„лЯ  этого не  было
звуков.  Ћн должен был выходить за пределы своего словарЯ.  ‚  том случае,
когда он изобретал новый звук, никто из окружающих этого звука не понимал.
€зобретателю ничего не оставалось,  как прибегнуть все к той же пантомиме,
жестом  поЯснЯЯ свою  мысль,  где  это  возможно,  и  все  времЯ  повторЯЯ
найденный им новый звук.
     ’ак разрасталсЯ наш Язык. ђасполагаЯ ничтожным количеством звуков, мы
были как бы свЯзаны и в своем мышлении;  при поЯвлении новых мыслей всЯкий
раз возникала необходимость и в новых звуках.  Ѓывало порой,  что нам Явно
не  хватало  звуков,  чтобы  выразить  какую-нибудь  абстракцию (смею  вас
заверить,  достаточно  смутную),  и  растолковать ее  окружающим  мы  были
бессильны. ‚ общем, Язык в те дни развивалсЯ очень и очень медленно.
     Ћ,  мы  были удивительные простаки!  Ќо  мы  знали уйму всЯких вещей,
которые никому не ведомы сегоднЯ. Њы умели двигать ушами, настораживать их
и  прижимать по  своей  воле.  Њы  с  легкостью могли почесать себЯ  между
лопаток.  Њы могли кидать камни ногами.  џ сам это делал множество раз.  џ
мог  даже,  не  сгибаЯ  коленей,  наклонитьсЯ так,  что  касалсЯ земли  не
пальцами, а локтЯми. Ќу, а что касаетсЯ лазаниЯ за птичьими гнездами - тут
нам позавидовал бы  любой мальчишка двадцатого века.  Ќо  мы  не  собирали
коллекций птичьих Яиц. Њы ели их.
     џ  помню...  но  стойте,  Я  забегаю  вперед.  Џозвольте  мне  прежде
рассказать  о   ‚ислоухом  и   о   нашей  дружбе  с  ним.   џ  начал  жить
самостоЯтельно,  отдельно от матери, очень рано. Њожет быть, это случилось
оттого,  что после смерти отца мать взЯла себе второго мужа. џ плохо помню
его,  а те воспоминаниЯ, какие Я сохранил, не относЯтсЯ к числу счастливых
моих воспоминаний.  ќто был пустой,  легкомысленный малый.  ‚  нем не было
никакой солидности.  € он был ужасно болтлив.  „аже сейчас, когда Я пишу о
нем, его трескотнЯ отзываетсЯ у менЯ в печенках. “ него была такаЯ глупаЯ,
легкомысленнаЯ голова, что он никогда не мог бы ни на чем сосредоточитьсЯ,
чего-то добиватьсЯ.  ѓлЯдЯ на обезьЯн в  клетке,  Я  неизбежно вспоминаю о
нем.  Ћн походил на обезьЯну. ‚от лучшее его описание, какое Я могу только
сделать.
     Ћн возненавидел менЯ с  первого взглЯда.  Ђ  Я сразу понЯл,  что надо
остерегатьсЯ его и  следить за  всеми его коварными выходками.  Џри каждом
его поЯвлении Я  крепче цеплЯлсЯ за мать и  прижималсЯ к  ней.  Ќо Я  рос,
становЯсь взрослее с  каждым днем,  и,  естественно,  начал  отлучатьсЯ от
матери,  уходЯ  от  нее  все  дальше и  дальше.  Ѓолтун этого-то  только и
дожидалсЯ.  („олжен сказать, что в те времена никаких имен у нас не было и
никто ни к  кому по имени не обращалсЯ.  ‹ишь длЯ удобства читателей Я даю
имена всем тем,  с  кем Я  близко тогда сталкивалсЯ,  и  более подходЯщего
имени, чем Ѓолтун, своему драгоценному отчиму Я придумать не в силах. ‘ебЯ
же Я называю Ѓольшим ‡убом. “ менЯ были очень большие передние зубы.)
     Ќо  возвратимсЯ к  Ѓолтуну.  Ћн  упорно преследовал менЯ.  Ћн  щипал,
колотил менЯ, а при случае даже кусалсЯ. Ќередко мать заступалась за менЯ,
и было любо-дорого поглЯдеть, какую взбучку она ему задавала. ‚ результате
возникали бесконечные семейные ссоры, причиной которых был только Я.
     „а,  моЯ домашнЯЯ жизнь складывалась не очень счастливо.  Ќаписав эту
фразу,  Я улыбнулсЯ.  „омашнЯЯ жизнь!  „ом! “ менЯ не было никакого дома в
современном смысле  этого  слова.  Њой  дом  -  это  окружавшие  менЯ  мне
подобные,  а  не жилище,  не убежище.  џ  жил под опекой матери,  а не под
крышей дома.  Ђ  моЯ  мать  жила где  придетсЯ,  хотЯ с  наступлением ночи
непременно взбиралась на деревьЯ.
     Њать была старомодна.  Ћна все тЯнулась к своим деревьЯм.  ‚едь более
передовые члены  нашего  Џлемени жили  в  пещерах у  реки.  Ќо  мать  была
подозрительна и держалась отсталых привычек. „еревьЯ ее вполне устраивали.
ђазумеетсЯ,  у  нас  было одно излюбленное дерево,  на  котором мы  обычно
ночевали,  но  нередко мы  проводили ночь и  на других деревьЯх,  если там
заставала нас темнота.  Ќа  удобном развилке дерева мы  устраивали подобие
площадки,  применЯЯ ветки,  хворост,  ползучие растениЯ и  листву.  Ѓольше
всего это походило на громадное птичье гнездо,  но птицы вьют свои гнезда,
конечно,  во сто раз аккуратнее и  искуснее.  Ћднако у  нашего гнезда была
такаЯ особенность, которой Я ни разу не видел ни у одного птичьего гнезда,
а именно - крыша.
     Ћ,  конечно,  не такаЯ крыша,  какую строит современный человек. € не
такаЯ,  какие сооружают самые отсталые туземцы двадцатого века. Ќаша крыша
была  бесконечно грубее  и  неуклюжее самого примитивного произведениЯ рук
человека -  того человека,  какого знаем мы.  Ћна была сложена как попало,
самым беспорЯдочным образом.  Ќад  развилком дерева,  где  мы  гнездились,
просто клали кучу сухих веток и сучьев.  ЏолдесЯтка соседних веток держали
на себе то,  что Я мог бы назвать сводами. ќто были просто крепкие палки в
дюйм толщиной. Ќа них-то и лежала упомЯнутаЯ куча веток и сучьев. Ћни были
накиданы почти без всЯкого расчета.  Ќе чувствовалось даже попытки сделать
крышу непроницаемой.  €, должен сознатьсЯ, при сильном дожде она чудовищно
протекала.
     Ќо мне хочетсЯ еще раз вернутьсЯ к Ѓолтуну. €з-за него домашнЯЯ жизнь
была истинным бременем как  длЯ  матери,  так  и  длЯ  менЯ -  Я  говорю о
домашней жизни,  имеЯ в виду не наши ночевки в гнезде на деревьЯх,  а наше
совместное существование,  жизнь втроем.  ЏреследуЯ менЯ,  Ѓолтун проЯвлЯл
дьЯвольскую злобу и изобретательность.  ’олько на этом и сосредоточивал он
весь свой ум,  размышлЯть о  чем-либо другом больше пЯти минут он  не умел
вообще.  ‚ремЯ шло, и по мере того, как Я становилсЯ взрослее, мать уже не
так ревностно защищала менЯ.  Њне кажетсЯ, что из-за постоЯнных скандалов,
которые устраивал ей Ѓолтун,  мать уже тЯготилась мной.  ‚о всЯком случае,
мое положение с  каждым днем становились все хуже и хуже,  и волей-неволей
мне надо было думать об  уходе из  семьи.  Ќо судьба не дала мне совершить
столь решительный поступок.  Џрежде чем Я собралсЯ уйти,  менЯ сбросили. џ
говорю это в самом буквальном смысле слова.
     Ѓолтун воспользовалсЯ длЯ  этого  случаем,  когда  Я  осталсЯ один  в
гнезде.  €  мать и  сам Ѓолтун ушли вместе на  болота,  где росла черника.
‚идимо,  Ѓолтун заранее выработал план действий,  так как скоро Я услышал,
что он возвращаетсЯ лесом и Яростно рычит,  подогреваЯ свой гнев.  Џодобно
всем мужчинам нашего Џлемени, когда они гневались или желали разгневатьсЯ,
он останавливалсЯ и бил себЯ в грудь кулаком.
     ‘ознаваЯ свое безвыходное положение,  Я,  дрожа,  скорчилсЯ в гнезде.
Ѓолтун направилсЯ прЯмо к нашему дереву - Я хорошо помню, что это был дуб,
- и  начал взбиратьсЯ вверх.  € он ни на мгновение не прекращал дьЯвольски
рычать и  что-то  выговаривать мне.  Љак  Я  уже  упоминал,  Язык наш  был
невероЯтно скуден,  и мой отчим должен был всЯчески изощрЯтьсЯ, чтобы дать
понЯть мне, что он смертельно ненавидит менЯ и намерен сейчас же свести со
мной все счеты.
     …два он поднЯлсЯ до уровнЯ гнезда,  как Я  кинулсЯ бежать по огромной
горизонтальной ветке.  Ћн  погналсЯ за мною,  и  мне пришлось продвигатьсЯ
дальше и дальше,  к самому концу ветви. џ цеплЯлсЯ теперь за мелкие сучьЯ,
укрываЯсь среди листвы.  Ѓолтун всегда был трусом и,  как бы он ни горЯчил
себЯ и не гневалсЯ, чувство осторожности в нем было сильнее всЯкого гнева.
Ћн боЯлсЯ приблизитьсЯ ко мне, ступив на мелкие, ненадежные сучьЯ и ветки.
‚едь он был куда тЯжелее менЯ и,  подломив эти ветки и сучьЯ,  сорвалсЯ бы
прежде, чем менЯ поймал.
     Ќо  Ѓолтуну не  было нужды приближатьсЯ ко мне -  и  подлец прекрасно
знал это.  ‘корчив злорадную рожу, поблескиваЯ своими маленькими глазками,
он принЯлсЯ трЯсти и  раскачивать ветви.  ђаскачивать!  Ђ  ведь Я сидел на
самом  кончике  ветки,  цеплЯЯсь за  сучьЯ,  которые все  времЯ  трещали и
обламывались подо мной. € до земли было целых двадцать футов!
     Ћн  трЯс  и  раскачивал ветви все  Яростнее,  оскалив зубы в  злобной
усмешке. ‡атем наступил конец. ЊоЯ опора вдруг рухнула, и Я полетел спиной
вниз,  глЯдЯ  на  отчима и  сжимаЯ руками и  ногами обломившуюсЯ ветку.  Љ
счастью,  под  деревом не  оказалось диких  свиней,  и  удар  был  смЯгчен
упругими прутьЯми кустов, на которые Я свалилсЯ.
     Џадение, как правило, прерывает мои сны, и нервнаЯ встрЯска мгновенно
переносит менЯ через тысЯчу веков,  швырЯЯ в мою маленькую кроватку, где Я
лежу с широко открытыми глазами,  дрожа и обливаЯсь потом, и слушаю, как в
зале кукушка отсчитывает часы.  Ћднако этот сон об  изгнании менЯ из  дома
снилсЯ мне много раз и никогда не кончалсЯ внезапным пробуждением.  ‚сЯкий
раз Я летел сквозь трещавшие ветки,  пронзительно кричал и с глухим стуком
ударЯлсЯ о землю.
     ‚есь исцарапанный,  в синЯках, Я лежал и жалобно хныкал. ‘квозь кусты
мне был виден Ѓолтун.  Ћн пел какую-то дьЯвольскую песнь радости и  в такт
своей песне все еще раскачивал дерево.  џ  быстро прекратил свое хныканье.
‚едь Я  был теперь не  на  дереве,  которое спасало менЯ от опасностей;  Я
знал,  что если Я буду,  выражаЯ свое горе, громко рыдать, то Я привлеку к
себе внимание диких зверей.
     Џомню,  что Я,  подавив рыданиЯ, с интересом смотрел, как играет свет
на  моих  полузакрытых,  залитых слезами веках.  Џотом  Я  оглЯдел себЯ  и
увидел, что от падениЯ Я пострадал не так уж сильно. Љое-где были ободраны
волосы и кожа; острый зазубренный конец ветки, с которой Я летел на землю,
вонзилсЯ на  целый дюйм  мне  в  руку  выше локтЯ;  невыносимо ныло правое
бедро, на которое пришелсЯ главный удар при падении. Ќо в конце концов все
эти повреждениЯ можно было считать пустЯками.  ‚едь кости остались целы, а
мускулы и  ткани человека тех  времен заживали гораздо лучше,  чем в  наши
дни. € все же это было тЯжелое падение: Я прихрамывал на правую ногу целую
неделю.
     Џока Я лежал в кустах,  менЯ охватило чувство тоскливого одиночества.
џ ощущал себЯ совершенно бездомным. џ решил никогда больше не возвращатьсЯ
к матери и Ѓолтуну.  џ уйду куда-нибудь подальше,  в  эти  страшные  леса,
выберу  себе  дерево и устрою на нем гнездо.  —то касаетсЯ пищи,  то Я уже
знал,  где искать ее.  ‚едь уже  минул  по  меньшей  мере  год,  как  мать
перестала  заботитьсЯ о моем пропитании.  Ћна лишь защищала менЯ от всЯких
напастей и была мне учителем.
     џ  осторожно выбралсЯ из кустов.  ЋглЯнувшись назад,  Я  увидел,  что
Ѓолтун все еще распевает свою радостную песню и раскачивает дерево.  ’акаЯ
картина,  разумеетсЯ,  мне не доставила удовольствиЯ. џ уже умел соблюдать
осторожность и,  пускаЯсь  в  свое  первое  путешествие,  был  чрезвычайно
бдителен.
     џ не задумывалсЯ, куда Я иду. “ менЯ была единственнаЯ цель - уйти от
Ѓолтуна туда,  где он не нашел бы менЯ.  џ взобралсЯ на дерево и в течение
нескольких часов шел по деревьЯм,  прыгаЯ с  одного на другое,  ни разу не
спустившись  на  землю.   џ  не  выбирал  определенного  направлениЯ,   не
придерживалсЯ прЯмого  пути.  ‚сЯкаЯ  последовательность была  чужда  моей
натуре,  как  она была чужда и  всему моему Џлемени.  Џомимо того,  Я  был
ребенком: Я не раз подолгу задерживалсЯ на месте, увлекшись игрой.
     ‚се,  что  произошло после  моего  бегства из  дома,  Я  помню весьма
туманно.  ‘обытиЯ этого времени мне не снились. ЊоЯ втораЯ личность многое
забыла, и больше всего забыто именно из этого периода. ‚споминаЯ различные
картины сновидений,  Я не в силах себе представить, что именно происходило
в те дни, когда Я покинул родное дерево и еще не пришел в пещеры.
     ЏомнитсЯ только,  что  несколько  раз  Я  выходил на открытые полЯны.
’репеща от страха,  Я спускалсЯ с деревьев и пересекал эти полЯны,  несЯсь
по  ним  во  всю  прыть.  Џомню,  что  были  дождливые дни,  и были Ясные,
солнечные, - должно быть, Я блуждал в одиночестве немало времени. Ћсобенно
памЯтны  мне  дождливые  дни,  когда  приходилось терпеть всЯкие невзгоды;
хорошо помню,  как Я голодал и как  ухитрЯлсЯ  утолить  свой  голод.  џрко
встает в памЯти картина охоты на маленьких Ящериц, обитавших на каменистой
вершине открытого холма.  Ћни шнырЯли в расщелинах,  поймать их было почти
невозможно, но однажды Я случайно перевернул камень и изловил-таки под ним
Ящерицу.  Ћднако менЯ напугали там змеи,  и Я покинул этот холм. Ќет, змеи
не гнались,  не нападали на менЯ. Ћни просто лежали средь камней и грелись
на солнышке.  Ќо у менЯ был врожденный страх перед змеЯми,  и Я  опрометью
бежал от них, словно они преследовали менЯ по пЯтам.
     Џотом Я глодал горькую кору молодых деревьев.  ‘мутно помню, что Я ел
множество зеленых орехов - у них была мЯгкаЯ кожура и молочнаЯ сердцевина.
€  снова  Яркое,  отчетливое воспоминание:  у  менЯ  сильно  болит  живот.
‚озможно,  боль была вызвана зелеными, несозревшими орехами, а может быть,
Ящерицами.  џ  этого не  знаю.  Ќо  Я  прекрасно знаю,  что мне необычайно
повезло:  менЯ не сожрал ни один хищник, пока Я в течение нескольких часов
корчилсЯ от боли, сидЯ на земле.


        ѓ‹Ђ‚Ђ V

     ‚ памЯти Ярко и резко вспыхивает картина того, как Я вышел из леса. џ
вижу  себЯ  на  краю  большого открытою полЯ.  Џо  одну сторону этого полЯ
поднимались высокие утесы,  по другую - протекала река. Ѓерег круто сбегал
к воде,  повсюду,  где склон шел положе,  берег был иссечен тропинками. Џо
этим тропинкам ходило на водопой ЏлемЯ, жившее в пещерах.
     ‘лучайно Я  вышел к главному стойбищу Џлемени.  ‘ натЯжкой можно даже
сказать,  что это был поселок.  € моЯ мать, и Я, и Ѓолтун, и еще несколько
обитателей  лесов,  которых Я знал,  - все это были,  по существу,  жители
окраин.  Њы входили в ЏлемЯ,  хотЯ и жили от него на отшибе. Ћт наших мест
до  главного  стойбища  Џлемени  было  не так уж и далеко,  хотЯ Я в своих
блужданиЯх шел к нему целую неделю.  …сли бы Я держалсЯ  прЯмого  пути,  Я
покрыл бы это расстоЯние за час.
     Ќо  вернемсЯ  к  повествованию.  ‚ыйдЯ  на  окраину  леса,  Я  увидел
темневшие в  высоком утесе пещеры,  открытое поле и тропинки,  сбегавшие к
реке.   €   на  берегу,   на  чистом  месте,   Я  увидел  множество  своих
соплеменников.  џ был ребенок,  неделю Я блуждал в полном одиночестве.  ‡а
все  это времЯ Я  не  видел ни  одного существа,  подобного мне.  џ  жил в
постоЯнном  страхе,   будто  затравленный.   €  теперь,   увидЯ  ЏлемЯ,  Я
преисполнилсЯ радости и со всех ног бросилсЯ навстречу ему.
     €  тогда произошло нечто странное.  Љое-кто из Џлемени заметил менЯ и
предостерегающе крикнул.  € мгновенно все ЏлемЯ,  вопЯ от страха, в панике
кинулось бежать прочь. ЏрыгаЯ и цеплЯЯсь за скалы, все - взрослые и дети -
тотчас  же  укрылись в  пещеры...  оставив снаружи лишь  одного маленького
дитЯтю,  которого бросили  в  суматохе у  подножиЯ утеса.  ђебенок  горько
плакал.  …го мать выскочила из  пещеры;  ребенок бросилсЯ к  ней и  крепко
прижалсЯ к ее груди, и она утащила его к себе в пещеру.
     џ  осталсЯ совершенно один.  Ѓерег,  минуту назад  столь  оживленный,
внезапно опустел.  ‘ тоскою в сердце Я сел на землю и разрыдалсЯ. џ ничего
не понимал. Џочему ЏлемЯ убежало от менЯ? Џозднее, когда Я узнал его нравы
поближе, мне все стало Ясно. “видЯ, как Я со всех ног выбежал из леса, они
решили,  что за мной гонитсЯ хищный зверь.  ‘воим неожиданным вторжением Я
испугал их насмерть.
     ‘идЯ на земле,  и следЯ за входами в пещеры, Я сообразил, что и ЏлемЯ
следит за  мною.  ‚скоре мои перепуганные соплеменники начали высовыватьсЯ
из  пещер.  —ерез минуту они  уже перекликались и  переговаривались друг с
другом. Ћказалось, что в спешке и смЯтении многие из них перепутали пещеры
и забрались в чужие.  ‚ чужие пещеры попали и некоторые малыши.  Њатери не
могли их  кликнуть по  имени,  так как имена еще не  были изобретены.  ‚се
члены Џлемени были безымЯнны.  Њатери издавали резкие тревожные звуки,  по
которым малыши узнавали их.  ’аким же образом окликала менЯ моЯ мать,  и Я
узнал  бы  ее  голос  среди  голосов тысЯчи  других матерей,  а  она  тоже
различила бы мой голос среди голосов тысЯчи других детей.
     „олго еще перекликалось ЏлемЯ, не смеЯ выйти из пещер и спуститьсЯ на
землю.  Ќаконец,  один из соплеменников решилсЯ и вылез.  …му было суждено
сыграть большую роль в  моей жизни,  немалую роль играл он и в жизни всего
Џлемени. Ќа страницах этой повести Я буду называть его Љрасным ѓлазом, так
как у него были воспаленные глаза и вечно красные,  словно бы говорившие о
его кровожадной свирепости веки. „а и все его существо, сама его душа была
как бы окрашена кровью.
     Ћн  был поистине чудовищем во всех отношениЯх.  ”изически он выглЯдел
настоЯщим гигантом.  ‚ес его, должно быть, достигал ста семидесЯти фунтов.
Љрупнее его Я не встречал никого во всей нашей породе.  ‘реди ‹юдей ЋгнЯ и
среди ‹есной Ћрды мне тоже не  доводилось видеть таких великанов.  €ногда,
наткнувшись в  газетах на описание наших боксеров и  борцов,  Я размышлЯю,
какие шансы были бы у самого сильного из них,  если бы он вышел схватитьсЯ
с Љрасным ѓлазом.
     Ѓоюсь,  что у  нашего атлета не оказалось бы ни одного шанса.  ‘воими
железными пальцами Љрасный ѓлаз мог бы  с  корнем вырвать у  него из  тела
бицепс или любой другой мускул. “даром кулака наотмашь он раздробил бы ему
череп,  как  Яичную скорлупу.  ђезким выпадом своей дьЯвольской ноги  (или
задней руки) он выпустил бы ему наружу внутренности.  Ћбхватив его шею, он
мгновенно сломал бы ее,  и,  Я готов поклЯстьсЯ, если бы он вцепилсЯ в шею
зубами, он сразу перегрыз бы и сонную артерию и позвоночник.
     Ћн был способен прыгнуть на двадцать футов в  длину прЯмо из сидЯчего
положениЯ.  €  он  был ужасно волосат.  Њы  гордились,  если были не очень
волосаты.  Ќо он был сплошь покрыт густыми волосами,  волосы в равной мере
росли у  него на внутренней и  на внешней стороне рук,  выше и ниже локтЯ,
даже  уши  у  него  густо заросли волосами.  ’олько ладони рук  и  подошвы
ступней были голыми,  да  еще отсутствовали волосы под глазами.  Ћн был до
ужаса безобразен,  рот его,  с огромной отвисшей нижней губой,  кривилсЯ в
жестокой усмешке, крохотные глазки смотрели свирепо.
     ќто и  был Љрасный ѓлаз.  Ћн осторожно вылез из пещеры и спустилсЯ на
землю.  Ќе обращаЯ на менЯ вниманиЯ,  он стал осматривать местность. •одил
он,  круто сгибаЯсь в поЯснице;  он наклонЯлсЯ так сильно, а его руки были
столь длинны,  что,  делаЯ шаг вперед,  он касалсЯ земли суставами пальцев
руки. ’акаЯ полусогнутаЯ поза при ходьбе была очень неудобна, и он касалсЯ
земли пальцами обеих рук,  по существу,  длЯ опоры. Ќо посмотрели бы вы, с
каким  проворством он  на  своих  четырех конечностЯх бегал!  Ђ  именно на
четырех конечностЯх все мы были неуклюжи и чувствовали себЯ очень неловко.
’олько редкие из нас опирались на суставы пальцев при ходьбе,  -  это было
уже атавизмом, и у Љрасного ѓлаза он проЯвлЯлсЯ сильнее, чем у кого-либо в
Џлемени.
     Љрасный ѓлаз был  воплощением атавизма.  ‚се  мы  тогда находились на
переходной ступени,  отказываЯсь от  жизни на  деревьЯх и  начинаЯ жить на
земле.  ‚ этот процесс было втЯнуто уже несколько поколений, и наше тело и
наши привычки успели за это времЯ изменитьсЯ.  Ќо Љрасный ѓлаз принадлежал
к исчезнувшему типу тех, кто жил на деревьЯх. Џоскольку он родилсЯ в нашем
Џлемени,  он  поневоле оставалсЯ с  нами,  но  его  атавизм делал его,  по
существу, чуждым нам: он вполне мог бы жить где угодно, вне Џлемени.
     ‘облюдаЯ  величайшую  предосторожность,   он  расхаживал  по  полю  и
пристально вглЯдывалсЯ сквозь деревьЯ леса,  стараЯсь увидеть того хищного
зверЯ, который, как все считали, гналсЯ за мной. Ќа менЯ он по-прежнему не
обращал вниманиЯ,  а  ЏлемЯ,  выбравшись из  пещер,  не  отходило от них и
ждало, чем кончитсЯ разведка Љрасного ѓлаза.
     ‚  конце  концов Љрасный ѓлаз  убедилсЯ,  что  лес  не  таит  никакой
опасности.  Ћн окинул взглЯдом береговую тропинку,  ведущую к  водопою,  и
заковылЯл по  направлению ко  мне.  Ќо он все еще делал вид,  словно и  не
замечает менЯ.  Џотом,  будто случайно оказавшись рЯдом со  мной,  он безо
всЯкого предупреждениЯ молниеносно размахнулсЯ и ударил менЯ по голове.  џ
отлетел от  него футов на  двенадцать,  прежде чем  вновь ощутил под собой
твердую землю,  и  тут  же  до  менЯ  донессЯ дикий хохот -  это,  визжа и
кудахтаЯ, смеЯлось надо мной столпившеесЯ у пещер ЏлемЯ. ‹учшего посмешища
длЯ них нельзЯ было и  придумать -  по крайней мере в  тот день,  -  и они
веселились от всего сердца.
     ’ак Я был принЯт в ЏлемЯ.  Љрасный ѓлаз удалилсЯ, даже не взглЯнув на
менЯ,  и Я мог без помех хныкать и рыдать сколько мне было угодно. Џодошли
несколько женщин и стали кружком около менЯ,  Я узнал их всех.  џ встречал
их в прошлом году в далеких ущельЯх, собираЯ вместе с матерью орехи.
     Ќо женщины  быстро  покинули  менЯ,  и Я оказалсЯ окруженным десЯтком
любопытных мальчишек.  Ћни показывали  на  менЯ  пальцами,  строили  рожи,
толкали и щипали менЯ.  џ оробел и какое-то времЯ сносил эти пытки,  затем
гнев охватил мое сердце,  и Я бросилсЯ кусать и царапать самого смелого из
всей этой ватаги - это был не кто иной,  как ‚ислоухий. џ назвал его таким
именем,  потому что он мог двигать и настораживать лишь одно ухо, другое у
него висело без движениЯ. ‚ результате какого-то несчастного случаЯ у него
был поврежден соответствующий мускул.
     ‚ислоухий сцепилсЯ со мной, и мы принЯлись дратьсЯ, как все мальчишки
на свете.  Њы царапались и кусались,  таскали друг друга за волосы, душили
друг  друга  и  валили  наземь.  Џомню,  что  Я  одолел своего противника,
прибегнув к приему, который, как мне стало известно в колледже, называетсЯ
<полунелсоном>.  Џрием  этот  дал  мне  тогда  решающее  преимущество.  Ќо
торжествовал Я  совсем недолго.  €зловчившись,  ‚ислоухий двинул мне ногой
(или задней рукой) в живот с такой силой,  что,  казалось, из менЯ вылезут
кишки.  Њне ничего не оставалось,  как разжать руки и отпустить его, затем
мы сцепились снова.
     ‚ислоухий был на год старше менЯ,  но Я  во много раз был злее,  и  в
конце концов он пустилсЯ наутек. џ кинулсЯ вслед за ним, мы пересекли поле
и  спустились по  тропинке к  реке.  Ћднако он  прекрасно знал местность и
увернулсЯ от  менЯ,  взбежав на  берег  по  другой тропинке.  Џотом он  по
диагонали снова пересек поле и скрылсЯ в пещере с широким входом.
     Џрежде чем Я сообразил,  что мне делать,  Я уже нырнул в  эту  пещеру
сам.  Ћказавшись в полной темноте,  Я сильно испугалсЯ. ‚едь быть в пещере
мне никогда  раньше  не  доводилось.  џ  расплакалсЯ  и  громко  закричал.
‚ислоухий в ответ на это пролопотал мне что-то издевательское,  кинулсЯ на
менЯ,  пользуЯсь темнотой,  и сбил менЯ с  ног.  Ћднако  он  не  отважилсЯ
сцепитьсЯ  со мною вновь и тут же отскочил в сторону.  ‚ыход из пещеры был
позади менЯ,  и ‚ислоухий не проходил туда,  тем не менее он исчез, словно
провалилсЯ.  џ  стал  прислушиватьсЯ,  но  никак  не  мог понЯть,  куда он
скрылсЯ.  ќто сильно озадачило менЯ,  Я выбралсЯ к выходу,  сел там и стал
ждать, что будет дальше.
     Ћн  не выходил из пещеры,  в  этом Я  был уверен,  но через несколько
минут он хихикнул прЯмо у менЯ над ухом.  џ снова погналсЯ за ним, и снова
он нырнул в  пещеру,  но на этот раз дальше входа Я не двинулсЯ.  Ћтступив
еще на несколько шагов,  Я  стал снова выжидать.  € опЯть мой противник не
выходил из пещеры,  и опЯть,  как и раньше,  он захихикал прЯмо у менЯ над
ухом и увлек менЯ за собой в пещеру в третий раз,
     ќта сцена повторЯлась до  бесконечности.  Ќаконец,  Я  зашел в  глубь
пещеры и стал искать ‚ислоухого.  ‚о мне заговорило любопытство.  џ не мог
понЯть,  каким образом он  ускользал от менЯ.  ‚едь всЯкий раз он входил в
пещеру, но никогда не выходил из нее и всегда оказывалсЯ у менЯ за плечом,
насмешливо хихикаЯ. ’ак наша драка незаметно превратилась в игру в прЯтки.
     ‘  небольшими перерывами мы  играли с  ‚ислоухим до вечера,  и  скоро
между нами установились непринужденные,  дружественные отношениЯ.  ‚ конце
концов он уже не убегал от менЯ,  и мы сидели рЯдом,  обнЯв друг друга.  Ђ
немного позднее он  открыл мне тайну загадочной пещеры.  ‚зЯв за руку,  он
провел менЯ в  самые ее  глубины.  Ћказалось,  что  она  соединЯетсЯ узкой
расщелиной с другой пещерой, и по этой-то расщелине мы вышли на воздух.
     ’еперь мы  стали добрыми друзьЯми.  Љогда один  раз  на  менЯ  напали
другие мальчишки,  он  встал на  мою защиту,  и  мы вместе дали неприЯтелю
такую  взбучку,  что  скоро  ко  мне  уже  никто не  приставал.  ‚ислоухий
познакомил менЯ с поселком. Ћн почти ничего не мог мне рассказать о нравах
и  обычаЯх Џлемени -  длЯ  этого у  него недоставало слов,  но  Я  многому
научилсЯ, следЯ за его действиЯми, и он показал мне все интересные места в
окружности.
     Ћн водил менЯ по полю,  раскинувшемусЯ между пещерами и рекой,  потом
мы углубились в  лес,  где на зеленых полЯнах вволю полакомились морковью.
Џосле этого мы  пошли к  реке  и  напились,  а  затем стали подниматьсЯ по
тропинке к пещерам.
     Ќа этой-то тропинке мы и  столкнулись вновь с Љрасным ѓлазом.  …два Я
успел сообразить, в чем дело, ‚ислоухий уже отскочил в сторону и спрЯталсЯ
за песчаным бугром.  ‘амо собой разумеетсЯ,  что Я, недолго думаЯ, кинулсЯ
вслед за  ним.  ’олько потом Я  оглЯнулсЯ и  понЯл,  чем  был  так напуган
‚ислоухий.  Џо  середине  тропинки  чванливо  ковылЯл  Љрасный  ѓлаз,  его
воспаленные глазки грозно сверкали.  џ  заметил,  что  малыши и  подростки
врассыпную бежали от него прочь,  как это сделали и мы,  а взрослые, следЯ
за ним внимательным взглЯдом, отступали в сторону и давали ему дорогу.
     Љогда спустились сумерки,  поле опустело.  ЏлемЯ укрылось  в  пещеры.
‚ислоухий  повел  менЯ  на  ночлег.  Њы  вскарабкались  вверх  по утесу и,
оказавшись надо всеми  остальными  пещерами,  попали  в  узкую  расщелину,
совсем незаметную с земли. ‚ нее-то и влез ‚ислоухий. џ последовал за ним,
и мне с трудом удалось протиснутьсЯ - так узка была щель, служившаЯ входом
в жилище ‚ислоухого.  Њы оказались в маленькой каменной келье. Ћна была не
больше двух футов в высоту,  фута три в ширину  и  фута  четыре  в  длину.
‡десь-то, прижавшись друг к другу, мы в обнимку и проспали эту ночь.


        ѓ‹Ђ‚Ђ VI

     €граЯ с наиболее смелыми подростками около пещер с широким входом,  Я
скоро понЯл,  что эти пещеры необитаемы.  ‚  них никто не  спал по  ночам.
‡анЯты были только пещеры с узким входом,  и чем уже был вход,  тем пещера
считалась удобней.  ‚се это проистекало из страха перед хищными животными,
которые были длЯ нас в те времена сущим проклЯтием и днем и ночью.
     ‚  первое же  утро после ночевки с  ‚ислоухим Я  убедилсЯ,  насколько
полезнее пещеры с узким входом.  …два-едва рассветало, когда на нашем поле
поЯвилсЯ старина ‘аблезубый, тигр. „вое из Џлемени к тому часу уже бродили
по  полю.   “видев  тигра,  они  бросились  наутек.  ’о  ли  они  чересчур
перепугались и лишились рассудка,  то ли тигр был от них слишком близко, Я
не знаю,  но они даже не пытались влезть на утес и  укрытьсЯ в  безопасных
пещерах,  а  забежали в  ту самую пещеру с  широким входом,  в  котором мы
играли с ‚ислоухим накануне.
     —то именно  происходило  внутри  пещеры,  трудно судить,  но,  скорее
всего,  двое  беглецов  пробрались  через  расщелину  во  вторую   пещеру.
ђасщелина  оказалась  длЯ  ‘аблезубого  слишком узкой,  и он,  разозленный
неудачей,  повернулсЯ и вышел из пещеры тем же входом,  каким вошел.  Ѓыло
очевидно,  что  тигру  не  повезло ночью на охоте и он рассчитывал задрать
себе на завтрак кого-нибудь из нас.  ‚друг он заметил беглецов у входа  во
вторую  пещеру  и прыжком ринулсЯ к ним.  ђазумеетсЯ,  они юркнули назад и
перебежали узким проходом в первую  пещеру.  ‘аблезубый  вышел  из  второй
пещеры еще более взбешенный и громко зарычал.
     ’ут уже засуетилось и  заметалось  все  ЏлемЯ.  ЏрыгаЯ  по  огромному
утесу,  мы толпились у всех расщелин, на всех выступах, лопотали и визжали
на все лады.  Њы ужасно гримасничали,  скалЯ при этом зубы,  - такова была
наша неистребимаЯ привычка.  Њы злобствовали не меньше ‘аблезубого, хотЯ к
нашей злобе и примешивалсЯ страх.  ЏомнитсЯ, Я вопил и гримасничал так же,
как  самые  рьЯные  из  Џлемени.  € не только потому,  что они служили мне
примером, нет, Я чувствовал внутреннюю потребность делать то же самое, что
делали  они.  ‚олосы  у  менЯ  ощетинились,  весь Я извивалсЯ и корчилсЯ в
приступе необъЯснимой злобы и Ярости.
     Ќесколько минут ‘аблезубый металсЯ от одной пещеры к другой,  забегал
в  них и  снова выскакивал.  Ђ те двое беглецов быстро лазали по расщелине
туда и  сюда и  таким образом избегали тигриных лап.  ’ем  временем ЏлемЯ,
облепившее утес,  начало действовать. Љак только тигр выскакивал из пещеры
наружу,  в него летели камни.  ‘начала мы только обрушивали их на зверЯ, а
потом стали кидать с силой, придаваЯ камнЯм большую стремительность.
     ќта  бомбардировка привлекла внимание ‘аблезубого уже  к  нам,  и  он
рассвирепел еще больше. Ћн перестал гонЯтьсЯ за беглецами и прыгнул вверх,
стремЯсь взобратьсЯ на утес.  Љамень крошилсЯ под его когтЯми,  он рычал и
лез  все  выше.  Џри  виде  этого ужасного зрелища все  мы  до  последнего
кинулись внутрь пещер. џ это твердо знаю, ибо Я выглЯнул из своей пещеры и
увидел,  что на  утесе не  было ни души,  а  ‘аблезубый сорвалсЯ с  него и
скользил в это мгновение вниз, на землю.
     џ разразилсЯ  торжествующим криком,  и снова ЏлемЯ выскочило наружу и
облепило утес; опЯть все пронзительно визжали и завывали, и камни полетели
с  утеса  пуще прежнего.  ‘аблезубый теперь словно взбесилсЯ.  ЌевзираЯ на
неудачи, вновь и вновь он пыталсЯ взобратьсЯ на утес. Ћднажды он уже был у
входа  нижней  пещеры,  но снова сорвалсЯ,  так и не проникнув в нее.  Џри
каждом его прыжке нас охватывал невообразимый ужас. ‘начала большинство из
нас,  как  только  ‘аблезубый оказывалсЯ на утесе,  кидалось к пещеры,  но
кое-кто все-таки оставалсЯ снаружи и продолжал швырЯть в него камни; скоро
положение  изменилось:  теперь  уже  не  убегал  никто,  и все дружно вели
обстрел неприЯтелЯ.
     Ќикогда  еще  ‘аблезубый  не  терпел  такого  Явного  поражениЯ.  …го
гордость  была  уЯзвлена  страшным  образом:  ведь  его  перехитрило столь
малорослое,  слабосильное ЏлемЯ.  Ћн стоЯл внизу на земле и, глЯдЯ на нас,
рычал, бил хвостом и огрызалсЯ на каждый летевший камень. Ћднажды Я метнул
в него камнем в тот момент,  когда он поднЯл вверх морду. Љамень попал ему
в кончик носа,  и тигр подпрыгнул в воздух, взметнув все свои четыре лапы.
Ћт неожиданности и боли он зарычал и замЯукал, как кошка.
     Ћн  был побежден,  и  он  знал это.  ‘пасаЯ свое достоинство,  он под
градом камней важно зашагал прочь. Џосреди полЯ он остановилсЯ на минуту и
бросил на нас тоскливый голодный взглЯд. Ћтказывать себе в еде ‘аблезубому
очень не хотелось,  а  тут,  всего лишь в  нескольких шагах от него,  было
столько  мЯса!  Љазалось,  мы  сидели  в  ловушке  и  тем  не  менее  были
недоступны.  ѓлЯдЯ  на  тигра,  мы  принЯлись хохотать.  •охот наш  звучал
издевательски,  мы хохотали во все горло,  все до единого.  Ђ ведь ни одно
животное не любит насмешки. Ћно злитсЯ, если над ним смеютсЯ. €менно такое
действие возымел наш  хохот на  ‘аблезубого.  Ћн  зарычал повернул назад и
снова бросилсЯ на утес.  Њы только этого и  ждали.  ‘ражение с  тигром уже
стало длЯ нас игрой, и мы с наслаждением швырЯли в него камень за камнем.
     Ќа  этот  раз  ‘аблезубый выдержал недолго.  ЋбретЯ благоразумие,  он
быстро остыл,  и,  кроме того, мы сражались с ним все хитрей и искусней. џ
хорошо помню,  как вздулсЯ у него глаз от метко брошенного камнЯ,  -  тигр
уже почти не видел этим глазом.  € живо встает в моей памЯти,  как он, уже
окончательно отступив к опушке леса,  вновь остановилсЯ и поглЯдел на нас.
Ћн раскрыл всю свою трепещущую пасть и показал нам свои громадные клыки до
самых корней,  шерсть у него встала дыбом,  хвост колотил землю. Ћн рыкнул
на нас в последний раз и скрылсЯ из виду за деревьЯми.
     Љак мы после этого залопотали и зашумели! Њы толпою кинулись из своих
убежищ  вниз,  осматриваЯ следы  когтей  ‘аблезубого на  камнЯх  утеса,  и
тараторили,  перебиваЯ друг друга.  Ћдин из тех,  кто на рассвете бежал от
тигра  и  прЯталсЯ в  двойной  пещере,  был  долговЯзым подростком,  почти
юношей. Љогда оба беглеца горделиво вышли из своей пещеры, мы встретили их
с  восторгом и  стали вокруг них  плотным кольцом.  ‚друг мать долговЯзого
подростка,  растолкав толпу, подскочила к своему сыну. ‚не себЯ от Ярости,
она начала бить его по щекам,  таскать за волосы и  при этом кричала,  как
ведьма.  ќто была очень рослаЯ,  коренастаЯ женщина, всЯ в густых волосах;
трепка,  которую она  задала  своему  сыну,  сильно  позабавила ЏлемЯ.  Њы
надрывались от  хохота,  мы  изнемогали от него и  хватались длЯ поддержки
друг за друга; кое-кто из самых смешливых каталсЯ по земле.
     ЌесмотрЯ на  вечный страх,  тЯготевший над Џлеменем,  мы были большие
охотники посмеЯтьсЯ.  “  нас было чувство юмора.  Њы  веселились от  всего
сердца,  как веселилсЯ ѓаргантюа.  Њы хохотали самозабвенно,  о какой-либо
сдержанности мы не имели понЯтиЯ.  —то-нибудь самое простое,  самое грубое
могло показатьсЯ нам ужасно смешным,  и мы хохотали до корчей,  до колик в
животе. Ћ, мы умели посмеЯтьсЯ, уверЯю вас!
     ’от отпор, который встретил у нас ‘аблезубый, получал и каждый зверь,
забравшийсЯ в поселок.  Њы бдительно охранЯли наши тропинки и водопои,  не
даваЯ подойти к  ним  ни  одному зверю,  если  он  забрел на  нашу землю и
случайно.  „аже самые свирепые хищники были достаточно проучены и избегали
приближатьсЯ к  нашему стойбищу.  Њы не могли похвастатьсЯ такой же силой,
как они; мы были хитры и трусливы, и только наша хитрость и трусость, наша
необыкновеннаЯ осторожность позволЯла нам  выжить  среди  ужасных  врагов,
которые окружали нас в ћном Њире.
     ‚ислоухий,  Я полагаю,  был старше менЯ на год. Ћ своей прошлой жизни
он мне рассказать ничего не мог по скудости Языка,  но Я  никогда не видел
его матери и  считал его сиротой.  ‚едь если говорить об  отцах,  то они в
нашем Џлемени в  счет не  шли.  Ѓрак был еще на самой примитивной ступени,
супружеские пары постоЯнно ссорились и  расходились.  ‘овременный человек,
идЯ на узаконенный развод,  делает то же самое.  Ќо у  нас не было никаких
законов.  ‚се у нас шло по обычаю, а обычай допускал в этой области полный
беспорЯдок.
     €  тем не менее,  как это будет видно из дальнейшего рассказа,  у нас
уже  слегка  чувствовались  признаки  моногамии,   котораЯ  возобладала  в
будущем,  значительно укрепив придерживавшиесЯ ее племена.  „аже в те дни,
когда Я был младенцем и еще не расставалсЯ с матерью, на деревьЯх близ нас
жили  устойчивые и  верные  друг  другу  пары.  †изнь  в  гуще  Џлемени не
располагала  к  единобрачию.  Ќет  сомнениЯ,  что  именно  поэтому  верные
супружеские пары  уходили из  стойбища и  обосновывались поодаль.  ‘упруги
жили вместе целые годы,  хотЯ если кто-нибудь из них умирал или становилсЯ
жертвой хищных зверей,  оставшийсЯ в  живых непременно находил себе  новую
жену или нового мужа.
     Ћдно обстоЯтельство сильно озадачивало менЯ с первых же дней,  как  Я
начал жить в Џлемени.  џ замечал, что все испытывали какой-то безотчетный,
смутный страх перед северо-востоком.  ЏлемЯ постоЯнно  чего-то  опасалось,
ждало   оттуда  какой-то  беды.  ‚се  с  мрачной  тревогой  нет-нет  да  и
поглЯдывали на северо-восток.
     Љогда  мы  с  ‚ислоухим пошли однажды в  северо-восточном направлении
искать морковь,  длЯ которой наступил тогда лучший сезон,  то он выказывал
необычайную робость.  Ћн  был  готов есть ботву,  перезрелую,  дрЯблую или
совсем мелкую, жиденькую морковь, но не хотел пройти дальше, где росли еще
никем не  тронутые мЯсистые корни.  Љогда Я  двинулсЯ туда,  он  разбранил
менЯ,  учинив настоЯщий скандал.  Ћн  заЯвил мне,  что  в  том направлении
таитсЯ грознаЯ опасность,  но какаЯ именно -  этого ‚ислоухий никак не мог
мне разъЯснить по бедности своего словарЯ.
     Џока он  бранилсЯ и  отчитывал менЯ,  Я  отыскивал все новые и  новые
места с морковью и досыта набивал себе живот.  џ не мог понЯть, что именно
имеет в виду ‚ислоухий.  џ соблюдал всЯческие предосторожности, но никакой
опасности не видел. џ постоЯнно прикидывал, на какое расстоЯние Я удалилсЯ
от  ближайшего дерева,  чтобы успеть добежать и  взобратьсЯ на него,  если
вдруг выскочит старина ‘аблезубый, ’емно-рыжий или какой иной хищник.
     Ћднажды вечером в  поселке началсЯ истинный переполох.  ЏлемЯ было  в
смЯтении,  всех охватил глубокий страх.  ‘толпившись на  утесе,  мужчины и
женщины смотрели на северо-восток и  показывали туда пальцами.  џ не знал,
что именно происходит,  но живо полез кверху,  в свою крошечную пещеру,  и
только потом оглЯделсЯ по сторонам.
     € тогда,  вдали за рекою, на северо-востоке, Я впервые в жизни увидел
дым.  ‘воими  размерами этот  таинственный дым  превосходил всех  животных
каких  Я  только знал.  џ  подумал было,  что  это  некаЯ чудовищнаЯ змеЯ,
поднЯвшаЯ  свою  голову  высоко  над  деревьЯми и  раскачивающаЯсЯ взад  и
вперед.  Ќо потом, наблюдаЯ за поведением Џлемени, Я сообразил, что сам по
себе дым не опасен.  ЏлемЯ испытывало страх перед дымом потому, что за ним
скрывалось что-то другое, поистине грозное. Ќо что именно было это другое,
Я  не мог догадатьсЯ.  €  никто не мог мне объЯснить,  в чем дело.  Ћднако
скоро Я  узнал,  что это такаЯ страшнаЯ опасность,  перед которой не шли в
счет уже ни ’емно-рыжий, ни старина ‘аблезубый и никакие змеи, - опасность
столь грознаЯ, что грозней ее не могло и быть.


        ѓ‹Ђ‚Ђ VII

     ‘ломанный ‡уб был другой юнец,  который тоже жил самостоЯтельно. Њать
его занимала просторную пещеру,  но у нее после ‘ломанного ‡уба народилось
еще  двое  детей,  и  в  результате старший брат  был  изгнан.  ‚  течение
нескольких дней мы смотрели,  как его выгонЯли,  и  от души потешались над
этим. ‘ломанный ‡уб упорно не желал уходить из дома и всЯкий раз, как мать
по делам покидала пещеру, вновь забиралсЯ в нее. Љогда мать возвращалась и
обнаруживала там  сына,  гнев ее  был великолепен.  Џочти половина Џлемени
собиралась полюбоватьсЯ разъЯренной мамашей.  ‘начала из пещеры доносились
ругань и визг.  ‡атем можно было расслышать звук затрещин и ударов и вопли
‘ломанного ‡уба.  ’огда же  к  рыданиЯм ‘ломанного ‡уба присоединЯлсЯ плач
двух малышей.  ‚ заключение ‘ломанный ‡уб кубарем вылетал из пещеры -  это
было словно извержение небольшого вулкана.
     Ќо  прошло  несколько дней,  и  ‘ломанный ‡уб  был  выброшен из  дома
окончательно.  Ћн выплакал свое горе, сидЯ посреди полЯ один-одинешенек, и
через полчаса пришел жить к нам с ‚ислоухим.  Ќаша пещера была очень мала,
но, потеснившись, мы нашли место и длЯ ‘ломанного ‡уба. Ќасколько Я помню,
он ночевал с  нами лишь одну ночь,  значит,  событие,  о  котором Я сейчас
расскажу, произошло в это же времЯ.
     ќто случилось в  полдень.  “тром мы досыта наелись моркови,  тут же в
лесу  стали играть и,  позабыв всЯкую осторожность,  забрались на  высокие
деревьЯ.   Ќе  могу  понЯть,   почему  проЯвил  такую  беспечность  всегда
бдительный ‚ислоухий,  должно быть,  он тоже заигралсЯ.  Њы играли на этих
деревьЯх  в  салки.  ‡амечательнаЯ была  игра!  Њы  прыгали  на  десЯть  -
пЯтнадцать футов,  даже не прилагаЯ особых усилий.  Ђ прыгнуть с дерева на
землю,  пролетев двадцать или  двадцать пЯть  футов,  было длЯ  нас  сущей
безделицей.  Џраво,  Я  даже  боюсь  сказать,  на  какие  прыжки мы  тогда
отваживались.  Џотом,  когда мы  стали старше и  грузнее,  нам приходилось
прыгать уже гораздо осторожней,  но в те юные дни у нас были не мускулы, а
настоЯщие пружины, и мы могли себе позволить все что угодно.
     ‘ломанный ‡уб  играл  с  необыкновенной ловкостью.  Џоймать его  было
почти невозможно, и, ускользаЯ от нас, он всЯкий раз выкидывал такой трюк,
изобретенный им  самим,  повторить который не  мог  ни  ‚ислоухий,  ни  Я.
‘казать по правде, мы даже не решались на это.
     Љогда  мы  гнались за  ним,  ‘ломанный ‡уб  обычно  взбегал на  конец
высокого сука.  „о земли от этого сука было не меньше семидесЯти футов,  и
если с него сорвешьсЯ, то зацепитьсЯ внизу было уже не за что. Ќо футов на
двенадцать вниз  и  не  меньше  пЯтнадцати футов  в  сторону торчала ветка
другого дерева.
     ЏреследуЯ смельчака,  мы  тоже  хотели  взбежать на  конец  сука,  но
‘ломанный ‡уб начинал трЯсти его и тем мешал нам продвигатьсЯ. Њало этого,
‘ломанный ‡уб ложилсЯ на этот сук спиной и  раскачивал его.  Љак только мы
приближались,  ‘ломанный ‡уб прекращал раскачиватьсЯ.  ‘ук,  как натЯнутаЯ
тетива,  вскидывал его,  и ‘ломанный ‡уб летел,  спиной вперед,  в воздух.
ЏадаЯ вниз,  он успевал перевернутьсЯ и  вспрыгивал прЯмо на толстую ветку
соседнего дерева.  Ћт такого толчка ветка сильно подавалась вниз и  иногда
зловеще потрескивала,  но все же не ломалась;  после каждого такого прыжка
‘ломанный ‡уб,  высунув голову из листвы, поглЯдывал на нас и торжествующе
улыбалсЯ.
     ‚от Я снова догонЯю ‘ломанный ‡уб на дереве. Ћн добежал до конца сука
и опЯть принЯлсЯ его трЯсти и раскачивать, мешаЯ мне приблизитьсЯ. € вдруг
‚ислоухий издал негромкий предупреждающий крик. џ посмотрел вниз и увидел,
что он сидит в развилке дерева, крепко при