огли даже напечатать их. Ћднако в  результате  этих  совещаний  генерала
”олсома убедили отдать распорЯжение захватить крупные магазины  и  склады  с
зерном и мукой. Њера была вполне своевременна, так  как  люди  состоЯтельные
уже стали терпеть лишениЯ, и следовало немедленно установить хлебный рацион.
џ заметил, что мои слуги начинают проЯвлЯть недовольство, а припасов в  доме
порЯдком поубавилось. Џотом только Я узнал, что  каждый  из  них  потихоньку
воровал продукты и откладывал длЯ себЯ.
     Џосле установлениЯ хлебного рациона возникли новые затруднениЯ. „ело  в
том, что в ‘ан-”ранциско было не так уж много запасов продовольствиЯ, их  не
могло хватить надолго. ‡абастовщики, и те вынуждены  были  ввести  нормы  на
хлеб, хотЯ у каждого,  разумеетсЯ,  было  вдоволь  припасено  всЯкой  снеди.
‡апасы  продовольствиЯ  на  складах,  которые  охранЯлись  людьми   генерала
”олсома, таЯли с поразительной быстротой. „а и как  могли  солдаты  отличить
какого-нибудь мелкого служащего или обитателЯ трущоб от члена Њеждународного
союза  рабочих?  Џервых  надо  было  кормить,  а  солдаты  не   знали   всех
забастовщиков в лицо, не говорЯ уже об их женах или детЯх.  Ќе  один  раз  с
помощью нанимателей из очередей за хлебом выкидывали членов  ‘оюза,  но  что
это могло дать? Џоначалу  правительственные  катера  доставлЯли  продукты  с
армейских складов на Њэр-Ђйленд и ќйнджел-Ђйленд, но  вскорости  и  там  все
кончилось. ’еперь солдаты получали свои рационы из конфискованных продуктов,
причем в первую очередь.
     ‘ловом,  приближалась  катастрофа.   “частились   ограблениЯ   и   иные
правонарушениЯ. ‹юди пускались на всЯкого рода  незаконные  делишки;  должен
признатьсЯ, что  к  тому  были  склонны  прежде  всего  обитатели  трущоб  и
представители высших классов. ‡абастовщики могли  позволить  себе  полностью
сохранЯть порЯдок: у них было чем питатьсЯ.
     Џомню, однажды утром, придЯ в  клуб,  Я  застал  •олстеда  и  Ѓрентвуда
шепчущимисЯ в углу. Ћни посвЯтили менЯ в свой план. “ Ѓрентвуда машина  была
пока на ходу, и  они  решили  стащить  где-нибудь  корову.  •олстед  запассЯ
огромным ножом, какие бывают у мЯсников, и  топором,  и  мы  отправились  за
город. ’о тут, то  там  паслись  коровы,  но  неподалеку  непременно  торчал
хозЯин. Њы продолжили наши поиски, поехав по окраине  города  на  восток,  и
там, среди холмов у •антерс Џойнт, наткнулись на корову,  которую  сторожила
маленькаЯ девочка. ’ут же пассЯ и упитанный теленок. Ќадо ли  говорить,  что
мы не тратили времени даром. „евочка с ревом убежала, а мы забили корову.  џ
опускаю непривлекательные подробности: как-никак мы не  были  обучены  такой
работе, и нам пришлось порЯдком повозитьсЯ.
     Ќо,  как  мы  ни  спешили,  нам  не  удалось  довести  дела  до  конца.
Џослышались крики, и мы увидели, что к нам бегут какие-то  люди.  Њы  кинули
нашу добычу и бросились наутек. Ќо нас никто не преследовал. ‹юди  торопливо
рубили тушу. Ћни, видно, тоже были не прочь поживитьсЯ чужим. Њы  быстренько
сообразили, что мЯса хватит на всех, и помчались обратно. ’о, что  произошло
после, не поддаетсЯ описанию. Њы выли и  дрались  из-за  мЯса,  как  дикари.
Ѓрентвуд  показал  себЯ  настоЯщим  зверем:  он  огрызалсЯ,  рычал,  угрожал
проломить череп всЯкому, кто посмеет захватить нашу долю.
     Џока мы таким образом делили тушу несчастной коровы, на сцене поЯвились
новые лица. ’о была рабочаЯ дружина общественного  порЯдка  -  придумают  же
такое! €х было человек двадцать, и у каждого в руках была плеть или дубинка.
’а негоднаЯ девчонка, что привела их, приплЯсывала от возбуждениЯ, по  щекам
у нее бежали слезы. "’ак их! ’ак их! - кричала она. - ‡адайте тому дЯдьке  в
очках. ќто все он придумал! Џо морде ему, по морде!" ’от дЯдька в очках  был
Я, и мне порЯдком двинули по физиономии, хотЯ  у  менЯ  достало  присутствиЯ
духа сдернуть до того очки. „а, задали нам перцу! Ѓрентвуду в кровь  разбили
нос, •олстеда так полоснули по лицу плетью из  змеиной  кожи,  что  на  щеке
вздулсЯ багровый рубец. Њы со всех ног кинулись к машине.
     € вот чудо! ’ам, спрЯтавшись за кузовом,  стоЯл  насмерть  перепуганный
теленок. Ѓрентвуд дал нам знак не двигатьсЯ, а сам крадучись, точно волк или
тигр, стал подбиратьсЯ к нему. Ќож и топор, конечно, остались на поле брани,
зато у нас были целы собственные руки. Ѓрентвуд вцепилсЯ теленку в горло,  и
они в обнимку покатились по земле. Џотом мы втащили нашу  добычу  в  машину,
прикрыли полостью и направились домой. Ќо неудачи  преследовали  нас.  —ерез
несколько минут  лопнула  шина.  Џочинить  ее  было  невозможно,  к  тому  ж
сгущались сумерки, и мы решили бросить машину.  Ѓрентвуд  взвалил  на  плечи
прикрытую полостью тушу теленка и,  отдуваЯсь,  неверными  шажками  поплелсЯ
впереди. Њы по очереди тащили того проклЯтого телка, но все равно  уморились
до смерти  и  ко  всему  заблудились.  Њы  брели  несколько  часов  и  вдруг
наткнулись на группу каких-то хулиганов. Ћни были голодны не меньше, чем мы,
и, конечно, не состоЯли ни в каких союзах. Љак бы там ни было,  им  досталсЯ
теленок, а нам новые синЯки. Ѓрентвуд чуть с ума не сошел от обиды и злости,
пока мы добирались домой; впрочем,  он  и  выглЯдел  как  законченный  псих:
разодраннаЯ в клочьЯ одежда, раздувшийсЯ, словно слива, нос, кровоподтек под
глазом.
     ‘ тех пор мы не решались отправлЯтьсЯ на охоту за коровами. Љроме того,
генерал ”олсом приказал солдатам конфисковать всех коров; мЯсо пошло тем  же
солдатам и полицейским. ‚рЯд ли можно винить в чем-либо нашего генерала: его
долг - поддерживать порЯдок в городе, и он  выполнЯл  свой  долг  с  помощью
солдат, и, естественно, он был обЯзан в первую очередь кормить их.
     ‚  это  приблизительно  времЯ  и  произошла  великаЯ  паника.  ‹юди  из
состоЯтельных  классов  стали  лихорадочно  покидать  город,  затем   зараза
перекинулась в трущобы. ѓенерал ”олсом довольно  потирал  руки.  ‘ама  собой
разрешалась продовольственнаЯ проблема: кто-то подсчитал, что  ‘ан-”ранциско
покинули около двухсот тысЯч человек, а это немало. Ќикогда  не  забуду  тот
день. “тром Я съел какую-то сухую корочку. Џотом полднЯ стоЯл в  очереди  за
хлебом и вернулсЯ домой, когда уже стемнело, - изнуренный, голодный, бережно
несЯ  два  стакана  риса  и  ломтик  свинины.   “   дверей   менЯ   встретил
встревоженный, усталый Ѓраун. ‚се слуги ушли, осталсЯ он один, объЯвил он. џ
был до глубины души тронут этой верностью и, узнав, что он весь день  ничего
не ел, предложил ему разделить со мной скудный ужин. Њы сварили стакан риса,
зажарили половину  свинины,  остальное  приберегли  на  утро.  џ  лег  спать
голодным и беспокойно проворочалсЯ всю ночь. “тром Я  обнаружил,  что  Ѓраун
тоже сбежал, прихватив, к несчастью, остатки риса и свинины.
     ‚  тот  день  в  клубе  собралась  лишь  небольшаЯ  горсточка   угрюмых
джентльменов. Ќикакого обслуживаниЯ не было: прислуга разбежалась. џ заметил
также, что исчезло столовое серебро, и догадывалсЯ, куда оно подевалось.  Ќе
думаю, что его растащили слуги: сами члены клуба добрались  до  него  прежде
слуг.  €  они  распорЯдились  серебром  очень  просто.  ‡а  Њаркет-стрит,  в
кварталах, где жили забастовщики, в обмен на серебро можно было  получить  у
тамошних хозЯев неплохие продукты. џ немедленно вернулсЯ домой.  ’ак  оно  и
есть: моего серебра тоже не оказалось. ‘охранилсЯ только огромный  кубок;  Я
аккуратно завернул его и отнес на Њаркет-стрит.
     Џлотно поев, Я почувствовал себЯ несравненно лучше и еще  раз  зашел  в
клуб узнать, нет ли каких  новостей.  ’ам  Я  застал  ѓановера,  Љоллинза  и
„ейкона, они как раз собрались уходить. Ћни сказали, что в клубе никого нет,
и позвали менЯ с собой. Ћни решили выбратьсЯ из города на лошадЯх „ейкона  -
лишнЯЯ лошадь длЯ менЯ найдетсЯ. ѓенерал  ”олсом  намекнул  „ейкону,  что  с
завтрашнего днЯ все лошади в городе будут конфискованы  и  забиты,  и  тому,
естественно,  чертовски  не  хотелось  расставатьсЯ   со   своей   четверкой
великолепных ездовых лошадей. ‚  городе  лошадей  осталось  совсем  немного,
потому что в первые же дни, как только вышло  все  сено  и  овес,  их  стали
выгонЯть на луга. Ѓердэл, например, который держал  немалое  извозное  дело,
погнал за город  сотни  три  ломовых  битюгов  общей  стоимостью  130  тысЯч
долларов,  если  считать  по  пЯтьсот  за  лошадь.  Ћн,  конечно,   надеЯлсЯ
заполучить большинство из них обратно после забастовки, но  ему  не  удалось
вернуть  ни  одной.  €х  съели  беженцы  из  ‘ан-”ранциско.  €з-за   острого
недостатка продовольствиЯ начали даже забивать армейских мулов и лошадей.
     Џо счастью, в конюшнЯх „ейкона было  предостаточно  сена  и  овса.  Ќам
удалось раздобыть четыре седла, животные были в отличном состоЯнии, к тому ж
застоЯлись. џ хорошо помню ‘ан-”ранциско после  большого  землетрЯсениЯ,  но
тот ‘ан-”ранциско, который раскинулсЯ перед нами,  когда  мы  ехали  верхом,
ЯвлЯл еще более унылый вид. € подумать только, не из-за стихийного бедствиЯ,
а из-за ненавистной тирании рабочих союзов. Њы проехали ћнион-сквер,  театр,
отель.  “лицы  были  пустынны.  Љое-где  попадались  автомобили,   брошенные
владельцами  из-за  неисправности  или  отсутствиЯ  горючего.  …сли  бы   не
случайные полицейские да солдаты, охранЯющие банки  и  общественные  зданиЯ,
можно было бы подумать, что город вымер. Џотом мы  наткнулись  на  какого-то
профсоюзника, он  приклеивал  свежую  прокламацию.  Њы  остановились,  чтобы
прочитать. "‡абастовщики  соблюдают  полный  порЯдок,  и  мы  сохраним  этот
порЯдок до конца. Њы прекратим забастовку лишь тогда, когда будут  полностью
удовлетворены наши требованиЯ, а наши требованиЯ  будут  удовлетворены  лишь
тогда, когда наниматели вынуждены будут пойти на уступки из-за  голода,  как
нередко и мы из-за голода шли на уступки".
     - ’о же самое говорил Њессенер, - проворчал Љоллинз. - —то до менЯ,  то
Я готов пойти на уступки, только кому они нужны, мои уступки? Ѓоже, кажетсЯ,
целую вечность не ел досыта! €нтересно, какой вкус у конины?
     Ќеподалеку мы  увидели  другую  прокламацию:  "Љогда  наниматели  будут
готовы пойти на уступки,  мы  откроем  им  доступ  к  телеграфным  линиЯм  и
позволим ассоциациЯм нанимателей по всей стране  свЯзатьсЯ  друг  с  другом.
Ћднако мы позволим передавать лишь те сообщениЯ, в которых будут обсуждатьсЯ
условиЯ прекращениЯ забастовки".
     Њы пересекли Њаркет-стрит и вскоре въехали в рабочий район.  Ќа  улицах
было много прохожих. “ ворот группами стоЯли люди из Њ‘ђ.  „овольные,  сытые
ребЯтишки затевали игры. „ородные  женщины  восседали  на  ступеньках  возле
дома. ‚се бросали на нас любопытные взглЯды, а  мальчишки  бежали  за  нами,
улюлюкаЯ: "ќй, мистер, а ты есть не хочешь?" ЉакаЯ-то женщина с ребенком  на
руках закричала „ейкону: "Џослушай, толстЯк, не хочешь выменЯть свою лошадку
на еду? „ам свинины, картофелЯ, смородинного  вареньЯ,  масла  да  еще  пару
стаканов кофе!"
     - ‚ы заметили, что последние дни на улицах не видно бродЯчих  собак?  -
обратилсЯ ѓановер ко мне.
     „а, Я заметил, но как-то не придал тому значениЯ. Џора, пора выбиратьсЯ
из этого проклЯтого города! Ќаконец мы достигли дороги, ведущей к ‘ан-Ѓруно,
и поехали по ней к югу. Њы спешили на мою виллу, что  находилась  неподалеку
от Њенло. Ќо скоро мы убедились, что в деревне опаснее и  пустыннее,  чем  в
городе. ’ам солдаты и члены ‘оюза поддерживали порЯдок, тут же царила полнаЯ
анархиЯ.  „вести  тысЯч,  что  покинули  ‘ан-”ранциско,  начисто  опустошили
местность, словно пронеслась тут туча саранчи.
     ‚се было подчищено, точно метлой. ’о  тут,  то  там  вспыхивали  драки,
чинились грабежи. “ обочины дороги на каждом шагу попадались трупы,  поодаль
виднелись обгорелые остатки ферм. Ћграды были  повалены,  посевы  вытоптаны,
голодающие  орды  не  оставили  ни  единой  курицы,  ни   другой   живности,
повыдергали даже кустики на грЯдках. ’о  же  самое  творилось  и  на  других
дорогах, идущих из ‘ан-”ранциско. Љое-где, в стороне от  дорог,  фермерам  с
револьверами и ружьЯми в руках удавалось отстаивать свое имущество.  Ћни  не
желали  разговаривать  с  нами,  угрожаЯ  стрелЯть,   если   мы   попытаемсЯ
приблизитьсЯ. Ќадо признатьсЯ,  что  разбой  и  разрушениЯ  были  делом  рук
обитателей трущоб и людей из имущих классов. ‡абастовщики, припрЯтав у  себЯ
продукты, спокойненько отсиживались дома.
     …ще в самом начале  нашего  путешествиЯ  нам  выпал  случай  убедитьсЯ,
насколько серьезным стало положение. ‚незапно  недалеко  раздались  какие-то
крики и выстрелы. ‘овсем близко  засвистели  пули.  Џотом  послышалсЯ  треск
ломаемого кустарника, на дорогу выскочил огромный вороной битюг  и  поскакал
прочь. Њы едва успели заметить, что лошадь была изранена и  сильно  хромала.
‡а ней вдогонку промчались три человека в военной форме. Ћни быстро скрылись
в лесу, и мы только слышали, как они перекликаютсЯ. ‡атем  на  дорогу  вышел
еще один солдат и присел на валун, вытираЯ с лица пот.
     - ќто полицейские, - прошептал „ейкон. - „езертиры.
     “видев нас, человек осклабилсЯ и попросил спичку.  ‚  ответ  на  вопрос
„ейкона, что произошло, он  сообщил,  что  полицейские  разбегаютсЯ.  "†рать
нечего! ‚се отдают регулЯрным частЯм", -  пожаловалсЯ  он.  Љроме  того,  мы
узнали, что из тюрьмы на ќлкатраз-Ђйленд выпустили всех заключенных,  потому
что их нечем стало кормить.
     „о конца дней своих не забуду  одного  зрелища,  которое  нам  довелось
наблюдать  в  пути.  Ћно  открылось  нашим  глазам  совершенно  внезапно  за
поворотом дороги. ‚плотную к обочине подступали деревьЯ, сквозь ветви  лилсЯ
мЯгкий солнечный свет. ‚ воздухе порхали бабочки, с  полЯ  доносилось  пение
жаворонка. Ђ посреди дороги стоЯл многоместный лимузин,  в  кабине  и  возле
валЯлись трупы. Њы догадались, что случилось с теми несчастными людьми.  Ћни
бежали  из  города,  на  них  напали  какие-то  хулиганы  и  растерзали  их.
Љаких-нибудь  двадцать  четыре  часа  отделЯли  нас   от   этого   страшного
происшествиЯ. Џустые банки от  мЯсных  и  фруктовых  консервов  красноречиво
рассказывали о причинах нападениЯ. „ейкон внимательно осмотрел тела.
     - ’ак Я и думал! - воскликнул  он.  -  —то-то  знакомым  показалсЯ  мне
автомобиль. ќто Џеррингтон с семьей. ’еперь надо смотреть в оба.
     - Ќо на нас какой резон нападать? - возразил Я. - “ нас еды нет.
     „ейкон молча показал на лошадь подо мной, и Я понЯл,  что  он  имеет  в
виду.
     “тром того днЯ у лошади, на которой ехал  „ейкон,  отвалилась  подкова.
ЊЯгкое копыто сбилось, и к полудню лошадь захромала.  „ейкон  не  мог  ехать
верхом и отказалсЯ бросить несчастное животное. Ћн настоЯтельно  просил  нас
продолжать путь, а сам надеЯлсЯ дойти пешком и привести лошадь. Ѓольше мы не
видели „ейкона, не узнали даже, как он погиб.
     Љ часу днЯ мы прибыли в Њенло, точнее, туда, где раньше был Њенло,  ибо
от города остались одни развалины. Људа  ни  поглЯдеть,  всюду  были  трупы.
Ћгромный  пожар  спалил  дотла  деловую  часть  города  и  несколько   жилых
кварталов. ‹ишь кое-где сохранились дома, но приблизитьсЯ  к  ним  оказалось
невозможно: всЯкий раз нас  встречали  выстрелы.  ЉакаЯ-то  женщина  бродила
среди развалин своего коттеджа. Џрежде всего разграбили магазины, рассказала
она, и мы представили себе разъЯренную, рычащую от голода толпу  пришельцев,
расправлЯющихсЯ с горсточкой горожан. Џлечом к  плечу  бились  миллионеры  и
нищие, чтобы раздобыть пищу, а потом схватывались из-за нее друг  с  другом.
Џало Ђльто и  ‘тенфордский  университет  подверглись  такому  же  нашествию.
‚переди расстилалась выжженнаЯ, безлюднаЯ пустынЯ, так что мы сочли наиболее
благоразумным укрытьсЯ на моей вилле. Ћна прилепилась у  подножиЯ  убегающих
вдаль холмов, милЯх в трех к западу.
     Џо пути туда мы увидели, что разрушительный смерч докатилсЯ даже до тех
глубинных уголков. Џервый поток  беженцев  держалсЯ  преимущественно  дорог,
сметаЯ в своем движении городки и поселениЯ, но следующие волны  захлестнули
всю округу, прошлись по ней, точно гигантскаЯ метла. ЊоЯ вилла,  построеннаЯ
из кирпича и бетона и крытаЯ черепицей, уцелела от  огнЯ,  но  имела  жалкий
вид. “ ветрЯной мельницы мы наткнулись на мертвого садовника;  землЯ  вокруг
него была усеЯна стрелЯными гильзами: беднЯга защищалсЯ, видимо,  до  конца.
Ќо двух работников-итальЯнцев,  экономки  и  ее  мужа  и  след  простыл.  Ќе
осталось никакой живности: ни породистых коров с телЯтами,  ни  жеребЯт,  ни
даже птицы. ЉухнЯ и  камин,  где  бродЯги  стрЯпали  пищу,  были  в  ужасном
состоЯнии, а следы костров снаружи свидетельствовали о том, какое  множество
народу заночевало там.  Ћни  утащили  все,  что  не  могли  съесть.  Ќам  не
досталось ни крошки.
     Ќаша троица провела томительную ночь, тщетно ожидаЯ поЯвлениЯ  „ейкона,
а утром с  револьверами  в  руках  нам  пришлось  отбиватьсЯ  от  полудюжины
мародеров. Џотом мы забили одну лошадь, позавтракали, припрЯтав ос-
     татки мЯса на будущее. „нем Љоллинз пошел прогулЯтьсЯ  и  не  вернулсЯ.
ѓановер впал в полнейшее отчаЯние и предложил, не медлЯ ни минуты, убиратьсЯ
отсюда, так что мне с большим трудом удалось  убедить  его  дождатьсЯ  утра.
‹ично Я был уверен, что забастовка прекратитсЯ со днЯ на день, и  был  полон
решимости вернутьсЯ в ‘ан-”ранциско. Ќа рассвете мы с ѓановером  расстались:
он направилсЯ к югу, привЯзав к седлу полсотни фунтов конины, Я с  таким  же
грузом двинулсЯ на север. Љоротышке ѓановеру посчастливилось избежать всЯких
опасностей, и Я не сомневаюсь, что он всю жизнь будет надоедать собеседникам
рассказами о необыкновенных приключениЯх, которые ему привелось пережить.
     Џо той же дороге Я добралсЯ до Ѓелмонта, но там трое полицейских отнЯли
у менЯ конину. ‚се по-прежнему, сказали они, разве что хуже стало. “  членов
Њ‘ђ вдоволь всЯких припасов, так что они могут  продержатьсЯ  еще  несколько
месЯцев. Ќеподалеку от Ѓадена менЯ  окружили  человек  двенадцать  и  отнЯли
лошадь. „вое из них были полицейскими из ‘ан-”ранциско, остальные -  солдаты
регулЯрных частей. ќто было чудовищно. “ж если солдаты дезертируют,  значит,
дело совсем скверно. …два Я успел отойти от них,  как  раздалсЯ  выстрел,  и
последнЯЯ лошадь из великолепной четверки „ейкона грохнулась наземь.
     “ж не везет так не везет. џ растЯнул сухожилие и сумел  добратьсЯ  лишь
до южной оконечности ‘ан-”ранциско. ’ам Я свалилсЯ в каком-то  сарае,  дрожа
от холода и в то же времЯ сгораЯ от пламени лихорадки. џ провалЯлсЯ в  сарае
два днЯ, не в силах  пошевельнуть  пальцем,  а  на  третий,  пошатываЯсь  от
головокружениЯ и опираЯсь на импровизированный костыль, поплелсЯ в город.  џ
очень ослабел:
     три днЯ во рту ни крошки не было.  ’о  был  день  сплошных  кошмаров  и
мучений. ‘ловно во сне, Я видел, как навстречу и мимо тЯнулись сотни солдат,
а за ними, объединившись в большие группы длЯ удобства самозащиты, множество
полицейских в сопровождении своих семейств.
     ‚ойдЯ в город, Я вспомнил, что где-то неподалеку находитсЯ дом, где мне
посчастливилось обменЯть свой серебрЯный кубок на еду, и голод  погнал  менЯ
туда. “же смеркалось, когда Я добралсЯ до места. џ  обошел  дом  с  бокового
переулка, вскарабкалсЯ  на  заднее  крыльцо  и  упал.  Љое-как  Я  дотЯнулсЯ
костылем до двери и постучал. Џотом  Я,  наверное,  потерЯл  сознание,  ибо,
очнувшись, увидел, что нахожусь в кухне, кто-то брызжет мне в лицо  водой  и
вливает в рот виски. џ захлебнулсЯ, пыталсЯ заговорить. џ  бормотал,  что  у
менЯ нет больше серебрЯного кубка, что Я щедро вознагражу их после, лишь  бы
мне дали что-нибудь поесть. •озЯйка прервала менЯ:
     - Ѓоже мой, неужели вы ничего  не  знаете?  ‡абастовка  прекращена  еще
днем. ‚ам, конечно, надо подкрепитьсЯ.
     Ћна захлопотала у плиты, открываЯ банку свинины и греЯ сковороду.
     - Џожалуйста, дайте мне кусочек сейчас, - попросил Я и через  несколько
мгновений жадно поглощал  ломоть  хлеба  с  консервированной  свининой;  тем
временем хозЯин рассказал мне, что требованиЯ Њ‘ђ  полностью  удовлетворены.
‘вЯзь восстановлена, и ассоциации нанимателей повсеместно пошли на  уступки.
‚ ‘ан-”ранциско, правда, никого из нанимателей не осталось, но от  их  имени
вел  переговоры  генерал  ”олсом.  “тром  возобновитсЯ   движение   поездов,
отправЯтсЯ в рейсы пароходы, и, как только будет восстановлен порЯдок, жизнь
войдет в свою колею.
     ’ак закончилась всеобщаЯ забастовка. Ќе приведи ѓосподь пережить  такое
снова! ќто страшнее, чем война. „а, да, джентльмены, всеобщаЯ  забастовка  -
жестокаЯ  и  аморальнаЯ  акциЯ,  человеческий  разум  должен   найти   более
рациональный  способ  управлениЯ  промышленностью.  Љстати,  ѓаррисон  опЯть
служит у менЯ шофером. ‚ числе  условий,  выдвинутых  Њ‘ђ,  было  совершенно
абсурдное требование: восстановить членов профсоюза на прежней работе. Ѓраун
так и не вернулсЯ, хотЯ остальнаЯ прислуга по-прежнему  со  мной.  ‘перва  у
менЯ недостало решимости отказать им: как-никак, беднЯгам туго пришлось в те
дни, когда они сбежали, прихватив мои запасы и серебро. ’еперь же Я и  вовсе
не могу уволить их: все стали членами Њ‘ђ. Ќет, рабочаЯ тираниЯ  переполнила
чашу человеческого терпениЯ. Ќеобходимо немедленно что-то предпринЯть!


        ЊЋђ‘ЉЋ‰ ”…ђЊ…ђ

     Џеревод Ќ. Ѓать

     - Љ нам идет карантинный катер, - сказал капитан Њак-ќлрат.
     ‹оцман что-то буркнул в ответ, а капитан перевел бинокль  с  катера  на
полоску берега и на Љингстаун, а потом, медленно оглЯдев вход в бухту,  стал
смотреть на северную сторону ее, где был •аут •эд.
     - Џопали в самый прилив; еще часа два - и будем  на  месте,  -  заверил
лоцман, словно подбадриваЯ. - Људа станем, в ђингс энд Ѓейзен?
     ’еперь капитан что-то буркнул в ответ.
     - ‚от она, дублинскаЯ погодка!
     Љапитан опЯть что-то пробурчал под нос. Ћн устал от бурного плаваниЯ по
€рландскому морю, от бессонной ночи на капитанском мостике; устал от  долгих
скитаний, - два года и четыре  месЯца,  как  он  уехал  из  дому,  восемьсот
пЯтьдесЯт дней по судовому журналу.
     - ЌастоЯщаЯ зимнЯЯ погода, - сказал он, помолчав. - ‚ тумане  и  города
не разглЯдишь. ’еперь дождь зарЯдит на целый день.
     Љапитан Њак-ќлрат был так  мал  ростом,  что  над  парусиновым  обвесом
мостика виднелась только его голова. ђЯдом с ним возвышались фигуры лоцмана,
младшего помощника и рулевого. ќтот рулевой был здоровенный немец. сбежавший
с военного судна, на которое он записалсЯ в ђангуне. ‚прочем, маленький рост
ничуть не мешал капитану Њак-ќлрату быть отличным морЯком. ‚о всЯком случае,
у компании он был на хорошем счету, и капитан сам бы мог в  этом  убедитьсЯ,
если б получил доступ в  архив  и  прочел  все,  что  подробно  и  тщательно
заносилось в его послужной список. Ћднако мнение свое  о  капитане  компаниЯ
держала про себЯ. ’ак уж было заведено. ЉомпаниЯ строго придерживалась  того
принципа, что от служащего следует всЯчески скрывать, что он незаменимый или
хотЯ бы просто ценный работник, а поэтому, щедраЯ на выговоры,  она  никогда
никого не хвалила. „а и кто такой капитан Њак-ќлрат, чтобы его хвалить? Ћдин
из восьмидесЯти капитанов на одном из восьмидесЯти пароходов  компании,  что
вдоль и поперек бороздЯт морЯ и океаны.
     Џо главной палубе, ступаЯ по заржавевшим листам железа,  которые  могли
бы  многое  рассказать  о  силе  и  жестокости   морских   волн,   шли   два
китайца-кочегара и несли завтрак. Ћдин из матросов свертывал штормовой леер,
протЯнутый от бака к люкам, к грузовым лебедкам и к трапу.
     - Ќелегкий рейс, - сказал лоцман.
     - „а уж досталось крепко, пришлось попыхтеть. Ќо это бы все  ничего,  а
вот времЯ потерЯли. „лЯ менЯ хуже нет - времЯ терЯть.
     ‘казав это, капитан  Њак-ќлрат  повернулсЯ,  и  лоцман,  следЯ  за  его
взглЯдом, увидел все то, что безмолвно,  но  красноречиво  объЯснЯло  потерю
времени. ЉоричневаЯ дымоваЯ труба совсем побелела от  налета  соли,  крупные
кристаллы которой поблескивали на трубке гудка,  как  только  случайный  луч
солнца пробивалсЯ сквозь просветы в облаках. ‘пасательнаЯ шлюпка исчезла,  а
железные шлюп-балки, перекрученные и погнутые, свидетельствовали о  страшной
силе удара, который пришлось выдержать старому  "’риапсику".  люп-балки  по
правому борту тоже пустовали, и жалкие обломки второй  шлюпки  лежали  возле
разбитого  светового  люка  над  машинным  отделением,   теперь   прикрытого
брезентом. Ќа бридждеке сломанную дверь  кают-компании  кое-как  приколотили
длЯ защиты от ударов волны; неподалеку  боцман  и  матрос  снимали  огромную
предохранительную сеть, котораЯ не смогла ослабить неистовый натиск морЯ.
     - “же дважды Я  заЯвлЯл  компании  про  эту  дверь,  -  сказал  капитан
Њак-ќлрат, - а они все свое. ‘ойдет, говорЯт, и так. Ђ шторм  был  здоровый.
‚олны прЯмо невиданные. € вот самаЯ большаЯ и натворила дел. „верь  вышибло,
она плашмЯ так и брЯкнулась на стол кают-компании. Љаюту механика разбило, -
вот уж он злилсЯ!
     - ‚олна, видать, была подходЯщаЯ, - посочувствовал лоцман.
     - „а уж, ничего не скажешь, поддала нам жару. Џришлось попотеть.  ’огда
вот и помощника моего прикончило. Ћн стоЯл со мной на мостике, а Я ему велел
осмотреть клиньЯ на люке номер один. ’ечь была сильнаЯ. € глЯжу Я  -  что-то
не нравитсЯ мне люк номер один. ’олько Я подумал, не  лечь  ли  в  дрейф  до
утра, а тут волна как взмоет - выше мостика. Ќу и волна, Я такой отродЯсь не
видывал. Ќас на мостике и то окатило. ‚торопЯх никто не хватилсЯ  помощника.
„ел было по  горло:  дверь  забить,  люк  над  машинным  отделением  покрыть
брезентом, - а потом смотрим - помощника-то и  нет.  Џоследним  его  рулевой
видел, когда он спускалсЯ по трапу. Ќу, давай искать: на носу нет,  в  каюте
нет, в машинном отделении тоже нет. Џотом вышли на нижнюю палубу, смотрим  -
а он лежит по обе стороны паровой трубы. ’ак его  кожухом  трубы  пополам  и
разрезало.
     ‹оцман крепко выругалсЯ в знак изумлениЯ и ужаса.
     - „а, лежит это он, - устало продолжал  капитан,  -  половина  по  одну
сторону трубы, половина - по другую. ђазрезало его ровнехонько  надвое,  как
селедку. ‚идно, смыло волной с верхней  палубы,  потащило  вниз  и  трахнуло
прЯмо головой о кожух. Ћн ему и угодил между глаз. „а так и разрезал  сверху
донизу, словно кусок масла. ’ут тебе праваЯ половина  лежит,  с  рукой  и  с
ногой, а тут леваЯ. Љартина, скажу, не из  приЯтных.  Ќу,  сложили  мы  его,
завернули в парусину да и спустили в море.
     ‹оцман снова выругалсЯ.
     - Ђ впрочем, жалеть о нем не приходитсЯ, - заметил капитан Њак-ќлрат, -
невелика потерЯ. ЊорЯк он был никудышный. …му бы свиней пасти в  самый  раз,
да и то, может, не по плечу.
     ѓоворЯт, есть три категории ирландцев: католики, протестанты и северные
ирландцы; и северный ирландец - это, по сути дела, шотландский  переселенец.
Ћднако ничто не приводило капитана  в  большую  Ярость,  чем  когда  его  по
выговору,  случалось,  принимали  за  шотландца.  ‚  €рландии  он   родилсЯ,
ирландцем  намерен  был  сойти  в  могилу,  хотЯ  от  него  не  раз  слышали
пренебрежительные отзывы о южных ирландцах и даже об оранжистах. ‘ам он  был
просвитерианин. Џравда, в его  общине  конгрегацию  оранжистов  посещали  не
более пЯти человек. ђодиной капитана был остров  Њак-ѓилл,  где  среди  семи
тысЯч его землЯков царили такаЯ трезвенность и согласие, что на всем острове
был только один полисмен и вовсе не было кабаков.
     Љапитан Њак-ќлрат не любил морЯ, и море  никогда  не  влекло  его.  Ћно
давало ему средства к жизни - вот и все. Ћно было длЯ него таким  же  местом
службы, как длЯ других бывает фабрика, лавка или контора. Ќикогда  романтика
не пела ему призывных песен. Ќикогда приключение не  горЯчило  его  холодную
кровь. Ћн был лишен воображениЯ. …го не поражали чудеса  морских  глубин,  а
бури,  смерчи,  ураганы,  приливы  и  отливы   были   только   бесчисленными
препЯтствиЯми длЯ судна и длЯ того, кто стоит на капитанском мостике. Ѓольше
они длЯ него ничего не означали. Ћн смотрел на диковинки дальних  стран,  не
замечаЯ их. ‚ его зрачках отражались ослепительные красоты тропических морей
и грозные штормы ‘еверной Ђтлантики или южной части  ’ихого  океана.  Ќо  из
всего этого он запомнил лишь сломанную дверь кают-компании,  залитые  волной
палубы, плохо задраенные люки, нехватку топлива, задержки в пути или расходы
на окраску после неожиданных ливней и шквалов.
     - џ свое дело знаю, - любил он говорить.  Ќо,  кроме  своего  дела,  он
ничего не знал и не подозревал даже, что перед его невидЯщим взором проходит
мир, полный чудес. ЉомпаниЯ не сомневалась в том,  что  капитан  знает  свое
дело, иначе в сорок лет ему бы не удалось стать шкипером "’риапсика" - судна
в три тысЯчи регистровых тонн нетто, грузоподъемностью в девЯть тысЯч  тонн,
оцененного в пЯтьдесЯт тысЯч фунтов.
     Љапитан ушел в море не из любви к нему, а потому, что так суждено  было
судьбой, ибо он родилсЯ  не  первенцем,  а  вторым  сыном  в  семье.  Ћстров
Њак-ѓилл  невелик,  и  только  ограниченное  количество  его  жителей  могло
прокормить себЯ на земле. ’е же, кому земли  не  хватало,  -  а  таких  было
много, - поневоле уходили в море длЯ  заработка.  ’ак  шло  из  поколениЯ  в
поколение. ‘таршим сыновьЯм доставалась  землЯ  отцовских  ферм,  младшим  -
море, которое они бороздили весь свой век. € „ональд Њак-ќлрат, сын фермера,
с малых лет привыкший пахать поле, бросил любимую землю  и  по  воле  судьбы
принЯлсЯ  перепахивать  соленые  воды  ненавистного  морЯ.  Ћн  трудилсЯ  не
покладаЯ рук в течение двадцати лет и благодарЯ своему  упорству,  выдержке,
трезвости  и  бережливости  сумел  из  юнги  и  простого  матроса  сделатьсЯ
помощником капитана, а со временем и шкипером парусных судов. Ћн  служил  на
пароходах младшим помощником, а потом и старшим  и  наконец  стал  капитаном
сначала малых судов, а затем и крупных,  пока  не  поднЯлсЯ  на  капитанский
мостик старого "’риапсика". ‘тарого,  правда,  но  еще  оправдывающего  свои
пЯтьдесЯт тысЯч фунтов и способного провезти в трюме сквозь любые  штормы  и
ураганы девЯть тысЯч тонн груза.
     Ћн стоЯл на капитанском мостике "’риапсика", на  этом  почетном  месте,
которого добивались многие, и смотрел на открывающийсЯ перед ним  „ублинский
порт, на смутные очертаниЯ города  под  мрачным  небом  ненастного  днЯ,  на
причудливые узоры из снастей и бесчисленных мачт.  Џосле  двух  кругосветных
плаваний и бесконечных рейсов по морЯм он возвращалсЯ теперь домой  к  жене,
которую не видал два года и четыре месЯца, и к ребенку, которого не видал ни
разу, а мальчик уже начал ходить и говорить. Ћн взглЯнул на палубу: кочегары
и угольщики выскакивали из-под полубака, словно кролики из садка,  и  бежали
по палубе, местами покрытой ржавчиной, на корму, где должен был  происходить
врачебный осмотр. Ћн смотрел на лица китайцев-матросов, бесстрастные, как  у
сфинксов, на  их  странную  походку:  они  волочили  тощие  ноги  в  грубых,
казалось, слишком тЯжелых длЯ них башмаках.
     Ћн смотрел на них невидЯщим взором, рассеЯнно  перебираЯ  пальцами  под
козырьком фуражки жесткие белесые волосы. ‚се, что встречал его взглЯд, было
лишь фоном, на котором он видел созданную его воображением картину  счастьЯ,
картину, котораЯ рисовалась ему  в  долгие  бессонные  ночи  на  капитанском
мостике во времЯ снежных шквалов или тропических ливней, когда бурные  волны
окатывали палубу и подбрасывали  старый  "’риапсик",  а  мачты  трещали  под
напором свирепого ветра. …му чудилась ферма с  пристройками  под  соломенной
кровлей, и играющие на солнце дети, и жена на крыльце; в хлеву мычат коровы,
на дворе кудахчут куры, из конюшни доноситсЯ топот копыт, по соседству стоит
отцовскаЯ ферма, а за ней широкаЯ равнина и любовно возделанные  огороженные
полЯ, которые тЯнутсЯ до гребнЯ пологих холмов.  ќто  была  его  сокровеннаЯ
Њечта, его ђомантика, его Џриключение, желаннаЯ цель  всех  его  стремлений,
высокаЯ награда за долгие  годы  труда  в  море,  за  бесчисленные  борозды,
которые он прокладывал по зыбкой почве морских полей.
     ќтот морЯк исколесил весь свет, но мечты и  желаниЯ  его  были  просты,
проще, чем у какого-нибудь наивного деревенского домоседа. Ћтец  его  прожил
семьдесЯт один год на острове Њак-ѓилл, и не было случаЯ, чтобы  он  оставил
свой дом, свою постель хотЯ бы на одну ночь. ‚от это была  идеальнаЯ  жизнь,
по мнению капитана Њак-ќлрата. € он  не  понимал,  как  это  люди  могут  по
собственной воле бросить ферму ради морЯ. Ћн объездил весь мир  и  знал  его
так, как сельский башмачник, сидЯщий в своей лавчонке, знает свое село. ‚есь
мир казалсЯ капитану Њак-ќлрату огромным селом, где улицы - длиной в  тысЯчу
миль, а может, и того длиннее, где переулки огибают бурные мысы или ведут  к
тихим лагунам, от перекрестков которых берут начало дороги в  цветущие  краЯ
южных морей или в краЯ вечных льдов, страшных айсбергов и  штормов.  ‡алитые
огнЯми города казались ему лавками на этих  огромных  улицах,  лавками,  где
совершалась куплЯ и продажа, где можно пополнить  запасы  углЯ,  выгрузитьсЯ
или взЯть груз, прочесть прибывшие из ‹ондона приказы компании и  следовать,
согласно этим приказам,  дальше  и  дальше  по  бесконечно  длинным  морским
большакам, времЯ от времени останавливаЯсь, чтобы  сдать  груз  или  принЯть
новый и везти его туда, куда разрешат страховщики, туда, куда манЯт шиллинги
и пенсы. Ќо как томительно скучны были все эти скитаниЯ! …сли бы  не  погонЯ
за хлебом насущным, такаЯ жизнь казалась бы капитану и вовсе бессмысленной.
     Џоследний раз капитан рассталсЯ с женой  в  Љардиффе,  двадцать  восемь
месЯцев тому назад; он повез в ‚альпарайзо девЯть  тысЯч  тонн  углЯ.  ‘удно
сидело по ватерлинию. €з ‚альпарайзо налегке в Ђвстралию - шесть тысЯч миль.
Џуть был трудный - штормы, топлива не хватило, еле дотЯнули.  Џотом  покрыли
еще семь тысЯч миль до Ћрегона - опЯть с углем, а вслед за этим  прошли  еще
больше - до берегов џпонии и ЉитаЯ; оттуда на џву за сахаром, отвезли груз в
Њарсель, потом по ‘редиземному морю в —ерное; оттуда снова  с  переполненным
трюмом в Ѓалтимору - везли хромовую руду; по дороге попали  в  шторм,  опЯть
израсходовали  топливо,  пришлось  зайти  на  Ѓермуды;  по  срочному  фрахту
отправились в Ќорфолк в штате ‚иргиниЯ, там нагрузились контрабандным  углем
и повезли его в ћжную Ђфрику. Џотом попали в џпонию, в военный порт  ‘асебо;
оттуда в Ђвстралию. ‘нова срочный фрахт и погрузка в ‘иднее, в Њельбурне и в
Ђделаиде. Џотом доставка груза на остров св. ЊаврикиЯ и  ‹оренцо  Њаркез,  в
„урбан,  в  бухту  Ђлгоа  и  Љапштадт.  Џотом  на  –ейлон   за   дальнейшими
распорЯжениЯми; из –ейлона в ђангун, где взЯли груз  риса  и  отправились  в
ђио-де-†анейро; оттуда в Ѓуэнос-Ђйрес за маисом, повезли его в Ђнглию  и  на
континент, зашли в ‘ан-‚инсент и уже там получили приказ следовать в „ублин.
„ва года и четыре месЯца, восемьсот  пЯтьдесЯт  дней  по  судовому  журналу,
курсировали они  по  бесконечным  морским  дорогам,  и  вот  теперь  наконец
возвращаютсЯ домой в „ублин. „о чего же он устал!
     Љ "’риапсику"  пришвартовалсЯ  маленький  катер;  поднЯлсЯ  шум,  звон,
скрип, скрежет, - и по команде "малый вперед" старого, потрепанного морского
бродЯгу, направлЯЯ и  подталкиваЯ,  медленно  протиснули  в  док  ђингс  энд
Ѓейзен. ‘ кормы и с носа подали концы, а на берегу уже собрались встречающие
- те счастливцы, что всегда живут на суше.
     - ‘топ машина! - скомандовал  капитан  густым  басом.  ’ретий  помощник
повернул ручку машинного телеграфа. ‚торой помощник подал команду: "‘пустить
трап!" € когда трап был спущен, добавил: "Ќу вот, все в порЯдке".
     ‘пуск трапа был самой  последней  задачей,  а  слова  "все  в  порЯдке"
означали, что команда теперь свободна  и  может  сойти  на  берег.  Џлавание
окончено. Њатросы бросились по заржавленной  палубе  к  заранее  упакованным
вещам. ‚се жадно вдыхали запах земли, вдыхал его и сам  капитан,  и,  бросив
лоцману прощальное "счастливо", он спустилсЯ в  свою  каюту.  Џо  трапу  уже
поднимались инспектор, таможенные чиновники, конторские служащие и грузчики.
‚скоре с делами было покончено, в каюте осталсЯ  только  агент  компании,  с
которым следовало пойти в контору.
     - †ене сообщили? - спросил капитан вместо приветствиЯ.
     - ’елеграфировали, как только узнали, что вы возвращаетесь.
     - Ќаверное, она приедет утренним поездом, -  вслух  подумал  капитан  и
пошел мытьсЯ и переодеватьсЯ.
     ‘ порога он последний раз окинул взглЯдом  свою  каюту,  где  на  стене
висели фотографии жены и ребенка - сына, которого он никогда не видел. Џотом
вошел в кают-компанию - стены ее были отделаны кленом  и  кедром.  ‡десь  за
длинным столом, рассчитанным на десЯть человек, в течение всего томительного
плаваниЯ он всегда обедал в одиночестве. ‘мех  и  споры  кают-компании  были
чужды  ему.  Њолчаливый  и  угрюмый,  сидел  он  за   столом,   и   бесшумно
прислуживавший  ему  китаец-стюард  только  подчеркивал  его   молчаливость.
‚незапно с болью в сердце осознал он свое одиночество за эти  два  с  лишним
года. Ќи с кем не делил  он  своих  тревог  и  сомнений.  Њладшие  помощники
слишком молоды и беспечны, а старший был глуп, как пень, так  что  какие  уж
тут советчики. Ћдин лишь спутник не разлучалсЯ с ним ни на  минуту,  спутник
этот - служебный долг.  ‚месте  сидели  они  за  столом,  вместе  стоЯли  на
капитанском мостике, вместе жили в каюте и делили одну постель.
     - Ќу, теперь-то мы  распрощаемсЯ,  -  сказал  капитан  своему  мрачному
спутнику. - •оть на времЯ.
     Ћн сошел на берег и, пропустив мимо себЯ последнего
     матроса, отправилсЯ в контору, где после обычных  долгих  формальностей
сдал дела. …му предложили выпить  виски,  но  он  попросил  содовой  воды  с
молоком.
     - Ќе такой уж Я праведник, а все же пива и виски в рот не беру.
     Џосле полуднЯ, покончив с раздачей жалованьЯ команде, капитан  поспешил
в одно из отделений конторы, где его ожидала жена.
     Џервый взглЯд  его  был  обращен  на  жену,  хотЯ  ему  очень  хотелось
разглЯдеть ребенка, сидевшего подле нее в кресле. Џосле долгого  объЯтиЯ  он
отстранил ее от себЯ, жадно вглЯдываЯсь в ее черты  и  поражаЯсь  тому,  что
времЯ не изменило их.
     "Љакой он любЯщий муж", - сказала бы  о  нем  жена.  "Љакой  суровый  и
желчный человек", - сказали бы подчиненные.
     - Ќу, как ты, ќнни? - спросил он и снова прижал ее к себе.
     € опЯть отстранил ее, эту женщину, котораЯ десЯть лет была его женой  и
которую он так мало знал. ‚едь, в сущности, она была ему почти чужой.  Ѓолее
чужой, чем китаец-стюард, чем помощники; ведь с ними  он  встречалсЯ  каждый
день, восемьсот пЯтьдесЯт дней долгого плаваниЯ. ‚от уже десЯть лет, как они
женаты, а провели вместе не более  девЯти  недель,  можно  считать,  медовый
месЯц. € в каждый свой приезд капитан как  бы  заново  знакомилсЯ  с  женой.
’акова участь всех, кто уходит бороздить морские просторы.  Њало  видЯт  они
своих жен и почти вовсе не знают своих детей. ђассказывал же старший механик
на пароходе, как однажды его не пустили в собственный дом; приехал он домой,
а четырехлетний сынишка, никогда не видевший отца,  запер  перед  его  носом
дверь.
     - ‚от какой у нас сынок, - сказал капитан и неуверенно  протЯнул  руку,
собираЯсь потрепать мальчика по щеке.  Ќо  мальчик  отстранилсЯ  и  боЯзливо
прижалсЯ к матери.
     - ѓосподи, - воскликнула она, - ведь он родного отца не знает!
     - „а и отец его не знает. џ б его и не отличил среди других  ребЯтишек,
хотЯ, по-моему, у него в точности твой нос.
     - Ђ глаза твои, правда, „ональд? ќто твой папа,  малыш.  Ѓудь  умником,
поцелуй же его скорее.
     Ќо ребенок крепче прижалсЯ к матери, посмотрел на  капитана  еще  более
испуганно и недоверчиво и чуть было  не  расплакалсЯ,  когда  тот  попыталсЯ
взЯть его на руки. “ капитана  сжалось  сердце,  и,  скрываЯ  огорчение,  он
выпрЯмилсЯ и достал из кармана часы.
     - Џора ехать, ќнни, - сказал он, - а то опоздаем на поезд.
     ‚ поезде он сначала сидел молча, то глЯдЯ на жену и ребенка, заснувшего
у нее на коленЯх, то в окно на  засеЯнные  полЯ  и  покрытые  травой  холмы,
смутно различимые сквозь сетку моросЯщего дождЯ. ‚ купе, кроме  них,  никого
не было; ребенок быстро уснул, жена уложила его на диван и тепло укутала.  €
когда иссЯкли расспросы о здоровье всех родственников и знакомых и обсуждены
были все событиЯ и новости на острове  Њак-ѓилл,  включаЯ  погоду,  цены  на
землю и хлеб, и больше не о чем стало говорить,  кроме  как  о  самих  себе,
капитан Њак-ќлрат приступил к рассказу о своих кругосветных странствованиЯх,
который он приготовил длЯ жены. Ќо это не был рассказ о  диковинках  дальних
стран, о прекрасных краЯх или о таинственных городах ‚остока.
     - Ђ что это за остров џва? - однажды прервала его жена.
     - џва? ‘плошнаЯ лихорадка,  вот  и  все.  Џоловина  команды  слегла,  и
работать было некому. ’олько и знали хину глотать. •ина да джин всей команде
с утра натощак. ’ут и здоровые стали притворЯтьсЯ больными.
     „ругой раз она спросила его о Ќьюкасле.
     - „рЯнь город - уголь и пыль. “ менЯ там два  китайца-кочегара  удрали.
Љомпании пришлось платить за них  штраф  правительству  за  каждого  по  сто
фунтов. Ђ  мне  присылают  в  Ћрегон  письмо.  "‘  величайшим,  -  пишут,  -
сожалением мы узнали об исчезновении в Ќью