        Ђлександр €ванович Љуприн. ђазные произведениЯ (’ом 4 Џ‘‘)


     -----------------------------------------------------------------------
     ’ом 4 из Џ‘‘ (в 6 томах)
     изд. "•удожественнаЯ литература", Њ., 1958
     -----------------------------------------------------------------------


     ’ост


     €стекал двухсотый  год новой эры. Ћставалось всего  пЯтнадцать минут до
того месЯца,  днЯ и  часа, в  котором,  два столетиЯ  тому  назад, последнЯЯ
страна с государственным устройством, самаЯ упрЯмаЯ, .консервативнаЯ и тупаЯ
из всех  стран, -- ѓерманиЯ, -- наконец  решилась  расстатьсЯ со своей давно
устаревшей  и  смешной  национальной  самобытностью  .и, при ликовании  всей
земли, радостно примкнула к всемирному анархическому союзу  свободных людей.
Џо древнему же, христианскому летоисчислению теперь был канун 2906 года.
     Ќо  нигде  не  встречали  нового,  двухсотого  года   с  таким   гордым
торжеством, как  на  ‘еверном и ћжном  полюсах, на главных станциЯх  великой
ќлектроземно-магнитной  Ђссоциации.  ‚  продолжение последних  тридцати  лет
много тысЯч техников,  инженеров,  астрономов, математиков,  архитекторов  и
других ученых специалистов самоотверженно работали над  осуществлением самой
вдохновенной, самой героической идеи  11-го века. Ћни решили обратить земной
шар в гигантскую электромагнитную  катушку и длЯ этого обмотали его с севера
до  юга спиралью  из  стального,  одетого в гуттаперчу троса,  длиною  около
четырех миллиар-
     дов  километров.  Ќа  обоих  полюсах  они   воздвигли  электроприемники
необычайной  мощности и,  наконец,  соединили между  собою все'уголки  земли
бесчисленным множеством проводов. ‡а этим удивительным предприЯтием тревожно
следили не только на земле,
     но и на всех ближайших к ней  планетах, с которыми у  обитателей  земли
поддерживались  постоЯнные  сообщениЯ. Њногие глЯдели на  затею Ђссоциации с
недоверием, иные с опасением и даже с ужасом.
     Ќо истекший  год  был  годом, полным  блестЯщей  победы Ђссоциации  над
скептиками. ЌеистощимаЯ магнитнаЯ сила земли привела в движение все фабрики,
заводы, земледельческие машины, железные дороги и пароходы. Ћна осветила все
улицы и все дома и обо-
     грела все жилые помещениЯ. Ћна сделала ненужным дальнейшее употребление
каменного  углЯ, залежи которого уже давно иссЯкли.  Ћна стерла с лица земли
безобразные дымовые трубы, отравлЯвшие  воздух. Ћна избавила  цветы, травы и
деревьЯ  --  эту  истинную  радость  земли--от  грозившего  им  вымираниЯ  и
истреблениЯ.  Ќаконец она дала неслыханные результаты в  земледелии,  поднЯв
повсеместно производительность почвы почти в четыре раза.


     Ћдин из инженеров ‘еверной станции, избранный на сегоднЯ председателем,
встал со своего места и поднЯл кверху бокал.  ‚се тотчас же замолкли.  €  он
сказал:


     --  ’оварищи!  …сли  вы  согласны,  то Я сейчас же  соединюсь с  нашими
дорогими  сотрудниками,  работающими  на  ћжной  станции.   Ћни  только  что
сигнализировали.


     ЋгромнаЯ зала ‘овещаниЯ бесконечно уходила вдаль. ќто было великолепное
здание из стекла, мрамора  и железа, все украшенное  экзотическими цветами и
пышными  деревьЯми,  скорее  похожее   на   прекрасную  оранжерею,  чем   на
общественное место. ‘наружи его  стоЯла полЯрнаЯ ночь, но благодарЯ действию
особых конденсаторов Яркий солнечный свет .весело заливал и
     зелень растений,  и столы,  и лица тысЯчи пирующих, и стройные колонны,
поддерживавшие потолок, и чудесные картины, и статуи в простенках. ’ри стены
залы  ‘овещаниЯ  были  прозрачны,  но четвертаЯ, спиной к  которой помещалсЯ
председатель, представлЯла собою  белый  четырехугольный экран, сделанный из
необыкновенно нежного, блестЯщего и тонкого стекла.
     €  вот, получив согласие общества,  председатель дотронулсЯ  пальцем до
маленькой   кнопки,   заключенной  в  столе.   ќкран   мгновенно   осветилсЯ
ослепительным  внутренним светом и  сразу  точно  растаЯл, а за ним открылсЯ
такой же высокий, уходЯщий вдаль прекрасный стеклЯнный дворец, и так же, как
и здесь, сидели  за столами сильные, красивые люди,  с радостными  лицами, в
легких сверкающих одеждах. € те и другие, разделенные расстоЯнием в двадцать
тысЯч верст, узнавали друг  друга, улыбались друг другу и в виде приветствиЯ
подымали кверху бокалы. Ќо из-за общего  смеха и восклицаний они пока еще не
слышали голосов своих далеких друзей.
     ’огда  опЯть  встал  и  заговорил председатель, и  тотчас замолчали его
друзьЯ и сотрудники на обоих концах земного шара.
     € он сказал:
     -- „орогие  мои  сестры и братьЯ! € вы, прелестные  женщины, к  которым
теперь  обращена моЯ  страсть!  €  вы, сестры,  прежде  любившие менЯ, вы, к
которым мое  сердце преисполнено благодарностью! ‘лушайте. ‘лава вечно юной,
прекрасной,  неисчерпаемой  жизни.  ‘лава  единственному богу  на  земле  --
—еловеку. ‚оздадим хвалу всем радостЯм., его  тела и воздадим торжественное,
великое поклонение его бессмертному уму!
     ‚от глЯжу Я на вас  --  гордые, смелые, ровные, веселые, --  и  горЯчей
любовью зажигаетсЯ  моЯ душа! Ќичем не стеснен  наш ум,  и нет преград нашим
желаниЯм.  Ќе знаем  мы ни подчинениЯ, ни  власти, ни зависти, ни вражды, ни
насилиЯ,  ни обмана. Љаждый день разверзает перед нами целые бездны  мировых
тайн,  и  все  радостнее  познаем мы бесконечность и  всесильность знаниЯ. €
самаЯ смерть уже не страшит нас, ибо  уходим мы из жизни, не  обезображенные
уродством старости, не с диким ужасом в глазах и не с проклЯтием на устах, а
красивые, богоподобные,  улыбающиесЯ, и мы не цеплЯемсЯ судорожно за  жалкий
остаток жизни, а тихо закрываем глаза, как утомленные путники. ’руд наш --
     48


     это наслаждение. €  любовь  наша, освобожденнаЯ от всех цепей рабства и
пошлости,  --  подобна  любви  цветов:  так  она  свободна  и  прекрасна.  €
единственный наш господин -- человеческий гений!
     „рузьЯ мои! Њожет быть, Я говорю давно известные  общие места? Ќо Я  не
могу  поступить иначе. ‘егоднЯ с утра Я читал, не отрываЯсь, замечательную и
ужасную книгу. ќта книга -- €сториЯ революций XX столетиЯ.
     —асто   мне  приходило  в   голову:  не  сказку   ли   Я  читаю?  ’акой
неправдоподобной,  такой  чудовищной  и  нелепой  казалась  мне  жизнь наших
предков, отдаленных от нас девЯтью веками.
     Џорочные, грЯзные, зараженные болезнЯми,  уродливые,  трусливые  -- они
были  похожи на омерзительных  гадов, запертых в  узкую  клетку. Ћдин крал у
другого кусок хлеба  и уносил его в темный угол и  ложилсЯ на него  животом,
чтобы не увидал третий. Ћни отнимали друг от друга жилища, леса, воду, землю
и воздух.  Ључи  обжор  и развратников,  подкрепленные  ханжами,обманщиками,
ворами, насильниками,  натравлЯли одну толпу пьЯных  рабов  на  другую толпу
дрожащих идиотов  и  жили  паразитами  на гное  общественного разложениЯ.  €
землЯ,  такаЯ  обширнаЯ и прекраснаЯ, была тесна  длЯ  людей, как темница, и
душна, как склеп.
     Ќо   и  тогда   среди   покорных  вьючных  животных,   среди  трусливых
пресмыкающихсЯ рабов вдруг подымали головы нетерпеливые гордые люди, герои с
пламенными душами. Љак они рождались  в тот подлый, боЯзливый век,  -- Я  не
могу  понЯть этого! Ќо • они выходили на площади и на перекрестки и кричали:
"„а здравствует  свобода!" €  в то  ужасное  кровавое  времЯ, когда  ни один
частный дом не был надежным  убежищем, когда  насилие,  истЯзание и убийство
награждались по-царски, эти люди в своем  свЯщенном безумии кричали:  "„олой
тиранов!"
     €  они обагрЯли  своей праведной горЯчей кровью  плиты  тротуаров.  Ћни
сходили с ума в каменных мешках.  Ћни умирали на виселицах и под расстрелом.
Ћни  отрекались добровольно от всех  радостей жизни,  кроме одной радости --
умереть за свободную жизнь грЯдущего человечества.
     49


     „рузьЯ  мои! ђазве вы  не видите  этого  моста из человеческих  трупов,
который соединЯет наше сиЯющее настоЯщее с ужасным, темным прошлым? ђазве вы
не  чувствуете  той  кровавой  реки,  котораЯ  вынесла  все  человечество  в
просторное, сиЯющее море всемирного счастьЯ?
     ‚ечнаЯ  памЯть  вам,  неведомые! вам,  безмолвные страдальцы!  Љогда вы
умирали, то в прозорливых глазах ваших, устремленных в даль веков, светилась
улыбка. ‚ы провидели нас, освобожденных, сильных, торжествующих, и в великий
миг смерти посылали нам свое благословение.
     „рузьЯ мои! Џусть каждый из нас тихо, не произнесЯ ни слова,  наедине с
собственным сердцем, выпьет бокал в  памЯть этих далеких мучеников. €  пусть
каждый почувствует на себе их примиренный, благословлЯющий взглЯд!..
     € все выпили молча. Ќо  женщина необычайной  красоты, сидевшаЯ  рЯдом с
оратором, вдруг прижалась головой к его  груди  и беззвучно заплакала. €  на
вопрос его о причине слез, она ответила едва слышно:
     -- Ђ все-таки... как бы Я хотела жить в то времЯ... с ними.., с ними...


        “Ѓ€‰–Ђ
     ѓоворили о  теперешних событиЯх:  о казнЯх и  рас-'  стрелах,  о заживо
сожженных, об обесчещенных женщинах, об убитых  стариках и  детЯх, о  нежных
свободолюбивых   душах,  навсегда  обезображенных,  затоптан-(ных   в  грЯзь
мерзостью произвола и насилиЯ.
     •озЯин дома сказал:
     -- Љак изменилсЯ  масштаб  жизни -- страшно подумать! „авно ли? --  лет
пЯть тому назад -- все русское общество  волновалось  и  ужасалось по поводу
какого-нибудь   одиночного  случаЯ  насилиЯ.  ѓородовые   избили  в  кутузке
чиновника,  земский начальник арестовал приезжего  студента за непочтение. Ђ
теперь!  ’ам  расстрелЯна  целаЯ  толпа  без предупреждениЯ; там казнили  по
ошибке  одного  однофамильца  вместо другого;  там стрелЯют людей просто так
себе, от нечего делать, чтобы разрЯдить зарЯд; там хватают и секут нагайками
молодого  человека,  секут  без  всЯкого  повода,  длЯ дарового  развлечениЯ
солдатам и  офицерам. € уже -- вот! -- это не возбуждает в нас "и удивлениЯ,
ни переполоха. ‚се стало привычным...
     Љто-то нервно завозилсЯ в углу дивана. ‚се оберну-'лись туда, чувствуЯ,
что этот  человек сейчас заговорит, хотЯ не видели его.  € он начал говорить
тихим, преувеличенно-ровным тоном, но с такими частыми паузами между словами
и с такими странными вздрагиваниЯми


        51
     3*


     в голосе, что  всем  стало  Ясно, как трудно ему сдерживать  внутреннее
волнение и скорбь.
     -- „а... Я  вот  что хотел...  Џо-моему, это... неправда, что  можно...
привыкнуть к этому. џ понимаю еще убийство..:  из мести -- тут есть какаЯ-то
громаднаЯ...  какаЯ-то  зверинаЯ  радость.  Џонимаю  убийство  в   гневе,  в
ослеплении страстью, из ревности. Ќу, наконец, убийство на дуэли... Ќо когда
люди делают это механически... без  раздражениЯ, без  боЯзни  какой бы то ни
было ответственности... и не ожидаЯ даже сопротивлениЯ... нет, это длЯ  менЯ
так  же дико, ужасно  и  непостижимо,  как непостижима длЯ  менЯ  психологиЯ
палача... Љогда  Я читаю или дудоаю о погромах, об усмирительных экспедициЯх
или  о  том,  как  на войне приканчивают пленных,  чтобы  не обременЯть  ими
отрЯда,  Я  терЯю  голову.  џ  стою  точно  над  какой-то  черной,  смрадной
бездной,--в  которую способна падать иногда человеческаЯ  душа... € Я ничего
не  понимаю'...  мне  жутко   и  гадко...  до  тошноты...   но...  странное,
мучительное,  больное  любопытство  приковывает менЯ... к ужасу...  ко  всей
безмерности этого падениЯ.
     Ћн помолчал немного,  прерывисто вздохнул, и  когда опЯть заговорил, то
по   его  изменившемусЯ  голосу,  ставшему   внезапно   глухим,  можно  было
догадатьсЯ, что он закрыл глаза руками.
     -- Ќу, что  же... все равно... Я это должен  рассказать... Ќа моей душе
тоже лежит  этот давнишний кровавый бред...  Ћколо десЯти  лет тому  назад Я
совершил убийство... џ  никому до сих пор не говорил... но...  все  равно...
‚идите  ли -- у  менЯ в имении, в  людской  избе, жила  кошка. ’акаЯ  худаЯ,
маленького роста, заморыш... скорее похожаЯ на котенка... белой шерсти... но
так  как она  жила всегда под печкой, то  всегда была грЯзно-серой, какой-то
голубой...
     ‚се это произошло зимой... да,  поздней зимой. Ѓыло  утро  -- чудесное,
тихое, безветренное. ‘ветило солнце, . уже теплое, и на снег было невозможно
смотреть, так он сверкал. ‚ этот год навалило снегу необыкновенно много,  --
и все мы ходили  на лыжах. € вот в это утро  Я надел лыжи и пошел  осмотреть
плодовый питомник, который за ночь попортили зайцы. џ двигалсЯ тихонько
     52


     вдоль правильных рЯдов  молодых Яблонек, и, как  теперь помню, --  снег
казалсЯ розовым, а  тени от маленьких деревьев лежали совсем голубые и такие
прелестные, что  хотелось стать на  колени  около них  и уткнутьсЯ  лицом  в
пушистый снег.
     € вот ко мне подходит старый  работник џзыкант. …го как-то иначе звали,
но такое уж у него  было прозвище. €дем с ним рЯдом, -- он тоже на лыжах, --
говорим о том, о сем. ‚друг он засмеЯлсЯ:
     -- Ђ наша кощенка, барин, без ноги осталась. , џ спросил: почему?
     -- „а, должно быть, попала в волчий капкан. Џолноги начисто.
     ’огда Я захотел поглЯдеть на нее, и мы пошли к людской избе. ‚скоре нам
дорогу  пересек  тоненький  следок из  частых  красных  пЯтнышек. Ћн  вел  к
завалинке, под которой  сидела  раненаЯ кошка. “видев нас,  она зажмурилась,
жалобно разинула рот  и длинно мЯукнула.  Њордочка у нее была  необыкновенно
худенькаЯ и грЯзнаЯ. ЏраваЯ переднЯЯ лапка была  перекушена повыше коленного
сустава и странно  торчала  вперед,  точно  раненаЯ  рука, и  из нее редкими
каплЯми капала кровь и высовывалась наружу белаЯ тонкаЯ косточка.
     џ приказал џзыканту:
     -- Џоди ко мне в спальню и принеси ружье. Ћно на ковре, над кроватью.
     -- „а что ей сделаетсЯ? ‡алижет! -- возразил рабочий.
     Ќо Я настоЯл  на своем. Њне хотелось прекратить  мучение изуродованного
животного. Љроме того, Я был • уверен, что рана непременно будет гноитьсЯ  и
кошка все равно издохнет от заражениЯ крови.
     џзыкант  принес ружье.  Ћдин его ствол был  зарЯжен мелкой  дробью  длЯ
рЯбчиков, другой волчиной картечью. џ поманил кошку -- кись, кись, кись. Ћна
тихо замЯукала  и сделала несколько шагов. ’огда Я  зашел вправо, так, чтобы
она пришлась  ко мне левым боком, прицелилсЯ и выстрелил. „о животного  было
не более шести-семи шагов, и сейчас же после выстрела мне показалось,  что в
боку у нее образовалась чернаЯ  дыра величиною  в моих два  кулака. Ќо Я  не
убил ее. Ћна
     53


     пронзительно закричала  и  бросилась  бежать от менЯ  с  необыкновенной
быстротой, совсем не прихрамываЯ.
     џ видел, как она перебежала широкий, шагов в полтораста, двор и юркнула
в темный четырехугольник открытой сушилки. Њне  сделалось стыдно, и досадно,
и противно. џ побежал вслед за нею. Џо дороге моЯ нога  выскочила из лыжного
стремени.  џ  упал  б"ком  в  снег  и  насилу выбралсЯ.  „вижениЯ  мои  были
неловки.'в рукав полушубка набралсЯ снег, а руки сильно дрожали.
     џ вошел в сушилку. ’ам было  совсем темно.  џ хотел покликать кошку, но
почему-то застыдилсЯ. Ќо вдруг Я услышал наверху  тихое, злобное  урчание. џ
поглЯдел  вверх и увидел  только ее глаза --две зеленых горЯщих  точки.  Ћна
сидела на печке.
     џ  выстрелил  по этим точкам наугад,  почти не  целЯсь. Љошка фыркнула,
закричала, заметалась... Џотом затихла... џ уже хотел уйти, но опЯть с печки
послышалось  длительное, злое урчание.  џ  оглЯнулсЯ.  „ва  зеленых  огонька
светились из темноты с выражением такой дьЯвольской  ненависти, что волосы у
менЯ на голове зашевелились и кожа на темени похолодела.--
     џ быстро пошел домой. ѓотовых ружейных патронов у менЯ больше  не было,
но  зато  был  револьвер ‘мита и ‚ессона и к нему  целаЯ коробка патронов. џ
зарЯдил все шесть гнезд и вернулсЯ --в сушилку.
     Љошка  издали встретила менЯ своим  ужасным урчаньем. џ выпустил  в нее
все шесть патронов,  потом вернулсЯ  домой,  опЯть зарЯдил  оружие  и  снова
сделал шесть выстрелов. € каждый раз бешеное фырканье, царапанье  и  метанье
на  печке,  мучительные  крики и  потом два зеленых  огнЯ и Яростное  долгое
урчанье.
     Њне уже не  было ее  жалко, но  и не было во мне  раздражениЯ.  џ точно
отупел, и холоднаЯ, тЯжкаЯ, ненасытнаЯ потребность  убийства управлЯла моими
руками,  ногами, всеми моими  движениЯми.  Ќо  сознание мое спало, окутанное
какой-то грЯзной, скользкой пеленой. € самому мне было  холодно, и в груди и
в  животе Я  чувствовал противную  щекочущую близость  обморока. € Я  не мог
остановитьсЯ.
     Џомню  Я  также,  что  светлое,  милое  зимнее_утро  1  как-то  странно
изменилось и потемнело: пожелтел снег,
     • 54


     посерело небо, а во  мне самом было  деревЯнное,  скучное равнодушие ко
всему -- и к небу, и к солнцу, и к деревьЯм, с их чистыми "голубыми тенЯми.
     џ возвращалсЯ  из дому к сушилке  в третий  раз  и  опЯть с  зарЯженным
револьвером. Ќо из сушилки вышел џзыкант, держа в руке за задние ноги что-то
красное, истерзанное, с вывалившимисЯ кишками, кричащее.
     “видев менЯ, он сказал грубо:
     -- —его уж там... не надо... иди... Я сам...
     Ћн старалсЯ не  глЯдеть мне  в глаза, но Я Ясно увидел вокруг  его  рта
выражение сурового отвращениЯ, и  Я  знал, что  это отвращение относитсЯ  ко
мне.
     Ћн зашел за  угол  и,  сильно  размахнувшись, ударил  кошку  головой  о
бревно. € все было кончено...
     ђассказывающий  помолчал  немного.  ‘лышно  было,  как  он сморкалсЯ  и
возилсЯ на диване.  Џотом он продолжал  еще тише,  чем прежде,--  с оттенком
тоски и недоумениЯ:
     -- ’ак вот... .–елый день этот  кровавый сон не выходил из моей головы.
€ ночью Я долго  не  спал и все  думал о грЯзной белой кощенке.  € все ловил
себЯ на той мечте, что Я опЯть иду на сушилку, и  опЯть слышу страдальческое
и злобное  урчание, вижу  эти зеленые точки, полные ужаса и ненависти, и все
стрелЯю, стрелЯю в.них... џ должен  признатьсЯ, господа... что это --  самое
тЯжелое, самое отвратительное впечатление из всей моей жизни!.. Њне вовсе не
жаль этой  шелудивой  белой кошки... Ќет...  Њне приходилось стрелЯть лосей,
медведЯ... ’ри года тому назад Я пристрелил на скачках лошадь. Ќаконец Я был
на войне, черт возьми!.. Ќет, нет,  это не то. Ќо до  конца  моих дней Я  не
забуду, как  внезапно со дна моей  души поднЯлась и завладела  ею, ослепила,
залила  ее  какаЯ-то  темнаЯ,  подлаЯ,  но  в  то  же  времЯ  непреодолимаЯ,
неведомаЯ, грознаЯ  сила.  Ђх,  этот  кровавый туман, это  одеревенение, это
обморочное равнодушие, это тихое влечение убивать!..
     Ћн опЯть примолк. —ей-то низкий голос произнес из дальнего угла:
     -- „а, правда,.. Љакое тЯжелое воспоминание,,
     55


     Ќо тот, что рассказывал, вдруг перебил его с горЯчностью:
     --  Ќет, нет,  вы  подумайте  только, вы  ради бога  подумайте  об этих
несчастных,  которые  шли  и  убивали,  убивали, убивали. џ  думаю,  день им
казалсЯ черным, как ночь! џ думаю, их  тошнило от крови, но они все равно не
могли   остановитьсЯ.  Ћни  могли  в  эти  дни  спать,  есть,   пить,   даже
разговаривать,  даже смеЯтьсЯ, но это были не они,  а владевший ими дьЯвол с
мутными  глазами и  с липкой  кожей...  џ  говорю  "несчастные",  потому что
воображаю  себе их  не сейчас, а  потом,_ гораздо позднее,  когда  они будут
стариками. ‚едь  они иикогда,  никогда не забудут той мерзости и того ужаса,
которые в эти дни навеки исковеркали и опоганили их души. € Я воображаю себе
их длинные, бессонные старческие ночи,  их отвратительные  сны! €м все будет
грезитьсЯ, что они идут по длинным  унылым дорогам, под темным небом,  и что
п.о обеим  сторонам  пути  стоЯт бесконечной цепью  обезоруженные, свЯзанные
люди, и они бьют их, стрелЯют  в них, разбивают  головы прикладами... €  нет
уже  в  убийцах  ни гнева,  ни  сожалениЯ,  ни раскаЯниЯ,  но  не  могут они
остановитьсЯ,  ибо кровавый  грЯзный  бред овладел их  мозгом.  €  они будут
просыпатьсЯ  в ужасе, будут  дрожать, увидев свое отражение в зеркале, будут
плакать и богохульствовать и будут завидовать тем, чью жизнь еще раньше, еще
в цвете  лет,  прекратила  мстительнаЯ рука. Ќо  дьЯвол,  выпивший  их душу,
никогда  не оставит их. € даже в  предсмертной агонии  их глаза будут видеть
пролитую ими кровь,


        ђ…ЉЂ †€‡Ќ€
     •озЯйскаЯ комната в номерах "‘ербиЯ". †елтые обои; два окна с  тюлевыми
грЯзными занавесками; между ними раскосое овальное зеркало, наклонившись под
уголом  в  45 градусов,  отражает в себе  крашеный пол и  ножки  кресел;  на
подоконниках   пыльные,   бородавчатые  кактусы;  под   потолком   клетка  с
канарейкой. Љомната перегорожена  красными ситцевыми ширмами. ЊеньшаЯ, леваЯ
часть.-- это спальнЯ хозЯйки  и ее детей, праваЯ  же тесно заставлена всЯкой
случайной разнофасонной мебелью, просиженной, раскорЯченной и хромоногой. Џо
углам  комнаты  свален  беспорЯдочно  всЯческий,  покрытый  паутиной,  хлам:
астролЯбиЯ в рыжем кожаном чехле и при ней тренога с цепью, несколько старых
чемоданов и  сундуков, бесструннаЯ гитара, охотничьи сапоги, швейнаЯ машина,
музыкальный Ящик "Њонопан",  фотографический  аппарат, штук пЯть ламп, груды
книг, веревки, узлы бельЯ и многое  другое. ‚се эти вещи были в разное времЯ
задержаны  хозЯйкой за неплатеж или  покинуты сбежавшими жильцами. Ћт  них в
комнате негде повернутьсЯ.
     "‘ербиЯ"  --  гостиница  третьего  разбора.  ЏостоЯнные  жильцы  в  ней
редкость, и те -- проститутки. Џреобладают случайные пассажиры, приплывающие
в город
     57


        ЋЃ€„Ђ
     €стинное происшествие
     Ѓыл июль, пЯть часов пополудни  и страшнаЯ жара. ‚есь каменный огромный
город  дышал  зноем,   точно  раскаленнаЯ  печь.  Ѓелые  стены  домов  сиЯли
нестерпимо длЯ глаз. Ђсфальтовые тротуары размЯгчились и жгли подошвы.  ’ени
от  акаций  простерлись по  плитЯ-ной мостовой,  жалкие, измученные,  и тоже
казались горЯчими.  Ѓледное  от  солнечных  лучей море  лежало  неподвижно и
тЯжело, как мертвое. Џо улицам носилась белаЯ пыль.
     ‚  это  времЯ в  одном  из  частных театров, в  фойе, заканчивала  свою
Ћчередную работу  небольшаЯ комиссиЯ из  местных адвокатов,  котораЯ взЯлась
бесплатно вести дела жителей, пострадавших от последнего еврейского погрома.
€х  было  девЯтнадцать  человек, все  помощники  присЯжных поверенных,  люди
молодые',  передовые  и  добросовестные.  ‡аседание   не  требовало  никакой
нарЯдности, и потому  преобладали легкие, пикейные, фланелевые и люстриновые
костюмчики. ‘идели,  где  кому пришлось,  по двое  и по  трое, за мраморными
столиками, а председатель помещалсЯ  за пустующим прилавком, где раньше, еще
зимой, продавались конфеты.
     ‡ной, лившийсЯ  в открытые окна вместе с ослепительным светом и уличным
грохотом, совсем изморил
     80


     молодых адвокатов. ‡аседание велось лениво и немного раздраженно.
     ‚ысокий  молодой человек с  белыми усами и редкими волосами  на голове,
председатель собраниЯ,  сладострастно мечтал о том, как он поедет  сейчас на
новом, только что купленном велосипеде на дачу и как он быстро разденетсЯ и,
еще*не остывший,  потный,  броситсЯ в чистое, благоуханное, прохладное море.
Џри этих  мыслЯх все  его тело расслабленно потЯгивалось и вздрагивало. ‚ то
же  времЯ,  нетерпеливо  передвигаЯ перед собою  бумаги,  он  говорил  вЯлым
голосом:
     -- €так, господа,  дело ђубинчика ведет €осиф Њо-рицович. Њожет быть, у
кого-нибудь есть еще заЯвлениЯ к порЯдку днЯ?
     ‘амый  младший  товарищ-маленький,  толстенький,  очень черный  и очень
живой караим -- произнес вполголоса, но так, что его все услышали:
     -- Љ порЯдку днЯ теперь самое лучшее квас со льдом...
     Џредседатель взглЯнул на него строго, вбок, но сам не мог удержатьсЯ от
улыбки.  Ћн  уже вздохнул и даже положил обе руки "а стол, чтобы поднЯтьсЯ и
объЯвить  заседание  закрытым,  как  театральный сторож, стоЯвший  у дверей,
вдруг отделилсЯ от них и сказал:
     -- ‚аше благородие... там пришли каких-то семь. Џросют впустить.
     Џредседатель нетерпеливо обежал глазами товарищей.
     -- ѓоспода, как? Џослышались голоса:"
     -- Љ следующему заседанию. Ѓаста.
     -- Џусть изложат письменно...
     -- „а ведь, если скоро. ђешайте поскорее, i
     -- Ђ ну их! ”у ты, господи, какое пекло!
     -- Џустите их,-- раздраженно кивнул головой председатель.  -- €  потом,
пожалуйста, принесите мае нарзану! ’олько холодного, будьте добры.
     ‘торож открыл дверь и сказал в коридор:
     "-• Џожалуйте. ђазрешили.
     € вот в фойе,  один  за другим,  вошло  семь самых  неожиданных,  самых
неправдоподобных личностей.
     81
     4 Ђ. Љуприн, т. 4


     ‘начала показалсЯ некто рослый,  самоуверенный,  в щегольской сюртучной
паре цвета морского песка, в отличном белье -- розовом с белыми полосками, с
пунцовой розой в^'петличке. ѓолова у него, глЯдЯ спереди, была похожа формой
на  стоЯчий  боб,  а   сбоку   --  на  лежачий.  ‹ицо   украшалось  крутыми,
воинственными  толстыми  усами  и   остренькой   модной  бородксй.  Ќа  носу
темно-синее  пенсне,  на  руках  палевые  перчатки, в  левой  руке чернаЯ  с
серебром трость, в правой -- голубой носовой платок.
     Ћстальные   шестеро   производили   странное,   сумбурное   и   пестрое
впечатление.  ’очно все они впопыхах перемешали не только одежды, но и руки,
и  ноги, и  головы. ‡десь,  был  человек с  великолепным  профилем  римского
сенатора, но  облаченный почти в лохмотьЯ. „ругой  носил на себе франтовской
фрачный жилет,  из-за  круглого выреза которого пестрела грЯзнаЯ малорусскаЯ
рубаха.  ‡десь  были асимметричные лица арестантского  типа, но  глЯдевшие с
непоколебимой  самоуверенностью.  €   все  эти  люди,  несмотрЯ  на  видимую
молодость,   очевидно,  обладали  большим  житейским  опытом,  развЯзностью,
задором и каким-то скрытым подозрительным лукавством.
     Ѓарин в песочном костюме свободно и ловко поклонилсЯ, головой и  сказал
полувопросительно:
     -- ѓосподин председатель?
     -- „а, это Я,--ответил тот. -- —то вам угодно?
     --  Њы,  вот все, кого  вы перед собою видите,-- начал барин  спокойным
тоном  и,  обернувшись  назад, обвел рукой своих компаньонов, -- мы ЯвлЯемсЯ
делегатами   от  соединенной  ђостовско-•арьковской   и  Ћдесса-Ќиколаевской
организации воров.
     ћристы  зашевелились на  своих местах.  Џредседатель  откинулсЯ назад и
вытаращил глаза.
     -- Ћрганизации кого-о? -- спросил он врастЯжку.
     --  Ћрганизации  воров, -- повторил хладнокровно  джентльмен в песочном
костюме. -- —то касаетсЯ до менЯ, то мои товарищи сделали мне высокую честь,
'избрав менЯ представителем делегации.
     -- Ћчень... приЯтно, -- сказал председатель неуверенно.
     82


     -- Ѓлагодарю вас. ‚се мы семеро суть обыкновенные воры, конечно, разных
специальностей.  € вот  организациЯ  уполномочила  нас изложить  перед вашим
почтенным  собранием,--  джентльмен  опЯть  сделал  изЯщный  поклон,--  нашу
почтительную просьбу о помощи.
     -- џ не понимаю, собственно говорЯ, какое отношение... -- развел руками
председатель. -- Ќо, однако, прошу вас, продолжайте.
     --  „ело, с  которым  мы  имеем  смелость  и честь  обратитьсЯ  к  вам,
милостивые  государи, -- дело очень  Ясное, очень простое и очень  короткое.
Ћно  займет  не более шести-семи минут времени, о чем  считаю долгом заранее
предупредить  ввиду  позднего времени  и  три-дцати  семи  градусов, которые
показывает ђеомюр в тени. -- Ћратор слегка откашлЯлсЯ и поглЯдел на отличные
золотые часы. -- ‚идите ли: за последнее времЯ в  местных газетах, в отчетах
о  прискорбных  и  ужасных  днЯх  последнего погрома, довольно  часто  стали
поЯвлЯтьсЯ указаниЯ на то,  что в число погромщиков, науськанных  и  нанЯтых
полицией, в это  отребье общества; состоЯвшее из пропойц, босЯков, сутенеров
и окраинных  хулиганов,  входили  также и  воры.  ‘начала  мы  молчали,  но,
наконец,   сочли   себЯ   вынужденными,   протестовать  пред   лицом   всего
интеллигентного общества против такого несправедливого и тЯжкого  обвинениЯ.
џ  хорошо знаю,  что  с  законной точки зрениЯ мы  --  преступники  и  враги
общества. Ќо  вообразите  себе хоть на  одно  мгновение,  господа, положение
этого врага  общества,  когда  его обвинЯют  огулом  и за  то  преступление,
которого  он "е только не  совершал, но  которому  готов  противитьсЯ  всеми
силами   души.   Ќесомненно,   ведь   несомненно,   что   обиду   от   такой
несправедливости он  почувствует гораздо острее, чем средний, благополучный,
нормальный обыватель. ’ак вот, мы и заЯвлЯем,  что обвинение,  взведенное на
нас, лишено всЯкой не .только фактической, но и  логической подкладки. ќто Я
и намерен  доказать в двух словах, если почтенное собрание соблаговолит менЯ
выслушать.
     -- ѓоворите, -- сказал председатель.
     -- Џросим, просим, -- раздалось среди оживившихсЯ адвокатов.
     83
     4*


        I
     --   Џриношу  вам  мою  искреннюю  благодарность  от  лица  всех  наших
товарищей.  Џоверьте,   вы  никогда  не  раскаетесь   в  вашем   внимании  к
представителЯм нашей./,  ну,  да,  скажем,  скользкой,  но  в  то  же  времЯ
несчастной и нелегкой профессии. €так, мы начинаем, как  поет  „жиральдони в
прологе из "ЏаЯцев".
     Љстати,  Я попрошу у господина председателЯ  позволениЯ немного утолить
жажду. ‘торож, принеси-ка мне, брат,ец, лимонаду и рюмку английской горькой!
Ќе буду говорить, милостивые государи, о нравственной стороне нашего ремесла
и  о  его  социальном значении.  ‚ам,  без  сомнениЯ,  лучше  менЯ  известен
удивительный, блестЯщий  парадокс  Џрудона:  "‘обственность-это  воровство",
парадокс,  как  хотите,  а  все-таки  до сих  пор  не  опрокинутый  никакими
причитаниЯми трусливых  мещан и жирных  попов**,Љример. Ћтец -- энергичный и
умный  хищник  --  скопил  миллион  и  оставлЯет  его  сыну,  рахитическому,
бездеЯтельному и невежественному балбесу, вырождающемусЯ идиоту, безмозглому
червю,  истинному  паразиту. Њиллион рублей  --  это  в  потенциале  миллион
рабочих дней, а стало быть, -- право ни с того ни с сего на труд, пот, кровь
и жизнь страшной уймы людей. ‡ачем? ‡а что? Џочему? ‘овсем неизвестно. €так,
господа,  отчего же  не согласитьсЯ  с  тем положением,  что  наша профессиЯ
ЯвлЯетсЯ до  известной  степени как  бы  поправкой  к чрезмерному накоплению
ценностей в одних руках, служит протестом против  всех  тЯгостей, мерзостей,
произвола, насилиЯ, пренебрежениЯ к человеческой личности, против всех  эт^х
уродств,   порожденных   буржуазно-капиталистическим   строем   современного
общества?  ‘оциальнаЯ  революциЯ рано  или поздно  все равно перевернет этот
порЯдок. ‘обственность отойдет в область печальных воспоминаний, и тогда  --
увы!  --сами собой исчезнем  с  лица  земного  и мы -- les braves chevaliers
d'industrje1.
     Ћратор остановилсЯ и, взЯв из рук подошедшего сторожа  поднос, поставил
его около себЯ на столик.
     -- ‚иноват. Ћдну минутку. Џолучи, братец, и кстати,
     1 Љрупные авантюристы (франц.).
     84


     ' когда отсюда выйдешь, то притвори за собою покрепче дверь.
     -- ‘лушаю, ваше сиЯтельство! -- гаркнул радостно
     сторож.
     Ћратор отпил полстакана и продолжал:
     -- Ћднако  в  сторону  философскую, экономическую  и социальную сторону
вопроса. Ќе желаЯ утруждать вашего вниманиЯ, Я должен, однако,  заЯвить, что
нашэ занЯтие очень близко  подходит к понЯтию того, что  зоветсЯ искусством,
потому что в  него входЯт все элементы,  составлЯющие искусство:  призвание,
вдохновение, фантазиЯ, изобретательность,  честолюбие и долгий, тЯжкий искус
науки.  ‚ нем -- увы! --  отсутствует только добродетель, о которой писал  с
такой блестЯщей и пламенной увлекательностью великий Љарамзин.
     Њилостивые государи, Я далек от  мысли буффонить перед таким  почтенным
собранием  или отнимать у вас  драгоценное времЯ бесцельными парадоксами. Ќо
не  могу  не подтвердить  хоть  кратко мою мысль. —ужому  уху нелепо, дико и
смешно  слышать о воровском  призвании. Ћднако смею  вас  уверить, что такое
призвание существует. …сть люди, которые, обладаЯ особенной силой зрительной
памЯти,  остротой и меткостью глаза, хладнокровием,  ловкостью  пальцев и  в
особенности тонким осЯзанием, как будто бы специально  рождены на свет божий
длЯ того, чтобы быть прекрасными  шулерами. ђемесло карманного вора  требует
необыкновенной юркости и подвижности,  страшной точности движений, не говорЯ
уже о находчивости, наблюдательности, напрЯженном внимании. “ некоторых есть
положительное призвание взламывать денежные кассы: от самого нежного детства
их  влекут к  себе тайны  всЯческих сложных механизмов: велосипедов, швейных
машин,  заводных  игрушек,  часов.  Ќаконец,  господа  юристы,  есть люди  с
наследственной враждой  собственности. ‚ы  называете это Явление вырождением
--  как вам угодно.  Ќо Я скажу, что истинного  вора, вора  по призванию, не
переманишь  в  будни  честного  прозЯбаниЯ  никакими  прЯниками:  ни  хорошо
обеспеченной службой, ни  даровыми  деньгами, ни женской любовью. €бо  здесь
постоЯннаЯ прелесть риска, увле-
     85


     кательнаЯ пропасть опасности,  замирание сердца, буй-чый  трепет жизни,
восторг!   ‚ы  вооружены  покровительством  закона,  замками,  револьверами,
телефонами, полицией,  войсками, --  мы  же  только ловкостью,  хитростью  и
смелостью. Њы  --$•  лисы, а общество -- это  курЯтник, охранЯемый собаками.
€звестно ли вам, что в деревнЯх самые художественные, самые одаренные натуры
идут в конокрады и в  браконьеры-охотники? —то делать: жизнь до сих пор была
так- скудна, так плоска, так невыносимо скучна длЯ пылких сердец!
     Ќо  Я перехожу к вдохновению. Ѓез  сомнениЯ, вам,  милостивые государи,
приходилось  читать о  сверхъестественных  по  своему  замыслу и  выполнению
кражах?  €х  в газетах, в рубрике  происшествий,  обыкновенно озаглавливают:
"грандиозное  хищение",  или  "гениальнаЯ мошенническаЯ  проделка", или  еще
"ловкаЯ  проделка  аферистов". ‚  этих  случаЯх  буржуазные  отцы  семейства
разводЯт   руками  и   восклицают:   "Љакое  печальное   Явление!   …сли  бы
изобретательность   этих   отщепенцев,   их   удивительное  знание   людской
психологии,  их   самообладание  и  смелость,   их   несравненные  актерские
способности, -- если  бы все это обратить  в добрую сторону! ‘колько  пользы
принесли бы эти люди отечеству!" Ќо давно известно, милостивые государи, что
буржуазные отцы семейств созданы  творцом небесным длЯ того,  чтобы говорить
общие места и пошлости. Њне самому иногда приходитсЯ... -- что  ж, сознаюсь,
мы, воры, народ  сентиментальный, -- приходитсЯ где-нибудь в Ђлександровском
парке  или  на морском берегу  любоватьсЯ прекрасным  закатом.  €  Я  всегда
заранее уверен, что кто-нибудь непременно около менЯ скажет с  апломбом:  "Ђ
вот,  поди,  нарисуй так  художник, --  никто  никогда не поверит!"  ’огда Я
оборачиваюсь и, конечно,  вижу самодовольного, откормленного отца семейства,
который, сказав  чужую  глупость,  радуетсЯ  на  свою  собственную.  —то  же
касаетсЯ  до  любезного  отечества, то буржуазный  отец  семейства глЯдит на
него, как на жареного  индюка:  урвал кусок послаще и ешь  его  потихоньку в
укромном месте, и славь  бога. Ќо, собственно, и не в нем дело.  Ќенависть к
пошлости отвлекла менЯ, и Я прошу
     86


     прощениЯ за лишние слова. Ќо  дело в том, что гений и вдохновение, хотЯ
бы они  были обращены и не на пользу православной церкви, все-таки  остаютсЯ
редкими и  прекрасными вещами.  ‚се  идет вперед,  ив  воровстве  есть  свое
творчество.
     Ќаконец наше ремесло вовсе не так уж легко и весело,  как это кажетсЯ с
первого  взглЯда. Ћно  требует долговременного опыта, постоЯнных упражнений,
медленной  и мучительной  тренировки.  Ћно заключает  в  себе  сотни гибких,
осторожных приемов, недоступных самому ловкому фокуснику.  Ќо, не желаЯ быть
голословным,  Я, милостивые государи,  сейчас произведу перед вами несколько
опытов. Џрошу вас быть покойными закисполнителей. ‚се мы  в настоЯщее  времЯ
находимсЯ на легальной свободе, и хотЯ за нами, по обыкновению, следЯт и нас
знают  наперечет в лицо, и наши  фотографии  украшают альбомы  всех  сыскных
отделе-ний,  но покамест нам нет надобности скрыватьсЯ ни от  кого.  …сли же
впоследствии вы  узнаете  кого-либо из  нас 'при иных  обстоЯтельствах,  то,
пожалуйста, мы вас об  этом усиленно  просим, поступайте всегда  сообразно с
тем, что вам велЯт  профессиональный долг и обЯзанности гражданина. Њы же, в
благодарность за ваше внимание, решили  объЯвить вашу частную  собственность
неприкосновенной, облечь ее воровским табу. Ћднако к делу.
     Ћбернувшись назад, оратор приказал: i -- ‘ысой ‚еликий, прошу.
     Ћгромный сутуловатый малый, с руками по колени,  человек  без лба и без
шеи, похожий на заспанного Ярмарочного геркулеса, выдвинулсЯ вперед. Ћ" тупо
улы-. балсЯ и от смущениЯ почесывал левую бровь.
     -- ’а тут нема чого  робить, -- сказал он  сипло. "Ќо за него заговорил
джентльмен в песочном костюме, обращаЯсь к собранию:
     --  Њилостивые  государи. Џеред  вами  один  из  почтенных членов нашей
организации.  Џо специальности  он  взламыватель  сундуков,  железных касс и
других  хранилищ  денежных  знаков. €ногда при своих  вечерних  занЯтиЯх  он
пользуетсЯ  длЯ  расплавки  металла  электрическим током  от  осветительных,
проводов. Љ со-
     17


     жалению, здесь  ему не на чем показать  лучшие номера своего искусства.
‚сЯкую дверь,  с самым  сложным замком, он  отпирает безукоризненно. Љстати,
вот эта дверь, должно быть, заперта?
     ‚се обернулись  назад к двери,  на которой висел печатный плакат: "‚ход
за кулисы посторонним лицам строго воспрещен".
     -- „а, эта дверь, по-видимому, заперта, -- подтвердил председатель.
     -- € чудесно. ‘ысой ‚еликий, будьте любезны.
     -- ’а це ж пустое дило, -- сказал великан лениво и пренебрежительно.
     Ћн подошел к двери, потрЯс ее сначала осторожно рукой, потом вытащил из
кармана  какой-то маленький блестЯщий  инструмент, сделал  им, нагнувшись  к
замку, несколько почти незаметных  движений и вдруг, выпрЯмившись, распахнул
дверь быстро и  бесшумно. Џредседатель следил  за ним с часами в руках:  все
дело занЯло не более десЯти секунд.
     --  Ѓлагодарю вас,  ‘ысой  ‚еликий,  --  сказал  вежливо  джентльмен  в
песочном костюме. -- ‚ы можете идти на место.
     Ќо председатель возразил с некоторой тревогой:
     --  ‚иноват.  ‚се  это  интересно и очень  поучительно, но...  скажите,
входит  ли в профессию вашего уважаемого коллеги также и искусство затворЯть
двери?
     --  Ah,  mille pardons!1  --  торопливо поклонилсЯ '  джентльмен.  -- џ
упустил это из виду. ‘ысой ‚еликий, будьте добры...
     •  „верь  была  так  же  ловко  и бесшумно заперта.  “важаемый коллега,
переваливаЯсь и усмехаЯсь, возвратилсЯ к своим друзьЯм.
     --  ’еперь  Я  буду  иметь честь показать  вам  искусство одного нашего
товарища, оперирующего по  части карманных  краж в театрах и на вокзалах, --
продолжал оратор. -- Ћн еще чрезвычайно молод, но  по его тонкой  работе  вы
можете до  известной степени судить о том, что  из  него выйдет впоследствии
при некотором прилежании. џша!
     1 Ђх, тысЯчу извинений! (франц.)
     88


     ‘муглый  юноша в синей шелковой рубахе и лакированных  сапогах, похожий
на цыгана,  развЯзно вышел  вперед  и остановилсЯ  около оратора,  поигрываЯ
кистЯми поЯса и весело щурЯ большие, с желтыми белками, наглые черные глаза.
     „жентльмен в песочном костюме сказал искательно:
     _ ѓоспода... Я принужден  попросить...  не согласитсЯ  ли кто-нибудь...
подвергнуть себЯ маленькому  опыту. “верЯю вас, что это будет только пример,
так сказать, игра...
     Ћн обводил сидЯщих глазами. Њаленький,  толстенький.^  черный, как жук,
караим вышел из-за своего столика.
     -- Љ вашим услугам, -- сказал он смешливо.
     -- џша! -- кивнул головой оратор.
     џша подошел вплотную к адвокату. ’еперь на левой, согнутой руке висел у
него блестЯщий, шелковый, узорчатый фулЯр.
     --  …жели, примерно, в церкви, или, скажем, в буфете в театре, или тоже
в цирке...  -- начал он сладенькой скороговоркой, -- сейчас  вижу, это  идет
фрейер... извините,  господин, вот хоть бы вы... фрейер  --  тут  ничего нет
обидного: просто  богатый господин, который приличный и  ничего не понимает.
Џервым долгом:  какие  могут быть  предметы? Џредметы  самые  разнообразные.
Ћбыкновенно сначала часы с чепочкой.  ЋпЯть-таки-  где?  Ќекоторые  носЯт  в
верхнем  кармане жилеточки  --  вот  здесь, некоторые в нижнем  --  вот тут.
Џортомонет же почти всегда лежит в  брючных карманах. ђазве уж какой  совсем
елод  положит в  пиджак.  ‡атем -- порцыгар. Ќатурально,  прежде- поглЯдишь,
какой:  золотой или  серебрЯный с монограмом,  а из кожаного  кто же  станет
маратьсЯ, если себЯ уважаешь?  Џорцыгар  может быть  в семи карманах: здесь,
здесь, здесь, вот здесь,  здесь, там и тут.  Ќе так ли-с?  ‘ообразно с тем и
оперируешь.
     ѓоворЯ  таким  образом, молодой вор улыбалсЯ,  блестел глазами  прЯмо в
глаза адвокату и быстрыми, ловкими движениЯми правой руки указывал на разные
места в его одежде.
     89


     --  ЋпЯть-таки  может  обращать  внимание  и  булавочка  вот  тут-с,  в
галстучке.  Ћднако мы избегаем  при-своЯть.  ’еперь такой народ  пошел,  что
редко  из  мужчин  носЯт  настоЯщие 'камушки.  €  вот  Я  подхожу-с.  ‘ейчас
обращаюсь  по-благовоспитанному:  господин,  дозвольте  прикуритьсЯ или  еще
что-нибудь, одно слово, завожу разговор. Џервое дело что? Џервым делом глЯжу
ему прЯмо в зеньки, вот так, а работают у менЯ только два паль