з,  - спохватилась Я. -
Џочему-то он осталсЯ...
     - ‚оображаю, какаЯ это дрЯнь. ‚ы его тоже читали?
     - Ќет,  это  не  дрЯнь.  ќто  рассказ —ехонте.  џ  очень люблю рассказы
—ехонте. ќто прекрасный писатель, - смеЯсь возразила Я.
     - Ђ сегоднЯ вечером пойдет "—айка".  Ѓез публики,  только длЯ менЯ. Ђх,
какие артисты.  Љакие артисты.  Ђ  Я  сердит на  вас,  что  вы  не  захотели
остатьсЯ...
     ЏослышалсЯ звонок, и Ђнтон Џавлович встал.
     Њне вдруг вспомнилось прощание Ђлехина с ‹уганович в вагоне перед самым
отходом поезда: "џ обнЯл ее, она прижалась к моей груди..." џ почувствовала,
как вдруг заколотилось сердце и будто что-то ударило в голову. /285/
     "Ќо мы  прощаемсЯ не  навсегда,  -  старалась Я  внушить самой себе.  -
‚озможно, что он даже приедет ко мне или к ‘ергею Ќиколаевичу".
     џ  не видела,  как Ђнтон Џавлович простилсЯ с детьми,  но со мной он не
простилсЯ вовсе и  вышел в  коридор.  џ  вышла за ним.  Ћн вдруг обернулсЯ и
взглЯнул на менЯ строго, холодно, почти сердито.
     - „аже если заболеете,  не приеду,  - сказал он. - џ хороший врач, но Я
потребовал бы очень дорого... ‚ам не по средствам. ‡начит, не увидимсЯ.
     Ћн быстро пожал мою руку и вышел.
     - Њама, мама, - кричали дети, - иди скорей, скорей...
     Џоезд уже  стал медленно двигатьсЯ.  џ  видела,  как мимо окна проплыла
фигура Ђнтона Џавловича, но он не оглЯнулсЯ.
     џ тогда не знала, не могла предполагать, что вижу его в последний раз.
     ’ем не менее,  Я больше никогда его не видала, и наше прощание в вагоне
было прощанием навсегда. Џочему? џ не знаю.
     ‚  эту  холодную весеннюю лунную  ночь  в  нашем  саду  непрерывно пели
соловьи. €х было несколько. Љогда тот, который пел близко от дома, замолкал,
слышны  были  более  дальние,  и  от  хрустального  звука  их  щелканьЯ,  от
прозрачной чистоты переливов и  трелей  воздух  казалсЯ еще  более  свежим и
струистым. џ стоЯла на открытом выступе балкона, куталась в платок и глЯдела
вдаль, где над верхушками деревьев, рассыпавшись, мерцали звезды.
     Љончилось  ли  теперь  представление  "—айки"?   ‚ероЯтно,   кончилось.
‚ероЯтно,    после   представлениЯ   ужинают.    ‘таниславский,   Ќемирович,
исполнители. Љрасивые, изЯщные артистки (хороша бы Я была между ними в своем
дорожном костюме!).  Ђнтон  Џавлович доволен,  счастлив,  он  уже,  конечно,
забыл,  что  рассердилсЯ на  менЯ за  мой отказ остатьсЯ.  Ћн  счастлив,  но
упорно,  бессменно стоЯло передо мной  лицо Ђнтона Џавловича таким,  каким Я
его видела утром:  постаревшим, болезненным, строгим и требовательным. "…сли
даже заболеете -  не приеду.  џ дорого потребую, вам не по средствам". “шел,
почти не простившись. /286/
     Ќо теперь он доволен,  конечно, не думает обо мне. ‘олнце мое! Ћ солнце
мое, такое скупое на тепло и ласку длЯ менЯ!
     Ќо и  в теплом платке было очень холодно.  Ѓез малейшего ветра,  воздух
набегал волнами,  и  в нем,  как хрустальные ледЯные ключи,  были соловьиные
трели.
     ‚се,  что последовало,  было длЯ менЯ мучительной загадкой.  џ написала
ему.  Ћн  не  ответил.  џ  написала вторично,  предполагаЯ,  что  письмо мое
пропало. Ќо и на второе письмо не было ответа. „олго спустЯ, когда Я узнала,
что он в Љрыму, Я написала в џлту.
     ќтого  последнего письма,  которого Я  себе  долго,  долго  простить не
могла, потому что в нем Я уж не могла скрыть ни своей любви, ни своей тоски,
- этого письма он  не мог не получить,  так как оно было заказное.  Ќо Ђнтон
Џавлович и на него не ответил,  и Я понЯла, что между нами не недоразумение,
а  полный разрыв.  џ понЯла,  что Ђнтон Џавлович твердо решил порвать всЯкие
отношениЯ, а раз он это решил, так оно и будет.
     џ  растерЯлась.  –елыми часами сидела Я  где-нибудь в  запущенной части
сада,  в  грачиной роще  или  на  канаве,  и  думала свою неразрешимую думу.
Џочему?  ‡а что?  ‡а то, что Я отказалась остатьсЯ на представление "—айки"?
Ќет,  этого не может быть!  ‡а то,  что Я застегнула ему пальто? ‡а то, что,
возможно,  после бессонной ночи в  вагоне Я  была неавантажна,  неинтересна,
некрасива?  ‚озможно еще,  что,  окруженнаЯ детьми,  багажом, у менЯ был вид
самодовольной наседки?
     —его Я только не передумала!  но ни на одном предположении остановитьсЯ
не  могла:  все  было  слишком невероЯтно длЯ  Ђнтона Џавловича,  не  только
невероЯтно,  но даже обидно и  унизительно длЯ него.  Ђ  если и  приходило в
голову,  то... должно же было хоть что-нибудь прийти в голову. Ќо важно было
не то,  что Я думала,  а то, что Я чувствовала. ќто было не горе, а какаЯ-то
недоумевающаЯ и испуганнаЯ растерЯнность.
     Љак-то  раз видела Я,  как мальчишки на  бульваре выжгли глаза мыши,  а
потом пустили ее бегать.  Њышь металась,  кружилась и  пищала,  а  мальчишки
хохотали.
     Њне выжгли что-то, что прежде давало мне /287/ уверенность, равновесие,
спокойствие. “ менЯ осталось одно недоумение: почему все так изменилось? € Я
сама и все окружающее? € как жить в этом новом, тЯжелом мире?
     ‘транно:  у  нас с  Ђнтоном Џавловичем никогда не  было "назидательных"
разговоров.  Ћн не высказывал мыслей,  не поучал, не убеждал; он даже всегда
уклонЯлсЯ от отвлеченных разговоров, а любил слушать рассказы из пережитого.
€ больше любил слушать, чем говорить. Ђ между тем такое громадное влиЯние он
имел на людей! —ем он действовал? ‚ыражением глаз? ‘кладкой на лбу? ’ем, как
он слушал?  „лЯ менЯ было несомненно, что он воспитал менЯ, что он помог мне
разобратьсЯ и утвердитьсЯ во многом.  ђассказать о том, как это произошло, Я
бы не могла.  Њне кажетсЯ,  одно его присутствие вносило Ясность,  глубину и
благородство в жизнь, ЏрогонЯло духоту и затхлость.
     € этого друга Я лишилась!
     Љак-то вдруг захлопнулось окно на воздух, на солнце, на даль...
     Љонечно,  можно  и  нужно  было  продолжать жить  так,  как  уже  давно
наладилась жизнь.  ЋбыкновеннаЯ женскаЯ жизнь.  „а и  все в ней было хорошо:
Њишино увлечение менЯ  мало беспокоило,  Я  очень скоро уверилась,  что  оно
ничуть не  влиЯло на  его отношение к  семье;  дети у  менЯ были прекрасные:
здоровые,  способные,  милые.  Ќаконец,  мои  литературные успехи давали мне
немало  радости.   „аже  Њиша  стал  относитьсЯ  к   моим  занЯтиЯм  гораздо
снисходительнее и потихоньку от менЯ собирал все газеты и журналы,  где были
напечатаны мои  рассказы.  Љогда  Я  это  случайно узнала,  менЯ  это  очень
порадовало. ‚ообще все было хорошо. Ќаше семейное счастье процветало.
     Ќо душу свою Я разорвала пополам.


        XVIII

     Љак-то Я зашла к •удековым;  по обыкновению,  Я собиралась пройти через
гостиную  в  кабинет  ‘ергеЯ  Ќиколаевича,   как  вдруг  ЌадЯ  выбежала  мне
навстречу, схватила менЯ за руку и увела в бильЯрдную.
     - ‘ергей Ќиколаевич занЯт? Љто у вас? /288/
     - Ќет,  не то, - сказала ЌадЯ, - мне надо с тобой поговорить. ‘лушай...
’ы знаешь? ты знаешь, что Ђнтон Џавлович женилсЯ? ‡нала? Ќет?
     Ќет, Я не знала.
     - Њне все равно, - ответила Я. - Ќе все ли мне равно?
     Ќо  сейчас же Я  почувствовала сильную слабость,  холодный пот на лбу и
опустилась на первый попавшийсЯ стул.
     ЌадЯ мочила мне голову, дала что-то выпить. џ скоро пришла в себЯ.
     - ‚от историЯ!  -  смеЯсь сказала Я. - ‘ чего это мне стало дурно? ‚едь
мне, правда, все равно.
     - Њожешь идти? џ тебЯ провожу. Ђ к ‘ереже не заходи, на тебе лица нет.
     Њы вышли на улицу.
     - Ќа Љниппер женилсЯ?
     - „а. “жасно страннаЯ свадьба...
     Ћна стала рассказывать то, что слышала.
     - Ќи любви, ни даже увлечениЯ...
     - Ђх,  оставь пожалуйста!  - сказала Я. - Љонечно, увлексЯ. € прекрасно
сделал,  что женилсЯ.  Ћна артистка. Ѓудет играть в его пьесах. ЉакаЯ свЯзь!
Ћбщее дело, общие интересы. Џрекрасно. џ за него очень рада.
     - Ќо,  понимаешь,  он  очень болен.  —то  же,  она бросит сцену,  чтобы
ухаживать за ним?
     - џ уверена, что он этого и не допустит. џ знаю его взглЯд на брак.
     - Ќет, это не брак. ќто какаЯ-то непонЯтнаЯ выходка. —то же ты думаешь,
что Љниппер им  увлечена?  ‘  ее  стороны это расчет.  Ђ  разве он  этого не
понимает?
     - Ќу,  что же?  и расчеты часто бывают удачные.  ‚се-таки очень хорошо,
что он женилсЯ. †алко, что поздно.
     ЌадЯ опЯть стала рассказывать то, что говорили об этой свадьбе.
     - „аже никто из  близких не знал и  не ожидал.  €  на жениха он был так
мало похож...
     Ћна проводила менЯ до дома и ушла обратно.
     —ерез некоторое времЯ Я  возвращалась домой из ‘оюза писателей,  и менЯ
провожал один из его членов. ”амилию его Я забыла. /289/
     - џ  только что из Њосквы,  -  говорил он,  -  и,  между прочим,  был у
—ехова. ‚едь вы с ним знакомы?
     - „а. ‚стречались.
     - ‚от...  Ћн  мне говорил...  Ћн даже сказал,  что хорошо знает вас.  €
очень давно. ‘прашивал о вас. € у менЯ осталось впечатление, что он очень...
да, очень тепло к вам относитсЯ.
     џ молчала.
     - ‚идел и его жену. Ђртистку Љниппер.
     - Џонравилась?
     Ћн сделал какой-то сложный жест рукой.
     - Ђртистка.  Ћдета этак...  -  опЯть жест. - „вижениЯ, позы... ‚о всем,
знаете, особаЯ печать. ‘транно, рЯдом с Ђнтоном Џавловичем. Ћн почти старик,
осунувшийсЯ,   вид  болезненный...  Ќа  молодожена  не  похож.  Ћна  куда-то
собиралась, за ней заехал Ќемирович...
     ЋпасаЯсь сплетен, Я быстро перевела разговор на другую тему.
     Ћчень хотелось спросить:  что он обо мне спрашивал?  —то он говорил? €з
чего можно было получить впечатление, что он тепло ко мне относитсЯ?
     Ќо Я  ничего не спросила.  Њне было достаточно и  того,  что Я слышала,
чтобы едва сдерживать свое волнение.
     ‘ этой поры Я часто слышала разговоры об этой свадьбе. ‚сегда говорили:
"странно".  Ђ Я не могла понЯть:  почему странно?  ђазве не естественно, что
писатель-драматург влюбилсЯ в артистку,  длЯ которой он писал роли? Ћна была
талантлива, приЯтной наружности.
     Љогда-то,  очень давно,  случилось так,  что мы  играли с  ней вместе в
одном   любительском   спектакле.    ‘тавили   пьесу:   "‘транное   стечение
обстоЯтельств"{289}. Џомню только, что в этой пьесе были две ‘офьи Ђндреевны
и  одну  играла  Я,   а  другую  -  Љниппер.  ђежиссировал  ђощин-€нсаров  и
предсказывал мне блестЯщий успех,  если Я  поступлю на  сцену.  Љниппер была
тогда очень незаметной,  застенчивой, молчаливой молодой девушкой. ѓоворили,
что у нее очень строгий отец. Ѓрат ее, Љонстантин, бывал у нас в доме и тоже
жаловалсЯ на  чрезмерную строгость отца.  Њать  Я  видела,  и  она  на  менЯ
произвела   впечатление  очень   чопорной   и   натЯнутой.   Њы   попытались
познакомитьсЯ домами, но это не вышло. /290/
     Љак-то,   катаЯсь  на   тройках,   вздумалось  нам  заехать  за  Ћльгой
‹еонардовной и  Љонстантином.  Џодкатили мы  со  звоном и  шумом к  подъезду
Љниппер,  стали звонить,  как вдруг из двери испуганно выскочил Љонстантин и
замахал на нас руками. Ћн сказал что-то и сейчас же запер дверь.
     - —то он сказал? —то он сказал? - спрашивали из саней.
     - “  него  только что  умер маленький брат,  -  шептали те,  кто  ходил
звонить.
     - “мер брат? Ѓрат?
     Њы отъехали шагом,  чтобы не слышно было бубенцов. ‚се чувствовали себЯ
так, будто были в чем-то виноваты, и стыдились. Ќастроение сразу упало.
     Њожно ли и  надо ли мне было поздравить Ђнтона Џавловича?  Џожелать ему
от души,  и от всей души,  счастьЯ и здоровьЯ?  Њне этого хотелось, вместе с
тем Я не решалась.  ‡а это долгое времЯ после разрыва Я успела многое понЯть
и обдумать.
     € мне казалось, что Я понЯла верно.
     "‡наете ли вы,  что теперь уже десЯть лет,  как мы знакомы?  „а, десЯть
лет".
     –елых  десЯть  лет  неопределенных и  напрЯженных отношений.  „ва  раза
пыталсЯ он  положить конец  этой  неопределенности.  Ќадо  было  сойтись или
разойтись.  Ќо  "нам не  везло".  ЋбъЯснитьсЯ до конца не удалось,  помешала
болезнь.  ("—то было бы с  ней в  случае моей болезни,  смерти?") Љроме моей
семьи,  встала между нами еще и эта преграда:  болезнь. € вот он решил одним
ударом покончить и с нашей "тихой и грустной любовью" и со всеми сомнениЯми,
надеждами и  ожиданиЯми.  ‘лучилось так,  что  мы,  как  и  в  его рассказе,
прощались в  вагоне.  Џочему мне  не  вспомнилось тогда,  что  его  строгое,
холодное,  почти злое лицо,  когда он  повернулсЯ ко мне,  чтобы проститьсЯ,
было совершенно такое же,  как несколько лет назад,  когда он сидел у менЯ и
говорил:   "џ  вас  любил.   ‡нали  ли  вы  это?"  џ  тогда  испугалась  его
"ненавидЯщих" глаз.  Ђ он страдал.  € в вагоне он страдал. Ћн сказал, что не
приедет ко мне ни за что и  что мне это стоило бы слишком дорого:  "џ дорого
возьму".  Ђ  он  только что  видел менЯ с  детьми и  знал,  что эта цена мне
непосильна.  ’еперь мне  было Ясно,  что  это была последнЯЯ попытка узнать,
насколько Я его /291/ люблю.  € потом он ушел и даже не оглЯнулсЯ. Ћн твердо
решил: это конец.
     ’ак нужно ли и можно ли было мне поздравить его?  џ сперва решила,  что
невозможно, но когда Я узнала, что он спрашивал обо мне и "отзывалсЯ тепло",
желание мое написать стало почти непреодолимо.
     џ узнала,  что он один в џлте, а Љниппер в Њоскве, и Я сделала вот что:
Я  написала записочку,  в  которой передавала просьбу нашей  общей знакомой,
Ђ.Ђ.‹уганович,  переслать  ее  письмо  Џ.Љ.Ђлехину,  адрес  которого  Ђнтону
Џавловичу,  наверное,  известен.  Џисьмо  ‹уганович Я  положила в  отдельный
конверт.  ‹уганович писала Ђлехину,  что узнала об его женитьбе и горЯчо, от
всего сердца желает ему счастьЯ.  Ћна писала, что и сама успокоилась и, хотЯ
вспоминает его часто, вспоминает с любовью, но без боли, так как в ее личной
жизни много радостей и удовольствий.  Ћна счастлива и очень хотела бы знать,
счастлив ли также и он.
     Џотом она благодарила его за все,  что он ей дал.  "Ѓыла ли наша любовь
настоЯщаЯ любовь? Ќо какаЯ бы она ни была, настоЯщаЯ или воображаемаЯ, как Я
благодарю  ‚ас  за  нее!   €з-за  нее  всЯ  моЯ  молодость  точно  обрызгана
сверкающей,  душистой росой. …сли бы Я умела молитьсЯ, Я молилась бы за ‚ас.
џ молилась бы так:  ѓосподи!  пусть он поймет,  как он хорош,  высок, нужен,
любим. …сли поймет, то не может не быть счастлив".
     € Ђнна Ђлексеевна получила ответ от Ђлехина через мое посредство.
     "Ќизко, низко кланЯюсь и благодарю за письмо. ‚ы хотите знать, счастлив
ли Я?  Џрежде всего Я  болен.  €  теперь Я знаю,  что очень болен.  ‚от ‚ам.
‘удите, как хотите. ЏовторЯю, Я очень благодарен за письмо. Ћчень.
     ‚ы пишете о  душистой росе,  а  Я скажу,  что душистой и сверкающей она
бывает только на душистых, красивых цветах.
     џ  всегда желал ‚ам  счастьЯ,  и,  если бы  мог  сделать что-нибудь длЯ
‚ашего счастьЯ, Я сделал бы это с радостью. Ќо Я не мог.
     Ђ что такое счастье?  Љто это знает? Џо крайней мере Я лично, вспоминаЯ
свою  жизнь,  Ярко  сознаю свое  /292/ счастье именно в  те  минуты,  когда,
казалось тогда, Я был наиболее несчастлив. ‚ молодости Я был жизнерадостен -
это другое.
     €так, еще раз благодарю и желаю ‚ам и т.д.
                                                                    Ђлехин".

     ќто письмо,  подписанное Ђлехиным,  Я  в  числе прочих не  отдала Њарии
Џавловне длЯ собраниЯ "Џисем"{292}.  Џочему Ђлехин?  Ќадо было бы объЯснЯть,
выдать  нашу  тайну.  Џисьмо  у  менЯ  было  украдено с  другими  письмами и
бумагами. “крадено из-за красивого Ящичка, в котором хранилось.
     Ќо это было не последнее письмо Ђнтона Џавловича.  Ћн мне ответил еще в
1904 году.
     ’огда  начиналась  ЯпонскаЯ  война,   и   мне  очень  хотелось  сделать
что-нибудь в пользу раненых.  џ была возбуждена, полна энергии, а мне некуда
было приложить свои силы.
     ’огда Я задумала издать сборник.  ‡накомых писателей у менЯ было много,
и со многими у менЯ были хорошие отношениЯ.  „лЯ печатаниЯ книги Я надеЯлась
на ‘ергеЯ Ќиколаевича.  џ мечтала, что и материал и издание будут непременно
очень хороши,  а мне все обойдетсЯ чуть не даром.  ‡начит,  моЯ помощь одной
моей работой и хлопотами принесет немало денег.
     Џрежде всего Я написала —ехову.
     Ћн  ответил,  что  в  настоЯщее времЯ у  него нет  ни  одной подходЯщей
рукописи и  что  он  вообще моей затее не  сочувствует.  "…сли ‚ы  не  прочь
выслушать мое  мнение,  то  вот  оно:  сборники составлЯютсЯ очень медленно,
туго,  портЯт составителю настроение,  но идут необыкновенно плохо. Ћсобенно
сборники  такого  типа,  как  ‚ы  собираетесь  издать,  т.е.  из  случайного
материала.  Џростите мне,  ради бога,  эти непрошенные замечаниЯ,  но  Я  бы
повторил их пЯть,  десЯть, сто раз, а если бы мне удалось удержать ‚ас, то Я
был бы искренно рад.  ‚едь пока ‚ы работаете над сборником, можно иным путем
собрать тысЯчи, собрать не постепенно, через час по столовой ложке, а именно
теперь,  в горЯчее времЯ, пока не остыло еще желание жертвовать. …сли хотите
сборник во  что бы то ни стало,  то издайте небольшой сборник ценою в  25-30
коп.,   сборник  изречений  лучших  авторов  (експира,  ’олстого,  Џушкина,
‹ермонтова и пр.) /293/ насчет раненых, состраданиЯ к ним, помощи и пр., что
только найдетсЯ у  этих авторов подходЯщего.  ќто и  интересно,  и через 2-3
месЯца можно уже иметь книгу,  и продаетсЯ очень скоро.  Џростите за советы,
не возмущайтесь.  Љстати сказать,  в  настоЯщее времЯ печатаетсЯ не менее 15
сборников..."
     ќто он писал 7 февралЯ; а 14 февралЯ:

     "Њн.  ‹идиЯ Ђлексеевна. ‡автра уезжаю Я в џлту. …сли вздумаете написать
мне, то Я буду ‚ам очень благодарен.
     …сли  ‚ы  не  издаете сборника,  если  так  решили,  то  Я  очень  рад.
ђедактировать  и  править  сборники  беспокойно,   утомительно,   доходы  же
обыкновенно невелики,  часто  убытки.  Џо-моему,  лучше  всего  напечатать в
журнале свой рассказ, а потом гонорар пожертвовать в пользу Љрасного Љреста.
     Џростите,   Я  замерз,   только  что  вернулсЯ  из  –арицына  (ехал  на
извозчике),  рука плохо пишет,  да и укладыватьсЯ нужно. ‚сего ‚ам хорошего,
главное будьте веселы,  смотрите на жизнь не так замысловато;  вероЯтно,  на
самом деле она гораздо проще.  „а и заслуживает ли она, жизнь, которой мы не
знаем,  всех мучительных размышлений,  которыми изнашиваютсЯ наши российские
умы, - это еще вопрос. Љрепко жму руку и шлю сердечное спасибо за письмо.
     Ѓудьте здоровы и благополучны.
                                                         Џреданный Ђ.—ехов".

     ‘отни раз перечитывала Я это письмо. Ћткуда это новое настроение Ђнтона
Џавловича?   "†изнь  проще,  не  стоит  мучительных  размышлений..."  €  мне
казалось,  что он горько,  презрительно улыбаетсЯ,  оглЯдываЯсь в прошлом на
себЯ. Ќе так жил, не так думал и чувствовал. Џропала жизнь! /294/


        ‚.Ќ.‹Ђ„›†…Ќ‘Љ€‰

        ‚ ‘“Њ…ђЉ€

                                                   „орогой памЯти Ђ.Џ.—ехова

     ‚ свежий осенний день, усталый, Я возвращалсЯ домой по степи. ЏоблекшаЯ
трава  изредка дрожала от  набегавшего ветерка,  и  казалось,  что  ей  было
холодно,  страшно холодно.  ‚переди,  в овраге, вилась безыменнаЯ речка и на
изгибах  блестела стальной,  холодной чешуей,  в  которую  некому  уже  было
глЯдетьсЯ:  сторожевые  камыши  умерли,  далекаЯ  синева  неба  помутнела  в
наступавших сумерках, а одинокаЯ речка шла вперед, как путник, перед которым
нет никакой цели.  €  Я  шел вперед,  замедлЯЯ от усталости шаг,  и холодное
одиночество вместе с  надвигавшимисЯ сумерками охватывало менЯ все  больше и
больше.  ѓлазу не на чем было остановитьсЯ в  пустой и неприютной степи с ее
дрожавшей травою.  ‚друг где-то далеко, далеко что-то застучало и смолкло, и
Я долго прислушивалсЯ к умиравшим в воздухе звукам. Џотом опЯть застучало, и
похоже  было  на  то,  что  кто-то  колотит  по  застывшей земле  палкой.  џ
остановилсЯ и  стал вглЯдыватьсЯ.  —то-то большое с  неуловимыми очертаниЯми
надвигалось на  менЯ по  дороге,  а  стук переходил в  ровный и  непрерывный
грохот.
     "„а это кто-то едет на телеге", - сообразил Я и посторонилсЯ.
     Њужик в  рваном полушубке ехал,  стоЯ на телеге,  и  размахивал концами
вожжей,  которые тЯжело шлепались по  бокам  его  потной клЯчонки.  Ћн  гнал
куда-то  в  степь,  торопЯсь,  и  неизвестно  зачем,  поравнЯвшись со  мной,
крикнул: /295/
     - „ержись, барин!
     €  опЯть Я  слушал,  как умирал стук в  пустой степи,  и  смотрел,  как
обрывки туч,  все времЯ заслонЯвшие угасавшее солнце,  в недосЯгаемой вышине
гнались  за  исчезнувшим в  степи  мужиком.  ‘тук  наконец замолк,  и  стало
почему-то еще неприютнее... џ прибавил шагу. ‘лава богу, недалеко и дом. ‚от
и  роща на краю оврага.  Ќо какаЯ она теперь угрюмаЯ,  суроваЯ и  строгаЯ со
своими полуобвалившимисЯ листьЯми!  ‡десь,  внизу,  тихо,  так  тихо,  как в
покинутом храме,  и только вверху идет сдержанный, точно негодующий ропот. џ
присел на  завалинке лесной избушки рЯдом со  стариком караульщиком.  ‘тарик
смотрел куда-то вдаль,  в  степь,  и молча жевал сморщенным,  беззубым ртом.
„олго сидели мы молча,  и каждый был занЯт своими,  совсем чужими друг другу
мыслЯми.  ‚друг на  самом краю  горизонта,  прорвав тучи,  вспыхнуло солнце.
•олодное,  умиравшее,  как все кругом,  оно на несколько минут бросило Яркие
блики на  степь,  а  в  роще над  нашими головами,  как живое,  зашевелилось
червонное золото листьев.  Ќа противоположном берегу оврага осветилось село;
стали видны и высокие журавли колодцев,  и лохматые,  почерневшие от дождЯ и
времени крыши изб,  и кучи свежей соломы на гумнах.  †енский визгливый голос
запел было песню,  но скоро оборвалсЯ,  точно конфузЯсь. € солнце погасло...
Ћ,  какой  холодный,  жуткий  мрак  наступил сразу!  €счезли очертаниЯ села,
оврага  и  рощи,  и  мрак  торжествовал  свою  победу  в  пустой,  холодной,
неприютной степи.
     - ‘кучно, дедушка! - проговорил наконец Я.
     - —то за скука.  Љака така скука!  -  отвечал он, несколько помолчав. -
Љончилось, наше времечко, на полати пора на всю зиму - вот что. ’олько бедно
больно везде,  ах как бедно!  Ѓедность,  ну и,  известно,  грЯзь, вонь и все
такое. Ѓедно, а ты говоришь - скука!
     Њы  еще  посидели немного,  и  Я  побрел в  свой пустой,  одинокий дом,
торопЯсь к уютному свету рабочей лампы.  Ќо не спорилась у менЯ в этот вечер
работа, и не мог Я к ней приковать своих мыслей...


     ‘  фотографической карточки на  письменном столе  глЯдит на  менЯ  твое
лицо,  милый,  дорогой,  ушедший навсегда друг.  ‚ моей памЯти живы и всегда
будут жить /296/ твои речи, твой короткий смешок и выражение твоих глаз - то
грустных и тоскующих,  то вспыхивающих искрами могучего, непобедимого юмора.
’ы  любил жизнь и  ушел из  нее,  как Яркий солнечный луч.  ‚стретив сумерки
жизни, ты осмыслил их и воплотил в неувЯдающих образах. Ќо как ты верил, как
мы все верили в  твой призыв к жизни,  красивой,  изЯщной и умной!  ‚едь она
придет же  к  нам,  эта жизнь!  €  угасаЯ на далекой чужбине,  недаром же ты
сравнивал чужую жизнь с  своей родной,  недаром твоЯ  умиравшаЯ мысль билась
такой горЯчей,  страстной любовью к родной стороне.  ’олько зачем, зачем так
рано красивые цветы, лавровые венки и венки из вишневых листьев, сорванные и
сплетенные  длЯ   тебЯ   твоей   родиной,   достались  твоей   могиле?..   ‘
фотографической карточки на  письменном столе  глЯдит  на  менЯ  твое  лицо,
милый,  дорогой друг...  џ  по-прежнему,  но теперь уже мысленно,  беседую с
тобой,  и  тихо теплитсЯ моЯ одинокаЯ рабочаЯ лампа.  Ђ  за  окном уже давно
кончились сумерки и стоит молчаливаЯ,  холоднаЯ ночь.  € мне кажетсЯ,  что Я
разгадал ее думы:  она ждет. …й страстно хочетсЯ одного - рассвета и солнца,
Яркого, горЯчего солнца...


        €‡ ‚Ћ‘ЏЋЊ€ЌЂЌ€€ ЋЃ Ђ.Џ.—…•Ћ‚…

     Ћ  —ехове можно писать очень много.  ‘ледовало бы припомнить каждую его
Яркую  мысль,   останавливатьсЯ  на  каждом  значительном  выражении,  чтобы
облегчить этим работу его будущего биографа при восстановлении этой огромной
фигуры в нашей жизни и литературе. ЌастоЯщие заметки не претендуют на это. ‚
них  мне  хотелось  отметить только  некоторые и  притом  общие  черты  того
целостного впечатлениЯ, которое всегда производил на менЯ почивший художник.
     ЏознакомилсЯ Я с Ђ.Џ.—еховым в Џетербурге,  сколько припоминаю, в самом
конце  восьмидесЯтых  годов{296}.   ‚   ту  пору  собиралсЯ  кружок  молодых
начинающих писателей у  Ђ.Ќ.Џлещеева,  в его небольшой квартирке на ‘пасской
площади.  Ђ.Ќ.Џлещеев,  тогда уже старик,  бившийсЯ с материальной нуждой, -
это  было еще  до  получениЯ им  наследства,  -  оставалсЯ,  тем  не  менее,
идеалистом в  самом хорошем значении этого слова.  /297/ ђаботал он  тогда в
журнале  "‘еверный  вестник"{297} вместе  с  покойным  Ќ.Љ.Њихайловским.  Џо
вечерам на  его гостеприимный огонек собирались молодые писатели и  особенно
поэты,  которым он покровительствовал и  выводил их в  литературный свет,  и
здесь до  поздней ночи раздавались бесконечные споры и  лились горЯчие речи.
—аще  других,   кажетсЯ,  кроме  менЯ,  бывали  в  эту  пору  у  Џлещеева  -
Њережковский,  Ѓаранцевич, проф. ”аусек, тогда еще готовившийсЯ к кафедре, и
приЯтель маститого хозЯина -  тоже  маститый поэт -  Џ.€.‚ейнберг.  Џосещали
Џлещеева и  артисты,  и  в  юной компании начинающих поэтов часто можно было
встретить ‘трепетову,  Џасхалову,  ‘вободина и  „авыдова.  •орошее это  было
времЯ,  времЯ молодых,  горЯчих споров и  надежд,  имеющих свойство окрылЯть
только юность да  хозЯина,  которому суждено было донести душевную молодость
до гроба.  ‚от здесь-то в один из зимних вечеров привелось мне встретитьсЯ и
познакомитьсЯ с Ђ.Џ.—еховым.  Њолодой и красивый,  с прекрасными задумчивыми
глазами,  он  на  менЯ  с  первого же  раза  произвел неотразимое,  чарующее
впечатление.  Ћн  жил  тогда в  Њоскве и  приезжал ненадолго в  Џетербург по
зимам,  где на сцене шли его водевили,  а  в  "Ќовом времени" печатались его
рассказы.  ќто был период его художественной деЯтельности,  когда знакомое в
литературной среде имЯ Ђнтоши —ехонте уступало уже в  широкой публике первым
лучам славы имени Ђнтона —ехова:  помню,  изданные ‘увориным "•мурые люди" и
"Џестрые  рассказы"  как  раз  в  это  времЯ  производили сенсацию{297}.  Џо
обыкновению мы  и  в  этот  раз  засиделись до  поздней  ночи  и  говорили о
литературе и  общественной жизни.  —ехов  показалсЯ  мне  малоразговорчивым,
каким он  и  был на  самом деле.  ѓоворил он охотно,  но больше отвечал,  не
произносЯ,  так  сказать,  монологов.  ‚  его  ответах проскальзывала иногда
ирониЯ,  к  которой Я  жадно  прислушивалсЯ,  и  Я  подметил при  этом  одну
особенность,  так хорошо памЯтную знавшим Ђ.Џ.—ехова: перед тем, как сказать
что-нибудь   значительно-остроумное,   его   глаза   вспыхивали   мгновенной
веселостью,  но  только мгновенной.  ќта веселость потухала так же внезапно,
как  и  поЯвлЯлась,  и  острое замечание произносилось серьезным тоном,  тем
сильнее действовавшим на  слушателЯ.  ‚ышли  мы  вместе на  улицу уже  после
ужина.  Ќад Џетербургом стоЯла /298/ тихаЯ и мЯгкаЯ зимнЯЯ ночь. Ќам было по
дороге,  и  мы  шли,  продолжаЯ  разговор  этого  вечера  на  общественные и
литературные   темы.    —ехов   говорил   о   необходимости   настроениЯ   в
стихотворениЯх.  ѓоворил он волнуЯсь и повторЯл,  что желал бы быть понЯтен.
‘мысл его  речи был  тот,  что всЯ жизнь целиком может давать содержание длЯ
художественной  работы,   котораЯ  характеризуетсЯ  правдивостью  настроениЯ
изображаемого.
     - џ же ничего сегоднЯ и не отрицал в нашем литературном споре, - сказал
он и,  остановившись,  прибавил: - ’олько не надо нарочно сочинЯть стихи про
дурного городового! Ѓольше ничего.
     Њы пошли дальше вдоль тихой и пустынной улицы...
     —ерез несколько дней встретились мы  на Ќиколаевском вокзале как старые
знакомые,  совсем  по-приЯтельски.  ‘  —еховым легко  было  и  знакомитьсЯ и
дружитьсЯ:  до  такой  степени влекла к  нему  его  простота,  искренность и
впечатление (Я  не  умею иначе выразитьсЯ) чего-то светлого,  что охватывало
его собеседника.  Њы ехали вместе в Њоскву, весело разговариваЯ, выходили на
станциЯх  и,   шутЯ,  пытались  по  внешнему  виду  определЯть  общественное
положение и характер пассажиров. „орогой —ехов уговаривал менЯ поехать с ним
в далекое путешествие.  Ћн собиралсЯ тогда на ‘ахалин,  и с каким увлечением
говорил он о возможности видеть чужие,  малознакомые фантастические страны -
€ндию и џпонию.  ‚ернутьсЯ предполагал он через всю ‘ибирь,  представлЯвшую,
по  тогдашнему времени,  тоже неведомую землю.  Ћсобенно сильно интересовала
его все-таки каторга{298}.
     - …е надо видеть, непременно видеть, изучить самому. ‚ ней, может быть,
одна  из  самых  ужасных нелепостей,  до  которых мог  додуматьсЯ человек со
своими условными понЯтиЯми о жизни и правде - говорил он.
     €  уже  потом,  много лет  спустЯ,  в  Њелихове,  интересуЯсь громким и
запутанным уголовным процессом ’альмы  в  Џензе{298} и  расспрашиваЯ менЯ  о
вероЯтности преступлениЯ обвиненного, —ехов говорил грустно:
     - € вот сидит он теперь на ‘ахалине - скучный и унылый, и у него вечнаЯ
изжога от сырого и дурно пропеченного хлеба, - кому это нужно!
     Њне  было  жаль  и  досадно  до  боли,  что  Я  не  мог  согласитьсЯ на
предложение   —ехова.   ЋбаЯтельнаЯ  личность   товарища   по   путешествию,
возможность  смены   /299/   впечатлений  и   настроений,   широкаЯ   задача
путешествиЯ,  которую ставил себе —ехов,  -  все звало менЯ с ним...  Ќо длЯ
менЯ  начиналась в  это  времЯ пора земской деЯтельности,  и  иные надежды и
ожиданиЯ призывали менЯ...
     ђасстались мы в  Њоскве,  где Я  пробыл несколько дней и познакомилсЯ с
милой  и  приветливой семьей  —ехова.  Њы  вместе посещали редакции знакомых
журналов;   при  посредстве  —ехова  Я  приобрел  несколько  новых  и  милых
знакомств,  чувствуЯ, как с каждым днем его обаЯние как человека захватывает
менЯ все больше и  больше.  —ерез несколько дней Я уехал в глухую провинцию,
уносЯ в  душе  искреннюю,  дружескую привЯзанность к  одному из  самых милых
людей,  которых  Я  когда-либо  встречал,  и  находЯсь под  впечатлением его
огромного таланта.  €  когда  на  другой  день  полупустой и  холодный вагон
громыхал по пустой и холодной степи, Я ни о чем другом не мог думать, как об
этом человеке.
     Џрошло  много  времени.  Њы  встретились  опЯть  в  Њоскве,  уже  после
путешествиЯ —ехова на ‘ахалин.  ЊесЯца два провели мы, постоЯнно встречаЯсь.
Њы  вместе  бывали  в  театрах  и  у  многочисленных  знакомых,   сошлись  и
подружились  окончательно,   с   неизбежным  и   традиционным  брудершафтом.
Џо-прежнему  —ехов  был  молчаливым  и   необыкновенно  скромным  человеком,
несмотрЯ на свою известность.
     - Ѓыл со  мной в  Џетербурге смешной случай,  -  рассказывал он мне.  -
‘казали мне,  что Џолонский очень хотел бы со мной познакомитьсЯ,  и повезли
менЯ (кажетсЯ, ‹ейкин или ѓолике) на один из его журфиксов. Ќу, приехали мы,
знакомимсЯ.  Џри  знакомствах всегда  называют фамилии так,  что  ничего  не
разберешь.  ’ак и  тут:  послышалось не то —ижов,  не то —ехов.  Џолонский и
остальные гости не обратили на менЯ никакого вниманиЯ,  и  просидел Я  молча
целый вечер в уголке,  недоумеваЯ,  зачем Я понадобилсЯ Џолонскому или зачем
нужно  было  знакомым уверЯть  менЯ,  что  Я  ему  интересен.  Ќаконец стали
прощатьсЯ.  Џолонскому стало  неловко  и  захотелось сказать мне  что-нибудь
любезное.  "‚ы,  - говорит он мне, - все-таки менЯ не забывайте, захаживайте
когда-нибудь,  ведь мы с  вами,  кажетсЯ,  и  прежде встречались,  ведь ваша
фамилиЯ —ижиков?"  -  "Ќет,  —ехов",  -  сказал Я.  "Ѓатюшки,  что же вы нам
раньше-то  этого  не  сказали!"  -  закричал  хозЯин  и  /300/  даже  руками
всплеснул.  Ћчень  смешное  приключение вышло,  -  добродушно  и  конфузливо
закончил свой рассказ —ехов.
     € здесь,  во времЯ этой московской жизни,  длЯ менЯ особенно выЯснилась
основнаЯ черта чеховского характера -  искренность,  буквально не выносившаЯ
лжи,  заставлЯвшей страдать душу художника.  ‹жи мелочной,  подчас комичной,
разумеетсЯ,  было немало в обществе,  особенно в отношении —ехова, тогда уже
на всю ђоссию славного писателЯ и  модного человека в  Њоскве.  Љак тонко он
отмечал  неискренние  заискиваниЯ людей,  сравнительно беззаботных по  части
литературы,  и  как  грустно  говорил:  "—то  ему  ѓекуба!"  Ќо  еще  больше
раздражала его ложь, касавшаЯсЯ вопросов и убеждений общественной жизни.
     - Ћни напились,  - говорил он мне раз про одну компанию, - целовались и
пили  за  конституцию!  Ќу,  ты  подумай,  зачем  ему  (он  назвал  фамилию)
конституциЯ{300}, когда он может строить свое благополучие только в условиЯх
политического рабства. —его они лгут?
     Љстати об общественных убеждениЯх. ‚ журнальных статьЯх не раз упрекали
—ехова  в   индифферентизме.   Џосле   народнической,   иногда  будировавшей
литературы  поЯвление  —ехова  производило впечатление жреца  искусства  длЯ
искусства.  ‘  самого начала в  этом было уже крупное недоразумение:  статьи
проглЯдели в  рассказах молодого писателЯ ту  художественную правду  русской
действительности, а не отдельных образов, котораЯ с такой силой поЯвлЯлась в
первый раз  после  ѓоголЯ.  Ђ  такаЯ правда длЯ  имеющих очи,  чтобы видеть,
стоила,  разумеетсЯ,  больше поучающего тона либеральной беллетристики.  "Ќе
надо сочинЯть нарочно стихов о  плохом городовом",  -  говорил мне  когда-то
—ехов,   и   теперь  он  повторЯл  приблизительно  то  же  самое  о   плохих
беллетристических  вещах.   Ќо   зато   как   высоко  ставил  он   покойного
ѓл.€в.“спенского,   которого  считал  первоклассным  художником,  как  часто
цитировал его. ‚прочем, недоразумение, о котором заговорил Я, было временным
и как-то само собой растаЯло по отношению автора "Њужиков" и "‚ овраге"...
     Џисал  и  работал  —ехов  много.  Џо  этому  поводу  у  него  сложилось
определенное убеждение, которое он мне не раз высказывал. /301/
     - •удожник,  - говорил он, - должен всегда работать, всегда обдумывать,
потому что иначе он  не  может жить.  Људа же  денешьсЯ от мысли,  от самого
себЯ.  Џосмотри хоть на Ќекрасова: он написал огромную массу, если сосчитать
позабытые теперь  романы  и  журнальную работу,  а  у  нас  еще  упрекают  в
многописании.
     €сходЯ из  этого убеждениЯ,  —ехов несколько раз советовал мне,  бросив
общественную  деЯтельность,   отдатьсЯ  исключительно  литературной  работе.
Ћбщественной деЯтельности в  земстве он  очень  сочувствовал,  но  считал ее
маловозможной по "независЯщим обстоЯтельствам" и полагал, что длЯ нее должны
найтись люди,  не  причастные литературе.  „ействительно,  то  было  в  этой
области  мрачное  и  тЯжелое времЯ,  при  одной  мысли  о  котором Я  теперь
содрогаюсь.   €   какой   грустной,   но   прелестной   и   верной   русской
действительности шуткой кажетсЯ одно место из  письма —ехова ко  мне  в  эту
пору:  "Vive  monsieur le  membre  d'hotel  de  zemstvo!  Vive  la  punition
corporelle pour les moujiks!* ‘лужи беспорочно,  помни присЯгу, не распускай
мужика и если нужно, то посеки, всЯкого нарушителЯ долга прощай как человек,
но наказывай как дворЯнин"{301}. Ђ при свидании —ехов говорил мне:
     ______________
     * „а здравствует член земской управы! „а здравствует телесное наказание
длЯ мужиков! (франц.)

     - ‚се это хорошо,  и  дай тебе бог всЯкого успеха,  но,  по-настоЯщему,
нужны  не  школки  с   полуголодным  учителем  и  не  аптечки,   а  народные
университеты.
     € когда Я прочитал почти те же слова{301}, сказанные от имени художника
в  прелестном  рассказе  "„ом  с  мезонином",   Я  не  удивилсЯ,   а  только
обрадовалсЯ...
     ‚  следующую зиму Я  опЯть часто виделсЯ в Њоскве с —еховым.  …го успех
как  художника все  возрастал.  ‚  провинции с  нетерпением ждали каждой его
новой повести, каждой строчки.
     €нтерес к его вещам был настолько велик,  что разговоры о новой повести
—ехова буквально занимали всю ђоссию.  €  действительно,  нельзЯ было читать
без  огромного  подъема  духа  что-либо  написанное им.  ѓениальный художник
завоевал свою родину.  ‚ эту зиму —ехов часто бывал в Њоскве,  а жил в своем
небольшом имении Њелихово, ‘ерпуховского уезда. Ќе помню /302/ теперь, в эту
ли именно зиму,  или в  другую —ехов в Њоскве приглашал менЯ ехать с собой в
Џетербург на  первое  представление "—айки"  в  Ђлександринском театре.  Љак
сейчас помню,  что это представление было назначено на 17 октЯбрЯ,  и  —ехов
говорил мне:
     - Џоедем смотреть,  как  провалитсЯ моЯ  пьеса,  недаром ставитсЯ она в
день крушениЯ поезда{302}.
     Љогда же Я доказывал, что такаЯ интереснаЯ и поэтическаЯ вещь не должна
провалитьсЯ, —ехов заметил:
     - Ќапротив,  должна,  непременно должна!  „ело в  том,  что большинство
актеров  играет  по  шаблону.  Ћдин  будет  старатьсЯ представлЯть писателЯ,
значит,  может быть,  и  загримируетсЯ кем-нибудь из известных литераторов и
будет его  передразнивать.  “  них  если  на  сцене военный,  то  непременно
поднимает плечи  и  хлопает каблуками,  чего  не  делают  в  жизни  военные.
Ѓольшой, вдохновенный талант - редкость, а об передаче настроениЯ моей пьесы
не позаботЯтсЯ.
     џ не мог поехать с —еховым.  Џьеса провалилась на первом представлении,
принесЯ  огромное  и  незаслуженное огорчение автору.  Њне  передавала потом
сестра —ехова, ЊариЯ Џавловна, что автор сбежал на другой день из Џетербурга
в  совершенном отчаЯнии и  проехал прЯмо  в  Њелихово,  не  останавливаЯсь в
Њоскве.  „олгое времЯ  —ехов ничего не  хотел слышать о  постановке пьес  на
сцене,  а  друзьЯ  и  знакомые  старались  даже  не  заговаривать  с  ним  о
приключении с "—айкой", щадЯ его нервы.
     ‚се знакомые покойного —ехова навсегда,  конечно, сохранЯт воспоминаниЯ
о  Њелихове.  ќто  был  уютный  уголок  в  ‘ерпуховском  уезде  с  небольшим
помещичьим домом  и  маленьким садом.  •озЯйством в  имении заведовала ЊариЯ
Џавловна.  ’ам  встречало  посетителей радушие  Џавла  …горовича  и  …вгении
џковлевны,  родителей —ехова,  предупредительнаЯ любезность Њарии Џавловны и
задушевнаЯ беседа самого хозЯина.  —ехов  любил этот  уголок средней ђоссии,
заботливо устраивал его обстановку,  а это нелегко было длЯ него в ту пору в
материальном отношении,  и часто необходимый ремонт производилсЯ по частЯм в
ожидании  гонорара за  написанную повесть.  Ђ  в  денежных делах  —ехов  был
деликатен  до  щепетильности.   ‚  эту  пору  передавал  он  мне,  как  один
издатель{302},   буквально   выпросивший   его   рассказ   и   заранее   его
рекламировавший,  вручил ему  /303/ наконец за  него  какую-то  до  смешного
ничтожную плату, если не ошибаюсь - 26 р.
     - ‚едь не могу же Я торговатьсЯ,  -  говорил —ехов. - ‘ большой помпой,
после всЯких похвал,  с  некоторой даже таинственностью вручили мне грош.  Ђ
мне надо лечитьсЯ, нужны деньги на Њелихово, а Я и говорить об этом не могу.
     •орошо было в  Њелихове,  и у гостей делалось на душе весело уже с того
момента,  когда вас на пороге встречал лай двух такс,  которых звали: одну -
Ѓром €саевич,  а другую - •ина Њарковна... ‚се было хорошо, умно и прекрасно
в жизни —ехова, кроме одного: художник был болен, болен чахоткой, и это было
известно и  всем его  знакомым и  ему  самому.  ќто заставлЯло его лечитьсЯ,
заботитьсЯ о гигиеническом образе жизни, отлучатьсЯ за границу, на юг, а ему
не хотелось думать о  самом себе,  возитьсЯ с самим собой,  его интересовала
окружавшаЯ жизнь,  а  суть его собственной жизни составлЯло творчество,  длЯ
которого нужно  было  беречь здоровье...  ‘лучалось мне  посещать Њелихово и
летом,  когда оно было еще лучше и еще уютнее,  чем зимой. Њаленький, хорошо
ухоженный сад с массой цветов,  небольшой рабочий домик, построенный в саду,
где подолгу разговаривал с  своими гостЯми и  работал —ехов,  разговор о том
деревенском  хозЯйстве,  которым  заведовала  в  бесконечных хлопотах  ЊариЯ
Џавловна,  -  все это заставлЯло гостЯ засиживатьсЯ лишний день в Њелихове и
уезжать неохотно.  ЏриЯтно было бродить в окрестностЯх усадьбы, разговариваЯ
с  хозЯином,  или  сидеть  на  берегу  маленького пруда,  про  который —ехов
говорил,  что у  него там караси,  но  что он намерен дать им конституцию...
Ћднажды,  в августе или начале сентЯбрЯ, —ехов сказал мне, что Я приехал как
раз  вовремЯ,  чтобы  присутствовать при  освЯщении только  что  выстроенной
школы,  которой он  был  попечителем.  Ћн  познакомил менЯ  с  учительницей,
молодой девушкой,  если не ошибаюсь, кончившей курс в серпуховской гимназии,
много шутил, называЯ менЯ чужим инспектором народных училищ и начальством, и
был необыкновенно оживлен и  весел{303}.  ’ут же  обратил он мое внимание на
местного крестьЯнина,  послужившего прототипом длЯ старосты в  "Њужиках",  и
указывал на  своеобразную колоритность его  речи.  Џосле мы  разговорились о
тЯжелом  положении  /304/  народных  учителей  и  учительниц,   и  Я  увидел
впоследствии  некоторые  черты  этого  положениЯ  в   художественной  правде
небольшого рассказика "Ќа  подводе"...  —ехов  вообще необыкновенно хорошо и
мЯгко относилсЯ к  окружавшим его людЯм,  а  крестьЯнам Њелихова помогал чем
мог и как мог.
     Ћчень грустил —ехов,  что приходитсЯ расставатьсЯ с  Њосквой и  средней
ђоссией,  которую он так любил,  и перебиратьсЯ,  по обыкновению,  на зиму в
Љрым.  "Ќичего не поделаешь,  ничего не поделаешь",  - грустно повторЯл он и
звал менЯ навестить его этой зимой в