочувственно качает Ќинка головою. -- Ђ Я, знаете, Я уж-жасно люблю трахатьсЯ! ’акой кайф! ѓлавный кайф на свете. Њне б вот запретили б или там, не дай, конечно, Ѓог, болезнь какаЯ -- Я бы и жить не стала. Њы ведь все как в тюрьме. Ђ, когда кончаешь, словно небо размыкаетсЯѕ светѕ и ни смерти нету, ни одиночестваѕ

Њонах бросает на Ќинку мгновенный, странный какой-то взглЯд: испуганный, что ли, -- и потуплЯетсЯ снова.

-- ‘лушайте! а вы что -- вообще никогда не трахались? -- то ли искренне, то ли очень на это похоже поражаетсЯ Ќинка. -- Ђ с ним у вас как? -- кивает на неприличное место. -- ‚ порЯдке? „ействует? ‚стает иногда? Ќу, -- хихикает Ќинка, -- по утрам, например. “ менЯ один старичок был, лет под пЯтьдесЯт; так вот: вечером у него когда встанет, а когда и нет; зато по утрам -- как из пушки! €ли когда мЯса наедитесь? Ђ, может, и он тоже у вас -- монах? € черную шапочку на головке носит? Ћх уж Я шапочку-то с него бы снЯла!..

ѓлаз у Ќинки разгорелсЯ еще Ярче, сама зарумЯнилась, похорошела донельзЯ.

Њонах встал и пошел. Ђ, вставаЯ, уколол ее совершенно безумным взглЯдом, таким, впрочем, коротким, что Ќинка даже засомневалась: не почудилось ли, -- и таким Яростным, страстным!

Ћна поглЯдела вслед монаху, скрывшемусЯ за тамбурной дверью, и отвернулась к окну, замерла: то ли взглЯд-укол вспоминаЯ-переживаЯ, то ли раздумываЯ, не пуститьсЯ ль вдогон.

Ђ за окном, по пустынному шоссе, вилЯющему рЯдом с рельсами, сверкаЯ дальним и противотуманками, обгонЯЯ поезд, неслась бежеваЯ «девЯтка».

ќлектричка затормозила в очередной раз, открыла двери со змеиным шипом и впустила вываливших из «девЯтки» четверых: трезвых, серьезных, без-жа-лост-ных! Ќе ашотиков.

Ќинка поджалась всЯ, но не она их, видать, интересовала: заглЯнув из тамбура и равнодушно мазнув по ней взглЯдами, парни скрылись в соседнем вагоне.

Ќинка надумала-таки, встала, двинулась в противоположную сторону -- туда, где исчез монах. ЏриподнЯлась на цыпочки и сквозь два, одно относительно другого покачивающихсЯ торцевых окошечка увидела длинновласого, столь же смиренно и недвижно, как полчаса назад, до встречи с нею, сидЯщего на ближней скамье.

Ќинке показалось, что, если войдет, снова спугнет монаха, потому так вот, на цыпочках, она и застыла: странную радость доставлЯло ей это созерцание исподтишка тонкого, аскетичного, и впрЯмь очень красивого лица.

ќлектричку раскачивало на стыках. ‹Язгала сталь переходных пластин. •олодный ветер гулЯл по тамбуру.

‡ачарованнаЯ монахом, Ќинка не обратила вниманиЯ, как, не найдЯ, чего искали, в передней половине поезда, парни из «девЯтки» шли через пустой нинкин вагон, и только, сжатаЯ стальными клещами рук и, как неодушевленный предмет отставленнаЯ от переходной дверцы, вздрогнула, встревожилась, понЯла: компаниЯ направлЯетсЯ к монаху.

Ќинка, не раздумываЯ, бросилась на помощь, но дверцу глухо подпирал один из четверых, а трое, слово-другое монаху только бросив, принЯлись бить его смертным боем.

Ќинка колотила кулачками, ногами в скользкий, холодный металл, кричала бессмысленно-невразумительное вроде:

-- Ћткройте! пустите! ф-фавёны вонючие! -- но подпирающий сам мало чем отличалсЯ от подпираемого железа.

Ќинка пустилась назад, пролетела вагон, следующий, увидела кнопку милицейского вызова, вдавила ее, что есть мочи, до крови почти под ногтЯми, но, очевидно, зрЯѕ ‚ремЯ уходило, и Ќинка, не глЯнув даже на испуганную пожилую пару, с которою вместе ждала электричку, побежала до головного, оставлЯЯ за собою хлЯбающие от поездной раскачки двери, попыталась достучатьсЯ к машинистамѕ

ќлектричка безучастно неслась среди темных подмосковных перелесков, сквозь которые то и дело мелькали огни сопровождающей ее зловещей бежевой «девЯтки».

Ќинка дернулась было назад -- одному Ѓогу зачем известно -- но шестое какое-то чувство остановило ее, заставило на пол= гибкого =корпуса высунутьсЯ в тамбурное окошечко, на ту сторону, где змеились, поблескивали холодной полированной сталью встречные рельсы.

€ точно: полуживое ли, мертвое тело монаха как раз выпихивали сквозь приразжатый дверной створ. ѓде уж там было услышать, но Ќинке показалось, что она даже услышала глухой стук падениЯ -- словно осенью Яблоко с Яблони.

Ќинка обмЯкла, привалилась к осклизлой пластиковой стене, тихо заплакала: от жалости ли, от бессилиЯ. ‘ грохотом, сверкнув прожектором, полетел встречный тЯжелый товарнЯк, и Ќинка Ясно, словно в бреду, увидела вдруг, как крошат, в суповой набор перемалывают стальные его колеса тело бедного черного монашка. Ќинку вывернуло.

ќлектричка притормаживала. Ћтворились двери. € уже схлопывались, как, импульсом непонЯтным, неожиданным брошеннаЯ, выскочила Ќинка на платформу, увидела -- глаз в глаз -- отъезжающего на служебной площадке помощника машиниста, бросила ему, трусу сраному:

-- ”-фавён вонючий!

Њимо пошли, ускорЯЯсь, горЯщие окна, и в одном из них мелькнули прижавшиесЯ к стеклу, ужасом искаженные лица пожилой пары. Ќинка обернулась: метрах в ста от нее стоЯла та самаЯ кучка парней.

‡а последним окном последнего вагона, уходЯщего в ночь, двое ментов играли в домино. …динственный фонарь, мотаЯсь на ветру, неверно освещал, скользЯщими тенЯми населЯл платформу, на которой в действительности кроме парней и Ќинки не было теперь никого. Ќи огонька не светилось и поблизости, только фары подкатившей «девЯтки».

„олгие-долгие секунды длилось жуткое противостоЯние. Џотом один из парней двинулсЯ к Ќинке. Ћна оглЯнулась: куда бежать? -- и понЯла, что некуда: найдут, догонЯт, достанут.

ѓлавный -- так казалось на первый взглЯд, во всЯком случае, именно он говорил с монахом, прежде чем начать его бить, -- окликнул того, кто пошел на Ќинку:

-- ‘анёк!

‘анёк вопросительно приостановилсЯ.

-- ‹инЯемѕ

-- „а ты чо?! „а она жеѕ

-- Ћна тебе чо-нибудь сделала?

-- „ак ведьѕ

-- ‚от и линЯем!

Џроворчав:

-- ЏробросаешьсЯ! -- ‘анёк смирилсЯ, присоединилсЯ к остальным.

„вери «девЯтки» хлопнули, заработал мотор, свет фар мазнул по платформе и исчез, поглощенный тьмою.

Ќинка стоЯла столбом, слушаЯ не то шум удалЯющейсЯ машины, не то стук унимающегосЯ постепенно сердечка. Ќеожиданно, с неожиданной же пронзительностью, вспомнилсЯ давешний монашков взглЯд, и Ќинка пошла к будке автомата.

’рубка давно и безнадежно была ампутирована, только поскрипывал по пластику, качаЯсь на сквознЯке, обрубок шланга-провода. Ћставалось давно погасшее кассовое оконце, забранное стальными прутьЯми.

Ќинка приложилась к пыльному, липкому стеклу, разглЯдела на столике телефонный аппарат. Ћтыскала под ногами ржавую железЯку, просунула меж прутьЯми, высаживаЯ стекло, попыталась дотЯнутьсЯ до трубки, но только порезалась, да глубоко, больно, перемазалась кровью. Џлатком, здоровой руке помогаЯ зубами, перевЯзалась кое-как, решительно спрыгнула с платформы, пошла вдоль путей -- в полную уже черноту и глухоту.

-- Њонах! -- принЯлась кричать, отойдЯ на полкилометра. -- Њонах! ’ы живой?!

Ќи электричкой, ни товарнЯком не тронутый, удачно, если можно сказать так в контексте, приземлившийсЯ, монах лежал меж рельсами: на минутку продравшаЯсЯ сквозь тучи луна показала его Ќинке: недвижного, с черным от крови лицом, с непристойно задранной рЯсою.

-- ’ы живой, слышишь? -- присела Ќинка на корточки. -- †ивой?

Њонах не шевельнулсЯ, не застонал. Ќинка отпрЯнула: страшно! -- но тут же и одолела себЯ, возвратилась. Ќе найдЯ, где застежки, разорвала ворот рЯсы, рубахи, запустила руку в распах: к груди, к сердцуѕ

-- Ќу вот и слава Ѓогу! -- выдохнула. -- Ђ кровь -- ерунда. ‚ылечим. “ менЯ бабулька!..

‚дали показалсЯ поезд. Ќинка взЯла монаха под мышки:

-- ’ы только потерпи, ладно?

Њонах был тЯжел, Ќинка застрЯла с ним на рельсах, а поезд приближалсЯ, как бешеный. €спугавшись, что не успеет, Ќинка потащила монаха назад, но тут и с другой стороны загрохотало. ЊолЯсь, чтоб не задело, Ќинка бросила монаха, как успела, сама упала рЯдом, обнЯла-прикрыла, хоть надобности в этом вроде и не было.

Џоезда встретились прЯмо над ними и неистовствовали в каких-то, казалось, миллиметрах от голов, тел.

Њонахов глаз приоткрылсЯ.

-- Ќе надо милицииѕ -- и закрылсЯ снова.

Ќинка не так разобрала в грохоте:

-- Њилицию? „а где ты этих фавёнов найдешь?!

-- Ќе-на-до! -- внЯтно проартикулировал монах и, словно нехитрые три эти слога отобрали у него последние силы, вырубилсЯ, кажетсЯ, надолго.

Џоезда прошли. Ќинка подхватила едва подъемную свою ношу, потащила через пути, через канаву, через лесок, проваливаЯсь в недотаЯвшие весенние сугробики, -- к шоссе, усадила-привалила к дереву на обочине, сама вышла на асфальт, готоваЯ голосовать, попыталась, сколько возможно, привести себЯ в порЯдок и даже охорошитьсЯ.

Џоказались быстрые фары. Ќинка стала как можно зазывнее, поднЯла ручку. Њашина проскочила было, но притормозила, поползла, вилЯЯ, назад, и Ќинка увидела, что это -- бежеваЯ «девЯтка».

‚ернулись!

Љак ветром сдуло Ќинку в кювет, а «девЯтка» остановилась, приоткрыла водительское стекло, храбрый плейбой -- искатель приключений высунулсЯ и повертел усатой головою:

-- ќй, хорошенькаЯ! Ќу, где ты там?

Ќинка не вдруг осознала ошибку, а, когда осознала и полезла из кювета, «девЯтка» показывала удалЯющиесЯ хвостовые огни.

-- ”-фавён! -- незнамо за что обложила Ќинка плейбоЯ.

ЏобрЯкиваЯ железками, протрЯссЯ из Њосквы старенький грузовик. ‘нова поЯвились быстрые фары. ‘нова Ќинка поднЯла руку.

—ернаЯ «‚олга» 3102 с круглой цифрой госномера стала рЯдом. Ћткормленный жлоб в рубахе с галстучком -- пиджак на вешалке между дверей -- уставилсЯ оценивающе-вопросительно.

-- ‚ ’екстильщики! ‚о как надо! -- черканула Ќинка большим пальцем по горлу.

†лоб подумал мгновенье и щелкнул открывальным рычажком:

-- ‘адись.

-- џѕ -- замЯлась Ќинка. -- џ не одна, -- и кивнула в сторону дерева, монаха.

†лоб отследил взглЯд, снова щелкнул рычажком -- теперь вниз, врубил передачу.

Ќинка вылетела на дорогу, выросла перед капотом, раскинув руки.

-- Ќе пущу! -- заорала.

†лоб отъехал назад, снова врубил переднюю и, набычась, попыталсЯ с ходу объехать Ќинку. Ќо та оказалась ловче, жлоб едва успел ударить по тормозам, чтоб не стать смертоубийцею.

-- ”-фавён! -- сказала Ќинка. -- —еловеку плохо. Ќу -- помрет? Ќомер-то твой Я запомнила!

-- Џомрет!.. -- злобно передразнил жлоб сквозь зубы. -- ЌажрутсЯ, а потомѕ -- и, обойдЯ машину, открыл багажник, достал кусок брезента, бросил на велюровое заднее сиденье. -- „ве сотни, не меньше!

-- ѓде Я тебе эти сотни возьму?! -- буквально взорвалась Ќинка и вспомнила с тошнотою, как выкладывал Ђшотик зеленую бумажку на столик в парикмахерской. -- Џомоги лучшеѕ

-- ќто что ж, за так?

-- ‚от! -- дернула Ќинка на себе кофту, так что пуговицы посыпались, вывалила крепкие, молодые груди. -- ‚от! ‚от! -- приподнЯла юбку, разодрала, сбросила трусики. -- ѓодитсЯ? Ќормально?! ‘тоит двух сотен?

ѓлазки у жлоба загорелись. Ћн потЯнулсЯ к Ќинке.

-- Џ'шел вон! -- запахнула она плащ. -- Џоехали. Ћтвезешь -- тамѕ

Ћни катили уже по Њоскве. Ќинка держала голову бесчувственного монаха на коленЯх, нежно гладила шелковистые волосы.

-- ‘лушай, -- сказала вдруг жлобу, поймав в зеркальце сальный его взглЯд. -- Ђ вот какой тебе кайф, какой интерес? џ ведь не по желанию будуѕ €ли ты, с твоей будкой, по желанию и не пробовал никогда?

-- „инамо крутануть собралась? -- обеспокоилсЯ жлоб настолько, что даже будку пропустил. -- џ тебе так прокручу!

-- Ќикак ты мне не прокрутишь, -- презрительно отозвалась Ќинка. -- „а ты не бзди: Я девушка честнаЯ. ‘казала -- значит все.

†лоб надулсЯ, спросил:

-- ЏрЯмо?

-- ЏрЯмо-прЯмо, -- ответила Ќинка. -- …сли куда свернуть надо будет -- тебе скажутѕ

Џоворот, другой, третий, и «‚олга» остановилась у подъезда старенькой панельной девЯтиэтажки.

-- Љак предпочитаешь? -- спросила Ќинка жлоба. -- Ќатурально илиѕ -- и нагло, зазывно обвела губы остреньким Язычком.

-- €ли, -- закраснелсЯ вдруг, потупилсЯ жлоб и в меру способностей попыталсЯ повторить нинкину мимическую игру.

-- Џошли.

Ќинка осторожненько, любовно переложила голову монаха на брезент, выскользнула из машины. †лоб уже стоЯл у парадного, держалсЯ, поджидаЯ, за дверную ручку.

-- ‚от еще, -- бросила. -- ‚сЯких ф-фавёнов в свой подъезд водить! Џосле вонЯть будет. ‘тановись, -- и подпихнула жлоба к стенке, в угол, сама опустилась перед ним на колени.

Њонах приподнЯлсЯ со стоном на локте, взглЯнул в окно, увидел Ќинку на коленЯх перед водителемѕ

Ќинка снова как почувствовала, обернулась, но толком не успела ничего разглЯдеть, понЯть: пыхтЯщий жлоб огромной, белой, словно у мертвеца, ладонью вернул ее голову на место.

Њонах закрыл глаза, рухнул на сиденье.

Љак бешенаЯ, загрохотала у него в ушах электричка, из темноты выступило, нависло лицо с холодными, пустыми, безжалостными глазами.

-- ЏосчитаемсЯ, отец ‘ергунЯ? -- произнесло лицо. -- ’ы все-таки в школе по математике гений был, в университете училсЯ. есть человек -- так? ’рое -- по восемь лет. „вое -- по семь. € пЯть -- последний. €того? Ќу? џ тебЯ, падла, спрашиваю! Џовторить задачку? ’рое -- по восемь, двое -- по семь, один -- пЯть. ‘колько получаетсЯ?

-- ‘орок три, -- ответил отец ‘ергунЯ не без вызова, самому себе стараЯсь не показать, как ему страшно.

-- •орошо считаешь, -- похвалило лицо. -- …сли пенсию и детский сад отбросить, получаетсЯ как раз -- жизнь. Ќо один -- вообще не вернулсЯ. ’ак что -- две жизни.

€ короткий замах кулакаѕ

ѕот которого спасла монаха Ќинка, пытающаЯсЯ привести его в себЯ, вытащить из «‚олги»: водитель нетерпеливо переминалсЯ рЯдом и, само собой, помогать не собиралсЯ.

-- Ќу, вставай, слышишь, монах! Ќу ты чо -- совсем идти не можешь? џ ведь тебЯ не дотащу! Ќу, монах!

Ћн взЯл себЯ в руки: встал, но покачнулсЯ, оперсЯ на Ќинку.

-- ‚идишь, как хорошоѕ

Ђ жлоб давил уже на газ, с брезгливой миною покидаЯ грЯзное это место.

Љогда в лифте настала передышка, монах вдруг увидел Ќинку: расхристанную, почти голую под незастегнутым плащиком, и попыталсЯ отвести глаза, но не сумел, запунцовелсЯ густо, заставил покраснеть, запахнутьсЯ и ее.

ЏереглЯдка длилась мгновение, но стоила дорогого.

-- ’ы не волнуйсЯ, -- затараторила Ќинка, скрываЯ смущение, -- мы с бабулькой живем. Ћна у менЯѕ Ћна врач, она знаешь какаЯ! ’ебе, можно сказать, повезлоѕ

“треннее весеннее солнце Яростно било в окно.

Њонах спал на высокой кровати, пока тонкий лучик не коснулсЯ его век. Њонах открыл глаза, медленно осмотрелсЯ. —увствовалось, что ему больно, но, кажетсЯ, не чересчур.

Ќад ванною, на лесках сушилки, висела выстираннаЯ монахова одежда. Ќинка замерла на мгновенье, оцениваЯ проделанное над собственным лицом, чуть прищурилась и нанесла последний штрих макиЯжа. Ѓросила кисточку на стеклЯнную подзеркальную полку, глЯнула еще раз и, пустив горЯчую воду, решительно намылилась, смыла весь грим.

‚ комнате неожиданно много было книг. Ќа телевизоре стоЯла рамка, заключающаЯ фотографию мужчины и женщины лет тридцати, перед фотографией -- четыре искусственные гвоздики в вазочке прессованного хрусталЯ. Љровать в углу аккуратно убрана, посреди комнаты -- раскладушка со скомканным постельным бельем.

Ќинка тихонько, на цыпочках, приотворила дверь в смежную комнату, потЯнулась к шкафу. ‘олнце просвечивало розовую полупрозрачную пижамку, и та не могла скрыть, а только подчеркивала соблазнительность нинкиной наготы. Њонах снова, как давеча в лифте, краснел, но снова не мог оторвать глаз. Ќинка почувствовала.

-- Ћй, вы не спите! €звините, мне платье, -- и, схватив платье, смущенно исчезла за дверью.

Њонах отвернулсЯ к стенке.

-- Њожно? -- постучала Ќинка и, пропустив вперед себЯ сервировочный столик с завтраком и дымЯщимсЯ в джезве кофе, вошла, одетаЯ в Яркое, светлое, короткое платьице. -- ‘ добрым утром. Љак себЯ чувствуете? Ѓабулька сказала -- вы в рубашке родились. Ќо денька два перележать придетсЯ. “ нас тут рыли -- кабель разрубили, но, если куда позвонить -- вы скажите -- Я сбегаю, -- тараторила, избегаЯ на монаха глЯдеть.

-- ‘пасибо, -- ответил он.

-- Ќу, давайте, -- подкатила Ќинка столик к постели, помогла монаху сесть, подложила под спину подушки, подала пару таблеток, воды.

Њонаха обжигали прикосновениЯ нинкиных рук, и он собралсЯ, сосредоточилсЯ, анализируЯ собственные ощущениЯ.

-- ‚ы простите менЯ, -- тихо проронила Ќинка. -- Џросто Я вчера злаЯ была.

Њонах поглЯдел на Ќинку, медленно протЯнул руку -- длЯ благословениЯ, что ли -- но не благословил, а, сам себе, кажетсЯ, дивЯсь, робко погладил ее волосы, лицо:

-- ‘пасибо.

-- ‹адно, -- снова смутилась Ќинка и решительно встала. -- ‡автракайте. Њне в магазин, прибратьсЯѕ € спите. Ѓабулька сказала -- вам надо много спать.

Њонах прожевал ломтик хлеба, глотнул кофе, откинулсЯ на подушкиѕ

ѕ„верь дачной мансарды, забаррикадированнаЯ подручным хламом, под каждым очередным ударом подавалась все более. ѓолаЯ девица в углу смотрела за этим с ужасом. ђтутный фонарь со столба, сам по себе и отражаЯсь от снега, лупил мертвенным голубым светом сквозь огромное, мелко переплетенное окно.

„верь, наконец, рухнула. ’рое парней повалились вместе с нею в мансарду: один -- незнакомый нам, другой -- тот самый, что задавал монаху в электричке арифметическую задачку, только моложе лет на шесть, третий -- сам ‘ергей.

ЏоднЯвшись, Ђрифметик пошел на девицу. ’а присела, прикрыла локтЯми груди, кистЯми -- лицо, завизжала пронзительно.

ЏьЯный ‘ергей пыталсЯ удержать Ђрифметика, хватал его за рукав:

-- Ћставь! Ќу, оставь ты ее, ради Ѓога! Њало тебе там? -- но тот только отмахнулсЯ, сбросил сергееву руку.

Љогда между Ђрифметиком и девицею осталось шага три, она распрЯмилась, разбежалась и, ломаЯ телом раму, дробЯ стекло, ласточкою, как с вышки в бассейне, вылетела через окно вниз, на участок, в огромный сугроб.

„аже Ђрифметик оторопел, но увидев, что девица благополучно выкарабкиваетсЯ из снега, успокоилсЯ, перехватил на лестнице ‘ергеЯ, собравшегосЯ было бежать на улицу:

-- ‘покойно, ‘ергунЯ, спокойно! -- взЯл протЯнутый кем-то снизу, из комнаты, стакан водки, почти насильно влил ее в сергееву глотку. -- Људа она на х.. денетсЯ? Ќагишом! ‘ама приползет, блЯдь, прощеньЯ просить будет. ’ы главное, ‘ергунЯ, не бздиѕ

‚ернувшись из магазина или куда она там ходила, Ќинка тихо, снова на цыпочках, приотворила монахову дверь. Њонах лежал с закрытыми глазами. Ќинка подошла, опустилась на колени возле кровати, долгим, нежным, влюбленным, подробным взглЯдом ощупала аскетическое лицо. Џроизнесла шепотом:

-- ’ы ведь спишь, правда? Њожно, Я тебЯ поцелую, пока ты спишь? ’ы ведь во сне за себЯ не ответчик, а если Ѓогу твоему надо, пусть он тебЯ разбудит. џ ж перед Ќим не виновата, что влюбилась, как дура! -- и Ќинка потЯнулась к подушкам, осторожно поцеловала монаха в скулу над бородою, в другую, в сомкнутые веки, в губы, наконец, которые дрогнули вдруг, напрЯглись, приоткрылись. Ќе то, что бы ответили, ноѕ -- џ развратнаЯ, да? Ќаверное, Я страшно развратнаЯ, и, если Ѓог твой и впрЯмь есть, -- шептала жарко, -- в аду гореть буду. Ќо ведь раЯ-то Ћн все равно на всех не напасетсЯ, надо ж кому-нибудь и в аду, -- а сама запустила уже руку под одеЯло, ласкала монахово тело, и он, напрЯженный весь, как струна, лежал, вздрагиваЯ от нинкиных прикосновений. -- Ђ за себЯ ты не бойсЯ, ты в рай попадешь, в рай, потому что спишьѕ

Ќинка раскрыла его рубаху, целовала грудь, и он так закусил губу, что капелька крови потекла, спрЯталась в русой бородке.

-- ѓосподи! как хорошо! ќто ж надо дуре было влюбитьсЯ! ѓосподи, как хорошо! -- и тут судорога прошла по монахову телу, и он заплакал вдруг, зарыдал, затрЯссЯ:

-- “йдите! “йдите, пожалуйста!

Ќинка отскочила в испуге, в оторопи, платье поправила.

-- Ќу чего вы! -- сказала. -- —его Я вам такого сделала?! -- но монах не слышал: его била истерика.

-- ’ы дьЯволица! -- кричал он. -- ’ы развратнаЯ сука! ’ы!.. ты!..

€ тут нинкин взглЯд похолодел.

-- ”-фавён! -- бросила она и, хлопнув дверью, выскочила из комнаты, из домуѕ

ѕа вернулась, когда уже вечерело: вывалилась из распухшего пикового автобуса, оберегаЯ охапку бледно-желтых крупных нарциссов, нырнула во двор, ускорила шаг, еще ускорила. Џо лицу ее видно было, что боитсЯ опоздать.

‹ифт. „верь. ‚ квартире тихо. ‘вета не зажигаЯ, не снимаЯ плащика, разувшись только, чтоб не стучать, покралась с белеющей в полутьме охапкою в свою комнату.

-- Џрости менЯ, -- шепнула, вывалила цветы на коврик перед кроватью и тут только не увидела даже -- почувствовала, что монаха нету.

‡ажгла свет здесь, там, на кухне. ‡аглЯнула и в ванную. ‘ушильные лески были праздны. ‡аметила записку, придавленную к столу монаховым перстнем: храни вас ѓосподь.

Ќинка прочитала три эти слова несколько раз, ничего не понимаЯ, перевернула, перевернула еще и заплакала.

‚ дверЯх стоЯла вернувшаЯсЯ с работы бабулька, печально смотрела на внучку.

Ќинка оглЯнулась:

-- Ћн ни адреса не оставил, ничего. џ ведь даже как звать его не спросилаѕ

‹ампада помигивала перед иконою, но монах не молилсЯ: положив подбородок на опертые о столешницу, домиком, руки, глЯдел сквозь окно в пустоту. ‚округ было темно, тихо. „алеко-далеко стучал поезд.

Њонах встал и вышел из кельи. Њиновал долгий коридор, спустилсЯ лестницею, выбралсЯ во двор. Ќа фоне темно-серого неба смутно чернелись купола соборов. ‚ старом корпусе светилось два разрозненных окна. Њонах подошел к одному, привстал на цыпочках: изможденный старик застыл на коленЯх перед иконою.

Њонах вошел, зашагал под древними белеными сводами, редко отмеченными зарешеченными, как в тюрьме, лампочками, остановилсЯ возле двери, из-под которой сочилсЯ слабый, желтый свет. ЏостоЯл в нерешительности, робко постучал, но тут же повернулсЯ и побежал прочь, как безумный.

„верь приотворилась. ‘тарик выглЯнул и успел только заметить, как мелькнул на изломе коридорного колена ветром движениЯ возмущенный край черной рЯсыѕ

’олпа вынесла Ќинку из вагона метро на ее станции и потащила к выходу.

Ќинка спиною почувствовала пристальный взглЯд, обернулась и меж покачивающихсЯ в ритме шага голов увидела на противоположной платформе монаха в цивильном, ошибитьсЯ она не могла. € в том еще не могла ошибитьсЯ, что монах здесь ради нее, ее поджидает, высматривает.

Ќинка двинулась встречь народу, что было непросто; монах, перегораживаемый составлЯющими толпы, то и дело исчезал из полЯ зрениЯ. Ќинка даже, привстав на цыпочки, попыталась подать рукою знак.

‚от уже два-три человека всего их разделЯли, и монах смотрел на Ќинку жадно и трепетно, как подошел поезд и в последнее мгновенье монах прыгнул в вагон, отгородилсЯ пневматическими дверЯми.

-- Њонах! Њонах! -- закричала Ќинка, в стекло застучала, в сталь корпуса, но поезд сорвалсЯ с места, унес в черный тоннель ее возлюбленногоѕ

‚се было странно, не из той жизни, в которой Ќинка всю жизнь жила: долгополые семинаристы, хохоча, перебегали двор, старушки с узелками переваливались квочками, важные монахи в высоких клобуках, в тонкой ткани эффектно развевающихсЯ мантиЯх шествовали семо и овамо, высокомерно огибаЯ кучки иноземцев, глазеющих, задрав головы, на синие и золоченые купола.

Ќо и Ќинка была странной: скромница, всЯ в темном, никак не туристка здесь -- скорее, паломница.

ћный мальчик в простой рЯске, десЯток волосков вместо бороды, шел мимо, и Ќинка остановила:

-- ‘лушай!.. Ћй, проститеѕ Ђ тыѕ выѕ вы -- монах?

-- Џослушник, -- с плохо скрытой гордостью ответил мальчик.

-- Ђ как вот эта вотѕ -- показала Ќинка на мальчикову шапочку, -- как называетсЯ?

-- ‘куфьЯ, -- сказал мальчик. -- ‚ы только это хотели узнать?

-- „а. Ќет! ѓде у васѕ где живут монахи?

-- Љого-нибудь конкретно ищете?

-- Ќ-нетѕ просто хотелаѕ

-- ‚он, видите: ворота, стена, проходнаЯ?.. ‚он там. €звините, -- и мальчик пошел дальше, побежалѕ

Ќинка направилась к проходной. Њолодой дебил стоЯл рЯдом с дверцею, крестилсЯ, как заводной, бормотал, и тонкаЯ нитка слюны, берЯ начало из угла его губ, напрЯгалась, пружинила под ветерком; женщины с сумками, с рюкзаками, с посылочными Ящиками -- гостинички братьЯм и сыновьЯм -- молча, торжественно сидели неподалеку на скамейке, ожидаЯ приема; за застекленным оконцем смутно виднелось лицо вахтераѕ

‚орота отворились: два мужика в нечистых телогрейках выкатили на тележке автомобильный мотор, -- и Ќинка сквозь створ углЯдела, как высыпали монахи из трапезной. Џристроилась, чтоб видеть -- ее монашка, кажетсЯ, не было среди них; впрочем, навернЯка ли? -- в минуту рассыпались они, рассеЯлись, разошлись по двору, два рослых красавца только остались в скверике, театрально кормЯ голубей с рук.

Ќинка вошла в проходную, спросила у сухорукого, в мирское одетого вахтера:

-- —то? ’уда нельзЯ?

-- Ђ вы по какому делу?

-- €щу одногоѕ монаха. Ћнѕ -- и замЯлась.

-- Љак его звать? -- помог вахтер.

-- Ќе знаю, -- ответила Ќинка.

-- ‚ каком чине?

-- Ќе знаю. ЉажетсЯѕ нет, не знаю!

‚ахтер развел здоровой рукою.

-- џ понимаю, -- сказала Ќинка. -- €звините, -- и совсем было ушла, как ее осенило. -- Ћнѕ онѕ неделю назад егоѕ побилиѕ ‘ильно.

-- Ђ-аѕ -- понЯл вахтер, о ком речь. -- Ђгафан! ‘ейчас мы ему позвоним.

-- Љак вы сказали? Љак его звать?

-- Ћтец Ђгафангел.

’елефон не отвечал.

-- ‘ейчас, -- сказал сухорукий, снова взЯвшись за диск. -- ‚ы там подождите, -- и кивнул за проходную.

Ќинка покорно вышла, прошептала:

-- Ђ-га-фан-гелѕ Ћтец! -- и прыснула так громко и весело, что красавцы, продолжающие кормить голубей, оба разом оглЯнулись на хохоток.

‚ахтер приоткрыл окошко:

-- Ћн сегоднЯ в соборе служит.

-- ѓде? -- не понЯла Ќинка.

-- ‚ соборе, -- кивнул сухорукий на громаду ’роицкого.

‚ церкви она оказалась впервые в жизни. Ќеделю тосковавшаЯ по монаху, казнившаЯсЯ виною, час проведшаЯ в лавре, Ќинка вполне готова была поддатьсЯ таинственному обаЯнию храмовой обстановки: пенье, свечи, черные лики в золоте фонов и окладов, полутьмаѕ „олго простоЯла на пороге, даваЯ привыкнуть и глазам, и заколотившемусЯ сверх меры сердечку. Џотом шагнула в глубину.

‚ боковом приделе иеромонах Ђгафангел отпевал высохшую старушку в черном, овеваемую синим дымом дьЯконова кадила, окруженную несколькими похожими старушками. Ќинка даже не вдруг поверила себе, что это -- ее монашек: таким недоступно возвышенным казалсЯ он в парчовом одеЯнии.

Ћна отступила во тьму, но Ђгафангел уже ее заметил и, о ужас! -- в самый момент произнесениЯ заупокойной молитвы не сумел отогнать кощунственное видение: нинкина голова, поворачиваемаЯ трупно-белой, огромной ладонью жлоба-шофера.

Ќинка на цыпочках подошла к женщине, торгующей за загородкою свечами, иконами, книгами, шепнула:

-- ‘колько будет ещеѕ ну, это?.. -- и кивнула в сторону гроба.

-- ‘лужба? -- спросила женщина.

-- ‚о-во, служба.

-- —аса два.

-- ’ак до-олго?! Ђ какаЯ у вас книжка самаЯѕ свЯщеннаЯ? ќта, да? -- ткнула пальчиком в нетолстое черное …вангелие, полезла в сумочку за деньгами. -- Ђ этот вот, поп, он через какие двери выходит?..

†изнь бурлила перед стенами лавры: фарцоваЯ, торговаЯ, валютнаЯ: «†игули», «‚олги», иномарки, простые и интуристовские автобусы, фотоаппараты и видеокамеры, неимоверное количество расписных Яичек всех размеров, до страусиного, ложки, матрешки, картинки с куполами и крестами, оловЯнные и алюминиевые распЯтиЯ, книги, газетыѕ € много-много ашотиковѕ

Ќинка с …вангелием под мышкою жадно, словно три днЯ голодала, ела у ступенек старого троллейбуса, превращенного в кооперативную забегаловку, пирожки, запиваЯ пепси из горлышка, и видно по ней было, что, подобно альпинистке, спустившейсЯ с высокой горы, дышит она не надышитсЯ воздухом: может, и вонючим, нечистым, но, во всЯком случае, не разреженным, нормальной, привычной плотности.

офер стал на подножку полузаполненного ЏЂ‡ика:

-- Ќу?! Љто еще до Њосквы? ЏЯтерка с носа! …сть желающие?

Љакие-то желающие оказались, и Ќинка тоже встрепенулась, двинулась было к автобусу, но затормозила на полпутиѕ

ѕ‘торож запирал парадные двери собора. Ђгафангел разоблачилсЯ уже, но все не решалсЯ выйти из церкви, мЯлсЯ в дверЯх. ‘тарушку даже убирающую подозвал, собралсЯ пустить на разведку, но устыдилсЯ, перекрестил, отправил с Ѓогом.

€ точно: в лиловом настое вечера, почти слившаЯсЯ темным своим платьем с черным древесным стволом, поджидала Ќинка.

-- ‡дравствуйте, -- сказала пересохшими вдруг свЯзками.

-- ‡дравствуйте, -- остановилсЯ на полноге монах.

-- Ђ вы что, и впрЯмь -- Ђгафангел? Ќепривычно очень. ‚ы и в паспорте так?

-- Ќ-нетѕ в паспорте -- по-другому. ‘ергей.

-- Ђ Я -- Ќина, -- и Ќинка подала ладошку лодочкой. -- Џознакомились, значит.

Њонах коротко пожал ладошку и отдернул руку. Њимо прошли двое долгополых, недлинно, но цепко посмотрели на парочку.

-- “ вас, наверное, неприЯтности будут, что Я прЯм' сюда заЯвилась?

-- Ќе будут. Ђ что вы, Ќина, собственно, хотели? -- изо всех сил охлаждал, бюрократизировал монах свой тон.

-- ЏрощениЯ попроситьѕ -- прошептала Ќинка жарко. -- € вот, вы забылиѕ -- вынула из кошелька перстень.

Њонах отклонил ее руку:

-- Ћставьте. Њне его все равно носить больше нельзЯ.

-- ЌельзЯ?

-- ќто аметист, -- покраснел вдруг монах. -- ‘имвол девственности. –еломудриЯ.

-- Ђ!.. -- прошептала-пропела Ќинка. -- ’ак вы и вправду -- ни с кем никогда?

Њонах сквозь землю готов был провалитьсЯ от неловкости.

-- ’ак у нас же с вами все равно ничего не было, -- снова протЯнула Ќинка перстень.

-- Ќет, -- покачал головою Ђгафангел. -- Ќе не было.

…ще кто-то прошел в черном, оглЯнулсЯ на них.

-- ‚се-таки Я ужаснаЯ дура, -- сказала Ќинка. -- ‚ы здесь так все на виду!

-- Ќеужели вы думаете, Ќина, что мне важно хоть чье-нибудь о себе мнение, кроме собственного? € потом -- тут у нас не тюрьма. џ мог бы выйти отсюда, когда захотелѕ

-- ЏонЯла, -- ответила Ќинка. -- џ не буду к вам приставать больше. Ќикогда, -- и быстро, склонив голову, пошла к воротам.

-- Ќина! -- окликнул, догнал ее монах. -- ѓосподи, Ќина!

Ќеизвестно откуда, тьмою рожденный, возник старик, тогда, ночью, молившийсЯ в келье:

-- ‘читай себЯ хуже демонов, отец Ђгафангел, ибо демоны нас побеждаютѕ -- сказал и растворилсЯ, как возник.

-- ‘тарец, -- шепнул ‘ергей после паузы. -- Њой духовник. џ должен ему исповедоватьсЯ.

-- ’ы что?! -- ужаснулась Ќинка совершенно изменившимсЯ вдруг, заговорщицким, девчоночьим тоном. -- ’ы все ему рассказалѕ про нас?

-- Љак Я ему расскажу такое?! Ќикому, никому не могу! -- в лад, по-мальчишечьи, ответил ‘ергей.

-- Ђ мне? -- спросила Ќинка и посмотрела Ясными невинными глазами. -- Ђ Я, знаешь, Я бабульке все-все рассказываю. “ менЯ родители погибли -- мне шести не было. Ќефть качали в Ђфрикеѕ

‡азвонили колокола.

-- Љ молитве, -- поЯснил ‘ергей.

-- €ди, -- отозвалась Ќинка.

-- Ќет! џ буду тебе исповедоватьсЯ, -- и, схватив за руку, монах повлек, потащил ее по тропке к собору, к задней дверце.

-- Ќе надо! -- пыталась вырватьсЯ Ќинка. -- Ќе надо туда! ‚ообще -- не надо!

-- Џочему не надо? -- задыхалсЯ ‘ергей и отпирал замок извлеченным из-под рЯсы ключом. -- Џочему не надо?! Њы ж -- исповедоватьсЯ!.. -- и почти силою втолкнул Ќинку внутрь, заложил дверь засовом.

Ќинка притихла, шепнула в ужасе:

-- Ђ если войдет кто?

-- „о утра -- врЯд ли. Ђ и войдет -- что с того?..

ѓулкие их шаги звенели, усиливаемые, размножаемые куполами-резонаторами. “личный свет пробивалсЯ едва-едва, изломанными полосами. ‘ергей зажигал свечу.

-- Ћй, что это?! -- Ќинка наткнулась на дерево и понЯла вдруг сама: -- Џокойница.

-- Ќу и ладно, -- отвел ее от гроба ‘ергей. -- —то ж, что покойница? ’ы что, мертвых боишьсЯ? -- и усадил на ковер, на ступени какие-то, сам опустилсЯ рЯдом.

ЏотЯнулась тишина, оттенЯемаЯ колоколами. ‘ергей гладил нинкину руку.

-- Ќу, -- вымолвила Ќинка наконец.

-- —то? -- не сразу отозвалсЯ ‘ергей.

-- ’ы ж хотел исповедоватьсЯ.

‘ергей сдавленно хмыкнул -- Ќинке почудилась, что зарыдал, но нет: засмеЯлсЯ.

-- —то с тобою, ‘ережа? —то с тобой?!

-- Љак Я могу тебе исповедоватьсЯ, -- буквально захлебывалсЯ монах от хохота, -- когда ты и есть мой грех! ’ы! ’ы!! ’ы!!!

-- Ќет! -- закричала Ќинка. -- џ не грех! џ просто влюбилась! Ќе трогай менЯ! Ќе трогай!

-- Ќу почему, почему? -- бормотал ‘ергей, опрокидываЯ Ќинку, роЯсь в ее одеждах.

-- ‡десь церковь! ’ы себе не простишь!

-- џ себе уже столько простилѕ

Ѓеда была в том, что, хоть она точно знала, что нельзЯ, Ќинке тоже хотелось -- поэтому искреннее ее сопротивление оказалось все-таки недостаточным. ‚се закончилось быстро, в одно мгновение, но и Ќинке, и монаху его оказалось довольно, чтобы, как лампочным нитЯм, на которые синхронно подали перенапрЯжение, раскалитьсЯ, расплавитьсЯ и испаритьсЯ, сгоретьѕ

Ћни лежали, обессиленные, опустошенные, а эхо, казалось, еще повторЯло нечеловеческие крики, а свечка, догораЯ, выхватывала предсмертно из темноты суровый лик.

-- Ќе бойсЯ, -- обреченно произнес монах, когда пламЯ погасло совсем. -- џ не буду плакать. Ќе буду кричать на тебЯ. Џросто Я ничего не знал о человеке. Ќичего не знал о себе. …сли это возможно, ты уходи сейчас, ладно? ‡ажечь тебе свет?

-- Ќе стоит, -- отозвалась Ќинка. -- џ привыкла, Я уже вижу, -- и встала; неловко, некрасиво принЯлась приводить в порЯдок одежду. -- Њы что, не встретимсЯ больше?

-- џ напишу тебе. Ќа ѓлавпочтамт, ладно?

-- ‹адно.

-- €звиниѕ

-- Ѓог простит, -- незнамо откуда подхваченное, изверглось из Ќинки.

Ћна отложила засов, вышла на улицу, постоЯла, стараЯсь не заплакать. ‚ернулась вдруг к собору, распахнула дверцу, крикнула в гулкую темноту:

-- ’ы же не знаешь моей фамилии! Љак ты напишешь?! -- и побежала прочь.

‚сю следующую неделю Ќинка мучилась, страдала, переживала примерно так:

ѕпаранойЯльно накручиваЯ на наманикюренный пальчик дешевую цепочку с дешевым крестиком, читала …вангелие, отрываЯсь от него времЯ от времени то ли длЯ осмыслениЯ, то ли длЯ мечтанийѕ

ѕназюзюкавшись и нарыдавшись со страшненькой ‚еркою, глЯдела, как та гадает ей засаленными картами и все спорила, настаивала, что она не пиковаЯ дама, а вовсе даже бубноваЯѕ

ѕвыходЯ из метро, оглЯдывалась с надеждою увидеть в толпе лицо монашкаѕ

ѕбегала даже на ѓлавпочтамт, становилась в очередь к окошку под литерою «Ќ», спрашивала, нет ли письма просто на Ќинуѕ

ѕсама тоже, черновики мараЯ, писала монаху письмо и ограничилась в конце концов простой открыткою с одним своим адресомѕ

ѕлежа в постели, вертела в руках монахов перстень и вдруг, разозлЯсь, швырнула его о стену так, что аметист полетел в одну сторону, оправа в другую, и зарыдала в подушкуѕ

ѕа назавтра ползала-искала, сдавала в починку, --

все это в смазанных координатах времени, с большими провалами, про которые и вспомнить не могла, что делала, словом, как говорЯт в кино: в наплыв, -- пока, наконец, снова не оказалась у монастырской проходнойѕ

‹истьЯ уже прираспустились, но еще не потерЯли первоначальной, клейкой свежести. Њонахи, которых она останавливала, отвечали на нинкины вопросы «не знаю» или «извините, спешу», и все это было похоже на сговор.

Ќаблюдали за Ќинкою двое: Ђрифметик, поплевывающий в тени лаврских ворот, и сухорукий страж, который, выждав в потоке монахов относительное затишье, украдкою стукнул в окно, привлекаЯ нинкино внимание.

-- “ехал, -- сказал, когда она подошла.

-- Људа?

‘траж пожал здоровым плечом, но версию высказал:

-- Љ матери, наверное, на каникулы. Ћни все раз в год ездют.

-- Ђ где у него мать?

’ут не оказалось и версии:

-- џ даже не послушник. Џо найму работаю. ЏрисматриваютсЯ. ЃлагословеньЯ пока не получил.

Ќинка потерЯнно побрела к выходу.

-- ќй, девушка! -- страж, высунувшись в окошко, показывал письмо.

-- Њне? -- вмиг расцветшаЯ, счастливаЯ подбежала Ќинка.

-- Ќе-а. …му. ‚чера пришло. Њожет, от матери? ’ут внизу адрес. •очешь -- спиши, -- и подал клок бумаги, обкусанный карандаш.

-- ‘анкт-Џетербург, -- выводила Ќинка, а Ђрифметик знай поплевывал, знай поглЯдывал.

Ћна шла узкой, в гору, улочкою, когда, въехав правыми колесами на безлюдный тротуар, бежеваЯ «девЯтка» прижала Ќинку к стене. ђаспахнулась заднЯЯ дверца.

-- Ќе боись, -- сказал Ђрифметик и кивнул приглашающе. -- ’ебЯ -- не тронем, -- а, увидев в нинкиных глазах ужас, добавил довольно: -- Ќадо было б -- нашли б где и когда. Ѓегать-то от нас все равно -- без пользы. Ќу!

Ќинка села в машину.

-- ‚ Њоскву, что ли, собралась? Џодвезти?

-- Њнеѕ до станции.

-- ‘бежал, значит, ‘ергунЯѕ -- не столько вопросил, сколько утвердил Ђрифметик. -- Ђ куда -- ты, конечно, не знаешь.

Ќинка мотнула головою.

-- €ли знаешь?

Ќинка замотала головою совсем уж отчаЯнно.

-- Ђдресок-то списала, -- возразил Ђрифметик. -- Џощупать -- найдем. Ќайдем, ‘анёк? -- обратилсЯ к водителю.

-- ‡апросто, -- отозвалсЯ ‘анёк.

Ќинка напрЯглась, как в зубоврачебном кресле.

-- ‹адно, не бзди. џ этот адресок и без тебЯ знаю. Џитерский, точно?

Ќинка прикусила губу.

-- Њы ведь с ‘ергуней, -- продолжил Ђрифметик, которому понравилось, что Ќинка прикусила губу, -- мы ведь с ним старые, можно сказать, друзьЯ. Ћдноклассники. € по этому адреску сергунина мамаша не один раз чаем менЯ поила. Ђга! ‘о сладкими булочками. ’олько врЯд ли ‘ергунЯ там. Ћн ведь мальчик сообразительный. ‡нает, что Я адресок знаю. Ќо если уж так получитсЯѕ хоть, конечно, хрен так получитсЯѕ что повстречаешь старого моего дружка раньше, чем Я, -- передай, что зрЯ он от сегоднЯшней нашей встречи сбежал. Њы с ним так не договаривались. Ќе сбежал -- может, и выкрутилсЯ бы, а теперьѕ

‚есомо, всерьез, были сказаны Ђрифметиком последние фразы, и Ќинка рефлекторно бросилась на защиту монаха, сама не подозреваЯ, как много правды в ее словах:

-- „а не от вас! Ќе от вас он сбежал! Ћт менЯ!

-- ’елка ты, конечно, клеваЯ, -- смерил ее Ђрифметик сомневающимсЯ взглЯдом. -- ’олько слишком много на себЯ тоже не бери. Ќе надо.

-- Ђѕ что онѕ сделал? -- спросила Ќинка.

-- Ћн? -- зачем-то продемонстрировал Ђрифметик удивление. -- Ћн заложил шестерых. “секла? „а ты у него у самого и спроси -- наверное, расскажет, -- и хохотнул. -- ’ак чо? -- добавил. -- Ќе страшно на электричке-то пилить? ‘анёк, как думаешь? …й не страшно? -- подмигнул обернувшемусЯ ‘аньку. -- Ђ то давай с нами.

Ќинка снова помотала головою.

-- ’огда -- привет, -- и Ђрифметик распахнул перед Ќинкою дверцу. -- „а! -- добавил вдогонку. -- Ќапомни, в общем, ему, что в задачке, в арифметической, которую Я задал, ответ получилсЯ: две жизни. Ђ он, будем по дружбе считать, расплатилсЯ в электричке за одну. ’ак что пусть готовитсЯ к встрече со своим Ѓогом. Ѓез этихѕ как егоѕ без метафор. Љороче: чтоб соблазна от нас бегать больше не было -- убьем! „ешевле выйдет. € длЯ него, и длЯ нас.

Ќинка хотела было сказать что-то, умолить, предложить любую плату, -- только выпросить у Ђрифметика монахову жизнь, -- но прежде, чем успела раскрыть рот, машина сорвалась с места и скрылась в проулке.

-- „о ‘анкт-Џетербурга есть? -- Ќинка стоЯла в гулком, пустом полунощном кассовом зале ‹енинградского вокзала.

-- ‘‚, -- ответила кассирша. -- Ћдин, два? -- и принЯлась набивать на клавиатуре запрос.

-- Ђѕ сколько? -- робко осведомилась Ќинка.

-- ‘то сорок два, -- ответила кассирша. -- € десЯть -- постель.

-- €звините, -- качнула Ќинка головою. -- Ђ чего попрощеѕ не найдетсЯ?

Љрасавец-блондин, перетаптывающийсЯ в недлинном хвосте у соседнего окошечка -- сдавать лишний -- прислушалсЯ, положил на Ќинку глаз.

-- Џопроще нету, -- презрительно глЯнула кассирша. -- ’ак чт, не берешь?

Ќинка снова качнула головою, отошла.

-- џ сейчас, -- бросил блондин соседу по очереди и подвалил к Ќинке. -- “ менЯ есть попроще: совсем бесплатный. Ќо вместе.

Ќинка посмотрела на блондина: тот был хорош и, кажетсЯ, даже киноартист.

-- ‚месте так вместеѕ

‚ синем, почти ультрафиолетовом свете гэдээровского вагонного ночника красавец-блондин стоЯл на коленЯх перед диванчиком, где лежала за малым не полностью раздетаЯ, равнодушнаЯ Ќинка, и ласкал ее, целовал, пыталсЯ завести.

-- Ќу что же это такое?! -- вскочил, отчаЯвшись, рухнул на свой диванчик. -- Њстишь, что ли? ‡а билет?! „а как ты не понимаешь -- одно с другимѕ

-- ‚се Я понимаю, -- отозвалась Ќинка. -- ‚се Я, „имочка, хороший мой, понимаю. € трахатьсЯ люблю побольше твоего. ’олько кайф исчез куда-то. “шел. € не мучайсЯ: ты здесь не-при-чем!..

Ќинка скучно -- давно, видать, -- сидела на холодных ступенЯх парадной.

‡агромыхал лифт, остановилсЯ. Ќинка глЯнула: нестараЯ, очень элегантнаЯ дама, достав ключи, отпирала ту самую как раз дверь, котораЯ и нужна была Ќинке.

-- ‚ы -- сережина мама?

„ама медленно оглЯдела Ќинку с головы до ног, что последнЯЯ и принЯла за ответ положительный.

-- ‡дравствуйте.

-- ‡дравствуйте, -- отозвалась дама. -- Ђ вы очень хорошенькаЯ.

-- ‡наю, -- сказала Ќинка.

„ама открыла дверь и вошла в прихожую не то что бы приглашаЯ за собою, но, во всЯком случае, и не запрещаЯ.

-- ‚ы застали менЯ случайно. Њы с мужем живем в Љомарово, на даче. Њне понадобились кой-какие мелочи, -- расхаживала дама по комнатам, собираЯ в сумку что-то из шкафа, что-то из серванта, что-то из холодильника.

Ќинка, едва не рот разинув, осматривала очень ухоженную, очень богатую квартиру, где всЯ обстановка была или антикварной, или купленною за валюту. Љомпьютер, ксерокс, факс, радиотелефонѕ Џодошла к большой, карельской березою обрамленной юношеской фотографии ‘ергеЯ.

-- …сть у вас времЯ? Њожете поехать с нами. ‚ернетесь электричкой.

-- Ђ ‘ергейѕ -- надеЯсь и опасаЯсь вместе, спросила, -- там?

-- ѓде? -- прервала дама сборы.

-- Ќуѕ на даче?

-- ‘ергей, милаЯ моЯ, в €ерусалиме.

Ќинка вздохнула: с облегчением, что жив, не убили что врЯд ли доступен сейчас Ђрифметику и его дружкам, но и огорченно, ибо очень настраивалась увидеть монаха еще сегоднЯ.

-- €, судЯ по всему, пробудет там лет пЯть-шесть. €ли Я принЯла вас за кого-то другого? ќто вы -- его скандальнаЯ любовь?

-- Ќ-наверноеѕ -- растерЯлась Ќинка, никак не предполагавшаЯ, что уже возведена в ранг скандальной любви.

-- ќто в от него беременны?

-- џ? Ѓеременна? ‚роде нет.

-- ‘транно, -- сказала дама, продолжаЯ прерванное занЯтие. -- ‚ы из Њосквы? ‹адно, поехали. ’ам разберемсЯ. ‡вать вас -- как?..

…хали они в «мерседесе» с желтыми номерами. ‚ел седой господин в клубном пиджаке.

-- ‚ы у нас что, впервые? -- спросила дама, сама любезность, понаблюдав, с каким детским любопытством, с каким восхищением глЯдит Ќинка за окно.

-- “гу, -- кивнула она. -- Ђ это чо такое?

-- ‡имний дворец. ќрмитаж.

-- ‡дрово!

-- Ђ вот, смотрите -- университет. ’ут ‘ережа училсЯ. Џолтора года. Ќа восточном.

Ќинка долгим взглЯдом, пока видно было, проводила приземистое темно-красное здание.

ќто была та самаЯ дача, из мансардного окна которой выпрыгнула обнаженнаЯ девушка, и, хотЯ последнее произошло несколько лет назад, дача парадоксальным образом помолодела, приобрела лоск.

‘едой водитель «мерседеса» в дальней комнате говорил по-немецки о чем-то уж-жасно деловом с далеким городом ѓамбургом, кажетсЯ, о поставках крупной партии пива, а Ќинка с дамою сидели, обнЯвшись, на медвежьей шкуре у догорающего камина, словно две давние подружки, зареванные, и причина их несколько неожиданно внезапной близости прочитывалась на подносе возле и на изЯщном столике за: значительное количество разноцветных крепких напитков, большей частью -- иноземного происхождениЯ.

‚прочем, сережину маму развезло очевидно сильнее, чем Ќинку.

-- џ! понимаешь -- Я! -- тыкала дама себе в грудь. -- џ во всем виновата. ‘ереженька был такой хруп-кий! ’акой тон-кий!.. „ев-ствен-ник! -- поднЯла указательный перст и сделала многозначительную паузу. -- ’ы знаешь, что такое девственник?

-- Ќе-а, -- честно ответила Ќинка.

-- ’ы ведь читала —ехова, Ѓунинаѕ «Њитина любовь»ѕ

-- Ќе читала, -- меланхолически возразила Ќинка.

-- Ђ у менЯ как раз, понимаешь, убийственный роман. ‚он с этим, -- пренебрежительно кивнула в сторону немецкой речи. -- ‘транно, да? Ћн тебе не понравилсЯ! -- погрозила.

-- ЏонравилсЯ, понравилсЯ, -- успокоила Ќинка. -- ’олько ‘ережа -- все равно лучше.

-- ‘ережа лучше, -- убежденно согласилась дама. -- Ќо у менЯ был роман с Ћтто. Ђ ‘ережа вернулсЯ и застал. ЏредставлЯешь -- в самый момент! „а еще иѕ Ќу, как это сказатьѕ Љак кобылка.

-- ђаком, что ли?

-- ”у, -- сморщилась дама. -- Љак кобылка!

-- ‹адно, -- не стала спорить Ќинка. -- Џусть будет: как кобылка.

-- Ђ Я так громко кричала! џ, вообще-то, могла б и не кричать, но Я же не знала, что ‘ережаѕ

-- Ђ Я, когда сильно заберет, -- Я не кричать не могуѕ

-- € всё. Ћн сломалсЯ. Џонимаешь, да?

-- “шел в монастырь?

-- Ќетѕ сломалсЯ. Ћн потом ушел в монастырь. Џеред самым судом. Ќо сломалсЯ -- тогда. џ, значит, и виновата. Ћн, когда христианином сделалсЯ -- он, конечно, менЯ простил. Ќо он не простил, неправда! џ знаю -- он не простил!

-- Џеред каким судом?

-- —то? Ђ! ЏриЯтели вот сюда, -- постучала дама в пол сквозь медвежью шкуру, -- затащили. Ќапоили. Њы с его отцом как раз разводились, дачу забросили, его забросили. Ђ он переживалѕ •очешь еще?

-- Њне хватит, -- покрыла Ќинка рюмку ладонью. -- Ђ вы пейте, пожалуйста.

-- Ђга, -- согласилась дама. -- џ выпью, -- и налила коньЯку, выпила.

-- Ќу и что -- дачу?

-- Љакую дачу? Ђ-аѕ „евица от них сбежала. ‚ окно выбросилась. ‚ообще-то, раз уж такаЯ недотрога, нечего было и ехать. Џравильно? ѓолаЯ. Џорезалась всЯ. Ђ была зима, ветер, холодноѕ Ќу, она куда-то там доползла, рассказалаѕ …й ногу потом ампутировали. ‚от досюда, -- резанула дама ребром ладони по нинкиной ноге сантиметра на три ниже паха.

-- € ‘ережка всех заложил?

-- ‡ачем? -- обиделась дама. -- ‡ачем ты так говоришь: заложил? ‡ачем?! Ћн потрЯсен был!

-- ЏьЯный, вы же сказали!

-- Ќе в этом дело! ’ут ведь бардакѕ € все такое прочееѕ Љаково ему было видеть? …го вырвало! Ћнѕ он просто не умел врать! ‚ообще не умел! € виновата во всем Яѕ -- „ама рыдала, все более и более себЯ распалЯЯ: -- џ! џ!! џ!!!

-- Џора оттохнуть, торокаЯ, -- седой элегантный Ћтто уже с минуту как закончил говорить со своим ѓамбургом и стоЯл в дверЯх, наблюдаЯ, а когда дама ввинтилась в спираль истерики, приблизилсЯ.

-- Џошел вон! -- отбивалась дама. -- Ќе трожь! џ знаю: менЯ уложишь, а самѕ -- и ткнула в Ќинку указательным. -- “гадала?! Ќу скажи честно: угадала?!

-- „а не дам Я ему, успокойтесь, -- презрительно возразила Ќинка. -- џ ‘ережу люблюѕ

-- €тёмте, итёмте, милаЯ, -- Ћтто уводил-уносил сопротивлЯющуюсЯ, кривлЯющуюсЯ даму наверх, в мансарду, а Ќинке кивнул с дороги, улучив минутку: -- Љомната тлЯ гостей. ђасполагайтесь.

Ќинка проводила их мутноватым взглЯдом, налила коньЯку и, выпив, сказала в пустоту:

-- ‚се равно вытащу. Џодумаешь: €ерусалим!..

Ћни чинно и молча завтракали на пленэре. —то по Ќинке, что по даме вообразить было невозможно вчерашнюю сцену у камина.

-- Also, -- сказал Ћтто, допив кофе и промакнув губы салфеткою, извлеченной из серебрЯного кольца. -- џ оплачиваю бизнес-класс то €ерусалима, тва бизнес-класса -- назад. € тве нетели шисни поѕ -- прикинул в уме -- ѕтшетыреста марок в тень. ”ам твух нетель хватит?

Ќинке стало как-то не по себе от столь делового тона: получалось, что ее нанимают длЯ определенной унизительной работы. ’ем не менее, Ќинка кивнула.

„ама заметила ее смЯтение, попыталась поправить бестактность мужа:

-- ‡наешь, девочка. “ нас довольно старый и хороший род. € Я совсем не хочу, чтоб по моей вине он прервалсЯ. …сли тыѕ если ты вытащишь ‘ережу -- ты станешь самой любимой моейѕ дочерью.

Ћтто переждал сантименты и продолжил:

-- џ ету в ‘анкт-Џетербург и захвачу фас. ‘фотографируйтесь на паспорт фот по этому атресу, -- написал несколько слов золотым паркером на обороте визитной карточки, -- тоштитесь снимков и савесите мне в офис, -- постучал пальцем по лицевой стороне. -- ’ам же фам перетатут и билет на «стрелу». “ фас тостаточно тенег? -- полез во внутренний карман.

-- „енег? -- переспросила Ќинка с вызовом. -- Љак грЯзи!

-- Ћтшень хорошо, -- спрЯтал Ћтто бумажник.

‚ Њоскве Ќинка буквально не находила себе места, ожидаЯ вестей, опасаЯсь, что прежде, чем удастсЯ уехать, поЯвитсЯ на горизонте Ђрифметик, обозленный бегством былого приЯтелЯ в недосЯгаемые места, приЯтелЯ-предателЯ, перенесет ненависть на нее. Ќинка почти даже перестала ночевать дома, менЯла, как заЯдлаЯ конспираторша, адреса: подруги, знакомые, дальние родственники, -- оставлЯЯ координаты одной бабульке.

Ќочной звонок перебудил очередной дом, где Ќинка нашла приют.

-- „евочка, милаЯ! -- мать ‘ергеЯ, не пьЯнаЯ, несколько разве на взводе, расхаживала по пустой ленинградской квартире с радиотелефоном у щеки. -- ’ебе почему-то отказали в паспорте. Ќе знаюѕ Ќе знаюѕ “ Ћтто это первый случай за восемь лет. Џодожди. Џодожди. “спокойсЯ. ‚озьми карандаш. „вести три, семь три, восемь два. ‡аписала? Ќиколай Ђрсеньевич ‹анской. ќто сережин отец. Ћн работает в Њ€„е. ‘ходи к нему, договорились? џ могла б ему позвонить, но боюсь: только напорчу. „а, вот еще! џ очень прошу не брыкатьсЯ и не обижатьсЯ, мы ведь уже почти родственницы: Я послала тебе кой-какую одежду. Џоверь: сейчас это тебе необходимо. Џообещай, что не станешь делать жестов: получишь, наденешь и будешь носить. Ћбещаешь, да? Ћбещаешь?..

‹ощеный скромник-демократ, какие за последнее времЯ нам уже примелькались в интервью и репортажах программы «‚ести», стоЯл у Њ€„овских лифтов, намереваЯсь высмотреть Ќинку и составить впечатление о ней прежде, чем она заметит, узнает, расшифрует его.

‘удЯ по ее внешности, жестов Ќинка не сделала: дорогое, элегантное платье сидело на ней так, словно никогда в жизни ничего ниже сортом Ќинка и не нашивала. Ћна Явно переходила в очередной класс, а, может, через один и перепрыгивала.

ЌаглЯдевшись, Ќиколай Ђрсеньевич приблизилсЯ, и надо было видеть, с каким невозмутимым достоинством подала ему Ќинка руку длЯ поцелуЯ.

Ћни вышли на улицу, под косое предвечернее солнце. ’ут же зашевелилась, двинулась к подъезду «‚олга» 3102, та самаЯ, что подобрала Ќинку на ночном шоссе пЯть недель -- целую жизнь! -- назад.

-- Ѓеда в том, -- сказал Ќиколай Ђрсеньевич, -- что Я не смогу помочь вам с документами. —естнее так: не мне вам помогать, потому что как раз Я приложил все усилиЯ, чтобы разрешение на выезд дано вам не было. € буду прикладывать впредь.

Ќинка посмотрела на вельможу долгим взглЯдом, жлоб же водитель долгим взглЯдом посмотрел на Ќинку: сперва он не мог поверить глазам и пару раз даже мотал головою, словно гнал галлюцинацию, но в конце концов все же утвердилсЯ во мнении, что это -- та самаЯ.

-- ‚ истерике, по-мальчишески, -- отвечал вельможа на безмолвный нинкин вопрос, посредственно длЯ дипломата скрываЯ возбуждение, которое генерировала в нем сексапильнаЯ фигурка, -- но ‘ергей несколько лет назад выбрал на мой взглЯд одну из самых удачных возможных карьер. € Я как отец (со временем и у вас, не исключено, поЯвЯтсЯ дети!) просто обЯзан помочь ему не сорватьсЯ. Љогда в лавре из-за вас началсЯ скандал, Я предпринЯл все возможное, чтоб удалить ‘ергеЯ в €ерусалим. Ќе надо смотреть на менЯ с ненавистью -- ‘ергей попросил сам. Ѓежал от вас он -- Я ему только помог. Џростите, Я, вероЯтно, неточно выразилсЯ: не от вас -- от себЯ. € Я его, -- улыбнулсЯ двусмысленно, -- теперь понимаю. Ќо согласитесь: нелепо будет, если сейчас, ему вдогонкуѕ

-- ‘оглашаюсь, -- перебила Ќинка, совсем по видимости не обескураженнаЯ, во всЯком случае -- взЯвшаЯ себЯ в руки: чем больше на ее пути встречалось препЯтствий, тем сильнейший азарт она, казалось, испытывала, тем емче зарЯжалась энергией преодолениЯ.

-- ‚ы, конечно, ни в чем не виноваты, и Я готов компенсировать вашу неудачу, чем смогуѕ -- тут Ќинку прожег, наконец, потный взглЯд жлоба-водителЯ, и она обернулась, жлоба узнала, став, впрочем, после этого лишь еще презрительнее. -- џ еду сейчас за город. …сли у вас есть времЯ, вы могли бы сопроводить менЯ, и мы вместе обсудили бѕ -- вельможа все откровеннее, все нетерпеливее облапывал Ќинку глазами.

-- “ менЯ нту времени, -- улыбнулась она. -- Њне нужно добывать паспорт.

“лыбнулсЯ и вельможа.

-- Џередумаете, -- резюмировал, -- мой телефон у вас записан. “верЯю, что Џариж, ‹ондон, ѓамбург на худой конец, гораздо увлекательнее €ерусалима, -- и направилсЯ к машине.

-- ‚ы менЯ, конечно, извините, Ќиколай Ђрсеньевич, -- склонилсЯ к нему жлоб, -- но эта, с позволениЯ сказатьѕ телкаѕ -- и совсем уж приблизилсЯ к шефу, два-три слова прошептал прЯмо на ухо. ЏриотстранилсЯ несколько и добавил: -- Ђга. ‡а двести рублей.

Ќинка понимала их разговор, словно слышала, и потому, едва «‚олга» собралась вклинитьсЯ в густой предвечерний автомобильный поток ‘адового, стремительно подошла, отворила дверцу и, в ответ улыбке вельможи, добившегосЯ-таки, как ему показалось, своего, сказала:

-- ‚ы, конечно, отец ‘ергеЯ. € все-таки вы знаете кто, Ќиколай Ђрсеньевич? ‚ы ф-фавён! ‚ы старый вонючий фавён!

“ входа в клуб бизнесменов Ќинка объЯснЯлась с привратником-варцнеггером с помощью визитной карточки, полученной некогда от Ћтто. варцнеггер, наконец, отступил, и Ќинка, миновав вестибюль и комнату, где несколько человек лениво играли на рулетке, оказалась в зальчике, где шло торжество.

ЉомпаниЯ была сугубо мужскаЯ, ибо хорошенькие подавальщицы, бесшумными стайками снующие за спинами бизнесменов, в счет, разумеетсЯ, не шли. Џосередине перекладины буквы Џ, которою стоЯли столы, восседал юбилЯр: несколько расхристанный, извлекающий из рукава освобожденной от галстука рубахи крупную запонку; человек не приблизительно, но точно пЯтидесЯтилетний, ибо именно эту дату отмечали; совершенно славЯнского типа, слегка крутой, обаЯтельный, в несколько более, чем легком, подпитии и никак не меньше, чем с двумЯ высшими образованиЯми.

ђЯдом с юбилЯром седо-лысый еврей-тамада, водрузив перед собою перевернутую кастрюлю, вооружась молотком длЯ отбиваниЯ мЯса, вел шутливый аукцион.

-- ‹еваЯ запонка именинника! -- выкрикнул, получив и продемонстрировав оную. -- ‘тартоваЯ ценаѕ двадцать пЯть долларов!

-- ‘тавьте сразу обе! -- возразил самый молодой и самый крутой из гостей. -- …сли Я сторгую эту, придетсЯ торговать и следующую, что в условиЯх монополизма может привестиѕ

-- Ќе согласен! -- возразил с другого конца человек с внешностью дорогого адвоката. -- Џредметы, продаваемые с юбилЯра, ЯвлЯютсЯ музейными ценностЯми и прагматическому использованию не подлежат!..

“ кого-то из присутствующих образовалось третье мнение на сей счет, у кого-то -- четвертое, -- Ќинка тем временем, угадав его со спины, подошла к Ћтто, который, хоть и глЯнул с заметным неудовольствием, дал знак принести стул и прибор.

-- ’ридцать долларов слева, -- продолжал меж тем продавать запонку тамада-аукционист.

-- ’ридцать пЯть!

-- ‘орок!

-- Њне удалось добитьсЯ, -- сказала Ќинка, -- чтобы менЯ включили в паломническую группу в €ерусалим. Ќаврала с три короба про чудесное исцеление, что дала, мол, обетѕ

-- ЏЯтьдесЯт пЯть долларов раз! ЏЯтьдесЯт пЯть -- два! ЏЯтьдесЯт пЯть долларов -- три! -- ударил аукционист молотком в днище кастрюли. -- Џродано, -- и усилилсЯ шум, зазвЯкали о рюмки горлышки бутылок, запонка поплыла из рук в руки к новому обладателю.

-- Ќо им, кажетсЯ, это все равно. Ћни сказали -- была б валюта.

-- ‘колько? -- спросил Ћтто.

-- ЏраваЯ запонка именинника!

-- „евЯть тысЯч четыреста двадцать пЯть, -- назвала Ќинка сумму, глаза боЯсь на Ћтто поднЯть.

-- Њарок? -- спросил тот.

-- „олларов, -- прошептала Ќинка.

-- ЏЯтьдесЯт пЯть долларов -- раз! ЏЯтьдесЯт пЯть -- два! ЏЯтьдесЯт пЯть долларов -- пауза -- три! -- и удар в кастрюлю. -- ЏраваЯ запонка покупателЯ не нашла. Џереходим к рубахе. —то? -- склонилсЯ аукционист к юбилЯру. -- ‚ладелец предлагает снизить на запонку стартовую цену.

-- Џротив правил! -- подал реплику адвокат.

-- ‹адно! €мениннику можно, -- нетрезво-снисходительно возразил с прибалтийским акцентом прибалтийской же внешности человек.

-- Ќикому нельзЯ! -- припечатал крутой-молодой.

-- Ќет, -- взвесив, коротко, спокойно ответил Ќинке Ћтто.

-- Ќет? -- переспросила она с тревогой, с мольбою, с надеждою.

-- Ќет, -- подтвердил Ћтто. -- Ћни хотЯт наварить тшерестшур. ’риста, тшетыреста процентов. ќто против моих правил.

-- ‡начит, нет, -- утвердила Ќинка, однако, с последним отзвуком вопроса, который Ћтто просто проигнорировал.

-- ћбилейнаЯ рубаха юбилЯра, -- продолжал аукционист, разбираЯ надпись на лейбле. -- елк-сырец. ЉажетсЯ, китайскаЯ. –ена в рублЯх -- девЯтьсот пЯтьдесЯт.

Ћтто налил Ќинке выпивки. Ћна решала мгновенье: остатьсЯ ли, -- и решила остатьсЯ.

-- ’ысЯча!

-- ’ысЯча слева. ’ысЯча -- раз! ’ысЯча -- два!

-- ’ысЯтша сто, -- сказал Ћтто просто так, неизвестно зачем: рубаха именинника не нужна ему была точно, демонстрировать финансовое свое благополучие он тоже, очевидно, не собиралсЯ.

-- ѓосподин ‡ауэр -- тысЯча сто. ’ысЯча сто -- раз!

-- ’ысЯча двести!

ћбилЯр с голым, шерстью поросшим торсом, благодушно улыбаЯсь, следил за торгами с почетного своего места.

Ћтто поглЯдел на соседку с холодным любопытством:

-- •отите, Я фс фыстафлю на аукцион? Ђвось соберете. ‘тартовую цену назнатшим три тысЯтши.

-- „олларов? -- поинтересовалась Ќинка.

-- Ћ, да! -- отозвалсЯ Ћтто. -- Ќе сертитесь, но сами толшны понимать, тшто это несколькоѕ тороковато. Ќа ђиппер-бан фам тали бы максимумѕ марок твести. Ќо сдесь собрались люти корЯчие, асартные. € не снают пока настоЯщей цены теньгам.

-- ‹евый башмак юбилЯра! -- продолжал тамада аукцион.

-- € что Я должна делать с тем, кто менЯ купит?

-- …сли купЯт! -- значительно выделил Ћтто первое слово и пожал плечами: -- Њогу только пообещать, тшто Я фас приопретать не стану. € тшто все вырученные теньги перейдут фам. Џез куртажа. ‘окласны?

Ќинка выпила и кивнула.

-- „ве с половиной справа!

Ћтто встал, подошел к юбилЯру, нашептал что-то тому на ухо, взглЯдом указываЯ на Ќинку, юбилЯр поманил склонитьсЯ тамаду.

-- Ќа аукцион выставлЯетсЯ, -- провозгласил последний, когда выпрЯмилсЯ, -- любовница юбилЯра, -- и, повернувшись к Ќинке, сделал жест шпрехшталмейстера. -- Џрошу!

Ќинка вздернула голову и, принцесса-принцессою, зашагала к перекладине буквы Џ.

-- Ѓлюдо! -- крикнул крутой-молодой и утолил недоумение возникшего метрдотелЯ: -- Ѓлюдо под даму!

Ћчистили место, поЯвилось большое фарфоровое блюдо, Ќинка, подсаженнаЯ, взлетела, стала в его центр. Љто-то подскочил, принЯлсЯ обкладывать обвод зеленью, редиской. ЉакаЯ откуда, высунулись мордочки любопытных подавальщиц.

-- ‘тартоваЯ цена, -- провозгласил аукционер, -- три тысЯчи долларов.

‚озникла пауза.

-- ђаздеть бы, посмотреть товарѕ -- хихикнув, высказал пожелание толстенький-лысенький.

ѓосподи! Љак Ќинка была надменна!

Љрутой-молодой встал, подошел к толстому-лысому, глЯнул, словно за грудки взЯл:

-- ЋбойдемсЯ без хамства.

-- „а Я чего? -- испугалсЯ тот. -- џ так, пошутил.

€нцидент слегка отрезвил компанию, и вот-вот, казалось, сомнительнаЯ затеЯ рухнет. ‚ сущности, именно молодой мог ее прекратить, но он спокойно вернулсЯ на место и не менее спокойно произнес:

-- ЏЯтьѕ

‘нова повисла тишина. „евочки-подавальщицы зашлись в немом восторге, словно смотрели «ђабыню €зауру», даже аукционер не долбил свое: пЯть -- раз, пЯть -- дваѕ

Ћтто холодно, оценивающе глЯнул на молодого и, поднЯв два пальца, набил цену:

-- ‘емь!

-- „есЯть, -- мгновенно, как в пинг-понге, парировал тот.

-- ЏЯтнадцать! -- выкрикнул толстенький-лысенький: идеЯ осмотреть товар, кажетсЯ, им овладела.

-- „вадцать! -- молодой тем более не сдавалсЯ.

-- „вадцать -- раз, -- пришел в себЯ аукционер. -- „вадцать -- два! „вадцатьѕ -- и занес молоток над кастрюлею.

-- ’ватцать пЯть, -- вступил Ћтто, еще раз рассчитав, что цену его, пожалуй, платежеспособно перебьют -- и точно:

-- ’ридцать!

Ћдна из подавальщиц глотнула воздух от изумлениЯ. Њолоток ударил в кастрюльное дно.

-- Џроданоѕ

Ќинка собралась было спрыгнуть, но Ћтто остановил жестом, вставанием:

-- ’еньги!

Љрутой-молодой извлек из внутреннего кармана пачку, отсчитал два десЯтка бумажек, которые спрЯтал назад, а остальные, подойдЯ, положил на блюдо к нинкиным ногам: поверх салата, поверх редиски. ‚ернулсЯ на место.

-- Ќу-ка живо! -- шуганул метрдотель подавальщиц. -- —тоб Я вас тутѕ

Ќинка скосилась вниз, на зеленоватую пачку, перетЯнутую аптечной резинкою.

Ћтто взЯл нинкину сумочку, оставшуюсЯ на стуле, передал в ее сторону.

-- Џерите, -- сказал и поЯснил собравшимсЯ: -- Љосподин Љарпов, -- кивок в сторону юбилЯра, -- шертвует эту сумму на благотворительность. Ђ распорЯшатьсЯ ею бутет бывшаЯ его люповница.

Џолуголый господин Љарпов кивнул туповато-грустно: ему вдруг жаль показалось расстатьсЯ с такою своей любовницей.

Ќинка присела, спрЯтала деньги в сумочку, спрыгнула, подхваченнаЯ мужскими руками, медленным шагом направилась к молодому и неожиданно длЯ всех опустилась пред ним на колени, склонила голову.

Њолодой посмотрел на Ќинку, посмотрел на собравшихсЯ, Явно ожидающих красивого жеста и, кажетсЯ, именно поэтому жеста не сделал: не поцеловал даме руку, не предложил поднЯтьсЯ или что-нибудь в этом роде.

-- Ќеужто ж Я столько стю? -- спросила Ќинка.

-- ‘только стю Я! -- отрезал молодой, и светлый, прозрачный глаз его, подобный кусочку горного хрусталЯ, на мгновенье сверкнул безумием.

-- € что вы намерены со мной делать?

-- †ить, -- ответил тот.

-- Ђ если не подойду?

-- Џерепродам.

-- Њного потерЯете, -- бросил реплику адвокат.

-- ’огда убью, -- и снова -- безумный блеск.

Ќинка коротко глЯнула на хозЯина, пытаЯсь понЯть: про убийство -- шутка это или правда? -- и решила, что, пожалуй, скорее правдаѕ

Ќе слишком ли все это было эффектно? Ќе чересчур? Џередышка во всЯком случае необходима:

ѕптички, поющие на рассвете над кое-где запущенным до неприличиЯ, кое-где -- до неприличиЯ же зареставрированным „онским монастырем: именно отсюда, от Ћтдела ‘ношений или как он у них там? очень ранним рейсом отбывает в €ерусалим группа паломников; кто уже забралсЯ внутрь, кто топчетсЯ пока возле -- автобуса; все сонные, зевающие: двое-трое цивильных функционеров старого склада, двое-трое -- нового; упругий, энергичный, Явно с большим будущим тридцатилетний монах; несколько солидных иерархов; злобнаЯ, тощаЯ церковнаЯ староста из глубинки; непонЯтно как оказавшаЯсЯ здесь интеллигентного вида пара с очень болезненным ребенком лет тринадцати; вполне понЯтно как оказавшаЯсЯ здесь пара сотрудников службы безопасности, принадлежность к которой невозможно как описать, так и скрыть и, наконец, разумеетсЯ, Ќинка: снова в черном, как тогда, в лавре, только в другом черном, в изысканном, в дорогом, -- крестик лишь дешевенький, алюминиевый, которым играла, тоскуЯ, читаЯ …вангелие, тогда: в недавнем -- незапамЯтном -- прошломѕ

-- Ћтец ѓавриил, -- подавив зевок ладонью, интересуетсЯ один иерарх у другого. -- ‚ы консервов-то захватили?..

ѕулицы летней утренней Њосквы, на скорости и в контражуре кажущиесЯ не так уж и запущенными, на которые смотрит Ќинка прощальным взглЯдомѕ

ѕвыход из автобуса у самораздвигающихсЯ прозрачных дверей, за тем одним только нам нужный, чтобы, готовЯ точку первого периода нинкиного пребываниЯ на российской земле, мелькнула неподалеку ожидающаЯ хозЯина знакомаЯ «‚олга» 3102 со жлобом-водителем, прикорнувшим, проложив голову трупными руками, на рулеѕ

ѕпревратившеесЯ в форменный Љазанский вокзал с его рыгаловками, очередЯми, толкучкою, узлами, с его сном вповалку на нечистом полу, с его деревенскими старичками и старушками ереметьево-2ѕ

ѕпрощальный, цепкий, завистливый взглЯд юного бурЯта-пограничника, сверЯющий Ќинку живую с Ќинкою сфотографированной иѕ

ѕкайф, торжество, точка: разминаЯсь с ним на входе-выходе, Ќинка высовывает Язык и, отбросив дорожную сумку, делает длинный нос возвращающемусЯ с большим количеством барахла на ђодную ‡емлю вельможе, Ќиколаю Ђрсеньевичу, сережиному отцу.

‘амолет взмывает, подчистую растворЯетсЯ в огромном ослепительном диске полчаса назад вставшего солнца -- и вот она, наконец -- ‘вЯтаЯ ‡емлЯ!

…ще не всЯ группа миновала паспортный контроль (а Ќинка, словно испугавшись вдруг сложности и двусмысленности собственной затеи, которую, занЯтаЯ исключительно преодолением преград, и обдумать как следует не успела прежде, -- оказалась в хвосте), как внутреннее радио, болтавшее времЯ от времени на всЯческих Языках, перешло на единственный Ќинке понЯтный, сообщив, что паломников из ђоссии ожидают у шестого выхода.

Ћжидал ‘ергей.

Ќинка, счастливо скрытаЯ от него спинами, имела времЯ унЯть сердечко и напустить на себЯ равнодушие; на ‘ергеЯ же, увидевшего ее в самый момент, когда Ќинка, им подсаживаемаЯ, поднималась в автобус, встреча произвела впечатление сильнейшее, которое он даже не попыталсЯ скрыть от всевидЯщих паломничьих глаз.

Ќинка кивнула: не то здороваЯсь, не то благодарЯ за пустЯчную стандартную услугу, и, не сергеев вид -- никто и не понЯл бы: шапочно ли знакомы юнаЯ паломница и монах или встретились впервые.

Ђвтобус отъезжал от сумЯтицы аэропорта. ‘ергей мало-помалу брал себЯ в руки. Ќинка с любопытством, наигранным лишь отчасти, глЯдела в окно.

-- „обро пожаловать на ‘вЯтую ‡емлю, -- вымолвил, наконец, ‘ергей в блестЯщую сигарету микрофона. -- ЊенЯ звать Ђгафангелом. џ -- иеромонах, сотрудник ђусской православной миссии и буду сопровождать вас во всЯком случае сегоднЯ. ‚ы поселитесь сейчас в гостинице, позавтракаете и едем поклонитьсЯ ѓробу ѓосподню. Џотом у вас будет свободное времЯ: можно походить, -- улыбнулсЯ, -- по магазинам. Ђ вечером, в (Ќинка не разобрала каком) храме состоитсЯ полунощное бдение.

Ќинка оторвала взглЯд от проносЯщейсЯ мимо таинственной, загадочной заграницы ради ‘ергеЯ: тот сидел на откидном рЯдом с водителем и тупо-сосредоточенно пожирал взглЯдом набегающий асфальт, но удары монахова сердца перекрывали, казалось, шум мотора, шум шоссе, -- во всЯком случае, и злобнаЯ тетка, церковнаЯ староста, услышала их внЯтноѕ

ђазумеетсЯ, что поселили Ќинку как раз с нею. ‘тароста распаковывала чемодан: доставала и прилаживала к изголовью дешевую, анилиновыми красками повапленную иконку, рассовывала: консервы -- в стол, колбасу -- в холодильник, вываливала на подоконник, на «Џравду» какую-то «саратовскую», сухари и подчеркнуто, враждебно молчала. Њолчала и Ќинка, невнимательно глЯдЯ из окна на панораму легендарного города.

‘тароста буркнула, наконец:

-- ‡накомый, что ли?

-- Љто? -- удивилась Ќинка так неискренне, что самой сделалось смешно и стыдно.

-- Ќикто, -- отрезала староста. -- ’ы мне смотри!

Ќинка обернула надменное личико и нарисовала на нем презрительное удивление.

-- Џозыркай, позыркай еще. Ѓлудница, прости ѓосподи! -- перекрестилась староста.

Ќинка мгновенье думала, чем ответить, и придумала: решила переодетьсЯ.

‘тароста злобно глЯдела на юную наготу, потом плюнула: громко и смачно.

‚ дверь постучали.

-- ЏрикройсЯ, -- приказала староста и пошла отворЯть, но Ќинку снова несло: голаЯ, как была, стала она в проеме прихожей, напротив дверей, в тот как раз миг, как они приотворились, Явив ‘ергеЯ.

‘ергей увидел Ќинку, вспыхнул, староста обернулась, снова плюнула и, мослами своими выступающими пользуЯсь, как тараном, вытеснила монаха в коридор:

-- •отели чего, батюшка?

-- „-даѕ узнатьѕ как устроились.

-- ‘лава тебе, ѓосподи, -- перекрестилась староста. -- ‘подобил перед смертью рабу ‘вою недостойнуюѕ

‚ монастыре ‘вЯтого ‘аввы народу было полным-полно.

Њонах как бы невзначай притиснулсЯ к Ќинке, вложил в ладонь микроскопический квадрат записки и так же невзначай исчез. Ќинка переждала минуту-другую, чтоб успокоилась кровь, развернула осторожненько.

«џ люблю тебЯ больше жизни. ‚озвращайсЯ в номер. ‘ергей».

Ќинка закрыла глаза, ее даже качнулоѕ ‘траннаЯ улыбка тронула губы, которые разжались вдруг в нечаЯнном вскрике: жилистаЯ, заскорузлаЯ, сильнаЯ старостина рука выламывала тонкую нинкину, охотЯсь за компроматом.

-- Ћтзынь! -- зашипела Ќинка. -- џ тебе щасѕ к-курва! -- и лЯгнула старосту, чем обратила на себЯ всеобщее осуждающее внимание, вызвала усмирЯющий, устыжающий шепоток.

Ќинка выбралась наружу, к груди прижимаЯ записку в кулачке, оглЯделась, нет ли ‘ергеЯ поблизости, и остановила таксиѕ

Ђвтору несколько неловко: он сознаёт и банальность -- особенно по нынешним временам -- подобных эпизодов, и почти неразрешимую сложность описать их так, чтобы не технологиЯ и парнаЯ гимнастика получились, а ЏоэзиЯ и выход в Ќадмирные Џросторы, но не имеет и альтернативы: нелепо рассказывать про любовь (а автор надеетсЯ, что именно про любовь он сейчас и рассказывает), по тем или иным причинам обходЯ стороною минуты главной ее концентрации, когда исчезает даже смерть.

‚ крайнем случае, если за словами не возникнет пронизанный нестерпимым, как сама страсть, жарким африканским солнцем, чуть-чуть лишь смикшированным желтыми солнечными же занавесками, кубический объем, потерЯвший координаты в пространстве и времени; если не ощутитсЯ хруст, свежесть, флердоранжевой белизны простыней; если не передастсЯ равенство более чем искушенной Ќинки и зажатого рефлексией и неопытностью, едва ли не девственностью ‘ергеЯ пред одной из самых глубоких ’айн ‘уществованиЯ, равенства сначала в ошеломлЯющей закрытости этих ’айн, а потом -- во все более глубоком, естественном, как дыхание, их постижении; если, лишенные на бумаге интонации слова ‘ергеЯ, выкрикнутые на пике:

-- џ вижу Ѓога! вижу Ѓога! -- вызовут у читателЯ только неловкость и кривую улыбку -- лучше уж, признав поражение, пропустить эту сцену и сразу выйти на нетрудный длЯ описаниЯ, наполненный взаимной нежностью тихий эпизод, экспонирующий наших героев: обнаженных, обнЯвшихсЯ, уже напитанных радиацией ‚ечности и ведущих самый, может быть, глупый, самый короткий, но и самый счастливый свой разговор.

-- …ще бы деньѕ ну -- дваѕ и Я бы не выдержал: бросил все и зайцем, пешком, вплавь, как угодно -- полетел бы к тебе. џ больше ни о чемѕ больше ни о ком думать не мог!

-- Ђ Я, видишь, и полетелаѕ

-- ‚ижуѕ

-- Џошли в душ?

‘труйки воды казались струйками энергии. Ќинка с ‘ергеем, стоЯ под ними, хохотали, как дети или безумцы, брызгались, целовались, несли высокую чушь, которую лучше не записывать, а, как в школьных вычислениЯх, держать в уме, ибо на бумаге она в любом случае будет выглЯдеть нелепо, -- потому не услышали, никак не приготовились к очередному повороту сюжета: дверь отворилась резко, как при аресте, проем открыл злобную старосту и человек чуть ли не шесть за нею: руководителЯ группы, мальчика из службы безопасности, паломника-иереЯ, еще какого-то иереЯ (надо полагать -- из Њиссии), гостиничного администратора и даже, кажетсЯ, полицейского.

-- “бедились? -- победно обернулась к спутникам староста. -- џ зрЯ не скажу!

‚ виде, что ли, рифмы к первой послепроложной сцене, подглЯдим вместе с Ќинкою -- и снова через зеркало -- на падающие из-под машинки клочьЯ сергеевой бороды, чем и подготовим себЯ увидеть, как побритый, коротко остриженный, в джинсах и расстегнутой до пупа рубахе, стоит он, счастливый, обнимаЯ счастливую Ќинку на одном из иерусалимских возвышений и показывает поворотом головы то туда, то сюда:

-- ‚он, видишь? вон там, холмик. ќто, представь, ѓолгофа. Ђ вон кусочек зелени -- ѓефсиманский сад. •рам стоЯл, кажетсЯ, здесь, а иродов дворецѕ

-- ‚ белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкою, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месЯца нисанаѕ -- перебив, завораживающе ритмично декламирует Ќинка из наиболее популЯрного китчевого романа века.

-- Ћго! -- оборачиваетсЯ ‘ергей.

-- Ђ то! -- отвечает она.

€ оба хохочут.

-- Ђ хочешь на ѓолгофу? -- спрашивает расстрига, чем несколько Ќинку ошарашивает.

-- ‚ каком это смысле?

-- ‚ экскурсионном, в экскурсионном, -- успокаивает тот.

-- ‚ экскурсионном -- хочу.

Ќе то что б обнЯвшись -- атмосфера храма, особенно храма на ѓолгофе, от объЯтий удерживает -- но все-таки ни на минуту стараЯсь не терЯть ощущениЯ телесного контакта, близости, наблюдают Ќинка с ‘ергеем из уголка, от стеночки, как обступила небольшаЯ, человек из восьми, по говору -- хохлЯцкаЯ -- делегациЯ выдолбленный в камне свЯщенной горы крохотный, полуметровый в глубину, колодец, куда некогда было установлено основание Љреста. •охлы подначивают друг друга, эдак шутливо толкаютсЯ, похохатывают.

-- —его это они? -- любопытствует Ќинка.

-- …сть такое суеверие, -- поЯснЯет ‘ергей, -- будто только праведник может сунуть туда руку безнаказанно.

-- Љак интересно! -- вспыхивает у Ќинки глаз, и, едва хохлы, из которых никто так и не решилсЯ на эксперимент, покидают зал, Ќинка бросаетсЯ к колодцу, припадает к земле, сует в него руку на всю глубину.

‘ергей, презрительный к суевериЯм ‘ергей, не успев удержать подругу, поджимаетсЯ весь, ожидаЯ удара молнии или черт там его знает еще чего, -- однако, естественно, ничего особенного не происходит, и Ќинка глЯдит на расстригу победно и как бы приглашаЯ потЯгатьсЯ с судьбою в свою очередь.

-- Џошли! -- резко срываетсЯ ‘ергей в направлении выхода. -- —ушь собачьЯ! ‘мешно!..

Ѓородатый человек лет сорока пЯти сидел напротив наших героев за столиком кафе, вынесенным на улицу, и вальЯжно, упиваЯсь собственной мудрой усталостью, травил, распевал соловьем:

-- Ќе, ребЯтки! ‚ €ерусалиме жить нельзЯ. ‚ообще -- в €зраиле. ’ут в воздухе разлита не то что бы, знаете, ненависть -- нелюбовь. „а и чисто прагматически: война, взрывыѕ €-де-о-ло-ги-Я! ’ипичный совок. Ќедавно русского монаха убили и концы в воду. …сть версиЯ, будто свои. ’о ли дело Џариж! ‚ татах не бывал, зрЯ врать не стану, а Џариж!.. Њонмартрѕ Њонпарнасѕ Ђ …лисейские полЯ в ђождество! ’о есть, конечно, и Џариж не фонтан: в смысле длЯ менЯ, длЯ человека усталого. ‚ Џариже учитьсЯ надо. Ђ мое студенчество -- так уж трагически получилось -- пришлось на Њоскву. Ќо вам еще ничего, по возрасту. ‚прочем, когда молод, и Њосква -- Џариж. —то же касаетсЯ менЯ, были б деньги -- нигде б не стал теперь жить, кроме ‹ондона. ‘амыйѕ удобныйѕ самый комфортабельный город в мире. Ќо, конечно, и самый дорогой. Љовент-гарден в пЯтницу вечером!.. Џикадилли-серкус!.. Ђ на воскресенье -- в ѓринвич: «Љати ‘арк», жонглерыѕ “вы, увы, увы!.. ’акѕ что же еще? €талиЯ -- это все равно, что ЂрмениЯ, но вот! есть -- на любителЯ -- сумрачные страны: ‘кандинавиЯ, „аниЯ, приморскаЯ ѓерманиЯ. “никальный, знаете, город ѓамбургѕ

-- ѓамбург? -- вставила вдруг, переспросила Ќинка. -- Ћдин джентльмен как-то сказал, что в ѓамбурге, на ђиппер-бан, за менЯ дали бы максимум двести марок. ђиппер-бан -- это что?

-- ‚роде ‘ен-„ени в Џариже, -- отозвалсЯ всезнающий соотечественник, -- вроде ‘охо в ‹ондоне, хотЯ ‘охо куда скромней. Ќо вы не волнуйтесь: такие, как вы, на ђиппер-бан не попадают. ‚ худшем случаеѕ

-- Ћтто? -- с некоторым замедлением осведомилсЯ ‘ергей.

-- Ћтто не Ћтто, -- кокетливо отмахнулась Ќинка.

-- ‚он оно что! -- ‘ергей в мгновенье сделалсЯ мрачен, угрюм. -- Ќадо же быть таким кретином! Ћни тебЯ нанЯли, да? Ћтто с матушкой? ‘кажи честно -- ты ж у нас девушка честнаЯ!

Ѓородач притих: тактичное любопытство, чуть заметнаЯ опаска.

-- Ќет, любимый, -- ответила Ќинка с волевым смирением. -- Ќе нанЯли. џ -- сама.

-- ‘ама?! Љак же! Џарикмахерша! Ћткуда ты деньги такие взЯла?!

-- „еньги?! -- входила Ќинка в уже знакомый нам азарт. -- Ќа нашей ђиппер-бан заработала: у «ЌационалЯ»! ‘мотрел «€нтердевочку»? •отЯ, откуда? “ вас там кино не показывают: молЯтсЯ и под одеЯлом дрочат!

-- Ђ с визой длЯ белых сейчас в …вропе проблем нету. Ќа три месЯца, на полгода. Џотом и продлЯют. €дете в посольствоѕ -- попыталсЯ бородач если не снЯть конфликт, то, по крайней мере, изменить времЯ и место его разрешениЯ.

-- ”-фавён! -- бросила Ќинка ‘ергею.

-- ‹юбопытное словцо! -- заметил бородач. -- Ћт «фвна», что ли?

-- Ћт «козла», -- вежливо и холодно поЯснила Ќинка и встала, пошла: быстро, не оглЯдываЯсь.

-- „огонЯй, дурень! -- присоветовал бородач, и ‘ергей, внЯв совету, себе ли, побежал вслед:

-- Ќина! Ќина же!

‚ сущности, это была еще не ссора: предчувствие, предвестие будущих разрушительных страстей, однако, на плЯже, на берегу морЯ, сидели они уже какие-то не такие, притихшие: загорелаЯ Ќинка и белый, как сметана, ‘ергей.

Ќинка лепила из песка замок.

-- џ никогда в жизни не бывала на мореѕ

-- Ђ менЯ предки каждое лето таскали. ‚ ѓурзуфѕ Ќу, поехали в ѓамбург! поехали! џ немецкий хорошо знаю.

-- ‘ чего ты вбил в голову, что Я хочу в ѓамбург?! …сли б она менЯ послала, сказала б Я тебе первым делом, чтоб ты ни в коем случае не возвращалсЯ? -- Ќинка чувствовала тень вины за тот разговор, то согласие на дачной веранде в Љомарово -- тем активнее оправдывалась.

-- „а ну их к черту! -- у ‘ергеЯ был свой пунктик. -- “бьют -- и пускайѕ

-- •очешь оставить менЯ вдовою?

-- ‘обираешьсЯ замуж?

-- Ђ возьмешь?

-- „огонишь -- возьму! -- и ‘ергей сорвалсЯ с места, побежал по песку, зашлепал, взрываЯ мелкую прибрежную воду, обращаЯ ее в веера бриллиантов.

Ќинка -- за ним: догнала, повисла на шее:

-- ’еперь не отвертишьсЯ!

-- ’ак что: в ѓамбург?

-- Љак скажешь! Ѓерешь замуж -- отвечай за двоих!

Ћни ожидали рейса на ѓамбург, а через две стойки проходила регистрацию отбывающаЯ в Њоскву группа знакомых нам паломников.

-- Џ-попы вонючие! -- сказала Ќинка. -- Њало, что содрали впЯтеро -- отказались вернуть деньги и за гостиницу, и за обратный билет.

-- ‘колько у нас осталось? -- осведомилсЯ ‘ергей, которого чуть-чуть, самую малость, покоробили нинкины «попы».

Ќинку тоже покоробило: это вот «у нас», но она лучше, чем ‘ергей, подавила нехорошее чувство и спокойно ответила:

-- ’ри восемьсот.

-- Ќе так мало, -- нерасчетливо выказал ‘ергей довольно легкомысленный оптимизм.

-- Ќе так много, -- возразила Ќинка и вспомнила дьЯвольский аукцион в бизнес-клубе, хрустальные глаза крутого-молодого, следующие -- пока не удалось сбежать -- сумасшедшие сутки,ѕ

ђадио объЯвило посадку в самолет, следующий до ѓамбурга.

-- Ќаш, -- поЯснил чувствующий себЯ слегка виноватым ‘ергей и взЯлсЯ за сумку.

-- џ, ‘ереженька, и к Языкам оказалась способною. “же понимаю самаѕ

Љак бы намекаЯ на скорое похожее нинкино путешествие, сверкающей тушею таЯл в укрывшем ќльбу вечернем тумане белый, огромный лондонский паром. „а и сам ѓамбург, возвышающийсЯ, нависающий над Ђльтоной, над Ќинкою, едва проступал сквозь молочную муть радужными ореолами фонарей, фар, горЯщих витрин...

Џо тротуару чистенькой, тихой улицы фешенебельного Ѓланкенезе, возле трехэтажного особнЯка со стеклЯнным лифтом и крохотным парком вокруг, напустив на себЯ по возможности независимый вид, взад-вперед вышагивал, поджидаЯ выезда Ћтто, ‘ергей: не допущенный ли внутрь особо строгим швейцаром, сам ли не пожелавший войти из гордости, из чувства такта или из каких других соображений.

ЏриподнЯлись автоматические ворота подземного гаража. ђаспахнулись въездные. €з недр особнЯка поплыл сверкающий мерседес. ‘ергей стал на дороге

Ћтто сидел за рулем сам. ђЯдом в сафьЯне кресла полулежала дама, чей возраст, очевидный вопреки ухищрениЯм портных и косметологов, давал основаниЯ предположить в ней даже и мать Ћтто. ‚прочем, по сумме необъЯснимых каких-то признаков, а, может, и по воспоминаниЯм-отголоскам петербургских разговоров, ‘ергей решил, что дама -- гамбургскаЯ, законнаЯ, жена.

“видев расстригу, Ћтто притормозил, но ни в машину его не пригласил, ни сам не вышел, а лишь нажал на кнопочку, опускающую стекло: не столько, видно, по хамству, сколько стесненный присутствием супруги.

-- Guten Tag, -- склонилсЯ ‘ергей в полупоклоне, смирЯЯ гордость, котораЯ лезла изо всех его щелей.

-- ”от, сначит, кута фас санесло, -- на приветствие легким только кивком ответив, сказал Ћтто неодобрительно. -- Ќу та, естественно.

-- ѓоворите, пожалуйста, по-немецки, -- обратилась к Ћтто навострившаЯ уши дама. -- ќто неприлично.

Ћтто не без раздражениЯ проглотил замечание.

-- Џочему ж это, интересно, естественно? -- по-немецки вопросил оскорбленный ‘ергей, потому именно по-немецки, что на раз усек ситуацию и готов был извлечь из нее всю возможную выгоду. -- Џросто мама, когда отговаривала ехать в миссию, в €ерусалим, сказала, что у вас всегда найдетсЯ длЯ менЯ место в гамбургском офисе.

Џочувствовав, что по поводу «мамы» предстоит непростое объЯснение с супругою, Ћтто чуть скривилсЯ.

-- ‚аша мама, должно быть, не слишком хорошо разбираетсЯ в бизнесе. •отЯѕ ‚ы на компьютере работать можете?

‘ергей отрицающе промолчал.

-- ќлектронные таблицы знаете? Ђвтомобиль вдите? џ, конечно, мог бы дать вам немного денег, но вы, помнитсЯ, как-то заЯвили, что от менЯ не возьмете никогда и ничего. ‚ы переменили позицию?

‘ергей продолжил молчать.

-- ‚прочем, мне много дешевле выйдет содержать вас в ђоссии. …сли вы отказались от гордых ваших принципов, Я готов купить вам билет до ‘анкт-Џетербурга.

‘ергей потупилсЯ и выдавил.

-- ЊенЯ там могут убить.

-- Ќу, знаете, -- сказал Ћтто. -- ‚ы уж слишком многого требуете от жизни. -- € то ли со странным юмором, то ли с угрозою скрытой добавил. -- Ђ убить вполне могут и здесь. €звините, -- и, нажав опускную кнопочку, отгородилсЯ от ‘ергеЯ стеклом, тронул машину, уронил эдак впроброс, независимо, адресуЯсь к супруге. -- ‘ын моей уборщицы. €з петербургского отделениЯѕ

ѓлухой торцовой стеной огромного мрачного дома на задах мЯсного рынка неизвестный художник воспользовалсЯ, чтобы проиллюстрировать «Ђпокалипсис», а представитель экологической службы -- чтобы пометить дом черно-желтым, на шесть секторов разделенным кружком: знаком радиационной опасности. Ќинка с ‘ергеем снимали крохотную квартирку первого, глубоко вросшего в землю этажа.

‘ергей был сильно пьЯн:

-- Ђ Я сказал -- на колени! -- и ладонЯми, взЯтыми в замок, давил Ќинке на голову, понуждаЯ опуститьсЯ. -- Џеред шоферюгой могла, а передо мной -- гордость не позволЯет?!

-- џ же тебЯ спасала, ‘ереженька. ’ы разве забыл?

‘казала-то Ќинка кротко, а оттолкнула ‘ергеЯ сильно, а потом еще и больно отхлестала по щекам.

Ћн заплакал, пополз, обнимаЯ ей ноги:

-- Џомоги! ќтот шофер -- он все времЯ перед глазами. € все твои остальныеѕ шоферы. џ люблю тебЯ и от этого с ума сойду.

-- Ђ Я, когда ты пьЯн, -- возразила Ќинка, усевшись, поджав ноги, на тахту, зЯбко охватив плечи руками: так сидела она, ожидаЯ электричку, перед первой с ‘ергеем встречею, -- Я не люблю тебЯ совсем.

-- џ больше не буду, -- подполз ‘ергей и уткнул ей в колени повинную голову. -- џ обещаюѕ Я больше не будуѕ -- и всхлипывал.

-- ‹адно, -- помолчав, закрыла Ќинка тему и погладила отросшие волосы ‘ергеЯ, вспоминаЯ, быть может, как перебирала их в той ночной подмосковной-московской поездке. -- Џоспиѕ

Џотом и впрЯмь опустилась на колени, стащила с него башмаки, помогла взобратьсЯ на ложе.

-- ’ы не сердишьсЯ, правда? -- пробормотал ‘ергей в полусне. -- ќто ведь от любвиѕ

Ќинка пошла на кухню. €з дальнего угла выдвижного Ящика извлекла нетолстую пачку несвежих бумажек, пересчитала: марок триста, четыреста: все, что у них осталось. Ћтложив несколько банкнот и спрЯтав в прежнем месте, бросила остальное в сумочку и, убедившись, что ‘ергей спит, вышла из дому.

ђиппер-бан оказалась очень широкой, очень разноцветной и густонаселенной, но почему-то при этом скучной, унылой улицей. Ќапустив на себЯ все возможное высокомерие, чтоб не дай Ѓог чего не подумали, Ќинка медленно шла, глЯдЯ по сторонам. ‡а исключением переминающихсЯ с ноги на ногу глубоко внизу, у въезда в подземный какой-то гараж, троих загорелых девиц на высоких каблуках и в отражающих пронзительную голубизну ультрафиолетовой подсветки белых лифчиках и трусиках, проституток в классическом понимании слова не было: секс-шопы, эротические видеосалоны, сексуальные шоу с назойливыми зазывалами у входаѕ

ЏройдЯ до конца, Ќинка перебралась на другую сторону, но там и шоу с шопами не оказалось: ночные магазины газового оружиЯ, ножичков разных, недорогих часов, неизбежные турки у прилавковѕ ‚пору было возвращатьсЯ домой: не спрашивать же у прохожих, -- но тут веселаЯ подвыпившаЯ матросскаЯ компаниЯ свернула в переулок, Ќинка вмиг понЯла зачем и свернула тоже.

„евицы стоЯли гроздьЯми прЯмо на углу, в двух шагах от полицейского управлениЯ, и странно похожи были одна на другую: не одеждою только, но, казалось, и лицами. Ќинка цепко глЯнула и пошла дальше.

Ќа зеленом дощатом заборе, оставлЯющем по бокам два узких прохода, висела табличка: «„етЯм и женщинам вход воспрещен» -- Ќинка тут же понЯла, что сюда-то ей и надо, и нырнула в левый проходец.

Џереулочек состоЯл из очень чистеньких, невысоких, один к одному домов, в зеркальных витринах которых, тем же ультрафиолетом зазывно подсвеченные, восседали полураздетые дамы: кто просто так, кто -- поглаживаЯ собачку, кто даже книжку читаЯ.

Ћдна витрина занЯла Ќинку особенно, и она приостановилась: за стеклом, выгодно и таинственно освещеннаЯ бра, сидела совсем юнаЯ печальнаЯ гимназисточка в глухом, под горло застегнутом сером платьице. ’ут Ќинку и тронул за плечо средних лет толстЯк навеселе:

-- ђазвлечемсЯ? ’ы -- почем?

Ќинка брезгливо сбросила руку, сказала Яростно, по-русски:

-- Џ-пошел ты куда подальше! џ туристка!

-- Ћ! ’уристка! -- выхватил толстЯк понЯтное словцо. -- Ђмерика? Џариж?

-- ђоссиЯ! -- выдала Ќинка.

-- Ћ! ђоссиЯ! -- очень почему-то обрадовалсЯ толстЯк. -- …сли ђоссиЯ -- пЯтьсот марок! -- и показал длЯ Ясности растопыренную пЯтерню.

-- ”-фавён! -- шлепнула Ќинка толстЯка по роже, впрочем -- легонько шлепнула, беззлобно. -- џ же сказала: ту-рист-ка!

-- €звини, -- миролюбиво ответил он. -- џ чего-то не понЯл. џ думал, что пЯтьсот марок -- хорошие деньги и длЯ туристки, -- и пофланировал дальше.

-- ќй, подруга! -- окликнула Ќинку на чистом русском, приоткрыв витрину напротив, немолодаЯ, сильно потасканнаЯ женщина, в прошлом без сомнениЯ -- статнаЯ красавица. -- Џлакат видела? Frau und Kinder -- verboten! Ћчень можно схлопотать. Ђ вообще, -- улыбнулась, -- давненько Я землЯчек не встречала. ‡аваливай -- выпьемѕ

Ќинка улыбнулась в ответ и двинула за землЯчкою в недра крохотной ее квартирки.

‘тоЯл серенький день. Ќароду на улице было средне. Ќинка сидела у окна и меланхолично глЯдела на улицу. ‘ергей валЯлсЯ на тахте с книгою „остоевского. Ќа комнатке лежала печать начинающегосЯ запустениЯ, тоски. Ќи-ще-ты.

-- Њожет, вернешьсЯ в ђоссию? -- предложила вдруг Ќинка.

‘ергей отбросил книгу:

-- Ќенавидишь менЯ?

•отЯ Ќинка довольно долго отрицательно мотала головою, глаза ее были пусты.

Њимо окна, среди прохожих, мелькнула стайка монахинь.

Ќинка слегка оживилась:

-- ѓде рЯса?

-- Ќа дне, в сумке. Ђ зачем тебе?

-- Џлатье сошью, -- и Ќинка полезла под тахту.

-- Ќу куда ты хочешь, чтоб Я пошел работать?! Људа?! -- взорвалсЯ вдруг, заорал, вскочил ‘ергей. -- џ уже все тут оббегал! ’ы ж запрещаешь обращатьсЯ к Ћтто!

Ќинка обернулась:

-- Ѓесполезно. џ у него уже былаѕ

-- Ѓыла? ‚ каком это смысле?! -- в голосе ‘ергеЯ зазвучала угроза.

-- Ќадоел ты мне страшно! -- вздохнула Ќинка и встрЯхнула рЯсу. -- ‚ каком хочешь -- в таком и понимайѕ

Ѓыло скорее под утро, чем за полночь. Ќинка выскользнула из такси, осторожно, беззвучно прикрыв дверцу, достала из сумочки ключ, вошла в комнату; разделась, нырнула под одеЯло тихо, не зажигаЯ света, но ‘ергей не спал: лежал недвижно, глЯдел в потолок и слезы текли по его лицу, заросшему щетиной.

-- Ќу что ты, дурачок! —то ты, глупенький! -- принЯлась целовать Ќинка сожителЯ, гладить, а он не реагировал и продолжал плакать. -- Ќу перестань! џ же тебЯ люблю. € все обЯзательно наладитсЯ.

-- џ не верю тебе, -- произнес он, наконец, и отстранилсЯ. -- ЌикакаЯ ты не ночнаЯ сиделка. ’ы ходишьѕ ты ходишь на ђиппер-бан!

-- ѓосподи, идиот какой! ‘ чего ты взЯл-то?! -- и Ќинка впилась губами в губы идиота, обволокла его тело самыми нежными, самыми нестерпимыми ласками.

‘ергей сдалсЯ, пошел за нею, и они любили друг друга так же почти, как в залитом африканским солнцем иерусалимском номере, разве что чувствовалсЯ в немом неистовстве горький привкус прощаниЯ.

Љогда бурЯ стихла, оставив их, лежащих на спинах, словно выброшенные на плЯж жертвы кораблекрушениЯ, ‘ергей сказал:

-- Ќо если это правдаѕ џ тебЯѕ вот честное слово, Ќинаѕ џ тебЯ убью.

‘ейчас они сидели в витринах друг против друга, на разных сторонах переулка: гимназисточка и монахинЯ. ‡емлЯчка привалилась к наружной двери, готоваЯ продать билетѕ € тут из правого проходца возник ‘ергей: пьЯный, слегка покачиваЯсь.

Ќинка увидела его уже стоЯщим перед ее витриною, глЯдЯщим собачьим, жалостным взглЯдом, но не шелохнулась: как сидела, так и продолжала сидеть.

‡емлЯчка обратила внимание на странного прохожего:

-- ќй, господин! €ли заходи, или чеши дальше!

-- —то? -- очнулсЯ ‘ергей. -- Ђх, да! извините, -- и, опустив голову, побрел прочь.

‡емлЯчка выразительно крутанула указательным у виска.

-- ‡ачем? -- шептала Ќинка в витрине. -- ‡ачем ты поперсЯ сюда, дурачок?..

Ћдин ночной бар (двойнаЯ водка), другой, третий, и из этого, третьего, стараЯ, страшненькаЯ жрица любви без особого труда умыкает ‘ергеЯ в вонючую гостиничку с почасовой оплатойѕ

Ќа сей раз придерживать дверцу такси нужды не было: окна мЯгко светились, да и не мог ‘ергей Ќинку не ждать.

Ћна замерла на мгновенье у двери, собираЯсь перед нелегким разговором, но, толкнув ее, любовника не обнаружила. агнула в глубь квартиры и тут услышала за спиною легкий лЯзг засова, обернулась: ‘ергей, не трезвый, а победивший отчасти и на времЯ усилием воли власть алкоголЯ, глЯдел на нее, сжимаЯ в руке тЯжелый, безобразный пистолет системы Њакарова.

-- ѓде ты его взЯл? -- спросила почему-то Ќинка и ‘ергей почему-то ответил:

-- Љупил. Џо дешевке, у беглого прапора, у нашего. Џохоже, нашими набит сейчас весь мир.

-- ЏонЯтно, -- сказала Ќинка. -- Ђ Я-то все думаю: куда деваютсЯ марочки? -- и пошла на любовника.

-- Ќи с места! -- крикнул тот и, когда она замерла, поЯснил, извинЯЯсь: -- …сли ты сделаешь еще шаг, Я вынужден буду выстрелить. Ђ Я хотел перед смертью кое-что еще тебе сказать.

-- Џеред чьей смертью?

-- џ же тебЯ предупреждал.

-- ‚он оно что! -- протЯнула Ќинка. -- Ќу хорошо, говори.

‘ергей глЯдел Ќинке прЯмо в глаза, ствол судорожно сжимаемого пистолета ходил ходуном.

-- Ќу, чего ж ты? „авай, помогу. Џро то, как Я тебЯ соблазнила, развратила, поссорила с Ѓогом. ’ак, правда? Џро то, как Я затоптала в грЯзь чистую твою любовь. Џро то, как сосуд мерзости, в который Я превратила свое телоѕ

-- ‡амолчи! -- крикнул ‘ергей. -- ‡амолчи, Я выстрелю!

-- Ђ Я разве мешаю?

‘ергей заплакать был готов от собственного бессилиЯ.

Ќинка сказала очень презрительно:

-- ‚се ж ты фавён, ‘ереженька. ‚онючий фавён, -- и пошла на него.

’ут он решилсЯ все-таки, нажал гашетку.

†изненнаЯ сила была в Ќинке необыкновеннаЯ: за какое-то мгновенье до того, как пулЯ впилась чуть выше ее локтЯ, Ќинка глубоко пригнулась и бросилась вперед (потому-то и получилось в плечо, а не в живот, куда ‘ергей метил), резко дернула любовника за щиколотки. Ћн, падаЯ, выстрелил еще, но уже неприцельно, а Ќинка, собраннаЯ, как в вестерне, успела уловить полсекундочки, когда рука с пистолетом лежала на полу, и с размаха, коленкой, ударила, придавила кисть так, что владелец ее вскрикнул и макарова поневоле выпустил.

‘ейчас Ќинка, окровавленнаЯ, вооруженнаЯ, стоЯла над ‘ергеем, а он, так с колен и не поднЯвшись, глЯдел на нее в изумлении.

-- ’ы хуже, чем фавён, -- сказала Ќинка. -- џ не думала, что ты выстрелишь. ’ы -- гнида, -- и выпустила в ‘ергеЯ пЯть оставшихсЯ пуль. ЏоглЯдела долго, прощально на замершее через десЯток секунд тело, перешагнула, открыла защелку и, уже не оборачиваЯсь, вышла на улицу.

…е распадок выталкивал, выдавливал из себЯ огромное оранжевое солнце. ‘ пистолетом в висЯщей плетью руке, с которой, вдоволь напитав рукав, падали на асфальт почти черные капельки, шла Ќинка навстречу ослепительному диску.

Ќа приступке, ведущей в магазинчик игрушек, свернувшись, подложив под себЯ гофрированный упаковочный картон и картоном же накрывшись, спал бродЯга. Ќинка склонилась к нему, потрЯсла за плечо:

-- ќй! ‘лышишь? ќй!

ЃродЯга продрал глаза, поглЯдел на Ќинку.

-- ѓде есть полициЯ? -- спросила она, с трудом подбираЯ немецкие слова. -- Љак пройти в полицию?

‡вон колоколов маленькой кладбищенской церковки был уныл и протЯжен -- под стать предвечерней осенней гнилой петербургской мороси, в которой расплывалсЯ, растворЯлсЯ, тонулѕ

Њогилу уже засыпали вровень с землею и сейчас сооружали первоначальный холмик. Ќароду было немного, человек десЯть, среди них поп, двое монахов и тридцатилетнЯЯ одноногаЯ женщина на костылЯх.

Џо кладбищенской дорожке упруго шагал Ћтто. ЏриблизилсЯ к сергеевой матери, взЯл под руку, сделал сочувственное лицо:

-- €сфини, раньше не мог.

Ћтец ‘ергеЯ, стоЯщий по другую сторону могилы, презрительно поглЯдел на пару.

‘пустЯ минуту, Ћтто достал из кармана плаща пачку газет:

-- ”от. ‘екотнЯшние. џгофф прифёс, -- и принЯлсЯ их, рвущихсЯ из рук, разворачивать под мелким дождичком, демонстрировать фотографии, которые год спустЯ попытаетсЯ продемонстрировать монастырской настоЯтельнице белобрысаЯ репортерша, бурчать, переводить заголовки: -- ”сё ше тшорт снает какое они разтули тело. Џисать им, тшто ли, польше не о тшом?! €ли это кампаниЯ к сессии пунтестага? Џроститутка-монашка упифает монаха-расстригуѕ Њ-та-аѕ “пийство в стиле ’остоефскогоѕ ђусские стрелЯют посрети •амбуркаѕ ’отшно: к сессии! Љак тебе нравитсЯ?

…й, кажетсЯ, не нравилось никак, потому что была она довольно пьЯна.

-- ђомантитшэские приклютшэниЯ москофской парикмахерши, -- продолжал Ћтто. -- ”от, послушай: атвокат настаифает, тшто его потзащитнаЯ не преступила краниц тостатотшной опороныѕ

-- Љакой, к дьЯволу, обороны?! -- возмутилсЯ вельможа, обнаружив, что тоже слушал Ћтто. -- ЏЯть пуль и все -- смертельные!

-- ‘миритесь с неизбежным, -- резюмировал поп, -- и не озлоблЯйте душѕ

€ за деревЯнным бордюром, в окружении полицейских, Ќинка все равно была смерть как хороша своей пЯтой, восьмой, одиннадцатой красотою.

“зкий пенальчик, отделенный от зала пуленепроницаемым пластиком, набилсЯ битком -- в основном, представителЯми прессы: прав был Ћтто: дело раздули и впрЯмь до небес. Џерерывный шумок смолк, все головы, кроме нинкиной, повернулись в одну сторону: из дверцы выходили присЯжные.

‡анЯли свое место. ‘тарший встал, сделал эдакую вескую паузу и медленно сообщил, что они, посовещавшись, на вопрос суда ответили: нет.

ЏоднЯлсЯ гам, сложенный из хлопаньЯ сидений, свиста, аплодисментов, выкриков диаметрального порою смысла, треска кинокамер и шлепков затворов, под который судьЯ произнес соответствующее заключение и распорЯдилсЯ освободить Ќинку из-под стражи.

Ћна спокойно, высокомерно, словно и не сомневалась никогда в результате, пошла к выходу, и наглаЯ репортерскаЯ публика, сама себе, верно, дивЯсь, расступалась, давала дорогу.

Ќа ступеньках „ворца правосудиЯ -- и эту картинку показывала уже (покажет еще) белобрысаЯ репортерша -- Ќинка остановилась и, поднЯв руку, привлекла тишину и внимание:

-- џ готова дать только одно интервью. ’ому изданию, которое приобретет мне билет до ђоссии. џ хотела бы ехать моремѕ

ѕ€ вот: помеченнаЯ трехцветным российским флагом «Ђнна Љаренина» отваливает от причала в Љиле, идет, высокомерно возвышаЯсь над ними, мимо аккуратных немецких домов, минует маЯк и, наконец, выходит на открытую воду, уменьшаетсЯ, тает в туманеѕ

Ђлюминиевый квадрат лопаты рушил, вскрывал, взламывал влажную флердоранжевую белизну, наполненный ею взлетал, освобождалсЯ и возвращалсЯ за новою порциейѕ

’о ли было еще слишком рано, то ли монахини отдыхали после заутрени, только Ќинка была во дворе одна, и это доставлЯло ей удовольствие не меньшее, чем простой, мерный труд.

‘нег падал, вероЯтно, всю ночь и густо, ибо знакомый нам луг покрыт был его слоем так, что колеи наезженного к монастырским воротам проселка едва угадывались, что, впрочем, не мешало одинокому отважному «вольво» нащупывать их своими колесами.

Ћтвага, впрочем, не всегда приводит к победе: на полпути к монастырю «вольво» застрЯл и, сколько ни дергалсЯ, одолеть препЯтствие не сумел. ’огда, признаваЯ поражение, автомобиль выпустил из чрева человеческую фигурку, котораЯ обошла вокруг, заглЯнула под колеса, плюнула и, погружаЯсь в снег по щиколотки, продолжила не удавшийсЯ машине путь.

Ћказавшись у врат обители, фигурка, вместо того, чтобы постучать в них или ткнутьсЯ, пустилась собирать разбросанные здесь и там пустые Ящики, корЯги, даже пробитую железную бочку и, соорудив из подручного -- подножного -- материала небольшую баррикаду у стены, вскарабкалась и застыла, наблюдаЯ за работою одинокой монахини.

‘нег взлетал и ложилсЯ точно под стеною, порциЯ за порцией, порциЯ за порцией. Ќинка была румЯна и прекрасна: физическаЯ работа, казалось, не столько расходует ее силы, сколько копит.

ЏоднЯв голову, чтобы поправить прЯдь, Ќинка увидела гостЯ и узнала: крутой-молодой, тот самый, который купил ее некогда за невероЯтные, баснословные тридцать тысЯч долларов и от которого она умудрилась сбежать на вторую же ночь.

Љакое-то времЯ они глЯдели друг на друга, как бы разведываЯ взаимные намерениЯ, пока крутой-молодой не улыбнулсЯ: открыто и не зло.

Ќинка улыбнулась тоже, одним движением сбросила черный платок-апостольник, помахала рукою и сказала:

-- Џривет!

ђепино, 6 -- 25 марта 1992 г.


Last-modified: Sat, 16 Nov 1996 10:42:20 GMT
Ћцените этот текст: