 и моЯ армиЯ...
     483


     --  Ћ, если бы вы знали,  как  обожали моего отца подданные... Ћни и до
сих пор...  џ  могу  вам  дать  прочитать письмо,  полученное мною  от  моей
партии... Ќе знаю только, куда Я его девал...
     -- „а. € до менЯ дошли сведениЯ, что у менЯ, в моих горах, идет сильное
брожение...
     --  ‹юди должны  же когда-нибудь одуматьсЯ  и возвратитьсЯ к  законному
порЯдку вещей...
     Ќо  никто этого  бормотаниЯ  не слышал, и  никто, даже услышав, ему  не
верил.  “ них у всех,  взЯтых  вместе, осталсЯ  лишь  один верный подданный,
убежденный  сторонник королевской  власти  --их  глухой, полуослепший, почти
столетний прислужник, бывший солдат.
     €х  мелочнаЯ, пустЯковаЯ  жизнь всЯ  переполнена  сплетнЯми, интригами,
взаимным подглЯдыванием  и подслушиванием.  Ћни  засматривают  друг другу  в
чашки и горшки, в столики, под одеЯла и в грЯзное белье, упрекают друг друга
болезнЯми и старческим безобразием, и все завидуют  графу ‹уарскому, супруга
которого открыла  мелочную лавочку поблизости от морского порта  и благодарЯ
торговле имеет возможность покупать сигары своему державному мужу.
     €х сыновьЯ и дочери еще в отрочестве оставили
     их, чтобы утонуть, исчезнуть в народе. Ќо зато по
     праздникам принцев еще навещают их жены и совсем
     уже дрЯхленькие матери, которым, как и всем женщи
     нам, в обыкновенные дни прегражден доступ в "„ом
     королей". Ћни подбирают на улицах и на площадЯх
     все газетные и устные сплетни и обольщают своих ста
     рых детей несбыточными надеждами и вместе с ними
     вслух мечтают о том, как они подымут в своей стране
     травосеЯние и как нужно и важно длЯ государства
     разведение чернослива, швейцарских роз, лимбургского
     сыра, спаржи и ангорских котов. Џосле таких разгово
     ров бедные старые короли видЯт во сне фейерверки,
     парады, знамена, балы, торжественные выходы и ре
     вущую от восторга толпу. Ђ наутро многие из них
     после беспокойного сна принимают горькую воду,
     и всЯ богадельнЯ от скуки следит за исходом лекар
     ства, ... ..."
     484


     € вот по-прежнему, как и тысЯчи лет тому назад, наступила весна. —то бы
ни было  -- весна навсегда  останетсЯ милым, радостным, светлым  праздником,
так  же  как остаетсЯ ее  вечным  спутником  Яйцо -- символ  бесконечности и
плодотворности жизни.
     ‚ "Џарке  королей"  распустились клейкие благоухающие тополевые  почки,
зазеленели газоны и сладостно и мощно запахло обнаженной, еще мЯгкой землей,
совершающей  снова  великую тайну материнства. Ђ сквозь ветви деревьев опЯть
засмеЯлось старое чудесное голубое --небо.
     ‚енценосцы  выползли из  своих  комнаток  на  воздух  и тихо  бродЯт по
дорожкам  парка, опираЯсь  на костыли.  ‚есна,  котораЯ так томно и  властно
зовет куда-то молодые сердца, разбудила и  в их старческой крови печальную и
неЯсную тревогу. Ќо молодежи, заполнЯвшей в эти светлые дни прекрасный парк,
они казались еще более  далекими, странными и чужими -- подобными  загробным
выходцам.
     ‘тарый,  совсем  одинокий,  бездетный и  вдовый ко-рвль  ’рапезундский,
величественный старец с коническим,  уходЯщим назад лбом, с горбатым носом и
серебрЯной бородой до  поЯса,  уселсЯ на зеленой  скамейке  в самой дальней,
уединенной аллее. ‘олнце и  воздух пьЯно разморили его тело и наполнили  его
душу тихой тоской. ’очно сквозь сон слышал  он  знакомые фразы, которыми при
виде его обменивались редкие прохожие:
     -- ќто король ’рапезундский. Џосмотри в  национальном музее портрет его
пра-прадеда Љарла „вадцать пЯтого, прозванного  Ќеукротимым.  Ћдно  и то  же
лицо.
     -- ’ы слыхал о его предке Ђльфонсе „евЯтнадцатом? Ћн разорил всю страну
в  угоду французской  актрисе, своей любовнице, и  дошел  до  того,  что сам
продавал шпионам иностранных держав планы своих укреплений.
     --  Ђ  ‹юдовик  Љровавый?..  „вадцать тысЯч  человек  в одно  утро были
расстрелЯны у казарменных стен.
     Ќо  гордаЯ  душа  отринутого  народом  владыки  не  содрогнулась  и  не
съежилась от этого зловещего
     485


     синодика.  „а.  ’ак  и нужно  было  поступать  его  предкам.  Ќе только
королевские  желаниЯ,  но  и  прихоти  должны быть  свЯщенны длЯ народов.  €
посЯгающий на божественную власть-достоин смерти.
     € вдруг он услышал над собою нежный детский голосок и поднЯл склоненную
вниз белую голову.
     --  Њилый   дедушка.  Ћтчего  вы  всегда  такой  скучный?  ‚ас  обижает
кто-нибудь?  „едушка,  позвольте вам подарить вот это сахарное Яичко. ЌельзЯ
грустить   в  такой  прелестный  праздник.  ‚ы  поглЯдите,   дедушка,  здесь
стеклышко,  а за стеклышком барашек на травке. Ђ когда вам  надоест глЯдеть,
вы можете это Яичко скушать. …го можно есть, оно сахарное.
     Љороль привлек к себе эту добрую, совсем незнакомую ему,  светловолосую
и голубоглазую девочку и, гладЯ ее  голову дрожащею рукою, сказал с грустной
улыбкой:
     -- Ђх, дорогое  мое дитЯ,  милое  дитЯ, у менЯ  нет зубов, чтобы грызть
сахар.
     ’еперь девочка в свою очередь  погладила ручкой его жесткую морщинистую
щеку и сказала тоненьким голоском:
     --  Ђх,  бедный,   бедный  дедушка.  Љакой  же  вы   старенький,  какой
несчастненький... ’огда знаете что? “ нас  нет дедушки...  •отите быть нашим
дедушкой? ‚ы умеете рассказывать сказки?
     -- „а,  милое дитЯ. —удесные старые  сказки. Џро  'железных  людей, про
верные сердца, про победы и кровавые праздники...
     -- ‚от и славно. Ђ Я буду вас водить гулЯть, буду рвать длЯ вас цветы и
плести венки. Њы оба наденем по венку,  и это будет очень красиво. ‘мотрите,
вот у менЯ в руках цветы. ‘иненькие -- это фиалки, а белые -- подснежники. џ
вам  спою  все песни,  какие только знаю. •орошо?  џ  буду  делитьсЯ  с вами
конфетами...
     €  странно:  король,  которого не могли  поколебать ни  доводы книг, ни
слова политиков, ни жестокие уроки жизни,  ни историЯ, -- вдруг  сразу  всей
душой понЯл, как смешна  и бесполезна  была  его упрЯмаЯ  вера  в отошедшее.
Ќестерпимо захотелось ему семьи, ласки,
     486


     ухода, детского лепета... €, целуЯ светлые волосы де-' вочки, он сказал
едва.слышно:
     --  џ согласен, добраЯ девочка... Я  согласен. џ был так одинок во  всю
мою жизнь... Ќо как на это посмотрит твой папа...
     ’огда  девочка убежала и  через минуту вернулась, ведЯ за руку высокого
загорелого  мужчину со спокойными и глубокими серыми глазами, который, низко
опустив шлЯпу, произнес:
     -- …сли бы вы согласились, ваше величество,  на то, о чем  болтает  моЯ
девчурка, мы были бы бесконечно счастливы, ваше величество.
     -- Ѓросьте величество... -- сказал старик, вставаЯ со скамьи и просто и
крепко  пожимаЯ  руку  гражданина.  --  Ћтныне моего  величества  больше  не
существует.
     €  они  все вместе, втроем, вышли  навсегда из "Џарка королей".  Ќ'о  в
воротах старик внезапно остановилсЯ, и обернувшиесЯ к нему спутники увидели,
что по его белой бороде, как алмаз по серебру, бежит светлаЯ слеза.
     -- Ќе думайте...  --сказал старик дрожащим  от волнениЯ  голосом, -- не
думайте, что  Я буду... уж  вовсе длЯ  вас бесполезен...  џ  умею... Я  умею
клеить прекрасные коробочки из разноцветного картона...
     € в восторге от его слов бешено бросилась ему на шею рыженькаЯ девочка.


        ЌЂ—Ђ‹њЌ€–Ђ ’џѓ€
     ‘амый правдоподобный свЯточный рассказ
     ќтот рассказ, который Я сейчас попробую  передать, был как-то рассказан
в небольшом обществе одним знаменитым адвокатом. €мЯ его, конечно,  известно
всей  грамотной  ђоссии. Џо некоторым причинам Я, однако, не могу и не  хочу
назвать его  фамилии,  но  вот  его  приблизительный портрет: высокий  рост,
низкий и очень широкий лоб, как у ђубинштейна; бритое, точно у актера, лицо,
но  ни за актера, ни  за лакеЯ его никто не  осмелилсЯ  бы принЯть; седеющаЯ
грива, львинаЯ голова, настоЯщий рот оратора,  -- рупор, самой  природой как
будто бы созданный длЯ страстных, потрЯсающих слов.
     ‘реди   нашего   разговора  он   вдруг   расхохоталсЯ.   ’ак   искренно
расхохоталсЯ, как даже старые люди смеютсЯ своим юношеским воспоминаниЯм.
     -- Ќу,  конечно, господа,  -- сказал он,  -- так пародировать свЯточные
рассказы,  как  мы  сейчас  делаем,  можно  до  бесконечности.  Ќе  устанешь
смеЯтьсЯ...  Ђ вот Я  вам сейчас, если  позволите, расскажу, как  мы однажды
втроем...  нет, виноват,  вчетвером... нет, даже  и не вчетвером, а впЯтером
встречали рождество... “верЯю вас, что это будет гораздо фантастичнее всех
     541
     свЯточных  рассказов.   ‚идите  ли:  жизнь  в  своей  простоте  гораздо
неправдоподобнее самого изощренного вымысла...


     Њы  трое были  приглашены на  елку к  владельцу меднопрокатного  завода
™екину,  в окрестностЯх  ‘иверской. Ќаутро нам обещали облаву на лисиц и  на
волков с обкладчиками-костромичами, а если бы не удалось, то простую охоту с
гончими. ‚  этом пригла-шении было много соблазнительного. …лку предполагали
устроить  в  лесу, --  настоЯщую  живую  елку,  но  только  с  электрическим
освещением. Љроме  того, там  была  целаЯ  орава очаровательных  детишек  --
милых, свободных, ничем не стесненных, -- таких,  с которыми себЯ чувствуешь
в сто  раз лучше,  чем  со взрослыми, и сам, незаметно длЯ себЯ, становишьсЯ
мальчуганом  двенадцати  л^т.  Ђ еще,  кроме  того,  у  ™екиных  в  эти  дни
собиралось все, что только бывало в Џетербурге талантливого и интересного.
     Ђ  мы  трое   были:  ваш  покорный  слуга,  тогда  помощник  присЯжного
поверенного, один начинающий' бас-теперь он мироваЯ известность -- и третий,
ныне покойник, -- он умер четыре года тому назад-или, вернее, не умер, а его
съела служебнаЯ карьера.
     …хали  мы  в  самом  блаженном,  в  самом радужном настроении. Ќакупили
конфет, тортов, волшебных фонарей, фейерверков,  лыж, микроскопов, коньков и
прочей  дрЯни.  Ѓыли похожи  на  дачных  мужей.  Ќо  настроение  наше начало
портитьсЯ уже на вокзале. ЋгромнаЯ толпища стоЯла у  всех дверей, ведущих на
платформу,  --  едва-едва ее  сдерживали  железнодорожные  сторожа.  €.  уже
чувствовалась между этими людьми та беспричиннаЯ взаимнаЯ ненависть, которую
можно наблюдать только в церквах, на пароходах и на железной дороге.
     Џо второму  звонку  все это стадо ринулось на  дебаркадер.  ЋпасаЯсь за
наши покупки, мы вышли последними. Њы прошли  весь поезд насквозь, от хвоста
до  головы.  Њест  не было.  ‚ третьем  классе  нас  встретили  сравнительно
спокойно какие-то добродушные мужички,  даже  потеснились,  чтобы  дать  нам
место. Ќо было совсем стыдно злоупотреблЯть их гостеприим-
     545 *


     ством. Ћни и так сидели друг у  друга на головах. ‚о втором классе было
почти  то же самое,  но уж с оттенком недружелюбиЯ.  Ќапример: один чиновник
ехал   Явно  по  бесплатному   билету;  Я  попробовал   намекнуть  ему,  что
железнодорожный устав  строго  требует,  чтобы лица,  едущие  по бесплатному
билету,  уступали  свои  места  пассажирам  по  первому  требованию.  Ќо  он
почему-то назвал менЯ нахалом и дураком и  сказал: "‚ы сами не знаете, с кем
имеете дело". џ подумал, что это переодетый  министр, и мы перешли  в первый
класс.
     ’ут нам сразу повезло. Љонечно, все купе были закрыты, как это и всегда
бывает, но случайно одна  дверка отворилась, и  один из  нас, именно  третий
товарищ,  успел  просунуть  руку  в  створку,  помешав  двери  захлопнутьсЯ.
ЋказываетсЯ,  в  купе сидела  дама,  так  лет  тридцати  --  тридцати  двух,
прехорошенькаЯ,  но в ту секунду очень  озлобленнаЯ  и похожаЯ  на пороховую
бочку, под которую только что подложили фитиль.
     -- Људа вы лезете, разве вы не видите, что это 'купе §анЯто?
     Ђх, боже  мой, все  мы  хорошо  знаем, как нелепо, нетактично и жестоко
ведут себЯ  дамы,  а  особенно  чиновные, в первых  двух  классах поездов  и
пароходов. Ћни занимают вдвоем полвагона с надписью:  "„амское отделение", в
то  времЯ  когда  в  следующей  половине  мужчины  стиснуты,  как  сардины в
нераскупоренной коробке. Ќо попробуйте  попросить у  них гостеприимства  длЯ
больного старика или утомленного дорогой шестилетнего мальчика, -- сейчас же
крики,  скандал, "полное право" и  так далее.  Ћднако такаЯ же дама способна
влезть со  своими баулами, картонками, зонтиками и  всЯкой дрЯнью в соседнее
"мужское отделение", стеснить  всех своим присутствием, заЯвить: "џ, знаете,
не  переношу  дамского  общества", и  завести  на  целую  ночь  утомительную
трескотню,  с визгами,  игривым хохотом,  ахами, ломаньем  и кокетством,  от
которых  наутро-  чувствуешь себЯ разбитым  гораздо больше,  чем  трЯской  и
бессонницей.  ‚ сопровождении  бонны, кормилицы  и  четырех  орущих  чад она
входит в  купе,  где  вы сидите  тихонько, с  послушным, скромным  ребенком,
останавливаетсЯ на пороге и с отвраще-
     • 546


     нием фыркает: "”у! € здесь каких-то детей напихали!" ‘ловом, все это .и
многое  другое  мы  прекрасно  изучили и  были  уверены,  что  никакие  меры
кротости, увещеваниЯ и логика не помогут, но, как и всегда, в пЯтисотый  раз
пробовали тронуть сердитую даму. .
     -- ”едор  €ванович приложил руку  к сердцу  и на  самой обольстительной
ноте своего изумительного голоса сказал:
     -- ЏрелестнаЯ синьора... "ам только  три станции... если  прикажете, мы
будем сидеть у ваших ног.
     ќто оперное вступление нас и погубило. Џочем  знать,  если  бы  он  был
один?.. Њожет,  она  и смилостивилась  бы.  Ќо нас было  трое. €,  вероЯтно,
поэтому фитиль достиг своей цели, и бочка разорвалась. Ћткровенно  говорЯ,,Я
никогда не слышал ни раньше, ни позже такой ругани. ‚ продолжение двух минут
она  успела нас  назвать:  железнодорожными  ворами,  безбилетными  зайцами,
убийцами, которые  в своих гнусных целЯх прибегают к  хлороформу, и  даже...
.простите, барынЯ... поставщиками живого товара в Љонстантинополь.
     Џотом, в своем гневе, она закричала:
     -- Љондуктор!
     Ќо разве мог  прийти ей на помощь кондуктор? ‚ероЯтно^ эту минуту он  с
трудом  прокладывал  себе  дорогу  в  самом  заднем вагоне  по  человеческим
головам.
     ’огда, ошеломленный ее бурным натиском, Я позволил себе робко спросить:
     --  ‘ударынЯ, вы едете одни...  Њожет  быть,  вы знаете  случайно, кому
принадлежат вот эти  вещи: четыре картонки,  два чемодана, плетенаЯ корзина,
деревЯннаЯ лошадь почти в натуральную величину, вот эти горшки с гиацинтами,
игрушечные ружьЯ,  барабаны  и сабли, этот порт-плед, наконец  этот  торт  и
банки с вареньем?
     -- Ќе знаю, -- сухо ответила она и отвернулась к окну.
     -- ‘ударынЯ,  -- продолжал  Я  тоном рабской мольбы, -- вы сами видите,
что мы  нагружены,  как  верблюды. Њы падаем с  ног  от усталости...  Њы  не
обеспокоим  вас  долго  своим  присутствием.  ‚сего лишь  три станции...  Ќе
позволите ли вы положить эти чужие
     547


     вещи наверх, в сетки? Ќу, хотЯ бы из христианского милосердиЯ.
     -- Ќе позволю... -- ответила дама. .
     --  Ќо  ведь  все равно  вещи не  ваши.  Ќе  так ли? …сли  бы  мы  сами
попробовали их переместить.
     ЋпЯть на нас повернулось красное, пылающее лицо.
     -- Ћго! Џопробуйте. Џопробуйте только! „а вы знаете, с кем имеете дело?
Ќахалы! ‚ы сами не знаете, к кому  пристаете.  џ -- начальница тЯги! џ вас в
двадцать четыре часа...
     Њы  не  дослушали.  Њы вышли в коридор длЯ небольшого совещаниЯ. Љ  нам
присоединилсЯ какой-то милый, чистенький, маленький,  серебрЯный старичок  в
золотых очках. Ћн все времЯ был свидетелем  наших перекоров. Ћн-то нам и дал
один очень простой, но ехидный совет.
     Љогда поезд  стал  замедлЯть  ход  перед  второй станцией  и^ама начала
суетитьсЯ, мы торжественно вошли в купе. ‘таричок злорадно шел за нами.
     --  €так,  сударынЯ,  вы  все-таки  подтверждаете, что  эти вещи вам не
принадлежат? -- спросил третий, умерший.
     -- „урак! џ вам сказала, что эти вещи не мои.
     -- Џозвольте узнать, -- а чьи? -- спросил старичок голосом малиновки.
     -- Ќе твое дело.
     ‚  это времЯ поезд  остановилсЯ. ‚бежали носильщики. „ама велела одному
из них, -- она даже назвала его ‘еменом, -- взЯть вещи.
     Ќу, уж тут мы  горЯчо вступились за чужую собственность! Њы все четверо
были свидетелЯми  того,  что вещи принадлежат  вовсе  не  даме,  а  какой-то
забывчивой пассажирке. Љонечно, это дело нас не касаетсЯ, но принципиально и
так далее. ‚четвером мы проследовали в жандармскую контору. „ама извивалась,
как уж, но мы ее взЯли в настоЯщие тиски. Ћна говорила "„а! ‚ещи мои!" ’огда
мы отвечали: "Ќе угодно ли вам заплатить за все места,  которые вы занимали?
†елезной дороге убыток, а мы,  как честные люди, этого  не можем допустить".
’огда она кричала:  "Ќет,  эти вещи  не мои!  Ђ  вы •- хулиганы!"  ’огда  мы
говорили: "‘у-548


     дарынЯ, вы на наших глазах хотели присвоить эти  вещи". -- "ЏовторЯю же
вам, болваны, что это  мои собственные вещи... а вы обращались с беззащитной
женщиной, как свиньи!" Ќо тут уже выступал Ядовитый старичок, пел соловьем и
в    качестве    беспристрастного   свидетелЯ   удостоверЯл   наше   истинно
джентльменское поведение, а также и то,  что мы два  часа с лишком стоЯли на
ногах  (воображаю,  как ему  в  его долгой жизни насолили  дамы первых  двух
классов!).
     Љончилось  тем,  что  она  растерЯлась  и заплакала.  Ќу, тут  уж  и мы
размЯкли. „али  ей воды,  бас проводил ее до извозчика, и  дурацкий протокол
был очень легко и быстро уничтожен. Ћдин только старичок покачал укоризненно
на каждого из нас головою и безмолвно испарилсЯ в темноте.
     Ќо когда мы опЯть сошлись втроем  на платформе и поглЯдели на часы,  то
убедились  в том,  что если и поспеем к-  ™екиным,  то только к девЯти часам
утра.  ќто уже  выходило  за пределы  нашей  шутки.  ‘тали  расспрашивать  у
сторожа, какаЯ здесь лучшаЯ гостиница, то есть где меньше клопов.
     € вдруг слышим знакомый, но уже теперь славный, теплый голос:
     --  ѓоспода, куда вы собираетесь? ЋглЯдываемсЯ. ‘мотрим -- наша дама. €
совсем новое лицо: милое русское лицо.
     -- …сли  вы не  побрезгуете, поедемте  ко мне  на елку... ‚ы на менЯ не
сердитесь...  Я все-таки женщина...  Ђ  с  этими  железными дорогами  просто
голову растерЯешь.
     ‘кажу по правде, никогда мне не было так весело, как в этот вечер. „аже
фейерверки,  против  обыкновениЯ, горели  чудесно.  €  ребЯта  там  попались
чудесные. Ђ с Ђнной ”едоровной мы и до сих пор закадычные друзьЯ.
     Ћн нагнулсЯ, чтобы его глазам не мешала тень, и спросил:
     -- Џравда, Ђнна ”едоровна?
     ѓустой смеющийсЯ голос из темноты ответил:
     -- Ѓесстыдник. џзык у вас, у адвокатов, так уж подвешен, что  не можете
не переврать!..


        Џ“’……‘’‚…ЌЌ€Љ€
     Џахнет весной. „аже  в большом каменном городе слышитсЯ этот трепетный,
волнующий запах тающего снега, красных древесных  почек и размЯкающей земли.
Џо уличным стокам вдоль тротуаров бегут коричневые стремительные ручьи, несЯ
с собою  пух и щепки и отражаЯ в себе по-весеннему прозрачно-голубое небо. €
где-то во дворах старинных деревЯнных  домов без умолку  поют  очнувшиесЯ от
зимы петухи.
     Ћколоточный надзиратель ‚етчина пришел домой поздним  вечером. ‚сю ночь
он  провел  в участке на  ночном  дежурстве,  принимаЯ пьЯных  окровавленных
гулЯк, проституток и воришек, выслушивал их лживые,  бессмысленные, путаные,
подлые  показаниЯ,   перемешанные   со  слезами,  божбой,  криками,  земными
поклонами  и  руганью, писал  протоколы, приказывал  обыскивать,  и нередко,
озлобленный   этим   непрерывным  пьЯным   бредом,  удрученный  бессонницей,
раздраженный тесным  воротником мундира, он сам выкрикивал  страшным голосом
дикие угрозы и колотил кулаком по столу.
     Ђ  днем  он должен  был  еще обходить не в  очередь,  в виде наказаниЯ,
наложенного полицеймейстером, свои посты и торчать в лакированных сапогах  и
белых перчатках посередине самого людного перекрестка.
     550


     ‘пать  ему  приходилось  только  урывками,  минутками,  не  раздеваЯсь,
корчась на'жестком  и  узком клеенчатом  диване или сидЯ за  столом, опустив
голову на сложенные руки.
     „аже  и теперь,  хотЯ он, придЯ домой, переоделсЯ . и  умылсЯ,  от него
пахнет улицей,  навозом  и  тем  отвратительным  запахом  ретирадного места,
карболки и скверного табаку, которым пропитаны все помещениЯ участка.
     Ћн сидит один  в маленькой столовой и  вЯло  ест  невкусный  разогретый
обед. †ены нет  дома.  Ћна  отправилась  сегоднЯ к жене  помощника пристава,
чтобы вместе с  нею идти  в оперетку на  бесплатные  места. ‘ын гимназист за
стеною зубрит вслух*  французские слова. Њысли околоточного  текут скучно  и
тЯжело. ‘обачьЯ служба. Ќочи без сна.  Ћмерзительные сцены в участке. ЌарЯды
на  дежурство не в очередь. Ќервы,  как разбитое фортепиано. ‚ечные приступы
беспричинной злобы, от которой точно захлебываешьсЯ, трЯсешьсЯ всем  телом и
так бледнеешь, что чувствуешь, как холодеет лицо и мгновенно высыхают  губы.
Ћбщество сторонитсЯ. ЏриходитсЯ вести знакомство только между своими, а  там
вечный  разговор о  службе, о нарЯдах, о грабежах,  о сыскной  полиции,  а в
промежутках  --  винт  и  выпивка.  †алованье  --   гроши.  Џоневоле  берешь
праздничные или вымогаешь провизией. „ругим  легче. “ других все-таки хоть в
семье  наладилось что-то вроде уюта  и спокойного отдыха. “ ‚етчины и  этого
нет... †ена дома ходит нерЯхой, распустехой, но длЯ гостей и длЯ театра шьет
дорогие платьЯ,  поглощающие  все жалованье. Ќи  семьЯ, ни кухнЯ, ни  служба
мужа,  ни ученье  сына  ее не интересуют.  Џридешь  со  службы усталый, весь
разломанный, точно коночнаЯ лошадь, а жены нет дома, или она в старом капоте
валЯетсЯ часами на диване с переводным романом в руках и с коробкой шоколада
рЯдом, на стуле. Ѓыла она когда-то институткой, тоненькой, наивной девочкой,
верившей, что французские булки растут на деревьЯх и что  у каждого человека
стоЯт сзади два ангела, справа белый, а слева черный. ’еперь она растолстела
     551


     и   огрубела,  хотЯ  все   еще  красива   грузной   и   Яркой  красотой
тридцатипЯтилетней женщины;  она перестала верить в булки и в  двух ангелов,
но каждый день кричит мужу, что он испортил ее жизнь и теперь  пусть достает
деньги где хочет и как хочет.
     €спортил жизнь! ќто еще вопрос, кто кому испортил. ЃлагодарЯ ее глупой,
корыстной  и скандальной  свЯзи  с инженером,  строившим  полковые  казармы,
‚етчину, по приговору общества  офицеров, попросили уйти из пехотного полка,
в котором он служил. Људа было идти, кроме полиции, если у  человека  нет ни
влиЯтельной родни,  ни денег?  €  мужа  она  давно  не любит. …сли он  порою
разнежничаетсЯ или попробует пожаловатьсЯ на тернии полицейской службы, она,
'не отрываЯсь  от книжки,  тЯнет  брезгливо: "Ђх, да  оставьте вы менЯ, ради
бога, в покое. Њинуты от вас нет свободной". € под предлогом каких-то вечных
женских болезней, утомлениЯ  или того, что от  мужа всегда пахнет участком и
конюшней, она уже давно изгнала ‚етчину из спальни в кабинет, где ему стелют
на оттоманке.
     € всегда  у нее увлечениЯ. Ћ  жизни в полку  -- нечего  говорить.^Џотом
студент,  Љолин репетитор. Ћн, ‚етчина, только хлопал тогда глазами, ревнуЯ,
мучась и сам стараЯсь не верить своим подозрениЯм. ’еперь-то он хорошо знает
о прошлом, потому  что  ту  же самую  игру томными  глазами,  те же  длинные
рукопожатиЯ,  те  же  самые  нервные,  вибрирующие  интонации  в  голосе  он
наблюдает сейчас между ‚ерой <и помощником пристава бароном фон ќссе.
     —то поделаешь?  Ќадо терпеть. ”он  ќссе перешел в  полицию из  гвардии,
теперешнЯЯ должность только длЯ вида,  через год он будет приставом, а  года
через два полицеймейстером в большом торговом университетском городе, а там,
почем  знать, и  градоначальником. ‘вЯзи  у  него громадные, и, конечно,  он
потЯнет за собою ‚етчину. Ќу что же, и будем терпеть,  ослепнем, оглохнем на
времЯ.  €  все  это ради  него, ради  милого  Љоленьки. Људа  же пойдешь  из
полиции? € пусть ему, ‚етчине, служить тЯжело, оскорбительно и противно,
     552


     пусть  от  ревности и злобы  у него, ходЯт  в  глазах радужные  круги и
скрипЯт зубы.  ‚се перетерпим. Ќо зато  ЉолЯ вырастет настоЯщим человеком, а
‚етчина пробьет ему своим телом и  своей душой широкую дорогу  в жизнь. ЉолЯ
трудолюбив, замкнут,  серьезен, горд  и знает цену  деньгам. Ѓез денег разве
человек -- человек? ЉолЯ будет доктором с громадной практикой или знаменитым
адвокатом,  из тех,  что  загребают  стотысЯчные куши и ездЯт в  собственных
экипажах. Ќикого  нет у ‚етчины, кроме обожаемого Љоли,  -- никого: ни жены,
ни родни, ни дружбы,  ни  увлечений, ни  мелких  страстишек, и ради Љоли  он
пойдет на все:  нужно будет убить -- убьет, прикажут истЯзать кого-нибудь --
будет истЯзать, с усердием пойдет  на подлость и на предательство, проглотит
молча жгучее оскорбление... Ћн и ЉолЯ. Ѓольше никого  нет на свете. Љо всему
остальному живущему сердце ‚етчины ожесточилось и окаменело.
     -- ЉолЯ, иди чай пить!--.кричит околоточный надзиратель.
     ЉолЯ, волоча ноги,  приходит с учебником. Ћтец  и сын очень похожи друг
на друга.  Ћба они  длинноногие, длинноносые и угрюмые, у обоих  худые белые
лица в веснушках  и светлые, жидкие, мЯгкие волосы.  Њежду ними -- глубокаЯ,
нежнаЯ, но в то же времЯ серьезнаЯ и молчаливаЯ привЯзанность.
     ЉолЯ пьет  чай  и с сухарем  во рту  рассказывает об уроках и гимназии.
ѓоворит  деловито и  толково,  как  взрослый,  голос  у него  по-мальчишески
басистый  с  неожиданными  петухами.  ‚етчина  слушает  и  из хлебных крошек
вырисовывает на скатерти звездочки и орнаменты.  ‚ комнате жарко от  лампы и
самовара.  ‚ открытую  форточку  тЯнет  вкрадчивый пьЯный  весенний  воздух.
‘ердце надзирателЯ мЯкнет и улыбаетсЯ.
     --  Ќичего,  ничего, ЉолЯшка,  потерпи,  -- говорит  он, глЯдЯ  на сына
запавшими, усталыми глазами и улыбаЯсь  печально-нежной улыбкой. --  Џотерпи
немножко. ‚от  выдержишь экзамены и будешь вольный казак. Ђ Я к тому времени
получу двухмесЯчный отпуск, и мы
     553


     .  тобой вдвоем  дернем  куда-нибудь на лоно  природы.  ‚озьмем  ружьЯ,
кодак, удочки и айда по способу пешего хождениЯ.
     -- Ќе отпустЯт тебЯ, папа, -- слабо возражает мальчик.
     -- Ќу, как же так не  отпустЯт? —етыре года Я не  пользовалсЯ отпуском.
„а мне уж и помощник пристава дал слово...
     -- „енег нет свободных...
     -- г „еньги -- это пустое, мой милый.
     --  Џоложим,  у менЯ от уроков  накопилось  тридцать  четыре рублЯ,  --
начинает сдаватьсЯ ЉолЯ.
     -- ‚от видишь! ‘читай еще мои наградные на пасху.
     -- Њама отнимет...
     -- Ќичего.  Џоловину  мы  с  тобой  отстоим. „а  ты не  бойсЯ, достанем
как-нибудь. Ќаконец не все же нас судьба будет по темени кокать. Њожет быть,
в мае наш билет и выиграет каким-нибудь чудом. „ругие же выигрывают? Ќаконец
отчего   бы  мне  и  не  получить  командировку  в  ”инлЯндию  длЯ  изучениЯ
полицейского дела? ‚  этом  году будут посылать туда, и  мне барон  фон ќссе
почти обещал это дело устроить.
     -- Ђх,  папа,  в  ”инлЯндию бы! -- восклицает мальчик, и  его  зеленые,
маленькие, всегда  хмурые  глаза расширЯютсЯ  и  сиЯют. -- џ  читал  на днЯх
описание. Љак- чудесно! люзы, водопады, озера...
     --  Ђ  леса-то,  леса  какие там... ЏоохотимсЯ,--  брат  ЉолЯ, лососину
половим. ’ы вот что, милый, поди-ка принеси карту ђоссии, карандаш и бумагу.
Ђ Я достану путеводитель!
     €  через несколько  минут они  сидЯт  под лампой, коленЯми  на стульЯх,
низко  и тесно  склонившись  над картой. ‚есенний ветер,  этот вечный друг и
соблазнитель  бродЯг,  цыган, странников  и  путешественников,  врываетсЯ  в
открытую  форточку и  своим  свежим, прЯным,  глубоким  дыханием  кружит  им
головы.  ‚се забыто: бедность, унижениЯ, тЯгость службы, недоброжелательство
Љолиных товарищей, изводЯщих его  службою  отца и смешною фамилией... ’еперь
обе души --
     554


     изъеденнаЯ   жизнью,   испакощеннаЯ,  попраннаЯ   душа  полицейского  и
скрытнаЯ, уже озлобленнаЯ, засыхающаЯ  душа мальчика -- раскрылись и цветут.
Џутешествие  по  карте,  разукрашенное   бедной   фантазией,  так   живо   и
увлекательно!
     -- €з  ‚ыборга  по  ‘айменскому каналу, по шлюзам,--  говорит  ‚етчина,
отмечаЯ  путь  красным  карандашом.  --  Џотом ‘айменское озеро.  ‚округ  --
поглЯди на карту -- все зеленое --  это  леса, леса.  ‘ан-Њихель,  Љуопио...
Ћттуда по железной  дороге до  ЉаЯны,  а оттуда  опЯть озерами  и  рекой  до
“леаборга. Ћттуда  в ’орнео пароходом... ѓраница  веции.  Ћгромный  порт...
Ћкеанские  корабли... „ешевизна  поразительнаЯ,  потоку  что нет  пошлины...
Ќакупим всЯкой всЯчины... Ђ потом -- знаешь куда?
     -- Људа? -- спрашивал ЉолЯ охрипшим от волне- . ниЯ голосом.
     -- €з ’орнео мы с тобой повернем на восток и вот, видишь, Љемь? ’ак  мы
с тобой до Љеми пешком. —ерез горы, мимо озера... Љак его?., не разберешь...
Ћзеро  Њансельское,  между  ’опозеро и озеро Љунто  прЯмо  к Ѓелому  морю, к
Ћнежской губе. Ђ оттуда в ‘оловецкий монастырь, поклонимсЯ свЯтым  угодникам
‡осиме и ‘авватию, затем Ђрхангельск и -- домой.
     -- Џешком до Љеми? -- переспрашивает ЉолЯ и глотает от  восторга слюну.
-- —ерез лес, через болото? ‘ ружьЯми?
     -- Ђ что  же, мы с тобою разве не'мужчины?  Љонечно,  пешком.  ЏитатьсЯ
будем  дичью, рыбой...  ’ам, Я тебе  скажу,  дичи -- видимо-невидимо. ’ак  и
кишит!.. •леб вот только... Ќо, знаешь,  эти  чухны,  хоть  они и  сволочь и
бунтуют там чего-то постоЯнно, но  они замечательно гостеприимны.  •лебом мы
будем запасатьсЯ  от  жильЯ до жильЯ. Ђ ночевать в лесу!  Џодожди-ка, возьми
бумагу. ‘ейчас мы с  тобой все  это рассчитаем. Ќачнем с чего? Ќачнем с двух
бурок  -- тебе и мне. Њне большую, тебе  поменьше.  Џиши. ‚се запишем. ‘амое
необходимое и кому что нести.
     Ћн диктует, а мальчик записывает на аккуратно разграфленном листике.
     555


     Џредметы ‚ес

     Џапе. Њне.
     Ѓурки ............. 6 ф. 4 ф.
     Ќепромокайки .......... 4 " 3 "
     Ѓелье .............. 3 " 2 "
     Љотелок варить пищу ........ 2 " _ "
     Џатронташ ............ 2 " 1>/2
     Џатронов с дробью и пулЯми .... 6 " 4 "
     ђанцы ............. 2 " 1!/2
     To/юр рубить сучьЯ длЯ костра . . . 2 " -- "
     ’абак, спички ........... 2 " _ "
     —ай ..............--" 1 "
     ‘ахар. .......... . , 2 " -- "
     Њелочи, компас, часы, соль и пр. . . --" 1 "
     ђужьЯ ............. 7 " 6 "
     ( ; €того 38 ф. 24 ф.
     ‚о времЯ составлениЯ списка о?а великодушничают и любовно перекорЯютсЯ.
ЉолЯ хочет нести  поклажу поровну.  Ќо отец настаивает на  том, что ему, как
более сильному и привычному, следует взЯть груз несколько потЯжелее*. ‘писок
много  раз  проверЯют.  Ќаконец  кажетсЯ, что взЯто  все  необходимое.  ЉолЯ
рассчитывает циркулем по  масштабной линейке  расстоЯние. Ћт ’орнео до озера
Љунто около трехсот пЯтидесЯти верст. ‘читаЯ  в день по семнадцать верст, --
сущий пустЯк  длЯ  привычного пешехода,  -- они в двадцать дней  пройдут это
расстоЯние. Ћзеро  Љунто, длиною сто  двадцать  верст. …го  надо проплыть на
парусной  лодке. …сли  считать  по десЯть верст  в  час, то за  один длинный
летний  день можно пройти  все  озеро в длину. Ђ  там рукой  подать  до реки
Љеми...
     -- ’олько вот комаров  там очень много...  Ѓеда,  --  озабоченно кивает
головой надзиратель.
     Ќо ЉолЯ недаром читал описание ”инлЯндии.
     --  Њестные  жители,  --   замечает  он  важно,  --  имеют  обыкновение
защищатьсЯ  от  комариных  укусов  тем, что  замазывают глиной шею  и  лицо,
оставлЯЯ незакрытыми только глаза и дыхание.
     -- € гвоздичное масло хорошо помогает, -- вспоминает отец.
     556


     -- „а,  и масло.  Ђ  на ночлегах мы будем разводить костры и жечь хвою.
„ушистый дым. Ћни не любЯт этого.
     € обоим рисуетсЯ белаЯ,  тихаЯ  ночь в лесу.  Ќад  головами меж  кустов
пахучего можжевельника протЯнуты, на случай дождЯ, резиновые плащи, на земле
разостланы  бурки с изголовьЯми из молодых ветвей. ѓорит  Яркий костер,  и в
котелке, подвешенном  на треножнике, булькает вода,  в которой варитсЯ дикаЯ
утка или глухарь.  ѓрезЯтсЯ ранние  туманные и розовые утра на берегу никому
не известной лесной речонки, плеск большой рыбы в озере, туго натЯнутаЯ леса
удочки...
     Ѓьет одиннадцать.  “ отца и  Љоли тЯжелеют  и слипаютсЯ  глаза, и они с
трудом  отрываютсЯ  от  волшебного  путешествиЯ  к  северным  лесам.  Ћбоих,
несмотрЯ на возбуждение, томит невольнаЯ  зевота.  ЏрощаютсЯ они смЯгченные,
ласковые, с теплыми, доверчивыми глазами.
     Џоздно ночью возвращаетсЯ домой ‚ера €вановна.
     Ќа цыпочках проходит она через комнату мужа и с от
     вращением слышит его бред: "‚от так рыба! „есЯть
     фунтов!" ' •
     Ћт  madame  ‚етчины  пахнет духами Coeur de Jeanet-te и шампанским. ”он
ќссе провожал ее домой из театра. Џо дороге они заехали на полчаса в кабинет
ресторана "‚ерсаль" и  очень  весело провели времЯ. ЏолураздетаЯ, стоЯ перед
зеркалом, она прижимает руки к  груди,  делает сама себе  страстные глаза  и
шепчет: "Њ-мил-лый".
     ЉолЯ  во сне  плавает  по озерам и  пробираетсЯ  сквозь  .лесные  чащи.
ЏодымаетсЯ  из   берлоги  потревоженный  медведь.  ЉраснаЯ  пасть  раскрыта,
сверкают страшные зубы, маленькие глаза злобно блестЯт. Ѓа-ах! -- гремит  по
лесу выстрел. ќто ЉолЯ стрелЯл, и медведь всей своей громадной массой падает
к его ногам.
     Љрепко спЯт путешественники. ‡автра  ждут их всегдашние будни:  ‚етчину
--  служба,  привычное озлобление, ругань и  брань, ежеминутное  ожидание от
сослуживцев  какого-нибудь  пакостного  подвоха  и  --  что  всего  хуже  --
преувеличенно ласковое, обращение и
     557


     • дружески покровительственный тон  фон ќссе, а  Љолю  --  утомительнаЯ
зубрежка и презрительное отчуждение товарищеского  кружка. € только  вечером
они  с  отцом  опЯть отправЯтсЯ в  очаровательное странствование  по  карте,
куда-нибудь на Љавказ,  или  на  “рал  за золотом, иди  в  ‘ибирь  за пушным
зверем, или в ’ибет вместе с  географической экспедицией. ќти фантастические
путешествиЯ  составлЯют единственную, большую и чистую радость в их усталой,
скучной, вы-морсченной жизни.


        €„ЉЋ… ‘Ћ‹Ќ–…
     џ, ѓенри „иббль, приступаю к  правдивому  изложению некоторых  важных и
необыкновенных   событий  моей  жизни   с  большой  осторожностью  и  вполне
естественной робостью.  Њногое из того,  что  Я нахожу необходимым записать,
без сомнениЯ вызовет у будущего читателЯ моих  записок удивление, сомнение и
даже  недоверие.  Љ этому  Я уже давно  приготовилсЯ  и нахожу заранее такое
отношение к моим воспоминаниЯм  вполне  возможным  и  логичным.  „а  и  надо
признатьсЯ, -- мне самому часто кажетсЯ, что годы, проведенные мною частью в
путешествиЯх, частью на высоте шести тысЯч футов на вершине вулкана ЉаЯмбэ в
южно-американской республике  ќквадор, не  прошли в реальной  действительной
жизни, а  были  лишь странным  фантастическим  сном  или бредом мгновенного,
потрЯсающего безумиЯ.
     Ќо  отсутствие   четырех   пальцев   на  левой  руке,  но  периодически
повторЯющиесЯ головные  боли  и то  поражение  зрениЯ,  которое называетсЯ в
простонародье   "куриной   слепотой",    каждый   раз    своей   фактической
неоспоримостью вновь  заставлЯют менЯ верить в то, что  Я был на самом  деле
свидетелем самых удивительных вещей в  мире. Ќаконец  вовсе уж не бред, и не
сон,  и  не  заблуждение  те  четыреста фунтов  стерлингов,  что  Я  получаю
аккуратно по три раза в год из конторы
     559


     "ќ. Ќайдстон и сын",  ђеджент-стрит,  451. ќто  --пенсиЯ,  которую  мне
великодушно оставил мой учитель и патрон, один из величайших  людей  во всей
человеческой истории,  погибший  при  страшном крушении  мексиканской  шкуны
"ѓонзалес".
     џ  окончил  математический  факультет   по  отделу  физики  и  химии  в
Љоролевском университете в тысЯча... ‚от, кстати, и опЯть новое и всегдашнее
напоминание о пережитых мною приключениЯх.  Љроме  того, что каким-то блоком
или  цепью  мне  отхватило  во времЯ  катастрофы пальцы  левой  руки,  кроме
поражениЯ зрительных нервов и прочего, Я, .падаЯ в море, получил, не знаю, в
какой момент  и каким  образом, жестокий удар в правую верхнюю часть темени.
ќтот удар  почти  не оставил внешних  следов, но  странно  отразилсЯ на моей
психике:  именно  на  памЯти.   џ  прекрасно   припоминаю  и   восста-новлЯю
воображением слова, лица, местность,  звуки и  порЯдок событий, но длЯ  менЯ
навеки  умерли все  цифры  и имена  собственные,  номера домов и телефонов и
историческаЯ  хронологиЯ;  выпали  бесследно  все   годы,  месЯцы  и  числа,
отмечающие этапы  моей собственной жизни,  улетучились все научные  формулы,
хотЯ любую Я могу очень  легко вывести из простейших последовательным путем,
исчезли фамилии и имена всех, кого Я знал и  знаю, и это обстоЯтельство  длЯ
менЯ  очень мучительно. Љ  сожалению, Я  не  вел тогда дневника, но  две-три
уцелевшие  записные  книжки  и  кое-какие  старые  письма  помогают  мне  до
известной степени ориентироватьсЯ.
     ‘ловом, Я окончил  курс и получил звание магистра  физики за  два, три,
четыре года,  а может быть даже и за пЯть лет до начала XX столетиЯ. Љак раз
к  этому времени разорилсЯ и  умер муж  моей  старшей  сестры Њод, фермер из
Ќорфолька, который  нередко  поддерживал  менЯ во  времЯ  моего студенчества
материально, а главное  -- нравственно. Ћн твердо  верил, что Я останусь длЯ
продолжениЯ  ученой  карьеры  при  одном  из английских  университетов  и со
временем воссиЯю Яркой звездой просвещениЯ, от которой падет луч славы  и на
его
     560


     скромное семейство. ќто был здоровый,  крепкий  весельчак, сильный, как
бык, не дурак  выпить, спеть куплет и  побоксировать, -- совсем молодчина  в
духе  доброй,  старой, веселой Ђнглии.  Ћн умер  от  апоплексического удара,
ночью,  объевшись  за ужином  четвертью  берк-ширской  баранины,  которую он
заправил  крепкой  соей,  бутылкой  виски  и  двумЯ  галлонами  шотландского
светлого пива.
     …го  предсказаниЯ  и  пожеланиЯ не исполнились.  џ не попал в  комплект
будущих  ученых.  …ще  больше:  мне не посчастливилось  даже  достать  место
преподавателЯ  или тутора в каком-нибудь из лицеев или  в  средней  школе: Я
попал  в   какую-то  заколдованную,   неумолимую,   свирепую,   равнодушную,
длительную полосу неудачи. Ђх, кто, кроме редких баловней судьбы, не знает и
не нес на своих  плечах этого безрассудного,  нелепого,  слепого ожесточениЯ
судьбы? Ќо менЯ она била чересчур упорно.
     Ќи на заводах, ни в технических конторах -- нигде  Я не  мог и  не умел
пристроитьсЯ. Ѓольшей частью  Я приходил слишком  поздно: место  уже  бывало
занЯто.
     ‚о многих случаЯх мне почти сразу приходилось убеждатьсЯ, что --Я вхожу
в соприкосновение с темной, подозрительной компанией. …ще чаще мне ничего не
платили за мой двух-, трехмесЯчный труд и выбрасывали на улицу, как котенка.
ЌельзЯ сказать, чтобы Я был особенно нерешителен, застенчив, ненаходчив или,
наоборот, обидчив, самолюбив и  строптив.  Ќет,  просто обстоЯтельства жизни
складывались против менЯ.
     Ќо Я  был  прежде  всего англичанином и  уважал себЯ, как  джентльмена,
представителЯ величайшей  нации в мире. Њысль  о самоубийстве в этот ужасный
период  жизни  никогда   не  приходила   мне  в  голову.  џ  боролсЯ  против
несправедливости рока с холодным, трезвым упорством  и с твердой верой в то,
что никогда, никогда  англичанин не будет рабом.  € судьба, наконец, сдалась
перед моим англосаксонским мужеством.
     561
     џ  жил  тогда в  самом грЯзнейшем из грЯзных переулков Ѓетналь ѓрина, в
забытом  богом  €ст  ќнде и  ютилсЯ  за  ситцевой  перегородкой у  портового
рабочего, носильщика углЯ. ‡а квартиру Я платил ему четыре
     19 Ђ, Љуприн, т. 4


     шиллинга в  месЯц и, кроме того, должен был помогать стрЯпать его жене,
учить  читать и писать трех его старших  детей, а также мыть  кухню и черную
лестницу. •озЯева всегда радушно приглашали  менЯ обедать,  но Я  не решалсЯ
обременЯть их нищенский бюджет. џ обедал напротив, в мрачном подвале, и, бог
ведает, сколько кошачьих, собачьих и конских существований лежат невольно на
моей  мрачной  совести.  Ќо  за  эту  естественную деликатность  мастер „жон
„жонсон,  мой  хозЯин,  платил мне большим вниманием: когда в доках €ст ќнда
случалось много  работы и не хватало рук,  а цена на них поднималась страшно
высоко, он всегда умудрЯлсЯ устраивать менЯ на не особенно тЯжелую разгрузку
или  нагрузку, где  Я  шутЯ  мог зарабатывать  восемь  -- десЯть шиллингов в
сутки.  †аль  только,  что этот  прекрасный добрый  и религиозный человек по
субботам аккуратно  напивалсЯ,  как  Язычник,  и  имел  в  эти  дни  большую
склонность к боксу.
     Љроме  обЯзательных  кухонных  занЯтий и  случайной  работы  в порту, Я
перепробовал  множество смешных,  тЯжелых и оригинальных профессий.  Џомогал
стричь пуделей и обрезать хвосты фокстерьерам, торговал в колбасной лавке во
времЯ  отсутствиЯ  ее  владельца, приводил  в порЯдок запущенные библиотеки,
считал  выручку  в   скаковых  кассах,  давал  урывками  уроки   математики,
психологии,  фехтованиЯ,  богословиЯ и  даже  танцев, переписывал скучнейшие
доклады и  идиотские повести, нанималсЯ смотреть  за  извозчичьими лошадьми,
пока кучера ели в  трактире ветчину и пили пиво; иногда,  одетый в униформу,
скатывал  ковры  в  цирке  и  выравнивал  граблЯми  тырсу  манежа  во  времЯ
антрактов, служил  сандвичем,  а иногда выступал  на состЯзаниЯх в  боксе, в
разрЯде  среднего  веса,  переводил