ном театре,  длЯ которого "—айка" была
своего рода исходным пунктом, где она имела шумный, демонстративный успех.
     €  Я  совершенно уверен,  что если б  и  в первый раз в Ђлександринском
театре "—айка" была дана обыкновенным спектаклем,  то  публика принЯла бы ее
хотЯ,  может быть,  и с некоторым удивлением, но благосклонно и почтительно.
Љак  театральнаЯ пьеса "—айка" не  удовлетворила бы  ее,  но  пленили бы  ее
исключительные художественные достоинства.


     ‚се то,  что Я  рассказал здесь,  Я  взЯл из  своей памЯти.  џ  не веду
дневников и  не  имею привычки заносить свои мысли и  наблюдениЯ в  записные
книжки.
     Ќо если бы даже такаЯ привычка у  менЯ была,  Я  ничего не записал бы о
—ехове, так как никогда не смотрел на него как на объект длЯ наблюдениЯ.
     Њенее всего Я претендую на характеристику личности Ђ.Џ.—ехова.  џ хотел
только отметить некоторые моменты его жизни,  когда Я  стоЯл к  нему близко.
Џусть все это будет даже незначительно,  но ничто, касающеесЯ его, не должно
быть потерЯно.
     „есЯть лет  тому  назад  умер  Ђнтон Џавлович —ехов.  Ќо  несколько лет
спустЯ он воскрес перед нами в своих письмах,  которые были собраны и изданы
в четырех книгах{363}.
     ‘борники эти не полны.  џ, например, знаю, что после постановки "—айки"
у  Ђ.Џ.  была  переписка с  ‚.”.Љоммиссаржевской,  писал он  и  „.Ќ.Њамину и
другим.  ќтих писем,  вероЯтно,  нельзЯ было получить,  и  их нет в изданных
сборниках{363}.
     Ќо,  несмотрЯ на неизбежные пробелы,  эти четыре книги воскрешают перед
нами его образ с изумительной Ясностью и красочностью.
     —итаЯ эти письма,  Я вижу перед собою живого Ђнтона Џавловича и любуюсь
его изЯщной, очаровательной душой. /364/


        ‘.’.‘…Њ…ЌЋ‚

        Ћ ‚‘’ђ…—Ђ• ‘ Ђ.Џ.—…•Ћ‚›Њ

     ‚ средине девЯностых годов,  в один из своих зимних наездов в Њоскву, Я
был в  редакции "Џосредника"{364},  помещавшейсЯ тогда в  „олгом переулке на
Џлющихе. Њы беседовали с €в.€в.ѓорбуновым, когда в передней раздалсЯ звонок.
Џрислуга куда-то  отлучилась,  €ван €ванович был не  совсем здоров и  боЯлсЯ
подходить к двери; идти отпирать дверь пришлось мне.
     ‚ошел господин выше  среднего роста,  с  обыкновенным русским лицом,  в
поношенной меховой шубе и меховой шапке, со свертком под мышкой. Ћн спросил,
дома ли  €в.€в.  џ  сказал,  что  дома.  ѓосподин разделсЯ,  повесил шубу на
вешалку, обтер платком запотевшие усы и направилсЯ в редакционный кабинет. џ
подумал,  что  это  один из  многочисленных посетителей редакции,  и  ушел в
другую комнату.
     Ќо не прошло и минуты,  как ко мне вошел €в.€в. и, взЯвши менЯ за руку,
со словами:  "пойдемте,  Я  вас познакомлю",  повел в  редакционную комнату.
Ћтрекомендовав менЯ, он назвал мне гостЯ; гость был Ђнтон Џавлович —ехов.
     џ  настолько  растерЯлсЯ от  неожиданности,  что  не  нашелсЯ,  что  бы
заговорить с  Ђ.Џ.,  и  сосредоточилсЯ весь на созерцании и  тогда уже очень
уважаемого   писателЯ,   недавно   подарившего   русское  общество  "Џалатой
ќ 6". /365/
     "Џосредник",  начинавший тогда серию интеллигентных изданий и  изо всей
новейшей литературы останавливавшийсЯ на вещах,  заключавших в себе наиболее
гуманные идеи, больше всех нашел таких писаний у Ђнтона Џавловича. €м изданы
были отдельно его рассказы:  "€менины",  "†ена",  "Џалата ќ  6"  и  включено
несколько рассказов в  сборники{365}.  Ќесколько рассказов были взЯты и  длЯ
народной серии и перестали издаватьсЯ только потому,  что этого не разрешает
издательство   Њаркса{365}.    Ќа    этот   раз    Ђ.Џ.    привез   рукопись
сельскохозЯйственного  словарЯ  "‡акром"{365},   составленного  его   братом
M.Џ.—еховым,  и  оттиск только что поЯвившегосЯ рассказа "—ерный монах".  Ћб
этом рассказе уже поЯвились рецензии,  не удовлетворЯвшие Ђ.Џ-ча.  €в.€в. по
случаю своего недомоганиЯ прилег на диван, а Ђ.Џ. медленно ходил по кабинету
и  рассказывал,  в  чем  сущность его  рассказа "—ерный монах" и  как его не
понЯли{365}.  џ не читал тогда рассказа и не мог понЯть,  чем тогда огорчили
Ђ.Џ.,  но  хорошо помню,  что  он  был  крайне недоволен таким поверхностным
отношением критиков к художественным произведениЯм.
     €ван €ванович оставил рукопись "‡акрома" длЯ передачи ее  Џ.€.Ѓирюкову,
который  тогда   редактировал  интеллигентный  отдел  "Џосредника",   сказал
несколько теплых слов об удовольствии встречи с ним,  и, когда Ђ.Џ. ушел, он
стал рассказывать,  как ценил Ђ.Џ.  ‹ев Ќик. ’олстой, как он следил за всем,
что  поЯвлЯлось из-под  пера —ехова,  и  очень скорбел,  что  у  него еще не
выработалось  собственного миросозерцаниЯ.  "‘  его  талантом  это  была  бы
огромнаЯ сила,  котораЯ  могла  бы  оставить после  себЯ  огромный след",  -
говорил ‹ев Ќиколаевич.
     „ругаЯ моЯ  встреча с  Ђ.Џ.  была  в  џсной  ЏолЯне года  полтора после
первой.  ‚ соседстве џсной,  в деревне „еминке,  поселилсЯ ‚.ѓ.—ертков,  и Я
поехал  к  нему  погостить.  Љогда  Я  приехал  в  „еминку,  то  застал  там
Њ.Ћ.Њеньшикова,  бывшего тогда еще близким к  ‹.H-чу  и  стоЯвшего на  счету
прогрессивных журналистов. Ћн перед этим гостил в Њелихове у Ђ.Џ. и сообщил,
что Ђ.Џ.  давно мечтал побывать в џсной, но все не решалсЯ. ‘ейчас же у него
Явилась решимость,  и он просит разрешениЯ навестить ‹.Ќ. Љонечно, ему /366/
ответили,  что  видеть его  будут очень рады,  и  со  днЯ на  день ждали его
приезда.
     Њне  очень  хотелось  присутствовать при  свидании Ђнтона  Џавловича со
‹ьвом Ќиколаевичем,  но  Я  должен был поехать на  несколько дней в  Љурскую
губернию, а приезд Ђ.Џ. мог случитьсЯ как раз в это времЯ. € Я очень об этом
сожалел.
     Ќо Я  съездил и  вернулсЯ.  €з своей поездки и узнал,  что Ђнт.Џавл.  в
џсную еще  не  приезжал и  дал  знать,  что приедет туда сегоднЯ или завтра.
’аким образом,  мне  представлЯлась возможность увидать встречу двух больших
писателей, и Я предвкушал это удовольствие.
     ‚  то  времЯ,  когда в  џсную ЏолЯну ожидалсЯ —ехов,  ‹.Ќ.  работал над
"‚оскресением";  можно было  ожидать,  что  он  покажет свою  работу Ђ.Џ-чу.
‚ечером в  „еминку сообщили,  что  Ђ.Џ.  приехал в  џсную ЏолЯну{366} и  что
завтра предполагаетсЯ чтение первых глав "‚оскресениЯ".
     Ќа другой день мы с  ‚.ѓ.—ертковым поехали в  џсную.  Џриехали во времЯ
обеда.  Ђ.Џ.—ехов  сидел  рЯдом  со  ‹ьвом Ќиколаевичем и  времЯ от  времени
заводил с  ним разговор.  •отЯ Ђ.Џ.  уже и  был подвержен своему недугу,  но
выглЯдывал таким молодцом,  что  на  него приЯтно было смотреть.  ‘покойный,
красивый, он имел такой благородный вид, и столько в нем было достоинства.
     Џосле обеда предположено было идти читать "‚оскресение". ‹.Ќ. не совсем
хорошо себЯ чувствовал и  пошел отдохнуть,  а  мы,  человек пЯть или  шесть,
отправились  в  укромный  уголок  и  расположились  читать.   ‘начала  читал
‚.ѓ.—ертков,  потом его  сменил €.€.ѓорбунов.  Њежду слушателЯми был один из
сыновей ‹.Ќ.{366},  который слушал рассказ не совсем спокойно. …го возмущала
офицерскаЯ  среда,  описываемаЯ его  отцом:  он  обращалсЯ  к  ‚.ѓ.—ерткову,
бывшему  гвардейскому офицеру,  с  вопросам -  неужели  большинство офицеров
такие?  Ќо Ђ.Џ. слушал чтение спокойно, внимательно, молча. —итали, кажетсЯ,
часа два.  Џо окончании чтениЯ пошли в дом,  вниз,  в кабинет ’олстого. ‹.Ќ.
встал после отдыха,  но не выходил, по случаю недомоганиЯ, из кабинета. Ћн с
любопытством ожидал, что ему скажут по поводу его новой работы. /367/
     Ђнтон Џавлович тихо и спокойно стал говорить, что все это очень хорошо.
Ћсобенно правдиво схвачена картина  суда.  Ћн  только  недавно  сам  отбывал
обЯзанности присЯжного  заседателЯ{367} и  видел  своими  глазами  отношение
судей к  делу:  все  занЯты были побочными интересами,  а  не  тем,  что  им
приходилось разрешать. ‚ одном деле, которое шло в очередную сессию, адвокат
или прокурор вместо разбирательства дела обратилсЯ с дифирамбами к сидевшему
на  скамье присЯжных заседателей Ђнтону Џавловичу.  Ћчень  верно и  то,  что
купца отравили,  а не иным способом прикончили с ним.  Ђнтон Џавлович был на
‘ахалине и  утверждал,  что  большинство женщин-каторжанок сосланы именно за
отравление. Ќеверным же ему показалось одно - что Њаслову приговорили к двум
годам  каторги.  Ќа  такой  малый  срок  к  каторге  не  приговаривают.  ‹ев
Ќиколаевич принЯл это и впоследствии исправил свою ошибку{367}.
     Љогда мы вышли из кабинета ‹.Ќ.,  была уже летнЯЯ ночь. ‚ечерний чай не
был готов,  и мы отправились на прогулку.  ЊенЯ стали спрашивать о состоЯнии
здоровьЯ хорошо знакомой в  џсной г-жи Ђ.,  к которой Я ездил в Љурскую губ.
‡доровье ее было не совсем хорошо.  Ѓолезнь была чисто женскаЯ,  требовавшаЯ
операции,  на  которую больнаЯ не соглашаетсЯ.  Ђ.Џ.  расспросил о  возрасте
больной и  сказал,  что  ее  страхи напрасны,  -  в  таких  случаЯх операции
проходЯт всегда благополучно и  разве  только один  раз  из  сотни кончаютсЯ
неудачей.
     Ђнт.Џавл.  участвовал в общем разговоре,  но, должно быть, его захватил
образ ‹.Ќ.,  и  он  не  мог освободитьсЯ от  впечатлениЯ от  него.  Љ  концу
прогулки он  заЯвил,  что  его  сильно угнетает поведение очень  ценимого им
Ђ.‘.‘уворина.  …го возмущает политиканство старика в его газете, действующее
на многих развращающе,  и ему захотелось попросить ‹.Ќ-ча,  чтобы он написал
‘уворину и постыдил его за его флюгерство,  -  ‹.Ќ-ч - один человек, который
мог  бы  воздействовать на  ‘уворина...  Ќо  сказать это ’олстому Ђ.Џ-чу  не
удалось.  ‹.Ќ-ч  к  вечернему чаю  не  вышел,  а  Ђнт.Џавл.  завладели ‘офьЯ
Ђндреевна и ’атьЯна ‹ьвовна, и в беседе с ними он провел остаток вечера.
     Ќе знаю,  был ли Ђ.Џ. после в џсной ЏолЯне{367}. €зредка, навещаЯ ‹.Ќ.,
Я  его по крайней мере там не /368/ встречал.  Ќо воспоминаниЯ о нем в џсной
остались самые  приЯтные.  …го  писаниЯ  встречались там  всегда  с  большим
вниманием.  ‡а ним следили,  читали, разбирали. ‹.Ќ., разговариваЯ о —ехове,
всегда  восхищалсЯ  его  изобразительностью.  Ћн  называл  его  писательский
инструмент музыкальным.  Ћн  говорил,  что —ехов -  чуть ли  не единственный
писатель,  которого можно перечитывать,  а это не всегда возможно,  даже длЯ
„иккенса,  например.  Џомню,  как  ‹.Ќ.  восхищалсЯ небольшим рассказом Ђ.Џ.
"‘упруга", напечатанным в сборнике Ћбщества любителей российской словесности
"Џочин"{368}.  •валил  рассказ  "Ќа  подводе"{368},  напечатанный в  "ђусск.
вед.",  "„ушечку"  же,  поЯвившуюсЯ  в  "‘емье",  он  перечитывал  несколько
раз{368} и  говорил,  что  это такаЯ прелесть,  которой не  скоро найдешь не
только у других писателей,  но и у —ехова.  "ЊоЯ жизнь" понравилась ‹.Ќ., но
не  в  целом,  а  местами.  Ћн  считал,  что прототипом героЯ Ђ.Џ.  послужил
небезызвестный опрощенец кнЯзь ‚.‚.‚Яземский{368},  вызвавший когда-то целый
шум в печати.  Ћдни считали его свЯтым, другие - высокопробным грешником. Ќе
по  сердцу пришлись ‹.Ќ-чу  и  "Њужики"{368},  хотЯ его  более возмущал шум,
поднЯтый по поводу их в печати{368}, где большаЯ часть русской интеллигенции
с  восторгом принимала мужиков такими,  какие они есть у —ехова,  и не могла
понЯть, что эти мужики списаны с одной исключительной подмосковной местности
и  по  ним  нельзЯ  обобщать всех  русских  мужиков.  Ћн  говорил,  что  эти
народолюбцы никогда не любили народа, не знали его и не желают знать; мужики
нужны им как отвлеченнаЯ абстракциЯ,  длЯ опоры в  своей борьбе и  полемике.
Ћттого весь восторг по  поводу "Њужиков".  Ќе  удовлетворЯли,  как известно,
‹.Ќ. и пьесы Ђ.Џ. Ћн находил, что цель драматических произведений новых форм
ошибочна.  „лЯ  того  чтобы  вызвать  настроение,  -  говорил  он,  -  нужно
лирическое стихотворение,  драматическаЯ же  форма  служит и  должна служить
другим целЯм. ‚ драматическом произведении должно поставить какой-нибудь еще
не  разрешенный людьми вопрос и  заставить его  разрешить каждое действующее
лицо сообразно его внутренним данным.  ќто -  опыты лаборатории. “ —ехова же
этого нет. Ћн останавливает, например, внимание зрителЯ на судьбе несчастных
дЯди ‚ани и  доктора Ђстрова,  но  жалеет /369/ их  только потому,  что  они
несчастны,  не  обосновавши  вовсе,  заслуживают  ли  они  состраданиЯ.  "Ћн
заставлЯет их говорить,  что они были самыми лучшими людьми в уезде,  но чем
они были хороши -  он не показывает.  Ђ мне кажетсЯ,  -  говорил ‹.Ќ., - они
всегда  были  дрЯнными и  ничтожными,  поэтому их  страданиЯ не  могут  быть
достойны вниманиЯ"{369}.
     Љогда  вышел  первый  том  рассказов —ехова в  издании Њаркса,  ‹.Ќ.  с
большим вниманием остановилсЯ на юморе —ехова.  Ћн говорил, что в наше времЯ
он - первоклассный юморист. ‚ прошлом с ним могли сравнЯтьсЯ только ѓоголь и
‘лепцов.  ђассказ "„рама" до  того восхищал ‹.Ќ.,  что  он  его  рассказывал
бесчисленное количество раз и  всегда смеЯлсЯ от всей души.  ‚осхищали его и
детские фигуры —ехова, вроде "‚аньки"{369}, пишущего письмо к деду. € только
некоторые из юмористических вещей ему казались непонЯтными,  как,  например:
"ђоман с контрабасом" и "‘кораЯ помощь".
     Џоследний раз Я  видел Ђ.Џ.  зимой,  в  год его смерти,  в  Њоскве,  на
литературной "среде" у  Ќ.„.’елешова{369}.  "‘реда" была блестЯщаЯ:  на  ней
присутствовали,  кроме  Ђ.Џ.  с  своей  женой  и  сестрой Њарией  Џавловной,
Ђндреев,   ѓорький,  ‚ересаев,  Ѓунин,  ’имковский,  ‘ерафимович,  ѓолоушев,
ђазумовский.  Џокойный ‚.Ђ.ѓольцев  делал  доклад  о  философии Ќицше,  были
легкие прениЯ,  но  не было ничего острого.  “  Ђнтона Џавловича недуг был в
полном развитии.  ‚нешний вид его был вид страдальца.  ѓлЯдЯ на него, как-то
не верилось,  что это тот прежний —ехов,  которого Я раньше встречал. Џрежде
всего поражала его худоба. “ него совсем не было груди. Љостюм висел на нем,
как  на  вешалке.  Ќо  несмотрЯ на  такое  состоЯние,  Ђ.Џ.  был  очень мил,
общителен,  шутливо говорил с €.Ђ.Ѓелоусовым,  рассказывал кое-что о себе, о
своих  первых  неудачах  на  литературном  поприще...  ‚се  внимательно  его
слушали, смеЯлись, но всем чувствовалось, что это - недолгий жилец на свете,
и становилось невольно грустно.
     ‚есной 1904 года вышла одна из моих книжек, и Я послал ее Ђ.Џ.{369}, но
вслед за этим узнал из газет о  плохом состоЯнии его здоровьЯ,  и  мне стало
неловко,  что Я  побеспокоил его своим письмом.  €  вдруг,  совершенно /370/
неожиданно длЯ себЯ,  получаю от него письмо. Ћно было написано накануне его
отъезда из Њосквы за границу.  Ћн благодарил менЯ за присланную ему книжку и
выражал такую теплую сердечность и добродушие, которые менЯ даже удивили. Ќо
мое  желание -  получить что-нибудь  из  его  вещей  в  обмен  -  он  обещал
исполнить,  как  только  вернетсЯ  из-за  границы{370},  куда  его  посылают
доктора.
     Ќо из-за границы вернулсЯ только его прах,  который Њосква торжественно
и похоронила на кладбище Ќоводевичьего монастырЯ. /371/


        Љ.‘.‘’ЂЌ€‘‹Ђ‚‘Љ€‰

        Ђ.Џ.—…•Ћ‚ ‚ •“„Ћ†…‘’‚…ЌЌЋЊ ’…Ђ’ђ…

                                ‚оспоминаниЯ

     ѓде и когда Я познакомилсЯ с Ђнт.Џавл.—еховым - не помню. ‚ероЯтно, это
случилось в 18..{371}.
     ‚   первый  период  нашего  знакомства,   то   есть  до   возникновениЯ
•удожественного театра,  мы изредка встречались с ним на официальных обедах,
юбилеЯх, в театрах.
     ќти встречи не  оставили в  моей памЯти никакого следа,  за исключением
трех моментов.
     Џомню встречу в книжном магазине Ђ.‘.‘уворина в Њоскве.
     ‘ам хозЯин,  в то времЯ издатель —ехова,  стоЯл среди комнаты и с жаром
порицал кого-то. Ќезнакомый господин, в черном цилиндре и сером макинтоше, в
очень почтительной позе стоЯл рЯдом,  держа только что купленную пачку книг,
а Ђ.Џ.,  опершись о прилавок, просматривал переплеты лежащих подле него книг
и изредка прерывал речь Ђ.‘.‘уворина короткими фразами,  которые принимались
взрывом хохота.
     Ћчень смешон был господин в  макинтоше.  Ћт прилива смеха и восторга он
бросал пачку книг на  прилавок и  спокойно брал ее  опЯть,  когда становилсЯ
серьезным.
     Ђнтон Џавлович обратилсЯ и  ко мне с какой-то приветливой шуткой,  но Я
не ценил тогда его юмора.
     Њне трудно покаЯтьсЯ в том,  что Ђнтон Џавлович был мне в то времЯ мало
симпатичен. /372/
     Ћн мне казалсЯ гордым,  надменным и не без хитрости. Џотому ли, что его
манера  запрокидывать назад  голову  придавала  ему  такой  вид,  -  но  она
происходила от его близорукости: так ему было удобнее смотреть через пенсне.
Џривычка ли глЯдеть поверх говорЯщего с ним, или суетливаЯ манера ежеминутно
поправлЯть пенсне делали его в  моих глазах надменным и  неискренним,  но на
самом деле все это происходило от милой застенчивости,  которой Я в то времЯ
уловить не мог.
     „ругаЯ малозначащаЯ встреча,  уцелевшаЯ у  менЯ в  памЯти,  произошла в
Њоскве,  в  театре Љорша,  на музыкально-литературном вечере в  пользу фонда
литераторов{372}.
     џ в первый раз выступал в настоЯщем театре,  перед настоЯщей публикой и
был очень занЯт собой.
     Ќе без умысла оставил Я  верхнее платье не за кулисами,  как полагаетсЯ
актерам,  а  в  коридоре партера.  џ  рассчитывал надеть  его  здесь,  среди
любопытных взоров той публики, которую Я собиралсЯ поразить.
     ‚ действительности случилось иначе. Њне пришлось торопитьсЯ, чтобы уйти
незамеченным.
     ‚  эту-то критическую минуту и  произошла встреча с Ђнтоном Џавловичем.
Ћн прЯмо подошел ко мне и приветливо обратилсЯ со следующими словами:
     - ‚ы же, говорЯт, чудесно играете мою пьесу "Њедведь"{372}. Џослушайте,
сыграйте же. џ приду смотреть, а потом напишу рецензию.
     Џомолчав, он добавил:
     - € авторские получу.
     Џомолчав еще, он заключил:
     - 1 р. 25 к.
     ЏризнатьсЯ,  Я обиделсЯ тогда,  зачем он не похвалил менЯ за только что
исполненную роль.
     ’еперь Я вспоминаю эти слова с умилением.
     ‚ероЯтно,  Ђ.Џ.  хотел  ободрить менЯ  своей  шуткой  после  только что
испытанной мною неудачи.
     Ћбстановка третьей и  последней уцелевшей в моей памЯти встречи первого
периода  знакомства с  Ђ.Џ.  такова:  маленький,  тесный  кабинет  редактора
известного журнала.
     Њного незнакомых людей.
     Ќакурено. /373/
     €звестный в  то времЯ архитектор и  друг Ђ.Џ.—ехова демонстрировал план
зданиЯ длЯ народного дома,  чайной и  театра{373}.  џ  робко возражал ему по
своей специальности.
     ‚се глубокомысленно слушали,  а Ђ.Џ.  ходил по комнате,  всех смешил и,
откровенно  говорЯ,   всем  мешал.   ‚   тот   вечер  он   казалсЯ  особенно
жизнерадостным: большой, полный, румЯный и улыбающийсЯ.
     ’огда Я не понимал, что его так радовало.
     ’еперь Я знаю.
     Ћн радовалсЯ новому и хорошему делу в Њоскве.  Ћн был счастлив тем, что
к темным людЯм проникнет маленький луч света. € после всю жизнь его радовало
все, что красит человеческую жизнь.
     - Џослушайте!  это же чудесно,  -  говорил он в таких случаЯх, и детски
чистаЯ улыбка молодила его.
     ‚торой период нашего знакомства с Ђнтоном Џавловичем богат дорогими длЯ
менЯ воспоминаниЯми.
     ‚есной  189[7]  года  зародилсЯ  Њосковский •удожественно-общедоступный
театр.
     Џайщики набирались с  большим трудом,  так как новому делу не пророчили
успеха.
     Ђнтон  Џавлович  откликнулсЯ по  первому  призыву  и  вступил  в  число
пайщиков.  Ћн  интересовалсЯ всеми  мелочами нашей подготовительной работы и
просил писать ему почаще и побольше.
     Ћн  рвалсЯ в  Њоскву,  но  болезнь приковывала его  безвыездно к  џлте,
которую он называл —ертовым островом, а себЯ сравнивал с „рейфусом{373}.
     Ѓольше   всего   он,   конечно,   интересовалсЯ  репертуаром   будущего
театра{373}.
     Ќа постановку его "—айки" он ни за что не соглашалсЯ. Џосле неуспеха ее
в  ‘.-Џетербурге{373} это  было его  больное,  а  следовательно,  и  любимое
детище.
     ’ем   не   менее  в   августе  1898   года   "—айка"  была  включена  в
репертуар{373}.  Ќе  знаю,  каким образом ‚л.€.Ќемирович-„анченко уладил это
дело{373}.
     џ уехал в •арьковскую губернию писать mise en scene{373}.
     ќто была труднаЯ задача, так как, к стыду своему, Я не понимал пьесы. €
только во  времЯ  работы,  незаметно длЯ  себЯ,  Я  вжилсЯ и  бессознательно
полюбил  ее.  /374/  ’аково  свойство  чеховских  пьес.  Џоддавшись обаЯнию,
хочетсЯ вдыхать их аромат.
     ‘коро из  писем Я  узнал,  что Ђ.Џ.  не  выдержал и  приехал в  Њоскву.
Џриехал  он,  вероЯтно,  длЯ  того,  чтобы  следить за  репетициЯми "—айки",
которые уже начались тогда{374}.  Ћн очень волновалсЯ.  Љ  моему возвращению
его уже не было в Њоскве.  „урнаЯ погода угнала его назад в џлту.  ђепетиции
"—айки" временно прекратились{374}.
     Ќастали тревожные дни открытиЯ •удожественного театра и  первых месЯцев
его существованиЯ.
     „ела театра шли плохо.  ‡а  исключением "”едора €оанновича",  делавшего
большие сборы, ничто не привлекало публики. ‚сЯ надежда возлагалась на пьесу
ѓауптмана "ѓаннеле",  но московский митрополит ‚ладимир нашел ее нецензурной
и снЯл с репертуара театра{374}.
     Ќаше  положение стало  критическим,  тем  более что  на  "—айку" мы  не
возлагали материальных надежд.
     Ћднако  пришлось ставить ее.  ‚се  понимали,  что  от  исхода спектаклЯ
зависела судьба театра.
     Ќо  этого  мало.   Џрибавилась  еще  гораздо  большаЯ  ответственность.
Ќакануне спектаклЯ,  по окончании малоудачной генеральной репетиции в  театр
Явилась сестра Ђнтона Џавловича - ЊариЯ Џавловна —ехова{374}.
     Ћна была очень встревожена дурными известиЯми из џлты.
     Њысль  о  вторичном неуспехе "—айки"  при  тогдашнем положении больного
приводила ее в  ужас,  и  она не могла примиритьсЯ с тем риском,  который мы
брали на себЯ.
     Њы  тоже испугались и  заговорили даже об  отмене спектаклЯ,  что  было
равносильно закрытию театра.
     Ќелегко подписать приговор своему собственному созданию и обречь труппу
на голодовку.
     Ђ пайщики? что они сказали бы? Ќаши обЯзанности по отношению к ним были
слишком Ясны.
     Ќа следующий день,  в 8 часов,  занавес раздвинулсЯ. Џублики было мало.
Љак  шел  первый акт -  не  знаю.  Џомню только,  что от  всех актеров пахло
валериановыми каплЯми. Џомню, что мне было страшно сидеть в темноте и спиной
к  публике во  времЯ монолога /375/ ‡аречной и  что Я  незаметно придерживал
ногу, котораЯ нервно трЯслась.
     Љазалось, что мы проваливались. ‡анавес закрылсЯ при гробовом молчании.
Ђктеры пугливо прижались друг к другу и прислушивались к публике.
     ѓробоваЯ тишина.
     €з кулис тЯнулись головы мастеров и тоже прислушивались.
     Њолчание.
     Љто-то  заплакал.  Љниппер  подавлЯла  истерическое рыдание.  Њы  молча
двинулись за кулисы.
     ‚  этот момент публика разразилась стоном и  аплодисментами.  Ѓросились
давать занавес.
     ѓоворЯт,  что мы стоЯли на сцене вполоборота к публике,  что у нас были
страшные лица,  что  никто не  догадалсЯ поклонитьсЯ в  сторону залы  и  что
кто-то  из  нас  даже  сидел.   Ћчевидно,  мы  не  отдавали  себе  отчета  в
происходившем.
     ‚  публике  успех  был  огромный,  а  на  сцене  была  настоЯщаЯ пасха.
–еловались все, не исключаЯ посторонних, которые ворвались за кулисы. Љто-то
валЯлсЯ в  истерике.  Њногие,  и  Я  в  том числе,  от радости и возбуждениЯ
танцевали дикий танец.
     ‚ конце вечера публика потребовала посылки телеграммы автору{375}.
     ‘ этого вечера между всеми нами и Ђнтоном Џавловичем установились почти
родственные отношениЯ.


     Џервый сезон окончилсЯ, и наступила весна, зазеленели деревьЯ.
     ‚след за ласточками перебралсЯ на север и Ђнтон Џавлович.
     Ћн  поместилсЯ в  маленькой квартире своей сестры,  на Њалой „митровке,
„егтЯрный переулок, дом ешкова.
     ‘амый  простой  стол  посреди  комнаты,  такаЯ  же  чернильница,  перо,
карандаш,  мЯгкий диван,  несколько стульев, чемодан с книгами и записками -
словом, только необходимое и ничего лишнего. ќто была обычнаЯ обстановка его
импровизированного кабинета во времЯ путешествиЯ. /376/
     ‘о   временем   комната   пополнилась   несколькими  эскизами   молодых
художников, всегда талантливыми, новыми по направлению и простыми. ’ема этих
картин в  большинстве случаев тоже  самаЯ  простаЯ -  русский пейзаж в  духе
‹евитана: березки, речка, поле, помещичий дом и проч.
     Ђ.Џ.  не любил рамок,  и потому обыкновенно этюды прикреплЯлись к стене
кнопками.
     ‘коро на письменном столе поЯвились тоненькие тетрадочки. €х было очень
много. Ђнтон Џавлович был занЯт в то времЯ корректурой своих мелких, забытых
им  рассказов самой  ранней эпохи.  Ћн  готовил своему издателю Њарксу новый
выпуск мелких рассказов.  ‡накомЯсь с ними вновь,  он добродушно хохотал,  и
тогда его густой баритон переливалсЯ по всей маленькой квартире.
     ђЯдом с его комнатой часто шумел самовар, а вокруг чайного стола, точно
калейдоскоп, сменЯлись посетители. Ћдни приходили, другие уходили.
     ‡десь  часто и  долго сиживали покойный художник ‹евитан,  поэт  Ѓунин,
‚л.€.Ќемирович-„анченко,  артист  нашего  театра  ‚ишневский,  ‘улержицкий и
многие другие.
     ‘реди  этой  компании обыкновенно молчаливо сидела какаЯ-нибудь мужскаЯ
или женскаЯ фигура,  почти никому не известнаЯ. ќто была или поклонница, или
литератор из  ‘ибири,  или сосед по  имению,  товарищ по гимназии,  или друг
детства, которого не помнил сам хозЯин.
     ќти  господа  стеснЯли  всех  и  особенно  самого  Ђ.Џ.  Ќо  он  широко
пользовалсЯ  завоеванным  себе  правом:  исчезать  от  гостей.  ’огда  из-за
закрытой двери слышалось его  покашливание и  мерные шаги  по  комнате.  ‚се
привыкли к этим исчезновениЯм и знали,  что если соберетсЯ общество во вкусе
Ђ.Џ.,  он чаще поЯвлЯетсЯ и даже сидит с ним,  поглЯдываЯ через pince-nez на
молчаливую фигуру непрошеного гостЯ.
     ‘ам он не мог не принЯть посетителЯ или тем более намекнуть на то,  что
он засиживалсЯ.  Њало того,  Ђ.Џ. сердилсЯ, когда это делали за него, хотЯ и
улыбалсЯ  от  удовольствиЯ,  когда  кто-нибудь  удачно  справлЯлсЯ  с  таким
посетителем.  …сли незнакомец слишком засиживалсЯ,  Ђ.Џ., бывало, приотворит
дверь кабинета и вызовет к себе кого-нибудь из близких. /377/
     - Џослушайте же, - шептал он ему убедительно, плотно притворЯЯ дверь, -
скажите же ему,  что Я не знаю его, что Я же никогда не училсЯ в гимназии. “
него же повесть в кармане,  Я же знаю.  Ћн останетсЯ обедать,  а потом будет
читать... ЌельзЯ же так. Џослушайте...
     Љогда раздавалсЯ звонок,  которого не любил Ђ.Џ.,  он быстро садилсЯ на
диван и сидел смирно,  стараЯсь не кашлЯть. ‚се в квартире затихало, и гости
замолкали или прЯтались по углам,  чтобы при отворении двери вновь пришедший
не догадалсЯ о присутствии живых лиц в квартире.
     ‘лышалось шуршание юбок  Њарии  Џавловны,  потом  шум  дверной  цепи  и
разговор двух голосов.
     - ‡анЯт? - восклицал незнакомый голос.
     „линнаЯ пауза.
     - Ђ-ха! - соображал он что-то.
     ЋпЯть молчание. Џотом долетали только отдельные слова.
     - ...Џриезжий - только две минутки.
     - •орошо - передам, - отвечала ЊариЯ Џавловна.
     - Ќебольшой рассказ... пьеса... - убеждал незнакомец.
     - „о свиданиЯ, - прощалась ЊариЯ Џавловна.
     - Ќизкий, низкий поклон... компетентное мнение такого человека...
     - •орошо, передам, - твердила ЊариЯ Џавловна.
     - Џоддержка     молодых     талантов...     обЯзательно    просвещенное
покровительство...
     - Ќепременно. „о свиданиЯ, - еще любезнее прощалась ЊариЯ Џавловна.
     - Ћх,  виноват!  -  тут слышались: падение свертка, шорох бумаги, потом
надеваниЯ калош,  опЯть:  -  „о  свиданиЯ!  Ќизкое глубокое,  преисполнен...
минуты эстетического... глубокого... преисполнен до глубины...
     Ќаконец дверь захлопывалась,  и ЊариЯ Џавловна клала на письменный стол
несколько растрепанных рукописей с оборванной веревкой.
     - ‘кажите же  им,  что Я  не  пишу больше...  Ќе  нужно же писать...  -
говорил Ђ.Џ., глЯдЯ на рукопись.
     ’ем  не  менее Ђ.Џ.  не  только читал все эти рукописи,  но  и  отвечал
присылавшим их.
     Ќе  думайте,  чтоб  после  успеха  "—айки"  и  нескольких лет{377}  его
отсутствиЯ наша встреча была трогательна.  /378/ Ђ.Џ.  сильнее обыкновенного
пожал мне руку,  мило улыбнулсЯ - и только. Ћн не любил экспансивности. џ же
чувствовал в ней потребность,  так как сделалсЯ восторженным поклонником его
таланта.  Њне  было уже трудно относитьсЯ к  нему просто,  как раньше,  и  Я
чувствовал себЯ  маленьким в  присутствии знаменитости.  Њне  хотелось  быть
больше и  умнее,  чем менЯ создал бог,  и  потому Я выбирал слова,  старалсЯ
говорить о  важном и очень напоминал психопатку в присутствии кумира.  Ђнтон
Џавлович заметил это и  конфузилсЯ.  €  много лет после Я  не мог установить
простых отношений, а ведь только их Ђ.Џ. и искал со всеми людьми.
     Љроме того,  при этом свидании Я  не сумел скрыть впечатлениЯ фатальной
перемены, происшедшей в нем. Ѓолезнь сделала свое жестокое дело. Ѓыть может,
мое лицо испугало Ђ.Џ., но нам было тЯжело оставатьсЯ вдвоем.
     Љ счастью, скоро пришел Ќемирович-„анченко, и мы заговорили о деле. Ћно
состоЯло в  том,  что мы хотели получить право на постановку его пьесы "„ЯдЯ
‚анЯ".
     - ‡ачем же,  послушайте,  не нужно...  Я же не драматург, - отнекивалсЯ
Ђ.Џ.
     •уже всего было то,  что  императорский Њалый театр хлопотал о  том же.
Ђ.€.ћжин, так энергично отстаивавший интересы своего театра, не дремал.
     —тобы   избавитьсЯ   от   мучительной  необходимости  обидеть   отказом
кого-нибудь из нас, Ђ.Џ. придумывал всевозможные причины, чтоб не дать пьесы
ни тому, ни другому театру.
     - Њне же  необходимо переделать пьесу,  -  говорил он ћжину,  а  нас он
уверЯл:
     - џ же не знаю вашего театра. Њне же необходимо видеть, как вы играете.
     ‘лучай помог нам.  Љто-то из чиновников императорского театра пригласил
Ђ.Џ.  длЯ переговоров{378}. Љонечно, было бы правильнее, если б чиновник сам
потрудилсЯ приехать к Ђ.Џ.
     ђазговор  началсЯ  весьма  странно.   Џрежде  всего   чиновник  спросил
знаменитого писателЯ:
     - —ем вы занимаетесь?
     - Џишу, - ответил изумленный Ђнтон Џавлович.
     - ’о есть,  разумеетсЯ,  Я знаю...  но...  что вы пишете? - запутывалсЯ
чиновник. /379/
     Ђ.Џ. потЯнулсЯ за шлЯпой, чтобы уходить.
     ’огда  его  превосходительство еще  неудачнее поспешил перейти прЯмо  к
делу.  Ћно состоЯло в  том,  что репертуарнаЯ комиссиЯ,  просмотревшаЯ "„Ядю
‚аню",  не согласилась с  выстрелом в  3-м акте.  Ќеобходимо было переделать
финал.  ‚  протоколе  были  изложены  приблизительно следующие  необъЯснимые
мотивы:  нельзЯ допускать,  чтобы в профессора университета, дипломированное
лицо, - стрелЯли из пистолета.
     Џосле этого Ђ.Џ.  раскланЯлсЯ и ушел, попросив прислать ему копию этого
замечательного  протокола{379}.   Ћн   показывал  нам  его  с   нескрываемым
возмущением.
     Џосле  этого  комико-драматического  происшествиЯ  вопрос  решилсЯ  сам
собой. ’ем не менее Ђ.Џ. продолжал настойчиво твердить:
     - џ же не знаю вашего театра.
     ќто  была  хитрость.  …му  просто  хотелось посмотреть "—айку" в  нашем
исполнении. € мы дали ему эту возможность.
     ‡а  неимением постоЯнного помещениЯ наш  театр  временно  обосновалсЯ в
Ќикитском театре. ’ам и был объЯвлен театр без публики. ’уда были перевезены
все декорации.
     Ћбстановка  грЯзного,   пустого,   неосвещенного  и  сырого  театра,  с
вывезенной  мебелью,   казалось  бы,   не  могла  настроить  актеров  и   их
единственного зрителЯ.  ’ем не  менее спектакль доставил удовольствие Ђнтону
Џавловичу. ‚ероЯтно, он очень соскучилсЯ о театре за времЯ "ссылки" в џлте.
     ‘ каким почти детским удовольствием он ходил по сцене и обходил грЯзные
уборные артистов.  Ћн любил театр не только с  показной его стороны,  но и с
изнанки.
     ‘пектакль ему понравилсЯ,  но некоторых исполнителей он осуждал{379}. ‚
том числе и менЯ за ’ригорина.
     - ‚ы же прекрасно играете,  -  сказал он, - но только не мое лицо. џ же
этого не писал.
     - ‚ чем же дело? - спрашивал Я.
     - “ него же клетчатые панталоны и дырЯвые башмаки.
     ‚от все, что поЯснил мне Ђ.Џ. на мои настойчивые приставаниЯ.
     - Љлетчатые же  панталоны,  и  сигару курит вот так...  -  Ћн неискусно
поЯснил слова действием. /380/
     Ѓольше Я от него ничего не добилсЯ.
     € он всегда так высказывал свои замечаниЯ: образно и кратко.
     Ћни  удивлЯли и  врезались в  памЯть.  Ђ.Џ.  точно  задавал шарады,  от
которых не отделаешьсЯ до тех пор, пока их не разгадаешь.
     ќту   шараду  Я   разгадал  только  через  шесть  лет,   при  вторичном
возобновлении "—айки"{380}.
     ‚  самом  деле,  почему Я  играл ’ригорина хорошеньким франтом в  белых
панталонах и  таких же  туфлЯх "bain de mer"?*  Ќеужели потому,  что в  него
влюблЯютсЯ?  ђазве  этот  костюм  типичен  длЯ  русского  литератора?  „ело,
конечно,  не в  клетчатых брюках,  драных башмаках и сигаре.  Ќина ‡аречнаЯ,
начитавшаЯсЯ милых,  но пустеньких небольших рассказов ’ригорина, влюблЯетсЯ
не в него, а в свою девическую грезу. ‚ этом и трагедиЯ подстреленной чайки.
‚  этом насмешка и  грубость жизни.  ЏерваЯ любовь провинциальной девочки не
замечает ни  клетчатых панталон,  ни  драной обуви,  ни вонючей сигары.  ќто
уродство жизни  узнаетсЯ слишком поздно,  когда жизнь изломана,  все  жертвы
принесены, а любовь обратилась в привычку. Ќужны новые иллюзии, так как надо
жить, - и Ќина ищет их в вере.
     ______________
     * длЯ морского купаниЯ (франц.).

     Ћднако Я отвлексЯ.
     €сполнение одной из  ролей он осудил строго до жестокости.  ’рудно было
предположить ее  в  человеке такой исключительной мЯгкости.  Ђ.Џ.  требовал,
чтоб роль была отобрана немедленно.  Ќе принимал никаких извинений и  грозил
запретить дальнейшую постановку пьесы.
     Џока шла речь о других ролЯх,  он допускал милую шутку над недостатками
исполнениЯ,  но стоило заговорить о неудавшейсЯ роли,  как Ђ.Џ.  сразу менЯл
тон и тЯжелыми ударами бил беспощадно:
     - ЌельзЯ же, послушайте. “ вас же серьезное дело, - говорил он.
     ‚от мотив его беспощадности.
     ќтими  же  словами  выЯснилось и  его  отношение к  нашему  театру.  Ќи
комплиментов, ни подробной критики, ни поощрений он не высказывал.
     ‚сю  эту весну благодарЯ теплой погоде Ђ.Џ.  провел в  Њоскве и  каждый
день бывал на наших репетициЯх. /381/
     Ћн  не  вникал в  нашу работу.  Ћн просто хотел находитьсЯ в  атмосфере
искусства и болтать с веселыми актерами.  Ћн любил театр,  но пошлости в нем
он  не  выносил.  Ћна заставлЯла его или болезненно съеживатьсЯ,  или бежать
оттуда, где она поЯвлЯлась.
     - Њне же нужно,  позвольте,  менЯ ждут. - € он уходил домой, усаживалсЯ
на диван и думал.
     —ерез  несколько  дней,  точно  рефлексом,  Ђ.Џ.  произносил  длЯ  всех
неожиданно  какую-то  фразу,  и  она  метко  характеризовала оскорбившую его
пошлость.
     - Џрррынципуально  протестую,  -  неожиданно  промолвил  он  однажды  и
закатилсЯ продолжительным хохотом.  Ћн  вспомнил  невообразимо длинную  речь
одного не совсем русского человека,  говорившего о  поэзии русской деревни и
употребившего это слово в своей речи.


     Њы, конечно, пользовались каждым случаем, чтобы говорить о "„Яде ‚ане",
но на наши вопросы Ђ.Џ. отвечал коротко:
     - ’ам же все написано.
     Ћднако один раз он высказалсЯ определенно.  Љто-то говорил о виденном в
провинции спектакле "„Яди ‚ани".  ’ам  исполнитель заглавной роли  играл его
опустившимсЯ помещиком,  в  смазных сапогах и в мужицкой рубахе.  ’ак всегда
изображают русских помещиков на сцене.
     Ѓоже, что сделалось с Ђ.Џ. от этой пошлости!
     - ЌельзЯ же  так,  послушайте.  “  менЯ же написано:  он носит чудесные
галстуки. —удесные! Џоймите, помещики лучше нас с вами одеваютсЯ.
     € тут дело было не в галстуке, а в главной идее пьесы. ‘амородок Ђстров
и  поэтически нежный дЯдЯ  ‚анЯ  глохнут в  захолустье,  а  тупица профессор
блаженствует в  ‘.-Џетербурге и вместе с себе подобными правит ђоссией.  ‚от
затаенный смысл ремарки о галстуке.
     "„ЯдЯ ‚анЯ" имел у  нас большой успех.  Џо  окончании спектаклЯ публика
требовала: "’елеграмму —ехову!"


     ‘удЯ по письмам, Ђ.Џ. жил всю зиму мечтой о поездке в Њоскву. ’еперь он
душевно привЯзалсЯ к  нашему театру,  которого ни  разу  не  видел,  если не
считать импровизированного спектаклЯ "—айки".
     Ћн задумал писать пьесу длЯ нас. /382/
     "Ќо  длЯ  этого необходимо видеть ваш  театр",  -  твердил он  в  своих
письмах.
     Љогда  стало  известно,  что  доктора запретили ему  весеннюю поездку в
Њоскву,  мы  понЯли его  намеки и  решили ехать в  џлту  со  всей  труппой и
обстановкой.


     ...-   го  апрелЯ  1900  года  всЯ  труппа  с  семьЯми,  декорациЯми  и
обстановкой длЯ четырех пьес выехала из Њосквы в  ‘евастополь{382}.  ‡а нами
потЯнулись кое-кто из публики,  фанатики —ехова и нашего театра, и даже один
известный критик ‘.‚.‚асильев (”леров).  Ћн ехал со специальной целью давать
подробные отчеты о наших спектаклЯх.
     ќто  было великое переселение народов.  Ћсобенно запомнилсЯ мне в  этом
путешествии Ђ.ђ.Ђртем,  который в  первый раз в  жизни расставалсЯ со  своей
женой.  ‚ дороге он выбрал себе "женой" Ђ.‹.‚ишневского, который стал за это
времЯ его энергией,  его волей. ЏодъезжаЯ к ‘евастополю, Ђ.ђ.Ђртем спрашивал
всех, есть ли там извозчики, не пришлось бы идти пешком в горы и т.д.
     Ћчень часто,  когда долго не было Ђ.‹.‚ишневского, Ђ.ђ.Ђртем посылал за
ним. ‚сю дорогу старик говорил о смерти и был очень мрачен.
     Џод ‘евастополем,  когда начались тоннели,  скалы,  красивые места, всЯ
труппа высыпала на  площадку.  ‚ышел в  первый раз за  всю дорогу и  мрачный
Ђртем  под  конвоем  Ђ.‹.‚ишневского.  Ђ.‹.‚ишневский  со  свойственным  ему
темпераментом стал утешать Ђртема:  "Ќет,  не  умрешь ты,  ‘аша!  ‡ачем тебе
умирать! ‘мотри: чайки, море, скалы, - нет, не умрешь ты, ‘аша!"
     Ђ Ђртем, в котором под влиЯнием этих скал, морЯ, красивых поворотов, по
которым мчалсЯ поезд,  проснулсЯ художник,  смотрел уже  горЯщими глазами на
окружающие  его  картины,  вдруг  трЯхнул  головой  и,  зло  повернувшись  к
Ђ.‹.‚ишневскому, коварно проговорил:
     - …ще бы Я умер! —его захотел!
     €, досадливо отвернувшись, добавил:
     - €шь, что выдумал!
     Љрым встретил нас  неприветливо.  ‹едЯной ветер дул с  морЯ,  небо было
обложено тучами, в гостиницах топили печи, а мы все-таки мерзли. /383/
     ’еатр стоЯл еще заколоченным с зимы, и бурЯ срывала наши афиши, которых
никто не читал.
     Њы приуныли.
     Ќо вот взошло солнце, море улыбнулось, и нам стало весело.
     Џришли какие-то люди,  отодрали щиты от театра и  распахнули двери.  Њы
вошли туда.  ’ам  было холодно,  как  в  погребе.  ќто был настоЯщий подвал,
который не выветришь и  в неделю,  а через два-три днЯ надо было уже играть.
Ѓольше всего мы беспокоились об Ђнтоне Џавловиче,  как он будет тут сидеть в
этом затхлом воздухе.  –елый день наши дамы выбирали места,  где  ему  лучше
было бы  сидеть,  где  меньше дует.  Ќаша компаниЯ все чаще стала собиратьсЯ
около театра, вокруг которого закипела жизнь.
     “  нас праздничное настроение -  второй сезон,  все разоделись в  новые
пиджаки,  шлЯпы, все это молодо, и ужасно всем нам нравилось, что мы актеры.
‚  то  же  времЯ все  старались быть чрезмерно корректными -  это,  мол,  не
захудалый какой нибудь театр, а столичнаЯ труппа.
     Ќаконец Явилась какаЯ-то расфранченнаЯ дама.  Ћна объЯвила себЯ местной
аристократкой,  другом —ехова и  потребовала литерную ложу на все спектакли.
‡а  ней  потЯнулась к  кассе публика и  очень скоро разобрала все  билеты на
четыре объЯвленных спектаклЯ.
     †дали приезда —ехова. Џока Ћ.‹.Љниппер, отпросившаЯсЯ в џлту, ничего не
писала нам оттуда,  и это беспокоило нас.  ‚ вербную субботу она вернулась с
печальным известием о  том,  что Ђ.Џ.  захворал и  едва ли сможет приехать в
‘евастополь.
     ќто всех опечалило.  Ћт нее мы узнали также,  что в џлте гораздо теплее
(всегдашнее известие  оттуда),  что  Ђ.Џ.  удивительный человек  и  что  там
собрались  чуть   не   все   представители  русской   литературы:   ѓорький,
Њамин-‘ибирЯк, ‘танюкович, Ѓунин, …лпатьевский, Ќайденов, ‘киталец.
     ќто еще больше взволновало нас.  ‚ этот день все пошли покупать пасхи и
куличи к предстоЯщему разговению на чужой стороне.
     ‚ полночь колокола звонили не так,  как в Њоскве,  пели тоже не так,  а
пасхи и куличи отзывались рахат-лукумом.
     Ђ.ђ.Ђртем совершенно раскритиковал ‘евастополь,  /384/ решив, что пасху
можно встречать только на родине.  ‡ато прогулка около морЯ после разговениЯ
и  утренний весенний воздух заставили нас забыть о севере.  Ќа рассвете было
так хорошо, что мы пели цыганские песни и декламировали стихи под шум морЯ.
     Ќа следующий день мы с  нетерпением ожидали парохода,  с которым должен
был  приехать  Ђ.Џ.   Ќаконец  мы   его  увидели.   Ћн  вышел  последним  из
кают-компании,  бледный и  похудевший.  Ђ.Џ.  сильно  кашлЯл.  “  него  были
грустные, больные глаза, но он старалсЯ делать приветливую улыбку.
     Њне захотелось плакать.
     Ќаши фотографы-любители снЯли его  на  сходне парохода,  и  эта  сценка
фотографированиЯ попала в  пьесу,  которую он тогда вынашивал в голове ("’ри
сестры"){384}.
     Џо общей бестактности, посыпались вопросы о его здоровье.
     - Џрекрасно. џ же совсем здоров, - отвечал Ђ.Џ.
     Ћн  не  любил забот о  его здоровье,  и  не  только посторонних,  но  и
близких. ‘ам он никогда не жаловалсЯ, как бы плохо себЯ ни чувствовал.
     ‘коро он ушел в  гостиницу,  и  мы не бесп