  приЯтные  заданиЯ  по  борьбе  с   расколом,   посещал  тюрьмы  и
арестантские дома.  „обросовестность и  аккуратность нового  чиновника  были
замечены  и   оценены.   ѓубернатор  стал  относитьсЯ  к   нему  подчеркнуто
дружелюбно,  неизменно шел навстречу его просьбам.  ‚озможно, и литературные
занЯтиЯ  ЂлексеЯ  ”еофилактовича  способствовали этому  -  все-таки  нечасто
встречались  в  губернских  присутствиЯх  люди,   печатающиесЯ  в  столичных
журналах...
     Њногие эпизоды,  относЯщиесЯ к службе чиновника особых поручений, нашли
отражение в  произведениЯх писателЯ.  Џричем,  вспоминаЯ спустЯ  десЯтилетиЯ
свои  костромские годы,  Џисемский  передавал  увиденное и  пережитое весьма
точно,  вплоть до деталей.  ‘амый глубокий след в его душе оставили два дела
по  уничтожению старообрЯдческих молелен.  ‚о всЯком случае,  именно об этой
стороне деЯтельности Џавла ‚ихрова,  героЯ "‹юдей сороковых годов", с особой
обстоЯтельностью повествовал автор романа.
     ѓерой книги, как и его прототип, сам Ђлексей ”еофилактович, определилсЯ
чиновником особых  поручений.  Џисемский вскоре после  своего поступлениЯ на
службу  в  течение нескольких месЯцев занималсЯ в  ‘овещательном комитете по
делам раскола и раскольников,  даже был назначен секретарем этого секретного
органа,   учрежденного  незадолго  до   того  по   высочайшему  повелению  в
"неблагополучных" губерниЯх.  Џо  рапорту Џисемского канцелЯриЯ костромского
губернатора завела в  июне  1850  года  дело  "Ћб  уничтожении раскольничьей
часовни в  селе  “рене"  (в  романе  оно  переименовано в  “чню).  ‘екретарь
комитета  объЯвил,  что  из  запечатленной (то  есть  опечатанной)  молельни
похищены иконы.  ЏолициЯ  провела дознание и,  открыв  виновных,  украденное
вернула  под  замок.   Ќо,   поскольку  часовнЯ  сильно  обветшала,   сквозь
прохудившуюсЯ крышу лило и  иконы находились под угрозой гибели.  Ђ длЯ того
чтобы  предотвратить новую  попытку  хищениЯ,  нужно  было  учредить караул.
Џоследнее  оказалось не  по  средствам администрации,  и  посему  губернатор
направил   ходатайство  в   министерство  внутренних  дел   об   уничтожении
молельни...
     ќта   историЯ  весьма  характерна  длЯ  тогдашней  системы  управлениЯ.
Ќиколаевские чиновники  по-разбойничьи налетали  на  селениЯ  старообрЯдцев,
крушили скиты раскольников в лесных урочищах,  свозили в узилища консисторий
(местных органов правительствующего синода) книги и образа. ‚ сырых подвалах
костромского  €патьевского  монастырЯ  грудами  лежали   великолепные  иконы
древнего  письма,  рукописные  и  старопечатные книги.  —иновники  духовного
ведомства,  изъЯвшие все  это  у  своих  жертв,  потом  им  же  потихоньку и
перепродавали то,  что  не  было признано за  еретическое поношение догматов
православиЯ.   "‚озмутительные"  же  изображениЯ  (вроде  икон,  на  которых
присутствовали протопоп Ђввакум или  другие  апостолы старой веры),  писаниЯ
расколоучителей попросту уничтожались.
     ЏонЯтно,  что  ретивые  консисторские служители  и  чиновники секретных
комитетов терзали старообрЯдцев не за ересь,  а за то, что в их лице „ревнЯЯ
ђусь как  бы  высылала защитников народной самобытности и  духовной свободы.
ђаскольники считали,  что  мир  стонет под  игом  антихристовой власти,  они
отказывались молитьсЯ за царЯ и его семейство -  это был,  по сути,  протест
политический,  он и определил остроту противоборства. Џо всей стране рыскала
духовнаЯ полициЯ  и  громила  "Якобинские клубы"  (так  именовало пристанища
раскольников III отделение). ѓосподствующаЯ церковь еще во времена …катерины
пошла навстречу старообрЯдцам -  было учреждено так называемое единоверие. ‚
лоне  его  последователи раскола могли пользоватьсЯ старопечатными книгами и
дедовского письма иконами.  ‘ них требовалось одно - признать главенство над
собой духовных пастырей, рукополагаемых православными епископами, признать и
богопоставленность светских  властей.  Ќо,  принимаЯ  единоверие  длЯ  виду,
старообрЯдцы продолжали тайно отправлЯть свое богослужение.
     „овольно равнодушный ко  всей  этой "пре",  ‚ихров,  получивший однажды
задание  "накрыть" в  лесной  молельне таких  мнимых  единоверцев,  вопрошал
настоЯтелЯ из неблагополучного прихода:
     "-  ‡ачем было и вводить это единоверие?  Ќаперед надобно было ожидать,
что будет обман с их стороны.
     - Љак зачем?  -  спросил с  удивлением свЯщенник.  -  Њитрополит Џлатон
вводил его и правила длЯ него писал: полагали так, что вот они очень дорожат
своими старыми книгами и обрЯдами, - дали им сие; но не того им, видно, было
надобно: по духу своему, а не за обрЯды они церкви нашей сопротивлЯютсЯ".
     ‚от против этого зловредного духа и  воинствовало казенное православие,
да еще коронных чиновников призывало себе на помощь.
     Љогда  Џисемский  получил  задание  уничтожить  молельню  в  “рене,  он
отправилсЯ в  дальний ‚арнавинский уезд  не  в  лучшем настроении.  Џри  его
религиозном  и   житейском   свободомыслии  заниматьсЯ  разорением  часовни!
ЋписываЯ двадцать лет  спустЯ чувства Џавла ‚ихрова,  Ђлексей ”еофилактович,
вне всЯкого сомнениЯ,  воскрешал в  памЯти собственные переживаниЯ в  давний
июньский  день,  когда  в  сопровождении уездного исправника и  управлЯющего
“реньским удельным отделением приступал к исполнению своей миссии.  "џ здесь
со  страшным делом (сообщал кузине герой романа.  -  ‘.Џ.).  џ  по поручению
начальства ломаю и  рушу раскольничью моленную и через несколько часов около
пЯти тысЯч человек оставлю без храма,  -  и  эти добрЯки слушаютсЯ менЯ,  не
вздернут менЯ на  воздух,  не  разорвут на кусочки;  но они знают,  кажетсЯ,
хорошо по опыту,  что этого им не простЯт.  ‚ы,  с вашей женскою наивностью,
может быть,  спросите,  длЯ  чего  же  это  делают?  „лЯ  пользы,  сударынЯ,
государства,  -  длЯ того, чтобы все было ровно, гладко, однообразно; а того
не ведают,  что только неровные горы, разнообразные леса и извилистые реки и
придают красоту земле и  что они даже лучше всЯких крепостей защищают страну
от неприЯтелЯ... џ ставлю теперь перед вами вопрос прЯмо: что такое в ђоссии
раскол?   ЏолитическаЯ  партиЯ?  Ќет!..  ђелигиозное  какое-нибудь  по  духу
убеждение?..  Ќет!.. ‘екта, прикрывающаЯ какие-нибудь порочные страсти? Ќет!
—то же это такое?  Ђ так себе, только склад русского ума и русского сердца -
нами самими придуманное понимание христианства,  а  не  выученное от греков.
’ем-то он мне и дорог,  что он весь -  цельный наш,  ни от кого не взЯтый, и
потому он так и разнообразен. Ћколо городов он немножко поблаговоспитанней и
попов еще своих хоть повыдумывал;  а чем глуше,  тем дичее:  без попов,  без
брака и  даже без  правительства.  Љак  хотите,  это что-то  очень народное,
совсем по-американски.  ‘порить о том,  какаЯ религиЯ лучше, вероЯтно, нынче
никто не станет".
     ђелигию  Џисемский  всегда  воспринимал с  культурно-исторической точки
зрениЯ,  мистические и  политические мотивы оставались чужды ему.  Џоэтому в
словах  ‚ихрова,   точно   передающих  мысли   самого  писателЯ,   сказалось
непонимание глубоких  социальных  корней  раскола.  ‚  религиозную форму  по
условиЯм времени и  общественного развитиЯ в течение многих веков облекались
политические движениЯ.  Џод знамена раскола стекались недовольные и гонимые.
ќто,  однако,  не  значит,  что старообрЯдчество было социально однородным -
были в этой среде и богатые купцы, и промышленники, и крепостные крестьЯне.
     ‘екретарю Љомитета о  раскольниках не раз пришлось участвовать в  делах
подобных  “реньскому.   „окументально  засвидетельствовано,   что  Џисемский
уничтожил  также  раскольничью  часовню  в  деревне  ѓаврилково  ближнего  к
Љостроме  Ќерехтского  уезда.  Ѓудучи  человеком  подначальным,  он  не  мог
отказатьсЯ от исполнениЯ неприЯтных поручений.  ќто,  кстати, подтверждаетсЯ
тем,  что в  те  же  годы другой будущий писатель-классик -  Џ.€.Њельников -
производил в  соседней Ќижегородской губернии такие же  набеги на пристанище
ревнителей   прадедовских  заветов.   Ђ   когда   николаевское  царствование
кончилось,   он  выступил  с  проповедью  веротерпимости,   создал  в  своих
произведениЯх  привлекательные  образы  борцов  за   народную  самобытность,
приверженцев духовной свободы -  ведь  именно свое,  пусть искаженное,  даже
фантастическое понимание  истины  отстаивали  эти  наивные,  но  нравственно
цельные люди...
     Љ  оправданию  Џисемского  -   если,   конечно,   есть  нужда  в  такой
реабилитации -  в погромах,  подобных “реньскому и ѓаврилковскому, чиновнику
особых поручении не приходилось активно воздействовать на ход событий. ‚ажен
был факт присутствиЯ вицмундира,  а  до личности его носителЯ никому не было
дела.  ЏоЯвление  представителЯ губернатора  как  бы  освЯщало,  узаконивало
творимые местными администраторами утеснениЯ.
     ‘овсем  иной   оказывалась  роль  Џисемского,   когда  он   отправлЯлсЯ
расследовать запутанное уездным исправником и  его  полуграмотным помощником
уголовное  дело.  Ќередко  случалось,  что  за  приличную взЯтку  не  только
укрывались  преступники,   но   преследование  их   по   закону   вообще  не
возбуждалось.
     Џисемского  привлекала  в  этой  должности  редкаЯ  возможность  делать
разнообразные,  тончайшие психологические наблюдениЯ -  человек стоЯл  перед
следователем часто застигнутый врасплох,  в таком напрЯженном состоЯнии, что
пускал в ход всю свою изворотливость, весь духовный потенциал.
     ЏерейдЯ  в  приказ  общественного  призрениЯ,   а  затем  в  губернское
правление,  Џисемский отошел от ведениЯ дел, подобных описанным выше. Ћднако
при  чрезвычайных  обстоЯтельствах  ему  и   позднее  приходилось  исполнЯть
правоохранительные функции.  Љогда в  мае  1851 года разбойники ограбили под
Љадыем почтовую карету,  шедшую из Њакарьева в  Љострому,  Џисемский в числе
других  чиновников  участвовал  в  розысках  банды,  "шалившей"  на  дорогах
губернии.  ‚ "‹юдЯх сороковых годов" есть глава "ђазбойники",  котораЯ, надо
полагать, тоже основана на личных впечатлениЯх автора романа...
     ‚озвращаЯсь из  долгих  отлучек  в  свою  уютную  квартирку,  нанЯтую в
двухэтажном доме на углу €вановской и ѓорной улиц,  Џисемский подолгу не мог
принЯтьсЯ за литературные труды -  требовалось писать обстоЯтельные отчеты и
рапорты.  „а  и  с  сыном-первенцем  хотелось  повозитьсЯ;  маленький  Џавел
Ђлексеевич,  родившийсЯ в марте 1850 года,  был, как говорили, вылитый отец,
так  что  впечатлительному молодому родителю представлЯлись иногда,  что  он
видит  самого себЯ  -  младенца.  Ђ  через два  с  половиной года  семейство
Џисемских еще  увеличилось -  миловидного крепыша Ќиколеньку все  признавали
маминым сыном...
     ‡а  усердие  ЂлексеЯ ”еофилактовича на  год  раньше  положенной выслуги
произвели в коллежские секретари. Ћднако не чин давал ему видное положение в
обществе,  а  близость к  губернатору.  Ћбразование не  очень-то  ценилось -
выученики университетов были,  как  тогда  выражались,  не  в  авантаже,  их
отправлЯли служить по канцелЯриЯм. „ругое дело правоведы (выпускники “чилища
правоведениЯ) -  эти составлЯли сливки губернского общества. ‘разу с учебной
скамьи  они   попадали  на   должности  прокуроров,   стрЯпчих,   помощников
председателей палат.  ‚  Љостроме при  Џисемском было  трое  таких  баловней
судьбы.  Џравоведы не только выдавались в  чиновной среде,  но и  в обществе
решительно блистали.  Ћни отличались прекрасным салонным воспитанием, изЯщно
одевались,  сыпали  светскими фразами на  безукоризненном французском Языке.
Ћдного Џисемский с портретным сходством изобразит в "’юфЯке".  ‚нешние черты
сердцееда  Ѓахтиарова,  его  манера  держатьсЯ  заимствованы  у  губернского
"льва",  заставлЯвшего трепетать юных костромских помещиц: "Ћдет он был весь
в  черном,  начинаЯ  с  широкого,  английского покроЯ,  фрака,  до  небрежно
завЯзанного атласного  галстука.  †елтоватое лицо  его,  покрытое  глубокими
морщинами и оттененное большими черными усами, имело самое модное выражение,
выражение разочарованиЯ, доступное в то времЯ еще очень немногим лицам".
     Џовесть,  котораЯ позднее получила название "’юфЯк", была набросана еще
в  пору  галичского  сидениЯ.  Џоступив  на  службу,  Ђлексей  ”еофилактович
несколько раз  принималсЯ отделывать ее,  дополнЯЯ бытовые  картины  свежими
наблюдениЯми.  „умаетсЯ,  и  опыт  семейной жизни  наложил отпечаток на  это
произведение о неудачной женитьбе.  ‘ам-то Џисемский Явно считал,  что ему в
этом смысле повезло,  но с  тем большей пытливостью вглЯдывалсЯ в нескладные
союзы,  что  нередко  возникали  в  людной,  богатой  женихами  и  невестами
Љостроме.
     ЉостромскаЯ жизнь,  в которой пЯть лет варилсЯ Џисемский,  представлЯла
собой  достаточно  обширное  поле  длЯ  наблюдений.  ‘лучались  тут  и  свои
злодеЯниЯ,  и  трагедии,  и комического можно было увидеть немало.  ‚одились
умники,   пьЯницы,   гамлеты  и  безоглЯдные  циники.  Ќе  составлЯло  труда
развлечьсЯ совсем  в  столичном тоне  -  было  бы  на  что.  €  любые  плоды
просвещенного  разума  мог  вкушать  любознательный костромич,  стоило  лишь
выписать  петербургские и  московские журналы  да  следить  за  объЯвлениЯми
книгопродавцев.  ‚прочем, общество не сильно изнурЯло себЯ чтением серьезных
сочинений -  в  лучших домах царили Џоль де  Љок,  ќжен ‘ю,  „юма.  ЏриЯтель
Џисемского Ќил Љолюпанов,  начавший свою службу в Љостроме в конце сороковых
годов,  свидетельствовал:  "‚ каждом доме, имеющем претензии на образование,
получалась "Ѓиблиотека длЯ чтениЯ", книжка которой ожидалась с нетерпением и
обходила целый кружок:  ‘енковский отлично сумел приноровитьсЯ к  требованию
публики - все в журнале, и беллетристика, и критика, и даже научные статьи -
изготовлено было на вкус людей, желающих веселитьсЯ. ‘ерьезные журналы вроде
"’елескопа",  "’елеграфа" и  позже "Ћтечественных записок" мало  проникали в
провинцию тридцатых и  сороковых годов;  ими  интересовались там "ученые" по
профессии или по личному вкусу, но последних было очень мало".
     Ђ  Џисемский сообщал летом 1851  года издателю "ЊосквитЯнина" Џогодину,
просившему ЂлексеЯ  ”еофилактовича приискать длЯ  журнала  подписчиков:  "Џо
желанию вашему Я тотчас же начал распространение вашего журнала и уже продал
за  нынешний год один экземплЯр...  Ќынешний год большого распространениЯ не
надеюсь,  потому что прошло более полугода (впрочем,  по моему настоЯнию еще
один  экземплЯр выписываетсЯ);  но  другое дело на  будущий год,  мы  вотрем
каждому €справнику,  ѓородничим и  ѓоловам -  это беретсЯ сделать ваш старый
знакомый наш ‚иц-ѓубернатор кнЯзь ѓагарин.
     Ќасчет мнениЯ о вашем журнале скажу то, что в обществе у нас ни о каком
журнале не имеют никакого мнениЯ в силу того, что думают о совершенно других
предметах,  а журналы получают так, длЯ блезиру, длЯ тону - и обыкновенно их
только перелистывают".
     Љаковы были эти "совершенно другие предметы",  что занимало костромское
общество? Љолюпанов тоже задавал подобный вопрос, когда полвека спустЯ думал
рассказать о годах молодости деловитым, вечно озабоченным людЯм конца века:
     "—то же делало,  длЯ чего жило и  о чем заботилось это большое общество
дам и кавалеров, старых и молодых?"
     Ћтветом на это служил термин,  современному поколению неизвестный, но в
"доброе старое времЯ" длЯ  всех возрастов и  длЯ  обоего пола составлЯвший и
цель,  и  заботу,  и  интерес  жизни  -  веселитьсЯ!  ‘овременное поколение,
выросшее в  иных условиЯх,  не  знает,  что  значит веселитьсЯ,  и  старики,
грустно покачиваЯ головой и вспоминаЯ былое, говорЯт: "Ќет нынче весельЯ, не
умеет молодежь!"
     „а, губернский город хотел отдохновениЯ - неизвестно от чего. € молодые
и старики.  Ќикого не волновали мировые вопросы,  даже тех чайльд-гарольдов,
что поЯвлЯлись в  обществе со  скорбной миной на  лице и  часами простаивали
возле  колонны,  скрестив  руки  на  груди,  льдисто  посверкиваЯ стеклышком
моноклЯ.  Ќа  самом  деле  им  тоже  не  стоЯлось на  месте  при  виде  лихо
отплЯсывающих  судейских   чиновников   и   хорошеньких  дочек   подгородных
помещиков...  —итать  "физиологические очерки"?  ЌатуральнаЯ  школа?  Џодите
прочь  с  вашей  ипохондрией,  с  вашими  неуместными сатирами.  "ѓубернские
ведомости" прЯмо-таки заходЯтсЯ от  восторга.  €х галантный,  знающий тонкое
обращение редактор Ќиколай ”едорович фон  Љрузе  ликует:  "‚  настоЯщую зиму
Љострома веселитсЯ более, нежели когда-нибудь. „лЯ истинного и общественного
весельЯ нужны не великолепные залы,  не пышные и роскошные балы, но радушные
хозЯева и веселые гости;  в тех и других здесь нет недостатка. …сли общество
костромское немногочисленно,  то  к  чести его  должно сказать,  что  в  нем
заметны единодушие и  приЯзнь,  а это главное в небольшом городе.  ‡десь все
слито в одно; нет слоев в обществе, нет интриг и зависти, как нет гордости и
церемонности;  везде  согласие и  простота,  оттого и  все  приЯтно.  Ѓывают
премилые  частные  вечера,  где  гости,  ожидаемые  и  встречаемые радушными
хозЯевами, веселЯтсЯ от души до поздней ночи, без натЯнутости, и не привозЯт
домой скуки. Љроме того, четыре раза в неделю даетсЯ спектакль в театре, два
абонемента и  два  бенефиса.  ‹ожи и  кресла бывают почти всегда полны,  что
доказывает в  посетителЯх любовь к  искусству и желание поддержать его".  „а
нет,  тут  не  просто  взаимнаЯ  приЯзнь!  ‚се  настолько сблизились в  этом
бесконечном хороводе веселости,  что впору о родстве заговорить. ‚от хотЯ бы
бал новогодний взЯть:  "‚се наше общество, соединившись как бы в одну родную
семью,  встретило этот  великий  день  в  жизни  человека  общим  собранием,
единодушным весельем... Ѓал этот был оживлен как нельзЯ более непринужденным
удовольствием и веселыми танцами,  продолжавшимисЯ до утра; туалеты дам были
свежи,  милы и даже богаты, обличаЯ и в провинции уменье одеватьсЯ со вкусом
и  к  лицу.  Џожелаем,  чтобы  общество  Љостромы  навсегда  сохранило  свой
прекрасный характер".
     „аже  много  лет  спустЯ,  когда  интересы русского общества решительно
переменились,  в  любой  компании  находилсЯ  ровесник  Џисемского,  который
подсаживалсЯ к  писателю и  ворчал насчет того,  что нынешние опостылели ему
своей вечной озабоченностью,  какой-то непонЯтной болтовней о  гуманизме,  о
долге интеллигенции перед мужиком.  Ќет, толковал "человек сороковых годов",
что  бы  там  ни  говорили вечно недовольные прогрессисты,  а  начальство не
только ведь воровало,  как  думают господа недоучившиесЯ семинаристы.  Ћно о
вверенных  ему  делах  пеклось.   Ђлексей  ”еофилактович  хоть  и   не   был
ретроградом,  но  в  чем-то  соглашалсЯ с  брюзгой.  ‚от  хотЯ бы  в  той же
Љостроме:  и  городские  сады  устроились на  заглЯденье,  и  ‚ерхнюю  „ебрю
губернатор велел привести в  божеский вид.  Ѓыла бог знает какаЯ трущоба,  а
вышел преотличный бульвар,  сделали лестницу,  террасу.  Ѓыл даже слух,  что
заведут на благоустроенном возвышении гулЯньЯ с музыкой.
     Љто  хотел,  тот  мог  до  упаду веселитьсЯ.  ’о  и  дело  какие-нибудь
развлечениЯ выходили.  ’о семик - иди в ’атарскую слободу, смотри, как девки
водЯт хоровод кругом завитой березы.  ’о через неделю всехсвЯтское гулЯние в
€патьевской слободе -  опЯть  хороводы,  питейные заведениЯ под  полотнЯными
навесами.   …ще  неделЯ  минет  -  „евЯтаЯ  Ярмарка:  ходи,  приценивайсЯ  к
наилучшему хрусталю и фарфору,  разглЯдывай картины,  ройсЯ в развалах книг,
осматривай лошадей.
     Ќо если уж вы непременно захотели бы "умственных беснований",  то и  на
этот предмет у  вас нашлись бы  сотоварищи.  “  Џисемского объЯвилсЯ сначала
приЯтель Љолюпанов,  а  несколько позже Ђлексей Џотехин,  прибывший в  свите
нового губернатора Њуравьева "на  имеющуюсЯ открытьсЯ вакансию" (открывались
они  по  изгнании  кого-нибудь  из  особо  заворовавшихсЯ или  неспособных).
Џотехин сразу сильно расписалсЯ,  и  друзьЯ виделись чуть не  каждый вечер -
толковать о литературе, новостЯх, знакомить друг друга с новыми сочинениЯми.
•отЯ Ђлексей ”еофилактович и по годам и по положению был старше,  они вскоре
перешли на  "ты".  ‘вои  произведениЯ приЯтели читали часто  по  листам,  по
главам, по мере того, как новаЯ вещь писалась. ‚ основном это были повести и
пьесы Џисемского -  Џотехин редко и  со  страхом решалсЯ прочесть что-нибудь
свое,  так как,  прослушав одну из ранних работ ЂлексеЯ Ђнтиповича, писатель
со свойственной ему откровенностью заЯвил:
     - ’ы бесспорно умен и берешь только умом, а таланта в тебе Я не вижу.
     џвлЯлсЯ к  Џисемским и  любознательный юноша-гимназист ‘ергей Њаксимов,
также  горевший  желанием сделатьсЯ литератором.  •озЯин  дома  с  интересом
слушал его рассказы о  глухом посаде Џарфентьеве,  родине ‘ергеЯ,  и однажды
заметил ему,  что  при  таком знании простонародного быта  и  Языка грех  не
занЯтьсЯ писательством - нынче, говорил Ђлексей ”еофилактович, петербургской
да московской публике знай давай про мужика. Љаких только "Ћчерков ђоссии" и
"Љартинок русских нравов" не  найдешь в  книжных лавках.  €  пишут-то  люди,
всего  несколько раз  выбиравшиесЯ из  столицы в  деревню,  ну,  натурально,
соврут - недорого возьмут...
     Џрослышав  о   том,   что  в  Љостроме  живет  автор,   печатавшийсЯ  в
петербургском журнале,  к удачливому сочинителю потЯнулись местные романисты
и поэты.  Ћн даже не подозревал до этого,  что в губернии столько утонченной
публики.   Њногие  дамы   просили  ЂлексеЯ  ”еофилактовича  поспособствовать
публикации их произведений, отставные майоры слали воспоминаниЯ в стихах.
     Ќо  вообще его литературнаЯ известность была микроскопической до самого
выхода  "’юфЯка".   ђассказ  "Ќина",   опубликованный  в  "‘ыне  Ћтечества",
Џисемский и сам не любил вспоминать,  а на чтениЯх романа "‚иновата ли она?"
бывало совсем немного народу.
     Џереломным оказалсЯ 1850 год.
     Ђлексей  ”еофилактович ждал,  что  в  то  лето  наконец  напечатаетсЯ в
"Ћтечественных записках" его перваЯ,  дважды перелицованнаЯ вещь. Ќо цензура
так  и  не  дала  разрешениЯ на  публикацию,  и  уставший ждать автор совсем
приуныл.  Ћднако  решил  попробовать пристроить новое  свое  сочинение  (оно
покамест именовалось "‘емейные драмы"). Џисемский был уже рад самой мизерной
плате,  какую давали переводчикам,  -  7 рублей за лист, и на любое название
соглашалсЯ.  “преждаЯ цензурные придирки,  он писал: "ѓлавнаЯ моЯ мысль была
та,  чтобы  в  обыденной  и  весьма  обыкновенной  жизни  обыкновенных людей
раскрыть  драмы,   которые   каждое   лицо   переживает  по-своему.   Ќичего
общественного  Я   не  касалсЯ  и   ограничивалсЯ  только  одними  семейными
отношениЯми".  ќто  слова  из  письма Ђ.Ќ.Ћстровскому.  Ћ  старом московском
приЯтеле Ђлексей ”еофилактович вспомнил,  прочитав в "ЊосквитЯнине" когда-то
слышанную в  авторском чтении пьесу "‘вои люди -  сочтемсЯ".  Ћн обратилсЯ к
Ђлександру Ќиколаевичу в надежде, что тот пристроит повесть о провинциальном
рохле Ѓешметеве.
     Ђлексей ”еофилактович жаловалсЯ на  "убийственную жизнь провинциального
чиновника",  сетовал,  что  пишет  по  большей  части  в  стол  и  оттого-де
опускаютсЯ руки.  Џосему  он  посылал Ћстровскому только первую часть  своих
"‘емейных драм", а вторую, еще не до конца отделанную, даже не мог заставить
себЯ довести до нужного глЯнца. ‚от если бы редакциЯ принЯла начало повести,
у него б крыльЯ выросли...  Ђх,  как хотелось, наконец, напечататьсЯ! “стные
похвалы слушателей убеждали его,  что он пишет не хуже многих, даже тех, кто
заполнЯет  своими   сочинениЯми  страницы  самых   почтенных  журналов.   "‚
произведении моем,  опЯть повторЯю,  ‚ы можете изменить,  выпустить все, что
найдете нужным по требованию цензуры. ‚ практическом отношении, Я прошу ‚ас,
если возможно, продать его и тоже за сколько возможно".
     ‚  начале сентЯбрЯ 1850 года издатель "ЊосквитЯнина" Џогодин получил от
своего  молодого сотрудника рукопись Џисемского.  €  уже  через  два  месЯца
повесть поЯвилась в  журнале.  Џервый гонорар был назначен по  20  рублей за
лист.  Ќе очень-то расщедрилсЯ прижимистый Њихайло Џетрович. Ќо автор и тому
был рад - помилуйте, отхватить зараз 250 целковых! „а иной чиновник два года
будет за  такие деньги горбитьсЯ.  ќто  потом,  лет через восемь,  когда ему
станут платить по  две сотни и  больше за  лист,  Ђлексей ”еофилактович себе
настоЯщую цену узнает...
     "’юфЯк" -  вот какое название из нескольких предложенных автором выбрал
Џогодин. € пошла гулЯть эта повесть по широкой ђуси. Њного дал бы, наверное,
автор ее,  чтобы заглЯнуть в души русских юношей, до черноты зачитывавших те
номера  "ЊосквитЯнина",   где   была  помещена  историЯ  неудачной  женитьбы
Ѓешметева. “спех превзошел самые смелые ожиданиЯ ЂлексеЯ ”еофилактовича.
     Љритика дружным хором произносила хвалы новому дарованию.
     ‘амые  солидные  изданиЯ  поместили  рецензии  на  "’юфЯка".   ђдеЯ  от
гордости, Ђлексей ”еофилактович прочел в "Ѓиблиотеке длЯ чтениЯ": "Џисемский
с первого шага попал на настоЯщую дорогу, и потому мы вправе ожидать многого
от его таланта.  Џисемский высказалсЯ не в  тесной рамке какого-нибудь быта,
но   в   воспроизведении  самых  разнообразных  и   противоположных  Явлений
общественной жизни... ‚ произведении г.Џисемского нет пристрастиЯ к тому или
другому  лицу;  он  не  увлекаетсЯ нравственными преимуществами одного  лица
перед другими,  не  возвышает одних в  ущерб другим,  но  с  беспристрастием
художника, поставившего себе целью быть верным природе, воспроизводит каждое
из них со всею искренностью и  чистотою таланта..."  "‘овременник" выразилсЯ
не  менее  благожелательно:  "‚  повести  г.Џисемского  на  первом  плане  -
характеры.  €  посмотрите,  что это за живые лица!  Љаждое из них мы видели,
кажетсЯ,  где-то;  о каждом из них слышали где-то, и с большею частью из них
был знаком каждый читатель в своей жизни... Ќаписана повесть Языком бойким и
живым,  полна  наблюдательности и  отличаетсЯ  светлым  взглЯдом  автора  на
предметы.  ‚о взглЯде этом столько ума, столько неподдельного, практического
здравого смысла,  что  автору  безусловно во  всем  веришь и  желаешь только
одного - чтобы он писал больше и больше..."
     „а  и  было  отчего прийти в  возбуждение -  оказываетсЯ,  в  его  лице
нежданно-негаданно  объЯвилсЯ  вполне  зрелый  мастер  с   каким-то   совсем
небывалым взглЯдом на  вещи.  Џравда,  Џисемскому казалось,  что  критика не
сумела определить вполне точно его замысел,  но  правильно почувствовала его
отрицательное отношение ко  всЯким  формам  идеальничаньЯ.  ‘мущало  ЂлексеЯ
”еофилактовича и то,  что его поспешили зачислить в отрицатели,  в партизаны
натуральной школы.  Ђ он вовсе не сходилсЯ с ними, ибо отрицатели, показываЯ
несправедливость,  тем самым вопиЯли против нее,  романтически оплакивали ее
действительных или мнимых жертв.
     „есЯток лет спустЯ в критике еще не окончитсЯ борьба за свое, по мнению
каждого,   единственно  правильное  прочтение  повести,   и   большаЯ  часть
толкователей по-прежнему будет видеть в "’юфЯке" протест против невыносимого
порЯдка вещей,  хотЯ  уловить идейную направленность самого  автора было  не
так-то легко -  "его воззрений и  отношений к  идеалу вы нигде не встретите,
они даже и не просвечивают нигде. Ћн никому не сочувствует, никем и ничем не
увлекаетсЯ,  ни от чего не приходит в  негодование,  никого не осуждает и не
оправдывает.  ѓрЯзь жизни остаетсЯ грЯзью;  сырой факт так и  бьет в  глаза;
берите его как он есть,  осмысливайте,  осуждайте,  оправдывайте -  это ваше
дело;  голос  автора не  поддержит вас  в  вашем  критическом процессе и  не
заспорит с  вами" (Џисарев).  Ќо  -  "критический процесс" спровоцирован,  а
посему угадана как будто и сверхзадача писателЯ.
     "Љрестный отец" повести Ђ.Ќ.Ћстровский напечатал через полгода после ее
поЯвлениЯ рецензию в том же "ЊосквитЯнине" на отдельное издание "’юфЯка".  ‚
соответствии  с  собственными  взглЯдами  на  задачу  искусства  согласно  с
журнальной позицией  в  пору  складываниЯ нового  руководства "ЊосквитЯнина"
(так  называемой "молодой редакции") драматург не  усматривал в  разбираемом
сочинении никакой особой тенденции. "—то же сказал автор своей повестью? —то
за  мысль вынесли нам из его души созданные им образы?  Ќе то ли,  читатели,
что длЯ жизни нужны известные житейские способности, которых нельзЯ заменить
ни благородством сердца,  ни классическим образованием,  и  людЯм,  лишенным
этих  способностей,   по  малой  мере  приходитсЯ  завидовать  какому-нибудь
Ѓахтиарову  и   досадовать  на   его   успехи   в   обществе?"   Ќе   будучи
критиком-профессионалом,  добродушный  Ћстровский  не  сумел  с  достаточной
Ясностью определить новизну художественного метода Џисемского,  но  все-таки
верно указал на существенные черты его прозы:  "ќта повесть так хороша,  что
жаль  от  нее  оторватьсЯ.   Џрежде  всего  поражает  в   этом  произведении
необыкновеннаЯ свежесть  и  искренность  таланта.  €скренностью  таланта  мы
назовем  чистоту  представлениЯ  и   воспроизведениЯ  жизни   во   всей   ее
непосредственной простоте,  чистоту,  так сказать,  не  балованную частыми и
ослаблЯющими  художественную  способность  рассуждениЯми  и  сомнениЯми,  ни
вмешательством личности и  чисто личных ощущений.  ‚ этом произведении вы не
увидите  ни  любимых автором идеалов,  не  увидите его  личных  воззрений на
жизнь,  не увидите его привычек и капризов,  о которых другие считают долгом
довести до сведениЯ публики. ‚се это только путает художественность и хорошо
только  тогда,  когда  личность  автора  так  высока,  что  сама  становитсЯ
художественною".
     €сключаЯ   отдельные  недоброжелательные  выпады,   критика   в   целом
благосклонно отозвалась на Явление Џисемского. Ћбодренный успехом, он словно
одержимый каждый день мчалсЯ со службы прЯмо домой и  садилсЯ к  письменному
столу. …ще в пору деревенского затворничества Ђлексей ”еофилактович набросал
сцены  тогда  никак  не  названной повести и  на  живую  нитку скрепил их  в
сюжетной последовательности.  ’еперь писатель с  огромным увлечением работал
над  этой вещью,  и  она  легко,  изЯщно выстраивалась день ото днЯ.  …два в
"ЊосквитЯнине" закончилось печатание "’юфЯка",  новое сочинение,  уже совсем
готовое, села переписывать Љита - почерк у нее, считал писатель, был не чета
его собственному.
     ‚  Январе нового,  1851 года Џисемский объЯвлЯетсЯ в Њоскве с рукописью
"Ѓрака по страсти".  ‚  доме Џогодина на „евичьем поле его ждал восторженный
прием. ’ут собралась всЯ "молодаЯ редакциЯ" "ЊосквитЯнина". Џервым подошел к
Ђлексею ”еофилактовичу стройный молодой человек в  простонародной поддевке и
в смазных сапогах.  “длиненное лицо обрамлЯла небольшаЯ бородка. ‘ерые глаза
смотрели серьезно, пытливо.
     - Ќаш главный мыслитель -  Ђполлон Ђлександрович ѓригорьев, - с улыбкой
представил Џогодин.
     - Ђ Я вас давно читаю,  -  сказал Џисемский. - …ще со студенчества ваши
рецензии в  "ђепертуаре и  пантеоне" помню -  завзЯтый Я был театрал...  Ќо,
позвольте,  сколько же вам лет тогда было?  -  вы ведь, на мои глаза, моложе
менЯ.
     - џ как критик с двадцати двух лет печатаюсь.
     - Ђ у менЯ в "ЊосквитЯнине" и того раньше начал, - заметил Џогодин.
     - „а,  это в  сорок третьем было,  за год до "Џантеона" -  вы,  Њихайла
Џетрович, вирши мои тиснению предали.
     Џодошли еще двое - тщедушный, с миниатюрными чертами лица Ѓорис Ђлмазов
и  лощеный,  одетый в  отличие от других членов кружка по новейшей парижской
моде, …вгений ќдельсон.
     - ‚ишь ты,  все критики на Џисемского слетелись - чуют пчелы, где медом
пахнет, - добродушно усмехнулсЯ Њихаил Џетрович.
     - ’ак  ведь  действительно длЯ  нас  сочинениЯ  Ђлексей  ”еофилактовича
поживу дают немалую,  -  вполне серьезно ответствовал ќдельсон. - “ кого еще
из современных писателей найдешь столь обильную пищу длЯ мысли?
     - Џолноте,  господа, какой уж Я мыслитель? - запротестовал Џисемский. -
„аром  что  на  философском факультете  училсЯ,  а  к  этой  ученой  сухотке
невыразимое  отвращение   питаю...   ‚прочем,   разрешите   от   всей   души
поблагодарить вас, Ђполлон Ђлександрович и …вгений Ќиколаевич, за прекрасные
разборы моего несовершенного творениЯ.
     - Љстати,  Ђлексей ”еофилактович привез  с  собой  нечто  новенькое,  -
заметил Ћстровский,  сидевший все это времЯ над каким-то старинным фолиантом
- ими был завален весь кабинет Џогодина.
     - Ћ,  приЯтно узнать об  этом,  -  проговорил молчавший доселе Ђлмазов,
самый молодой из всей компании.
     - …ще  приЯтней услышать это сочинение в  исполнении автора -  смею вас
уверить, что Ђлексей ”еофилактович выдающийсЯ чтец, - сказал Ћстровский.
     - ‚  чем  же  главнаЯ  мысль  вашей  новой  работы?  -  поинтересовалсЯ
ќдельсон.
     - Ќасмешка над мелкими натурами,  претендующими на  любовь,  -  ответил
Џисемский, доставаЯ из портфелЯ рукопись "Ѓрака по страсти".
     ...‡адавленный  долгами   франтик   •озаров,   чем-то   смахивающий  на
•лестакова,  соблазненный рассказами о  мнимо огромном приданом,  женитсЯ на
пустой,  инфантильной кукле  -  Њари  ‘тупицыной.  Ђ  когда выЯснЯетсЯ,  что
мечтаемое  богатство  существовало  только  в   воображении  лживого  папаши
‘тупицына, "любовь" как дым улетучиваетсЯ.
     ‘южет не бог весть какой занимательный. €, однако, повесть имела успех,
может быть,  больший, чем "’юфЯк". ђазумеетсЯ, главнаЯ причина читательского
вниманиЯ  к   "Ѓраку  по  страсти"  в   том,   как  написано  это  небольшое
произведение.  •отЯ  проза  Џисемского и  носила следы гоголевского влиЯниЯ,
мастерство молодого  литератора было  вполне  зрелым.  Џривлекала опЯть-таки
новизна,  незаемность отношений к ‚ечной ’еме. ‚ ту пору усмешки над любовью
могли показатьсЯ просто бестактными,  будь "Ѓрак по  страсти" исполнен менее
тонко. Ќо прозаик виртуозно балансировал на грани пародии и натурализма, так
что  в  разговорах  героев  повести  авторское  отношение  к  романтическому
словоблудию едва брезжило.
     ‚се тут есть:  и  расхожий жоржзандизм в духе времени,  и позерство,  и
отголоски читанных многоречивыми героЯми  повести  Њарлинского,  —уровского,
Џоль де Љока.  ‘ловеснаЯ щекотка друг друга. Ќо можно поручитьсЯ, что именно
так и вели любовную охоту хозаровы и их партнерши по игре.
     Џозднее в  Љостроме Џисемский не  раз  возвращалсЯ мыслью  к  спорам  в
погодинском  доме,  как  бы  вновь  переживаЯ  бурную  дискуссию,  вызванную
прочитанной им повестью о похождениЯх •озарова. ‡атронутые им вопросы стоЯли
в  центре вниманиЯ читающего общества.  ‚ышедший в  1847  году роман ѓерцена
"Љто виноват?" стал одним из самых заметных Явлений в тогдашней словесности.
Ќе  улеглись еще и  страсти,  разбуженные "‚ыбранными местами из переписки с
друзьЯми" ѓоголЯ -  там тоже немало места посвЯщено было "женскому вопросу".
†орж ‘анд находилась в зените своей славы,  вызываЯ безусловное поклонение у
одних и  столь же безусловное отрицание у других.  Џисемский вполне разделЯл
оценку Ѓелинского,  считавшего ее  провозвестницей великого будущего царства
‹юбви.   ‘  тем  большим  вниманием  отнессЯ  он  к  высказываниЯм  Ђполлона
ѓригорьева, высоко ценившего недавно умершего критика, хотЯ и несогласного с
некоторыми его оценками.
     - Ѓелинский понимал глубоко значение ѓоголЯ в  литературе,  любил его с
детским обожанием.  -  ѓригорьев на  минуту  задумалсЯ,  остановившись перед
большим  портретом  автора  "Њертвых  душ",  украшавшим  стену  погодинского
кабинета.  -  Џредставьте же  себЯ  на  месте  Ѓелинского:  человек страдал,
болезненно  воспитывал идеи  в  своей  душе,  мечтал  разгадать  пути  гениЯ
сообразно  с   этими   идеЯми,   и   вдруг  мечта  его   разбита  вдребезги;
обоготворенное им  предстало ему  в  совершенно ином виде,  лучшаЯ опора его
сокрушена.  "Ќе  судите да  не  судимы будете":  пожалейте об  этой  бедной,
томившейсЯ в  узах  страданиЯ,  мраке  и  скорби,  но  благородной,  хотЯ  и
заблуждавшейсЯ душе;  не скажу -  простите ее,  ибо что такое человек, чтобы
прощать?..  Ќегодование,  злость и  грусть,  которые дышат  в  его  письме к
ѓоголю,  проистекали не из мутного источника; грех есть преступление закона,
а не заблуждение в законе.  Њир памЯти страдавшего брата, слово мира и любви
да произнесетсЯ над этим бедным прахом!
     - џ  этого знаменитого письма к  ѓоголю,  признаюсь,  не  читал,  -  не
привелось,  знаете,  в  губернской глуши.  ЋпасаютсЯ у  нас  такие сочинениЯ
переписывать.  Ќе  дай  бог узнает жандарм...  Ќо  что касаетсЯ "Џереписки с
друзьЯми...",  -  на  лице  Џисемского поЯвилось такое  выражение,  будто он
проглотил какое-то  горькое снадобье.  -  Ћсобенно эти  его поучениЯ -  "чем
может быть жена длЯ мужа".
     - Ќе могу с вами согласитьсЯ,  -  горЯчо возразил ѓригорьев.  -  ѓоголь
возвел  вопрос  о  месте  женщины в  нашем  обществе к  его  высшему началу,
возвратил красоте  ее  таинственное и  небесное значение,  и  довольно!  …ще
больше:  он указал на средства,  которыми владеет женщина.  Ќо,  мне кажетсЯ
только,  что  он  забыл  коснутьсЯ темной стороны вопроса.  ‚сЯ  современнаЯ
литература есть не  что иное,  как,  выражаЯсь ее Языком,  протест в  пользу
женщин, с одной стороны, и в пользу бедных, с другой; одним словом, в пользу
слабейших.
     - „а  Я  вовсе не  о  том  печалюсь,  что ѓоголь позабыл похвалить †орж
‡анда.  Њне  тон его генеральский претит,  -  объЯснил Џисемский.  -  —то же
касаетсЯ  взглЯда  его...  џ,  знаете,  в  годы  студенчества  сам  изрЯдным
жоржзандистом слыл.  Џомню, спорили мы как-то до хрипоты с такими же, как Я,
желторотыми мыслителЯми.  џ  громче всех кричал:  "†енщина в  нашем обществе
угнетена,  женщина лишена прав,  женщина бог знает в чем обвинЯетсЯ!" Ѓольше
того -  Я †орж ‡анда чуть не в религиозные учителЯ произвел: "Ћна добиваетсЯ
прав  женщинам!  Љак  некогда •ристос сказал рабам и  угнетенным:  "‚от  вам
религиЯ, примите ее - и вы победите с нею целый мир!"
     - ‚от-вот, - подал голос Џогодин. - Ќо что-то пророчица ваша требованиЯ
всех этих прав женских как-то весьма односторонне заЯвлЯет -  в одном только
пункте: по собственному усмотрению менЯть свои привЯзанности.
     - Ќикогда не соглашусь с вами, почтеннейший Њихайло Џетрович, - закипел
ѓригорьев.  - —его хочет ‡анд, если действительно может что-либо определенно
хотетьсЯ  поэту,   действительно  носЯщему  в  себе  страданиЯ,   страсти  и
стремлениЯ целой эпохи?  ‚ероЯтно,  не  того,  чего  хотели бы  длЯ  женщины
фурьеристы,  то  есть четырех законных мужей и  способности двадцать раз  на
день удовлетворЯть похотЯм тела.
     - ѓоспода,  не кажетсЯ ли вам,  что спор завел нас далеко в  сторону от
ѓоголЯ и его "Џереписки"? - насмешливо заметил Ђлмазов.
     - Ќичуть!  - ѓригорьев раскраснелсЯ, глаза его горели одушевлением - он
Явно настроилсЯ на долгий разговор.  -  џ  как раз хотел вернутьсЯ к  истоку
беседы...  ‚езде  и  повсюду женщина ЯвлЯетсЯ тем,  чем  она  должна быть  в
•ристовом царстве:  стихиею  умЯгчающею,  важною  везде;  и  повсюду брак  -
свЯтынЯ.  Ќе отвергнете вы и того также,  что современный быт семейный и наш
русский семейный быт в особенности куда как далеки от христианского идеала.
     - ѓоспода,  господа!  - решил вмешатьсЯ Џисемский. - Ќи одна, вероЯтно,
страна не представлЯет такого разнообразного столкновениЯ в  одной и  той же
общественной среде,  как ђоссиЯ; не говорЯ уж об общественных сборищах, как,
например,  театральнаЯ публика или общественные собраниЯ - на одном и том же
бале,  составленном из известного кружка, в одной и той же гостиной, в одной
и  той же,  наконец,  семье вы постоЯнно можете встретить двух-трех человек,
которые имеют только некоторую разницу в летах и уже, говорЯ между собою, не
понимают друг друга!  ‚от мы с вами,  единомыслЯщие,  казалось бы, люди, а в
главном -  в идеале!  - никак не сойдемсЯ... —то же касаетсЯ предмета нашего
спора,  то скажу только,  что портрет †орж ‡анда до сих пор висит у менЯ над
рабочим столом,  хотЯ ныне Я далек от того, чтобы провозглашать ее апостолом
небывалой веры.  €  наконец по поводу образца длЯ наших барышень и  дам.  Ќе
стану  ссылатьсЯ  на  изобретениЯ  поэтической  фантазии.   Ќемало  найдетсЯ
достойных женщин,  которые  отвечают  моему  идеалу:  несуетна,  семьЯнинка,
кротка, но не слабохарактерна, умна без педантства, великодушна без рисовки,
несентиментальна, но способна к привЯзанности искренней и глубокой.
     - ‚ы  да  Ђлександр Ќиколаевич не даете нам заплутатьсЯ в  эмпиреЯх,  -
заметил ќдельсон.  -  ‚се времЯ стаскиваете нас с книжных подмостков, тычете
как  кутЯт  в  живую жизнь.  —то  ни  говори,  а  занЯтиЯ критикой исподволь
приводЯт  к   тому,   что  начинаешь  все  на  свете  поверЯть  литературой,
выдуманными персонажами и страстЯми.
     - Ћхотно подпишусь под вашими словами,  дорогой …вгений Ќиколаевич, - с
обезоруживающей улыбкой заЯвил ѓригорьев.  -  …сли  б  не  трезвый,  строгий
взглЯд автора "’юфЯка",  мы бы так и не нашлись, что противопоставить правде
Љруциферской и Ѓельтова.
     - Ћ,  прошу вас,  не надо менЯ никому противопоставлЯть,  колотить моим
"’юфЯком" почитаемого мною господина ѓерцена.
     - —то вы,  Ђлексей ”еофилактович,  никто из  нас и  в  мыслЯх не держал
этого,  -  снова вступил в разговор ќдельсон.  -  ‚едь это обсуждение сугубо
келейное,  не длЯ журнальных страниц. Ќо уж позвольте мне как-нибу