иехать  и  привезти  с  собою  двух  старших
дочерей. Њы с сестрицей любили их, очень им  обрадовались,  и  у  нас  опЯть
составились и прежние игры и прежние чтениЯ. ‘ утра до самого вечера мы  все
времЯ были неразлучны с моей сестрой, потому все комнатные  наши  занЯтиЯ  и
забавы были у нас общие.
     —то касаетсЯ  до  вредного  влиЯниЯ  на  нас  чурасовской  лакейской  и
девичьей, то моЯ мать могла быть теперь на этот  счет  совершенно  спокойна:
всЯ прислуга как  будто  сговорилась  избегать  нас  и  ничего  при  нас  не
говорить. „аже €ванушка-буфетчик перестал при  нас  подходить  к  …всеичу  и
болтать с ним, как бывало  прежде,  и  …всеич,  добродушно  смеЯсь,  однажды
сказал мне: "‚от так-то лучше! ‘тали нас побаиватьсЯ!"
     ЏрасковьЯ  €вановна  вскоре   совершенно   выздоровела   от   небольшой
простуды. ђождество •ристово было у ней храмовой праздник в ее новой,  самой
ею  выстроенной  церкви,  и  она  праздновала  этот  день  со   всевозможною
деревенскою пышностью. ѓостей наехало столько, что в  обоих  флигелЯх  негде
было помещатьсЯ; некоторые мелкопоместные и бессемейные соседи жили даже  по
крестьЯнским избам. ‚се говорили, что никогда не бывало такого  съезда,  как
в этот год. џ этого не утверждаю, но знаю, что в этот раз еще более  надоели
мне гости. Ћтца с матерью Я почти не видел, и только  дружба  с  милой  моей
сестрицей, выраставшаЯ не по днЯм, а по часам, утешала менЯ в  этом  скучном
и как-то тЯжелом длЯ нас —урасове. ‘естра  становилась  уже  моим  настоЯщим
другом, с которым мог Я делитьсЯ всеми моими детскими чувствами  и  мыслЯми.
’ак прошел декабрь и наступил новый  год,  который  Я  встретил  с  каким-то
особенным чувством и ожиданием. ‚друг  на  другой  день  мать  говорит  мне:
"‘ережа, хочешь ехать со мной  в  Љазань?  Њы  едем  туда  с  отцом  на  две
недели". џ обрадовалсЯ выезду из —урасова и отвечал, что  очень  хочу.  "Ќу,
так сбирайсЯ". џ обещал собратьсЯ в полчаса, но вдруг вспомнил о сестрице  и
спросил: "Ђ сестрица поедет с нами?" Њать  отвечала,  что  она  останетсЯ  в
—урасове. ќто менЯ огорчило. Љогда же Я сказал сестрице о моем отъезде,  она
принЯлась горько плакать. •отЯ Я был горЯчо привЯзан к матери  и  не  привык
расставатьсЯ с нею, но горесть сестрицы так глубоко менЯ  потрЯсла,  что  Я,
не задумавшись,  побежал  к  матери  и  стал  ее  просить  оставить  менЯ  в
—урасове. Њать удивилась, узнала  причину  такой  быстрой  перемены,  обнЯла
менЯ, поцеловала, но сказала, что ни под каким  видом  не  оставит,  что  мы
проездим всего две  недели  и  что  сестрица  скоро  перестанет  плакать.  џ
печально воротилсЯ в  детскую.  ЃеднаЯ  моЯ  сестрица  плакала  навзрыд.  …й
предстоЯло новое горе: мать брала с собой Џарашу, а сестрицу  мою  ЏрасковьЯ
€вановна переводила жить к себе в спальню и поручала  за  нею  ходить  своей
любимой горничной, Ђкулине Ѓорисовне, женщине очень скромной, а также  очень
заботливой.
     Ќеожиданную поездку в Љазань устроила  сама  ЏрасковьЯ  €вановна.  Њать
еще прежде не один раз говорила, что она  хотела  бы  побывать  в  Љазани  и
помолитьсЯ тамошним чудотворцам; что  она  не  видывала  мощей  и  очень  бы
желала к  ним  приложитьсЯ;  что  ей  хотелось  бы  посмотреть  и  послушать
архиерейской службы. ЏрасковьЯ €вановна, казалось, и не заметила этих  слов.
Љогда стало приближатьсЯ крещенье, которое было в то же времЯ днем  рождениЯ
моей матери, то мать сказала один раз, разговариваЯ с Ђлександрой  €вановной
в присутствии Џрасковьи €вановны, котораЯ играла с моим отцом в  пикет,  что
очень бы желала на шестое число куда-нибудь уехать, хоть в  ‘тарое  Ѓагрово.
"џ терпеть не могу днЯ своего рождениЯ, - прибавила мать; - а  у  вас  будет
куча гостей; принимать от них поздравлениЯ и желаниЯ всЯкого благополучиЯ  и
всех благ земных - это длЯ менЯ наказанье божие". ‚друг  ЏрасковьЯ  €вановна
обратилась к матери моей  и  сказала:  "Џослушай,  ‘офьЯ  Ќиколавна,  что  Я
вздумала. ’ебе хотелось помолитьсЯ казанским чудотворцам, ты не  любишь  днЯ
своего рождениЯ (Я и сама не люблю моего) - чего же лучше? Џоезжай в  Љазань
с Ђлексеем ‘тепанычем. ‚ы ведь все равно больше двух  недель  не  проездите:
до Љазани всего два девЯноста".
     Њать очень охотно принЯла такое предложение, и 3 ЯнварЯ,  в  прекрасной
повозке со стеклами, которую дала нам ЏрасковьЯ €вановна, мы уже  скакали  в
Љазань. ‚место радости, что Я хоть на  времЯ  уезжаю  из  —урасова  и  увижу
новый богатый город, о котором много наслышалсЯ, Я  чувствовал,  что  сердце
мое разрывалось от горЯ.
     ЊилаЯ моЯ сестрица, всЯ в слезах, с  покрасневшими  глазами,  тоскующаЯ
по своем братце и по своей нЯне, но  безмолвно  покорЯющаЯсЯ  своей  судьбе,
беспрестанно представлЯлась  мне,  и  Я  долго  сам  потихоньку  плакал,  не
обращаЯ вниманиЯ на  то,  что  вокруг  менЯ  происходило,  и,  против  моего
обыкновениЯ, не мечтаЯ о том, что ожидало менЯ впереди.
     Ђ впереди ожидало менЯ начало важнейшего событиЯ в моей жизни...


        x x x

     ‡десь прекращаетсЯ повествование  Ѓагрова-внука  о  своем  детстве.  Ћн
утверждает, что дальнейшие рассказы относЯтсЯ уже не  к  детству  его,  а  к
отрочеству.
                                                                        ‘.Ђ.


        Џђ€‹Ћ†…Ќ€…

        Ђ‹…ЌњЉ€‰ –‚…’Ћ—…Љ

                          сказка ключницы Џалагеи

     ‚ некиим царстве, в некиим государстве жил-был богатый купец,  именитый
человек. Њного у него было всЯкого богатества, дорогих  товаров  заморскиих,
жемчугу, драгоценных каменьев, золотой и серебрЯной казны;  и  было  у  того
купца три дочери, все три красавицы писаные, а меньшаЯ лучше всех;  и  любил
он дочерей своих  больше  всего  своего  богатества,  жемчугов,  драгоценных
каменьев, золотой и серебрЯной казны - по той причине, что он был  вдовец  и
любить ему было некого; любил он  старших  дочерей,  а  меньшую  дочь  любил
больше, потому что она была собой лучше  всех  и  к  нему  ласковее.  ‚от  и
собираетсЯ тот купец по своим торговыим делам за море, за тридевЯть  земель,
в  тридевЯтое  царство,  в  тридесЯтое  государство,  и  говорит  он   своим
любезныим дочерЯм:  "„очери  мои  милые,  дочери  мои  хорошие,  дочери  мои
пригожие, еду Я по своим купецкиим делам за тридевЯть земель,  в  тридевЯтое
царство, тридесЯтое государство, и мало ли, много ли времени  проезжу  -  не
ведаю, и наказываю Я вам жить без менЯ честно и смирно,  и  коли  вы  будете
жить без менЯ честно и смирно, то привезу вам такие гостинцы, каких вы  сами
похочете, и даю Я вам сроку думать на три  днЯ,  и  тогда  вы  мне  скажете,
каких гостинцев вам хочетсЯ". „умали они три днЯ  и  три  ночи  и  пришли  к
своему родителю, и стал он их спрашивать, каких  гостинцев  желают.  ‘таршаЯ
дочь поклонилась отцу в ноги, да и говорит  ему  перваЯ:  "ѓосударь  ты  мой
батюшка родимый! Ќе вози  ты  мне  золотой  и  серебрЯной  парчи,  ни  мехов
черного соболЯ, ни жемчуга бурмицкого, а привези ты  мне  золотой  венец  из
каменьев самоцветныих, и чтоб был от них такой свет, как от месЯца  полного,
как от солнца красного, и чтоб было  от  него  светло  в  темную  ночь,  как
середи днЯ белого". —естной купец  призадумалсЯ  и  сказал  потом:  "•орошо,
дочь моЯ милаЯ, хорошаЯ и пригожаЯ, привезу Я тебе таковой венец; знаю Я  за
морем такова человека, который достанет мне таковой венец; а  и  есть  он  у
одной королевишны заморскиЯ, а и спрЯтан он в кладовой каменной, а  и  стоит
та кладоваЯ в каменной горе,  глубиной  на  три  сажени,  за  тремЯ  дверьми
железными, за тремЯ замками немецкими. ђабота будет  немалаЯ:  да  длЯ  моей
казны супротивного нет". Џоклонилась ему в ноги  дочь  середнЯЯ  и  говорит:
"ѓосударь ты мой батюшка родимый!  Ќе  вози  ты  мне  золотой  и  серебрЯной
парчи, ни черных мехов соболЯ сибирского, ни  ожерельЯ  жемчуга  бурмицкого,
ни  золота  венца  самоцветного,  а  привези  ты  мне  тувалет  из  хрусталю
восточного, цельного, беспорочного,  чтобы,  глЯдЯ  в  него,  видела  Я  всю
красоту поднебесную, и чтоб, смотрЯсь в него, Я не  старилась  и  красота  б
моЯ девичьЯ прибавлЯласЯ". ЏризадумалсЯ честной купец и,  подумав  мало  ли,
много ли времени,  говорит  ей  таковые  слова:  "•орошо,  дочь  моЯ  милаЯ,
хорошаЯ и пригожаЯ, достану Я тебе таковой хрустальный тувалет; а и есть  он
у дочери  королЯ  персидского,  молодой  королевишны,  красоты  несказанной,
неписанной  и  негаданной;  и  схоронен  тот  тувалет  в  терему   каменном,
высокиим, и стоит он на горе каменной, вышина той горы в триста  сажень,  за
семью дверьми железными, за семью замками немецкими, и ведут к  тому  терему
ступеней три тысЯчи, и на каждой ступени стоит по воину персидскому  и  день
и ночь, с саблею наголо булатною, и ключи  от  тех  дверей  железныих  носит
королевишна на поЯсе. ‡наю Я за морем такова человека,  и  достанет  он  мне
таковой  тувалет.  ЏотЯжеле  твоЯ  работа  сестриной:  да  длЯ  моей   казны
супротивного нет". Џоклонилась в ноги отцу меньшаЯ  дочь  и  говорит  таково
слово:  "ѓосударь  ты  мой  батюшка  родимый!  Ќе  вози  ты  мне  золотой  и
серебрЯной парчи, ни черных соболей сибирскиих, ни ожерельЯ  бурмицкого,  ни
венца самоцветного, ни тувалета хрустального,  а  привези  ты  мне  аленький
цветочек, которого бы не было краше на белом  свете".  ЏризадумалсЯ  честной
купец крепче прежнего. Њало  ли,  много  ли  времени  он  думал,  доподлинно
сказать не  могу;  надумавшись,  он  целует,  ласкает,  приголубливает  свою
меньшую дочь любимую и говорит таковые слова:  "Ќу,  задала  ты  мне  работу
потЯжеле сестриных: коли знаешь, что искать, то как не сыскать, а как  найти
то, чего сам не знаешь? Ђленький цветочек не хитро найти, да как  же  узнать
мне, что краше его нет на белом свету? Ѓуду  старатьсЯ,  а  на  гостинце  не
взыщи". € отпустил он дочерей своих  хорошиих,  пригожиих,  в  ихние  терема
девичьи.  ‘тал  он  собиратьсЯ  в  путь,  во  дороженьку,  в  дальние   краЯ
заморские. „олго ли, много ли он собиралсЯ, Я не  знаю  и  не  ведаю:  скоро
сказка  сказываетсЯ,  не  скоро  дело  делаетсЯ.  Џоехал  он  в   путь,   во
дороженьку. ‚от  ездит  честной  купец  по  чужим  сторонам  заморскиим,  по
королевствам невиданным; продает он свои товары втридорога,  покупает  чужие
втридешева; он менЯет товар на товар и того сходней, со придачею серебра  да
золота: золотой казной корабли  нагружает  да  домой  посылает.  Ћтыскал  он
заветный гостинец длЯ своей старшей дочери: венец с камнЯми самоцветными,  а
от них светло в темную ночь, как бы в белый день. Ћтыскал заветный  гостинец
и длЯ своей средней дочери: тувалет хрустальный, а в нем видна  всЯ  красота
поднебеснаЯ,  и,  смотрЯсь  в  него,  девичьЯ  красота   не   стареетсЯ,   а
прибавлЯетсЯ. Ќе может он  только  найти  заветного  гостинца  длЯ  меньшой,
любимой дочери, аленького цветочка, краше  которого  не  было  бы  на  белом
свету. Ќаходил он во садах царских, королевских и султановых много  аленьких
цветочков такой красоты, что ни в сказке  сказать,  ни  пером  написать;  да
никто ему поруки не дает, что краше того цветка нет на  белом  свете;  да  и
сам он того  не  думает.  ‚от  едет  он  путем-дорогою,  со  своими  слугами
верными, по пескам сыпучиим,  по  лесам  дремучиим,  и  откуда  ни  возьмись
налетели на него разбойники, бусурманские, турецкие да  индейские,  нехристи
поганые, и, увидЯ  беду  неминучую,  бросает  честной  купец  свои  караваны
богатые со прислугою своей верною и бежит  в  темные  леса.  "Џусть-де  менЯ
растерзают звери лютые, чем попастьсЯ мне в руки в  разбойничьи,  поганые  и
доживать свой век в плену, во неволе". Ѓродит он  по  тому  лесу  дремучему,
непроездному, непроходному, и что дальше идет, то дорога  лучше  становитсЯ,
словно деревьЯ перед ним расступаютсЯ, а часты кусты  раздвигаютсЯ.  ‘мотрит
назад - руки не просунуть, смотрит направо - пни да колоды, зайцу косому  не
проскочить, смотрит налево - а и хуже того. „ивуетсЯ честной  купец,  думает
не придумает, что с ним за чудо совершаетсЯ, а сам все идет да идет: у  него
под ногами дорога торнаЯ. €дет он день от утра до вечера, не слышит он  реву
звериного, ни шипениЯ змеиного,  ни  крику  совиного,  ни  голоса  птичьего;
ровно около него все повымерло. ‚от пришла и темнаЯ ночь:  кругом  его  хоть
глаз выколи, а у него под  ногами  светлехонько.  ‚от  идет  он  почитай  до
полуночи, и стал видеть впереди будто зарево,  и  подумал  он:  "‚идно,  лес
горит, так зачем же мне туда идти на верную  смерть,  неминучую?"  Џоворотил
он назад - нельзЯ идти, направо, налево -  нельзЯ  идти;  сунулсЯ  вперед  -
дорога торнаЯ. "„ай постою на одном месте, может,  зарево  пойдет  в  другую
сторону,  аль  прочь  от  менЯ,  аль  потухнет  совсем".  ‚от  и  стал   он,
дожидаетсЯ; да не тут-то было: зарево точно к нему  навстречу  идет,  и  как
будто около него светлее становитсЯ; думал он, думал и порешил идти  вперед.
„вух смертей не бывать, одной  не  миновать.  ЏерекрестилсЯ  купец  и  пошел
вперед. —ем дальше идет, тем светлее становитсЯ, и стало почитай  как  белый
день, а не слышно шуму и треску пожарного. ‚ыходит он под  конец  на  полЯну
широкую, и посередь той полЯны широкиЯ стоит дом не дом, чертог  не  чертог,
а дворец королевский или царский, весь в  огне,  в  серебре  и  золоте  и  в
каменьЯх самоцветныих,  весь  горит  и  светит,  а  огнЯ  не  видать;  ровно
солнушко красное, инда тЯжело на него глазам смотреть. ‚се окошки во  дворце
растворены и играет в нем музыка согласнаЯ, какой никогда  он  не  слыхивал.
‚ходит он на широкий двор, в ворота широкие, растворенные; дорога  пошла  из
белого мрамора, а по сторонам бьют фонтаны воды, высокие, большие  и  малые.
‚ходит он во дворец по лестнице, устланной кармазинным сукном*, со  перилами
позолоченными; вошел в горницу - нет  никого;  в  другую,  в  третью  -  нет
никого,  в  пЯтую,  десЯтую  -  нет  никого;  а  убранство  везде   царское,
неслыханное  и  невиданное:  золото,  серебро,  хрустали  восточные,   кость
слоноваЯ  и   мамонтоваЯ.   „ивитсЯ   честной   купец   такому   богатетству
несказанному, а вдвое того, что хозЯина нет; не токмо  хозЯина,  и  прислуги
нет; а музыка играет не смолкаючи; и подумал он в те  поры  про  себЯ:  "‚се
хорошо, да есть нечего", и вырос перед ним стол,  убранный,  разубранный:  в
посуде золотой да серебрЯной Яства стоЯт сахарные и вина заморские  и  питьЯ
медвЯные. ‘ел он за стол без сумлениЯ: напилсЯ, наелсЯ  досыта,  потому  что
не ел сутки целые: кушанье такое, что и сказать нельзЯ - того  и  глЯди  что
Язык проглотишь, а он, по лесам и пескам ходючи, крепко проголодалсЯ;  встал
он из-за стола, а поклонитьсЯ некому и  сказать  спасибо  за  хлеб  за  соль
некому. Ќе успел он встать да оглЯнутьсЯ, а стола с кушаньем как не  бывало,
а музыка играет не умолкаючи. „ивуетсЯ честной купец такому чуду  чудному  и
такому диву дивному, и ходит он по палатам изукрашенным да любуетсЯ,  а  сам
думает: "•орошо бы теперь соснуть да всхрапнуть", -  и  видит,  стоит  перед
ним кровать резнаЯ, из чистого золота, на  ножках  хрустальныих,  с  пологом
серебрЯным, с бахромою и кистЯми жемчужными; пуховик на ней как гора  лежит,
пуху  мЯгкого,  лебЯжьего.  „ивитсЯ  купец  такому  чуду  новому,  новому  и
чудному; ложитсЯ он на  высокую  кровать,  задергивает  полог  серебрЯный  и
видит, что он тонок и мЯгок, будто шелковый. ‘тало в  палате  совсем  темно,
ровно в сумерки, и музыка играет будто издали, и подумал он: "Ђх,  кабы  мне
дочерей хоть во сне увидать", - и заснул тое ж минуточку.
     ______________
     * Љармазинное сукно - тонкое Ярко-красное сукно.

     ЏросыпаетсЯ купец, а солнце уже взошло выше дерева стоЯчего.  ЏроснулсЯ
купец, а вдруг опомнитьсЯ не может: всю ночь видел он во сне  дочерей  своих
любезныих, хорошиих и пригожиих, и видел он дочерей своих старшиих:  старшую
и середнюю, что они веселым-веселехоньки, а  печальнаЯ  одна  дочь  меньшаЯ,
любимаЯ; что у старшей и середней дочери  есть  женихи,  и  богатые,  и  что
сбираютсЯ они выйти  замуж,  не  дождавшись  его  благословениЯ  отцовского;
меньшаЯ же дочь, любимаЯ, красавица писанаЯ, о женихах и слышать  не  хочет,
покуда не воротитсЯ ее родимый батюшка. € стало у него на душе и  радошно  и
не радошно; встал он со кровати высокиЯ,  платье  ему  все  приготовлено,  и
фонтан воды бьет в чашу хрустальную; он одеваетсЯ,  умываетсЯ  и  уж  новому
чуду не дивуетсЯ; чай и кофей на столе стоЯт, и при  них  закуска  сахарнаЯ.
Џомолившись богу, он накушалсЯ, и стал он  опЯть  по  палатам  ходить,  чтоб
опЯть на них полюбоватисЯ при свете солнышка красного.  ‚се  показалось  ему
лучше вчерашнего. ‚от видит он в окна растворенные, что  кругом  его  дворца
разведены сады диковинные, плодовитые и  цветы  цветут  красоты  невиданной,
неописанной. ‡ахотелось ему по тем садам прогулЯтисЯ.
     ‘ходит он по другой лестнице из мрамора зеленого, из малахита  медного,
с перилами позолоченными, сходит прЯмо в зелены сады. ѓулЯет он и  любуетсЯ;
на деревьЯх висЯт плоды спелые, румЯные, сами в рот  так  и  просЯтсЯ,  индо
глЯди на них слюнки текут; цветы цветут  распрекрасные,  махровые,  пахучие,
всЯкими красками расписанные; птицы летают  невиданные:  словно  по  бархату
зеленому и пунцовому золотом и  серебром  выложенные,  песни  поют  райские;
фонтаны  воды  бьют  высокие,  индо  глЯдеть   на   их   вышину   -   голова
запрокидываетсЯ; и бегут и шумЯт ключи родниковые по  колодам  хрустальныим.
•одит  честной  купец,  дивуетсЯ;  на  все  такие  диковинки  глаза  у  него
разбежалисЯ, и не знает он, на что смотреть и кого слушать.  •одил  он  так,
много ли, мало ли времени - неведомо: скоро  сказка  сказываетсЯ,  не  скоро
дело делаетсЯ. € вдруг видит он на пригорочке зеленыим цветет  цветок  цвету
алого, красоты невиданной и неслыханной,  ни  в  сказке  сказать,  ни  пером
написать. “ честного купца дух  занимаетсЯ,  подходит  он  ко  тому  цветку,
запах от цветка по всему саду, ровно струЯ бежит; затрЯслись и руки  и  ноги
у купца, и возговорил он голосом радошным: "‚от  аленький  цветочек,  какого
нет краше на белом свете, о каком просила менЯ дочь  меньшаЯ,  любимаЯ".  €,
проговорив таковы слова, он подошел и сорвал  аленький  цветочек.  ‚  тое  ж
минуту, безо  всЯких  туч,  блеснула  молоньЯ  и  ударил  гром,  индо  землЯ
зашаталасЯ под ногами, - и вырос как будто из земли перед  купцом  зверь  не
зверь, человек не человек, а так какое-то чудовище страшное  и  мохнатое,  и
заревел он голосом дикиим: "—то ты сделал? Љак  ты  посмел  сорвать  в  моем
саду мой заповедный, любимый цветок? џ хоронил его паче зеницы ока моего,  и
всЯкий день утешалсЯ, на него глЯдючи, а ты лишил менЯ  всей  утехи  в  моей
жизни. џ хозЯин дворца и сада, Я принЯл тебЯ как дорогого гостЯ  и  званого,
накормил, напоил и спать уложил, а ты эдак-то заплатил за  мое  добро?  ‡най
же свою участь горькую: умереть тебе за свою вину  смертью  безвременною..."
€ несчетное число голосов дикиих со  всех  сторон  завопило:  "“мереть  тебе
смертью безвременною!" “ честного купца от страха зуб на  зуб  не  приходил;
он оглЯнулсЯ кругом и видит, что со всех сторон,  из-под  каждого  дерева  и
кустика, из воды, из земли лезет к  нему  сила  нечистаЯ  и  несметнаЯ,  все
страшилища безобразные.  Ћн  упал  на  колени  перед  наибольшиим  хозЯином,
чудищем мохнатыим, и возговорил голосом жалобныим: "Ћх ты гой еси,  господин
честной, зверь лесной, чудо морское, как  взвеличать  тебЯ  -  не  знаю,  не
ведаю! Ќе погуби ты души моей христианскиЯ, за  мою  продерзость  безвинную,
не прикажи менЯ рубить и казнить, прикажи слово вымолвить.  Ђ  есть  у  менЯ
три дочери, три дочери  красавицы,  хорошие  и  пригожие;  обещал  Я  им  по
гостинцу привезть: старшей дочери -  самоцветный  венец,  средней  дочери  -
тувалет хрустальный, а меньшой дочери -  аленький  цветочек,  какого  бы  не
было краше на белом свете. ‘таршим дочерЯм  гостинцы  Я  сыскал,  а  меньшой
дочери гостинца отыскать не мог; увидал Я такой  гостинец  у  тебЯ  в  саду,
аленький цветочек, какого краше нет на белом свете, и подумал Я, что  такому
хозЯину богатому, богатому, славному и могучему,  не  будет  жалко  цветочка
аленького, о каком просила моЯ меньшаЯ дочь любимаЯ. Љаюсь Я  в  своей  вине
перед твоим величеством. ’ы прости мне, неразумному и глупому, отпусти  менЯ
к моим дочерЯм родимыим и подари мне цветочек аленький,  длЯ  гостинца  моей
меньшой, любимой дочери. ‡аплачу Я  тебе  казны  золотой,  что  потребуешь".
ђаздалсЯ по лесу хохот, словно  гром  загремел,  и  возговорит  купцу  зверь
лесной, чудо морское: "Ќе надо мне твоей золотой  казны:  мне  своей  девать
некуда. Ќет тебе от менЯ никакой милости, и разорвут тебЯ мои  слуги  верные
на куски, на части мелкие. …сть одно длЯ тебЯ спасенье. џ отпущу тебЯ  домой
невредимого, награжу казной несчетною, подарю цветочек аленький,  коли  дашь
ты мне слово честное купецкое и запись  своей  руки,  что  пришлешь  заместо
себЯ одну из дочерей своих, хорошиих,  пригожиих;  Я  обиды  ей  никакой  не
сделаю, а и будет она жить у менЯ в чести в приволье,  как  сам  ты  жил  во
дворце  моем.  ‘тало  скучно  мне  жить  одному,  и  хочу  Я  залучить  себе
товарища". ’ак и пал купец на сыру землю, горючьими слезами обливаетсЯ; а  и
взглЯнет он на зверЯ лесного,  на  чудо  морское,  а  и  вспомнит  он  своих
дочерей, хорошиих, пригожиих,  а  и  пуще  того  завопит  источным  голосом:
больно страшен был лесной зверь, чудо морское. Њного времени  честной  купец
убиваетсЯ и слезами обливаетсЯ, и возговорит он голосом жалобным:  "ѓосподин
честной, зверь лесной, чудо морское! Ђ и как  мне  быть,  коли  дочери  мои,
хорошие и пригожие, по своей воле не похочут ехать к  тебе?  Ќе  свЯзать  же
мне им руки и ноги да насильно прислать? „а и каким путем до  тебЯ  доехать?
џ ехал к тебе ровно два года, а по  каким  местам,  по  каким  путЯм,  Я  не
ведаю". ‚озговорит купцу зверь лесной, чудо морское: "Ќе хочу Я  невольницы:
пусть приедет твоЯ дочь сюда по любви к тебе,  своей  волею  и  хотением;  а
коли дочери твои не поедут по своей воле и хотению, то сам приезжай, и  велю
Я казнить тебЯ смертью лютою. Ђ как приехать ко мне - не твоЯ  беда;  дам  Я
тебе перстень с руки моей: кто наденет его на правый мизинец,  тот  очутитсЯ
там, где пожелает, во единое ока мгновение. ‘року тебе даю дома пробыть  три
днЯ и три ночи". „умал, думал купец думу крепкую и придумал так: "‹учше  мне
с дочерьми повидатьсЯ, дать им свое родительское благословение, и  коли  они
избавить менЯ от смерти не похочут,  то  приготовитьсЯ  к  смерти  по  долгу
христианскому и воротитьсЯ к лесному зверю, чуду морскому".  ”альши  у  него
на уме не было, а потому он рассказал, что у  него  было  на  мыслЯх.  ‡верь
лесной, чудо морское, и без того их знал; видЯ его правду,  он  и  записи  с
него заручной не взЯл, а снЯл с своей руки  золотой  перстень  и  подал  его
честному купцу. € только честной купец успел надеть его на  правый  мизинец,
как очутилсЯ он в воротах своего широкого двора; в ту пору в  те  же  ворота
въезжали его караваны богатые с при слугою верною, и привезли  они  казны  и
товаров втрое противу прежнего. ЏоднЯлсЯ в  доме  шум  и  гвалт,  повскакали
дочери из-за  пЯлец  своих,  а  вышивали  они  серебром  и  золотом  ширинки
шелковые, почали они отца целовать, миловать  и  разными  ласковыми  именами
называть, и две старшие сестры лебезЯт пуще меньшой сестры. ‚идЯт  они,  что
отец как-то не радошен и что есть у него на сердце печаль  потаеннаЯ.  ‘тали
старшие  дочери  его  допрашивать:  не  потерЯл  ли  он  своего   богатества
великого; меньшаЯ же дочь о  богатстве  не  думает,  и  говорит  она  своему
родителю: "Њне богатства твои не надобны; богатство дело наживное, а  открой
ты мне свое горе сердешное". € возговорит тогда честной купец своим  дочерЯм
родимыим, хорошиим и пригожиим: "Ќе потерЯл Я своего богатества великого,  а
нажил казны втрое-вчетверо; а есть у менЯ другаЯ печаль, и скажу вам об  ней
завтрашний день, а сегоднЯ будем веселитисЯ". Џриказал он  принести  сундуки
дорожные, железом окованные;  доставал  он  старшей  дочери  золотой  венец,
золота аравийского, на  огне  не  горит,  в  воде  не  ржавеет,  со  камнЯми
самоцветными; достает гостинец средней дочери, тувалет хрусталю  восточного;
достает гостинец  меньшой  дочери,  золотой  кувшин  с  цветочком  аленьким.
‘таршие дочери от радости рехнулисЯ, унесли свои гостинцы в  терема  высокие
и там на просторе ими  досыта  потешалисЯ.  ’олько  дочь  меньшаЯ,  любимаЯ,
увидав цветочек аленький, затрЯслась всЯ и заплакала, точно в сердце ее  что
ужалило. Љак возговорит к ней отец таковы речи: "—то  же,  дочь  моЯ  милаЯ,
любимаЯ, не берешь ты своего  цветка  желанного;  краше  его  нет  на  белом
свете?" ‚зЯла дочь меньшаЯ  цветочек  аленький  ровно  нехотЯ,  целует  руки
отцовы, а сама плачет горючими  слезами.  ‘коро  прибежали  дочери  старшие,
попытали они гостинцы отцовские и не  могут  опомнитьсЯ  от  радости.  ’огда
сели все они за столы дубовые, за скатерти браные,  за  Яства  сахарные,  за
питиЯ  медвЯные;  стали  есть,   пить,   прохлаждатисЯ,   ласковыми   речами
утешатисЯ. ‚вечеру гости понаехали, и стал дом у  купца  полнехонек  дорогих
гостей,   сродников,   угодников,   прихлебателей.   „о   полуночи    беседа
продолжаласЯ, и таков был вечерний пир, какого честной купец у себЯ  в  дому
не видывал, и откуда  что  бралось,  не  мог  догадатьсЯ  он,  да  все  тому
дивовалисЯ:  и  посуды  золотой-серебрЯной,  и  кушаньев  диковинных,  каких
никогда в дому не  видывали.  ‡аутра  позвал  к  себе  купец  старшую  дочь,
рассказал ей все, что с ним приключилосЯ, все от слова до слова, и  спросил:
хочет ли она избавить его от смерти лютыЯ и поехать жить к зверю лесному,  к
чуду морскому? ‘таршаЯ дочь наотрез отказаласЯ и говорит: "Џусть та  дочь  и
выручает отца, длЯ кого  он  доставал  аленький  цветочек".  Џозвал  честной
купец  к  себе  другую  дочь,  середнюю,  рассказал  ей  все,  что   с   ним
приключилосЯ, все от слова до слова, и спросил: хочет ли  она  избавить  его
от смерти лютыЯ и поехать жить к зверю лесному, чуду морскому? ‘реднЯЯ  дочь
наотрез отказаласЯ и говорит: "Џусть та дочь и выручает отца,  длЯ  кого  он
доставал аленький цветочек". Џозвал честной купец меньшую  дочь  и  стал  ей
все рассказывать, все от слова до слова, и не успел кончить речи своей,  как
стала перед ним на колени дочь  меньшаЯ,  любимаЯ,  и  сказала:  "Ѓлагослови
менЯ, государь мой батюшка родимый: Я поеду к зверю лесному,  чуду  морскому
и стану жить у него. „лЯ менЯ  достал  ты  аленький  цветочек,  и  мне  надо
выручить тебЯ". ‡алилсЯ слезами честной купец, обнЯл он  свою  меньшую  дочь
любимую и говорит ей таковые слова: "„очь  моЯ,  милаЯ,  хорошаЯ,  пригожаЯ,
меньшаЯ и любимаЯ. „а будет над тобою мое  благословение  родительское,  что
выручаешь ты своего отца от смерти лютыЯ и по доброй воле  своей  и  хотению
идешь на житье противное к страшному зверю лесному,  чуду  морскому.  Ѓудешь
жить ты у него во дворце, в  богатстве  и  приволье  великиим;  да  где  тот
дворец - никто не знает, не ведает, и нет  к  нему  дороги  ни  конному,  ни
пешему, ни зверю прыскучему, ни птице перелетной. Ќе будет нам  от  тебЯ  ни
слуха, ни весточки, а тебе от нас и подавно. € как мне доживать мой  горький
век, лица твоего не видаючи, ласковых речей твоих не слыхаючи;  расстаюсь  Я
с тобою на веки вечные, ровно тебЯ живую в землю хороню". € возговорит  отцу
дочь меньшаЯ, любимаЯ: "Ќе плачь, не тоскуй, государь мой  батюшка  родимый,
житье мое будет богатое, привольное:  зверЯ  лесного,  чуда  морского  Я  не
испугаюсЯ, буду служить ему верою и правдою, исполнЯть его волю  господскую,
а может, он надо мной  и  сжалитсЯ.  Ќе  оплакивай  ты  менЯ  живую,  словно
мертвую: может, бог даст, Я  и  вернусь  к  тебе".  Џлачет,  рыдает  честной
купец, таковыми речьми не утешаетсЯ. Џрибегают  сестры  старшие,  большаЯ  и
середнЯЯ, поднЯли плач по всему дому: вишь, больно им жалко  меньшой  сестры
любимыЯ; а меньшаЯ сестра и виду печального не кажет, не плачет, не охает  и
в дальний путь неведомый собираетсЯ. € берет с собой  цветочек  аленький  во
кувшине  позолоченном.  Џрошел  третий  день  и  третьЯ  ночь,  пришла  пора
расставатьсЯ честному купцу, расставатьсЯ с  дочерью  меньшою,  любимою;  он
целует, милует ее, горючьими слезами  обливает  и  кладет  на  нее  крестное
благословение свое родительское. ‚ынимает он перстень  зверЯ  лесного,  чуда
морского из ларца своего кованого, надевает честной купец  тот  перстень  на
правый мизинец меньшой своей любимой  дочери  -  и  не  стало  ее  в  тою  ж
минуточку, со всеми ее пожитками.
     Ћчутилась она во  дворце  зверЯ  лесного,  чуда  морского,  во  палатах
высокиих, каменных, на кровати из резного золота, со  ножками  хрустальными,
на пуховике пуха лебЯжьего, покрытом золотой камкой; ровно она и с места  не
сходила, ровно она целый век тут жила, ровно легла почивать  да  проснуласЯ.
‡аиграла музыка согласнаЯ, какой сродЯсь она не  слыхивала.  ‚стала  она  со
постели пуховыЯ и видит, что все ее пожитки и цветочек  аленький  в  кувшине
позолоченном тут же стоЯт,  раскладены  и  расставлены  на  столах  зеленыих
малахита медного, и что в той палате много добра и скарба всЯкого,  есть  на
чем посидеть-полежать, есть во что приодетьсЯ, есть во что  посмотретьсЯ.  €
была одна стена всЯ зеркальнаЯ, а другаЯ стена  золоченаЯ,  а  третьЯ  стена
всЯ  серебрЯнаЯ,  а  четвертаЯ  стена  из  кости  слоновыЯ   и   мамонтовыЯ,
самоцветными Яхонтами всЯ разубраннаЯ, и подумала  она:  "„олжно  быть,  это
моЯ  опочивальнаЯ".  ‡ахотелось  ей  осмотреть  весь  дворец,  и  пошла  она
осматривать все его палаты высокие, и ходила  она  немало  времени,  на  все
диковинки любуючись: одна палата была краше другой, и все  краше  того,  как
рассказывал честной  купец,  государь  ее  батюшка  родимый;  взЯла  она  из
кувшина золоченого любимый цветочек аленький, сошла она  в  зелены  сады,  и
запели ей птицы свои песни  райские,  а  деревьЯ,  кусты  и  цветы  замахали
своими верхушками и ровно перед ней преклонилисЯ; выше забили  фонтаны  воды
и громчей зашумели ключи родниковые; и нашла она то место высокое,  пригорок
муравчатый,  на  котором  сорвал  честной  купец  цветочек  аленький,  краше
которого нет на белом свете. € вынула она тот аленький цветочек  из  кувшина
золоченого и хотела посадить на место прежнее; но сам он вылетел из рук  ее,
и прирос к стеблю прежнему, и расцвел краше прежнего. ЏодивиласЯ она  такому
чуду  чудному,  диву  дивному,  порадовалась  своему   цветочку   аленькому,
заветному и пошла назад в палаты свои дворцовые, и  в  одной  из  них  стоит
стол накрыт, и только она подумала: "‚идно, зверь лесной, чудо  морское,  на
менЯ не гневаетсЯ, и будет он ко мне господин милостивый", -  как  на  белой
мраморной  стене  поЯвилисЯ  словеса  огненные:  "Ќе  господин  Я  твой,   а
послушный раб. ’ы моЯ госпожа, и все, что тебе пожелаетсЯ, все, что тебе  на
ум придет, исполнЯть Я буду с охотою". Џрочитала  она  словеса  огненные,  и
пропали они со стены белой мраморной, как будто их никогда не бывало там.  €
вспало ей на мысли написать письмо к своему  родителю  и  дать  ему  о  себе
весточку. Ќе успела она о том подумати, как видит,  она,  перед  нею  бумага
лежит, золотое перо со чернильницей.  Џишет  она  письмо  к  своему  батюшке
родимому и сестрицам своим любезныим: "Ќе плачьте обо  мне,  не  горюйте,  Я
живу во дворце у зверЯ лесного, чуда морского, как королевишна;  самого  его
не вижу и не слышу, а пишет он ко  мне  на  стене  беломраморной,  словесами
огненными, и знает он все, что  у  менЯ  на  мысли,  и  тое  ж  минутою  все
исполнЯет, и не  хочет  он  называтьсЯ  господином  моим,  а  менЯ  называет
госпожой своей". Ќе успела она письмо написать и  печатью  припечатать,  как
пропало письмо из рук и из глаз ее, словно  его  тут  и  не  было.  ‡аиграла
музыка пуще прежнего, на столе Явились Яства сахарные, питьЯ  медвЯные,  всЯ
посуда золота червонного. ‘ела она  за  стол  веселехонька,  хотЯ  сроду  не
обедала   одна-одинешенька;   ела   она,   пила,   прохлаждаласЯ,    музыкою
забавлЯласЯ. Џосле обеда, накушамшись, она опочивать легла; заиграла  музыка
потише и подальше, по той причине,  чтоб  ей  спать  не  мешать.  Џосле  сна
встала она веселешенька и пошла опЯть гулЯть по садам зеленыим,  потому  что
не успела она до обеда  обходить  и  половины  их,  наглЯдетьсЯ  на  все  их
диковинки. ‚се деревьЯ, кусты и  цветы  перед  ней  преклонЯлисЯ,  а  спелые
плоды, груши, персики и наливные Яблочки сами в  рот  лезли.  Џоходив  времЯ
немалое, почитай вплоть до вечера, воротилась она во свои палаты высокие,  и
видит она: стол накрыт, и на столе Яства стоЯт сахарные и питьЯ медвЯные,  и
все отменные. Џосле ужина вошла она в ту  палату  беломраморну,  где  читала
она на стене словеса огненные, и видит она на той же стене  опЯть  такие  же
словеса огненные:  "„овольна  ли  госпожа  моЯ  своими  садами  и  палатами,
угощеньем  и  прислугою?"  €  возговорила  голосом  радошным  молодаЯ   дочь
купецкаЯ, красавица писанаЯ: "Ќе зови ты менЯ  госпожой  своей,  а  будь  ты
всегда мой добрый господин, ласковый и милостивый. џ из воли  твоей  никогда
не выступлю. Ѓлагодарствую тебе за все  твое  угощение.  ‹учше  твоих  палат
высокиих и твоих зеленых садов не найти на белом свете:  то  и  как  же  мне
довольною не быть? џ сродЯсь таких чудес не видывала. џ от такого  дива  еще
в себЯ не приду, только  боюсЯ  Я  почивать  одна;  во  всех  твоих  палатах
высокиих нет ни души человеческой". ЏоЯвилисЯ  на  стене  словеса  огненные:
"Ќе бойсЯ, моЯ госпожа прекраснаЯ: не будешь ты  почивать  одна,  дожидаетсЯ
тебЯ  твоЯ  девушка  сеннаЯ,  вернаЯ  и  любимаЯ;  и  много  в  палатах  душ
человеческих, а только ты их не видишь и не слышишь, и  все  они  вместе  со
мною берегут тебЯ и день и ночь: не дадим мы на тебЯ ветру венути, не  дадим
и  пылинке  сесть".  €  пошла  почивать  в  опочивальню  свою  молодаЯ  дочь
купецкаЯ, красавица писанаЯ, и видит: стоит у  кровати  ее  девушка  сеннаЯ,
вернаЯ и любимаЯ, и стоит она  чуть  от  страха  жива,  и  обрадовалась  она
госпоже своей, и целует ее руки белые,  обнимает  ее  ноги  резвые.  ѓоспожа
была ей также радошна, принЯлась ее расспрашивать про батюшку родимого,  про
сестриц своих старшиих,  и  про  всю  свою  прислугу  девичью,  опослЯ  того
принЯлась сама подробно рассказывать, что с нею в  это  времЯ  приключилосЯ,
так и не спали они до самой белой зари.
     ’ак и стала жить и поживать молодаЯ дочь купецкаЯ,  красавица  писанаЯ.
‚сЯкий день ей готовы нарЯды новые богатые и убранства такие,  что  цены  им
нет, ни в сказке сказать, ни пером написать; всЯкий день угощеньЯ и  весельЯ
новые, отменные; катанье, гулЯнье  с  музыкою  на  колесницах  без  коней  и
упрЯжи, по темным лесам, а те леса перед ней расступалисЯ  и  дорогу  давали
ей  широкую,  широкую  и  гладкую;  и  стала  она  рукодельЯми   заниматисЯ,
рукодельЯми девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать  бахромы
частым жемчугом, стала посылать подарки батюшке родимому, а и самую  богатую
ширинку подарила своему хозЯину ласковому, а  и  тому  лесному  зверю,  чуду
морскому, а и стала она день ото  днЯ  чаще  ходить  в  залу  беломраморную,
говорить речи ласковые своему хозЯину милостивому  и  читать  на  стене  его
ответы и приветы словесами огненными.
     Њало ли, много ли тому времени прошло:  скоро  сказка  сказываетсЯ,  не
скоро дело делаетсЯ, - стала привыкать к  своему  житью-бытью  молодаЯ  дочь
купецкаЯ, красавица писанаЯ, ничему она уж не дивуетсЯ, ничего не  пугаетсЯ,
служат ей слуги  невидимые,  подают,  принимают,  на  колесницах  без  коней
катают, в музыку играют и все  ее  повелениЯ  исполнЯют;  и  возлюблЯла  она
своего господина милостивого день ото днЯ, и  видела  она,  что  недаром  он
зовет ее госпожой своей и что любит он ее пуще самого себЯ; и захотелось  ей
его голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не  ходЯ  в  палату
беломраморную, не читаЯ словесов огненных. ‘тала она  его  о  том  молить  и
просить, да зверь лесной, чудо морское не скоро на ее  просьбу  соглашаетсЯ,
испугать ее своим голосом опасаетсЯ; упросила, умолила  она  своего  хозЯина
ласкового, и не мог он ей супротивным быть, и написал он ей в последний  раз
на стене беломраморной словесами  огненными:  "Џриходи  сегоднЯ  во  зеленый
сад, сЯдь во свою беседку любимую, листьЯми, ветками,  цветами  заплетенную,
и скажи так: "ѓовори со мной,  мой  верный  раб".  €  мало  спустЯ  времечка
побежала молода дочь купецкаЯ, красавица писанаЯ, во сады  зеленые,  входила
во беседку свою любимую, листьЯми, ветками, цветами заплетенную, и  садилась
на скамью парчовую, и говорит она задыхаючись, бьетсЯ сердечко у ней, как  у
пташки пойманной, говорит таковые слова: "Ќе бойсЯ ты, господин мой  добрый,
ласковый, испугать менЯ своим голосом, опослЯ всех твоих милостей не  убоюсЯ
Я и рева звериного; говори со мной не опасаючись".  €  услышала  она,  ровно
кто вздохнул за  беседкою,  и  раздалсЯ  голос  страшный,  дикой  и  зычный,
хриплый и сиплый, да и то говорил  он  еще  вполголоса;  вздрогнула  сначала
молодаЯ дочь купецкаЯ, красавица писанаЯ, услыхав голос зверЯ лесного,  чуда
морского, только со страхом своим  совладала  и  виду,  что  испужаласЯ,  не
показала, и скоро слова его ласковые и приветливые, речи умные  и  разумные,
стала слушать она и заслушалась, и стало у ней на сердце радошно.
     ‘ той поры, с того времечка, пошли у них разговоры почитай целый  день,
во зеленом саду на гулЯньЯх, во темных лесах на катаньЯх и во  всех  палатах
высоких. ’олько спросит молода дочь купецкаЯ, красавица писанаЯ:  "‡десь  ли
ты, мой добрый любимый  господин?"  Ћтвечает  лесной  зверь,  чудо  морское:
"‡десь, госпожа моЯ прекраснаЯ, твой верный  раб,  неизменный  друг".  €  не
пугаетсЯ она его голоса дикого и страшного, и пойдут у  них  речи  ласковые,
что конца им нет.


        x x x

     Џрошло мало ли, много ли времени: скоро сказка  сказываетсЯ,  не  скоро
дело делаетсЯ, - захотелось  молодой  дочери  купецкой,  красавице  писаной,
увидеть своими глазами зверЯ лесного, чуда морского, и стала она его  о  том
просить и молить; долго он на то не соглашаетсЯ, испугать ее  опасаетсЯ,  да
и был он такое страшилище, что ни в сказке сказать, ни  пером  написать;  не
токмо  люди,  звери  дикие  его  завсегда  устрашалисЯ  и  в  свои   берлоги
разбегалисЯ. € говорит  зверь  лесной,  чудо  морское,  таковые  слова:  "Ќе
проси, не моли ты менЯ, госпожа моЯ  распрекраснаЯ,  красавица  ненаглЯднаЯ,
чтобы показал Я тебе свое лицо противное, свое тело  безобразное.  Љ  голосу
моему попривыкла ты; мы живем с тобой в дружбе,  согласии,  друг  со  другом
почитай не разлучаемсЯ, и любишь ты менЯ за мою любовь к  тебе  несказанную,
а увидЯ менЯ страшного и противного,  возненавидишь  ты  менЯ,  несчастного,
прогонишь ты менЯ с глаз долой, а в разлуке с тобой  Я  умру  с  тоски".  Ќе
слушала таких речей молода купецка дочь, красавица писанаЯ, и  стала  молить
пуще  прежнего,  клЯстьсЯ,  божитьсЯ  и  ротитисЯ,  что  никакого  на  свете
страшилища  не  испугаетсЯ  и  что  не   разлюбит   она   своего   господина
милостивого, и говорит ему таковые слова: "…сли ты стар человек -  будь  мне
дедушка, если середович - будь мне дЯдюшка, если же  молод  ты  -  будь  мне
названой брат, и поколь Я жива - будь  мне  сердечный  друг".  „олго,  долго
лесной зверь, чудо  морское,  не  поддавалсЯ  на  такие  слова,  да  не  мог
просьбам и слезам своей красавицы супротивным  быть,  и  говорит  ей  таково
слово: "Ќе могу Я тебе супротивным быть, по  той  причине,  что  люблю  тебЯ
пуще самого себЯ, исполню  Я  твое  желание,  хоша  знаю,  что  погублю  мое
счастие и умру смертью  безвременной.  Џриходи  во  зеленый  сад  в  сумерки
серые, когда сЯдет за лес солнышко красное, и скажи: "Џокажись  мне,  верный
друг!" - и покажу Я тебе свое лицо противное, свое тело безобразное. Ђ  коли
станет невмоготу тебе больше у менЯ оставатисЯ, не хочу  Я  твоей  неволи  и
муки вечныЯ: ты найдешь в опочивальне своей, у себЯ под подушкою, мой  золот
перстень. Ќадень его на правой мизинец, и очутишьсЯ ты у батюшки родимого  и
ничего обо мне николи не услышишь". Ќе убоЯлась, не устрашиласЯ,  крепко  на
себЯ понадеЯлась молода дочь купецкаЯ, красавица  писанаЯ.  ‚  та  поры,  не
мешкаЯ ни минуточки, пошла она во зеленый сад дожидатисЯ  часу  урочного,  и
когда пришли сумерки серые, опустилосЯ за лес солнышко красное,  проговорила
она: "Џокажись мне, мой верный друг!" - и показалсЯ ей издали зверь  лесной,
чудо морское; он прошел только поперек дороги и пропал в  частых  кустах,  и
не взвидела  света  молода  дочь  купецкаЯ,  красавица  писанаЯ,  всплеснула
руками белыми, закричала источным голосом и упала на дорогу без  памЯти.  „а
и страшен был зверь лесной,  чудо  морское:  руки  кривые,  на  руках  когти
звериные,  ноги  лошадиные,  спереди-сзади  горбы  великие  верблюжие,  весь
мохнатый от верху до низу, изо рта торчали кабаньи клыки, нос  крючком,  как
у беркута, а глаза были  совиные.  Џолежамши  долго  ли,  мало  ли  времени,
опамЯтовалась молода дочь купецкаЯ,  красавица  писанаЯ,  и  слышит:  плачет
кто-то возле нее, горючьими слезами обливаетсЯ и говорит голосо