е  трети
неразбавленным   виски  --  "джентльменским  напитком",  как  заметил  ’омас
Њагридж, --  и, чокнувшись  во  славу великолепной  игры "нап", они закурили
сигары и принЯлись тасовать и сдавать карты.
     Ћни  играли  на деньги,  все времЯ увеличиваЯ ставки,  и пили виски,  а
когда выпили  все,  капитан  велел принести еще. џ  не знаю, передергивал ли
‚олк  ‹арсен  --  он был  вполне способен на это, -- но,  так или  иначе, он
неизменно  выигрывал.  Љок  снова  и  снова  отправлЯлсЯ  к  своей  койке за
деньгами.  Џри  этом он страшно фанфаронил, но никогда  не  приносил  больше
нескольких долларов зараз. Ћн осовел, стал фамильЯрен, плохо разбирал  карты
и  едва не падал со стула. ‘обираЯсь в очередной  раз отправитьсЯ  к себе  в
каморку,  он  грЯзным указательным пальцем  зацепил  ‚олка ‹арсена  за петлю
куртки и тупо забубнил:
     -- “ менЯ есть денежки, есть! ѓоворю вам: Я сын джентльмена.
     ‚олк  ‹арсен не  пьЯнел, хотЯ пил  стакан за  стаканом; он наливал себе
виски ничуть не меньше,  чем коку, и все же Я не  замечал в  нем ни малейшей
перемены. ‚ыходки Њагриджа, по-видимому, даже не забавлЯли его.
     ‚ конце концов,  торжественно заЯвив, что  и проигрывать он умеет,  как
джентльмен,  кок поставил  последние  деньги  и  проиграл.  Џосле  этого  он
заплакал,  уронив  голову на руки.  ‚олк  ‹арсен с любопытством поглЯдел  на
него,  словно  собираЯсь  одним  ударом скальпелЯ вскрыть и исследовать  его
душу,  но,  как  видно,  раздумал,  сообразив, что  здесь и  исследовать-то,
собственно говорЯ, нечего.
     -- •эмп, -- с  подчеркнутой вежливостью обратилсЯ он ко мне,  -- будьте
добры, возьмите мистера Њагриджа  под  руку и  отведите  на палубу.  Ћн себЯ
неважно  чувствует.  €   скажите  „жонсону,  чтобы   они  там  угостили  его
двумЯ-тремЯ ведрами морской воды, -- добавил он, понизив голос.
     џ оставил  кока  на палубе  в  руках нескольких ухмылЯющихсЯ  матросов,
которых  „жонсон  позвал  на подмогу. Њистер Њагридж  сонно бормотал, что он
"сын джентльмена". ‘пускаЯсь по  трапу убрать  в  кают-компании  со стола, Я
услыхал, как он завопил от первого ведра.
     ‚олк ‹арсен подсчитывал свой выигрыш.
     -- ђовно сто восемьдесЯт  пЯть долларов, -- произнес он вслух. -- ’ак Я
и думал. ЃродЯга ЯвилсЯ на борт без гроша в кармане.
     -- € то, что вы выиграли, принадлежит мне, сэр, -- смело заЯвил Я.
     Ћн удостоил менЯ насмешливой улыбкой.
     -- џ ведь тоже изучал  когда-то грамматику, •эмп, и мне кажетсЯ, что вы
путаете времена глагола. ‚ы должны были сказать "принадлежало".
     -- ќто вопрос не грамматики, а этики, -- возразил Я.
     -- ‡наете ли вы, •эмп, -- медленно и серьезно начал  он с едва уловимой
грустью в голосе, -- что Я первый раз в жизни слышу слово "этика" из чьих-то
уст? ‚ы и Я -- единственные люди на этом корабле, знающие смысл этого слова.
     -- ‚ моей жизни была пора, -- продолжал он после новой  паузы, -- когда
Я  мечтал  беседовать  с   людьми,  говорЯщими  таким  Языком,  мечтал,  что
когда-нибудь Я поднимусь над той средой, из которой вышел, и буду общатьсЯ с
людьми,  умеющими рассуждать о  таких  вещах,  как  этика. €  вот теперь Я в
первый раз  услышал это слово.  Ќо это все между прочим. Ђ по существу вы не
правы. ќто вопрос не грамматики и не этики, а факта.
     -- Џонимаю, -- сказал Я, -- факт тот, что деньги у вас.
     …го   лицо   просветлело.   Џо-видимому,   он  осталсЯ   доволен   моей
сообразительностью.
     -- Ќо вы обходите основной  вопрос, -- продолжал Я, -- который лежит  в
области права.
     -- ‚от как! -- отозвалсЯ он, презрительно скривив губы.  -- џ  вижу, вы
все еще верите в такие вещи, как "право" и "бесправие", "добро" и "зло".
     -- Ђ вы не верите? ‘овсем?
     -- Ќи на йоту. ‘ила  всегда права. € к  этому все сводитсЯ. Ђ  слабость
всегда виновата. €ли лучше  сказать так:  быть  сильным -- это добро, а быть
слабым -- зло. € еще лучше  даже так: сильным быть  приЯтно потому,  что это
выгодно,  а слабым  быть неприЯтно,  так  как это  невыгодно. ‚от, например:
владеть этими  деньгами  приЯтно. ‚ладеть  ими  --  добро.  €  потому,  имеЯ
возможность владеть ими, Я  буду несправедлив к себе и к  жизни во мне, если
отдам их вам и откажусь от удовольствиЯ обладать ими.
     -- Ќо вы причинЯете мне зло, удерживаЯ их у себЯ, -- возразил Я.
     --  Ќичего  подобного! —еловек не может причинить другому зло. Ћн может
причинить зло только себе самому. џ убежден, что поступаю  дурно всЯкий раз,
когда соблюдаю чужие  интересы. Љак вы не  понимаете?  Њогут  ли две частицы
дрожжей  обидеть  одна другую при взаимном пожирании? ‘тремление пожирать  и
стремление не дать себЯ пожрать заложено в них природой. ЌарушаЯ этот закон,
они впадают в грех.
     -- ’ак вы не верите в альтруизм? -- спросил Я.
     ‘лово   это,  по-видимому,  показалось   ему  знакомым,   но  заставило
задуматьсЯ.
     -- Џогодите, это, кажетсЯ, что-то относительно содействиЯ друг другу?
     --  Џожалуй,  некотораЯ  свЯзь между  этими  понЯтиЯми  существует,  --
ответил Я, не удивлЯЯсь пробелу в  его словаре, так как своими познаниЯми он
был   обЯзан  только  чтению  и  самообразованию.  Ќикто  не  руководил  его
занЯтиЯми. Ћн  много размышлЯл,  но  ему  мало  приходилось  беседовать.  --
Ђльтруистическим поступком мы называем  такой, который совершаетсЯ длЯ блага
других. ќто бескорыстный поступок в противоположность эгоистическому.
     Ћн кивнул головой.
     -- ’ак, так! ’еперь Я припоминаю. ќто слово попадалось мне у ‘пенсера.
     -- “ ‘пенсера?! -- воскликнул Я. -- Ќеужели вы читали его?
     -- —итал немного, --  ответил он. -- џ,  кажетсЯ, неплохо разобралсЯ  в
"Ћсновных началах", но  на  "ЋснованиЯх биологии"  мои  паруса повисли, а на
"Џсихологии"  Я  и совсем  попал в мертвый штиль. ‘казать  по  правде, Я  не
понЯл, куда  он там гнет. џ приписал это  своему  скудоумию, но теперь знаю,
что  мне  просто  не  хватало  подготовки.  “ менЯ не было  соответствующего
фундамента. ’олько  один ‘пенсер да Я знаем, как Я  билсЯ над этими книгами.
Ќо из  "Џоказателей этики" Я  кое-что  извлек. ’ам-то Я  и встретилсЯ с этим
самым "альтруизмом" и теперь припоминаю, в каком смысле это было сказано.
     "—то мог  извлечь  этот  человек  из работ  ‘пенсера?"  --  подумал  Я.
„остаточно хорошо помнЯ учение этого философа, Я знал, что альтруизм лежит в
основе его идеала человеческого поведениЯ. Ћчевидно, ‚олк ‹арсен брал из его
учениЯ  то, что отвечало его собственным потребностЯм и желаниЯм, отбрасываЯ
все, что казалось ему лишним.
     -- —то же еще вы там почерпнули? -- спросил Я.
     Ћн сдвинул  брови, видимо, подбираЯ слова  длЯ выражениЯ  своих мыслей,
остававшихсЯ до  сих пор  не  высказанными.  џ  чувствовал  себЯ приподнЯто.
’еперь  Я  старалсЯ  проникнуть  в  его  душу,  подобно тому как  он  привык
проникать  в души других. џ  исследовал девственную  область. €  странное --
странное и пугающее -- зрелище открывалось моему взору.
     -- Љоротко говорЯ, -- начал он, -- ‘пенсер рассуждает так: прежде всего
человек  должен заботитьсЯ о собственном благе. Џоступать так -- нравственно
и хорошо.  ‡атем, он должен действовать на благо  своих детей. €, в-третьих,
он должен заботитьсЯ о благе человечества.
     --  Ќо  наивысшим,  самым разумным  и правильным  образом действий,  --
вставил Я, -- будет такой, когда человек  заботитсЯ одновременно и о себе, и
о своих детЯх, и обо всем человечестве.
     --  ќтого Я  не сказал бы,  --  отвечал  он.  --  Ќе  вижу  в  этом  ни
необходимости, ни здравого смысла. џ исключаю человечество и детей. ђади них
Я ничем не поступилсЯ бы. ќто  все слюнЯвые бредни -- во  всЯком случае  длЯ
того, кто не верит в загробную жизнь, -- и вы сами должны это понимать. ‚ерь
Я в бессмертие,  альтруизм был бы длЯ менЯ  выгодным занЯтием. џ мог бы черт
знает  как возвысить свою душу. Ќо,  не  видЯ впереди  ничего вечного, кроме
смерти,  и  имеЯ  в  своем  распорЯжении  лишь короткий срок,  пока  во  мне
шевелЯтсЯ и бродЯт дрожжи,  именуемые жизнью,  Я поступал бы безнравственно,
приносЯ  какую  бы то ни было  жертву. ‚сЯкаЯ жертва, котораЯ лишила бы менЯ
хоть  мига  брожениЯ,  была  бы  не только  глупа,  но и  безнравственна  по
отношению к  самому себе. џ не должен терЯть ничего, обЯзан как можно  лучше
использовать свою закваску.  Ѓуду ли Я приносить жертвы или стану заботитьсЯ
только о  себе в тот отмеренный мне срок, пока Я составлЯю частицу дрожжей и
ползаю по  земле, -- от этого ожидающаЯ менЯ вечнаЯ  неподвижность  не будет
длЯ менЯ ни легче, ни тЯжелее.
     --  ‚  таком  случае  вы  индивидуалист,  материалист  и,  естественно,
гедонист.
     -- ѓромкие слова! -- улыбнулсЯ он. -- Ќо что такое "гедонист"?
     ‚ыслушав мое определение, он одобрительно кивнул головой.
     -- Ђ кроме того, --  продолжал Я, -- вы такой человек,  которому нельзЯ
доверЯть даже в мелочах, как только к делу примешиваютсЯ личные интересы.
     -- ‚от теперь вы начинаете понимать менЯ, -- обрадовано сказал он.
     --  ’ак  вы  человек,  совершенно лишенный того, что  принЯто  называть
моралью?
     -- ‘овершенно.
     -- —еловек, которого всегда надо боЯтьсЯ?
     -- ‚от это правильно.
     -- ЃоЯтьсЯ, как боЯтсЯ змеи, тигра или акулы?
     --  ’еперь  вы знаете менЯ, -- сказал он. -- ‡наете  менЯ  таким, каким
менЯ знают все. ‚едь менЯ называют ‚олком.
     --  ‚ы --  чудовище,  --  бесстрашно заЯвил Я, --  Љалибан [5], который
размышлЯл о  ‘етебосе [6]  и поступал,  подобно вам, под влиЯнием  минутного
каприза.
     Ћн  не понЯл этого сравнениЯ  и нахмурилсЯ;  Я увидел,  что  он, должно
быть, не читал этой поэмы.
     --  џ  сейчас как раз читаю Ѓраунинга [7],  -- призналсЯ ‹арсен,  -- да
что-то туго подвигаетсЯ. …ще недалеко ушел, а уже изрЯдно запуталсЯ.
     Ќу, короче,  Я сбегал к нему в каюту за книжкой и прочел ему "Љалибана"
[8]  вслух. Ћн был восхищен. ќтот упрощенный  взглЯд на  вещи  и примитивный
способ рассуждениЯ был вполне доступен  его пониманию.  ‚ремЯ от времени  он
вставлЯл  замечаниЯ  и  критиковал  недостатки  поэмы.  Љогда  Я кончил,  он
заставил  менЯ  перечесть ему поэму во второй и в третий раз, после чего  мы
углубились в спор -- о  философии, науке, эволюции, религии. …го рассуждениЯ
отличались   неточностью,   свойственной   самоучке,   и    безапеллЯционной
прЯмолинейностью,  присущей первобытному уму. Ќо  в самой  примитивности его
суждений  была  сила, и его примитивный  материализм  был  куда убедительнее
тонких  и  замысловатых материалистических построений —арли ”эрасета. ќтим Я
не хочу сказать, что он  переубедил менЯ, закоренелого  или,  как  выражалсЯ
”эрасет, "прирожденного" идеалиста. Ќо ‚олк ‹арсен штурмовал устои моей веры
с  такой силой,  котораЯ невольно  внушала  уважение, хотЯ  и  не могла менЯ
поколебать.
     ‚ремЯ  шло. Џора  было  ужинать, а стол  еще  не  был  накрыт. џ  начал
проЯвлЯть  беспокойство,  и, когда ’омас Њагридж,  злой и хмурый, как  туча,
заглЯнул в каюткомпанию, Я встал, собираЯсь приступить к своим обЯзанностЯм.
Ќо ‚олк ‹арсен крикнул Њагриджу:
     --  Љок,  сегоднЯ  тебе  придетсЯ похлопотать самому,  •эмп  нужен мне.
Ћбойдись без него.
     € снова произошло  нечто  неслыханное. ‚ этот вечер Я сидел за столом с
капитаном и охотниками, а ’омас Њагридж прислуживал нам, а потом мыл посуду.
ќто  была  калибановскаЯ  прихоть ‚олка  ‹арсена,  и  она  сулила  мне много
неприЯтностей.  Ќо  пока  что мы  с ним  говорили и говорили  без  конца,  к
великому неудовольствию охотников, не понимавших ни слова.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „…‚џ’Ђџ

     ’ри  днЯ,  три  блаженных  днЯ,  отдыхал  Я, проводЯ  все свое времЯ  в
обществе ‚олка ‹арсена. џ ел за столом в кают-компании и только и делал, что
беседовал  с  капитаном  о  жизни, литературе и  законах  мирозданиЯ.  ’омас
Њагридж рвал и метал, но исполнЯл за менЯ всю работу.
     -- Ѓерегись шквала! Ѓольше  Я тебе ничего не скажу, -- предостерег менЯ
‹уис,  когда  мы  на полчаса  остались с ним вдвоем на  палубе. ‚олк  ‹арсен
улаживал в  это  времЯ очередную ссору между охотниками. --  Ќикогда  нельзЯ
сказать наперед,  что может  случитьсЯ, -- продолжал  ‹уис в  ответ  на  мой
недоуменный вопрос. -- ‘тарик изменчив, как ветры и морские течениЯ. Ќикогда
не угадаешь, что он может выкинуть. ’ебе кажетсЯ, что ты уже знаешь его, что
ты  хорошо с ним  ладишь, а он тут-то как раз и повернет, кинетсЯ на тебЯ  и
разнесет  в клочьЯ  твои паруса,  которые ты поставил в  расчете  на хорошую
погоду.
     Џоэтому Я  не был особенно удивлен,  когда предсказанный  ‹уисом  шквал
налетел на менЯ. Њежду мной и капитаном произошел горЯчий  спор -- о  жизни,
конечно; и, не в меру расхрабрившись, Я начал  осуждать самого ‚олка ‹арсена
и его  поступки. „олжен сказать, что Я вскрывал и выворачивал наизнанку  его
душу  так  же  основательно,  как  он  привык  проделывать  это  с  другими.
Џризнаюсь,  речь  моЯ вообще резка. Ђ  тут  Я отбросил всЯкую  сдержанность,
колол  и  хлестал  ‹арсена,  пока  он не  рассвирепел.  Ѓронзовое  лицо  его
потемнело от гнева, глаза сверкнули. ‚ них уже не было ни проблеска сознаниЯ
-- ничего,  кроме слепой, безумной  Ярости.  џ  видел  перед собой волка,  и
притом волка бешеного.
     ‘ глухим возгласом, похожим на рев, он прыгнул ко мне и схватил менЯ за
руку. џ собралсЯ с духом и  взглЯнул ему прЯмо в глаза, хотЯ менЯ  пробирала
дрожь. -- Ќо чудовищнаЯ сила этого человека сломила мою волю.
     Ћн  держал  менЯ  за  руку выше  локтЯ, и,  когда  он  сжал  пальцы,  Я
пошатнулсЯ  и вскрикнул от боли. Ќоги у  менЯ подкосились, Я не  в силах был
терпеть эту пытку. Њне казалось, что рука моЯ будет сейчас раздавлена.
     ‚незапно ‹арсен пришел в себЯ, в глазах его снова засветилось сознание,
и он  отпустил мою  руку с  коротким смешком,  напоминавшим  рычание.  ‘разу
обессилев, Я повалилсЯ на пол, а он  сел, закурил сигару и стал наблюдать за
мной, как  кошка, стерегущаЯ мышь. Љорчась на полу от боли, Я  уловил в  его
глазах  любопытство,  которое не раз уже  подмечал  в  них, --  любопытство,
удивление и вопрос: к чему все это?
     Љое-как встав  на  ноги, Я  поднЯлсЯ  по  трапу. Џришел  конец  хорошей
погоде, и не оставалось ничего другого, как вернутьсЯ в камбуз. ‹еваЯ рука у
менЯ онемела, словно парализованнаЯ, и в течение  нескольких дней Я почти ею
не владел, а скованность и боль чувствовались в ней еще много недель спустЯ.
Њежду  тем ‹арсен просто схватил ее и сжал. Ћн  не ломал и не вывертывал мне
руку и только стиснул ее пальцами.
     —то мне грозило, Я понЯл лишь на  другой день, когда он просунул голову
в камбуз и,  в  знак возобновлениЯ  дружбы,  осведомилсЯ, не болит ли у менЯ
рука.
     -- Њогло кончитьсЯ хуже! -- усмехнулсЯ он.
     џ чистил  картофель. ‹арсен взЯл  в руку картофелину. Ћна была большаЯ,
твердаЯ,  неочищеннаЯ. Ћн сжал кулак, и жидкаЯ кашица потекла у  него  между
пальцами.  Ћн бросил в  чан то, что  осталось у него  в кулаке, повернулсЯ и
ушел.  Ђ мне стало Ясно, во  что  превратилась  бы  моЯ  рука,  если  бы это
чудовище применило всю свою силу.
     Ћднако трехдневный  покой  как-никак пошел мне  на  пользу. Љолено  мое
получило  наконец необходимый  отдых,  и опухоль заметно  спала, а  коленнаЯ
чашечка  стала  на  место.  Ћднако  эти  три  днЯ   отдыха  принесли  мне  и
неприЯтности, которые Я  предвидел.  ’омас  Њагридж Явно  старалсЯ заставить
менЯ  расплатитьсЯ за  полученный отдых сполна. Ћн злобствовал,  бранилсЯ на
чем  свет стоит и взваливал  на менЯ свою работу.  ђаз даже он замахнулсЯ на
менЯ  кулаком. Ќо  Я  уже и  сам озверел  и огрызнулсЯ так свирепо,  что  он
струсил и отступил. Њалопривлекательную, должно быть, картину представлЯл Я,
•эмфри  ‚ан-‚ейден,  в  эту  минуту.   џ  сидел  в  углу  вонючего  камбуза,
скорчившись над своей  работой, а этот негодЯй стоЯл  передо мной  и угрожал
мне  кулаком. џ глЯдел на него, ощерившись, как  собака,  сверкаЯ глазами, в
которых беспомощность и страх смешивались с мужеством  отчаЯниЯ. Ќе нравитсЯ
мне  эта картина. Ѓоюсь, что Я был  очень  похож на  затравленную крысу.  Ќо
кое-чего Я все же достиг -- занесенный кулак не опустилсЯ на менЯ.
     ’омас Њагридж попЯтилсЯ. ‚  глазах его  светилась  такаЯ же ненависть и
злоба, как и  в моих.  Њы были словно два зверЯ,  запертые в одной клетке  и
злобно скалЯщие друг на  друга зубы. Њагридж был трус  и боЯлсЯ ударить менЯ
потому, что Я не слишком оробел  перед ним. ’огда он  придумал другой способ
застращать менЯ.  ‚ кухне был  всего один более или менее исправный нож.  Ћт
долгого  употреблениЯ  лезвие  его  стало  узким и  тонким.  ќтот  нож  имел
необычайно зловещий вид, и  первое времЯ Я  всегда с содроганием брал его  в
руки. Љок взЯл у €огансена оселок и принЯлсЯ с  подчеркнутым рвением  точить
этот нож, многозначительно поглЯдываЯ на менЯ. Ћн точил его весь  день. —уть
у него выдавалась свободнаЯ минутка, он хватал нож и принималсЯ точить  его.
‹езвие ножа приобрело остроту бритвы. Ћн пробовал его на пальце и ногтем. Ћн
сбривал волоски у себЯ с руки, прищурив глаз, глЯдел вдоль лезвиЯ  и снова и
снова делал вид, что находит в нем какой-то изъЯн. € опЯть доставал оселок и
точил,  точил,  точил... ‚ конце концов менЯ начал разбирать смех -- все это
было слишком нелепо.
     Ќо дело  могло  принЯть серьезный оборот. Љок и в  самом деле готов был
пустить этот нож в ход. џ  понимал, что он,  подобно мне, способен совершить
отчаЯнный поступок, именно в силу своей трусости и вместе с тем вопреки ей.
     "Њагридж точит нож на •эмпа", -- переговаривались между собой  матросы,
а некоторые  стали  поднимать  кока  на смех. Ћн  сносил насмешки спокойно и
только  покачивал головой с таинственным и даже довольным видом, пока бывший
юнга „жордж ‹ич не позволил себе какую-то грубую шутку на его счет.
     Ќадо сказать,  что ‹ич был  в  числе  тех  матросов,  которые  получили
приказание  окатить Њагриджа  водой  после его  игры в  карты  с  капитаном.
Ћчевидно,  кок не забыл, с каким рвением исполнил ‹ич свою задачу. Љогда ‹ич
задел  кока,  тот ответил грубой бранью, прошелсЯ  насчет предков  матроса и
пригрозил  ему ножом,  отточенным длЯ  расправы со  мной.  ‹ич не осталсЯ  в
долгу, и, прежде чем мы успели опомнитьсЯ, его праваЯ рука окрасилась кровью
от  локтЯ до кисти. Љок отскочил  с сатанинским  выражением  лица,  выставив
перед собой  нож длЯ защиты. Ќо ‹ич отнессЯ к происшедшему невозмутимо, хотЯ
из его рассеченной руки хлестала кровь.
     --  џ  посчитаюсь с тобой,  кок,  -- сказал он, -- и крепко посчитаюсь.
‘пешить не стану. џ разделаюсь с тобой, когда ты будешь без ножа.
     ‘  этими  словами он повернулсЯ  и  ушел. ‹ицо  Њагриджа  помертвело от
страха перед содеЯнным им  и перед неминуемой местью со стороны ‹ича. Ќо  на
менЯ он с этой минуты озлобилсЯ пуще прежнего.  ЌесмотрЯ  на весь  его страх
перед грозившей ему  расплатой,  он понимал, что длЯ менЯ это  был наглЯдный
урок, и  совсем обнаглел.  Љ тому  же при  виде  пролитой  им  крови  в  нем
проснулась жажда убийства, граничившаЯ с безумием.  Љак  ни сложны  подобные
психические переживаниЯ, все побуждениЯ этого человека  были длЯ  менЯ Ясны,
-- Я читал в его душе, как в раскрытой книге.
     ли  дни.  "Џризрак"  по-прежнему  пенил   воду,  подгонЯемый  попутным
пассатом,  а Я  наблюдал,  как  безумие  зреет  в  глазах  ’омаса  Њагриджа.
Џризнаюсь, мной овладевал страх, отчаЯнный страх. –елыми днЯми кок все точил
и точил свой  нож. ЏробуЯ пальцем  лезвие ножа, он  посматривал на  менЯ,  и
глаза его сверкали, как у  хищного зверЯ. џ боЯлсЯ повернутьсЯ к нему спиной
и,  пЯтЯсь,  выходил  из  камбуза,  что  чрезвычайно  забавлЯло  матросов  и
охотников, нарочно  собиравшихсЯ поглЯдеть  на  этот  спектакль. ЏостоЯнное,
невыносимое напрЯжение измучило менЯ;  порой мне  казалось, что рассудок мой
мутитсЯ.  „а и немудрено было сойти с  ума на этом корабле, среди безумных и
озверелых людей. Љаждый час, каждую минуту моЯ жизнь подвергалась опасности.
ЊоЯ  душа  вечно  была  в смЯтении, но на всем судне не нашлось никого,  кто
выказал  бы  мне  сочувствие и  пришел  бы  на  помощь.  Џорой  Я  подумывал
обратитьсЯ к  заступничеству ‚олка ‹арсена, но мысль о дьЯвольской усмешке в
его глазах, выражавших презрение к жизни, останавливала менЯ. ‚ременами менЯ
посещала  мысль  о   самоубийстве,  и  мне   понадобилась   всЯ  сила   моей
оптимистической  философии,  чтобы  как-нибудь  темной ночью не  прыгнуть за
борт.
     ‚олк ‹арсен несколько раз пыталсЯ втЯнуть менЯ в спор, но Я отделывалсЯ
лаконическими  ответами и старалсЯ  избегать  его. Ќаконец он  приказал  мне
снова занЯть место за столом в  кают-компании  и предоставить коку исполнЯть
за  менЯ мою  работу.  ’ут Я  высказал ему  все  начистоту,  рассказал,  что
пришлось мне вытерпеть от ’омаса Њагриджа в отместку за те три днЯ,  когда Я
ходил в фаворитах.
     ‚олк ‹арсен посмотрел на менЯ с усмешкой.
     -- ’ак вы боитесь его? -- спросил он.
     -- „а, -- честно призналсЯ Я, -- мне страшно.
     -- ‚от и все вы такие, -- с досадой воскликнул он, -- разводите  всЯкие
антимонии  насчет ваших  бессмертных душ,  а сами боитесь умереть!  Џри виде
острого  ножа  в руках труса вы  судорожно цеплЯетесь за жизнь, и весь  этот
вздор вылетает у  вас  из головы. Љак же  так, милейший, ведь вы будете жить
вечно? ‚ы -- бог, а бога нельзЯ убить. Љок не может  причинить вам зла -- вы
же уверены, что вам предстоит воскреснуть. —его же вы боитесь?
     ‚едь перед вами  вечнаЯ  жизнь.  ‚ы же  миллионер в  смысле бессмертиЯ,
притом миллионер,  которому не грозит  потерЯть свое  состоЯние, так как оно
долговечнее  звезд и безгранично,  как  пространство  и  времЯ. ‚ы не можете
растратить  свой основной  капитал. Ѓессмертие не имеет ни начала, ни конца.
‚ечность  есть вечность,  и,  умираЯ здесь, вы будете жить и впредь в другом
месте. € как это прекрасно --  освобождение от плоти и свободный взлет духа!
Љок не может причинить вам зла. Ћн может только подтолкнуть вас на тот путь,
по которому вам суждено идти вечно.
     Ђ если у вас нет пока охоты отправлЯтьсЯ  на небеса,  почему бы вам  не
отправить  туда  кока?   ‘огласно   вашим   воззрениЯм,  он  тоже  миллионер
бессмертиЯ. ‚ы не можете довести его до банкротства. …го акции  всегда будут
котироватьсЯ  аль-пари. “бив его, вы не сократите срока  его  жизни, так как
эта  жизнь не имеет ни  начала,  ни конца. ѓде-то,  как-то, но этот  человек
должен жить вечно. ’ак отправьте его  на небо! Џырните его ножом и выпустите
его дух на свободу. ќтот дух  томитсЯ в отвратительной тюрьме, и  вы  только
окажете  ему  любезность,  взломав ее  двери.  €,  кто  знает,  быть  может,
прекраснейший дух воспарит в лазурь из этой  уродливой оболочки. ’ак всадите
в  кока нож,  и Я назначу  вас на его  место, а ведь  он получает сорок пЯть
долларов в месЯц!
     Ќет! Ћт ‚олка ‹арсена не приходилось ждать ни  помощи, ни сочувствиЯ! џ
мог  надеЯтьсЯ  только  на себЯ,  и  отвага  отчаЯниЯ  подсказала  мне  план
действий: Я  решил  боротьсЯ с ’омасом Њагриджем его  же оружием и  занЯл  у
€огансена точило.
     ‹уис,  рулевой  одной   из  шлюпок,  как-то  просил  менЯ  достать  ему
сгущенного молока  и сахару. ЉладоваЯ,  где хранились  эти деликатесы,  была
расположена  под полом  кают-компании. “лучив  минуту, Я  стЯнул пЯть  банок
молока  и ночью, когда ‹уис стоЯл  на вахте, выменЯл у  него на  это  молоко
тесак, такой же длинный и страшный, как  кухонный нож ’омаса Њагриджа. ’есак
был  заржавленный  и  тупой, но  мы с ‹уисом привели его в порЯдок: Я вертел
точило,  а ‹уис  правил лезвие. ‚  эту  ночь Я спал крепче и  спокойнее, чем
обычно.
     “тром,  после  завтрака,  ’омас Њагридж опЯть  принЯлсЯ за  свое: чирк,
чирк,  чирк. џ с  опаской  глЯнул  на  него,  так как  стоЯл в это  времЯ на
коленЯх, выгребаЯ  из плиты золу. ‚ыбросив ее за борт,  Я вернулсЯ в камбуз;
кок  разговаривал  с  ѓаррисоном,  --  открытое,  простодушное лицо  матроса
выражало изумление.
     -- „а! -- рассказывал Њагридж. -- € что  же сделал  судьЯ? ‡асадил менЯ
на  два года  в ђэдингскую  тюрьму.  Ђ  мне  было  наплевать,  Я зато хорошо
разукрасил рожу  этому подлецу. Џосмотрел бы  ты на  него! Ќож был вот такой
самый.  ‚ошел,  как  в  масло.  Ђ  тот  как  взвоет! …й-богу,  лучше всЯкого
представлениЯ! --  Љок бросил взглЯд в  мою сторону, желаЯ убедитьсЯ,  что Я
все это слышал, и продолжал: -- "џ не хотел тебЯ обидеть, ’омми, -- захныкал
он, -- убей менЯ бог, если Я вру!" -- "џ тебЯ еще мало проучил", -- сказал Я
и кинулсЯ  на  него.  џ исполосовал  ему всю  рожу,  а он только визжал, как
свиньЯ.  ђаз ухватилсЯ рукой за нож -- хотел отвести его, а Я как дерну -- и
разрезал ему пальцы до кости. Ќу и вид у него был, доложу Я тебе!
     ѓолос помощника прервал этот кровавый рассказ, и ѓаррисон отправилсЯ на
корму, а Њагридж  уселсЯ на  высоком пороге камбуза и снова принЯлсЯ  точить
свой нож. џ бросил совок и спокойно расположилсЯ  на угольном  Ящике лицом к
моему врагу. Ћн злобно покосилсЯ на менЯ. ‘охранЯЯ внешнее спокойствие, хотЯ
сердце отчаЯнно  колотилось у менЯ в груди, Я вытащил тесак ‹уиса и принЯлсЯ
точить его о камень. џ ожидал какой-нибудь бешеной выходки со стороны  кока,
но, к  моему  удивлению, он  будто и не замечал,  что џ делаю. Ћн точил свой
нож,  Я  -- свой. —аса два сидели мы  так,  лицом к  лицу, и точили, точили,
точили, пока слух об этом не облетел всю шхуну и добраЯ половина экипажа  не
столпилась у дверей камбуза полюбоватьсЯ таким невиданным зрелищем.
     ‘о всех сторон стали раздаватьсЯ подбадривающие возгласы и советы. „аже
„жок •орнер, спокойный и молчаливый  охотник,  с  виду неспособный обидеть и
муху, советовал мне пырнуть  кока не  под  ребра, а в живот и применить  при
этом  так  называемый   "испанский  поворот".  ‹ич,  выставив  напоказ  свою
перевЯзанную руку, просил менЯ оставить ему  хоть кусочек кока длЯ расправы,
а ‚олк ‹арсен  раза  два останавливалсЯ на  краю  полуюта и  с  любопытством
поглЯдывал на то, что он называл брожением жизненной закваски.
     Ќе скрою,  что в это времЯ жизнь имела весьма сомнительную  ценность  в
моих глазах. „а, в ней не было ничего привлекательного, ничего божественного
-- просто  два трусливых двуногих существа сидели друг против друга и точили
сталь  о камень, а  кучка других более или менее трусливых существ толпилась
кругом и глазела. џ уверен, что половина зрителей с нетерпением ждала, когда
мы начнем полосовать друг друга. ќто  было  бы неплохой  потехой. € Я думаю,
что ни один из них не бросилсЯ бы нас разнимать, если бы мы схватились не на
жизнь, а на смерть.
     ‘ другой стороны, во всем этом было много смешного и ребЯческого. —ирк,
чирк, чирк!  •эмфри  ‚ан-‚ейден  точит  тесак в камбузе  и  пробует  большим
пальцем его острие, -- можно ли выдумать что-нибудь более невероЯтное! Ќикто
из знавших менЯ никогда  бы  этому не  поверил. ‚едь менЯ всю жизнь называли
"неженка ‚ан-‚ейден", и то,  что "неженка  ‚ан-‚ейден" оказалсЯ  способен на
такие  вещи,  было  откровением  длЯ  •эмфри  ‚ан-‚ейдена, который не  знал,
радоватьсЯ ему или стыдитьсЯ.
     Ћднако дело  кончилось ничем. —аса через  два  ’омас  Њагридж отложил в
сторону нож и точило и протЯнул мне руку.
     -- Љ  чему нам  потешать этих скотов? -- сказал он. -- Ћни будут только
рады, если мы перережем друг другу глотки. ’ы  не такаЯ уж  дрЯнь,  •эмп!  ‚
тебе есть огонек, как говорите вы, Янки. …й-ей, ты не плохой парень. Ќу, иди
сюда, давай руку!
     Љаким  бы  Я ни был  трусом, он в этом отношении  перещеголЯл менЯ. ќто
была ЯвнаЯ победа, и Я не хотел умалить ее, пожав его мерзкую лапу.
     --  Ќу  ладно, -- необидчиво  заметил  кок, -- не  хочешь, не надо. ‚се
равно, ты  славный парень! -- €, чтобы скрыть смущение, он Яростно накинулсЯ
на зрителей: -- ‚он отсюда, пошли вон!
     —тобы  приказ возымел лучшее действие, кок  схватил кастрюлю кипЯтку, и
матросы поспешно  отступили.  ’аким образом  ’омас Њагридж  одержал  победу,
котораЯ смЯгчила ему  тЯжесть  нанесенного  мною  поражениЯ ‚прочем,  он был
достаточно осторожен, чтобы, прогнав матросов, не тронуть охотников.
     --  Ќу,  коку  пришел конец, -- поделилсЯ ‘мок своими  соображениЯми  с
•орнером.
     -- ‚ерно, -- ответил тот. --  ’еперь •эмп  -- хозЯин  в камбузе, а коку
придетсЯ поджать хвост.
     Њагридж услыхал  это и  метнул на менЯ  быстрый  взглЯд, но Я и ухом не
повел, будто разговор этот не долетел до  моих ушей. џ не считал свою победу
окончательной и полной,  но  решил  не уступать ничего из  своих завоеваний.
‚прочем,  пророчество ‘мока сбылось.  Љок с той поры  стал держатьсЯ со мной
даже более заискивающе и  подобострастно, чем с самим ‚олком  ‹арсеном. Ђ  Я
больше не  величал  его ни "мистером", ни "сэром", не мыл грЯзных кастрюль и
не чистил картошки. џ  исполнЯл свою работу, и только. € делал ее,  как  сам
находил нужным. ’есак Я носил  в ножнах  у  бедра,  на  манер кортика,  а  в
обращении  с   ’омасом   Њагриджем   придерживалсЯ   властного,  грубого   и
презрительного тона.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „…‘џ’Ђџ

     ЊоЯ близость с ‚олком ‹арсеном возрастает, если только слово "близость"
применимо  к  отношениЯм между господином  и слугой  или, еще  лучше,  между
королем и  шутом. џ длЯ него не более как забава, и ценит он менЯ не больше,
чем ребенок  игрушку.  ЊоЯ обЯзанность -- развлекать его, и пока ему весело,
все идет хорошо. Ќо стоит только ему соскучитьсЯ в моем  обществе или впасть
в мрачное  настроение, как  Я мигом оказываюсь изгнанным из кают-компании  в
камбуз, и хорошо еще, что мне удаетсЯ пока уходить целым и невредимым.
     џ начинаю понимать, насколько  он одинок. Ќа всей  шхуне  нет человека,
который не боЯлсЯ бы его и не  испытывал бы к нему ненависти. € точно так же
нет ни одного,  которого бы  он, в  свою  очередь,  не презирал.  …го словно
пожирает  заключеннаЯ в нем неукротимаЯ сила, не  находЯщаЯ себе применениЯ.
’аким был  бы  ‹юцифер,  если бы этот гордый дух был изгнан в мир  бездушных
призраков, подобных ’омлинсону.
     ’акое одиночество  тЯгостно само по себе, у ‹арсена же оно усугублЯетсЯ
исконной  меланхоличностью его расы.  “знав  его,  Я  начал  лучше  понимать
древние скандинавские мифы.  Ѓелолицые, светловолосые дикари, создавшие этот
ужасный мир  богов, были сотканы из той же  ткани, что и этот человек. ‚ нем
нет  ни  капли  легкомыслиЯ  представителей  латинской  расы.  …го  смех  --
порождение свирепого юмора. Ќо смеетсЯ он редко.  —аще он печален. €  печаль
эта уходит  корнЯми к  истокам его расы. Ћна досталась ему  в  наследство от
предков.  ќта задумчиваЯ  меланхолиЯ  выработала в  его  народе трезвый  ум,
привычку к опрЯтной жизни и фанатическую  нравственность, котораЯ у англичан
нашла впоследствии свое завершение в пуританизме и в миссис ѓрэнди [9].
     Ќо, в  сущности, главный выход эта меланхолиЯ находила  в религии, в ее
наиболее изуверских формах.  Ћднако ‚олку ‹арсену не дано  и этого утешениЯ.
Ћно несовместимо  с его  грубым  материализмом. Џоэтому, когда чернаЯ  тоска
одолевает его, она находит исход только в диких  выходках. Ѓудь этот человек
не так ужасен, Я мог бы порой  проникнутьсЯ  жалостью к нему. ’ак, например,
три днЯ сказал Я  зашел налить ему воды в графин и застал его в каюте. Ћн не
видел  менЯ.  Ћн  сидел,  обхватив голову  руками,  и  плечи  его  судорожно
вздрагивали  от сдержанных рыданий. Љазалось,  какое-то острое  горе терзает
его. џ тихонько  вышел,  но  успел  услыхать,  как  он простонал:  "ѓосподи,
господи!" Ћн, конечно, не призывал бога, -- это восклицание вырвалось у него
бессознательно.
     ‡а обедом он спрашивал охотников, нет ли  у них чего-нибудь от головной
боли, а вечером этот сильный человек, с помутившимсЯ взором, металсЯ из угла
в угол по кают-компании.
     -- џ никогда не хворал, •эмп, -- сказал он мне,  когда  Я  отвел его  в
каюту.  --  „аже головной боли прежде  не  испытывал,  раз только, когда мне
раскроили череп вымбовкой и рана начала заживать.
     ’ри  днЯ  мучили  его  эти  нестерпимые головные  боли,  и  он  страдал
безропотно  и одиноко, как страдают дикие звери и как,  по-видимому, принЯто
страдать на корабле.
     Ќо, войдЯ сегоднЯ  утром  в его каюту, чтобы прибрать  ее, Я застал его
здоровым и  погруженным  в работу.  ‘тол и  койка  были завалены расчетами и
чертежами. ‘ циркулем и угольником в руках он наносил на большой лист кальки
какой-то чертеж.
     -- Ђ,  •эмп!  -- приветствовал он  менЯ.  --  џ как раз заканчиваю  эту
штуку. •отите посмотреть, как получаетсЯ?
     -- Ђ что это такое?
     --  ќто   приспособление,  сберегающее   морЯкам   труд  и   упрощающее
кораблевождение до детской игры, -- весело отвечал  он.  -- Ћтныне и ребенок
сможет  вести корабль. „олой бесконечные вычислениЯ!  „аже  в  туманную ночь
достаточно одной  звезды в  небе, чтобы сразу определить, где вы находитесь.
‚от поглЯдите! џ  накладываю эту  штуку на карту звездного неба и, совместив
полюса, вращаю ее вокруг ‘еверного полюса.  Ќа кальке обозначены круги высот
и линии пеленгов. џ устанавливаю кальку по звезде и поворачиваю ее, пока она
не окажетсЯ против цифр, нанесенных на краю карты.  € готово! ‚от вам точное
место кораблЯ!
     ‚ его голосе звучало торжество,  глаза -- голубые в это утро, как море,
-- искрились.
     --  ‚ы, должно быть, сильны  в  математике,  -- заметил Я.  --  ѓде  вы
учились?
     -- Љ сожалению, нигде, -- ответил он. -- Њне до всего пришлось доходить
самому.
     -- Ђ как вы думаете, длЯ  чего Я изобрел это? -- неожиданно спросил он.
--  •отел  оставить  "след   свой  на  песке  времен"?  --   Ћн   насмешливо
расхохоталсЯ. --  Ќичего подобного!  Џросто  хочу взЯть патент, получить  за
него деньги и предаватьсЯ всЯкому свинству,  пока  другие  трудЯтсЯ. ‚от моЯ
цель. Љроме того, сама работа над этой штукой доставлЯла мне радость.
     -- ђадость творчества, -- вставил Я.
     --  ‚ероЯтно,  так это  называетсЯ.  …ще  один из  способов  проЯвлениЯ
радости жизни, торжества движениЯ над материей, живого над мертвым, гордость
закваски, чувствующей, что она бродит.
     џ  всплеснул  руками,  беспомощно  протестуЯ  против  его  закоренелого
материализма, и  принЯлсЯ  застилать  койку. Ћн  продолжал наносить линии  и
цифры на чертеж.  ќто требовало чрезвычайной  осторожности  и точности,  и Я
поражалсЯ,  как ему удаетсЯ умерЯть свою силищу  при исполнении столь тонкой
работы.
     Љончив  заправлЯть  койку, Я  невольно засмотрелсЯ  на  него.  Ћн  был,
несомненно, красив,  --  настоЯщей мужской красотой.  ‘нова  Я с  удивлением
отметил, что  в  его  лице  нет  ничего  злобного или порочного.  Њожно было
поклЯстьсЯ, что человек  этот не способен на зло. Ќо  Я боюсь быть превратно
понЯтым.  џ хочу  сказать  только,  что это  было лицо человека,  никогда не
идущего вразрез со своей совестью, или же человека, вовсе лишенного совести.
€  Я склонЯюсь к  последнему предположению. ќто  был  великолепный  образчик
атавизма --  человек  настолько  примитивный,  что в нем  как бы воскрес его
первобытный предок, живший на земле задолго до развитиЯ нравственного начала
в  людЯх.  Ћн  не был  аморален, -- к нему было  просто неприменимо  понЯтие
морали.
     Љак Я  уже сказал, его  лицо отличалось мужественной красотой. Ћно было
гладко выбрито,  и каждаЯ черта выделЯлась четко, как  у камеи.  Ћт солнца и
соленой морской  воды кожа его  потемнела и стала бронзовой, и это придавало
его красоте дикарский вид, напоминаЯ о долгой и упорной борьбе  со стихиЯми.
Џолные  губы были  очерчены твердо и даже резко,  что характерно скорее  длЯ
тонких губ.  ‚  таких же  твердых  и  резких линиЯх подбородка, носа и  скул
чувствовалась свирепаЯ неукротимость самца. Ќос напоминал орлиный клюв, -- в
нем было что-то хищное и властное. …го  нельзЯ было назвать греческим -- длЯ
этого он был слишком массивен, а длЯ римского --  слишком тонок. ‚се лицо  в
целом   производило  впечатление  свирепости  и  силы,  но   тень   извечной
меланхолии, лежавшаЯ на нем, углублЯла складки вокруг рта и морщины на лбу и
придавала ему какое-то величие и законченность.
     €так,  Я поймал себЯ на том, что стоЯл и праздно изучал ‹арсена. ’рудно
передать, как  глубоко интересовал  менЯ этот  человек.  Љто  он?  —то он за
существо?  Љак  сложилсЯ  этот  характер?  Љазалось,  в  нем  были  заложены
неисчерпаемые  возможности. Џочему  же  оставалсЯ  он  безвестным  капитаном
какой-то  зверобойной  шхуны,  прославившимсЯ среди  охотников только  своей
необычайной жестокостью?
     Њое любопытство прорвалось наружу целым потоком слов.
     -- Џочему вы не совершили ничего значительного? ‡аложеннаЯ  в вас  сила
могла  бы  поднЯть  такого,  как  вы, на любую высоту.  ‹ишенный  совести  и
нравственных устоев,  вы могли бы положить себе  под ноги мир.  Ђ Я вижу вас
здесь, в расцвете сил, которые скоро пойдут на убыль. ‚ы ведете безвестное и
отвратительное существование, охотитесь на морских животных,  которые  нужны
только длЯ удовлетворениЯ тщеславиЯ  женщин, погрЯзших в свинстве, по  вашим
же собственным  словам. ‚ы  ведете  жизнь, в которой  нет  абсолютно  ничего
высокого. Џочему же при всей вашей удивительной силе вы ничего не совершили?
Ќичто не могло остановить вас или помешать вам. ‚ чем же дело? “ вас не было
честолюбиЯ? €ли вы пали жертвой какого-то соблазна? ‚ чем дело? ‚ чем дело?
     Љогда Я заговорил, он поднЯл на менЯ глаза  и спокойно ждал  конца моей
вспышки.  Ќаконец Я умолк, запыхавшийсЯ и смущенный. Џомолчав минуту, словно
собираЯсь с мыслЯми, он сказал:
     --  •эмп, знаете ли вы притчу о сеЯтеле, который вышел  на ниву? Ќу-ка,
припомните: "€ное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро
взошло,  потому  что землЯ  была  неглубока.  Љогда же  взошло  солнце,  его
обожгло,  и,  не  имеЯ  корнЯ, оно засохло; иное  упало в терние, и  выросло
терние и заглушило его".
     -- Ќу, и что же? -- сказал Я.
     -- —то же? --  насмешливо переспросил он.  -- „а ничего хорошего. џ был
одним из этих семЯн.
     Ћн  наклонилсЯ  над  чертежом и снова  принЯлсЯ за работу.  џ  закончил
уборку и взЯлсЯ уже за ручку двери, но он вдруг окликнул менЯ:
     --  •эмп,  если  вы посмотрите на карту западного  берега  Ќорвегии, вы
найдете там  залив, называемый ђомсдаль-фьорд. џ родилсЯ в ста милЯх оттуда.
Ќо Я не норвежец. џ датчанин.  Њои родители оба были датчане, и Я до сих пор
не знаю, как они попали в это  унылое место на западном берегу Ќорвегии. Ћни
никогда не говорили об этом. ‚о всем  остальном в их жизни не  было  никаких
тайн. ќто  были бедные  неграмотные люди, и  их  отцы  и деды  были такие же
простые неграмотные люди, пахари морЯ, посылавшие своих сыновей из поколениЯ
в поколение бороздить волны морские, как повелось с незапамЯтных времен. ‚от
и все, больше мне нечего рассказать.
     -- Ќет, не все, -- возразил Я. -- ‚аша историЯ все еще темна длЯ менЯ.
     -- —то же еще Я могу  рассказать вам?  -- сказал он мрачно и со злобой.
-- Ћ  перенесенных  в детстве лишениЯх? Ћ скудной  жизни, когда нечего есть,
кроме рыбы?  Ћ  том,  как Я,  едва научившись ползать, выходил  с рыбаками в
море? Ћ моих братьЯх,  которые  один за другим уходили  в  море и  больше не
возвращались? Ћ том, как Я, не умеЯ ни читать, ни писать, десЯтилетним юнгою
плавал  на  старых каботажных  судах?  Ћ  грубой  пище  и  еще  более грубом
обращении, когда пинки и побои  с утра и на сон грЯдущий  заменЯют слова,  а
страх,  ненависть и боль  --  единственное,  что питает  душу?  џ  не  люблю
вспоминать об  этом! ќти  воспоминаниЯ и сейчас приводЯт менЯ в бешенство. џ
мог бы убить кое-кого  из этих  каботажных шкиперов, когда стал взрослым, да
только судьба закинула менЯ в другие краЯ. Ќе так давно Я побывал там, но, к
сожалению, все шкиперы  поумирали, кроме одного. Ћн  был штурманом,  когда Я
был юнгою, и стал капитаном к тому  времени,  когда мы  встретились вновь. џ
оставил его калекой; он никогда уже больше не сможет ходить.
     -- ‚ы не посещали  школы, а между тем прочли ‘пенсера и „арвина. Љак же
вы научились читать и писать?
     -- Ќа английских торговых судах. ‚ двенадцать лет  Я  был кают-юнгой, в
четырнадцать --  юнгой, в шестнадцать -- матросом, в  семнадцать  -- старшим
матросом и  первым забиЯкой на  баке. Ѓеспредельные надежды и  беспредельное
одиночество, никакой  помощи, никакого сочувствиЯ, -- Я до всего дошел  сам:
сам училсЯ навигации и математике, естественным наукам и литературе Ђ к чему
все  это? —тобы в расцвете сил,  как вы изволили выразитьсЯ, когда жизнь моЯ
начинает  понемногу   клонитьсЯ  к  закату,  стать  хозЯином  шхуны?  †алкое
достижение, не правда ли? € когда солнце встало -- менЯ обожгло,  и Я засох,
так как рос без корней.
     -- Ќо историЯ знает рабов, достигших порфиры, -- заметил Я.
     --    €сториЯ     отмечает    также    благоприЯтные    обстоЯтельства,
способствовавшие такому  возвышению, --  мрачно  возразил он.  --  Ќикто  не
создает эти обстоЯтельства  сам ‚се великие люди просто умели ловить счастье
за хвост ’ак было и с Љорсиканцем € Я носилсЯ с не менее великими мечтами. €
не упустил бы благоприЯтной возможности, но она мне так и не  представилась.
’ерние выросло и задушило менЯ. Њогу вам  сказать, •эмп, что ни одна душа на
свете, кроме моего братца, не знает обо мне того, что знаете теперь вы.
     -- Ђ где ваш брат? —то он делает?
     -- Ћн хозЯин промыслового  парохода  "ЊакедониЯ" и охотитсЯ на котиков.
Њы,