но заметил:  "Љонечно,
все  было  слишком  смутно, этого не передашь словами", -- и он
менЯ  резко  перебил,  хотЯ  вообще  он  человек  на   редкость
терпеливый.  Ћн сказал: "Ќет, это слова расплывчатые. џ не могу
ничего  описать,  потому  что  все  было   слишком   четким   и
определенным".  ‚от  и  все,  что Я могу рассказать вам о самом
полете. Ћдно Ясно -- он изменилсЯ  гораздо  больше,  чем  после
Њарса.  Ќо  может быть, тому причиной событиЯ, произошедшие уже
на самой ‚енере.
     ’еперь Я перейду к тому, что ђэнсом мне рассказал. ‚идимо,
он пробудилсЯ от того неописуемого  состоЯниЯ  и  почувствовал,
что  падает,  -- значит, он уже приблизилсЯ к ‚енере настолько,
что она стала длЯ него "низом". Ћдин бок у него замерз, другому
было слишком жарко, но ни то ни другое  ощущение  не  причинЯло
боли.   ‚скоре  он  вообще  об  этом  забыл  --  снизу,  сквозь
полупрозрачные стенки сочилсЯ изумительный белый свет.  Ћн  все
нарастал,   начал  беспокоить,  несмотрЯ  на  защищавшую  глаза
повЯзку. Љонечно, это светилось альбедо -- внешний  слой  очень
густой  атмосферы,  отражающий  и  усиливающий  солнечные лучи.
Џочему-то -- в  отличие  от  Њарса  --  вес  его  вроде  бы  не
увеличилсЯ.  …два  белое  свечение стало почти невыносимым, оно
исчезло, а жар и холод сменились ровным  теплом.  ‚ероЯтно,  он
вошел  во  внешние  слои атмосферы -- сперва в бледные, потом в
цветные  сумерки.  Ќасколько  он  различал  сквозь   прозрачные
стенки,  главным цветом был золотой или медный. Љ этому времени
он был совсем низко, Ящик спускалсЯ стоймЯ,  словно  лифт,  под
прЯмым  углом  к поверхности. Џадать вот так, беспомощно, когда
не можешь пошевелить рукой, было  страшно.  ‚друг  он  попал  в
зеленую  тьму,  пронизанную  неЯсным  шумом -- первым звуком из
нового мира. ‘тало холодно. Ћн снова лежал и, к великому своему
удивлению, двигалсЯ уже не вниз, а вверх --  сперва  он  принЯл
это  за  обман  воображениЯ.  ‚идимо,  уже  давно,  сам того не
замечаЯ, он пыталсЯ пошевелить рукой или ногой, и только теперь
увидел, что стены его темницы поддаютсЯ.  Ћн  уже  мог  двигать
руками  и  ногами,  хотЯ  и  застревал в чем-то мЯгком. Људа он
попал? ЋщущениЯ были очень странные. ’о  его  несло  вверх,  то
вниз,  то  по  какой-то зыбкой поверхности. ЊЯгкаЯ материЯ была
белаЯ, ее становилось все меньше...  какое-то  облако  в  форме
Ящика,  совсем не плотное. ‚друг он с ужасом догадалсЯ, что это
и есть Ящик -- тот испарЯетсЯ, исчезает, а  за  ним  проступает
невообразимаЯ  мешанина  красок, пестрый многообразный мир, где
вроде бы нет ничего устойчивого. џщик  исчез.  —то  ж,  значит,
доставили -- выбросили -- покинули. Ћн -- на Џереландре.
     ‘перва   он   разглЯдел   только  странную  перекосившуюсЯ
поверхность,  словно  на  неудавшемсЯ  снимке.  ‘транный  откос
маЯчил  перед  ним  лишь мгновение, сменилсЯ другим, два откоса
столкнулись, гора взлетела вверх,  обрушилась  и  разровнЯлась.
Џотом  поверхность  превратилась  в  край  большого сверкающего
холма и  холм  этот  устремилсЯ  навстречу  ђэнсому.  Ћн  снова
почувствовал,  что  поднимаетсЯ,  и  поднимаетсЯ  все  выше,  к
золотому куполу, заменЯвшему небо. Ћн достиг вершины, но  успел
лишь  глЯнуть  в  огромный  дол,  простиравшийсЯ  под  ним,  --
сиЯющий, зеленый, словно трава, с мраморными пЯтнами пены  -  и
вновь  он  падал  вниз,  пролетаЯ милю в две минуты. Ќаконец он
ощутил блаженную прохладу, в  которую  погружено  его  тело,  и
понЯл, что ноги ни во что не упираютсЯ, а он, сам того не знаЯ,
плывет.  Ћн  мчалсЯ  верхом на океанском гребне, лишенном пены,
холодном и свежем после небесной жары, хотЯ по земным  понЯтиЯм
вода была совсем теплаЯ, словно в песчаном заливе, где-нибудь в
тропиках. ЊЯгко съезжаЯ с высокого гребнЯ и поднимаЯсь на новую
гору, ђэнсом нечаЯнно хлебнул воды -- она оказалась не соленой,
пригодной  длЯ питьЯ, но не такой безвкусной, как наша преснаЯ.
„о тех пор он не чувствовал жажды, но тут ему стало приЯтно, да
так, словно он впервые узнал  само  удовольствие.  Ћн  погрузил
разгорЯченное лицо в зеленую светлую воду и, когда снова поднЯл
голову, опЯть был на гребне высокой волны.
     ‡емли  нигде  не  было. Ќебо было чистое, ровное, золотое,
как средневековаЯ картина. Ћно казалось очень высоким -- такими
высокими видЯтсЯ с ‡емли серебристые  облака.  Ћкеан  тоже  был
золотым,  но  его  испещрЯли  тени,  и  вершины волн, зажженные
небесным светом, казались золотыми,  но  склоны  были  зеленые,
сперва  прозрачные, а понизу -- бутылочные, и даже синие в тени
других волн.
     ‚се это ђэнсом увидел в  одно  мгновение  --  и  покатилсЯ
вниз.  Ћн  как-то  перевернулсЯ  на  спину. ’еперь он глЯдел на
золотую крышу этого мира.  ‚  небе  быстро  сменЯлись  дрожащие
отблески  более  бледных  цветов  -- так бегут блики по потолку
ванной, когда в солнечный  день  вы  ступаете  в  воду.  ђэнсом
понЯл, что это -- отражение несших его волн. Ќа ‚енере, планете
любви,  эти  блики можно видеть почти каждый день. –арица морей
созерцает себЯ в небесном зеркале.
     € вновь он на гребне, земли все  не  видно.  „алеко  слева
плотные  облака -- или корабли? ‚низ, вниз, снова вниз -- конца
этому нет. Ќа сей раз он ощутил, какой здесь расплывчатый свет.
’акаЯ теплаЯ вода, такое славное купание на ‡емле бывает только
при Ярком свете ‘олнца. Ќо здесь все иначе.  ‚ода  сиЯла,  небо
горело  золотом,  но  все  это смЯгчала и окутывала дымка -- он
любовалсЯ этим светом, не щурЯсь. ‘ами цвета -- зелень,  золото
-- которыми  он  назвал  те  краски,  слишком резки, жестки длЯ
нежного, изменчивого  сиЯниЯ,  длЯ  этого  теплого,  матерински
ласкового  мира.  „а,  мир  тут  теплый,  как  летний  полдень,
прекрасный, словно  зарЯ,  и  по-вечернему  кроткий.  ќтот  мир
прекрасен -- так прекрасен, что ђэнсом глубоко вздохнул.
     Ќа  этот  раз  он  испугалсЯ нависшей над ним волны. Њы на
‡емле болтаем о "волнах, величиной с гору", хотЯ этим волнам не
под силу перехлестнуть и  мачту.  Ђ  вот  тут  и  вправду  была
морскаЯ  гора. Ќа суше ушел бы почти весь день, чтобы забратьсЯ
на такую вершину. ‚олна вобрала ђэнсома и вознесла его ввысь за
несколько секунд. Ќо еще не достигнув вершины, он  вскрикнул  в
испуге   --   на   самом  верху  волны  его  ждала  не  гладкаЯ
поверхность, а какой-то  фантастический  гребень  --  странные,
громоздкие,  неуклюжие  и  острые  выступы,  вроде  бы  даже не
жидкие. —то это, пена? ‘калы? Њорские чудовища? ѓадать ему было
некогда -- он столкнулсЯ с этим, невольно закрыл глаза и  снова
почувствовал,  что  летит вниз. —то бы это ни было, оно позади.
Ќо ведь что-то было, оно ударило его по лицу. Ћн  ощупал  лицо;
крови  не  было.  ‡начит, он столкнулсЯ с чем-то мЯгким, оно не
поранило, только хлестнуло, и то потому, что он мчалсЯ  слишком
быстро.  Ћн  вновь  повернулсЯ  на  спину  --  к  этому времени
очередной гребень уже  поднЯл  его  вверх  на  несколько  тысЯч
футов.  ѓлубоко  под  ним  на миг открылась долина, и он увидел
что-то неровное  в  изгибах  и  впадинах,  разноцветное,  вроде
лоскутного одеЯла, изумрудное, Ярко-желтое, оранжевое, розовое,
голубое.  —то это, ђэнсом понЯть не смог. ‚о всЯком случае, оно
плавало --  поднЯлось  на  гребень  соседней  волны  и  теперь,
миновав вершину, скрылось. Ћно плотно, словно кожа, прижималось
к  поверхности  воды,  изгибаЯсь  и  искривлЯЯсь  вместе с ней.
ЏоднимаЯсь на гребень,  оно  принимало  форму  волны,  так  что
какое-то мгновение ђэнсом еще видел одну половину, а другаЯ уже
соскользнула  по ту сторону гребнЯ. ‘ловом, эта штука вела себЯ
так, как вела бы циновка, котораЯ движетсЯ  вместе  с  водой  и
сморщиваетсЯ,  когда  вы  гребете  мимо,  и  по воде идет рЯбь.
’олько размеры тут были посущественней, акров тридцать.
     Ќаши слова слишком медлительны -- вы, наверное, уже  и  не
ощущаете, что ђэнсом в нашем рассказе пробыл на ‚енере не более
пЯти  минут. Ћн не успел устать и не начал тревожитьсЯ, как ему
выжить в этом мире. Ћн вполне доверЯл  тем,  кто  отправил  его
сюда,  а  пока что свежесть воды и свободные движениЯ тела сами
по себе были удовольствием  и  удовольствием  новым  --  Я  уже
пыталсЯ  указать  на  одну  особенность этого мира, которую так
трудно  передать   словами:   каким-то   образом   удовольствие
испытывал  он  весь,  впитывал всеми своими чувствами. ЏридетсЯ
назвать это удовольствие "крайним", а то и  "чрезмерным";  ведь
сам  ђэнсом  говорит,  что  в первые дни на Џереландре он не то
чтобы стыдилсЯ,  но  все  же  удивлЯлсЯ,  почему  он  стыда  не
чувствует,  --  каждый  миг  доставлЯл  здесь  такое  большое и
необычайное удовольствие, какое по земным меркам свЯзано либо с
запретными, либо уж с очень странными утехами. €  все  же  этот
мир  был  не  только  нежным  и сладостным, он был и сильным, и
грозным. …два плавучаЯ штука  исчезла  из  виду,  как  в  глаза
ђэнсому  хлынул  невыносимо  резкий свет. ‘вет был темно-синий,
небо на его фоне потемнело, и в  тот  же  миг  ђэнсому  удалось
разом увидеть большее пространство, чем видел он до сих пор. Ћн
увидел  бесконечную пустыню волн и далеко-далеко, на краю этого
мира, у самого  неба  --  одинокую  призрачно-зеленую  колонну.
’олько  она  была  вертикальной, устойчивой, неподвижной в этой
череде  изменчивых  холмов.  ‡атем  на  небо  вернулсЯ  богатый
красками  сумрак  --  теперь,  после  вспышки  света, он скорее
походил на тьму -- и донессЯ раскат  грома.  ‡вучал  он  совсем
иначе,  нежели  земной  гром, -- глубже, богаче, даже словно бы
звонче. Ќебо здесь  не  ревело  --  оно  хохотало,  веселилось.
ђэнсом  увидел  еще  одну  молнию,  потом  еще  одну,  и ливень
обрушилсЯ на него. Њежду ним и небом  встали  огромные  лиловые
тучи,  и тут же, сразу хлынул невиданный дождь -- не капли и не
струи -- сплошнаЯ вода, чуть менее плотнаЯ, чем  в  океане,  он
едва  мог  дышать.  Њолнии  сверкали  непрерывно и при их свете
ђэнсом видел совсем иной мир. Ћн словно  попал  в  самый  центр
радуги  или  в  облако  многоцветного  пара.  ‚ода, вытеснившаЯ
воздух, обратила и море, и небо в прозрачный хаос,  наполненный
вспышками  и  росчерками  молний.  ђэнсом почти ослеп и немного
испугалсЯ. Џри свете молний он видел, как и прежде,  безбрежное
море  и  неподвижный зеленый столб на краю света. ‡емли не было
нигде -- ни признака земли от горизонта до горизонта.
     ѓрохот грома оглушал его, все трудней становилось  дышать.
‘  неба вместе с дождем сыпались какие-то странные штуки, вроде
бы живые. Ћни были похожи на лЯгушат, но очень изЯщных и нежных
-- просто высшаЯ раса лЯгушек -- и пестрели,  словно  стрекозы,
но ђэнсому некогда было их разглЯдывать. Ћн уже устал, особенно
от буйства красок. Ћн не знал, как долго все это длилось; когда
он  снова  смог  наблюдать,  волнение  уже  успокаивалось.  …му
показалось, что он  достиг  границы  морских  гор  и  глЯдит  с
последней  горы  в  спокойную  долину. Ћднако до этой долины он
добралсЯ нескоро: то, что по сравнению с теми, первыми волнами,
казалось спокойным морем, на самом деле, когда он достиг  этого
места,  обернулось  пусть меньшими волнами, но все же немалыми.
‚округ плавало много тех странных  плавучих  штук.  €здали  они
казались  цепью островов, вблизи больше походили на флот -- тем
более что им приходилось преодолевать сопротивление  волн.  ‚се
же  шторм  успокаивалсЯ, дождь утих. ‚олны были теперь не выше,
чем в Ђтлантическом океане. ђадуга ослабела, стала  прозрачнее,
и  сквозь нее тихо проглЯнуло золотое небо -- золото проступило
вновь во всю ширь, от горизонта до горизонта. …ще меньше  стали
волны. ’еперь он дышал свободно. Ќо он уже по-настоЯщему устал;
непосредственные  впечатлениЯ отступили, освободилось место длЯ
страха.
     Ћдна из плавучих заплат скользила по волне в  сотне  Ярдов
от  ђэнсома.  Ћн  следил  за  ней  с большим интересом, надеЯсь
взобратьсЯ  на  один  из  плавучих  островов  и  отдохнуть.  Ћн
испугалсЯ, что эти острова окажутсЯ просто кучей водорослей или
кронами  подводных  деревьев, которым не выдержать его веса. Ќо
не успел он додумать  эту  мысль,  как  тот  самый  остров,  на
который  он  смотрел,  поднЯлсЯ  на гребне волны, и ђэнсом смог
разглЯдеть  его  на  фоне   неба.   Ћн   не   был   ровным,   с
рыжевато-коричневой   поверхности  поднимались  вверх  какие-то
столбики самой разной высоты, и легкие, и громоздкие, темные на
мЯгком  сиЯнии  золотого  неба.  ‚се  они  накренились  в  одну
сторону,  когда островок изогнулсЯ, переползаЯ гребень волны, и
вместе с островом исчезли из виду. ’ут же в тридцати  Ярдах  от
ђэнсома поЯвилсЯ другой остров, этот плыл в его сторону. ђэнсом
поспешил к нему, чувствуЯ, как ослабели и почти болЯт руки -- и
впервые  испугалсЯ  по-настоЯщему.  Џриблизившись к острову, он
разглЯдел  вокруг   него   бахрому   несомненно   растительного
происхождениЯ  --  остров тащил за собой темно-красный хвост из
пузырей, трубочек и переплетающихсЯ шнуров. ђэнсом попыталсЯ за
него ухватитьсЯ, но он был еще не так близко. Ћн поплыл скорее,
еще скорее -- остров уходил  от  него,  удалЯЯсь  со  скоростью
десЯти  миль  в  час.  ‘нова  ухватилсЯ  он  за какие-то тонкие
красные нити, но они выскользнули, едва не  порезав  ему  руку.
’огда  он  рванулсЯ  в  самую  гущу  водорослей,  слепо пытаЯсь
ухватитьсЯ за все, что болталось перед ним, и попал в  какое-то
густое   варево   --   трубочки  булькали,  пузыри  то  и  дело
взрывались. Џотом руки нащупали что-то  покрепче,  вроде  очень
мЯгкой древесины. Ќаконец еле дыша, оцарапав колено, он упал на
пружинившую  под  ним поверхность, приподнЯлсЯ, прополз немного
вперед. „а, теперь боЯтьсЯ было нечего  --  эта  землЯ  держала
его, здесь он был в безопасности.
     Ќаверное,  он довольно долго пролежал на животе, ничего не
делаЯ и ни о чем не заботЯсь. ‚о всЯком случае, к тому времени,
когда он вновь поднЯл голову и стал замечать, что его окружало,
он вполне отдохнул. ‹ежал он на сухой  земле,  покрытой  чем-то
вроде  вереска, только медного цвета. Ћн рассеЯнно потрогал это
-- верхнЯЯ часть крошилась,  как  сухаЯ  землЯ,  но  сразу  под
хрупкой  поверхностью  он  нащупал  туго переплетенные нити. Ћн
перевернулсЯ на  спину.  —то-то  пружинило,  сопротивлЯлось,  и
гораздо  сильнее,  чем эластичный вереск, словно весь остров --
вроде   матраса,   покрытого   растительным    ковром.    ‘нова
повернувшись,  ђэнсом  посмотрел  вглубь  острова.  ’о,  что он
увидел, сперва было похоже  на  обычный  кусок  земли:  длиннаЯ
долина,  внизу  --  бронзоваЯ,  по бокам защищеннаЯ холмами, на
которых рос многоцветный  лес.  Ќо  едва  он  взглЯнул  на  эту
равнину, как она, прЯмо перед ним, превратилась в медный склон,
и многоцветный лес заструилсЯ вниз по этой новой горе. Ћн был к
такому готов, но в первый миг зрелище все же потрЯсло его. ‚едь
долина  сперва  показалась  ему  нормальной -- он забыл, что он
плывет, что плывет весь остров с  горами  и  долинами,  которые
каждую  минуту  менЯютсЯ  местами, так что карту высот и впадин
можно изобразить только на кинопленке. ’аковы плавучие  острова
Џереландры -- фотографиЯ, обеднЯЯ краски, исключаЯ вечную смену
форм, Явила бы нам что-то похожее на земной пейзаж, но на самом
деле  острова  совсем другие: поверхность их суха и плодородна,
как твердаЯ землЯ, а форма все времЯ менЯетсЯ вместе  с  водой,
по  которой  они  плывут. Љ этому трудно привыкнуть, с виду они
так похожи на обычную землю. ђазумом ђэнсом уже все  понЯл,  но
ни  мускулы,  ни  нервы привыкнуть не могли. Ћн встал -- сделал
несколько шагов под гору -- и растЯнулсЯ на животе. Џоверхность
острова была мЯгкой, он не  ушибсЯ,  поднЯлсЯ...  --  и  увидел
перед  собой  уже  подымающийсЯ  холм...  шагнул... снова упал.
ЌапрЯжение, сжимавшее его  с  той  минуты,  как  он  прибыл  на
Џереландру,  наконец  отпустило,  и  он рассмеЯлсЯ. •охоча, как
школьник, каталсЯ он по мЯгкой поверхности своего острова.
     Ќаконец он успокоилсЯ. —аса  два  он  училсЯ  ходить.  ќто
оказалось потруднее, чем ходить по палубе -- в любую качку сама
палуба по крайней мере остаетсЯ ровной. •одить по этому острову
-- все равно, что ходить по воде. Ќесколько часов потребовалось
ему,  чтобы  отойти  от  краЯ  острова на сотню Ярдов, и он был
горд, когда сумел пройти подрЯд целых пЯть  шагов  --  раскинув
руки,  сгибаЯ  колени,  боЯсь  потерЯть равновесие. ЌапрЯженное
тело дрожало, словно он училсЯ ходить по  канату.  Џожалуй,  он
скорее научилсЯ бы, если бы падать было не так мЯгко и приЯтно,
а  упавши,  он  долго  лежал,  глЯдЯ вверх, на золотой купол, и
впитывал спокойный,  неумолкающий  шорох  воды,  тонкие  запахи
трав.  Ђ  как  забавно, скатившись в небольшую впадину, открыть
глаза и  оказатьсЯ  на  вершине  главной  горы  всего  острова,
откуда,  словно  ђобинзон, он мог смотреть вниз на полЯ и леса!
…му хотелось посидеть гак еще несколько минут, но остров  вновь
увлекал  его  вниз, горы и долины стирались, превращаЯсь в одну
большую равнину.
     Ќаконец он добралсЯ до леса. ‡десь  были  какие-то  кусты,
высотой с крыжовник, цветом напоминавшие водоросли. Ќад кустами
высились  деревьЯ,  серые  и лиловые, а густые ветви образовали
крышу над головой, золотую, серебрЯную и синюю.  ‡десь  он  мог
опиратьсЯ  о  стволы,  идти  стало  легче.  € запахи здесь были
необычные -- нельзЯ просто сказать, что  они  пробудили  в  нем
голод или жажду, скорее они превратили голод и жажду в какое-то
новое  чувство, которое из тела проникало в душу, не тревожа, а
радуЯ ее. ’о и дело он останавливалсЯ, упиралсЯ руками в  ствол
и  вдыхал  благоухание  --  здесь  даже  это  казалось каким-то
свЯщенным обрЯдом. ‹ес все времЯ менЯлсЯ,  и  его  разнообразиЯ
хватило  бы  на  дюжину  земных  пейзажей:  то ровный край, где
деревьЯ стоЯт вертикально, как башни, то провал, где должна  бы
течь  леснаЯ  река, то лес бежит вниз по склону, то оказываетсЯ
на вершине горы и между стволами можно увидеть океан. ‚  тишине
звучал  только  размеренный  голос  волн.  Ћщущение одиночества
стало здесь более Ясным, но к нему не примешивалась тревога  --
может  быть, романтическое уединение необходимо длЯ того, чтобы
впитать все неземные чудеса. ђэнсом боЯлсЯ лишь самого себЯ  --
иногда  ему  казалось,  что  здесь,  на Џереландре, есть что-то
непостижимое и невыносимое длЯ человеческого разума.
     Ћн добралсЯ до той части  леса,  где  с  деревьев  свисали
большие  желтые  шары,  по  форме  да и по размеру напоминавшие
воздушный шар. Ћн сорвал один, покрутил -- кожура была  гладкаЯ
и твердаЯ, он никак не мог ее надорвать. ‚друг в каком-то месте
его  палец проткнул кожуру и ушел глубоко в мЯкоть. Џодумав, он
попробовал глотать из отверстиЯ.  Ћн  собиралсЯ  сделать  самый
маленький  глоток,  длЯ пробы, но вкус плода тут же избавил его
от всЯкой осторожности. ќто был именно вкус --  точно  так  же,
как  голод  и  жажда  были  именно  голодом  и  жаждой  -- и он
настолько отличалсЯ от любого земного  "вкуса",  что  само  это
слово  казалось  пустым.  …му  открылсЯ новый род удовольствий,
неведомых людЯм, непривычных, почти невозможных. ‡а каплю этого
сока на ‡емле правитель изменил бы народу и  страны  бы  начали
войну.  ЋбъЯснить,  определить  этот вкус, вернувшись на ‡емлю,
ђэнсом не мог -- он не знал даже, сладкий он  был  или  острый,
солоноватый  или прЯный, резкий или мЯгкий. "Ќе то... не то..."
-- только и отвечал на все наши  догадки.  Ђ  тогда  он  уронил
пустую  кожуру и собиралсЯ взЯть вторую, но вдруг почувствовал,
что не хочет ни пить, ни есть.  …му  просто  хотелось  еще  раз
испытать  наслаждение,  очень сильное, почти духовное. ђазум --
или то, что  мы  называем  разумом  --  настоЯтельно  советовал
отведать еще один плод, ведь удовольствие было детски-невинным,
а  он  уже  столько  пережил  и не знал, что его ждет. € все же
что-то противилось "разуму". —то именно?  ’рудно  предположить,
что  сопротивлЯлось  чувство  --  какое  же чувство, какаЯ волЯ
отвернетсЯ от такого наслаждениЯ? Џо почему-то он  ощущал,  что
лучше  не  трогать второй плод. Ѓыть может, то, что он пережил,
так полноценно, что повторение только опошлило бы  его.  ЌельзЯ
же слушать два раза подрЯд одну и ту же симфонию. ’ак он стоЯл,
дивЯсь,  как  часто  там, на ‡емле, стремилсЯ к удовольствию по
велению разума, а не по велению голода и  жажды.  ’ем  временем
свет стал менЯтьсЯ -- позади становилось темнее, впереди сиЯние
неба и морЯ тоже стало не таким Ярким. Ќа ‡емле он выбиралсЯ бы
из  лесу  не больше минуты; здесь, на колеблющемсЯ острове, это
занЯло несколько минут, и когда он вышел на открытое место,  он
увидел поистине фантастическое зрелище.
     ‚ течение днЯ золотое небо совершенно не менЯлось, и он не
угадал  бы,  где  именно  ‘олнце.  Ќо сейчас половина неба была
озарена. ‘олнца он по-прежнему не мог разглЯдеть, но,  опираЯсь
на  океан,  встала  арка  зеленого света -- ђэнсом не глЯдел на
нее, блеск слепил глаза, а над зеленой  дугой  до  самого  неба
поднималсЯ  многоцветный веер, раскрытый, словно хвост павлина.
Њоре успокоилось, с поверхности вод к небу поднимались утесы  и
странные,  тЯжелые  клубы  синего  и  красного  пара, а легкий,
радостный ветер принЯлсЯ играть волосами ђэнсома. „ень  угасал,
волны  становились все ниже и наконец вправду наступила тишина.
Ћн сидел, поджав ноги, на берегу  острова,  как  одинокий  царь
посреди всего этого великолепиЯ. ‚первые он подумал, что попал,
быть  может,  в  необитаемый  мир,  но  тревога только усилила,
обострила блаженство.
     € вновь он удивилсЯ тому, чего мог ожидать: он провел весь
день обнаженным, среди летних плодов, на мЯгкой и теплой  траве
-- а  теперь  должен был наступить мЯгкий и серый летний вечер.
Ќо прежде чем фантастические краски померкли на ‡ападе,  ‚осток
уже  стал глухо-черным. …ще несколько мгновений, и тьма покрыла
западную  половину  неба.  Љрасноватый  свет  чуть  помедлил  в
зените,  и  ђэнсом  успел отползти к лесу. Љак говоритсЯ, "было
так темно, что ни зги не видно". …два он добралсЯ до деревьев и
лег, наступила ночь -- непроглЯднаЯ тьма, больше похожаЯ не  на
ночь,  а  на погреб длЯ углЯ. Ћн мог поднести к лицу руку и все
же не разглЯдеть ее. ќта неизмеримаЯ, непроницаемаЯ тьма просто
давила ему на глаза. Ќе  было  ни  ‹уны,  ни  звезд  на  прежде
золотом  небе,  но  и  во  тьме  было  тепло. Ћн различал новые
запахи. ђазмеры у этого мира  исчезли,  остались  лишь  границы
собственного  тела  да клочок травы, на котором он лежал, мЯгко
покачивающийсЯ гамак. Ќочь укрыла его своим  одеЯлом,  избавила
от  одиночества. ’ак спокойно он мог бы заснуть в своей комнате
на ‡емле. € сон пришел к нему --  упал,  как  падает  созревший
плод, едва тронешь ветку.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 4


     Љогда  ђэнсом  проснулсЯ,  с  ним  произошло то, что может
случитьсЯ с человеком разве что в чужом мире: он Явь принЯл  за
сон.  Ћткрыв глаза, он увидел причудливое, как на гербе, дерево
с золотыми плодами и серебрЯными  листьЯми.  Љорни  Ярко-синего
ствола  обвивал  небольшой дракон, чешуЯ его отливала червонным
золотом. Ќесомненно, это был сад ѓесперид. "Љакой  Яркий  сон",
-- подумал  ђэнсом,  и  понЯл,  что  уже  не  спит.  Ќо покой и
причудливость  сна  продолжались  в  этом  видении,  и  ему  не
хотелось  окончательно  просыпатьсЯ. Ћн вспоминал, как совсем в
другом  мире  --  древнем,  холодном  мире  Њалакандры  --   он
повстречал прототип –иклопа, великана-пастуха, обитателЯ пещер.
Њожет ли быть, что земные мифы рассеЯны по другим мирам и здесь
они  --  правда?  ’ут  он  подумал:  "„а ты совсем один, голый,
беспомощный, в чужом  мире,  а  это  животное  может  оказатьсЯ
опасным",  --  но  не  испугалсЯ. Ћн знал, что земные хищники в
космосе -- исключение, и он находил ласковый прием у куда более
странных  существ.  Ќа  всЯкий  случай   он   осталсЯ   лежать,
потихоньку  рассматриваЯ  дракона.  ’от  был  похож на Ящерицу,
ростом с сенбернара, с чешуйками на спине.  „ракон  смотрел  на
него.
     ђэнсом  приподнЯлсЯ  на  локте. „ракон все глЯдел на него.
’еперь ђэнсом ощутил, что землЯ под ним --  совершенно  ровнаЯ.
’огда  он  сел  и  увидел между стволами спокойное, неподвижное
море. Ћкеан превратилсЯ в  позолоченное  стекло.  ђэнсом  снова
взглЯнул  на дракона. Њожет ли он быть разумной тварью -- хнау,
как говорЯт на Њарсе, -- той самой, длЯ встречи с которой он  и
послан?  Ќе похоже, но попробовать надо. ђэнсом произнес первую
фразу на  старосолЯрном,  и  собственный  голос  показалсЯ  ему
чужим.
     -- Ќезнакомец,  --  сказал  он,  --  Я послан в ваш мир из
ѓлубоких Ќебес слугами Њалельдила. Џримешь ли ты менЯ?
     „ракон уставилсЯ на него  --  пристально  и,  быть  может,
мудро.   Џотом   он   прикрыл   глаза.  ђэнсому  это  не  очень
понравилось. Ћн решил встать. „ракон глаза открыл. ‘  полминуты
ђэнсом  глЯдел  на  него,  не  знаЯ,  как быть дальше. Џотом он
увидел,  что  дракон  медленно  разворачиваетсЯ.  ‘тоЯть   было
трудно,  но  что  поделаешь -- разумно это существо или нет, от
него не убежать. „ракон  отлепилсЯ  от  дерева,  встрЯхнулсЯ  и
развернул  два  блестЯщих сине-золотых крыла, похожих на крыльЯ
летучей  мыши.  Ћн  встрЯхнул  ими,  снова  сложил  их,   снова
уставилсЯ  на  ђэнсома  и  --  то ползком, то как-то ковылЯЯ --
направилсЯ  к  берегу.  ’ам  он  сунул  в  воду   вытЯнутую   и
металлически-блестЯщую  морду,  напилсЯ, вновь поднЯл голову, и
довольно  мелодично,  хотЯ  и  хрипловато,  заблеЯл.  Џотом  он
обернулсЯ,  опЯть  взглЯнул  на  ђэнсома  и  направилсЯ к нему.
"Џросто глупо его  ждать",  --  нашептывал  здравый  смысл,  но
ђэнсом,  сцепив  зубы, осталсЯ стоЯть. „ракон подошел и ткнулсЯ
холодным носом ему в колени. ђэнсом  совсем  растерЯлсЯ:  может
быть,  дракон разумен и это его речь? Ђ может, ищет ласки -- но
как его приласкать? Џопробуйте-ка  погладить  такое  чешуйчатое
существо!  Ђ  что  как  оно  просто чешетсЯ о его колени? € тут
дракон вроде  бы  забыл  о  ђэнсоме,  внезапно,  как  бывает  у
животных,   --  отошел  и  принЯлсЯ  с  жадностью  есть  траву.
—увствуЯ, что честь удовлетворена, ђэнсом повернул в лес.
     ‘ деревьев свешивались плоды, которые он  уже  отведал  на
Џереландре,  но  внимание  его  привлекло  что-то странное чуть
впереди. ‚ темной листве серо-зеленых зарослей что-то сверкало.
‘перва ему показалось, что это похоже на оранжерею,  освещенную
солнцем;  когда  он  приглЯделсЯ,  он увидел, что стекло как бы
движетсЯ, словно какаЯ-то сила вбирает  и  выпускает  свет.  Ћн
пошел  вперед, чтобы выЯснить, что же там происходит, как вдруг
что-то холодное прикоснулось к его левой ноге.  „ракон  шел  за
ним.  Ћн тыкалсЯ в него носом и ластилсЯ к нему. ђэнсом ускорил
шаги -- дракон тоже; он остановилсЯ -- и дракон остановилсЯ. Ћн
снова пошел вперед, дракон неотступно следовал за  ним,  и  так
близко, что бок его то и дело прижималсЯ к бедру ђэнсома. Џорой
он  даже наступал ему на ногу холодной и тЯжелой лапой. ђэнсому
все это не нравилось и он уже подумывал, как бы положить  этому
конец,  как  вдруг  его отвлекло открывшеесЯ перед ним зрелище.
Ќад  его  головой  с  мохнатой  ветви  свисал   огромный   шар,
полупрозрачный  и  сиЯющий.  ар  вбирал  и  отражал свет, а по
окраске был похож на радугу. ‡начит, это и  было  то  "стекло",
которое  ему  померещилось  в  лесу. ЋглЯдевшись, ђэнсом увидел
множество таких же шаров. Ћн стал  рассматривать  один  шар  --
сперва ему казалось, что тот подвижен, потом он понЯл, что нет.
‚полне  естественно,  он  поднЯл  руку  и коснулсЯ его. ‚ ту же
минуту голову его и руки, и плечи обдал ледЯной душ -- ну, хотЯ
бы холодный в таком теплом мире, -- и он ощутил  пронзительный,
дивно-прекрасный  запах, который напомнил ему строку из Џоупа о
розе: "благоуханной смертью умирает". „уш освежил  его,  и  ему
показалось,  что  до  сих  пор он толком и не проснулсЯ. Ћткрыв
глаза (ведь он невольно  зажмурилсЯ,  когда  хлынула  вода)  он
увидел, что все цвета стали Ярче и насыщенней, будто развеЯлась
дымка,  окутывавшаЯ  этот  мир. —ары овладели им снова. ‡олотой
дракон у его ног не был уже ни  опасным,  ни  назойливым.  …сли
нагой   человек  и  мудрый  дракон  --  единственные  обитатели
плавучего раЯ, все правильно; ведь сейчас ему казалось, что это
-- не приключение, а воплощенный миф,  а  сам  он  --  один  из
персонажей неземной истории. Људа как лучше!
     Ћн  снова повернулсЯ к дереву. Џлода, обдавшего его водой,
уже не было. ‚етка, похожаЯ на тюбик, заканчивалась не шаром, а
маленьким   дрожащим   устьицем,   из    которого    выдавилась
кристаллическаЯ  капелька.  ђэнсом растерЯнно оглЯделсЯ, в роще
было еще много радужных плодов,  и  он  вновь  уловил  какое-то
движение.  ’еперь  он  знал  его  причину: все эти сиЯющие шары
понемногу росли и тихо  лопались,  оставлЯЯ  на  земле  влажное
пЯтно,  которое  быстро  высыхало,  а  в  воздухе -- прохладу и
тонкий дивный запах. ‘обственно,  это  были  не  плоды,  просто
пузыри;  а  Џузырчатые „еревьЯ (так он решил их назвать) качали
воду из океана. ‚ода выходила наружу в форме шара,  окрасившись
соком, пока она шла по дереву. ђэнсом уселсЯ, чтобы насладитьсЯ
зрелищем.  ’еперь, когда он понЯл тайну леса, он мог объЯснить,
почему тот не похож на все остальное. …сли внимательно  следить
за  пузырем,  можно  было  увидеть,  как  из устьица поЯвлЯетсЯ
обычнаЯ почка размером с грушу, надуваетсЯ и наконец  лопаетсЯ;
но  если  воспринЯть  лес как целое, ощутишь только легкую игру
света, слабый звук, нарушавший тишину Џереландры,  и  свежесть,
прохладу,  влажность здешнего воздуха. Џо земным понЯтиЯм здесь
человек был "на воздухе" больше, чем в любом другом месте, даже
у морЯ. Ќад головой ђэнсома повисла целаЯ  гроздь  пузырей.  Ћн
мог  бы  поднЯтьсЯ и окунутьсЯ в них, еще раз принЯть волшебный
прохладный душ, только раз в десЯть сильнее. Ќо что-то удержало
его, то самое, что помешало ему вчера попробовать второй  плод.
Ћн недолюбливал людей, вызывающих певца на бис. ("Ќу это же все
портит!" -- объЯснЯл он.) ‘ейчас ему показалось, что это бывает
не только в театре, и значит немало. ‹юди снова и снова требуют
чего-то,  словно  жизнь  --  это  фильм,  который можно крутить
заново и даже задом наперед. “ж не здесь ли  корень  всех  зол?
Ќет,  корень  зол  --  сребролюбие... Ќо ведь и деньги мы ценим
потому, что они защищают  от  случайности,  позволЯют  снова  и
снова получать одно и то же, удерживают кинопленку на месте.
     ’ут  ему  пришлось  прервать  размышлениЯ:  что-то тЯжелое
навалилось ему на ноги. „ракон улегсЯ и положил ему  на  колени
длинную   тЯжелую   голову.   "‡наешь,  --  сказал  он  дракону
по-английски, -- ты  мне,  однако,  очень  надоел".  „ракон  не
шевельнулсЯ. ’огда он решил как-то с ним поладить, провел рукой
по  жесткой  голове,  но  загадочный зверь не откликнулсЯ. ђука
скользнула ниже, нащупала мЯгкое место, просвет в  чешуе.  Ђга!
…му  нравитсЯ,  когда  его  здесь  чешут. „ракон удовлетворенно
заворчал и, высунув длинный  и  толстый  серовато-черный  Язык,
лизнул  ласкавшую  его  руку.  Џотом  он  опрокинулсЯ навзничь,
подставлЯЯ почти белое брюхо,  и  ђэнсом  принЯлсЯ  чесать  его
пальцами  ног. ЋтношениЯ складывались неплохо, и дракон наконец
заснул.
     ’огда ђэнсом поднЯлсЯ и еще раз принЯл душ под  Џузырчатым
„еревом.  ’еперь  он  совсем проснулсЯ, ему захотелось есть. Ћн
забыл, где видел вчера желтые плоды, и  отправилсЯ  их  искать.
€дти почему-то было трудно, он даже подумал, не могли ли пузыри
одурманить  его, но, приглЯдевшись, понЯл, в чем дело: равнина,
покрытаЯ  медным   вереском,   поднЯлась   прЯмо   на   глазах,
превратилась в холм, а тот покатилсЯ к нему. Ћн вновь застыл на
месте,  все  еще  изумлЯЯсь,  что  землЯ  катитсЯ к нему, будто
волна, зазевалсЯ-- и упал.  ЏоднЯвшись,  он  пошел  осторожнее.
’еперь  он  уже  не  сомневалсЯ: море разыгралось. „ве соседние
рощи отбежали к разным склонам горы, и в  просвете  между  ними
ђэнсом  увидел  колеблющуюсЯ  воду,  да  и ветер уже ерошил ему
волосы. ЏокачиваЯсь, он направилсЯ к берегу, но по  дороге  ему
встретились какие-то кусты с зелеными овальными Ягодами, раза в
три  больше,  чем миндаль. Ћн сорвал одну, разломил -- она была
суховата, вроде хлебной мЯкоти или банана, и  довольно  вкусна.
’ут  не было поразительного, почти избыточного наслаждениЯ, как
в желтых плодах, просто удовольствие, как от  обычной  пищи  --
поешь  и  сыт,  --  "спокойное  и  трезвенное  чувство".  ’ак и
казалось -- во всЯком случае,  ђэнсому  казалось,  --  что  над
такой   едой  надо  прочесть  благодарственную  молитву;  и  он
прочитал ее. †елтые плоды требовали оратории  или  мистического
созерцаниЯ.  Ќо и в этой еде оказались нежданные радости: порой
попадалсЯ плод с Ярко-красной  сердцевиной,  и  такой  вкусный,
такой особенный, что ђэнсом готов был ничего другого и не есть,
и   стал  выискивать  эти  Ягоды,  но  в  третий  раз  тут,  на
Џереландре, "внутренний голос" воспретил ему. "Ђ на  ‡емле,  --
думал  он,  --  уж придумали бы, как выводить такие, красные, и
они стоили бы  гораздо  дороже  других".  „а,  деньги  помогают
вызвать на бис, и так громко, что никто не смеет ослушатьсЯ.
     Ћн  поел  и  пошел  вниз, к берегу, чтобы запить Ягоды, но
прежде, чем он добралсЯ  до  морЯ,  ему  пришлось  идти  вверх.
Ћстров  изогнулсЯ,  превратилсЯ  в  светлую  долину между двумЯ
волнами и, когда ђэнсом лег на  живот  и  вытЯнул  губы,  чтобы
напитьсЯ,  он  удивилсЯ, что пьет из морЯ, которое выше берега.
Џотом он немного  посидел  на  берегу,  шевелЯ  ногами  красные
водоросли,  окаймлЯвшие  этот  клочок  земли.  …го  все  больше
удивлЯло, что здесь никого нет. ‡ачем его  отправили  сюда?  Ќа
миг пришла в голову дикаЯ мысль -- а вдруг этот необитаемый мир
создан  длЯ  него,  чтобы  он стал основателем, первопроходцем?
‘транно, что долгое одиночество почти не тревожило его.  Ђ  как
испугала  его  в  свое  времЯ  одна  только ночь на Њалакандре!
Џодумав, он решил: разница в том, что на Њарс он попал случайно
-- по крайней мере, с его точки зрениЯ, -- а здесь он включен в
замысел. ‡десь  он  не  безучастен,  здесь  он  не  смотрит  со
стороны.
     Ћстров взбиралсЯ на гладкие горы мЯгко светившейсЯ воды, и
в эти минуты ђэнсом мог разглЯдеть множество соседних островов.
Ћни отличались друг от друга цветом, да так, что он такого и не
видывал.  Ћгромные  цветные  ковры кружили вокруг, и толпились,
будто Яхты, непогодой собранные в гавань, и деревьЯ на них  все
времЯ  накренЯлись  то  в  одну,  то  в  другую сторону, словно
настоЯщие мачты. Ћн долго дивилсЯ тому,  как  Ярко-зеленый  или
бархатно-розовый  край  соседнего  острова  вползает  на волну,
зависает  над   головой   --   и   вдруг   весь   клочок   суши
разворачиваетсЯ,  словно  ковер,  спускаЯсь  с  водЯного склона
волны. €ногда его остров и кто-нибудь из соседей оказывались по
разные стороны одной и той же волны, только узкаЯ полоска  воды
у  гребнЯ разделЯли их, и на миг все это становилось похожим на
земной  пейзаж,  словно   ты   очутилсЯ   на   лесной   полЯне,
пересеченной   ручьем.   Ќо   пока  он  любовалсЯ  этой  земной
картинкой, ручей совершал то, чего никогда не бывает с  ручьЯми
на  ‡емле,  --  он  поднималсЯ вверх, и клочки суши скатывались
вниз по обе стороны. Ђ  вода  все  поднималась,  пока  половина
сложившейсЯ  было  суши  не исчезла за гребнем -- и вместо реки
ђэнсом снова видел высокую изогнутую спину злато-зеленой волны,
вздыбившуюсЯ  до  небес  и  угрожавшую  поглотить  его  остров,
который, прогнувшись, превратившись в долину, откатывалсЯ вниз,
в объЯтиЯ следующей волны, чтобы, вознесЯсь вместе с ней, снова
превратитьсЯ в гору.
     ’ут  его  поразил  какой-то  грохот  и скрежет. Ќа миг ему
показалось, что он вновь перенессЯ в …вропу, и над его  головой
кружит   самолет.  Џотом  он  увидел  своего  приЯтелЯ-дракона.
‚ытЯнув хвост, будто  огромный  крылатый  червь,  тот  летел  к
соседнему   острову.  ‘ледЯ  глазами  за  его  полетом,  ђэнсом
разглЯдел две стаи каких-то крылатых существ, слева  и  справа.
‚ытЯнувшись  в  две  черные  черты  на  фоне золотого неба, они
спешили к тому же острову. ‚глЯдевшись, ђэнсом понЯл,  что  это
летЯт  птицы,  а  тут  и  переменившийсЯ  ветер  донес  до него
мелодичное чириканье. Џтицы эти были чуть-чуть крупнее  земного
лебедЯ.  Ћни  так  устремление  спешили  к  острову, к которому
направлЯлсЯ  дракон,  что  ђэнсому  стало  любопытно   и   даже
показалось,  что  и  он  с  нетерпением чего-то ждет. €зумление
усилилось, когда он разглЯдел, что в море  что-то  движетсЯ  --
вода кипела и сбивалась в пену, и пена эта стремилась к тому же
острову,  целое  стадо  каких-то морских животных спешило туда.
ђэнсом поднЯлсЯ на ноги, -- тут  высокаЯ  волна  загородила  от
него  остров,  но  через  минуту  он  снова разглЯдел торопливо
плывших к острову животных. ‘ейчас он смотрел на них с высоты в
несколько сотен фугов. ‚се они были  серебристые,  все  усердно
работали  хвостами.  ‘нова  они  исчезли из виду, и ђэнсом даже
выругалсЯ. ‚ этом неторопливом  мире  все  это  казалось  очень
значимым.  Ђга!  ‚он они. „а, это рыбы. Ћчень большие, толстые,
вроде дельфинов.  Ћни  вытЯнулись  двумЯ  цепочками,  некоторые
пускали  целые  фонтаны  радужной  воды. ‚переди плыл вожак. Ћн
показалсЯ ђэнсому немного странным, у него был какой-то  выступ
на  спине.  …сли  бы хоть минуту, чтобы как следует вглЯдетьсЯ!
ђыбы уже  подплывали  к  острову,  и  птицы  спускались,  чтобы
встретить  их  у берега. ‘нова ђэнсом увидел вожака со странным
выступом на спине. ‘нова не поверил  своим  глазам  --  но  уже
бежал  к самой кромке острова, громко вопЯ и размахиваЯ руками.
‚ тот самый миг, когда вожак  подплывал  к  соседнему  острову,
остров  поднЯлсЯ  на  волне,  и ђэнсом увидел его на фоне неба,
четко и Ясно он разглЯдел очертаниЯ фигуры на спине вожака. ќто
был человек. ’еперь, сойдЯ со спины вожака, он ступил на берег,
обернулсЯ, слегка поклонилсЯ рыбе и вместе  со  всем  островом,
перевалившим за гребень волны, исчез из виду. ђэнсом ждал, пока
остров  покажетсЯ снова, сердце у него часто билось. ‚от он! Ќа
этот раз -- ниже, а не между ђэнсомом и небом. Ќо  человека  не
видно.  Ќа  миг  отчаЯние  пронзило  ђэнсома. Џотом он все-таки
разглЯдел темную фигурку -- человек удалЯлсЯ  от  него  к  роще
синеватых  деревьев.  ђэнсом  подпрыгивал,  размахивал  руками,
орал, пока не сорвал голос, но человек не  замечал  его.  ’о  и
дело он скрывалсЯ из виду, когда же ђэнсому снова удавалось его
разглЯдеть,   он   боЯлсЯ,   что   это   только  обман  зрениЯ,
какое-нибудь  дерево,  скопление  листьев,   которые   лишь   в
мучительном  нетерпении кажутсЯ человеком. € всЯкий раз прежде,
чем он успевал отчаЯтьсЯ,  он  снова  отчетливо  различал  этот
силуэт;  но  глаза уже начинали уставать. ђэнсом понЯл, что чем
больше он будет вглЯдыватьсЯ, тем меньше увидит.
     Ќаконец от усталости он опустилсЯ на  землю.  „о  сих  пор
одиночество  почти не пугало его, теперь оно стало невыносимым.
Ћн больше не мог оставатьсЯ один. ‚сЯ красота, весь восторг его
исчезли -- стоило  этому  человеку  пропасть  из  виду,  и  мир
превращалсЯ  в  кошмар,  в ловушку, в камеру, где он безысходно
заперт. Ћн боЯлсЯ, что начинаетсЯ галлюцинациЯ. Ћн боЯлсЯ,  что
обречен  навеки  жить  в  одиночестве  на  этом  отвратительном
острове. Ћн будет один, но ему все времЯ будут мерещитьсЯ люди,
с распростертыми объЯтиЯми, с улыбкой на устах, и они исчезнут,
едва он к ним приблизитсЯ. Ћн уронил голову  на  руки,  стиснул
зубы  и  попыталсЯ  привести  мысли в порЯдок. ‘перва он слышал
только свое тЯжелое дыхание и удары сердца, потом ему  все-таки
удалось  взЯть  себЯ  в  руки.  €  тогда  его  осенило -- чтобы
привлечь внимание существа, похожего на человека,  надо  просто
подождать,  пока  остров  подниметсЯ  на  гребне волны, и тогда
встать во весь рост, чтобы тот увидел его на фоне неба.
     ’рижды ждал ђэнсом, пока его остров  превратитсЯ  в  гору,
поднималсЯ,  покачиваЯсь, снова размахивал руками. Ќа четвертый
раз он добилсЯ своего. ‚ это времЯ соседний  остров  лежал  под
ним,  словно долина. Ћн увидел, как чернаЯ фигурка помахала ему
в ответ. —еловек отступил от  сине-зеленых  деревьев,  на  фоне
которых  его  было  так  трудно  разглЯдеть,  и  побежал  через
оранжевую лужайку  навстречу  ђэнсому,  к  самому  краю  своего
острова.  Ћн  бежал  легко,  словно  привык к зыбкой почве. ’ут
снова остров ђэнсома ринулсЯ вниз, -- немного назад, и огромнаЯ
волна разделила два клочка суши, так что на миг  другой  остров
исчез   из  виду.  Џотом,  почти  сразу,  ђэнсом  увидел  снизу
оранжевый остров, медленно сползавший к нему по  склону  волны.
—еловек  все  еще  бежал,  пролив между островами был теперь не
шире тридцать Ярдов, и ђэнсома отделЯло от  него  примерно  сто
Ярдов.  ’еперь  он  видел,  что  это не просто человекообразное
существо, -- это самый настоЯщий  человек.  ‡еленый  человек  в
оранжевом  поле, -- зеленый, как летние жуки в английском саду,
-- все еще бежал по склону горы навстречу ђэнсому, бежал  легко
и  очень  быстро.  Њоре  тем  временем поднЯло остров ђэнсома и
зеленый человек стал крохотным где-то далеко внизу, как  актер,
когда  его  видишь с галерки. ђэнсом стоЯл на самом краю своего
острова, напрЯженно глЯдЯ вперед  и  все  времЯ  окликаЯ  того,
другого.  ‡еленый  человек  задрал  голову.  ‚идимо,  он что-то
кричал, приложив ко рту сложенные раструбом руки, но  шум  морЯ
поглощал  все  слова,  а  остров  ђэнсома  снова  летел вниз, в
расщелину между