ет
много  и  долго  думать о  себе.  ЌельзЯ было  подметить ничего вычитанного,
затверженного на памЯть,  захваченного со стороны в его речах и мнениЯх. ‚се
суждениЯ принадлежали ему,  природе его практического ума и  не обнаруживали
никакого родства с учениЯми и верованиЯми,  наиболее распространенными между
тогдашними образованными людьми.  Љругом Џисемского в  ту  пору существовало
еще  в  Џетербурге много мыслей и  моральных идей,  признанных бесспорными и
которые изъЯты были  навсегда из  прений,  как  очевидные истины.  Џисемский
оказалсЯ врагом большей части этих непререкаемых догматов цивилизации".
     Љогда в  каком-нибудь европеизированном доме  заходила речь  о  женских
правах -  теме  весьма модной в  ту  пору,  Џисемский вдруг  огорошивал всех
неожиданным заЯвлением:
     - „а  полноте,  сударь,  есть ли из-за чего огород городить?  †енщина -
только подробность в  жизни мужчины,  а  сама  по  себе,  единолично взЯтаЯ,
никакого значениЯ не имеет.
     - Ќо  любовь?..  Ќо  жизнь сердца?!  -  восклицал пораженный исповедник
жоржзандовского кредо.
     - ќ-э, поменьше бы вы читали романов... ‘ерьезные отношениЯ между мужем
и  женой возникают только с поЯвлением детей.  € вообще,  обЯзанности мужа к
своей супруге исчерпываютсЯ возможно лучшим материальным содержанием ее.
     ЏоднималсЯ шум.  Џисемского обвинЯли в  ретроградности.  Љто-то кричал:
"Ќо всЯ …вропа..." „ругой заклинал: "†орж ‡анд дала миру новое евангелие!.."
     Ћднако Ђлексей ”еофилактович не сдавалсЯ,  напротив,  с лукавой улыбкой
он еще подливал масла в огонь:
     - Џо учению эмансипации,  у вашей супруги должен быть,  во-первых, вы -
муж,  во-вторых,  любимый  ею  любовник,  в-третьих,  любовник,  который  ее
любит...
     €  это заЯвлЯл автор "Ѓогатого жениха",  "‚иновата ли она?",  писатель,
которого все привыкли считать защитником русской женщины - жертвы уродливого
семейного строЯ!  ‡а  несколько лет до  этого он  и  сам высмеЯл бы подобные
мнениЯ,  но теперь, когда жоржзандизм стал расхожей монетой во всех гостиных
от  Џитера  до  —ухломы,  его  так  и  подмывало съЯзвить по  адресу  господ
эмансипаторов.
     Џостепенно к парадоксальным высказываниЯм Џисемского привыкли и он стал
вполне  своим  во   многих  литературных  кружках.   Џо   четвергам  Ђлексей
”еофилактович поЯвлЯлсЯ у Љраевского,  издателЯ "Ћтечественных записок", где
сходилось в  эти дни многолюдное общество,  в  основном писатели и  артисты,
однако  бывали и  крупные сановники и  чиновники.  Ќо  особенно тесные свЯзи
установились у  ЂлексеЯ ”еофилактовича с  группой писателей,  печатавшихсЯ в
"‘овременнике".  Ћни собирались самым узким составом,  и при этом никогда не
присутствовали случайные посетители,  которых немало  бывало на  "журфиксах"
Љраевского.
     Ќа  знаменитой фотографии 1856  года,  где  снЯты  ближайшие сотрудники
"‘овременника",  ЂлексеЯ ”еофилактовича нет только потому, что его не было в
Џетербурге.  ‚едь за  несколько месЯцев перед тем,  как  ’ургенев,  ’олстой,
ѓончаров,  Ћстровский,  ѓригорович и  „ружинин отправились в салон ‹евицкого
сниматьсЯ на дагерротип,  Џисемский чуть не ежедневно виделсЯ с ними. € если
б  не командировка морского министерства,  надолго оторвавшаЯ его от друзей,
на хрестоматийном снимке был бы и ”илатыч, …рмил - этими именами звали его в
кружке.  Џервое -  по московскому еще обыкновению, донесенному до Џетербурга
часто  наезжавшим сюда  Ћстровским.  ‚торым прозванием Ђлексей ”еофилактович
был  обЯзан поэту  конца XVIII века  …рмилу €вановичу Љострову,  знаменитому
гулЯке и  в  то  же  времЯ  на  редкость добродушному человеку -  его  образ
сделалсЯ в  ту  пору  весьма популЯрен в  писательской среде.  ‚  1853  году
большой успех  имела  пьеса Љукольника о  спившемсЯ таланте,  а  несколькими
годами  позднее  Ћстровский  придаст  своему  ‹юбиму  ’орцову  ("Ѓедность не
порок")  черты   нравственного  облика   Љострова.   Ђлексей  ”еофилактович,
отличавшийсЯ незлобивостью, принЯл прозвище, оно даже импонировало ему.
     Љогда  Џисемский входил в  квартиру ЌиколаЯ Ђлексеевича,  его  встречал
егерь  в  охотничьем кафтане  с  зелеными позументами.  Ќесколько породистых
пойнтеров бросались на гостЯ,  норовЯ обнюхать,  облизать его лицо и уж,  во
всЯком  случае,  толкнуть  его  в  грудь  своими  сильными  лапами.  Ђлексей
”еофилактович,  хоть  и  не  чужд был  охотничьей страсти,  старалсЯ все  же
увернутьсЯ от  собачьих  лобзаний  и  посему  стремительно бросалсЯ в  залу,
сопровождаемый сворой лЯгавых.
     - •орошо, что Ќиколай Ђлексеевич борзых дома не держит, - переведЯ дух,
говорил Џисемский. - Ќе то затравили бы, как матерого волчару...
     Ќа огромной оттоманке, занимавшей одну из сторон залы, обычно уже сидел
кто-нибудь из друзей, а могутный ’ургенев прохаживалсЯ вдоль окон, рассуждаЯ
о литературных или политических новостЯх.  …сли тут же находилсЯ ’олстой, то
между  ним  и  €ваном  ‘ергеевичем  непременно  возникал  затЯжной  спор,  а
Џисемский, по своей привычке всех мирить, старалсЯ урезонить противников.
     - ѓоспода,  ну  постарайтесь же  унЯть свое самолюбие,  ведь вы  только
мучаете друг  друга  этими несогласиЯми.  —еловек -  это  дробь,  у  которой
заслуги числитель,  а мнение о себе -  знаменатель.  Ћтсюда происходит,  что
люди с  небольшими заслугами,  но с  большою скромностью очень милы;  а люди
даже с заслугами, но с огромным самомнением крайне неприЯтны.
     …го увещеваниЯ обычно имели успех, и спорщики быстро утихомиривались.
     Ќо   когда   говорили  о   литературных  достоинствах  тех   или   иных
произведений,  никто  не  обижалсЯ на  откровенность товарищей,  ибо  каждый
уважал  в  другом  подлинного художника,  а  потому  и  доверЯл точности его
оценок.
     Џисемский также чутко прислушивалсЯ к  мнениЯм участников кружка,  даже
просил их быть беспощадными к его промахам.  ‚ то лето как раз шли репетиции
"€похондрика",   вскоре  поставленного  в   Њихайловском  и  Ђлександринском
театрах. Ќовые друзьЯ писателЯ прослушали пьесу в авторском чтении, и мнениЯ
их  резко разделились.  Ѓольшинство хвалило пьесу,  но наиболее поучительным
длЯ  себЯ Ђлексей ”еофилактович посчитал мнение Ќекрасова,  великого знатока
театра,   хотЯ  его   взглЯд  на   драматургию  Џисемского  оказалсЯ  весьма
нелицеприЯтным.
     - џ  не  отрицаю  достоинств  пьесы,   -  говорил  Ќиколай  Ђлексеевич,
раздумчиво  теребЯ  бородку.  -  Ќо  ведь  дело  не  только  в  литературном
мастерстве.  „а,  перед нами  развиваетсЯ рЯд  живых сцен,  но  мимо них  мы
проходим и  без сочувствиЯ,  и  без негодованиЯ.  —то нам за  дело до  этого
ипохондрика,  у  которого поражен  спинной  мозг  и  парализованы умственные
способности?  Њожем ли мы принимать какое-нибудь участие в  судьбе человека,
половина  жизни  которого прошла  в  жалком,  мелком,  недостойном мыслЯщего
существа  беспутстве,  а  другаЯ  половина  проходит  в  праздном хныканье и
нравственном отупении?  Ћн был и осталсЯ ничтожностью:  трудно предположить,
чтоб  и  до  ипохондрии был  он  существом разумным.  Ќас  может благотворно
потрЯсать поЯвление на сцене таких сумасшедших,  как ‹ир,  как ЋфелиЯ, когда
нравственнаЯ сила  падает перед  сокрушительной мощью  обстоЯтельств,  когда
сумасшествию предшествовала борьба и  жизнь.  Ќо и  в  больнице не станем мы
смотреть на идиота, если не имеем в виду каких-нибудь новых фактов на пользу
науки;  тем  менее поразЯт нас горести идиота,  сделавшегосЯ от  собственной
глупости еще  идиотичнее.  Ќа  самую погибель его  будем мы  смотреть так же
равнодушно,  как  на  смерть курицы,  которой повар  хладнокровно отрезывает
голову...
     - Ќо  ведь пьеса забавна,  вы  этого отрицать не станете,  -  вступалсЯ
„ружинин.
     - —то с того?  ѓде мысль автора,  в чем она? - с этими словами Ќекрасов
поворачивалсЯ к Ђлексею ”еофилактовичу.
     ’от  смущенно  разводил  руками,  поднималсЯ с  оттоманки.  Ќо  Ќиколай
Ђлексеевич, поднЯв кверху указательный палец, быстро продолжал:
     - ‡наю,  что вы  ответите:  Я  полагаюсь на художнический инстинкт.  Ќе
вывезет он вас! „а и не верю Я вам. ‚едь пишучи "’юфЯка", "Ѓрак по страсти",
вот этот новый роман,  главы которого давеча читали нам, - тут вы знали, длЯ
чего взЯли перо в руки!
     - €   все-таки,   милейший  Ќиколай  Ђлексеевич,   художник  не  должен
насиловать себЯ...  -  наконец вступал в спор Џисемский.  - ЋставаЯсь к себе
строгими в эстетическом отношении,  мы обЯзаны говорить публике правду,  как
мы ее понимаем.  Ќи Џушкин,  создавший нам "…вгениЯ Ћнегина" и  "Љапитанскую
дочку",   ни  ‹ермонтов,  нарисовавший  "ѓероЯ  нашего  времени"  неотразимо
крупными чертами,  нисколько,  кажетсЯ, не помышлЯли о поучении и касательно
читателЯ держали себЯ так:  на,  мол,  клади в мешок,  а дома разберешь, что
тебе пригодно и  что  нет!  ‚от и  пьеса моЯ,  при всех ее  несовершенствах,
писана  с  тем  настроением:  Я  рисую  картину действительности,  а  вы  уж
судите-рЯдите.
     - Ќо ѓоголь...
     - —то ѓоголь -  его-то как раз и испортили разные советчики, нажимавшие
на  поучение как  главную цель  писателЯ.  Џри  всей высоте его  комического
полета он, сбитый в конце концов с толку самозваными духовными наставниками,
лишенными эстетического разума и решительно не понимающими ни характера,  ни
пределов дарованиЯ великого писателЯ...
     - Ќасчет   "Џереписки"   вы   абсолютно   правы,   драгоценный  Ђлексей
”еофилактович. - Ќекрасов даже приобнЯл расходившегосЯ гостЯ.
     Ќо Џисемский Явно еще не выговорилсЯ.
     - Ќет, что ни говори, а истинное художество не рассуждает. ‚от мы все с
вами слушали на днЯх, как ‹ев Ќиколаевич описал июльскую ночь в ‘евастополе.
“жас овладевает,  волосы становЯтсЯ дыбом от одного только воображениЯ того,
что делаетсЯ там.  ђассказ написан до такой степени безжалостно честно,  что
по временам даже слушать невыносимо.  Ќо ведь и  тени любезного вам поучениЯ
там нет...
     ’олстой,   выпустивший  к   тому   времени  всего  несколько  небольших
произведений,  был тем не  менее в  зените литературной славы.  Љак-то  раз,
прочитав очередной из "‘евастопольских рассказов", Џисемский ворчливо заЯвил
в кругу друзей:
     - Џопомните мое слово: этот офицеришка всех нас заклюет.
     ‘амым последовательным единомышленником ЂлексеЯ ”еофилактовича оказалсЯ
„ружинин,  притЯзавший на  роль  идейного вождЯ "современниковского" кружка.
Џрочие смотрели на это вполне благосклонно - кому, как не записному критику,
формулировать объединЯющие их  вкусы и  убеждениЯ.  ’ем  более,  что  он  не
пыталсЯ  втиснуть  их  творчество  в   рамки  какого-то  строго  очерченного
направлениЯ.
     Ђлександр  ‚асильевич  был  отставным  гвардейским офицером,  состоЯние
позволЯло ему жить на  широкую ногу,  и  он держал себЯ настоЯщим английским
джентльменом,   очень   сдержанным   в   манерах.   Ѓезукоризненный  костюм,
безукоризненно выбритые  щеки,  безукоризненно обработанные ногти.  •олодный
блеск моноклЯ.
     Џри всем том, как позднее узнал Џисемский, „ружинин был не чужд простых
человеческих радостей.
     ‹ето  выдалось  необычайно жаркое,  но  высшее  общество не  торопилось
разъезжатьсЯ по  дачам  -  англо-французскаЯ  эскадра  стоЯла  в  нескольких
десЯтках миль от  столицы.  •отЯ к  Џетербургу неприЯтель не  мог прорватьсЯ
из-за того, что фарватер был затоплен судами, а узкие проходы находились под
прицелом грозных фортов  Љронштадта,  жители прибрежных местностей постоЯнно
жили  ожиданием бомбардировки или  десанта.  ‚от  почему дачи Ћраниенбаума и
‘естрорецка пустовали,  а  в душном каменном лабиринте Џетербурга не замирал
литературный "сезон".  …сли прибавить к этому, что из-за траура по Ќиколаю I
были запрещены любые зрелища, в том числе закрыты театры, то станет понЯтно,
насколько желанно было поЯвление ЂлексеЯ Џисемского с  ѓорбуновым в любом из
домов   столицы.   ЃремЯ  славы,   впрочем,   стало  уже   тЯготить  ЂлексеЯ
”еофилактовича,  и, собираЯсь на очередной званый вечер, он ворчливо говорил
ѓорбунову:
     - Њы с тобой точно дьЯчки, нам бы попросить митрополита, чтобы разрешил
стихари надеть.
     13  июлЯ €ван ”едорович,  как обычно,  заглЯнул к  Џисемскому.  Ђлексей
”еофилактович выглЯдел встревоженным.  Ћн сидел в халате за столом, подперев
кулаком  свою  огромную  вихрастую  голову,  а  его  черные  глаза  навыкате
беспокойно  перебегали с  предмета  на  предмет.  Ќа  вопрос  приЯтелЯ,  что
произошло, Џисемский нервно протЯнул ему вскрытый конверт. ѓорбунов пробежал
письмо -  управлЯющий делами морского министерства кнЯзь  Ћболенский извещал
ЂлексеЯ  ”еофилактовича о  том,  что  он  и  ѓорбунов  приглашены на  фрегат
"ђюрик", стоЯвший на рейде Љронштадта, длЯ чтениЯ своих вещей великому кнЯзю
Љонстантину Ќиколаевичу.  Џредлагалось прибыть 14  июлЯ к  двум часам днЯ на
казенный  пароход,   стоЯвший  на   Ќеве,   который  должен  был   доставить
приглашенных на борт фрегата.
     - ’ак  что  же?  -  недоуменно спросил €ван ”едорович.  Џо  его мнению,
приглашение ЯвитьсЯ  пред  очи  второго лица  в  государстве не  могло  быть
причиной расстройства.
     - Љак что?  Џо  морю-то плыть -  не по ‚олге!  -  сказал Џисемский,  по
привычке скосив взглЯд куда-то  вниз и  в  сторону и  став от этого похож на
упрЯмого лобастого бычка.
     - „а далеко ли тут! - улыбнулсЯ ѓорбунов.
     - “ тебЯ нерв нет! - взорвалсЯ Џисемский. - ‚ шхерах-то там налетишь...
     - „а какие там шхеры!..
     ѓорбунову  припомнились  рассказы  Ћстровского  и  других  москвичей  о
фантастической мнительности ЂлексеЯ ”еофилактовича.  ѓоворили, например, что
он постоЯнно печетсЯ о  своем здоровье,  хотЯ по этой части многие и  многие
могли бы  позавидовать Џисемскому.  ђассказывали,  что  он  панически боитсЯ
собак:  стоит-де  ему  завидеть самого  маленького и  смирного пса,  как  он
поворачивает назад,  какие бы срочные дела ни ждали его.  Ђ одному из друзей
писатель призналсЯ:  "Њне  часто  приходитсЯ стоЯть у  порога моей  двери  с
замиранием сердца: что, если дом ограблен, кто-нибудь умер, пожар сделалсЯ -
ведь все  может случитьсЯ".  ’ак и  сейчас Џисемский не  мог успокоитьсЯ при
мысли  о  предстоЯщем плавании чрез  морскую пучину -  ероша свою  небольшую
бородку,  он  то  металсЯ по кабинету,  то,  повалившись в  кресло,  начинал
машинально листать журнал,  глЯдЯ мимо страниц.  Ќаконец ему пришло в голову
осмотреть пароход.  Ѓыстро  одевшись,  Ђлексей  ”еофилактович расчесал  свои
темные  кудри  и  в  сопровождении  ѓорбунова  поспешил  на  улицу.  ‘ев  на
извозчика, приЯтели отправились на Љронштадтскую пристань.
     €здалека над гранитным парапетом торчала только чернаЯ труба парохода и
вровень с нею две мачты. Љогда Џисемский, расплатившись с "ванькой", подошел
к  деревЯнному причалу,  он увидел плоское,  словно раздавленное суденышко с
голыми жалкими мачтами,  с  двумЯ огромными колесами по  бортам.  Ќа  корме,
возвышавшейсЯ над водой на  какую-то  сажень,  безжизненно висел Ђндреевский
флаг.  Ђлексей ”еофилактович засмотрелсЯ на  этот  флаг и  не  заметил,  как
из-под  выгоревшего до  белизны  тента,  закрывавшего кормовую часть  судна,
выглЯнула усатаЯ физиономиЯ.  Ќе  дожидаЯсь вопроса,  ѓорбунов представилсЯ,
назвал  своего  спутника и  объЯвил о  том,  что  они  с  Џисемским намерены
осмотреть пароход. “сач скрылсЯ, и минуту спустЯ навстречу гостЯм взбежал по
сходнЯм молодцеватый лейтенант в белом кителе, украшенном "ѓеоргием". Џервым
делом  он  проводил приЯтелей к  машине,  блиставшей бронзовыми и  стальными
колесами,   шестернЯми,   поршнЯми,  медными  ручками  и  заклепками,  затем
пригласил  ЂлексеЯ  ”еофилактовича  и   ѓорбунова  пройти  в  кают-компанию,
помещавшуюсЯ в  носовой  части.  Ќапоследок  Џисемский  пожелал  присесть  в
плетеное кресло под тентом.  ЏринЯв картинную позу,  он с  минуту неподвижно
созерцал противоположный берег, над которым возносилсЯ шпиль Ђдмиралтейства.
‡атем  резко  встал  и  раскланЯлсЯ с  командиром судна.  Љогда поднЯлись на
набережную,  ѓорбунов не  приметил на  лице  ЂлексеЯ ”еофилактовича и  следа
прежнего беспокойства.  Џисемский важно кивнул вниз,  в сторону суденышка, и
изрек:
     - ќто пароход серьезный.
     Ќа  другой день в  назначенный час чтецы Явились на пристань.  ‡десь их
поджидал кнЯзь ‚.”.Ћдоевский,  один  из  немногих петербургских литераторов,
прикосновенных   к    высшему   свету.    ЉнЯзь   должен   был   представить
генерал-адмиралу Џисемского и  его молодого друга.  Ќа  "ђюрик" отправлЯлись
также  несколько морских офицеров,  так  что  почти  все  кресла под  тентом
оказались занЯты.  Џары были разведены, и машина с тЯжкими вздохами посылала
к  небу  громадные клубы  черного  дыма,  а  палуба  сотрЯсалась как  бы  от
сдерживаемых усилий.  Џробили склЯнки,  и  сейчас  же  раздалсЯ густой  рев.
Љолеса парохода пришли в  движение,  плицы забили по  воде  с  оглушительным
чавканьем. Џисемский с опаской взирал на вращавшеесЯ рЯдом колесо...
     Џаруса  "ђюрика" были  зарифлены,  но  даже  с  голыми  матчами  фрегат
производил внушительное впечатление.  Љапитан парохода,  словно бы стеснЯЯсь
неказистости своего  судна,  остановил  его  на  почтительном расстоЯнии  от
флагмана  императорского флота.  Ћт  "ђюрика" немедленно отделилсЯ катер,  и
через несколько минут литераторы и их попутчики сидели на скамьЯх катера,  а
дюжина  рослых загорелых матросов мощными гребками направлЯла его  прочь  от
парохода.
     Љогда гости поднЯлись на  борт  фрегата,  им  были представлены офицеры
кораблЯ.  ‚еликий  кнЯзь  принимал  доклады  командиров судов,  и  писателЯм
предложили  пока  осмотреть  "ђюрик".  Ќаибольшее впечатление на  Џисемского
произвели пушки -  он  с  уважением взирал на  их грузные чугунные тела,  но
подойти близко  не  решалсЯ.  Ђ  когда  ѓорбунов увлексЯ осмотром одного  из
орудий и  даже потрогал его  казенник,  Ђлексей ”еофилактович не  выдержал и
сдавленным голосом произнес:
     - Ћтойди!
     ѓостей фрегата пригласили на марс, и Џисемскому, дабы не уронить себЯ в
глазах хозЯев,  пришлось вместе со всеми карабкатьсЯ по вантам. ‚прочем, длЯ
подстраховки к  каждому из штатских был приставлен дюжий детина в тельнЯшке.
Љогда две  пары  мощных рук  поднЯли запыхавшегосЯ ЂлексеЯ ”еофилактовича на
смотровую площадку  и  он  разом  увидел  всю  огромную грЯзно-голубую  чашу
залива,  у  него дух захватило и даже,  как он потом рассказывал,  сделалось
головокружение.  ‚се  это  неохватное пространство в  оправе желтых песчаных
берегов было усеЯно большими и  малыми судами и Яликами,  больше похожими на
детские игрушки.  Ќо  гранитные бастионы Љронштадта даже отсюда,  с  вершины
мачты,  выглЯдели грозно и неприступно.  ‘опровождавший гостей офицер плавно
повел рукой,  затЯнутой в белую перчатку,  в ту сторону, где море уходило за
окоем:
     - ЌеприЯтельский флот, господа!
     ‚се взглЯды обратились в указанном направлении.  Џослышались изумленные
возгласы:  над горизонтом вздымалась словно бы камышоваЯ поросль.  Њачт было
так  много,   что  штатские  невольно  почувствовали  себЯ  неуютно.  Ћфицер
предложил Џисемскому медную  зрительную трубу,  и  Ђлексей ”еофилактович,  с
некоторой  опаской  приставив  окулЯр  к  глазу,  с  минуту  молча  созерцал
неприЯтелЯ.  Ќеожиданно губы его растЯнулись в  широкой улыбке;  в  ответ на
недоуменные взглЯды  спутников  Џисемский протЯнул  им  трубу.  Џосмотрев на
запад,  Ћдоевский и ѓорбунов также развеселились.  Ћказалось,  что все мачты
англо-французов увешаны  матросскими подштанниками.  Џолучив  таким  образом
доказательство мирных  намерений  вражеской  эскадры,  гости  в  благодушном
настроении спустились на палубу.
     ‚еликий кнЯзь уже покончил с делами и поджидал приглашенных литераторов
у  себЯ  в  каюте.  Љогда  Џисемский был  представлен августейшему адмиралу,
Љонстантин  Ќиколаевич  благосклонно  задал   писателю   несколько  вопросов
касательно новейших его  начинаний.  Ђлексей ”еофилактович отвечал на  своем
чухломском наречии с нажимом на "о",  с тЯгучими ударными "а".  ’итулованный
поводырь -  кнЯзь Ћдоевский -  стал проЯвлЯть признаки беспокойства,  как-то
странно таращитьсЯ на Џисемского из-за высочайшей спины. Ћднако тот как ни в
чем  не  бывало  продолжал  "гутарить"  с  адмиралом  о  своих  литературных
замыслах,  пока  не  приметил,  что  благожелательнаЯ улыбка монаршего брата
сделалась  какой-то   натЯнутой.   ’огда   он   умолк,   и   великий  кнЯзь,
воспользовавшись паузой,  милостиво заметил:  "џ очень люблю этот ваш сочный
московский  говор.   ‚ы  ведь  москвич?"  Џроизнесенные  тоном  завершающего
комплимента слова эти как бы ставили точку в  разговоре,  но мало сведущий в
столичном политесе провинциал вместо того,  чтобы  согласно кивнуть высокому
собеседнику,  напористо возразил: "Ќикак нет, ваше императорское высочество,
Я  костромич".  ЉнЯзь Ћдоевский и стоЯвший рЯдом с ним свитский офицер,  уже
почти  не  скрываЯсь,   подавали  Џисемскому  сигналы  тревоги.   Љонстантин
Ќиколаевич,  направившийсЯ было к другому гостю,  приостановилсЯ и рассеЯнно
произнес: "‚от как? Ђ Я почему-то считал, что вы москвич". - "Ќе могу знать,
почему это вам так казалось,  а  только Я  костромич",  -  горделиво резанул
Ђлексей ”еофилактович,  никак  не  желавший понЯть значениЯ гримас ‚ладимира
”едоровича и свиты.  "Ђх,  так?" -  хмыкнул адмирал, дернув почему-то щекой.
"’очно так - костромич!" - торжественно заключил писатель.
     …два  великий  кнЯзь  отошел  в  сторону,  Ћдоевский коршуном кинулсЯ к
приЯтелю.   Ћбычно  сдержанный,  "литературный  аристократ"  был  вне  себЯ.
"Џомилуйте, любезнейший Ђлексей ”еофилактович, не все ли вам равно - москвич
вы или костромич!  …го высочество,  изъЯвив лестное к вам внимание,  изволил
сказать "москвич".  "’ак точно,  ваше высочество,  москвич". € делу конец. €
коротко,  и  почтительно,  и  всем приЯтно!..  Ќу ладно,  не жаль вам своего
реноме -  о  моем  подумали б".  ‘витский тоже  расшипелсЯ:  "‚от  заладили:
костромич,  костромич!  ќкаЯ  заслуга,  что  вы  костромич!  Ћдна  длЯ  всех
неприЯтность и, если хотите, даже неуважительность..."
     ’ут уж и Ђлексей ”еофилактович не стерпел:  "Ђх, коли так, то желаю вам
всем приЯтного времЯпрепровождениЯ.  џ  что-то себЯ не в  порЯдке чувствую -
мне на берег надобно.  ‚сепокорнейше прошу отправить менЯ,  потому Я человек
этим вашим церемониЯм непригодный".
     Ћдоевский понЯл,  что переборщил,  и  забил отбой.  Ћба они со свитским
принЯлись извинЯтьсЯ за  резкость и  уговаривать писателЯ остатьсЯ.  Ќо  тот
уперсЯ и ничего не хотел слышать, а только твердил, чтоб подавали ему катер.
ЉнЯзь призвал на  помощь ѓорбунова,  и  только соединенными усилиЯми уломали
Џисемского сменить гнев на милость.
     Џозвали  обедать.  ‚едомый под  руки  ѓорбуновым и  Ћдоевским,  Ђлексей
”еофилактович продолжал что-то  ворчать,  но  тон  этого  ворчаниЯ  был  уже
достаточно  мирный.   Ђ   когда   приглашенный  сесть  по   левую  руку   от
генерал-адмирала писатель выслушал от него несколько лестных слов в  похвалу
своему таланту,  лицо его  совсем повеселело.  ‘тол,  накрытый под полосатым
тентом на  корме,  был великолепен.  ‚оздав должное искусству судового кока,
выпив затем две  чашки чаю,  Ђлексей ”еофилактович спросил у  великого кнЯзЯ
позволениЯ начать чтение. Љонстантин Ќиколаевич энергичным кивком головы еще
раз выразил Џисемскому свое расположение,  и ободренный высочайшим вниманием
писатель раскрыл рукопись "Џлотничьей артели".
     Џервую  минуту  речь  Џисемского  звучала  скованно,   он  то  и   дело
откашливалсЯ,  скрипел стулом,  но вот взглЯд его разгорелсЯ, голос окреп, и
несравненный чтец предстал перед морЯками во  всем блеске своего мастерства.
Ћн не столько читал, сколько играл, передаваЯ речи героев разными голосами -
от  скрипучего старушечьего до низкого,  гулкого мужичьего.  ‹обастаЯ голова
его   то   резко   вскидывалась,   и   тогда  пронзительный  взглЯд  ЂлексеЯ
”еофилактовича впивалсЯ в кого-нибудь из присутствующих, то низко склонЯлась
к листу, и тогда всем видна была только кудлатаЯ шевелюра писателЯ. Ќаконец,
совсем разошедшись,  Џисемский вскочил с места и стал читать почти наизусть,
только  изредка  заглЯдываЯ в  рукопись.  ’о  и  дело  в  продолжение чтениЯ
раздавались взрывы хохота,  а  великий кнЯзь даже несколько раз останавливал
писателЯ,  чтобы выразить ему свое одобрение. „о конца очерка оставалось уже
немного,  как  вдруг  до  слуха  собравшихсЯ донессЯ глухой  звук  пушечного
выстрела. Ђлексей ”еофилактович вздрогнул, краска сбежала с его лица. ‘ледом
за первым один за другим прогремели еще несколько выстрелов.
     - Ќачали? - едва слышно произнес Џисемский.
     - ќто  салют,  -  с  добродушной улыбкой  объЯснил великий кнЯзь.  -  Љ
неприЯтелю идет пароход с запада.
     Љанонада продолжалась,  и Ђлексей ”еофилактович, виновато взглЯдываЯ на
присутствующих,  теребил угол скатерти. Ћн продолжил чтение лишь после того,
как пальба прекратилась...
     ’олько  около  одиннадцати вечера морЯки согласились отпустить гостей в
Џетербург.  ‚еликий кнЯзь долго жал  руку Џисемскому и  наговорил ему  массу
любезностей. Ќа пароходе Ђлексей ”еофилактович был оживлен и с удовольствием
попивал  шампанское в  компании  офицеров.  Ќесколько раз  он  поднималсЯ на
палубу,  чтобы  обозреть необычную панораму берега  -  в  безжизненном свете
белой  ночи  краски  природы были  приглушены,  а  лишенные теней  очертаниЯ
дальних  строений,  деревьев казались сошедшими с  гравюр  петровского века.
Џосле полуночи над водой заклубилсЯ легкий туман,  он  быстро размыл картину
берега.  Ђ скоро путешественники уже с трудом могли различить флаг на корме.
ЏромозглаЯ  сырость,  забиравшаЯсЯ под  сюртуки,  немедленно заставила  всех
вернутьсЯ в  Ярко освещенную кают-компанию и  потребовать у  буфетчика чаю с
ромом.  ум  колес  стал  заметно  ослабевать -  пароход  сбавлЯл ход,  -  и
Џисемский сидел  как  на  иголках.  …му  начали  мерещитьсЯ подводные камни,
встречные суда, и он снова принЯлсЯ терзать спутников расспросами о том, что
делают пассажиры в  случае крушениЯ и  долго ли  может продержатьсЯ на  воде
человек, не умеющий плавать. Ћдоевский, едва приметно улыбнувшись ѓорбунову,
подлил  Ђлексею  ”еофилактовичу  в  чай  изрЯдную  дозу  рому  и,   принудив
Џисемского быстро опорожнить чашку,  спросил длЯ него еще чаю.  ‚  несколько
приемов заставив ЂлексеЯ ”еофилактовича выпить  чуть  ли  не  полуштоф рому,
Ћдоевский достиг своей цели:  Џисемский забыл о грозЯщих пароходу опасностЯх
и вскоре захрапел на одном из диванов.
     Ѓлижайшим последствием посещениЯ "ђюрика" было то,  что однажды утром в
середине  августа   Ђлексей   ”еофилактович  получил   пакет   из   морского
министерства.   „иректор  комиссариатского  департамента  кнЯзь   Ћболенский
извещал:  его  императорское высочество великий кнЯзь  Љонстантин Ќиколаевич
подал мысль о  командировании лучших русских литераторов длЯ изучениЯ быта и
промыслов   рыболовецкого  населениЯ  прибрежий  морей,   омывающих  пределы
империи,  а  равно  длЯ  исследованиЯ с  тою  же  целью главных рек  ђоссии.
Ћболенский испрашивал согласиЯ ЂлексеЯ ”еофилактовича на такую командировку.
     Љогда  €ван  ”едорович  по  обыкновению  зашел  к   Џисемскому,   чтобы
пригласить его обедать, он застал писателЯ ползающим на полу своего кабинета
по  огромной карте.  “знав причину этого неожиданного интереса к  географии,
ѓорбунов усмехнулсЯ про  себЯ.  ‚ыходило,  что Џисемский не  такой уж  трус,
каким зачем-то любит прикинутьсЯ при случае -  теперь Ђлексей ”еофилактович,
сверкаЯ глазами, рисовал перед гостем картины своих будущих странствий, одну
другой внушительнее.  ’ут  же  был  составлен ответ Ћболенскому,  в  котором
Џисемский извещал о  своем согласии отправитьсЯ в  путешествие.  ‡а обедом в
трактире Ђлексей ”еофилактович открыл и  более прозаическую подкладку своего
столь поспешного согласиЯ -  благодарЯ командировке он  хотЯ бы на некоторое
времЯ освобождалсЯ от хлопот о заработке.  ‘ейчас же все мысли его вертелись
вокруг того, где можно перехватить сотню-другую до начала публикации романа.
Ћсновательно спутывала планы и цензура, из-за которой так долго не удавалось
напечатать  у  Љраевского  "Џлотничью  артель".  (’олько  на  днЯх  ”рейганг
пропустил,   наконец,   очерк  длЯ   опубликованиЯ  в   сентЯбрьской  книжке
"Ћтечественных записок".) •отЯ с начала года Џисемский числилсЯ по удельному
ведомству,  министр Џеровский до сих пор не положил ему никакого оклада.  Ћт
имениЯ  жены  Ђлексей  ”еофилактович  имел,   в  сущности,  крохи.  €ных  же
источников дохода не было.
     Љому  первому пришла в  голову мысль об  организации этой  литературной
экспедиции, теперь едва ли возможно установить. ‚о всЯком случае, 11 августа
великий кнЯзь обратилсЯ к  Ћболенскому с таким письмом:  "Џрошу вас поискать
между  молодыми  даровитыми  литераторами (например,  Џисемский,  Џотехин  и
т.под.)  лиц,  которых мы  могли бы  командировать на  времЯ в  Ђрхангельск,
Ђстрахань,  Ћренбург,  на  ‚олгу и  главные озера наши длЯ исследованиЯ быта
жителей,  занимающихсЯ морским делом и рыболовством,  и составлениЯ статей в
"Њорской сборник", не определЯЯ этих лиц к нам на службу".
     ‘ама  идеЯ  направить длЯ  изучениЯ быта  населениЯ поречий  и  поморий
талантливых авторов обосновывалась тем,  что на будущее предполагалось брать
рекрутов длЯ  службы во  флоте преимущественно из  числа жителей таких мест.
’ак  делалось у  французов,  а,  видЯ  на  примере ведущейсЯ войны некоторые
преимущества западных держав, реформаторы склонны были приписывать их особым
методам подготовки личного состава армии и флота.
     ‚еликий кнЯзь, возглавлЯвший морское министерство, был одним из главных
сторонников заимствованиЯ западных форм организации во  всех областЯх жизни.
…стественно,  что  он  соответствующим образом влиЯл  на  атмосферу во  всех
звеньЯх подчиненного ему ведомства. Џравой рукой Љонстантина Ќиколаевича был
его   секретарь  Ђ.‚.ѓоловнин,   молодой   человек  суровой,   неприветливой
наружности.  Џри своей холодности в  обращении и  неразговорчивости ѓоловнин
был  человеком способным.  Ћн  умел  использовать положение великого кнЯзЯ -
недаром уже  через несколько лет  секретарь Љонстантина Ќиколаевича сделалсЯ
министром народного просвещениЯ. ‚ описываемое времЯ он фактически руководил
изданием  официального  органа   министерства  -   "Њорского  сборника".   ‚
политических воззрениЯх статс-секретарь при  министре шел  еще дальше своего
патрона.
     Ћтсюда понЯтно,  почему "Њорской сборник" стал одной из  главных трибун
либеральных  реформаторов.   “же  к  середине  года  журнал  приобрел  четко
выраженный политический характер -  на  его  страницах поЯвились статьи,  не
имевшие никакого отношениЯ ни к  морю,  ни к проблемам флота.  €деЯ привлечь
писателей  к  сотрудничеству в  журнале  принадлежала  скорее  всего  именно
ѓоловнину  -  понимаЯ  значение  литературы  в  общественной жизни  и  желаЯ
привлечь  к  либеральному журналу  внимание  широкой  публики,  ѓоловнин мог
подать великому кнЯзю  мысль пригласить в  "Њорской сборник" самых известных
литераторов.  Љонечно,  не  могло быть и  речи о  печатании на его страницах
беллетристических сочинений,  но само поЯвление среди авторов ведомственного
органа знаменитых писателей,  пользующихсЯ расположением читателей, отвечало
бы целЯм издателей - внедрЯть в русское общество мысль о необходимости ломки
старых  порЯдков и  переустройстве ђоссии на  западноевропейских началах.  Ђ
задуманнаЯ долговременнаЯ командировка литераторов при  условии их  широкого
сотрудничества на  страницах "Њорского сборника" как  раз  и  могла  сделать
узковедомственному изданию необходимую рекламу.
     Џример морского ведомства оказалсЯ заразителен -  может  быть,  потому,
что по  чиновной привычке руководители прочих министерств ни в  чем,  даже в
либерализме,  не  хотели отстать от  высокого шефа морских сил  ђоссии.  ‚се
спешили  обзавестись собственным органом  и,  конечно,  пытались  заручитьсЯ
согласием известных литераторов помещать свои "пиэсы" на страницах, казалось
бы,  сугубо казенного изданиЯ.  ’ак поступали,  например,  редактировавшийсЯ
‡аблоцким-„есЯтовским   "†урнал   министерства   государственных   имуществ"
(созданный,   правда,  еще  при  покойном  императоре),  "‚оенный  сборник",
издававшийсЯ при штабе отдельного гвардейского корпуса,  - причем редактором
этого  генеральского  органа  состоЯл  не   кто   иной,   как  —ернышевский.
Њинистерство внутренних дел создало газету "‘евернаЯ почта",  а  прежде того
субсидировало "ђусский  дневник",  коим  заведовал  писатель  Џ.€.Њельников,
известный в публике под псевдонимом Ђндрей Џечерский...
     “словиЯ   командировки  были   предложены  морским   ведомством  весьма
соблазнительные - срок ее длЯ каждого участника определен в один год, причем
ежемесЯчное содержание составлЯло 100  рублей.  Љ  этому  следует  прибавить
гонорары  за  предполагаемые  публикации  в   "Њорском  сборнике".   Љто  из
литераторов не  согласитсЯ повидать за  казенный счет  дальние краЯ  ђоссии,
обновить запас  впечатлений,  собрать материал длЯ  будущих сочинений!  ’ак,
по-видимому,  рассуждали  инициаторы дела.  Џоэтому,  учтЯ  прЯмое  указание
великого  кнЯзЯ  на  Џисемского  и  Џотехина,  Ћболенский в  поисках  других
кандидатур  обратилсЯ   за   рекомендациЯми  к   руководителЯм  двух   самых
влиЯтельных журналов:  к Џанаеву и Ќекрасову как редакторам "‘овременника" и
к  Џогодину  и  евыреву  как  редакторам  "ЊосквитЯнина".  Ќо,  против  его
ожиданий,   результаты  оказались  неудовлетворительны  -   почти   все   из
рекомендованных не  смогли  принЯть  участие в  экспедиции.  Ђполлон Њайков,
например,  не  смог  отправитьсЯ  в  путешествие  из-за  того,  что  министр
просвещениЯ Ђ.‘.Ќоров не  согласилсЯ отпустить на столь продолжительный срок
цензора Љомитета иностранной цензуры.  џков  Џолонский просто  отказалсЯ без
объЯснениЯ причин.
     „ело с  набором литераторов длЯ участиЯ в экспедиции осложнЯлось.  •отЯ
от  Џисемского  был  получен  положительный ответ,  возникло  препЯтствие со
стороны министра уделов  графа  Џеровского,  видевшего невозможным отпустить
подчиненного на целый год.  Ѓыла уже середина октЯбрЯ, а затеЯ не сдвигалась
с  мертвой точки.  Љогда великому кнЯзю было  доложено о  состоЯнии дел,  он
приказал директору канцелЯрии министерства графу „.Ђ.’олстому удвоить усилиЯ
по  приисканию литераторов,  "даже с  риском,  что  выбор этих  писателей не
вполне будет удачен".  “знав же об отказе Џеровского предоставить Џисемского
в  распорЯжение морского ведомства,  великий кнЯзь  собственноручно начертал
письмо  министру  уделов,  в  котором  настоЯтельно  повторил  свою  просьбу
предоставить писателю  возможность  отправитьсЯ в  командировку.  Џеровскому
ничего  не  оставалось как  удовлетворить просьбу августейшего адмирала.  29
ноЯбрЯ морское министерство наконец получило согласие на  откомандирование в
его распорЯжение титулЯрного советника Џисемского.
     Ђлексей  ”еофилактович выбрал  из  всех  предложенных местностей Ќижнюю
‚олгу  и  побережьЯ ЉаспиЯ.  ќто  был,  на  его  взглЯд,  самый экзотический
маршрут.  Џисемского манила дикаЯ окраина,  где  за  государственным рубежом
ђоссии  и  цивилизованного  мира  вообще  в  тЯжелой  дремоте  лежали  земли
таинственных среднеазиатских деспотий. Ђстрахань была тем передовым пунктом,
куда  стекались пестрые толпы  купцов из  •орезма,  €ндии,  Џерсии.  ѓорЯчий
воздух  пустыни,  опалЯвший низовьЯ ‚олги,  пьЯнил когда-то  ватаги …рмака и
ђазина.  ‡десь же  некогда находилась ‡олотаЯ Ћрда.  ’ак что,  припомнив все
это, Ђлексей ”еофилактович без колебаний предпочел юго-восток.
     ‘реднЯЯ ‚олга досталась Џотехину,  а  ее  верхнее течение (от  ’вери до
Ќижнего  Ќовгорода) взЯлсЯ  исследовать Ђ.Ќ.Ћстровский.  Ѓлижайшим "соседом"
Џисемского  вызвалсЯ  быть  Њ.‹.Њихайлов,   прозаик  и   публицист,   широко
печатавшийсЯ в "‘овременнике". Ћн избрал длЯ исследованиЯ реку “рал, ибо сам
был  уроженцем тех  мест и  с  детства знал народный быт уральских казаков и
башкир.  ‚прочем,  впоследствии стало известно,  что  только двое из  восьми
участников  литературной  экспедиции  не  были  уроженцами  тех  мест,  куда
отправились по  командировке министерства.  Џервым из  этих  двоих  оказалсЯ
Џисемский,  а  вторым  -  его  молодой землЯк  и  приЯтель ‘ергей  Њаксимов,
рекомендованный устроителем литературной экспедиции €ваном Џанаевым.
     Ќекоторые из участников предприЯтиЯ, задуманного великим кнЯзем, попали
в  число кандидатов лишь  в  силу  того,  что  наиболее видные литераторы не
принЯли   участиЯ   в   экспедиции.    Ќапример,   Ђ.‘.Ђфанасьев-—ужбинский,
сотрудничавший в  "‘овременнике",  предложил  свои  услуги  по  исследованию
„непра и „нестра,  ограничив свои требованиЯ к министерству лишь до казенной
подорожной. Ћн и так собиралсЯ ехать в родные места, а подвернувшаЯсЯ оказиЯ
предоставлЯла ему возможность отправитьсЯ туда за счет казны.
     —иновник  длЯ   особых   поручений  при   товарище  министра  народного
просвещениЯ ѓ.Џ.„анилевский,  также пробовавший свои  силы  на  литературном
поприще,  попросил командировать его лишь на четыре месЯца длЯ изучениЯ быта
чумаков  (возчиков,  доставлЯвших хлеб  из  черноземных  губерний  к  портам
—ерного  морЯ).   ‚последствии  „анилевский  стал  знаменитым  писателем  на
исторические темы.
     „лЯ  изучениЯ  „она  и  Ђзовского  морЯ  командировалсЯ мало  известный
Ќ.Ќ.”илиппов, кандидат Џетербургского университета и преподаватель географии
в  морском кадетском корпусе.  ’уда же  должен был  отправитьсЯ и  ‹ев  Њей,
однокашник графа  „.Ђ.’олстого по  Ђлександровскому лицею,  служивший в  это
времЯ  в   археографической  комиссии  министерства  народного  просвещениЯ.
‘огласие на  его командировку было получено,  но в  последний момент болезнь
помешала поэту принЯть участие в предприЯтии.
     Љогда  с  грехом  пополам  состав  задуманной  литературной  экспедиции
определилсЯ,  управлЯющий морским министерством барон  ”.Џ.‚рангель приказал
чиновникам министерства разработать специальную программу длЯ ее участников.
Ѓарон  считал,  что  "Њорскому  сборнику"  нужны  серьезные работы,  могущие
представить практический интерес длЯ русского флота.  ќтому,  по его мнению,
не   способствовало   "поЯвление   толпы   охотников-литераторов,   молодых,
даровитых,  пожалуй,  на  составление легоньких литературных (по вкусу нашей
публики)  статеек,   сентиментальных  и  живописных,  -  но  нашей  цели  не
соответствующих".  Џосему, чтобы испытать пригодность кандидатов к серьезной
работе,   ‚рангель  "положил  себе   за   правило   подвергнуть  каждого  из
охотников...  некоторого рода  экзамену...  ќкзамен этот  должен  состоЯть в
требовании предварительной работы,  в которой будущий путешественник излагал
бы  отчет  о  материалах,  имеющихсЯ уже  в  печати,  относительно страны  и
обитателей, избранных ими к исследованию, с некоторым критическим разбором и
с указанием на неполноты;  а в заключение составил бы программу,  основанную
на  таком  предварительном  изучении  предмета  и  разборе  его".  —иновники
министерства   разработали   обширный   документ,    которым   должны   были
руководствоватьсЯ в подготовительной работе кандидаты в экспедицию.
     ‚рангель  и  его  сотрудники,   надо  полагать,   всерьез  воспринимали
объЯвленную  великим  кнЯзем  задачу  экспедиции:  подробно  исследовать все
стороны жизни приморского и приречного населениЯ ђоссии в видах практической
пользы длЯ русского флота.  Ќо,  как представлЯетсЯ сегоднЯ, длЯ Љонстантина
Ќиколаевича и  его "конфидента" ѓоловнина это был лишь предлог.  €м хотелось
украсить  обложку  "Њорского  сборника"  именами  известных  литераторов,  а
Џисемский,  Ћстровский,  да и  Џотехин считались в  то времЯ звездами первой
величины.  Њихайлов, успевший напечатать в "‘овременнике" большой роман, был
также достаточно хорошо известен.  ђасчеты реформаторов оправдались:  уже  в
следующем году  число  подписчиков "Њорского сборника" достигло  огромной по
тем временам цифры - шести тысЯч...
     ЏонЯтно,  что,  получив  от  ‚рангелЯ  продуманную  программу,  котораЯ
ставила  литераторам четкие  задачи,  великий кнЯзь  отмахнулсЯ от  чиновной
инициативы:  "џ  не  считаю  нужным  давать  подробную  программу  длЯ  этих
исследований,  предоставлЯЯ  каждому  составлЯть  описание  по  собственному
усмотрению..."   ‚   результате  командированные  литераторы  получили  лишь
составленную в общих выражениЯх инструкцию, котораЯ, по сути дела, ни к чему
конкретно  не  обЯзывала.  Џисемскому было  вручено  следующее  послание  за
подписью ‚рангелЯ:
     "Њилостивый государь Ђлексей ”еофилактович!
     ‚следствие изъЯвленного ‚ами желаниЯ отправитьсЯ по  поручению морского
министерства обозреть жителей Ђстраханской губернии и  прибрежьЯ Љаспийского
морЯ,  занимающихсЯ рыболовством и  судоходством,  длЯ составлениЯ по  этому
предмету статей в  "Њорской сборник" прошу ‚ас  обратить при  сем  особенное
внимание  на:  а)  их  жилища,  их  промыслы,  с  показанием  обстоЯтельств,
благоприЯтствующих и  мешающих развитию оных;  в)  суда и  разные судоходные
орудиЯ и  средства,  ими употреблЯемые,  означаЯ их названиЯ и  представлЯЯ,
если возможно, их изображение на рисунке; с) физический их вид и состоЯние и
d)  преимущес