о или нет?
     - Ќет,  не слыхал,  ваше благородие!  -  говорил малый, и едва заметнаЯ
краска пробежала по лицу его.
     - ‚от  видишь,  есть  подозрение,  братец,  что  жена  твоЯ  убита;  не
подозреваешь ли ты кого-нибудь?
     - Љого мне, ваше высокородие, подозревать; никого Я не подозреваю.
     - Ќо как же, однако, она умерла там?
     - Њало ли, ваше высокородие, люди в одночасье умирают!
     - Ћднако позволь, любезный: у жены твоей, оказалось, голова проломлена,
грудь прошиблена, ухо оторвано, - ведь это кто-нибудь сделал же?
     - ќто, может, ваше высокородие, скотина на нее наступила, как упала она
в бесчувствии; лошадь какаЯ или корова на нее наступила.
     - ’ы думаешь так?
     - „умаю, ваше высокородие; все ведь думаетсЯ; на все придешь.
     - Ђ кто же,  злодей,  это с ней сделал? - вскричал вдруг ‚ихров бешеным
голосом,  вскочив перед парнем и  показываЯ рукой себе на горло -  как душат
человека.
     ѓолос его  так был страшен в  эти минуты,  что свЯщенник даже вскочил с
лавки и проговорил:
     - Ћй, господи помилуй!
     Џарень затрЯссЯ и побледнел.
     - ѓовори,  злодей этакий, а не то и себЯ не пожалею, убью тебЯ, - ревел
между тем ‚ихров.
     Џарень окончательно затрЯссЯ и опустилсЯ медленно на колени.
     - Њой грех, ваше благородие, до менЯ дошел; только то, что помилуйте! -
проговорил он.
     - Ђ коли твой,  так и прекрасно,  -  сказал ‚ихров и сейчас записал его
признание в двух словах и просил приложить руку за него свЯщенника.
     - „авно бы так надо, чем запиратьсЯ-то, - говорил тот с укором парню.
     Џоследний все стоЯл на коленЯх и плакал.
     ‚ихров сказал ему,  чтобы он  встал,  посадил его на лавку и  велел ему
подать воды выпить.
     Њалый выпил воды и потер себе грудь.
     - Њне легче теперь словно стало, ваше благородие, - проговорил он.
     - …ще бы,  -  сказал ‚ихров.  -  ’ы  мне должен все рассказать по этому
делу.
     - ‚се, ваше высокородие, расскажу.
     - Љак же ты убил ее? - спросил ‚ихров.
     - “бил, ваше благородие, как легли мы с ней спать, Я и стал ее бранить,
пошто она мне лошадь не подсобила отпрЯчь;  она молчит; Я ударил ее по щеке,
она заплакала навзрыд.  ќто мне еще пуще досадней стало;  Я  взЯл да стал ей
ухо рвать;  она вырвалась и убежала от менЯ на двор, Я нагнал ее, сшиб с ног
и начал ее душить.
     - ‘тало быть, ты намерен был ее убить?
     - Ќамерен, ваше благородие, Я уже давно все собиралсЯ ее убить.
     - Ќо отчего ж у нее эти проломы, если ты только задушил ее?
     - Њне опослЯ показалось,  что она маленько все еще трепещет;  Я взЯл да
через нее раз пЯть лошадь провел;  та, надо полагать, копытом-то и проломила
это место, а лошадь-то была кованаЯ.
     - Ќо что же заставило тебЯ так зверствовать? - спросил ‚ихров.
     - Ќе со своего,  ваше благородие,  разуму делал все это,  и другие тоже
менЯ подучали к тому.
     - —то же это, работница, что ли, ваша? - спросил ‚ихров.
     - Ћна-с и есть, бестиЯ этакаЯ.
     Ѓеспрестанное повторение Џарфеном  слов:  ваше  высокоблагородие,  ваше
благословение,  вдетаЯ у  него в ухе сережка,  наконец какой-то щеголеватого
покроЯ  кафтан и  надетые на  ноги  старые резиновые калоши -  дали  ‚ихрову
мысль, что он не простой был деревенский малый.
     - „а что ты - мастеровой, что ли, какой-нибудь? - спросил он его.
     - џ - фабричный, ваше высокоблагородие, - отвечал он.
     - Ђ,  ну теперь оно и понЯтно: ты там, значит, всем этим добродетелЯм и
научилсЯ.
     - “ж там точно,  ваше высокоблагородие, добру мало научат, - согласилсЯ
и малый.
     - Ќарод самый отчаЯнный - все эти фабричные, - подтвердил и свЯщенник.
     - Ђ давно ли у тебЯ любовь эта с работницей началась?
     - „авно, ваше высокоблагородие, она давно уж у нас тоже живет.
     - ‘тало быть, ты и до женитьбы ее любил?
     - €звестно, ваше высокородие.
     - Ћтчего же ты не женилсЯ на ней?
     - —то ж на ней женитьсЯ-то, - разве она стоит того?
     - Џоэтому жена твоЯ тебе больше нравилась, чем она?
     - Ќе то что больше, а что точно, что женщина смиреннаЯ была.
     - ‡ачем же ты убил ее?
     - Џо наговорам все.
     - ђаботницы этой?
     - „а-с.  ‚се смеЯлась она:  "†ена у тебЯ дура,  да ты ее очень любишь!"
Њне это и обидно было, а кто ее знает, другое дело: может, она и отворотного
какого дала мне.  ’ак  пришло,  что  женщины видеть почесть не  мог:  что ни
сделает она, все мне было не по нраву!
     - € что же, работница тебе прЯмо говорила, чтобы ты убил жену?
     - ‘меЯлась как-то раз:  "’ы бы, говорит, жену-то твою утопил в проруби.
—то ты, говорит, больно ее бережешь".
     - Ќу,  а где же ты,  скажи мне,  денег взЯл, чтобы откупитьсЯ на первом
следствии?
     - ’оже, ваше благородие, добрые люди помогли в том случае.
     - —то же, это хозЯин, которому ты в рекруты продалсЯ?
     - ‘амый  он-с,   -  отвечал  откровенно  и  даже  как  бы  с  некоторым
удовольствием малый.  - ЊенЯ, ваше благородие, при том деле почесть что и не
спрашивали:  "—ем, говорит, жена твоЯ умерла? “даром?" - "“даром", - говорю;
так и порешили дело!
     - —то же, ты сам просил хозЯина, чтобы он тебЯ откупил? - спросил вдруг
и почему-то свЯщенник.
     …му,  кажетсЯ,  было не совсем приЯтно, что одного из самых богатых его
прихожан путают в дело.
     - Ћн сам,  ваше благословение, пожелал того: "—то ты теперь, говорит, у
нас пропадешь; мы, говорит, лучше остальные деньги, что тебе следует, внесем
начальству, тебЯ и простЯт". - "‚носите", - говорю.
     - ЃолтовнЯ, братец, твоЯ одна только это! - проговорил свЯщенник.
     - Ќет,  ваше благословение, верно так; всю сущую правду говорю; мне что
теперь: себЯ Я не пожалел, что ж мне других-то скрывать?
     ‚семи  этими оговорами,  так  же  как  тоном голоса своего и  манерами,
Џарфен все больше и  больше становилсЯ ‚ихрову противен.  Ћпросивши его,  он
велел  позвать  работницу.   ’а  вошла  с  лицом  красным  и,  как  кажетсЯ,
заплаканным.
     ‚ихров  велел  ей  стать  рЯдом  с  Џарфеном.  Ћна  стала  и  тотчас же
отвернулась от него.
     - ‘кажи,  любезнаЯ,  не  находилась ли ты в  любовной свЯзи вот с  этим
Џарфеном …рмолаевым? - начал ‚ихров.
     - Ќету-с, как это возможно! - отвечала она.
     …е  синЯЯ шубка и  обшитые красным сукном коты тоже бросились ‚ихрову в
глаза.
     - ’ы всегда в работницах жила? - спросил он ее.
     - Ќет,  мы по летам только в  работницах живем,  а  по зимам на фабрике
шерсть мотаем.
     - ‘ одной,  значит,  фабрики с ним?  - сказал ‚ихров, указываЯ девке на
Џарфена.
     - ‘ одной и той же, - отвечала девка.
     - Њожет быть, ты там с ней и слюбилсЯ? - спросил он Џарфена.
     - € там и здесь, везде-сЯ-тко! - отвечал тот.
     - Љак же ты запираешьсЯ?  ‚от он сам признаетсЯ в том,  - сказал ‚ихров
девке.
     - Њало ли что он наболтает;  Я не то что его, а и никого еще не знаю, -
отвечала она, потуплЯЯ глаза.
     - „а,  не знаешь,  девка, как же! Џоди-ко, какаЯ честнаЯ! - возразил ей
парень.
     - ‡десь этаких нет,  чтобы никого-то в девушках не знали,  - произнес и
свЯщенник, грустно качнув головой.
     - Ќи  единой!..  -  подхватил  малый.  -  —то  она,  ваше  высокородие,
запираетсЯ!  -  отнессЯ он к ‚ихрову.  -  џ прЯмо говорю -  баловать Я с ней
баловал, и хозЯйку мою бить и даже убить ее - она менЯ подучала!
     „евка при этом заплакала.
     - ‚от уж это врешь,  грех тебе!.. ѓрех на менЯ клепать!.. ‘просите хоть
родителей его! - говорила она.
     - Ќе было,  ах ты,  шельма этакаЯ!..  —то моих родителей-то спрашивать;
известно,  во всем нашем семействе словно,  ваше высокородие,  неспроста она
всех обошла;  коли ты запираешьсЯ,  хочешь -  Я во всем этом свидетелей могу
представить.
     - Љаких свидетелей? Љаких? - спрашивала девка, еще более покраснев.
     - Ђ таких! ‡наю уж Я каких! - говорил Џарфен.
     „евка после этого вдруг обратилась к  ‚ихрову.  ’он голоса ее  при этом
совершенно переменилсЯ, глаза сделались какие-то ожесточенные.
     - ќто точно что!  —то говорить,  - затараторила она, - гулЯть - Я с ним
гулЯла,  каюсь в  том;  но  чтобы хозЯйку его убить научала,  -  это уж  мое
почтенье!  Ќикогда слова моего не было ему в том; он не ври, не тЯни с собой
людей в острог!
     - џ потЯну, посадЯт, - говорил парень.
     - Ќет, врешь, не посадЯт, - возражала ему бойко девка.
     ‚ихров велел им обоим замолчать и  позвал к  себе того высокого мужика,
отец которого покупал Џарфена за свое семейство в рекруты.
     - ‚от он говорит,  -  начал он прЯмо, указываЯ мужику на Џарфена, - что
вы деньгами, которые следовали ему за его рекрутчество, закупили чиновников.
     ‚ысокий мужик усмехнулсЯ.
     - —то мы -  осьмиголовые, что ли, что в чужое-то дело нам путатьсЯ: бог
с  ним...  Њы  найдем и  неподсудимых,  слободных людей идти за нас!  Џрежде
точно,  что  уговор промеж нас  был,  что  он  поступит за  наше семейство в
рекруты;  а тут,  как мы услыхали, что у него дело это затеЯлось, так сейчас
его и оставили.
     - Ќу, что ж ты на это скажешь? - обратилсЯ ‚ихров к Џарфену.
     - —то сказать-то,  ваше благородие?.. …го словам веры больше дадут, чем
моим.
     - ‘тало быть, ты ничем не можешь доказать против его слов?
     - Ќичем, - отвечал Џарфен утвердительно.
     Ћн  уже очень хорошо понЯл кинутый на  нею выразительный взглЯд высоким
мужиком. ‘вЯщенник тоже поддерживал последнего.
     - ќто семейство степенное, хорошее, - говорил он.
     - Ќо вы, однако, такие же фабричные? - обратилсЯ ‚ихров к мужику.
     - Ќет, сударь, мы скупщики, - отвечал тот.
     ‚ихров на него и на свЯщенника посмотрел вопросительно.
     - ‡десь ведь  вот  как  это  идет,  -  объЯснил ему  сей  последний,  -
фабричные делают у  купцов на  фабрике сукна простые,  крестьЯнские,  только
тонкие, а эти вот скупщики берут у них и развозЯт эти сукна по Ярмаркам.
     ‚ихров,  разумеетсЯ,  очень  хорошо понимал,  что  со  стороны высокого
мужика было одно только запирательство;  но как его было уличить: преступник
сам  от  своих слов  отказывалсЯ,  из  соседей никто против богача ничего не
покажет,  чиновники тоже не признаютсЯ, что брали от него взЯтки; а потому с
сокрушенным сердцем  ‚ихров  отпустил его,  девку-работницу сдал  на  поруки
хозЯевам дома, а Џарфена велел сотскому и земскому свезти в уездный город, в
острог.  Џарфен и родные его,  кажетсЯ,  привыкли уже к этой мысли;  он,  со
своей стороны, довольно равнодушно оделсЯ в старый свой кафтан, а новый взЯл
в  руки;  те довольно равнодушно простились с  ним,  и одна только работница
сидела у  окна и  плакала;  за  себЯ ли она боЯлась,  чтобы ей чего не было,
парнЯ ли ей было жаль - неизвестно; но между собой они даже и не простились.
‡емским,  предназначенным сопровождать преступника,  оказалсЯ тот же корЯвый
мужик.  Ћн  вместе с  сотским свЯзал Џарфену ноги и  посадил его на середнее
место в телегу.
     - ‘иди, друг любезный, покойно; свезем мы тебЯ с почетом, - говорил он,
садЯсь сбоку его.
     - Ќоги-то уж больно затЯнули! - жаловалсЯ Џарфен.
     - Ќичего,  друг любезный,  привыкай; приведетсЯ еще железные крендельки
носить на них! - утешил его земский.


        VIII

        Ђђ…‘’ЂЌ’› € Ђђ…‘’ЂЌ’Љ€

     Џо возвращении ‚ихрова снова в  уездный город,  к нему сейчас же ЯвилсЯ
исправник,  под тем будто бы предлогом,  чтобы доставить ему два предписаниЯ
губернатора, присланные на имЯ ‚ихрова.
     - Ђ вы в ‚ытегре изволили открыть,  что эту женщину муж убил? - спросил
он как бы к слову.
     - Ћткрыл! - отвечал ‚ихров.
     - “дивительное дело! - произнес исправник, вскинув к небу свои довольно
красивые глаза. - ‚от уж по пословице - не знаешь, где упадешь! –елую неделю
Я там билсЯ, ничего не мог открыть!
     ‚ихров молчал.  …му противно даже было слушать этого господина, который
с виду был такой джентльмен, так изЯщно и благородно держал себЯ, имел такие
аристократические руки и одет был почти столичным франтом.
     - ‚ы где прежде служили? - спросил он его.
     - Џрежде в  военной-с.  Ѓыл адъютантом и  казначеем полковым и  все вот
это, женившись по страсти, променЯл на клЯузную должность исправника.
     - Ќо зато здесь повыгодней! - произнес не без иронии ‚ихров.
     - Ѓог с  ней -  с этой выгодой,  -  отвечал исправник,  не знаЯ,  как и
понЯть эти слова.
     ‚ихров затем принЯлсЯ читать бумаги от  губернатора:  одною из  них ему
предписывалось  произвести  дознание  о  буйствах  и  грубостЯх,   учиненных
арестантами местного острога смотрителю, а другою - поручалось отправитьсЯ в
село “чню и  сломать там раскольничью моленную.  ‚ихров на первых порах и не
понЯл - какого роду было последнее поручение.
     - Ђ  скажите,  пожалуйста,  далеко ли  отсюда село “чнЯ?  -  спросил он
исправника.
     - ‚ерст сорок, - отвечал тот.
     - Њне завтра надо будет ехать туда, - продолжал ‚ихров.
     - ‚  таком  уж  случае,  -  начал исправник несколько,  меланхолическим
голосом, - позвольте мне предложить вам экипаж мой; почтовые лошади вас туда
не повезут, потому что тракт этот торговый.
     - Ќо Я возьму обывательских, - возразил ‚ихров.
     €справник на это грустно усмехнулсЯ.
     - ‡десь  об  обывательских лошадЯх и  помину нет;  мои  лошади такие же
казенные.
     - Ќо мне все-таки совестно,  -  сказал ‚ихров,  - позвольте, по крайней
мере, мне следующие с менЯ прогоны отдать вашему кучеру.
     - ќто  как  вам  угодно  будет,  -  отвечал с  покорностью исправник и,
посеменЯ после того немного перед ‚ихровым ногами, сказал негромким голосом:
     - џ, вероЯтно, буду подвергнут ответственности за мое упущение?
     - ‚ероЯтно! - отвечал тот ему откровенно.
     - Ќо за что же?..  ‡а что? - произнес исправник вкрадчивым уже тоном. -
Irren ist menschlich!* - прибавил он даже по-немецки.
     ______________
     * ‹юдЯм свойственно заблуждатьсЯ! (нем.).

     - ‚ службе и за irren наказывают, - отвечал ему ‚ихров.
     - Љонечно-с!  -  согласилсЯ исправник и,  понЯв,  как видно, что с этим
молокососом ему разговаривать было больше нечего, раскланЯлсЯ и ушел.
     Ћставшись  один,  герой  мой  предалсЯ  печальным размышлениЯм об  этом
мерзейшем внешнем  русском образовании,  которое только  дает  человеку лоск
сверху,  а внутри,  в душе у него оставлЯет готовность на всЯкую гнусность и
безобразие,  -  и  вместе с  тем он  послал сказать смотрителю,  что приедет
сейчас в  острог произвести дознание о  происшедших там беспорЯдках.  Ћстрог
помещалсЯ на самом конце города в  частном доме и отличалсЯ от прочих зданий
только тем,  что  имел около себЯ будку с  солдатом и  все  окна его  были с
железными  решетками.  Љогда  ‚ихров  подошел  к  этому  дому,  перепуганный
смотритель,  с небритой бородой и в отставном военном вицмундире,  дожидалсЯ
уже его у  подъезда.  ‚ихров в  первый еще раз входил в  какой бы то ни было
острог.  Џрежде всего его обдал страшный смрад,  в  котором по  преимуществу
разило запахом кислых щей и махорки.
     - Ђ у вас курЯт арестанты? - спросил ‚ихров смотрителЯ.
     - ЉурЯт. Ќикак не могу их отбить от этого, - отвечал смотритель.
     Ћн ввел ‚ихрова сначала в  верхний этаж,  в  переднюю,  в  которой даже
оказалось  огромное  зеркало,   вделанное  в   стену  и,   видимо,   некогда
предназначенное длЯ  того,  чтобы  приезжие гости поправлЯли перед ним  свой
туалет:   дом   этот  принадлежал  когда-то   богатому  купцу,   но   теперь
проторговавшемусЯ и  спившемусЯ.  „алее  затем следовало зало  с  расписными
стенами,  на которых изображены были беседки,  сады, разные гулЯющие дамы, к
большей части которых арестанты приделали углем усы.  Љругом всех  стен  шли
нары,  на  которых  арестанты  лежали  и  сидели.  Џри  поЯвлении ‚ихрова  и
смотрителЯ они все вскочили и вытЯнулись.
     - Ђ внизу у вас - женское отделение? - спросил ‚ихров, чтобы что-нибудь
только спросить смотрителЯ: вид всех этих людей не то что испугал, но как-то
смутил и сконфузил ‚ихрова.
     - ‚низу - женское, - отвечал тот, покорно склонЯЯ свою голову.
     - Љоторые же  вам из арестантов грубили?  -  спросил ‚ихров,  вспомнив,
наконец, главную причину своего посещениЯ острога.
     - ‚от-с  эти трое,  -  отвечал смотритель,  показываЯ на  двух довольно
молодцеватых арестантов и  на  третьего -  еще  молодого малого,  но  совсем
седого.
     ‚ихров обратилсЯ к двум первым арестантам:
     - ‡а что вы посажены?
     - Ќе знаем, ваше благородие! - отвечал один из них.
     - Љак не знаете? Ќо кто вы такие? - прибавил ‚ихров.
     - Ќе знаем, ваше благородие, - отвечал и на это арестант.
     - ‘тало быть, вы - не помнЯщие родства? - продолжал ‚ихров.
     - ’очно так,  ваше  благородие!  -  отвечал арестант,  и  на  губах его
промелькнула, как кажетсЯ, легкаЯ насмешка.
     - ђуки по швам! - крикнул было ‚ихров.
     Ђрестант на это еще более усмехнулсЯ.
     - “ж это,  ваше благородие, командовали нам, приказывали многие! Ќет-с,
Я не солдат, - отвечал арестант, и насмешливаЯ улыбка по-прежнему не сходила
с его губ.
     - Ќо  где же ты пробывал все времЯ до острога?  -  продолжал спрашивать
его ‚ихров.
     - „а где, ваше высокоблагородие, пробывал?.. ѓде день, где ночь!
     - Ќо где же именно? —то за ответ: где день, где ночь.
     - Ќе упомню, ваше благородие.
     - Љак не  помнишь!  -  воскликнул ‚ихров.  -  Ќеужели тебе не  совестно
говорить подобные вещи?
     Ђрестант моргал только при этом слегка глазами.
     - Ќе упомню-с! - повторил он еще раз.
     - Ђ ты где жил? - обратилсЯ ‚ихров к другому арестанту.
     - Ђ Я там же,  где и он,  супротив его-с!  - отвечал тот с еще большим,
кажетсЯ, нахальством, чем товарищ его.
     Џрочие арестанты довольно громко при этом засмеЯлись, и ‚ихров сам тоже
не мог удержатьсЯ и усмехнулсЯ; а смотритель развел только горестно руками.
     - ‚от и поговори с ними, и посуди их, - произнес он как бы сам с собою.
     - —то же такое они вам нагрубили? - обратилсЯ к нему ‚ихров.
     - ’о,  что не  слушаютсЯ,  делают -  что хотЯт!  ѓолубей вон под нарами
завели; Я стал их отбирать, не дают!
     - ‚ы заводили голубей? - спросил ‚ихров опЯть первого арестанта.
     - „а,  это  виноваты,  ваше благородие,  точно что завели:  скучно ведь
здесь оченно сидеть-то, так эту забавку маленькую завели было...
     - „а где же вы достали голубей?
     - џ достал,  - отвечал арестант откровенно. - ЊенЯ к допросу тоже в суд
водили,  Я  шел по площади да и словил их,  принес сюда в рукаве;  тут они и
Яички у нас нанесли и новых молодых вывели.
     - Ќо все-таки,  когда смотритель стал у тебЯ требовать их,  отчего ж ты
не отдавал их ему?
     - †алко,  ваше благородие,  было:  мы тоже привыкли к ним; а потом мы и
отдали-с!
     - Ћтдали? - обратилсЯ ‚ихров к смотрителю.
     - Ћтдали-с! ѓолуби-то у менЯ и теперь с опечатанными крыльЯми гулЯют на
дворе. Џрикажете принести? - говорил смотритель.
     - Џосле.  ‚  этом  только грубость арестантов и  состоЯла?  -  прибавил
‚ихров.
     - Ќет,  вон за  этим молодцом много еще и  других историй,  -  произнес
смотритель,  показываЯ на  первого арестанта,  -  его  вон  на  двор  нельзЯ
выпустить!
     Ђрестант при этом заметно сконфузилсЯ и потупил глаза в землю.
     - Џочему нельзЯ выпустить? - спросил ‚ихров.
     - Ђ  потому-с...   -  отвечал  смотритель  и,  как  видно,  не  решалсЯ
доканчивать своего обвинениЯ.
     - ‚се это одна напраслина на  менЯ,  ваше высокоблагородие,  -  говорил
арестант окончательно сконфуженным голосом.
     - ЉакаЯ же напраслина - на других же не говорЯт.
     - ќто  все,  ваше  высокоблагородие,  ѓаврюшка вам  солдат насказал,  -
говорил арестант.
     - Ќу, хоть и ѓаврюшка - что же?
     - Ђ  то,  ваше благородие,  что он перед тем только четвертак с менЯ на
полштофа требовал.
     - ‡а что же он именно требовал с тебЯ? - вмешалсЯ в их разговор ‚ихров.
     - Џрах его знает! - отвечал арестант, по-прежнему сконфуженным голосом.
     - ‚ чем же именно он еще обвинЯетсЯ? - отнессЯ ‚ихров к смотрителю.
     - Ђ в том,  ваше высокоблагородие,  что по инструкции их каждый день на
двор выпускают погулЯть;  а  у  нас  женское отделение все  почесть на  двор
выходит,  вот  он  и  завел эту методу:  влезет сам в  окно да  баб к  себе,
арестанток, и подманивает.
     Ђрестант  при  этом  обвинении  окончательно  уже  покраснел,  как  рак
вареный.  Џрочие арестанты -  кто тихонько смеЯлсЯ себе в кулак,  кто только
улыбалсЯ.
     - € те подходили к нему? - спрашивал ‚ихров.
     - …ще  бы!  Ѓунт  такой на  менЯ поднЯли,  когда Я  запретил было им  к
окнам-то подходить:  "—то,  говорЯт, ты свету божьего, что ли, нас лишаешь!"
•орош у них свет божий!
     - —то же, ты подманивал арестанток? - спросил ‚ихров арестанта.
     - „а так, ваше благородие, пошутил раз как-то, - отвечал тот.
     - „а, пошутил! Ћтчего же Љатька-то в таком теперь положении?
     - џ ничего того не знаю.
     - Љто же знает-то - Я, что ли?
     - „а, может, и вы; Я неизвестен в том.
     - Љак же Я?  Ђх ты,  подлец этакой!..  ‚от,  ваше высокородие,  как они
разговаривают!  -  жаловалсЯ смотритель ‚ихрову, но тот в это времЯ все свое
внимание обратил на моложавого, седого арестанта.
     - ’ы за что посажен? - обратилсЯ он к нему, наконец, с вопросом.
     - ‡а покражу церковных вещей-с, - отвечал тот.
     - —то же такое он вам грубил? - обратилсЯ ‚ихров к смотрителю.
     - „а тоже вон голубей-то не давал, - отвечал тот.
     - € больше ничего?
     - Ѓольше ничего-с.
     - Ћтчего ты такой седой - который тебе год? - спросил ‚ихров арестанта.
     - „вадцать пЯть всего-с. џ в одну ночь поседел.
     - Љак так?
     - ’ак-с! €спугалсЯ очень, укравши эти самые вещи.
     - Ќо как же ты украл их?
     “ парнЯ при этом как-то лицо все подернуло и задрожали губы.
     - џ-с,  - начал он каким-то отрывистым голосом, - за всенощную пришел-с
и спрЯталсЯ там вверху на этих палатцах-то, что ли, как они там называютсЯ?
     - Ќа хорах.
     - „а-с!.. ‘вЯщенники-то как ушли, менЯ в церкви-то они и заперли-с, а у
спасителЯ перед  иконой  лампадка горела;  Я  пошел  -  сначала три  камешка
отковырнул у  богородицы,  потом сосуды-то  взЯл-с,  крест,  потом и  ризу с
ЌиколаЯ угодника,  золотаЯ была,  взЯл все  это  на  палатцы-то  и  унес,  -
глЯжу-с, все местные-то иконы и выходЯт из мест-то своих и по церкви-то идут
ко мне.  џ стал кричать,  никто менЯ не слышит,  а они ходЯт тут-с!  "Џодай,
говорЯт,  подай нам наше добро!"  џ  хочу им  подать,  а  у  менЯ руки-то не
действуют. Џотом словно гроб какой показалсЯ мне.
     - Љакой гроб?
     - Ќе знаю-с.  ЊенЯ поутру,  как свЯщенники-то пришли служить,  замертво
почесть поднЯли,  со всеми этими поличными моими вещами,  и прЯмо же тогда в
острог, в лазарет, и привезли.
     - ‘ этого времени ты поседел?
     - ‘ этого самого разу-с, - отвечал малый.
     ‚ числе арестантов ‚ихров увидел и своего подсудимого Џарфена,  который
стоЯл,  как-то  робко потупЯ глаза,  и,  видимо,  держал себЯ,  как человек,
находЯщийсЯ в непривычном ему обществе.
     ‚ихров довольно отрывисто и довольно нескладно сказал арестантам, чтобы
они не буЯнили и  слушались смотрителЯ,  а  что в противном случае они будут
наказаны.
     - Њы  слушаемсЯ,  ваше  благородие,  -  отвечало несколько голосов,  но
насмешливый оттенок Явно слышалсЯ в тоне их голоса.
     —тобы  дать  такое  же  наставление  и  женщинам,  ‚ихров,  по  просьбе
смотрителЯ, спустилсЯ в женское отделение.
     - ‚ы к  окнам не смейте подходить,  когда арестанты на дворе гулЯют!  -
сказал он арестанткам.
     - Ќам зачем подходить - пошто! - отвечала одна старуха.
     - ‚от  это самаЯ Љатюшка-то  и  есть!  -  сказал потихоньку смотритель,
показываЯ ‚ихрову на  одну довольно еще молодую женщину,  сидевшую в  темном
углу.
     ‚ихров подошел к ней. Ђрестантка встала.
     - „авно ли ты содержишьсЯ в остроге?  -  спросил ‚ихров,  осматриваЯ ее
круглый стан.
     - Џолтора года-с, - отвечала арестантка.
     - Ќо как же ты очутилась в таком положении?
     - „а что кому за дело до того? - отвечала арестантка.
     - „а дело-то не до тебЯ, а до порЯдков в остроге.
     - Њы не в  одном остроге сидим,  а  нас и по улицам водЯт,  -  отвечала
арестантка.
     - „а, но вас водЯт с конвоем.
     - Ђ конвойные-то разве свЯтые?
     - Љто же такой именно этот конвойный?
     - џ  не  знаю-с!..  ‘олдат -  известно!..  ђазве сказывают они,  как им
клички-то,   -  отвечала  довольно  бойко  арестантка,  видно,  заранее  уже
наученнаЯ и приготовленнаЯ, как говорить ей насчет этого предмета.
     ‚ихров пошел из острога. ‚се, что он видел там, его поразило и удивило.
Ћн прежде всЯкий острог представлЯл себе в гораздо более мрачном виде,  да и
самые  арестанты показались ему  вовсе не  закоренелыми злодеЯми,  а  скорей
какими-то шалунами, повесами.
     - ‘кажите, отчего эти два арестанта называют себЯ не помнЯщими родства?
- спросил он провожавшего его смотрителЯ.
     - ‘олдаты, надо быть, беглые, - отвечал тот, - ну, и думают, что "пусть
уж  лучше,  говорЯт,  плетьми  отжарЯт и  на  поселение сошлют,  чем  сквозь
зеленую-то улицу гулЯть!"


        IX

        ‘…‹Ћ “—Ќџ

     ‘ело  “чнЯ  стоЯло  в  страшной  глуши.   …хать  к  нему  надобно  было
тридцативерстным песчаным волоком,  который  началсЯ  верст  через  пЯть  по
выезде из города,  и сразу же пошли по сторонам вековые сосны,  ели, березы,
пихты,  - и хоть всего еще был май месЯц, но уже целые уймы комаров огромной
величины садились на  лошадей и  ездоков.  ‚ихров сначала не  обращал на них
большого вниманиЯ,  но  они так стали больно кусатьсЯ,  что сейчас же  после
укуса их на лице и на руках выскакивали прыщи.
     - ‚ы, барин, курите побольше, а то ведь эти пискуны-то совсем съедЯт! -
сказал,  обертываЯсь  к  нему,  исправнический кучер,  уже  весь  искусанный
комарами и беспрестанно смахивавший кнутом целые стаи их,  облипавшие бедных
лошадей,  которые только вздрагивали от  этого в  разных местах телом и  все
порывались скорей бежать.
     - € ты кури! - сказал ‚ихров, закуриваЯ трубку.
     - € мне уж позвольте,  -  сказал кучер. Ћн был старик, но еще крепкий и
довольно красивый из себЯ. - Ќе знаю, как вашего табаку, а нашего так они не
любЯт,  -  продолжал он,  выпускаЯ изо рта клубы зеленоватого дыма, и комары
действительно полетели от него в разные стороны;  он потом пустил струю и на
лошадей, и с тех комары слетели.
     - ‡десь  вот  и  по  деревнЯм только этаким способом и  спать могут,  -
объЯснЯл кучер,  -  разведут в  избе на  ночь от мужжевельнику али от других
каких сучьев душину, - с тем только и спЯт.
     - Ћтчего же здесь так много комаров? - спросил ‚ихров.
     - Ћттого,  что места уж  очень дикие и  лесные.  ‚от тут по всей дороге
разные бобылки живут,  репу сеют,  горох,  - так к ним в избушку-то иной раз
медведь заглЯдывает;  ну так тоже наш же исправник подарил им ружьЯ, вот они
и выстрелЯт раз - другой в неделю, и поотвалит он от них маленько в лес.
     - Ђ ты крепостной исправника? - спросил ‚ихров.
     - Ќет,  Я  вольный...  годов  тридцать уж  служу  по  земской  полиции.
Џробовали было другие исправники брать своих кучеров, не вышло что-то. ‡десь
тем  не  выездить,  потому места хитрые...  в  иное селение не  дорогой надо
ехать,  а  либо пашней,  либо лугами...  Џо  многим раскольничьим селеньЯм и
дороги-то от них совсем никуда никакой нет.
     - Љак же они сами-то ездЯт?
     - ‘ами они николи не ездЯт и  не ходЯт даже по земле,  чтобы никакого и
следа человеческого не было видно,  - а по пнЯм скачут, с пенька на пенек, а
где их нет,  так по сучьЯм;  уцепЯтсЯ за один сучок,  потом за другой, и так
иной раз с версту идут.
     - ‡ачем они делают это?
     - —тобы скрытнее жить...  Ќе  любЯт они,  как наш русский-то дух узнает
про них и приходит к ним.
     - Ђ “чнЯ -  сильно раскольничье село?  - сказал ‚ихров, с удовольствием
думаЯ, что он, наконец, увидит настоЯщих закоренелых раскольников.
     - ‘ильно раскольничье! - отвечал кучер. - € там не один раскол, а всего
есть.  Ќыне-то  вот  потише маленько стало,  а  прежде они  фальшивую монету
делали;  все едино,  как на монетном дворе в Џитере...  Я еще, так доложить,
молодым мальчиком был, как переловили их на этом.
     - Љак же их переловили? - спросил ‚ихров.
     - „а  что,   разве  хитро  было-то!   Ќачальство-то  только  им  прежде
поблажало, потому что деньги с них брало.
     - ”альшивые же?
     - Ќет, не фальшивые, а требовали настоЯщих! Љак теперь вот глЯжу, у нас
их  в  городе после того человек сто кнутом наказывали.  Ћдних палачей,  длЯ
наказаниЯ их,  привезено было  из  разных  губерний четверо.  ‡доровые такие
черти,  в красных рубахах все;  Я их и вез,  на почте тогда служил; однакоже
скованных их везут,  не доверЯют!..  Џить какие они дьЯволы; ведро, кажетсЯ,
водки выпьет, и то не заметишь его ни в одном глазе.
     - Ќа что же они пьют, на какие деньги? - сказал ‚ихров.
     - Џалачи-то?  -  воскликнул как бы в удивлении кучер. - Љому же и пить,
как не  им.  ‚от по  этому по  учневскому делу они наказывали тогда;  по три
тысЯчи,  говорЯт,  каждому из них было дано от сродственников. ‡амахивались,
кажись,  вот  Я  сам видел,  страсть!  Ђ  у  наказуемого только слегка спина
синела, кровь даже не выступила; сам один у менЯ вот тут в телеге хвасталсЯ:
"џ,  говорит,  кнутом и убить человека могу сразу, и, говорит, посади ты ему
на спину этого комарика, Я ударю по нем, и он останетсЯ жив!" - Ќа лубу ведь
их все учат.
     - Ќа лубу?
     - „а,  каждый день жарЯт по лубу, чтобы верность в руке не пропала... а
вот,  судырь,  их  из кучеров или лакеев николи не бывает,  а  все больше из
мЯсников;   привычней,  что  ли,  они,  быков-то  и  телЯт  бивши,  к  крови
человеческой. ‚ “чне после этого самого бунты были сильные.
     - Ѓунты?
     - „а!..  Џридрались они к тому, что будто бы удельное начальство землей
их  маненько пообидело,  -  сейчас  перестали оброк  платить и  управлЯющего
своего -  тот было приехал внушать им - выгнали, и предписано было команде с
исправником войти к ним.  ‹овкий такой тогда исправник был, смелый, молодой,
сейчас к этому гарнизонному командиру: "…дем, говорит, неприЯтелЯ усмирЯть";
а тот испугалсЯ,  матерь божьЯ.  ѓарниза ведь пузатаЯ! - ЏьЯница тогда такой
был!  ЏричащалсЯ,  исповедывалсЯ перед тем,  ей-богу,  что смеху было,  -  с
своим, знаете, желтым воротником и саблишкой сел он, наконец, в свой экипаж,
- им эти желтые воротники на смех,  надо быть,  даны были;  поехали мы, а он
все охает:  "Ђх,  как бы с командой не разъехатьсЯ!" -  команду-то,  значит,
вперед послал.  Џодошли мы  таким  манером часов  в  пЯть  утра  к  селенью,
выстроились там  солдаты в  ширингу;  мне велели стать в  стороне и  лошадей
отпрЯчь;  чтобы, знаете, они не испугались, как стрелЯть будут; только вдруг
это и видим:  от селеньЯ-то идет громада народу... икону, знаете, свою несут
перед  собой...  с  кольЯми,  с  вилами и  с  ружьЯми многие!..  ’олько этот
капитанишка  дрожит  весь,   кричит  своей   команде:   "‡арЯжайте  ружьЯ  и
стрелЯйте!"  Ќо барин мой говорит:  "Џогодите,  не стрелЯйте,  Я  поговорю с
ними". ‡наете, этак выскочил вперед из-за солдат: "—то вы, говорит, канальи,
государю вашему императору не повинуетесь.  Ќа колени!"  -  говорит.  ’олько
один этот впереди мужчинища идет, как теперь глЯжу на него, плешивый эдакой,
здоровый черт,  как махнул его прЯмо с  плеча дубиной по  голове,  так барин
только проохнул и  тут же  богу душу отдал.  Ђх,  братец ты мой,  и  менЯ уж
злость  взЯла.  "Ѓратцы!  -  крикнул Я  солдатам.  -  ‚идите,  что  делают!"
Џрапорщик тоже кричит им:  "Џали!" Љак шарахнули они в толпу-то, так человек
двадцать сразу и  повалились;  но  все-таки они кинулись на  солдат,  думали
народом их смЯть, а те из-за задней ширинги - трах опЯть, и в штыки, знаете,
пошли на них;  те побежали!..  џ,  матерь божьЯ, так за барина остервенилсЯ,
выхватил у солдата одного ружье,  побежал тоже на неприЯтелЯ, и вот согрешил
грешный:  бабенка тут одна попалась,  ругаетсЯ тоже,  - так ее в ногу пырнул
штыком,  что  завертелась даже,  и  пошли мы,  братец,  после того по  избам
бесчинствовать. ѓлавные-то бунтовщики в лес от нас ушли; прислали после того
вместо исправника другого...  привели еще  свежей команды,  и  стали мы  тут
военным постоем в  селенье,  и  что приели у  них,  боже ты  мой!  Ѓаранины,
говЯдины,  муки всЯкой,  крупы,  из лавок что ни есть сластей разных, потому
постой военный -  нельзЯ иначе:  от  начальства даже было позволение,  чтобы
делали все это.
     - Ђ бунтовщики так все в лесу и были? - спросил ‚ихров.
     - „ва месЯца,  братец,  в  болотах неприступных держались,  никак ни  с
которой стороны подойти к ним невозможно было.
     - —ем же они там питались?
     - ‡аранее уж,  видно,  запасено было там всего...  холода только уж  их
повыгнали оттуда:  прислали сначала повинную,  а  потом и сами пришли.  ’от,
впрочем,  который исправника убил,  скрылсЯ совсем куды-то,  в  какой-нибудь
скит ихней, надо быть, ушел!..
     - Ћни,  может быть,  и менЯ убьют;  Я тоже еду к ним по неприЯтному длЯ
них делу, - проговорил ‚ихров.
     - ‘лышали мы это:  моленную это ихнюю ломать,  -  сказал кучер. - Љакой
богатый храм, богаче других церквей христианских! ’оже вы хоть бы из сотских
кого взЯли, а то один-одинехонек едете! - прибавил он.
     - „а это все равно.
     - ‚се равно,  конечно!.. Ћни, впрочем, и тогда говорили: "Ќе выругайсЯ,
говорит,  исправник, старик бы его не убил; а то, говорит, мы с иконой идем,
а он - бранитьсЯ!"
     „орога между тем  все продолжала идти страшно песчанаЯ.  ‘ильные лошади
исправника едва  могли  легкой  рысцой тащить тарантас,  уходивший почти  до
половины колес в песок. ‚ихров по сторонам видел несколько избушек бобылей и
небольшие около них полЯ с  репой и  картофелем.  Ључер не переставал с  ним
разговаривать.
     - ѓлЯдите-ко,  глЯдите:  в  лесу-то  пни  все  идут!..  -  говорил  он,
показываЯ на мелькавшие в  самом деле в лесу пни и отстоЯщие весьма недалеко
один от другого.  -  ќто нарочно они тут и понаделаны - в лесу-то у них скит
был, вот они и ходили туда по этим пнЯм!..
     - Ђ что,  скажи,  -  перебил его ‚ихров,  - не знаешь ли ты, что значит
слово “чнЯ?
     Ључер усмехнулсЯ.
     - ‡десь ведь “чней много.  Ќе  одно это  село так называетсЯ -  это вот
“чнЯ верхнЯЯ,  а есть “чнЯ нижнЯЯ и есть еще “чнЯ в Џолесье, смотрЯ на каком
месте селенье стоит, на горе или в лесу.
     - Њожет быть,  это все равно, что и Џочинок, - толковал ‚ихров, - здесь
как больше говорЯт - почал или учал?
     - “чал -  больше говорЯт, - отвечал кучер, как бы соображаЯ то, что ему
говорил ‚ихров.
     - Ђ чем,  собственно,  промышлЯют в “чне? - продолжал тот расспрашивать
его.
     - ђогожами!..  ђогожу ткут и в Ќижное возЯт. € что они длЯ этого самого
казенных лесов переводЯт - боже ты мой! - заключил кучер.
     - Љак казенных? - сказал ‚ихров.
     - ’ак,  свой-то поберегают маненько,  а в казенный-то придут, обдерут с
липы-то  десЯтинах на  двух  лыко  да  а  зажгут,  будто по  воле божьей это
случилось.
     - Ќо как же их не ловЯт?
     - ‹овЯт,  но  откупаютсЯ.  ‚от  она!..  Њатушка наша  “чнЯ  великаЯ!  -
присовокупил старик, показываЯ на открывшеесЯ вдруг из лесу огромное село, в
котором,  между прочим, виднелось несколько каменных домов, и вообще все оно
показалось ‚ихрову как-то необыкновенно плотно и прочно выстроенным.
     Џодъехав к  самой  подошве  горы,  на  которой  стоЯло  селенье,  кучер
остановил лошадей,  слез с козел и стал поправлЯть упрЯжь на лошадЯх и кушак
на себе.
     - Џофорсистей к ним надо въехать, чтобы знали - кто едет! - говорил он,
ухмылЯЯсь сквозь свою густую и  широкую бороду.  -  ‚ы  тоже сЯдьте маненько
построже, - прибавил он ‚ихрову.
     ’от сел построже. Ључер, сев на козлы, сейчас же понессЯ скоком в гору.
Љолокольчик под  дугой сильно звенел.  Џри  этом звуке два  -  три человека,
должно  быть,  сотские,  с  несколько  встревоженными  лицами  пробежали  по
площади.
     - Ђ,  зашевелились,  проклЯтые!  -  говорил  кучер,  заметив это.  -  Љ
приказу, что ли, вас прЯмо вести?
     - Љ приказу! - отвечал ‚ихров.
     Ључер  поехал прЯмо по  площади.  ‚стретившийсЯ им  мужик проворно снЯл
шапку и спросил кучера:
     - Џуть да дорога - кого везешь?
     - ѓубернаторского  чиновника!   -  отвечал  не  без  важности  кучер  и
молодецки подлетел с ‚ихровым к приказу.
     ќто  был  каменный флигель,  в  котором на  одной половине жил писарь и
производились дела  приказские,  а  другаЯ  была  предназначена длЯ  приезда
чиновников.  ‚ихров прошел в  последнее отделение.  ‚скоре к  нему  ЯвилсЯ и
голова, мужик лет тридцати пЯти, красавец из себЯ, но довольно уже полный, в
тонкого сукна кафтане, обшитом золотым позументом.
     - џ  к  вам с довольно неприЯтным длЯ вас поручением,  -  начал ‚ихров,
обращаЯсь к нему, - вашу моленную вышло решение сломать.
     ѓолова при этом Явно сконфузилсЯ.
     - Ќе охлопотали,  видно, ходоки наши, - проговорил он как бы больше сам
с собой.
     - Ђ вы посылали ходатаев?
     - Љак же, - отвечал со вздохом голова.
     - ‘ломать  вашу  моленную  Я  желаю,  -  продолжал  ‚ихров,  -  не  сам
как-нибудь, а пусть ее сломает сам народ.
     - ќто ведь все едино! - возразил голова.
     - Ќо длЯ менЯ-то это не все едино,  -  перебил его ‚ихров, - Я не хочу,
чтобы менЯ кто-нибудь из вас обвинил в чем-нибудь, а потому попроси все ваше
село выйти на площадь; Я объЯвлю им решение, и пусть они сами исполнЯт его.
     - Њожно и так!  -  произнес голова,  подумав немного,  и затем довольно
медленным шагом вышел из комнаты.
     ‚ихров,  оставшись один,  невольно взЯлсЯ за сердце.  Ћно у него билось
немного:  ему  предстоЯла довольно важнаЯ минута,  после  которой он,  может
быть, и жив не останетсЯ.
     ‚скоре за тем на площади стал поЯвлЯтьсЯ народ и  с  каждой минутой все
больше и больше прибывал; наконец в приказ снова вошел голова.
     - Џожалуйте,  коли  угодно  вам  выйти!  -  сказал он  ‚ихрову каким-то
негромким голосом.
     ’от надел вицмундир и пошел. ’ысЯч около двух мужчин и женщин стоЯло уж
на  площади.  Џротив всех их  ‚ихров остановилсЯ;  с  ним рЯдом также стал и
голова.
     - Ѓратцы!  -  начал ‚ихров сколько мог  громким голосом.  -  ‘остоЯлось
решение сломать вашу моленную -  вот оно!..  Џрочти его народу! - € он подал
бумагу голове.
     ’от начал ее читать. ’олпа выслушала все внимательно и ни звука в ответ
не произносила, так что ‚ихров сам принужден был начать говорить.
     - џ  прислан исполнить это решение.  ‚ы,  конечно,  можете не допустить
менЯ до  этого,  можете убить,  разорвать на  части,  но вместо менЯ пришлют
другого,  и уже с войском;  а войско у вас,  как Я слышал,  бывало,  -  и вы
знаете, что это такое!
     - ‡а  что  же  это,  судырь,  начальствующие лица так гневатьсЯ на  нас
изволЯт? - спросил один старик из толпы.
     - ‡а веру вашу! †елают, чтобы вы в православие обратились.
     - „а как же,  помилуйте,  судырь:  татарам,  черемисам и  разным всЯким
идолопоклонникам, и тем за их веру ничего, - чем же мы-то провиннее других?
     ‚ихров решительно не знал, что ответить старику.
     - ‹юбезный, Я только исполнитель, а не судьЯ ваш.
     - Ќе от господина чиновника это произошло,  - заметил и голова старику,
- словно не понимаешь - говоришь.
     - „а это понимаем мы, - согласилсЯ и старик.
     - ’ак как же, братцы, сами вы и сломаете моленную? - спросил ‚ихров.
     Ќо толпа что-то ничего на это не ответила.
     - ѓоворил уж  Я  им,  -  отвечал за всех голова,  -  сломаем завтра,  а
сегоднЯшний день  просЯт,  не  позволите ли  вы  еще  разок совершить в  ней
общественное молитвословие?
     - ‘делайте одолжение,  -  подхватил ‚ихров,  - но только и Я уж, в свою
очередь,  попрошу вас пустить менЯ на  вашу службу не как чиновника,  а  как
частного человека.
     - „а это что же, - ответил голова. - Њы на моленьЯх наших ничего худого
не делаем.
     —асов  в  семь  вечера  ‚ихров  услыхал звон  в  небольшой и  несколько
дребезжащий колокол.  ќто звонили на  моленье,  и  звонили в  последний раз;
‚ихрову при этой мысли сделалось как-то невольно стыдно;  он вышел и увидел,
что  со  всех сторон села идут мужики в  черных кафтанах и  черных поЯрковых
шлЯпах, а женщины тоже в каких-то черных кафтанчиках с сборками назади и все
почти повЯзанные черными платками с белыми каймами; моленнаЯ оказалась вроде
деревЯнных церквей,  какие прежде строились в селах,  и только колокольни не
было,  а  вместо  ее  стоЯла  на  крыше  на  четырех столбах вышка  с  одним
колоколом,  в который и звонили теперь;  крыша была деревЯннаЯ, но дерево на
ней было вырезано в  виде черепицы;  по  карнизу тоже шла деревЯннаЯ резьба;
окна были с  железными решетками.  Ќароду в  моленной уже не  помещалось,  и
целаЯ толпа стоЯла на  улице и  только глЯдела на храм свой.  ‚ихрова провел
встретивший его голова: он на этот раз был не в кафтане своем с галунами, а,
как и прочие, в черном кафтане.
     ‚  самой моленной ‚ихров увидел впереди,  перед образами,  как  бы  два
клироса,  на  которых стоЯли мужчины,  отличающиесЯ от  прочих тем,  что они
подпоЯсаны были,  вместо кушаков,  белыми полотенцами.  Џосреди моленной был
налой,  перед которым стоЯл мужик тоже в черном кафтане,  подпоЯсанном белым
кушаком.  Ћн читал громко и внЯтно,  но останавливалсЯ вовсе не на запЯтых и
далеко,  кажетсЯ,  не понимал,  что читает;  а равно и слу