сЯ уподобить друг  другу  событиЯ  в  райском  саду  и  на
Џереландре.  ’о,  что  свершилось  на  ‡емле  в  тот час, когда
Њалельдил  родилсЯ  —еловеком  в  ‚ифлееме,  навсегда  изменило
‚селенную.  Ќовый  мир,  вот  этот, не повторЯл старый. “шедшаЯ
волна не вернетсЯ, как говорит Љоролева. Љогда  …ва  пала,  Ѓог
еще  не  был  человеком.  ‹юди  еще  не стали членами …го тела.
’еперь же Ћн страдает и спасает через них. Ћдна  из  целей  …го
замысла  --  спасти  Џереландру  не через ‘ебЯ, но через ‘ебЯ в
ђэнсоме. …сли ђэнсом отступит, замысел  не  удастсЯ.  „лЯ  этой
главы,  куда  более  сложной,  чем  он думал, избран именно он.
‘транное  чувство  --  удалениЯ,  умалениЯ,   исчезновениЯ   --
охватило  его: он понЯл, что не только ‡емлЯ, но и Џереландра в
центре. Њожно  назвать  все,  что  тут  происходит,  отдаленным
следствием  воплощениЯ  на  ‡емле; можно считать земные событиЯ
лишь подготовкой длЯ новых  миров,  из  которых  Џереландра  --
первый.  €  то,  и  другое  истинно.  Ћдно не может быть важнее
другого, все самоценно и самостоЯтельно,  слепков  и  копий  не
бывает.
     ‘ебЯлюбец  не  унЯлсЯ.  „о  сих  пор  королева противилась
искушению. Ћна устала и колебалась, быть может, ее  воображение
уже  не  так  непорочно,  но она не сдалась. ‡начит, ее историЯ
отличаетсЯ  от  истории  нашей  праматери.  ђэнсом   не   знал,
сопротивлЯлась  ли …ва, и долго ли, а уж тем паче -- чем бы все
кончилось, если бы она устоЯла. Ќу, потерпел бы змей поражение,
-- неужели назавтра он ЯвилсЯ бы снова, и еще назавтра, и  еще?
Ќеужели  испытание  длилось  бы  вечно?  Љак  прекратил  бы его
Њалельдил? ‡десь, на Џереландре, он думал не  о  том,  как  это
предотвратить,  а о том, что "так больше нельзЯ". Ќелюдь мучает
ее, не отстает, она держитсЯ, надо ей помочь, и вот тут  земное
грехопадение ничего не подскажет. ‡адача -- инаЯ, длЯ нее нужен
другой исполнитель, и им, на беду, оказалсЯ ђэнсом. Ќапрасно он
вновь  и  вновь  обращалсЯ  к  Љниге  ЃытиЯ,  вопрошаЯ: "—то бы
случилось?"  ’ьма  не  отвечала.   Ќеутомимо,   неумолимо   она
напоминала  ему  о том, что стоЯло перед ним здесь и сейчас. Ћн
уже чувствовал, что словечко "бы" бессмысленно -- оно уводит  в
"ненастоЯщий мир", какого просто нет. …сть только то, что есть,
а  это  всегда  ново. ‡десь, на Џереландре, испытание остановит
только ђэнсом, больше никто. ѓолос  --  ведь  он,  в  сущности,
слышит   голос   --  окружил  его  выбор  какой-то  бесконечной
пустотой. ќта глава, эта страница, эта фраза может быть  только
тем, что есть, и ничто ее не заменит.
     ђэнсом  попыталсЯ  найти  еще  одну  лазейку. Љак может он
боротьсЯ с бессмертным? Ѓудь он даже спортсменом или воином,  а
не близоруким профессором, которого до сих пор беспокоит стараЯ
рана,  он и тогда не мог бы сражатьсЯ с дьЯволом. …го же нельзЯ
убить! € тут же  ответ  открылсЯ  ему.  Њожно  уничтожить  тело
“эстона  --  то,  без  чего  ‚раг  ничего  не  может сделать на
Џереландре. ‚ этом теле, тогда еще повиновавшемсЯ  человеческой
воле,  ‚раг  проник сюда. …сли его изгнать, у него не останетсЯ
здесь обиталища! ђэнсом вспомнил  о  бесах  в  Ѓиблии,  которые
страшились,  что  их  ввергнут  в бездну. ’еперь, наконец, он с
ужасом  понЯл,  что  физическое  действие,  которое   от   него
требовалось,  не  бессмысленно  и  не  безнадежно. “ обоих тела
нетренированы и не очень молоды, оба вооружены  лишь  кулаками,
ногтЯми  и  зубами.  ђэнсому стало дурно от ужаса и отвращениЯ.
“бивать таким оружием живое существо (он  помнил,  как  пыталсЯ
прикончить  лЯгушку)  --  очень  страшно;  умирать  от  него --
наверное,  медленно  --  еще  страшней.  Ћн  был  уверен,   что
погибнет.  "„а  разве Я победил хоть в одной драке?" -- спросил
он.
     Ћн больше не притворЯлсЯ, будто не понимает, чего от  него
ждут.   ‘илы  его  иссЯкли.  Ћн  получил  ответ,  очень  Ясный,
увильнуть нельзЯ. ѓолос во тьме беззвучен, но так отчетлив, что
он удивлЯлсЯ, как не  проснулась  спЯщаЯ  †енщина.  Ќевозможное
встало  перед  ним.  ‚от  что  он  должен  сделать; вот чего он
сделать не  может.  ’щетно  вспоминал  он  мальчиков,  даже  не
верЯщих в Ѓога, -- какое испытание проходЯт они сейчас на ‡емле
(и  ради  меньшей  цели!). …го волЯ была в том ущелье, где даже
стыд не спасет, оно только темнее и глубже. …му  казалось,  что
он  согласилсЯ  бы  сражатьсЯ с “эстоном, будь у них оружие. Ћн
решилсЯ  бы  даже  пойти  безоружным  против   револьвера.   Ќо
обхватить  это  тело,  попасть в живые руки мертвеца, прижатьсЯ
грудь  к  груди...  „икие  мысли  приходили   к   нему.   Њожно
ослушатьсЯ,  ничего  страшного -- потом, на ‡емле, он покаетсЯ.
Ћн струсит, как Џетр, и его простЯт, как Џетра. Љонечно,  разум
его  прекрасно  знал  ответ, но в такие минуты доводы разума --
просто старые сказки. Џотом иной ветер  поднЯлсЯ  в  его  душе,
настроение  переменилось. Ѓыть может, он победит в борьбе, даже
не очень пострадает. Ќо тьма не давала ему никаких, ни малейших
гарантий. Ѓудущее было темно, как она сама. "‚едь тебе  не  зрЯ
дано  имЯ  "ђэнсом", -- произнес ѓолос. ђэнсом знал, что ему не
почудилось,  и  по  весьма  забавной   причине:   фамилиЯ   его
происходила  не  от  слова  "рэнсом",  то  есть  "выкуп", но от
"ђэнольф сан", "сын ђанульфа". Ћн давно это  знал  и  соединить
эти  два слова мог бы разве что ради забавы, ради каламбура. Ќо
даже себЯлюбивое "Я" не осмелилось бы предположить,  что  ѓолос
играет  словами. ‚ одну секунду ђэнсом понЯл, что случайное длЯ
филолога совпадение слов  вовсе  не  случайно.  ђазличие  между
осмысленным  и  случайным, как и между мифом и фактом, -- чисто
земное. ‡амысел так широк, что в рамках  земного  опыта  мы  не
видим  свЯзи  между  его  частЯми;  потому наш опыт и различает
случайное и неизбежное. ‚не этих рамок  разницы  уже  нет.  …му
пришлось  шагнуть  за  пределы  ‡емли,  попасть в более сложный
узор, чтобы узнать, почему древние философы  говорили,  что  за
пределом  земного  круга исчезает случайность. Џрежде, чем мать
зачала его; прежде, чем предкам его  было  дано  имЯ  "ђэнсом";
прежде,  чем  слово  это  стало  означать  "выкуп  за пленных";
прежде, чем  Ѓог  создал  мир,  все  это  было  так  свЯзано  в
вечности,  что  самый смысл узора зависел от того, чтобы сейчас
все совпало. € он склонил голову, и застонал,  и  возроптал  на
судьбу  --  он  просто  человек,  а  его  принуждали вступить в
метафизический мир  и  осуществить  то,  о  чем  философы  лишь
размышлЯли.
     -- џ тоже €скупитель, -- сказал ѓолос.
     ђэнсом понЯл не сразу. „а, ’от, Љого в иных мирах называют
Њалельдилом,  искупил мир и его, ђэнсома. Ћн знал это. ‡ачем же
ѓолос напомнил ему? Џрежде, чем пришел ответ, он ощутил, что не
вынесет его, и протЯнул руки, словно мог от  него  заслонитьсЯ.
Ќо  ответ настиг его. ’ак вот что выйдет! …сли он сдастсЯ, этот
мир все равно будет искуплен. …сли он не отдаст себЯ в  жертву,
жертвой станет „ругой. Ќо ничто не повторЯетсЯ. Ќового распЯтиЯ
не  будет...  Њожет  быть,  и ‚оплощениЯ... Ѓудет какой-то иной
подвиг  любви,  какое-то  иное   унижение,   еще   страшнее   и
прекрасней.  Ћн  увидел,  как растет узор и в каждом новом мире
обретает новое измерение. Ќебольшое зло, причиненное ‘атаной на
Њалакандре, можно сравнить  с  линией;  на  ‡емле  оно  --  уже
квадрат.  …сли  и  ‚енера падет, зло ее будет кубом. Ќевозможно
вообразить, каково же  тогда  искупление,  --  но  оно  придет.
ђэнсом  и  прежде  знал,  как  много  зависит от его выбора, но
только теперь  увидел,  как  велика  и  страшна  ввереннаЯ  ему
свобода.  Џо сравнению с ней весь космос мал и уютен. ‘ейчас он
стоЯл на краю бездны, под бездной неба, в вихре  ледЯной  бури.
ђаньше  ему казалось, что он перед ѓосподом, как Џетр. Ќет, все
гораздо хуже -- он сидит  перед  Ќим,  как  Џилат!  ‘пасение  и
гибель  зависЯт  только от него. ђуки его, как у всех людей, от
начала  времен  обагрены  невинной  кровью.  ’еперь  он,   если
пожелает,  может  вновь  омочить  их  в той же крови. "ѓосподи,
помилуй! -- взмолилсЯ он и застонал. -- Џочему же Я?"  Ќо  ’ьма
не дала ответа.
     …му все еще казалось, что от него требуют невозможного. Ќо
незаметно  произошло  то, что раньше случалось с ним дважды. ‚о
времЯ  прошлой  войны  он  как-то  уговаривал  себЯ   выполнить
смертельно опасное дело; а потом, еще раз, он долго собиралсЯ с
духом,   чтобы  отправитьсЯ  в  ‹ондон,  разыскать  там  одного
человека  и  сделать  ему  исключительно   трудное   признание,
которого требовала справедливость. ‚ обоих случаЯх это казалось
немыслимым  -- он не думал, он просто знал, что такой, какой он
есть, он этого сделать не может; и вдруг, без ощутимого  усилиЯ
воли, видел Ясно, как на экране: "‡автра, примерно в это времЯ,
все  уже  будет позади". ќто случилось с ним и теперь, но страх
его, стыд, любовь, все его доводы остались прежними. Ћн  ничуть
не  меньше  и не больше боЯлсЯ того, что ему предстоЯло; теперь
он знал так же точно, как знал свое прошлое, что  сделает  это.
Ћн  мог молитьсЯ, плакать, восставать, мог петь, как мученик, и
богохульствовать, как  бес,  --  но  ничего  не  мог  изменить.
‘овершенно  ничего.  Ќепременно  наступит миг, когда он сделает
это. Ѓудущий поступок стоЯл перед ним  очевидно  и  неотменимо,
словно  он  уже  совершен.  €  не важно было, что этот поступок
относилсЯ к той части времени, которую мы называем  будущим,  а
не   к   той,  которую  мы  зовем  прошлым.  ‚нутреннЯЯ  борьба
завершилась, хотЯ мгновеньЯ победы вроде бы и  не  было.  Њожно
сказать, что свобода выбора просто отошла в сторону, сменившись
неумолимой   судьбой.  ’очно  так  же  можно  сказать,  что  он
освобожден от доводов страсти и обрел  высшую  свободу.  ђэнсом
так  и не увидел разницы между этими двумЯ предположениЯми. …му
открылось, что свобода и предопределение -- одно и  то  же.  ‡а
свою жизнь он слышал много споров на эту тему и увидел, что они
бессмысленны.
     Љак  только он понЯл, что завтра постараетсЯ убить ЌелюдЯ,
само это показалось ему уже не таким великим подвигом. Ћн  едва
мог  понЯть,  зачем  обвинЯл  себЯ  в  мании  величиЯ. „а, если
отступит он, Њалельдил все сделает за него. ‚  этом  смысле  он
действительно  представлЯет  Њалельдила, но не больше, чем …ва,
если  бы  она  не  тронула  Яблока,  и  всЯкий  человек,  когда
совершает  доброе  дело.  Ћн  не  равнЯетсЯ  с  Њалельдилом  ни
личностью, ни страданием -- страданиЯ их несравнимы,  как  боль
человека,   который  обжег  палец,  туша  искру,  и  пожарника,
погибающего в огне, потому что ту искру не погасили. Ћн уже  не
спрашивал,  почему  избрали его. Њогли избрать другого, любого.
џркий, Яростный свет, который он увидел в  тот  миг,  на  самом
деле освещал всех до единого.
     -- џ наслал сон на твоего ‚рага, -- сказал ѓолос. -- Ћн не
проснетсЯ  до  утра.  ‚стань. Ћтойди на двадцать шагов в рощу и
ложись спать. ‘естра твоЯ тоже спит.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 12


     Љогда наступает утро, которого мы боЯлись, мы  просыпаемсЯ
сразу.  ’ак  и  ђэнсом, едва очнувшись от сна, тут же вспомнил,
что ему надо сделать. Ћн был один, островок слегка  покачивалсЯ
-- шторма не было, море лишь слабо колыхалось.
     ‡олотой свет, пробивавшийсЯ меж синих стволов, указал ему,
в какой   стороне   море.   Ћн  спустилсЯ  туда,  выкупалсЯ  и,
выбравшись на берег, напилсЯ воды. Ќесколько минут он простоЯл,
приглаживаЯ влажные волосы  и  растираЯ  мокрые  ноги.  ЋглЯдев
себЯ, он заметил, что разницы между загоревшей и бледной частью
кожи почти нет. …сли бы Љоролева встретила его сейчас, она врЯд
ли  назвала  бы  его ЏЯтнистым. ’ело было скорее цвета слоновой
кости, а пальцы ног, столько дней не ведавшие обуви,  отдохнули
и  выпрЯмились. Љак живое существо ђэнсом нравилсЯ себе больше,
чем когда-либо. Ћн был уверен, что у него, как  после  ‚еликого
“тра,  больше  не будет убогого, жалкого тела, и радовалсЯ, что
этот инструмент так приготовилсЯ к игре прежде, чем  он  с  ним
расстанетсЯ. "Љогда Я проснусь и обрету ’вое подобие, -- сказал
он, -- Я порадуюсь такому телу".
     Ђ  сейчас  он направилсЯ в лес и случайно (думал он только
об  еде)  наткнулсЯ  на   целое   облако   древесных   пузырей.
Ќаслаждение  было таким же, как и прежде, и даже походка у него
изменилась после душа. Ћн думал, что  будет  есть  в  последний
раз,  но даже теперь считал, что не вправе выбирать излюбленные
фрукты. Ћднако ему повезло -- он наткнулсЯ на тыковки. "‘лавный
завтрак перед казнью", -- насмешливо подумал он, ронЯЯ скорлупу
и вновь испытываЯ наслаждение, от которого весь мир должен  был
пуститьсЯ  в  плЯс.  "Љак бы то ни было, -- думал он, -- Я ни о
чем не жалею. ‚ремЯ Я провел неплохо. џ побывал в раю".
     Ћн зашел в лес чуть  подальше  --  туда,  где  гуще  росли
деревьЯ  -- и чуть не споткнулсЯ о спЯщую Љоролеву. ‚ это времЯ
днЯ она обычно не спала, и  ђэнсом  понЯл,  что  это  Њалельдил
послал  ей сон. "џ никогда ее больше не увижу, -- прошептал он.
-- џ вообще не буду смотреть на женщину вот так,  как  теперь".
Џока  он  стоЯл  и  глЯдел вниз, его терзала какаЯ-то сиротскаЯ
тоска -- как бы хотел он, раз в жизни, увидеть Џраматерь своего
рода  вот  так,  во  славе  и  невинности!  "€ные  дары,   инаЯ
благодать,  инаЯ  слава, -- шептал он. -- Ќо не эта. ќтой мы не
увидим. Ѓог все приводит  к  добру,  и  все  же  мы  помним  об
утрате".  Ћн  в  последний  раз взглЯнул на Љоролеву и поспешил
уйти. "џ был прав, -- думал он на ходу. -- ’ак  больше  нельзЯ.
Џора его остановить".
     Ћн  долго  блуждал  среди  сумрачных,  но  Ярких зарослей,
прежде чем нашел ‚рага.  ‡а  это  времЯ  он  повстречал  своего
приЯтелЯ  и  в  той же позе, что тогда, в первый раз, -- дракон
свернулсЯ клубком вокруг дерева, но сейчас и  он  спал.  ђэнсом
вспомнил,  что  за все утро он не слышал чириканьЯ птиц, шороха
гибких тел, пробирающихсЯ меж кустов, вообще ничего не  слышал,
кроме  рокота  волн,  и  не видел в листве любопытных взглЯдов.
‚ероЯтно, ѓосподь погрузил весь этот остров -- или, быть может,
весь  этот  мир  --  в  глубокий  сон.  Ќа   мгновение   ђэнсом
почувствовал  себЯ  бесконечно одиноким, но тут же обрадовалсЯ,
что счастливые обитатели этого мира не увидЯт насилиЯ и крови.
     Џримерно через час, обогнув рощицу  пузырей,  он  внезапно
столкнулсЯ  лицом  к  лицу  с  Ќелюдем. "Ћн что, уже ранен?" --
подумал ђэнсом, заметив кровавые пЯтна у него на груди; но  тут
же  понЯл,  что Ќелюдь, как всегда, испачкалсЯ в чужой крови. ‚
его умелых длинных руках слабо билась  наполовину  растерзаннаЯ
птица,  широко  разинув  клюв  в  беззвучном, задушенном вопле.
ђэнсом  ударил  ‚рага,  не  успев  даже  осознать  собственного
намерениЯ.  ‚ероЯтно, он бессознательно вспомнил, как занималсЯ
в школе боксом, и изо всех  сил  нанес  удар  в  челюсть  левой
рукой. Ћн забыл, что руки его не защищены перчатками -- об этом
напомнила резкаЯ боль, когда кулак столкнулсЯ с челюстью, и так
сильно,  что  хрустнули  пальцы,  а  всЯ рука до плеча заныла и
почти отнЯлась. ‘ минуту ђэнсом приходил в себЯ, и за это времЯ
Ќелюдь успел отступить шагов на шесть. “дар тоже  пришелсЯ  ему
не   по  вкусу,  он,  кажетсЯ,  прикусил  себе  Язык  --  кровь
пузырилась у него на губах. Ќо птицу он не выпустил.
     -- ‡начит,  теперь  ты  попробуешь  силу,  --  сказал   он
по-английски. ѓолос у него сел.
     -- Ћставь птицу, -- приказал ђэнсом.
     -- —ушь  какаЯ, -- возразил Ќелюдь. -- ђазве ты не знаешь,
кто Я такой?
     -- џ знаю, что ты такое, -- ответил  ђэнсом,  --  а  какое
именно, не важно.
     -- €  ты  хочешь  боротьсЯ  со  мной?  ’ы,  такой  убогий,
маленький, жалкий? -- сказал Ќелюдь. -- Њожет быть, ты думаешь,
Ћн поможет тебе? ’ак думали многие. џ знаю …го дольше, чем  ты.
Ћни  все  надеютсЯ,  что  Ћн  их спасет, а понимают что к чему,
когда уже слишком поздно, -- в лагере, в желтом доме, на  дыбе,
на  костре,  на кресте. ђазве Ћн спас ‘ебЯ ‘амого? -- и Ќелюдь,
запрокинув голову, взвыл так, что  едва  не  обруидлсЯ  золотой
свод:  --  ќлой,  ќлой, лама савахфани! ђэнсом догадалсЯ сразу,
что эти слова он произнес на чистом арамейском наречии  первого
века.  Ћн  не  цитировал,  он вспоминал. €менно так звучали эти
слова с креста, хранились веками в пылающей памЯти изгоЯ, и вот
этот, жутко кривлЯЯсь, передразнивал их. Ћт ужаса ђэнсом на миг
лишилсЯ  чувств,  и  прежде,  чем  он  пришел  в  себЯ,  Ќелюдь
набросилсЯ  на него, завываЯ, словно ветер в бурю. ѓлаза у него
раскрылись так, что век вообще не было; волосы дыбом стоЯли  на
голове.  Ћн  намертво  прижал противника к груди, обхватил его,
впилсЯ ногтЯми ему в  спину,  отдираЯ  длинные  полосы  кожи  и
плоти. ђуки у ђэнсома были зажаты, и как он ни выкручивалсЯ, он
не   мог   по-настоЯщему  нанести  удар.  Ќаконец  ему  удалось
наклонить голову, он впилсЯ  зубами  в  правую  руку  ‚рага  --
сперва безуспешно, но постепенно зубы его проникли так глубоко,
что  тот  взвыл,  рванулсЯ,  а  ђэнсом  освободилсЯ.  ЏользуЯсь
минутной растерЯнностью, он обрушил на ‚рага град ударов,  метЯ
в  сердце.  ђэнсом  сам  не  ожидал  от  себЯ  такой быстроты и
точности. Ћн слышал, как его кулаки выбивают  из  тела  “эстона
резкие,   всхлипывающие   вздохи.  Ќо  вот  вражьи  руки  снова
приблизились к нему, хищно изогнутые пальцы изготовились  рвать
тело. —удовище не хотело боксировать, оно хотело схватить его и
рвать.  ђэнсом  отбил  его  руку  --  кость опЯть столкнулась с
костью  и  противно  заныла,  --  резко   ударил   в   мЯсистый
подбородок, и тут же когти впились уже в его правую руку. ’огда
ђэнсом  схватил  врага  за  руки и скорее благодарЯ удаче сумел
удержать его запЯстьЯ.
     ’о,  что   творилось   в   следующие   минуты,   сторонний
наблюдатель  врЯд ли принЯл бы за поединок. Ќелюдь напрЯгал все
силы, какие  только  мог  извлечь  из  тела  “эстона,  стараЯсь
вырвать  руки,  а  ђэнсом изо всех сил старалсЯ их удержать. Ћт
напрЯжениЯ противники с ног  до  головы  обливались  потом,  но
внешне они лениво и беззаботно слегка двигали руками. ‘ейчас ни
один  из  них  не мог нанести рану другому. Ќелюдь вытЯнул шею,
стремЯсь  укусить;  ђэнсом  напрЯг  руки  и  удерживал  его  на
расстоЯнии.   Љазалось   бы,   такаЯ  борьба  вообще  не  может
кончитьсЯ.
     ‚незапно Ќелюдь резко выбросил вперед ногу, протолкнул  ее
между  ногами  ђэнсома и зацепил того сзади под коленом. ђэнсом
едва устоЯл. ’еперь оба двигались порывисто и поспешно.  ђэнсом
тоже  пыталсЯ  подставить  подножку,  но не смог. ’огда он стал
заламывать левую руку ‚рага, надеЯсь просто сломать ее или хотЯ
бы вывихнуть. “силие вынудило  ослабить  хватку.  ‚раг  тут  же
высвободил  другую руку, и ђэнсом едва успел закрыть глаза, как
стальные ногти разодрали ему щеку. Ѓоль была  так  сильна,  что
ђэнсом  уже  не  мог  бить  левой  по  ребрам противника. —ерез
мгновение, неведомо как, они оторвались друг от друга и стоЯли,
тЯжело дыша, пристально глЯдЯ один на другого.
     ‚ыглЯдели оба довольно жалко.  ђэнсом  не  мог  разглЯдеть
свои  раны,  но  чувствовал,  что  весь  залит  кровью. Ћт глаз
“эстона остались лишь узкие щели, тело его,  там,  где  его  не
скрывали  остатки  разорванной  рубашки,  было  сплошь  покрыто
кровоподтеками. € это, и тЯжкое дыхание, и памЯть о том, как он
дралсЯ, совершенно изменило мысли  ђэнсома.  Ћн  удивилсЯ,  что
‚раг  не  так  уж  силен.  ЌесмотрЯ  на  все доводы разума, ему
казалось, что это тело обладает дьЯвольской,  сверхчеловеческой
силой.   Ћн  ждал,  что  эти  руки  остановить  не  легче,  чем
пропеллер. ’еперь, на собственном опыте, он знал,  что  деретсЯ
лишь  с  телом “эстона. Ћдин немолодой ученый против другого, и
только. “эстон был крепче сложен, но толст и с  трудом  выносил
удары. ђэнсом был тоньше и лучше владел дыханием. ђаньше он был
уверен,  что  обречен, теперь над этим смеЯлсЯ. Ѓой был равным.
Ћн мог победить и выжить.
     Ќа этот раз первым на ‚рага бросилсЯ ђэнсом, и новый раунд
был очень похож на предыдущий. Ќа расстоЯнии  побеждал  ђэнсом;
когда   ‚рагу   удавалось   достать  его  зубами  или  когтЯми,
приходилось туго. ђазум его  был  Ясен  даже  в  самые  тЯжелые
минуты.  Ћн понимал, что исход битвы определЯетсЯ очень просто:
или он потерЯет слишком много крови, или прежде  отобьет  ‚рагу
сердце и почки.
     ‚есь  обитаемый  мир  крепко  спал  вокруг них. Ќе было ни
зрителей, ни правил, ни  судьи.  €знеможение  прерывало  дикий,
диковинный  бой  и  делило  его  на  раунды.  ђэнсом  так  и не
запомнил, сколько же их было.  Ћни  повторЯлись,  как  приступы
горЯчки,  а  жажда  мучила  больше,  чем любаЯ рана. €ногда они
вместе валились наземь. Љак-то раз ђэнсом, к своему  удивлению,
заметил, что сидит верхом на противнике и обеими руками сжимает
его  горло, во всю глотку распеваЯ "Ѓитву при Њальдоне", но тут
‚раг впилсЯ когтЯми ему в руку и принЯлсЯ колотить коленЯми  по
спине, так что ђэнсом отлетел в сторону.
     …ще  он  запомнил,  как запоминают островок сознаниЯ между
двумЯ наркозами, что снова, должно  быть  --  в  тысЯчный  раз,
двинулсЯ навстречу ‚рагу, отчетливо понимаЯ, что дратьсЯ больше
не может. Ќа мгновение вместо ЌелюдЯ ему померещилась обезьЯна,
но  он  сразу понЯл, что это уже бред. Ћн пошатнулсЯ. € тут его
охватило чувство, которое на ‡емле хороший человек испытать  не
может, -- чистаЯ, праваЯ, неистоваЯ ненависть. Џрежде ненависть
всегда  соединЯлась у него с догадкой, что он не сумел отделить
грех от грешника,  и  он  каЯлсЯ,  а  теперь  она  была  чистой
энергией,  обратившей  его руки и ноги в пылающие столпы. Џеред
ним стоЯло не существо  с  испорченной  волей,  а  сама  Џорча,
подчинившаЯ  себе  чужую  волю. ‚ незапамЯтные времена это было
личностью,  но  обломки  личности  были  теперь  лишь   орудием
Яростного  и внеличностного отрицаниЯ. Ќаверное, трудно понЯть,
почему ђэнсом не  ужаснулсЯ,  но  обрадовалсЯ.  Љак  мальчишка,
добывший  топор,  ликует,  обнаружив  дерево;  как мальчишка, у
которого есть цветные мелки,  ликует,  обнаружив  целую  стопку
Ярко-белой  бумаги,  так  и он ликовал, узнав наконец, длЯ чего
существует ненависть. Ћн был счастлив, что чувство его и объект
этого чувства совершенно соответствуют  друг  другу.  ‚  крови,
дрожа  от усталости, он знал, что сил у него хватит; и когда он
снова бросилсЯ на воплощенную ‘мерть,  вечный  нуль  вселенской
математики,  он и удивилсЯ, и (где-то глубже) не удивилсЯ своей
силе. ђуки обгонЯли  велениЯ  мысли;  они  учили  его  страшным
вещам.  ђебра у ЌелюдЯ хрустели, хрустнула и челюсть, он просто
трещал и раскалывалсЯ под ударами. ‘воЯ боль значениЯ не имела.
ђэнсом знал, что может хоть год дратьсЯ вот так, ненавидеть вот
такой, совершенной ненавистью.
     ‚незапно удар его поразил воздух. Ћн не сразу  понЯл,  что
случилось,   не  мог  поверить,  что  Ќелюдь  бежит.  ќтот  миг
замешательства помог ‚рагу -- когда ђэнсом опомнилсЯ,  тот  как
раз  исчезал  среди деревьев, сильно хромаЯ и воЯ на бегу; одна
рука бессильно свисала вдоль тела. ђэнсом бросилсЯ за  ним,  не
сразу разглЯдел его среди стволов, потом заметил и припустил со
всех ног, но ЌелюдЯ не догнал.
     ‘траннаЯ  была  охота -- то в тени, то на свету, то вверх,
то вниз по колеблющейсЯ земле. Ћни пробежали мимо дракона, мимо
Љоролевы, улыбавшейсЯ во сне. ’ут  Ќелюдь  склонилсЯ  над  ней,
занес  левую  руку, и впилсЯ бы в жертву ногтЯми, но ђэнсом уже
настигал его, и он не посмел задержатьсЯ.  Ћни  пробежали  мимо
оранжевых  птиц -- те спали, стоЯ на одной ноге, спрЯтав голову
под крыло, словно цветущие подстриженные кусты.  Ћни  пробежали
мимо  желтых  кенгуру  --  и  пары, и целые семьи спали, сложив
лапки на груди, как  крестоносцы  на  старинном  надгробье.  €м
пришлось  нагнутьсЯ,  когда  они  пробегали под деревьЯми -- на
ветках спали древесные свиньи, уютно, по-детски  похрапывающие.
Ћни  прорвались  сквозь  заросли  пузырчатых деревьев, и душ на
мгновенье  смыл  с  них  усталость.  Ћни  вылетели  из  лесу  и
понеслись  по  широким  полЯм,  то  желтым,  то серебристым, по
щиколотку, а то и по поЯс проваливаЯсь в душистую росу. € снова
они вбежали в лес, он ждал их в укромной долине, но,  пока  они
приблизились,  успел  поднЯтьсЯ  на вершину горы. „огнать врага
ђэнсом не мог, и удивлЯлсЯ, как же такое искалеченное  созданье
несетсЯ  с  такой  быстротой.  Ћно  хромает -- значит, вывихнул
ногу, и должен на каждом  шагу  терпеть  ужасную  боль.  €  тут
Явилась  жуткаЯ мысль: а что, если всЯ боль достаетсЯ уцелевшим
останкам “эстона? Џодумав о том, что в этом чудовище  и  сейчас
томитсЯ   существо   его   рода,   вскормленное   женщиной,  он
возненавидел его вдвое, и ненависть эта была совершенно  особой
-- она не отнимала, а прибавлЯла силы.
     Љогда  они  выбежали  леса из четвертого, прЯмо перед ними
возникло море. Ќелюдь  бежал  так,  словно  длЯ  него  не  было
разницы  между  водой и сушей. ђаздалсЯ громкий всплеск. ђэнсом
различил  темную  голову   на   фоне   медноцветного   морЯ   и
обрадовалсЯ,  что “эстон выбрал именно этот путь: из всех видов
спорта  только  в  плаваньи  ђэнсому  удалось  достичь  успеха.
Ќырнув,   он  на  секунду  потерЯл  врага  из  виду,  а  затем,
приподнЯвшись над водой и отбрасываЯ с лица мокрые волосы  (они
сильно  отросли  за последнее времЯ), увидел его прЯмо на воде,
словно тот сидит на  поверхности  морЯ.  ЏриглЯдевшись,  ђэнсом
понЯл, что сидит он на рыбе. ‚идимо, волшебнаЯ дрема зачаровала
только их остров -- скакун, которого оседлал “эстон, был вполне
бодр.  ‚садник  все  времЯ  наклонЯлсЯ  к  нему и что-то делал.
ђэнсом не видел, что именно, но уж конечно это чудовище  знало,
как подогнать живое существо.
     Ќа  мгновение  ђэнсома охватило отчаЯние, но он забыл, как
любЯт человека морские скакуны. Џочти тут же он обнаружил,  что
вода  вокруг  просто  кишит  рыбами  --  они  прыгали и играли,
старЯсь привлечь его внимание. •отЯ они изо всех сил  старались
помочь,  он  с трудом вскарабкалсЯ на скользкую спину того, кто
первым попалсЯ под  руку,  и  расстоЯние  между  ним  и  врагом
увеличилось.  Ќаконец  он  взобралсЯ  на  рыбу  и,  усевшись за
большой пучеглазой головой, сдавил  коленЯми  бока,  подтолкнул
своего  конЯ  пЯтками  и  зашептал  ему на ухо что-то ласковое,
всЯчески стараЯсь  пробудить  его  пыл.  ђыба  мощно  рассекала
волны,  но,  как  он  ни  напрЯгал зрение, ђэнсому не удавалось
заметить впереди ЌелюдЯ -- все загородила надвигавшаЯсЯ  волна.
Ќесомненно, Ќелюдь был уже за ней.
     ‚скоре  ђэнсом сообразил, что беспокоилсЯ напрасно -- рыбы
указывали ему дорогу. ‘клон  волны  пестрел  огромными  рыбами,
каждую окружала желтаЯ пена, а многие выбрасывали вверх длинные
струи воды. ‚идимо, Ќелюдь не учел инстинкта, который неуклонно
вел  этих  рыб  вслед  за  той, которую избрал человек. ‚се они
мчались вперед, к  какой-то  цели,  словно  гончие,  идущие  по
следу,  или  перелетные  птицы.  ЏоднЯвшись  на  гребень волны,
ђэнсом увидел под собой  широкую  впадину,  похожую  на  долину
среди  его  родных  холмов.  „алеко впереди, ближе к другому ее
склону, виднелась темнаЯ, маленькаЯ, словно игрушечнаЯ фигурка;
между нею и ђэнсомом в несколько рЯдов растЯнулась рыбьЯ  стаЯ.
’еперь он не мог упустить врага, рыбы тоже гнались за ним, а уж
они-то  его  не  упустЯт.  ђэнсом  расхохоталсЯ.  "Џсы  у  менЯ
прекрасные! -- проревел он. -- € чуткие, и быстрые!"
     ’олько  сейчас  он  обрадовалсЯ  толком,  что  больше   не
сражаетсЯ,   даже  стоЯть  не  должен.  Ћн  попыталсЯ  усестьсЯ
поудобнее, но тут же выпрЯмилсЯ от резкой  боли  в  спине.  Љак
последний  дурак, он завел руку за спину, чтобы ощупать раны, и
просто  взвыл  от  боли.  ‚сЯ  спина  превратилась  в  кровавые
лохмотьЯ,  теперь они намертво присохли друг к другу. ’ут же он
понЯл, что у него еще и выбит зуб, с костЯшек содрана  кожа,  а
все  тело  с  головы  до пЯт пронзает какаЯ-то глубиннаЯ, более
опаснаЯ боль. Ћн и не знал до сих пор, что настолько изувечен.
     Џотом  он  вспомнил,  что  ему  хочетсЯ  пить.   Ѓольному,
застывшему  телу  не  так-то легко наклонитьсЯ к струЯщейсЯ под
ним воде. ‘перва он думал нагнутьсЯ, опуститьсЯ почти что  вниз
головой,  но  с  первой  же  попытки  отказалсЯ от такой затеи.
Џришлось зачерпнуть воду в сложенные ковшиком руки,  но  и  это
далось  лишь с большим трудом его цепенеющему телу, он стонал и
задыхалсЯ. Ћн очень долго добывал крошечный глоток  воды,  лишь
раздразнивший  жажду.  Ќа  то,  чтобы ее унЯть, ушло по крайней
мере  полчаса  --  полчаса   отчаЯнной   боли   и   непомерного
наслаждениЯ.  ‚  жизни  не  пробовал  он ничего прекраснее этой
воды, и, утолив жажду, все черпал и плескал на свое  измученное
тело.  ЊгновениЯ эти были бы лучшими в его жизни, если 6 только
спина поменьше болела, да если б он не боЯлсЯ, что …  когтЯх  у
чудовища  есть  Яд. Ќоги просто прилипли к бокам рыбы, отдирать
их было трудно и больно. Ћн потерЯл бы  сознание,  но  твердил:
"ЌельзЯ",  -- стараЯсь сосредоточить взглЯд на том, что близко,
и думать о чем-нибудь простом.
     Ќелюдь  по-прежнему  плыл  впереди,  то   поднимаЯсь,   то
исчезаЯ,  рыбы  плыли ему вслед, а ђэнсом плыл вслед за рыбами.
€х вроде бы стало больше -- наверное, по дороге  они  встречали
другие стаи и, словно снежный ком, увлекали их за собой. ‚скоре
поЯвились  и  другие  существа.  Џтицы,  похожие на лебедей, --
ђэнсом не мог разглЯдеть, какого они цвета, на  фоне  неба  они
были  черные, -- покружились и покувыркались в воздухе, а потом
выстроились длинными  клиньЯми  и  тоже  устремились  вслед  за
Ќелюдем.  Џорой  раздавалсЯ  их  крик  -- самый вольный, дикий,
одинокий голос, какой только слышал ђэнсом, да и вообще мог  бы
слышать  человек.  ‡а  долгие  часы  плаваниЯ  еще  ни  разу не
встретилась суша. ђэнсом  плыл  по  океану,  по  тем  пустынным
местам,  в  которых  он  не был с того времени, когда прибыл на
Џереландру.  Њоре  неумолчно  гремело  в  ушах,  и  запах   его
непрестанно  проникал  в  сознание.  „а,  пахло  именно  морем,
странно и тревожно, как на ‡емле, но не враждебно, а сладостно,
словно запах теплый и золотой. …сли бы он был враждебен, он  не
был  бы  так  чужд  -- враги ведь как-то свЯзаны друг с другом,
знакомы, даже близки. ђэнсом понЯл, что ничего не знает об этом
мире. Љогда-нибудь его заселЯт потомки ЉоролЯ  и  Љоролевы.  Ќо
миллионы  лет  здесь  нет  людей,  так  длЯ  кого же существуют
неизмеримые пространства смеющихсЯ пустынных  волн?  €  лес,  и
рассвет на ‡емле просто подавали ему, как завтрак, и только тут
он   понЯл,   что   у  природы  есть  свои  собственные  права.
Ќепостижимый смысл, таЯщийсЯ и в природе  ‡емли,  и  в  природе
Џереландры  с  тех  незапамЯтных  времен, как они отделились от
‘олнца,  смысл,  который  и  устранит,  и  не   устранит   лишь
–арь--—еловек, окружил ђэнсома со всех сторон и вобрал в себЯ.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 13


     Ќочь  опустилась  на  море  мгновенно, словно пролилась из
огромной бутыли. –вет и пространство исчезли, отчетливей  стали
звуки  и  боль.  Њир  сузилсЯ, в нем только боль и была, тупаЯ,
ноющаЯ, иногда -- пронзительнаЯ, и  больше  ничего,  разве  что
шлепали   плавники   и   на   все  лады  шумели  волны.  ђэнсом
почувствовал, что сползает со своей рыбы, с трудом удержалсЯ  и
понЯл,  что  спал,  быть  может  --  несколько часов. ‡начит --
заснет опЯть, а потом опЯть, и так все времЯ. Џоразмыслив, он с
трудом выполз из узкого седла и вытЯнулсЯ во весь рост  у  рыбы
на спине. Ќоги он раздвинул, чтобы обхватить ее, руками тоже за
нее ухватилсЯ, надеЯсь, что так не свалитсЯ даже во сне. Ѓольше
он  ничего  сделать  не мог. ђыба плыла, и ему казалось, что он
живет такой же мощной стихийной жизнью, словно  превращаетсЯ  в
рыбу.
     ‡атем,  очень  нескоро, он обнаружил, что прЯмо под ним --
человеческое лицо, и не испугалсЯ, как бывает во сне. Ћно  было
сине-зеленое  и  светилось собственным светом, а глаза, гораздо
больше человеческих, напомнили о глазах троллЯ. Љакие-то пленки
по бокам походили на бакенбарды. ’ут ђэнсом  совсем  очнулсЯ  и
понЯл, что это не снитсЯ ему, все наЯву. Џо-прежнему израненный
и  разбитый,  он  лежал на спине у рыбы, а рЯдом плыло какое-то
существо вот с таким лицом. Ћн вспомнил, что уже видел  в  воде
полулюдей,  водЯных. ‘ейчас он не боЯлсЯ и догадывалсЯ, что это
созданье тоже дивитсЯ ему, но вражды не испытывает. ‚ сущности,
им не было дела друг до друга. ‚стретились  они  случайно,  как
ветви разных деревьев, растревоженные ветром.
     ђэнсом   снова   взобралсЯ  в  седло.  ’ьма  уже  не  была
непроницаемой. ‘о всех  сторон  его  окружали  пЯтна  и  полосы
света, и по форме пЯтен он смутно догадывалсЯ, где плывет рыба,
а  где  -- водЯной. „вижениЯ пловцов намечали во тьме очертание
волн, напоминаЯ, что перед ним -- огромное пространство. ђэнсом
заметил, что водЯные рЯдом с ним занЯлись  едой.  Џерепончатыми
ручками  они  подхватывали  с  поверхности воды что-то темное и
жевали, а страннаЯ пища торчала у них изо рта,  словно  усы.  ‘
этими  существами  он  и  не пыталсЯ познакомитьсЯ, хотЯ дружил
здесь со всеми тварЯми, и морской народец тоже  не  обращал  на
него вниманиЯ. ‚ отличие от всех животных, они, по-видимому, не
служили  человеку;  и  ему  показалось,  что  они и люди просто
поделили планету, как делЯт одно поле овцы и лошади.  Џозже  он
много  думал  об этом, но сейчас его занимали простые, насущные
дела. ѓлЯдЯ на то,  как  они  едЯт,  он  вспомнил,  что  и  сам
голоден,  и  стал гадать, съедобна ли длЯ него их пища. ЃороздЯ
воду пальцами, он подцепил наконец растение  --  оно  оказалось
одним  из  простейших,  вроде мелких морских водорослей, и было
покрыто пузырьками, которые лопались,  если  на  них  надавить.
‚одоросль была плотнаЯ и скользкаЯ, но, в отличие от земных, не
соленаЯ.  ‚кус  ее  ђэнсом описать не сумел. Ќапомню снова, что
чувство вкуса стало здесь иным, чем на ‡емле, -- еда  приносила
не  только  удовольствие,  но  и  знание,  которое,  правда, не
передашь словами. ‚от и сейчас ђэнсом обнаружил, что строй  его
мыслей   переменилсЯ.   Џоверхность  морЯ  стала  крышей  мира.
Џлавучие острова казались теперь тучами; он видел их  так,  как
видЯт  снизу,  и  это  были коврики с бахромой. ‚друг он понЯл:
теперь ему кажетсЯ чудом или мифом, что он ходил по  ним,  там,
наверху.   Њысли  о  Љоролеве,  ее  будущих  детЯх,  отдаленных
потомках -- все, что занимало его с тех пор, как  он  попал  на
Џереландру,  --  бледнели,  как бледнеют сны, когда проснешьсЯ,
словно великое множество забот, желаний и чувств, которым он не
нашел бы названьЯ, вытеснили их. Ћн испугалсЯ  и,  несмотрЯ  на
голод, выбросил водоросли.
     „олжно  быть,  он  снова  заснул,  ибо дальше помнил Яркий
дневной  свет.  Ќелюдь  все  еще  был  впереди,  и  стайка  рыб
растЯнулась  между ними. Џтицы улетели. ’олько теперь он просто
и трезво оценил свое  положение.  ‘удЯ  по  его  опыту,  разуму
свойственно  странное  заблуждение.  Љогда  человек попадает на
чужую планету, первое времЯ он не думает об ее размерах.  Ќовый
мир  так  мал по сравнению с путем через космос, что расстоЯниЯ
внутри этого мира уже неважны -- любые два места на  Њарсе  или
на   ‚енере   казались  ему  районами  одного  города.  ’еперь,
оглЯдевшись и нигде ничего не увидев,  кроме  золотого  неба  и
бурлЯщего  морЯ,  он понЯл, как нелепа эта ошибка. „аже если на
Џереландре и есть материки, между ним и ближайшим из них  может
простиратьсЯ  пространство  шириной в ’ихий океан. Љ тому же не
было никаких оснований надеЯтьсЯ на материки, что там -- на то,
что тут много плавучих островов, а уж тем более на то, что  они
равномерно  рассеЯны  по всей планете. „аже если этот нестойкий
архипелаг растЯнулсЯ на тысЯчу квадратных миль, он --  песчинка
в пустынном океане, охватывающем мир, который не намного меньше
нашего.  ‘коро  его  рыба  устанет.  Ћна  уже  плывет медленно.
Ќелюдь, конечно, свою рыбу не пожалеет, будет понукать ее, пока
не загонит насмерть. Ђ он, ђэнсом, такого не сделает. ђазмышлЯЯ
об этом, он глЯдел вперед, и вдруг его сердце замерло: одна  из
плывших  с  ним рыб намеренно вышла из рЯда, выпустила пенистую
струйку воды, нырнула, вынырнула в нескольких метрах от него, и
предалась воле волн. —ерез  несколько  минут  она  скрылась  из
виду. “стала и вышла из игры.
     ‚от  тут-то  все  муки  прошедшего  днЯ  и  нелегкой  ночи
обрушились на него, лишаЯ веры. Џустынные волны, а тем паче  --
мысли, которые пришли со вкусом водоросли, заронили в его .тушу
сомнение. Џринадлежит ли этот мир тем, кто зовет себЯ Љоролем и
Љоролевой? Љак может принадле-
     жать  то,  чего  ты толком и не знаешь? Џоистине, наивно и
антропоцентрично! Ђ этот великий запрет,  от  которого  зависит
все, неужто он и вправду так важен? Љакое дело желтой пене волн
и  морскому  народу  до  того,  переночуют ли на скале какие-то
ничтожные существа, которые, к тому же, так далеко  отсюда?  Ћн
видел,  что  событиЯ  на  Џереландре  и то, что описано в Љниге
ЃытиЯ, очень похожи; он думал, что на собственном опыте познает
то, во что люди обычно только верЯт. ’еперь и это  не  казалось
ему  существенным.  ‚ конце концов, сходство доказывает только,
что и там, и тут новорожденный разум  выдумывает  бессмысленные
табу. Ђ Њалельдил... да где Ћн? …сли бескрайний океан и говорит
о чем-то, то о совсем ином. Љак во всех пустынЯх, здесь кое-кто
есть;  но  не  Ѓог,  подобный  нам,  людЯм,  не  ‹ичность, а то
Ќеведомое, которому во веки веков безразличны и человек, и  его
жизнь.  Ђ  дальше, за океаном -- пустой космос. Ќапрасно ђэнсом
напоминал себе, что побывал в "космосе" и обрел там  Ќебо,  где
жизнь  так полна, что длЯ нее едва ли достаточна бесконечность.
’еперь все это казалось сном. „ругие мысли, над которыми он сам
часто смеЯлсЯ, называЯ их призраком империализма,  поднЯлись  в
душе  --  он  готов был принЯть гигантский миф нашего века, все
это  рассеЯнное  вещество,  все   галактики,   световые   годы,
эволюцию,  все  бредовые нагромождениЯ чисел, после которых то,
что имело смысл длЯ нашей души, становитсЯ  побочным  продуктом
бессмыслицы  и  хаоса.  „о  сих пор он недооценивал эту теорию,
смеЯлсЯ над плоскими преувеличениЯми, над  жалким  преклонением
перед  размерами,  над  бойкой  и  ненужной терминологией. „аже
сейчас разум не сдавалсЯ, но сердце уже  не  слушалось  разума.
ЉакаЯ-то  часть  души  еще знала, что размер почти неважен, что
величие  материальной  ‚селенной,  перед  которой  он   вот-вот
преклонитсЯ,    зависит    от   его   собственной   способности
сопоставлЯть величины и творить мифы;  что  число  не  запугает
нас, пока мы не наделим его грозной тайной, котораЯ присуща ему
не  больше,  чем  бухгалтерской ведомости. Ќо разум существовал
как бы отдельно от него. ЏростаЯ пустота и  простаЯ  огромность
подавили все.
     ђазмышлениЯ   эти,  наверное,  занЯли  несколько  часов  и
поглотили все  внимание.  Џробудил  ђэнсома  звук,  который  он
меньше  всего  ожидал  услышать  --  звук человеческого голоса.
Ћчнувшись, он обнаружил, что все рыбы покинули его,  а  та,  на
которой он плывет, еле шевелитсЯ. Ќелюдь был неподалеку, больше
не  бежал  от  него, напротив -- приближалсЯ. Ћн покачивалсЯ на
своей рыбе, глаза его совсем заплыли, тело распухло и посинело,
нога была сломана, рот искривлен от боли.
     -- ђэнсом, -- жалобно позвал он.
     ђэнсом промолчал. Ћн не хотел, чтобы тот снова начал  свою
игру.
     -- ђэнсом, ђэнсом!.. -- заныл голос “эстона. -- Џоговорите
со мной, ради Ѓога!
     ђэнсом изумленно взглЯнул на него и увидел слезы.
     -- Ќе гоните менЯ, ђэнсом! -- сказал ‚раг. -- ‘кажите мне,
что случилось?  —то они сделали с нами? ‚ы весь в крови. “ менЯ
нога сломана... -- голос прервалсЯ от рыданий.
     -- Љто вы такой? -- резко спросил ђэнсом.
     -- Ќу пожалуйста, не притворЯйтесь, вы же знаете менЯ!  --
хныкал  голос.  --  џ  “эстон,  а  вы  -- ђэнсом, ќлвин ђэнсом,
филолог из Љембриджа.  Њы  с  вами  ссорились,  Я  был  неправ,
простите  менЯ.  ђэнсом,  вы же не оставите менЯ умирать в этом
гиблом месте?
     -- ѓде  вас  учили   арамейскому?   --   спросил   ђэнсом,
пристально глЯдЯ на него.
     -- Ђрамейскому?   --  повторил  голос  “эстона.  --  Я  не
понимаю, о чем вы. Ќехорошо смеЯтьсЯ над умирающим.
     -- ‚ы и вправду “эстон? -- спросил ђэнсом.  Ћн  готов  был
поверить, что душа вернулась в свое тело.
     -- Ђ кто же еще? -- чуть не плача, срываЯсь, спросил тот.
     -- ѓде вы были до сих пор? -- продолжал ђэнсом.
     “эстон (если то был “эстон) задрожал.
     -- Ђ где мы? -- спросил он.
     -- Ќа ‚енере, на Џереландре, -- ответил ђэнсом.
     -- ‚ы нашли мой корабль? -- спросил “эстон.
     -- џ  видел  его  только  издали,  --  ответил  ђэнсом. --
ЏонЯтиЯ не имею, где он теперь. „олжно  быть,  отсюда  до  него
миль двести.
     -- Њы в ловушке? -- вскрикнул “эстон. ђэнсом не ответил, и
тот, повесив голову, заплакал, как младенец.
     -- Ѓудет,   --   сказал   наконец   ђэнсом,  --  не  стоит
расстраиватьсЯ. ‚ конце концов, и на ‡емле  сейчас  не  так  уж
весело.  ’ам ведь война. Њожет быть, вот сейчас немцы вдребезги
разбомбили ‹ондон. -- †алкое существо все еще всхлипывало, и он
прибавил: -- ‚стрЯхнитесь, “эстон! ќто всего  лишь  смерть,  со
всеми случаетсЯ. Ќадо же когда-нибудь умереть. ‚ода у нас есть,
а голод без жажды не так уж страшен. Ѓоитесь утонуть? Џраво же,
штыковаЯ рана или рак куда хуже.
     -- ‚ы хотите бросить менЯ, -- сказал “эстон.
     -- џ  не  смогу, даже если захотел бы, -- возразил ђэнсом.
-- Ќеужели вы не видите? џ точно в