пельницей начинают
уже роитьсЯ какие-то неопределенные образы,  положениЯ,  приключениЯ, еще не
нашедшие своих форм, но уже с готовым юмористическим настроением...
     ’еперь,  когда Я  вспоминаю этот разговор,  небольшую гостиную,  где за
самоваром сидела старуха мать,  сочувственные улыбки сестры и брата,  вообще
всю атмосферу сплоченной, дружной семьи, в центре которой стоЯл этот молодой
человек, обаЯтельный, талантливый, с таким, по-видимому, веселым взглЯдом на
жизнь,  -  мне кажетсЯ,  что это была самаЯ счастливаЯ, последнЯЯ счастливаЯ
полоса в  жизни всей семьи,  -  радостнаЯ идиллиЯ у  порога готовой начатьсЯ
драмы...  ‚  выражении лица и  в  манерах тогдашнего —ехова мне вспоминаетсЯ
какаЯ-то  двойственность:  частью это  был  еще  беззаботный Ђнтоша —ехонте,
веселый,  удачливый,  готовый посмеЯтьсЯ между прочим над "умным дворником",
рекомендующим в  кухне читать книги,  и  над парикмахером,  который во времЯ
стрижки узнает, что его невеста выходит замуж за другого, и потому оставлЯет
голову клиента недостриженной{139}...  Ћбразы теснились к нему /140/ веселой
и  легкой  гурьбой,  забавлЯЯ,  но  редко  волнуЯ...  Ћни  наполнЯли  уютную
квартирку и,  казалось, приходили в гости зараз ко всей семье. ‘естра Ђнтона
Џавловича рассказывала мне,  что  брат,  комната  которого отделЯлась от  ее
спальной тонкой перегородкой,  часто  стучал к  ней  ночью в  стенку,  чтобы
поделитьсЯ темой,  а  иной раз  готовым уже рассказом,  внезапно возникшим в
голове. € оба удивлЯлись и радовались неожиданным комбинациЯм... Ќо теперь в
этом  беззаботном настроении  происходила заметнаЯ  перемена:  и  сам  Ђнтон
Џавлович,  и  его семьЯ не могли не заметить,  что в  руках Ђнтоши не просто
забавнаЯ и  отчасти полезнаЯ длЯ  семьи  игрушка,  а  великаЯ драгоценность,
обладание которой может оказатьсЯ очень ответственным.  ЉажетсЯ,  в то времЯ
был  уже  напечатан (в  "Ќовом времени") очерк  "‘вЯтою ночью"{140},  чуднаЯ
картинка,   проникнутаЯ  глубоко  захватывающей,  обаЯтельной  грустью,  еще
примирЯющей и здоровой, но уже, как небо от земли, удаленной от беспредметно
смешливого настроениЯ большинства "Џестрых  рассказов".  €  в  лице  —ехова,
недавнего беззаботного сотрудника "Ћсколков",  проступало какое-то особенное
выражение,  которое  в  старину назвали бы  "первыми отблесками славы"...  џ
помню,  что в  словах матери,  видимо счастливой и гордившейсЯ успехом сына,
звучали уже  грустные ноты.  Њы  говорили с  Ђнтоном Џавловичем о  поездке в
Џетербург и о том, где мы там встретимсЯ, и г-жа —ехова сказала со вздохом:
     - „а, мне кажетсЯ, что Ђнтоша теперь уж не мой...
     Љак это часто бывает, у матери было верное предчувствие...
     Њы  условились встретитьсЯ в  Џетербурге в  редакции "Ћсколков",  где Я
действительно нашел  —ехова в  назначенный день{140},  в  кабинете редактора
г.‹ейкина.  ‡десь,  между  прочим,  произошел  небольшой инцидент:  накануне
г.‹ейкин  похвасталсЯ  перед  —еховым  прекрасным  рассказом,  присланным  в
"Ћсколки" неизвестным еще  начинающим автором,  помнитсЯ  из  –арского ‘ела.
ђедактор пришел в восторг и пригласил автора длЯ личных переговоров, с целью
привлечь его к журналу. —ехов захотел прочитать рукопись. Ћказалось, однако,
что  это  был просто-напросто один из  его собственных очерков,  старательно
переписанный с  печатного  и  /141/  подписанный неведомой фамилией.  ‹учший
признак известности: плагиат уже, очевидно, оценил новое дарование и тЯнулсЯ
к нему, как чужеЯдное растение...


        III

     —ерез некоторое времЯ первый журнальный рассказ Ђ.Џ.—ехова был написан.
ЌазывалсЯ  он   "‘тепь"{141}.   ‚о  времЯ  моего  пребываниЯ  в   Џетербурге
Ђ.Ќ.Џлещеев получил из Њосквы письмо,  в  котором —ехов писал,  что работа у
него подвигаетсЯ быстро.  "Ќе  знаю,  что выйдет,  но  только чувствую,  что
вокруг менЯ пахнет степными цветами и  травами"{141},  -  так приблизительно
(цитирую на памЯть) определЯл —ехов настроение этой своей работы,  и это же,
несомненно,  чувствуетсЯ в чтении.  Ќа этом первом "большом" рассказе —ехова
лежал  еще,   правда,  отпечаток  привычной  ему  формы.  Ќекоторые  критики
отмечали, что "‘тепь" - это как бы несколько маленьких картинок, вставленных
в  одну большую раму.  Ќесомненно,  однако,  что  эта большаЯ рама заполнена
одним и очень выдержанным настроением. —итатель как будто сам ощущает веЯние
свободного и  могучего  степного  ветра,  насыщенного ароматом  цветов,  сам
следит  за  сверканием в  воздухе степной бабочки и  за  мечтательно-тЯжелым
полетом одинокой и  хищной птицы,  а все фигуры,  нарисованные на этом фоне,
тоже  проникнуты  оригинальным  степным  колоритом.  Њладший  —ехов  (Њихаил
Џавлович) говорил мне  вскоре после того,  как рассказ поЯвилсЯ в  "‘еверном
вестнике", что в нем очень много автобиографических, личных воспоминаний.
     …сть в нем,  между прочим, одна подробность, котораЯ казалась мне очень
характерной длЯ тогдашнего —ехова.  ‚  рассказе фигурирует „ениска,  молодой
крестьЯнский  парень.  ‚ыступает  он  в  роли  кучера.  Ѓричка  с  путниками
останавливаетсЯ в степи на привал в знойный, удушливый полдень. ѓорЯчие лучи
жгут головы,  откуда-то несетсЯ песнЯ,  "тихаЯ, тЯгучаЯ и заунывнаЯ, похожаЯ
на плач и  едва уловимаЯ слухом...  ’очно над степью носилсЯ невидимый дух и
пел",  или сама она,  "выжженнаЯ,  полумертваЯ,  уже погибшаЯ,  без слов, но
жалобно и  искренно убеждала кого-то,  что она ни  в  чем не  виновата,  что
солнце выжгло ее понапрасну... вины не /142/ было, но она все-таки просила у
кого-то  прощениЯ и  клЯлась,  что  ей  невыносимо больно,  грустно и  жалко
себЯ"...  ‚ это времЯ „ениска просыпаетсЯ первым из отдыхающих путников.  Ћн
подходит к ручью, пьет, аппетитно умываетсЯ, плескаЯсь и фыркаЯ. ЌесмотрЯ на
зной,  на тоскливый пейзаж,  на еще более тоскливую песню, неизвестно откуда
несущуюсЯ  и  говорЯщую  о  неизвестной вине,  „ениска  переполнен ощущением
бодрости и силы.
     - Ђ ну,  кто скорее доскачет до осоки!  - говорит он …горушке, главному
герою рассказа, и не только одерживает победу над усталым от зноЯ …горушкой,
но, не довольствуЯсь этим, предлагает тотчас же скакать обратно.
     џ  как-то  шутЯ сказал —ехову,  что он  сам похож на своего „ениску.  €
действительно,  в самый разгар восьмидесЯтых годов, когда общественнаЯ жизнь
так похожа была на эту степь с ее безмолвной истомой и тоскливой песнью,  он
ЯвилсЯ беззаботный,  веселый,  с избытком бодрости и силы.  ’о и дело у него
неизвестно откуда ЯвлЯлись разные проекты,  и притом как-то сразу, в готовом
виде,  с  мелкими деталЯми...  Ћднажды он  стал  развивать передо мною  план
журнала,  в котором будут участвовать беллетристы,  числом двадцать пЯть, "и
все  начинающие,  вообще  молодые".  ‚  другой раз,  устремив на  менЯ  свои
прекрасные глаза с выражением внезапно созревающей мысли, он сказал:
     - ‘лушайте, Љороленко... џ приеду к вам в Ќижний.
     - Ѓуду очень рад. ‘мотрите же - не обманите.
     - Ќепременно приеду...  Ѓудем вместе работать. Ќапишем драму. ‚ четырех
действиЯх. ‚ две недели.
     џ засмеЯлсЯ. ќто был опЯть „ениска.
     - Ќет, Ђнтон Џавлович. Њне за вами не ускакать. „раму вы пишите один, а
в Ќижний все-таки приезжайте.


        IV

     Ћн сдержал слово,  приехал в Ќижний{142} и очаровал всех, кто его в это
времЯ видел. Ђ в следующий свой приезд в Њоскву Я застал его уже за писанием
драмы{142}.  Ћн вышел из своего рабочего кабинета,  но удержал менЯ /143/ за
руку, когда Я, не желаЯ мешать, собралсЯ уходить.
     - џ действительно пишу и непременно напишу драму,  - сказал он, - "€ван
€ванович €ванов"...  Џонимаете?  €вановых тысЯчи... обыкновеннейший человек,
совсем не герой...  €  это именно очень трудно...  Ѓывает ли у  вас так:  во
времЯ работы,  между двумЯ эпизодами,  которые видишь Ясно в воображении,  -
вдруг пустота...
     - —ерез  которую,  -  сказал  Я,  -  приходитсЯ строить мостки  уже  не
воображением, а логикой?..
     - ‚от, вот...
     - „а, бывает, но Я тогда бросаю работу и жду.
     - „а, а вот в драме без этих мостков не обойдешьсЯ...
     Ћн  казалсЯ несколько рассеЯнным,  недовольным и  как будто утомленным.
„ействительно,  перваЯ драма далась —ехову трудно и повлекла за собою первые
же серьезные чисто литературные волнениЯ и  огорчениЯ.  Ќе говорЯ о  заботах
сценической постановки,  о терзаниЯх автора,  видЯщего,  как далеко слово от
образа,  а театральное исполнение от слова,  - в этой драме впервые сказалсЯ
перелом  в  настроении —ехова.  џ  помню,  как  много  писали  и  говорили о
некоторых  беспечных  выражениЯх  €ванова,  например  о  фразе:  "„руг  мой,
послушайте моего совета:  не женитесь ни на еврейках,  ни на психопатках, ни
на курсистках".  Џравда, это говорит €ванов, но русскаЯ жизнь так болезненно
чутка к некоторым наболевшим вопросам, что публика не хотела отделить автора
от героЯ;  да,  сказать правду, в "€ванове" не было той непосредственности и
беззаботной объективности,  какаЯ  сквозила в  прежних произведениЯх —ехова.
„рама  русской жизни захватывала в  свой  широкий водоворот вышедшего на  ее
арену писателЯ:  в  его  произведении чувствовалось невольно веЯние какой-то
тенденции,  чувствовалось, что автор на что-то нападает и что-то защищает, и
спор шел о том,  что именно он защищает и на что нападает. ‚ообще эта перваЯ
драма,  которую  —ехов  переделывал несколько раз{143},  может  дать  ценный
материал  длЯ  вдумчивого  биографа,  который  пожелает  проследить  историю
душевного перелома,  приведшего —ехова  от  "Ќового времени",  в  котором он
охотно писал вначале и  куда  не  давал ни  строчки в  последние годы,  -  в
"ђусские ведомости",  в  "†изнь" /144/ и  в  "ђусскую мысль"...  ЃеззаботнаЯ
непосредственность  роковым  образом  кончалась,   начиналась  тоже  роковым
образом рефлексиЯ и тЯжелое сознание ответственности таланта*.
     ______________
     *  „рама "€ванов" была напечатана в "‘еверном вестнике" (март 1889 г.).
(Џрим. ‚.ѓ.Љороленко.)

     ‘ледующий  за  "‘тепью"  рассказ  "€менины"{144} был  тоже  напечатан в
"‘еверном  вестнике".  ‡а  ним  следовал  третий  ("Ћгни").  …го  настроение
значительно усложнЯлось, а пожалуй, и омрачалось несколько циничными, но еще
более  грустно-скептическими нотами,  и  —ехов  в  переписке  несколько  раз
выражает недовольство этим рассказом{144}.  Ћстальное памЯтно, без сомнениЯ,
всей  читающей  ђоссии.   ‡а  "Џестрыми  рассказами"  последовал  сборник  с
характерным названием:  "‚  сумерках".  ‡атем  "•мурые люди"{144};  затем  в
"ђусской мысли" поЯвилась "Џалата ќ 6"{144} -  произведение поразительное по
захватывающей силе  и  глубине,  с  каким  выражено в  нем  новое настроение
—ехова,  которое Я  назвал бы  настроением второго периода.  Ћно  совершенно
определилось,  и  всем  стала Ясна неожиданнаЯ перемена:  человек,  еще  так
недавно подходивший к жизни с радостным смехом и шуткой,  беззаботно веселый
и  остроумный,  при  более  пристальном взглЯде в  глубину жизни  неожиданно
почувствовал себЯ пессимистом.  Љ  третьему периоду Я  бы отнес рассказы,  а
пожалуй, и драмы последних годов, в которых звучит и стремление к лучшему, и
вера в  него,  и надежда.  —ерез дымку грусти,  порой очень красивой,  порой
разъедающей и острой и всегда поэтической,  эта надежда сквозит,  как куполы
церквей дальнего города,  едва видные сквозь знойную пыль и  удушливый туман
трудного пути... € над всем царит меланхолическое сознание:

                †аль только: жить в эту пору прекрасную
                “ж не придетсЯ ни мне, ни тебе...{144}


        V

     Џосле этих первых встреч,  довольно частых в  начале нашего знакомства,
мы виделись с —еховым все реже и реже. Ќаши литературные свЯзи и симпатии (Я
говорю /145/ о  личных свЯзЯх и симпатиЯх в литературной среде) в конце 80-х
и начале 90-х годов были различны,  и выходило так,  что они перекрещивались
редко  также  и  впоследствии,   когда  он  сошелсЯ  с  родственными  и  мне
литературными кругами.  џ  тогда же (то есть в конце 80-х годов) сделал было
попытку  свести  —ехова  с  Њихайловским  и  “спенским.   Њы  вместе  с  ним
отправились{145}  в   назначенный  час   в   "Џале-ђоЯль",   где  тогда  жил
Њихайловский и  где мы  уже застали ѓлеба €вановича “спенского и  Ђлександру
Ђркадьевну „авыдову (впоследствии издательницу журнала "Њир божий").  Ќо  из
этого как-то ничего не вышло.  ѓлеб €ванович сдержанно молчал (тогда у  него
начинали  уже  поЯвлЯтьсЯ признаки  сильной  душевной усталости и,  пожалуй,
предвестники  болезни).  Њихайловский  один  поддерживал  разговор,  и  даже
Ђлександра Ђркадьевна -  человек вообще необыкновенно деликатный и тактичный
- задела  тогда  —ехова  каким-то  резким  замечанием относительно одного из
тогдашних его литературных друзей.  Љогда —ехов ушел,  Я  почувствовал,  что
попытка  не  удалась.   ѓлеб  €ванович,   с   которым  мы  вместе  вышли  от
Њихайловского, заметил, с своей обычной чуткостью, что Я огорчен, и сказал:
     - ‚ы любите —ехова?
     џ попыталсЯ изобразить то чувство,  которое у менЯ было к —ехову,  и то
впечатление,  какое  он  на  менЯ  производит.  Ћн  слушал  с  обычным своим
задумчивым вниманием и сказал:
     - ќто хорошо...  -  но сам осталсЯ сдержанным.  ’еперь Я  понимаю,  что
веселость  тогдашнего —ехова,  автора  "Џестрых  рассказов",  была  чужда  и
неприЯтна “спенскому.  ‘ам он  когда-то был полон глубокого и  своеобразного
юмора,   острота  которого  очень  рано  перешла  в   горечь.   Њихайловский
чрезвычайно верно  и  чрезвычайно метко обрисовал в  статье об  “спенском ту
целомудренную сдержанность, с какой он сознательно обуздывал свою склонность
к  смешным  положениЯм  и  юмористическим образам  из  боЯзни  профанировать
скорбные мотивы злополучной русской действительности. •орошо это или плохо -
Я здесь рассуждать не буду. „умаю, конечно, что было бы превосходно, если бы
люди  с  такими  природными залежами  смеха  в  душе  находили в  себе  и  в
окружающей атмосфере достаточно /146/  силы,  чтобы  победить великое уныние
русской жизни своим еще более сильным смехом. ’огда мы имели бы, может быть,
мировые шедевры сатирической литературы... Ќо... мечтать можно о чем угодно,
а факт все-таки состоит в том, что современное русское уныние само побеждает
русский  юмор,  и  это  с  неизбежностью  рокового  закона  отразилось  -  к
сожалению, даже слишком скоро - на самом —ехове.
     Ќо в то времЯ еще было иначе, и Я помню, с каким скорбным недоумением и
как   пытливо  глубокие  глаза   “спенского  останавливались  на   открытом,
жизнерадостном лице  этого талантливого выходца из  какого-то  другого мира,
где еще могут смеЯтьсЯ так беззаботно. —ехов тоже инстинктивно сторонилсЯ от
назревшего уже в “спенском настроениЯ, которое сторожило его самого, - и они
разошлись несколько холодно,  пожалуй с  безотчетным нерасположением друг  к
другу.
     ’еперь нет  уже  обоих.  “спенский умер  раньше,  могила —ехова еще  не
закрылась,  когда Я  пишу эти строки...  Ќо оба сошли со сцены с надеждой на
будущее и со жгучей скорбью о настоЯщем.
     ‚споминаетсЯ мне еще один разговор с —еховым, о ѓаршине. Ќе помню, было
ли  это  после смерти ѓаршина,  или под конец его омраченной жизни...{146} џ
недавно вернулсЯ из  ‘ибири{146},  и  во мне еще были живы и  свежи глубокие
впечатлениЯ от ее величаво-угрюмой природы и ее людей.  € мне казалось,  что
если  бы  можно  было  отвлечь  ѓаршина  от  мучительных  впечатлений  нашей
действительности,  удалить на времЯ от литературы и  политики,  а  главное -
снЯть с усталой души то сознание общей ответственности, которое так угнетает
русского человека с  чуткой совестью...  если бы  взамен этого поставить его
лицом к  лицу только с первобытной природой и первобытным человеком,  -  то,
думалось мне,  больнаЯ душа могла бы  еще расправитьсЯ.  Ќо —ехов возразил с
категоричностью врача:
     - Ќет,   это  дело  непоправимое:  раздвинулись  какие-то  молекулЯрные
частицы в мозгу, и уж ничем их не сдвинешь...
     ‚последствии  мне   часто   вспоминались  эти   слова.   —ерез  год-два
"раздвинулись частицы" у  “спенского,  и  сколько ни  искал он  исцелениЯ во
"врачующем просторе" родины, как ни металсЯ по степЯм и ущельЯм /147/ ћжного
“рала,  по  горным хребтам Љавказа,  по ‚олге и  "захолустным рекам" средней
ђоссии,  - ему не удалось стрЯхнуть все глубже въедавшейсЯ в душу тоски, как
и сознаниЯ "общей ответственности" перед правдой жизни за все ее неправды. Ђ
затем "раздвинулись частицы" и у —ехова.  Џравда, это были частицы легких, а
не мозга, Ясность которого он сохранил до конца. Ќо кто скажет, какую роль в
физической болезни играла та глубокаЯ,  разъедающаЯ грусть,  на фоне которой
совершались у —ехова все душевные, а значит, и физические процессы...
     Њои встречи с —еховым во второй половине 90-х годов уже были не часты и
случайны.   ‚  период  уже  определившейсЯ  болезни  мы  встретились  только
три-четыре  раза.  Ћдин  раз  это  было  в  1897  г.,  в  редакции  "ђусской
мысли"{147}.  ‚  то  времЯ Я  тоже  был  болен.  —ехов расспрашивал менЯ  со
вниманием товарища и  врача и,  выйдЯ из редакции,  на улице задушевно пожал
мне руку и сказал:
     - Ќичего... вы поправитесь, уверЯю вас, вы поправитесь.
     - €  вы  тоже  поправитесь,  Ђнтон  Џавлович!..  -  сказал Я  с  верой,
истекавшей из сильного желаниЯ верить.
     - „а, да, надеюсь... Њне и теперь лучше, - ответил он, и мы расстались.
     ‚  последний раз Я  видел его в  1902 г.  в  џлте,  куда Я  приехал длЯ
разговора об  одном  общем  заЯвлении{147}.  —ехов  написал мне,  что  хочет
заехать в Џолтаву,  и Я предупредил его, знаЯ, как ему это трудно. Ћн жил на
своей даче,  которую построил (по-художнически непрактично) под џлтой; с ним
жили сестра и  жена.  Љак и  в первую нашу встречу,  сестра —ехова встретила
менЯ внизу,  как и тогда, —ехов спустилсЯ по лестнице сверху. “ менЯ сжалось
сердце при этом воспоминании.  ќто был тот же  —ехов,  но  куда девалась его
увереннаЯ,  спокойнаЯ жизнерадостность?  —ерты обострились,  стали как будто
жестче,  и  только глаза все еще порой лучились и  ласкали.  Ќо и в них чаще
виднелось застывшее выражение грусти.  ‘естра рассказывала,  что по временам
он  сидит целые часы,  глЯдЯ в  одну  точку...  ‚о  времЯ разговора он  взЯл
лежавшую  на   столе   книгу,   недавно  рекомендованную  русскому  читателю
‹.Ќ.’олстым. /148/
     - Џоленца, "ЉрестьЯнин"{148}. —итали? •орошаЯ книга, - сказал он. - ‚от
если  бы  мне  еще  написать одну  такую книгу...  Я  считал бы,  что  этого
довольно. Њожно умереть.
     Ћн умер раньше...


        VI

     €  опЯть невольно приходит в голову сопоставление:  ѓоголь,  “спенский,
™едрин,  теперь -  —ехов.  ќтими именами почти исчерпываетсЯ рЯд  выдающихсЯ
русских писателей с сильно выраженным юмористическим темпераментом.  „вое из
них  кончили прЯмо острой меланхолией,  двое других -  беспросветной тоской.
Џушкин  называл ѓоголЯ  "веселым меланхоликом",  и  это  меткое  определение
относитсЯ одинаково ко  всем перечисленным писателЯм...  ѓоголь,  “спенский,
™едрин и —ехов...
     Ќеужели в  русском смехе есть  в  самом деле  что-то  роковое?  Ќеужели
реакциЯ  прирожденного  юмора  на  русскую  действительность,  -  употреблЯЯ
терминологию химиков,  -  неизбежно дает Ядовитый осадок,  разрушающий всего
сильнее тот сосуд, в котором она совершаетсЯ, то есть душу писателЯ?.. /149/


        €.E.ђ…Џ€Ќ

        Ћ ‚‘’ђ…—Ђ• ‘ Ђ.Џ.—…•Ћ‚›Њ

     ‚стречалсЯ очень редко. †ивее всего он рисуетсЯ мне при первой встрече.
Ћн посетил менЯ в моей студии у Љалинкина моста (вероЯтно, в 1887 году).
     Џоложительный,   трезвый,  здоровый,  он  мне  напоминал  тургеневского
Ѓазарова.
     Љак-то  раз,  сидЯ  у  менЯ,  он  увлексЯ воспоминанием своей  практики
земского врача{149}.  Ќарисовал несколько живейших картин в деревнЯх,  когда
он ЯвлЯлсЯ туда на вскрытие трупов скоропостижно умерших.
     „ело происходило больше на открытом воздухе.
     ‡рители выползали со  всех  углов и  переулков и  все  смелее и  смелее
обступали   доктора,   раскладывавшего  хирургические   инструменты   вблизи
покойника,  торжественно лежащего на  столе посреди улицы.  “влеченный своим
неприЯтным делом  по  обЯзанности,  —ехов  не  замечал,  как  любознательные
мальчишки  все  больше  и  больше  подвигались к  умершему,  наконец  мешали
доктору... Џри этом воздух!.. •отЯ и на открытом воздухе.
     € вдруг при повороте раздутого мертвеца, полного газов, покойник сделал
губами "бр-р-р".  Џублике показалось,  что он оживает...  ‘ визгом бросились
врассыпную,   кувыркаЯсь  друг  через  друга,   во  все  стороны  испуганные
мальчишки.
     Ћдин раз  в  содружестве "‹итературного общества" мне удалось сделать с
него очень удачный набросок{149} /150/ (он не  позировал).  Љто-то  выпросил
этот набросок, по обыкновению.
     ’онкий,  неумолимый,  чисто русский анализ преобладал в  его глазах над
всем выражением лица. ‚раг сантиментов и выспренних увлечений, он, казалось,
держал себЯ в мундштуке холодной иронии и с удовольствием чувствовал на себе
кольчугу мужества.
     Њне он казалсЯ несокрушимым силачом по складу тела и души.

     Љуоккала /151/


        Ђ.‘.‹Ђ‡Ђђ…‚-ѓђ“‡€Ќ‘Љ€‰

                                 Ђ.Џ.—…•Ћ‚*

     ______________
     *  Љое о  чем из истории моего долголетнего знакомства с Ђн.Џ.—еховым Я
уже  рассказывал в  печати,  но  большаЯ часть  этой  главы написана мною  в
1924-25 годах. (Џрим. Ђ.‘.‹азарева-ѓрузинского.)

     ЏерваЯ встреча с  Ђнтоном —еховым -  одно из самых светлых воспоминаний
моей молодости.  ‚  редакциЯх юмористических изданий,  куда мне  приходилось
захаживать за гонораром,  —ехов в  это времЯ уже почти не бывал.  џ пришел к
—ехову  по  его  приглашению в  1887  году{151},  когда  звезда  его  начала
восходить  ослепительно  Ярко   после  рЯда  великолепных  беллетристических
"субботников",   поЯвившихсЯ  в  "Ќовом  времени",   -  "ЂгафьЯ",  "‚едьма",
"Њечты"{151}, - просидел у него целый вечер и ушел с таким впечатлением, как
будто мы были знакомы несколько лет.
     Џришел  Я  в  сумерки;  в  течение  длинного зимнего вечера  Я  не  раз
поднималсЯ и начинал прощатьсЯ, но —ехов говорил:
     - Ќу, что там! ‘адитесь. Ќи Я, ни вы работать сегоднЯ не будем (это был
вечер Ќового года). Џотолкуем!
     - Џотолкуем!
     ќто был магнит,  который при дальнейшем знакомстве неизменно притЯгивал
менЯ к одному из больших и мЯгких кресел чеховского кабинета.  Џорой, придЯ,
Я  заставал  —ехова  за  работой,  спешил  проститьсЯ,  но  —ехов  неизменно
говорил: /152/
     - ‘Ядьте. џ скоро кончу. Џотолкуем.
     џ  познакомилсЯ с  —еховым,  когда он жил на Људринской-‘адовой в  доме
д-ра Љорнеева,  в оригинальном,  как рассказы —ехова,  флигельке, похожем на
маленький замок;  хорошо помню полукруглые окна,  выходившие на  ‘адовую,  в
форме башен.  Љвартира была расположена в двух этажах.  ‚о втором этаже жили
мать, отец и сестра —ехова, внизу был большой кабинет писателЯ и две спальни
- его  и  брата  Њихаила,  студента,  кончавшего  юридический факультет.  €з
нижнего в  верхний этаж вела красиваЯ чугуннаЯ лестница с  широкой площадкой
на  повороте,  на  которой лежало отличное чучело волка.  ‚  большой комнате
верхнего  этажа,  расположенной  над  кабинетом  —ехова,  Я  помню  пианино,
аквариум,  нарЯдную мебель  и  большую  картину  ЌиколаЯ —ехова,  талантливо
начатую, но заброшенную и не конченную им. Љартина изображала швею, уснувшую
на  рассвете над  работой.  ‚ероЯтно,  об  этой  картине —ехов  писал  брату
Ђлександру в  апреле  83-го  года:  "Ќиколай шалаберничает,  гибнет хороший,
сильный русский талант,  гибнет ни за грош. ’ы видишь его теперешние работы.
—то он делает?  „елает все то,  что пошло,  копеечно...  Ђ  между тем в зале
стоит начатой замечательнаЯ картина"{152}.  ќта  начатаЯ,  может быть,  даже
ранее 83-го года картина не была законченной и  в 87-м году.  „а,  вероЯтно,
так незаконченной и осталась.
     ѓде теперь находитсЯ эта картина? Ќа чеховской даче в Љрыму?{152}
     “казав на аквариум, пианино и мебель, —ехов сказал мне:
     - •орошо быть литератором, Ђ.‘. ќто все дала мне литература.
     Ќо когда Я с некоторым почтением взглЯнул на вещи,  данные литературой,
—ехов рассмеЯлсЯ и  поЯснил,  что пианино взЯто им напрокат,  а часть мебели
принадлежит  его  брату  Ќиколаю.   ЉажетсЯ,   это  была  в  некотором  роде
"литературнаЯ" мебель. ‚ письме к брату Ђлександру в апреле 83-го года —ехов
пишет:  "†ивем  сносно.  …сть  пианино,  мебель  хорошаЯ.  Џомнишь уткинскую
мебель? ’еперь всЯ она у нас"{152}.
     “ткина  была  издательницей  "Ѓудильника"  и   после  продажи  журнала,
вероЯтно, уехала из Њосквы. /153/
     ‚  кабинете —ехова близ входа в  его  спальню открытые полки с  книгами
тЯнулись от  пола до потолка.  ќто была библиотека —ехова,  составившаЯсЯ по
преимуществу с  помощью покупок на  старой московской ‘ухаревке,  положившей
начало библиотекам многих московских писателей и журналистов.  Љстати:  одна
из  моих  сухаревских покупок  чуть-чуть  огорчила —ехова:  почти  вслед  за
выходом  его  сборника  "‚  сумерках"{153}  Я  купил  на  ‘ухаревке  сборник
стихотворений Њинаева  "‚  сумерках",  вышедший в  очень  красивой красочной
обложке в  Џетербурге в  конце шестидесЯтых годов{153}.  —ехов не знал,  что
книга с заглавием его сборника уже была раньше в продаже.
     Љниг  в  библиотеке —ехова жалось друг  к  другу немало,  быть может до
тысЯчи и даже значительно больше;  все они имели очень зачитанный вид; здесь
были старые,  разрозненные толстые журналы, отдельные томики разных авторов,
имевших некоторое влиЯние на творчество —ехова;  покупалось все это в разное
времЯ,  понемножку,  при  получении из  редакций более крупного гонорара или
аванса;  полные собраниЯ сочинений в  те времена стоили дорого,  и  на них у
—ехова не хватало денег. „а и помещение ранее не позволЯло особенно ширитьсЯ
его библиотеке.  €з переписки —ехова видно,  в  каких квартирках приходилось
ему жатьсЯ до сравнительно большой квартиры в доме Љорнеева,  в которой было
комнат шесть или семь.
     €з книг чеховской библиотеки отмечу "†ен артистов" „оде,  которых —ехов
пародировал в альманахе "Ѓудильника" на 1882 год,  "‡аписки мелкотравчатого"
„рианского,  знакомство с  которыми помогло —ехову внести много оригинальных
охотничьих терминов в его имевшую хороший успех пьеску "Џредложение", томики
Ѓрет-ѓарта,   ‡олЯ,  "Љалифорнийский  рудник"  „митриЯ  ѓирса,  талантливого
сотрудника "Ћтечественных записок".  —ехов  любил покупать старинные книги и
курьезные,  вроде "письмовников".  Ћдна из  старинных,  купленных —еховым на
‘ухаревке,  книг  -  "’олкователь слов  разных  и  терминов  иностранных,  в
российском   флоте    употреблЯемых"   (заглавие    цитирую    на    памЯть,
приблизительно),  -  по  словам —ехова,  дала  ему  тему  длЯ  превосходного
юмористического рассказа  об  отставном  контр-адмирале  ђевунове-Љараулове,
приглашенном  в  /154/  качестве  почетного  гостЯ  на  свадьбу  и  доведшем
толкованием морских терминов всех хозЯев до  белого калениЯ.  ћмористический
рассказ  этот  -  "‘вадьба с  генералом" -  впервые  был  напечатан в  ќ  50
"Ћсколков" за  1884  год.  ќтот  же  персонаж под  именем  ”едора џковлевича
ђевунова-Љараулова,  капитана 2-го  ранга,  позже  вошел  в  забавную пьеску
—ехова   "‘вадьба".   ЏеречитываЯ  рассказ  о   контр-адмирале,   нельзЯ  не
восхищатьсЯ тем  искусством,  с  каким фантазиЯ —ехова облекла сухие морские
термины в плоть и кровь.
     Ћб одном из "письмовников" памЯть моЯ сохранила такую сцену.  Ћднажды в
Ѓабкине или  Њелихове,  в  серый день,  когда стекла окон  стали тусклыми от
потоков дождЯ,  —ехов достал какой-то "письмовник" и  начал читать его мне и
€вану Џавловичу, гостившему в деревне. —итал он очень забавно, а письма были
почти сплошь такой отчаЯнной чепухой,  что мы  все не  могли не смеЯтьсЯ,  и
скука, навеЯннаЯ серым днем, от нас отошла.
     Ќо вернусь к дому Љорнеева на ‘адовой.
     ‚зЯв одну из книг чеховской библиотеки,  Я уходил с головою в чтение, а
—ехов оканчивал начатый рассказ,  тщательно обдумываЯ каждую фразу, медленно
нанизываЯ строчки,  как  медленно нижут  тонкие  искусные пальцы  жемчуг длЯ
какой-нибудь   пленительнейшей  из   драгоценных  вещей   старины.   ‚ремена
небрежного  многописаниЯ в  эти  дни  уже  безвозвратно прошли  длЯ  —ехова;
"Ђнтошу —ехонте" сменил взыскательный художник,  не допускавший нерЯшливости
письма  в  собственной работе и  строго относившийсЯ к  нерЯшеству в  работе
других.
     —ехов не  был скороспелым баловнем фортуны и  успеха добилсЯ медленным,
тЯжелым,  почти "каторжным" трудом,  как определЯл его труд в  письме ко мне
ранее  менЯ  познакомившийсЯ с  —еховым петербургский журналист и  секретарь
"Ћсколков" - Ѓилибин. —ехова мало знали даже после рЯда прелестных маленьких
вещиц,  и  к первым годам его литературной карьеры применимы слова Џушкина о
том,  что мы ленивы и нелюбопытны{154}. ѓорькаЯ ирониЯ чеховского "Џассажира
1-го класса"{154}, несомненно, имеет автобиографические черты.
     Ћднажды, кажетсЯ даже при первой встрече, Я спросил —ехова:
     - “ вас много знакомых? /155/
     —ехов ответил:
     - Ќет.
     џ удивилсЯ; Я сказал, что, сидЯ в глуши{155} покровских лесов, думал об
обширном кружке его московских знакомых, но он только рукою махнул:
     - Џолноте,  кому  нужны мы,  пишущие люди?  Љто  интересуетсЯ нами?  ‚ы
знаете,  Я окончил Њосковский университет. ‚ университете Я начал работать в
журналах с первого курса;  пока Я училсЯ, Я успел напечатать сотни рассказов
под псевдонимом "Ђ.—ехонте",  который,  как вы  видите,  очень похож на  мою
фамилию.  € решительно никто из моих товарищей по университету не знал,  что
"Ђ.—ехонте" -  Я,  никто из  них этим не интересовалсЯ.  ‡нали,  что Я  пишу
где-то что-то, и баста. „о моих писаний никому не было дела.
     Љак  курьез,  мимоходом отмечу,  что  угадать Ђнтона  —ехова в  "Ђнтоше
—ехонте" было до  крайности легко еще  потому,  что масса страниц хотЯ бы  в
московском  журнале   "‡ритель"   состоЯла   из   текста   Ђнтоши   —ехонте,
иллюстрированного рисунками его  брата Ќ.—ехова,  ставившего под  ними  свою
полную подпись.  Ќо  никто  не  хотел  угадывать.  ‘тена равнодушиЯ стоЯла в
юности между товарищами —ехова по  университету и  им.  Џоистине мы ленивы и
нелюбопытны.
     ‚ сумбурной статье H.M.…жова о —ехове ("€сторический вестник", 1909), о
которой Я буду говорить дальше, автор уверЯет, что переписка —ехова не может
дать  о   нем   надлежащего  представлениЯ,   ибо  в   письмах  своих  —ехов
"прихорашивалсЯ",   а   вот   если   бы   расспросить  товарищей  —ехова  по
университету, их рассказы, несомненно, дали бы интереснейший сырой материал.
     “же из  рассказов самого —ехова Ясно,  какой материал о  нем могли дать
его товарищи по университету.  €  действительность совершенно не подтвердила
предположений H.M.…жова.  Љак  раз  в  последние годы  судьба сводила менЯ с
товарищами —ехова по университету,  но кроме того, что —ехов ходил на лекции
аккуратно и  садилсЯ где-то  "близ окошка",  мне от  них ничего не  пришлось
услыхать. Ћни не могли дать ни одной характерной бытовой черты.
     Ќо  вышеописанное равнодушие не  вызывало  ответного равнодушиЯ —ехова.
—ехов был одним из  самых  отзывчивых людей,  которых  Я  встречал  в  своей
жизни. /156/ „лЯ него не существовало мудрого присловьЯ "моЯ хата с краю,  Я
ничего  не  знаю",  которым  практические  люди  освобождаютсЯ  от  излишних
хлопот. “слышав о  чьем-либо горе,  о чьей-либо неудаче, —ехов первым долгом
считал нужным cпросить:
     - Ђ нельзЯ ли помочь чем-нибудь?
     Ќеобычайно трогательна и  характерна фраза —ехова,  которую вспоминает,
кажетсЯ, ЊариЯ Џавловна, на ту тему, что на каждую просьбу нужно отозватьсЯ,
и  если нельзЯ дать того,  что просЯт,  в  полной мере,  то  нужно дать хоть
половину, хоть четверть, но дать непременно.
     ќту  отзывчивость —ехов пронес через всю  свою жизнь,  как  драгоценное
вино, не расплескав, не утратив ни капли.
     ‚ письменном столе —ехова вечно лежали чужие рассказы, он исправлЯл их,
рассылал в те изданиЯ,  где сам работал,  и даже в те, где сам не работал, в
"Њосковскую  иллюстрированную  газету"  например;  давал  советы  начинающим
авторам,  если видел в них хотЯ тень дарованиЯ; хлопотал об издании книг тех
беллетристов, у которых уже успели накопитьсЯ материалы длЯ книг.
     - ‚ам нужно издатьсЯ!  -  говорил он мне и  другим беллетристам при мне
много раз. - ‚ас будут знать. ‚ыпущеннаЯ книга повысит ваш гонорар.
     Ќа  робко брошенные мысли,  что  издатьсЯ не  легко,  что  охотников до
изданиЯ книг начинающих авторов немного, —ехов возражал:
     - ЏустЯки! Џодождите, нужно будет придумать что-нибудь.
     €,  конечно,  при  своих  литературных свЯзЯх он  придумывал кое-что  и
находил длЯ своего протеже издателЯ.
     Ќа первом же году знакомства —ехов спросил менЯ:
     - ‘кажите, Ђ.‘., сколько в месЯц дает вам литература?
     џ  мысленно подсчитал свой  месЯчный заработок и  назвал  цифру;  цифра
оказалась очень маленькой.
     —ехов нахмурилсЯ:
     - ’ак мало?!
     - —то же делать?! Њои литературные заработки случайны.
     ‚  первые годы писательства Я работал только в юмористических журналах,
а  журналы эти  не  особенно /157/  щедро  оплачивали литературный материал;
щедрое других был  ‹ейкин,  который,  кроме  того,  чтобы  привЯзать менЯ  к
"Ћсколкам",  печатал мои статьи с таким расчетом, чтобы в месЯц мне набегало
не менее 35-40 рублей.  ќто была моЯ "осколочнаЯ" рента. Ќо другие редакторы
юмористических изданий совершенно моих интересов не блюли, и то Я застал уже
лучшие времена,  когда гонорар выплачивалсЯ везде без  задержки.  ‘  худшими
познакомилсЯ при начале своей литературной карьеры —ехов:  "Ћсколков" еще не
существовало,  а  в  Њоскве аккуратно платили гонорар далеко не  везде и  не
всегда.
     ђазговор о моих скудных литературных заработках оборвалсЯ, но —ехов его
не  забыл;  через два-три  месЯца он  решил бросить работу в  "Џетербургской
газете",  где  около трех  лет  довольно аккуратно печатал беллетристические
наброски по  понедельникам;{157}  в  это  времЯ —ехов уже  писал "‘тепь",  и
"ЏетербургскаЯ  газета"  не  представлЯла  длЯ  него  интереса.   €  вот,  в
результате решениЯ расстатьсЯ с  газетой,  ко мне в  глушь Џокровского уезда
пришло из Њосквы такое письмо от —ехова, помеченное 22 марта 1888 года:
     "Њилейший  Ђлександр  ‘еменович!  „лЯ  ‚ас  представлЯетсЯ  возможность
работать в  "Џетербургской газете".  …сли  ‚ы  согласны (наверное,  да),  то
поспешите написать ‹ейкину приблизительно следующее:
     "—ехов писал мне, что ‚ы согласны взЯть на себЯ труд познакомить менЯ с
"Џет.  газ."  и порекомендовать менЯ ей длЯ понедельников.  ЃлагодарЯ ‚ас за
любезность, Я спешу воспользоватьсЯ и проч. и проч.".
     —то-нибудь  в   этом  роде.   Џолюбезнее  и  официальнее.   ‘амо  собой
разумеетсЯ, что, начав работать в "ѓазете", ‚ы утерЯете необходимость мыкать
свою музу по "ђазвлечениЯм" и проч.
     ‚  Џитере Я  прожил 8  дней очень недурно.  ЋстанавливалсЯ у  ‘уворина:
разливаннаЯ чаша... ‘уворин - замечательный человек нашего времени*.
     ______________
     *  Џозже  взглЯд  —ехова  на  ‘уворина  значительно  изменилсЯ.  (Џрим.
Ђ.‘.‹азарева-ѓрузинского.)

     Ѓуду рад,  когда ‚ы  напишете субботник.  ‘.ѓолике не  говорил о  ‚ашей
книге, ибо он не был на вокзале среди провожатых. ‚прочем, успеете. /158/
     Џечатаем 2-е  издание "‘умерек",  новую  книгу{158} и  детскую книгу "‚
ученом обществе"{158}.
     Ѓудьте здоровы.
                                                               ‚аш Ђ.—ехов".

     Љонечно,  —ехов и сам мог бы рекомендовать менЯ в "Џет.  газету", но он
боЯлсЯ  обидеть  ‹ейкина;  ‹ейкин  считалсЯ столпом  газеты  и  по  традиции
проводил туда  сотрудников "Ћсколков":  ранее провел —ехова,  в  1888 году -
менЯ.
     џ  последовал совету  —ехова  и  написал ‹ейкину;  ‹ейкин ответил,  что
охотно  рекомендует менЯ,  и  дал  два-три  дельных  указаниЯ  насчет  "Џет.
газеты";  помню,  он  советовал мне заботитьсЯ более о  том,  чтобы дебютный
рассказ был свеж и  занимателен,  а  не о том,  чтобы он был юмористичен или
смешон;  длЯ "Џет.  газеты" этого не  нужно.  „ебютный рассказ у  менЯ вышел
удачным. ‹ейкин передал его в газету, в следующий же понедельник он поЯвилсЯ
в  газете,  а из редакции мне было прислано письмо с предложением продолжать
работу.  Љонечно, Я откликнулсЯ на предложение; около восьми лет Я печаталсЯ
по понедельникам на страницах "Џет. газеты", и это постоЯнное сотрудничество
дало  мне  определенный,  довольно значительный по  тому времени заработок и
помогло из глухих лесов перебратьсЯ в Њоскву.
     Љогда после пЯти-шести рассказов,  поЯвившихсЯ в  газете,  Я  приехал в
Њоскву, —ехов весело сказал мне:
     - ЏоздравлЯю!
     - ‘ чем это?
     - Ѓыл у менЯ •удеков. ‚ы знаете, он в восторге от вас!
     •удеков,  проездом в  Џетербург,  заглЯнул к  —ехову и  просидел у него
вечер.  •удеков просил —ехова не бросать "Џет. газету" совсем и хотЯ изредка
давать туда рассказы,  обещаЯ платить,  помнитсЯ,  по полтиннику за строчку,
что  было  значительно  выше  нововременского  гонорара.  —ехов  рассказывал
подробно,  что именно говорил обо мне •удеков (Я не помню этого), и ему было
приЯтно передать хорошие вести.  Џозже, через год или полтора, вернувшись из
џлты,  он  так же  весело рассказал мне,  что где-то  за  табльдотом в  џлте
встречалсЯ /159/ с  моими поклонниками и слышал,  как какой-то франт говорил
франтихе:
     - Ђ  знаете,  Ќина  џковлевна,  нынче  в  "Џетербургской газете"  опЯть
рассказ ѓрузинова идет.
     €  мы  оба смеЯлись,  потому что русский человек не  может не переврать
фамилии автора в лучшем случае, а в худшем на вопрос об авторе понравившейсЯ
ему вещи ответит вам простодушно:
     - ”амилиЯ автора? Ќу, знаете, Я ее не запомнил!
     Ќе удосужившись во времЯ пребываниЯ в  Џетербурге поговорить об издании
моей  книги  с  ѓолике,  —ехов  впоследствии перетолковал об  издании  ее  с
‹ейкиным, и перваЯ книжка моих рассказов ‹ейкиным была издана.
     ‚от письмо —ехова об издании книжки от 31 августа 1888 года:

                                                         "31 августа 1888 г.
     Џростите,  добрейший Ђлександр ‘еменович,  что Я  запаздываю ответом на
‚аше письмо; а ответ нужен, ибо мне заданы ‚ами кое-какие вопросы.
     ‚опрос о  книге,  по  моему мнению,  должен быть решен в  положительном
смысле. —ем раньше, тем лучше.
     Љнига,  извините за выражение,  даст ‚ам кукиш с маслом;  пользу от нее
(14 р. 31 коп.) получите ‚ы не раньше, как через 5 лет, а в соиздательстве с
милейшим ‹ейкиным не раньше,  как через 21 год.  Ќо,  надеюсь, ‚ы, как истый
ѓрузинский,  ждете от книги не финансов,  а  совсем иной пользы,  о чем мы с
‚ами уже и говорили. €здать книгу - это значит повысить свой гонорар и стать
одним чином выше.  „лЯ пишущего книга,  умело изданнаЯ,  по  значению своему
равносильна стихии...  Ћна  влечет в  храм славы и,  что важнее и  серьезнее
всего,  делает ‚ас известным в кружках литературных, т.е. в тех, извините за
выражение, ватерклозетах, в которые, к счастью длЯ человечества, дозволЯетсЯ
входить только очень немногим,  но  без  которых пишущему индивидую обойтись
невозможно (к  несчастью,  конечно).  Љак  писать:  ксчастью или к  счастью?
‡абыл.
     ’еперь вопрос:  где издать книгу?  …сли хотите издать в "Ћсколках",  то
делайте это помимо ЌиколаЯ Ђлександровича. ‹ейкин хороший человек, но ѓолике
еще  лучше.  …сли бы  Я  был  уверен,  что  после ‚ашей смерти это письмо не
попадет в руки ‹ейкина,  то высказалсЯ бы /160/ перед ‚ами смелее и с полною
откровенностью; но так как письма мои ‚ы бережете, то осторожно ставлю точку
и молчу.
     €здать у  ‘уворина можно.  Џротежировать Я  берусь и письменно и устно.
‘уворин никогда ‚ас  не  читал (он  не  читает газетной беллетристики,  а  в
журналах пробегает рецензии -  только),  но он верит мне,  ибо Я  еще его ни
разу не обманывал,  да и не обману, если предложу издать ‚ашу книжку. €здать
книжку,  очень возможно, он согласитсЯ и сейчас, но в тысЯчу раз лучше, если
‚ы,   прежде  чем  издавать,   познакомитесь  поближе  с  "Ќов.  вр.",  т.е.
напечатаете в  нем  3-4  субботника.  ‘уворину приЯтнее будет  издать своего
человека.  Џро ‚ас Я  уже говорил обоим ‘увориным:  и  отцу и  сыну...  Ѓуду
говорить и, буде пожелаете, писать Ѓуренину. Њожете быть уверены, что каждый
‚аш рассказ прочтетсЯ. ‚ субботниках чувствуетсЯ большаЯ нужда.
     ‚ Њоскве буду 5-6 сентЯбрЯ. ќто письмо посылаю через N. (—ехов направил
письмо по адресу нашего общего московского знакомого),  ибо не знаю, где вы:
фланируете ли по Њоскве,  или же воспитываете грЯдущие поколениЯ в  Љиржаче.
Џоклон N.
                                                               ‚аш Ђ.—ехов".

     —ехов  оказалсЯ  отличным провидцем,  материальной пользы  от  изданных
‹ейкиным моих "Ќескучных рассказов" Я  не получил даже и через двадцать один
год.  Љогда издание окупилось, ‹ейкин сделал совершенно нелепое распорЯжение
выдавать мою книгу книгопродавцам только за наличный расчет,  тогда как даже
изданиЯ  классиков  солидные  фирмы  получали  на   комиссию,   да  и   свои
собственные,  весьма читавшиесЯ книги  он  дав