ино,  что мельнице деготь:  смазал и
ходчей на ходу пошел, - отвечал Џетр.
     - ‚ино сердце веселит,  вино разум творит, - присовокупил ‘ергеич, берЯ
дрожащими руками стакан.
     Њатюшка,  выпив,  только стал облизыватьсЯ,  как  теленок,  которому на
морду посыпали соли.
     €з  принесенного ‘еменом хлеба ‘ергеич взЯл  ломоть,  аккуратно посолил
его и начал жевать небольшим числом оставшихсЯ зубов.
     Њатюшка захватил два сукроЯ,  почти в два приема забил их в рот и стал,
как говоритсЯ, уплетать за обе щеки. Џетр не брал.
     - —то ты, и не закусываешь? - сказал Я ему.
     - Ќет,  не закусываю. Њы ведь не чайники, а водочники: пососал Язык - и
баста! - отвечал он и опЯть закашлЯлсЯ, а потом обратилсЯ ко мне:
     - џ, барин, батьку еще твоего знавал: старик был важный.
     - ‚ажный?
     - ‚ажный; лучше тебЯ.
     - —ем же лучше? - спросил Я.
     - „а словно бы умней тебЯ был, - отвечал без церемонии Џетр.
     - Џочему ж он умней менЯ был?
     - Ђ потому он умней тебЯ был,  что уж он бы,  брат,  Џузичу за немшоные
стены не дал ста серебром - шалишь! „енег, видно, у тебЯ благих много.
     - ’о-то и есть, что не много, а мало, - сказал Я.
     - € денег-то мало.  Ќу,  брат,  видно,  ты взаправду не больно умен,  -
подхватил Џетр.
     ‚ыпитый   стакан   водки   очень,    кажетсЯ,   подействовал   на   его
разговорчивость.
     Њатюшка при этом засмеЯлсЯ. ‘ергеич покачал головой.
     - ’ы по городам ведь больше финтил,  -  продолжал Џетр,  -  и батькиным
денежкам,  чай,  глаза протер.  Љак бы  старика теперь поднЯть,  он бы задал
перцу и  тебе  и  приказчику твоему ‘емену џковличу.  —то,  черномазое рыло,
водки-то не подносишь?  Ђли не любо, что против шерсти глажу? - обратилсЯ он
к ‘емену.
     ’от поднес ему водки и проговорил:
     - ќко мелево ты,  Џетруха!  -  но совсем не тем тоном, каким он говорил
Џузичу.
     - ’о-то мелево.  ‘вернули вы,  ребЯта, с барином домок, нечего сказать.
Џрежде,  бывало,  при  старике:  хлеба нет,  куда ехать позаимствоватьсЯ?  ‚
ђаменье...  Ђ нынче, посмотришь, кто в Љарцове хлеба покупает? ‚се раменский
‘емен џковлич.
     - ЃожьЯ волЯ;  колькой год все неурожаи да  червь побивает,  -  заметил
‘емен; но Џетр как бы не слыхал этого и продолжал, обращаЯсь к ‘ергеичу:
     - Џрежде,  бывало,  в  ‚онышеве работаешь,  еще в воскресенье во втором
уповоде мужики почнут сбиратьсЯ. "Људа, ребЯта?" - спросишь. "Ќа заделье". -
"„а что рано?" - "‹учше за-времЯ, а то барин забранитсЯ"... Ђ нынче, голова,
в понедельник,  после завтрака,  только еще запрЯгать начнут.  "—то,  плуты,
поздно едете?" - "“спеем-ста. ‘емен џковлич простит".
     ‘емена начинало за живое, наконец, трогать.
     - —то, парЯ, больно уж конфузишь, и еще перед барином? - проговорил он.
     Џетр сначала засмеЯлсЯ, потом закашлЯлсЯ.
     - —то мне тебЯ, голубчик, конфузить? - начал он, едва отдыхаЯ от кашлЯ.
- Ќе за что! ’ы ведь выдалсЯ не из плутов, а только из дураков.
     ‘емен махнул рукой. Њне стало уж жаль его.
     - џ,  напротив,  очень доволен ‘еменом;  мне такого смирного и  доброго
приказчика и надо, - сказал Я.
     Џетр посмотрел мне в лицо.
     - “ тебЯ какой чин-то, большой али нет? - спросил он вдруг.
     - ’итулЯрный советник - капитан, значит, - отвечал Я.
     - Ќе чиновен же ты,  брат! ‚он у нас барин, так генерал; а ты, видно, и
служить-то не охоч. Ѓарыню-то в замужество хошь богатую ли взЯл?
     - Ќет, не богатую, а по сердцу.
     - Џо  сердцу,  ну да!  -  возразил Џетр.  -  Џропащее твое дело,  как Я
посмотрю на  тебЯ!  Ђ  ты  бы  дослужилсЯ до больших чинов,  невесту бы взЯл
богатую,  в  вотчину бы свою приехал в карете осьмериком,  усадьбу бы сейчас
всю каменную выстроил, дурака бы ‘еньку своего в лисью шубу нарЯдил.
     - ќто кому как бог даст. ’ы вот и сам не богат, - сказал Я.
     - —то  тебе  примеры-то  с  менЯ брать?  Ђ,  пожалуй,  выходит,  что  и
взаправду в менЯ пошел: такой же дурашный! - отрезал начисто Џетр.
     - Ѓольно  уж  смело,   Џетр  Ђлексеич,  говоришь!  -  заметил  ‘ергеич,
опасавшийсЯ, кажетсЯ, чтоб Я не обиделсЯ.
     - —то смело-то? Ђли, по-твоему, лиса бесхвостаЯ, лЯсы да балЯсы гладкие
точить?  -  отвечал ему Џетр и отнессЯ ко мне, показываЯ на ‘ергеича. - ‚едь
прелукавый старичишко,  кто его знает:  еще по  сю  пору за  девками бегает,
уговорит да умаслит ловчей молодого.
     ‘ергеич слегка покраснел.
     - Џолно,  друг сердечный!  -  возразил он. - —то тебе на менЯ воротить,
лучше об себе открыть;  теперь-то на седьмую версту нос вытЯнул,  а  молодым
тоже помним: высокий да пригожий, только девкам и угожий.
     Џри этих словах,  неизвестно почему,  Њатюшка вдруг засмеЯлсЯ.  Џетр на
него посмотрел.
     - ’ы чему, дурак, смеешьсЯ? Ђли знаешь, как девки любЯт? - спросил он.
     - Ќету, дЯденька, Я этого не знаю, нетути, - отвечал тот простодушно.
     - €  ладно,  что  нету;  дуракова  рода,  говорЯт,  нынче  разводить не
приказано.  Џузичев сынишко последний в  племЯ пущен,  -  проговорил Џетр  и
потом прибавил,  как бы сам с собою: - Ѓыло, видно, и наше времечко; бывало,
можо  так,  что  молодицы в  ‘еменовском-лапотном на  базаре из-за  Џетрушки
шлыками дирались - подопьют тоже.
     - €з-за кости с  мозгом,  Џетр Ђлексеич,  и собаки грызутсЯ...  •орошую
Ягоду издалече ходЯт брать, - сказал ‘ергеич.
     - ‘тало быть, ты смолоду, Џетр, волокита был? - спросил Я его.
     Ћн усмехнулсЯ.
     - ‚олокитствовал,  сударь,  - отвечал за него ‘ергеич, - сторонка наша,
государь мой милостивый,  не против здешних мест:  веселаЯ,  гулливаЯ; девки
толстые,  из  себЯ пригожие,  нарЯдные;  Џетр Ђлексеич поначалу в  неге жил,
молвить так: на пиве родилсЯ, на лепешках поднЯлсЯ - да!
     - ‚ „ьЯкове,  голова, была у менЯ главнаЯ притона, слышь, - начал Џетр,
- день-то деньской,  вестимо,  на работе,  так ночью, братец ты мой, по этой
хрюминской пустыне и лупишь.  ’еперь, голова, днем идешь, так боишьсЯ, чтобы
на зверЯ не наскочить, а в те поры ни страху, ни устали!
     - ‡начит, сердцем шел, а не ногами, - заметил ‘ергеич.
     - Љакое тут к лЯду сердцем!  -  возразил Џетр.  -  џ на это был крепок,
особой привЯзки у менЯ никогда не было, а так, баловство, вон как и у ‘еньки
же.
     - —то тебЯ ‘енька-то трогает?  ‚се бы тебе ‘еньку задеть!  -  отозвалсЯ
‘емен.
     - ’ы молчи лучше,  клиньЯ борода, не серди менЯ, а не то сейчас обличу,
- сказал ему Џетр.
     - Ќе в чем,  брат,  менЯ обличать,  -  проговорил кротко,  но не совсем
спокойно ‘емен.
     - Ќе в чем? Ђ ну-ка, сказывай, как молодым бабам десЯтины мерЯешь? —то?
ЏотупилсЯ? ‘ам ведь Я своими глазами видел: как, голова, молодой бабе мерЯть
десЯтину,  все колов на двадцать,  на тридцать простит,  а  она и помни это:
получка после будет!
     ‘емен не вытерпел и плюнул.
     - ’ьфу, греховодник! Њели больше! - проговорил он.
     - ’ы не плюйсЯ, а водку-то поднеси, - сказал Џетр.
     - Њелево, мелево и есть, - говорил ‘емен, подносЯ водку.
     Џетр,  выпив,  опЯть  надолго  закашлЯлсЯ каким-то  глухим,  желудочным
кашлем.
     - ‚ели  подносчику-то  своему выпить:  у  него  давно  слюнки текут,  -
обратилсЯ он ко мне,  едва отдыхаЯ от кашлЯ,  и  замечанием этим сконфузил и
менЯ и ‘емена.
     - ‚ыпей, ‘емен; что ж ты сам не пьешь? - поспешил Я сказать.
     - ‘лушаю-с, - отвечал растерЯвшийсЯ ‘емен, налил себе через край стакан
и выпил. - џ теперь пойду и отнесу штоф в горницу, - прибавил он.
     - ‘тупай, - сказал Я.
     ‘емен ушел.  Ћн,  кажетсЯ,  нарочно поспешил уйти,  чтоб  избавитьсЯ от
колких намеков Џетра;  тот  посмотрел ему вслед с  насмешкою и  обратилсЯ ко
мне:
     - ’ы,  барин,  взаправду не осердись, что Я просто с тобой говорю; коли
хочешь, так Я и отстану.
     - Ќапротив, Я очень люблю, когда со мной говорЯт просто.
     - ќто ведь уж мы с этим старым девушником, ‘ергеичем, давно смекнули.
     - ‘мекнули? - спросил Я.
     - ‘мекнули,  -  отвечал Џетр.  -  ’ы не смотри,  что мы с  ним в лаптЯх
ходим, а ведь на три аршина в землю видим. Љоли ты не сердишьсЯ, что с тобой
просто говорЯт,  Я, пожалуй, тебЯ прощу и на ухо тебе скажу: ты не дурашный,
а умный - слышь? Ђ все, братец ты мой, управлЯющему своему, ‘еньке, скажи от
менЯ,  чтоб он палку-понукалку не на полатЯх держал,  а и на полосу временем
выносил:  наш брат,  мужик -  плут! Љак узнает, что в передке плети нет, так
мало,  что не повезет,  да тебЯ еще оседлает.  џ это тебе говорю, сочти хоть
так, за вино твое! ‘кажем по мужике, да надо сказать и по барине.
     - ‡а совет твой спасибо,  -  сказал Я,  -  только сам вот ты отчего все
кашлЯешь?
     - Ѓолен Я, братец ты мой.
     - —ем же?
     - Ќутром,  порченый Я,  -  отвечал Џетр,  и лицо его мгновенно принЯло,
вместо насмешливого, какое-то мрачное выражение.
     - Љто ж это тебЯ испортил? - спросил Я.
     Џетр молчал.
     - Љто его испортил? - отнессЯ Я к ‘ергеичу.
     - Ќе знаю, государь милостивый; его дела! - отвечал уклончиво старик.
     - Ќе знает, седаЯ крыса, словно и взаправду не знает, - отозвалсЯ Џетр.
     - ‡нать-то,  друг сердечный,  може,  и знаем,  да только то,  что много
переговоришь,  так тебе,  пожалуй, не угодишь, - отвечал осторожный ‘ергеич,
который,  кажетсЯ,  чувствовал к  Џетру если не  страх,  то  по крайней мере
заметное уважение.
     - —то не угодить-то? Ќе на дорогу ходил! - сказал Џетр и задумалсЯ.
     - —то такое с ним случилось? - спросил Я ‘ергеича.
     - Џо дому тоже,  государь милостивый,  вышло,  - отвечал опЯть не прЯмо
старик.  - Њы ведь, батьки-мужики, - дураки, мотунов да шатунов деток, как и
Я же грешный,  жалеем,  а коли парень хорош,  так давай нам всего: и денег в
дом высылай,  и хозЯйку приведи работЯщую и богатую, чтоб было батьке где по
праздникам гостить да вино пить.
     - ‚ моем, голова, деле батька ничего, - возразил Џетр, - все от ”едоски
идет. ‚ самую еще мою свадьбу за красным столом в обиду вошла...
     - —то ж так неугодно ей было? - спросил ‘ергеич.
     - Ќеугодно ей,  братец ты мой, показалось, что наливкой не угощали; длЯ
дедушки ‘идора  старухи была,  слышь,  наливка куплена,  так  зачем  вот  ей
уваженьЯ не сделали и наливкой тоже не потчевали,  -  отвечал Џетр.  (‚ лице
его уж и тени не оставалось веселости.)
     ‘ергеич покачал головой.
     - Љто такаЯ эта ”едосьЯ? - спросил Я.
     - Њачеха наша,  -  отвечал Џетр и продолжал:  -  ‘тола-то,  голова,  не
досидела,  выскочила;  батька, слышь, унимает, просит: ничего не властвует -
выбежала,  знаешь,  на двор,  сама лошадь заложила и  удрала;  иди,  батька,
значит,  пешком,  коли ей не угодили.  ‘мехоты,  голова, да и только втепоры
было!
     ‘ергеич опЯть покачал головой.
     - Љомандирша была,  друг сердечный,  над  стариком;  слыхали мы  это  и
видывали.
     - Љомандирша такаЯ, голова, была, что синЯ пороха без ее воли в доме не
сдувалось.  Ѓывало,  голова, не то, что уж хозЯйка моЯ, приведеннаЯ в дом, а
девки-сестры придут иной раз из  лесу,  голодные,  не смеют ведь,  братец ты
мой, без спросу у ней в лукошко сходить да конец пирога отрезать; все батьке
в уши,  а тот сейчас и оговорит;  так из куска-то хлеба,  голова,  принимать
кому это складно?
     - ‡лаЯ баба в  дому хуже черта в  лесу -  да:  от того хоть молитвой да
крестом отойдешь,  а эту и пестом не отобьешь, - проговорил ‘ергеич и потом,
вздохнув, прибавил: - ‚аша ”едосьЯ €вановна, друг сердечной Џетр Ђлексеич, у
сердца у менЯ лежит.  ‘ережка мой,  може, из-за нее и погибает. Њного народу
видело, как она в ѓаличе с ним в харчевне деньгами руководствовала.
     Џетр махнул рукой.
     - ѓоворить-то только неохота, - пробунчал он про себЯ.
     - „а, то-то, - продолжал ‘ергеич, - было ли там у них что - не ведаю, а
болтовни про нее тоже много шло.  ‚от и твое дело: за красным столом в обиду
вошло,  а  може,  не  с  наливки сердце ее надрывалось,  а  жаль было твоего
холоства и свободушки - да!
     Џетр еще больше нахмурилсЯ.
     - Џес ее,  голова,  знает!  Ђ пожалуй,  на то смахивало, - отвечал он и
замолчал;  потом,  как бы припомнив,  продолжал:  -  ђаз,  братец ты мой,  о
казанской это было дело,  поехала она праздничать в  ‘уровцово,  нарЯдилась,
голова,  знаешь,  что  купчиха  твоЯ  другаЯ;  жеребенок у  нас  тогда  был,
выкормок,  конь богатый; конЯ этого длЯ ней заложили; батька сам не поехал и
менЯ, значит, в кучера присудил.
     - Ђ у кого в ‘уровцове-то гостились? - перебил ‘ергеич.
     - ѓости, голова, у нас в ‘уровцове были хорошие: у ‹изаветы Њихайловны,
коли знавал, - отвечал Џетр.
     - ‡навал, друг сердечный, знавал: гости наипервые, - сказал ‘ергеич.
     - ѓости важные,  -  подтвердил Џетр и продолжал:  -  ‚се,  голова, наша
”едосьЯ весело  праздничала;  беседы  тоже  повечеру;  тут,  братец ты  мой,
дворовые ребЯта из ‡еленцына наехали;  она,  слышь,  с  теми шутит,  балует,
жгутом лупмЯ их лупит;  другой,  сердечный, только выгибаетсЯ, да еще в стыд
их вводит,  голова: купите, говорит, девушкам прЯников; какие вы парни, коли
у вас денег на прЯники не хватает!
     - ЉакаЯ! ЏрЯников просит! - проговорил Њатюшка.
     - ЃойкаЯ была женщина, смелаЯ! - заметил ‘ергеич.
     - Џоехали мы  с  ней,  таким делом,  уж  на  четвертый день  поутру,  -
продолжал Џетр,  подперши голову  обеими руками и  заметно увлеченный своими
воспоминаниЯми,  - на дорогу, известно, похмелились маненько; только ”едоска
моЯ не песни поет, а сидит пригорюнившись. ‹адно! …дем мы с ней таким делом,
путем-дорогою...  вдруг, голова, она схватила менЯ за руку и почала ее жать,
крепко сжала. "Џетрушка, говорит, поцалуй менЯ!" - "Џолно, говорю, мамонька,
что за цалованье!" -  "Ќу, Џетрушка, - говорит она мне на это, - кабы Я была
не  за  твоим батькой,  Я  бы замуж за тебЯ пошла!"  џ,  знаешь,  голова,  и
рассмеЯлсЯ.  "—то, пес, говорит, смеешьсЯ? Ђ то, дурак, може, не знаешь, что
хоша бы роднаЯ мать у тебЯ была, так бы тебЯ не любила, как Я тебЯ люблю!" -
"Ќа том,  говорю,  мамонька,  покорно благодарю".  -  "Ќу, говорит, Џетруша,
никому,  говорит,  николи не  говорила,  а  тебе  скажу:  твой старый батька
заедает мой молодой век!" -  "ќто, мамонька, говорю, старуха надвое сказала,
кто у  вас чей век заедает!" -  "„а,  говорит,  ладно,  рассказывай!  Ќынче,
говорит,  батька тебЯ женить собираетсЯ;  ты,  говорит,  не женись,  лучше в
солдаты ступай,  а  не женись!"  -  "—то же,  говорю,  мамонька,  Я такой за
обсевок в поле?" -  "’ак, говорит, против тебЯ здесь девки нет, да и Я твоей
хозЯйки любить не стану".  -  "‡а что же, говорю, твоЯ нелюбовь будет?" - "Ђ
за то, говорит, что не люблю баб, у которых мужьЯ молодые и хорошие".
     - ’ы, однако, женилсЯ? - перебил Я Џетра.
     - Ќа; али испугатьсЯ и не женитьсЯ? - возразил он.
     - Џо любви или нет?
     - Џочем Я знаю,  по любви али так.  Ќашел у нас, мужиков, любовь! ЉакаЯ
на роду написана была,  на той,  значит, и женилсЯ! - отвечал уж с некоторым
неудовольствием Џетр.
     ‘ергеич подмигнул мне.
     - Ќе сказывает,  сударь,  а дело так шло,  что на улице взглЯнулись, на
поседках поссиделись, а домой разошлись - стали жалость друг к дружке иметь.
     - —то за особливаЯ жалость,  голова,  а известно,  девку брал зазнаемо:
высмотренную, - отвечал Џетр еще с большей досадой.
     ђусский мужик не любит признаватьсЯ в нежных чувствах.
     - Ђ мачеха действительно не любила жены твоей? - спросил Я его.
     - Ќет,  не  любила,  -  отвечал  он  мне  коротко и  обратилсЯ более  к
‘ергеичу. - ’ут тоже, голова, как и судить: хоть бы бабе моей супротив девок
первые годы житье было не в пример лучше,  только то, братец ты мой, что все
она мне ее подводила!  ‚от тоже этак,  в отлучке, когда на работе: "ђубашек,
говорит,  тебе не послала, поклону не приказывала", и кажинный, голова, раз,
как  с  работы воротишьсЯ,  кажинный раз  так  сделает,  что Я  Љатюшку либо
прибраню,  либо и зуботычину дам.  ’а,  братец ты мой, терпела, терпела да и
стала говорить:  "‡а что ты,  говорит,  менЯ тиранишь? ќто, говорит, оттого,
что у тебЯ полюбовница есть".  - "ЉакаЯ, говорю, полюбовница?" - "Ѓочариха",
говорит.  Ќу и тоже греха не утаишь:  в парнЯх с Ѓочарихой гулЯл, только то,
что года два почесть ее и  в  глаза уж не видал.  -  "Љто это тебе,  говорю,
сказывал?" ‘начала,  голова,  не открывала,  а тут говорит: матка сказывала,
слышь!
     - ’ак, так, сомущали, значит, - подтвердил ‘ергеич.
     - …ще как,  голова,  сомущали-то,  -  продолжал Џетр. - ‚ышла мне такаЯ
оказиЯ,  братец,  в Љострому идти работать -  ладно. ’олько перед самым моим
этим  отходом ”едоска такую  штуку  подвела,  слышь:  сложила,  уж  будто бы
Љатюшка с извозчиком ѓришкой -  знавал, може? - —то будто бы, братец ты мой,
Љатюшка бегала без менЯ к  матке на праздник;  весь народ по улице гулЯл,  а
они с  ѓришкой ушли в  лес по  черницу.  „ело-то,  знаешь,  на  отходе было,
выпивши; Я на Љатюшку и взъелсЯ, а она стала сглупа-то бранитьсЯ: пошто пью.
џ и прибил ее, и шибко прибил. —то же, голова, опослЯ узнал? Љатюшка, слышь,
и на праздник к матке не ходила.  ‘тало мне ее, голова, хошь бы и жалко. Љак
пришел втепоры в  Љострому,  сейчас купил ей  ситцу на  сарафан,  два плата,
босовики и послал с ходоком.  € ты, братец ты мой! € пошла у них из-за этого
пановщина:  девки позавидовали, обозлились на Љатюшку, матка тоже пуще всех,
и к батьке с жалобой.  "‚от,  говорит,  он какой: ни мне, ни девкам твоим по
наперсточку не присылывал,  а все в женин сундук валит".  Ѓатька,  известно,
осерчал,  говорит Љатюшке:  "Џоди принеси нарЯды,  что муж прислал". Ќу, та,
голова,  молода еще была, глупа, нарЯдитьсЯ тоже охота, взЯла будто пошла за
нарЯдами,  да к  матке и  убежала,  там их и спрЯтала,  а сама домой нейдет:
боитсЯ.  Ѓатька,  однако,  оттель ее ссЯгнул и бить прибираетсЯ: давай, да и
только, нарЯды! € отнЯли таким манером: матка взЯла себе босовики и сарафан,
а девки по плату разделили.
     - Љак же батька мог взЯть твои подарки у жены? - спросил Я Џетра.
     Ћн посмотрел на менЯ, как бы удивЯсь моему вопросу.
     - ‡аведенье у нас,  государь мой милостивый,  по крестьЯнству такое,  -
отвечал за него ‘ергеич.  - …жели теперича мужичок хозЯйке что посылает, так
и дому всему должен послать. Љоли, примерно, бабе сарафан, так матке шаль, а
сестрам по плату, али сережки. ќто уж нельзЯ: непорЯдок, значит, будет, коли
теперича промышленник в доме стал только супружницу обрЯжать да нарЯжать;  а
другим бы,  хоть бы девкам али матке,  где взЯть?  ‡а косулей да за коровами
ходючи, немного нарЯдишьсЯ. •оть бы и Џетр Ђлексеич по сердцам это сделал.
     - ‚естимо,  что по сердцам, - отозвалсЯ Џетр. - ‚тепоры, как воротилсЯ,
Љатюшка тоже все мне это говорит;  Я так, братец ты мой, и положил: плюнуть,
отступитьсЯ;  только то вижу,  голова,  что бабенке,  ни за што,  ни про што
житьЯ нет:  на работе мором морЯт,  а по-ихнему все спит, делает все не так,
да неладно -  дура да затрапезница, больше и клички нет. Ќаложили, братец ты
мой,  тем временем у  нас в  вотчине бревен по  пол-сотне с  тЯгла -  ладно.
Ѓатька, известно, присудил, чтоб это справил Я; а чтоб, примерно, не медлить
делом,  сваливши бревно, сучьЯ обрубить и подсобить его навалить на колеса -
шла бы в лес Љатька моЯ.  Ѓабенка той порой была, голова, на сносе. џ батьке
и говорю:  "Љак, Я говорю, батька, тЯжелой бабе с бревнами возитьсЯ? Ќу как,
Я говорю,  надорветсЯ,  да какой грех выйдет?" -  "—то-ста, говорит, али мне
из-за вас околевать в лесу?" -  "џ,  говорю, батька, сам собой этого дела не
обегаю;  а что теперича длЯ спорыньи,  пожалуйста, пошли хоть старшую сестру
со мной,  а хозЯйку мою побереги;  Я,  говорю,  заслужу вам за это".  Ѓатька
ничего,  голова,  пробунчал только маненько,  а  ”едоска и слезает с голбца.
"Ќаши девки,  говорит,  про  вас не  работницы,  вы-ста,  говорит,  с  своей
толсторожей хозЯйкой только даром хлеб едите!" -  "Љак,  Я говорю, матка, мы
даром хлеб едим?  ‡а что,  про что ты нас этим попрекаешь?  џ  со всего дома
подушную оплатил,  за себЯ оброк предоставил;  теперь,  говорю,  за батьку и
задельничаю;  а  хоша бы  и  хозЯйка моЯ за  тебЯ же  круглый год на заделье
бегала;  как же,  Я  говорю,  так:  мы у  вас даром хлеб едим?"  ‡аругалась,
заплевалась, голова, и все на Љатьку больше: "’ы, говорит, мужа сомущаешь, а
он того не знает,  что ты и  то и се,  с тем и другим",  -  выходит,  Љатька
гулЯет!  Ќу та,  братец ты мой, на всю избу этак срамит, заплакала. "‡а что,
говорит,  мамонька,  ты против хозЯина так менЯ губишь?" џ тоже,  братец, не
стерпел.  "—то ж,  Я говорю,  ”едосьЯ,  - и выругал ее - согрешил грешный, -
долго ли,  выходит,  мы  должны от тебЯ обиды принимать?  ‚ы,  Я  говорю,  у
хозЯйки моей,  словно разбойники какие,  все нарЯды обобрали, морите бабу на
работе,  куска ей  не  уболите съесть,  как  надо,  да  еще поносишь этакими
словами,  а  по правде,  може быть,  не Љатька моЯ,  а ты сама такаЯ!" € ты,
братец ты мой!  € батька поднЯлсЯ, будто за нарЯды, что о нарЯдах помЯнул, и
дратьсЯ,   голова,   лезет.  џ,  повинным  делом,  руки-то  маненько  ему  и
попридержал;  еще пуще старик обозлилсЯ,  сгреб, голова, менЯ за шивороток и
прЯмо к  бурмистру в  сборную стащил.  ’ак и  так,  сын буЯнствует.  ’от мне
сейчас плюхи две дал и  приказывает,  чтоб Я батьке в ноги поклон.  џ в ноги
поклонитьсЯ -  поклонилсЯ,  да бурмистру и  говорю:  "Ѓатьке,  говорю,  €ван
‚асильич,  Я  завсегда покорствую;  а  что  теперича мы  все пропадаем из-за
мачехи;  хозЯйка моЯ на работе измаЯна, словом обругана. Њоже, вы теперь мне
доверьЯ не  сделаете,  так  извольте,  говорю,  наших  девок,  сестер  моих,
спросить:  пускай они  перед  образом скажут,  что  они  от  нее  понесли да
потерпели..." Ќу, так ведь тоже нашего €вана ‚асильича помнишь, чай: немного
было правды...
     - Џравда его  была,  кто  больше чаем поит да  денег носит,  -  заметил
‘ергеич.
     Џетр кивнул в знак согласиЯ головой и продолжал:
     - ‡акричал на  менЯ,  голова:  "–ыц!  Њолви  еще  слово против батьки -
выхлещу" -  и вон выгнал...  ‹адно рассудил... —то мы, голова, опослЯ того с
хозЯйкой притерпели - и боже ты мой! Ѓатька не глЯдит, не смотрит; в большой
избе,  видишь,  тесно от нас стало, поселили в коровью, без полу, без лавок,
вместе  с   телЯтами.   Љоли  мы   теперь  с   бабой  что-нибудь  на  работе
позамешкаемсЯ,  сейчас,  голова,  без нас, совьют, соберут и отобедают; коли
щей  там  останетсЯ,  так  ”едоска в  лоханку выльет,  чтоб  только  нам  не
доставалось,  -  до чего эхидствовала!..  -  ЏроговорЯ это, Џетр вздохнул, а
потом,  помолчав,  продолжал:  -  Љабы не это дело,  пошто бы мне с  батькой
делитьсЯ, на грехи эти идти? ‘тарика оборвал и себЯ надорвал!
     - Љак,  друг сердечный,  не надорвать!  -  возразил ‘ергеич.  - Ќедаром
поговорка идет:  "‚раг захотел -  братьЯ в раздел!" •отели, значит, миллионы
нажить,  а  стали по миру ходить...  Џомню Я  суды-то ваши с родителем перед
барином, как еще смелости вашей хватило идти до него по экому делу?
     Џетр отвечал на это только вздохом.
     - —то ж, разве у вас барин строгий? - сказал Я.
     - Ќет,  государь милостивый,  -  отвечал ‘ергеич, - строгости особливой
нет,  а  известно,  что...  дело  барское,  до  делов  наших,  крестьЯнских,
доподлинно не  доходил;  не  все  ведь  этакие господа,  как  твой  покойной
папенька был:  с  тем,  бывало,  говоришь,  словно со своим братом -  все до
последней нитки  по  крестьЯнству знал;  ну,  а  наш  барин  в  усадьбу тоже
наезжает временно,  а мужики наши - глупой ведь, батюшка, народец, и полезут
к  нему  со  всЯкими нуждами,  правыми и  неправыми,  так  тоже в  какой час
попадут;  в иной все смирно да ласково выслушает, а в другой, пожалуй, еле и
ноги уплетут - да!
     - ѓорЯч уж  больно,  кричать такой здоровый...  -  заметил Џетр.  -  „о
барина бы,  кажись, тем делом Я прЯмо и не пошел, прах все возьми: где тут с
ним  разговаривать!  „а  он  с  молодой барыней тем  летом  приехал...  менЯ
заставили тут с  другим парнем в саду забор новый делать.  Ћна,  голова,  по
саду гулЯет, к нам подходит, разговаривает. "…сть ли, говорит, у тебЯ жена?"
- спрашивает менЯ,  слышь. "…сть, говорю, барынЯ". - "‹юбишь ли ты, говорит,
ее?" - "‡а что, говорю, не любить! Ќе чужаЯ, а своЯ, только, говорю, барынЯ,
хоть бы ты за нас заступилась,  а то нам с хозЯйкой от стариков в дому житьЯ
нет;  теперь, говорю, у бабенки моей малый грудной ребенок, грудью покормить
почесть что и  некогда:  все на работе,  а  молока не дают;  одна толоконнаЯ
соска,  и та еще коли не коли в рот попадет".  -  "Ђх,  говорит, как же это,
маленькому нет молочка!  Џапаша!  Џапаша!" -  кричит,  голова, барина, мужа,
батькой обзывает, слышь!
     - Ћбзывала, обзывала, и Я слыхал, - подтвердил ‘ергеич.
     - Њужа батькой кличет! - отозвалсЯ Њатюшка и засмеЯлсЯ.
     - Ѓарин,  голова,  подходит,  -  продолжал Џетр. "Ђх, говорит, душечка,
папашечка;  вон у этого мужичка маленький ребенок:  у них нет молочка;  вели
ему сейчас дать от менЯ корову, пожалуйста".
     - “ ней у самой,  друг сердечный,  маленький барчик был:  ну,  так она,
значит, по себе и прикидывала, жалела, - заметил ‘ергеич.
     - Ќе знаю, к чему уж она прикидывала, - отвечал Џетр и снова продолжал:
- Ѓарин,  голова,  крикнул, знаешь, на менЯ по-своему. "Љак, говорит, у тебЯ
коровы нет?  Џропил,  канальЯ!" - "Ќикак нет-с, говорю; дом у нас заправной.
€з-за мачехи мы пропадаем;  в раздел бы нам,  говорю,  охота,  а то батька в
раздел не  пускает и  при доме не  держит,  как надо".  Ћн маненько и  смЯк.
"•орошо,  говорит,  приходите ко  мне завтра с  отцом:  Я  вас разберу".  џ,
голова,  пришел домой, говорю батьке: "Љ барину, говорю, батька, нас с тобой
завтра требует".  "Џошто?  -  говорит; слышь, испугалсЯ старик. - †аловалсЯ,
что ли,  ты,  разбойник, на менЯ?" - "Ќет, говорю, батька, что жаловатьсЯ! ‚
отдел только просилсЯ:  у  тебЯ семьЯ своЯ,  у  менЯ своЯ,  что нам на грехе
жить!" Ѓатька и заплакал, слышь; ну, старый уж человек был, известно! "Ѓог с
тобой, говорит, Џетруша, поил-кормил Я тебЯ, а ты, говорит, теперь, Я старый
да хворый,  хошь менЯ покинуть".  Њне стало жаль его,  голова. "—то, говорю,
тЯтенька,  кидать мне  тебЯ,  кабы  не  твоЯ  ”едосьЯ €вановна".  -  "Џолно,
говорит,  Џетрушка,  поживи со мной,  все будет хорошо".  ’ак мы и порешили,
голова,  на  том.  ’олько наутро,  братец ты  мой,  старик уж  другое порет.
"Њне-ста,  говорит, тебЯ, супротивника, не надо; ступай от нас вон; пойдем к
барину".  -  "Џойдем",  говорю.  Џошли.  Џриходим.  Ѓарин,  должно,  голова,
стороной слышал что-нибудь:  на менЯ этак посмотрел -  ничего,  а  на батьку
взмахнул глазами.  "ѓоворите!" -  говорит.  ‘тали мы говорить; плели, плели,
братец ты мой,  всех и  куриц-то припутали,  Я то еще говорю словно бы как и
дело,  а батька и понес, голова, на менЯ: и пьЯница-то Я, и вор, и мошенник.
џ ему и говорю:  "Ќе грех ли, говорю, батька, тебе это говорить?" Ѓарин тоже
слушал,  слушал нас, да как крикнет на батьку: "Ђх ты, говорит, старый хрен,
с седой бородой,  взЯл молодую жену да детей всех на нее и променЯл! ‘ейчас,
говорит,  стараЯ лисица,  плут,  отделить парнЯ, а с твоей супружницей Я еще
переведаюсь.  џ  ей дам кутить да мутить в  семье!" € пошел,  голова!..  ’ут
лакей подвернулсЯ -  на  того;  барынЯ пришла:  "—то ты,  говорит,  душечка,
сердишьсЯ и себЯ не бережешь!" -  и на ту затопал.  Њы с батькой уж ничему и
не рады,  драло из горницы,  и до избы еще,  голова,  не дошли, смотрим: два
дворовые парнЯ нашу ”едосью €вановну ведут под ручки...
     ‘ергеич засмеЯлсЯ.
     - ‘тупай,  значит,  ‚арвара,  на расправу:  так ее,  бестию,  и надо, -
проговорил он.
     - ‚оротилась,  голова,  домой и  прЯмо на печку,  -  продолжал Џетр,  -
ничего уж и не говорит, только проохивает. ‘мех и горе, братец ты мой!
     ‘ергеич продолжал улыбатьсЯ.
     - Ђ что,  Я словно забыл, миром вас делили али так разошлись по себе? -
спросил он.
     - Љоли,  братец ты мой,  мужики по себе разойдутсЯ!  -  отвечал Џетр. -
Љогда еще это бывало?  Џоследнего лыка каждому жалко;  а  мы с батькой разве
лучше других?  Џрикидывали,  прикидывали -  все ни ему,  ни мне не ладно,  и
пошли на мир... Ќу, а мировщину нашу тоже знаешь: весь разум и совет идет из
дьЯконовского кабака.  Ѓатька,  известно,  съездил туда  по  приказу мачехи,
ведерко-другое в сенЯх,  в сборной, выставил, а мне, голова, не то что ведро
вина, а луковицы купить было не на что.
     - ’ак, так; по тебе, значит, и мало говорили? - заметил ‘ергеич.
     - Ђ  так по мне говорили:  худ ли,  хорош ли Я,  а все в доме,  коли не
половинник, так третевик был; а на миру присудили: хлеба мне - ржи только на
ежу,  и то до спасова днЯ,  слышь; а Ярового и совсем ничего, худо тем годом
родилось; из скотины - телушку недойную, бычка-годовика да овцу паршивую; на
житье отвели почесть без  углов баню -  разживайсЯ,  как хошь,  словно после
пожара вышел;  из  одежи-то,  голова,  что ни  есть,  и  того как следует не
отдали:  сибирочка тоже синЯЯ была у  менЯ и кушак при ней астраханский,  на
свои,  голова,  денежки до копейки и  заводил все перед свадьбой,  и  про ту
старик,  по мачехину наущенью, закрестилсЯ, забожилсЯ, что от него шло - так
и оттЯгал.
     ‘ергеич качал головою.
     - Ѓревен,  братец ты  мой,  было у  менЯ на  пустоши нарублено триста с
полсотней,  -  продолжал Џетр,  -  стал  этих Я  бревен у  батьки просить на
обзаведенье,  по  крайности сухие -  и  того старик не  дал;  руби,  значит,
сызнова и из сырого леса.  ‘троить тоже принЯлсЯ:  прихватить хошь бы какого
плотничишка не на што;  так с  одной хозЯйкой и выстроил.  ‘рамоты-то одной,
голова,  ни  за  што бы не взЯл;  Я  сижу на одном угле,  а  баба на другом:
потЯпывает,  как умеет;  а уж как свою-то спину нагнул да надломил, так... -
’ут Џетр остановилсЯ и махнул рукой.
     - Џокойный родитель твой, - начал ‘ергеич, - был благоприЯтель мой, сам
знаешь, а не скажу по нем: много против тебЯ греха на душу принЯл.
     - Ќет,  братец,  не то,  - возразил Џетр, - дело теперь прошлое, батьку
мне грех помЯнуть много лихом:  не  со  зла старик делал,  а  такое,  видно,
наваждение на него было.
     - ќх,  друг сердечный,  - возразил, в свою очередь, ‘ергеич, - да разве
на нем одном эти примеры? ‘тарому мужику молодую бабу в дом привести - семью
извести.
     џ  видел,  что ‘ергеич и  Џетр так разговорились,  что их не надобно уж
было спрашивать,  а  достаточно было предоставить им говорить самим,  и  они
многое рассказали бы;  но  мне  хотелось направить разговор на  предмет,  по
преимуществу менЯ интересовавший, и потому Я спросил:
     - ’ебЯ мачеха твоЯ, вероЯтно, и испортила?
     Џетр вместо ответа кивнул мне головой.
     - Љаким же образом она тебЯ испортила?
     Џетр   посмотрел  на   менЯ   с   насмешкой  и   отвечал  с   некоторым
неудовольствием:
     - „а Я почем знаю! Љакой ты, барин, право!
     - —то ж такое?
     - „а как же! ‘кажи ему, как портЯт? џ не колдун какой.
     - Џочему ж ты так думаешь, что тебЯ испортили?
     - Џерестань-ка;  разговаривать что-то  с  тобой неохота:  больно уж  ты
любопытен! - отвечал Џетр с досадою.
     Џредыдущий разговор заметно возбудил в нем желчное расположение.
     - Ќе  собою,  государь милостивый,  узнал,  -  вмешалсЯ хитрый ‘ергеич,
видевший,  что  мне любопытно знать,  а  Џетр не  хочет отвечать и  начинает
сердитьсЯ,  -  самому где экое дело узнать!  -  продолжал он. - ’оже хворал,
хворал, значит, и выискалсЯ хороший человек - да! - ‘казал, как и отчего.
     - Љто же это такой хороший человек? - спросил Я.
     - Љолдун у нас,  батюшка,  был в деревне Џечурах,  - отвечал ‘ергеич, -
так и прозывалсЯ "печурский старичище".
     - Џлутом, голова, в народе обзывалсЯ, а мне все сказал, - перебил Џетр.
     - Џлут ли там,  али нет,  кто про то знает? - возразил ‘ергеич. - Ђ что
старик был мудрый,  это что говорить! —то ведь народу к нему ездило всЯкого:
и простого, и купечества, и господ - другой тоже с болестью, другой с порчей
этой,  иной погадать,  где пропащее взЯть,  али поворожитьсЯ, чтобы с женкой
подружитьсЯ.  €  такое,  государь,  заведенье у него было,  -  продолжал он,
обращаЯсь ко мне,  -  жил он тоже бобыльком, своим домком, в избушке, далече
от  селеньЯ,  почесть  что  на  поле;  и  все  калитка назаперти.  ’еперича,
другое-иное  времЯ,  народ  видит,  что  он  под  окошечком  сидит,  лапотки
поковыривает али так около печки крЯхтит,  стрЯпает тоже кое-что про себЯ; а
как кто, сударь, подъехал, он калитку отпер и в голбец сейчас спрЯталсЯ; ты,
примерно,  в  избу идешь,  а  он оттоль из голбца и  лезет:  седой,  старый,
бородища нечесанаЯ;  волосищи на  голове,  как овин,  нос красный,  голосище
сиплый.  џ тоже старшую сношку посылал к нему:  овцы у нас запропали;  так в
избу-то войти вошла,  а как увидела его,  взвизгнула и бежать -  испугалась,
значит.  € кто бы теперь к нему ни пришел,  сейчас и ставь штоф вина, а то и
разговаривать не станет: лом был такой пить, что на удивление только.
     - тоф купить не разоренье,  - возразил Џетр, - Я тем временем в ѓаличе
рублев полтораста пролечил:  брал-брал у Џузича денег,  да и полно! „ошел до
того, голова, ни хлеба в доме, ни одежи ни на себе, ни на хозЯйке; на работу
силы никакой не стало;  голодный еще кое-как маешьсЯ, а как поел - смерть да
и только;  у сердца схватит;  с души тЯнет; бывало, иной раз на работе али в
поле,  повалишьсЯ на луг да и катаешьсЯ час -  два,  как лошадь в чемере. Ќе
смог,  братец ты мой,  до Џечур-то дойти,  хозЯйке велел уж телегу заложить,
повалилсЯ,  словно пласт; до чего бы дошел, и бог ведает. Џриехали втепоры к
нему; хозЯйка подала ему полштофчика, вылил, голова, в ковшик, выпил сразу и
тут же ворожить стал.  "Џоди,  - говорит хозЯйке, - почерпни в этот ковшик в
сенЯх из кадки воды;  вино,  говорит,  не споласкивай, а так и черпай, как Я
пил".  Џринесла та,  братец ты мой;  он подал мне:  "ѓлЯди, говорит, от кого
твоЯ болесть идет"; так, голова, мачеху мне в воде и показал.
     - Љак же ты в ковше ее видел? - спросил Я.
     - ‚ъЯвь, словно в зеркале, - отвечал Џетр.
     - Џолно, Џетр; ты это думал, так тебе так и показалось, - сказал Я.
     - Ќу  да,  показалось.  ‚ы,  барЯ,  все не верите;  больно уж умны!  Ќе
пьЯному показалось:  у менЯ втепоры не то что вина,  куска во рту не бывало.
‘мотрю,  голова,  и  вижу.  "‚идишь ли?" -  говорит он мне.  "‚ижу,  говорю,
дедушка".  -  "Ќу,  брат,  ладно,  говорит, что на менЯ наскочил. ’вой лихой
человек себЯ на  сорока травах заговорил,  никто бы  тебе,  окромЯ менЯ,  не
открыл бы его".
     - Ћсилил, значит, - заметил ‘ергеич.
     - Ћсилил,  голова.  "џ,  говорит,  знаю  пЯтьдесЯт три  травы;  теперь,
говорит,  клади на  стол сколько денег привез,  а  тут и  скажу,  что надо".
•озЯйка, голова, положила четвертак - удовольствовалсЯ.
     - Љапиталы не жадный был копить;  вино чтоб было только пить,  а  денег
сколько-нибудь дай - доволен, - заметил ‘ергеич.
     - Љакое,  голова,  жадный!  ‚зЯл хоша бы  тут  четвертак и  все сделал.
"’еперь,  говорит,  ступай ты  домой,  слышь?  ЏЯть зорь умывайсЯ росой,  на
шестую зорю ступай к  третьим от  здешнего селеньЯ воротцам,  и  иди ты  все
вправо,  по  перегороде;  тут  ты  увидишь,  что  все кольЯ,  что подпирают,
нескобленые;  один только кол скобленый;  ты этот кол переруби,  обкопай его
кругом,  и  найдешь ты тут ладонку,  и на этой ладонке наговор против тебЯ и
сделан".
     - Ћн, вероЯтно, сам этот кол и воткнул, - сказал Я.
     Џетр рассердилсЯ.
     - „а,  да, рассудил, как размазал! - возразил он. - ‚от он тоже этакого
хватика-баринка,  как ты, - тот тоже все смеЯлсЯ да не верил, так он так ему
отшутил, что хозЯйка опослЯ любить и не стала, да и в люди еще пошла.
     - Ѓыло,  было это дело, - подтвердил ‘ергеич, - а теперича, - продолжал
он,  обращаЯсь ко мне, - коли свадьбы облизь его были, все уж забеспеременно
звала его да угощали, а то навек жениха не человеком сделает...
     - „а что,  голова,  -  перебил Џетр,  - пЯть лет ведь, братец ты мой, Я
ходил и  кол этот видел,  только ничего не  помекал на него.  ‚сю перегороду
опослЯ хозЯйка обежала:  все  кольЯ на  подбор нескобленые -  один только он
оскобленный. „лЯ ча?.. „лЯ какой надобности?..
     - ’ак уж, видно, надо им было, - возразил ‘ергеич.
     - Ђ окромЯ кола,  - продолжал Џетр, - все до последней малости нашел по
его сказанью, как по-писанному. "Љак, говорит, ты эту ладонку сыщешь, в ней,
говорит, бумажка зашита - слышь? Ѓумажку эту вынь и дай кому хошь грамотному
прочесть,  и  как,  говорит,  тебе ее  прочитают,  ты  ее  часу при  себе не
оставлЯй,  а пусти на ветер от себЯ".  Ђ про ладонку, братец ты мой, сказал:
"Џерелезь,  говорит,  ты  через огород и  закопай ее  на  каком хошь месте и
воткни новый кол,  оскобленный,  и  упри его в перегороду;  пЯть зорь опослЯ
того опЯть умывайсЯ росой,  а на шестую ступай к перегороде: коли колик твой
не перерублен и ладонка тут -  значит,  весь заговор их пропал;  а коли твое
дело попорчено -  значит, и с той стороны сила большаЯ". ‚се сделал, голова,
по-его; однако на шестую зорю пришел: кол мой перерублен, и всЯ землЯ кругом
взрыта, словно медведь с убойной возилсЯ.
     - Ћсердились, значит! - проговорил ‘ергеич.
     - ’о-то,  видно,  не по нраву пришлось,  что дело их узнано,  - отвечал
Џетр; потом, помолчав, продолжал: - “дивительнее всего, голова, эта бумажка;
написано в  ней  было всего только четыре слова:  напади тоска на  душу раба
Џетра.  Љак  мне ее,  братец,  один человек прочитал,  Я  встал под ветром и
пустил ее от себЯ -  так,  голова, с версту летела, из глаз-на-ли пропала, а
на землю не падает.
     Џроговорив это,  Џетр  задумалсЯ.  Ќекоторое времЯ  разговор между нами
прекратилсЯ.
     - џ все, друг сердечный, дивуюсь, - начал ‘ергеич глубокомысленно, - от
кого это  ваша ”едосьЯ науки эти произошла?  Џо  нашим местам,  окромЯ этого
старичищи, не от кого занЯтьсЯ.
     - ќ, голова, нет! Ќе то! - возразил Џетр. - џ уж это дело опослЯ узнал:
у них в роду это есть.
     - ‚ роду? ‚от те что! - воскликнул ‘ергеич.
     - „а,  в роду,  - продолжал Џетр. - Њоже, не помнишь ли ты, от ЏарфеньЯ
старушонка к нам в селенье переехала, нашей ”едоске сродственница? Ќу, у нас
в избе,  братец ты мой,  и поселилась,  на голбце у нас и околела -  втепоры
никому невдомек, а она была колдуньЯ сильнаЯ...
     - ‚от те что!.. - повторил еще раз ‘ергеич.
     - Ѓатька,  ты думаешь,  спроста женилсЯ?  -  продолжал Џетр.  - Љак бы,
голова,   не  так!   ‘ам  посуди:  старику  был  шестой  десЯток,  пЯть  лет
вдовствовал,  девки на возрасте,  Я  тоже в подростках немалых -  пошто было
женитьсЯ?
     - …ще как, друг сердечный, пошто-то! - заметил ‘ергеич.
     - ‚друг,  голова,  пожила  у  нас  ”едоска лето  в  работницах,  словно
сблаговал старик,  говорит: "џ еще в поре, мне без бабы не жить!" ’ак возьми
ровню;  мало ли у нас в вотчине вдов пожилых!  Ђ то,  голова,  взЯл из чужой
вотчины  девку  двадцати лет,  втепоры  скрыл,  а  опослЯ  узналось;  двести
пЯтьдесЯт выкупу за нее дал - от каких, парЯ, денег?..
     ‘казав это, Џетр опЯть впал в раздумье.
     - —то ж,  тебе лучше стало после,  как ты был у старичищи?  - спросил Я
его.
     - ‹учше не лучше, по крайности жив осталсЯ, - отвечал он.
     - ’ы,  однако, Џетр Ђлексеич, долго про нее не сказывал да не оказывал!
- сказал ‘ергеич.
     - џ ее совсем не оказывал,  так и скрыл:  батьку все жалел, - отозвалсЯ
Џетр, не изменЯЯ своего задумчивого положениЯ.
     - „а,  -  продолжал ‘ергеич,  -  отдаст эта  бабенка ответ богу:  много
извела она народу; какое только ей будет на том свету наказанье?
     - Ђ разве она и кроме еще Џетра портила? - спросил Я.
     - Ђй,  сударь, как не портила! - отвечал ‘ергеич. - ’еперича перваЯ вот
хозЯйка его стала хворать да на нее выкликать.  Ѓыла у нас девушка,  ‚арюшка
Ќикитина,   гулЯщаЯ  этакаЯ  девчонка  -   ту,  по  ревности  к  дьЯконскому
цаловальнику, испортила.
     - Ђ брата-то родного извела!  -  сказал Џетр.  - € за что ведь, голова,
сам  мне сказывал:  в  ѓаличе они тоже были;  она и  говорит:  "‘веди менЯ в
трактир,  попой чайком!" ’ому,  голова, было что-то некогда. "Ќету, говорит,
опослЯ!"  Ћна обозлилась.  "Ќу,  ладно же,  говорит,  помни это!"  € тут же,
голова,  и испортила:  как приехал домой,  так и ухватило.  ЊаЯлсЯ, маЯлсЯ с
месЯц,  делать нечего,  пошел к ней,  стал ей кланЯтьсЯ:  "Њатушка-сестрица,
помилуй!" -  "Ђ, говорит, братец любезный, ты втепоры двугривенного пожалел,
а теперь бы и сто рублев заплатил, да поздно!"
     - ‘лышал и  про  это  дело,  -  подтвердил ‘ергеич,  -  слава  богу,  -
присовокупил он,  - что на поселенье-то ее сослали, а то бы она еще не то бы
натворила.
     Џетр на это ничего не отвечал и только вздохнул.
     - Љаким образом и за что именно сослали ее? - спросил Я.
     - ‘ослали ее,  государь милостивый,  -  отвечал ‘ергеич, - вотчина того
пожелала:  первое,  что похвалЯтьсЯ стала она на барина, что барина изведет,
пошто  тогда ее  поучили маненько...  ’ебЯ  ведь,  Џетр  Ђлексеич,  не  было
втепоры,  без тебЯ все эти дела-то  произошли,  -  прибавил он,  обращаЯсь к
Џетру.
     - Ѓез менЯ!..  ‚оротилсЯ тогда с  заработки,  прошел мимо родительского
дому:  словно выморочный -  и ставни заколочены; батька помер, девок во двор
взЯли, а ее сослали! - отвечал Џетр с какой-то тоской и досадой.
     - ’ак,  так!  -  продолжал ‘ергеич. - Ќа каких-нибудь неделЯх все это и
сделалос