        Ђлексей ”еофилактович Џисемский. ЏлотничьЯ артель


                                  ђассказ


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: Ђ.”.Џисемский. ‘обр. соч. в 9 томах. ’ом 2
     €здательство "Џравда" биб-ка "Ћгонек", Њосква, 1959
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 19 июлЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     {1} - ’ак обозначены ссылки на примечаниЯ соответствующей страницы.


        I

     ‡иму прошлого года Я прожил в деревне, как говоритсЯ, в четырех стенах,
в  старом,  мрачном доме,  никого почти не  видЯ,  ничего не слыша,  посреди
усиленных  кабинетных  трудов,  имеЯ  длЯ  своего  развлечениЯ  одни  только
трехверстные поездки по непромЯтой дороге, и потому читатель может судить, с
каким нетерпением встретил Я весну.  € - боже мой! Љак хороша показалась мне
оживающаЯ природа  и  какую  тонкую  способность получил Я  наслаждатьсЯ ею,
способность,  котораЯ -  не  могу  скрыть -  была мною утрачена в  городской
жизни,  посреди чиновничьих и  другого рода  мирских треволнений.  ЌастоЯщим
образом таЯть начало с  апрелЯ,  и  Я  уж  целый день оставалсЯ на  воздухе,
походЯ  на  больного,  которому  после  полугодичного  заключениЯ  разрешены
прогулки,  с тою только разницею,  что Я не боЯлсЯ ни катара, ни ревматизма,
ходил  в  легком платье,  смело промачивал ноги  и  свободно вдыхал свежий и
сыроватый воздух.  ЏротаЯвший на  пригорке луг  сделалсЯ длЯ  менЯ предметом
неистощимого вниманьЯ;  по нескольку раз в день Я наблюдал,  как он больше и
больше расширЯетсЯ,  свежей и свежей зеленеет; поЯвившиесЯ на садовых вербах
почки Я  почти пересчитывал,  как будто бы в  них было все мое богатство.  ‘
каким  живым  чувством удовольствиЯ поехал  Я,  едва  пробираЯсь,  верхом по
проваливающейсЯ на  каждом шагу  дороге,  посмотреть на  свою родовую речку,
которую летом курица перейдет,  но котораЯ теперь,  несЯсь широким разливом,
уносила льдины, руша и ломаЯ все, попадающеесЯ ей навстречу: и сухое дерево,
поваленное в ее русло осенним ветром,  и накат с моста,  и даже вершу, очень
бы,  кажетсЯ,  старательно прикрепленную старым поваром,  ради заманки в нее
неопытных щурЯт.  –елую неделю на небе хоть бы облачко; солнце с каждым днем
обнаруживает больше и больше свою теплотворную силу и припекает где-нибудь у
стены,  точно летом.  €  сколько птиц  поЯвилось и  как  они  ожили,  откуда
прилетели и  все поют:  токуют на  своих сладострастных ассамблеЯх тетерева,
свищет по временам соловей,  кукует однообразно и печально кукушка, чирикают
воробьи; там откликнетсЯ иволга, там прокричит коростель... ѓосподи! ‘колько
силы,  сколько страстности и  в  то же времЯ сколько гармонии в  этих звуках
оживающего мира!  Ќо вот снегу больше нет: лошадей, коров и овец, к большому
их,  сколько можно судить по  наружности,  удовольствию,  сгонЯют в  полЯ  -
наступает рабочаЯ пора;  впрочем, весной работы еще ничего - не так торопЯт:
с  •ристова днЯ  по  Џетров пост  воскресеньЯ называютсЯ гулЯщими;  в  полЯх
возЯтсЯ только мужики;  а  бабы и  девки еще ткут красна,  и  которые из них
помоложе и  повеселей да посвободней в  жизни,  так ходЯт в соседние деревни
или в усадьбы на гульбища;  их обыкновенно сопровождают мальчишки в ситцевых
рубахах и  непременно с крашеным Яйцом в руке.  ѓульбища эти по нашим местам
нельзЯ  сказать,   чтоб  были  одушевлены:   бабы  и   девки  больше  стоЯт,
переглЯдываютсЯ друг с другом и, долго-долго сбираЯсь и передумываЯ, станут,
наконец,  в хоровод и запоют бессмертную: "Љак по морю, как по морю"; причем
одна из девок, надев на голову фуражку, представит парнЯ, убившего лебедЯ, а
другаЯ  -  красну девицу,  котораЯ подбирает перьЯ  убитого лебедЯ дружку на
подушечку или,  разделЯсь на два города, ходЯт друг к другу навстречу и поют
- одни:  "Ђ  мы  просо  сеЯли,  сеЯли",  а  другие:  "Ђ  мы  просо вытопчем,
вытопчем". ‘амой живой сценой бывает, когда какой-нибудь мальчишка покатитсЯ
вдруг  колесом  и  врежетсЯ  в  самый  хоровод,  причем  какаЯ-нибудь  баба,
посердитее на  лицо,  не  упустит случаЯ,  проговорЯ:  "џ  те,  пес-баловник
этакой!",  толкнуть его  ногой в  бок,  а  тот повалитсЯ на  землю и  начнет
дрегать ногами:  девки  смеютсЯ...  €ногда привЯжетсЯ к  хороводу только что
воротившийсЯ с базара пьЯный мужичонко и туда же лезет целоватьсЯ с девками,
которые  покрасивее;  но  этакого срамного кто  уж  поцелует?  €  он  начнет
выкидывать другие штуки:  возьмет,  например,  две  палки,  из  которых одну
представит будто смычок,  а  из другой скрипку,  и  начнет наигрывать Языком
"Ѓарыню"{289} или  нагонит какого-нибудь  мальчишку,  стащит  с  него  сапог
силой, возьмет этот сапог, как балалайку, и, тоже наигрываЯ Языком, пуститсЯ
плЯсать  и,  поднЯв  на  улице  своими  лаптЯми  страшную пыль,  провалитсЯ,
наконец, куда-нибудь; хороводницы после этого еще постоЯт, помолчат, пропоют
иногда:  "Љалинушка с  малинушкой лазоревый цвет";  мальчишки еще  подерутсЯ
между собой и затем начнут расходитьсЯ по домам... ‚от вам и игрище все!
     Њежду тем времЯ идет: Яровое допахивают. ‚ечер Ясный, теплый. џ сижу на
задней  галерее дома,  обращенной во  двор.  ‚  зале  шумЯт  двое  маленьких
сыновей:  старшему,  Џавлу{289}, четвертый, а младшему, Ќиколаю{289}, второй
год.  Ћни всеми силами стараютсЯ перекричать друг друга,  вскрикиваЯ:  "Џли,
пли,  пли!" ќто они играют в солдаты и воюют с турками;  вдруг один заревел.
"ЏолЯ! ’ы опЯть брата дразнишь?" - кричу Я, наперед знаЯ, что старший, буЯн,
обидел младшего,  и хочу идти;  но слышу, пришла мать: она лучше восстановит
мир. ЏолЯ пренаивно объЯвил, что он братца пикой заколол; ему объЯснЯют, что
братца  стыдно колоть пикой,  потому что  братец маленький,  и  в  наказанье
уводЯт в гостиную, говорЯ, что его не пустЯт гулЯть больше на улицу и что он
должен сидеть и  смотреть книжку с  картинками;  а Љолю между тем,  успокоив
леденцом,  выносЯт ко мне на галерею. Ћн так огорчен, что все еще продолжает
всхлипывать; большие голубые глазенки полны слез.
     - —то, ЉолЯ, тебЯ обидели? - говорю Я, берЯ его за подбородок.
     Ћн несколько времени смотрит на менЯ,  потом прижимает головку к  плечу
нЯньки и,  как бы  вспомнив тЯжко нанесенную ему обиду,  горько-горько опЯть
заплачет.
     - Џолно,  батюшка,  полно!  ‚он,  посмотри,  какаЯ идет кошка, а, а, а,
кошка!..  Љис,  кис,  кис!..  -  говорит ему в утешенье нЯнька, показываЯ на
перебирающуюсЯ по забору кошку.
     ђебенок занЯлсЯ.
     - Љис, кис, кис! - шепчет он тихонько.
     - „а,  батюшка,  кис, кис, кис, - повторЯет за ним нЯнька, и оба, очень
довольные друг другом,  отправлЯютсЯ в залу баюкатьсЯ.  "Ѓай,  бай,  бай!" -
начинает напевать старуха.  "Ћ,  о,  о!"  -  окаетсЯ ребенок,  а  Я  все еще
продолжаю  сидеть:  не  хочетсЯ  в  комнаты,  отрадно  на  воздухе,  хоть  и
становитсЯ свежо.  Ћднако  дедушка ”аддей  прошел  уж  за  квасом -  значит,
девЯтый  час  в  исходе.  „едушка ”аддей  только  три  раза  в  день  (перед
завтраком,  обедом и  ужином) слезает с  печи и  ходит за  квасом,  и  -  не
беспокойтесь,  никогда не  опоздает;  всегда первый нацедит из  общественной
квасницы в свой бурак;  не любит жидкого квасу;  ну,  а дворнЯ не маленькаЯ,
как  раз сольют и  набурЯт водой.  —алый мерин,  которому дозволено гулЯть в
саду по  дрЯхлости лет и  за  заслуги,  оказанные еще в  юности,  по  случаю
секретных поездок верхом верст за шесть,  за пЯть,  в самую глухую полночь и
во  всевозможную погоду,  -  чалка этот  вдруг заржал;  это  значит,  слышит
лошадей -  такой уж конь табунный,  жив-сгорел по своем брате; значит, это с
полЯ  едут.  ‘начала показываютсЯ боронщики-мальчишки,  верхами на  лошадЯх;
‚аська,  сын кучера,  обыкновенно впереди всех и  что есть духу мчитсЯ,  но,
завидев менЯ,  поехал шагом. ќтакого сорванца-мальчишки и вообразить трудно:
его пошлют,  например,  за  грибами,  а  он поймает в  поле чью-нибудь чужую
лошадь, взнуздает ее веревкой, да верст в десЯть конец и даст взад и вперед.
     "Ћднако что ж  это оральщики не шабашат?" -  думаю Я сам с собою.  Ќо и
оральщики отшабашили, едут! ќто можно догадатьсЯ по крику задельного мужика,
Џетра ‡авирохи;  не знаЯ,  можно подумать,  что он с кем-нибудь бранитсЯ,  а
вовсе нет:  он только говорит,  и беспрестанно говорит, и все криком кричит;
поэтому  его  ‡авирохой  и  прозвали.   Ћт  оральщиков  отделилсЯ  староста,
худощавый и  с  озабоченным лицом мужик,  отличающийсЯ от прочих только тем,
что  в  сапогах и  с  палочкой,  но,  как и  все другие,  сильно загорелый и
перепачканный в грЯзи; он входит на красный двор, снимает шапку и подходит к
перилам галереи.
     - ‡дравствуй, ‘емен, надевай шапку. —то скажешь хорошего? - говорю Я.
     - Ћвес выкидали, - отвечает ‘емен неторопливо.
     - Ќу,  и слава богу!  ‚овремЯ, значит, управлЯемсЯ; теперь, стало быть,
Ячмень и лен только осталсЯ, - продолжаю Я.
     - ‹ен и Ячмень осталсЯ теперь, - подтверждает ‘емен.
     Ќесколько времени мы оба молчим.
     - ’еперь бы дождичка надо, - замечаю Я.
     ‘емен вздыхает.
     - Ќе мешало бы и дождичка, - соглашаетсЯ он.
     ‚ообще он  говорит как-то  лениво:  видно,  устал да и...  џ,  впрочем,
понимаю, что это значит.
     - ќй! Љто там? - кричу Я. - ‘кажите ключнице, чтоб дала старосте водки.
     ‹ицо ‘емена в минуту освещаетсЯ удовольствием;  ключница выносит стакан
водки  и  вместе с  тем  полломтЯ густо насоленного хлеба.  Ћна,  по  разным
сношениЯм, большаЯ приЯтельница ‘емену и всех почти детей у него крестила.
     ‘емен берет стакан, креститсЯ и, проговорЯ:
     - ‘ засевом, батюшка, поздравлЯю! - выпивает сразу и потом морщитсЯ.
     - ‡акусите, - говорит ключница, подаваЯ ему хлеба.
     ‘емен отламывает небольшой кусочек, съедает и откашливаетсЯ.
     - Ћзими,  сударь,  нынче, слава богу, хороши подымаютсЯ, - заговаривает
уж он сам.
     - •ороши,  братец,  хороши,  видел Я;  и  травы,  кажетсЯ,  тоже  будут
порЯдочные.
     - ’равы  важные  засели-с,  -  подтверждает ‘емен,  -  весна-то  нынче,
сударь,  что бог даст вперед, вольготна длЯ всего идет; оно, выходит, тепло,
да и дождички перепадают.
     - ‡аморозков чтоб не было - это вот скверно длЯ всего, - замечаю Я.
     ‘емен усмехаетсЯ.
     - Џожалуй,  что того и жди,  - подтверждает он. - Џокойный ваш папенька
тоже говаривал,  как этак с весны теплаЯ погода начнет:  "Ќу, говорит, будет
вычет; как подует от Ќиколы любезный, так и ходи недели две в шубах".
     (Ќикола - приход, от нас в северной стороне.)
     - Ќеужели каждый год это бывает?
     - Џочесть что каждый год, что вот Я ни живу; бог знает, отчего это! Љто
говорит,  что пахать начнут, пласт поднимут, так землЯ из себЯ холод даст, а
кто и  на  черемуху приходит:  что как черемуха цветет,  так от  нее сиверко
делаетсЯ... Ѓог знает, как и сказать.
     - Ђ куда завтра народ пошлешь? - спрашиваю Я его.
     - ‡автра на дороги надо выгнать:  выбивают.  ‘отской два раза прибегал,
исправник его хлестать хочет, что дороги долго не чинЯт.
     - Ќу,  на дороги,  так на дороги, откладывать нечего в дальний Ящик, не
отвертишьсЯ!
     - €звестно-с,  -  соглашаетсЯ ‘емен,  -  за нами хоть бы и  без вас,  -
прибавлЯет он,  -  хошь кого извольте спросить, никогда супротив прочих ни в
чем остановки нет; как другие вышли, так и мы.
     - ќто хорошо; так и надо. ‘тупай, однако, отдыхай, - заключаю Я.
     ‘емен сначала пошел было,  но  потом приостановилсЯ,  подумал немного и
опЯть воротилсЯ ко мне.
     - Ќасчет плотника вы приказывали... - проговорил он.
     - Ќу да; что ж?
     - Ќаказывал Я: на этой неделе обещалсЯ побывать.
     - € хорошо; только сделает ли он ригу-то?
     - Љак  бы,  кажись,  не  сделать:  по  мужикам здесь на  всем  околотке
работает; рига не какаЯ хитрость, не барские хоромы.
     ’ем разговор мой с ‘еменом и кончилсЯ.


        II

     „нЯ через три Я  сижу в  кабинете,  который,  как водитсЯ в  помещичьих
домах, прилегает к лакейской; слышу: кто-то вошел. џ окрикнул; вместо ответа
в  сопровождении ‘емена вошел  мужик небольшого роста,  с  татарским отчасти
окладом лица:  глаза угловатые,  лицо корЯвое, на бороде несколько волосков,
но мужик хоть и из простых,  а,  должно быть, франтоват: голова расчесаннаЯ,
намасленнаЯ,  в сурьмленной поддевке нараспашку,  в пестрЯдинной рубашке,  с
шелковым поЯсом,  на  котором висел  медный гребень,  в  новых  сапогах и  с
поЯрковой шлЯпой в руках.  Љак вошел, так и начал молитьсЯ, и молилсЯ долго,
потом вдруг подошел ко  мне,  и  не  успел Я  опомнитьсЯ,  как он  схватил и
поцеловал у менЯ руку. Њне это с первого раза не понравилось.
     - —то это за глупости? - сказал Я с сердцем, отнимаЯ руку.
     Ћн отступил несколько шагов назад.
     - ќто,  ваше высокоблагородие,  так следствует: когда выходит господин,
значит,   опослЯ  бога  и  царЯ  первый,  ваше  высокопривосходительство,  -
проговорил он с умилительной физиономией.
     - „а кто ты такой? —то ты за человек?
     - Џузич, ваше привосходительство.
     - —то такое Џузич?
     - ”амильЯ такаЯ у  менЯ,  значит,  ваше привосходительство,  и таперича
наслышан Я,  что работа у  вас имеетсЯ,  ваше привосходительство,  что ежель
таперича  вам   мастера  хорошего  надобно,   чтоб  в   настоЯщем  виде  мог
представить, ваше привосходительство...
     - Џлотник это-с, что этта говорили, - разрешил, наконец, ‘емен.
     - Ђ!  Џлотник! џ и не догадалсЯ. Љрасно уж очень говоришь ты, братец, -
сказал Я.
     Џохвалу эту Џузич принЯл за чистую монету.
     - ЌельзЯ,  ваше высокопривосходительство, нам разговору не знать: ежель
таперича дела имеем мы  с  господами хорошими,  значит,  компанию им  должны
сделать завсегда, ваше привосходительство.
     - Љонечно, - сказал Я, - только так ли ты хорошо строишь, как говоришь?
     - ђабота  моЯ,  ваше  привосходительство,  извольте хоть  вашего ‘емена
џковлича спросить,  здесь на  знати;  Я  не  то,  что  плут какой-нибудь али
мошенник;  Я одного этого бесчестьЯ совестью не подниму взЯть на себЯ, а как
перед богом,  так и  перед вами,  должон сказать:  колесо мое большое,  ваше
привосходительство,  должон  благодарить владычицу  нашу,  сенновскую  божью
матерь{293},  тем,  что могу угодить господам.  ’аперича хоша бы  карандашом
рисовка на плане, али, примерно, циркулем, али теперь по ватерпасу прикинуть
- все в разуме моем иметь могу, ваше привосходительство.
     ‘емен усмехалсЯ и качал головой.
     - Љак же, братец, ты вот все это в разуме имеешь, а работаешь больше по
мужикам? - заметил Я.
     - Ќет,  ваше привосходительство,  как  перед богом,  так и  перед вами,
говорю:  за бесчестье себе считаю у мужика работать.  —то мужик?  „урак, так
сказать, больше ничего! - возразил Џузич.
     - „а ведь и  ты не кнЯжеского рода.  ѓовори дело-то,  а не то что...  -
вмешалсЯ ‘емен.
     - €звестно,  слово твое настоЯщее,  ‘емен џковлич,  коли говорить,  так
говорить надо дело, - отвечал, не сконфузЯсь, Џузич.
     Ћн  начал производить на  менЯ окончательно неприЯтное впечатление,  но
вместе с тем Я с удовольствием смотрел на несколько ленивую и флегматическую
фигуру моего ‘емена, который слушал все это с тем худо скрытым невниманьем и
презреньем,  с каким обыкновенно слушает,  хороший мужик плутоватую болтовню
своего брата.
     - Ѓрать ли нам его? - спросил Я ‘емена.
     Ћн посмотрел в потолок.
     - ‚озьмите.  ‡десь ишь какаЯ сторонка -  глушь:  хоть бы и из их брата,
первой, другой, да, пожалуй, и обчелсЯ.
     - Ѓез сумлениЯ будьте, ваше привосходительство, сделайте такую милость!
- подхватил Џузич.
     - —то ж ты возьмешь? Љак твоЯ цена будет? - спросил Я.
     - –ена  моЯ,   ваше  привосходительство,   -   начал  Џузич,   -  будет
деревенскаЯ, не то, что с запросом каким-нибудь али там прочее другое, а как
перед богом, так и перед вами, длЯ первого знакомства, удовольствие, значит,
хочу сделать: на ваших харчах, выходит, двести рублев серебром.
     Џри этом ‘емен мой даже попЯтилсЯ назад.
     - —то ты,  парЯ,  сблаговал,  что ли?  -  сказал он,  устремив глаза на
Џузича.
     - Њеньше одной копейки, ‘емен џковлич, взЯть не могу, - отвечал тот.
     џ с своей стороны понЯл,  что имею дело с одним из тех мелких плутишек,
которые запрашивают рубль на рубль барыша, и хотел разом с ним разделатьсЯ.
     - ’воЯ цена двести рублей,  а моЯ -  сто,  - сказал Я, думаЯ, что снес,
сколько возможно,  много. Џо лицу Џузича быстро промелькнул какой-то оттенок
удовольствиЯ, а ‘емена опЯть подернуло.
     - ‘то -  много,  помилуйте!  ‘емидесЯти рублев с него за глаза будет, -
произнес он с укоризною.
     Џузич усмехнулсЯ.
     - Ќе  то  что  об  семидесЯти,  а  и  об  ста  рублЯх,  ‘емен  џковлич,
разговаривать нечего.  ќтой цены малой ребенок не  возьмет!  -  сказал он  с
такой уж  физиономией,  как будто скорей готов был умереть,  чем работать за
сто рублей.
     - Џолно врать,  Џузич!  Џолно! —то Язык понапрасну треплешь! - возразил
‘емен, начинавший выходить из терпеньЯ.
     - Њоже,  вы  сами Язык понапрасну треплете,  ‘емен џковлич.  ‡десь идет
разговор с господином,  а не с мужиком:  значит,  понимаем, с кем и пред кем
говорим, - возразил Џузич.
     - ‘то рублей,  больше не дам:  согласен -  хорошо,  а нет -  так можешь
убиратьсЯ, - сказал Я и нарочно стал заниматьсЯ своим делом.
     Џузич не уходил.
     - Џозвольте,  ваше привосходительство,  -  начал он, прикладываЯ руку к
сердцу,  - так как таперича Я оченно желаю, чтоб знакомство промеж нас было;
значит,  полтораста серебром вы извольте положить,  и  то в убыток -  верьте
богу.
     - Ѓольше ста не дам, убирайсЯ! - решил Я.
     - ‚аше высокородие,  позвольте!  - продолжал Џузич, еще крепче прижимаЯ
руку к  сердцу,  -  кому таперича свое тело не мило,  а лопни,  значит,  мои
глаза,  ваше привосходительство, ежели кто хоть копейку против менЯ уваженьЯ
сделает.
     - ‹омаетсЯ еще туда же, дура-голова! - проговорил ‘емен.
     - ‹оматьсЯ мы не ломаемсЯ, ‘емен џковлич, уж это вы сделайте такое ваше
одолжение, а, значит, дело, выходит, неподходЯщее.
     - ЌеподходЯщее?  -  повторил ‘емен сердито.  -  Њало  тебе,  жиду,  ста
рублев! „вадцать пЯть серебром и то лишних передано.
     Џузич как будто бы не слыхал этого замечаниЯ и обратилсЯ ко мне:
     - Ќакиньте,   ваше   высокопривосходительство,   хоть  четвертную  еще;
ей-богу, безобидно будет.
     џ молчал.
     - ќто что говорить,  - продолжал Џузич, - сработать можно всЯко; только
Я  худого слова,  значит,  заслужить не  хочу,  а  желаю так,  чтоб  менЯ  и
напередки знали... Њоже, ваше привосходительство, изволите знать по Ѓуйскому
уезду генерала ‘еменова: господин, осмелюсь так, по своей глупости, сказать,
строжающий,  в настоЯщем виде, значит... когда у него эта стройка дома была,
пЯтеро подрЯдчиков,  с позволеньЯ доложить вашему привосходительству,  бегом
сбежали от него;  и таперича,  когда он стал требовать менЯ:  "—то ж, думаю,
буди  волЯ  царЯ  небесного!  Ђ  Я  готов  завсегда служить господам",  ваше
привосходительство.  €  как перед богом,  так и  перед вами потаить не могу,
первые две  недели все  мои ребра палкой пересчитаны были;  раз пЯть,  может
статьсЯ,  кровЯнил менЯ;  но Я, по своему чувствию, ваше привосходительство,
не  то что брал в  обиду,  а  еще в  удовольствие -  значит,  нас,  дураков,
уму-разуму учат;  когда таперича мужик над тобой куражитсЯ и ломаетсЯ,  а от
барина всегда снести могу.
     "ќкаЯ подлаЯ натуришка!" - подумал Я и молчал.
     - ’аперича при разделке,  когда дело это было, - продолжал опЯть Џузич,
- генерал сейчас сделал мне отличнейшее угощенье и  выкинул пЯтьдесЯт рублев
серебром лишних.  "Ќа, говорит, тебе, Џузич, за то, что нраву моему, значит,
угодил".  € эти деньги мне,  ваше высокопривосходительство,  дороже капитала
миллионного: значит, могу служить господам.
     џ все молчал. ‚ыждав немного, Џузич снова заговорил:
     - Ђ насчет вашей работы, Я так полагаю, что мое особенное старание быть
должно.  ’аперича,  когда моЯ работа у  вас пойдет,  вы извольте лечь на ваш
диванчик и почивать - больше того ничего сказать не могу.
     џ взглЯнул на ‘емена: в лице его изображались досада и презрение.
     - Ќе дам больше ста, - сказал Я решительно.
     Џузич перенЯл свою шлЯпу из одной руки в другую.
     - ќтой цены,  ваше высокородие,  никому взЯть несообразно, - проговорил
он и потом,  постоЯв довольно долго,  присовокупил,  вздохнув:  -  ЏрощеньЯ,
значит,  просим,  -  и  стал молитьсЯ,  и молилсЯ опЯть долго.  -  ’олько то
выходит, что за пЯтнадцать верст сапоги понапрасну топтал, - пробурчал он.
     - ќка, парЯ, что ты сапоги потоптал, так и дать тебе тысЯчу! - возразил
‘емен.
     Џузич, ничего на это не возразив, повторил еще раз:
     - ЏрощеньЯ просим,  ваше высокородие,  -  и пошел;  ‘емен за ним;  но Я
видел,  что Џузич не уйдет и воротитсЯ,  потому что шел он очень медленно по
красному двору  и  все  что-то  толковал ‘емену.  —ерез  несколько минут они
действительно опЯть воротились.
     - ‘то берет, - сказал ‘емен.
     - •оша три рублика серебром, ваше высокородие, набавьте: по крайности Я
на  артель ведро  вина  куплю,  -  присовокупил Џузич  с  подло просительным
выражением в лице.
     - Ќа  артель,  братец,  Я  сам  куплю  ведро вина,  а  тебе  копейки не
прибавлю, - возразил Я.
     Џузич грустно покачал головой.
     - Љак нынче и на свете стало жить -  не знаем,  -  начал он, - господа,
выходит,  пошли скупые,  работы дешевые...  ‡адаточку уж,  ваше высокородие,
извольте мне пожаловать, - прибавил он еще более просЯщим голосом.
     - ‘колько ж тебе?
     - „вадцать  пЯть  рубликов  серебром,  -  отвечал  Џузич  совершенно уж
неестественным тоном.
     ‚идимо,  что  он  принадлежал к  разрЯду тех людей,  которые о  деньгах
покойно и  без  нервного раздражениЯ не  могут даже  говорить.  џ  подал ему
двадцать пЯть рублей; ‘емену это не понравилось.
     - —то в  задаток-то  хватаешь?  Ќе убежим от твоих денег!  -  сказал он
Џузичу.
     - Ђх,  ‘емен џковлич,  бог с тобой!  ‚ыходит,  словно ты наших делов не
знаешь,  -  проговорил тот, засовываЯ дрожащею рукою бумажку в кожаную кису,
висевшую у него на шее.
     - ’ы  сам,  парЯ,  свои дела лучше нашего знаешь,  -  отвечал ‘емен.  -
’еперь вот ты у нас работу берешь,  а Я тебе при барине говорю,  чтоб опослЯ
чего не  вышло:  ты  там  как  знаешь,  а  чтоб на  нашей работе Џетруха был
беспременно.
     Џузич насмешливо улыбнулсЯ.
     - Џетруха? - повторил он с усмешкою и обратилсЯ ко мне. - Љогда Я, ваше
привосходительство,  сам на работе,  что же значит Џетруха?  Љакое он звание
может иметь,  когда сам подрЯдчик тут,  извините вы менЯ,  ‘емен џковлич,  -
отнессЯ он к ‘емену.
     - €з  наших ведь,  брат,  мужицких извинений не шубу шить,  это что!  -
возразил в  свою очередь ‘емен.  -  Ќе на одной нашей работе,  а и на всЯкой
Џетруху от тебЯ требуют - знаем тоже.
     Џузич еще насмешливее покачал головою.
     - …жели теперича, чтоб барину сделать удовольствие, ‘емен џковлич, мы о
Џетрухе не постоим, за Џетруху нам стоЯть много нечего: артель моЯ большаЯ.
     - Ђртель твою,  Џузич,  и  мы  тоже знаем;  Я  опЯть при барине говорю:
окроме Џетрухи,  другой прочий може у тебЯ только с нынешнего Ќиколы топор в
руки взЯл, так уж с того спросить много нечего.
     - Ђ Џетруха-то кто ж такой? - спросил Я ‘емена.
     - “ставщик; по всей артели парень надежный, - отвечал он.
     - Љто про это говорит!  Њастер отличнейший, в лучшем виде значит. …жели
теперича,  ваше привосходительство, с позволениЯ так сказать, по нашим делам
он  человек,   значит,   больной,   а  мы  держим  его  без  пролежек;  ваше
привосходительство,  жалование,  значит,  кладем ему  сполна,  -  проговорил
Џузич,  но  таким голосом,  по  тону которого Ясно было видно,  что  похвала
Џетрухе была ему нож острый,  и  он  ее поддерживал только по своим торговым
расчетам.
     Џри  прощанье Џузич стал просить у  менЯ полтинничка в  придачу ему  на
чай.  ‚  полтиннике мне уж совестно было отказать -  Я  ему дал,  но ‘емен и
против этого протестовал:
     - Ќу,  парЯ,  славнаЯ ты  выжима!  -  проговорил он Џузичу,  на что тот
отвечал только вздохом.


        III

     ‘делать  ригу  Я  задумал  не  столько  по  необходимости,  сколько длЯ
развлечениЯ.  Џомещики,  обреченные на  постоЯнную жизнь  в  деревне,  очень
хорошо знают,  что стройка в деревне -  благодать,  самое живое развлечение;
точно должность получил,  приличную своим способностЯм:  каждое утро сходишь
посмотреть, потолкуешь; после обеда опЯть идешь посмотреть; вечером тоже.
     ‚се это делал, конечно, и Я.
     Џузич пришел ко мне работать сам четверт:  с молодым парнем,  Њатюшкой,
толсторожим и глуповатым на лицо, с ‘ергеичем, стариком очень благообразным,
который обратил особенно мое  внимание на  себЯ  тем,  что  рубил  какими-то
маленькими и очень красивыми щепочками и говорил самым мЯгким тенором, и все
всклад.  “ставщик  Џетруха  был  мужик  высокого  роста,  сухой,  с  строгим
выражением в  глазах и  с ироническим складом в губах.  Ћн говорил мало,  но
резко  и  насмешливо.  ‘ам  Џузич оказалсЯ на  работе совершеннаЯ дрЯнь:  он
суетилсЯ,  кричал,  бранил, впрочем, одного только Њатюшку, который принимал
его брань с простодушной и глупой улыбкой.
     - ‚сегда тебЯ так бранит подрЯдчик? - спросил Я его.
     - ‡авселды...  дЯдюшка ведь он мне,  завселды все лаетсЯ,  - отвечал он
мне и засмеЯлсЯ.
     Ќад ‘ергеичем Џузич только важничал,  но перед Џетрухой -  другое дело:
тот его,  видимо,  уничтожал своею личностью и чувствовал,  кажетсЯ,  особое
наслаждение топтать его в  грЯзь по всем распорЯжениЯм в работе.  „остаточно
было  Џузичу  выбрать  какое-нибудь  бревно  и  положить его  на  углы,  длЯ
пригонки,  как  Џетр подходил,  осматривал и  распорЯжалсЯ,  чтоб бревно это
сбросили, а тащили другое.
     - —то? Ђль неладно? - спрашивал при этом Џузич каким-то робким голосом;
но  Џетр даже не удостоивал его ответом,  молча размечал,  и  Џузич смиренно
усаживалсЯ и начинал рубить по отметкам работника.
     Ќа другой или на третий день,  как стали они у менЯ работать, Я подошел
и  сел  на  бревне около ‘ергеича,  на  долю которого выпало тесать пол,  и,
следовательно, он работал вдали от прочих.
     - —то, дедушка, стар бы ты по чужой стороне ходить, - заговорил Я.
     - —то делать-то,  батюшка,  -  отвечал старик мЯгким голосом,  -  нужда
скачет,  нужда плЯшет,  нужда песенки поет -  да!  •оть бы  и  мое дело,  не
молодой бы молодик,  а на седьмой десЯток валит... Џора бы не бревна катать,
а лыко драть да на печке лежать - да!
     - Ћтчего это ты все вот всклад говоришь? - заметил Я ему.
     ‘ергеич усмехнулсЯ.
     - €змолоду, государь мой милостивый, - отвечал он, - такаЯ уж моЯ речь;
где и  Язык-то набил на то -  не помню;  с хороводов да песен,  видно,  дело
пошло; ну и тоже, грешным делом, дружничал по свадебкам.
     - „ружкой ты был? - сказал Я.
     ‘тарик самодовольно улыбнулсЯ.
     - џ был,  може,  из дружек дружка, а не то что просто дружка; менЯ ажно
из џрославлЯ богатые мужички ссЯгали дружничать у них на сыновних свадебках,
по сту рублев мне за то платили; Я был дорогой дружка - да! ’ы вот, государь
милостивый,  в замечанье взЯл, что Я речь всклад говорю; а кабы ты посмотрел
еще  менЯ на  свадебном деле,  так  что  твой колоколец под  дугой али гусли
многострунные!
     - Љак же у вас начинаютсЯ, например, эти сговоры? ‘ чего? - спросил Я.
     - ‘говоры,  государь мой милостивый,  - отвечал ‘ергеич, кажетсЯ, очень
довольный моим вопросом, - начинаютсЯ, ежели дружка делом правит по порЯдку,
как он сейчас в избу вошел,  так с поклоном и говорит:  "“ вас, хозЯин, есть
товар, а у нас есть купец; товар ваш покажите, а купца нашего посмотрите..."
’ут сейчас с  ихниной,  с  невестиной стороны,  свашка,  по-нашему,  немытаЯ
рубашка,  и  выводит девку  из-за  занавески,  ставит супротив жениха;  они,
вестимо,  тупЯтсЯ, а им говорЯт, чтоб смотрелись да глЯделись - да! ’еперича
невеста,  значит,  понравилась.  †енихов дружка  сейчас  по  имени  чествует
хозЯина в дому...  €ван €ваныч,  что ли: "’овар ваш, €ван €ваныч, показалсЯ,
ум-разум расступилсЯ,  пожалуйте шубу  на  стол,  станем богу молитьсЯ и  по
рукам битьсЯ" -  да!  „евку опЯть за занавеску уводЯт:  горе горевать,  свой
девичий век обвывать,  а  батька с  маткой сЯдут за стол дочку пропивать,  и
пьЯнство  тут,  государь мой  милостивый,  у  нас,  дураков-мужиков,  бывает
шибкое;  все,  значит,  от жениха идет;  только, сердечный, повертывайсЯ, не
жалей денежек, приезжай, значит, припасенный.
     - Ђ дары когда ж дарЯтсЯ между женихом и невестой? - перебил Я.
     - „ары тут же дарЯтсЯ,  - продолжал ‘ергеич, - как теперича, по молитве
это  рукобитье  совершитсЯ,  старички,  выходит,  по  другому,  по  третьему
стаканчику выпили,  дружка  сейчас и  ведет  жениха за  занавеску,  поначалу
молитву читает:  "ѓосподи,  помилуй нас" -  да!  ’ут  женишок и  спрашивает:
"Љрасна девица, дайте знать, как вас звать?" Ћна - хоша Љатерина ‘тепановна;
значит  -   "Љатерина  ‘тепановна,   извольте  наши  дары  принЯть,   да  не
прогневатьсЯ,  примите мало, а сочтите за много". Ќевеста дары приемлет; тут
они и  цалуютсЯ,  впервые,  значит,  а  другие,  може,  и больно не впервые,
губы-то,  може, до мозолей уж трепаны, особливо по нашей гулЯщей сторонке...
’еперича и невеста в оборот жениху говорит:  "ѓосподи,  помилуй нас.  „обрый
молодец,  как  вас  звать?"  Џримерно,  Ќиколай €ваныч;  выходит -  "Ќиколай
€ваныч,  извольте от менЯ дары принЯть,  да не прогневатьсЯ, примите мало, а
сочтите за много!" ЋтдариваетсЯ, значит - да!
     - Ђ как же невеста обвывает свой девичий век? - спросил Я.
     - •орошо,  сударь,  обвывает, - отвечал ‘ергеич с каким-то умилением, -
причитывает все  к  отцу,  матери с  такими речами:  "Ќе  лес к  сырой земле
клонитсЯ,  добрые люди богу молЯтсЯ.  ‘тречай-ка ты,  родимый батюшка, своих
дорогих  гостей,   моих  разлучников;   сажай-ка   за   стол  под   окошечко
свата-сватьюшку, дружку-засыльничка ко светцу, ко присветничку; не сдавайсЯ,
родимый батюшка,  на слова их на ласковые, на поклоны низкие, на стакан пива
пьЯного,  на чару зелена вина;  не отдавай менЯ,  родимый батюшка, из теплых
рук в холодные,  ко чужому к отцу, к матери" - да! Џриговоры хорошие идут. “
нас ведь лучше,  обрЯднее, чем у вас, у барь. џ вот тоже с улицы в окошко на
господские свадьбы глЯживал -  что?.. Ќичего нет потешного; схватЯтсЯ только
за руки да ходЯт, а ничего разговоров нет.
     - ќто на  сговорах;  а  на  свадьбах,  Я  думаю,  еще больше приговоров
бывает,  -  продолжал Я спрашивать,  видЯ,  что ‘ергеич был в душе мастер по
свадебному делу,  и  Я убежден,  что он некоторые приговоры сам был способен
сочинЯть.   ‚опрос  мой  окончательно  расшевелил  старика;  он  откашлЯлсЯ,
обдернул бороду и  стал уж называть менЯ,  вместо "государь мой милостивый",
"друг сердечный".
     - ‚ самую свадьбу,  друг сердечный,  -  начал он,  - приговоры, большие
ведутсЯ.  ’еперича взЯть  так  примерно:  женихов поезд въезжает в  селенье;
дружка сейчас,  коли он ловкий,  соскочит с  саней и бежит к невестиной избе
под окошко с таким приговором:  "‘тоЯт наши добрые кони во чистом поле,  при
пути,  при дороженьке,  под синими небесами,  под чистыми под звездами,  под
черными облаками;  нет ли у  вас на дворе,  сват и  сватьюшка,  местечка про
наших коней?" €з избы им откликаютсЯ:  "Њилости просим; про ваших коней есть
у нас много местов".  ’еперича по его команде поезд въезжает на двор,  а он,
государь мой милостивый,  все впереди,  никому вперед себЯ идти не дает.  Џо
сенЯм идет, молитву творит и себе приговор говорит: "€дет друженька лесенкой
кленовою,  мостиком  калиновым,  беретсЯ  друженька за  скобочку  полужоную.
ђастворите,  во имЯ отца и  сына и  свЯтаго духа,  дверечки широкие:  сам Я,
сватушка, двери на петле поведу, а без аминЯ не войду!" ’ем, друг сердечный,
что в свадебном деле ничего без молитвы начинать нельзЯ, весь поезд, значит,
аминЯ и  ждет -  да!  Љак теперича им аминь из избы оголосили,  дружка опЯть
впереди всех.  Џервый его  приговор,  как  в  избу вошел:  "‘кок чрез порог,
насилу ножки переволок!"  ‡начит,  чтоб с шутки начать,  да и дело кончать -
да!  ‚торой приговор его:  "‚се люди смотрЯщие,  все люди глЯдЯщие! Џокажите
мне хозЯина настоЯщего в  дому".  ’ретий его приговор:  "‘ватьюшка любезный,
кто у вас в доме начал?" -  "Ќачал у нас в доме спас, пресвЯтаЯ богородица!"
- отвечают ему.  —етвертый приговор дружки значит:  "Ѓогу помолимсЯ,  на все
четыре стороны поклонимсЯ, сватьюшка любезный, в некоторые годы, в некоторые
времена ходили промеж нас старушонки,  дела наши свашили,  были промеж нас и
сговоры! ’еперича, значит, дело наше сужено, рЯжено: к молодому нашему кнЯзю
пожалуйте молодую кнЯгиню,  к  большому барину большого барина,  к  меньшому
барину меньшого,  к тысЯцкому тысЯцкого,  а ко мне, дураку-дружке, такого же
дурака-дружку".  ’еперича сейчас  невесту  и  выводит  из-за  занавески брат
родной али там крестный. „ружка опЯть было первый идет, брату пива подносит,
только на  тот  раз ему говорЯт -  да:  "Џришлите себЯ помоложе,  подороже и
повежливее!" ‡начит,  надо жениха посылать. €дет тот сначала с пустым пивом,
без денег,  значит,  брат ему и  говорит:  "Љушайте сами;  наша сестричка не
дешеваЯ:  не  по  бору ходила,  не  шишки брала,  а  золотом шила;  у  нашей
сестрички по  тысЯче косички,  по  рублю  волосок" -  значит,  выкуп надобно
делать, денег в пиво класть.
     - Ђ дружка что тут делает? - спросил Я.
     - „ружка промеж тем свое справлЯет,  - отвечал ‘ергеич. - ’оже, грешным
делом,  бывало,  попересохнет в  горле-то,  так  нарочно и  закашлЯешьсЯ:  и
кашлЯешь и  кашлЯешь,  а  тут такой приговор и ведешь:  "‘ватьюшки любезные,
что-то в горле попершило,  позакашлЯлось: нет ли у вас водицы испить, а коли
воды нет,  мы пьем и пивцо,  а пивца нет,  выпьем и винца!" Ќу,  и на другой
хорошей свадьбе,  где вином-то просто, тут же стакана три в тебЯ вольют; так
и  считай  теперь:  сколько в  целый  день-то  попадет.  ‘  другой,  бывало,
богатенькой свадебки,  после друженьЯ,  приедешь домой,  так  целую неделю в
баню ходишь -  свадебную дурь паром выгонЯть.  •орошо дружке бывает,  нечего
сказать, больно хорошо.
     - •орошо-то, хорошо, да ведь и это дело не всЯкий справит: надобно тоже
разум иметь, - заметил Я.
     - …ще  какой разум-то,  друг  сердечный!  ђазум большой надо  иметь,  -
отвечал ‘ергеич.  -  ‚от  тоже  нынешние дружки,  посмотришь,  званье только
носЯт...  •оть бы теперь приговор вести надо так, чтоб кажинное слово всЯк в
толк взЯл,  а не то что на ветер Языком проболтать.  ‡а поЯс бы,  кажись,  в
экие годы свои всех их заткнул, - заключил он и начал тесать.
     - Ђ уж нынче разве ты не дружничаешь? - спросил Я.
     - Ќет,  государь мой милостивый,  давно уж  отстал;  что-что с  рожи-то
цветен да румЯн,  а  глаза больно плохи.  ‚от и  рубишь теперь все больше по
памЯти;  кажинный год раза три сослепа-то обрубишьсЯ,  а  уж где дружничать:
тут надо глаза быстрые, ноги прыткие!
     - ’ы семейный али одинокий?
     - Љакое,  друг сердечный,  одинокий!  -  возразил ‘ергеич:  - ђодом-то,
видно,  из кустовой ржи.  Ѓыло в  избе всЯкого колосьЯ -  и мужиков и девьЯ:
пЯтерых  дочек  одних  возвел,   да  чужой  человек  пеньЯ  копать  увел,  в
замужества,  значит,  роздал -  да!  „вух было сыновьев возрастил,  да и тем
что-то  мало себе угодил.  ‡а  грехи наши,  видно,  бог нас наказывает.  €ов
праведный был,  да и  на того бог посылал испытанье;  а нам,  окаЯнным,  еще
мало, что по ребрам попало - да!
     - Ђ сыновьЯ где ж у тебЯ?
     - ‘ыновьЯ,  друг  сердечный,  старший,  волей божьею на  Ќизу  холеркой
помер,  а другого больно уж любил да ласкал, в чужи люди не пускал, думал, в
старые наши годы будут от него подмоги,  а выходит,  видно, так, что человек
на батькиных с маткой пирогах хуже растет, чем на чужих кулаках - да!
     - ѓде ж он? ‘пилсЯ, что ли?
     - џ уж и сказать тебе не знаю как,  в кою сторону он дурак; недолго бы,
кажись,  пил,  да  много в  кабак отвалил.  „обросовестным он,  государь мой
милостивый,  при конторе нашей был,  и  послали его,  где греху-то  быть,  с
мирскими деньгами в город;  уехать-то уехал в поддевке,  а оттель привели на
веревке -  да!  ‚се денежки,  двести с хвостиком,  и ухнул там; добрые люди,
спасибо,  подсобили -  да!  Ћн-то благовал,  а батька в ответ попал: мирские
рублики,  батюшка, не простЯт. Ќа сходке такое положенье сделали, что али бы
Я деньги за него клал,  али бы его,  разбойника,  на поселенье сдал - да! Ќе
стерпел Я  этого:  детки-то к  нам сердцами не падки,  а они нам -  худы ли,
добры  -  все  сладки.  „елать  неча,  пошел  к  Џузичу,  стал  ему  в  ноги
кланЯтьсЯ...
     - Ђ разве Џузич у вас деньги в рост отдает?
     - Ќешто,  нешто,  сударь одолжает кой-кого на знати,  - отвечал старик,
вздохнув,  -  исстарЯ еще у них в дому это заведенье идет: деды его еще этим
промышлЯли.
     - Џомилуй! ‘ам Џузич дурак какой-то, болтушка! - заметил Я.
     ‘ергеич усмехнулсЯ.
     - „а, то-то вот, что-что разумом мелок, да как сердцем-то крепок, так и
богатее нас с тобой,  государь милостивый,  живет.  ѓривной одолжит, а рубль
сорвать норовит;  мало бога знает,  неча похвалить, татарский род проклЯтый,
что-что крещеные!  •оша бы и  мое дело:  тем временем слова не сказал и дал,
только в конторе заЯвил,  а теперь и держит словно в кабале; стар не стар, а
все в эту пору рубль серебра стою, а он на круг два с полтиной кладет.
     - Ќу, а прочие как же живут у него? - спросил Я.
     - Ђ что, государь мой милостивый, прЯмо тебе скажу; всЯ артель у нас на
одном порЯдке,  -  отвечал старик тихо.  -  ‚се в кабале у него состоим. ‚он
хоть бы этот Њатюшка, дурашный, дурашный парень, а все бы в неделю не рублем
ассигнациЯми надо ценить.
     - Ќеужели же  он  рубль  ассигнациЯми только  кладет ему  в  неделю?  -
воскликнул Я.
     - Ђли больше!  -  отвечал ‘ергеич.  - Ћн тоже пригульный: девка по лесу
шла да его нашла,  бобылка согрешила -  землицы,  значит,  и  не было у них,
хлебцем-то  и  бились...  Ќу,  Џузич  и  делал им  это  одолжение:  давал на
пропитание, а теперь и рассчитывает как надо: парень круглый год калачика не
уболит съись;  лапоток новых не на что купить,  а все денег нет - да! Љаковы
наши богатые-то мужички, а наш-то уж, пожалуй, изо всех хват, черту брат.
     - Ќу, а этот Џетр, уставщик, верно, на особом у Џузича положении нанЯт,
по настоЯщей рЯде?
     - Ђ какое, сударь, по настоЯщей рЯде! ’оже в кабале, еще больше нашего.
’риста рублев ему должным состоЯл,  от родителЯ тоже поотделилсЯ, а тут, где
бы разживатьсЯ,  в болесть впал, словно бы года два хворал, а уж это до кого
ни доведись: хозЯин лежит, нужду в доме творит.
     - Ћтчего ж Џузич трусит его, кажетсЯ?
     - Ќу да,  батюшка, по работе-то нужный ему человек: что бы он без него?
Љак без рук,  сам видишь!  Ђ еще и то...  после болести,  что ли,  с ним это
сделалось, сердцем-то Џетруха неугож, гневен, значит. ’еперича, что маленько
Џузич сделает не по нем,  он сейчас ему и влепит:  "’ы, бает, менЯ в грех не
вводи; у менЯ твоей голове давно место в лесу приискано".
     - Ќеужели же он это вправду говорит? - спросил Я.
     ‘ергеич засмеЯлсЯ.
     - Ќету,   сударь,  какое,  кажись,  вправду!  -  отвечал  он.  -  Њужик
богобоЯзливый,  сделает ли экое дело! ‘ердце только срывает, стращает. Ќу, а
Џузич тоже  плутоват-плутоват,  а  ведь  заЯчьего разуму человек:  на  ружье
глЯдит,  а от воробьЯ бежит,  и боитсЯ этого самого,  не прекословствует ему
много.
     Џетр стал менЯ очень интересовать,  и  Я  хотел было о  нем поподробнее
расспросить ‘ергеича,  но в  это времЯ подошел Џузич и  начал нести какую-то
чушь о работе, и Я, чтоб отделатьсЯ от него, ушел в комнаты.


        IV

     Љогда  срубы  были  срублены,  Џузич,  к  большому моему  удовольствию,
отправилсЯ на другую какую-то работу. ‚ тот же день ‘емен подошел ко мне.
     - ‚инца-то  ребЯтам обещали;  прикажите хоть штофчик им  выставить -  и
будет с них! - проговорил он.
     - •орошо,  -  сказал Я,  -  что ж  ты мне давно не напомнишь?  џ было и
забыл.
     - Џережидал,  чтоб собака эта куда-нибудь убежала,  а то ведь рыло свое
тут же стал бы мочить,  -  отвечал ‘емен, подразумеваЯ, конечно, под собакой
Џузича.
     - Љогда ж им дать? - спросил Я.
     - „а вот хоть ужо вечером, как отшабашат.
     - •орошо...  ‡айди ты перед тем в горницу за вином,  и Я выйду к ним, -
сказал Я.
     - ‘лушаю-с, - отвечал ‘емен и неторопливо пошел к своему делу.
     ‚ечером Я  действительно в сопровождении ‘емена,  вооруженного штофом и
несколькими  ломтЯми  хлеба,   вышел  к   плотникам.   Ћни,   вероЯтно,   уж
предуведомленные,  сидели на  бревнах.  Џри  моем приходе ‘ергеич и  Њатюшка
привстали было и снЯли шапки.
     - ‘идите, братцы; винца Я вам принес, выпейте, - сказал Я, садЯсь около
них тоже на бревно.
     Џетр, сидевший потупившись, откашлЯлсЯ.
     - Ѓлагодарствуй,  государь наш милостивый,  благодарствуй, - проговорил
‘ергеич.
     Њатюшка глупо  улыбнулсЯ.  џ  велел  подать  первому Џетру.  Ћн  выпил,
откашлЯлсЯ опЯть и проговорил:
     - ‚от кабы этим лекарством почаще во рту полоскать, словно здоровее был
бы.
     - Ѓудто? - спросил Я.
     - Џраво,  славно бы  так;  мужику в