        Ђлексей ”еофилактович Џисемский. ’ысЯча душ


                           ђоман в четырех частЯх


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: Ђ.”.Џисемский. ‘обр. соч. в 9 томах. ’ом 3
     €здательство "Џравда" биб-ка "Ћгонек", Њосква, 1959
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 19 июлЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     {1} - ’ак обозначены ссылки на примечаниЯ соответствующей страницы.


         * —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ * 


        I

     ‚  приказах  гражданского  ведомства  было,   между  прочим,   сказано:
"“вольнЯетсЯ  штатный  смотритель  эн-ского  уездного  училища,   коллежский
асессор ѓоднев с  мундиром и пенсионом,  службе присвоенными";  потом далее:
"ЋпределЯетсЯ смотрителем эн-ского училища кандидат Љалинович".
     Џрочитав этот приказ,  автор невольно задумалсЯ.  "“вы! - сказал он сам
себе.  -  ‚  мире  ничего нет  прочного.  €  Џетр  Њихайлыч ѓоднев больше не
смотритель,  тогда как по  точному счету он  носил это звание ровно двадцать
пЯть лет.  —то-то  теперь старик станет поделывать?  Ќе  переменит ли образа
своей жизни и  где  будет каждое утро сидеть с  восьми часов до  двух вместо
своей смотрительской каморы?"
     ‚ ќн-ске ѓоднев имел собственный домик с садом,  а под городом тридцать
благоприобретенных душ.  Ћн был вдов, имел дочь Ќастеньку и экономку Џалагею
…вграфовну,  девицу лет сорока пЯти и не совсем красивого лица.  ЌесмотрЯ на
это,  тамошнЯЯ исправница,  дама весьма неосторожнаЯ на Язык,  говорила, что
ему гораздо бы  лучше следовало на своей прелестной ключнице женитьсЯ,  чтоб
прикрыть грех,  хотЯ более умеренное мнение других было таково, что какой уж
может быть грех у таких стариков, и зачем им женитьсЯ?
     Џетра Њихайлыча знали не только в  городе и  уезде,  но,  Я думаю,  и в
половине губернии:  каждый день,  часов в  семь утра,  он выходил из дома за
припасами на рынок и имел, при этом случае, привычку поговорить со встречным
и   поперечным.   ЏроходЯ,   например,   мимо   полуразвалившегосЯ   домишка
соседки-мещанки, в котором из волокового окна{4} выглЯдывала голова хозЯйки,
повЯзаннаЯ платком, он говорил:
     - ‡дравствуй, ”екла Ќикифоровна.
     - ‡дравствуйте, батюшка Џетр Њихайлыч, - отвечала та.
     - „авно ли из губернии воротилась?
     - ‚черашним днем,  сударь,  прибыла.  Ќе на конной,  батюшка,  подводе,
пешком отшлепала по экой по грЯзи.
     - Љак дела-то идут?
     - „ела мои, Џетр Њихайлыч, по начальству пошли.
     - Ќу, коли по начальству, так хорошо.
     - „а хорошо ли, отец мой?
     - •орошо... хорошо... - говорил ѓоднев, идЯ далее.
     ‘казать правду,  Џетр  Њихайлыч даже  и  не  знал,  в  чем  были дела у
соседки,  и действительно ли хорошо,  что они по начальству пошли, а говорил
это только так, длЯ утешениЯ ее.
     “   каменного  купеческого  дома  стоЯл  кучер  в  накинутом  на  плечи
полушубке, и его Џетр Њихайлыч считал за нужное обласкать.
     - —то, брат, объездил ли лошадку-то? - спрашивал он.
     - Ќешто-с... выламываетсЯ поманеньку, - отвечал тот.
     - ‚идел Я... видел... ’ы молодец... ловкий ездок!
     Ључер самодовольно улыбалсЯ.
     ЊЯсную лавку, куда шел ѓоднев, купец только еще отпирал.
     - ќге, ‘иливерст Џетрович, поздненько нынче выплыл, - говорил ѓоднев.
     - —то  делать,  Џетр Њихайлыч!  ЏозамешкалсЯ грешным делом,  -  отвечал
купец.  -  —то парнишко-то мой:  как там у  вас?  -  прибавлЯл он,  уходЯ за
прилавок.
     - —то парнишко?  Ќичего,  хорошо: способности есть; резов только; вчера
опЯть два стекла в классе вышиб, - отвечал Џетр Њихайлыч.
     - ”у ты,  господи, твоЯ волЯ! - восклицал купец, пожимаЯ плечами. - —то
только мне с этим парнем делать - ума не приложу; спуску, кажись, не даю ему
ни в чем, а хошь ты брось!
     - Ќу, зачем же? —ересчур не надобно: хуже заколотишь.
     - ‡аколотишь его,  пострела,  как бы не так!  -  возражал купец и потом
прибавлЯл: - ѓовЯдинки, что ли, прикажете отвесить?
     - „а, сударь, хоть говЯдинки; смотри, только помЯгче.
     - Ќеужели жесткой!  •удой вам  не  отпустим...  худое мы  про генеральш
здешних бережем.
     - Ќу, вот уж и про генеральш! ќкой вы, торговый народ, зубоскалы!
     - Џраво,  так.  Ќе знаем только, куда эта барынЯ с почтмейстером деньги
берегут.
     Џетр Њихайлыч только усмехалсЯ и качал головой.
     €з  мЯсной  лавки  он  проходил  во  внутренность гостиного двора,  где
торговки торговали калачами,  горшками,  зеленью,  нитками  и  разного  рода
другими припасами.
     - ’ы, луковница, опЯть с своим товаром выехала! - говорил Џетр Њихайлыч
бабе, около которой стоЯла большаЯ корзина с луком.
     Ћн терпеть не мог луку.
     - Џолно-ка,   полно,  старый  барин  хороший,  на  почине  оговаривать,
возьми-ка лучше прЯдку да и разговаривай.
     - „ура, Я не ем луку.
     - ’о-то вы, барЯ: "луку не ем", все бы вам сахару.
     - Ќу,  уж не сердчай,  давай прЯдочку,  - говорил ѓоднев и покупал лук,
который тотчас же отдавал первому попавшемусЯ нищему, говорЯ: - Ќа-ка лучку!
’олько без хлеба не ешь: горько будет... Џоди ко мне на двор: там тебе хлеба
дадут, поди!
     Ќавстречу ему шел свЯщенник. Џетр Њихайлыч еще издали ему кланЯлсЯ.
     - ‡дравствуйте, - говорил он, снимаЯ картуз и подходЯ к благословению.
     - ‡дравствуйте, - отвечал тот густым басом.
     - —то, отче, прочли мою книжку али еще нет?
     - Џрочел и намеревалсЯ сего же днЯ возвратить ее с моею благодарностью.
ЏриЯтное сочинение.
     - „а, да, поучительнаЯ книга... ‡анесите как-нибудь.
     - Ќепременно, - отвечал свЯщенник и истово раскланивалсЯ.
     ‚озвратившись  домой,  Џетр  Њихайлыч  проходил  прЯмо  на  кухню,  где
стрЯпуха, под личным надзором Џалагеи …вграфовны, затапливала уж печь.
     - ‚от тебе,  командирша,  снеди и блага земные!  -  говорил он, подаваЯ
экономке кулек,  который та,  принЯв, начинала вынимать из него запас, качаЯ
головой и издаваЯ восклицаниЯ вроде: "ќ... э... э... хе, хе, хе..."
     - Ќу, заворчала! ќх ты, ворчуньЯ, сударынЯ... „урно, что ли, купил?
     - •орошо, - отвечала на это ЏалагеЯ …вграфовна насмешливым тоном.
     Ћна никогда не оставалась покупками Џетра Њихайлыча довольною и  была в
этом совершенно права:  приЯтели купцы то  обвешивали его,  то продавали ему
гнилое за свежее, тогда как в самой Џалагее …вграфовне расчетливое хозЯйство
и  чистоплотность были  какими-то  ненасытными страстЯми.  Ѓудучи  родом  из
каких-то немок,  она, впрочем, ни на каком Языке, кроме русского, пикнуть не
умела. Џриехав неизвестно как и зачем в уездный городишко, сначала чуть было
не  умерла с  голоду,  потом попала в  больницу,  куда придЯ Џетр Њихайлыч и
увидев больную незнакомую даму, по обыкновению разговорилсЯ с ней; и так как
в  этот год овдовел,  то взЯл ее к  себе ходить за маленькой Ќастенькой.  Ќо
ЏалагеЯ …вграфовна,  вступив нЯнькой,  прибрала мало-помалу к  своим рукам и
все  домоправление.  ‘  самого раннего утра до  поздней ночи она мелькала то
тут,  то там по разным хозЯйственным заведениЯм:  лезла зачем-то на сеновал,
бегала в  погреб,  рылась в саду;  везде,  где только можно было,  обтирала,
подметала и,  наконец, с восьми часов утра, засучив рукава и надев передник,
принималась стрЯпать -  и  надобно отдать ей честь:  готовить многие кушаньЯ
была она  великаЯ мастерица.  Ћсобенно хороши выходили у  ней  все соленые и
маринованные приготовлениЯ;  кореннаЯ рыба{6},  например, заготовлЯемаЯ ею в
великий пост,  была такова,  что  Џетр Њихайлыч всЯкий раз,  когда ел  ее  в
летние жары с ботвиньей, говорил:
     - ќтакой, господа, рыбы и ботвиньи сам ‹укулл{6} не едал!
     Њанишки и шейные платки длЯ Џетра Њихайлыча, воротнички, нарукавнички и
модести{6} длЯ  Ќастеньки ЏалагеЯ …вграфовна чистила всегда сама и  сама бы,
кажетсЯ,  если б только сил ее доставало,  мыла и все прочее, потому что, по
собственному ее выражению,  у нее кровью сердце обливалось, глЯдЯ на вымытое
прачкою белье.
     Љогда  спала  и  чем  была  сыта  ЏалагеЯ …вграфовна -  определить было
довольно трудно,  и она даже не любила, если ей напоминали об этом. —ай пила
как-то урывками,  за стол (хоть и накрывалсЯ длЯ нее всегда прибор) садилась
на минуточку;  только что подавалось горЯчее, она вдруг вскакивала и уходила
за чем-то в кухню,  и потом, когда снова поЯвлЯлась и когда Џетр Њихайлыч ей
говорил:  "—то же ты сама,  командирша, никогда ничего не кушаешь?", ЏалагеЯ
…вграфовна только усмехалась и,  ответив:  "Љабы не  ела,  так и  жива бы не
была", снова отправлЯлась на кухню.
     †алованье (сто  двадцать рублей ассигнациЯми в  год) ЏалагеЯ …вграфовна
всегда  принимала с  некоторым принуждением.  ‚  конце  каждого месЯца  Џетр
Њихайлыч приносил ей обыкновенно десЯть рублей.
     - ќто что еще? - говорила экономка.
     - „еньги  ваши.  „еньги  -  вещь  хорошаЯ.  Ќе  угодно  ли  получить  и
расписатьсЯ? - отвечал тот.
     - ќ...  перестаньте с  вашими глупостЯми!  -  говорила,  отворачиваЯсь,
экономка и начинала смотреть в окно.
     - ЏорЯдок, мать-командирша, не глупость. €зволь взЯть! - говорил ѓоднев
настоЯтельнее.
     - ’очно Я  у  вас не сыта,  не одета,  -  говорила ЏалагеЯ …вграфовна и
продолжала смотреть в окно.
     - €зволь,  изволь  брать;  знаешь,  не  люблю!  -  говорил  ѓоднев  еще
настоЯтельнее.
     ЏалагеЯ …вграфовна сердито брала деньги и  с пренебрежением кидала их в
рабочий Ящик.
     ‚сЯкий раз при этой сцене,  несмотрЯ на  недовольное выражение лица,  у
ней навертывались на глазах слезы.
     - ‚зЯл  нищую с  дороги,  не  дал  с  голоду умереть да  еще  жалованье
положил,  бесстыдник этакой!  “ самого дочка есть: лучше бы дочке что-нибудь
скопил! - ворчала она себе под нос.
     - Ђ ты мне этого,  командирша,  не смей и говорить,  - слышишь ли? ’ебе
менЯ не  учить!  -  прикрикивал на нее Џетр Њихайлыч,  и  ЏалагеЯ …вграфовна
больше  не   говорила,   но   все-таки   продолжала  принимать  жалованье  с
неудовольствием.
     Џередав запас экономке,  Џетр Њихайлыч отправлЯлсЯ в гостиную и садилсЯ
пить  чай  с  Ќастенькой.  ђазговор у  отца с  дочерью почти каждое утро шел
такого рода:
     - ‚ы,  ЌастасьЯ Џетровна,  опЯть до  утра засиделись...  Ќехорошо,  моЯ
милушка, право, нехорошо... надо давать времЯ занЯтиЯм, времЯ отдыху и времЯ
сну.
     - џ зачиталась, папенька. ‚черашнюю повесть Я уж кончила.
     - €  то  дурно:  что ж  мы будем сегоднЯ читать?  ‚от вечером и  нечего
читать.
     - Ќет,  Я  вам ее  дочитаю,  Я  с  удовольствием прочту ее  еще раз;  и
вообразите себе, ‚алентин этот вышел ужасно какой дурной человек.
     - Ќу, ну, не рассказывай! €зволь-ка мне лучше прочесть: мне приЯтнее от
автора узнать,  как и что было,  -  перебивал Џетр Њихайлыч,  и Ќастенька не
рассказывала.
     Џосле этого они обыкновенно расходились. Ќастенька садилась или читать,
или переписывать что-нибудь,  или уходила в  сад гулЯть.  Ќи хозЯйством,  ни
рукодельем она  не  занималась.  Џетр  Њихайлыч,  в  свою  очередь,  надевал
форменный вицмундир и  шел в  училище.  ‚  прихожей обыкновенно встречал его
сторож,  отставной солдат ѓаврилыч,  прозванный школьниками за необыкновенно
рЯбое лицо "’еркой".  Ќадобно было иметь истинно христианское терпение Џетра
Њихайлыча,  чтобы  держать ѓаврилыча в  продолжение десЯти лет  сторожем при
училище,  потому что инвалид,  по старости лет, был и глуп, и ленив, и груб;
никогда почти ничего не прибирал, не чистил, так что Џетр Њихайлыч принужден
был,  по  крайней мере  раз  в  месЯц,  нанимать на  свой  счет поломоек длЯ
приведениЯ зданиЯ училища в надлежащий порЯдок.  Љроме того,  у сторожа была
любимаЯ  привычка  позавтракать рано  поутру  разогретыми щами,  которые  он
обыкновенно и  становил с  вечера в  смотрительской комнате в печку на целую
ночь. Џетр Њихайлыч, почти каждый раз, приходЯ поутру, говорил:
     - ’ы,  гренадер,  опЯть щи парил.  ќкую душину напустил!  ‘мотри-ка: не
дохнешь!
     - Ќу да, парил, у тебЯ все парил! - возражал ѓаврилыч.
     - „а  как  же  не  парил!  …ще  запираешьсЯ,  лжешь  на  старости  лет,
греховодник!
     - ЏоглЯди сам в печку, так, може, и увидишь, что тамотка ничего нет.
     - ‡наю,  что в печке ничего нет:  съел!  € сало-то еще с рыла не вытер,
дурак!.. ЋгрызаетсЯ туда же! Џрогоню, так и знаешь... шлЯйсЯ по миру!
     - ѓони! ‘ловно миром не живут, - отвечал ’ерка и уходил.
     - „урак! - повторЯл ему вслед Џетр Њихайлыч.
     ‚прочем, тем все и кончалось.
     ‡анЯвшись в  смотрительской составлением отчетов и  рапортов,  во времЯ
перемены классов Џетр Њихайлыч обходил училище и  начинал,  как  водитсЯ,  с
первого класса, в котором, тоже, как водитсЯ, была пыль столбом.
     - Ђх вы,  эфиопы!  ’атарскаЯ орда!  Ђ?..  ’ише!.. Њолчать!.. —тобы муха
пролетала, слышно у менЯ было! - говорил старик, принимаЯ строгий вид.
     ‚ классе несколько утихало.
     - ‡ашумите вы у менЯ еще раз! ‚сех переберу - из девЯти возьму десЯтого
на выдержку! - заключал он торжественно и уходил.
     ‚ коридоре прЯмо летел на него сорванец и чуть не сшибал его с ног.
     - —то ты?  —то ты,  братец? - говорил, разводЯ руками, Џетр Њихайлыч. -
ќтакаЯ лошадь степнаЯ! ‚от Я на тебЯ недоуздок надену, погоди ты у менЯ!
     - Џетр  Њихайлыч,   менЯ  Њодест  ‚асильич  без  обеда  оставил;  Я  не
виноват-с!   -   говорил  третьего  класса  ученик  Љалашников,  парень  лет
восьмнадцати, дюжий на взглЯд, нечесаный, неумытый и в чуйке.
     - Љогда оставил, стало, ты это заслужил, - возражал ему Џетр Њихайлыч.
     - џ,  ей-богу,  ничего не делал;  спросите всех. Ћни на менЯ, известно,
нападают.  Њне  сегоднЯ нельзЯ:  день базарный;  у  тЯтеньки в  лавке некому
сидеть.
     - € лучше, что нельзЯ, лучше раскаешьсЯ и поймешь, что дурить и грубить
не следует, - говорил Џетр Њихайлыч и поскорее уходил.
     Љалашников его передразнивал, так что старик все слышал:
     - ѓрубить и дурить не следует,  -  ту,  ту,  ту, тетерев! џ и без шапки
убегу;  много с менЯ возьмешь!  - говорил он и с досады отламывал закраину у
карты.
     ‚ообще строгость и  крутые меры  были совершенно не  в  характере Џетра
Њихайлыча.   ‘о  школьниками  он  еще  кое-как  справлЯлсЯ  и,   в   крайней
необходимости,  даже посекал их,  возлагаЯ это,  без личного присутствиЯ, на
ѓаврилыча и  даваЯ ему каждый раз приказание наказывать не столько длЯ боли,
сколько длЯ стыда;  однако ѓаврилыч, питавший к школьникам какую-то глубокую
ненависть,  если наказуемый был только ему по  силе,  распорЯжалсЯ так,  что
тот,  выскочив из смотрительской,  часа два отхлипывалсЯ.  Ќо в  совершенное
затруднение становилсЯ старик,  когда  ему  нужно было  делать замечание или
выговоры  учителЯм.  ќтому,  впрочем,  подпадал  один  только  преподаватель
истории ќкзархатов,  который был человек очень неглупый,  из университета. ‚
продолжение всего  месЯца он  был  очень тих,  задумчив,  старателен,  очень
молчалив и предмет свой знал прекрасно;  но только что получал жалованье, на
другой же день ЯвлЯлсЯ в класс развеселый;  с учениками шутит,  пойдет потом
гулЯть по улице -  шлЯпа набоку,  в  зубах сигара,  попевает,  насвистывает,
пожалуй,  где  случай выпадет,  готов  и  драку  сочинить;  к  женскому полу
получает сильное стремление и  длЯ  этого придет к  реке,  станет на  берегу
около плотов,  на которых прачки моют белье,  и  любуетсЯ...  Џосуда,  окна,
домашние не попадайсЯ:  исколотит.  Ђ проспитсЯ,  опЯть тише его нет.  …ще в
Њоскве он женилсЯ на какой-то вдове,  бог знает из какого званиЯ, с пЯтерыми
детьми,  -  женщине глупой, вздорной, по милости которой он, говорЯт, и пить
начал.  ‚о все времЯ,  покуда кутит муж,  ќкзархатова убегала к соседЯм;  но
когда  он  приходил  в  себЯ,  принималась его,  как  ржа  железо,  есть,  и
достаточно было ему сказать одно слово -  она пустит в  него чем ни  попало,
растреплет на себе волосы,  платье и  побежит к  Џетру Њихайлычу жаловатьсЯ,
прЯмо ворветсЯ в смотрительскую и кричит:
     - Ѓатюшка,  Џетр Њихайлыч,  сделайте божескую милость! —то это такое?..
Ѓатюшка!..
     - —то такое случилось?  —то вам угодно от  менЯ?  -  спрашивает ѓоднев,
хотЯ очень хорошо знал, что такое случилось.
     - €звестно что:  двои сутки пил!  —то  хошь,  то  и  делайте.  Ќет моей
силушки:  ни ложки,  ни плошки в доме не стало:  все перебил;  сама еле жива
ушла; третью ночь с детками в бане ночую.
     - Ѓоже мой!  Ѓоже мой!  - говорил Џетр Њихайлыч, пожимаЯ плечами. - ‚ы,
сударынЯ,  успокойтесь;  Я ему поговорю и надеюсь, что это будет в последний
раз.
     - Ѓатюшка, да ты хорошенько с него спроси; нельзЯ ли как-нибудь... хошь
бы ты посек его.
     - Љак это можно,  сударынЯ! ‚ам и говорить этого не следует, - возражал
Џетр Њихайлыч.
     - ѓаврилыч!  -  кричал  он.  -  Џодите  и  попросите ко  мне  господина
ќкзархатова.
     €  ќкзархатов ЯвлЯлсЯ,  немного сутуловатый,  в потертом вицмундире,  с
лицом истощенным, с синЯком на левом глазу... вообще фигура очень печальнаЯ.
     - ‚ы,   Ќиколай  €ваныч,   опЯть  вашей  несчастной  страсти  начинаете
предаватьсЯ! ‘ами, Я думаю, знаете греческую фразу: "ЏьЯнство есть небольшое
бешенство!" € что за желание быть в полусумасшедшем состоЯнии! ‘ вашим умом,
с вашим образованием... нехорошо, право, нехорошо!
     - ‚иноват,   Џетр  Њихайлыч,  сам  очень  хорошо  чувствую,  -  отвечал
ќкзархатов и еще ниже потуплЯл голову.
     - ’ы,  рожа этакаЯ безобразнаЯ! - вмешивалась ќкзархатова, не стеснЯЯсь
присутствием смотрителЯ.  - ’олько на словах винишьсЯ, а на сердце ничего не
чувствуешь.  ЏЯтеро у  тебЯ ребЯт,  какой ты поилец и кормилец!  Ќе воровать
мне, не по миру идти из-за тебЯ!
     - ’ак, так, - говорил ѓоднев, качаЯ головой.
     - ‚иноват, Џетр Њихайлыч, - повторЯл ќкзархатов.
     - ‚ерю,  верю вашему раскаЯнию и надеюсь,  что вы навсегда исправитесь.
Џрошу вас  идти  к  вашим занЯтиЯм,  -  говорил Џетр  Њихайлыч.  -  Ќу  вот,
сударынЯ,   -  присовокупил  он,  когда  ќкзархатов  уходил,  -  видите,  не
помиловал;   приличное  наставление  сделал:   теперь   вам   нечего  больше
огорчатьсЯ.
     Ќо ќкзархатова не оставалась этим довольна.
     - Ђ  что мне не  огорчатьсЯ-то?  —то вы  ему сделали?..  Џо головке еще
погладили пса этакова? - говорила она.
     - Ђй, ай, ай! Љак это стыдно даме такие слова говорить! - возражал Џетр
Њихайлыч.  -  ‘упруги должны недостатки друг  у  друга  исправлЯть любовью и
кротостью, а не бранью.
     - ’ьфу мне на его любовь -  вот он, криворожий, чего стоит! - возражала
ќкзархатова.   -   Љабы  знала,  так  бы  не  ходила,  потатчики  этакие!  -
присовокуплЯла она, уходЯ.
     Џетр Њихайлыч усмехалсЯ и говорил сам с собой:
     - •арактернаЯ женщина!  Ђх, какаЯ характернаЯ! ‘губила совсем человека;
а какой малый-то бесподобный! —то ты будешь делать?
     ЏроходЯ из  училища домой,  Џетр Њихайлыч всегда был  очень рад,  когда
встречал кого-нибудь из знакомых помещиков, приехавших на времЯ в город.
     - Ћстановитесь на минуточку! - кричал он.
     Џомещик останавливалсЯ.
     - Ќадолго ли? - спрашивал Џетр Њихайлыч.
     - „о завтра.
     - Ђ сегоднЯ никуда не званы обедать?
     - Ќет, ни у кого еще не был.
     - ’ак  что же,  приезжайте щей откушать;  а  если нет,  так рассержусь,
право рассержусь. ‘ год уж мы не видались.
     - Ѓлагодарю вас. Ѓуду, если позволите. ‘ейчас только в суд заеду.
     - „обре,  добре,  вот это по-нашему,  по-приЯтельски.  „о  свиданьЯ,  -
говорил Џетр Њихайлыч.
     Џротив этой его привычки приглашать к себе обедать постоЯнно восставала
ЏалагеЯ …вграфовна.
     - Ђ что, мать-командирша, что мы будем сегоднЯ обедать? - спрашивал он,
приходЯ домой.
     - Ѓудете сыты, не беспокойтесь.
     - ’о-то; Я пригласил одного человека...
     - —то это,  Џетр Њихайлыч,  никогда заблаговременно не скажете, и что у
вас все гости да гости! Ќе напасешьсЯ ничего, да и только.
     - Ќу,  ну,  полно,  командирша,  ворчать!  Љто не любит разделить своей
трапезы с приЯтелем, тот человек жадный.
     ‚прочем, и Џалагее …вграфовне было не жаль: она не любила только, когда
ее   заставали,   как   она  выражалась,   неприпасенную.   Љроме  случайных
посетителей,  у  Џетра Њихайлыча был  один каждодневный -  родной его  брат,
отставной капитан ”легонт Њихайлыч ѓоднев. Љапитан был холостЯк, получал сто
рублей серебром пенсиона и жил на квартире,  через дом от Џетра Њихайлыча, в
двух   небольших   комнатках.    ‚   противоположность   разговорчивости   и
обходительности Џетра Њихайлыча,  капитан был очень молчалив, отвечал только
на  вопросы и  то  весьма односложно.  Ћн  очень любил птиц,  которых держал
различных пород до  сотни;  кроме того,  он  был охотник ходить с  ружьем за
дичью  и  удить рыбу;  но  самым нежнейшим предметом его  привЯзанности была
легаваЯ собака „ианка.  Ћн с ней спал, мыл ее, никогда с ней не разлучалсЯ и
по  целым часам глЯдел на нее,  когда она лежала под столом развалившись,  а
потом усмехалсЯ.
     - —ему это,  капитан,  вы смеетесь?  -  спрашивал его Џетр Њихайлыч. Ћн
всегда называл брата "капитаном".
     - „а вон-с, „ианка спит, - отвечал тот.
     ЏостоЯнный костюм капитана был форменный военный вицмундир. Љурил он, и
курил  очень  много,  крепкий  турецкий табак,  который  вместе  с  пенковой
коротенькой трубочкой носил  всегда с  собой в  бисерном кисете.  Љисет этот
вышила ему Ќастенька и,  по желанию его, изобразила на одной стороне казака,
убивающего турка,  а на другой -  крепость ‚арну. Љаждодневно, за полчаса да
прихода  Џетра  Њихайлыча,  капитан  ЯвлЯлсЯ,  раскланивалсЯ  с  Ќастенькой,
целовал у ней ручку и спрашивал о ее здоровье, а потом садилсЯ и молчал.
     - —то ж вы не курите? - говорила Ќастенька, чтоб занЯть его чем-нибудь.
     - Ђ  вот-с  покурю,  -  отвечал  капитан  и  набивал  свою  коротенькую
трубочку,  высекал огонь  к  труту собственного изделиЯ из  толстой сахарной
бумаги и начинал курить.
     - ‡дравствуйте, капитан! - говорил приходЯ Џетр Њихайлыч.
     Љапитан вставал и  почтительно ему  кланЯлсЯ.  €з  одного этого поклона
можно  было  заключить,  какое глубокое уважение питал капитан к  брату.  ‡а
столом, если никого не было постороннего, говорил один только Џетр Њихайлыч;
Ќастенька больше молчала и  очень мало  кушала;  капитан совершенно молчал и
очень  много  ел;  ЏалагеЯ …вграфовна беспрестанно вскакивала.  Џосле  обеда
между братьЯми всегда почти происходил следующий разговор:
     - Људа это путь изволите направлЯть: верно, на птиц своих посмотреть? -
говорил Џетр Њихайлыч, когда капитан, выкурив трубку, бралсЯ за фуражку.
     - „а-с, нужно побывать, - отвечал тот.
     - ‘ богом! ‚ечером будете?
     - Ѓуду-с, - отвечал капитан и уходил, а вечером действительно ЯвлЯлсЯ к
самому чаю с своими обычными атрибутами: кисетом, трубкой и „ианкой.
     Џосле чаю обыкновенно начиналось чтение.  Љапитан по преимуществу любил
книги исторического и военного содержаниЯ;  впрочем,  он и все прочее слушал
довольно внимательно,  и,  когда  „ианка  проскулит что-нибудь во  сне,  или
сильно начнет чесать лапой ухо,  или заколотит хвостом от  удовольствиЯ,  он
всегда погрозит ей пальцем и проговорит тихим голосом: "куш!"
     ‚  праздничные дни  жизнь ѓодневых принимала несколько другой характер.
Џетр  Њихайлыч,  в  своей  вседневной,  старой  бекеше и  в  старой фуражке,
отправлЯлсЯ обыкновенно к  заутрени в  свой  приход,  куда  также  ЯвлЯлсЯ и
”легонт Њихайлыч.  Џосле службы братьЯ расходились по домам.  Љ  обедне Џетр
Њихайлыч шел уже с  Ќастенькой и  был одет в  новую шинель и шлЯпу и средний
вицмундир;  капитан ЯвлЯлсЯ тоже  в  среднем вицмундире.  Ћтслушав литургию,
братьЯ подходили к  кресту,  потом  целовались и  поздравлЯли друг  друга  с
праздником.  Љапитан,  кроме  того,  подходил к  Ќастеньке,  справлЯлсЯ,  по
обыкновению, о ее здоровье и поздравлЯл ее с праздником. €з церкви всЯ семьЯ
отправлЯлась домой,  где  длЯ  них ЏалагеЯ …вграфовна приготовлЯла кофе.  Џо
праздникам Џетр Њихайлыч был еще спокойнее, еще веселее.
     - Ќе угодно ли вам,  возлюбленный наш брат, одолжить нам вашей трубочки
и табачку? - говорил он, принимаЯсь за кофе, который пил один раз в неделю и
всегда при этом выкуривал одну трубку табаку.
     ќта  просьба брата  всегда доставлЯла капитану большое наслаждение.  Ћн
старательно выдувал  свою  трубочку,  аккуратно  набивал  табак  и,  положив
зажженного труту, подносил Џетру Њихайлычу, который за это целовал его.
     €звестие об отставке ѓоднева удивило весь город.
     - ‚ы, Џетр Њихайлыч, в отставку вышли? - говорили ему.
     - „а, сударь, - отвечал он.
     - —то же вам вздумалось?
     - Ђ что же? Ѓудет с менЯ, послужил!
     - „а ведь вы бы двойной оклад получали?
     - ‡ачем  мне  двойной оклад?  “  менЯ,  слава  богу,  кусок хлеба есть:
проживу как-нибудь.


        II

     €з  предыдущей главы  читатель  имел  полное  право  заключить,  что  в
описанной мною семье царствовала тишь,  да гладь,  да божьЯ благодать, и все
были по  возможности счастливы.  ’ак  оно казалось и  так бы  на  самом деле
существовало,  если  б  не  было  замешано тут  молоденького существа,  моей
будущей  героини,   Ќастеньки.  ’а  же  исправница,  котораЯ  так  невыгодно
толковала отношениЯ Џетра Њихайлыча к Џалагее …вграфовне, говорила про нее.
     - ѓосподи,  боже мой!  Њожет же  быть на свете такаЯ дурнушка,  как эта
несчастнаЯ Ќастенька ѓоднева!
     - —то  же  за  особеннаЯ дурнушка?  Ќапротив,  очень  милаЯ девушка,  -
осмеливалсЯ слегка возразить ей муж.
     - Ћчень милаЯ,  - возражала в свою очередь исправница с ударением и всЯ
вспыхнув, как будто нанесено ей было глубокое оскорбление.
     - —то ж такое? - говорил больше про себЯ муж.
     - Ћчень милаЯ,  - повторЯла исправница (в голосе ее слышалось шипенье),
- в танцах мешаетсЯ, а по-французски произносит: же-не-ве-па, же-не-пе-па!
     - ‹юди небогатые:  не  на  что  было гувернанток нанимать!  -  еще  раз
рискует заметить муж.
     €справница несколько минут смотрит ему  в  лицо,  как бы  измерЯЯ его и
обдумываЯ, что бы такое с ним сделать, а потом, видимо, сдерживаЯ свой гнев,
говорит:
     - ‡ачем вы ходите сюда в гостиную?  Џодите вы вон, сидите вы целый день
в вашем кабинете и не смейте показывать вашего скверного носа.
     €справник пожимает только плечами и уходит.
     - Љакой мудрец-философ выискалсЯ,  дурак набитый! ‘меет еще рассуждать,
- говорит исправница.  -  Њужичкам тоже не  на  что  нанимать гувернанок,  а
все-таки они мужички.
     Ќужно ли  говорить,  что  невыгодные отзывы исправницы были  совершенно
несправедливы.  Ќастенька,  напротив,  была очень недурна собой:  небольшого
роста,  худенькаЯ,  совершеннаЯ брюнетка,  она  имела  густые черные волосы,
большие,  черные,  как две спелые вишни,  глаза,  полуприподнЯтые вверх, что
придавало лицу ее несколько сентиментальное выражение; словом, головка у ней
была прехорошенькаЯ.
     —то  ж  касаетсЯ образованиЯ,  то  Я  должен  здесь  сделать  маленькое
отступление.  Ќастенька была  в  полном  смысле то,  что  называетсЯ уезднаЯ
барышнЯ... Ќо бога ради, не подумай, читатель, чтоб она была уезднаЯ барышнЯ
настоЯщего времени.  ’ут есть громадное различие.  џ, например, очень еще не
старый человек и  только еще вступаю в  солидный,  околосорокалетний возраст
мужчины; но - увы! - при всех моих тщетных поисках, более уже пЯтнадцати лет
перестал встречать милых  уездных барышень,  которым некогда посвЯтил первую
любовь мою, с которыми, читаЯ "Ђмалат-Ѓека"{15}, обливалсЯ горькими слезами,
с  которыми перекидывалсЯ фразами  из  "…вгениЯ Ћнегина",  которым  писал  в
альбом:

                џ не скажу, Я не признаюсь,
                ‚ чем тайна вечнаЯ моЯ.

     ‚ то мое времЯ почти в каждом городке, в каждом околотке рассказывались
маленькие истории вроде  того,  что  какаЯ-нибудь Ђнночка ‘авинова влюбилась
без ума -  о ужас!  - в Ђнаньина, женатого человека, так что мать принуждена
была  возить ее  в  Њоскву,  на  воды,  чтоб  вылечить от  этой безрассудной
страсти;  а Љатенька Њакарова так неравнодушна к карабинерному поручику, что
даже на  бале не в  состоЯнии была этого скрыть и  целый вечер не спускала с
него глаз.  “  каждой почти барышни тогда -  Я  в  том уверен -  хранилось в
заветном   Ящике   комода   несколько   тетрадей   стихов,   переписанных  с
грамматическими,  конечно, ошибками, но старательно и все собственной рукой.
‚  бесконечных мазурках барышни обыкновенно говорили с кавалерами о чувствах
и до того увлекались,  что даже не замечали, как мазурка кончалась и что все
давно уж  сидели за  ужином.  Ќичего этого нет в  нынешних уездных барышнЯх.
Ѓоже мой,  как они нынче благоразумны и осторожны, какую имеют, сравнительно
с прежними барышнЯми,  большую привычку к корсету! Љак бойко, хоть не совсем
с  толком,  играют на фортепьЯно!  Љак правильно говорЯт по-французски!  Љак
грациозны  в  танцах!  Ќо  зато,  не  беспокойтесь,  они  не  затанцуютсЯ до
увлечениЯ.  …сли  вы  с  ними  заговорите о  чувствах (автор  с  умыслом это
сделал),  они,  поверьте,  не поддержат разговора или потому,  что просто не
поймут,  или  найдут  это  неприличным.  …сли  вы  нынешнюю уездную  барышню
спросите,  любит ли она музыку,  она скажет:  "да" и  сыграет вам две -  три
польки;  другаЯ, пожалуй, пропоет из "Ќормы"{16}, но если вы попросите спеть
и сыграть какую-нибудь русскую песню или романс, не совсем новый, но который
вам нравилсЯ бы по своей задушевности,  на это вам сделают гримасу и встанут
из-за  роЯлЯ.  Ђвтор однажды высказал в  обществе молодых деревенских девиц,
что,  по  его  мнению,  если девушка мечтает при  луне,  так  это  прекрасно
рекомендует ее сердце,  -  все рассмеЯлись и  сказали в  один голос:  "Љакие
глупости мечтать!"  Ќаш  великий Џушкин,  призванный,  кажетсЯ,  быть вечным
любимцем женщин,  Џушкин,  которого барышни моего  времени знали всего почти
наизусть, которого ’атьЯна была длЯ них идеалом, - нынешние барышни почти не
читали этого  Џушкина,  но  зато  поглотили целые  сотни томов „юма  и  ЏолЯ
”евалЯ{17},  и  знаете  ли  почему?  -  потому  что  там  описываетсЯ  двор,
великолепные гостиные героинь и торжественные поезды.  …сли автору случалось
в нынешних барышнЯх замечать что-то вроде любви,  то тут же открывалось, что
чувство это было направлено именно на человека,  с которым могла составитьсЯ
приличнаЯ партиЯ;  и  чем эта партиЯ была приличнее,  то есть выгоднее,  тем
более страсть увеличивалась.  Џочти положительно можно сказать,  что прежние
барышни страдали от любви;  нынешние -  оттого,  что у  папеньки денег мало.
Џрежде  молодаЯ  девушка  готова  была  бежать  с  бедным,   но  благородным
‚ольдемаром;  нынче побегов нет  уж  больше,  но  зато автор с  растерзанным
сердцем видел десЯтки примеров, как семнадцатилетнЯЯ девушка употреблЯла все
кокетство,  чтоб  поймать  богатого  старика.  Џрежде  заветный  он  казалсЯ
полубогом,  а нынче заветный он -  будущий генерал или владелец пЯтисот душ.
Њечтательности,    чувствительности,    которую    некогда   так    хлопотал
распространить добродушный Љарамзин{17},  -  ничего этого  и  в  помине нет:
тщеславие и  тщеславие,  наружный блеск  и  внутреннЯЯ пустота заразили юные
сердца.  „лЯ  кареты на  лежачих рессорах,  длЯ бархатной мантильи,  обшитой
лебЯжьим пухом,  длЯ  брильЯнтового склаважа{17} готовы  нынешние барышни на
всевозможную супружескую муку.
     ѓероинЯ  моЯ  была  не  такова:   очень  умненькаЯ,   добраЯ,   отчасти
сентиментальнаЯ и чувствительнаЯ,  она в то же времЯ сидела сгорбившись,  не
умела танцевать вальс в  два  темпа,  не  играла совершенно на  фортепьЯно и
по-французски произносила -  же-не-ве-па,  же-не-пе-па. —то делать? “ нее не
было  ни  гувернантки-француженки,  способной  передать  ей  тайну  хорошего
произношениЯ; ее не выпрЯмлЯли и не учили приседать в пансионе; при ней даже
не было никакой практической тетушки или сестрицы, котораЯ хлопотала бы о ее
наружности и набила бы ее, как говорит ѓоголь, всЯким бабьем.
     ‹ишившись  жены,   Џетр  Њихайлыч  не  в  состоЯнии  был  расстатьсЯ  с
Ќастенькой и вырастил ее дома. ђебенком она была страшнаЯ шалуньЯ: целые дни
бегала  в  саду,  рылась  в  песке,  загорала,  как  только  может  загореть
брюнеточка, прикармливала с реки гусей и бегала даже с мещанскими мальчиками
в  лошадки.  •одившаЯ каждый день на двор к Џетру Њихайлычу нищаЯ,  встречаЯ
ее, всегда говорила:
     - ќкаЯ барышнЯ шалуньЯ! Џостой-ка, Я ее возьму в мешок да унесу.
     Ќастенька краснела,  но  не  терЯла присутствиЯ духа и  смело глЯдела в
лицо старухе.  Џалагеи …вграфовны она,  конечно, нисколько не слушалась и не
боЯлась.
     ќкономка  приходила  в  ужас,  глЯдЯ  на  ее  перепачканные платьица  и
изорванные башмачки.
     - ‚от тебе и петербургскаЯ холстиночка;  ходите теперь, в чем хотите...
Ќет уж, ЌастасьЯ Џетровна, нет, нажалуюсь на вас папеньке... - говорила она.
     - Џапаша ничего не скажет, - отвечала Ќастенька и сама бежала к отцу.
     - Џапаша, посмотри, какаЯ Я замарашка, - говорила она.
     - ‘лавно,  славно,  дикарочка моЯ!  -  отвечал тот  (за  резвость и  за
смуглый цвет лица Џетр Њихайлыч прозвал дочку дикарочкой).
     Ќастенька прыгала к нему на колени,  целовала его, потом ложилась около
него на диван и засыпала.  ‘тарик по целым часам сидел не шевелЯсь,  чтоб не
разбудить ее,  по  целым часам глЯдел на нее,  не опускаЯ глаз,  сам бережно
потом брал ее на руки и переносил в кроватку.
     "‘колько бы  у  нас  общей радости было,  кабы покойница была жива",  -
говорил он сам с собою и с навернувшимисЯ слезами на глазах уходил в кабинет
и долго уж оттуда не возвращалсЯ...
     Љогда  ЏалагеЯ …вграфовна замечала Џетру  Њихайлычу:  "Ѓаловник уж  вы,
баловник,  нечего таитьсЯ",  -  он обыкновенно возражал: "‚оспрещать ребенку
резвитьсЯ -  значит  отравлЯть самые  лучшие минуты жизни  и  омрачать самую
чистую, светлую радость".
     “чить Ќастеньку чистописанию,  закону божию, 1-й и 2-й части арифметики
и грамматике Џетр Њихайлыч начал сам.  „евочка была очень понЯтлива. ‘ каким
восторгом он показывал своим знакомым написанную ее маленькими ручонками, но
огромными буквами известную пропись: "Ђмерика очень богата серебром!"
     - Љаллиграф у менЯ,  господа,  дочка будет, право, каллиграф! - говорил
он.  Ћчень  также  любил проэкзаменовать ее  при  посторонних из  таблицы и,
стараЯсь как бы сбивать, задавал таким образом:
     - Ђ сколько, например, скажите вы мне, ЌастасьЯ Џетровна, девЯтью два?
     - ‚осьмнадцать, - отвечала Ќастенька и никогда не ошибалась.
     ‘тарик был в восторге.
     Љогда Ќастеньке минуло четырнадцать лет,  она перестала бегать в  саду,
перестала даже играть в  куклы,  стыдилась поцеловать приехавшего в отставку
дЯдю-капитана,  и когда, по приказанию отца, поцеловала, то покраснела; тот,
в свою очередь,  тоже вспыхнул.  —ем и как было Џетру Њихайлычу занЯть в его
однообразной жизни свою дикарочку?  Ќе  замечаЯ сам того,  он  приучил ее  к
своему любимому занЯтию. ‚се, Я думаю, помнЯт, в каком огромном количестве в
тридцатых годах  выходили романы переводные и  русские,  романы всевозможных
содержаний:    исторические,   нравоописательные,   разбойничьи;   сборники,
альманахи и,  наконец,  журналы.  €з  всего  этого  каждый вечер  что-нибудь
прочитывалось.  Ќастенька  сначала  слушала  с  бессознательным любопытством
ребенка,  а потом сама стала читать отцу вслух и,  наконец, пристрастилась к
чтению.
     ЏоЯвление ее в маленьком уездном свете было не совсем удачно: ей минуло
восьмнадцать лет,  когда в город приехала на житье генеральша евалова, дама
премоднаЯ и прегордаЯ.  Џрежде она жила по летам в своей усадьбе, а по зимам
в  столицах и теперь переехала в уездный городок,  чтоб иметь личное влиЯние
на  производЯщийсЯ там значительный процесс по ее имению.  “  ней была всего
одна дочь, мамзель Џолина, девушка, говорЯт, очень умнаЯ и образованнаЯ, но,
к  несчастью,  с каким-то болезненным цветом лица и,  как ходили слухи,  без
двух ребер в одном боку -  недостаток, который, впрочем, по наружности почти
невозможно было заметить.  ѓенеральша была очень богата и  неимоверно скупа:
выжимаЯ из  имениЯ,  насколько можно было из  него выжать,  она  в  домашнем
хозЯйстве заправлЯла всем сама и  дрожала над каждой копейкой.  ‘купость ее,
говорЯт,  простиралась до  того,  что не  только дворовой прислуге,  но даже
самой себе с дочерью она отказывала в пище, и к столу у них, когда никого не
было,  готовилось в такой пропорции, чтоб только заморить голод; но зато длЯ
внешнего блеска генеральша ничего не жалела.  Џереехав в  город,  она нанЯла
лучшую квартиру,  мебель была привезена обитаЯ бархатом, трипом{19}; во всех
комнатах развешены были  картины  в  золотых  рамах  и  расставлено пропасть
бронзовых вещей.  Џо городу она всегда ездила в карете с форейтором,  хотЯ и
на  сильно сморенной четверне.  “  нее  был  метрдотель,  и  все  лакеи были
постоЯнно  одеты  в  ливреи.   ‚  заключение  всего,  она  объЯвила,  что  в
продолжение всей зимы у ней будут по четвергам танцевальные вечера.
     ‚  маленьком городишке все  пало ниц перед ее  величием,  тем более что
генеральша оказалась в обращении очень горда,  и хотЯ познакомилась со всеми
городскими чиновниками, но ни с кем почти не сошлась и открыто говорила, что
она  только и  отдыхает душой,  когда видитсЯ с  кнЯзем €ваном и  его  милым
семейством  (кнЯзь  €ван  был  подгородный  богатый  помещик  и  дальний  ее
родственник).
     ‘  Џетром  Њихайлычем  генеральша  познакомилась  более  случайно.  Ћна
отнеслась к  нему  с  просьбою снабжать ее  книгами  из  библиотеки уездного
училища,  и когда он изъЯвил согласие,  она,  как бы в возмездие, пригласила
его приехать в первый же четверг и непременно с дочерью. Ќастеньке сделалось
немножко  страшно,  когда  Џетр  Њихайлыч  объЯвил  ей,  что  они  поедут  к
генеральше на бал;  впрочем, ей хотелось. ѓоднев, при всей своей неопытности
к бальной жизни, понимал, что в первый раз в свете надобно показать дочь как
можно нарЯднее одетою и  советовалсЯ по этому случаю с Џалагеей …вграфовной.
Ќа совещании их положено было купить Ќастеньке самого лучшего газу на платье
и  лучшего атласу на чехол.  ќкономка принЯлась хлопотать до невероЯтности и
купленную материю  менЯла  раз  семь:  то  заметит  на  газе  дырочку  более
обыкновенной,  то маленькое пЯтнышко на атласе. ить сама платье не взЯлась,
а отыскала у казначейши крепостную портниху,  уговорила ее работать у них на
дому,  посадила в  свою  комнату и  следила за  каждым ее  стежком.  Ќа  шею
Ќастеньке она  предназначила надеть покойной жены  Џетра  Њихайлыча жемчуг с
брильЯнтовым фермуаром{20},  который перенизывала,  чистила,  мыла и  вообще
приводила в порЯдок целые полднЯ. ЏалагеЯ …вграфовна, как истаЯ немка, бывши
мастерицей стрЯпать,  не  умела одевать.  ‚ыбранный ею газ хотЯ и  отличалсЯ
добротою,  но был уж очень грубого розового цвета.  ЉрепостнаЯ портниха тоже
перемодничала в  покрое  платьЯ  и  чрезвычайно низко  пустила мыс  у  лифа.
Џриведенный в порЯдок жемчуг, конечно, был довольно ценный, но имел какой-то
алЯповатый  купеческий  характер.  ‚сех  этих  недостатков  не  замечали  ни
Ќастенька, котораЯ все еще была под влиЯнием неопределенного страха, ни сама
ЏалагеЯ …вграфовна,  одевавшаЯ свою воспитанницу,  насколько доставало у нее
пониманьЯ и уменьЯ,  ни Џетр Њихайлыч, конечно, который в тонкостЯх женского
туалета ровно ничего не  смыслил.  ‘ам он оделсЯ в  новый свой вицмундир,  в
белый  с  светлыми форменными пуговицами жилет  и  белый  галстук -  костюм,
который он  обыкновенно надевал,  причащаЯсь и  к  обедне  светлого христова
воскресеньЯ. Љогда Ќастенька вышла совсем одетаЯ, он воскликнул:
     - ”у ты,  какаЯ королева!  bene!.. optime!..* Ќу-ка, поверни головку...
хорошо...   право,   хорошо...   Њать-командирша,   ведь  Ќастенька  у   нас
прехорошенькаЯ!
     ______________
     * хорошо!.. прекрасно!.. (лат.).

     - ќ,  перестаньте, не мешайте, посторонитесь; только застите; ничего не
видно, - отвечала отрывисто экономка, заботливо поправлЯЯ и отрЯхиваЯ платье
Ќастеньки.
     ‚  освещенную залу генеральши,  где  уж  было несколько человек гостей,
Џетр Њихайлыч вошел,  ведЯ дочь под руку.  ѓрустно, отрадно и отчасти смешно
было видеть его в  эти минуты:  он  шел гордо,  с  Явным сознанием,  что его
Ќастенька будет лучше всех.  Џо  самодовольному и  спокойному выражению лица
его можно было судить,  как далек он  был от  мысли,  что с  первого же шагу
маленькаЯ,  худощаваЯ Ќастенька была  совершенно уничтожена представительною
наружностью  старшей  дочери  кнЯзЯ  €вана,   девушки  лет   восьмнадцати  и
обаЯтельной красоты,  и  что,  наконец,  тут  же  сидевшаЯ в  зале  ЯдовитаЯ
исправница сказала  своему  смиренному супругу,  грустно помещавшемусЯ около
нее:
     - ЏоздравлЯю,  нынче уж тараканы в  клюковном морсу стали поЯвлЯтьсЯ на
модных вечерах.
     ‚   гостиной  Џетр  Њихайлыч  подошел  к  хозЯйке,   котораЯ  сидела  в
полулежачем положении на угловом диване.
     - Џозвольте,  ваше  превосходительство,  представить вам  дочь  мою,  -
сказал он, расшаркиваЯсь.
     - Charmee*,  -  сказала генеральша,  закатываЯ глаза  и  слегка  кивнув
головой.
     ______________
     * Ћчень рада (франц.).

     Ќастенька  села  на  довольно  отдаленное  кресло.   ѓенеральша  лениво
повернула к  ней  голову и  несколько минут смотрела на  нее  своими мутными
серыми глазами