 дело.
     ’еперь   оба  брата  возвратились   назад   в  сопровождении  человека,
посланного  царем  с ними  длЯ  присмотра.  …го  и  расспрашивал  ‘оломон  о
состЯзании.
     -- џ исполнил все, что ты приказал, царь, --  сказал этот человек. -- џ
поставил труп старика у  дерева  и  дал каждому из братьев их луки и стрелы.
‘тарший стрелЯл первым. Ќа расстоЯнии ста двадцати локтей
     279


     он попал как раз в то место, где бьетсЯ у живого человека сердце.
     -- Џрекрасный выстрел, -- сказал ‘оломон. -- Ђ младший?
     -- Њладший... --Џрости менЯ, царь, Я не мог настоЯть на том, чтобы твое
повеление было исполнено в точности... Њладший натЯнул тетиву и положил  уже
на нее стрелу, но вдруг опустил лук к ногам, повернулсЯ и сказал,  заплакав:
"Ќет, Я не могу сделать этого... Ќе буду стрелЯть в труп моего отца".
     -- ’ак  пусть ему  и  принадлежит имение его отца, -- решил царь. -- Ћн
оказалсЯ достойнейшим сыном. ‘тарший же, если хочет, может поступить в число
моих телохранителей. Њне нужны такие сильные и жадные люди, ct меткою рукою,
верным взглЯдом и с сердцем, обросшим шерстью.
     ‡атем предстали  пред царем три  человека. ‚едЯ  общее  торговое  дело,
нажили  они много  денег. € вот, когда пришла им пора ехать в  €ерусалим, то
зашили они золото в кожаный поЯс и пустились  в путь. „орогою заночевали они
в  лесу,  а поЯс длЯ сохранности  зарыли в  землю. Љогда же  они  проснулись
наутро, то не нашли поЯса в том месте, куда его положили.
     Љаждый из них обвинЯл другого в  тайном  похищении, и так  как все трое
казались людьми очень хитрыми и тонкими в речах, то сказал им царь:
     -- Џрежде чем Я решу ваше дело, выслушайте то, что Я расскажу вам. Ћдна
красиваЯ девица обещала своему возлюбленному, отправлЯвшемусЯ в путешествие,
ждать  его возвращениЯ и  никому не отдавать своего девства, кроме него. Ќо,
уехав, он в  непродолжительном времени женилсЯ  в  другом  городе на  другой
девушке, и  она  узнала  об этом.  Њежду  тем  к  ней  посваталсЯ  богатый и
добросердечный юноша из ее города, друг  ее детства. ЏонуждаемаЯ родителЯми,
она не решилась от стыда и страха  сказать ему о своем обещании и  вышла  за
него  замуж. Љогда  же по окончании брачного  пира он повел ее  в спальню  и
хотел лечь с нею, она стала умолЯть его: "Џозволь  мне сходить в  тот город,
где живет прежний мой возлюбленный. Џусть он снимет с менЯ клЯтву, тогда Я
     280


     возвращусь к тебе и сделаю все, что ты  хочешь!" € так как  юноша очень
любил  ее, то  согласилсЯ на ее  просьбу, отпустил ее, и она  пошла. „орогой
напал на нее разбойник, ограбил ее и  уже хотел ее изнасиловать.  Ќо  девица
упала  перед  ним на колени  и в  слезах молила  пощадить  ее  целомудрие, и
рассказала она разбойнику все, что произошло с "ей, и зачем идет она в чужой
город.  €  разбойник,  выслушав ее, так  удивилсЯ ее верности  слову  и  так
тронулсЯ  добротой ее жениха, что не только отпустил  девушку с миром,  но и
возвратил ей отнЯтые драгоценности. ’еперь спрашиваю Я вас, кто из всех трех
поступил лучше пред лицом бога -- девица, жених или разбойник?
     € один из судившихсЯ сказал, что девица более всех достойна похвалы  за
свою твердость в клЯтве. „ругой удивлЯлсЯ великой любви ее жениха; третий же
находил самым великодушным поступок разбойника.
     € сказал царь последнему:
     -- ‡начит, ты и украл поЯс с общим золотом, потому что по своей природе
ты жаден и желаешь чужого.
     —еловек же  этот,  передав  свой дорожный  посох одному  из  товарищей,
сказал, поднЯв руки кверху, как бы длЯ клЯтвы:
     -- ‘видетельствую перед €еговой, что золото не у менЯ, а у него!
     –арь улыбнулсЯ и приказал одному из своих воинов:
     -- ‚озьми жезл этого человека и разломи его пополам.
     € когда воин исполнил повеление ‘оломона,  то посыпались на пол золотые
монеты, потому что  они были спрЯтаны  внутри  выдолбленной палки;  вор  же,
пораженный  мудростью царЯ,  упал  ниц перед  его троном и призналсЯ в своем
преступлении.
     ’акже  пришла  в  дом  ‹иванский  женщина,  беднаЯ  вдова каменщика,  и
сказала:
     --  џ прошу правосудиЯ, царь! Ќа последние  два динариЯ, которые у менЯ
оставались, Я купила  муки, насыпала  ее вот  в  эту большую глинЯную чашу и
понесла домой. Ќо вдруг поднЯлсЯ сильный ветер и раз-
     281


     веЯл мою муку. Ћ мудрый царь, кто возвратит мне этот убыток! Њне теперь
нечем накормить моих детей.
     -- Љогда это было? -- спросил царь.
     -- ќто случилось сегоднЯ утром, на заре.
     €  вот ‘оломон приказал  позвать  нескольких  богатых  купцов,  корабли
которых должны  были в  этот  день  отправлЯтьсЯ с  товарами в ”иникию через
€аффу. € когда они Явились, встревоженные, в залу судилища, царь спросил их:
     --  Њолили ли вы бога или богов о попутном  ветре длЯ ваших кораблей? €
они .ответили:
     --  „а, царь!  ќто так. € богу были угодны наши жертвы, г.".тому что он
послал нам добрый ветер.
     -- џ радуюсь  за  вас, -- сказал ‘оломон.  -- Ќо тот же ветер развеЯл у
бедной  женщины  муку,  которую  она  несла   в  чаше.  Ќе  находите  ли  вы
справедливым, что вам нужно вознаградить ее?
     € они, обрадованные тем, что только за этим призывал их царь, тотчас же
набросали женщине  полную чашу мелкой и крупной серебрЯной монеты. Љогда  же
она со слезами стала благодарить царЯ, он Ясно улыбнулсЯ и сказал:
     -- Џодожди,  это еще  не  все. ‘егоднЯшний утренний  ветер  дал  и  мае
радость, которой  Я  не ожидал. €так, к дарам этих купцов Я прибавлю  и свой
царский дар.
     € он  повелел Ђдонираму, казначею,  положить сверх денег купцов столько
золотых монет, чтобы вовсе не было видно под ними серебра.
     Ќикого не хотел  ‘оломон  видеть  в этот  день  несчастным.  Ћн  роздал
столько наград, пенсий и подарков, сколько не раздавал иногда в целый год, и
простил он Ђх'имааеа, правителЯ земли Ќеффалимовой, на которого прежде пылал
гневом за беззаконные поборы, и сложил вины многим, преступившим закон, и не
оставил он без вниманиЯ просьб своих подданных, кроме одной.
     Љогда выходил царь  из  дома ‹иванского  малыми южными дверЯми, стал на
его пути некто в желтой кожаной одежде, приземистый, широкоплечий  человек с
темно-красным сумрачным лицеи, с черною густою
     282 .


     бородою, с воловьей шеей  и с  суровым  взглЯдом из-под косматых черных
бровей.  ќто  был главный жрец капища  Њолоха. Ћн произнес только одно слово
умолЯющим голосом:
     -- –арь!..
     ‚  бронзовом  чреве его бога было семь отделений: одно длЯ муки, другое
длЯ голубей, третье длЯ овец, четвертое длЯ баранов, пЯтое длЯ телЯт, шестое
длЯ быков, седьмое  же,  предназначенное длЯ живых  младенцев, приносимых их
матерЯми, давно пустовало по запрещению царЯ.
     ‘оломон  прошел молча  мимо жреца, но  тот  протЯнул вслед  ему  руки и
воскликнул с мольбой:
     -- –арь! ‡аклинаю тебЯ твоей радостью!.. –арь, окажи мне эту милость, и
Я открою тебе, какой опасности подвергаетсЯ твоЯ жизнь.
     ‘оломон не ответил,  и жрец, сжав кулаки сильных  •рук, проводил его до
выхода Яростным взглЯдом.
     .‚ечером пошла  ‘уламифь  в  старый город,  туда,  где длинными  рЯдами
тЯнулись  лавки менЯл, ростовщиков и  торговцев благовонными снадобьЯми. ’ам
продала  она  ювелиру  за  три  драхмы  и  один  динарий  свою  единственную
драгоценность  --  праздничные  серьги,  серебрЯные,  кольцами,   с  золотой
звездочкой каждаЯ.
     Џотом  она зашла  к продавцу благовоний.  ‚  глубокой, темной  каменной
нише,  среди банок с серой аравийской  амброй, пакетов с ливанским  ладаном,
пучков ароматических трав и склЯнок с маслами -- сидел, поджав под себЯ ноги
и щурЯ  ленивые глаза, неподвижный,  сам весь  благоухающий, старый, жирный,
сморщенный скопец-египтЯнин. Ћн осторожно отсчитал из финикийской склЯнки  в
маленький  глинЯный  флакончик  ровно  столько  капель мирры,  сколько  было
динариев во всех  деньгах ‘уламифи,  и когда он окончил это дело, то сказал,
подбираЯ пробкой остаток масла вхжруг горлышка и лукаво смеЯсь:
     283


     --  ‘муглаЯ  девушка,  прекраснаЯ  девушка!  Љогда  сегоднЯ  твой милый
поцелует тебЯ между грудей и скажет: "Љак  хорошо  пахнет твое тело,  о  моЯ
возлюбленнаЯ!" --  ты вспомни обо мне в этот миг, џ  перелил тебе три лишние
капли.
     € вот, когда  наступила ночь  и луна поднЯлась над ‘илоамом,  перемешав
синюю белизну его домов с черной синевой теней и с матовой зеленью деревьев,
встала  ‘уламифь с своего бедного ложа из козьей шерсти  и прислушалась. ‚се
было  тихо в доме. ‘естра  ровно дышала у стены, на полу.  ’олько снаружи, в
придорожных кустах, сухо и страстно кричали цикады, и кровь толчками  шумела
в ушах. ђешетка окна, вырисованнаЯ  лунным светом,  четко  и косо лежала  на
полу.
     „рожа от робости, ожиданьЯ и счастьЯ, расстегнула ‘уламифь свои одежды,
опустила их вниз к  ногам  и,  перешагнув через них, осталась  среди комнаты
нагаЯ, лицом к  окну, освещеннаЯ  луною  через  переплет решетки. Ћна налила
густую благовонную мирру себе на плечи, на грудь, на живот и, боЯсь потерЯть
хоть  одну  драгоценную  каплю, стала быстро растирать  масло  по ногам, под
мышками  и  вокруг шеи.  € гладкое,  скользЯщее прикосновение ее  ладоней  и
локтей  к  телу  заставлЯло ее  вздрагивать  от  сладкого  предчувствиЯ.  €,
улыбаЯсь и  дрожа, глЯдела она в окно, где за решеткой виднелись два тополЯ,
темные с одной стороны, осеребренные с другой, и шептала про себЯ:
     -- ќто длЯ  тебЯ, мой милый, это длЯ  тебЯ, возлюбленный мой. Њилый мой
лучше  десЯти  тысЯч  других,  голова  его  --  чистое  золото,  волосы  его
волнистые,  черные, как  ворон. “ста его -- сладость, и  весь он -- желание.
‚от кто возлюбленный мой, вот кто брат мой, дочери иерусалимские!..
     € вот, благоухающаЯ миррой, легла она на свое ложе. ‹ицо ее  обращено к
окну; руки она,  как дитЯ, зажала между  коленЯми, сердце ее громко бьетсЯ в
комнате. Џроходит много времени.  Џочти  не закрываЯ глаз, она погружаетсЯ в
дремоту, но сердце ее бодрствует. …й грезитсЯ, что милый лежит  с ней рЯдом.
ЏраваЯ  рука у нее  под  головой, левой  он обнимает ее. ‚ радостном  испуге
сбрасывает она с себЯ дремоту, ищет
     284


     возлюбленного около себЯ на ложе, но не находит никого. ‹унный  узор на
полу  передвинулсЯ ближе  к  стене, укоротилсЯ и стал косее. Љричат  цикады,
монотонно  лепечет Љедронский  ручей,  слышно,  как  в городе заунывно  поет
ночной сторож.
     "—то,  если он не придет сегоднЯ? -- думает ‘уламифь. -- џ просила его,
и вдруг он послушалсЯ менЯ?.. ‡аклинаю вас, дочери иерусалимские, сернами  и
полевыми  лилиЯми:  не  будите  любви, доколе она не придет... Ќо вот любовь
посетила  менЯ. Џриди  скорей,  мой возлюбленный!  Ќевеста  ждет  тебЯ. Ѓудь
быстр, как молодой олень в горах бальзамических".
     Џесок захрустел на дворе под легкими шагами. € души не стало в девушке.
ЋсторожнаЯ рука стучит  в окно. ’емное лицо мелькает  за решеткой.  ‘лышитсЯ
тихий голос милого:
     -- Ћтвори мне, сестра моЯ, возлюбленнаЯ  моЯ, голубица моЯ, чистаЯ моЯ!
ѓолова моЯ покрыта росой.
     Ќо  волшебное  оцепенение  овладевает вдруг  телом ‘уламифи.  Ћна хочет
встать и не может, хочет пошевельнуть рукою и не может. €, не понимаЯ, что с
нею делаетсЯ, она шепчет, глЯдЯ в окно:
     -- Ђх, кудри его полны ночною влагой! Ќо Я  скинула мой хитон.  Љак  же
мне опЯть надеть его?
     -- ‚стань,  возлюбленнаЯ моЯ. ЏрекраснаЯ  моЯ,  выйди.  ЃлизитсЯ  утро,
раскрываютсЯ цветы, виноград льет  свое благоухание,  врем:џ пениЯ  настало,
голос горлицы доноситсЯ с гор.
     -- џ вымыла ноги мои, -- шепчет ‘уламифь, -- как же мне ступить  ими на
пол?
     ’емнаЯ голова исчезает из оконного переплета, звучные шаги обходЯт дом,
затихают у двери. Њилый  осторожно просовывает руку сквозь дверную скважину.
‘лышно, как он ищет пальцами внутреннюю задвижку.
     ’огда ‘уламифь встает,  крепко  прижимает ладони  к грудЯм  и  шепчет в
страхе:
     -- ‘естра моЯ спит, Я боюсь разбудить ее.
     Ћна  нерешительно  обувает сандалии, надевает на  .  голое  тело легкий
хитон,  накидывает сверх него покрывало и  открывает дверь, оставлЯЯ  на  ее
замке следы мирры. Ќо никого уже нет на дороге, котораЯ одиноко
     285


     белеет среди темных  кустов в серой утренней мгле. Њилый не дождалсЯ --
ушел,  даже  шагов  его  не слышно. ‹уна  уменьшилась  и  побледнела и стоит
высоко. Ќа востоке над волнами гор холодно розовеет небо перед зарею.  ‚дали
белеют стены и дома иерусалимские.
     --  ‚озлюбленный мой! –арь  жизни  моей! -- кричит ‘уламифь  во влажную
темноту. -- ‚от Я здесь. џ жду тебЯ... ‚ернись!
     Ќо никто не отзываетсЯ.
     "Џобегу  же  Я  по дороге, догоню, догоню моего милого, --  говорит про
себЯ ‘уламифь. -- Џойду по городу, по улицам, по площадЯм, буду искать того,
кого любит душа моЯ. Ћ, если бы ты  был моим  братом, сосавшим грудь  матери
моей! џ встретила бы  тебЯ на улице и целовала бы тебЯ, и никто не осудил бы
менЯ. џ взЯла бы  тебЯ  за  руку и привела бы в дом матери моей. ’ы учил  бы
менЯ,  а  Я поила бы  тебЯ  соком  гранатовых Яблоков. ‡аклинаю вас,  дочери
иерусалимские:  если  встретите  возлюбленного  моего,  скажите  ему, что  Я
уЯзвлена любовью".
     ’ак говорит она самой себе и легкими, послушными шагами бежит по дороге
к городу. “ Ќавозных ворот около стены сидЯт и дремлют  в  утренней прохладе
двое  сторожей,   обходивших  ночью  город.  Ћни  просыпаютсЯ  и  смотрЯт  с
удивлением на бегущую  девушку.  Њладший  из них встает  и  загораживает  ей
дорогу распростертыми руками.
     -- Џодожди, подожди, красавица! -- восклицает он со смехом. -- Људа так
скоро? ’ы провела  тайком ночь в постели у своего любезного  и  еще тепла от
его объЯтий,  а  мы продрогли от  ночной сырости. Ѓудет справедливо, если ты
немножко посидишь с нами.
     ‘тарший тоже поднимаетсЯ и  хочет обнЯть  ‘уламифь.  Ћн не  смеетсЯ, он
дышит тЯжело, часто и со свистом, он облизывает Языком синие губы. ‹ицо его,
обезображенное  большими шрамами  от зажившей  проказы,  кажетсЯ  страшным в
бледной мгле. Ћн говорит гнусавым и хриплым голосом:
     -- € правда. —ем возлюбленный твой лучше  других мужчин, милаЯ девушка!
‡акрой глаза, и ты не отли-
     286


     чишь менЯ от него. џ даже лучше, потому что", наверно, неопытнее его.
     Ћни  хватают ее за грудь,  за плечи, за  руки, за одежду.  Ќо  ‘уламифь
гибка и сильна,  и  тело ее,  умащенное  маслом,  скользко.  Ћна вырываетсЯ,
оставив в руках сторожей свое  верхнее  покрывало, и еще быстрее бежит назад
прежней  дорогой. Ћна  не испытала  ни обиды, ни страха -- она всЯ поглощена
мыслью о  ‘оломоне.  ЏроходЯ  мимо своего  дома, она  видит, что  дверь,  из
которой  она  только  что вышла,  так  и  осталась  отворенной, зиЯЯ  черным
четырехугольником   на  белой  стене.  Ќо  она  только  затаивает   дыхание,
съеживаетсЯ, как молодаЯ кошка, и на цыпочках, беззвучно пробегает мимо.
     Ћна переходит через Љедронский мост, огибает •окраину ‘шюамской деревни
и  каменистой дорогой взбираетсЯ постепенно на  южный склон ‚атн-ќль-•ава, в
свой  виноградник. Ѓрат ее спит еще  между лозами,  завернувшись в шерстЯное
одеЯло, все мокрое от  росы. ‘уламифь  будит его, но он не может проснутьсЯ,
окованный молодым утренним сном.
     Љак и  вчера, зарЯ пылает над Ђназе.  ЏодымаетсЯ ветер. ‘труитсЯ аромат
виноградного цветениЯ.
     -- Џойду поглЯжу на то  место у  стены, где  стоЯл мой возлюбленный, --
говорит ‘уламифь. --  Џрикоснусь руками к камнЯм, которые он трогал, поцелую
землю под его ногами.
     ‹егко скользит она между лозами. ђоса падает с  них и холодит ей ноги и
брызжет  на  ее локти. € вот радостный крик  ‘уламифи  оглашает виноградник!
–арь стоит за стеной. Ћн с сиЯющим лицом протЯгивает ей навстречу руки.
     ‹егче птицы переноситсЯ  ‘уламифь через  ограду и  без слов,  со стоном
счастьЯ обвиваетсЯ вокруг царЯ.
     ’ак  проходит несколько  минут. Ќаконец, отрываЯсь губами  от  ее  рта,
‘оломон говорит в упоении, и голос его дрожит:
     -- "Ћ, ты прекрасна, возлюбленнаЯ моЯ, ты прекрасна!
     -- Ћ, как ты прекрасен, возлюбленный мой!
     287


     ‘лезы восторга и благодарности -- блаженные слезы блестЯт на бледном  и
прекрасном  лице ‘ула-мифи. €знемогаЯ от любви,  она опускаетсЯ на  землю  и
едва слышно шепчет безумные слова.
     -- ‹оже у нас  --  зелень.  Љедры -- потолок  над  нами... ‹обзай  менЯ
лобзанием уст своих. ‹аски твои лучше вина...
     ‘пустЯ небольшое времЯ ‘уламифь лежит  головою на груди  ‘оломона.  …го
леваЯ рука обнимает ее.
     ‘клонившись  к  самому  ее  уху, царь  шепчет  ей  что-то,  царь  нежно
извинЯетсЯ,  и  ‘уламифь  краснеет от  его  слов и  закрывает глаза. Џотом с
невыразимо прелестной улыбкой смущеньЯ она говорит:
     --  ЃратьЯ  мои  поставили   менЯ  стеречь  виноград-пик...   а  своего
виноградника Я не уберегла.
     Ќо  ‘оломон  берет ее  маленькую темную руку  и горЯчо  прижимает ее  к
губам.
     -- ’ы не жалеешь об этом, ‘уламифь?
     -- Ћ нет, царь мой, возлюбленный мой, Я не жалею.  …сли бы ты сейчас же
встал и ушел от менЯ и если бы Я осуждена была никогда потом не видеть тебЯ,
Я до конца моей жизни буду произносить с благодарностью твое имЯ, ‘оломон!
     -- ‘кажи мне еще, ‘уламифь... ’олько, прошу тебЯ, скажи  правду, чистаЯ
моЯ... ‡нала ли ты, кто Я?
     --  Ќет,  Я  и  теперь  не  знаю  этого.  џ  думала...  Ќо  мне  стыдно
признатьсЯ... џ  боюсь,  ты будешь смеЯтьсЯ  надо мной...  ђассказывают, что
здесь,  на горе ‚атн-ќль-•ав, иногда бродЯт Языческие боги... Њногие из них,
говорЯт, прекрасны... € Я думала: не ѓор ли ты, сын Ћзириса, или иной бог?
     -- Ќет, Я только царь, возлюбленнаЯ. Ќо  вот на этом месте Я целую твою
милую  руку, опаленную солнцем, и клЯнусь тебе,  что еще никогда,  ни в пору
первых любовных томлений юности, ни  в дни моей славы, не горело мое  сердце
таким  неутолимым желанием,  которое  будит  во мне  одна твоЯ  улыбка, одно
прикосновение  твоих огненных  кудрей,  один изгиб  твоих пурпуровых губ! ’ы
прекрасна,  как шатры Љидарекие, как завесы в храме ‘оломоновом! ‹аски  твои
опьЯнЯют
     288


     менЯ.г„‡от груди твои -- они ароматны. ‘осцы твои --• как вино!
     -- Ћ да, глЯди, глЯди  на менЯ, возлюбленный.  ѓлаза^твои волнуют менЯ!
Ћ, какаЯ радость: ведь это ко мне, ко мие обращено желание твое! ‚олосы твои
душисты. ’ы лежишь, как мирровый пучок у менЯ между грудей!
     ‚ремЯ прекращает  свое течение и смыкаетсЯ  над ними солнечным  кругом.
‹оже  у  них -- зелень, кровлЯ -- кедры, стены -- кипарисы.  € знамЯ над  их
шатром -- любовь.
     VII
     Ѓассейн  был у  царЯ во  дворце, восьмиугольный, прохладный бассейн  из
белого  мрамора.  ’емно-зеленые малахитовые  ступени спускались к  его  дну.
Ћблицовка  из  египетской  Яшмы,  снежно-белой  с розовыми,  чуть  заметными
прожилками,  служила ему рамою. ‹учшее черное дерево пошло  на отделку стен.
—етыре львиные головы из розового сардоникса извергали тонкими  струЯми воду
в  бассейн.  ‚осемь  серебрЯных  отполированных  зеркал  отличной  сидонской
работы,  в  рост  человека,  были  вделаны  в  стены  между  легкими  белыми
колоннами.
     Џеред тем  как  войти ‘уламифи в бассейн,  молодые прислужницы влили  в
него  ароматные  составы,  и  вода  от  них  побелела, поголубела и заиграла
переливами  молочного  опала.  ‘  восхищением  глЯдели  рабыни,  раздевавшие
‘уламифь,  на  ее  тело  и, когда  раздели, подвели ее к  зеркалу. Ќи одного
недостатка  не было в ее  прекрасном  теле,  озолоченном, как смуглый зрелый
плод, золотым пухом нежных  волос.  Ћна же, глЯдЯ  на себЯ  нагую в зеркало,
краснела и думала: "‚се это длЯ тебЯ, мой царь!"
     Ћна  вышла  из  бассейна  свежаЯ,  холоднаЯ  и  благоухающаЯ,  покрытаЯ
дрожащими  'каплЯми  воды.  ђабыни надели  на  нее короткую белую  тунику из
тончайшего египетского  льна и  хитон из драгоценного  саргон-ского виссона,
такого блестЯщего золотого цвета, что одежда казалась сотканной из солнечных
лучей. Ћни
     280


     обули ее ноги в красные сандалии из кожи молодого козленка, они осушили
ее  темно-огненные кудри и  перевили их нитЯми крупного черного  жемчуга,  и
украсили ее руки звенЯщими запЯстьЯми.
     ‚  таком  нарЯде  предстала  она  пред  ‘оломоном,  и  царь  воскликнул
радостно:
     -- Љто это, блистающаЯ, как зарЯ, прекраснаЯ,  как  луна, светлаЯ,  как
солнце?  Ћ  ‘уламифь,  красота  твоЯ  гроанее,  чем  полки   с  распущенными
знаменами!  ‘емьсот  жен  Я знал и  триста  наложниц, и  девиц без числа, но
единственнаЯ --  ты, прекраснаЯ моЯ!  “видЯт  тебЯ  царицы и превознесут,  и
поклонЯтсЯ  тебе  наложницы,  и  восхвалЯт  тебЯ  все  женщины  на  земле. Ћ
‘уламифь, тот день,  когда ты  сделаешьсЯ моей женой и  царицей, будет самым
счастливым длЯ моего сердца.
     Ћна же  подошла к  резной  масличной двери и,  прижавшись  к ней щекою,
сказала:
     -- џ хочу быть только  твоею рабою, ‘оломон.  ‚от Я приложила ухо мое к
дверному косЯку.  € прошу тебЯ: по  закону  Њоисееву, пригвозди  мне  ухо  в
свидетельство моего добровольного рабства пред тобою.
     ’огда  ‘оломон  приказал  принести  из своей  сокровищницы  драгоценные
подвески из глубоко-красных карбункулов,  обделанных в виде удлиненных груш.
Ћн сам продел их в уши ‘уламифи и сказал:
     -- ‚озлюбленнаЯ моЯ принадлежит мне, а Я ей.
     €,  взЯв  ‘уламифь  за  руку, повел ее  царь в залу пиршества,  где уже
дожидались его друзьЯ и приближенные.
     VHI
     ‘емь дней прошло с того утра, когда вступила ‘уламифь в царский дворец.
‘емь дней она и царь наслаждались любовью и не могли насытитьсЯ ею.
     ‘оломон любил украшать свою возлюбленную драгоценностЯми.  "Љак стройны
твои  маленькие ноги в сандалиЯх!" -- восклицал он с  восторгом и, становЯсь
перед  нею на  колени, целовал 'поочередно пальцы на ее ногах и нанизывал на
них кольца с такими прекрасными и редкими камнЯми, каких не было даже на
     290


     эфоде первосвЯщенника. ‘уламифь заслушивалась его, когда он рассказывал
ей  о  внутренней  природе камней, о  их  волшебных свойствах и таинственных
значениЯх.
     --  ‚от анфракс, свЯщенный камень  земли Ћфир,  --  говорил царь. -- Ћн
горЯч  и влажен.  ЏоглЯди, он  красен,  как  кровь,  как вечернЯЯ  зарЯ, как
распустившийсЯ цвет  граната,  как густое вино из виноградников  энгед-ских,
как  твои  губы,  моЯ ‘уламифь, как твои губы утром,  после ночи любви.  ќто
камень  любви,  гнева и крови. Ќа руке человека, томЯщегосЯ в  лихорадке или
опьЯненного желанием, он становитсЯ теплее и  горит красным пламенем. Ќадень
его  на  руку, моЯ  возлюбленнаЯ,  и  ты увидишь, как он загоритсЯ. …сли его
растолочь  в порошок и принимать с водой, он дает  румЯнец лицу, успокаивает
желудок  и веселит душу.  ЌосЯщий  его  приобретает  власть над  людьми.  Ћн
врачует сердце, мозг и памЯть. Ќо при детЯх  не следует  его носить,  потому
что он будит вокруг себЯ любовные страсти.
     ‚от  прозрачный  камень  цвета   медной  Яри.  ‚  стране  эфиопов,  где
он-добываетсЯ, его  называют  Њшадис-”за. Њне  подарил  его отец моей  жены,
царицы  Ђстис,  египетский фараон ‘уссаким, которому этот камень досталсЯ от
пленного царЯ. ’ы видишь -- он некрасив, "о цена его неисчислима, потому что
только  четыре  человека  на земле  владеют камнем Њгнадис-”за.  Ћн обладает
необыкновенным  качеством  притЯгивать  к   себе  серебро,  точно  жадный  и
сребролюбивый человек. џ  тебе его дарю,  моЯ  возлюбленнаЯ,  потому  что ты
бескорыстна.
     Џосмотри,  ‘уламифь,  на эти  сапфиры.  Ћдни  из них  похожи  цветом на
васильки в пшенице, другие на осеннее небо, иные на море в Ясную погоду. ќто
камень  девственности --  холодный  и чистый.  ‚о  времЯ  далеких  и тЯжелых
путешествий его кладут в рот длЯ утолениЯ жажды. Ћн также излечивает проказу
и  всЯкие злые наросты. Ћн дает Ясность  мыслЯм. †рецы ћпитера в ђиме  носЯт
его на указательном пальце.
     –арь всех камней -- камень амир. ѓреки называют его Ђдамас, что значит
-- неодолимый. Ћн крепче всех веществ на свете и остаетсЯ невредимым
     291


     в  самом  сильном  огне.  ќто  свет  солнца,  сгустившийсЯ  в  земле  и
охлажденный временем. ЏолюбуйсЯ, ‘ула-мифь, он играет всеми цветами,  но сам
остаетсЯ прозрачным, точно каплЯ воды. Ћн сиЯет в темноте ночи, но даже днем
терЯет  свой свет на руке убийцы. амир привЯзывают к руке  женщины, котораЯ
мучитсЯ  тЯжелыми  родами,  и  его  также  надевают  воины  на  левую  руку,
отправлЯЯсь  в бой. ’от,  кто носит амир, -- угоден царЯм  и не боитсЯ злых
духов. амир сгонЯет  пестрый цвет  с лица, очищает дыхание, дает  спокойный
сон лунатикам и отпотевает от  близкого соседства с Ядом. Љамни амир бывают
мужские и женские; зарытые глубоко в землю, они способны размножатьсЯ.
     ‹унный камень, бледный и кроткий, как сиЯние луны, --  это камень магов
халдейских и вавилонских. Џеред прорицаниЯми они кладут его  под  Язык, и он
сообщает им дар видеть будущее.  Ћн имеет странную свЯзь с луною, потому что
в новолуние холодеет  и  сиЯет Ярче. Ћн благоприЯтен длЯ женщины  в тот год,
когда она из ребенка становитсЯ девушкой.
     ќто  кольцо  с смарагдом  ты носи постоЯнно,  возлюбленнаЯ,  потому что
смарагд -- любимый камень ‘оломона, царЯ €зраильского. Ћн зелен, чист, весел
и нежен, как трава весеннЯЯ, и когда  смотришь  на  него долго,  то светлеет
сердце; если поглЯдеть на него с утра, то весь день будет длЯ тебЯ легким. “
тебЯ над ночным ложем Я повешу смарагд, прекраснаЯ моЯ: пусть он отгонЯет от
тебЯ  дурные сны,  утишает  биение сердца и отводит черные мысли. Љто  носит
смарагд,  к тому  не приближаютсЯ змеи и скорпионы;'если  же держать смарагд
перед глазами змеи, то польетсЯ из них вода и будет литьсЯ до тех  пор, пока
она не ослепнет. ’олченый смарагд дают  отравленному Ядом человеку  вместе с
горЯчим  верблюжьим  молоком, чтобы вышел  Яд испариной; смешанный с розовым
маслом,  смарагд врачует укусы  Ядовитых  гадов, а  растертый  с шафраном  и
приложенный к  больным  глазам исцелЯет куриную слепоту. Џомогает  он еще от
кровавого  поноса и при черном кашле, который не излечим никакими средствами
человеческими.
     292


     „арил также царь своей возлюбленной  ливийские аметисты, похожие цветом
на  ранние  фиалки,  распускающиесЯ в  лесах у подножиЯ  ‹ивийских  гор,  --
аметисты, обладавшие чудесной способностью обуздывать ветер, смЯгчать злобу,
предохранЯть от опьЯнениЯ и помогать при  ловле  диких зверей; персепольскую
бирюзу,'  котораЯ  приносит  счастье  в любви,  прекращает  ссору  супругов,
отводит царский гнев  и благоприЯтствует при укрощении и продаже лошадей;  и
кошачий глаз --  оберегающий имущество, разум и здоровье своего владельца; и
бледный, сине-зеленый, как морскаЯ вода  у берега, вериллий  --  средство от
бельма и  проказы, добрый спутник странников; и разноцветный агат -- носЯщий
его не боитсЯ козней врагов и избегает опасности  быть раздавленным во времЯ
землетрЯсениЯ; и  нефрит,  почечный  камень,  отстранЯющий удары  молнии;  и
Яблочно-зеленый,  мутно-прозрачный  онихий  --  сторож  хозЯина  от  огнЯ  и
сумасшествиЯ;  и  Яспис,  заставлЯющий дрожать  зверей;  и  черный ласточкин
камень,  дающий  красноречие;  и  уважаемый  беременными  женщинами  орлиный
камень, который орлы кладут в свои гнезда, когда приходит,  пора вылуплЯтьсЯ
их   птенцам;  и  заберзат  из  Ћфира,  сиЯющий,  как  маленькие  солнца;  и
желто-золотистый  хрисолит-  друг  торговцев и воров;  и сардоникс,  любимый
царЯми и царицами; и малиновый лигирий: его находЯт, как известно, в желудке
рыси, зрение  которой  так  остро, что она видит сквозь стены,  -- поэтому и
носЯщие лигирий отличаютсЯ зоркостью глаз, --  кроме того, он  останавливает
кровотечение  из  носу  и заживлЯет  всЯкие  раны, исключаЯ ран,  нанесенных
камнем и железом.
     Ќадевал царь на шею ‘уламифи  многоценные ожерельЯ из жемчуга,  который
ловили  его  подданные  в'  Џерсидском  море,  и жемчуг от  теплоты  ее тела
приобретал живой блеск  и нежный  цвет. € кораллы становились краснее  на ее
смуглой груди, и  оживала бирюза  на  ее  пальцах,  и  издавали  в ее  руках
трескучие искры те желтые Янтарные безделушки, .которые привозили в дар царю
‘оломону с берегов далеких северных  морей отважные корабельщики царЯ •ирама
’ир-ского.
     293


     ‡латоцветом и  лилиЯми покрывала ‘уламифь свое  ложе, приготовлЯЯ его к
ночи, и, покоЯсь на ее груди, говорил царь в веселии сердца:
     -- ’ы похожа  на царскую ладью в стране  Ћфир, о  моЯ  возлюбленнаЯ, на
золотую  легкую  ладью,  котораЯ плывет,  качаЯсь,  по свЯщенной реке, среди
белых аро-.матных цветов.
     ’ак  посетила  царЯ ‘оломона  -- величайшего из  царей <и мудрейшего из
мудрецов -- его перваЯ и последнЯЯ любовь.
     Њного веков прошло  с  той  поры.  Ѓыли царства  и  цари, и  от  них не
осталось  следа,  как от  ветра,  пробежавшего  над пустыней.  Ѓыли  длинные
беспощадные  войны,  после  которых  имена полководцев сиЯли в веках,  точно
кровавые звезды, fao времЯ стерло даже самую памЯть о них.
     ‹юбовь же  бедной девушки  из  виноградника и великого царЯ  никогда не
пройдет и  не забудетсЯ, потому что  крепка, как смерть,  любовь, потому что
каждаЯ женщина, котораЯ любит, -- царица, потому что любовь- прекрасна!
     IX
     ‘емь  дней прошло с той поры, когда ‘оломон --• поэт, мудрец  и царь --
привел в  свой дворец  бедную, девушку, встреченную  им  в  винограднике  на
рассвете. ‘емь дней наслаждалсЯ царь ее любовью и  не мог  насытитьсЯ  ею. €
великаЯ радость освещала его лицо, точно золотое солнечное сиЯние.
     ‘тоЯли светлые, теплые, лунные  ночи -- сладкие  ночи любви! Ќа ложе из
тигровых шкур лежала  обнаженнаЯ ‘уламифь,  и  царь, сидЯ на полу у  ее ног,
наполнЯл свой изумрудный  кубок золотистым  вином  из  Њареотиеа  и  пил  за
здоровье своей возлюбленной,  веселЯсь  всем  сердцем, и рассказывал  он  ей
мудрые древние  странные сказаниЯ.  € рука ‘уламифи покоилась на его голове,
гладила его волнистые черные волосы.
     29/.


     -- ‘кажи мне, мой царь, -- спросила однажды ‘уламифь, -- не удивительно
ли, что Я  полюбила  тебЯ  так внезапно?  џ теперь  припоминаю  все,  и  мне
кажетсЯ, что Я стала  принадлежать тебе с самого первого мгновениЯ, когда не
успела  еще  увидеть  тебЯ,   а  только  услышала  твой  голос.  ‘ердце  мое
затрепетало и  раскрылось навстречу к тебе, как раскрываетсЯ цветок во времЯ
летней ночи от южного ветра. —ем ты так пленил менЯ, ,мой возлюбленный?
     €  царь,  тихо  склонЯЯсь  головой  к нежным  коленЯм ‘уламифи, ласково
улыбнулсЯ и ответил:
     -- ’ысЯчи женщин до  тебЯ, о моЯ прекраснаЯ,  задавали своим милым этот
вопрос, и сотни веков после  тебЯ они будут  спрашивать об этом своих милых.
’ри  вещи есть в мире, непонЯтные длЯ менЯ, и  четвертую Я не постигаю: путь
орла  в небе, змеи  на скале,  кораблЯ  среди морЯ  и путь  мужчины к сердцу
женщины.  ќто  не  моЯ  мудрость, ‘уламифь, это слова  Ђгура,  сына €акеева,
слышанные .от него учениками. Ќо почтим и чужую мудрость.
     --  „а, --  оказала  ‘уламифь  задумчиво, -- может  быть, и правда, что
человек никогда не поймет этого.  ‘егоднЯ  во времЯ  пира на моей груди было
благоухающее вЯзание стакти. Ќо  ты вышел из-за стола, и цветы мои перестали
пахнуть. Њне кажетсЯ, что тебЯ должны любить, о царь, и женщины,  и мужчины,
и звери,  и  даже цветы.  џ часто думаю и не  могу  понЯть: как можно любить
кого-нибудь другого, кроме тебЯ?
     -- € кроме тебЯ, кроме тебЯ, ‘уламифь! Љаждый час Я благодарю бога, что
он послал тебЯ на моем пути.
     -- џ  помню, Я  сидела на камне  стенки,  и ты положил свою  руку сверх
моей. Ћгонь  побежал  по моим жилам,  голова  у менЯ  закружилась. џ сказала
себе: "‚от кто господин мой, вот кто царь мо^ возлюбленный мой!"
     -- џ помню, ‘уламифь, как обернулась ты на мой  зов. Џод тонким платьем
Я увидел твое тело, твое прекрасное тело, которое Я люблю, как бога. џ люблю
его, покрытое золотым пухом, точно  солнце оставило на нем  свой поцелуй. ’ы
стройна, точно кобылица в колесница
     295


     фараоновой,  ты прекрасна,  как колесница Ђминода-вова. ѓлаза твои, как
два голубЯ, сидЯщих у истока вод.
     -- Ћ милый, слова твои волнуют менЯ. ’воЯ рука сладко жжет менЯ.  Ћ мой
царь,  ноги  твои,  как мраморные столбы. †ивот  твой, точно  ворох пшеницы,
окруженный лилиЯми.
     Ћкруженные, осиЯнные молчаливым светом луны, они забывали  о времени, о
месте, и вот проходили часы, и они с удивлением  замечали, как  в решетчатые
окна покоЯ заглЯдывала розоваЯ зарЯ.
     ’акже сказала однажды ‘уламифь:
     --  ’ы  знал, мой возлюбленный,  жен и  девиц без числа, и все они были
самые красивые женщины  на земле. Њне стыдно становитсЯ, когда  Я подумаю  о
себе, простой, неученой девушке, и о моем бедном теле, опаленном солнцем.
     Ќо, касаЯсь  губами  ее  губ, говорил  царь  с  бесконечной  любовью  и
благодарностью:
     -- ’ы царица, ‘уламифь. ’ы родилась настоЯщей царицей. ’ы смела и щедра
в  любви. ‘емьсот жен у менЯ и триста наложниц, а девиц Я знал без числа, но
ты  единственнаЯ моЯ, кроткаЯ моЯ,  прекраснейшаЯ  из  женщин.  џ нашел тебЯ
подобно тому,  как  водолаз в  Џерсидском заливе наполнЯет множество  корзин
пустыми раковинами и малоценными жемчужинами, прежде чем достанет с морского
дна  перл,  достойный  царской  короны. „итЯ  мое,  тысЯчи раз может  любить
человек, но только один раз он любит.  ’ьмы-тем людей думают, что они любЯт,
но только  двум  из "их  посылает бог любовь.  € когда  ты отдалась мне там,
между  кипарисами,  под кровлей  из кедров,  на ложе  из  зелени, Я  от души
благодарил бога, столь милостивого ко мне.
     …ще однажды спросила ‘уламифь:
     -- џ  знаю, что все они любили тебЯ, потому что  тебЯ нельзЯ не любить.
–арица ‘авекаЯ приходила к тебе из свое"й страны. ѓоворЯт, она была мудрее и
прекраснее всех женщин, когда-либо бывших на земле. ’очно во сне Я вспоминаю
ее  караваны.  Ќе знаю  почему,  но с самого раннего детства влекло  менЯ  к
колесницам знатных.  Њне тогда было,  может быть, семь, может  быть,  восемь
лет, Я помню верблюдов в золотой
     296


     сбруе, покрытых пурпурными попонами, отЯгощенных тЯжелыми ношами, помню
мулов с золотыми бубенчиками между ушами, помню смешных обезьЯн в серебрЯных
клетках и  чудесных павлинов. Њножество слуг шло в белых и  голубых одеждах;
они вели ручных тигров  и барсов  на красных лентах. Њне было только  восемь
лет.
     --  Ћ дитЯ, тебе  тогда  было только восемь лет,  --  сказал ‘оломон  с
грустью.
     --  ’ы любил ее больше, чем менЯ,  ‘оломон? ђасскажи мне  что-нибудь  о
ней?
     €  царь  рассказал ей  все об этой  удивительной  женщине. Ќаслышавшись
много о мудрости  и красоте  израильского царЯ, она  прибыла к нему из своей
страны с богатыми дарами, желаЯ испытать его мудрость и покорить его сердце.
ќто была  пышнаЯ  сорокалетнЯЯ  женщина,  котораЯ  уже  начинала увЯдать. Ќо
тайными,  волшебными средствами  она достигала того, что  ее рыхлеющее  тело
казалось стройным и гибким, как у девушки, и лицо ее носило печать страшной,
нечеловеческой  красоты.  Ќо  мудрость  ее  была  обыкновенной  человеческой
мудростью, и притом еще мелочной мудростью женщины.
     †елаЯ испытать царЯ загадками, она  сначала послала  к  нему  пЯтьдесЯт
юношей  в самом  нежном возрасте и пЯтьдесЯт девушек.  ‚се они так хитроумно
были  одеты, что самый  зоркий  глаз не распознал бы их пола. "џ назову тебЯ
мудрым, царь, -- сказала Ѓалкис, -- если ты скажешь мне, кто из  них женщина
и кто мужчина".
     Ќо  царь  рассмеЯлсЯ и  приказал  каждому и каждой  из посланных подать
поодиночке  серебрЯный  таз и серебрЯный  кувшин  длЯ умываниЯ. € в то времЯ
когда мальчики смело брызгались в воде руками  и бросали  себе ее горстЯми в
лицо, крепко вытираЯ кожу, девочки поступали так, как всегда делают .женщины
при  умывании.  Ћни  нежно и заботливо  натирали  водою каждую из своих рук,
близко подносЯ ее к глазам.
     ’ак просто разрешил царь первую загадку Ѓалкис-Њакеды.
     297


     ‡атем  прислала  она ‘оломону большой алмаз  величиною с лесной орех. ‚
камне  этом  была  тонкаЯ, весьма извилистаЯ  трещина, котораЯ узким сложным
ходом пробуравливала насквозь все его  тело. Ќужно было продеть сквозь  этот
алмаз  шелковинку. € мудрый  царь  впустил в  отверстие  шелковичного червЯ,
который, пройдЯ наружу, оставил за собою следом тончайшую шелковую паутинку.
     ’акже прислала  прекраснаЯ ‚алкие  царю ‘оломону  многоценный  кубок из
резного сардоникса  великолепной  художественной  работы. "ќтот кубок  будет
твоим, -- повелела она сказать царю, -- если ты его наполнишь влагою, взЯтою
ни  с земли,  ни с неба". ‘оломон же, наполнив сосуд пеною, падавшей  с тела
утомленного конЯ, приказал отнести его царице.
     Њного подобных загадок  предлагала царица ‘оломону, но не могла унизить
его  мудрость, и всеми тайными  чарами  ночного сладострастиЯ  не сумела она
сохранить  его любви. € когда  наскучила  она, наконец,  царю,  он  жестоко,
обидно насмеЯлсЯ над нею.
     ‚сем было известно, что царица ‘авскаЯ никому не показывала своих ног и
потому носила длинное, до земли, платье.  „аже в  часы любовных ласк держала
она ноги плотно закрытыми одеждой. Њного странных и смешных легенд сложилось
по этому поводу.
     Ћдни уверЯли, что  у царицы  козлиные  ноги,  обросшие шерстью;  другие
клЯлись,  что  у  нее  вместо  ступней  перепончатые  гусиные лапы.  €  даже
рассказывали о том, что мать  царицы Ѓалкис  однажды, после купаньЯ, села на
песок, где только что оставил свое семЯ некий бог, временно превратившийсЯ в
гусЯ, и что от этой случайности понесла она прекрасную царицу ‘авскую.
     €  вот  повелел  однажды ‘оломон  устроить  в  одном  из  своих  покоев
прозрачный хрустальный пол с пустым пространством  под ним, куда налили воды
и  пустили живых  рыб. ‚се это было сделано  с таким необычайным искусством,
что  непредупрежденный человек  ни за что не заметил бы  стекла  и  стал  бы
давать клЯтву, что перед ним находитсЯ бассейн с чистой свежей водой.
     € когда все было  готово,  то пригласил ‘оломон свою царственную гостью
на свидание. ЋкруженнаЯ
     298


     пышной  овитой,  она  идет по комнатам  ‹иванского  дома  и  доходит до
коварного  бассейна.  Ќа  другом  конце его сидит  царь, сиЯющий  золотом  и
драгоценными камнЯми  и приветливым взглЯдом черных глаз.  „верь  отворЯетсЯ
перед царицею, и она делает шаг вперед, но вскрикивает и...
     ‘уламифь смеетсЯ радостным детским смехом и хлопает в ладоши.
     -- Ћна нагибаетсЯ и приподымает платье? -- спрашивает ‘уламифь.
     -- „а, моЯ  возлюбленнаЯ, она поступила так, как поступила бы каждаЯ из
женщин. Ћна поднЯла кверху край своей одежды, и хотЯ это продолжалось только
одно мгновение, но и Я и  весь мой  двор увидели,  что у прекрасной  ‘авской
царицы Ѓалкис-Њакеды  обыкновенные человеческие ноли, но  кривые и  обросшие
густыми волосами.  Ќа  другой же день она собралась в путь, не простилась со
мною  и уехала с  своим великолепным караваном. џ не хотел ее обидеть. ‚след
ей Я послал надежного гонца, которому приказал передать  царице пучок редкой
горной  травы  -- лучшее  средство  длЯ  уничтожениЯ волос  на теле.  Ќо она
вернула мне назад голову моего посланного в мешке из дорогой багрЯницы.
     ђассказывал также ‘оломон своей  возлюбленной  многое  из своей  жизни,
чего  не знал никто  из других людей и что ‘уламифь унесла с собою в могилу.
Ћн.  говорил ей о долгих и тЯжелых  годах скитаний, когда, спасаЯсь от гнева
своих братьев, от зависти Ђвессалома и от ревности Ђдонии,  он принужден был
под  чужим  именем  скрыватьсЯ  в чужих землЯх,  терпЯ страшную  бедность  и
лишениЯ. Ћн рассказал ей о  том, как в отдаленной неизвестной стране,  когда
он стоЯл на рынке  в ожидании, что  его наймут  куда-нибудь работать, к нему
подошел царский повар и сказал:
     -- —ужестранец, помоги мне донести эту корзину с рыбами во дворец.
     ‘воим умом,  ловкостью  и  умелым  обхождением ‘оломон  так  понравилсЯ
придворным, что в скором  времени устроилсЯ во дворце, а когда старший повар
умер, то он заступил его место. „альше говорил ‘оломон о
     299


     том, как единственнаЯ дочь царЯ,  прекраснаЯ пылкаЯ  девушка, влюбилась
тайно в нового  повара,  как она открылась ему  невольно  в  любви, как  они
однажды бежали вместе  из дворца ночью, были настигнуты и приведены обратно,
как осужден был ‘оломон на смерть и как чудом удалось ему бежать из темницы.
     †адно внимала  ему  ‘уламифь, и  когда он  замолкал, тогда среди тишины
ночи  смыкались  их  губы,  сплетались  руки,  прикасались  груди.  €  когда
наступало утро, и тело ‘уламифи казалось пенно-розовым, и любовнаЯ усталость
окружала голубыми тенЯми ее прекрасные глаза, она говорила с нежной улыбкою:
     --  Ћсвежите менЯ  Яблоками, подкрепите менЯ вином, ибо  Я изнемогаю от
любви.
     .‚  храме  €зиды  на горе  ‚атн-ќль-•ав только что отошла перваЯ  часть
великого тайнодействиЯ, на  которую допускались верующие малого  посвЯщениЯ.
Ћчередной жрец -- древний старец в белой одежде, с бритой головой, безусый и
безбородый,  повернулсЯ  с  возвышениЯ  алтарЯ к народу  и  произнес  тихим,
усталым голосом:
     --  Џребывайте в мире,  сыновьЯ  мои  и  дочери.  “совершенствуйтесь  в
подвигах.  ЏрославлЯйте имЯ богини. Ѓлагословение ее над вами да пребудет во
веки веков.
     Ћн вознес  свои  руки над народом,  благословлЯЯ его. €  тотчас  же все
посвЯщенные в малый чин таинств простерлись на полу