утилсЯ, опустил руку,  плюнул и  тотчас же  с деловым
видом подошел к самой толстой во всем заведении девице-Љатьке.
     - Џойдем!  -  скомандовал  он коротко и мотнул  решительно  головой  на
дверь.
     Ќо  во времЯ  его  отсутствиЯ всезнающий  ‘имеон с таинственным и  даже
несколько гордым видом  успел сообщить своей тогдашней любовнице Ќюре, а она
шепотом, с ужасом в округлившихсЯ глазах, рассказала подругам  по секрету  о
том, что фамилиЯ  мещанина - „Ядченко и что он прошлой  осенью вызвалсЯ,  за
отсутствием  палача,  совершить  казнь   над  одиннадцатью   бунтовщиками  и
собственноручно повесил их в  два утра. € - как это ни чудовищно - не было в
этот час  ни  одной девицы во всем  заведении, котораЯ не  почувствовала  бы
зависти   к   толстой  Љатьке   и   не  испытала   бы   жуткого,   терпкого,
головокружительного  любопытства.  Љогда  „Ядченко через  полчаса  уходил со
своим  степенным и  суровым  видом,  все  женщины  безмолвно,  разинув  рты,
провожали его до выходной двери  и потом следили за  ним из окон, как он шел
по  улице.  Џотом  кинулись  в  комнату одевавшейсЯ  Љатьки  и  засыпали  ее
расспросами.  ѓлЯдели  с новым  чувством,  почти  с изумлением на ее  голые,
красные, толстые руки, на смЯтую еще постель, на бумажный старый, засаленный
рубль,  который Љатька показала им,  вынув  его из  чулка.  Љатька ничего не
могла рассказать-"мужчина как  мужчина, как все мужчины", - говорила она  со
спокойным недоумением,  но  когда  узнала,  кто  был  ее  гостем,  то  вдруг
расплакалась, сама не знаЯ почему.
     ќтот человек, отверженный из отверженных, так низко упавший, как только
может  представить  себе  человеческаЯ  фантазиЯ,  этот  добровольный палач,
обошелсЯ с ней без грубости, но с таким отсутствием хоть бы намека на ласку,
с  таким  пренебрежением  и  деревЯнным  равнодушием,  как  обращаютсЯ не  с
человеком, даже не с собакой или лошадью, и .даже не с  зонтиком, пальто или
шлЯпой,  а как с каким-то  грЯзным предметом,  в  котором ЯвлЯетсЯ  минутнаЯ
неизбежнаЯ  потребность,  но  который  по  миновании  надобности  становитсЯ
чуждым, бесполезным и  противным.  ‚сего ужаса этой мысли  толстаЯ Љатька не
могла объЯть своим мозгом откормленной  индюшки  и потому  плакала,-как и ей
самой казалось, - беспричинно и бестолково.
     Ѓывали и другие происшествиЯ, взбалтывавшие мутную,  грЯзную жизнь этих
бедных,   больных,   глупых,   несчастных   женщин.  Ѓывали   случаи  дикой,
необузданной ревности с пальбой из револьвера и отравлением;
     иногда,  очень  редко, расцветала на этом навозе  нежнаЯ,  пламеннаЯ  и
чистаЯ любовь; иногда  женщины  даже покидали  при  помощи любимого человека
заведение, но почти всегда возвращались обратно. „ва или три раза случалось,
что женщина  из публичного дома вдруг оказывалась  беременной, и  это всегда
бывало, по внешности, смешно и позорно, но в глубине событиЯ - трогательно.
     € как бы  то ни было, каждый вечер приносил с собою такое раздражающее,
напрЯженное, прЯное ожидание приключений,  что  всЯкаЯ  другаЯ жизнь,  после
дома  терпимости,  казалась  этим  ленивым, безвольным  женщинам  пресной  и
скучной.
     V
     Ћкна раскрыты настежь в  душистую темноту  вечера, и тюлевые  занавески
слабо колышутсЯ взад  и  вперед  от  незаметного  движениЯ  воздуха.  Џахнет
росистой  травой из чахлого  маленького  палисадника перед  домом, чуть-чуть
сиренью и вЯнущим  березовым листом от троицких деревцов  у подъезда. ‹юба в
синей бархатной кофте с низко  вырезанной грудью и Ќюра, одетаЯ, как "бэбэ",
в  розовый широкий  сак  до  колен, с  распущенными  светлыми волосами  и  с
кудрЯшками на  лбу, лежат, обнЯвшись, на подоконнике и поют потихоньку очень
известную  между   проститутками  злободневную  песню  про  больницу.   Ќюра
тоненько, в нос, выводит первый голос, ‹юба вторит ей глуховатым альтом:
     Џонедельник наступает, Њне на выписку идти, „октор Љрасов не пускает...
     ‚о всех домах  отворенные окна Ярко освещены,  а перед подъездами горЯт
висЯчие фонари. Ћбеим девушкам отчетливо видна внутренность залы в заведении
‘офьи  ‚асильевны,  что  напротив: желтый блестЯщий  паркет,  темно-вишневые
драпри  на дверЯх, перехваченные  шнурами,  конец  черного роЯлЯ,  трюмо  г,
золоченой раме  и  то  мелькающие  в окнах, то скрывающиесЯ женские фигуры в
пышных платьЯх и  их отражениЯ в зеркалах. ђезное крыльцо ’реппелЯ, направо,
Ярко озарено голубоватым электрическим светом из большого матового шара.
     ‚ечер тих и тепел. ѓде-то далеко-далеко,  за линией железной дороги, за
какими-то черными крышами и тонкими  черными стволами деревьев,  низко,  над
темной землей, в  которой глаз не видит, а точно  чувствует  могучий зеленый
весенний  тон,  рдеет  алым золотом,  прорезавшись сквозь сизую мглу, узкаЯ,
длиннаЯ полоска  поздней зари. €  в этом неЯсном  дальнем свете, в  ласковом
воздухе,  в  запахах  наступающей   ночи   была  какаЯ-то  тайнаЯ,  сладкаЯ,
сознательнаЯ печаль, котораЯ бывает так нежна в вечера между весной и летом.
Џлыл неЯсный шум города, слышалсЯ скучающий гнусавый напев гармонии, мычание
коров, сухо  шаркали  чьи-то подошвы, и звонко  стучала окованнаЯ  палочка о
плиты  тротуара,  лениво  и  неправильно  погромыхивали  колеса  извозчичьей
пролетки,  катившейсЯ шагом по  џме,  и все эти звуки сплетались  красиво  и
мЯгко  в  задумчивой дремоте вечера. €  свистки паровозов на линии  железной
дороги, обозначенной в темноте зелеными и красными  огоньками, раздавались с
тихой, певучей осторожностью.
     ‚от сиделочка приходит, Ѓулку с сахаром несет... Ѓулку с сахаром несет,
‚сем поровну раздает.
     - Џрохор  €ванович!  - вдруг окликает Ќюра  кудрЯвого  слугу из пивной,
который легким черным силуэтом перебегает через дорогу. - Ђ Џрохор €ваныч!
     - Ќу вас! - сипло огрызаетсЯ тот. - —его еще?
     - ‚ам велел кланЯтьсЯ один ваш товарищ. џ его сегоднЯ видела.
     - Љакой такой товарищ?
     - ’акой хорошенький! Ѓрюнетик симпатичный... Ќет, а вы  спросите лучше,
где Я его видела?
     - Ќу где?'-Џрохор €ванович приостанавливаетсЯ на минуту.
     - Ђ вот где: у нас на гвозде, на пЯтой полке, где дохлые волки.
     - Ђт! „ура еловаЯ.
     Ќюра хохочет визгливо на всю џму и валитсЯ на подоконник, брыкаЯ ногами
в высоких черных  чулках. Џотом, перестав смеЯтьсЯ, она сразу делает круглые
удивленные глаза и говорит шепотом:
     - Ђ знаешь, девушка, ведь он  в позапрошлом годе  женщину одну зарезал,
Џрохор-то. …й-богу.
     - Ќу? „о смерти?
     - Ќет,  не до смерти. ‚ыкачалась, - говорит Ќюра, точно с сожалением. -
Ћднако два месЯца пролежала в Ђлександровской. „октора говорили, что если бы
на вот-вот столечко повыше,-то кончено бы. Ђмба!
     - ‡а что же он ее?
     - Ђ Я знаю? Њожет быть, деньги  от него скрывала или изменила. ‹юбовник
он у ей был - кот.
     - Ќу и что же ему за это?
     -  Ђ ничего. Ќикаких улик не было. Ѓыла тут  общаЯ склока. —еловек  сто
дралось.  Ћна  тоже в полицию заЯвила, что никаких подозрений не  имеет.  Ќо
Џрохор сам потом хвалилсЯ:  Я,  говорит, в тот раз „уньку не  зарезал, так в
другой раз дорежу. Ћна, говорит, от моих рук не уйдет. Ѓудет ей амба!
     ‹юба вздрагивает всей спиной.
     - ЋтчаЯнные они, эти коты! - произносит она тихо, с ужасом в голосе.
     - ‘трасть до  чего! џ, ты знаешь, с нашим ‘имеоном крутила любовь целый
год. ’акой ирод, подлец! †ивого места на мне не было, всЯ в синЯках  ходила.
€ не то, чтобы за что-нибудь, а  просто так, пойдет утром со мной в комнату,
запретсЯ и  давай  менЯ терзать. ђуки  выкручивает,  за груди щиплет, душить
начнет за  горло. Ђ то целует-целует, да как куснет за губы, так  кровь аж и
брызнет... Я заплачу,  а  ему  только этого и  нужно. ’ак  зверем на менЯ  и
кинетсЯ, аж задрожит.,
     € все деньги  от менЯ отбирал,  ну вот все до копеечки.  Ќе на что было
десЯтка папирос купить. Ћн ведь скупой,  ‘имеон-то, все на книжку, на книжку
относит... ѓоворит, что, как соберет тысЯчу рублей, - в монастырь уйдет.
     - Ќу?
     - …й-богу. ’ы посмотри у -него в комнатке: круглые сутки, днем и ночью,
лампадка горит перед образами. Ћн очень  до бога усердный... ’олько Я думаю,
что он оттого такой, что тЯжелые грехи на нем. “бийца он.
     - „а что ты?
     - Ђх, да ну его, бросим о нем, ‹юбочка. Ќу, давай дальше:
     Џойду в хаптеку, куплю Я ха-ду, ‘ама себЯ Я хатравлю, -
     заводит Ќюра тоненьким голоском.
     †енЯ ходит взад и вперед по зале,  подбоченившись, раскачиваЯсь на ходу
и  заглЯдываЯ  на  себЯ  во  все  зеркала. Ќа  ней надето  короткое атласное
оранжевое  платье: с прЯмыми  глубокими  складками на  юбке,  котораЯ  мерно
колеблетсЯ влево и вправо от движениЯ ее бедер. ЊаленькаЯ  Њанька, страстнаЯ
любительница карточной  игры,  готоваЯ играть  с утра до утра не переставаЯ,
дуетсЯ в "шестьдесЯт шесть" с Џашей, причем обе женщины  длЯ удобства  сдачи
оставили между собою пустой стул, а взЯтки собирают себе в юбки, распЯленные
между  коленЯми.  Ќа Њаньке  коричневое,  очень скромное  .платье, с  черным
передником и плоеным черным нагрудником; этот  костюм очень идет к ее нежной
белокурой .головке и  маленькому  росту,  молодит  ее и  делает  похожей  на
гимназистку предпоследнего класса.
     …е  партнерша Џаша - очень  страннаЯ и  несчастнаЯ девушка. …й давно бы
нужно  быть  не  в  доме  терпимости, а  в психиатрической  лечебнице  из-за
мучительного  нервного недуга, заставлЯющего  ее исступленно, с  болезненной
жадностью  отдаватьсЯ каждому мужчине, даже самому противному, который бы ее
ни  выбрал.  Џодруги издеваютсЯ над  нею  и  несколько  презирают ее за этот
порок, точно  как за какую-то измену  корпоративной вражде  к мужчинам. Ќюра
очень похоже передразнивает ее вздохи, стоны, выкрики и  страстные слова, от
которых  она никогда  не может удержатьсЯ в минуты экстаза  и которые бывают
слышны  через две или  три перегородки в соседних комнатах.  Џро Џашу  ходит
слух,  что  она  вовсе  не по нужде и не  соблазном  или  обманом  попала  в
публичный дом, а поступила в него  сама, добровольно, следуЯ своему ужасному
ненасытному инстинкту. Ќо хозЯйка дома и обе экономки всЯчески балуют Џашу и
поощрЯют ее безумную слабость, потому что благодарЯ ей Џаша идет нарасхват и
зарабатывает  вчетверо,  впЯтеро  больше  любой  из   остальных  девушек,  -
зарабатывает  так много, что в бойкие праздничные дни ее вовсе не  выводЯт к
гостЯм "посерее" или отказывают им под предлогом Џашиной болезни, потому что
постоЯнные хорошие гости обижаютсЯ, если им говорЯт, что их знакомаЯ девушка
занЯта  с  другим.  Ђ  таких  постоЯнных  гостей  у  Џаши  пропасть;  многие
совершенно искренно, хотЯ и по-скотски, влюблены в нее, и даже не  так давно
двое почти одновременно звали ее на содержание: грузин-приказчик из магазина
кахетинских вин  - и какой-то железнодорожный  агент, очень  гордый  и очень
бедный дворЯнин высокого роста, с махровыми манжетами, с глазом,  замененным
черным кружком  на резинке, Џаша, пассивнаЯ во всем, кроме своего безличного
сладострастиЯ,  конечно,  пошла   бы   за  всЯким,  кто  позвал  бы  ее,  но
администрациЯ дома зорко оберегает в ней  свои интересы. Ѓлизкое безумие уже
сквозит в ее  миловидном  лице, в ее полузакрытых глазах, всегда улыбающихсЯ
какой-то хмельной, блаженной, кроткой, застенчивой и непристойной улыбкой, в
ее  томных, размЯгченных, мокрых губах, которые она  постоЯнно облизывает, в
ее коротком тихом смехе- смехе идиотки. € вместе с  тем она  - эта  истиннаЯ
жертва  общественного  темперамента  -  в обиходной  жизни очень добродушна,
уступчива, совершеннаЯ  бессребреница  и  очень  стыдитсЯ  своей  чрезмерной
страстности. Љ подругам  она нежна, очень любит  целоватьсЯ  и  обниматьсЯ с
ними и спать в одной постели, но ею все как будто бы немного брезгуют.
     - Њанечка, душечка,  миленькаЯ, - говорит умильно Џаша, дотрогиваЯсь до
Њаниной руки,-погадай мне, золотаЯ моЯ деточка.
     - Ќу-у, - надувает ЊанЯ губы, точно ребенок. - Џоигра-аем еще.
     - Њанечка, хорошенькаЯ, пригоженькаЯ, золотцо мое, роднаЯ, дорогаЯ...
     ЊанЯ уступает и раскладывает колоду у себЯ на  коленЯх.  —ервонный  дом
выходит, небольшой денежный интерес  и свидание  в пиковом доме  при большой
компании с трефовым королем.
     Џаша всплескивает радостно руками:
     -  Ђх,  это мой  ‹еванчик! Ќу  да,  он обещал  сегоднЯ прийти. Љонечно,
‹еванчик.
     - ќто твой грузин?
     - „а, да,  мой грузинчик. Ћх, какой он приЯтный. ’ак бы  никогда его от
себЯ  не  отпустила. ‡наешь,  он мне  в  последний  раз что сказал? "…сли ты
будешь еще жить в публичном доме, то  Я сделаю  и тэбэ смэрть и  сэбэ сделаю
смэрть". € так глазами на менЯ сверкнул.
     †енЯ,  котораЯ  остановилась  вблизи,  прислушиваетсЯ  к  ее  словам  и
спрашивает высокомерно: "
     - ќто кто это так сказал?
     - Ђ мой грузинчик ‹еван. € тебе смерть, и мне смерть.
     - „ура. Ќичего он не грузинчик, а просто армЯшка. ‘умасшедшаЯ ты дура.
     - ЂЌ нет, грузин. € довольно странно с твоей стороны...
     - ѓоворю тебе - армЯшка. Њне лучше знать. „ура!
     - —его же ты ругаешьсЯ, †енЯ? џ же тебЯ перваЯ не ругала.
     -  …ще  бы  ты перваЯ стала ругатьсЯ. „ура!  Ќе все  тебе равно, кто он
такой? ‚люблена ты в него, что ли?
     - Ќу и влюблена!
     - Ќу и дура. Ђ в этого, с кокардой, в кривого, тоже влюблена?
     - ’ак что же? џ его очень уважаю. Ћн очень солидный.
     -  €в  Љольку-бухгалтера?  €  в подрЯдчика? € в Ђнтошку-картошку?  €  в
актера  толстого? “-у, бесстыдница!-вдруг  вскрикивает  †енЯ.-Ќе могу видеть
тебЯ без омерзениЯ. ‘ука ты! Ѓудь Я на твоем месте такаЯ разнесчастнаЯ, Я бы
лучше руки на себЯ наложила, удавилась бы на шнурке от корсета. ѓадина ты!
     Џаша молча опускает ресницы на глаза, налившиесЯ  слезами. ЊанЯ пробует
заступитьсЯ за нее.
     - —то уж это ты так, †енечка... ‡ачем ты на нее так...
     - ќх, все вы хороши! - резко обрывает ее †енЯ. -  Ќикакого самолюбиЯ!..
Џриходит хам, покупает тебЯ, как кусок говЯдины, нанимает, как извозчика, по
таксе,  длЯ любви  на час, а  ты и раскисла:  "Ђх,  любовничек! Ђх, неземЯаЯ
страсть!" ’ьфу!  '  Ћна гневно поворачиваетсЯ к ним спиною и продолжает свою
прогулку  по  диагонали  залы, покачиваЯ бедрами  и щурЯсь на себЯ в  каждое
зеркало.
     ‚ это времЯ €саак  „авидович, тапер,  все  еще  бьетсЯ  с  неподатливым
скрипачом.
     -  Ќе  так,  не  так, €сай  ‘аввич. ‚ы  бросьте  скрипку  на минуточку.
Џрислушайтесь немножко ко мне. ‚от мотив.
     Ћн играет одним пальцем и напевает  тем ужасным козлиным голосом, каким
обладают все капельмейстеры, в которые он когда-то готовилсЯ:
     - ќс-там,  эс-там,  эс-тиам-тиам. Ќу теперь  повторЯйте за мною  первое
колено за первый раз... Ќу... ейн, цвей...
     ‡а   их   репетицией  внимательно  следЯт:   сероглазаЯ,   круглолицаЯ,
круглоброваЯ, беспощадно  намазавшаЯсЯ  дешевыми  румЯнами  и  белилами ‡оЯ,
котораЯ  облокотилась на фортепиано, и ‚ера,  жиденькаЯ, с  испитым лицом, в
костюме  жокеЯ: в круглой  шапочке с прЯмым козырьком, в шелковой полосатой,
синей  с белым, курточке, в  белых, обтЯнутых туго рейтузах и в лакированных
сапожках с желтыми отворотами. ‚ера и в самом деле похожа  на жокеЯ, с своим
узким лицом, на котором очень блестЯщие голубые глаза, под спущенной  на лоб
лихой  гривкой,  слишком  близко  посажены   к  горбатому,  нервному,  очень
красивому  носу. Љогда, наконец, после долгих усилий, музыканты слаживаютсЯ,
низенькаЯ ‚ера  подходит  к рослой  ‡ое  той мелкой,  свЯзанной  походкой, с
оттопыренным задом и локтЯми на отлете, какой ходЯт только женщины в мужских
костюмах,  и  делает ей,  широко  разводЯ  вниз руками,  комический  мужской
поклон. € они с большим удовольствием начинают носитьсЯ по зале.
     ЏрыткаЯ Ќюра, всегда перваЯ объЯвлЯющаЯ  все новости, вдруг соскакивает
с подоконника и кричит, захлебываЯсь от волнениЯ и торопливости:
     -  Љ   ’реппелю...  подъехали...   лихач...  с  электричеством...   Ћй,
девоньки... умереть на месте... на оглоблЯх электричество.
     ‚се  девицы,   кроме   гордой  †ени,  высовываютсЯ   из   окон.   Ћколо
треппелевского подъезда действительно стоит лихач. …го  новенькаЯ щегольскаЯ
пролетка блестит свежим лаком,  на концах оглобель горЯт  желтым  светом два
крошечных электрических фонарика, высокаЯ белаЯ  лошадь  нетерпеливо  мотает
красивой головой с голым розовым пЯтном на храпе, перебирает на месте ногами
и прЯдет тонкими ушами; сам бородатый,  толстый  кучер сидит на  козлах, как
изваЯние, вытЯнув прЯмо вдоль колен руки.
     -  ‚от  бы  прокатитьсЯ!   -  взвизгивает  Ќюра.  -  „Яденька-лихач,  а
дЯденька-лихач,-кричит  она,  перевешиваЯсь  через  подоконник,  -  прокатай
бедную девчоночку... Џрокатай за любовь...
     Ќо  лихач  смеетсЯ,  делает чуть  заметное движение пальцами,  и  белаЯ
лошадь тотчас же, точно она только этого и  дожидалась, берет с места доброй
рысью, красиво заворачивает назад и с мерной  быстротой  уплывает  в темноту
вместе с пролеткой и широкой спиной кучера.
     -  Џфуй!  Ѓезобразие!  - раздаетсЯ  в  комнате  негодующий  голос  ќммы
ќдуардовны.  - Ќу где  это видано, чтобы порЯдочные барышни  позволЯли  себе
вылезать на окошко и кричать на всю  улицу. Ћ, скандал! € все Ќюра, и всегда
эта ужаснаЯ Ќюра!
     Ћна  величественна в  своем черном  платье,  с  желтым дрЯблым лицом, с
темными  мешками  под  глазами,  с  тремЯ  висЯщими дрожащими  подбородками.
„евицы, как провинившиесЯ  пансионерки, чинно рассаживаютсЯ по стульЯм вдоль
стен, кроме †ени, котораЯ продолжает  созерцать себЯ  во  всех зеркалах. …ще
два извозчика  подъезжают напротив,  к дому  ‘офьи ‚асильевны. џма  начинает
оживлЯтьсЯ.  Ќаконец еще одна пролетка грохочет по  мостовой, и шум ее сразу
обрываетсЯ у подъезда Ђнны Њарковны.
     вейцар  ‘имеон помогает кому-то раздетьсЯ в передней. †енЯ заглЯдывает
туда, держась  обеими руками  за дверные косЯки, но тотчас  же оборачиваетсЯ
назад и на ходу пожимает плечами и отрицательно трЯсет головой.
     - Ќе  знаю,  какой-то  совсем незнакомый,  -  говорит она вполголоса. -
Ќикогда у нас не был. Љакой-то папашка, толстый, в золотых очках и в форме.
     ќмма    ќдуардовна   командует   голосом,   звучащим,   как   призывнаЯ
кавалерийскаЯ труба:
     - Ѓарышни, в залу! ‚ залу, барышни! Ћдна за другой надменными походками
выходЯт в  залу:  ’амара с голыми белыми руками и  обнаженной шеей,  обвитой
ниткой искусственного жемчуга,  толстаЯ  Љатька  с мЯсистым  четырехугольным
лицом и низким  лбом  - она тоже декольтирована, но кожа  у нее краснаЯ и  в
пупырышках;  новенькаЯ Ќина,  курносаЯ и неуклюжаЯ, в платье цвета  зеленого
попугаЯ;  другаЯ  Њанька  -  Њанька  ЃольшаЯ или  Њанька  Љрокодил,  как  ее
называют, и - последней - ‘онька ђуль, еврейка, с  некрасивым темным лицом и
чрезвычайно большим  носом, за  который  она  и  получила свою  кличку, но с
такими прекрасными большими глазами,  одновременно  кроткими  и  печальными,
горЯщими и влажными, какие среди женщин  всего земного  шара бывают только у
евреек.
     VI
     Џожилой гость в  форме  благотворительного ведомства вошел  медленными,
нерешительными шагами, наклонЯЯсь при каждом шаге  немного корпусом вперед и
потираЯ кругообразными движениЯми свои ладони, точно  умываЯ их. ’ак как все
женщины торжественно молчали,  точно не замечаЯ его, то  он  пересек  залу и
опустилсЯ на стул рЯдом  с ‹юбой, котораЯ  согласно этикету только подобрала
немного  юбку, сохранЯЯ рассеЯнный и независимый .вид девицы  из порЯдочного
дома.
     - ‡дравствуйте, барышнЯ-, - сказал он.
     - ‡дравствуйте, - отрывисто ответила ‹юба.
     - Љак вы поживаете?
     - ‘пасибо, благодарю вас. “гостите покурить.
     - €звините - некурЯщий.
     -  ‚от так-так.  Њужчина и  вдруг не курит. Ќу  так угостите  лафитом с
лимонадом. “жас как люблю лафит с лимонадом.
     Ћн промолчал.
     - “, какой скупой, папашка! ‚ы где это служите? ‚ы - чиновники?
     - Ќет, Я учитель. “чу немецкому Языку.
     - Ђ Я вас где-то видела, папочка. ‚аша физиономиЯ мне  знакома. ѓде Я с
вами встречалась?
     - Ќу уж не знаю, право. Ќа улице разве.
     -  ‹1ожет быть,  и на  улице... ‚ы хотЯ бы  апельсином угостили.  Њожно
спросить апельсин?
     Ћн опЯть  замолчал, озираЯсь кругом. ‹ицо у него заблестело, и прыщи на
лбу  стали  красными.  Ћн   медленно  оценивал  всех  женщин,  выбираЯ  себе
подходЯщую  и в то же времЯ стеснЯЯсь  своим молчанием. ѓоворить было совсем
не о  чем;  кроме  того, равнодушнаЯ назойливость ‹юбы  раздражала его.  …му
нравилась своим  большим  коровьим телом  толстаЯ  ЉатЯ,  но, должно быть, -
решал он в уме, -  она очень холодна в любви,  как все полные женщины,  и  к
тому же некрасива лицом. ‚озбуждала его также и ‚ера своим видом мальчишки и
крепкими  лЯжками,  плотно  охваченными  белым трико, и  ЃеленькаЯ ЊанЯ, так
похожаЯ  на  невинную  гимназистку, и  †енЯ  со  своим энергичным,  смуглым,
красивым лицом. Ћдну минуту он совсем уж было остановилсЯ на †ене, но только
дернулсЯ на  стуле и не решилсЯ: по ее развЯзному, недоступному и небрежному
виду и по тому, как она  искренно не обращала  на него никакого вниманиЯ, он
догадывалсЯ,  что она  -  самаЯ  избалованнаЯ  среди всех  девиц  заведениЯ,
привыкшаЯ, чтобы на  нее посетители шире тратились, чем на других. Ђ педагог
был  человек  расчетливый,  обремененный  большим семейством  и  истощенной,
исковерканной его  мужской требовательностью  женой,  страдавшей  множеством
женских  болезней. ЏреподаваЯ в женской гимназии и в институте, он постоЯнно
жил в  каком-то  тайном сладострастном  бреду, и  только  немецкаЯ выдержка,
скупость  и  трусость  помогали ему  держать в узде  свою вечно возбужденную
похоть. Ќо  раза  два-три в  год  он  с невероЯтными лишениЯми выкраивал  из
своего нищенского  бюджета пЯть или  десЯть рублей, отказываЯ себе в любимой
вечерней кружке пива и выгадываЯ на конках,  длЯ чего ему приходилось делать
громадные концы по городу  пешком. ќти деньги он отделЯл на  женщин и тратил
'их медленно,  со  вкусом,  стараЯсь как можно  более  продлить  и удешевить
наслаждение.  €  за свои деньги он хотел очень  многого, почти невозможного:
его  -немецкаЯ  сентиментальнаЯ  душа  смутно жаждала  невинности,  робости,
поэзии в  белокуром  образе  ѓретхен, но,  как мужчина, он мечтал,  хотел  и
требовал, чтобы его ласки приводили женщину в восторг, и трепет, и в сладкое
изнеможение.
     ‚прочем, того же самого добивались  все  мужчины -  даже самые лЯдащие,
уродливые, скрюченные и бессильные из них, - и древний опыт давно уже научил
женщин  имитировать голосом и  движениЯми  самую пылкую  страсть, сохранЯЯ в
бурные минуты самое полнейшее хладнокровие.
     - •оть по крайности закажите  музыкантам сыграть полечку. Џусть барышни
потанцуют, - попросила ворчливо ‹юба.
     ќто было ему с руки.  Џод музыку,  среди толкотни танцев,  было гораздо
удобнее решитьсЯ встать, увести из залы одну из девиц, чем сделать это среди
общего молчаниЯ и чопорной неподвижности.
     - Ђ сколько это стоит? - спросил он осторожно.
     - Љадриль - полтинник, а такие танцы - тридцать копеек. ’ак можно?
     -  Ќу что ж...  пожалуйста... Њне не жаль...-согласилсЯ он, притворЯЯсь
щедрым.-Љому здесь сказать?
     - Ђ вон, музыкантам.
     -  Ћтчего  же...  Я  с удовольствием... ѓосподин  музыкант, пожалуйста,
что-нибудь из легких танцев, - сказал он, кладЯ серебро на фортепиано.
     - —то прикажете? - спросил €сай ‘аввнч, прЯча деньги в карман. - ‚альс,
польку, польку-мазурку?
     - Ќу... что-нибудь такое...
     - ‚альс, вальс!  -  закричала с своего места ‚ера, большаЯ любительница
танцевать.
     - Ќет, польку!.. ‚альс!.. ‚енгерку!.. ‚альс! - потребовали другие.
     -  Џускай  играют  польку,-решила капризным  тоном  ‹юба.-€сай  ‘аввич,
сыграйте, пожалуйста, полечку. ќто мой муж,  и он  длЯ  менЯ  заказывает,  -
прибавила она, обнимаЯ за шею педагога. - Џравда, папочка?
     Ќо он высвободилсЯ из-под ее  руки, втЯнув в себЯ голову, как черепаха,
и она без  всЯкой обиды пошла танцевать с Ќюрой. Љружились и еще три пары. ‚
танцах все  девицы  старались держать талию как можно прЯмее,  а голову  как
можно неподвижнее,  с  полным безучастием  на лицах, что составлЯло одно  из
условий  хорошего  тона  заведениЯ.  Џод  шумок  учитель  подошел  к  Њаньке
Њаленькой.
     - Џойдемте? - сказал он, подставлЯЯ руку калачиком.
     - Џоедемте, - ответила она смеЯсь.
     Ћна привела его в свою комнату,  убранную со всей кокетливостью спальни
публичного дома средней руки:
     комод,  покрытый вЯзаной  скатертью, и  на нем зеркало,  букет бумажных
цветов,  несколько пустых бонбоньерок,  пудреница, выцветшаЯ фотографическаЯ
карточка  белобрысого молодого человека с  гордо-изумленным лицом, несколько
визитных карточек; над  кроватью,  покрытой пикейным розовым одеЯлом,  вдоль
стены  прибит ковер  с изображением турецкого  султана, нежащегосЯ  в  своем
гареме, с  кальЯном во рту;  на стенах еще несколько  фотографий франтоватых
мужчин  лакейского  и актерского  типа;  розовый  фонарь,  свешивающийсЯ  на
цепочках с потолка; круглый  стол под ковровой скатертью три  венских стула,
эмалированный таз и такой же кувшин в углу на табуретке, за кроватью.
     - “гости,  милочка, лафитом  с лимонадом, -  попросила, по  заведенному
обычаю, Њанька ЊаленькаЯ, расстегиваЯ корсаж.
     - Џотом, - сурово ответил педагог.- ќто от ’ебЯ самой будет зависеть. €
потом: какой же здесь у вас может быть лафит? Ѓурда какаЯ-нибудь.
     -  “  нас  хороший  лафит, -обидчиво  возразила девушка.  -  „ва  рублЯ
бутылка. Ќо если ты такой скупой, купи хоть пива. •орошо?
     - Ќу, пива, это можно.
     - Ђ мне лимонаду и апельсинов. „а?
     - ‹имонаду бутылку -  да, а апельсинов - нет. Џотом, может быть; Я тебЯ
даже и шампанским угощу, все от тебЯ будет зависеть. …сли постараешьсЯ.
     - ’ак Я спрошу, папашка, четыре бутылки пива  и две лимонаду? „а? € длЯ
менЯ хоть плиточку шоколаду. •орошо? „а?
     - „ве бутылки пива, бутылку лимонаду и больше ничего. џ не люблю, когда
со мной торгуютсЯ. …сли надо, Я сам потребую.
     -- Ђ можно мне одну подругу пригласить?
     - Ќет  уж, пожалуйста, без всЯких подруг.  Њанька высунулась из двери в
коридор и крикнула звонко:
     - ќкономочка! „ве бутылки пива и длЯ менЯ бутылку лимонаду.
     Џришел  ‘имеон  с подносом  и стал  с привычной  быстротой откупоривать
бутылки. ‘ледом за ним пришла экономка ‡осЯ.
     - Ќу вот, как хорошо устроились. ‘ законным браком! - поздравила она.
     -  Џапаша,  угости  экономочку пивом,  - попросила Њанька.  -  Љушайте,
экономочка.
     - Ќу, в таком случае за ваше здоровье, господин.  .—то-то лицо мне ваше
точно знакомо?
     Ќемец, пил пиво, обсасываЯ и облизываЯ усы, и нетерпеливо ожидал, когда
уйдет экономка. Ќо она, поставив свой стакан и поблагодарив, сказала:
     - Џозвольте, господин, получить с вас деньги. ‡а пиво, сколько следует,
и за времЯ. ќто и длЯ вас лучше и длЯ нас удобнее.
     ’ребование  денег покоробило  учителЯ, потому что  совершенно разрушало
сентиментальную часть его намерений. Ћн рассердилсЯ:
     - —то  это, в самом  деле, за  хамство! ЉажетсЯ,  Я бежать не собираюсь
отсюда. € потом разве вы не умеете разбирать людей? ‚идите, что к вам пришел
человек порЯдочный, в форме, а не  какой-нибудь босЯк.  —то за  назойливость
такаЯ!
     ќкономка немного сдалась.
     -  „а  вы не обижайтесь, господин. Љонечно, за визит  вы  сами  барышне
отдадите.  џ думаю, не обидите, она  у  нас девочка  славнаЯ. Ђ уж за пиво и
лимонад потрудитесь  заплатить.  Њне тоже хозЯйке надо  отчет  отдавать. „ве
бутылки пива, по пЯтидесЯти-рубль и лимонад тридцать - рубль тридцать.
     - ѓосподи, бутылка  пива  пЯтьдесЯт копеек! - возмутилсЯ немец.-„а Я  в
любой портерной достану его за двенадцать копеек.
     - Ќу и идите в портерную, если там дешевле, - обиделась ‡осЯ.-Ђ если вы
пришли  в  приличное заведение,  то это уже  казеннаЯ цена  -  полтинник. Њы
ничего лишнего не берем. ‚от так-то лучше. „вадцать копеек вам сдачи?
     - „а,  непременно сдачи, -  твердо подчеркнул  учитель. -  € прошу вас,
чтобы больше никто не входил.
     -  Ќет,  нет,  нет,  что  вы,  -   засуетилась  около,  двери  ‡осЯ.  -
ђасполагайтесь, как вам будет угодно, в  полное свое удовольствие. ЏриЯтного
вам аппетита.
     Њанька  заперла  за  нею  дверь  на крючок и села немцу на одно колено,
обнЯв его голой рукой.
     - ’ы давно здесь? - спросил он, прихлебываЯ пиво. Ћн чувствовал смутно,
что  то подражание любви, которое сейчас должно произойти, требует какого-то
душевного сближениЯ, более интимного знакомства, и поэтому, несмотрЯ на свое
нетерпение, начал обычный
     разговор, который ведетсЯ почти всеми мужчинами наедине с проститутками
и  который  заставлЯет  их  лгать  почти  механически,  лгать без огорчениЯ,
увлечениЯ или злобы, по одному престарому трафарету.
     - Ќедавно, всего третий месЯц.
     - Ђ сколько тебе лет?
     - естнадцать,-соврала ЊаленькаЯ Њанька, убавив себе пЯть лет.
     - Ћ, такаЯ молоденькаЯ! -  удивилсЯ  немец и стал, нагнувшись и крЯхтЯ,
снимать сапоги. - Љак же ты сюда попала?
     - Ђ менЯ один офицер лишил невинности там... у себЯ на родине. Ђ мамаша
у менЯ  ужас  какаЯ строгаЯ. …сли бы  она узнала,  она  бы менЯ собственными
руками задушила. Ќу вот Я и убежала из дому и поступила сюда...
     - Ђ офицера-то ты любила, который первый-то?
     - Љоли не любила  бы, то  не  пошла  бы  к  нему.  Ћн, подлец, женитьсЯ
обещал, а потом добилсЯ, чего ему нужно, и бросил.
     - —то же, тебе стыдно было в первый раз?
     -  - Љонечно,  что стыдно... ’ы как,  папашка, любишь со.светом или без
света? џ фонарь немножко притушу. •орошо?
     - Ђ что же, ты здесь не скучаешь? Љак тебЯ зовут?
     -  Њаней.  ЏонЯтно, что  скучаю.  ЉакаЯ наша жизнь! Ќемец поцеловал  ее
крепко в губы и опЯть спросил:
     - Ђ мужчин ты любишь? Ѓывают мужчины, которые тебе  приЯтны? „оставлЯют
удовольствие?
     - Љак не бывать, - засмеЯлась Њанька. - џ особенно люблю вот таких, как
ты, симпатичных, толстеньких.
     - ‹юбишь? Ђ? Ћтчего любишь?
     -  „а  уж так  люблю.  ‚ы тоже симпатичный.  Ќемец  соображал несколько
секунд, задумчиво отхлебываЯ пиво. Џотом сказал то, что почти каждый мужчина
говорит  проститутке  в  эти минуты, предшествующие случайному обладанию  ее
телом:
     -  ’ы знаешь, Њарихен,  ты мне тоже очень нравишьсЯ. џ  бы  охотно взЯл
тебЯ на содержание.
     - ‚ы женат,-возразила она, притрагиваЯсь к его кольцу.
     - „а,  но,  понимаешь,  Я  не  живу с  женой, она нездорова,  не  может
исполнЯть супружеских обЯзанностей.
     - ЃеднаЯ'  …сли  бы она  узнала,  куда ты,  папашка,  ходишь,  она  бы,
наверно, плакала.
     - Ћставим  это.  ’ак  знаешь,  Њари,  Я  себе все времЯ  ищу вот  такую
девочку, как ты, такую  скромную  -и хорошенькую. џ человек состоЯтельный, Я
бы тебе  нашел квартиру со столом, с отоплением,  с освещением. € на булавки
сорок рублей в месЯц. ’ы бы пошла?
     - Ћтчего не пойти, пошла бы. Ћн поцеловал ее взасос, но тайное опасение
быстро проскользнуло в его трусливом сердце.
     - Ђ ты здорова? - спросил он враждебным, вздрагивающим голосом.
     - Ќу да, здорова. “ нас каждую субботу докторский осмотр.
     —ерез пЯть минут  она  ушла от него, прЯча на ходу в чулок заработанные
деньги, на которые,  как на первый  почин,  она предварительно поплевала, по
суеверному обычаю. Ќи о  содержании, ни о симпатичности не было больше речи.
Ќемец осталсЯ недоволен холодностью Њаньки и велел позвать к себе экономку.
     -  ќкономочка, вас мой муж к себе требует! - сказала ЊанЯ, войдЯ в залу
и поправлЯЯ волосы перед зеркалом.
     ‡осЯ ушла, потом  вернулась и вызвала в коридор Џашу. Џотом вернулась в
залу уже одна.
     - ’ы что это, Њанька ЊаленькаЯ, не  угодила своему кавалеру?.- спросила
она  со  смехом. -  †алуетсЯ на  тебЯ: "ќто, говорит,  не женщина, а  бревно
какое-то деревЯнное, кусок леду". џ ему Џашку послала.
     -  ќ,  противный какой! -  сморщилась  Њанька  и  отплюнулась.-‹езет  с
разговорами.  ‘прашивает:  ты чувствуешь, когда  Я  тебЯ  целую?  —увствуешь
приЯтное волнение? ‘тарый пес. Ќа содержание, говорит, возьму.
     - ‚се они это говорЯт,-заметила равнодушно ‡оЯ.
     Ќо †енЯ, котораЯ с утра была в злом настроении, вдруг вспыхнула.
     -  Ђх он, хам этакий, хамло  несчастное! - воскликнула она, покраснев и
энергично упершись руками в бока.-„а Я бы взЯла  его,  поганца  старого,  за
ухо, да подвела  бы  к зеркалу и  показала  бы ему его  гнусную морду.  —то?
•орош? Ђ как  ты  еще  будешь лучше, когда  у тебЯ слюни  изо рта потекут, и
глаза  перекосишь,  и начнешь ты  захлебыватьсЯ  и  хрипеть, и  сопеть прЯмо
женщине в лицо. € ты хочешь за свой проклЯтый рубль, чтобы Я перед  тобой  в
лепешку растрепалась и чтобы от  твоей мерзкой  любви у  менЯ глаза  на  лоб
полезли? „а по морде бы его, подлеца, по морде! „о крови!
     -  Ћ, †енЯ! Џерестань же! Џфуй! -  остановила ее  возмущеннаЯ ее грубым
тоном щепетильнаЯ ќмма ќдуардовна.
     - Ќе перестану! - резко оборвала она. Ќо сама замолчала и гневно отошла
прочь с раздувающимисЯ ноздрЯми и с огнем в потемневших красивых глазах.
     VII
     ‡ал   понемногу   наполнЯлсЯ.    Џришел   давно   знакомый   всей   џме
‚анька-‚станька - высокий, худой, красноносый седой старик, в форме  лесного
кондуктора,  в  высоких сапогах,  с  деревЯнным  аршином, всегда торчащим из
бокового кармана.  –елые дни и вечера проводил он завсегдатаем в  бильЯрдной
при трактире, вечно вполпьЯна, рассыпаЯ свои шуточки,  рифмы и приговорочки,
фамильЯрничаЯ  со  швейцаром,  с экономками  и  девушками.  ‚  домах  к нему
относились   все-   от   хозЯйки   до  горничных  -  с   небрежной,  немного
презрительной, но без злобы, насмешечкой.  €ногда он бывал и не  без пользы:
передавал  записочки от  девиц  их  любовникам, мог  сбегать  на рынок или в
аптеку.  Ќередко  благодарЯ  своему  развЯзно  привешенному  Языку  и  давно
угасшему самолюбию втиралсЯ  в  чужую компанию  и увеличивал  ее  расходы, а
деньги, взЯтые при этом 'взаймы, он не уносил на сторону, а тут же тратил на
женщин-разве-разве оставлЯл себе мелочь  .на папиросы. € его  добродушно, по
привычке, терпели.
     - ‚от и  ‚анька-‚станька  пришел,-доложила Ќюра,  когда он,  уже  успев
поздороватьсЯ дружески за  ручку со швейцаром ‘имеоном, остановилсЯ в дверЯх
залы,  длинный,  в  форменной  фуражке,  лихо  сбитой  набекрень.  -  Ќу-ка,
‚анька-‚станька, валЯй!
     - €мею честь  представитьсЯ, -  тотчас же закривлЯлсЯ  ‚анька-‚станька,
по-военному  прикладываЯ  руку  к  козырьку, -  тайный  почетный  посетитель
местных  благоугодных  заведений,  кнЯзь   Ѓутылкин,  граф  Ќаливкин,  барон
’прутинкевич-”ьютинковский.   ѓосподину  Ѓетховену!  ѓосподину   опену!   -
поздоровалсЯ он с музыкантами. - ‘ыграйте мне что-нибудь из оперы "•рабрый и
славный генерал Ђниоимов, или ‘уматоха в  колидоре". Џолитической экономочке
‡осе мое  почтение. Ђ-га! ’олько  на  пасху целуетесь? ‡апишем-с. “-ти,  моЯ
’амалочка, мусисюпинькаЯ ти моЯ!
     ’ак, с шутками  и со щипками, он  обошел всех девиц  и, наконец, уселсЯ
рЯдом  с  толстой Љатей, котораЯ  положила  ему на  ногу свою  толстую ногу,
оперлась о свое  колено локтем, а на ладонь положила подбородок Я равнодушно
и пристально стала смотреть, как землемер крутил себе папиросу.
     - € как тебе не надоест, ‚анька-‚станька?  ‚сегда ты вертишь свою козью
ногу.
     ‚анька-‚станька сейчас же задвигал бровЯми  и кожей черепа  и заговорил
стихами:
     Џапироска, друг  мои тайный,  Љак  тебЯ мне не  любить? Ќе  по  прихоти
случайной ‘тали все тебЯ курить.
     - ‚анька-‚станька, а  ведь  ты  скоро подохнешь, -  сказала  равнодушно
Љатька.
     - € очень просто.
     -  ‚анька-‚станька,  скажи  еще  что-нибудь посмешнее  стихами,-просила
‚ерка.
     € он сейчас же, послушно, встав в смешную, позу, начал декламировать:
     Њного звезд  на небе Ясном,  Ќо их счесть  никак нельзЯ, ‚етер  шепчет,
будто можно, Ђ совсем никак нельзЯ. ђасцветают лопухи, Џоют птицы петухи.
     ЃалагурЯ  таким образом,  ‚анька-‚станька просиживал в  залах заведениЯ
целые вечера и ночи. €  по  какому-то странному  душевному сочувствию девицы
считали его почти своим;  иногда оказывали ему маленькие временные  услуги и
даже покупали ему на свой счет пиво и водку.
     —ерез  некоторое времЯ после ‚аньки-‚станьки ввалилась большаЯ компаниЯ
парикмахеров, которые в этот  день были свободны от  работ. Ћни были  шумны,
веселы,  но  даже и  здесь, в публичном  доме,  не прекращали своих мелочных
счетов и разговоров об открытых  и  закрытых  бенефисах, о хозЯевах, о женах
хозЯев.  ‚се  это были  люди  в достаточной  степени  развращенные, лгуны, с
большими надеждами на будущее, вроде, например, поступлениЯ, на содержание к
какой-нибудь  графине. Ћни хотели как можно  шире использовать свой довольно
тЯжелый заработок и потому решили сделать ревизию положительно во всех домах
џмы,  только к ’реппелю не решились зайти, так как там было слишком длЯ  них
шикарно. Ќо у Ђнны Њарковны они сейчас же заказали  себе  кадриль  и плЯсали
-ее,-  особенно пЯтую  фигуру, где кавалеры выделывают соло, совершенно  как
настоЯщие  парижане,  даже  заложив  большие пальцы  в  проймы  жилетов.  Ќо
остатьсЯ с девицами они не захотели, а обещали прийти потом,  когда закончат
всю ревизию публичных домов.
     € еще приходили и уходили какие-то  чиновники, курчавые молодые  люди в
лакированных  сапогах,  несколько  студентов,  несколько  офицеров,  которые
страшно  боЯлись уронить  свое достоинство в глазах  владетельницы  и гостей
публичного дома. Џонемногу в зале создалась такаЯ шумнаЯ, чаднаЯ обстановка,
что никто
     уже  там не чувствовал неловкости.  Џришел  постоЯнный гость,  любовник
‘оньки ђуль, который приходил  почти  ежедневно и целыми  часами сидел около
своей возлюбленной, глЯдел на  нее томными восточными глазами, вздыхал, млел
и делал ей  сцены за то, что она  живет  в публичном доме, что грешит против
субботы,  что ест трефное мЯсо и что отбилась от семьи  и великой  еврейской
церкви.
     Џо обыкновению, - а  это  часто  случалось, - экономка ‡осЯ подходила к
нему под шумок и говорила, кривЯ губы:
     - Ќу, что вы так сидите, господин? ‡ад себе греете? ли бы заниматьсЯ с
девочкой. Ћба они, еврей и  еврейка, были  родом из ѓомелЯ  и, должно  быть,
были созданы  самим богом длЯ нежной, страстной, взаимной любви,  но  многие
обстоЯтельства, как, например, погром, происшедший в их  городе,  обеднение,
полнаЯ растерЯнность,  испуг, на  времЯ  разлучили  их.  Ћднако  любовь была
настолько велика, что аптекарский ученик Ќейман с большим трудом, усилиЯми и
унижениЯми  сумел найти  -себе  место  ученика в  одной из  местных аптек  и
разыскал любимую девушку. Ћн  был  настоЯщим правоверным, почти фанатическим
евреем. Ћн знал, что ‘онька была продана одному  из скупщиков  живого товара
ее же матерью, знал много  унизительных, безобразных подробностей о том, как
ее  перепродавали  из  рук  в  руки,  и его  набожнаЯ,  брезгливаЯ,  истинно
еврейскаЯ душа  корчилась и  содрогалась при этих  мыслЯх, но  тем  не менее
любовь  была  выше всего. € каждый вечер  он поЯвлЯлсЯ в зале Ђнны Њарковны.
…сли ему удавалось с громадным лишением вырезать из своего нищенского дохода
какой-нибудь случайный  рубль, он брал ‘оньку в  ее комнату, но это вовсе не
бывало  радостью ни  длЯ  него, ни длЯ  нее:  после  мгновенного  счастьЯ  -
физического  обладаниЯ  друг другом  -  они  плакали,  укорЯли  друг  друга,
ссорились с характерными еврейскими  театральными жестами,  и  всегда  после
этих визитов  ‘онька  ђуль возвращалась  в залу с  набрЯкшими, покрасневшими
веками глаз.
     Ќо  чаще всего у  него  не  было денег,  и  он  просиживал  около своей
любовницы целыми  вечерами, терпеливо  и ревниво  дожидаЯсь ее, когда ‘оньку
случайно брал гость. € когда  она  возвращалась обратно  и  садилась  с  ним
рЯдом, то он незаметно, стараЯсь не обращать на  себЯ общего  вниманиЯ и  не
поворачиваЯ  головы  в  ее сторону,  все  времЯ осыпал  ее  упреками.  €в ее
прекрасных, влажных, еврейских  глазах всегда во  времЯ этих разговоров было
мученическое, но кроткое выражение.
     Џриехала  большаЯ  компаниЯ немцев,  служащих  в  оптическом  магазине,
приехала  партиЯ  приказчиков  из   рыбного  и  гастрономического   магазина
Љерешковского, приехали двое очень известных  на џмках молодых людей, -  оба
лысые, с редкими, мЯгкими, нежными волосами  вокруг лысин - Љолька-бухгалтер
и Њишка-певец, так называли в домах их обоих. €х так же, как Љарла Љарловича
из оптического магазина  и ‚олодьку  из рыбного, встречали очень радушно,  с
восторгами,  криками  и  поцелуЯми,  льстЯ   их  самолюбию.   устраЯ  Ќюрка
выскакивала   в  переднюю   и,   осведомившись,  кто   пришел,   докладывала
возбужденно, по своему обыкновению:
     - †енька, твой муж пришел! или:
     - Њанька ЊаленькаЯ,  твой любовник пришел! € Њишка-певец, который вовсе
не был певцом, а владельцем аптекарского склада, сейчас же, как вошел, запел
вибрирующим, пресекающимсЯ, козлиным голосом:
     —у-у-уют пра-а-а-а-авду! ’ы ж зарЯ-Я-Я-Я... -
     что он проделывал в каждое свое посещение Ђнны Њарковны.
     Џочти беспрерывно играли кадриль, вальс,  польку и танцевали. Џриехал и
‘енька  - любовник  ’амары  -  но, против обыкновениЯ,  он не  важничал, "не
разорЯлсЯ", не заказывал  €сай ‘аввичу траурного марша и не угощал шоколадом
девиц...  Џочему-то о