The  expression  on  his  face was  one of  complete comprehension. But
before I could guess what he had comprehended, he had  dropped the trap-door
into place, closing the  lazarette. Then I understood.  He thought he had me
inside.  Also, he  was  blind, blind as  a  bat. I  watched  him,  breathing
carefully  so that  he  should  not  hear  me.  He stepped  quickly  to  his
state-room. I saw his hand miss the door-knob by an inch, quickly fumble for
it,  and find it. This  was my chance. I tiptoed across the cabin and to the
top  of  the stairs.  He came back,  dragging  a  heavy  sea-chest, which he
deposited  on top of the  trap. Not content with  this he  fetched  a second
chest and placed it on  top  of the first. Then he gathered up the marmalade
and  underclothes  and  put them  on  the  table.  When  he started  up  the
companion-way, I retreated, silently rolling over on top of the cabin.

     џ увидел  по  его  лицу,  что  он  все  понЯл. Ќо  прежде, чем  Я успел
что-нибудь сообразить, он уже надвинул  на люк крышку. ’ут наконец понЯл все
и Я. Ћн думал, что  поймал  менЯ  в кладовой. Ћн  был  слеп -- слеп, --  как
летучаЯ мышь! џ  следил  за ним, затаив  дыхание,  страшась,  как бы  он  не
услышал менЯ. Ћн быстро  подошел к своей  каюте. џ  видел, что  он не  сразу
нащупал  дверную  ручку.  Ќадо  было пользоватьсЯ  случаем, и  Я быстро,  на
цыпочках,  проскользнул через  каюткомпанию  и  поднЯлсЯ  по  трапу.  ‹арсен
вернулсЯ,  таща за собой тЯжелый морской  сундук, и надвинул  его  на крышку
люка. Ќе удовольствовавшись  этим, он приволок второй  сундук  и взгромоздил
его на первый. ‡атем подобрал  с пола  мой джем и белье и  положил  на стол.
Љогда он направилсЯ  к трапу,  Я  отступил в сторону и  тихонько перекатилсЯ
через палубу рубки.


     He shoved the slide part  way back  and rested his arms on it, his body
still  in  the  companion-way.  His attitude was of  one looking forward the
length of  the schooner, or staring, rather,  for  his eyes were  fixed  and
unblinking. I  was only five feet away and directly in what should have been
his  line of  vision.  It was uncanny. I felt  myself a  ghost,  what  of my
invisibility. I waved my hand back and forth, of  course without effect; but
when the  moving  shadow  fell  across his face I saw at once  that  he  was
susceptible to the impression. His face became more  expectant and  tense as
he  tried to  analyze  and identify  the  impression.  He  knew  that he had
responded to  something from without, that his sensibility had been  touched
by a changing  something in  his  environment; but what it was he  could not
discover. I ceased waving  my hand, so that the shadow remained  stationary.
He slowly  moved his head back and  forth under it and turned  from  side to
side, now in the sunshine, now in the shade, feeling the shadow, as it were,
testing it by sensation.

     ‹арсен остановилсЯ на трапе, опираЯсь  руками  о  раздвижную дверцу. Ћн
стоЯл неподвижно и пристально, не мигаЯ, смотрел  куда-то  в  одну точку.  џ
находилсЯ прЯмо  перед  ним,  футах  в пЯти, не больше.  Њне стало жутко.  џ
чувствовал себЯ каким-то призракомневидимкой. џ помахал рукой, но не привлек
его  вниманиЯ. Ћднако, когда  тень от моей руки  упала на его лицо, Я  сразу
заметил, что  он  это  почувствовал. ‹ицо его  напрЯглось;  он  Явно пыталсЯ
понЯть и проанализировать неожиданно возникшее ощущение. Ћн понимал, что это
какое-то  воздействие  извне,   какое-то  изменение   в   окружающей  среде,
воспринЯтое его чувствами.  џ  замер  с поднЯтой  рукой;  тень остановилась.
‹арсен начал медленно поворачивать голову  то  в одну сторону, то в  другую,
наклонЯть и поднимать ее, заставлЯЯ тень  двигатьсЯ по его лицу  и  проверЯЯ
свои ощущениЯ.


     I, too,  was busy, trying  to  reason  out  how  he was  aware  of  the
existence of so intangible a thing as a shadow. If it were his eyeballs only
that were affected,  or if  his optic nerve were not wholly  destroyed,  the
explanation was simple. If otherwise, then the only conclusion I could reach
was that the sensitive skin recognized the difference of temperature between
shade and sunshine. Or, perhaps, - who can tell? - it was that fabled  sixth
sense which conveyed to him the loom and feel of an object close at hand.

     џ  следил за ним и был,  в свою очередь,  поглощен  желанием  выЯснить,
каким образом удаетсЯ  ему ощутить такую невесомую вещь, как тень. …сли б  у
него были  повреждены  только глазные Яблоки или если б его зрительные нервы
были поражены не полностью, все объЯснЯлось бы  просто. Ќо он Явно был слеп.
‡начит, он ощущал разницу в температуре, когда тень падала на его  лицо. €ли
-- почем  знать --  это  было пресловутое шестое  чувство, сообщавшее ему  о
присутствии постороннего предмета?


     Giving over his attempt to determine the shadow, he stepped on deck and
started forward, walking with a swiftness and confidence which surprised me.
And still there was that hint of the feebleness of the blind in his  walk. I
knew it now for what it was.

     Ћтказавшись, как видно, от попыток определить,  откуда  падает тень, он
поднЯлсЯ  на палубу и пошел на бак поразительно уверенно и  быстро. € все же
было заметно, что идет слепой. ’еперь-то Я это Ясно видел.


     To my amused chagrin, he discovered my shoes on the forecastle head and
brought them back with him into the galley. I watched him build the fire and
set  about  cooking food for himself; then  I stole  into  the  cabin for my
marmalade and underclothes, slipped  back  past the galley, and climbed down
to the beach to deliver my barefoot report.

     Ћн  нашел на палубе мои башмаки и унес их с собою  в камбуз: мне было и
смешно и  досадно.  џ  еще осталсЯ посмотреть, как он разводит огонь и варит
себе пищу. Џотом снова прокралсЯ в кают-компанию, забрал джем и белье,
     проскользнул мимо камбуза, спустилсЯ  на берег и  босиком  отправилсЯ к
Њод --
     дать отчет о своей вылазке.


        CHAPTER XXXIV

        ѓ‹Ђ‚Ђ XXXIV


     "It's too bad the Ghost has  lost her masts.  Why we could sail away in
her. Don't you think we could, Humphrey?"

     ’акое  несчастье, что "Џризрак" потерЯл мачты. Ђ  то мы могли бы уплыть
на нем отсюда. Љак вы думаете, •эмфри?


     I sprang excitedly to my feet.

     џ взволнованно вскочил на ноги.


     "I wonder, I wonder," I repeated, pacing up and down.

     -- Ќадо подумать, надо подумать! -- вскричал Я и зашагал взад и вперед.


     Maud's eyes were shining with anticipation as they followed me. She had
such  faith  in  me! And  the thought of  it was  so  much  added  power.  I
remembered Michelet's "To man, woman  is as the  earth  was to her legendary
son; he has but to fall down and kiss  her  breast and he is strong  again."
For  the first time  I  knew the  wonderful truth  of his  words. Why, I was
living them. Maud was all this  to me, an  unfailing, source of strength and
courage. I had but to look at her, or think of her, and be strong again.

     ѓлаза Њод расширились, она с надеждой следила за мной. Ћна так верила в
менЯ! Њысль об этом придавала мне силы. џ вспомнил слова Њишле: "„лЯ мужчины
женщина то же, чем была ‡емлЯ длЯ своего легендарного сына: стоило ему пасть
ниц и прикоснутьсЯ губами к  ее груди, как силы возвращались к нему". ’олько
теперь  по-настоЯщему  понЯл Я глубокий смысл этих слов. Ќет,  мало  сказать
"понЯл"  --  Я  ощутил это всем своим существомЊод  длЯ менЯ была тем, о чем
говорил Њишле:  неисчерпаемым источником силы и мужества. ‚зглЯнуть  на нее,
подумать о ней было  длЯ менЯ достаточно, чтобы  почувствовать новый  прилив
сил.


     "It can be done,  it can be done," I was thinking and asserting  aloud.
"What men  have done, I can  do; and if  they have never  done  this before,
still I can do it."

     -- Ќадо попытатьсЯ, надо попытатьсЯ,  --  рассуждал Я вслух. -- ’о, что
делали  другие,  могу сделать и Я. Ђ если даже  никто этого раньше не делал,
все равно Я сделаю.


     "What? for goodness' sake," Maud demanded. "Do be merciful. What is  it
you can do?"

     -- —то именно? ђади бога,  не  томите менЯ, --  потребовала  объЯснениЯ
Њод. -- —то вы можете сделать?


     "We can do it," I amended. "Why, nothing  else than put  the masts back
into the Ghost and sail away."

     -- Ќе Я, а  мы,  -- поправилсЯ  Я.  --  Љак что?  џсно -- установить на
"Џризраке" мачты и уплыть отсюда.


     "Humphrey!" she exclaimed.

     -- •эмфри! -- воскликнула она.


     And  I felt as proud of my  conception  as  if it were  already a  fact
accomplished.

     џ был так горд своим замыслом, словно уже привел его в исполнение.


     "But how is it possible to be done?" she asked.

     -- Ќо как же это осуществить? -- спросила она.


     "I don't know," was my  answer. "I know only that I am capable of doing
anything these days."

     -- Џока не знаю, -- сказал Я. -- ‡наю только одно -- Я сейчас  способен
совершить все, что захочу.


     I smiled proudly at her - too proudly, for she dropped her eyes and was
for the moment silent.

     џ горделиво улыбнулсЯ ей, чрезмерно  горделиво, должно быть, потому что
она опустила глаза и некоторое времЯ молчала.


     "But there is Captain Larsen," she objected.

     -- Ќо вы забываете, что существует еще капитан ‹арсен, -- сказала она.


     "Blind and helpless," I answered promptly, waving him aside as a straw.

     --  ‘лепой и беспомощный! -- не  задумываЯсь, отвечал Я, отметаЯ  его в
сторону, как нечто совсем несущественное.


     "But those  terrible hands of his! You know  how he  leaped  across the
opening of the lazarette."

     -- Ђ его  страшные  руки! Ђ  как он прыгнул  через люк  -- вы  же  сами
рассказывали!


     "And you  know also how  I crept  about  and avoided  him," I contended
gaily.

     --  Ќо  Я  рассказывал  еще  и  о  том,  как мне удалось  выбратьсЯ  из
кают-компании и удрать от него, -- весело возразил Я.


     "And lost your shoes."

     -- Ѓосиком, без башмаков!


     "You'd hardly expect  them to avoid Wolf  Larsen without my feet inside
of them."

     -- Ќу да, башмакам не удалось удрать от него без помощи моих ног!


     We both laughed, and then went seriously to work constructing the  plan
whereby we  were to step  the masts  of the Ghost and return to the world. I
remembered hazily the physics of my  school  days, while the last few months
had given me practical  experience with mechanical  purchases.  I  must say,
though,  when we walked down to the  Ghost to inspect more closely  the task
before  us,  that the sight of  the  great masts lying  in the  water almost
disheartened me.  Where  were  we  to  begin?  If  there  had been  one mast
standing, something high up to which to fasten blocks and tackles! But there
was nothing.  It  reminded me of  the  problem of lifting oneself  by  one's
boot-straps. I understood the mechanics of levers; but where was I to get  a
fulcrum?

     Њы рассмеЯлись, а потом стали уже всерьез обсуждать план установки мачт
на "Џризраке"  и возвращениЯ  в цивилизованный мир. “  менЯ еще  со школьной
скамьи  сохранились кое-какие, правда, довольно смутные, познаниЯ  по  части
физики, а за  последние  месЯцы Я  приобрел  некоторый практический  опыт  в
использовании механических приспособлений длЯ подъема тЯжестей. Ћднако когда
мы подошли к "Џризраку", чтобы основательно осмотреть его, то  один вид этих
огромных мачт, покачивавшихсЯ на  волнах, признаюсь, чуть не поверг  менЯ  в
отчаЯние.  ‘  чего начать? …сли бы держалась хоть одна мачта, чтобы мы могли
прикрепить  к ней блоки’ак ведь  нет“ менЯ  было такое  ощущение,  словно  Я
задумал поднЯть сам себЯ за волосы. џ понимал законы рычагов, но где же было
взЯть точку опоры?


     There was  the mainmast, fifteen inches in diameter at what was now the
butt, still sixty-five feet  in length, and weighing,  I roughly calculated,
at  least  three thousand  pounds.  And  then came the  foremast,  larger in
diameter,  and  weighing surely thirty-five hundred pounds. Where  was I  to
begin? Maud  stood  silently by  my side,  while I evolved  in  my  mind the
contrivance known among sailors as "shears." But, though known to sailors, I
invented it there  on Endeavour Island. By crossing and  lashing the ends of
two spars, and then elevating them in the air like  an inverted "V," I could
get a point above the deck to which to make fast my hoisting tackle. To this
hoisting tackle I could, if necessary, attach a second  hoisting tackle. And
then there was the windlass!

     ѓрот-мачта  была длиной футов  в  шестьдесЯт --  шестьдесЯт  пЯть  и  у
основаниЯ,  там, где  она обломилась,  имела пЯтнадцать дюймов  в  диаметре.
‚есила она, по моим  примерным  подсчетам, никак не менее трех тысЯч фунтов.
”ок-мачта была еще толще и весила верных три  с половиной тысЯчи фунтов. Љак
же  подступитьсЯ  к этому делу?  Њод безмолвно стоЯла  возле менЯ,  а Я  уже
разрабатывал  в  уме  приспособление,  которое  морЯки  называют  "временной
стрелой". Ќо хотЯ стрела  давно известна  морЯкам, Я  изобрел  ее  заново на
Ћстрове “силий.  ‘вЯзав концы двух стеньг,  поднЯв  и укрепив  их  на палубе
наподобие  перевернутой буквы "V" и  привЯзав  к  ним блок, Я  мог  получить
необходимую  мне  точку  опоры.  Ђ  к  первому  блоку   можно   будет,  если
потребуетсЯ, присоединить и второй. Љроме того, в нашем распорЯжении был еще
брашпиль!


     Maud  saw  that  I  had  achieved  a  solution,  and  her  eyes  warmed
sympathetically.

     Њод  видела, что Я  уже нашел решение, и с горЯчим одобрением взглЯнула
на менЯ.


     "What are you going to do?" she asked.

     -- —то вы собираетесь делать? -- спросила она.


     "Clear  that raffle," I  answered,  pointing to  the  tangled  wreckage
overside.

     --  Ћбрубать снасти! -- ответил Я, указываЯ  на  перепутавшиесЯ снасти,
висевшие за бортом.


     Ah, the decisiveness, the very sound of the words, was good in my ears.
"Clear that raffle!" Imagine so  salty a phrase on the  lips of the Humphrey
Van Weyden of a few months gone!

     Њне самому  понравились  эти  слова  -- такие  звучные  и  решительные.
"Ћбрубать снасти!"  Ќу кто бы мог  еще полгода назад услышать такую подлинно
матросскую фразу из уст •эмфри ‚ан-‚ейдена!


     There must have been a touch of the melodramatic in my  pose and voice,
for Maud  smiled.  Her  appreciation of the  ridiculous was keen, and in all
things she unerringly saw and felt, where it existed, the touch of sham, the
overshading, the overtone. It was this which had given poise and penetration
to her own work and made her of worth to the world. The serious critic, with
the sense of humour and the power of expression, must inevitably command the
world's ear. And  so it was that she had commanded. Her sense of  humour was
really the artist's instinct for proportion.

     ‚ероЯтно,  и в голосе моем  и в позе было нечто  мелодраматическое, так
как  Њод  улыбнулась.   Ћна  мгновенно  подмечала  все  нелепое  и  смешное,
безошибочно   улавливала   малейший   оттенок   фальши,   преувеличениЯ  или
бахвальства. ќто находило отражение и в ее творчестве и придавало ему особую
ценность. ‘ерьезный критик,  обладающий  чувством  юмора  и силой выражениЯ,
всегда  заставит  себЯ слушать.  €  она  умела это  делать.  …е  способность
подмечать  смешное  была  не чем иным,  как  свойственным  всЯкому художнику
чувством меры.


     "I'm  sure  I've  heard it before,  somewhere, in books,"  she murmured
gleefully.

     --  џ  припоминаю  это  выражение,  оно попадалось мне в книгах,  --  с
улыбкой обронила она.


     I had  an instinct  for proportion myself, and I  collapsed  forthwith,
descending from the dominant pose of a master of matter to a state of humble
confusion which was, to say the least, very miserable.

     Ќо  чувство  меры  достаточно  развито  и  у менЯ, и Я  сконфузилсЯ.  “
горделивого повелителЯ стихий вид в эту минуту был, вероЯтно, самый жалкий.


     Her hand leapt out at once to mine.

     Њод с живостью протЯнула мне руку.


     "I'm so sorry," she said.

     -- Ќе обижайтесь! -- сказала она.


     "No  need to be," I  gulped. "It does me good. There's  too much of the
schoolboy in me. All of which is neither here nor  there.  What we've got to
do is actually and literally to clear that raffle. If you'll come with me in
the boat, we'll get to work and straighten things out."

     -- Ќет,  вы правы, -- не  без усилиЯ  промолвил Я. -- ќто хороший урок.
‘лишком  много  во мне  мальчишеского.  Ќо это  все  пустЯки.  Ђ  только нам
придетсЯ все же обрубать снасти. …сли вы  сЯдете вместе со мной в шлюпку, мы
подойдем к шхуне и попытаемсЯ распутать этот клубок.


     "'When the topmen  clear  the  raffle with their clasp-knives  in their
teeth,'" she quoted at  me; and for the rest of the  afternoon we made merry
over our labour.

     --  "‚ зубы нож -- и  марсовые лезут снасти обрубать", -- процитировала
Њод, и до конца днЯ мы весело трудились.


     Her task was to hold the boat in position while I worked at the tangle.
And such a tangle - halyards,  sheets, guys, down-hauls, shrouds, stays, all
washed about and back  and forth and through,  and twined and knotted by the
sea. I cut no more than was necessary, and what with passing the long  ropes
under and around the booms and masts, of unreeving the halyards and  sheets,
of  coiling down in the boat and uncoiling  in order to pass through another
knot in the bight, I was soon wet to the skin.

     …е задача заключалась в  том, чтобы удерживать шлюпку  на месте, пока Я
возилсЯ с перепутавшимисЯ снастЯми. €  что там  творилось”алы, ванты, шкоты,
ниралы, леера, штаги  --  все это  полоскалось в  воде, и волны все больше и
больше  переплетали  и перепутывали  их.  џ старалсЯ обрубать не больше, чем
было  необходимо, и  мне  приходилось то протаскивать  длинные  концы  между
гиками и мачтами,  то отвЯзывать фалы и  ванты и укладывать их бухтой на дне
лодки, то,  наоборот, разматывать их, чтобы пропустить сквозь обнаружившийсЯ
узел. Ћт этой работы Я скоро промок до нитки.


     The sails  did require some cutting, and  the canvas, heavy with water,
tried my strength  severely; but  I succeeded before nightfall in getting it
all spread out on the beach to dry. We were both very tired when  we knocked
off for  supper,  and  we had done good work,  too,  though  to the  eye  it
appeared insignificant.

     Џаруса тоже пришлось кое-где разрезать; Я с великим трудом справлЯлсЯ с
тЯжелой намокшей парусиной, но все же до наступлениЯ ночи сумел вытащить все
паруса из  воды  и разложить их  на берегу длЯ просушки. Љогда пришло  времЯ
кончать  работу и идти ужинать, мы с Њод уже  совершенно выбились из сил, но
успели сделать немало, хотЯ с виду это и не было заметно.


     Next morning, with Maud as able assistant, I went into the  hold of the
Ghost to clear  the steps of the mast-butts. We  had no more than begun work
when the sound of my knocking and hammering brought Wolf Larsen.

     Ќа следующее утро мы  спустились в трюм шхуны, чтобы очистить степсы от
шпоров мачт.  Њод очень ловко принЯлась помогать мне. Ќо лишь только взЯлись
мы за дело, как на стук моего топора отозвалсЯ ‚олк ‹арсен.


     "Hello below!" he cried down the open hatch.

     -- ќй там, в трюме! -- долетело к нам с палубы через открытый люк.


     The sound of his  voice made  Maud  quickly draw close to  me,  as  for
protection, and she rested one hand on my arm while we parleyed.

     Џри звуке этого голоса Њод инстинктивно придвинулась ко мне, как бы ища
защиты, и, пока мы с ‹арсеном переговаривались, она стоЯла рЯдом, держа ЊенЯ
за руку.


     "Hello on deck," I replied. "Good-morning to you."

     -- ќй там, на палубе! -- крикнул Я в ответ. -- „оброе утро!


     "What  are  you doing down there?" he demanded.  "Trying  to scuttle my
ship for me?"

     -- —то вы делаете  в трюме? -- спросил ‚олк ‹арсен. -- •отите  затопить
мою шхуну?


     "Quite the opposite; I'm repairing her," was my answer.

     -- Ќапротив, хочу привести ее в порЯдок, -- отвечал Я.


     "But what  in  thunder are you  repairing?" There was puzzlement in his
voice.

     -- Љакого дьЯвола вы там приводите в порЯдок? -- озадаченно спросил он.


     "Why,  I'm getting everything  ready  for  re-stepping  the  masts,"  I
replied easily, as though it were the simplest project imaginable.

     -- Џодготавливаю кое-что  длЯ установки мачт, -- поЯснил Я как ни в чем
не бывало, словно поставить мачты было длЯ менЯ сущим пустЯком.


     "It seems as though you're standing on your own legs at last, Hump," we
heard him say; and then for some time he was silent.

     -- Џохоже, что вы и впрЯмь твердо стали  на ноги, •эмп! -- услышали  мы
его голос, после чего он некоторое времЯ молчал.


     "But I say, Hump," he called down. "You can't do it."

     --  Ќо  послушайте, •эмп,  --  окликнул он менЯ снова. -- ‚ы не  можете
этого сделать.


     "Oh, yes, I can," I retorted. "I'm doing it now."

     -- Џочему же не могу? -- возразил Я. -- Ќе только могу, но уже делаю.


     "But this is my vessel, my particular property. What if I forbid you?"

     -- Ќо это моЯ шхуна, моЯ частнаЯ собственность. —то,  если Я не разрешу
вам?


     "You  forget,"  I replied. "You are no  longer  the  biggest bit of the
ferment. You were,  once, and able to eat me,  as you were pleased to phrase
it;  but there  has  been a diminishing, and I am now  able to eat you.  The
yeast has grown stale."

     -- ‚ы забываете, --  возразил  Я, -- что вы теперь уже не самый большой
кусок  закваски.  ќто  было  раньше,  тогда вы могли, по  вашему  выражению,
сожрать менЯ.  Ќо  за последнее времЯ вы сократились в размерах, и  сейчас Я
могу сожрать вас. ‡акваска перестоЯлась.


     He  gave  a  short,  disagreeable  laugh.  "I  see  you're  working  my
philosophy back on  me for  all it  is worth. But don't make the mistake  of
under-estimating me. For your own good I warn you."

     Ћн рассмеЯлсЯ резким, неприЯтным смехом.
     --  ‹овко  вы  обратили  против   менЯ  мою  философиюЌо  смотрите,  не
ошибитесь, недооценив менЯ. Џредупреждаю вас длЯ вашего же блага!


     "Since  when  have you become a  philanthropist?" I  queried. "Confess,
now, in warning me for my own good, that you are very consistent."

     --  ‘  каких  это  пор  вы  стали филантропом?  --  осведомилсЯ  Я.  --
‘огласитесь,  что,  предупреждаЯ  менЯ  длЯ моего  же  блага,  вы проЯвлЯете
непоследовательность.


     He ignored my sarcasm, saying, "Suppose I clap the hatch  on, now?  You
won't fool me as you did in the lazarette."

     Ћн будто и не заметил моего сарказма и сказал:
     -- Ђ если Я возьму да захлопну люк? ‘ейчас вы уж менЯ не проведете, как
в тот раз, в кладовой.


     "Wolf Larsen,"  I said sternly,  for  the first time addressing  him by
this his most familiar name, "I  am unable to shoot a helpless,  unresisting
man. You have proved that  to  my satisfaction as well  as yours. But I warn
you now, and not so much for your own good as for mine,  that I  shall shoot
you the moment you attempt a  hostile  act. I can shoot you now,  as I stand
here; and if you are so minded, just go ahead and try to clap on the hatch."

     -- ‚олк ‹арсен, -- решительно сказал  Я,  впервые  называЯ его так, как
привык называть  за  глаза.  -- џ не  способен застрелить человека, если  он
беспомощен и не  оказывает сопротивлениЯ. ‚ы сами убедили  менЯ в этом  -- к
нашему  взаимному  удовлетворению.  Ќо  предупреждаю вас,  и не  столько длЯ
вашего блага, сколько длЯ своего собственного, что при  первой вашей попытке
чем-нибудь повредить  мне Я застрелю вас.  џ  и сейчас могу  сделать  это. Ђ
теперь, если вам так хочетсЯ, можете попробовать закрыть люк.


     "Nevertheless, I forbid you, I distinctly forbid your tampering with my
ship."

     -- ’ак  или иначе,  Я запрещаю  вам, решительно запрещаю хозЯйничать на
моей шхуне!


     "But, man!" I expostulated, "you advance the fact that it is  your ship
as though it were a moral right. You have  never considered moral rights  in
your  dealings with others.  You surely do not dream that I'll consider them
in dealing with you?"

     --  „а что с  вами! --  укорил Я  его. -- ‚ы все  твердите, что это ваш
корабль,  так,  словно это  дает  вам  какие-то  моральные  права. Ћднако вы
никогда  не считались  с правами других. Џочему  же вы  думаете,  что Я буду
считатьсЯ с вашими?


     I had stepped underneath the open hatchway so that I could see him. The
lack of expression on his face,  so different  from  when  I had watched him
unseen, was enhanced by the unblinking, staring eyes.  It was not a pleasant
face to look upon.

     џ  подошел к люку, чтобы увидеть  его лицо. ќто было совсем не то лицо,
которое Я видел в  последний раз, когда втайне наблюдал за ним:  сейчас  оно
было  лишено  всЯкого выражениЯ,  и  вызываемое им неприЯтное  ощущение  еще
усиливалось устремленным в одну точку взглЯдом широко  открытых,  немигающих
глаз.


     "And none so poor, not even Hump, to do him reverence," he sneered. The
sneer was wholly in his voice. His face remained expressionless as ever.

     --  €  даже  жалкий  червь,  как •эмп,  его  корит с  презреньем!..  --
насмешливо произнес он, но лицо его оставалось бесстрастным.


     "How do you do, Miss Brewster," he said suddenly, after a pause.

     -- Љак поживаете, мисс Ѓрустер? -- помолчав, неожиданно проговорил он.


     I started. She had made no noise whatever, had not even moved. Could it
be  that  some glimmer of vision remained to him?  or  that  his vision  was
coming back?

     џ вздрогнул. Њод  не издала ни звука, даже не  шевельнулась.  Ќеужели у
него еще сохранились остатки зрениЯ? €ли оно снова возвращалось к нему?


     "How do you do, Captain Larsen," she answered. "Pray, how did  you know
I was here?"

     -- ‡дравствуйте, капитан ‹арсен, -- ответила Њод. -- Љак вы узнали, что
Я здесь?


     "Heard  you breathing, of course. I  say, Hump's improving,  don't  you
think so?"

     -- “слышал ваше дыхание. Ђ •эмп делает успехи, как вы считаете?


     "I  don't know," she answered, smiling  at  me. "I have never seen  him
otherwise."

     -- Ќе могу судить, --  промолвила она, улыбнувшись мне, -- Я никогда не
знала его другим.


     "You should have seen him before, then."

     -- †аль, что вы не видали его раньше!


     "Wolf Larsen, in large doses," I murmured, "before and after taking."

     --  џ  принимал  лекарство  под названием  "‚олк ‹арсен", и в  довольно
больших дозах, -- пробормотал Я. -- „о и после еды.


     "I want to  tell you  again, Hump," he  said threateningly, "that you'd
better leave things alone."

     --  џ еще раз повторЯю,  •эмп, -- угрожающе проговорил он, --  оставьте
мою шхуну в покое!


     "But don't you care to escape as well as we?" I asked incredulously.

     --  „а  разве  вам  самому  не  хочетсЯ выбратьсЯ  отсюда? -- удивленно
спросил Я.


     "No," was his answer. "I intend dying here."

     -- Ќет, -- ответил он, -- Я хочу умереть здесь.


     "Well, we don't," I  concluded defiantly,  beginning  again my knocking
and hammering.

     -- Ќу, а мы не хотим! -- решительно заЯвил Я и снова застучал топором.


        CHAPTER XXXV

        ѓ‹Ђ‚Ђ XXXV


     Next day, the mast-steps clear and everything  in readiness, we started
to  get  the  two topmasts  aboard. The maintopmast was  over thirty feet in
length, the  foretopmast nearly thirty, and it was  of these that I intended
making the shears. It was puzzling work. Fastening one end of a heavy tackle
to the windlass, and with the other end fast to the butt of the foretopmast,
I began to heave. Maud  held the turn  on the  windlass and coiled  down the
slack.

     Ќа  другой день,  расчистив  степсы  и  подготовив  все необходимое, мы
принЯлись втаскивать на борт обе стеньги, из которых Я намеревалсЯ соорудить
временную  стрелу.  ѓрот-стеньга  имела   в  длину   более  тридцати  футов,
фор-стеньга была  немного  короче.  ‡адача предстоЯла нелегкаЯ. ‚зЯв ходовой
конец  тЯжелых талей  на брашпиль, а другим концом прикрепив  их к основанию
грот-стеньги, Я начал  вращать рукоЯтку брашпилЯ.  Њод следила за тем, чтобы
трос ровно ложилсЯ на барабан, а сходЯщий конец укладывала в бухту.


     We were astonished  at the ease with which the spar  was lifted. It was
an improved  crank windlass,  and  the  purchase  it gave  was enormous.  Of
course, what it gave us  in power we  paid for in distance; as many times as
it  doubled my strength, that  many  times  was doubled the length of rope I
heaved in. The  tackle dragged heavily across the rail,  increasing its drag
as the spar arose more and more  out of the water, and  the  exertion on the
windlass grew severe.

     Ќас  поразило,  с  какой легкостью пошла  вверх  стеньга.  Ѓрашпиль был
усовершенствованной системы и давал огромный выигрыш в силе. Ќо, разумеетсЯ,
выигрываЯ в силе, мы терЯли в расстоЯнии. ‚о сколько раз брашпиль увеличивал
мои силы,  во столько же раз увеличивалась и длина  троса,  который Я должен
был выбрать. ’али медленно ползли через борт, и чем выше поднималась из воды
стеньга, тем труднее становилось вертеть рукоЯтку.


     But when the butt of the  topmast was level with  the rail,  everything
came to a standstill.

     Ќо когда шпор стеньги поравнЯлсЯ с планширом, дело застопорилось.


     "I might have known it," I said impatiently. "Now  we have to do it all
over again."

     -- Љак Я об  этом  не  подумал! -- вырвалось у менЯ. -- ’еперь придетсЯ
начинать все сызнова.


     "Why not fasten the tackle part way down the mast?" Maud suggested.

     -- Ђ почему не прикрепить тали поближе к середине  стеньги? -- спросила
Њод.


     "It's  what I should have done  at first," I answered, hugely disgusted
with myself.

     -- ‘  этого  мне и  следовало  начать!  -- сказал Я, крайне недовольный
собой.


     Slipping  off a  turn, I  lowered  the mast  back  into  the water  and
fastened the tackle a third of the way down from  the butt. In an hour, what
of this and of rests  between  the heaving, I had  hoisted  it to  the point
where I could hoist no more. Eight feet of the butt was above the rail,  and
I was  as far away  as ever from getting the  spar on board. I sat down  and
pondered the problem. It did not take long. I sprang jubilantly to my feet.

     Џотравив тали, Я спустил стеньгу обратно. Џотом прикрепил тали примерно
на  расстоЯнии  трети  ее длины  от  шпора.  Џроработав  час,  с  небольшими
перерывами  на  отдых,  Я  снова поднЯл стеньгу,  но она опЯть  застрЯла  на
полдороге. пор стеньги на восемь футов торчал над планширом, но вытащить ее
всю  на  борт по-прежнему было невозможно. џ сел и стал размышлЯть  над этой
задачей. ‚прочем, довольно скоро Я с торжествующим видом вскочил на ноги.


     "Now I have it!" I cried. "I ought to make the tackle fast at the point
of  balance. And what we learn of this will serve us with everything else we
have to hoist aboard."

     --  ‡наю  теперь, что делать! -- воскликнул Я.  -- Ќадо было прикрепить
тали у  центра  тЯжести. Ќу ничего! ќто послужит нам наукой, когда  мы будем
поднимать на борт все остальное.


     Once again I undid all my work by lowering the mast into the water. But
I miscalculated the  point of balance, so that  when I heaved the top of the
mast came  up  instead  of the butt.  Maud looked despair, but I laughed and
said it would do just as well.

     ‘нова пришлось спустить стеньгу в воду и начать все сначала. Ќо на этот
раз Я  неправильно рассчитал положение центра  тЯжести, и  когда стал тЯнуть
наверх, вместо шпора  стеньги  пошла  ее верхушка. Њод была в отчаЯнии, но Я
засмеЯлсЯ и сказал, что сойдет и так.


     Instructing her  how  to  hold the turn  and  be ready to slack away at
command, I  laid  hold of the mast with my hands  and tried  to  balance  it
inboard across  the  rail. When I  thought I had it I cried to her to  slack
away; but the spar righted, despite my efforts, and dropped  back toward the
water. Again I heaved it up to its old position, for I had now another idea.
I remembered the  watch- tackle - a  small double and single block  affair -
and fetched it.

     Џоказав ей, как  держать рукоЯтку  и как по команде потравить  тали,  Я
ухватилсЯ обеими руками за стеньгу и попыталсЯ перевалить ее через борт. Њне
показалось, что цель уже  достигнута, и Я велел  Њод травить, но тут стеньга
вдруг перевесилась и -- как ни старалсЯ Я ее удержать -- свалилась  за борт.
’огда Я снова  взЯлсЯ за рукоЯтку и вернул стеньгу  в  прежнее положение.  “
менЯ поЯвилась  новаЯ мысль. џ вспомнил  о хватталЯх  -- небольшом подъемном
приспособлении с двушкивным и одношкивным блоками.


     While I was rigging it between the top  of the spar  and  the  opposite
rail,  Wolf  Larsen came  on  the  scene.  We  exchanged nothing  more  than
good-mornings, and, though he could not see, he sat on the rail out  of  the
way and followed by the sound all that I did.

     ‚   ту   минуту,   когда   Я  уже  наладил  хват-тали,  на   полубе   у
противоположного борта поЯвилсЯ  ‚олк  ‹арсен. Њы  поздоровались и больше не
обменЯлись  ни  словом.  Ћн не  мог видеть, что  мы  делаем,  но, усевшись в
стороне, на слух следил за ходом работы.


     Again  instructing  Maud to slack away at the windlass when I  gave the
word,  I  proceeded to heave on  the watch-tackle.  Slowly the mast swung in
until it balanced at right angles across the rail; and  then I discovered to
my amazement  that there was no need for  Maud  to slack away. In  fact, the
very opposite was necessary.  Making the  watch-tackle fast,  I  hove on the
windlass and brought in the mast,  inch by inch, till its top tilted down to
the deck and finally its whole length lay on the deck.

     …ще раз напомнив Њод,  чтобы она потравила трос брашпилем, как только Я
подам  команду,  Я взЯлсЯ за хват-тали  и  принЯлсЯ  тЯнуть.  ‘теньга начала
медленно наклонЯтьсЯ и скоро легла, покачиваЯсь,  поперек планшира. € тут, к
своему удивлению, Я обнаружил, что травить незачем, в  сущности, требовалось
совершенно  обратное.  ‡акрепив  хват-тали, Я  перешел к  брашпилю  и  начал
вытЯгивать  стеньгу дюйм за  дюймом,  пока  она  всЯ не  перевалилась  через
планшир и не упала на палубу.


     I looked at my watch. It was twelve o'clock. My back was aching sorely,
and I felt extremely tired  and  hungry.  And there on the deck was a single
stick  of  timber to show  for a whole morning's work. For the first time  I
thoroughly realized the extent of the  task before us. But I was learning, I
was learning.  The afternoon would show  far more  accomplished. And it did;
for we returned at one o'clock, rested and strengthened by a hearty dinner.

     џ  посмотрел  на  часы. Ѓыл уже  полдень.  “  менЯ  ломило спину,  и  Я
чувствовал себЯ смертельно усталым и голодным. €  за целое утро  нам удалось
поднЯть на палубу одну только стеньгу. ’олько тут Я по-настоЯщему понЯл, как
огромна предстоЯвшаЯ нам работа. ‡ато  Я уже кое-чему научилсЯ. Џосле  обеда
дело будет  лучше споритьсЯ, решил Я.  € не ошибсЯ.  ‚ час днЯ,  отдохнув  и
основательно подкрепившись, мы вернулись на шхуну.


     In less than an hour I had the maintopmast on deck and was constructing
the shears.  Lashing  the two  topmasts together, and  making  allowance for
their  unequal length,  at the point of  intersection I attached the  double
block of  the  main throat-  halyards.  This, with the single block and  the
throat-halyards themselves, gave me a  hoisting tackle. To prevent the butts
of  the  masts from  slipping  on the  deck,  I nailed  down  thick  cleats.
Everything in  readiness, I made a  line fast to the apex of the shears  and
carried  it  directly  to  the windlass. I was growing to have faith in that
windlass, for it gave me power beyond all expectation. As usual,  Maud  held
the turn while I heaved. The shears rose in the air.

     Њеньше чем через час  гротстеньга уже лежала на палубе, и  Я  взЯлсЯ за
сооружение стрелы.  ‘вЯзав  верхушки  обеих  стеньг так, что  более  длиннаЯ
выступала несколько дальше, Я прикрепил в месте  соединениЯ  двушкивный блок
гафель-гарделЯ.  ‚ сочетании с одношкивным блоком и самим гафельгарделем это
дало мне подъемные тали.  —тобы  шпоры стрелы  не разъехались в  стороны,  Я
прибил к палубе толстые планки. Љогда все было готово, Я привЯзал к верхушке
стрелы трос и взЯл его на брашпиль. џ все больше и больше проникалсЯ верой в
этот брашпиль -- ведь благодарЯ  ему мои силы неизмеримо возрастали. Љак уже
повелось. Њод следила за тросом, а Я вертел рукоЯтку. ‘трела поднЯлась.


     Then  I  discovered  I had  forgotten  guy-ropes. This  necessitated my
climbing the shears, which I did twice, before I finished guying it fore and
aft  and  to  either  side.  Twilight  had  set  in  by  the time  this  was
accomplished. Wolf Larsen, who had sat about and listened all afternoon  and
never opened his mouth, had  taken himself off to the galley and started his
supper. I felt quite stiff across the  small of the back, so  much so that I
straightened  up with an effort and with pain. I looked proudly at  my work.
It  was beginning to show. I was wild with desire, like  a child  with a new
toy, to hoist something with my shears.

     Ќо  тут Я  обнаружил,  что забыл  закрепить  стрелу оттЯжками. Џришлось
взбиратьсЯ на верхушку стрелы, что Я и проделал дважды. Ќаконец оттЯжки были
прикреплены  и  стрела  расчалена  к  носу,  к  корме и  к бортам.  Ќачинало
смеркатьсЯ.  ‚олк ‹арсен, который все  времЯ сидел  в отдалении  и в  полном
молчании   прислушивалсЯ   к   нашей  работе,  ушел  в  камбуз   и   занЯлсЯ
приготовлением ужина.  “  менЯ  так  разломило  поЯсницу,  что Я  не мог  ни
согнутьсЯ, ни  разогнутьсЯ, но  зато с гордостью смотрел на дело  своих рук.
ђезультаты были  налицо. Љак ребенок,  получивший новую игрушку, Я сгорал от
нетерпениЯ -- мне до смерти хотелось поднЯть что-нибудь своей стрелой.


     "I wish it weren't so late," I said. "I'd like to see how it works."

     -- †аль, что  темнеет, -- сказал Я. -- “ж очень хочетсЯ  поглЯдеть, как
она будет действовать.


     "Don't be a glutton, Humphrey," Maud chided  me.  "Remember, to- morrow
is coming, and you're so tired now that you can hardly stand."

     --  Ќе будьте таким  ненасытным, •эмфри!  -- пожурила менЯ  Њод. --  Ќе
забудьте, завтра опЯть предстоит работа. Ђ ведь вы еле стоите на ногах.


     "And you?" I said, with sudden solicitude. "You must be very tired. You
have worked hard and nobly. I am proud of you, Maud."

     -- Ђ вы? -- с участием поспешил спросить Я. -- ‚ы, должно быть, страшно
устали. ЊодЉак вы работали! ќто же поистине геройство. џ горжусь вами.


     "Not  half  so proud as I am of  you, nor  with  half the  reason," she
answered, looking me straight in the eyes for a moment with an expression in
her own and a dancing, tremulous light which I had not seen before and which
gave me a pang of  quick delight, I  know not why, for I did  not understand
it. Then she dropped her eyes, to lift them again, laughing.

     -- Ђ  Я вами  и подавно.  € с большим основанием, -- отозвалась  она  и
посмотрела мне прЯмо в глаза. ‘ердце у  менЯ сладко защемило -- ее глаза так
ласково лучились, и Я уловил в них какое-то новое выражение. џ не понЯл его,
но необъЯснимый восторг  охватил менЯ. Њод опустила глаза. Ђ когда она снова
поднЯла их -- они смеЯлись.


     "If our friends could see us now," she said. "Look at us. Have you ever
paused for a moment to consider our appearance?"

     -- …сли б только наши знакомые могли видеть нас сейчас! -- сказала она.
--  Џосмотрите,  на что  мы  стали похожи! ‚ы когда-нибудь  задумывались над
этим?


     "Yes, I  have considered yours, frequently," I answered,  puzzling over
what I had seen in her eyes and puzzled by her sudden change of subject.

     -- Ћ да,  и не раз, Я же вижу  вас перед  собой,  -- отвечал Я, думаЯ о
том,  что мог означать этот  огонек в  ее глазах  и почему она  так внезапно
перевела разговор на другую тему.


     "Mercy!" she cried. "And what do I look like, pray?"

     -- Џомилуйте! -- воскликнула она. -- Ќа что ж Я похожа?


     "A  scarecrow, I'm afraid,"  I replied.  "Just  glance at your draggled
skirts, for instance. Look at those three-cornered tears. And  such a waist!
It would not require a Sherlock Holmes to deduce that you have  been cooking
over  a camp-fire, to say nothing  of trying out seal-blubber. And to cap it
all, that cap! And all that is the woman who wrote 'A Kiss Endured.'"

     -- Ѓоюсь, что на огородное пугало, -- сказал Я. -- Џосмотрите только на
свою юбку: подол  в грЯзи, повсюду  дыры! Ђ  блузка-то всЯ в пЯтнахЌе  нужно
быть  ерлоком  •олмсом,  чтобы сказать, что вы готовили пищу над  костром и
вытапливали котиковый жир. Ђ головной  убор один чего стоит! € это та  самаЯ
женщина, котораЯ написала "‚ынужденный поцелуй"!


     She made me an  elaborate and stately courtesy, and said, "As  for you,