лаза,  держит  себЯ
рабски,  как  стараЯ прислуга,  как глупаЯ,  преданнаЯ  нЯнька, как  старый,
верный, опаршивевший  пудель.  …й уж давно пора  уйти на покой, потому что и
деньги есть, и занЯтие ее здесь тЯжелое и хлопотное, и годы
     ее уже почтенные. ’ак ведь  нет: надо еще лишнюю тысЯчу, а  там и еще и
еще - все длЯ Ѓерточки. Ђ у Ѓерточки лошади, у Ѓерточки англичанка, Ѓерточку
каждый год возЯт за границу, у Ѓерточки на сорок тысЯч  брильЯнтов - черт их
знает, чьи они, эти брильЯнты? € ведь Я не только уверен, но  Я твердо знаю,
что  длЯ  счастиЯ  этой   самой  Ѓерточки,  нет,  даже  не  длЯ  счастиЯ,  а
предположим, что у Ѓерточки сделаетсЯ на  пальчике заусеница,-так вот, чтобы
эта заусеница  прошла, - вообразите  на секунду возможность такого положениЯ
вещей! -  Ђнна  Њарковна, не сморгнув, продаст  на растление наших сестер  и
дочерей, заразит  нас  всех  и наших сыновей  сифилисом. —то?  ‚ы скажете  -
чудовище?  Ђ  Я  скажу, что ею  движет  та  же великаЯ, неразумнаЯ,  слепаЯ,
эгоистическаЯ  любовь, за  которую  мы все  называем  наших матерей  свЯтыми
женщинами.
     - ‹егче на поворотах! - заметил сквозь зубы Ѓорис ‘обашников.
     -  Џростите:  Я  не  сравнивал  людей, а  только  обобщал первоисточник
чувства.  џ   мог   бы   привести  длЯ  примера  и   самоотверженную  любовь
матерей-животных. Ќо вижу, что затеЯл скучную материю. ‹учше бросим.
     - Ќет, вы договорите, - возразил  ‹ихонин. - џ чувствую, что у вас была
цельнаЯ мысль.
     -  € очень  простаЯ. „авеча профессор  спросил пенЯ,  не наблюдаю ли- Я
здешней жизни  с  какими-нибудь  писательскими  целЯми.  €  Я  хотел  только
сказать, что Я умею видеть, но именно не умею наблюдать. ‚от Я привел  вам в
пример ‘имеона и  бандершу. џ не  знаю сам, почему, но Я чувствую, что в них
таитсЯ  какаЯ-то  ужаснаЯ,  непреоборимаЯ  действительность   жизни,  но  ни
рассказать ее, ни показать  ее Я  не умею,-  мне  не дано этого. ‡десь нужно
великое уменье взЯть какую-нибудь  мелочишку, ничтожный, бросовый штришок, и
получитсЯ страшнаЯ правда, от которой читатель в испуге забудет закрыть рот.
‹юди  ищут ужасного в  словах, в криках, в жестах. Ќу вот, например, читаю Я
описание  какого-нибудь  погрома,  или  избиениЯ  в тюрьме,  или  усмирениЯ.
Љонечно,  описываютсЯ   городовые,   эти  слуги   произвола,  эти  опричники
современности,  шагающие  по колено  в  крови, или как там еще пишут в  этих
случаЯх? Љонечно, возмутительно, и больно, и противно, но все это-умом, а не
сердцем. Ќо вот Я  иду  утром по  ‹ебЯжьей  улице, вижу-собралась  толпа,  в
середине девочка пЯти лет, - оказываетсЯ, отстала от  матери  и заблудилась,
или, быть .может, мать ее бросила.  Ђ перед девочкой на корточках городовой.
ђасспрашивает,  как ее  зовут,  да  откуда, да как зовут папу, да как  зовут
маму.  ‚спотел,  бедный, от усилиЯ, шапка на затылке,  огромное  усатое лицо
такое  доброе,  и  жалкое,  и  беспомощное,  а  голос  ласковый-преласковый.
Ќаконец, что вы думаете? ’ак как девчонка всЯ переволновалась, и уже  осипла
от слез,  и  всех дичитсЯ  -  он, этот самый "имеющийсЯ постовой городовой",
вытЯгивает вперед  два своих  черных,  заскорузлых  пальца,  указательный  и
мизинец,  н  начинает   делать  девочке  козу!  "ђо-о-гами   забоду,  ногами
затопу!.." € вот,  когда Я глЯдел на эту  милую сцену  и подумал, что  через
полчаса этот  самый постовой  будет в участке бить ногами в  лицо и  в грудь
человека, которого он до  сих пор ни разу в.  жизни не  видал и преступление
которого длЯ  него совсем неизвестно, то-вы понимаете!-мне стало  невыразимо
жутко и тоскливо. Ќе умом,  а  сердцем. ’акаЯ чертовскаЯ путаница эта жизнь.
‚ыпьем, ‹ихонин, коньЯку?
     - •отите на ты? - предложил вдруг ‹ихонин.
     - •орошо.  ’олько без поцелуйчиков, правда?  Ѓудь здоров, мой  милый...
€ли  вот еще пример. —итаю Я, как один французский классик описывает мысли и
ощущениЯ человека, приговоренного к смертной казни. ѓромко, сильно, блестЯще
описывает,  а  Я  читаю  и...  ну,  никакого  впечатлениЯ:  ни волнениЯ,  ни
возмущениЯ-одна скука. Ќо  вот на днЯх  попадаетсЯ мне короткаЯ хроникерскаЯ
заметка о  том,  как где-то  во ”ранции казнили  убийцу.  Џрокурор,  который
присутствовал при  последнем туалете преступника,  видит, что  тот  надевает
башмаки  на  босу  ногу,  и  -  болван! - напоминает:  "Ђ  чулки-то?"  Ђ тот
посмотрел на него и говорит так  раздумчиво: "‘тоит ли?" Џонимаете:  эти две
коротеньких реплики менЯ как камнем по черепу!
     ‘разу  раскрылсЯ  передо мною весь  ужас и  всЯ глупость насильственной
смерти... €ли вот еще о смерти. “мер один мои  приЯтель, пехотный капитан, -
пьЯница,  бродЯга  и душевнейшии человек  в  мире.  Њы  его  звали почему-то
электрическим капитаном. џ был  поблизости,  и мне пришлось одевать его  длЯ
последнего парада. џ взЯл  его мундир  и стал  надевать к нему эполеты. ’ам,
знаете, в ушко эполетных пуговиц продеваетсЯ шнурок, а потом два конца этого
шнурка  просовываютсЯ  сквозь  две  дырочки  под  воротником  и  изнутри,  с
подкладки, завЯзываютсЯ.  €  вот проделал  Я  всю эту  процедуру,  завЯзываю
шнурок петелькой, и, знаете, все у менЯ никак  не выходит петлЯ: то чересчур
некрепко  свЯзана,  то один  конец  слишком короток.  Љопошусь  Я  над  этой
ерундой, и вдруг мне в голову приходит самаЯ удивительно простаЯ мысль,  что
гораздо проще и скорее завЯзать  узлом - ведь все равно никто развЯзывать не
будет.  € сразу Я  всем своим существом почувствовал  смерть. „о тех  пор  Я
видел остекленевшие глаза  капитана, щупал его холодный лоб  и все как-то не
осЯзал смерти, а подумал об узле - и всего менЯ пронизало и точно пригнуло к
земле простое и печальное сознание о невозвратимой, неизбежной погибели всех
наших  слов,  дел  и  ощущений,  о гибели  всего  видимого мира...  €  таких
маленьких,  но  поразительных мелочей Я мог бы привести  сотню... •отЯ  бы о
том, что такое люди испытывали на  войне... Ќо  Я  хочу свести  свою мысль к
одному.  ‚се  мы  проходим  мимо  этих характерных  мелочей  равнодушно, как
слепые, точно не видЯ, что они валЯютсЯ у нас под ногами. Ђ придет художник,
и разглЯдит, и подберет.  €  вдруг так умело  повернет на  солнце  крошечный
кусочек жизни, что  все мы ахнем. "Ђх,  боже  мой! „а ведь это  Я  сам-сам!-
лично  видел.  ’олько  мне  просто  не  пришло  в  голову  обратить  на  это
пристального  вниманиЯ". Ќо наши русские художники слова-самые совестливые и
самые  искренние во  всем  мире художники  - почему-то  до  сих пор обходили
проституцию и публичный  дом.  Џочему? Џраво,  мне  трудно  ответить на это.
Њожет   быть,   по   брезгливости,  по  малодушию,   из-за  боЯзни  прослыть
порнографическим  писателем, наконец  просто из страха,  что наша  кумовскаЯ
критика  отожествит  художественную  работу  писателЯ с его  личной жизнью и
пойдет копатьсЯ в его грЯзном белье. €ли, может быть,  у  них  не хватает ни
времени, ни самоотверженности,  ни  самообладаниЯ вникнуть с головой  в  эту
жизнь и подсмотреть ее близко-близко,  без предубеждениЯ, без  громких фраз,
без овечьей жалости, во всей ее чудовищной простоте и будничной деловитости.
Ђх, какаЯ бы это получилась громаднаЯ, потрЯсающаЯ и правдиваЯ книга.
     - Џишут же! - нехотЯ заметил ђамзес.
     -  Џишут, - в тон ему скучно повторил  Џлатонов. - Ќо все это или ложь,
или  театральные эффекты длЯ детей  младшего возраста, или хитраЯ символика,
понЯтнаЯ лишь длЯ мудрецов будущего. Ђ самой жизни никто еще не трогал. Ћдин
большой  писатель  - человек  с  хрустально  чистой  душой  и  замечательным
изобразительным  талантом -подошел однажды к этой теме, и вот все, что может
схватить глаз  внешнего, отразилось в его  душе,  как в чудесном зеркале. Ќо
лгать и  пугать  людей он не решилсЯ. Ћн только  поглЯдел  на жесткие, как у
собаки, волосы  швейцара и подумал:  "Ђ ведь и у  него, наверно, была мать".
‘кользнул своим умным, точным взглЯдом по лицам проституток и запечатлел их.
Ќо  того, чего он не знал, он не посмел написать.  ‡амечательно, что этот же
писатель,  обаЯтельный своей  честностью  и  правдивостью, приглЯдывалсЯ  не
однажды и к  мужику.  Ќо он почувствовал, что и Язык, и склад  мысли, и душа
народа  длЯ него темны и непонЯтны...  €  он с удивительным тактом,  скромно
обошел душу  народа стороной,  а  весь  запас  своих  прекрасных  наблюдений
преломил сквозь глаза городских  людей. џ нарочно об  этом упомЯнул. “  нас,
видите ли,  пишут  о  сыщиках,  об  адвокатах, об  акцизных  надзирателЯх, о
педагогах, о прокурорах, о полиции, об офицерах, о сладострастных  дамах, об
инженерах, о  баритонах,  -  и пишут, ей-богу,  совсем хорошо-умно,  тонко и
талантливо.  Ќо ведь все  эти люди-сор, и  жизнь  их не  жизнь,  а  какой-то
надуманный,  призрачный, ненужный  бред мировой  культуры.  Ќо вот есть  две
странных  действительности-древних, как  само  человечество:  проститутка  и
мужик. € мы  о них ничего  не  знаем, кроме  каких-то сусальных,  прЯничных,
ернических изображений в литературе. џ вас спрашиваю: что русскаЯ литература
выжала  из всего кошмара проституции? Ћдну ‘онечку Њармеладову. —то она дала
о мужике,  кроме паскудных, фальшивых  народнических пасторалей? Ћдно, всего
лишь одно, но  зато,  правда, величайшее в мире произведение,  - потрЯсающую
трагедию, от правдивости которой захватывает дух и волосы становЯтсЯ  дыбом.
‚ы знаете, о чем Я говорю...
     -"Љоготок увЯз..."-тихо подсказал ‹ихонин.
     -  „а, -  ответил  репортер  и  с благодарностью,  ласково  поглЯдел на
студента.
     - Ќу, что касаетсЯ  ‘онечки, то  ведь  это  абстрактный тип,  - заметил
уверенно џрченко. - ’ак сказать,  психологическаЯ схема-Џлатонов, который до
сих пор говорил точно нехотЯ, с развальцей, вдруг загорЯчилсЯ:
     -  ‘то раз слышал  это суждение, сто раз!  €  вовсе  это  неправда. Џод
грубой и похабной профессией, под матерными словами, под пьЯным, безобразным
видом - и все-таки жива ‘онечка Њармеладова? ‘удьба русской проститутки - о,
какой это трагический, жалкий, кровавый, смешной и  глупый путь!  ‡десь  все
совместилось: русский бог, русскаЯ широта  и беспечность, русское отчаЯние в
падении,   русскаЯ  некультурность,  русскаЯ  наивность,  русское  терпение,
русское  бесстыдство. ‚едь все они,  которых вы берете в спальни,-поглЯдите,
поглЯдите на них хорошенько,-ведь все они-дети, ведь им всем  по одиннадцати
лет.  ‘удьба толкнула  их на  проституцию, и с тех пор они живут в  какой-то
странной,  феерической,  игрушечной  жизни,  не  развиваЯсь,  не  обогащаЯсь
опытом, наивные, доверчивые, капризные, не знающие, что скажут и что сделают
через полчаса - совсем как дети. ќту светлую  и смешную детскость  Я видел у
самых  опустившихсЯ,  самых  старых  девок,  заезженных и  искалеченных, как
извозчичьи клЯчи. € не умирает в них никогда эта бессильнаЯ
     жалость,  это   бесполезное  сочувствие  к  человеческому  страданию...
Ќапример...
     Џлатонов обвел  всех сидЯщих  медленным взором и, вдруг махнувши рукой,
сказал усталым голосом:
     - Ђ впрочем... к  черту! џ сегоднЯ  наговорилсЯ  лет на десЯть... € все
это ни к чему.
     - Ќо, в самом  деле, ‘ергей €ванович, отчего бы вам не попробовать  все
это описать  самому? -  спросил  џрченко.  - “ вас  так  живо  сосредоточено
внимание на этом вопросе.
     -  Џробовал!-с невеселой  усмешкой  ответил  Џлатонов. -  Ќо  ничего не
выходит. Ќачну  писать и сейчас  же  заплутаюсь  в разных "что",  "который",
"был". ќпитеты выходЯт пошлыми. ‘лова простывают на бумаге. ЉакаЯ-то жвачка.
‡наете ли,  здесь  однажды проездом  был ’ерехов...  ’от...  известный...  џ
пришел к нему  и стал рассказывать ему многое-многое о здешней жизни, чего Я
вам  не  говорю  из боЯзни  наскучить.  џ  просил  его  воспользоватьсЯ моим
материалом.  Ћн  выслушал  менЯ с  большим вниманием, и  вот  что он  сказал
буквально:  "Ќе  обижайтесь, Џлатонов, если Я  вам  скажу, что нет  почти ни
одного человека из встречаемых мною в жизни, который не совал бы мне тем длЯ
романов и повестей или не учил бы менЯ, о чем надо писать. ’от материал, что
вы мне сейчас сообщили,  прЯмо необъЯтен по своему смыслу и весу. Ќо что Я с
ним поделаю? —тобы  написать  такую  колоссальную книгу, о какой вы думаете,
мало чужих слов, хотЯ бы  и самых  точных, мало даже наблюдений, сделанных с
записной  книжечкой  и карандашиком.  Ќадо самому  вжитьсЯ в эту  жизнь,  не
мудрствуЯ  лукаво,  без  всЯких  задних  писательских  мыслей.  ’огда выйдет
страшнаЯ книга". ‘лова  его менЯ обескуражили  и в  то же  времЯ окрылили. ‘
этих пор Я  верю,  что не теперь, не  скоро, лет через пЯтьдесЯт, но  придет
гениальный и именно русский писатель, который вберет в себЯ все тЯготы и всю
мерзость  этой  жизни  и  выбросит   их   нам  в  виде  простых,   тонких  и
бессмертно-жгучих образов. € все мы скажем:  "„а ведь это все мы сами видели
и  знали,  но мы  и предположить  не  могли,  что это  так ужасно!"  ‚ этого
грЯдущего художника Я верю всем сердцем.
     - Ђминь! - сказал серьезно ‹ихонин. - ‚ыпьем за него.
     - Ђ, ей-богу, - вдруг отозвалась Њанька ЊаленькаЯ. - •отЯ бы кто-нибудь
написал по правде, как живем мы здесь, б.... разнесчастные...
     ‚ дверь постучали, и тотчас же  вошла †енЯ  в своем блестЯщем оранжевом
платье.
     х
     Ћна  непринужденно,  с  независимым  видом  первого  персонажа  в  доме
поздоровалась  со всеми мужчинами и села около ‘ергеЯ €вановича, позади  его
стула.  Ћна  только   что   освободилась  от  того  самого  немца  в   форме
благотворительного общества,  который рано вечером остановил  свой  выбор на
Њане Ѓеленькой, а потом переменил ее, по рекомендации  экономки, на Џашу. Ќо
задорнаЯ  и самоувереннаЯ  красота †ени,  должно  быть,  сильно уЯзвила  его
блудливое  сердце,  потому  что,  прошлЯвшись часа  три по  каким-то  пивным
заведениЯм  и ресторанам и  набравшись там мужества, он опЯть вернулсЯ в дом
Ђнны Њарковны, дождалсЯ, пока  от  †ени  не ушел ее  временный гость  - Љарл
Љарлович из оптического магазина, - и взЯл ее в комнату.
     Ќа безмолвный - глазами - вопрос ’амары †енЯ с отвращением поморщилась,
содрогнулась спиною и утвердительно кивнула головой.
     - “шел... Ѓррр!..
     Џлатонов  с чрезвычайным вниманием приглЯдывалсЯ  к †ене. …е он отличал
среди  прочих   девушек   и  почти   уважал   за   крутой,   неподатливый  и
дерзко-насмешливый характер. € теперь,  изредка оборачиваЯсь назад, он по ее
горЯщим  прекрасным глазам, по Ярко  и неровно рдевшему на щеках нездоровому
румЯнцу, по искусанным  запекшимсЯ губам  чувствовал,  что в  девушке тЯжело
колышетсЯ и душит ее большаЯ,  давно  назревшаЯ злоба. € тогда же он подумал
(и впоследствии часто вспоминал об этом), что никогда
     он не видел †еню такой  блестЯще-красивой, как в эту ночь.  Ћн  заметил
также, что все бывшие в кабинете мужчины, за исключением ‹ихонина, глЯдЯт на
нее - иные откровенно, другие - украдкой и точно мельком, - с любопытством и
затаенным желанием. Љрасота этой  женщины вместе с мыслью о  ее ежеминутной,
совсем легкой доступности волновала их воображение.
     - ‘ тобой что-то такое творитсЯ, †енЯ, - сказал тихо Џлатонов.
     Ћна ласково, чуть-чуть провела пальцами по его руке.
     -  Ќе  обращай  вниманиЯ.  ’ак...  наши  бабские   дела...  ’ебе  будет
неинтересно.
     Ќо тотчас же, повернувшись к ’амаре, она  страстно и быстро  заговорила
что-то  на  условном  жаргоне,  представлЯющем дикую  смесь  из  еврейского,
цыганского и румынского Языков и из воровских и ко-нокр адских словечек.
     - Ќе звони метлйчка,  метлик фартовы, - прервала ее  ’амара и с улыбкой
показала глазами на репортера.
     Џлатонов  действительно понЯл.  †енЯ с негодованием рассказывала о том,
что за сегоднЯшний вечер и ночь благодарЯ наплыву дешевой публики несчастную
Џашу брали в комнату больше десЯти раз - и все разные мужчины. ’олько сейчас
с ней сделалсЯ истерический  припадок, закончившийсЯ обмороком. € вот,  едва
приведЯ Џашу в чувство и отпоив ее  валерьЯновыми  каплЯми на рюмке  спирта,
ќмма ќдуардовна опЯть послала ее в зал. †енЯ попробовала было заступитьсЯ за
подругу, но экономка обругала заступницу и пригрозила ей наказанием.
     - Ћ чем это она? - в недоумении спросил џрченко, высоко подымаЯ брови.
     -  Ќе  беспокойтесь...  ничего  особенного...  -  ответила   †енЯ   еще
взволнованным голосом.-’ак... наш маленький семейный вздор... ‘ергей €ваныч,
можно мне вашего вина?
     Ћна  налила себе полстакана и  выпила  коньЯк залпом,  широко  раздуваЯ
тонкие ноздри.
     Џлатонов молча встал и пошел к двери.
     - Ќе стоит, ‘ергей €ваныч. Ѓросьте...-остановила его †енЯ.
     - „а нет,  отчего же? - возразил репортер.  - џ сделаю самую  простую и
невинную вещь,  возьму Џашу  сюда, а  если  придетсЯ - так и уплачу за  нее.
Џусть  полежит здесь на диване и хоть немного отдохнет...  Ќюра, живо сбегай
за подушкой!
     …два закрылась дверь за его широкой, неуклюжей фигурой в  сером платье,
как тотчас же Ѓорис ‘обашников заговорил с презрительной резкостью:
     -  Ќа  кой черт, господа, мы  затащили в свою  компанию этого  фрукта с
улицы?  Ћчень нужно  свЯзыватьсЯ со всЯкой рванью.  —ерт его" знает,  кто он
такой,  -  может  быть, даже шпик? Љто может  ручатьсЯ?  ’ы  всегда ты  так,
‹ихонин.
     -  Ќу  какаЯ тебе,  ЃорЯ,  опасность от шпика?  -  добродушно  возразил
‹ихонин.
     - ќто не ‹ихонин, а Я его познакомил со всеми, - сказал ђамзес. - џ его
знаю за вполне порЯдочного человека и за хорошего товарища.
     - ќ! —епуха! •ороший товарищ  выпить на чужой  счет. ђазве  вы  сами не
видите, что  это самый  обычный тип завсегдатаЯ при публичном  доме, и всего
вероЯтнее, что  он просто здешний кот, которому платЯт проценты за угощение,
в которое он втравливает посетителей.
     - Ћставь, ЃорЯ. ѓлупо, - укоризненно заметил џрченко.
     Ќо ЃорЯ не мог оставить. “ него была  несчастнаЯ особенность: опьЯнение
не  действовало  ему  ни на ноги,  ни на  Язык,  но приводило его в мрачное,
обидчивое настроение  и толкало на ссоры. Ђ Џлатонов давно уже раздражал его
своим небрежно-искренним, уверенным и серьезным тоном, так мало подходЯщим к
отдельному  кабинету публичного дома. Ќо  еще больше сердило  ‘обашникова то
кажущеесЯ  равнодушие, с  которым  репортер  пропускал  его  злые  вставки в
разговор.
     - € потом, каким он  тоном позволЯет себе говорить в нашем  обществе! -
продолжал  кипЯтитьсЯ  ‘обашников.  -  Љакой-то  апломб,  снисходительность,
профессорский тон... Џаршивый трехкопеечный писака! Ѓутербродник!
     †енЯ, котораЯ все времЯ пристально глЯдела на студента, весело и злобно
играЯ блестЯщими темными глазами, вдруг захлопала в ладоши.
     -   ‚от   так!  Ѓраво,  студентик!  Ѓраво,  браво,  браво!..  ’ак  его.
хорошенько!.. ‚ самом деле, что это за безобразие! ‚от он придет сюда,-Я ему
все это повторю.
     - Џож-жалуйста!  ‘-сколько угодно! - по-актерски  процедил  ‘обашников,
делаЯ вокруг рта высокомерно-брезгливые складки. - џ сам повторю то же
     самое.
     - ‚от это-молодчина, за это люблю!  - воскликнула радостно и зло  †енЯ,
ударив кулаком о стол. - ‘разу видно сову по полету, доброго молодца по
     соплЯм!
     ЊанЯ ЃеленькаЯ  и ’амара с  удивлением посмотрели на †еню, но,  заметив
лукавые огоньки,  прыгавшие в  ее глазах, и  ее нервно подрагивавшие ноздри,
обе понЯли и улыбнулись.
     ЊанЯ ЃеленькаЯ, смеЯсь, укоризненно покачала головой. ’акое лицо всегда
бывало у  †ени,  когда ее буйнаЯ  душа  чуЯла, что приближаетсЯ ею же  самой
вызванный скандал.
     - Ќе ершись, Ѓоренька, - сказал ‹ихонин. - ‡десь все равны.
     Џришла Ќюра с подушкой и положила ее на диван.
     - ќто  еще  зачем? - прикрикнул на нее  ‘обашников.  - Џ'шла, сейчас же
унеси вон. ‡десь не ночлежка.
     - Ќу, оставь ее, голубчик. —то тебе? - возразила сладким голосом †енЯ и
спрЯтала подушку за спину  ’амары. - Џогоди,  миленький, вот Я лучше с тобой
посижу.
     Ћна  обошла  кругом стола,  заставила  Ѓориса  сесть  на  стул  и  сама
взобралась к нему на колени. Ћбвив его шею рукой, она прижалась губами к его
рту так долго и так крепко, что у студента захватило
     дыхание. ‘овсем  вплотную около своих глаз  он  увидел глаза женщины  -
странно большие, темные, блестЯщие, нечеткие и неподвижные.  Ќа какую-нибудь
четверть секунды, на мгновение ему показалось,  что  в  этих  неживых глазах
запечатлелось  выражение острой, бешеной ненависти; и холод  ужаса, какое-то
смутное предчувствие грозной, неизбежной беды пронеслось в мозгу студента. ‘
трудом оторвав от себЯ гибкие †енины руки и оттолкнув ее, он сказал, смеЯсь,
покраснев и часто дыша:
     - ‚от так  темперамент. Ђх ты Њессалина Џаф-нутьевна!..  ’ебЯ, кажетсЯ,
†енькой звать? •орошенькаЯ, шельма.
     ‚ернулсЯ Џлатонов с Џашей. Ќа Џашу жалко и противно было смотреть. ‹ицо
у нее  было  бледно,  с  синим отечным отливом,  мутные  полузакрытые  глаза
улыбались слабой, идиотской улыбкой, открытые  губы казались похожими на две
растрепанные красные мокрые трЯпки, и шла она  какой-то  робкой, неуверенной
походкой,  точно делаЯ  одной ногой большой  шаг, и другой - маленький.  Ћна
послушно  подошла к  дивану  и  послушно улеглась  головой  на  подушку,  не
переставаЯ слабо и безумно улыбатьсЯ. €здали было видно, что ей холодно.
     -  €звините,  господа, Я  разденусь,  - сказал  ‹ихонин  и, снЯв с себЯ
пиджак, набросил его на плечи проститутке.-’амара, дай ей шоколада и вина.
     Ѓорис ‘обашников  опЯть  картинно стал в углу,  в  наклонном положении,
заложив нога за ногу и задрав  кверху  голову. ‚друг  он сказал среди общего
молчаниЯ самым фатовским тоном, обращаЯсь прЯмо к Џлатонову:
     -  ќ...  послушайте...  как  вас?..  ќто,  должно  быть,  и  есть  ваша
любовница? ќ? - € он концом сапога показал по направлению лежавшей Џаши.
     - —то-о? - спросил протЯжно Џлатонов, сдвигаЯ брови.
     -  €ли вы  ее любовник-это все равно... Љак  эта должность здесь  у вас
называетсЯ? Ќу, вот те  самые, которым женщины вышивают рубашки и с которыми
делЯтсЯ своим честным заработком?.. ќ?..
     Џлатонов   поглЯдел  на  него   тЯжелым,  напрЯженным  взглЯдом  сквозь
прищуренные веки.
     -  ‘лушайте,-сказал  он   тихо,  хриплым  голосом,  медленно  и   веско
расставлЯЯ слова. - ќто уже не в первый  раз сегоднЯ, что  вы лезете со мной
на ссору. Ќо, во-первых, Я вижу, что, несмотрЯ на ваш трезвый вид, вы сильно
и  -скверно пьЯны,  а  во-вторых,  Я щажу вас ради  ваших  товарищей. Ћднако
предупреждаю, если вы еще вздумаете так говорить со мною, то снимите очки.
     -  —то за  чушь? -  воскликнул Ѓорис  и поднЯл кверху плечи  и  фыркнул
носом.  -  Љакие  очки?  Џочему  очки?  -  Ќо машинально,  двумЯ  вытЯнутыми
пальцами, он поправил дужку пенсне на переносице.
     - Џотому что Я вас ударю, и осколки могут  попасть в глаз, - равнодушно
сказал репортер.
     ЌесмотрЯ на неожиданность  такого  оборота ссоры, никто  не рассмеЯлсЯ.
’олько Њанька  ЃеленькаЯ удивленно ахнула и всплеснула руками. †енЯ с жадным
нетерпением перебегала глазами от одного к другому.
     - Ќу, положим! џ  и сам  так дам сдачи,  что не обрадуешьсЯ!  -  грубо,
совсем по-мальчишески, вы-. крикнул ‘обашников. - ’олько не стоит рук марать
обо всЯкого... -  он  хотел прибавить новое ругательство, но  не решилсЯ,-со
всЯким... €  вообще,  товарищи, Я  здесь  оставатьсЯ  больше не  намерен.  џ
слишком хорошо воспитан, чтобы панибратствовать с подобными субъектами.
     Ћн быстро и гордо пошел к дверЯм.
     …му приходилось  пройти почти  вплотную около Џлатонова,  который краем
глаза,  по-звериному,  следил за каждым его  движением.  Ќа  один  момент  у
студента мелькнуло было в уме желание неожиданно, сбоку, ударить Џлатонова и
отскочить - товарищи, наверно, разнЯли бы их  и не допустили до драки. Ќо он
тотчас же, почти не глЯдЯ  на репортера, каким-то  глубоким, бессознательным
инстинктом, увидел и почувствовал  эти широкие кисти  рук, спокойно лежавшие
на  столе,  эту  упорно   склоненную  вниз  голову  с  широким  лбом  и  все
неуклюже-ловкое,  сильное тело  своего врага,  так  небрежно  сгорбившеесЯ и
распустившеесЯ на  стуле,  но готовое  каждую секунду к быстрому и страшному
толчку. € ‘обашников вышел в коридор, громко захлопнув за собой дверь.
     -  Ѓаба с возу, кобыле  легче,-насмешливо, скороговоркой сказала  вслед
ему †енЯ.-’амарочка, налей мне еще коньЯку.
     Ќо  встал  с  своего места длинный  студент Џетровский  и  счел  нужным
вступитьсЯ за ‘обашникова.
     -  ‚ы как  хотите,  господа,  это дело  вашего  личного  взглЯда, но  Я
принципиально ухожу вместе  с Ѓорисом. Џусть он там  не прав и так далее, мы
можем  выразить  ему  порицание  в своей  интимной  компании,  но раз нашему
товарищу нанесли обиду - Я не могу здесь оставатьсЯ. џ ухожу.
     - Ђх ты, боже мой! - € ‹ихонин досадливо и нервно почесал себе висок. -
Ѓорис же все времЯ вел себЯ в высокой степени пошло, грубо и глупо. —то  это
за. такаЯ корпоративнаЯ честь, подумаешь? Љоллективный уход из редакций,  из
политических собраний, из публичных домов. Њы не  офицеры, чтобы  прикрывать
глупость каждого товарища.
     -  ‚се равно, как хотите, но Я  ухожу из чувства солидарности! - сказал
важно Џетровский и вышел.
     - Ѓудь тебе землЯ пухом! - послала ему вдогонку †енЯ.
     Ќо как извилисты и темны пути человеческой души! Ћба они-и ‘обашников и
Џетровский-поступили в своем негодовании довольно искренно, но первый только
наполовину, а второй всего лишь на четверть. “ ‘обашникова, несмотрЯ на  его
опьЯнение  и гнев,  все-таки стучалась в голову заманчиваЯ мысль, что теперь
ему удобнее и  легче перед товарищами вызвать потихоньку †еню и уединитьсЯ с
нею. Ђ Џетровский, совершенно с тою же целью и имеЯ в виду ту же †еню, пошел
вслед  за Ѓорисом, чтобы  взЯть у  него взаймы три рублЯ.  ‚  общей зале они
поладили между собою, а через десЯть минут в полуотворенную  дверь  кабинета
просунула свое косенькое, розовое, хитрое лицо экономка ‡осЯ.
     - †енечка, - позвала она, -  иди, там тебе  белье принесли, посчитай. Ђ
тебЯ, Ќюра, актер просит прийти к нему на минуточку, выпить  шампанского. Ћн
с ѓенриеттой и с Њаней Ѓольшой.
     ЃыстраЯ и  нелепаЯ ссора Џлатонова с Ѓорисом  долго  служила  предметом
разговора. ђепортер всегда в  подобных 'случаЯх чувствовал стыд, неловкость,
жалость  и терзаниЯ совести.  €, несмотрЯ на то, что все оставшиесЯ были  на
его стороне, он говорил со скукой в голосе:
     -  ѓоспода, ей-богу,  Я лучше  уйду.  Љ чему  Я  буду  расстраивать ваш
кружок? Ћба мы были виноваты. џ  уйду. Ћ счете  не  беспокойтесь, Я  уже все
уплатил ‘имеону, когда ходил за Џашей.
     ‹ихонин вдруг взъерошил волосы и решительно встал.
     - „а нет, черт побери, Я пойду и приволоку его сюда. —естное слово, они
оба славные  ребЯта - и  Ѓорис и ‚аська. Ќо еще молоды и на свой собственный
хвост лают. џ иду за ними и ручаюсь, что Ѓорис извинитсЯ.
     Ћн ушел, но вернулсЯ через пЯть минут.
     - “покоЯютсЯ, - мрачно сказал он и безнадежно махнул рукой. - Ћба.
     XI
     ‚ это  времЯ  в кабинет  вошел ‘имеон с поднесем, на котором стоЯли два
бокала с игристым золотым вином и лежала большаЯ визитнаЯ карточка.
     -  Џозвольте  успросить, кто  здесь  будет  ѓаврила  Џетрович  господин
џрченко? - сказал он, оглЯдываЯ сидевших.
     - џ! - отозвалсЯ џрченко.
     - Џожалуйте-с. ѓосподин актер прислали. џрченко взЯл визитную карточку,
украшенную
     сверху громадной маркизской короной, и прочитал
     вслух:
     …вмений Џолуэктович ќѓЊЋЌ’-‹Ђ‚ђ…–Љ€€.
     „раматический артист столичных театров
     - ‡амечательно, - сказал ‚олодЯ Џавлов, - что все русские ѓаррики носЯт
такие странные имена, вроде •рисанфов, ”етисов, Њамантов и …пимахов.
     - € кроме  того, самые известные из них  обЯзательно  или картавЯт, или
пришепетывают, или заикаютсЯ, - прибавил репортер.
     -  „а,  но замечательнее  всего то, что  Я совсем не имею высокой чести
знать этого артиста  столичных театров. ‚прочем, здесь на обороте что-то еще
написано. ‘удЯ по почерку, писано человеком сильно пьЯным и слабо грамотным.
     "Џю"-не пью,  а пю,-поЯснил  џрченко.-"Џю за здоровье  светила  русской
науки  ѓаврила Џетровича џрченко, которого случайно увидел, проходЯ мимо  по
колидору. †елал  бы  чокнутьсЯ лично. …сли не помните, то вспомните Ќародный
театр, Ѓедность не порок и скромного артиста, игравшего Ђфрикана".
     - „а,  это  верно,-сказал  џрченко.-Њне как-то  навЯзали устроить  этот
благотворительный  спектакль  в Ќародном театре.  ‘мутно мелькает  у  менЯ в
памЯти и какое-то бритое гордое лицо, но... Љак быть, господа?
     ‹ихонин ответил добродушно:
     - Ђ волоките его сюда. Њожет быть, он смешной?
     - Ђ вы?-обратилсЯ приват-доцент к Џлатонову.
     - Њне все  равно. џ его немножко знаю. ‘начала будет кричать: "Љельнер,
шампанского!",  потом расплачетсЯ о  своей жене, котораЯ-ангел, потом скажет
патриотическую  речь  и, наконец, поскандалит  из-за счета,  но  не особенно
громко. „а ничего, он занЯтный.
     - Џусть идет, - сказал ‚олодЯ Џавлов из-за плеча Љати, сидевшей, болтаЯ
ногами, у него на коленЯх.
     - Ђ ты, ‚ельтман?
     - —то? - встрепенулсЯ студент. Ћн  сидел  на диване  спиною к товарищам
около лежавшей Џаши, нагнувшись над  ней,  и  давно  уже с  самым дружеским,
сочувственным видом поглаживал ее то по плечам, то по волосам на затылке,  а
она уже  улыбалась  ему своей застенчиво-бесстыдной и бессмысленно-страстной
улыбкой  сквозь  полуопущенные  и трепетавшие ресницы. -—то? ‚ чем дело? Ђх,
да, можно ли сюда актера? Ќичего не имею против. Џожалуйста...
     џрченко послал через ‘имеона приглашение,  и  актер пришел  и  сразу же
начал  обычную актерскую  игру. ‚ дверЯх  он  остановилсЯ,  в  своем длинном
сюртуке,  сиЯвшем  шелковыми  отворотами,  с блестЯщим цилиндром, который он
держал левой рукой перед серединой груди,  как актер, изображающий на театре
пожилого  светского  льва или директора  банка.  Џриблизительно этих  лиц он
внутренне и представлЯл себе.
     -  Ѓудет  ли  мне  позволено,  господа,  вторгнутьсЯ   в   вашу  тесную
компанию?-спросил  он жирным, ласковым  голосом,  с  полупоклоном, сделанным
несколько набок.
     …го  попросили,  и  он  стал знакомитьсЯ.  ЏожимаЯ руки, он оттопыривал
вперед локоть  и так высоко подымал его, что кисть оказывалась гораздо ниже.
’еперь это  уже  был не директор банка,  а этакий лихой, молодцеватый малый,
спортсмен и кутила из золотой молодежи. Ќо его лицо - с взъерошенными дикими
бровЯми и с  обнаженными  безволосыми веками -  было  вульгарным, суровым  и
низменным   лицом   типичного  алкоголика,  развратника  и  мелко  жестокого
человека. ‚месте с ним пришли две его дамы: ѓенриетта-самаЯ старшаЯ по годам
девица  в  заведении  Ђнны  Њарковны,  опытнаЯ,  все  видевшаЯ  и  ко  всему
притерпевшаЯсЯ, как  стараЯ лошадь  на приводе  у молотилки,  обладательница
густого  баса,  но  еще  красиваЯ женщина  -  и  Њанька ЃольшаЯ,  или Њанька
Љрокодил. ѓенриетта еще с прошлой ночи не расставалась с актером, бравшим ее
из дома в гостиницу.
     “севшись рЯдом с џрченко, он сейчас же заиграл новую роль - он сделалсЯ
чем-то   вроде   старого  добрЯка-помещика,  который  сам  был  когда-то   в
университете и теперь не  может глЯдеть  на студентов без тихого  отеческого
умилениЯ.
     -  Џоверьте, господа, что душой отдыхаешь  среди молодежи  от всех этих
житейских  дрЯзг, -  говорил он,  придаваЯ своему жесткому и порочному  лицу
по-актерски  преувеличенное  и неправдоподобное выражение растроганности.  -
ќта вера в свЯтой идеал, эти  честные  порывы!.. —то может быть выше  и чище
нашего русского студенчества?..  Љельнер!  ампанскава-а! -  заорал он вдруг
оглушительно и треснул кулаком по столу.
     ‹ихонин  и  џрченко  не  захотели  остатьсЯ  у него в  долгу.  Ќачалась
попойка. Ѓог знает каким образом в кабинете  очутились  вскоре Њишка-певец и
Љолька-бухгалтер, которые сейчас же запели своими скачущими голосами:
     —у-у-у-уют пра-а-а-авду, ’ы ж, зарЯ-Я-Я-Я, скоре-е-ее-
     ЏоЯвилсЯ и проснувшийсЯ ‚анька-‚станька. Ћпустив умильно набок голову и
сделав на  своем  .морщинистом,  старом лице „он-Љихота узенькие, слезливые,
сладкие глазки, он говорил убедительно-просЯщим тоном:
     -  ѓоспода   студенты...  угостили   бы   старичка...  …й-богу,   люблю
образование... „озвольте!
     ‹ихонин  всем был рад,  но  џрченко сначала  - пока  ему не бросилось в
голову шампанское  -  только поднимал кверху свои коротенькие черные брови с
боЯзливым,  удивленным  и наивным видом. ‚ кабинете  вдруг сделалось  тесно,
дымно,  шумливо и душно.  ‘имеон с грохотом  запер снаружи  болтами  ставни.
†енщины, только  что  отделавшись от визита или в  промежутке между танцами,
заходили в комнату,  сидели у кого-нибудь на коленЯх, курили, пели вразброд,
пили вино,  целовались, и опЯть  уходили, и опЯть приходили.  Џриказчики  от
Љерешковского, обиженные  тем, что  девицы больше уделЯли вниманиЯ кабинету,
чем залу, затеЯли было скандал и пробовали вступить со студентами в задорное
объЯснение, но  ‘имеон в один  миг укротил их двумЯ-тремЯ властными словами,
брошенными как будто бы мимоходом.
     ‚ернулась  из  своей  комнаты  Ќюра  и  немного  спустЯ  вслед  за  ней
Џетровский. Џетровский с крайне серьезным видом заЯвил, что он все это времЯ
ходил  по  улице,  обдумываЯ происшедший  инцидент,  и,  наконец,  пришел  к
заключению,  что товарищ  Ѓорис  был  действительно неправ, но  что  есть  и
смЯгчающее его вину обстоЯтельство-опьЯнение. Џришла потом  и †енЯ, но одна:
‘обашников заснул в ее комнате.
     “ актера оказалась пропасть талантов.  Ћн очень верно подражал жужжанию
мухи,  которую  пьЯный  ловит  на  оконном  стекле,  и  звукам пилы;  смешно
представлЯл, став лицом в угол, разговор  нервной дамы по телефону, подражал
пению   граммофонной   пластинки  и,   наконец,  чрезвычайно  живо   показал
мальчишку-персиЯнина  с  ученой  обезьЯной.  „ержась рукой  за  воображаемую
цепочку и в то же времЯ оскаливаЯсь, приседаЯ, как  мартышка,  часто  моргаЯ
веками  и  почесываЯ  себе  то зад,  то  волосы на голове, он пел  гнусавым,
однотонным и печальным голосом. коверкаЯ слова:
     ЊалЯдой  кизак  на  войла пишол, ЊалЯдой баришнЯ  под забором валаитсЯ,
Ђнна, айна, ай-на-на-на, ай-на на-на-на.
     ‚  заключение он взЯл  на руки  Њаню  Ѓеленькую,  завернул  ее  бортами
сюртука и, протЯнув руку и сделав плачущее лицо, закивал головой, склоненной
набок,  как это  делают  черномазые  грЯзные  восточные  мальчишки,  которые
шлЯютсЯ по  всей ђоссии в длинных  старых солдатских шинелЯх,  с обнаженной,
бронзового цвета грудью, держа за пазухой кашлЯющую, облезлую обезьЯнку.
     -  ’ы кто такой?  -строго спросила толстаЯ ЉатЯ, знавшаЯ и любившаЯ эту
шутку.
     -  ‘ербиЯн,  барина-а-а,  -  жалобно простонал в  нос актер.  -  Џодари
что-нибудь, барина-а-а.
     - Ђ как твою обезьЯнку зовут?
     - Њатрешка-а-а... Ћн, барина, голодни-и-ин... он кушай хочи-и-ить.
     - Ђ паспорт у тебЯ есть?
     - Њи сербиЯ-а-ан. „ай что-нибудь, барина-а-а... Ђктер  оказалсЯ  совсем
не  лишним.  Ћн произвел сразу много шуму  и поднЯл падавшее  настроение.  €
поминутно  он  кричал  зычным  голосом: "Љельнер!  ам-панскава-а-а!" - хотЯ
привыкший к его манере ‘имеон очень мало обращал вниманиЯ на эти крики.
     Ќачалась  настоЯщаЯ  русскаЯ громкаЯ  и  непонЯтнаЯ бестолочь. ђозовый,
белокурый, миловидный ’олпыгин играл на пианино  сегидилью  из  "Љармен",  а
‚анька-‚станька плЯсал  под  нее  камаринского мужика.  ЏоднЯв кверху  узкие
плечи,  весь  искособочившись,  растопырив  пальцы опущенных  вниз  рук,  он
затейливо  перебирал  на  месте   длинными,  тонкими  ногами,  потом   вдруг
пронзительно ухал, вскидывалсЯ и выкрикивал в такт своей дикой плЯски:
     “х! ЏлЯши, Њатвеи, Ќе жалей лаптей!..
     - ќх,  за одну  выходку четвертной мало! - приговаривал он,  встрЯхиваЯ
длинными седеющими волосами.
     -  —у-у-уют  пра-а-а-авду!  -  ревели  два  приЯтелЯ, с трудом  подымаЯ
отЯжелевшие веки под мутными, закисшими глазами.
     Ђктер стал рассказывать похабные анекдоты, высыпаЯ  их  как из мешка, и
женщины  визжали от восторга, сгибались пополам  от  смеха и отваливались на
спинки  кресел.  ‚ельтман, долго  шептавшийсЯ с Џашей, незаметно, под шумок,
ускользнул из кабинета,  а через несколько  минут  после него ушла  и  Џаша,
улыбаЯсь своей тихой, безумной и стыдливой улыбкой.
     „а  и все  остальные  студенты,  кроме ‹ихонина,  один за  другим,  кто
потихоньку, кто под каким-нибудь предлогом, исчезали из  кабинета  и подолгу
не возвращались. ‚олоде Џавлову захотелось  поглЯдеть на танцы,  у ’олпыгина
разболелась голова, и он  попросил ’амару  провести его умытьсЯ, Џетровский,
тайно перехватив у ‹ихонина три рублЯ, вышел в коридор  и уже оттуда  послал
экономку ‡осю за Њанькой, Ѓеленькой. „аже  благоразумный и брезгливый ђамзес
не смог справитьсЯ с тем прЯным чувством, какое в нем возбуждала сегоднЯшнЯЯ
страннаЯ ЯркаЯ и болезненнаЯ красота †ени. “ него оказалось на нынешнее утро
какое-то важное,  неотложное дело, надо было поехать домой и хоть два часика
поспать. Ќо, простившись с товарищами,  он,  прежде  чем выйти из  кабинета,
быстро  и  многозначительно  указал  †ене  глазами  на  дверь.  Ћна  понЯла,
медленно, едва  заметно, опустила ресницы в знак согласиЯ, и когда опЯть  их
поднЯла,  то Џлатонова,  который, почти не глЯдЯ, видел этот немой разговор,
поразило  то выражение злобы и угрозы  в  ее глазах,  с каким  она проводила
спину уходившего ђамзеса. ‚ыждав пЯть минут, она встала, сказала: "€звините,
Я сейчас", - и вышла, раскачиваЯ своей оранжевой короткой юбкой.
     - —то же? ’еперь твоЯ очередь, ‹ихонин? - спросил насмешливо репортер.
     - Ќет, брат, ошибсЯ! - сказал ‹ихонин  и прищелкнул Языком. - € не  то,
что Я по убеждению €ли из принципа... Ќет! џ, как анархист, исповедываю, что
чем хуже, тем лучше... Ќо, к счастию, Я игрок и весь  свой темперамент трачу
на  игру,  поэтому во  мне простаЯ брезгливость говорит гораздо сильнее, чем
это самое неземное чувство. Ќо удивительно, как совпали наши мысли. џ только
что хотел тебЯ спросить о том же;
     - џ -  нет.  €ногда, если сильно устану,  Я  ночую  здесь. Ѓеру у  €саЯ
‘аввича  ключ  от  его комнатки и сплю на диване. Ќо  все девицы  давно  уже
привыкли к тому, что Я - существо третьего пола.
     - € неужели... никогда?..
     - Ќикогда.
     - “ж что верно, то  верно!-воскликнула Ќюра.- ‘ергей €ваныч  как свЯтой
отшельник.
     - ђаньше, лет пЯть тому назад, Я и это испытал, - продолжал Џлатонов. -
Ќо, знаете, уж  очень это скучно  и противно. ‚роде  тех мух, которых сейчас
представлЯл господин артист. ‘лепились на секунду на подоконнике, а потом  в
каком-то  дурацком  удивлении почесали  задними лапками спину и  разлетелись
навеки. Ђ разводить  здесь любовь?.. ’ак длЯ этого Я  герой не  их романа. џ
некрасив, с женщинами робок, стеснителен и вежлив. Ђ они -здесь жаждут диких
страстей,  кровавой  ревности,  слез,  отравлений,  побоев, жертв,  -словом,
истеричного романтизма. „а оно и понЯтно. †енское сердце всегда хочет любви,
а о любви им говорЯт ежедневно  разными кислыми, слюнЯвыми словами. Ќевольно
хочетсЯ  в любви перцу.  •очетсЯ уже не слов страсти, а трагически-страстных
поступков. € поэтому их любовниками всегда будут  воры,  убийцы,  сутенеры и
другаЯ сволочь. Ђ главное,-прибавил Џлатонов,-это тотчас же испортило бы мне
все дружеские отношениЯ, которые так славно наладились.
     -  Ѓудет  шутить!  -  недоверчиво  возразил  ‹ихонин.  -  —то  же  тебЯ
заставлЯет здесь  дневать и ночевать? Ѓудь ты писатель  - дело другого рода.
‹егко найти объЯснение: ну, собираешь  типы,  что ли... наблюдаешь  жизнь...
‚роде  того профессора-немца,  который три года  прожил с  обезьЯнами, чтобы
изучить  их  Язык и  нравы.  Ќо ведь  ты  сам сказал, что  писательством  не
балуешьсЯ?
     - Ќе то, что не балуюсь, а просто не умею, не могу.
     -  ‡апишем.  ’еперь  предположим  другое  - что  ты ЯвлЯешьсЯ  сюда как
проповедник лучшей,  честной жизни, вроде  этакого спасителЯ погибающих душ.
‡наешь, как  на заре христианства иные свЯтые отцы вместо того, чтобы стоЯть
на  столпе тридцать лет или  жить в лесной  пещере,  шли  на торжища  в дома
весельЯ, к блудницам и скоморохам. Ќо ведь ты не так?
     - Ќе так.
     -  ‡ачем же, черт побери,  ты здесь толчешьсЯ?  џ чудесно же вижу,  что
многое  тебе самому противно,  и  тЯжело, и больно.  Ќапример, эта  дурацкаЯ
ссора  с Ѓорисом или  этот лакей,  бьющий  женщину,  да и. вообще постоЯнное
созерцание всЯческой грЯзи, похоти, зверства, пошлости, пьЯнства. Ќу, да раз
ты говоришь, - Я тебе верю, что блуду ты не предаешьсЯ.
     Ќо тогда  мне  еще  непонЯтнее твой modus  vivendi1,  выражаЯсь  штилем
передовых статей. ђепортер ответил не сразу.
     - ‚идишь ли, - заговорил он медленно, с расстановками,  точно  в первый
раз вслушиваЯсь в свои мысли и взвешиваЯ их. - ‚идишь ли, менЯ притЯгивает и
интересует в  этой  жизни  ее...  как  бы  это  выразитьсЯ?..  ее  страшнаЯ,
обнаженнаЯ  правда. Џонимаешь ли, с нее как  будто  бы сдернуты все условные
покровы.  Ќет ни  лжи,  ни лицемериЯ,  ни ханжества, нет никаких сделок ни с
общественным  мнением,  ни с  навЯзчивым  авторитетом  предков, ни  с  своей
совестью. Ќикаких иллюзий, никаких прикрас! ‚от она - Я! ЏубличнаЯ  женщина,
общественный  сосуд, клоака  длЯ стока  избытка городской похоти. €ди ко мне
любой, кто хочет, - ты не встретишь отказа, в этом мо