        Ђлексей ”еофилактович Џисемский. Ѓатька


                                  ђассказ


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: Ђ.”.Џисемский. ‘обр. соч. в 9 томах. ’ом 2
     €здательство "Џравда" биб-ка "Ћгонек", Њосква, 1959
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 19 июлЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     {1} - ’ак обозначены ссылки на примечаниЯ соответствующей страницы.


        I

     џ  как  теперь вижу  перед собой нашу голубую деревенскую гостиную.  Ќа
среднем столе горЯт две  свечи.  Ќа  одном конце его  сидит матушка,  всегда
немного чопорнаЯ,  в  накрахмаленном чепце и  воротничках и с чулком в руке.
ЋтворотЯсь от нее, сидит на другом конце покойный отец. Ћн, видимо, в дурном
расположении духа и беспрестанно закидывает в сторону,  на печку, свои серые
навыкате глаза.  џ...  мне всего лет двенадцать... забралсЯ в углу на мЯгкое
кресло и  сижу погруженный в  неведомые самому длЯ менЯ мысли.  ЏрЯмо против
менЯ  отвореннаЯ  дверь  в  залу.  Ћттуда  только  и  слышитсЯ,  что  ровное
пощелкивание маЯтника стенных часов,  и  навевает на  вас чем-то  грустным и
печальным. ‚друг раздалсЯ тихий скрип половиц. Ќе знаю, отчего у менЯ как-то
болезненно замерло сердце.  ќто  входил своей осторожной походкой наш  самый
богатый  из  всей  вотчины  фомкинский мужик  Њихайло …вплов,  старик  самой
почтенной наружности, всегда ходивший несколько брюхом вперед, с низко-низко
опущенной пазухою,  совсем уж седой, с густо нависшими бровЯми и с постоЯнно
почти опущенными в  землю глазами,  всегда с  расчесанной головой и бородой,
всегда в чистом решменском кафтане и не в очень грЯзных сапогах. „аже руки у
него  были какие-то  белые,  нежные,  покрытые только небольшими веснушками,
точно  он  никогда никакой черной  работы  и  не  работал.  Ѓудучи верст  на
тридцать единственным мЯсным торговцем,  Њихайло …вплов врЯд ли  в  околотке
был  не  известнее,  чем  мой  покойный отец,  так  что  тот иногда в  шутку
говаривал своим знакомым:

     "—есть имею рекомендоватьсЯ, Я Њихайла …вплова барин".

     ‚  нашем  небогатом  деревенском  хозЯйстве,   сколько  Я  теперь  могу
припомнить,  Њихайло  был  решительно  благодетельным гением:  случалась  ли
надобность отдать в работники пьЯнчужку-недоимщика,  Њихайло …вплов брал его
к  себе и  уж выжимал из него коку с  соком,  приходила ли нужда в  деньгах,
прЯмо брали их взаймы у Њихайла …вплова, нужно ли было отправить рекрутство,
подать ревизские сказки{523},  Њихайло …вплов ехал,  хлопотал,  исполнЯл все
это аккуратнейшим образом,  не  получаЯ себе за  то  никакого возмездиЯ,  а,
напротив того,  платЯ чуть  ли  еще  не  в  полтора раза более против других
оброка. Ќа этот раз вслед за ним" вошел сын его ’имка, совсем рабочий малый,
лет  двадцати  двух,  подслеповатый,  нескладный,  словно  из  какого-нибудь
сучковатого дерева сделанный,  и  с  год  перед тем  только что  женившийсЯ.
Ѓатька, говорЯт, лет еще с десЯти начал заставлЯть его бить скотину и теперь
постоЯнно мормЯ-морил на работе.  ‚ойдЯ в комнату,  ’имка прЯмо, не поднимаЯ
ни  головы,  ни  глаз,  как-то  механически поклонилсЯ матушке  в  ноги.  ’а
потупилась и  повела только рукою,  желаЯ тем  показать,  чтобы он  этого не
делал.  ’имофей перешел и  поклонилсЯ отцу в ноги.  ’от отвернулсЯ от него и
окончательно закинул глаза на потолок.
     - —то, поучили? - спросил он несколько дрожащим голосом.
     ’имофей ничего не отвечал,  а молча отошел и встал несколько поодаль от
батьки.
     - Џоучили,   кажетсЯ,  хорошо...  Ќе  знаю  только,  поймет  ли  то,  -
проговорил Њихайло …вплов грустным тоном.
     - ќто за то тебе, - продолжал покойный батюшка (голос его не переставал
дрожать),  -  за то,  что не смей поднимать руки на отца.  Ќе прав он, бог с
него спросит, а не ты...
     Њихайло …вплов вздохнул на всю комнату.
     - Њало они что-то это разумеют,  в  каждом пустЯке только и ладЯт,  что
нельзЯ ли  как отцу горло переесть...  -  сказал он  и  еще грустнее склонил
голову на сторону.
     - Ќу, Њихайло …вплов! - вмешалась в разговор уж матушка. - ’рудно тоже,
как  и  тебЯ посудить?  ‘тарший сын у  тебЯ охотой в  солдаты пошел,  второй
спилсЯ да головой вершил, наконец, и с третьим то же выходит?
     Ќа последних словах она развела в недоумении руками.
     ‹ицо Њихайла …вплова сделалось окончательно умиленным.
     - Ђй,  матушка,  ЂвдотьЯ Ђлексеевна!  -  воскликнул он  почти  плачущим
голосом.  -  Ќа все тоже божьЯ власть есть:  кто в детЯх находит утешение, а
кто и печали... ‚ы сами имеете дитЯ: как знать, худ ли, хорош ли он супротив
вас будет.
     Њатушка вспыхнула.
     - Ќу, мое дитЯ ты привел тут напрасно... совершенно напрасно! - сказала
она и сердито понюхала табаку.
     Њихайло …вплов тоже сконфузилсЯ,  видЯ,  что, не думаЯ и не желаЯ того,
он провралсЯ.
     - ќто точно что-с... - проговорил он и переступил с ноги на ногу.
     - …жели ты  опЯть то  же  будешь делать,  опЯть тебе то  же будет!..  -
обратилсЯ покойный отец снова к  парню,  гораздо уже подобрее,  но  все еще,
видно, желаЯ втолковать ему, что он виноват.
     Џарень пораспустилсЯ.
     - Њне бы,  бачка ”илат ѓаврилыч,  в раздел охота идти-с!  - произнес он
каким-то необыкновенно наивным голосом.
     ‚се мускулы в лице отца подернуло. џ видел, что он страшно вспылил.
     - Ќе позволЯт вам того! - больше прошипел он, чем проговорил, между тем
как щеки и губы его дрожали.  - Љазенным крестьЯнам велЯт делитьсЯ? ‚елЯт? -
спрашивал он, обращаЯ на парнЯ страшный взглЯд.
     Њихайло …вплов грустно усмехнулсЯ.
     - „а прикажите, пускай попробуют... ЊЯкины-то отродЯсь не едали, а тут,
может,  и отведают... ’еперь какой-нибудь овинишко в двадцать снопов с своей
благоверной измолотЯт, лопать-то придут, в чашку валЯт, сколько только чрево
стерпит.
     - —то ж ты их куском уж хлеба попрекаешь?  - вмешалась в разговор опЯть
матушка.
     Њихайло …вплов сейчас же переменил тон.
     - Ќе попрекаю Я, сударынЯ, нет-с! - отвечал он кротко. - Ќи в чем им от
менЯ запрету нет: ни в пище, ни в одежде, ни в гулЯньЯх. Џусть скажут, в чем
им, хоть сколько ни на есть, от менЯ возбранено.
     - Ќу да! ‚ чем вам от него возбранено? - повторил за ним и отец.
     ’имофей жалобно и стыдливо посмотрел на него.
     - Ќе могу Я,  бачка,  про то сказывать-с! - отвечал он и как-то странно
засеменил руками.
     - Ћтчего не сказывать? ѓовори! - сказал отец настойчиво.
     Њихайло …вплов как будто бы слегка вспыхнул.
     - ‚ыдумать да наболтать,  пожалуй,  всЯких пустЯков можно... - произнес
он.
     ’имофей молчал.
     Њатушка на этом месте встала и вышла.  Ћтцу тоже, видно, была не совсем
легка эта сцена.
     - Ќу,  ступайте!  -  сказал он,  закидываЯ,  по  обыкновению,  глаза  в
сторону.
     Њихайло …вплов,  однако,  не трогалсЯ.  Ћн,  кажетсЯ,  пережидал, чтобы
первый пошел сын. Џо лицу ’имки мне показалось, что он хотел что-то сказать,
но не смел ли, или не хотел этого сделать, только круто повернулсЯ и пошел.
     - ‚ы уж,  батюшка,  сделайте милость,  прикажите, чтоб и супружница его
слушалась и не фыркала... - сказал Њихайло …вплов.
     - —тоб и  супружница слушалась,  слышь!  -  повторил отец,  грозЯ ’имке
пальцем.
     Ќо  тот  ничего не  отвечал,  и  Я  слышал,  что  он  сердито хлопнул в
лакейской дверЯми.
     Њихайло  …вплов  постоЯл  еще  несколько времени,  покачал  в  раздумье
головой и проговорил:
     - ’акой этот нынче молодой народ стал, что срам только один с ним.
     Ќо,  видЯ, что отец ничего ему не отвечает, он тоже повернулсЯ и пошел,
- но  залу  стал  проходить медленно,  неторопливо и  все  точно  к  чему-то
прислушиваЯсь.


        II

     Џрошло времени недели с  две.  Њы  ужинали.  Ћтец (он все это времЯ был
заметно в  дурном расположении духа и теперь кидающий то туда,  то сюда свой
беспокойный взглЯд) вдруг побледнел и, проворно вставаЯ, проговорил:
     - ”омкино горит!
     Њы  взглЯнули по  направлению его  глаз:  все  наши  окна  были  залиты
заревом.
     - Ѓатюшка, может быть, это овин! - хотела было успокоить его матушка.
     - ‚сЯ деревнЯ,  сударынЯ,  в огне!..  ‚ыдумала!..  ‹ошадь мне! - кричал
старик, проворно сбрасываЯ с себЯ халат.
     Њатушка сама стала ему  подавать одеватьсЯ:  горничнаЯ прислуга всЯ  уж
разбежалась по  избам,  чтобы поразузнать и  поохать насчет пожару.  ‚  залу
вошел наш приказчик ЉирьЯн,  со своей обычной, не совсем умной и озабоченной
рожей и теперь совсем опешивший от страху.
     - ‚ ”омкине несчастье-с! - проговорил он.
     - ‹юдей туда!..  ‹ошадь мне!  -  говорил батюшка,  застегиваЯ дрожащими
руками свой полевой чепан.
     Њне тоже захотелось съездить на пожар.
     - Џапаша, возьми менЯ! - запросилсЯ Я.
     - Џерестань, пащенок! - прикрикнул было на менЯ старик.
     Ќо Я не отставал:
     - Џапаша, возьми!
     - Ђх ты!.. Ќу, поезжай!
     Ћн вообще любил несколько геройские с моей стороны выходки;  но матушка
напротив.
     - Ђлексей,  что  ты  хочешь  со  мной  делать?..  Џощади ты  менЯ  хоть
сколько-нибудь!  -  сказала она в  одно и  то  же времЯ строгим и  умолЯющим
голосом.
     Ќо Я  уже почти не слыхал ее:  выбежав на улицу и  видЯ,  что поваренок
ѓришка вел  оседланную лошадь,  Я  отнЯл  ее  у  него  и  сейчас же  на  нее
взгромоздилсЯ. ‘о стороны от ”омкина слышалсЯ наносимый ветром беспорЯдочный
звон  набатного колокола.  —ерез  несколько минут  привели  и  отцу  беговые
дрожки.  ’очно молоденький мальчик, он проворно, хоть и тЯжело, опустилсЯ на
них.  —еловек шесть  дворовых людей  было  около  нас  верхами.  Ќа  крыльце
поЯвилась матушка.
     - ‚озьмите неопалимую купину, что вы, на кого надеетесь? - сказала она.
     ЉирьЯн подъехал к ней и, принЯв у нее образ, положил его, перекрестЯсь,
за  пазуху.  Џока мы съезжали со двора,  матушка не переставала нас крестить
вслед.  Џроехать нам надобно было версты две - три лесом. Ќочь была осеннЯЯ,
темнаЯ.  ЌесмотрЯ на колеи и рытвины, отец погнал свою лошадь что есть духу.
Њы  скакали за  ним.  Џо  всем  направлениЯм от  нас  раздавалсЯ топот наших
лошадей и слышались шлепки летевшей из-под копыт их грЯзи. ђЯдом же с нами и
нисколько  не   отставаЯ,   бежал   вприскочку  спешенный  мною   с   лошади
ѓришка-поваренок и  бежал,  надобно  сказать,  сохранЯЯ ужасно  гордый  вид,
который был дан ему как бы  от природы,  вследствие покривленного в  детстве
позвоночного столба.
     - Ђту, ату его! - травил его кучер Џетр, доставаЯ в спину ветвиной.
     - ќто он  на дымок бежит...  поварскаЯ душонка:  услыхал,  что гарью-то
пахнет, - заметил ткач ‘емен.
     Џо другую сторону дороги шел более солидный разговор.
     - ‚ сеннике у …вплова загорелось и пошло,  братец ты мой, вить, боже ты
мой! - говорил ЉирьЯн.
     - €шь ты,  поди,  где греху-то быть!  -  отвечал ему на это басом и  со
вздохом другой голос.
     Ќабат становилсЯ все слышнее и  слышнее.  ‘колько ни  печальное ожидало
нас впереди зрелище,  но при этом быстром скаканье на лошади, в глухую ночь,
в  лесу,  при  этом хлопанье воротец,  которые кучер Џетр на  всем маху,  не
слезаЯ с  лошади,  отворЯл и  так же быстро отпускал их,  мое детское сердце
исполнилось какой-то злобной радостью: мне так и хотелось битв, опасностей и
побед.  Џри  въезде в  открытое поле первое,  что представилось нам,  -  это
стоЯвшаЯ несколько поодаль от  селениЯ,  на  совершенно темном  фоне,  белаЯ
церковь,  освещеннаЯ  пожаром  до  малейших  архитектурных подробностей и  с
блистающими красноватым светом главами и  крестами.  ЏламЯ выходило почти из
половины  деревни  и,  склонЯемое ветром,  уже  зализывало огромными Языками
близстоЯщие к нему строениЯ.  ‚верху над всем этим клубилсЯ сероватый дым, в
котором летали чего-то  огненные куски и  кружились какие-то белые птицы.  ‚
самом селении перед пламенем мелькали черные фигуры мужиков и баб.  Ћтовсюду
слышалсЯ  шум  и  гам,   сливавшийсЯ  со  звоном  колокола.  ‘идевшие  около
вынесенных на  средину улицы  пожитков старухи и  ребЯтишки выли  и  ревели.
‚ыгнаннаЯ из хлевов скотина:  коровы и лошади,  -  все столпились в кучку и,
заметно  под  влиЯнием какого-то  непонЯтного длЯ  них  страха,  прижались к
церковной ограде,  -  одни только дуры-овцы, тоже скучившиесЯ в одно стадо и
кинувшиесЯ было сначала прЯмо на  огонь,  но  шугнутые оттуда двумЯ -  тремЯ
взвизгнувшими  бабенками,   неслись  теперь  далеко-далеко  в  поле.   Џеред
сгоревшим почти уже  вполовину домом Њихайла …вплова была целаЯ толпа людей,
и они не унимали пожара,  а на что-то такое друг через дружку заглЯдывали, и
несколько голосов говорило:  "Џолно!..  Џерестань!..  ‘тарый!" Џосреди всего
этого раздавалось: "Џустите!.. Џустите!"
     Њы  быстро  подъехали:  это  Њихайло …вплов рвалсЯ из  рук  двух  наших
мужиков.  ‘покойной наружности в  нем и следа не оставалось:  он был в одной
разорванной  рубахе,   босиком,  с  обезумевшими  глазами  и  с  опаленными,
всклоченными волосами.
     - —то такое? - спросил отец.
     - ‚ огонь рветсЯ, сгореть хочет, - отвечал один из мужиков. - Ћ дьЯвол,
какой здоровый! - прибавил он, гробаздаЯ снова старика за ворот, который тот
было у него вырвал.
     - Ћттащите его подальше, в лес, - приказал отец.
     - Ѓатюшка, пусти!.. Џусти!.. - кричал Њихайло …вплов.
     Ќо мужики его потащили.  ‘делав еще раз тщетное усилие вырватьсЯ у них,
он завопил,  как дикий зверь,  и вцепилсЯ зубами в собственную руку -  кровь
фонтаном брызнула из-под его рта и усов. Њужики отвели ему эту руку назад за
спину и продолжали его тащить.
     - Ѓатюшки! “ Њатрены ‹укоЯновны уж загорелось! - раздалсЯ пронзительный
женский голос.
     ‚се бросились туда.
     Џокойный отец тоже проворно соскочил с  дрожек и потом -  уж Я не знаю,
как это и  случилось при его полноте,  -  вдруг очутилсЯ на крыше этой самой
избы.
     - ‘нимайте кафтаны, мочите их и давайте сюда! - командовал он оттуда.
     Џервый  бросилсЯ  ему  помогать самый  бедный  из  всей  деревни  мужик
‘пиридон,  по фамилии Љутузов. ‘обственнаЯ изба его давно уже сгорела, и он,
кажетсЯ,  из нее и вынесть ничего не успел, но, несмотрЯ на то, нисколько не
потерЯвшись,  начал он усерднейшим образом подавать воду,  понукать и ругать
других мужиков и особенно баб, что-нибудь не по его или непроворно делавших.
     ЉирьЯн между тем достал из-за  пазухи неопалимую купину и,  взЯв ее  на
руки,  как обыкновенно носЯт иконы,  стал с нею обходить еще не загоревшуюсЯ
часть   селениЯ.   ‚друг   пламЯ  из   косого  направлениЯ  принЯло  прЯмое,
поколебалось несколько минут и снова склонилось,  но уже в поле,  в сторону,
противоположную от деревни.
     - ѓосподи!  ЏолымЯ-то  на лес пошло!..  –арица небеснаЯ!  -  заголосили
бабы.
     Њужики  только молча  перекрестились.  Ћтец,  молодцевато и  скрестивши
руки,  стоЯл на крыше. џ же и Љутузов, бог уж знает длЯ чего, ухвативши - он
с одного конца багром, а Я с другого кочергой, - тащили горЯщее бревно. Ћно,
наконец,  рухнуло  и  жестоко  ударило  одну  бабу  по  боку,  так  что  она
кувыркнулась и не преминула нам объЯснить: "Ћй, дьЯволы, лешие экие!" Ѓревно
порЯдком задело и  менЯ,  так что Я едва выцарапал из-под него ноги.  ЏраваЯ
штанина у менЯ загорелась, и, только уж плюЯ на нее и обжегши все себе руки,
Я успел ее затушить. ‚се это видевший с крыши отец побледнел.
     - ‘тупай, глупой мальчишка, домой! - закричал он, заскрежетав зубами.
     џ было вздумал отпрашиватьсЯ.
     - Њать беспокоитсЯ,  а  он тут...  Џетр,  отвези его домой!  -  говорил
старик, выходЯ из себЯ и грозЯ мне кулаками.
     - Џоедемте, судырь! —то тут барчику делать! - посоветовал мне и Џетр.
     џ,  делать  нечего,  взмостилсЯ  на  своего  конЯ  и  отправилсЯ.  Џетр
последовал за мной.  џ всегда любил бывать с этим человеком за его веселый и
разговорчивый характер.
     - —то, Њихайло …вплов плачет еще? - спросил Я его.
     - ЏоунЯли маненько,  поукачали...  раза три в  огонь-то  врывалсЯ:  все
хотелось кубышку-то с деньгами выцарапать.
     - Ђ много денег у него было?
     - Њного, черт его дери, накопил... тысЯч десЯть, говорЯт, было...
     - Ђ сын его ’имка - тоже плачет?
     - „а, тут тоже присутствует, - отвечал Џетр, - только слез-то не больно
что-то видать у него, - прибавил он как бы в некотором размышлении.
     џ дал шпоры лошади и поскакал марш-марш.
     - ’ише, тише, барин! Џраво, маменьке скажу! - говорил Џетр.
     Ќо Я знал, что он не скажет.
     Њатушка нас встретила только что не на крыльце.
     - € не стыдно тебе, не грех так менЯ мучить? - сказала она.
     џ  поспешил поцеловать у ней руку и стал ей представлЯть почти в лицах,
как огонь горел, как Њихайло …вплов плакал.
     - Ќу,  не говори...  будет!  -  произнесла она,  махаЯ мне рукой и сама
готоваЯ почти разрыдатьсЯ.
     ‚идневшеесЯ из наших окон пламЯ все становилось меньше и меньше.  —ерез
час после того приехал и отец.  ‡агрЯзненный,  залитый почти с ног до головы
водой и чем-то,  должно быть, еще более раздраженный, он шумно вошел в залу.
‚след за ним поваренок ѓришка,  вспотевший,  как мокраЯ мышь, и с закоптелым
лицом  ЉирьЯн ввели  под  руки  Њихайла …вплова.  Ћн  был  в  чьем-то  чужом
полушубчишке, весь дрожал; рука и лицо его были в крови.
     - Џосадите его тут! - сказал отец.
     - …го  надобно напоить чаем  или  мЯтой:  он  весь продрог!  -  сказала
матушка.
     Ќесчастный старик замотал головой.
     - Ќет, матушка: водочки дай! „ай водочки! - проговорил он.
     Њатушка поспешно пошла и сама принесла ему целый стакан.
     Њихайло …вплов выпил его  дрожащими губами из  ее  рук.  Ћна после того
хотела было подать ему кусок пирога, но он молча отвел его руками.
     - ‘ведите его в  людскую,  да  чтобы он  не  сделал там чего-нибудь над
собой - Я с тебЯ спрошу, - сказал отец ЉирьЯну.
     ’от с ѓришкой хотел было поднЯть Њихайла, но он не далсЯ им и повалилсЯ
отцу в ноги.
     - Ѓатюшки, благодетели мои! Ќе оставьте менЯ, несчастного! - стонал он.
     - Ћ  старый дурак!  ‘казано,  что не  оставЯт -  бога только гневит,  -
вспылил отец, между тем как у него у самого текли по щекам слезы.
     - € ее,  злодейку, накажите, и ее! - бормотал Њихайло …вплов, ползаЯ по
полу и хватаЯ отца за ноги.
     - € ее накажут! Ћтведите его! - говорил тот, едва сдерживаЯ себЯ.
     ѓришка и ЉирьЯн поднЯли, наконец, бедного старика и увели.
     ЊенЯ вскоре после этого послали спать,  но Я  долго еще слышал из своей
маленькой комнаты, что отец и мать разговаривали.
     - Џоджог! - говорил тот своим отрывистым тоном.
     - ѓосподи помилуй! - восклицала на это матушка.
     - Ќевестушка... сынок... - повторЯл несколько раз отец.
     - Ѓоже ты мой, царица небеснаЯ! - говорила матушка.


        III

     Џроснувшись на  другой день поутру,  Я  услышал по  всему дому какое-то
шушуканье  и  торопливую  хлопотню.  ѓришка-поваренок,  между  прочею  своею
службою обЯзанный менЯ одевать, пришел, по обыкновению, с сапогами в руках и
с глупо форсистой рожей остановилсЯ у косЯка.
     - —то там такое шумЯт? - спросил Я его.
     - Џапенька ваш в  город уехали-с,  -  отвечал он,  почему-то еще гордее
поднимаЯ голову.
     џ  всегда  был  очень  доволен,  когда  отец  куда-нибудь  уезжал:  его
суровость,  его  желчное  и  постоЯнно раздраженное состоЯние духа,  готовое
каждую минуту вспыхнуть,  пугали менЯ,  а потому и на этот раз, исполнившись
мгновенно овладевшим мною восторгом,  Я  начал перевертыватьсЯ на постели на
спину, на грудь и задрыгал ногами, приговариваЯ:
     - ‡ачем он уехал, зачем?
     - Ќе знаю-с!  -  отвечал ѓришка и,  наскучив,  вероЯтно,  стоЯть передо
мной, сдернул с менЯ одеЯло и урезонивал менЯ:
     - Џерестаньте баловать-то!.. Ќадевайте сапожки-то!.. Њне стрЯпать пора.
     - џ сегоднЯ приду к тебе в кухню, приду... приду... - напевал Я.
     - џ сегоднЯ не в кухне стрЯпаю,  а у бабушки Ђфимьи, - отвечал ѓришка и
самолюбиво закинул свое рыло в сторону.
     - Ђ вот врешь,  врешь,  -  перебил Я его, думаЯ, что он хочет только от
менЯ отделатьсЯ.
     - Џраво-с!  -  повторил ѓришка.  -  ‚  кухню-то ’имофеЯ с  хозЯйкой под
караул посадили, - прибавил он уже мрачным голосом.
     - ‡а что?
     - Џапенька приказали-с...
     Џоследнее слово ѓришка протЯнул.
     - Ђ Њихайло …вплов где?
     - ‚ людской лежит... стонет таково на всю избу.
     “  менЯ вдруг пропала всЯ моЯ веселость;  Я молча оделсЯ,  молча и тихо
вышел.    ‚    девичьей   сидела    наша    старуха   ключница   ЂфимьЯ    и
старательно-старательно  прЯла.  ќто  было  всегда  признаком,  что  она  до
бесконечности злилась.
     - ЂфимьЯ!  ‡а что ’имофеЯ с женой под караул посадили?  -  спросил Я ее
таинственно.
     - Ќе знаю, сударь! - отвечала она Явно укоризненным тоном.
     - Ќу вот! Ќе может быть, скажи!
     - Ќе знаю, батюшка... папенькина волЯ! - повторила она и вздохнула.
     ‘емьЯ Њихайла …вплова приходилась ей сродни.
     џ отправилсЯ на улицу.  „ень был Ясный,  светлый;  осеннее солнце грело
точно  средь  лета;  вновь подросшаЯ на  красном дворе после недавнего дождЯ
трава  свежо  зеленела;  в  воздухе быстро и  весело летали ласточки;  более
десЯтка сытых и  лоснЯщихсЯ на  солнце лошадей гулЯли на ободворке.  ’имка с
женой не выходили у менЯ из головы. џ решилсЯ подсмотреть, что они делают, и
потихоньку вошел в кухонные сени,  но там на дверЯх Я увидел огромный замок;
оставалось одно  средство  -  заглЯнуть с  улицы  в  окно,  но  Я  почему-то
совестилсЯ это  сделать и  придумал такого рода хитрость,  что взмостилсЯ на
близстоЯщие около кухни дроги,  с которых все было видно, что происходило во
внутренности избы: ’имка сидел у стола и смотрел в землю - в лице его, кроме
обычной мрачности,  ничего  не  выражалось.  Ќа  другой лавке  лежало что-то
наглухо закутанное кафтаном.  џ догадалсЯ,  что это была жена его ЊарьЯ. Њне
сделалось страшно и  почему-то показалось,  что она умерла и что это был уже
только труп ее.  џ  по крайней мере раз пЯть влезал на дроги,  и в последний
раз,  наконец,  скрылсЯ и ’имка, и только по видневшимсЯ его лаптЯм Я понЯл,
что  и  он  тоже лег,  но  только вглубь,  в  куть избы.  Њежду тем ЊарьЯ не
переменЯла своего  положениЯ,  и  это  окончательно менЯ  убедило,  что  она
умерла.  ‚  страхе и  не знаЯ,  с кем бы им поделитьсЯ,  Я несколько времени
ходил по двору,  людей,  как всегда это бывало в летнее времЯ, не было почти
никого дома, все были на работе, и только из Ђфимьиной избы слышно было, что
ѓришка отчаЯнно рубил котлеты или  начинку в  пирог,  выбиваЯ ножами складно
трепака.  џ подошел к окну,  которое было полурастворено и из которого валил
дым и жар.
     - ѓригорий, а ѓригорий? - повторил Я несколько раз.
     - —его вам-с?  -  отозвалсЯ он,  наконец,  гордо высовываЯ свою морду в
окно.
     - ’ам в кухне ЊарьЯ лежит: не умерла ли уж она?
     - „а с чего ей умереть?
     - Ђ что же она все лежит?
     - ‘пит,  чай,  -  отвечал он мне и  самолюбивейшим образом повернулсЯ и
отошел от окна.
     џ простоЯл на своем месте несколько времени, как опешенный, и за обедом
решилсЯ наконец свое беспокойство сообщить матери.
     - Њаменька, ’имофеЯ с женой под караул посадили: ну, как они там умрут?
- сказал Я.
     Њать  сначала посмотрела мне  в  лицо  и  потом,  проговорЯ:  "Љакие ты
глупости говоришь", - сама вздохнула.
     ’отчас же после стола Я опЯть отправилсЯ на дроги,  и - не могу описать
вам моего восторга -  ЊарьЯ больше уж не лежала,  а сидела; красивое лицо ее
было не столько печально, сколько измЯто, платок на голове несколько сбит, и
рубашка на груди расстегнута.
     "Ђ что,  Њихайло …вплов жив ли?"  -  подумал Я  и  прЯмо с дрог пошел в
людскую.  €зба эта,  так  как  в  ней  пеклись людские хлебы и  варилось длЯ
дворовых варево,  была самаЯ жарко натопленнаЯ и  постоЯнно почти пустаЯ;  в
этот раз Я в ней только и нашел,  что десЯтка три мух,  ползавших по столу и
подъедавших оставшиесЯ тут  крохи  хлеба  и  квасные  пЯтна.  џ  заглЯнул за
перегородку.   ’ам  в  зыбке  лежал  один-одинехонек  полугодовалый  сынишко
стрЯпухи с поднЯтой почти до самого горла рубашонкой.  ’олько что перед тем,
вероЯтно,  распеленатый, он с величайшим, кажетсЯ, наслаждением смотрел себе
на  кулачки и  сгибал и  разгибал свои ножонки.  Џо веселому личику его тоже
ползла муха,  и  он  от этого только слегка поморщивалсЯ.  џ  согнал ему эту
муху;  он еще больше улыбнулсЯ.  Џо стоЯвшей на голбце кваснице Я сообразил,
что больной,  должно быть,  лежит на  печке.  ‚став на  нижнюю ступеньку,  Я
потихоньку заглЯнул туда,  но по темноте ничего не мог рассмотреть, и только
оттуда сильно пахнуло квашней.  џ поспешил слезть и уйти. –елый день Я ходил
как шальной,  не знаЯ,  за что бы принЯтьсЯ и что бы начать делать. Љ вечеру
моЯ  детскаЯ  фантазиЯ еще  более  разыгралась,  и,  когда  менЯ  уложили  в
постельку и оставили одного в комнате, мне стало и жаль арестантов и в то же
времЯ Я  боЯлсЯ их.  "Ћни целый день ничего не ели,  и теперь они лежат и им
тошно!" -  думал Я,  а потом мне вдруг представлЯлось,  что ’имка непременно
выломает окно,  вылезет, возьмет топор и зарубит менЯ и маменьку. ‘трах этот
во мне дошел до того, что Я прислушивалсЯ к каждому, довольно отдаленному от
менЯ хлопанью дверьми в  девичьей,  к  малейшему шуму в лакейской,  наконец,
когда Явно услышал,  что  в  зале кто-то  ходит,  Я  не  утерпел,  вскочил и
выглЯнул туда.
     - Љто это? - произнес Я почти обмирающим от ужаса голосом.
     - џ это, батюшка, - отвечал мне голос.
     Ћказалось, что это ЂфимьЯ пришла в зал молитьсЯ.
     џ несколько поуспокоилсЯ и опЯть улегсЯ...


        IV

     —асу во втором ночи тот же ѓришка менЯ разбудил.
     - ‘тупайте в темненькую комнату ночевать-с, - сказал он.
     - —то... зачем? - спросил Я спросоньЯ и в испуге.
     - €справника тут положат - приехал.
     Ќе понЯв хорошенько,  в чем дело,  Я,  однако, встал и босиком, в одной
рубашонке, завернувшись в одеЯльце, прошел по довольно холодному коридору и,
укладываЯсь на новое свое место, разгулЯлсЯ; в гостиной Я слышал, что отец с
исправником ужинали.  Ћтец что-то такое вполголоса и, по обыкновению своему,
отрывисто рассказывал ему,  на  что исправник громко хохотал,  вслед за  тем
кашлЯл,  харкал.  ЋстававшеесЯ праздным мое  воображение начало представлЯть
себе исправника огромным мужчиной с  огромным животом.  Ќо  это оказалось не
совсем так:  когда Я  на другой день вышел к  чаю,  то увидел,  что с  отцом
раскланивалсЯ небольшого роста мужчина,  с  сутуловатым бычачьим шиворотком,
широкий в плечах и с широкою львиною грудью.
     - €так, Я иду, - говорил он.
     - ‘делайте одолжение, - отвечал отец рассеЯнно.
     Њатушка, разливавшаЯ чай, держала глаза потупленными.
     €справник пошел.  џ перебежал в девичью, чтобы оттуда из окна наблюдать
за ним. Ќа крыльце его встретил с блЯхой на груди и падогом в руке сотский и
снЯл  шапку.  €справник сделал усилие приподнЯть несколько свою  сутуловатую
голову. ‘идевшие на колоде наши мужики-погорельцы при виде его тоже встали и
снЯли  шапки.  €справник сделал  еще  более  усилиЯ приподнЯть свою  голову.
‘отский в некотором отдалении и не надеваЯ шапки следовал за ним. Ћни прошли
в  кухню.  ‚скоре после того в кухонные сени вышел ’имофей и сотский,  и оба
флегматически остановились в  дверЯх на  улицу -  один  у  одного косЯка,  а
другой -  у другого, и оба ни слова не говорили между собою. Њужиков пЯть из
погорельцев,  один  за  другим,  слезли  с  колоды  и  разлеглись по  траве:
пригретые солнцем,  они вскоре тут заснули. ’имофеЯ наконец увели в кухню, и
вместо него сотский вывел Њарью.  Ћна уселась на  рундучке и  пригорюнилась.
‘отский с убийственным равнодушием глЯдел ей в спину.  џ перешел в залу. ’ам
отец ходил взад и вперед,  закидываЯ глаза вправо и влево, разводил руками и
что-то такое нашептывал.  Њать затворилась в  своей комнате и,  должно быть,
молилась.  Љлючница ЂфимьЯ, с Явными уже слезами, текшими по ее морщинистому
лицу, приготовлЯла закуску.
     Ќе знаЯ, куда от тоски и скуки деватьсЯ в доме, Я вышел на улицу. Њарьи
уже не было на крыльце, и стоЯл один только сотский, курЯ из коротенькой, но
в  медной оправе трубчонки и сплевываЯ по временам сквозь зубы тонкой струей
слюну. џ осмелилсЯ подойти и заговорить с ним.
     - —то там делают? - спросил Я его, указываЯ на кухню.
     - „опрашивают-с, - отвечал он мне, осматриваЯ менЯ с ног до головы.
     - —то же допрашивают?
     - Џо делу-с, по поджогу... вы сынок, что ли, здешнего-то барина?
     - ‘ын.
     - Џохожи  маненько  на  папеньку-то,   -   заключил  сотский  и   своей
зачерствелой рукой погладил менЯ по голове.
     ‚  это времЯ ѓришка,  в совсем уж дурацкой,  с высочайшими воротничками
манишке и в сюртуке,  далеко сшитом не на его рост,  форсисто пронес в кухню
закуску с графином водки и с двумЯ бутылками наливки.
     - ‚ы в горницу взойдите и завтракать ступайте в людскую,  -  сказал он,
проворно проходЯ и киваЯ сотскому головой.
     ’от  стыдливо  пошел  в  девичью,   и  когда  возвратилсЯ  оттуда,   то
самодовольно обтирал рукавом усы:  видимо,  что он получил приличную порцию.
ЏроходЯ в  людскую мимо спЯщих мужиков и заметно повеселев,  он ткнул одного
из них своим падожком и проговорил:
     - —то ты тут, черт, дрыхнешь?
     Њужик приподнЯл немного голову, взмахнул на него глаза и опЯть улегсЯ.
     Ќевдолге после того ѓришка вынес из  кухни закуску обратно,  с  выпитым
почти до дна графином и  с  объедками пирога и колбасы.  „ве бутылки наливки
остались еще там. ‡атем сцены на дворе значительно оживились: сначала в сени
выбежал длинноносый чиновник,  вероЯтно,  писарь исправника,  и,  видЯ,  что
никого тут нет,  и  проговорЯ:  "Ќикогда его,  шельмы,  нет на  месте!.."  -
крикнул погорельцам: "ќй, вы, пошлите сюда сотского и приказчика!"
     €з лежавших на траве мужиков хоть бы один пошевелилсЯ,  и только тот же
деЯтельный ‘пиридон Љутузов,  все времЯ сидевший на колоде и  что-то такое с
жаром  толковавший другому мужику,  при  этом  возгласе вскочил и  побежал в
людскую.  Ћттуда выскочили и  проворно пробежали в  кухню наш ЉирьЯн с своей
озабоченной рожей  и  сотский,  только  что  начинавший  было  багроветь  от
получаемого им за щами удовольствиЯ. ЉирьЯн, впрочем, вскоре снова показалсЯ
и  начал еще более беспокойными и  отупевшими глазами оглЯдыватьсЯ.  ‡аметив
возвращавшегосЯ на  свое место Љутузова,  он  подкликнул его и  что-то такое
сказал ему.
     - „а где? - спросил тот скороговоркой.
     - „а хоть в саду! - отвечал ему ЉирьЯн тоже скороговоркой.
     Љутузов побежал.
     ЉирьЯн осталсЯ на  месте  и  заметно поджидал его.  ‘пиридон,  наконец,
возвратилсЯ с пучком прутьев в руках.
     - Ћ черт, мало! - воскликнул ЉирьЯн, сердито вырываЯ у него прутьЯ.
     - џ еще сбегаю! - подхватил с готовностью ‘пиридон и опЯть побежал.
     ЉирьЯн стал прутьЯ развЯзывать на пучки.
     - Ќеровных  каких,   дьЯвол,   наломал,  -  говорил  он,  обшмыгиваЯ  и
обдергиваЯ их.
     ‘пиридон невдолге принес еще большой пучок,  и потом они,  что-то такое
переговорив между собою, скрылись в кухонных сенЯх, войдЯ в которые, дверь с
улицы притворили.
     џ  осмелилсЯ  приблизитьсЯ на  некоторое  расстоЯние  к  кухне.  Ћттуда
слышались голос и харканье исправника.  Ќаконец на крыльце показалсЯ прежний
длинноносый чиновник.
     - Џошлите нашего кучера!.. - крикнул он.
     Џродолжавший сидеть на колоде мужик, кажетсЯ, и не понЯл его.
     - Ључера пошли! - повторил ему письмоводитель.
     Њужик  нехотЯ встал  и  пошел на  сеновал,  с  которого вскоре и  сошел
действительно кучер,  с  заспанной рожей и с набившимсЯ в всклоченные волоса
сеном,  в  поношенной казинетовой поддевке без рукавов,  в вытертых плисовых
штанах и  только в  новых,  сильно смазанных дегтем сапогах.  Ќеторопливой и
спокойной походкой,  как человек, привыкший к тому, к чему его звали, прошел
он  в  кухню;   Я  догадалсЯ,   наконец,  в  чем  дело.  “жас  овладел  мною
окончательно: Я убежал в свою комнату, упал на постель, закрыл глаза и зажал
себе уши!!!

     Ћбедать у нас подали,  чего прежде никогда не бывало,  часам к четырем,
и,  когда  Я  вышел в  залу,  там  все  уже  сидели за  столом и  исправник,
присмакиваЯ  и  даже  как-то  присвистываЯ,   жадно  ел  щи.  Њатушка,  сама
разливавшаЯ горЯчее,  грустно и  молча  указала мне  на  место  подле  себЯ.
Џисьмоводитель исправнический тоже  сидел за  столом,  уткнувши свой длинный
нос в тарелку,  и точно смотрел в нее не глазами, а этим органом. Ћтец был в
прежнем раздраженном состоЯнии.
     - ќтакие злодеи, варвары!.. - говорил он, трЯсЯ руками и головой.
     €справник хохотнул слегка.
     - Љрасного петушка это по-ихнему называетсЯ пустить... —етвертое дело у
менЯ этакое вот на этом году,  - говорил он, едва прожевываЯ огромные кусищи
говЯдины и хлеба, которые засовывал себе в рот.
     - ЏЯтое-с, - поправил его письмоводитель.
     - € все бабенки эти?.. Ѓабенки?.. - спросил отец, продолжаЯ трЯстись от
бешенства.
     - Ѓабенки, да! - отвечал исправник.
     Џисьмоводитель слегка кашлЯнул себе в руку.
     - Ћдна,  по  ревности,  весь свадебный поезд было выжгла,  тремЯ колами
дверь приперла...  мужики топорами уж  простенок выломали и  повыскакали,  -
проговорил он.
     - ‘амих бы разбойников эдаких на огонь!..  ‘амих бы!  - говорил отец, и
глаза его,  ни на чем уже не останавливаЯсь,  продолжали бегать из стороны в
сторону.
     €справник захохотал полным смехом.
     - Ќа огонь?..  ‚ подозренье только оставили! - воскликнул он, устремлЯЯ
на  отца насмешливый взглЯд.  -  “  нас  вор и  разбойник запирайсЯ только -
всегда прав будет! - прибавил он и глотнул, как устрицу, огромную галушку.
     - “ездный суд  еще на  нас представление делал,  -  заметил по-прежнему
скромно,  но  с  Ядовитой улыбкой письмоводитель,  -  зачем  мы  поезжан под
присЯгой спрашивали: они, говорит, лица, к делу прикосновенные.
     Ћтец несколько раз повернулсЯ на стуле.
     - Џо Љузьмищеву лучше было!  - подхватил исправник и в видах, вероЯтно,
вЯщего внушениЯ взЯл уж  его за борт сюртука.  -  …сть там ЌиколаЯ ѓаврилыча
Љабанцова мужичонки -  плут и мошенник народишко... приступили они к нему, -
дай он им лесу.  ’от говорит: погодите, у вас избы еще не пристоЯлись... они
взЯли спокойнейшим манером,  вынесли все свои пожитки в поле,  выстроили там
себе шалашики, а деревню и запалили, как огнище.
     Ћтец от волнениЯ и гнева ничего не в состоЯнии был и говорить, а только
глЯдел во все глаза.
     - Џриезжаю Я  на место,  -  продолжал исправник,  -  ну и,  разумеетсЯ,
сейчас  же  все  и  сознались...  Ќиколай  ѓаврилыч  прискакал ко  мне,  как
сумасшедший.  "Ѓатюшка,  - говорит, - пощади; ведь Я лишаюсь пЯтидесЯти душ,
все на каторгу идут".  ’ак и покрыли разбойников -  показали, что деревнЯ от
власти божией сгорела.
     - —то же,  и наша женщина созналась?  - спросила матушка, каждую минуту
трепетавшаЯ за отца и желавшаЯ на что-нибудь только да переменить разговор.
     - Љак  же-с,  совершенно во  всем как есть,  -  отвечал ей  исправник с
заметной любезностью.
     - € муж с ней участвовал?
     - ‘овершенно-с!  €  труту ей приготовил,  и  лучины нащепал,  и стражем
стоЯл, чтобы кто не подсмотрел их деЯний.
     - Ќо что же за причина? - спросила матушка.
     - Џричина!.. - произнес отец и начал растирать себе грудь рукою.
     €справник пожал плечами.
     - ‘просим ужо об этом... порасспросим, - отвечал он.
     - ‘ам старик,  говорЯт,  тут виноват,  -  пробурчал больше себе под нос
письмоводитель.
     Ћтца точно кто кольнул.
     - Љак старик?  -  сказал он,  кидаЯ на приказного свирепый взглЯд; но в
это времЯ встали из-за стола.
     €справник расшаркалсЯ перед матушкой, поцеловал у нее руку и отправилсЯ
спать.  Џисьмоводитель тоже пошел уснуть,  но только на сеновал,  где спал и
кучер ихний.
     џ вышел на крыльцо и уселсЯ на нем. Љо мне подошла наша двороваЯ собака
‹апка.  џ обнЯл ее. "‹апушка, друг мой, что такое у нас делаетсЯ?" - говорил
Я,  целуЯ ее  в  морду.  Ћна в  ответ на это лизнула мне щеку,  потом вдруг,
завилЯв хвостом,  побежала от менЯ к садовой калитке,  из которой выходил ее
прокормитель и  воспитатель  по  части  хождениЯ  за  утками,  тетеревами  и
белками,  наш старый садовник €льЯ Њосеич,  в  своем заскорблом от  старости
сюртуке и в сапогах, изорванных по всевозможным местам и шлепавших теперь от
мокроты.  ‹ицо  Њосеич имел  несколько французское -  с  заостренным птичьим
носом,  с  довольно тонкими очертаниЯми и  с небольшими клочками висевших по
щекам  бакенбард.  Ћн  только что  сейчас возвратилсЯ с  рыбной ловли,  ради
которой,  не докладываЯ даже господам,  на собственные свои деньги нанимал у
займовских мужиков тони по четвертаку за штуку,  имеЯ в  этом случае в виду,
что  прорвало пЯтьковскую мельницу,  -  и  действительно:  в  три  раза было
вытащено четыре пуда щук,  которые он уже своими руками выпотрошил и посолил
на погребе,  а  в  ”илиппов пост и  объЯвит матушке,  что у него рыбы есть и
чтобы она не  беспокоилась.  ’еперь он  шел за  грибами,  и  тоже больше длЯ
господского продовольствиЯ.  џ  стал просить его  взЯть менЯ с  собой.  €льЯ
Њосеич насмешливо посмотрел на менЯ.
     - —то  в  лесу  хорошего  взЯть?..   ЏеньЯ,  кореньЯ  надо  перелезать,
нагибатьсЯ...  ѓоспода любЯт только грибки кушать за столом, - проговорил он
с Ядовитою улыбкою.
     џ,  однако,  продолжал проситьсЯ и  почти насильно пошел за ним.  ‹апка
тоже побежала за нами.
     €льЯ  Њосеич мог  быть  назван бесценным человеком длЯ  отца и  матери:
кроме уж поставлениЯ рыбы и  дичи к  столу,  он овладевал длЯ них и  другими
благами природы.  Ќаш огромный сад,  который давал до пЯти тысЯч огурцов, до
ста  арбузов,  до  ста  дынь,  Ягод разных на  несколько пудов вареньЯ,  был
решительно его трудами создан и поддерживаем.  Њало того,  он получал еще за
него гоненье,  особенно когда весной поупросит или  понастращает и  заставит
дворовых женщин полоть несколько грЯд.
     - ’ы,  стараЯ кочерга,  все в  свое заведение у менЯ народ отводишь!  -
закричит, бывало, на него отец.
     €льЯ  Њосеич обыкновенно в  этом случае и  не  оправдывалсЯ,  а  махнет
только рукой и уйдет там у себЯ за какой-нибудь куст или засЯдет в грЯдку.
     ‚  торжественные дни,  когда €льЯ Њосеич призывалсЯ быть лакеем и когда
вместо  заскорбленной хламиды  надевал свой  более  новый  вердепомовый{540}
сюртук,  сшитый еще  по  той моде,  когда наши входили в  Џариж{540},  он  с
особенною важностию,  как  будто бы  это  была его  собственность,  подавал,
во-первых,  ерофеич,  настаиваемый травами его  произрастениЯ,  потом  квас,
который всегда заваривал он,  а не поваренок, и, наконец, соленье и особенно
зелень.  ‚есьма часто,  уставлЯЯ закуску,  он вдруг,  сколько бы тут ни было
гостей,  указываЯ на редиску, замечал с внушительною миной: "„вадцать пЯтого
апрелЯ снЯта!"
     Џри таком,  по-видимому,  страстном усердии к господам €льЯ Њосеич в то
же времЯ не любил их и нисколько уж не уважал,  считаЯ себЯ безусловно умнее
их,  даже образованнее,  так  как они хоть и  грамоте поучены,  но  читают в
книгах все пустЯки,  а он читал все книги умные,  как,  например:  о лечении
домашних животных купоросом,  об уходе за пчелами,  о разведении свекловицы.
‚ступаЯ в разговор с каким-нибудь барином или свЯщенником,  он никогда почти
не  говорил  прЯмо,   а   по  большей  части  рассказывал  при  этом  случае
какой-нибудь анекдот или давно случившеесЯ происшествие,  из  которого уже и
выводил,  что было ему нужно. ‘воего брата он тоже больше презирал и не чужд
был посудить о нем, и тоже больше все притчей.
     - ”омкино у нас выгорело, - говорил Я, едва поспеваЯ за ним идти.
     - „-да,  ”омкино выгорело,  Ѓычиха горела,  Љлимцово...  ‘олдатово... и
много и  долго еще будут гореть русские деревеньки,  -  произнес €льЯ Њосеич
каким-то пророческим тоном.
     Џосле того мы все поле прошли с ним молча.
     - Џрежде народ лучше был... умнее... мудрецов много было!.. - заговорил
он, снова обращаЯ ко мне свое вопросительное лицо.
     - Љакие же? - сказал Я.
     - „а  вот был царь ‘оломон,  -  отвечал он,  как бы  открываЯ мне новую
Ђмерику,  -  раз приходЯт к  нему две женщины,  две бабы дуры!  (Њосеич,  не
совсем  счастливый в  семейной жизни  и  более  преданный любви  к  природе,
постоЯнно отзывалсЯ о  женщинах с не совсем выгодной длЯ них стороны).  Ћдна
из них,  по нечаЯнности, ребенка своего ночью и заспала, а как дело пришло к
утру,  -  мать и чужаЯ про живого ребенка говорЯт:  "ќто мой ребенок".  –арь
‘оломон берет сейчас свой меч:  "•орошо,  -  говорит, - коли так, Я разрублю
вам его надвое..." Њать-то настоЯщаЯ сейчас и откликнулась.  "Ђй нет, нет! -
говорит. - ќто ее ребенок." - "Ќет, - говорит ей царь ‘оломон, - он твой: ты
его жизнь пощадила..." …й сейчас отдает младенца,  а другую велел посадить в
острог и на поселенье...  Ќу,  так ведь тоже не все господа цари ‘оломоны! -
заключил вдруг старик и внушительно качнул мне головой.
     ЏопавшийсЯ на пути нам соснЯк переменил течение его мыслей.
     - ‡абежать  тут  надо,  отварушечек длЯ  папеньки к  ужину  набрать!  -
проговорил он и скрылсЯ от менЯ.
     џ пошел по закраине леса. Њосеич пропал надолго: он забралсЯ, вероЯтно,
в  самую  глушь;  каждаЯ  благушка,  каждаЯ  спорхнувшаЯ птичка  обыкновенно
зан