 более
слабых  и  менее удачливых, которые  не  смеют  дать сдачи и падают в первой
схватке, как те молодые  люди, о которых говорил  „ик:  они не выстоЯли бы и
одного раунда, если бы померились с вами силами.
     „ик насмешливо свистнул.
     -- ‚от почему  вы проповедуете евангелие сильных, --  продолжала Џаола.
--  Ѓудь вы слабы, вы бы  проповедовали евангелие  слабых  и подставлЯли  бы
другую щеку. Ќо вы оба -- силачи-великаны, и если вас ударЯт, другой щеки вы
не подставите...
     -- Ќет, -- спокойно прервал ее „ик. -- Њы немедленно заревем: "Ћтрубить
ему  голову!"  --  "и  отрубим.  Ћна здорово  нас  поймала, €вэн.  ”илософиЯ
человека, как и его религиЯ, --  это  сам человек, он создает  ее  по своему
образу и подобию.
     Њужчины  продолжали  беседовать,  а Џаола  -- вышивать,  но  перед  ней
неотступно  стоЯли образы  этих двух  рослых  мужчин; она  восхищалась  ими,
дивилась им,  но не находила в себе их самоуверенности и чувствовала, как их
взглЯды и убеждениЯ, с которыми она так долго соглашалась, что они стали как
бы ее собственными, -- вдруг точно меркнут, терЯют свою убедительность.
     —ерез несколько дней, однажды вечером, она высказала свои сомнениЯ.
     -- ‘амое странное во всем этом то, -- сказала она в ответ на только что
сделанное „иком замечание, -- что чем больше люди философствуют о жизни, тем
меньше  они  достигают.  ЏостоЯнное философствование  сбивает  их  с  толку,
особенно  женщин, если  они  постоЯнно  находЯтсЯ  в этой  атмосфере.  Љогда
слышишь очень  много рассуждении, то начинаешь во  всем  сомневатьсЯ. ‚зЯть,
например, жену Њенденхолла: она лютеранка, и у нее нет никаких сомнений. „лЯ
нее все Ясно, все стоит на  своих местах, все нерушимо.  Ћна ничего не знает
ни о звездных дождЯх, ни  о ледниковых периодах, а если бы и знала -- это ни
на йоту не изменило бы ее точки зрениЯ на то,  как должны себЯ вести мужчины
и женщины -- и на этом свете и на том!
     Ђ у нас здесь вы проповедуете  свой трезвый реализм, ’ерренс  исполнЯет
какой-то  анархо-эпикурейский  танец  в  античном  духе,  •энкок  помахивает
мерцающими  вуалЯми  бергсоновской  метафизики,  ‹ео  молитсЯ  перед алтарем
Љрасоты,  а  „ар-•иал без конца  жонглирует  своими  парадоксами,  и  вы его
одобрЯете.  ђазве  вы  не  видите,  что в  результате не остаетсЯ ни  одного
суждениЯ, на  которое  можно было бы оперетьсЯ? Ќет ничего правильного,  все
ложно. —увствуешь, что плывешь по морю идей без рулЯ, без паруса, без карты.
Љак поступить? “держатьсЯ или дать себе волю? •орошо это или плохо? “ миссис
Њенденхолл есть на все готовые ответы. Ќу, а  у философов? -- Џаола покачала
головой. --  Ђ у них нет. ‚се, что у них есть,  -- это идеи. € прежде  всего
начинают  говорить  о  них,  говорить,  говорить  и,  несмотрЯ  на  всю свою
эрудицию, никогда не приходЯт ни  к каким выводам. €  Я такаЯ  же. џ слушаю,
слушаю и говорю, говорю без конца, как, например, сейчас, а убеждений у менЯ
все-таки нет никаких. € нет никакого мерила...
     --  Ќеправда,  мерило есть, --  возразил „ик. -- ‘тарое, вечное мерило:
истинно то, что оправдывает себЯ в жизни.
     --  Ќу, теперь ты опЯть  начнешь развивать свои  любимые теории  насчет
фактов, --  улыбнулась  Џаола. -- Ђ  „ар-•йал с  помощью нескольких жестов и
словесных вывертов  докажет тебе, что всЯкий факт  --  иллюзиЯ; а ’ерренс --
что  целесообразность  есть  нечто  лишнее,  несущественное и  непонЯтное; а
•энкок   --  что  пресловутое  небо  Ѓергсона  вымощено  тем  же  булыжником
целесообразности, но он гораздо совершеннее, чем у тебЯ; а ‹ео -- что в мире
существует только одно -- Љрасота, и вовсе это не булыжник, а золото...
     -- Џоедем сегоднЯ  верхом. ЃагрЯное Ћблако, -- обратилась Џаола к мужу.
-- ‚ыбрось из головы свои заботы, забудь о юристах, рудниках и овцах!
     -- Њне  тоже очень хочетсЯ, Џоли, -- ответил он. -- Ќо Я не могу. Ќужно
мчатьсЯ  в  Ѓьюкэй.  “орд приехал  перед самым завтраком.  “ них что-то  там
стрЯслось  с  плотиной: наверное,  переложили динамиту,  и нижний  слой  дал
трещину. Ђ какой толк от плотины, если дно резервуара не будет держать воду?
     Љогда „ик три  часа спустЯ возвращалсЯ из ЃьюкэЯ, он увидел, что ѓрэхем
и Џаола в первый раз поехали кататьсЯ вдвоем.
     “эйнрайты  и  Љогланы  решили  отправитьсЯ  в двух  машинах  к  берегам
ђашен-ђивер и  пожить там с недельку. Џо  пути они остановились  на  день  в
Ѓольшом  доме.  Џаола, не  долго  думаЯ, посадила всю  компанию  в  колЯску,
запрЯженную  четверкой, и повезла ее в  горы ‹ос-Ѓанос.  ’ак как они выехали
утром, то  „ик не  мог отправитьсЯ  с  ними, хотЯ и  оторвалсЯ от  работы  с
Ѓлэйком, чтобы выйти их проводить. Ћн проверил упрЯжку и экипаж, нашел все в
полном порЯдке,  но пересадил всех по-своему,  настаиваЯ, чтобы ѓрэхем занЯл
место на козлах рЯдом с Џаолой.
     -- Џусть  у нее будет про запас мужскаЯ  сила, -- поЯснил он. -- Њне не
раз приходилось видеть, как тормоз портитсЯ на самой середине спуска,  и это
доставлЯет пассажирам немало  неприЯтностей. Ѓывают  и жертвы.  Ђ теперь длЯ
вашего успокоениЯ, чтобы вы знали, что такое Џаола, Я спою вам песенку.
     Ќаша девочка-плутовка
     Џравит парой очень ловко,
     Ќо она себЯ прославит
     ’ем, что и четверкой правит.
     ‚се  рассмеЯлись.  Џаола  сделала  конюхам  знак,  чтобы они  отпустили
лошадей, и покрепче забрала в руки и выровнЯла вожжи.
     ‘реди смеха и шуток отъезжающие простились с
     „иком,  и никто из них не заметил ничего, кроме Ясного утра, обещавшего
не  менее  чудесный день,  и приветливого  хозЯина, желавшего им счастливого
пути. Ќо  Џаола, вместо  радостного  возбуждениЯ,  которое  охватило бы ее в
другое времЯ оттого, что  она правит  четверкой таких лошадей, почувствовала
смутную печаль, --  и одной  из причин  было то, что „ик с  ними  не едет. Ђ
ѓрэхему  при виде улыбающегосЯ „ика стало стыдно: вместо того, чтобы  сидеть
рЯдом с этой несравненной женщиной, ему следовало бы сейчас мчатьсЯ в поезде
или на пароходе на край света.
     Ќо веселое выражение  исчезло с лица „ика, как только  он повернулсЯ  и
направилсЯ  к  дому.  Ѓыло  самое  начало  одиннадцатого,  когда  он  кончил
диктовать и  Ѓлэйк встал, намереваЯсь уйти. Ћднако он не ушел, а, замЯвшись,
пробормотал слегка виноватым тоном:
     -- ‚ы менЯ  просили, мистер ”оррест,  напомнить относительно корректуры
вашей  книги о шортхорнах. ‚чера от издателей пришла  втораЯ телеграмма: они
просЯт вас скорее вернуть ее.
     --  џ сам  уже не успею, --  ответил  „ик.  -- Ѓудьте добры,  выправьте
типографские ошибки, а затем дайте мистеру Њэнсону длЯ фактических поправок,
--  пусть  особенно тщательно  проверит  родословную  ЉоролЯ  „эвона,  --  и
пошлите.
     „о  одиннадцати „ик принимал управлЯющих и экономов. ’олько  в четверть
двенадцатого  ему  удалось  отделатьсЯ  от  организатора  выставок,  мистера
Џиттса,  показывавшего  ему  макет каталога длЯ  впервые организуемой в  его
имении годичной  распродажи  скота его собственных заводов.  Ђ тут  поЯвилсЯ
Ѓонбрайт, принес телеграммы  длЯ хозЯина,  и  они не успели еще покончить со
всеми делами, как подоспело времЯ завтрака.
     Ћставшись наконец один, -- в  первый раз  после того, как  он  проводил
гостей, --  „ик удалилсЯ  на свою  спальню-веранду и  подошел  к висевшим на
стене термометрам и  барометру.  Ќо смотрел он  не на  них,  а на  смеющеесЯ
женское личико в круглой деревЯнной рамке.
     -- Џаола, Џаола,  -- проговорил он вслух.  -- Ќеужели ты  через столько
лет удивишь и себЯ и менЯ? Ќеужели ты потерЯешь голову -- ты, скромнаЯ и уже
немолодаЯ женщина?
     Ћн  надел  краги  и  шпоры  длЯ поездки  верхом  после завтрака и опЯть
задумчиво обратилсЯ к портрету.
     --  —то ж,  Я за честную  игру, --  пробормотал он; и  после паузы, уже
повернувшись, чтобы уходить,  добавил:  --  ‚ открытом  поле... и  на равных
условиЯх... на равных условиЯх...
     -- ‡наете, если Я скоро не уеду отсюда, -- шутливо сказал ѓрэхем „ику в
тот  же  день, -- придетсЯ  мне  стать вашим пансионером и  присоединитьсЯ к
философам из "Њадроньевой рощи".
     Ћни  пили  втроем  коктейли  перед  обедом:  никто из возвратившихсЯ  с
прогулки гостей еще не показывалсЯ.
     --  …сли бы  наши  философы написали  все вместе хоть  одну  книгу!  --
вздохнул „ик.  -- Ѓоже  мой, голубчик, но должны же  вы  кончить  здесь свою
работу! џ вас заставил начать ее, и Я должен позаботитьсЯ о том, чтобы вы ее
завершили.
     ‘тереотипные  вежливо-равнодушные  фразы,  которыми  Џаола  уговаривала
ѓрэхема остатьсЯ, показались „ику сладостной музыкой. …го сердце дрогнуло от
радости:  может  быть,  он, несмотрЯ  на  все,  ошибсЯ?  Ќеужели  два  таких
человека,  как  ѓрэхем и Џаола, зрелых, умных и уже немолодых,  способны так
нелепо и легкомысленно потерЯть голову?
     --  ‡а книгу! --  поднЯл „ик свой бокал; а затем добавил, обернувшись к
Џаоле: -- Џрекрасный коктейль, Џоли! ’ы превзошла себЯ в этом  искусстве,  а
Ћ-—аЯ все  не можешь научить,  -- его  коктейли  всегда хуже твоих. „а,  еще
коктейль, пожалуйста...


        ѓ‹Ђ‚Ђ „‚Ђ„–Ђ’њ Џ…ђ‚Ђџ

     ѓрэхем  ехал  по  лесистым  ущельЯм  среди  гор,  окружавших  имение, и
знакомилсЯ  со  своей новой верховой  лошадью  ‘елимом -- рослым,  массивным
вороным мерином, которого „ик дал ему вместо более легкой  Ђльтадены. €зучаЯ
характер конЯ, добродушного, смирного  и все  же  лукавого,  ѓрэхем мурлыкал
слова цыганской песни,  которую  пел  с Џаолой, и  отдавалсЯ  своим  мыслЯм.
‚спомнив о буколических любовниках, вырезавших свои инициалы  на  деревьЯх в
лесу, он небрежно,  скорее ради шутки, отломил ветку  лавра  и  ветку сосны,
затем, привстав на стременах, наклонилсЯ, сорвал длинный стебель папоротника
с пЯтипальчатым листком и накрест свЯзал им ветки. Љогда паттеран был готов,
он бросил его впереди себЯ на дорогу  и  заметил, что ‘елим переступил через
него, не задев. “же отъехав, ѓрэхем обернулсЯ и упорно старалсЯ не терЯть из
виду  свой паттеран  до  следующего  поворота  дороги.  "‹ошадь  на него  не
наступила: хорошее предзнаменование", -- подумал он.
     ‚округ него повсюду  рос  папоротник, ветки лавров и сосен задевали его
по лицу, как бы приглашаЯ продолжать начатую забаву. € он свЯзывал паттераны
и один за другим бросал их на дорогу.
     ‘пустЯ час  он  доехал до поворота,  откуда,  как  ему  было  известно,
начиналась дорога  через перевал,  крутаЯ и  труднаЯ, -- и  ѓрэхем  повернул
обратно.
     ‘елим тихонько заржал. ‘овсем близко раздалось ответное ржание. ’ропа в
этом месте  была удобной и широкой, ѓрэхем  пустил ‘елима  рысью  и,  описав
широкую дугу, нагнал Џаолу, ехавшую на ‹ани.
     -- Ђлло! -- закричал он. -- Ђлло! Ђлло!
     Ћна придержала лошадь, и он поравнЯлсЯ с ней.
     -- џ только  что  повернула  обратно, --  сказала  она. -- Ђ  вы почему
повернули? џ думала, вы едете через перевал в ‹иттл ѓризли.
     --  Ђ  вы знали,  что  Я  еду  впереди  вас?  --  спросил  он,  любуЯсь
мальчишески-прЯмым  и правдивым взглЯдом,  каким  она смотрела ему  прЯмо  в
глаза.
     -- Љак же не знать? Џосле второго паттерана Я уже не сомневалась.
     --  Ћ, Я и забыл  про них, --  виновато  засмеЯлсЯ он. --  Ќо почему вы
повернули обратно?
     Ћна  подождала, чтобы ‹ань  и ‘елим переступили через  лежавшую поперек
дороги ольху, взглЯнула ему в глаза и ответила:
     -- Џотому что не хотела ехать по вашему  следу; да и ни по чьим следам,
-- быстро поправилась она.  --  € вот  после второго  паттерана Я  повернула
обратно.
     Ћн сразу  не нашелсЯ, что ответить, и наступило неловкое молчание;  оба
ощущали эту неловкость, вызванную тем, что оба они знали и о чем говорить не
могли.
     -- Ђ вы имеете обыкновение бросать паттерамы? -- спросила Џаола.
     -- ќто первый раз  в  моей  жизни, -- покачал он  головой. -- Ќо кругом
такаЯ пропасть  подходЯщего  материала,  что  трудно  было удержатьсЯ, да  и
цыганскаЯ -- песнЯ преследовала менЯ.
     --  ЊенЯ она преследовала сегоднЯ с  утра, как только  Я проснулась, --
сказала Џаола,  откинув  голову, чтобы ветка дикого винограда  не  задела ее
щеку.
     Ђ ѓрэхем, глЯдЯ на ее  профиль, на венец ее золотисто-каштановых волос,
на ее прекрасную шею, снова  ощутил знакомую томительную боль и желание.  …е
близость дразнила его. ‡олотистаЯ амазонка Џаолы вызывала в  нем мучительные
видениЯ ее тела, когда  она сидела на тонущем ѓорце, когда  прыгала в воду с
высоты  сорока  футов или  шла  по  комнате в  своем  жемчужноголубом платье
средневекового покроЯ  и  сводившим  его с  ума  стройным  движением  колена
приподнимала тЯжелые складки.
     -- ‚се это вздор, -- заметила она, отрываЯ ѓрэхема от этих видений.
     Ћн быстро ответил:
     -- ‘лава богу, что вы ни разу не вспомнили про „ика.
     -- ‚ы разве его не любите?
     -- Ѓудьте честны,  --  твердо  и  почти сурово заЯвил он.  --  ‚се дело
именно в том, что Я люблю его. €наче...
     -- —то? -- спросила она.
     ѓолос ее звучал решительно, но она  смотрела не на него,  а прЯмо перед
собой, на острые ушки ‹ани.
     -- Ќе понимаю,  отчего  Я  все  еще  здесь.  Њне следовало давным-давно
уехать.
     -- Џочему? -- спросила она, не сводЯ глаз с ушей ‹ани.
     -- ѓоворю вам, будьте честны, -- повторил он предостерегающим тоном. --
џ думаю, мы и без слов понимаем друг друга.
     ™еки Џаолы вспыхнули, она  вдруг повернулась к  нему и молча посмотрела
на него  в упор,  затем  быстро  поднЯла руку, державшую хлыст, словно желаЯ
прижать ее к своей  груди, но рука  нерешительно  замерла  в воздухе и опЯть
опустилась. ‚се  же  он  видел, что глаза ее  сиЯют  радостным испугом.  „а,
ошибки быть  не могло:  в них были испуг  и радость.  €  он, следуЯ  особому
чутью,  которым одарены некоторые мужчины, переложил  повод в  другую  руку,
подъехал к  ней  вплотную,  обнЯл  ее,  и,  прижавшись  коленом к ее колену,
привлек к себе так близко, что лошади  покачнулись, и поцеловал ее в губы со
всей  силой своего желаниЯ. Ћшибки  быть  не  могло. ‚ этом  жарком объЯтии,
когда их дыхание смешалось, он с невыразимым волнением почувствовал на своих
губах ответный трепет ее губ.
     Ќо через миг она вырвалась. Љраска сбежала  с  ее  щек. ѓлаза сверкали.
Ћна  поднЯла хлыст как  бы  длЯ  того, чтобы  ударить, но  опустила  его  на
удивленную ‹ань  и тут же так неожиданно и стремительно вонзила шпоры в бока
лошади, что та застонала и шарахнулась в сторону.
     Ћн прислушивалсЯ к замиравшему на лесной дороге  стуку копыт, чувствуЯ,
что голова у него кружитсЯ и кровь стучит в висках. Љогда замолкли последние
отзвуки дальнего топота, он не то соскользнул, не  то упал  с седла и сел на
мшистый камень. ѓрэхем был глубоко  потрЯсен -- гораздо сильнее, чем  считал
это возможным до той  минуты,  когда она  очутилась  в его объЯтиЯх. —то же!
†ребий брошен! Ћн  вскочил и  выпрЯмилсЯ  так порывисто, что  ‘елим в испуге
отпрЯнул от него и, натЯнув повод, громко захрапел.
     ’о,  что  произошло,  произошло  совершенно  неожиданно.  Ќо  это  было
неизбежно.  ќто  не  могло не  случитьсЯ.  ѓрэхем действовал  не по  заранее
обдуманному  плану,  хоть  теперь  и понимал,  что при  своей  пассивности и
промедлениЯх с отъездом должен был все это  предвидеть. Ђ  теперь отъезд уже
не поможет. ’еперь  все его терзаниЯ, его безумие  и счастье состоЯли в том,
что сомнений уже быть не могло. ‡ачем слова, когда его  губы  еще дрожали от
воспоминаниЯ о том, что она сказала ему прикосновением своих губ? Ћн вновь и
вновь возвращалсЯ к этому поцелую, на  который она  ответила, и тонул в море
блаженных воспоминаний.
     Ћн   бережно   тронул  свое  колено,  которого   коснулось  ее  колено,
преисполненный смиренной благодарности,  понЯтной  лишь  тому,  кто  истинно
любит.  —удесным  казалось  ему, что  такаЯ удивительнаЯ женщина  могла  его
полюбить.  ќто ведь не девчонка. ќто зрелаЯ женщина, опытнаЯ и отдающаЯ себе
отчет  в своих желаниЯх. € ее “. дыхание прерывалось,  когда она  была в его
объЯтиЯх, и ее уста ожили длЯ его уст. Ћн получил  от нее  то, что ей отдал,
-- а ему даже не снилось, чтобы, он после стольких лет мог дать так много.
     ѓрэхем встал,  сделал  было движение,  чтобы сесть на  ‘елима,  который
обнюхивал его плечо, но остановилсЯ, задумавшись.
     ’еперь дело уже не в отъезде. Ћтносительно этого вопрос Ясен. Џравда, у
„ика  свои права.  Ќо права есть и  у  Џаолы. „а и смеет ли  он уехать после
того, что произошло? ђазве  только если  она... уедет  вместе с ним.  “ехать
теперь -- это все равно, что поцеловать тайком и убежать. …сли уж так вышло,
что двое мужчин любЯт  одну  и  ту же женщину,  --  а  в  такой  треугольник
неизбежно  закрадываетсЯ предательство,  --  то,  конечно,  предать  женщину
постыднее, чем предать мужчину.
     "Њы  живем  в  реальном мире, --  говорил  он себе, медленно  направлЯЯ
лошадь  к  дому,  --  и Џаола, и  „ик, и Я живые  люди; и  мы реалисты -- мы
привыкли прЯмо смотреть  в лицо жизненным  фактам. Ќи  церковь,  ни  законы,
никакие мудрствованиЯ и установлениЯ здесь  ни  при  чем. Њы трое должны все
решить сами. Љонечно, кому-нибудь  будет больно. Ќо всЯ жизнь  -- страдание.
“мение жить  состоит в том, чтобы свести  страдание  до минимума. Љ счастью.
„ик и сам держитсЯ таких же взглЯдов. Ќичто не ново под луной.  Ѓесчисленные
треугольники бесчисленных поколений всегда как-то разрешались, значит, будет
разрешен и  этот.  ‚се  человеческие  дела  в  конце  концов  как-нибудь  да
разрешаютсЯ..."
     Ћн  отбросил  трезвые  мысли и опЯть  отдалсЯ блаженству  воспоминаний,
снова  прикоснулсЯ рукой к  колену и  ощутил на губах дыхание Џаолы. Ћн даже
остановил ‘елима, чтобы посмотреть на сгиб  своего локтЯ, о который опиралсЯ
ее стан.
     ѓрэхем увидел Џаолу только за обедом, и  она была такой же, как всегда.
„аже  его  жадный  взор не мог отыскать  в ней никаких  следов  сегоднЯшнего
великого  событиЯ и того гнева, от  которого побледнело ее лицо и загорелись
глаза, когда  она поднЯла  хлыст, чтобы ударить его. Ћна была та же,  что  и
всегда, --  маленькаЯ хозЯйка Ѓольшого дома. „аже  когда  их взоры  случайно
встретились, ее  глаза были Ясны,  спокойны, без  тени смущениЯ, без всЯкого
намека на тайну. Џоложение еще  облегчалось тем,  что приехали новые  гости,
приЯтельницы ее и „ика, которые должны были остатьсЯ на несколько дней.
     Ќа другое утро  он  встретилсЯ с ними и Џаолой  в музыкальной комнате у
роЯлЯ.
     -- Ђ вы, мистер ѓрэхем, не поете? -- спросила некаЯ миссис ѓофман.
     Љак  узнал ѓрэхем,  она  была  редактором  одного  женского  журнала  в
‘ан-”ранциско.
     -- Ћ, восхитительно! -- шутливо отозвалсЯ он. -- ‚ерно, миссис ”оррест?
     --  ‘овершенно верно, -- улыбнулась Џаола. --  •отЯ бы уже потому,  что
великодушно сдерживаете свой голос, чтобы окончательно не заглушить мой.
     -- ‚ам ничего  больше не остаетсЯ, как доказать истинность  ваших слов,
-- заЯвил он. -- Ќа днЯх мы пели  один дуэт, -- он вопросительно взглЯнул на
улыбавшуюсЯ Џаолу,  --  который  мне  особенно по голосу.  --  ѓрэхем  опЯть
взглЯнул на  нее вскользь, но не получил никакого ответа: хочет она петь или
нет. -- џ сейчас пойду принесу ноты, они в другой комнате.
     -- ќта песнЯ  называетсЯ "’ропою  цыган",  -- услышал  он  голос Џаолы,
когда выходил. -- Ћчень ЯркаЯ, увлекательнаЯ вещь.
     Ћни пели  гораздо сдержаннее, чем  в первый раз, и  голоса  их  звучали
далеко не с тем жаром и трепетом; но они спели дуэт звучнее и шире, больше в
духе самого композитора  и  меньше даваЯ места личному толкованию. ѓрэхем во
времЯ  пениЯ думал об одном  и был  уверен, что о том же думает  и Џаола: их
сердца  поют другой дуэт,  о  котором  даже не подозревают эти  аплодирующие
дамы.
     -- „ержу пари, что вы никогда лучше не пели, -- сказал он Џаоле.
     ‚ ее голосе он услышал новые нотки, -- он звучал теперь полнее, щедрее,
с той именно богатой звучностью, какой можно было ожидать от прекрасных форм
ее шеи.
     -- Ђ теперь, так как вы навернЯка не знаете, что такое паттеран, Я  вам
расскажу... -- начала она.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „‚Ђ„–Ђ’њ ‚’ЋђЂџ

     -- „ик, дорогой юноша, вы же стоите прЯмо на карлейлевских позициЯх, --
говорил ’ерренс Њак-”ейн отеческим тоном.
     ‚  этот  день  в Ѓольшом доме  обедали  только  мудрецы из "Њадроньевой
рощи",  и вместе с Џаолой,  „иком  и ѓрэхемом  за столом  сидело  всего семь
человек.
     --  Ћпределить чью-либо  позицию  --  еще не значит опровергнуть ее, --
возразил „ик. -- џ знаю,  что моЯ точка зрениЯ совпадает с Љарлейлем, но это
ничего не доказывает. Љульт  героев  прекраснаЯ вещь. џ говорю не как  сухой
схоластик, а как скотовод-практик,  которому постоЯнно приходитсЯ иметь дело
с методами ЊенделЯ.
     -- €  Я  должен, по-вашему, согласитьсЯ с тем, что  готтентот ничуть не
хуже белого! -- вмешалсЯ •энкок.
     --  Ќу, это в вас говорит ћг, Ђарон, -- заметил  „ик, улыбаЯсь. --  ќти
предрассудки  -- Я  имею  в виду  не врожденные, но  привитые еще  в  раннем
детстве  окружающей  средой   --  слишком  сильны;   и  сколько  бы  вы   ни
философствовали,  вам  с  ними не  справитьсЯ. Ћни так же  неискоренимы, как
влиЯние манчестерской школы на ‘пенсера.
     -- —то же, вы ‘пенсера ставите на одну доску с готтентотами?
     „ик покачал головой.
     -- „айте  мне сказать,  •иал.  ЉажетсЯ,  Я  могу объЯснить  свою мысль.
‘редний готтентот или средний меланезиец, в сущности, мало чем отличаетсЯ от
среднего  белого.  ђазница  в  том, что таких  готтентотов и негров  гораздо
больше,   чем   белых,  среди   которых  есть  значительный  процент  людей,
превосходЯщих  обычный  средний уровень. џ их  называю  первой шеренгой, они
увлекают за  собой  своих соотечественников, средних  людей.  ‡аметьте,  что
перваЯ шеренга не менЯет самой природы среднего человека и  не развивает его
интеллекта, но она лучше  оснащает его длЯ жизненной борьбы, открывает перед
ним больше возможностей, облегчает движение вперед всей массе.
     „айте индейцу вместо  лука и  стрел  современную  винтовку, и он  будет
добывать гораздо больше  дичи. Џо своей сути  индейский охотник нисколько не
изменилсЯ. Ќо его раса породила так мало людей, превышающих средний уровень,
что все они за десЯть тысЯч поколений не могли дать ему в руки винтовку.
     -- Ќу-ну, „ик, развивайте  вашу идею,  --  поощрЯл  его  ’ерренс. -- џ,
кажетсЯ, понимаю, куда вы клоните,  и вы скоро припрете Ђарона к стене с его
расовыми  предрассудками  и  дурацкой  уверенностью  в  превосходстве  одних
народов перед другими.
     -- ‹юди, стоЯщие выше среднего уровнЯ,  -- продолжал  „ик,  --  те, кто
составлЯет первую  шеренгу, -- изобретатели, исследователи, конструкторы, --
это  носители так называемых доминирующих признаков. ђасу, в  которой  таких
людей немного, называют низшей, неполноценной. Ћна  все еще пользуетсЯ луком
и стрелами.  Ћна  не вооружена  длЯ жизни.  ‚озьмем среднего  человека белой
расы.  Ћн совершенно  так  же  туп, жаден, инертен,  он  такой же  косный  и
отсталый, как  и средний дикарь. Ќо средний белый движетсЯ  быстрее,  потому
что большее  число  выдающихсЯ  людей  вооружает  его  длЯ жизни,  дает  ему
организацию и закон.
     Љакого великого человека, какого героЯ -- героЯ в том смысле, в каком Я
только что говорил, -- породили, например, готтентоты? “ гавайцев был только
один: Љамехамеха. “ американских  негров  только два  --  Ѓукер ‚ашингтон  и
„юбуа, да и те с примесью белой крови...
     Џаола делала  вид, что живо  интересуетсЯ  разговором  и  ей  ничуть не
скучно. Ќо ѓрэхему, сочувственно следившему за ней, стало Ясно,  что она всЯ
как-то  внутренне поникла. Џод шум  спора,  завЯзавшегосЯ между ’ерренсом  и
•энкоком, она сказала ѓрэхему вполголоса:
     -- ‘лова, слова, слова! ’ак много, так бесконечно много слов! ‚ероЯтно,
„ик прав, -- он  почти всегда бывает прав; но Я, признаюсь, никогда не умела
и  не умею применЯть все эти  слова, все  эти  потоки слов к  жизни,  к моей
собственной  жизни, чтобы  понЯть, как мне надо жить, что Я должна и чего не
должна делать. -- Ћна, не отрываЯсь, смотрела ему в глаза, и у него не могло
быть  никакого сомнениЯ относительно скрытого смысла ее слов. --  џ не вижу,
какое  отношение  теориЯ о  доминирующих  признаках и о первой шеренге может
иметь к моей жизни, -- продолжала она. -- ‚се это нисколько  не уЯснЯет мне,
что хорошо  и  что дурно и по какой дороге надо идти. Ђ  они опЯть начали  и
теперь проговорЯт весь вечер...
     -- Ќет,  Я понимаю, в чем их  спор... -- поспешно добавила Џаола, -- но
длЯ менЯ все это звук  пустой. ‘лова, слова,  слова! Ђ Я хочу знать, что мне
делать с собой, как мне быть с вами, с „иком...
     Ќо „иком овладел  в этот  вечер  демон  красноречиЯ; и не  успел ѓрэхем
ответить  Џаоле, как  „ик  потребовал  у него  каких-то  данных относительно
южноамериканских  племен,  с которыми он некогда встречалсЯ во  времЯ  своих
путешествий.  ‘лушаЯ  „ика  и глЯдЯ  на  него,  всЯкий  решил  бы,  что  это
счастливый,  беззаботный человек  и притом всецело  поглощенный  спором.  Ќи
ѓрэхем, ни даже  Џаола, прожившаЯ с ним  двенадцать лет, не поверили бы, что
от его небрежных и как бы случайных взглЯдов не ускользнуло ни одно движение
руки, ни одна перемена позы, ни один оттенок в выражении их лиц.
     "—то бы это значило? -- спрашивал себЯ „ик. -- Џаола сама не  своЯ. Ћна
Явно нервничает, ее, видимо, раздражает  этот  спор.  ѓрэхем бледен.  “ него
какаЯ-то растерЯнность в мыслЯх. Ћн думает не о том, о чем говорит. Ћ чем он
думает?"
     Ђ демон  красноречиЯ, помогавший ему скрывать  свои мысли, увлекал  его
все дальше и дальше по пути ученой невнЯтицы.
     -- ‚ первый  раз Я, кажетсЯ,  готова  возненавидеть наших  мудрецов, --
вполголоса сказала Џаола, когда ѓрэхем смолк, сообщив „ику нужные сведениЯ.
     „ик хладнокровно продолжал развивать свои тезисы. Џоглощенный как будто
темой разговора, он все же заметил, как Џаола что-то шепнула ѓрэхему, и хотЯ
не расслышал ни одного слова, но уловил ее все растущую тревогу и безмолвное
сочувствие ѓрэхема и  старалсЯ угадать: что  же такое она могла ему шепнуть?
‚месте с тем, обращаЯсь к сидЯщим за столом, он говорил:
     --  ...€  ”ишер и пейзер -- оба согласны  в  том, что  в  сравнении  с
передовыми  расами, например, с  французами,  англичанами, немцами, у низших
рас можно встретить чрезвычайно мало выдающихсЯ особей.
     Ќикто из  гостей не  заметил,  что  „ик  нарочно перевел спор в  другое
русло. Ќе догадалсЯ об этом и ‹ео; и когда  поэт спросил, какое место в этой
первой шеренге занимают женщины, и тем дал беседе новое направление, он и не
подозревал, что это не его вопрос, а что он искусно подсказан ему „иком.
     --  ‹ео,  мой  мальчик,  женщины  не  ЯвлЯютсЯ носителЯми  доминирующих
признаков,   --   ответил   ему  ’ерренс,  подмигнув   соседЯм.  --  †енщины
консервативны.   Ћни   сохранЯют  устойчивость   типа.  ‡акрепив   его,  они
воспроизводЯт его  дальше, --  поэтому они главный тормоз прогресса. …сли бы
не  женщины,  каждый  из нас стал бы  носителем  доминирующих  признаков.  џ
сошлюсь на нашего славного  менделиста, опытнейшего скотовода, -- он сегоднЯ
с нами и может подтвердить мои легковесные замечаниЯ.
     --  Џрежде всего, -- подхватил „ик, --  давайте вернемсЯ к  основному и
выЯсним,  о  чем, собственно, мы спорим. —то  такое женщина? -- спросил он с
напускной серьезностью.
     -- „ревние греки считали, -- заметил  „ар-•иал, и легкаЯ  сардоническаЯ
улыбка изогнула его  насмешливые  губы, --  что женщина --  это  неудавшийсЯ
мужчина.
     ‹ео  был оскорблен. …го лицо  вспыхнуло.  ‚ глазах  поЯвилось выражение
боли, губы задрожали. Ћн взглЯнул на „ика, ища поддержки.
     --  „а,  она -- ни то ни се, -- вмешалсЯ  •энкок. -- ’очно господь бог,
создаваЯ  женщину, прервал  свою работу, не  докончив  ее, и  женщина так  и
осталась с половинкой души, с недозревшей душой.
     -- Ќет! Ќет! -- воскликнул юноша. -- ‚ы не смеете так говорить! „ик, вы
же знаете! ‘кажите, им, скажите!
     -- Љ сожалению, не могу,  -- ответил „ик. -- ќтот спор о душах столь же
туманен, как и сами души. Љто же не знает, что мы часто  блуждаем и терЯемсЯ
в  потемках,  особенно  когда  мним, будто нам известно,  кто  мы  и что нас
окружает. Ђ что такое сумасшедший? Ћн  только немного  или  намного безумнее
нас.  —то  такое  слабоумный? €диот?  „ефективный ребенок?  ‹ошадь?  ‘обака?
Љомар? †аба? „ревоточец? “литка? € что такое ваша собственнаЯ личность, ‹ео,
когда  вы, например,  спите? Љогда  у вас морскаЯ  болезнь? Љогда  вы пьЯны?
‚люблены?  Љогда  у  вас живот  болит?  ‘удорога в  ноге?  Љогда  вами вдруг
овладевает страх смерти?  Љогда вы в гневе?  €ли когда  переживаете  восторг
перед красотой мира  и думаете,  что вы  думаете  о несказанных, невыразимых
вещах?
     џ говорю: думаете,  что вы думаете, --  нарочно. …сли  бы вы думали  на
самом деле,  то красота мира не казалась бы вам несказанной и невоплотимой в
словах. ‚ы бы видели ее Ясно,  четко и определенно нашли бы длЯ нее слова. €
ваша личность была бы такой же Ясной, четкой и  определенной, как ваши мысли
и слова.  €так, когда вы воображаете, ‹ео, что стоите на  вершинах бытиЯ, вы
на самом деле отдаетесь оргии  ваших ощущений, следуете их буйной плЯске, их
трепету  и  вибрациЯм,  не понимаЯ ни одного  движениЯ в  этой  плЯске и  не
догадываЯсь о смысле этой оргии. ‚ы сами себЯ не знаете. ‚ такие минуты ваша
душа,  ваша  личность  --  это  нечто  смутное,  неуловимое.  Њожет  быть, у
какого-нибудь жабы-самца, который вылез на берег пруда и посылает в  темноту
хриплое  кваканье, призываЯ  свою  бородавчатую самку, --  может быть, в эту
минуту  в нем тоже просыпаетсЯ что-то  вроде  личности? Ќет, ‹ео,  личность,
душа  -- это  слишком неопределенные  понЯтиЯ, и  не  нашим  "личностЯм"  их
уловить. …сть  люди,  имеющие облик мужчины, но  с  женской душой.  €ногда в
одном человеке живет как бы несколько душ. € есть такие двуногие,  о которых
хочетсЯ сказать: ни  рыба ни мЯсо.  Њы -- как личности, как души --  подобны
плывущим  клочьЯм тумана или отдаленным вспышкам в ночном  мраке. ‚се  здесь
туман и мгла, и мы словно бродим ощупью  впотьмах, когда хотим разгадать эту
мистику.
     -- Њожет быть,  это мистификациЯ, а  не мистика; придуманнаЯ  человеком
мистификациЯ, -- сказала Џаола.
     --  €  это говорит  истиннаЯ  женщина, а  еще ‹ео  уверЯет,  что у  нее
полноценнаЯ душа, -- заметил „ик. --  ‘уть в том,  ‹ео, что душа и пол тесно
сплетены друг с другом, и мы очень мало знаем о том и о другом...
     -- Ќо женщины прекрасны, -- пробормотал юноша.
     --  Ћго, -- вмешалсЯ •энкок, и его  черные  глаза коварно блеснули.  --
‡начит, вы, ‹ео, отождествлЯете женщину и красоту?
     ѓубы молодого поэта шевельнулись, но он только кивнул.
     -- Ћтлично, давайте посмотрим, что говорит живопись за последнюю тысЯчу
лет,  рассматриваЯ  ее  как отражение  экономических  условий и политических
институтов, и тогда  мы увидим, как мужчина  воплощал  в образе женщины свои
идеалы и как женщина разрешала ему...
     --  Џерестаньте  изводить  ‹ео,  --  вмешалась  Џаола,  --  будьте  все
правдивы, говорите только о том, что вы знаете или во что верите.
     --  Ћ,  женщины  --  это  свЯщеннаЯ  тема!  --  торжественно  возгласил
„ар-•иал.
     -- ‚от, например, мадонна, -- вмешалсЯ ѓрэхем, чтобы поддержать Џаолу.
     -- €ли синий чулок, -- добавил ’ерренс.
     „ар-•иал одобрительно кивнул ему.
     -- Ќе все сразу,  -- предложил •энкок. -- Џрежде  всего рассмотрим, что
такое  поклонение  мадонне  в  отличие  от  современного  поклонениЯ  всЯкой
женщине,  под которым готов подписатьсЯ и ‹ео.  Њужчина  -- ленивый и грубый
дикарь. Ћн не  любит, чтобы ему надоедали. Ћн любит покой  и отдых. € с  тех
пор как  существует человеческий род, он видит,  что  свЯзан  с беспокойным,
нервным, раздражительным  и  истерическим спутником; имЯ  этому  спутнику --
женщина. “  нее всЯкие там  настроениЯ,  слезы, обиды, тщеславные  желаниЯ и
полнаЯ нравственнаЯ безответственность. Ќо он не мог ее уничтожить, она была
ему необходима, хоть и отравлЯла ему жизнь. —то же ему оставалось?
     -- …му оставалось одно: хитро и ловко ее обмануть, -- вмешалсЯ ’ерренс.
     --  €  он  создал  ее  небесный  образ,  --  продолжал  •энкок.  --  Ћн
идеализировал   ее  положительные  стороны  и   этим   отодвинул   от   себЯ
отрицательные, чтобы они не могли действовать ему на нервы, мешать  мирно  и
лениво  курить  трубку  и созерцать  звезды.  Ђ когда  обыкновеннаЯ  женщина
пыталась надоедать ему,  он изгонЯл ее из своих мыслей и  обращалсЯ к образу
небесной   и   совершенной   женщины,  носительницы  жизни  и  хранительницы
бессмертиЯ. Ќо  тут  пришла  ђеформациЯ, и поклонение мадонне  прекратилось.
Ћднако мужчина по-прежнему был свЯзан с нарушительницей его покоЯ. —то же он
сделал тогда?
     -- Ђх, мошенник! -- фыркнул ’ерренс.
     -- Ћн сказал:  "џ  превращу  тебЯ  в  сон, в иллюзию"  --  и превратил.
Њадонна была длЯ него небесной женщиной, высшей концепцией женщины вообще. €
вот он перенес все ее идеальные черты на земную женщину и так себе заморочил
голову, что поверил в их реальность, и притом до такой степени... как... ну,
как ‹ео.
     --  „лЯ  холостЯка  вы  удивительно  осведомлены  обо  всех  зловредных
свойствах женщины, -- заметил „ик. -- €ли это все одни теории?
     ’ерренс рассмеЯлсЯ.
     -- „ик, милый, да ведь Ђарон только что прочел ‹ауру Њархольм. Ћн может
процитировать главу и страницу, где об этом говоритсЯ.
     -- €  все-таки,  сколько  бы  мы здесь ни  спорили  о  женщине,  мы  не
коснулись, в сущности, и краЯ  ее  одежды, -- вмешалсЯ ѓрэхем и  получил  от
Џаолы и ‹ео благодарный взглЯд.
     -- ‚едь есть еще любовь, -- порывисто заЯвил ‹ео, --  о любви  никто не
сказал ни слова.
     --  €  о брачных законах, о разводе, полигамии, моногамии и о свободной
любви, -- бойко продолжал •энкок.
     -- Ђ скажите, ‹ео, почему в любви всегда охотитсЯ и преследует женщина?
-- спросил „ар-•иал.
     -- „а  ничего подобного,  -- уверенно отозвалсЯ юноша. -- ќто еще, одна
из глупостей вашего Ѓернарда оу.
     -- Ѓраво, ‹ео! -- одобрила его Џаола.
     -- ‡начит,  “айльд ошибалсЯ,  говорЯ, что нападение  женщины  состоит в
неожиданных и непонЯтных уступках? -- спросил „ар-•иал.
     -- Џослушать  вас,  так женщина --  это какое-то чудовище, хищница!  --
запротестовал  ‹ео, повертываЯсь к  „ику и бросаЯ на Џаолу быстрый взглЯд, в
котором светилась всЯ глубина его любви. -- Ћна вот разве хищница. „ик?
     -- Ќет, --  задумчиво ответил „ик,  покачав головой,  и,  щадЯ то,  что
увидел в  глазах  юноши,  мЯгко  продолжал:  --  џ не скажу, что женщина  --
хищница или что она добыча длЯ хищника. Ќе скажу также, что она неиссЯкающий
источник радости длЯ мужчины. Ћна создание, дающее мужчине много радости...
     -- Ќо и заставлЯющее его делать много глупостей, -- добавил •энкок.
     -- џ хочу задать ‹ео один вопрос,  -- заЯвил „ар•иал.  -- ‘кажите, ‹ео,
почему женщина любит того мужчину, который ее бьет?
     --  € не любит  того, кто ее не бьет,  вы так  полагаете? -- Язвительно
спросил ‹ео.
     -- ‚от именно.
     -- —то ж. „ар, отчасти вы правы,  но в гораздо большей мере не правы. џ
у вас, господа,  немало наслушалсЯ насчет точности определений. ’ак  вот, вы
очень ловко обошли ее в этих ваших двух положениЯх. „авайте Я сделаю  это за
вас. €так, мужчина, способный бить любимую  женщину, --  это мужчина низшего
типа. € женщина,  любЯщаЯ  такого мужчину,  --  тоже существо низшего  типа.
Ќикогда мужчина высшего типа не  будет бить женщину, которую он любит. €  ни
одна  женщина высшего  типа, -- при  этом глаза ‹ео  невольно  обратились  в
сторону Џаолы, -- не могла бы любить человека, который ее бьет.
     -- Ќет, ‹ео, уверЯю вас,  Я  никогда, никогда не бил Џаолу,  --  сказал
„ик.
     --  ‚идите,  „ар,  --  продолжал  ‹ео,  густо  покраснев, -- вот  вы  и
ошиблись: Џаола любит „ика, а он ее не бьет.
     „ик  повернул Явно смеющеесЯ и довольное лицо к  Џаоле,  как  бы ожидаЯ
найти  в  ней безмолвное подтверждение словам юноши;  на самом деле он хотел
увидеть,  какое  они  произвели  на  нее  впечатление  при  том  ее душевном
состоЯнии, о  котором  он  догадывалсЯ.  ‚ ее глазах действительно мелькнуло
что-то неуловимое; что -- он не  понЯл. ‹ицо  ѓрэхема оставалось неизменным,
на  нем было только выражение интереса, с которым он все времЯ прислушивалсЯ
к спору.
     --  ‘егоднЯ  женщина, безусловно, нашла своего  рыцарЯ, своего  свЯтого
ѓеоргиЯ, -- обратилсЯ ѓрэхем к ‹ео. -- ‚ы менЯ пристыдили, ‹ео. џ здесь сижу
преспокойно, а вы сражаетесь с тремЯ драконами.
     -- € какими! --  вмешалась Џаола. -- …сли они довели Ћ'•эЯ до запоЯ, то
что они сделают с вами, ‹ео?
     -- €стинного рыцарЯ любви не устрашат никакие драконы в мире, -- сказал
„ик. --  Ђ лучше всего то,  что  в данном случае драконы более правы, чем вы
думаете, и все-таки вы, ‹ео, еще более правы, чем они.
     -- ‡десь есть и добрый дракон, милый ‹ео,  -- начал ’ерренс.  -- „ракон
этот  готов отступитьсЯ от  своих  недостойных товарищей,  перейти  на  вашу
сторону и стать свЯтым ’еренцием. € вот свЯтой ’еренций хотел  бы задать вам
один преинтересный вопрос.
     -- „айте сперва прорычать еще одному дракону, -- перебил его •энкок. --
‹ео, ради всего, что есть в любви нежного и прекрасного, прошу вас, скажите:
почему мужчина так часто убивает из ревности женщину, которую любит?
     -- Џотому что ему  больно,  потому  что он  с ума сходит, -- последовал
ответ,  -- потому что он имел несчастье  полюбить  женщину столь  низменного
типа, что она могла дать повод к ревности.
     --  Ћднако,  ‹ео, -- отвечал „ик,  --  любви свойственно  заблуждатьсЯ.
„айте более исчерпывающий ответ.
     -- „ик  прав,  -- поддержал его ’ерренс. --  ‚  любви ошибаютсЯ  и люди
самого  высшего  типа,  и  тогда поЯвлЯетсЯ на  сцене  "чудовище  с зелеными
глазами".  Џредставьте себе,  что самаЯ совершеннаЯ  женщина,  какую  только
может нарисовать вам  ваше воображение,  перестает  любить  того, кто  ее не
бьет, и начинает любить другого,  который ее  тоже не бьет. —то тогда? €  не
забывайте, что  все  трое принадлежат  к  высшему типу. Ќу-ка,  берите меч и
разите дракона.
     -- Џервый ее не  убьет и ничем не  обидит, -- решительно заЯвил ‹ео. --
€наче он не был бы тем человеком,  каким вы  его изображаете. Ћн принадлежал
бы не к высшему, а к низменному типу.
     --  ‚ы  хотите  сказать,  что он  должен устранитьсЯ? --  спросил  „ик,
закуриваЯ сигару и ни на кого не глЯдЯ.
     ‹ео с серьезным видом кивнул.
     -- Ћн  не только устранитсЯ, но  облегчит ей ее положение и будет с ней
очень нежен и бережен.
     -- „авайте говорить конкретнее, --  предложил •энкок. --  „опустим, что
вы влюбились в  миссис ”оррест, и  она влюбилась в вас,  и вы оба удираете в
большом лимузине...
     --  Ћ, Я  никогда бы  этого не сделал! --  воскликнул  юноша, щеки  его
пылали.
     -- Ќу, знаете, ‹ео,  это не  очень  лестно длЯ менЯ, -- поддразнила его
Џаола.
     -- „а ведь это только предположение, ‹ео, -- успокоил его •энкок.
     Ќа  юношу  было  жалко  смотреть,  голос его  дрожал; однако  он  смело
повернулсЯ к „ику и заЯвил:
     -- Ќа это должен ответить „ик.
     -- џ и отвечу, --  сказал „ик. -- Џаолу  Я бы не убил. € вас тоже, ‹ео.
ќто было  бы  нечестной  игрой. Љак  бы  мне  ни было больно,  Я  бы сказал:
"ЃлагословлЯю  вас,  дети  мои!" Ќо  все  же...  --  Ћн  остановилсЯ,  смех,
заигравший  в уголках  его губ, предвещал какую-то шутку.  --  џ  бы  все же
подумал  про себЯ,  что ‹ео совершает серьезную ошибку: дело в  том, что  он
Џаолы совсем не знает.
     -- Ћна бы помешала ему созерцать звезды, -- улыбнулсЯ ’ерренс.
     -- Ќет, нет, ‹ео! Ќикогда, обещаю вам! -- воскликнула Џаола.
     -- Ќу, вы сами себЯ обманываете, миссис ”оррест, --  заЯвил ’ерренс. --
‚о-первых, вы не могли бы от этого удержатьсЯ; кроме того, это  была бы ваша
прЯмаЯ обЯзанность. Ђ в заключение разрешите мне сказать  вот  что -- Я имею
на это некоторое право, -- когда Я был молод, безумен и влюблен и мое сердце
тЯнулось к женщине, а глаза к звездам, длЯ менЯ было самым большим счастьем,
если возлюбленнаЯ моего сердца своею любовью отрывала менЯ от звезд.
     --  ’ерренс,  не  говорите таких восхитительных вещей, иначе Я  удеру в
лимузине и с ‹ео и с вами! -- воскликнула Џаола.
     --  Ќазначьте  день,  -- галантно ответил  ’ерренс. --  ’олько оставьте
среди ваших  трЯпок место длЯ  нескольких книг  о  звездах, чтобы  мы  могли
вместе с ‹ео изучать их в свободные минуты.
     ‡авЯзавшийсЯ вокруг  ‹ео  спор постепенно затих,  и „ар-•иал  с Ђароном
атаковали „ика.
     -- —то  вы имели в  виду, сказав:  "ќто  было  бы  нечестной игрой"? --
спросил „ар-•иал.
     --  ‚от именно то, что  сказал и ‹ео, -- ответил „ик;  он почувствовал,
что  тревога и  беспокойство Џаолы  исчезли  и  она  с  жадным  любопытством
прислушиваетсЯ к  их  разговору. --  Џри моих  взглЯдах и моем характере, --
продолжал он, -- Я не мог бы целовать женщину, котораЯ бы только терпела мои
поцелуи, -- это было бы длЯ менЯ самой большой душевной мукой.
     -- Ђ допустите, что она притворЯлась бы -- ради прошлого или из жалости
к вам, из боЯзни огорчить вас? -- настаивал •энкок.
     -- џ счел бы  такое притворство непростительным грехом с ее стороны, --
возразил „ик. -- ’ут  нечестную игру вела бы она. Ќечестно  и  несправедливо
удерживать возле себЯ люби