днес свою
баночку к  губам и,  когда прошел приступ кашлЯ,  сказал без  всЯкой видимой
свЯзи с  нашим предыдущим разговором,  весело вертевшимсЯ около воспоминаний
Њелихова, прошлого, общих друзей:
     - „а, кума... помирать пора.
     Џосле этого раза Я больше не видела Ђ.Џ.
     Ћ  его  кончине Я  узнала за  границей...  €  приехала на  его могилу в
Ќоводевичьем монастыре только через несколько лет после его смерти - и моего
долгого отсутствиЯ из  Њосквы.  џ  застала там какую-то молодежь,  пришедшую
поклонитьсЯ праху  любимого писателЯ.  ‘  башенных часов,  отбивавших каждую
минуту, слетали как жемчужины и падали в вечность минуты. џ стоЯла и думала:
"Ќет - он не умер длЯ нас. Ћн с нами - в каждом сером дне, в каждой девушке,
задумавшейсЯ над жизнью,  в каждом облетевшем лепестке вишневого сада -  и в
светлой вере в то, что "жизнь еще будет прекрасной..."
     —ехов иногда высказывал в разговоре такую мысль, что его скоро забудут.
     - ЊенЯ будут читать лет семь, семь с половиной, - говорил он, - а потом
забудут.
     Ќо как-то он прибавил:
     - Ќо потом пройдет еще некоторое времЯ -  и менЯ опЯть начнут читать, и
тогда уже будут читать долго.
     Ћн  оказалсЯ прав.  Ћн  вообще часто  в  своих предчувствиЯх оказывалсЯ
прав...
     Љогда  Я   перечитываю  —ехова,   Я   часто  встречаюсь  с   фразами  и
высказываниЯми,  которые поражают менЯ. ’ак, например, в рассказе "’ри года"
его герой говорит: "Њосква - город, которому еще много придетсЯ страдать..."
џ  вспоминала эти слова во  времЯ жестокой бомбежки Њосквы осенью 41 года...
’ут тоже можно проверить верность его взглЯда в будущее.
     ЏромчавшаЯсЯ бурЯ первых годов революции на  времЯ заслонила от нас его
задумчивый образ.  Ќо прошли эти годы -  ђоссиЯ опЯть нашла —ехова,  и  наша
смелаЯ  эпоха  решилась откинуть от  него  кличку  "нытика" и  "пессимиста",
шаблонные представлениЯ шаблонных критиков -  и  нашла в  его грустных,  как
русскаЯ действительность его  времени,  рассказах те  ростки  живой  веры  в
народ,  в его будущее,  те ноты уверенности в победе нового человека,  \259\
которые так Ясно зазвучали теперь длЯ его исследователей.
     џ иногда задумывалась над тем,  что делал бы —ехов, как он поступал бы,
если бы ему суждено было дожить до великой революции.  € у менЯ всегда готов
ответ:  —ехов был настоЯщий русский писатель,  настоЯщий русский человек. Ћн
ни в  каком бы случае не покинул родины и  с головой ушел бы в строительство
той новой жизни, о которой мечтал и он и его герои. \260\


        ‚џ—.”Ђ“‘…Љ

        ЊЋ… ‡ЌЂЉЋЊ‘’‚Ћ ‘ Ђ.Џ.—…•Ћ‚›Њ

     ЏечатаетсЯ по изданию 1960 года, стр. 189.

     . . . \271\


        ‘.’.‘…Њ…ЌЋ‚

        Ћ ‚‘’ђ…—Ђ• ‘ Ђ.Џ.—…•Ћ‚›Њ

     ЏечатаетсЯ по изданию 1960 года, стр. 364.

     . . . \277\


        ‚‹.€.Ќ…Њ€ђЋ‚€—-„ЂЌ—…ЌЉЋ

        —…•Ћ‚

     ЏечатаетсЯ по изданию 1960 года, стр. 419.

     . . . \295\


        €.Ќ.ЏЋ’ЂЏ…ЌЉЋ

        Ќ…‘ЉЋ‹њЉЋ ‹…’ ‘ Ђ.Џ.—…•Ћ‚›Њ

                      (Љ 10-‹…’€ћ ‘Ћ „Ќџ …ѓЋ ЉЋЌ—€Ќ›)

     ЏечатаетсЯ по изданию 1960 года, стр. 307.

     . . . \350\


        M.M.—€’Ђ“

        Џђ…Њњ…ђЂ "—Ђ‰Љ€"

                         (€з воспоминаний актрисы)

     Љо  времени  постановки чеховской  "—айки"  на  сцене  Ђлександринского
театра  необходимость исканиЯ "новых тонов" окончательно созрела в  сознании
молодых драматургов, но еще совсем не проникла в сознание большой публики. €
театральные заправилы,  впрочем  всегда  довольно  равнодушно относившиесЯ к
русскому драматическому театру, не думали о новшествах.
     Џомню,  что написаннаЯ Џ.Џ.ѓнедичем в  виде пробы пера в  "новых тонах"
пьеса "Њгла" (еще в 80 или 81 г.), так и не увидела света рампы: ее находили
не сценичной.
     Џервой  большой  пьесой  Ђ.Џ.—ехова,   поставленной  в  Ђлександринском
театре,  как  известно,  был  "€ванов".  Џьеса  шла  в  бенефис „авыдова{1},
исполнЯлась прекрасно и имела блестЯщий успех.  ‚идимо, переходные "тона" ее
были  верно  схвачены артистами и  пришлись по  вкусу  публики.  Ќо  второму
произведению —ехова,  "—айке",  жестоко не  повезло в  том же  театре,  чему
способствовали прЯмые и косвенные причины.
     "—айку" выбрала длЯ своего бенефиса ….€.‹евкеева{2}. Џублика, неизменно
видевшаЯ ее  в  комических ролЯх,  шла  на  этот спектакль в  надежде весело
провести времЯ. ‚ данном случае имЯ —ехова, как остроумного "—ехонте", могло
тоже обосновать такие надежды.
     Ћднако за кулисами заранее уже говорили,  что "—айка" написана "совсем,
совсем в новых тонах", это интересовало будущих исполнителей и пугало, но не
очень,  так как было уже установлено,  что  пьесу прочитает  им  сам  автор,
от \351\ которого и ожидалась помощь длЯ восприЯтиЯ новых откровений.
     ђоли  в  "—айке" распределЯл сам  Ђ.‘.‘уворин.  Њ.ѓ.‘авина  должна была
играть Ќину ‡аречную, „южикова 1-Я - Ђркадину. Ђбаринова - Џолину Ђндреевну,
Њашу  -  Я.  ‚  главных ролЯх  из  мужского персонала участвовали:  „авыдов,
‚арламов, Ђполлонский, ‘азонов{3}.
     Ќа считку "—айки" мы собрались в фойе артистов.  Ќе было только ‘авиной
и  автора.   ‘авина  прислала  сказать,  что  больна.  Ќо,  конечно,  не  ее
присутствие интересовало собравшихсЯ, а присутствие и чтение самого автора.
     †дали  его  очень  долго,  сначала довольно молчаливо,  потом  началось
ежеминутное поглЯдывание на  часы,  томление и  актерскаЯ болтовнЯ.  Ќаконец
вошел главный режиссер ….Џ.Љарпов и возвестил, что Ђнтон Џавлович прислал из
Њосквы телеграмму,  что  на  считке не  будет.  ‚се  были  разочарованы этим
известием. Љарпов же распорЯдилсЯ, чтобы суфлер Љорнев прочитал нам пьесу.
     ЌеунывающаЯ никогда бенефициантка не  участвовала в  "—айке" и  выбрала
длЯ  себЯ  более подходЯщую веселую комедию длЯ  конца спектаклЯ{4},  но  на
считку приехала и  теперь утешалась тем,  что  —ехов сам поведет репетиции и
послужит нам камертоном, так как такового среди режиссуры не имелось.
     Ѓез  всЯкой пользы длЯ  уразумениЯ "новых тонов" и  даже  без  простого
смысла доложил нам  пьесу Љорнев,  а  затем мы  стали брать ее  на  дом  длЯ
чтениЯ.
     Љогда  впоследствии  Я  любовалась  исполнением  "—айки"  в  Њосковском
•удожественном театре,  мне казалось, что сравнительно с первой ее редакцией
многое было  изменено и  более удачно применено к  сцене{5}.  Њожет быть,  Я
ошибаюсь,  и дело не в тексте и не в режиссерах, а в нашем плохом исполнении
этой пьесы.
     Ќачались  репетиции.   Ђвтор  еще  не  приехал  из  Њосквы{6}.   ‘авина
продолжала хворать, и реплики ‡аречной читал нам помощник режиссера ЏолЯков.
     Ќа  второй репетиции автора все  еще не  было,  и  стало известно,  что
‘авина,  тоже не приехавшаЯ в  театр,  отказалась от роли Ќины,  но изъЯвила
готовность играть  Ђркадину  вместо  „южиковой 1-й{7}.  ђоль  ‡аречной  была
передана  Љомиссаржевской.  Љонечно,  всЯкие  перетасовки ЯвлЯлись  досадной
помехой делу,  когда  длЯ  подготовки новой  пьесы  \352\  давалось всего  7
репетиций,  хотЯ в данном случае перемены были и к лучшему.  ЉомиссаржевскаЯ
приехала  на  репетицию,  приехала и  „южикова репетировать за  ‘авину.  ќта
добросовестнаЯ,  честнаЯ и  прекраснаЯ артистка длЯ  пользы дела шла на  то,
чтобы изображать какой-то  манекен,  который вынесут на  чердак,  как только
ЯвитсЯ настоЯщаЯ фигура.  Ќо и пользы-то,  собственно, оказать она не могла,
ибо ни угадать,  ни передать соисполнителЯм пьесы,  как поведет роль ‘авина,
было,  конечно,  невозможно.  „авыдов давал  кое-какие указаниЯ некоторым из
нас, помимо режиссеров, которые все ссылались на будущие указаниЯ автора. Ќо
и сам „авыдов при всем своем огромном таланте не улавливал "новых тонов".
     Ћдна  ЉомиссаржевскаЯ уже  настолько  художественно  набрасывала  эскиз
образа Ќины  ‡аречной,  что  жизнерадостнаЯ бенефициантка,  блестЯ выпуклыми
глазами и,  по привычке, вертЯ кистЯми рук с растопыренными пальцами, помню,
делилась со мною надеждами на то,  что "‚ера ”едоровна щеп и лучины нащепает
из Ќины,  ‘авушка будет великолепна в роли провинциальной примадонны -  что,
может,  пьеса обставлена ахово,  а  сам  Ђнтон Џавлович окончательно наведет
лак".
     €нтересовало и  пугало  многих,  как  примет  публика  Ђлександринского
театра монолог Ќины ‡аречной на импровизированной "сцене на сцене",  который
написан не  только в  новых  тонах,  но  казалсЯ даже  нащупыванием каких-то
ультрановейших лучей в драматургии.
     Ќаши закулисные юмористы уже дополнЯли его в своем стиле и духе.
     Ќо  из  этого  испытаниЯ  ЉомиссаржевскаЯ  вышла  победительницей.  Ћна
начинала монолог с низкой ноты своего чудесного голоса и, постепенно повышаЯ
его и приковываЯ слух к его чарующим переливам,  затем постепенно понижала и
как  бы  гасила  звук  и  завершала последнее слово  периода "...все  жизни,
свершив  печальный  круг,  угасли"  -  окончательным замиранием голоса.  ‚се
зиждилось на  оттенках,  на  модулЯциЯх ее прекрасного органа.  Њногие знают
подобные старые приемы декламации,  многих им учили,  но мало кто мог бы так
виртуозно применЯть их.
     ’олько с закутыванием в простыню ЉомиссаржевскаЯ не могла справитьсЯ "с
убеждением",  что и сказалось на спектакле:  публика отозвалась на этот жест
взрывом хохота.
     Џриехав на  третью  репетицию,  Я  нашла  в  своей  уборной \353\  нашу
гардеробмейстершу,  с которой Я давно выбрала себе в театральной гардеробной
платье длЯ роли Њаши и  просила ее  кое-что переделать в  нем.  Ћна казалась
смущенной,  и когда Я начала торопить ее мерить платье, к большому удивлению
моему  заЯвила,  что  "ЊариЯ  ѓавриловна (‘авина) нашла  это  платье  вполне
подходЯщим и будет играть в нем, а потом уже можно будет перешить его, тогда
мы его и померим".
     Ќедоумение мое  разрешила поЯвившаЯсЯ при  этом  бенефициантка,  как-то
несвойственно ей  сконфуженнаЯ,  и  объЯснила,  что  ‘авина,  хотЯ вообще не
понимает "—айки" и  от  роли Ђркадиной,  как и  от роли Ќины ‡аречной,  тоже
отказалась,  но в памЯть прежней дружбы с ней, ‹евкеевой, предложила сыграть
длЯ ее бенефиса...  Њашу, потом повторить и затем передать роль мне - —итау.
‘егоднЯ  Я  буду  репетировать,  а  остальные  репетиции предоставлены Њарии
ѓавриловне.
     - „а какие же это вообще репетиции?!  -  вскипела Я.  - € у менЯ отнЯты
еще четыре.  ‚едь бенефиса не  отложат из-за того,  что,  по чистой совести,
пьеса не  только не  будет готова,  но  мы  даже  не  знаем,  как  к  ней  и
приступить-то!
     Ќо  это  бесполезно высказанное мнение  так  огорчило ‹евкееву,  что  Я
поспешила  загладить  свою   ошибку  и   пошла  проделывать  свою  последнюю
репетицию.
     Ђвтора все  еще  не  было.  €ные  из  исполнителей были  раздражены или
обескуражены  всей  этой  неурЯдицей,   другие,   махнув  рукой,   принЯлись
дурачитьсЯ. Љонечно, не только "новые тона" не вырабатывались, но невозможно
даже  было при  таком положении дела вообще как-нибудь спетьсЯ,  и  все  шли
вразброд.  ’олько ЉомиссаржевскаЯ,  уже продумавшаЯ,  усвоившаЯ и,  главное,
почувствовавшаЯ свою роль, шла особнЯком и репетировала еще лучше.
     Ќа другой день Я  не должна была быть на репетиции и не была.  Ћднако в
тот же  вечер приехал ко  мне Љарпов и  объЯвил,  что ‘авина и  от роли Њаши
отказалась{8}, на репетиции читал за менЯ ЏолЯков, роль возвращаетсЯ мне.
     Ќикогда еще не было такого ералаша в нашем муравейнике!
     Ђ.Џ.—ехов приехал наконец и посещал наши репетиции до конца{9}.  Ћднако
оттого ли, что он нашел, что поздно или невозможно что-либо поправить или по
другим  причинам,   но  только  никаких  указаний  он  не  делал,  репетиции
оставались  каким-то  никчемным  делом,  настроение  все  падало,  и  только
ЉомиссаржевскаЯ все более и  более \354\ становилась совершенной в роли Ќины
да Ђбаринова не потерЯла куража и,  думаЯ,  что нашла ключ к  "новым тонам",
убежденно советовала многим:
     - ѓлавное - надо говорить уныло!
     €, репетируЯ вовсю, со слезой в голосе говорила ’реплеву:
     - Ќу, вот, теперь вы стали известным писателем...
     Ђ воспитаннаЯ на "старых тонах" бенефициантка недоумевала:
     - ‚едь это хорошо,  что он стал известным писателем, - шептала она мне,
- так почему же ’оша (Ђбаринова) говорит это,  точно сообщает ему о  болезни
любимой тетеньки?!
     ЋстаетсЯ еще сказать несколько слов о самом бенефисе.
     Џеред  поднЯтием  занавеса  за   кулисами  поползли  неизвестно  откуда
взЯвшиесЯ слухи,  что  "молодежь" ошикает пьесу.  ’огда все  толковали,  что
Ђнтон Џавлович не угождает ей своей аполитичностью и дружбой с ‘увориным. Ќа
настроение большинства артистов этот вздорный,  быть может, слух тоже оказал
известное давление:  что-де можно поделать,  когда пьеса заранее обречена на
гибель?
     Џод такими впечатлениЯми началась "—айка".
     Љак была воспринЯта пьеса по  ту сторону рампы,  писалось уже много раз
очевидцами этого зрелища.  „обавлЯю от себЯ, что ни одна, кажетсЯ, пьеса так
мучительно плохо не  исполнЯлась на сцене Ђлександринского театра и  никогда
не  случалось нам  слышать не  только  шиканьЯ,  но  именно  такого дружного
шиканьЯ  на   попытки  аплодисментов  и   криков  "всех"  или  "автора"{10}.
€сполнители погрузились во тьму провала. Ќо всеми было признано, что над ним
Ярким  светом  осталась  сиЯть  ЉомиссаржевскаЯ,   а   когда  она   выходила
раскланиватьсЯ  перед  публикой  одна,  ее  принимали  восторженно.  €  если
зрители, пришедшие на бенефис комической артистки вдоволь посмеЯтьсЯ, заодно
хохотали  над   жестом  Љомиссаржевской  с   "коленкоровой  простыней"  (как
выразилсЯ  по  этому  поводу  один  из  мемуаристов),  то  в  этом  артистка
неповинна,  общее же исполнение "—айки" не могло способствовать тому,  чтобы
заставить эту праздную публику радикально изменить настроение.
     Ќе помню,  во времЯ которого акта Я  зашла в  уборную бенефициантки,  и
застала ее  вдвоем с  —еховым.  Ћна не  то  виновато,  не то с  состраданием
смотрела на него своими выпуклыми глазами и  даже ручками не вертела.  Ђнтон
Џавлович сидел, чуть склонив голову, прЯдка волос сползла ему на лоб, пенсне
криво держалось на переносье...  Ћни \355\ молчали. џ тоже молча стала около
них.  ’ак  прошло несколько секунд.  ‚друг —ехов сорвалсЯ с  места и  быстро
вышел.
     Ћн уехал не только из театра, но и из Џетербурга{11}.
     Ќа  втором  спектакле  произошла  волшебнаЯ перемена:  пьесу  прекрасно
принимали,  раздавались многочисленные крики -  "автора", вызывали "всех". Ћ
восторгах по адресу Љомиссаржевской и говорить нечего{12}. Ќо в общем играли
мы "—айку", конечно, не лучше и во второй раз.

     Џариж
     1926 \356\


        Ђ.€.џЉЋ‚‹…‚

        “ —…•Ћ‚Ђ ‚ Њ…‹€•Ћ‚…

     ‚о вторник на ‘вЯтой 1897 года,  Ясным апрельским утром, мы собрались в
гости к Ђ.Џ.—ехову и взЯли на Љурском вокзале билеты до ‹опасни{1}.
     Џрошел слух, что —ехов болен и лежит в клинике. џ пошел на „евичье поле
справитьсЯ в  клиниках и  узнал,  что к  Џасхе он выписалсЯ и уехал к себе в
‹опасню.
     —ехова как человека тогда знали мало, и мы, студенты первого курса, его
горЯчие поклонники,  воображали себе его одиноким доктором земской больницы,
пишущим свои рассказы в свободные от службы часы.
     „алеко за полдень поезд наш остановилсЯ у ‹опасни.  Ќапрасно спрашивали
мы мужиков-извозчиков,  толпившихсЯ около заднего крыльца станции, где здесь
больница и где живет доктор —ехов.  Ќикакой больницы близко не было.  ѓде же
—ехов?
     Ќа помощь нам ЯвилсЯ вышедший с вокзала с сумкой через плечо кучер:
     - ‚ы к Ђнтону Џавловичу? Џожалуйте, Я вас довезу.
     - Ђ где же живет Ђнтон Џавлович?
     - Ќедалече, верст двенадцать, больше не будет.
     - „венадцать?!  Љак быть? …хать - значит попасть к Ђнтону Џавловичу под
вечер. Џоедем! Љ ночи вернемсЯ в ‹опасню.
     Њы  нанЯли тарантас и  вслед за  чеховским почтальоном потЯнулись рысью
чрез желтые глинистые бугры и овражки, поросшие березнЯком и осиной.
     …хали  долго.  Љогда  в  сумерках показались деревьЯ  усадьбы и  ворота
длинной изгороди из жердей, на небе успел уже прорезатьсЯ молодой месЯц. „ул
сильный ветер, закат густо покраснел, и стало холодно.
     Џодъехав к усадьбе,  мы понЯли, что Ђнтон Џавлович живет не в больнице,
а в усадьбе, и не один, как нам показалось. \357\
     Љак вторгнутьсЯ в  это времЯ в  чужую семью?  Џочтальон исчез в глубине
сеней с разноцветными стеклами в боковых окнах. Ќа крыльце показалась темнаЯ
фигура:
     - Њилости просим!
     Њы вошли.  Ќас ввели в столовую. ‚ комнате находилось много народа. ’ам
были отец Ђнтона Џавловича,  его мать,  сестра, братьЯ, гости. Љто-то только
что перед нами приехал со станции;{2} шел оживленный разговор. Ќас сейчас же
усадили за стол, заставили пробовать пасху, куличи, домашнюю наливку.
     Ћколо нас села девушка с  ласковыми глазами,  похожими на  глаза Ђнтона
Џавловича, - ЊариЯ Џавловна.
     Ћна  объЯснила нам,  что  Ђнтоша  после  заката уходит к  себе,  -  она
показала закрытую дверь. ‘идеть долго ему вредно.
     - „лЯ вас Ђнтоша, может быть, сделает исключение. ‚ы - приезжие.
     ЊариЯ Џавловна исчезла в кабинете Ђнтона Џавловича.
     - Ђнтоша просит вас остатьсЯ до завтра, а сегоднЯшний вечер проведете с
нами.
     €з столовой перешли на балкон. ‚етер продолжал дуть, на небе проступили
Яркие звезды. ‹иц в темноте не было видно. ѓоворили о многом, больше всего с
волнением и нежностью об Ђнтоне Џавловиче.
     - Ђ  ведь как бы не было дождЯ.  „авеча мальчишки убили ужа,  и  Ђнтоша
предсказывал.
     - Ђнтон Џавлович? - изумилсЯ мой спутник.
     - Ђ  вы  думаете,  Ђнтоша не говорит глупостей?  …ще какие!  -  любовно
сказала ЊариЯ Џавловна.
     ‘пать нас повели в садовый павильон.
     Џроснувшись часов в шесть,  Я не понЯл сразу,  где Я. Љогда Я вспомнил,
как мы вчера, незваные и непрошеные, нечаЯнно забрались в дом к —ехову, менЯ
охватило чувство стыда. џ оделсЯ и сел на постели в самом мрачном раздумье.
     „верь в переднюю павильона открылась, послышались шаги. ‚ комнату вошел
высокий человек в ватном пальто и мЯгкой шлЯпе.  “видев менЯ уже одетым,  он
подошел ко  мне,  подал  широкую руку  и  заговорил со  мной  так,  точно мы
виделись только вчера и были давно знакомы.
     џ ожидал увидеть Ђнтона Џавловича слабым,  медлительным,  скучающим,  а
увидал его бодрым,  энергичным,  с  твердой и  быстрой походкой,  спокойным,
уверенным голосом и улыбкой на губах. \358\
     - …сли вы ничего против не имеете, пойдемте, господа, в сад.
     Њы  вышли на  правильные аллеи молодого Яблоневого сада.  ‡а деревьЯми,
вправо от дома,  курилсЯ маленький прудок, за прудком была деревнЯ. Љругом -
все тот же суглинок, овражки, перелески, луговины - пейзаж ‹евитана.
     Љто-то из нас заметил это.
     - „а,  да,  -  сказал Ђнтон Џавлович,  -  а  вы  знаете его?  Љакой это
сильный, могучий талант.
     - —итали   вы,   Ђнтон   Џавлович,   недавнее  письмо   ‹.Ќ.’олстого  к
либералам{3} и какого вы мнениЯ о наших студенческих волнениЯх?
     - “ниверситетские  движениЯ,  по-моему,  -  сказал  Ђнтон  Џавлович,  -
вредны,  вредны тем,  что  оттЯгивают и  губЯт много сил понапрасну.  Љаждое
такое волнение сокращает силы интеллигенции.  ќтих сил  так мало,  обходЯтсЯ
они так дорого,  столько их пропадает и без всЯких университетских волнений,
что  незачем заботитьсЯ об  увеличении числа  жертв,  уносимых жизнью.  Ќадо
работать и  работать,  -  с  оттенком горечи заговорил Ђ.Џ.  -  „ела  много,
бесконечно много. Ќадо боротьсЯ с темными силами здесь, на месте, боротьсЯ с
нуждой, невежеством и теми, длЯ кого невежество выгодно...{4}
     ђазговор перешел на  литературную работу.  Њой  спутник{5} был  немного
причастен к  ней и  стал жаловатьсЯ на те трудности,  с  которыми приходитсЯ
встречатьсЯ в поисках труда.
     —ехов улыбнулсЯ улыбкой спокойной и ласковой, улыбкой старшего брата на
детскую жалобу.
     - Ђ вы пробуйте,  -  сказал он,  -  носите в разные редакции, посещайте
ученые  общества,  составлЯйте отчеты о  заседаниЯх.  џ  начинал так.  ‚ажна
привычка к  работе,  знакомство с  техникой дела.  Џостепенно войдете в круг
этой профессии, перезнакомитесь с людьми, завЯжете отношениЯ. •орошо было бы
основать студенческую газету,  в  которой участвовало бы  побольше молодежи.
Џусть получают по две копейки со строчки -  что за беда! ‡ато скольких может
увлечь этот труд.
     - Ђнтон  Џавлович,  можно вам  задать один  вопрос...  …сть  что-нибудь
реальное в фабуле "ђассказа неизвестного человека"?
     Ђнтон Џавлович засмеЯлсЯ.
     - „а,   кое-что,  кажетсЯ,  есть.  ’олько  Я  не  совсем  твердо  помню
содержание этого давнишнего рассказа. \359\
     - Ђ профессор в "‘кучной истории" - это Ѓабухин?
     - Ќет, это лицо собирательное, хотЯ много взЯто с Ѓабухина.
     —ехов засмеЯлсЯ своим милым смехом и спросил,  знаем ли мы Ђ., издателЯ
или редактора одного теперь прекратившегосЯ толстого журнала.
     - Љак  его  провели!   -  смеЯлсЯ  он  недавней  истории  с  посмертным
стихотворением Љольцова,  присланным в  этот  журнал и  помещенным в  нем  в
качестве  любопытной  находки.  ‘тихотворение было  поддельное,  и  акростих
первых букв каждой строки составлЯл фамилию издателЯ и  не  особенно лестный
эпитет к ней{6}.
     - Ђнтон Џавлович, вы встречались с ‹.Ќ.’олстым?
     - Љак же, встречалсЯ, когда Я лежал в клиниках, он был у менЯ. Ђ раньше
Я был у него в џсной ЏолЯне{7}.
     Ђнтон Џавлович рассказал нам  свое посещение ’олстого и  вспомнил,  как
‹.Ќ.  тотчас же  по  их приезде (—ехов был не один,  дело было ранним утром)
повел их купатьсЯ, и первый разговор у них происходил по горло в воде.
     Њы  сидели на лавочке в  конце аллеи.  ‘олнце поднЯлось и  стало греть.
Ћколо нас  на  песке с  сосредоточенным видом вертелись две  маленькие таксы
Ђнтона Џавловича -  Ѓром и  •ина.  Џозвали в  столовую к чаю.  Ќа этот раз в
столовой были  мы  втроем  да  только  что  вставшаЯ ЊариЯ  Џавловна.  Ђнтон
Џавлович продолжал разговор о студенческой газете.
     - Ђ.Џ.,  как вы пишете? ’ак же по многу раз переписываете, как ’олстой,
или нет?
     Ђ.Џ. улыбнулсЯ.
     - Ћбыкновенно пишу начерно и переписываю набело один раз.  Ќо Я подолгу
готовлю  и   обдумываю  каждый  рассказ,   стараюсь  представить  себе   все
подробности заранее.  ЏрЯмо,  с действительности,  кажетсЯ,  не списываю, но
иногда  невольно выходит  так,  что  можно  угадать  пейзаж  или  местность,
нечаЯнно описанные...
     —тобы поспеть на утренний поезд, надо было ехать. Њы стали собиратьсЯ и
хотели пойти искать лошадей на деревне,  но Ђ.Џ.  настоЯл, чтобы ехали мы на
его лошади.
     - Ључер вас довезет до усадьбы нашего "свирепого" соседа ‘.  џ  вам дам
записку, и ‘. даст вам лошадь. Ќа ней вы доедете до ‹опасни{8}.
     Џока запрЯгали,  Ђ.Џ.  позвал нас  к  себе в  кабинет.  ќто  была узкаЯ
продолговатаЯ  комната  с  низкими  окнами,   очень  просто  обставленнаЯ  и
аккуратно прибраннаЯ.  Ќа  письменном столе,  поставленном поодаль от  стен,
лежал \360\ французский медицинский журнал. €з окна позади стола виднелсЯ за
деревьЯми прудок. Ќа стене висел странный рисунок "‚олшебный театр", похожий
на иллюстрацию к ќдгару Џо.  Ћдинокие руины и кругом лес,  тускло освещаемый
сквозь тучи луной.
     Ђ.Џ.  подвел нас к  низенькому шкафу,  достал с полки кучку лежавших на
ней  томиков своих сочинений суворинского изданиЯ и  предложил нам  выбрать,
кому что понравитсЯ. Њой спутник потЯнулсЯ к "•мурым людЯм", а Я - к "Џалате
ќ 6"{9}.
     Ђ.Џ.  надел пенсне и  сел  к  столу.  ‹ицо его  сделалось внимательным,
таким,  каким он снЯт на портретах последнего времени. Ћн спросил наши имена
и  своим мелким,  кругловатым почерком надписал обе книжки,  пометил времЯ и
место: 97, 16/IV, Њелихово.
     Џодали лошадь, надо было ехать. Ђ.Џ. вышел с нами на крыльцо.
     - Ђ.Џ., может быть, в Њоскве, по пути, завернете и к нам?
     - Ђ где вы живете?
     Ђ.Џ. записал наши адреса в книжечку.
     - ‘пасибо. Ќепременно.
     ‚  соседней усадьбе нас принЯли очень ласково,  и  "свирепый" сосед дал
нам лошадь, запрЯженную в беговые дрожки.
     Ђнтона Џавловича Я больше не встречал. \361\


        Њ.Њ.ЉЋ‚Ђ‹…‚‘Љ€‰

        ЋЃ Ђ.Џ.—…•Ћ‚…

     ЏечатаетсЯ по изданию 1960 года, стр. 447.

     . . . \367\


        Ђ.Ђ.•Ћ’џ€Ќ–…‚Ђ

        ‚‘’ђ…—€ ‘ —…•Ћ‚›Њ

     Љонец декабрЯ 1897 года.
     Њоросит теплый дождь. Њоре, пальмы, запах желтофиолей...
     - Ќицца!
     Rue Gounod, Pension russe, - веселый голос Ђнтона Џавловича:
     - ‡дравствуйте!  •орошо,  что  вы  приехали,  за  обедом здесь pintade*
подают!  ‡автра в Њонте-Љарло поедем,  на рулетку!  (џ приехала из Џарижа, в
письме Ђнтон Џавлович обещал приготовить мне комнату.){1}
     ______________
     * цесарку (фр.).

     - Љомнаты в большом доме все занЯты,  вам дают в dependance - маленьком
флигеле,  во дворе.  ‡десь живет человек сорок русских, никто из них никогда
не  слыхал обо  мне,  никто не  знает,  кто  Я!  ‚прочем,  одна  дама смутно
подозревает, что Я пишу в газетах.
     —ерез  несколько дней,  однако,  поЯвились какие-то  молодые супруги из
Љиева, очевидно знавшие, кто такой —ехов.
     Љомната их  была  рЯдом  с  комнатой Ђнтона Џавловича,  и  через тонкую
стенку было  слышно довольно Ясно,  как  они  по  очереди читали друг  другу
рассказы —ехова.  ќто  забавлЯло Ђнтона Џавловича.  €ногда сразу нельзЯ было
догадатьсЯ,  какой  именно рассказ читаетсЯ,  тогда автор прикладывал ухо  к
стене и слушал.
     - Ђ... "‘вадьба"... нет, нет... „а, "‘вадьба"!
     џ нарисовала на это карикатуру и пугала, что он простудит ухо.
     Џублика в  пансионе была в общем малоинтереснаЯ.  ‡а табльдотом рЯдом с
—еховым сидела пожилаЯ сердитаЯ дама,  вдова известного педагога Љонстантина
„митриевича “шинского. Џро нее Ђнтон Џавлович говорил: \368\
     - ‡аметили вы,  как она особенно сердитсЯ,  когда мне подают блюдо и  Я
накладываю себе на тарелку? …й всегда кажетсЯ, что Я беру именно ее кусок.
     Ќапротив сидела  стараЯ толстаЯ купчиха из  Њосквы,  прозваннаЯ Ђнтоном
Џавловичем "’рущобой"{2}. Ћна была постоЯнно недовольна всем и всеми, никуда
не ходила, только сидела в саду, на солнышке. …е привезли в Ќиццу знакомые и
здесь оставили.  Ќи на одном Языке,  кроме русского,  она не говорила, очень
скучала, мечтала о возвращении домой, но одна ехать не решалась.
     —ехов пожалел ее и вскоре - надо было видеть ее радость - объЯвил ей:
     - ‘обирайтесь, едут мои знакомые, они доставЯт вас до самой Њосквы!
     ‚ виде благодарности "’рущоба" должна была отвезти кому-то в подарок от
Ђнтона Џавловича две палки.  ‚ообще всем,  возвращавшимсЯ в ђоссию, давались
поручениЯ.  Ђнтон  Џавлович очень любил делать подарки,  предметы посылались
иногда самые неожиданные, например - штопор...
     ђЯдом с  "’рущобой" сидели и,  не умолкаЯ,  болтали две "баронессы"{3},
мать и дочь,  худые, высокие, с длинными носами, модно, но безвкусно одетые.
Љлички давать не  пришлось,  Ярлычок был уже приклеен!  Ќо  как-то раз дочка
Явилась с большим черепаховым гребнем, воткнутым в высокую прическу; гребень
был похож на рыбий хвост. ‘ тех пор молодаЯ баронесса стала называтьсЯ "рыба
хвостом кверху".  ‚  моих  карикатурах началсЯ "роман" -  —ехов ухаживает за
"рыбой".  ‘тараЯ баронесса препЯтствует -  он  беден;  она  заметила,  что в
рулетку он всегда проигрывает. —ехов в вагоне, возвращаетсЯ из Њонте-Љарло с
большим  мешком  золота,  с  оружием  -  штопором -  в  руке,  охранЯет свое
сокровище,  а  баронессы сидЯт напротив и  умильно на него смотрЯт.  —ехов в
красном  галстуке  -  у  него  было  пристрастие  к  этому  цвету  -  делает
предложение.  ‚стреча в Њелихове:  родители,  сестра,  домочадцы и собаки...
—ехов тащит на плече пальму.
     - •орошо  бы  такую  в  Њелихове  посадить!   -   говорил  он,  любуЯсь
какой-нибудь особенно высокой [пальмой].
     ‘вадьба, кортеж знакомых... молодые уезжают на собственной Яхте.
     Ђнтону Џавловичу нравились мои рисунки, он шутил:
     - ‚ы  скоро  будете большие деньги загребать,  как  мой  брат  Ќиколай!
‚сегда будете на извозчиках ездить!
     Ћт других лиц остались в памЯти только прозвища:  \369\ "дама,  котораЯ
думает,   что   она   еще  может  нравитьсЯ",   "дорогаЯ  кукла".   Џрозвища
устанавливались твердо.  …сли Я спрашивала:  пойдем сегоднЯ к "Љукле"? Ђнтон
Џавлович  непременно поправлЯл:  к  "„орогой кукле".  ќта  дама  была  женой
какого-то  губернатора.  Ћна была больна,  лежала в  постели всегда в  очень
нарЯдных белых кофточках,  отделанных кружевами и  Яркими бантиками,  каждый
раз другого цвета.  Ћна скучала и  очень просила приходить к ней по вечерам.
—ехова читала{4}.
     Џо  утрам Ђнтон Џавлович гулЯл на  Promenade des  Anglais и,  греЯсь на
солнце,  читал французские газеты. ‚ то времЯ они были очень интересны - шло
дело „рейфуса, о котором —ехов не мог говорить без волнениЯ.
     €з  ђоссии  получалось "Ќовое  времЯ".  Џрочитав  номер  газеты,  Ђнтон
Џавлович никогда не забывал заклеить его новой бандеролью с  адресом Menton.
Maison Russe{5} и опустить в почтовый Ящик. Џо утру же неизменно перед домом
поЯвлЯлись,  по  выражению Ђнтона  Џавловича,  "сборщики податей"  -  певцы,
музыканты со скрипкой, мандолиной, гитарой. Ђнтон Џавлович любил их слушать,
и "подать" всегда была приготовлена.
     Ћднажды пришла  совсем  незнакомаЯ девочка-подросток и  так  серьезно и
энергично потребовала,  чтобы —ехов позировал ей  длЯ  фотографии,  что  ему
пришлось согласитьсЯ и  быть  "жертвой славы"!  Ќа  другой день был  прислан
большой букет цветов, вероЯтно от нее, но фотографии не было.
     Џисем Ђнтон Џавлович получал много,  и  сам писал их много,  но уверЯл,
что не любит писать писем.
     - Ќекогда,  видите,  какой большой писательский бугор у менЯ на пальце?
Љончаю  один  рассказ,  сейчас  же  надо  писать следующий...  ’рудно только
заглавие придумать, и первые строки тоже трудно, а потом все само пишетсЯ...
и зачем заглавиЯ? Џросто бы ќ 1, 2 и т.д.
     Ћднажды,  взглЯнув на адрес,  написанный мной на конверте, он накинулсЯ
на менЯ:
     - ‚ам  не  стыдно так  неразборчиво писать адрес?  ‚едь вы  затруднЯете
работу почтальона!
     џ устыдилась и запомнила.
     „аже в  таких мелочах проЯвлЯлась та действеннаЯ и  неустаннаЯ любовь к
людЯм,  котораЯ  так  поражает и  трогает в  —ехове.  €  как  его  возмущали
обывательскаЯ некультурность и отсутствие любознательности!
     ђассказывал...   ‹юди  обеспеченные,  могут  жить  хорошо.  ‚  парадных
комнатах все отлично,  в детской -  грЯзновато,  \370\ в кухне - тараканы! Ђ
спросите их, есть ли у них в доме Џушкин? Љонечно, не окажетсЯ.
     Њежду  завтраком  и  обедом  публика  пансиона  ездила  в  Њонте-Љарло,
разговоры за столом обыкновенно касались этого развлечениЯ.  …здил и —ехов и
находил,   что  там  очень  много  интересного.   Ћдин  раз  он  видел,  как
проигравшийсЯ англичанин,  сидЯ за игорным столом с очень равнодушным лицом,
изорвал в клочки свое портмоне, смЯл и скрутил металлический ободок, и потом
только, очень спокойно, пошел.
     Џо  вечерам  очень  часто  приходил приЯтель Ђнтона  Џавловича,  доктор
‚альтер{6}, и мы втроем пили чай в комнате —ехова; в пансионе чай вечером не
полагалсЯ,  но мы, по русской привычке, не обходились без него. ‚споминали и
говорили о  ђоссии.  Ђнтон Џавлович очень любил зиму,  снег и  скучал о них,
"как сибирскаЯ лайка".
     ‚последствии,  когда ему  пришлось устраивать свой сад  в  џлте,  где в
садах много вечнозеленых растений,  он насадил деревьЯ с  опадающей листвой,
чтобы "чувствовать весну".  Ћн  очень любил цветы.  ‚  Њелихове он  разводил
розы,  гордилсЯ ими.  ѓостьЯм-дачницам из соседнего имениЯ (‚аськина) он сам
нарезал букеты.  Ќо срезал "спелые" цветы, те, которые нужно было срезать по
правилам садоводства,  и "чеховские" розы иногда начинали осыпатьсЯ дорогой,
к  большому  огорчению дачниц,  особенно одной,  поклонницы —ехова,  которую
Ђнтон Џавлович прозвал "Ђделаидой". ‡вали ее совсем иначе.
     - Ћна похожа на Ђделаиду{7}, - говорил он.
     ’ут же около роз находилсЯ огород с  любимыми "красненькими" (помидоры)
и "синенькими" (баклажаны) и другими овощами.
     ђаз Я  рисовала флигелек Ђнтона Џавловича с  красным флажком на  крыше,
означавшим, что хозЯин - дома и соседи-крестьЯне могут приходить за советом.
•озЯин,  разговариваЯ со  мной,  прохаживалсЯ по  дорожке за моей спиной,  и
неизменные его спутники таксы:  "царский вагон", или Ѓром, и "рыжаЯ корова",
или •ина, сопровождали его. Љончаю рисовать, поднимаюсь, стоЯть не могу! ЊоЯ
туфлЯ-лодочка держалась только на  носке,  а  в  пЯтку  Ђнтон Џавлович успел
всунуть луковицу! ’рудно было даже предположить, что —ехов тЯжело болен, так
он был весел и жизнерадостен.
     - € Я и ‹евитан не ценили жизни,  пока были совершенно здоровы,  теперь
только, когда мы оба серьезно заболели, мы понЯли ее прелесть! \371\
     ‚ то времЯ, когда Я была в Њелихове, Ђнтон Џавлович собирал длЯ изданиЯ
все  свои  рассказы,  напечатанные в  юмористических журналах{8}.  …го  брат
разбирал эти старые журналы и вслух читал рассказы. —ехов заливалсЯ смехом:
     - ќто мой рассказ? ‘овсем не помню! Ђ смешно...
     ‚  ходу  были  всЯкие  домашние  словечки,  забавные  прибаутки.  Ђнтон
Џавлович поддразнивал менЯ и, если Я попадалась, - утешал:
     - ѓоворить глупости - привилегиЯ умных людей!
     ‘ебЯ называл Џотемкиным:
     - Љогда Я еду мимо церкви, всегда звонЯт, так было с Џотемкиным.
     џ  усомнилась.  „нЯ  через два,  рано  утром,  мы  поехали на  станцию.
Џроезжаем через село, равнЯемсЯ с церковью - зазвонили колокола.
     - ‘лышите?!  —то Я вам говорил? - € тут же спросил, неожиданные вопросы
были ему свойственны:  - Ђ вы играли в моем "Њедведе"? Ќет? Ћчень приЯтно, а
то каждаЯ почти барышнЯ начинает свое знакомство со мной: "Ђ Я играла вашего
"ЊедведЯ"!"
     Љроме Њелихова,  общие воспоминаниЯ у нас были и о Ѓогимове, где —еховы
провели лето и  куда Я  попала через несколько лет после них.  ‚  гостиной с
колоннами все так же еще стоЯл большой старинный диван карельской березы; на
спинке его было написано братом Ђнтона Џавловича такое стихотворение:

                Ќа этом просторном диване,
                Ћт тЯжких трудов опочив,
                ‚алЯлсЯ здесь —ехов в нирване,
                „есЯток листов исстрочив.
                ‡десь сил набиралсЯ писатель,
                Њотивы и темы искал.
                Ћ, как же ты счастлив, читатель,
                —то этот диван увидал!

     ‚  соседнем имении вокруг сада  шла,  совсем необычно,  аллеЯ из  елок.
Ћтсюда она попала в "„ом с мезонином".
     ’ак  в  воспоминаниЯх о  ђоссии  проходило вечернее  чаепитие у  Ђнтона
Џавловича в Ќицце.  Ћн норовил его затЯнуть,  но д-р ‚альтер не позволЯл ему
поздно ложитьсЯ спать.
     Џриблизительно около десЯти часов где-то  по  соседству кричал осел,  и
каждый раз,  несмотрЯ на то,  что мы знали об этом, так громко и неожиданно,
что   Ђнтон  Џавлович  начинал  смеЯтьсЯ.  Ћслиный   крик   стал   считатьсЯ
сигналом \372\  к  окончанию нашей вечерней беседы.  „-р  ‚альтер и Я желали
Ђнтону Џавловичу покойной  ночи и уходили.  Џомню одно  исключение - встречу
Ќового 98 года - ровно в полночь.
     ‚есной  98  года  Ђнтон  Џавлович приехал в  Џариж.  Њаксим  Њаксимович
Љовалевский и  Я  встретили его на вокзале.  Џриехал бодрый и веселый.  Ќашу
небольшую компанию русских художниц раскритиковал:
     - †ивете как на ‚аганькове! ‘кучно, нельзЯ же все только работать, надо
развлекатьсЯ,  ходить по  театрам.  Ќепременно посмотрите в  Folies bergeres
новую пьесу,  очень смешнаЯ:  "Nouveau jeu",  - и несколько позже спросил: -
Џослушались, посмотрели смешную пьесу?
     —ехов говорил, что "Љармен" самаЯ любимаЯ его опера. –ирк он тоже очень
любил.  Ћсенью 98 г. перед отъездом из Њосквы он пригласил менЯ пойти в цирк
с ним и Ђлексеем ‘ергеевичем ‘увориным.
     ‚  цирке Я  скоро устала и  захотела уйти одна,  но мои спутники решили
тоже уйти. Ѓыла чудеснаЯ звезднаЯ ночь, после жары и духоты в цирке дышалось
легко.  џ  выразила свое  удовольствие по  этому  поводу,  и  Ђнтон Џавлович
сказал:
     - ’ак легко, наверно, дышитсЯ человеку, который выходит из консистории,
где он только что развелсЯ! \373\


        Љ.‘.‘’ЂЌ€‘‹Ђ‚‘Љ€‰

        Ђ.Џ.—…•Ћ‚ ‚ •“„Ћ†…‘’‚…ЌЌЋЊ ’…Ђ’ђ…

                               (‚Ћ‘ЏЋЊ€ЌЂЌ€џ)

     ЏечатаетсЯ по изданию 1960 года, стр. 371.

     . . . \417\


        ‚.‚.‹“†‘Љ€‰

        €‡ ‚Ћ‘ЏЋЊ€ЌЂЌ€‰

     ЏечатаетсЯ по изданию 1960 года, стр. 439.

     . . . \421\


        ‚.€.ЉЂ—Ђ‹Ћ‚

                             (€‡ ‚Ћ‘ЏЋЊ€ЌЂЌ€‰)

     Љогда  Ђнтон  Џавлович хвалил актера,  то  иногда делал  это  так,  что
оставалось одно недоумение.
     ’ак он похвалил менЯ за "’ри сестры".
     - —удесно,  чудесно  играете  ’узенбаха...  чудесно...  -  повторил  он
убежденно это слово.  € Я было уже обрадовалсЯ.  Ђ помолчав несколько минут,
добавил так же убежденно:
     - ‚от еще N{1} тоже очень хорошо играет в "Њещанах".
     Ќо как раз эту роль N  играл из рук вон плохо.  Ћн был слишком стар длЯ
такой молодой, бодрой роли, и она ему совершенно не удалась.
     ’ак и до сих пор не знаю, понравилсЯ Я ему в ’узенбахе или нет{2}.
     Ђ когда Я играл ‚ершинина{3}, он сказал:
     - •орошо,  очень хорошо.  ’олько козырЯете не так, не как полковник. ‚ы
козырЯете, как поручик. Ќадо солиднее это делать, поувереннее...
     €, кажетсЯ, больше ничего не сказал.


     џ  репетировал  ’ригорина  в  "—айке"{4}.  €  вот  Ђнтон  Џавлович  сам
приглашает менЯ поговорить о роли. џ с трепетом иду.
     - ‡наете,  -  начал Ђнтон Џавлович, - удочки должны быть, знаете, такие
самодельные,  искривленные. Ћн же сам их перочинным ножиком делает... ‘игара
хорошаЯ...  Њожет  быть,  она  даже  и  не  очень хорошаЯ,  но  непременно в
серебрЯной бумажке...
     Џотом помолчал, подумал и сказал:
     - Ђ главное, удочки...
     €  замолчал.  џ начал приставать к нему,  как вести то или иное место в
пьесе. Ћн похмыкал и сказал: \422\
     - •м... да не знаю же, ну как - как следует.
     џ не отставал с расспросами.
     - ‚от,  знаете,  -  начал он,  видЯ мою настойчивость,  - вот когда он,
’ригорин,  пьет водку с Њашей,  Я бы непременно так сделал,  непременно. - €
при этом он встал,  поправил жилет и неуклюже раза два покрЯхтел. - ‚от так,
знаете,  Я бы непременно так сделал.  Љогда долго сидишь, всегда хочетсЯ так
сделать...
     - Ќу, как же все-таки играть такую трудную роль, - не унималсЯ Я.
     ’ут он даже как будто немножко разозлилсЯ.
     - Ѓольше же ничего, там же все написано, - сказал он.
     € больше мы о роли в этот вечер не говорили.
     Ђнтон Џавлович часто говорил о моем здоровье и советовал мне пить рыбий
жир  и  бросить  курение.  ѓоворил  он  об  этом  довольно  часто  и  ужасно
настойчиво, особенно о том, чтобы Я бросил курить.
     џ попробовал пить рыбий жир,  но запах был так отвратителен,  что Я ему
сказал,  что  рыбьего жира Я  пить не  могу,  а  вот курить очень постараюсь
бросить и брошу непременно.
     - ‚от-вот, - оживилсЯ он, - и прекрасно, вот и прекрасно...
     €  он  собралсЯ уходить из  уборной,  но  сейчас  же  вернулсЯ назад  в
раздумье:
     - Ђ  жаль,  что  вы  бросите курить,  Я  как  раз собиралсЯ вам хороший
мундштук подарить...
     Ћдин только раз Я видел,  как он рассердилсЯ, покраснел даже. ќто было,
когда мы играли в  "ќрмитаже".  Џо окончании спектаклЯ у выхода стоЯла толпа
студентов и хотела устроить ему овацию. ќто привело его в страшный гнев.


     ...Џомню,  как чествовали Ђнтона Џавловича после третьего{5} действиЯ в
антракте.  Ћчень скучные были речи,  которые почти все начинались: "„орогой,
многоуважаемый..." или "„орогой и глубокоуважаемый..." € когда первый оратор
начал,  обращаЯсь к —ехову:  "„орогой, многоуважаемый...", то Ђнтон Џавлович
тихонько нам,  стоЯщим поблизости,  шепнул: "каф". Њы еле удержались, чтобы
не  фыркнуть.  ‚едь мы  только что в  первом акте слышали на сцене обращение
ѓаева   -   ‘таниславского  к   шкафу,   начинавшеесЯ   словами:   "„орогой,
многоуважаемый шкаф". \423\
     Џомню,    как    страшно   был   утомлен   Ђ.Џ.    этим   чествованием.
Њертвенно-бледный,  изредка  покашливаЯ в  платок,  он  простоЯл  на  ногах,
терпеливо и  даже  с  улыбкой выслушиваЯ приветственные речи.  Љогда публика
начинала  кричать:   "Џросим  Ђнтона   Џавловича  сесть...   ‘Ядьте,   Ђнтон
Џавлович!.."  -  он  делал  публике успокаивающие жесты  рукой  и  продолжал
стоЯть.  Љогда опустилсЯ наконец занавес и Я ушел в свою уборную,  то сейчас
же   услышал   в   коридоре  шаги   нескольких  человек   и   громкий  голос
Ђ.‹.‚ишневского,  кричавшего:  "‚едите сюда Ђнтона Џавловича,  в качаловскую
уборную!  Џусть  полежит  у  него  на  диване".  €  в  уборную вошел  —ехов,
поддерживаемый с  обеих  сторон  ѓорьким и  Њиролюбовым.  ‘зади  шел  ‹еонид
Ђндреев и, помнитсЯ, Ѓунин.
     - —ерт бы  драл эту  публику,  этих чествователей!  —уть не  на  смерть
зачествовали человека!  ‚озмутительно!  Ќадо же меру знать!  ’аким вниманием
можно совсем убить человека, - волновалсЯ и возмущалсЯ Ђлексей Њаксимович. -
‹ожитесь скорей, протЯните ноги.
     - ‹ожитьсЯ  мне  незачем  и  ноги  протЯгивать  еще  не  собираюсь,   -
отшучивалсЯ Ђнтон Џавлович. - Ђ вот посижу с удовольствием.
     - Ќет, именно ложитесь и ноги как-нибудь повыше поднимите, - приказывал
и  командовал Ђлексей  Њаксимович.  -